2.1. Адекватность рефлексии
Для аналитической работы крайне важным моментом является правильное «устройство мозгов» лиц, её осуществляющих и являющихся её заказчиками. В связи с этим закономерен вопрос: а что, есть мозги, устроенные неправильно?
Ответ однозначен: да, есть. И таких людей очень много, в том числе часть из них находится и на ответственных руководящих постах!
Поэтому необходимо внести ясность и чётко представить авторскую позицию по данному вопросу. Она во многом солидарна с позицией моего хорошего товарища, ныне покойного, Валерия Яковлевича Никитина (значительное время он публиковался под псевдонимом Далин), многие годы разрабатывавшего теорию нормативного мышления – кодологию. В работах В.Я. Никитина изложены идеи, очень полезные для профессионального корпуса аналитиков. Рекомендую внимательно ознакомиться с ними и взять на вооружение.
Одним из важнейших положений кодологии является адекватность рефлексии, то есть объективного и неискажённого отражения окружающей реальности сознанием человека. Это является главной функцией сознания, важнейшей характеристикой его уровня и качества, и учиться навыку правильного и объективного отражения мира необходимо всю жизнь.
В качестве поясняющего примера здесь уместно представить образ человека, смотрящего в зеркало. Если зеркало нормальное, человек видит себя таким, каков как есть. Но стоит зайти в «комнату смеха», где находятся зеркала, специально изготовленные с различными искривлениями, человек попадает в ситуацию неадекватного отражения. Теперь представьте на минуту, что огромное число людей, а их миллионы и миллиарды – отражают мир искажённо, только с разной долей этого искажения – от «чуть-чуть» до абсолютных иллюзий и фантазий, выдумок больного воображения. Это суровая правда, к сожалению. Такое явление в науке называется аутистическим мышлением. Оно во многих отношениях противоположно реалистическому мышлению.
Реалистическое мышление адекватно представляет действительность, а аутистическое мышление представляет себе то, что соответствует аффекту. Целью реалистических функций мышления является создание правильного познания окружающего мира, нахождение истины. Аутистические функции стремятся вызвать представления, окрашенные аффектом (в большинстве случаев аффектом удовольствия) и вытеснить иные представления. Реалистические механизмы регулируют наше отношение к внешнему миру; они служат для сохранения жизни, для добывания пищи, для нападения и защиты; аутистические механизмы создают непосредственно удовольствие, вызывая окрашенные удовольствием представления, и не допускают неудовольствия. Противоположность обеих функций получает особенно ясное выражение в том, что они, в известной степени, тормозят друг друга. Если логическое мышление каким-нибудь образом ослаблено, то аутистическое мышление получает относительный или абсолютный перевес.
2.2. Опасность аутистического мышления и антропоморфизма
Понятие «аутистическое мышление» ввёл швейцарский психолог и психиатр Эйген Блейлер, а типичный внешний вид шизоида-аутиста описал Эрнст Кречмер в книге «Строение тела и характер» (1922). Блейлер ещё в 30-е годы прошлого века доказал, что элементы аутизма, точнее, аутистическое мышление, присуще многим обычным здоровым людям. Выводы Блейлера имеют колоссальную значимость для понимания того факта, почему многие люди неспособны к адекватной рефлексии в самых различных её формах – саморефлексии, теоретической рефлексии, интеллектуальной рефлексии, широко применяемой в педагогике.
Аутистическое мышление часто выступает как синоним идеализма.
В каждой культуре, в каждом направлении искусства преобладает свой характерологический тип личности. Типичными аутистами являлись такие выдающиеся деятели культуры XX в., как Джеймс Джойс, Густав Малер, Арнольд Шёнберг, Дмитрий Шостакович, Карл Густав Юнг. В XX веке аутистическое мышление свойственно не только отдельным личностям, но и целым направлениям. Например, аутистическую природу имеют все направления модернизма.
Аутисты могут быть двух типов – авторитарные; это, как правило, основатели и лидеры новых направлений в литературе (Н. Гумилёв, А. Шёнберг, В. Брюсов); дефензивные (то есть с преобладающей защитной, а не агрессивной установкой); таким был, например, писатель Ф. Кафка – беззащитный, боящийся женщин и отца, неуверенный в себе и в качестве своих произведений, но по-своему чрезвычайно цельный. К «классическим аутистам» относят композиторов С. Прокофьева, Д. Шостаковича, философов Альберта Швейцера и Людвига Витгенштейна. Последний, написав «Логико-философский трактат», отказался от миллионного наследства своего отца и стал учителем начальных классов в деревне, так как этого требовал его аутистический нравственный императив – философ должен быть беден, философ должен помогать тем, кому больше всего нужна помощь, то есть детям.
Смысл и специфику аутистического мышления очень точно описал Г. Гессе в притче «Поэт», где китайский поэт учится под руководством мастера вдали от родины. В какой-то момент он начинает тосковать по родному краю, и мастер отпускает его домой. Но, увидев с вершины холма родной дом и осознав лирически это переживание, поэт возвращается к мастеру, потому что дело поэта – воспевать свои эмоции, а не жить обыденный жизнью.
Аутистическое мышление пользуется первым попавшимся материалом мыслей, даже ошибочным, постоянно оперирует с недостаточно продуманными понятиями и ставит на место одного понятия другое, может игнорировать временные соотношения, бесцеремонно перемешивая настоящее, прошедшее и будущее. Не пренебрегая понятиями и связями, которые даны опытом, он пользуется ими лишь постольку, поскольку они не противоречат его цели, т. е. изображению неосуществлённых желаний как осуществлённых; то, что ему не подходит, он игнорирует или отбрасывает (умерший возлюбленный представляется таким, каким он был в действительности, но то, что он умер, не находит себе выражения в аутистическом представлении). В отличие от мышления шизофреников, которое создаёт абсолютную бессмыслицу, аутистическое мышление здоровых людей связано с действительностью и оперирует почти исключительно с нормально образованными и прочно установленными понятиями, его аутистическая «продукция» легко доступна пониманию всякого нормального человека.
Концептуальные подходы к формированию кодологии начали формироваться ещё в 1988 году в изданном издательством «Мысль» коллективном сборнике под руководством доктора философии и биологии Ю.А. Урманцева. Статья В.Я. Никитина называлась «Критика антропоморфизма в биологии».
Справка: Антропоморфизм – наделение живых и даже неживых существ различными свойствами и качествами Человека Разумного. Различают два его вида. Первый, «безопасный», антропоморфизм «у себя дома» – представлен в детских сказках, фантазии, поэзии, философии, вообще в искусстве (на то оно и искусство, чтобы создавать в образном виде зачастую несуществующую реальность). Антропоморфизм второго вида – правонарушитель «безопасности мышления» – «в чужом доме, на чужой свадьбе», прежде всего в науке. Он приводит её к аннигиляции, лишению её научного статуса при всей рекламе её внешней научно-академической атрибутики.
Антропоморфизм в разговорной и письменной практике бывает естественным («безобидным), но опасен в науке, приводя к «ДТП» в познании – «гносеологическим происшествиям», как правило, от незнания «Правил безопасности мышления».
Первым серьёзным критиком и избавителем биологии от антропоморфизма был ещё в советское время академик АН СССР и АН УССР Бронислав Александрович Домбровский, работавший заведующим кафедрой зоологии в Алма-Атинском зооветеринарном институте.
«В глуши» ему просто чудом удалось в течение нескольких десятилетий заниматься теоретической деятельностью, преподавать биологию, теорию эволюции без антропоморфизмов – «естественного отбора», «борьбы за существование» и прочих антропоморфных «костылей». Это, по сути, была теоретическая и практическая перепись биологии, избавление её от доктрин дарвинизма, созданных «порочной методикой разума».
