Однажды после окончания занятий, когда Тотто-тян уже собиралась домой, к ней подбежал Оэ и полушепотом сообщил:
– Директор ругается!
– Да? – удивленно спросила Тотто-тян.
Она никогда не видела, как директор сердится, и потому страшно удивилась. Запыхавшийся Оэ был тоже поражен, его добрые глаза даже округлились от удивления, а ноздри раздувались от бега.
– Дома, на кухне!
– Пошли!
Тотто-тян схватила Оэ за руку, и они побежали к директорской квартирке, помещавшейся в пристройке к актовому залу; кухня была у заднего входа в школьный двор. Добавим, что за кухней находилась ванная – именно там отмывали Тотто-тян после того, как она провалилась в выгребную яму, – а на самой кухне готовили знаменитые добавки к рису – «дары моря» и «дары гор».
Они на цыпочках подкрались к кухне. Из-за плотно закрытых дверей доносился возмущенный голос распекавшего кого-то директора:
– Зачем вы сказали Такахаси про хвост?!
В ответ послышался смущенный голосок их учительницы:
– Да это я в шутку… Просто взгляд остановился на нем, он такой симпатичный…
– Неужели вы не отдаете себе отчета в том, насколько это серьезно? Когда же до вас дойдет, почему я столько сил вкладываю в этого мальчика?
Лишь теперь Тотто-тян вспомнила, что произошло сегодня утром в классе. На уроке учительница рассказала, что когда-то у людей были хвосты. Рассказ был интересным и всем очень понравился. Взрослые назвали бы его, пожалуй, «введением в теорию Дарвина». Такие удивительные вещи – все просто заслушались! А когда учительница сказала, что у каждого человека есть остаток хвоста – маленькая косточка, которую называют копчиком, – то в классе поднялся такой гам и шум: все принялись щупать эту самую косточку. Тут-то учительница и допустила роковой промах.
– Может, у кого-нибудь остался весь хвост? Никак у тебя, Такахаси? – пошутила она.
Такахаси вскочил с места, замахал ручками и сердито ответил:
– Еще чего, нет у меня никакого хвоста!
Наконец Тотто-тян догадалась, по какому поводу сердится директор. Скорбным голосом он продолжал выговаривать:
– Попробуйте поставить себя на его место. Что должен был почувствовать мальчик, когда вы прошлись насчет его хвоста?
Ответа учительницы не было слышно. Тотто-тян никак не могла взять в толк, отчего директор так досадует из-за какого-то несчастного хвоста. «Вот если б меня спросили про хвост, я бы только довольна была», – подумала она.
Тотто-тян росла здоровым ребенком, поэтому вопрос о хвосте нисколько не обидел бы ее. Иное дело карлик Такахаси, знавший о своем недостатке. Директор старался, чтобы такие дети, как Такахаси или Ясуаки-тян, не замыкались в себе, не чувствовали себя обделенными жизнью – словом, не считали себя хуже других. Потому-то и на спортивном празднике директор придумывал такие игры, которые приносили Такахаси успех. Да и в бассейне купались голышом, чтобы такие, как он, не стеснялись себя. И надо сказать, что, это удавалось.
Как ни оправдывалась учительница, утверждавшая, что пошутила, что спросила у Такахаси о хвосте потому, что он особенно нравился ей, директор не унимался:
– Как можно задавать такие вопросы, да еще мальчику с физическим недостатком!
(Кстати, узнал директор об этой злополучной истории совершенно случайно – в тот роковой момент он открыл дверь в класс.)
До Тотто-тян донесся плачущий голос учительницы:
– Я поступила очень нехорошо. Что же мне делать, как загладить свою вину перед Такахаси?..
Директор ничего не ответил ей.
Тотто-тян стояла возле двери и думала: «Вот кто наш настоящий друг!» И Оэ разделял ее чувства.
Теперь-то Тотто-тян, возможно, и заметила бы, что директор не стал выговаривать учительнице при всех, в классной комнате. Да, Кобаяси был опытным педагогом.
Но все же до конца понять причину директорского гнева девочка не могла. Тем не менее его возмущенный голос запомнился ей навсегда.
Близилась весна, вторая для Тотто-тян весна в «Томоэ», и вместе с ней – начало нового учебного года.