СПЛОШНЫЕ НЕУДАЧИ

– Мы спрячемся в старых тоннелях метро, – сказала Дженни.

Мотокарт несся по городским кварталам Тай-Бэя, все дальше и дальше от «Никсон-Холла». Во время войны вся северо-восточная часть города была разрушена, остались только бывший деловой центр, богатые кварталы на юге и промышленные здания порта – складские ангары, упаковочные цеха. Там начали селиться люди. Северо-восток же так и остался грудой развалин, куда считалось опасным соваться даже днем.

Макс видел, как улицы, по которым они ехали, постепенно меняются – турбокаров становилось все меньше, да и людей тоже. Пока они не въехали на дорогу, над которой висела табличка: «Путь закрыт. Опасно для жизни». Справа и слева высились обгоревшие пустые остовы домов, взорванный бетон, из которого торчала арматура, горы обломков на тротуарах. Дорога была сильно разбита. Дженни сбавила ход, чтобы объезжать воронки.

Они покатили к спуску в метро.

Большие колеса мотокарта уверенно преодолели ступени разбитой выщербленной лестницы. Дженни въехала на платформу, а оттуда по куче бетонных обломков осторожно спустилась на рельсы, туда, где когда-то ходили поезда.

Мотокарт двигался по темному заброшенному туннелю. Воздух был спертый и затхлый, очень влажный. На стеклах мгновенно образовался конденсат.

Макс обратился к мальчику, что сидел рядом с ним и по-прежнему молчал:

– Как тебя зовут? Ты знаешь, где твои родители?

Мальчик наконец вышел из ступора и ответил:

– Майкл. Меня зовут Майкл. Я из долины Суасуан.

Дженни на мгновение обернулась:

– Это рядом. Ты сможешь сам туда добраться? Дойти до плотины? Там тебя встретят твои и отведут домой.

– Наши здорово разозлятся, когда узнают, что меня украли для участия в боях, – сказал мальчик. – Командор обещал нам, что банды с побережья не будут похищать людей в Суасуане.

– Я боюсь, Ченг уже не может обещать за всех, – грустно вздохнула Дженни. – Его власть в Тай-Бэе становится все слабее.

– Мы прогоним банды с побережья, – вдруг запальчиво заявил мальчик. – Лю Пинг говорит, что сам сможет охранять «кабель-заложник». Он не станет вредить военным хайтеков, если они помогут ему расправиться с бандами. От них один вред! Всем! А если военные из хайтек-пространства не захотят помочь – тогда мы объединимся с общинами Фуджоу и Сян Ган, которые занимают земли по ту сторону залива. Там тоже все ненавидят мародеров и пиратов из Буферной зоны.

Дженни щелкнула пальцами в воздухе и сказала Громову:

– Вот видишь. Война не кончится никогда. Ресурсы тут ни при чем. Люди по-прежнему не умеют договариваться друг с другом и жить так, чтобы всем было хорошо. Должно быть что-то, что их объединяет. Что-то очень важное, что предоставляет равные возможности всем.

– Ты говоришь о Сети? – спросил Громов.

– Да, – ответила Дженни.

Макс чуть помолчал и задумчиво произнес:

– Я боюсь, сейчас она таит в себе гораздо больше угроз, чем возможностей.

Впереди показался слабый свет.

Громов увидел, что в стене тоннеля справа зияет огромный пролом. Мотокарт въехал в него и остановился на небольшой бетонной площадке, тускло освещенной оранжевым фонарем. Дэз, Дженни, Громов и Майкл вылезли из машины. Дэз отперла ржавую дверь обычным металлическим ключом.

– Здесь была станция промежуточного контроля и управления очистными сооружениями, – пояснила она. – Во время бомбардировки ее засыпало обломками соседних зданий. Так что попасть можно только через тоннель. Это наше убежище в Тай-Бэе.

– Как вы его нашли? – спросил Громов.

– Это длинная история, – Кемпински шмыгнула носом.

– Сегодня я уже никуда не опаздываю, – мрачно пошутил Громов. – Да, я так и не успел сказать вам обеим спасибо за то, что спасли мне жизнь. Как вы меня нашли?

Дэз справилась с замком, щелкнула выключателем и пропустила всех остальных внутрь бетонной коробки, разделенной на несколько комнат. Первую занимала большая диспетчерская со старым оборудованием. Посреди нее на полу валялось несколько матрасов. Чуть поодаль сумка с оружием. На ящиках – открытые ноутбуки. Дженни удалось собрать здесь точку входа. По мониторам бежали картинки. Дэз тут же бросилась к ним и села на пол перед ящиками. Майкл вертел головой, с интересом разглядывая необычные для него вещи.

– Посмотрю, есть ли что-нибудь новое об отце, – сказала Кемпински.

Дженни же ответила на вопрос Громова:

– Наш квадролет, на котором Уильямс и Спайк увезли тебя, был оборудовал спутниковой антенной. Ченг предоставил нам спортивный «AM-100», чтобы мы могли лететь за вами. Я, Дэз и Тереза проводили вас до самого Южного побережья, но догнать так и не смогли. Там ваше движение прекратилось, а по нам выпустили ракету.

– Да, – кивнул Макс, – нас тоже так приветствовали.

– Я позвонила Ченгу, – продолжила Дженни, – и спросила, что за ерунда происходит на его южных землях. А он ответил, что мы уже над той территорией, что он передал Айрин. Так что надо быть осторожными, потому что нашу безопасность он гарантировать не может. Мы ушли от ракеты и приземлились в нескольких километрах от аэродрома, где сели вы с Уильямсом. Ночью, когда стемнело, решили пробраться туда и попытаться вас найти. В твой ангар мы попасть не смогли, но видели Уильямса. Его поместили в открытый отгороженный сеткой загон. Мы отвлекли охрану, а Тереза спросила у него, где находишься ты, пообещав вытащить его, если он скажет. Он сначала отказывался и требовал свою долю от той награды, что мы получим за тебя. Никак не мог поверить, что мы прилетели за тобой не из-за денег. В конце концов сказал, что тебя отправляют к Бродяге Никсону на шоу. Мы попытались проникнуть в ангар, где держали тебя, но не смогли. Было слишком мало сил. Потом думали освободить тебя во время посадки в самолет, но не получилось по той же самой причине – охрана аэродрома Айрин плюс наемники Никсона, а нас всего трое и почти никакого оружия с собой. Мы полетели обратно в Тай-Бэй, выпросили у Ченга билеты на шоу, а дальше… ты все знаешь. Больше всего мы боялись не успеть найти тебя в такой толпе и не успеть подать знак.

– Спасибо, – кивнул Макс.

Тут их внимание привлек судорожный сдавленный вскрик Дэз.

– Дженни! Иди сюда! – позвала она. – Смотри! В Парламент-Скай!

Она запустила запись того, что случилось во время собрания Верховного совета хайтек-пространства.

Дэз, Дженни и Макс досмотрели запись до конца, будучи не в состоянии проронить ни слова.

Первой нарушила молчание Дэз:

– Ты думаешь, он все это серьезно?! – обратилась она к Дженни. – Что нам делать?! Мы должны еще раз попробовать поговорить с ним! Подключи меня! Может, удастся…

– Он не хочет говорить с нами! – перебила ее Дженни. – Ты же видела: каждый раз, когда кто-то из нас выходил в Сеть и пытался войти с ним в контакт, он просто отключал нас и выбрасывал из Сети!

Дэз поднялась на ноги и начала ходить туда-сюда по диспетчерской.

– Я не верю, что он хочет сделать это на самом деле! – воскликнула она, взмахнув руками. – У всего этого должно быть какое-то другое объяснение! Может, мы чего-то не знаем? Может, у него есть какой-то план?! Я должна поговорить с ним!

– Если твой отец решил устроить Конец Света, то лучше подумать, как нам его остановить. Какие могут быть варианты? – лицо Дженни стало непроницаемо жестким. – Ты должна понять, что он уже больше не тот человек, которого ты знала. Он больше вообще не человек!

– Что ты предлагаешь?! – Дэз остановилась и уставилась на Дженни. – Отключить его нейрокапсулу?! Вырубить всю Сеть?! Как еще можно уничтожить моего отца?! Какие у тебя есть варианты?!

– Не кричи, – ответила та. – Если тебе кажется, что никто не в состоянии понять твоего горя, – это не так. Я уже проходила через все это! Я думаю… Макс, ты все еще уверен, что сможешь закончить «Моцарта»? Похоже, теперь… Теперь это наш единственный шанс.

Тут на одном из мониторов вспыхнул тревожный красный сигнал: «База данных вскрыта. База данных вскрыта».

– Черт… Они все-таки догадались! – воскликнула Дженни. – Нам надо спешить. Мартину грозит смертельная опасность. Главное – добраться до старого бункера раньше остальных! Мы должны срочно найти квадролет, только я не знаю, к кому теперь с этим обратиться!

– Пока за Макса объявлена такая награда – никому нельзя доверять. Так, – она стукнула себя кулаком по лбу, – может, попытаться купить квадролет на черном рынке? Дэз, сколько у нас осталось денег?

– Тысяч сто, не больше, – ответила та.

– Может не хватить, – Дженни закусила губу.

– Что? Что случилось? – спросил Громов.

– Понимаешь, кроме координат в компьютере есть еще спутниковый навигационный архив, – пояснила Дженни. – Мы с Дэз сбежали от остальных, чтобы перепрятать капсулу с телом Джокера, потому что Тереза, Констанция, Корус и другие, с центральной базы, ты их не видел, хотят отключить систему жизнеобеспечения Мартина. Дэз стерла данные о местонахождении бункера из наших баз данных, но на спутнике… Там некоторое время хранится история запросов. При желании ее можно восстановить. Поскольку это архив навигационного спутника, мы не можем оперировать с его данными, можем только общаться в режиме запросов и ответов. Но все же на всякий случай я поставила на компьютер Терезы скрытую сторожевую программку, которая даст знать, если Тереза начнет получать историю наших обращений к спутнику. По ним можно довольно точно установить местонахождение старого бункера, где находится тело Джокера. И вот… – она показала на компьютер, – мы должны добраться туда первыми!

Тут Громова вдруг осенило:

– «Моцарт» сработает быстрее, если Джокер будет еще жив! Ведь получается, что омега-вирус поражает человеческое сознание и делает возможным его переход в цифровую среду, так? То есть сознание человека – это своего рода генеральная программа, работу которой вирус меняет определенным образом. Но сознание Джокера создано его мозгом. Мозг Джокера хранит в себе все нейронные связи, образовавшиеся за всю его жизнь. Теперь смотрите: что делает генеральная программа, попадая в уже существующую информационную среду?

– Адаптируется, – пожала плечами Дэз. – Считывает информацию и подстраивает свои скрипты под те данные… – тут ее глаза округлились. – Макс, ты гений! Если воспринимать мозговые клетки моего отца как своего рода информационную среду, просто накопители данных, то «Моцарт» как генеральная интуитивная программа биоцифрового иммунитета считает их данные и адаптируется к ним точно так же, как если бы находилась в сознании отца! Мозг моего отца станет для «Моцарта» первичной материнской средой, к которой он адаптирован!

– Да! – воскликнула Дженни. – Мозг Джокера как информационная среда хранит в себе все те данные, что существовали в нем на момент перехода сознания в Сеть. Он не может развиваться, получать и усваивать новую информацию, но память обо всем, что с ним случилось до того момента, как его сознание перешло в цифровую среду, сохраняется! Джокер уже взрослый человек, его личностная структура уже полностью сформирована, значит, «Моцарт» сможет адаптироваться к ней полноценно! А потом…

– Как только закончится процесс написания адаптивных скриптов, мы выгрузим «Моцарта» из головы Джокера, заблокируем адаптационный модуль, чтобы программа больше не могла меняться, и запустим в Сеть, – продолжил Громов. – Интуитивная программа начнет автоматический поиск материнской среды, той, под которую созданы ее адаптивные скрипты. То есть «Моцарт», как гончая, найдет Джокера в Сети и сольется с ним. Омега-вирусу конец. Джокер вернется в свое тело, и этот кошмар закончится.