Домбровский попал в Алма-Ату ещё в 20-х годах прошлого века из Киева, переведясь туда из знаменитой киевской биологической школы А.Н. Северцева и И.И. Шмальгаузена по мировоззренческим причинам, ибо Домбровский был в оппозиции к методологии познания дарвинизма и постоянно говорил о несостоятельности преподавания его в системе образования: «Теоретическая биология переживает тяжёлое время. Она всё более проникается гуманитарными (антропоморфными – Ю.К.) образами, которые ей в действительности чужды. В связи с этим наука о жизни, по сути дела, зашла в познавательный тупик». Столь суровым был приговор биолога продарвиновской («классической») биологии ещё в прошлом веке. Так что, сколько верёвочка не вьётся, а правды не миновать – так глаголет народная мудрость.
И не случайно до сих пор ортодоксальными биологами-дарвинистами не представлено ни одного случая происхождения одного вида от другого вида «по Дарвину» (не говоря уже о происхождении родов, семейств и т. д. на основе «естественного отбора»). В то время как в эволюционной концепции Домбровского как раз всё это есть.
В.Я. Никитин обнаружил научную работу, в которой на богатейшем экспериментальном материале показано происхождение «не по Дарвину» одного вида морских немертин от другого. Её автором являлся профессор Георгий Александрович Шмидт – сотрудник Института морфологии животных Академии наук СССР. Никитин подружился со Шмидтом. Однажды он задал ему вопрос:
– Почему в вашей статье о происхождении видов ни разу не упомянуты столь повязанные с этими словами «естественный отбор», «борьба за существование» и пр.?
Последовал ответ с характерной немецкой педантичностью:
– Я не мог писать о том, чего я в природе не видел!
Действительно, в природе нет никакого «естественного отбора», ибо слова «отбор», «отбирать» – означают продукт разумной и целенаправленной, деятельности лишь Человека Разумного. Вне человека эти слова – суть метафоры или антропоморфизмы определённого типа ума самого Дарвина и его эпигонов, превративших биологию в псевдонауку. К месту будет вспомнить бытующих в нашей жизни два взаимоисключающих лихих суждения: «вещи надо называть своими именами» и «не в словах дело, а в сути».
В науке о мышлении и в указанном выше «Манифесте Света Разума» как раз показано, что в словах-то (понятиях категориях) как раз и дело, что только с вещами, названными своими, а не чужими (уже занятыми) именами только и можно докопаться до сути познаваемого феномена.
Благодаря Домбровскому и Шмидту (а сколько учёных мыслят в аналогичном ключе, хотя время их ещё не пришло!), рано или поздно будет совершён научный переворот. Биология, можно сказать, уже «на сносях», накануне переписи своей истории, теории, методологии. Последнее и составляет суть статьи «Критика антропоморфизма в биологии».
При этом важно отметить, что никакой вины Дарвина и его последователей в исповедовании антропоморфизма нет, ибо все они от рождения или от массовой «моды» стали обладателями вполне определённого типа мышления, тем более что впервые научная теория мышления была выдвинута лишь в 1976 году ленинградским психологом (бывшим физиком) Львом Марковичем Веккером. В его публикациях приводились доводы в пользу того, что пришло время выделения особой отрасли знания и науки, предметом которой является изучение мышления на новых принципах.
Новой науке вначале было дано название КОГНИТОЛОГИЯ, от которого со временем пришлось отказаться и предложить новое название – КОДОЛОГИЯ. Лишь ознакомление с основами кодологии, как новой концепции разума и мышления, даёт прочные основания для формирования теоретического мышления у аналитиков.
2.3. О правильном устройстве ума
Академик И.П. Павлов, будучи физиологом, в суровом 1918 году вторгся в теорию разума (социальные события к этому обязывали) с двумя публичными лекциями «О русском уме». Вначале он даёт свою интерпретацию человеческого ума (8 уровней), а затем даёт характеристику русского ума, согласно своей концепции.
Современные философы не признают гносеологической категорией «соображение» и не различают трёх уровней менталитета, осмысленных И. Кантом.
Соображающий рассудок остаётся основой жизни. Его атрибут – плюрализм. Ему излишне истина и нравственность. Его неадекватность потребностям жизни была осознана ещё в Древней Греции. Скудоумие соображения подвинуло Аристотеля на разработку мышления как системы операций, приёмов, правил обработки знаний с целью повышения истинного отображения сущности явлений.
Логика не обеспечивает умения, способности логического мышления. Исходя из необходимости логического мышления, многие авторитеты призывают к превращению логики в обязательную учебную дисциплину высшей и средней школы. Другие возражают против такой новации в виду бесспорного факта бесплодности обучения ей.
Бесплодность обучения логике свидетельствует о том, что общество не обеспечивает умения логического мышления, живёт соображениями и, фактически, остаётся обществом дураков по Лао Шэ.
Социальный заказ дураков – выдавать за мышление соображение, которому не надо учиться. А поэтому их идеологи игнорируют проблемы обучения общества могуществу логико-диалектического мышления. Овладение обществом разумом начнётся с умения мыслить, т. е. с применения приёмов анализа – синтеза, индукции – дедукции, соритов и кладограмм, модели Порфирия и многого другого как органона (инструмента) понимания явлений. Если «дураки и дороги» – бедствие страны, то бедствие всего мира – «дураки и логика». 25 веков оказалось для мирового сообщества недостаточным для того, чтобы овладеть логикой Аристотеля и превратить её в норму обыденного сознания.
В науке, да и в жизненной практике, известно, что некоторые познавательные принципы, открытые в одной отрасли знания или бытовой практики, имеют междисциплинарное значение.
К примеру, сформулированная и доказанная математиком Куртом Гёделем теорема о неполноте. Вот один из вариантов её формулировки: «В данной системе могут быть сделаны такие высказывания, истинность (достоверность) которых может быть обнаружена (или опровергнута) лишь при выходе за пределы этой системы».
В биологии переворот в ней свершили сами биологи, благодаря природному уму и интеллектуальной независимости. Домбровский и Шмидт вышли за пределы системы дарвиновской доктрины. Как видим, истина «пришла» со стороны качественной методологии и качества ума двух биологов – «чужих среди своих»… Да и «разыскал» этих двух «биологов-ренегатов» человек со стороны – химик, в последствии ставший основателем науки о мышлении – кодологии, которая позволяет оценивать как качество разума, так и его интеллектуальную продукцию. Это подтверждает, что кодология также, как и Аналитика, имеет междисциплинарный статус.
Академик Л.Н. Мельников проницательно заметил: «Любая самая рациональная «научная» версия – это, прежде всего проекция разума на мир… это отражение не мира, а самого разума». Поэтому кодология в состоянии как определять качество разума, так и предсказывать, какую интеллектуальную продукцию от него стоит ожидать, позволяет по тексту интеллектуальной продукции судить о качестве разума её автора.
Примеры были приведены выше: заведомо все тексты Дарвина – это не отражение биологического мира. От выявленного вначале качества антропоморфного разума можно ожидать, да так оно и есть, недоброкачественную интеллектуальную продукцию – антинаучную биологическую мифологию. Тексты же биологов Домбровского, Шмидта, – это качественные проекции качественных разумов на мир.
Естественно, это лишь один из критериев качественности разума, связанный с адекватным отражением окружающего мира, в реальности их гораздо больше.
Наряду с демонстрацией эвристических и междисциплинарных возможностей теоремы о неполноте математика К. Гёделя следует также упомянуть о теории тринитарности, которая фактически содержится в работах академика, физика-инженера Б.В. Раушенбаха, одного из выдающихся создателей космической техники. Эта теория обладает междисциплинарными свойствами, хотя открыта она была при выдвижении математической модели, которая выразительно подтвердила теоретические положения К. Гёделя: «В данной системе… истинность… может быть обнаружена лишь при выходе за пределы этой системы»… Ряд интересных идей Б.В. Раушенбаха опубликованы в «Вопросах философии». Читатель самостоятельно может ознакомиться с ними, они имеют крайне важное значение для понимания сущностных принципов аналитической работы. Разработанные им идеи, рассматриваемые в междисциплинарном лингвистическом аспекте, позволяют дать новые прилагательные словам «разум» и «мышление», придав им тем самым более мягкую и тактичную форму, т. е. более спокойную терминологию.
В своё время в Государственной Думе обсуждалась проблема и планировалось принятие решения о недопустимости ненормативной лексики в стенах парламента. Аналогично предлагается применять термины «нормативный» и «ненормативный» к характеристике разума, мышления, идей, которые существовали и будут существовать – подобно существованию в нашей жизни нормативной и ненормативной лексики.
Например, ненормативный разум Дарвина (т. е. отличающийся от нормативного, строго научного разума науки, или нормативной науки о мышлении кодологии) породил ненормативную идею «естественного отбора» и всем своим творчеством превратил биологию в ненормативную науку. На этом фоне Домбровский и Шмидт – создатели нормативной науки биологии, поскольку они реально обладали нормативным мышлением. Наука о мышлении кодология, разрабатывающая эталоны нормативности, в состоянии обучать нормативному мышлению и разуму. Имеется опыт и методические разработки в этом аспекте на основе проведения В. Никитиным «уроков ума» в школах № 680, 833 и 147 города Москвы в 1994 – 1995 гг.
После краткого выяснения, в каком смысле в настоящем тексте употребляются слова «нормативный» и «ненормативный» (не несущие оскорбительного оттенка, а просто указывающие на не соответствующую «нормативам» работу разума и мышления), покажем креативный потенциал научно-нормативной теории тринитарности академика Б.В. Раушенбаха.
Эвристические возможности тринитарного метода были проиллюстрированы академиком при постановке и решении задачи отыскания математического объекта, обладающего совокупностью логических свойств «Троицы». Им оказался самый обыкновенный (результирующий) вектор математика Эйлера в трёхмерном пространстве и три его ортогональные составляющие. Б.В. Раушенбах отмечает: «Предельная ясность понятий вектора и его составляющих, которыми пользуются десятки тысяч инженеров, учёных и студентов, связана с тем, что в векторной алгебре дан алгоритм сложения векторов. Введём в обычном трёхмерном пространстве ортогональную декартову систему координат, обозначив оси этой системы традиционно буквами X, Y и Z. В этом пространстве расположен произвольный конечный вектор, идущий из начала координат. Ему будут соответствовать три его составляющие, расположенные на введённых осях. Сам вектор и совокупность его трёх составляющих («ипостасей» – Ю.К.) является одним и тем же (монадой – Ю.К.). Но это и есть триединость. Вектор лежит в основе многих наук. Векторами являются сила, скорость, ускорение, на векторах держится учение об электричестве и магнетизме. Но это означает, что триединость буквально пронизывает всю природу. При известных условиях монада и триада одно и то же».
Поскольку триады и триединость проявляются буквально повсюду, то тринитарный и триалектический принципы едины для всех трёхипостасных систем. В таком случае вспомним знаменитую психологическую троицу, воспроизводимую в любом учебнике по психологии, когда говорится об основных свойствах Человека Разумного: ЧУВСТВА – РАЗУМ – ВОЛЯ. При этом наука не приемлет другую троицу: «дух», «душа» и тело, поскольку здесь два закавыченных слова – представители религиозной, а, стало быть, с позиции науки, ненормативной лексики.
В отличие от психологии, где указанные основные свойства Человека просто перечисляются через запятую, согласно матрице-алгоритму Раушенбаха, среди ипостасей Человека как целостной системы можно и нужно выделить доминанту-оператор и две субдоминанты-операнды, поскольку, как удачно выразился Раушенбах, при всей своей единой сущности каждый вектор выполняет лишь свою индивидуальную работу, «зная свой шесток»…
Теперь, на основе изложенного, можно существенно расширить объём понятия, обозначаемым словом-именем «Человек»: Человек – это живое существо с тремя основными ипостасями свойств: чувственной, разумной и волевой составляющими, в которой разум выполняет функцию доминанты системы, в то время как чувства и воля к действию – лишь её субдоминанты, подчиняющиеся верховодному Разуму! (см. рис. 2-1).
Рис. 2-1. Триадная система теории Человека
Как ни покажется парадоксальным, данное научно-нормативное умозаключение «нашло поддержку» с другого – религиозного «берега»… Так Святой Григорий Палама (1296 – 1359 гг.): «Зло то, что не ум, а этот закон, сущий в делах наших и противостоящий закону ума, живёт в теле. Почему мы, противостоя сему закону греха, изгоняем его из тела и поселяем туда ум, как епископа над всем надзирающего и всем заправляющего. Чувствам предписываем, что и в какой мере должно воспринимать, мысленную часть улучшаем».
Глубоко был прав академик В.И. Вернадский, основательно занимавшийся наряду с другими вопросами и историей науки, говоря, что многое в научный арсенал пришло со стороны религии, философии, искусства и социальной жизни, но в нём удержалось лишь, что выдержало испытание строгого научного метода. Поэтому можно сказать, что умозаключения афонского монаха нормативны, умозаключения же монаха Ареопагита столь же ненормативны, каковой является ненормативной его лексика. Однако, совершенно естественно, что в результате «культурного сотрудничества», в свою очередь, и вненаучная сфера (религия, философия, искусство и политика) многое черпает из научного арсенала, что можно только приветствовать.
Начнём с того, что выясним, что же обозначает слово «разум».
Представим его в виде трёхипостасной системы, включающей такие категории как ум, размышление, умозаключение (рис. 2-2).
Рис. 2-2. Триадная система теории Разума
Характеристики ума в народе общеизвестны: «умный человек – всё понимает», «умный – всё схватывает налету» и т. п. Над «схваченным» и не только на лету следует основательно поразмышлять, чтобы придти к умному умозаключению. Таким образом, слова «ум» и «умозаключение» являются операндами системы «Разум», в то время как «РАЗМЫШЛЕНИЕ» выступает в качестве оператора или доминанты системы. Для наглядности можно Разум представить в качестве модели «чёрного ящика» с его ВХОДОМ – умом и ВЫХОДОМ – умозаключением. Чтобы приблизиться к обнаружению сущности «чёрного ящика», уподобим его персональному компьютеру, в котором в роли ВХОДА выступает клавиатура, которая помогает вносить информацию и задавать темы и проблемы, которые в конкретном случае решаются с помощью ПРОЦЕССОРА или ОПЕРАТОРА, а на ВЫХОДЕ – на экране монитора мы получаем результат – «умозаключение».
Эти сравнения нам понадобились для того, чтобы нагляднее показать, что процессором-оператором Разума, ранее бывшего для нас «чёрным ящиком», является размышление. Не правда ли, что в этом слове «проглядывает» слово МЫШЛЕНИЕ, если его написать с дефисом: раз-МЫШЛЕНИЕ? Представляется, что все декларации, умиление перед человеческим Разумом, как, впрочем и ненависть к Разуму (разумофобия) в одинаковой степени бессодержательны и пустословны, если мы не обладаем достоверными знаниями о процессоре-операторе Разума – о собственно МЫШЛЕНИИ. Разберёмся, что оно обозначает.