Дженни приложила руку ко лбу.

– Да, только у нас на пути к осуществлению этого замечательного плана имеются две очень большие проблемы. Первая – тебе, Макс, потребуется доступ к архивам Эдена, потому что все данные о «Моцарте», первичные разработки, его код – все находится там. Второе – нам надо добраться до нейрокапсулы Мартина и успеть переместить ее в другое безопасное место раньше, чем его найдет Тереза и отключит систему жизнеобеспечения.

Максу показалось, что у него голова сейчас взорвется от напряжения.

– Может… Может… Может, мне сдаться? – спросил он. – Меня отправят в Эден, так я получу доступ к его архивам…

– Отправить-то тебя туда отправят, – перебила Дэз, – только вот вряд ли обратно выпустят. Во всяком случае, быстро.

– Надо рассказать правительственным службам о том, что происходит и что мы нашли выход! – воскликнул Громов. – Ведь спасти Сеть и в их интересах тоже!

Внезапно снаружи донеся топот.

Дженни вскочила с места и схватила пистолет.

– Макс назад! – крикнула она.

Тут в дверном проеме появилась гигантская фигура… Бродяги Никсона.

– Сюрприз, – прохрипел он, сверкнув своим красным мультивизором.

Следом за ним протиснулись Ченг Паяльник и еще несколько громил-наемников в черных комбинезонах.

– Привет, Электра, – Ченг непринужденно поздоровался с Дженни. – Что же ты не сказала, какой ценный гость к нам пожаловал?

Командор кивнул на Громова.

– Учитывая, сколько правительство предлагает за вашего друга, мы готовы проявить понимание. Ради такого куша не грех сорвать и шоу века, – продолжил он.

Макс увидел, что возле входа сидит Майкл и смотрит на вошедших огромными, полными ужаса глазами. Но пока наемники не заметили мальчика. Их внимание было приковано к Дженни, Громову и Дэз.

Бродяга отодвинул онемевшую Дэз в сторону. Один из его охранников тут же взял ее на прицел.

– Я очень зол! – прорычал он. – Вы испортили мое шоу! Кто-то должен за это заплатить! Надеюсь, Джокер сможет покрыть мои убытки и моральный ущерб, иначе я вас троих через мясорубку пропущу! И опусти пушку! – рявкнул он на Дженни. – Она тебе не поможет. Вы двое! – крикнул он на Громова и Дэз. – А ну сидеть! На пол, и чтобы было тихо!

– Как вы нас нашли? – спросила Дженни.

Ченг закатил глаза и всплеснул руками:

– Я командор Буферной зоны, Электра. Мне положено знать все, что творится в моих владениях. Видишь ли, у меня возникла очень сложная дилемма. Вы с Джокером мои друзья. Но и Бродяга Никсон тоже мой друг. Внутренний голос говорит мне, что я должен как-то удовлетворить его гнев. Предлагаю компромисс. Отдай мальчишку. Никсон получит за него выкуп, вы не пострадаете, и мы в расчете. Возможно, если Бродяга смилостивится, он даже поделится с нами выкупом.

Ченг подмигнул Дженни и пихнул локтем под бок Никсона.

– Я же сказал, Ченг, половина твоя…

Тут командор ударил его локтем посильнее.

Дженни хлопнула себя по лбу:

– Ты снабдил нас маяками? Да? На одежде, что ты нам дал, закреплены маяки!

Ченг пожал плечами:

– Вообще-то не совсем так. Я не собирался следить за своими друзьями. Но вы меня вынудили. Когда я узнал, что случилось с Джокером, причем узнал из Сетевых медиа, а не от своих близких друзей, – он с укором посмотрел на Дженни, – я решил на всякий случай держать вас под присмотром. И маяк на тебя с девчонкой, – он показал на Дэз, – вешал не я. Я до такого не мог опуститься. Ты заказала у Мауса идентификационные карты для пересечения границы с хайтек-пространством. Вот он и прикрепил.

– А, теперь понятно, почему они были такие дорогие, – горько усмехнулась Дженни. – Раз уж фальшивые идентификационные карты делаешь ты, то получаешь с них максимум возможной прибыли, тем более что всех конкурентов замочили твои…

– Во-первых, я бы не стал опрометчиво называть мои карты фальшивыми, – перебил ее Ченг. – Если их вздумают проверять, то во всех нужных базах найдутся твои данные, вплоть до школьного табеля. Это такая качественная работа, что никому и в голове не придет, что миссис Липперс и ее племянница Джастина, – командор показал на Дэз, – которые возвращаются из гуманитарной медицинской миссии, не существуют! С этими картами вы попадете в Токио быстрее, чем с настоящими. Ведь у миссис Липперс мама в больнице. Она вот-вот испустит дух… Ой, я уже представляю, как будут торопиться пограничники оформить ваши документы, чтобы, не дай бог, не оказаться виновными в нарушении наследственного права. Ведь имущество старушки может отойти государству, если родственники не явятся к ее постели…

Макс снова посмотрел в сторону Майкла, но у двери уже никого не было! Мальчику удалось незаметно ускользнуть. Почему-то Громов подумал, что когда-нибудь еще он обязательно встретит этого мальчика.

Дженни сделала шаг вперед. Она смотрела на командора почти с мольбой:

– Не отдавай агентам Громова, Ченг. Пожалуйста! Он не должен попасть к военным! Ты уже знаешь, что случилось с Джокером…

– Да, твой бойфренд сказал, что жить нам всем осталось неделю или чуть больше. Что-то мне подсказывает, что приглашения в безопасное место он мне не пришлет, – Ченг склонил голову набок. – Поэтому я думаю придержать тебя и дочку Джокера в Тай-Бэе. Так, на всякий случай. Вдруг правительству не удастся замочить Джокера за неделю… А мальчишка, как я уже сказал, пойдет на покрытие убытков моего друга. Все! Это решение не обсуждается.

Бродяга Никсон издал низкий рокочущий рык в подтверждение слов командора.

– Если вы отпустите нас, возможно, конца света не случится! – воскликнула Дженни. – Мы нашли способ, как все это остановить!

Командор сложил руки на груди, прищурил правый глаз и уставился на Дженни:

– Знаешь, сестра Электра… Мне всегда была очень интересна твоя жизнь. Наверное, я посмотрел слишком много мыльных опер в телетеатре… В общем, у меня есть теория на твой счет.

– Может, в другой раз расскажешь? – Дженни сдула прядь рыжих волос со своего лица.

– Нет, сейчас подходящий момент. Все послушают, – возразил Ченг. – Значит, так. Ты была любимой дочкой своего папы. Он так тебя избаловал, что ты уже не знала, как ему досадить. Тут как раз объявился Джокер. И ты бросила папочку, предала его. Потому что ревновала к его единственной настоящей страсти, как тебе казалось, – Эдену. Ты пыталась уничтожить Эден так же, как подросшие дочки стараются извести ненавистную мачеху. Только вот не рассчитала. Папочка не простил тебя. Он не попросил тебя вернуться. Он вычеркнул тебя из своей жизни и выстроил Эден заново, и тебя, сестра Электра, там уже не ждали. Ты осталась с Джокером. У тебя был только один выход, чтобы не сойти с ума, – поверить в его борьбу по-настоящему. И ты поверила. Ты решила отдать этому свою жизнь. Но закон квантовых случайностей обладает чувством юмора… Сам великий Аткинс про это говорил, – Ченг поднял вверх указательный палец. – Джокер покинул тебя, став таким же, как твой отец. Что теперь говорит твое сердце? Ты в смятении. Твой обезьяний мозг все еще цепляется за привычное. Тебе хочется бороться как никогда раньше. Тебе кажется, что можно все вернуть, все исправить. Да? Поэтому ты спасла мальчишку. Поэтому ты готова сейчас отдать за него жизнь. Не надо, Дженни. Все кончено. Того Джокера, что ты знала, больше нет. Ты сейчас так растеряна, что готова отдать жизнь за что угодно, лишь бы кто-то избавил тебя от нее, потому что жизнь твоя теперь пуста и лишена смысла. Не надо, Дженни. Это только так кажется. Ты думаешь, что пришел самый черный день твоей жизни и выхода нет. Но это не так. На самом деле наконец пришел тот день, когда ты можешь сама выбирать, как тебе жить. Ты сильная, сестра Электра. Мы будем рады видеть тебя в своих рядах. Так что оставайся с нами, забудь про Джокера и своего отца. Просто переверни страницу.

Некоторое время в диспетчерской стояла гробовая тишина.

Первой пришла в себя Дженни. Подошла к командору, положила ему руку на плечо, сказала с самым серьезным видом:

– Да, брат Паяльник, сериалов в телетеатре надо смотреть меньше.

– Думаешь? – скривил рот Ченг.

– Уверена, – кивнула Дженни.

Вдруг она сделала одно неуловимое движение. Настолько быстро, что Макс даже не успел сообразить, как это произошло. Джен держала Ченга за горло, приставив к его шее длинный острый штырь, выскочивший у нее из рукава.

– Дайте уйти Максу и Дэз! – крикнула она.

Никсон с медвежьим рыком дернулся вперед.

– Ты сама не выйдешь отсюда живой! – взревел он.

– А мне плевать, – заявила Джен. – Ты же слышал рассказ командора. Мне теперь все равно, за что отдать свою пустую и никчемную жизнь!

Дженни показала на вентиляционное отверстие в полу и приказала:

– Кидайте ключи от мотокартов сюда! Ну!

На шее Паяльника выступила кровь. Дэз и Громов вскочили. Лицо Кемпински стало белее краски на потолке. Губы дрожали. Остекленевшие глаза таращились на Дженни.

– Уходите! – крикнула та на нее и Макса.

Громов как во сне развернулся, нащупал руку Кемпински и потянул ее за собой. Сделал шаг, второй… И уперся в грудь правительственного пехотинца. Золотые нашивки на черном комбинезоне.

– Не торопитесь, – сказал ему их обладатель.

Макс поднял го лову и увидел…

Я активировал мультивизор, чтобы оценить расстояние до берега. Уже была глубокая ночь. Правда, луна и звезды светили очень ярко. Океан под нами казался ртутным от их сияния.

– Около десяти километров…

Машину болтало и лихорадило так, что казалось, мы вот-вот рухнем. В баке, похоже, уже остались одни топливные пары.

– Черт… Не долетим! – выкрикнул я.

Хаски тем временем обшаривал салон.

– Все квадролеты должны быть оборудованы штатными парашютами! – сказал он.

– Осталось немного! – крикнул я. – Только бы дотянуть до берега! Мы должны добраться!

Впереди уже показался туман, лежавший над восточной зоной лотек-пространства, но тут красный сигнал на приборной панели, который мигал и пищал, что горючее на исходе, начал издавать один непрерывный истошный звук.

– Падение неизбежно, падение неизбежно, покиньте салон, – заладила бортовая система безопасности.

– Придется прыгать! – заорал я, спешно отстегиваясь и вылезая из кресла пилота.

«Компьютер и оптический накопитель Дэйдры не должны попасть в воду!» – лихорадочно билось в голове.

Тут мой взгляд упал на алюпластиковый ящик, болтавшийся по салону. Я схватил черный чемоданчик с соседнего кресла и бросился к этому ящику.

Хаски стоял у двери, держась за ручку. Он был готов открыть ее в любую секунду.

– Что ты копаешься?! – крикнул он.

Я отмахнулся. Схватил ящик, открыл его и начал выбрасывать оттуда всякую мелочевку – неосвитчи, сигнальные маячки, пластиковые инструменты. Потом сунул туда черный чемоданчик, вытащил из-за пазухи ноутбук Дэйдры и тоже положил в ящик.

Квадролет резко ухнул вниз. Я понял, что двигатели встали и винты крутятся просто по инерции. Еще несколько секунд, и машина начнет падать просто вертикально вниз. Уже сейчас неуправляемый квадролет трясло так, что приходилось изо всех сил держаться за скобы на полу, чтобы не упасть.

– Открывай! – крикнул я Хаски, который вцепился в ручку, я видел, как побелели его пальцы.

Тот мгновенно распахнул дверь. Я кое-как подтянулся к выходу, толкая ящик перед собой.