В 1982 г. В.Я. Никитину в результате научно-библиографического поиска удалось найти в книге Л.М. Веккера «Психические процессы. Мышление и интеллект» «давно желанную» и, пожалуй, по сей день единственную и обстоятельную, а, главное достоверную и нормативную теорию мышления. Не останавливаясь на разборе этой теории, ограничимся лишь «выжимкой» из приведённого Веккером определения, которое необходимо нам для Аналитики: «Мышление – это обратимый перевод с языка образов пространственно-временных структур на психо-лингвистический язык речи».
Для наглядности и лучшего понимания, можно представить эту фразу в следующем виде: «мышление – это ОБРАТИМЫЙ ПЕРЕВОД с «языка» ОБОЗНАЧАЕМОГО на язык ОБОЗНАЧАЮЩЕГО». Ясно, что употребление слова «язык» по отношению к образам ненормативно, как оно ненормативно по отношению к обозначаемому, ибо этим свойством наделены лишь психолингвистический язык речи и язык обозначающего слова.
Но, надо признать, что основная суть мышления схвачена, задача теперь в том, чтобы перевести всё это на строго научную нормативную основу. Это приведёт к новому знанию и новой теории мышления.
Для раскрытия «магического» словосочетания «обратимый перевод» стоит привести простой и наглядный пример: Турист, страдая от жажды, ищет на топографической карте соответствующий обозначающий значок. Увидев, наконец, источник (обозначаемый этим знаком, имеющим собственное имя «источник»), он мысленно восклицает: «Вот радость: вода, ключ, вода!» Однако, понятно, что это ещё не сама вода, а лишь её условное обозначение.
При проведении параллели между составлением географической карты и созданием научной теории уместно привести высказывание знаменитого физика, лауреата Нобелевской премии Джорджа Томсона (1892–1975), который использует слово перевод применительно к иной ситуации: «Связь между научным понятием (между обозначающим) и реальной действительностью (обозначаемым), отражением которой она является, весьма напоминает соотношение между плоской картой и частью земной поверхности. Карта не может, например, изображать английский город Манчестер в центре Испании. Карта – это перевод местности на бумагу, а её использование – перевод с бумаги на местность. Так же обстоит дело и с теорией. Теория – это карта, которая (если она нормативная, не ошибочная) сообщает нам, как выглядит тот или иной кусочек мира. Чтобы ею воспользоваться, вы должны отождествить отметки на «карте» с явлениями, реально видимыми и осязаемыми».
Приведённый материал позволяет сравнить «работу» мышления с работой картографа, а сами науки картографию и картоведение уподобить самой науке о мышлении, так как они служат подтверждением теории мышления Л.М. Веккера. Даже само мышление, выражаясь образно, можно представить как «переводчика, обслуживающего «переговоры» человеческого сознания с реальностью, с «кусочками мира».
Однако, в науке образы – это лишь промежуточные станции на пути познания мира, удобные средства, чтобы на определённом этапе сделать теорию наглядной и «ощутимой». Главную роль в ней играют понятия (категории), законы и принципы.
Новая трактовка того, что же обозначает слово «мышление», а, стало быть, и новой теории и науки о мышлении, появилась после того, как В.Я. Никитину пришла мысль уподобить мышление кодирующему и декодирующему устройству, и после выявления опять-таки своей (для мышления) триады: различение – присвоение имён – оперирование именами (1982 г., рис. 2-3)).
Рис. 2-3. Триадная система теории мышления
Кодирующие и декодирующие свойства мышления предопределили и само название КОДОЛОГИИ для обозначения новой науки о мышлении. Правда до 1993 года она именовалась «когнитологией», что было ненормативно по двум причинам: во-первых, термин уже был занят в американской науке, во-вторых, он обозначал вовсе не науку о самом мышлении.
В публикации В. Далина «Критика антропоморфизма в биологии» были изложены основы нормативного различения «кусочков мира», благодаря новой интерпретации проблемы сходств и различия (сходств по аналогии и сходств по гомологии). Была предпринята попытка обновления и отказа биологии от имён с антропоморфной сущностью, используемых до сих пор для ОБОЗНАЧЕНИЯ ОБОЗНАЧАЕМЫХ биологами в науке о живом «кусочков мира». Результаты исследования были доложены на XIX Всемирном философском конгрессе, проходившим в Москве в 1993 году.
Главной «головной болью» кодологии является проблема нормативного кодирования (присвоение своих, а не занятых уже имён, для обозначения вещей своими именами (на чём, кстати, как указывалось выше «погорела» сама кодология). Ясно, что в кодологии в качестве кодов выступают слова, язык, речь и знаки разной природы. В компьютерной технике кодирование общеизвестно, и каждый программист просто обязан использовать лишь нормативное кодирование, которое в кодологии формулируется по-своему: «КВАНТУ смысла и значения должен соответствовать лишь один КВАНТ обозначения – слова-кода или невербального кода». На примерах, продемонстрированных самой Природой (связь между ДНК и информационной РНК), мы видим, что нормативное кодирование осуществляется даже на молекулярном уровне.
Сама идея нормативного кодирования, столь естественная для компьютерного программирования и даже молекулярной биологии, «в штыки» встречается в языкознании, филологии и лингвистике.
Как «штормило цунами» на филологическом факультете Саратовского государственного университета 20 сентября 2006 г., когда «кодолог из Москвы» В.Я. Никитин осмелился лишь обронить фразу: «Омонимия – это патология обыденного языка в результате ненормативного кодирования в нарушение закона однообозначности»!
Омонимия – это случай, когда одно обозначающее слово-код обслуживает несколько обозначаемых вещей. К примеру: что обозначает слово-код «брак»? Читатель не замедлит с ответом: это производственный брак и брак, зарегистрированный в «Дворце бракосочетания», да ещё с поздравлениями – «с законным браком», иногда распадающимся чуть ни на следующий день… Не зря народная мудрость речёт: дельную, добротную вещь браком не назовёшь!
Какому однообозначному «браку» будет отдано предпочтение, покажет время. А пока предложение кодолога представляется вполне уместным и правильным: вместо «Дворца бракосочетания» – «Дворец супружества» без всякого брака скрепляющий и благословляющий крепость супружеских уз!
Увы, но омонимия имеет «постоянную прописку» не только на уровне обыденного сознания, но и в самой академической науке. Навряд ли открыватель электрона Томсон старший и его сын – Томсон младший, открывший дифракцию электрона, могли предположить, что «их» электроном также станут называть, видно с лёгкой руки технарей, сплав из лёгких металлов…
Нельзя на уровне обыденного сознания и понимания решать вопросы государственного управления – понятно, что для эффективного управления его уровень должен быть существенно выше. Наш чиновничий корпус, менеджеры бизнеса должны понимать сущность теоретического отражения реальности.
Справка . Терминология каждой области знания строится на основе понятийных связей профессиональных знаний. Терминология как систематический набор терминов, таким образом, ограничивает и вербально закрепляет систему понятий той или иной области знания. По выражению А. А. Реформатского, «терминологии и термины, как их составные части, являются инструментом, с помощью которого формируются научные теории, законы, принципы, положения», то есть «в терминах отражается социально организованная действительность, поэтому термины имеют социально обязательный характер». Изучением конкретных научно-терминологических систем занимаются учёные, эксперты в соответствующих науках. Общим изучением терминов и терминологических систем (безотносительно к некой конкретной науке), занимается такая область прикладной лингвистики как терминоведение.
В России проблемами терминологии занимаются специализированные государственные комитеты, комиссии, институты и другие организации, которые разрабатывают терминологические сборники. По рекомендации Международной терминологической комиссии, их объём не должен «намного превышать количество в 100 терминов». Наиболее важными в этом плане структурами являются технический комитет ТК-55 «Терминология» при Всероссийском научно-исследовательском институте классификации и кодирования (ВНИИКИ) Госстандарта России и Комитет научной терминологии в области фундаментальных наук Российской академии наук – КНТ РАН.
Поэтому лишь отрадно, что отдельные важные положения кодологии находят поддержку КНТ РАН: «Синонимия (а тем более, омонимия и полисемия) – крупный недостаток терминологии. Исполняя положительную роль в художественной литературе и в бытовом общении, она как языковое средство ВРЕДНА в научной терминологии… Контекстовая подвижность значения (обозначения) – характерная черта обычного слова – совершенно недопустима для термина. Научный термин должен быть однозначным, независимым от контекста». Отрадно отметить, что и в наше время есть союзники, сходно мыслящие.
Ясно, что основной проблемой науки о мышлении – кодологии – является стремление превратить науку в эталон строгой терминологии, эталон нормативного мышления, поскольку, согласно определению науки академиком В.И. Вернадским, выводы фундаментальных наук должны быть для всех общеобязательными (2×2 = 4, Земля вращается вокруг Солнца, а вовсе не наоборот и т. п.).
Естественно, ситуация в корне меняется с появлением кодологии, давшей достоверное определение мышления и его основного норматива кодирования. Поэтому лишь нормативное кодирование «кусочков мира» гарантирует нормативное мышление! Таким образом, В.Я. Никитину удалось показать, что такое мышление вообще и мышления ненормативное и нормативное, в частности. Естественно, что эти положения как для науки, так и вне науки претендуют быть общеобязательными, как столь же общеобязательным должен стать для депутатов запрет ненормативной лексики.
Остаётся лишь с оптимизмом надеяться, что в силу надвигающегося «интеллектуального цунами» Российская академия наук когда-нибудь всё же примет решение о запрете в науке ненормативного мышления и ненормативной ненаучной лексики, способствующей созданию ненормативных псевдонаучных теорий.
Авторитетный шведский лингвист Фердинанд Соссюр лаконично заметил, что Мир поделён для познающего Человека на две сферы: ОБОЗНАЧАЕМОЕ и ОБОЗНАЧАЮЩЕЕ. Обозначаемое – это объективный Мир, обозначающее – это слова-коды, которыми он обозначается или именуется. Кодология показала, если кодирование обозначающего слова-кода было нормативным, то и обозначаемый Мир познаётся нормативно или объективно.
Приходится поражаться, читая следующий не научный текст, а взятый «со стороны» искусства, где были, есть и будут люди, от природы наделённые нормативным мышлением. Вот, например, как писал Флобер о присвоении имён вещам: «Какова бы ни была вещь, о которой заговорили, имеется только одно существительное, чтобы её назвать, только один глагол, чтобы обозначить его действие и только одно прилагательное, чтобы её определить.
И нужно искать их до тех пор, пока они не будут найдены». Какая точная мысль! Поэтому явно ненормативно, когда слова «брак» и «электрон» обозначают не одну, а каждый из них щедро обозначает по две совершенно различные вещи.
В определённой степени защитником этой ненормативности оказался доктор математических наук В.В. Налимов. Чего стоит всего лишь один его пассаж, да ещё лингвистический, из известной книги «Вероятностная модель языка»: «Чёткость и чрезмерная строгость языка – ведёт к интеллектуальным судорогам. В то же время мы понимаем, что внутренняя рассогласованность суждений, создаваемая полиморфизмом языка, не должна заходить слишком далеко, иначе возникает ситуация психиатрической больницы. Граница допустимой нестрогости устанавливается как-то сама собой». Кодология как раз и избавляет желающих от «интеллектуальных судорог», от своевольности в присвоениии имён и их определениях и, тем более, от «психиатрической больницы» своей нормативной формой языка.
А вот суждения на эту же тему математика и философа Рене Декарта: «Определяйте понятия в науке и вы избавитесь от заблуждений и бесплодных прений. Разберитесь в значении слов и вы освободите человечество от половины заблуждений». Замечательные слова!
Таким образом, как было показано выше, нормативное кодирование позволяет кодологии эффективно «разбираться в значении слов», вернее, в обосновании нормативности слов обозначаемой вещи.
Это очень важный комментарий, ибо слова «значение» и «обозначение» обозначают разные вещи. Иногда слово ничего не значит, но чётко обозначает конкретную вещь. Так вот, кодология занимается созданием кодов обозначающих слов, ибо это её основная обязанность.
Люди используют многообразные знаки для обозначения реальности. Наиболее распространёнными знаками являются слова. Смысл слова – множество свойств, обозначаемых словом. Смысл слова существует в мозгу людей в виде умственной модели объекта. Значение слова – объект реальности, который обозначен данным словом.
Проблема значения слова – «головная боль» семантики. Лингвисты до сих пор используют в качестве синонимов два слова: значение и смысл, обозначающих разные вещи. Мы, как правило, не знаем значения (семантику) слов «анальгин», «элениум» или «цитрамон», да нам это и не надо знать. Зато для нас важно, что обозначают эти слова – это средства от конкретных болезней. И эта «чёткость и чрезмерная строгость языка» приводит не к интеллектуальным судорогам, а выздоровлению, благодаря строгому приёму необходимых лекарств. И у медиков нет «интеллектуальных судорог» от знания названий обилия лекарств, болезней, способов их лечения с использованием лишь чёткого и строгого языка и терминологии.
Сходная ситуация и со словами «однозначность» и «однообозначность», обозначающими разные вещи. Так биологи однозначное слово «отбор» сделали неоднообозначающим, т. е. в биологии слово «отбор» однозначно «занимается не своим делом», нарушая главное требование кодологии – строгое исполнения закона однообозначности. Увы. Для лингвистов, «поддакивающим» биологам, всё это в новинку, тем более, что они весьма с опаской воспринимают приходящее к ним со стороны, ибо теорема Гёделя, видно, им не писана…
На этом можно завершить изложение теоретических основ кодологии и перейти к практическим результатам её использования в человеческом познании и аналитической работе для адекватного отражения реальности.
Кому-то может показаться ненужным это несколько пространное обозначение своих теоретических и практических позиций по вопросам сути мышления. Однако оно необходимо тем людям, кто хочет найти фундаментальные основы для аналитической работы, кто учится проникать вглубь любого вопроса (ситуации, проблемы), в сущность 1, 2, 3… n-го порядка, потому что любая теория, в конце концов, сугубо практична. Поскольку эта книга пишется для своего круга, для единомышленников и соратников, для серьёзных людей, ориентированных на защиту государственных интересов России, причастных к созданию и усилению позиций «Русской аналитической школы» как отечественного феномена и традиции, понимание концептуальных подходов кодологии усиливает нашу теоретическую вооружённость.
Алгебра Аналитики предполагает, что в перспективе будут созданы системы отсчёта, какие-то учётные единицы для измерений интеллектуального уровня человека. В принципе, по ним можно было бы определять «уровень ума» нации. Думаю, что это возможно только лишь на основе коллективной экспертной оценки этого уровня. Нельзя сказать, что есть умные нации и глупые, но вот количественные показатели элитарных групп в составе любой нации всё-же разные. Когда видишь народные толпы на митингах в Египте, Киргизии или Украине и то, как ими легко манипулируют, создаётся впечатление, что уровень оглупления поддаётся какому-то исчислению, пусть и весьма примерному. Есть же пример с IQ и другими тестовыми методиками для определения уровня интеллектуальных способностей личности. А совокупная масса личностей, объединённая в народ, тоже имеет свою критическую массу, грубо говоря, дурости. Вот евреи – что хочешь можно сказать про них, но ведь никто же не скажет, что это глупая нация. Хотя бы потому, что все они стремятся, прежде всего, сделать своих детей умными, сильно мотивируют их на получение качественного образования.