– Прыгай!

Хаски бросил на меня странный, полный ужаса взгляд через плечо и сделал шаг вперед. Я вытолкнул ящик и полетел следом за ним, вниз головой. В воздухе успел сгруппироваться, перевернуться и войти в воду ногами. Но удар все равно был такой силы, что я перестал чувствовать собственные стопы. Квадролет пролетел еще пару сотен метров и врезался в воду, подняв огромную волну и столбы брызг.

– Сейчас от него пойдет воронка! Будет затягивать в глубину. Держись! – крикнул я, пытаясь найти глазами Хаски. В серебристом лунном свете это было непросто.

Наконец я увидел его. Он барахтался метрах в ста от меня, то и дело уходя под воду.

– Хаски! Хаски, держись!

Я поплыл к нему, рассекая воду широкими мощными гребками. Краем глаза успел заметить, как Хаски, отчаянно взмахнув руками, исчез под водой. Плыть было трудно. Если бы не бронежилет, державший меня на плаву, я бы вообще, наверное, не смог. Квадролет, уходивший в глубину, создавал воронку. Его магнитные винты, все еще продолжавшие вращаться, создавали эффект блендера, закручивая воду вокруг себя в могучие смерчи. Меня тянуло, будто трубой огромного вакуум-экстрактора, назад и вниз. Я изо всех сил сопротивлялся, стараясь хоть немного продвинуться вперед.

– Хаски! Хаски!

Я сообразил, что, если нырну, мне будет проще. Под водой не будет таких волн. Хотя сопротивление воды из-за квадролета, что тонул рядом, возможно, станет больше. Надо попробовать. Я набрал в легкие воздуха, нырнул под воду и активировал мультивизор.

Хаски барахтался под водой, еле успевая высунуть наружу нос. Его в отличие от меня не поддерживал высокотехнологичный предмет одежды из вспененного углепластика. Хаски изо всех сил колотил руками и ногами, чтобы оставаться на месте, и сопротивлялся водным смерчам, шедшим от винтов. До него было метров тридцать. Я делал немыслимой силы рывки, чувствуя, как мои мышцы болят и каменеют от напряжения. Еще чуть… еще десяток метров…

Я поднырнул под Хаски и вытолкнул его на поверхность.

– Ляг на спину! – крикнул я Хаски. – Расслабь все тело! Пусть волны качают тебя! Скоро этот чертов квадролет наконец утонет, и все успокоится!

Хаски попытался последовать моему совету, но ничего не получилось. Он никак не мог опустить в воду затылок, тянулся подбородком к груди, стараясь держать голову полностью над водой, и тут же начинал тонуть.

– Ладно, – сказал я. – Я лягу на воду! Меня держит бронежилет! Ты держись за меня! Крепко держись!

Я перевернулся на спину и лег на воду, уставившись на ослепительно яркое, усыпанное огромными звездами небо. У меня вырвался вздох:

– Опять…

– Что? – булькнул Хаски, вцепившись в меня обеими руками с такой силой, что я невольно напрягся, испугавшись, что мы утонем оба.

– Говорю, что совсем недавно уже видел такую картинку, – я показал на небо. – После того как сбежал от наемников Айрин.

– Ты все вспомнил? – дрожащим голосом спросил Хаски.

– Ага, – кивнул я. – Знаешь, несмотря на то что мы с тобой сейчас в полной… гхм… у нас большие трудности, я почему-то чувствую себя счастливым. Ты себе не представляешь, насколько это здорово – знать, кто ты такой!

– У тебя, наверное, от стресса разрушенные связи между нейронами восстановились, – вдруг заявил Хаски. – Я про такое тоже в Сети читал. Меня вообще все эти штуки, операции с памятью, жутко интересовали.

Он начал дрожать. Вода и правда была прохладной. Не совсем ледяной, но и нетеплой.

– Да, – согласился я, – мне в центре подготовки тоже, кажется, говорили, что для быстрого восстановления паттернов памяти, если те не окончательно уничтожены, применяют адреналиновую терапию. Я так боялся за тебя, что, наверное, получил адреналиновый шок…

– Вот видишь, сколько от меня пользы, – клацая зубами, заметил Хаски.

– Спасибо, – серьезно сказал я, – без тебя бы мне не удалось выбраться из Буферной зоны.

Хаски чуть помолчал. Потом спросил нарочито серьезным и деловым тоном:

– Так что ты там вспомнил-то? Из-за чего такая заваруха?

– Установка «Кибела», – коротко ответил я. – Огромный конвейер по производству нанороботов. Я должен был выяснить, где она находится. Виртуальный прототип «Кибелы», конструкторская версия, разработанная Дэйдрой МакМэрфи, находилась в виртуальной среде Эдена. В Бюро считали, что через эту видимую и доступную часть можно найти доступ к информации по всему проекту «Рой» в целом. Я должен был обнаружить в виртуальной среде Эдена «люки» – технологические входы. Места, где софт, управляющий виртуальной средой, открыт для изменений, – строящиеся здания, лаборатории и так далее. Я нашел одно из таких мест – лишний коридор в кампусе. Визуальный баг, который система забыла подчистить. Я установил в нем программку подключения к архивам всей системы, замаскированную под огнетушитель. Она должна была найти в архивах протокол «Кибелы», прочесть его целиком и скопировать. Когда все эти операции были бы закончены, я бы перегрузил все эти данные себе в голову и передал в Бюро. Это стало бы железным доказательством виновности доктора МакМэрфи и ее связей с военным ведомством, потому что наверняка они финансировали и организовывали производство реальной установки «Кибела». Фактического, осязаемого конвейера, который находится где-то в нашем реальном мире. Конвейера, который построен по чертежам виртуального Эденского прототипа.

– Ничего не понял, – тряхнул головой Хаски. – Что за проект «Рой»?

– Глобальная система дистанционного управления людьми через биофонные чипы, – ответил я. – Тот же принцип, что у насекомых. Только вместо химических ферментов – радиосигнал. Ее внедрение состоит из двух этапов. Первый – изменение настроек биофонной связи. Второй – распыление в воздухе миллиардов нанороботов, которые, проникая в человеческий мозг, произведут уничтожение нервных центров, ответственных за проявление воли.

– Ничего себе, – пробурчал Хаски. – А как быть с теми, у кого биофонов нет?

– После того как нанороботы уничтожат им соответствующие нервные центры – их можно не опасаться. Им будет нельзя послать управляющий радиосигнал, но они подчинятся простой силе. После чего вживление им биофонных чипов станет просто делом времени. Сопротивляться не сможет никто. Нанороботов нельзя увидеть. Ты даже не узнаешь, как они проникнут в твое тело, и ничего не почувствуешь, потому что все манипуляции они совершают на уровне атомов. Сам не поймешь, как превратишься в растение.

– И что? Ты знаешь, где конвейер, который их производит?

– Нет, этого мне выяснить не удалось. Дэйдра обнаружила меня. Я использовал как прикрытие репликацию одного из учеников. Эден – морозилка. Его ученики лежат в нейрокапсулах, подключенные к виртуальной среде, и считают ее – реальностью. Об этом никто не знает.

– Ничего себе, – пробормотал Хаски, – а еще говорят, что у нас на побережье жизнь ничего не стоит…

– Дэйдра МакМэрфи обнаружила подмену. Она отключила парня, репликацию которого я использовал, и шарахнула ему в голову из пушки квантового генератора. Он лишился памяти. Но поскольку я использовал его архивы для своих целей – получилось, что она уничтожила мои воспоминания. Правда, опосредованно, через нейронный импульс. Видимо, поэтому я и смог восстановиться. Меня отключило от системы, а через несколько минут на катер уже напали наемники Айрин. Дэйдра узнала мой идентификационный номер и определила фактическое местонахождение моего тела через систему глобального спутникового поиска. Хорошо, я успел выбраться из нейрокапсулы… Это был кошмар! Я не мог понять, кто я и где нахожусь. Реакция на нейронный импульс была постепенной. Я не мог понять, чего от меня хотят. Была страшная драка. Меня скрутили и первым делом удалили идентификационный чип агента. Вот видишь, тут, за ухом, рана? Чип просто выдернули пинцетом, вместе с кожей – чтобы Бюро не смогло отыскать меня. Они собирались доставить меня в лабораторию, хотели считать мою память и выяснить, что именно известно Бюро информационной безопасности о проекте «Рой» и какие еще агенты этим занимаются. Когда меня вывели на палубу, я собрался с силами, вырвался и кинулся за борт. Мне вслед начали стрелять. Две пули попали в бронежилет, под лопатку. От них остались синяки. Я потерял сознание… а когда очнулся, лежал в воде, вот как сейчас, и уже вообще ничего не помнил. Не знал, кто я и что со мной произошло. Когда активировал мультивизор и направил запрос на спутник – меня вычислили. Кто-то позвонил на мой биофон, а затем просто сжег чип. Что было дальше – ты знаешь.

Хаски молчал, пораженный моим рассказом. Вода вокруг успокоилась.

– Надо добраться до берега, – сказал я. – Похоже, квадролет уже на дне. Можно плыть, но сначала найдем ящик. Я уверен – в компьютере Дэйдры есть данные о фактическом местонахождении «Кибелы».

– Подожди, – Хаски наморщил лоб, – а как они собирались изменить настройки биофонной связи? Станции подключены к Сети, а в ней, насколько я знаю, вообще ничего без воли «Ио» нельзя поменять.

– Они меняли настройки станций локально, – ответил я. – Ставили новые программы на периферийных передаточных станциях связи. Они сидят там, как спящие клещи, до тех пор пока Сеть не перезагрузят. Тогда новые настройки вступят в силу автоматически.

Хаски фыркнул:

– Ну тогда можно не бояться! Требуется чудо, чтобы хайтеки вдруг решились на перезагрузку Сети! Даже не представляю себе, что должно случиться, чтобы это произошло!

– Если они выпустят нанороботов, то хайтеки и вообще все превратятся в безвольную биомассу. Военные смогут перезагрузить Сеть в любой момент.

– А как они сами собираются защититься от этих роботов? – спросил Хаски.

– Не знаю. Этого я не смог выяснить.

– Так почему же они до сих пор не выпустили свой рой? – продолжал сомневаться Хаски.

– Все ответы в том алюпластиковом ящике, – я показал на темный прямоугольник, что качался на волнах в нескольких метрах от нас. – Надо добраться до хайтек-пространства как можно скорее. Поплыли. До берега еще несколько километров, а мне тебя тащить и ящик толкать. Никогда бы не подумал, что бывают мародеры, которые плохо плавают! Ты же вырос на побережье!

– Зачем плавать самому, когда есть моторка? – проворчал в ответ Хаски.

На военном совете, который президент Рамирес собрал в своей резиденции на верхнем этаже Парламент-Скай сразу после злополучного заседания, разумеется, так и не удалось решить, что же делать с Джокером, перезагружать Сеть или нет, как добиться помощи от Синклера и так далее. Ни на один из этих вопросов ответа не нашли. Да, собственно, никто и не пытался толком искать. Все были слишком ошарашены и напуганы. Рамирес кричал и требовал от военных и Бюро немедленно сплотиться и сообща победить Джокера. Все согласились и разъехались по своим ведомствам. Военные – на базу «Микадо», в свой главный штаб, а Буллиган со своими людьми – в штаб-квартиру Бюро. О проекте «Рой» он сообщить все же не решился.

Буллиган предложил Идзуми и Отто Крейнцу ехать в его турбокаре.

– Почему вы им ничего не сказали? – напустился на Буллигана Крейнц, как только они оказались в машине.

– Мало ли… – проворчал тот, будто извиняясь перед Крейнцем. – Если генерал Ли поймет, что мы в курсе, – прикажет активировать «Кибелу»…

– Это еще что? – встревожился тот.

– Вторая часть их плана. Над этим работал наш агент в Эдене. Точно ничего не известно. Кроме того, что где-то на планете в эту секунду огромный конвейер произвел еще тысячу крошечных поганцев, способных забраться к вам в мозг и сделать с ним все, что будет угодно генералу Ли и Дэйдре МакМэрфи.