Мне уже приходилось в своих работах говорить о нравственной составляющей в аналитической деятельности. Не секрет, что есть феномен «заказухи» и есть многие, на этом зарабатывающие деньги. Я не знаю, какую Нравственную Идеологию изберёт мой народ. Навязывание через СМИ и всю систему культуры в последние два десятилетия идеологии наживы, «золотого тельца» сильно дезориентировало народные массы, но затронуло далеко не всех. Много осталось людей, для которых идея служения отечеству важнее любых денег. Им-то в первую очередь и хотелось бы помочь.
Почти уверен, что нас ждёт Тотальная война. И скоро. Её развяжет Запад, точнее США, с использованием уже отработанных политических, экономических и организационных технологий. Пример Украины в этом отношении показателен. Запускать негативные процессы проще, чем созидательные.
Нас ждёт эпоха турбулентности – экономической, политической и военной. Это будет результатом войны нового типа, получившая название «гибридной». Её суть состоит в конгломератном смешении традиционных форм войны – собственно боевых действий на различных театрах военных действий (ТВД) с новыми её видами и формами – экономической войны на товарных и денежных фронтах, идеологических диверсий, актов терроризма (включая киберпространство), войны смыслов и нервов на коммуникативных площадках СМИ и т. д. Мировая война – это выход из системного кризиса индустриального общества расширенного воспроизводства капитала, переживающего вторую «штормовую» волну краха мировой финансовой системы нефтедоллара.
Основным театром Третьей мировой войны будет являться Тихоокеанская зона с противостоянием по фронту США и КНР. Её приоритетность определяется следующими факторами:
– завершением эпохи атлантизма (идеологии тесного союза США с ЕС и Канадой);
– концом американского цикла накопления капитала (нефтедоллара);
– сменой мирового лидера: в 2014 г. КНР обошла США по валовому внутреннему продукту в расчете по покупательной способности RMB и USD.
Эпицентром развязывания Третьей мировой войны уже становится Большой Ближний Восток, где детонатором выступает джихад ислама – войны Нового Халифата: Исламского государства Ирака и Леванта (ИГИЛ).
В Европе очагом Третьей мировой войны стал Украинский кризис, вызванный европейским выбором Киева (ассоциацией Украины с ЕС) и возвращением республики Крым в состав России.
Говоря об исторических перспективах и вырабатывая адекватные модели и концепции Грядущей России, хочется надеяться, что уйдут конъюнктурщики, новоделы, но останутся серьёзные люди по Русскому Духу. Новое время требует от науки и Аналитики новых подходов, новых методик и приёмов обработки информации. Среди них важнейшее место занимают методики моделирования.
В арсенале средств моделирования важное место занимает лингво-комбинаторное моделирование, позволяющее сформировать новую картину мира, которая опирается на все достижения современной науки и, прежде всего, информатики. При анализе жизненного цикла различных сложных развивающихся систем в целях более тонкого понимания эволюции систем в условиях меняющейся среды следует учитывать наличие феномена адаптационного максимума. Именно этот феномен является основой самоорганизации в природе и социуме. Структура неопределённых коэффициентов задаёт матрицу картины мира, в рамках которой и разыгрываются различные события. Произвольные коэффициенты в структуре эквивалентных уравнений могут быть и волновыми функциями, а различные системы могут рассматриваться как квантовые макрообъекты.
Лингво-комбинаторная картина мира включает три группы переменных, из которых состоят все живые и неживые системы:
• явления (appearances);
• смыслы (essences);
• структурную неопределённость (strucrural uncertainty).
Лингво-комбинаторное моделирование – это математический аппарат постнеклассической науки. На уровне неклассической науки был введён наблюдатель, на уровне постнеклассической науки введён управитель.
В этом направлении активно работает ряд учёных, среди наиболее известных стоит назвать Ноама Хомского, автора классических работ по структурной лингвистике. Хомский – лингвист, политолог и общественный деятель, «наш Сократ», как его называют американцы. Профессор лингвистики Массачусетского технологического института, автор классификации формальных языков, называемой иерархией Хомского. Известен своими леворадикально политическими взглядами и критикой внешней политики правительства США. Родился в 1928 году в Филадельфии. С 1945 года изучал философию и лингвистику в Университете Пенсильвании. С 1961 года преподаёт в Массачусетском технологическом институте.
В своей докторской диссертации Н. Хомский начал развивать лингвистические идеи, которые затем раскрыл подробнее в 1957 году в книге «Синтаксические структуры». Его работы о порождающих грамматиках содействовали развитию когнитивных наук. Н. Хомский согласен, что современная лингвистика пока не может предложить миру объяснение феномена появления на земле разных языков. И потому сквозь века проходит, не теряя смысла и актуальности, легенда о Вавилонской башне. Наказанием за гордыню стало для людей смешение языков – люди перестали понимать друг друга и разошлись по земле.
Н. Хомский стал автором более 100 книг, почётным профессором более 40 университетов мира. К сожалению, он мало известен в России за пределами научного сообщества как политический публицист. В 1980–1992 гг. Н. Хомский был самым цитируемым учёным из ныне живущих. Для американских студентов-гуманитариев самых разных специальностей привычным делом стало освоение несколько трудов Н. Хомского в год. Теория Хомского включает описание механизма, который позволяет человеческому мозгу создавать бесконечное количество предложений, оперируя ограниченным набором средств. Для описания этого базового набора инструкций он ввёл понятие генеративной (порождающей) грамматики.
Ещё на рубеже 1960-х годов он впервые поднял языкознание до уровня собственно науки. Впрочем, всегда было немало и тех, кто критиковал «хомскианство» именно за формализацию. Учёный стал своеобразным символом свободного интеллекта, не знающего ограничений. Именно это качество сам Н. Хомский считает «видовым признаком» интеллектуала и сравнивает современных интеллектуалов с ветхозаветными пророками: «Пророки предлагали критический геополитический анализ, а также критические оценки и наставления морального свойства». Очевидно, что собственную миссию он тоже видит в осуществлении «пророчеств» в этом библейском смысле, а в последние десять лет, кажется, и вовсе сместил всю мощь интеллекта с научных исследований на свою вторую ипостась – политического философа и публициста. Хотя идеи Хомского имели большое влияние на исследования процесса усвоения языка детьми, они носят спорный характер, многие учёные с этими идеями не согласны, проверка теорий Хомского продолжается.
Для Аналитики теоретические и практические наработки Н. Хомского важны. Его блестящий анализ, умение сводить в систему выводов разрозненные факты и создавать цельную картину мира можно считать успешными. Его работы нужны мыслящим людям, аналитикам, журналистам. Например, «Десять стратегий манипуляций в СМИ», изложенные лингвистом, я бы ввёл в учебные программы по подготовке аналитиков.
Впрочем, каждому человеку интересно знать, что и как вкладывают СМИ и масс-культура в его сознание. Придирчиво оценивая пищу для желудка, мы иногда совершенно равнодушны к эрзацам, приготовленным для промывания мозгов. На эту важную тему есть публикации и отечественных аналитиков, например известная книга С. Г. Кара-Мурзы. Технологиям манипуляций уже много лет, но только сегодня мы начали понимать суть глобальных трансформаций в постсоветском обществе. Власть пытается использовать коммуникационные каналы в своих интересах не только в Украине. У нас в России также много неприкрытых и неуклюжих попыток манипулирования.