– Вы мне об этом не говорили! – возмутился Крейнц.

– О… – вздохнул Буллиган, – если бы я начал рассказывать вам эту историю целиком, от начала и до конца, на это ушел бы год.

Идзуми только сердито перевел дух. Когда они доехали до офиса Бюро, то сразу поднялись в кабинет Буллигана.

– Подумаем, что делать в относительно спокойной обстановке, – сказал шеф и вызвал агентов Нимуру, Никольскую и Страхова.

Когда они появились, Буллиган хлопнул в ладоши:

– Ну, начнем.

Первым снова заговорил Крейнц:

– Значит, так, учитывая все, что мы знаем о проекте «Рой»… Мистер Буллиган, не надо на меня так смотреть, я посвятил инспектора Идзуми в курс дела. Поскольку нам всем осталось жить десять дней, как уведомил этот маньяк Джокер, думаю, можно говорить открыто. Так вот, учитывая все, что мы знаем о проекте «Рой», – выходка Джокера нам даже на руку. По крайней мере решения о перезагрузке Сети генералу сегодня получить не удалось, а значит, он не сможет изменить настройки биофонов в ближайшее время. Разумеется, это только отсрочка. Но мы должны ее использовать. Придумать, как избавиться от Джокера, не потерять Сеть и уничтожить новые программы настроек биофонной связи, что военные заложили на станциях связи.

– Ну хорошо… – вздохнул Буллиган, прикрывая глаза ладонью и вертясь из стороны в сторону в своем кресле. – Вернее, плохо… Ладно, допустим, у Джокера есть доступ к нашим оборонным системам…

– Он у него есть, допущения излишни, – мрачно ответил Крейнц, просматривая длиннющий протокол взломов оборонной системы. – У него есть доступ ко всему…

– Кроме Эдена, – подал голос Игорь Страхов.

Присутствующие переглянулись.

– Квантовый компьютер, поддерживающий среду Эдена, – аналоговый. Ничто из внешней Сети не может в нее попасть просто потому, что находится в принципиально другом формате.

– Но как же они передавали данные исследований и решали хозяйственные дела? Хотя бы с поставкой тех же самых нейрокапсул?

– В Эдене есть шлюзовой портал, огромный, мощнейший конвертер, преобразующий информацию, появляющуюся в Эденской среде, в цифровой формат. Сейчас он отключен.

– Если мы хотим совещаться так, чтобы наш друг Джокер ничего не услышал, мы должны перебраться в Эден, – подвел итог Буллиган. – И подключиться к его среде.

– То есть залечь в нейрокапсулы? – недоверчиво приподнял брови Крейнц.

– Надеюсь, у них есть мой размер, – сердито пробурчал Буллиган.

– Нет! – запротестовал инспектор. – Больше я в этот хрустальный гроб не улягусь ни за что! Пусть лучше Джокер слушает, как я чавкаю, хожу в туалет и храплю по ночам!

– Но тогда вы не сможете принимать участие в попытках его остановить, – с улыбкой сказал Страхов.

– Вот и хорошо. Никто не расстроится, – пробурчал Идзуми. – У меня и без этого дел по горло. Вы устраивайтесь в гробики, примеряйтесь, через десять дней конец света может наступить, а вы уже будете готовы, уложены… На здоровье! Я лучше поищу вашего агента. Будем надеяться, что он жив. Я про «Кибелу»-то, о чем вы говорили в машине, не очень понял, но сообразил, что средство от этой неведомой напасти у этого потеряшки. Так что лучше бы его найти, пока не поздно.

Тут Крейнц постучал себя кулаком по лбу:

– Что-то здесь не сходится… – простонал он и сжал руками свою раскалывающуюся от боли и усталости голову. – Хорошо, положим, он запустит в воздух все ядерные ракеты… Хотя я уверен, что генерал Ли уже отдал приказ свинтить боеголовки со всех ракет, что только есть в хайтек-пространстве… Но зачем ему эта неработающая иконка в Сети?..

Тут все мониторы слежения, занимавшие стену в кабинете Буллигана, вспыхнули одной и той же картинкой.

– А вот и Джокер, – сказал Идзуми, скрещивая руки на груди и усаживаясь на край огромного старинного стола Буллигана.

– Маленькое дополнение к вашей милой беседе, – сказал с экрана Джокер, улыбаясь и складывая на груди руки. – Смотрите.

На экране возникли «соты». Огромный гараж в виде гигантских пчелиных сот, какие пристраивают к глухим стенам зданий. Роботы-парковщики, перемещаясь по вертикали и горизонтали, ставили турбокары в свободные ячейки, выдавая хозяевам жетоны.

Внезапно один из этих роботов схватил ближайший турбокар и… выбросил его наружу. Машина описала дугу и грохнулась прямо посреди автобана, где в нее с ходу врезались еще три турбокара на полном ходу. Место аварии мгновенно превратилось в кашу! Десятки машин и мотокартов, несшихся со скоростью от трехсот до пятисот километров в час, влетали в образовавшееся месиво, создавая немыслимый затор!

– Боже… – тихо выдохнул Отто.

Джокер поджал губы и опустил голову.

– Вот вам еще демонстрация, – сказал он.

Картинку на экране сменил робот-уборщик. Он медленно катился по улице, втягивая в себя пожухшие облетевшие листья.

– Внутри этого робота находятся измельчитель и капсула с кислотным составом. Она превращает листья в один из компонентов для биопластика, – произнес Джокер. – А теперь смотрите.

Робот-уборщик на мгновение остановился. Потом развернулся и покатился к… распределительному щиту!

Оказавшись близко, он поднял шланг и… выстрелил струей кислоты в дверцы! Те были прожжены мгновенно! А следом задымился щит. Во все стороны полетели искры!

– Думаю, одного щита недостаточно, – задумчиво произнес Джокер.

Картинка на экране распалась на десять секторов. В каждой из них роботы-уборщики повторили операцию со щитами в разных кварталах. Почти синхронно! Тут же, мгновенно, начали гаснуть указатели и свет в домах! Остановился поезд метро над автобанами! И… погас контур защитного экрана над старым черным бетонным колпаком консервации токийского склада ядерных отходов.

– Теперь хорошо бы, чтобы в центр купола рухнул грузовой квадролет, переносящий, скажем, бочки с химической смесью для изготовления углепластика, – медленно проговорил Джокер. – Кстати, вот и он.

На экране появился тяжелый грузовой квадролет «Леон Тревел», медленно тащивший грузовую платформу бочек. Много, много тонн!

Квадролет поравнялся с куполом… и пролетел мимо.

– Я обещал дать вам десять дней на прощание с жизнью, – рассмеялся Джокер. – И намерен сдержать слово. Так что… наслаждайтесь. Техногенная цивилизация – оружие само по себе. Генерал Ли может отключить оборонный комплекс хоть целиком, это вас не спасет. И его тоже. Хотя надо признать, проект «Рой», что он задумал, поражает грандиозностью размаха. Генерал Ли великий человек. В своем роде, разумеется. Вы бы знали, как он злится, что его гениальный план оказался под угрозой срыва, – Джокер рассмеялся. – Он так все хорошо задумал, а тут я, ваш агент, Макс Громов со своим «Моцартом»… Одним словом, закон квантовых случайностей в действии.

Мониторы погасли.

– Чертов маньяк! Мы слова не сможем сказать так, чтобы он не узнал! – грохнул кулаком по столу Буллиган.

– Он знает про «Рой», возможно даже больше нас, но, похоже, не намерен ничего предпринимать, – с горечью произнес Крейнц. – Хотя Джокер с его нынешними возможностями мог бы в два счета найти программы новых настроек на станциях связи и просто стереть их.

Тут монитор вспыхнул снова. На нем возник Джокер и обратился к Отто:

– Видите ли, – сказал он, – когда я обнаружил в военных базах данных информацию о «Рое» и понял, что именно они собираются сделать, то именно тогда и принял решение уничтожить цивилизацию совсем. Согласитесь, само наличие такой технологии говорит о том, что человек так и не смог стать разумным существом. Он по-прежнему животное, жаждущее контроля над средой своего обитания и лидирующего положения в стаде. В сочетании с высокими технологиями эти два стремления могут привести к глобальной катастрофе. Спасти цивилизацию и человечество как несовершенный, но любопытный вид может только резкий эволюционный скачок. И я его обеспечу.

Экран снова погас.

– Готовьте самолет! – рыкнул Буллиган кому-то в свой биофон и обратился к присутствующим: – Надо лететь в Эден! Тут оставаться больше нельзя.

Отто Крейнц отрицательно мотнул головой.

– Я останусь в «Нет-Тек». Сеть нестабильна. Я постараюсь найти какие-нибудь новые технические возможности… Или хотя бы понять, чего нам ожидать в ближайшее время. Кроме того, «Ио»… Учитывая все происходящее, мне надо быть рядом с главным компьютером.

Буллиган мрачно посмотрел на него.

– Выдумаете, генерал Ли может решиться на захват «Нет-Тек»? – спросил он.

Крейнц почесал свое ухо:

– Ему было нужно решение о перезагрузке. Но если все, что вы обнаружили по проекту «Рой», правда, то Сеть можно перезагрузить и насильственно. Есть там Джокер или нет его, для военных, видимо, не имеет значения. Загрузятся их новые настройки, «Рой» вступит в силу, и с Джокером они как-нибудь договорятся. А после того как все это случится, протестовать уже будет некому. Мы с вами станем частью армии биороботов генерала Ли.

Буллиган глубоко вздохнул:

– Я прикажу усилить охрану «Нет-Тек». Переведу туда всех агентов, каких только смогу. Они превратят башню технического управления в неприступную крепость. Как говорил мой отец – надо готовиться к худшему и надеяться, что его не случится.

Идзуми нервно поежился:

– Я тоже никуда не полечу. Дайте мне квадролет, чтобы попасть в Буферную зону. Если ваш агент где-то там, я попытаюсь его найти. Правда, не представляю, как это можно сделать.

Крейнц удивленно приподнял брови:

– Я тоже не представляю, как вы это сделаете, Идзуми.

– Начну с командора Ченга, – ответил тот. – Паяльник мне кое-чем обязан… С очень давних времен. Когда-то давно, когда он еще имел хайтек-гражданство, а я только начинал служить в Интерполе, мы столкнулись на одном деле. Уверен, он меня вспомнит.

– Что ж… – Буллиган сложил руки за спиной. – Будем надеяться, что каждый из нас сможет осуществить то, что задумал.

 

СНОВА ЭДЕН

Перед Громовым стоял… доктор Льюис. Только сейчас на профессоре киберорганики был не лабораторный белый костюм, как обычно, а черный комбинезон правительственного пехотинца с золотыми сержантскими нашивками. Макс таращился на знакомое лицо и не мог понять – кто это? Брат-близнец Энджила Льюиса? Какой-то фокус пластической хирургии? Или это все вообще ему только кажется?

За спиной профессора киберорганики толпились человек десять правительственных пехотинцев, увешанных оружием с ног до головы.

– Мне приказано доставить Максима Громова, ученика Эдена, в Интерпол для дачи показаний, – сказал доктор Льюис, не глядя на Макса, словно вообще его не знал.

Громов тряхнул головой, потом посмотрел на Дженни и Дэз. Похоже, они испытывали то же недоумение, что и он сам.

– Расходитесь, не-граждане, – сказал доктор Льюис.

Голос его звучал точно так же мягко, но непреклонно, как он говорил на лекциях. Если это, конечно, был тот же самый Энджил Льюис, которого Громов привык считать своим профессором киберорганики.

– Идемте, ученик Громов, – сказал доктор Льюис, сделав привычный жест, как будто гребок ладонью.

«Это он!» – подумал Макс и перевел изумленный взгляд на Дэз, а вслух сказал:

– Я никуда не пойду без своих друзей.

Доктор Льюис обернулся. По его лицу пробежала такая знакомая усмешка:

– Ну разумеется.

Он посмотрел на Дженни, которая все еще держала острый штырь у горла Ченга, и Дэз, вооружившуюся автоматом.

– Дамы?

– Идем, Дэз, – Макс протянул ей руку.

Кемпински сделала шаг, недоверчиво косясь на пехотинцев.

Внезапно Дженни толкнула Ченга на Никсона с такой силой, что Бродяга не устоял на ногах, когда в него врезался командор. Воспользовавшись замешательством, Джен в два прыжка исчезла в потолочном вентиляционном люке, прежде чем ей успели помешать.

Доктор Льюис посмотрел ей вслед и жестом остановил пехотинцев, вскинувших автоматы:

– Не надо. Дайте ей уйти.

– Но, сэр… – попытался было возразить один из них.

– Я сказал – нет! Вы оглохли?! – резко огрызнулся доктор Льюис. – Уходим. Ученики Громов и Кемпински, вперед. He-граждане, – он обратился к наемникам Никсона и охране Ченга, – даже не советую пытаться нам помешать. Мы вооружены лучше вас. Перед вами лучшее подразделение правительственной пехоты во всем хайтек-пространстве. Так, сержант Норрингтон? – спросил он самого высокого из пришедших с ним громил.

Тот утвердительно кивнул и, с усмешкой посмотрев на Бродягу Никсона, спросил его:

– Ты помнишь, кто снес тебе полчерепа, ветеран?

– Помню… – хрипло ответил тот, медленно опуская оружие на пол.

– Дай-ка угадаю, – продолжил Норрингтон, – ты привел с собой ровно столько охраны, сколько смог бы положить сам на месте, если бы они только попытались отобрать у тебя Громова, чтобы получить выкуп за него самим, а не отдавать тебе? Так?

Никсон плюнул на пол сквозь зубы.

– Значит, я угадал, – весело щелкнул языком Норрингтон. – Плохо, когда не можешь доверять собственным наемникам. Тебе надо быть либеральнее с ними, Никсон. Командир и солдаты должны быть одной семьей. Тебя ведь этому учили, да ты, видно, забыл. Или слишком тупой, чтобы это усвоить. В любом случае нам это на руку. Я буду с триумфом рассказывать, как обставил самого Бродягу Никсона на его же территории!

Доктор Льюис пропустил Макса и Дэз вперед.

Правительственная пехота медленно отходила назад, держа на прицеле наемников.

Прямо в тоннеле их ждал черный правительственный квадролет на бесшумных магнитных винтах, оснащенный тремя внушительными пулеметами.

– Это отличная штука, – показал на него доктор Льюис. – Может летать даже под землей. И совершенно беззвучно. Здорово мы к вам подкрались, правда?

– Куда вы нас повезете? – спросил Макс.

Но ему никто ничего не ответил.

В считанные минуты отряд погрузился внутрь машины, и квадролет полетел по тоннелю к выходу.

Доктор Льюис откинулся назад на низкой скамье, тянувшейся вдоль борта, и расстегнул ворот комбинезона.

– Фу-ух… Как же тут жарко.

В салоне действительно было очень душно из-за большого количества людей в небольшом замкнутом пространстве.

Дэз выглядела испуганной.

– Как вы выбрались из Джа-Джа Блэк? – спросила она профессора. – И что все это значит?! Вас выпустили?

– И как получилось, что вы прилетели за нами? – подхватил Макс.

– Деньги всем нужны, – подмигнул ему доктор Льюис. – Видите ли, ученик Громов, поскольку информация, которую передал вам Хьюго, крайне важна, вас серьезно охраняли. Доктор МакМэрфи опасалась, что кто-нибудь захочет вас украсть. Физически. Как видите, не напрасно. Этим дело и закончилось. Так вот, на случай вашего исчезновения она вживила в ваше предплечье спутниковый маячок со специальной частотой. Его частота была известна только ей и мне. Это биологический маяк. Слышали о глубоководных тварях, способных убивать жертву мощным разрядом тока? В вашем маяке использован тот же принцип. Это живое существо, сидящее у вас под кожей. Его нельзя обнаружить метасканером или каким-либо иным прибором. Его электроизлучение имеет специальную частоту. Чтобы ее уловить, нужно соответствующее устройство. Доктор МакМэрфи так спешно покидала Эден, что не успела прихватить его с собой, хоть и пользовалась им незадолго до отхода. Передала Айрин, Ведьме Юга, координаты вашего местонахождения, чтобы та немедленно забрала вас у Джокера. Потом она и вся охрана бункера, подчинявшаяся на самом деле генералу Ли, покинули Эден на одном из двух принадлежащих ему самолетов. Потом проснулся Идзуми, развязал меня, а я, пока водил правительственную экскурсию по нашим лабораториям, нашел устройство Дэйдры – вот оно.

Он вытащил из кармана прибор, напоминающий старинный сотовый телефон – экран, несколько кнопок, небольшая антенна.

– Он всегда показывает ваши точные координаты. Широта, долгота. Детализация до десятой доли секунды, – улыбнулся доктор Льюис.

Дэз и Громов переглянулись. Так вот как Айрин узнала местонахождение бункера, где скрывался Джокер!

– Узнав о награде в полмиллиарда кредитов, я решил рискнуть и очень надеялся добраться до вас первым, – продолжил профессор киберорганики. – Но по правде говоря, основным мотивом для меня были не деньги, а возможность получить отпущение всех грехов. Ведь президент Рамирес клятвенно обещал любому, кто доставит вас, Громов, обратно в Эден, – полнейшую амнистию. Как вы понимаете, такой шанс было упустить нельзя. Поймите меня правильно: просидеть всю жизнь в Джа-Джа Блэк – не такая уж приятная перспектива.

– Но оттуда нельзя сбежать! – Дэз вскочила на ноги и тут же ударилась головой об оружейную стойку, прикрепленную к потолку.

– Не совсем, – доктор Льюис обвел рукой остальных пехотинцев, – моя охрана во главе с сержантом Норрингтоном любезно согласилась помочь. Так что пехотинцы вполне настоящие. Я обещал им поделиться наградой, и они любезно согласились решить некоторые технические проблемы. После того как мы вернемся, всех их, разумеется, ожидает трибунал, но мы ведь помним, что Рамирес обещал простить тем, кто доставит Громова, абсолютно все. Разумеется, моим друзьям, сержанту Норрингтону и его ребятам, после такого скандала придется уволиться с правительственной службы. Это неприятно. Но с теми деньгами, что у них будут, – можно пережить. Такой пенсии им на этой службе никогда не заработать.

Сержант Норрингтон, огромный как скала, похожий на персонажей старинных комиксов, угрюмо кивнул, а потом улыбнулся, обнажив ряд титановых зубов.

– Что с нами будет? – спросил Громов, глядя на носки своих ботинок.

– Ученика Кемпински, вероятно, допросят и отпустят, – пожал плечами доктор Льюис, – вам же скорее всего предстоит более длительное общение с властями. Доктор Синклер лично пожелал, чтобы вас вернули в Эден. Он хочет поговорить.

Макс отвернулся и уставился на один из многочисленных красных сигнальных огоньков на приборном щите квадролета. Чувство тоски и бешенства от собственного бессилия охватило его с такой силой, что он окаменел.

«Мне надоело быть марионеткой в ваших играх! – бился в груди крик. – Я ничего не знал о вирусе! Я знал о Джокере не больше, чем все остальные ученики Накатоми! Оставьте меня в покое! Дайте мне возможность жить своей жизнью!»

Но вслух он ничего не сказал. Во-первых, это бы ни к чему не привело. Во-вторых, сильно расстроило бы Дэз. Кемпински сейчас намного тяжелее, чем ему. Она не знает, что будет с ней. Она не знает, что будет с Дженни. Она не знает, что будет с ее отцом. Да, Дэз сейчас гораздо тяжелее. Громов придвинулся поближе к ней и обнял за плечи.

Так, обнявшись и тесно прижавшись друг к другу, как жмутся все беззащитные перед холодом существа, чтобы согреться, они просидели все время полета.

NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW!

Внимание, обезьяне, внимание!

Доктор Энджил Льюис, профессор киберорганики, одновременно обвиняемый и главный свидетель по делу Эдена, сегодня утром сбежал из тюрьмы Джа-Джа Блэк! Ура доктору Льюису! Он первым распечатал эту консервную банку, что считалась непобедимой!

Напомним вам историю Джа-Джа Блэк. До войны это был форт, база подводных лодок той части хайтек-пространства, что когда-то считалась Норвегией. На острове выстроили крепость, откуда управляли подводным флотом хайтек-коалиции. Степень укрепленности сооружений соответствует красному уровню. Кругом ледяная вода и страшной силы прибой. После войны форт превратили в тюрьму. Сейчас уже можно с уверенностью сказать, что доктору Льюису удалось каким-то образом уговорить охрану форта ему помочь. Потому что вместе с узником исчез и сержант Норрингтон, которому правительство доверило охранять этого ученого преступника. Ну а вместе с Норрингтоном исчез и весь его взвод, угнав при этом один из самых мощных боевых квадролетов типа «Шторм».

Вряд ли эта компания может остаться незамеченной. Если вам встретятся два десятка бывших правительственных пехотинцев во главе с гориллоподобным существом – знайте, это они. Вооружены до зубов и очень опасны. Если вся эта компания попадется мародерам Буферной зоны, то ребята могут обеспечить себя на год вперед. Беглецы захватили с собой столько скорострельных винтовок и прочего дорогостоящего оружия, они так нафаршированы военными имплантантами и микросхемами, что мародерам даже имеет смысл собрать небольшую армию для поимки этого клада. А главное, генерал Ли не пошлет за Норрингтоном спасательный отряд, потому как терпеть не может изменников. С ними должен быть доктор Льюис. Вот его фотографии. Согласитесь, этот Эденский профессор очень хорошенький. В такого можно влюбиться!..

А что же наше чрезвычайное положение?

Если честно, дорогие обезьяне, нам до сих пор так никто и не дал никакого объяснения, что да почему. По этой причине мы уже благополучно забыли про ЧП и живем своей нормальной жизнью.

* * *

Мишель Барбье вошла в комнату, где происходили ее переговоры с директором Эдена, и села перед пустым черным экраном.

– Доктор Синклер, – сказала она, оглядевшись по сторонам. – Я знаю, вы меня слышите. Джокер объявил, что всем нам осталось жить неделю. Я прошу вашего совета и помощи. Во имя тех дней, когда вы были человеком, начните помогать нам сейчас. Мы уже вычислили местонахождение Громова, за ним выслали группу. Пожалуйста, доктор Синклер, начните помогать нам сейчас! Мы нуждаемся в вашей помощи! Цивилизации грозит гибель! Спасите нас, только вы можете это сделать!

На плазме появились только белые буквы:

«Без Громова я не могу помочь вам».

Эта бегущая строка провернулась три раза и исчезла.

Мишель продолжала ждать.

Она сидела перед экраном, впав в почти молитвенный транс. Причиной ее состояния было не столько фанатичное желание упросить доктора Синклера начать сотрудничество, сколько полнейшее замешательство. Она не знала, что скажет генералу Ли и президенту Рамиресу, когда выйдет из комнаты.

Это был крах.

Еще никогда личностному аналитику Мишель Барбье, девочке-вундеркинду, не приходилось переживать столь тяжелых и непоправимых неудач.

Поэтому она сидела в кресле как каменное изваяние, ощущая, что время остановилось.

Она боялась выйти из темной комнаты, где Синклер говорил с ней. Никогда в жизни Мишель еще не испытывала такого жуткого, иррационального, первобытного ужаса. Простая логика подсказывала ей, что вряд ли кому-то придет в голову обвинить ее в неудаче. С самого начала никто особенно и не рассчитывал на помощь Синклера. Но она вызвалась разговорить его! Зачем она это сделала? Мишель не могла ответить на этот вопрос.

Никто не станет ее винить. Они скажут: «Ну что могла сделать пятнадцатилетняя девочка? Она же ребенок!» Но этой фразы Мишель боялась больше, чем грядущего апокалипсиса. О конце света, что наступит через сто пятьдесят с небольшим часов, она не думала. Только о позоре.

«Она же ребенок!» – эта страшная разоблачающая фраза переливалась на разные лады. Мишель представляла, как эти слова произносят президент, генерал и ужасный шеф Бюро информационной безопасности Буллиган.