В кратком изложении приведу стратегические принципы манипуляции в СМИ, разработанные Н. Хомским и описанные в нашей прессе А. Прилипко.
1. Переключить внимание на второстепенное.
Отвлекать внимание общества от насущных социальных проблем, переключая его на темы, не имеющие реального значения. Чтобы граждане, как дети, ежедневно находили у себя под подушкой очередную забаву, занимающую разум и время.
Внешне интересных для общественного обсуждения тем всегда достаточно: преступления, катастрофы, волнующие каждого темы вроде национального языка или территориальных различий. Пригодно всё, что в данный момент устраивает власть.
2. Самим создать проблему и самим взяться её решать.
Вначале формируется или складывается сама по себе ситуация, затрудняющая развитие общества. Затем СМИ выносят проблему для всестороннего обсуждения. Когда дискуссии накалились, политики и управленцы предлагают варианты решения этой проблемы. Их участие в актуальном для страны дискурсе повышает рейтинги и поддержку населения.
Например, программы и способы борьбы с коррупцией активно обсуждаются в российских СМИ на протяжении 15 лет. Явление достигло огромных масштабов по вине госаппарата, но рассматривается как стихийное бедствие, за которым нет конкретной вины руководителей и политиков. На антикоррупционной волне поднялись многие деятели, но самой коррупции от того не стало меньше.
3. Приучать к невзгодам постепенно.
Испытанный метод подготовки общества к восприятию непопулярных мер. День за днём, год за годом СМИ говорят о проблеме, интересующей верховную власть. И общество вырабатывает привычку спокойного реагирования на невыгодные для себя проекты: сведение к минимуму функций государства, способы и несправедливый характер приватизации, массовую безработицу, уровень заработной платы, не способный обеспечивать достойную жизнь.
Показательный случай с налоговой и пенсионной реформой. Когда власть поторопилась внедрить невыгодные обществу законопроекты, ситуация чуть не вышла из-под контроля. Ошибку исправили, перейдя к постепенным мерам. Тот же результат был достигнут на большем временном отрезке.
4. Отсрочить исполнение и подарить надежду.
Представляя непопулярные меры в качестве болезненных, но необходимых, власть предлагает обществу поэтапное их применение. Людям проще согласиться на жертвы в будущем, чем в настоящем. Да и надежду они не теряют – вдруг каким-то чудом всё изменится к лучшему. Люди не знают, когда придёт хмурое «завтра», а журналисты и аналитики редко пытаются спрогнозировать и оценить грядущие последствия.
На отложенном спросе строится здание многих реформ, например пенсионной, результаты внедрения которой общество в полной мере испытает через несколько лет. В августе 2014 года Пенсионный фонд РФ произвёл перерасчёт пенсий почти 14 млн работающих пенсионеров (37 % от общего числа получателей трудовых пенсий), которые надеются получить от государства уровень обеспечения выше прожиточного минимума.
5. Обращаться к обществу, как к детям.
В большинстве пропагандистских выступлений, рассчитанных на широкую публику, используются доводы, персонажи, интонации, слова, понятные даже малым детям или людям, задержавшимся в умственном развитии. Инфантилизм речевых оборотов не случаен. Если с вами говорят таким языком, то вы тоже невольно понижаете уровень своих ответов или возражений, будто вам на самом деле 12 лет.
Правило сообщающихся полемических сосудов можно увидеть и услышать чуть ли не в каждой дискуссионной телепередаче и публичных выступлениях политиков всех уровней. В Украине оно усугубляется плохим знанием языка и малым словарным запасом министров и первых лиц страны.
6. Рождать эмоции, но препятствовать мыслям.
Воздействие на эмоции – классический приём блокирования способности людей к самостоятельному мышлению и рациональному анализу. Психологическое «короткое замыкание», как называет это Хомский, лишает человека возможности критического осмысления происходящего. С другой стороны, стимулирование эмоциональных раздражителей позволяет проникать в подсознание, и, таким образом, легче внедрять страхи, желания, опасения.
Программы и риторика политиков насыщены словами о патриотизме, любви к людям и природе. Провозглашается масса призывов к добру, бескорыстию и т. п. В то же время звучит огромное количество предостережений о неминуемом крахе государства, непримиримости людей Востока и Запада. В штабах политических партий планируются эмоциональные провокации вроде свержения памятников, опорочивания оппонентов и прочего троллинга, заставляющего противника заглатывать блесну оппонента. Часто эти новости занимают главные страницы сайтов и газет. В то же время серьёзный анализ событий смещается с первых полос и прайм-тайма, как не вызывающий интереса у большинства. Вместо этого зрителю предлагается крикливая бескультурная неразбериха публичных «дискуссий», где оппоненты говорят, а то и кричат, одновременно, перебивают друг друга, фонтанируя своими эмоциями.
7. Держать в невежестве и культивировать серость.
Низкий уровень образования, невежество и посредственность – мощные орудия в руках СМИ. Подчинение своей воле происходит гораздо проще, когда в руках находится послушный материал. «Качество образования, предоставляемого низшим общественным классам, должно быть посредственным и скудным, чтобы невежество, отделяющее низшие общественные классы от высших, служило разделяющим барьером».
Хомский называет это тихим оружием правящих элит. Дело не только в подмене специалистов и аналитиков «представителями народа», но и в разрушении системы образования в стране. Пока политики бьются каждый за своё, в лабораториях образовательной сферы выращивается невежественное поколение next. В сознании будущего электората гуманитарные ценности заменяются техническими, а их социальное предназначение сводится к умению зарабатывать на жизнь.
8. Восторгаться посредственностью.
Пока читатели и зрители удивляются, почему в социуме так много тупости, пошлости и хамства, эти качества становятся критериями отбора людей в социальные лифты. Интеллектуалы не нужны системам, призванным исполнять волю верхов. Посмотрите внимательно, что происходит на каналах российских СМИ, какая посредственность и пошлость там царят!
Пресса активно участвует в популяризации безмозглых людей по многим причинам. Потому, что одни платят, другие поощряют, третьи становятся в очередь. Брать интервью у серых политиков выгодно. Они всегда открыты для встреч и не поленятся в сотый раз повторить прописную истину.
9. Усиливать чувство собственной вины.
Психотерапевты знают, чувство вины – багор, которым легко поддеть даже самую сильную личность. Владеющий багром, как сплавщик на реке, направляет массы брёвен в нужный поток. Если СМИ заставляют человека поверить в собственную вину по поводу всех окружающих его несчастий, тогда проще отвлечь его от борьбы за экономические и политические права. Самоуничижение приводит к апатии и бездействию.
Вам не удалась оранжевая революция – значит, вы не способны изменить общество, и любые протесты бессмысленны. Революция ничего не решает. История страны – это история поражений, в которых виноват сам народ. Не эти ли слова вы слышите от тех, кто намерен постоянно управлять каждым из нас?
10. Знать о людях больше, чем они сами о себе знают,
Благодаря достижениям науки и современным технологиям СМИ получили в своё распоряжение такие знания о социуме, которые позволяют опережать и предвидеть тенденции и реакции общества. Медиа обладают огромным информационным ресурсом и способны управлять людьми в большей мере, чем они сами.
Каждому гражданину страны при совершении простых житейских операций: покупок товаров, оформлении собственности, кредитов, обмене документов – система навязывает тысячу способов оставить о себе как можно больше информации. Обобщив и систематизировав её, можно получить мощный инструмент воздействия на человека.