«Это нелепо, – думала Мишель. – Каждый человек в хайтек-пространстве знает, сколько мне лет. Почему страх разоблачения? Почему именно он?»

В медитативном состоянии сознание мадемуазель Барбье странным образом трансформировалось. Она переживала нечто похожее на мысленный эксперимент по Аткинсу, но во много раз сильнее. И весь этот поток внутреннего напряжения, мыслей был адресован Синклеру. Мишель с печальной улыбкой отметила, что сходит с ума – пытается вступить в телепатический контакт с программой.

Потом мысли смешались и слились во что-то единое, тягучее, похожее на концентрированный сон. Что-то вроде одного бесконечного буддийского «ОМ». Это чувство постепенно разрасталось до тех пор, пока каждая клеточка в теле Мишель не начала вибрировать как маленький камертон. Как только это случилось – экран вспыхнул ярким светом.

Доктор Синклер сидел в своем кресле и устало смотрел на Мишель.

– Добрый день, мадемуазель Барбье, – сказал он. – Надеюсь, вы помните, что это ваше последнее обращение ко мне. Я искренне надеюсь, что вы используете его с пользой. Хотя бы для себя.

– Джокер записал себя в качестве загрузочной программы-ключа «Ио», главного сервера Сети, – коротко сообщила ему Мишель. – Если мы перезагрузим Сеть, чтобы уничтожить Джокера…

– To восстановить ее уже не сможете, – закончил фразу Синклер. – Я предполагал, что он так поступит.

– Правда? – грустно усмехнулась Мишель.

– Да, потому что сам поступил бы так же.

– Он дал нам десять дней. Осталось семь. Оборонные комплексы под его контролем. Мы не можем противостоять Джокеру. Он превосходит все, с чем могли бы бороться наши системы защиты. Скоро ничего не останется, доктор Синклер. Неужели вы не поможете?

– Вы сами недостаточно сильно хотите, чтобы я вам помог, – развел руками создатель Эдена. – Где Громов?

– Неужели вы будете настаивать на своем даже в такой ситуации?! – воскликнула Мишель, дернувшись, чтобы вскочить, но сдержалась.

– Боже мой! – Синклер раздраженно сжал пальцы в кулак. – Когда же до вас дойдет? Я не могу вам помочь без Громова! Это не просто прихоть выжившей из ума программы, которая зациклилась на выполнении какой-то операции! Если вы до сих пор не смогли найти мальчишка – значит, недостаточно сильно желаете спастись!

Мишель покачала головой:

– Сейчас мне надо будет выйти из этой комнаты и сообщить о своей неудаче. Сказать, что я так и не смогла добиться от вас сотрудничества.

– Сочувствую, – сердито буркнул Синклер.

Повисла пауза.

Синклер смотрел на Мишель, а та глядела в пол и грызла ногти.

– Это все, что вы хотели сказать мне, мадемуазель Барбье?

– Я… я…

Мишель все никак не могла подобрать слова для своего вопроса.

– Я знаю, что вас тревожит, – неожиданно сказал Синклер. – Вы сидели здесь четыре часа совсем не для того, чтобы еще раз попросить меня сотрудничать с вами авансом. Вы знали, что Громова у вас нет – или пока нет, формулировка не так важна. Вы также знали, что я отвечу, когда вы в очередной раз попытаетесь добиться от меня невозможного – то есть жалости. Вы знали все это и все равно пришли. Вы не можете понять – почему. Так?

Мишель кивнула.

– Раз уж это ваше последнее обращение, я дам вам совет, – неожиданно смягчился доктор Синклер. – Используйте хотя бы один день из десяти, отпущенных вам Джокером, чтобы понять, чего вы на самом деле хотите от жизни. Вас так запугали вашей необычностью и гениальностью, что вы с перепугу стали самым крутым личностным аналитиком хайтек-пространства в пятнадцать лет. Мысль, что кто-нибудь когда-нибудь докажет, что это не так, приводит вас в ужас. Вам так кажется. И что же вы делаете?

– Я… – Мишель судорожно схватила ртом воздух. – Я сама становлюсь тем человеком, который докажет, что я не… я не…

– Поэтому я и говорю вам, – прекратил ее бессвязное нервное бормотание доктор Синклер, – определитесь с вашими желаниями.

Мишель поднесла руку ко рту и спросила едва слышно:

– Разве то, чего хочу я, имеет хоть какое-то значение? Разве кто-то может делать то, что он хочет, не оглядываясь на систему?

– Мадемуазель Барбье, – Синклер сложил руки на животе, – вы не так давно читали сказки и наверняка помните их. Если вы обращали внимание, в сказках героя часто просят загадать желание. Одно или три. Всегда нечетное число. Из сказок это перешло в традиции всех народов мира. Вы ведь загадывали желания, глядя на падающие звезды, задувая свечи, находя четырехлистный клевер. Так?

– Да, – Мишель кивнула.

– Знаете, зачем все это?

– Вероятно, я ошибаюсь, – личностный аналитик расправила складки на своей юбке, – но современному человеку хочется чуда не меньше, чем его далекому предку кроманьонцу.

– Разумеется, ошибаетесь, – рассмеялся Синклер, – ничего другого я от вас и не ждал. Все эти ритуалы нужны для одной-единственной цели – чтобы вы знали, чего хотите. Звезда падает мгновение, свечи задуваются за секунду – все для того, чтобы вы быстро и не задумываясь загадали то, чего вам на самом деле хочется больше всего на свете. То, чего вы хотите на самом деле, чего вы жаждете, ради чего вы готовы свернуть горы, обойти полсвета, работать как каторжная изо дня в день, без праздников и выходных. Что-то очень личное, способное превратить вас в неутомимую, несгибаемую, гениальную биомашину! Желания – двигатель и топливо всего человеческого! Желание – это больше чем мысль! Оно основа самосознания, стимул к движению! Желание – это возбуждение интеллекта, чувство недостаточности, деятельное усилие! Желание – это мост между существующим и еще не существующим! Единственная нить между вами и вашим будущим – это Желание прийти туда! Желание – основа третьего главного превосходства человека над машиной. Первые два – интуиция и фантазия. А третье – воля. Воля как способность увидеть свое будущее и воплотить эту картинку в реальность посредством знаний, умений, используя для преодоления трудностей все те же интуицию и фантазию. Технология сама по себе всего лишь орудие. Все зависит от воли, что ее направляет.

Доктор сделал долгую паузу, глядя в глаза Мишель. Потом кашлянул в кулак и закончил спокойно:

– Вот почему так важно понять, чего вы хотите на самом деле. Иначе вы просто не сможете реализовать тот колоссальный потенциал, который дает человеку природа. Вот вам несколько примеров. Когда-то охотники племени масайя, было на Земле такое племя, не пользовались никаким оружием и ловушками, чтобы поймать добычу. Единственным известным им способом охоты был измор. Охотник преследовал оленя, лань или газель по саванне. Он бежал за ней до тех пор, пока животное не падало на землю от усталости. Погоня могла продолжаться до двадцати часов. За это время масайя мог покрыть расстояние до трехсот километров. Любая женщина, человеческая самка, из-за прямохождения рожает детеныша на год раньше, чем он был бы готов к самостоятельной жизни. Этот год она почти не спит, у нее отсутствует четвертая, самая глубокая фаза сна – единственная, в которой мозг действительно отдыхает. Весь этот год она пребывает в состоянии сосредоточения и не прерывает этого процесса ни на секунду, чтобы обеспечить детенышу те же комфорт и безопасность, как если бы он продолжал находиться в ее утробе. Человек способен в мгновение ока, за ничтожную долю секунды, по наитию выдать решение математической задачи, на последовательное вычисление которой самому мощному из всех созданных компьютеров «Ио» – главному серверу Сети – требуется несколько дней. Аткинс открыл закон квантовых случайностей за десять лет до того, как была построена машина, способная его доказать! Вы представляете себе, какая мощь заключена в вашем организме и интеллекте? Но вся эта уникальная машина будет спать до тех пор, пока у вас не появится цель. Пока нет цели – весь этот гигантский резерв будет использоваться для простого удовлетворения биологических потребностей. Это даже обидно, потому что, скажем, муравей тоже спит, ест, размножается и занимается созидательной деятельностью. Но между возможностями муравья и возможностями человека – космос. И я считаю, что не использовать свое преимущество – преступление. Именно так.

– Вы поэтому создали Эден именно таким, какой он есть? – спросила Мишель.

– Знаете, мадемуазель Барбье, чем дольше мы с вами общаемся, – скривился Синклер, – тем больше я убеждаюсь, что Эден – единственная школа в мире, где возможно в более-менее приемлемый срок передать ученику весь объем мировых знаний по выбранной им специальности. Вы проявляете настолько вопиющее невежество и тупоумие, что я, право, теряюсь. Я просто не знаю, как с вами разговаривать. Уровни нашего общения настолько разные, что понимание просто невозможно. Линии наших монологов не пересекаются!

Тут на вирстбуке личностного аналитика появилось сообщение.

«Громов прибыл».

Мишель молча подняла вверх сжатый кулак, показывая доктору Синклер монитор на своем запястье.

– Так что же вы посоветуете лично мне? – спросила она.

Синклер склонил голову, прочитал сообщение, потом снова кашлянул в кулак.

– Лично вам, мадемуазель Барбье, я пожелал бы сначала научиться формулировать вопросы. Когда вы научитесь задавать их правильно, нужными словами и в подходящее время, ответы станут приходить сами собой.

Мишель встала.

– Отчего вы так скептически настроены по отношению ко мне, доктор Синклер?

– Не к вам, – ответил тот, – а к структуре, которую вы представляете. Генерал Ли ведь прислал вас в надежде, что ваше дарование позволит найти психологический ключ ко мне? Ваши хакеры не смогли взломать мой программный код, вот и решили на всякий случай попробовать зайти с другой стороны.

Доктор Синклер усмехнулся.

– Что ж… Теперь вы знаете, что ключа нет.

Ни у кого не получится манипулировать мною. Я позаботился об этом сразу, как только понял, во что превращаюсь. Так что все ваши старания были обречены с самого начала. Хотя, признаюсь, они меня позабавили. Идите. Надеюсь; в следующий раз в этом кресле, – Синклер кивнул на то место, где только что сидела Мишель, – увидеть Громова, а не вас.

* * *

Второй раз за сутки Максу пришлось надеть арестантскую сбрую из углепластика. Ошейник, наручники и кандалы на ногах. Все соединено между собой тонкими, но чрезвычайно прочными цепочками. Дэз такой чести не выпало. Ее заковывать не стали.

– Похоже, я у них действительно важный гость, – грустно пошутил Громов, позвенев своей амуницией.

Доктор Льюис и Норрингтон заметно волновались. Сержант вынул из кармана сигару в пластиковом контейнере и поцеловал ее.

– Надеюсь, они сдержат слово. Иначе…

Он оглянулся через плечо и обвел глазами свой взвод.

– Если эти уроды попытаются надуть нас, вы знаете, что делать, – сказал он.

Громов встретился глазами с Норрингтоном. Ничего хорошего взгляд сержанта не предвещал.

– Все будет нормально, – сказал доктор Льюис, но стопроцентной уверенности у него не было.

Квадролет сел на подвижную полосу, которая, как гигантский язык хамелеона, втянулась в ангар, таща машину вместе с людьми.

Внутри доктора Льюиса и Громова ожидал целый отряд правительственных пехотинцев и еще человек десять агентов во главе с шефом Бюро информационной безопасности Буллиганом. Его реактивный самолет приземлился в Эдене за полчаса до прибытия квадролета с Громовым.

Задний грузовой трап квадролета опустился. Первым вышел Норрингтон, по бокам его солдаты, в центре Максим в наручниках, а позади всех доктор Льюис с Дэз.

– У вас нет чести! – рявкнул Буллиган в лицо Норрингтону и бросил на пол карту-ключ от счета в Сетевом банке.

– Извините, но это мое, – подал голос доктор Льюис, обходя всех и поднимая карту с пола. Разогнувшись, он элегантным жестом передал Буллигану ключ от цепей Макса. – Вот.

– А ваше место, доктор Льюис, в капсуле пожизненной изоляции, – сказал ему Буллиган.

– Честно говоря, мне туда не очень хочется, – вежливо заверил его доктор Льюис, проверяя на своем вирстбуке валидность карты. – Ну что ж, все в порядке. Деньги доступны, и их ровно столько, сколько было обещано. Ученик Громов у вас, так что позвольте откланяться. Прощайте, мистер Буллиган. Не скучайте. Надеюсь, мы никогда с вами больше не увидимся.

– Думаешь, ты умнее всех? Так хорошо все придумал? Смыться из тюрьмы, подкупив охрану, получить за мальчишку деньги и вдобавок прощение всех грехов лично от президента? – спросил Буллиган.

– Ну, примерно так… – поморщился доктор Льюис. – Идемте, сержант, нас с вами ждет нудная процедура распределения денег по счетам. Кстати, я забыл вас поблагодарить за подаренную свободу. Меня бы выпустили из тюрьмы лет через сто, наверное. Теперь же благодаря доброте нашего правительства и вашей доблести я свободен! Удачно все сложилось, не правда ли? Кстати, мистер Буллиган, – Льюис неожиданно остановился и показал на Дэз, – вот вам подарок. Эта юная леди…

Он замолчал.

Кемпински напряглась так, что казалось, рассыплется от любого касания. Громов почувствовал, как кровь приливает к его лицу.

– Пошел вон, – прошипел Буллиган, – или плевать я хотел на распоряжения Рамиреса!

Доктор нахмурился.

– Не хотите, как хотите, – пожал он плечами. – Вы сами себе враг. К тому же, мистер Буллиган, я собираюсь связаться с председателем Торговой Федерации Яном Вузовским и сообщить, что отныне свободен и они снова могут нанять меня для работы в технопарке Эден. Ведь, если не ошибаюсь, корпорации очень заинтересованы в возобновлении его работы. Так я угадал?

Буллиган не ответил.

– Ну вот видите, – улыбнулся доктор Льюис. – Можно не читать новостей, если знаешь, как и что устроено в нашем лучшем из миров.

Он пошел обратно к квадролету.

Громов выдохнул только тогда, когда квадролет выкатился из ангара. Страшно подумать, что могло бы случиться, если бы доктор Льюис сказал, кто такая Дэз и почему Буллиган должен радоваться такому подарку.

– Ты кто такая? – спросил шеф информационной безопасности у Кемпински, когда Норрингтон улетел.

– Ученица Эдена Дезире Кемпински, – испуганно ответила Дэз.

– Как попала сюда?

– Она была со мной! – подал голос Громов. – Она ничего не знает! Отправьте ее обратно в Накатоми!

– Пока что я тут отдаю распоряжения, парень, – хмуро ответил ему Буллиган. Подумал секунду, потом со странным мычанием схватился за замок на ошейнике Громова и открыл. – Снимай это… Ни к чему носить всякую дрянь. Иди за мной.

Повернулся к Максиму спиной и пошел к выходу, тряся головой и что-то ворча себе под нос.

NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW!

Голову можно потерять от поступающих к нам из Сети новостей, дорогие обезьяне.

Ну, во-первых, надо сказать, что зафиксировано рекордное число людей, чьи трехмерные репликации присутствуют в Сети. Это и понятно. Все хотят знать, как скоро правительство разберется с угрозами Джокера. А если не разберется, то будет ли их имя среди тех десяти тысяч, которым обещано сохранить жизнь.

Все это так страшно, дорогие обезьяне, что нам ни думать, ни говорить на эту тему не хочется.

Во-вторых, миллиарды наших подписчиков интересуются, что за странный новый значок появился на панели управления Сетью? Неработающая иконка с буквой «Д». Наши источники в правительстве, очень дорогостоящие, просим заметить, бормочут что-то невнятное. Похоже, правительство и само не знает, что это и откуда взялось. Но, положим, в свете последних событий можно и догадаться. Скорее всего, это кнопка быстрого вызова Джокера… Ха-ха. Надеемся, кому-то все еще может быть смешно.

В действительности же все довольно печально. Что будет, когда эта кнопка заработает? К чему это приведет? Вот вопросы, которые волнуют миллиарды наших подписчиков. Кстати, советуем присоединиться. Всего за 1500 кредитов в год вы будете в курсе самых свежих новостей.

Да, кстати, о новостях.

Аналитический отдел «Нет-Тек» Департамента управления Сетью выражает обеспокоенность состоянием Сети. За последние несколько дней серьезно вырос процент ошибок передачи данных. Впервые за всю историю Сети отдельные ее участки начали отключаться. Внутренние служебные программы все чаще отказывают, не справляясь с ошибками маршрутизации. Эксперты аналитического отдела пока не могут объяснить, с чем это связано и чего нам ожидать в ближайшем будущем. Можно лишь констатировать печальный факт – Сеть утрачивает стабильность!

Сенатор Елена Эйко сегодня возглавила миллионный Сетевой митинг на портале хайтек-правительства. Люди требовали немедленного принятия решения о перезагрузке Сети.

Напоминаем, что за это решение высказываются также военные и большая часть крупных корпораций. Возражает же только Отто Крейнц – главный технический эксперт Сети. Он говорит, что на перезагрузку потребуется несколько дней. Все это время хайтек-пространство будет практически беззащитно перед угрозой со стороны лотеков. Большая часть военной техники управляется дистанционно, через Сеть. Если ее отключить, наша способность защитить себя от ракет и прямых нападений снизится примерно на 90%!

Перед миром впервые встал вопрос: а что, если мы все уже стали заложниками Сети?

Но это все лирика.

Другой вопрос заботит нас гораздо больше: насколько реальны угрозы Джокера? Еще два дня назад в них никто не верил. Но чем ближе конец недели, тем больше мы нервничаем. А что, если правительство не найдет решения? Что, если действительно через неделю наступит Конец Света? Что, если военные вообще не знают, как им устранить Джокера?!

Боже мой, дорогие обезьяне, когда мы об этом думаем, у нас просто истерика начинается.

Не может же история человечества закончиться вот так просто!

Бам!

И ничего нет!..

Ставки по вопросу «Наступит ли Конец Света?» принимаются на нашем портале. Если вы считаете, что да, – поставьте на «Да. Наступит». Если вы оптимист – ставьте на «Нет. Все обойдется». Чем больше вы поставите сегодня, тем больше выиграете через неделю!

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ АГЕНТА

Буллиган сдержал слово.

К утру башня «Нет-Тек» наполнилась агентами Бюро. Они сновали по этажам, разворачивая наблюдательные пункты и точки обороны. По всему периметру крыши были расставлены крупнокалиберные пулеметы. Само пространство крыши разбили на квадраты. Всего получилось десять. На каждом из них собирали зенитные установки. Ни один квадролет не смог бы приземлиться тут без разрешения Отто Крейнца. Окна нижнего этажа были закрыты огромными пуленепробиваемыми шторами из композитного пластика, способного выдержать даже взрыв.

Все подходы и подъезды к башне были заблокированы тяжелыми самоходными ракетными комплексами – самым серьезным оружием, какое нашлось в арсенале Бюро. Съезд с автобана перегородили грузовиками.

Подземные подходы к «Нет-Тек» просто закупоривали, заливая в них бетон.

Отныне попасть в башню можно было либо через крышу, либо через главный вход. Протаранить ее где-то в середине, к примеру самолетом или квадролетом, было нереально. Обшивка «Нет-Тек» проектировалась с учетом этой возможности. Несколько слоев композитного пластика с искусственным алмазным волокном выдержали бы прямое попадание ракеты. Внутренняя конструкция башни – каркас – являла собой инженерное чудо. Она состояла из сталебетонных блоков, соединенных между собой креплениями из каучуктитана с высоким коэффициентом сопротивления. В обычных условиях это была монолитная, жестко устойчивая структура. Но при резком силовом воздействии «Нет-Тек» могла даже отклониться от своей оси и вернуться на место, не получив конструктивных разрушений. Иными словами, небоскреб мог выдержать хоть землетрясение, хоть ядерный взрыв неподалеку. Инженер Лемке вошел в кабинет своего шефа. Лицо его было тревожным и бледным.

– Неужели все так серьезно? – спросил он Крейнца. – В голове не укладывается… Мы готовимся к самой настоящей осаде. Конечно, учитывая все, что вы мне рассказали… Все равно. Не могу поверить.

Крейнц посмотрел на фотографию сына.

– Мы должны защитить «Ио». Вдруг военные все-таки найдут способ перезагрузить Сеть? И тогда их «Рой»…

Лемке сделал глубокий вдох.

– Агенты, которых прислало Бюро, – он махнул рукой в сторону двери, – среди них полно курсантов из центра подготовки. Четырнадцати, пятнадцати лет! Если военные действительно решатся на штурм, вы думаете, дети смогут справиться с обученными, хорошо тренированными взрослыми правительственными пехотинцами? Которые воюют всю сознательную жизнь?

Крейнц посмотрел на своего ведущего инженера невидящими остекленевшими глазами.

– А у нас есть выбор? Буллиган прислал тех, кого смог. Часть его агентов сейчас в Эдене. Остальные охраняют штаб-квартиру Бюро. Подумайте лучше, чем им помочь. Я думаю, для начала мы должны отключить все системы в здании, которые так или иначе связаны с управлением «Ио». Те, с которых можно войти на главный компьютер.

Тут Отто позвонил его секретарь:

– К вам командир штурмового подразделения агент Лиддел, – сказал он.

– Пусть войдет, – ответил Отто.

В дверь вошла сердитая девушка среднего роста. Крейнц, будучи большим поклонником Олимпийских компьютерных игр, тут же узнал Алису Лиддел – чемпионку «Охоты за сокровищем», «Промышленного шпионажа», «Меча и магии», «Драгонлэнда» и многих других арен.

– Мисс Лиддел! – воскликнул он. – А я и не знал, что вы служите в Бюро!

– Только два месяца, – ответила Алиса. – Недавно закончила учебный центр.

– И уже стали командиром штурмового подразделения, – заметил Крейнц.

– Да, – с гордостью сказала девушка, – это так. Спасибо, сэр. У меня поручение от мистера Буллигана.

Тут Крейнц заметил, что она держит в руке зеленый чемоданчик с округлыми краями. У него мелькнула догадка относительно его содержимого, но Отто все же решил уточнить:

– Что это?

– На случай, если не удастся удержать «Нет-Тек», – спокойно ответила Алиса. – Мне поручено установить «ЭБ-1000». Проводите меня к «Ио».

Крейнц переглянулся с Лемке и нервно сглотнул.

– Д-да… Да, конечно, – пробормотал Отто. – Пойдемте… Впрочем, я уверен, что до этого не дойдет…

* * *

Громов и Дэз шли по самолетному ангару к Южному лифту, чтобы спуститься в шахту. Там, в одной из лабораторий, где всего несколько дней назад Макс впервые увидел реального доктора Льюиса и узнал правду об Эдене, разместился временный штаб Бюро.

Буллиган шел впереди. За ним двое вооруженных агентов. Следом Громов и Кемпински, за их спиной агенты – Никольская и Нимура, это Макс прочитал на их карточках доступа. Оба аналитики. Замыкали шествие еще двое вооруженных охранников.

Громов повернул голову и взглянул на Дэз. Она выглядела очень растерянной и напуганной. Странно, но почему-то Макс совершенно не думал, что будет с ним. Мысли были только о том, как выгородить Кемпински. Как объяснить, почему она оказалась с ним и как попала к доктору Льюису. Никто не должен узнать, что она дочка Джокера. Этого надо избежать любой ценой.

Кемпински тронула Громова за руку и сказала ему едва слышно:

– Макс, прости, что мы втянули тебя во все это…

Макс сжал ее руку, хотел дать понять, что Дэз не за что просить прощения. Закон квантовых случайностей действует для всех одинаково.

– Ничего, – так же тихо ответил он Кемпински. – Все будет хорошо. Мы снова в Эдене. Я смогу закончить… сама знаешь что… Это даже хорошо, что мы оказались здесь.