Таким образом, профессор Ноам Хомский раскрыл набор инструментов, часто используемый в современной политике. Понимание сути этого инструментария и механизмов его применения необходимо аналитикам.
Многие наши сегодняшние социально-информационные, и как следствие – политические и экономические проблемы, обусловлены отсутствием собственного Русского Проекта. Вернее, он есть, его варианты опубликованы, но не признаны руководством страны, малоизвестны обществу. Отсюда – излишняя плюралистичность, комбинаторика, слепое заимствование из чужого, преимущественно англо-саксонского контекста, ключевых идей управленческой мысли и западной Аналитики как таковой.
Действительно, трудно рассчитывать на успех при построении сложной модели при негожем инструменте, механически перенесённом из другого контекста, другой традиции. Неуважение к собственной традиции с неизбежностью мстит за себя. Попытки скрестить ужа с ежом заканчиваются колючей проволокой.
В то же время удивительно, но многие эзотерические понятия могут быть каким-либо образом использованы в аналитической работе, так как дают ключи к пониманию важных и принципиальных её вопросов. Об этом я уже говорил частично во введении настоящей книги.
Возьмём, например, такую категорию как «карма». Понятие «кармы» практически не используется в современной (академической) науке, применяется лишь в метафизических и оккультных доктринах. Тем не менее, это понятие достаточно органично ложится в семантические поля современной (детерминистической) науки, выступая практически синонимом причинности в материалистической диалектике, без ограничений последней – раньше-позже, прямые-косвенные причины, причины первого, второго порядка и т. д., вплоть до вероятностного характера интерпретации событий (поиск причинно-следственной связи) и самих событий.
Весьма интересным в связи с понятием кармы в индо-арийской религиозно-философской традиции является рассмотрение понятия всеведения, которое фактически равнозначно современному понятию информационного поля. Там «карма» также иногда имеет смысл (аспект) невежества, неведения, моральной слепоты. В этом аспекте непознанная причинность мстит тем, что приводит к неверным выводам (принципы), даёт неполноту Знания. Понятие всеведения предполагает, что любая онтологическая реальность, даже невыразимая на рациональном человеческом языке, принципиально постижима и влияет на всё, в том числе, и прежде всего, на нашу способность целостно воспринимать-осмысливать реальность, включающую нас самих и наши способы постижения самой этой реальности.
В первом приближении цели индо-буддийского и современного научного гнозиса совпадают, ибо между ними практически нет гносеологических разногласий. Их можно сформулировать следующим образом. Развитой субъект, сумевший преодолеть ограниченность собственных представлений, встречается с многомерной вселенной, развивающейся (пульсирующей) по своим законам, весьма отличным от ограниченных представлений человеческого рассудка. Постигая эти законы он овладевает знанием. Причём важно здесь отметить, что речь здесь идёт вовсе не о святости (знании Святых), а очевидно об одномоментном и сакральном, но вполне добротном научном Знании.
Гностическое знание, в отличие от знания рационального, есть знание духовное, мистическое и интуитивное. Гнозис как система глубокого знания о строении и законах Вселенной проводит чёткое разделение между эзотерическим и псевдоэзотерическим учениями. Гнозис разделяет три вида знания: экзотерическое (внешнее, основанное на пяти чувствах), мезотерическое («среднее», основанное на вере и догмах) и, наконец, эзотерическое (внутреннее, основанное на исследовании всех измерений Вселенной при помощи своей собственного сознания. Согласно данной категоризации, истинно эзотерическим и единственно верным является знание, основанное на личном духовном опыте. Знание, полученное извне – при помощи наших пяти чувств – оказывается недостаточным при изучении других измерений природы. Знание же просто услышанное от кого-либо и приобретаемое на веру, обречено на провал в борьбе за звание «достоверного». Это, например, касается центрального в индийском миропредставлении понятия «дхармы».
Развитие современной (новоевропейской) науки породило также плеяду блистательных умов, способствовавших перевороту человеческого менталитета, и также несомненно, что они появлялись в нужное время в нужном месте – Ньютон, Гумбольт, Эдиссон, Тесла, Менделеев. Но и здесь задачи постоянно усложнялись, так что полностью раскрыть своё предназначение (говоря эзотерическим языком – свою монаду) смогли только те редкие люди, кто органически соединил в себе технический гений (новаторство) и фундаментальное научное знание социальной политики, финансов, практического менеджмента, умение управлять людьми, например, Г. Форд.
В первой половине 20 века, когда возродился национализм и доминировали идеократии, были востребованы социальные вожди, вокруг которых происходили иррациональные «чудеса» – Ленин, Сталин, Муссолини, Чемберлен, Ганди, Неру, Мао Цзэдун, Гитлер, до Чаушеску включительно. Никогда ни до, ни после в социальной политике не было такой востребованности на вождей-контролёров социально-ментального плана, манипуляторов общественного сознания, и, вне сомнения, эта форма самореализации доминировала в «вождизме» как таковом. В 60-80 годы «дух века сего» концентрировался в генералах армии и производства, генеральных конструкторах – Шапошников, Малиновский, Маргелов (основатель ВДВ), Туполев, Королёв. Сейчас часто ищут Благодать Божью в церквях, монастырях, студиях художников, но пока эти поиски практически безуспешны.
Можно математически корректно доказать, что количество людей, которые способны работать «на высших уровнях» любого знания всегда есть и будет впредь чрезвычайно мало. Задача моей книги вовсе не в том, чтобы «научить высшему пилотажу»: это невозможно в принципе, потому что доступно далеко не каждому. Задача книги – усилить мотивацию к самостоятельному интеллектуальному труду и по возможности показать работающие технологии прикладной аналитической деятельности, включая повышение эффективности обработки информации на личном уровне (а это может усвоить каждый).
Интегральный самоопределяемый вектор эволюции позволяет не тащить в будущее всё, ставшее общим местом, но сфокусироваться преимущественно на теоретических наработках выдающихся учёных и аналитиков, обладавших целостным восприятием действительности, способных к творческому синтезу знаний и реальной социально значимой деятельности.
Рост качества сознания – есть самое существенное основание для саморазвития аналитика, для его движения вперёд. Понятие сознания очень ёмкое, в него включены прежде всего, ум (интеллект), эмоционально-чувственная сфера и воля. Также в объём понятия сознания входит ряд аспектов, связанных с работой памяти, мышления, речи человека, внимательностью и наблюдательностью. Люди различаются по многим аспектам – возрасту, полу, расе, нации, уровню материального благосостояния, но главным всё же является качество сознания .
Сознание большинства людей устроено хаотично, набор применяемых мыслетехнологий крайне ограничен. Ситуация усугубляется тем, что многие люди не настроены и не сориентированы на самосовершенствование, заняты решением повседневных бытовых проблем.
Без определённой системы в сознании человек не может жить. В последние годы ряд мыслителей разрабатывает идеи более широкого понимания общественного мировоззрения, идеологии, нового видения социальных явлений и места в них человека.
Предпосылки и условия для повышения уровня и качества сознания:
• овладение диалектической логикой, соритами, кладограммами понятий, навыками систематизации и классификации (пусть дети собирают марки или монеты, создают гербарии! – лучший способ получить эти навыки);
• тренировка ума (как пример, в дацанах и многих частных школах учат детей шахматной игре);
• развитие настоящей внимательности и наблюдательности;
• повышение уровня личных знаний, активное самообразование;
• улучшение памяти;
• овладение мыслетехнологиями;
• адекватная рефлексия;
• понимание феномена времени и умение управлять временными потоками;
• вопросы самоограничения и аскезы;
• формирование ценностного пространства и правильных ориентиров.