Буллиган вызвал лифт. Тот приехал через несколько секунд. Створки разъехались. Громов сделал глубокий вдох и шагнул внутрь.

– Странное чувство, правда? – спросил его Буллиган. – Вы провели тут два года, а видите все в первый раз.

Макс не ответил.

Буллиган повернулся к Нимуре и сказал:

– Разберитесь со шлюзовым порталом, его надо запустить снова.

– Вы уверены? – удивился Нимура.

– Мы уже поняли, что программы такой сложности, как Синклер и Джокер, не могут проходить через этот конвертер, так что, думаю, опасаться нечего. Нам же необходима оперативная и полноценная связь. Портал надо запустить.

– Хорошо, – кивнул Нимура.

Лифт остановился. Громов вышел и снова увидел шахту с нейрокапсулами. Только теперь все они были пусты. Света в них не было. Только крышки из органостекла тускло поблескивали в лучах прожекторов, что установили тут эксперты и спасатели.

Буллиган вел Максима и Дэз по бесконечному коридору, между двух рядов полупрозрачных дверей. Мертвящий голубоватый свет уже не мерцал. Бункер Эдена был обеспечен собственными генераторами довоенного производства. Поскольку электроники в них практически не было, их быстро восстановили после взрыва «ЭБ-100».

Буллиган дошел до самого конца длиннющего коридора и остановился перед большой, в две створки, полупрозрачной дверью. Охранник, стоявший рядом, проверил карты доступа и идентификационные чипы у всех, включая Громова и Кемпински, только после этого открыл дверь.

– Проходите.

Максим и Дэз оказались в огромной полукруглой комнате.

По радиусу помещения были расставлены столы и стулья. За ними сидели какие-то люди. Похоже, эксперты и агенты. Все вскочили с мест, когда вошел Буллиган.

– Через пару минут начнем, – бросил тот, усаживаясь за центральный стол, и спросил агента, оказавшегося ближе всего к нему: – От Идзуми есть какие-нибудь новости?

– Нет, – ответил тот, – только пилот доложил, что доставил его в Буферную зону.

При упоминании инспектора Идзуми Дэз и Максим переглянулись. Обоим и в голову прийти не могло, что инспектор, которого Джокер вызвал в Эден фальшивым распоряжением о проверке количества закупленных Эденом нейрокапсул, начнет играть такую роль во всей этой истории.

Максим ощутил нечто похожее на сочувствие. В конце концов, он тоже вляпался во все это совершенно неожиданно. Впрочем, это вполне согласовывалось с законом квантовых случайностей.

Громова и Кемпински посадили на стулья посредине перед полукольцом столов. Обоим на пальцы прикрепили силиконовые датчики, посылавшие непрерывный сигнал на физиодетектор, фиксировавший малейшие изменения давления и температуры тела.

– Проверьте обратную связь с датчиками, и начнем, – отдал распоряжение Буллиган. – Перед тем как вы встретитесь с доктором Синклером, ученик Громов, мы хотели бы задать вам несколько вопросов относительно вашей роли во всем происходящем. Мы изучили ваше личное дело, ваши Эденские архивы, но все равно осталось очень много непонятного. Несколько минут потребуется, чтобы настроить ваш физиодетектор. Извините, что приходится прибегать к этой процедуре, но ситуация такова, что у нас нет роскоши верить вам на слово.

В биофоне Громова раздался нудный, лишенный эмоций голос:

– Ваше имя?

Макс только собрался его произнести, как Дэз рядом сказала:

– Дезире Кемпински.

Похоже, им задавали одни и те же вопросы.

– Вы учились в Накатоми? – спросили Громова.

– Да, – кивнул он.

Рядом Дэз вторила эхом:

– Да.

Затем последовали вопросы об их успеваемости в Накатоми, фамилии учителей и так далее. Всего вопросов пятнадцать. Потом тот же самый голос по громкой связи сообщил Буллигану:

– Детекторы настроены.

– Что ж, начнем… – но договорить шеф Бюро информационной безопасности не успел. Дверь за его спиной открылась и вошла…

«Мишель Барбье!» – Макс узнал того самого аналитика, что помогла извлечь из его памяти формулу омега-вируса!

Девушка выглядела еще бледнее, чем обычно. Она осунулась и заметно похудела. Было видно, что в последнее время ей пришлось много волноваться. Поскольку она ничем не показала, что они знакомы, Громов тоже решил скрыть этот факт. Но у него появилась надежда. Если Мишель помогала Джокеру – значит, она их друг! По крайней мере можно на это надеяться.

Макс не чувствовал собственных пальцев от волнения.

Буллиган задал первый вопрос. Но не Максу, а Дэз:

– Ученик Кемпински, почему Джокер забрал из Эдена вас вместе с учеником Громовым?

Макс не дал Дэз сказать ни слова:

– Я потребовал этого, сэр! Когда мне показали, что представляет собой Эден на самом деле, я сказал, что никуда не пойду без Дэз Кемпински!

– Данные ваших архивов не показывают, что между вами были особенно тесные отношения, а если вы хотели забрать друзей, то почему не взяли Чарли Спаркла и Тайлера Бэнкса? – подал голос агент Нимура.

В отличие от Синклера, архивы которого можно было просмотреть только с его согласия, данные по ученикам Эдена Бюро могло анализировать без всяких препятствий.

– Я… я знаю… – Громов покраснел. – Возможно, я никогда не давал понять Дэз Кемпински, насколько она мне, – он покраснел еще сильнее, – как она мне дорога, но в тот момент принял именно такое решение. Потребовал, чтобы ее вывезли вместе со мной.

Агенты как по команде уставились на личностного аналитика Барбье. Та посмотрела Громову в глаза и едва заметно кивнула. Потом обратились ко всем присутствующим:

– Я не нахожу логического противоречия в словах ученика Громова. Такая мотивация вполне могла иметь место. С точки зрения личностной психологии она понятна и оправданна. В стрессовой ситуации он произвел оценку ценностей на подсознательном уровне и принял решение.

Буллиган кивнул и продолжил:

– Почему из всех пяти тысяч учеников Эдена доктор Синклер пожелал вернуть именно вас? – его грубый голос звучал угрожающе.

– Я не знаю, сэр! – воскликнул Громов. Отчаянье и страх за Дэз придали ему сил. Неожиданно для самого себя он перешел в наступление: – И честно говоря, не понимаю, какие у вас есть основания считать меня преступником, назначать за мою голову награду и вынуждать меня скрываться в Буферной зоне, потому что сотни головорезов со всего света жаждут поймать меня и передать вам неизвестно зачем. Вы можете прямо здесь и сейчас сказать мне, в чем я виноват? Какой закон я нарушил? В чем меня обвиняют? По какой причине доставляют сюда в наручниках и обращаются как с преступником? Я не совершил ничего противозаконного. Я и Дэз провели два года в нейрокапсулах, не зная, какие опыты проводит на самом деле доктор Синклер!

В кабинете повисла напряженная тишина.

Буллиган некоторое время хмуро глядел на свои руки с волосатыми толстыми пальцами и массивной старинной золотой печаткой на мизинце. Потом сердито произнес:

– Неужели Джокер не сказал вам, по какой причине вас похищает?

– Он не говорил со мной, – ответил Громов.

Тут датчик детектора сработал первый раз.

Макс тяжело вздохнул. Что теперь будет с ним, его не слишком волновало. Главное, ему удалось обезопасить Дэз.

– Вы лжете, – спокойно ответил Буллиган. – Подумайте еще раз. Это в ваших интересах, не говоря уже обо всем остальном человечестве. Ну?

Макс промолчал.

Шеф Бюро постучал по столу ладонью. Потом произнес:

– Послушайте, Громов. Нам известно, что Хрейдмар передал Джокеру омега-вирус через архив вашей памяти. Собственно, меня интересует: знали вы о предстоящей передаче или нет?

Макс понял, что отпираться бессмысленно, и краем глаза посмотрел на Дэз. Та глядела прямо перед собой и не шевелилась. Перед Громовым встал сложный выбор: можно рассказать Буллигану о своем плане, как справиться с Джокером, и попросить помощи. Но при этом придется открыть, что Дэз его дочь. То есть, когда все закончится, Кемпински могут отправить в Джа-Джа Блэк за то, что она была в штурмовой группе своего отца. И Дженни, и Терезу, и Констанц, и всех остальных! «Нет, нельзя! Должен быть другой выход!» – думал Макс.

– Нет, – ответил Громов. – Я не знал. Передача была совершена без моего согласия. Я до последнего момента не понимал, что происходит. До тех пор пока не очнулся в нейрокапсуле и не увидел прямо перед собой доктора Льюиса. Затем появился Джокер и велел мне следовать за ним. Вот и все.

– Угу, – Буллиган почесал подбородок, – то есть вы признаете, что невольно участвовали в передаче Джокеру омега-вируса?

– Я не знал об этом, – повторил Макс.

– А как насчет Хрейдмара? – Буллиган уставился на него тяжелым взглядом. – Вы ведь встречались с ним в виртуальной среде Эдена.

– Я не знал, что это он, – ответил Громов. – Он использовал трехмерную репликацию одного из учеников.

– Кого? – Буллиган напрягся.

– Тайлера Бэнкса.

– Пока все сходится… – выдохнул Буллиган.

Тут неожиданно «в ухе» Громова раздался странно знакомый голос:

– Ученик Громов, это Хьюго Хрейдмар, меня слышишь только ты. Ничего не бойся. Синклер не причинит тебе вреда. Победи свой страх и выйдешь победителем. И не бойся за Кемпински, я уже предпринял кое-что, тест на ДНК…

Связь прервалась.

Громова прошиб холодный пот. Датчики на его теле мгновенно среагировали. Детектор издал тревожный писк. Тест ДНК! Теперь они точно узнают, что Дэз…

Тут дверь открылась, и вбежала девушка в белом лабораторном костюме. В руках она держала пленки-распечатки. Громов успел только заметить, что на них структуры ДНК. Буллиган посмотрел на них и, как Максу показалось, выдохнул с облегчением.

– Ну что ж… Честно говоря, мы подозревали, что кто-то из вас может находиться в родстве с Джокером. Это бы объясняло его участие в вашей судьбе. Однако ДНК-тест показал, что ни один из вас родственником Джокера не является. Правда, мы до сих пор сомневаемся в чистоте и пригодности биоматериала, из которого выделен образец ДНК этого урода. Хотя агенты клянутся, что волос, найденный ими в шапке Джокера, которую он обронил десять лет назад, удирая от правительственной пехоты, действительно тот самый. Не знаю, не знаю…

Макс выдохнул. Так вот, значит, что за помощь оказал им Хьюго Хрейдмар! Подменил результат ДНК-экспертизы сразу, как только она была завершена. Что ж… Спасибо, что он спас Дэз. Но несмотря на всю благодарность к Хьюго, Громов все же помнил, что он и Дэз сейчас сидят здесь только потому, что Хрейдмар решил передать Джокеру омега-вирус именно через архив памяти Максима.

– Ученик Кемпински, вас проводят в комнату для отдыха, – сказал Буллиган. – После того как вы отдохнете и перекусите, наш личностный аналитик и агент Никольская побеседуют с вами. У вас возьмут те же свидетельские показания, что у остальных учеников Эдена. После вы вернетесь в школу Накатоми для продолжения обучения. Прощу прощения за все неприятности, что тебе пришлось пережить, девочка. А вы, Громов… Так что? Расскажете еще что-нибудь?

– Мне нечего добавить, – спокойно ответил Макс.

Я выполз на прибрежный песок, вытащил из воды ящик и рухнул лицом вниз рядом с ним. Хаски, едва дыша, грохнулся рядом на спину.

– П-п-пить х-хо-чче-т-тся, – еле выговорил он, дрожа от холода.

Я не успел замерзнуть, потому что проплыл несколько километров, таща на себе Хаски и ящик Дэйдры. Мышцы ныли от усталости, перед глазами летали зеленые точки от повысившегося давления.

– Закончу с этим, потребую досрочной пенсии, – выдохнул я, переворачиваясь на спину.

– Н-не-нави-ж-жу в-во-ду, – простучал зубами в ответ Хаски.

– Вставай, – сказал я, с трудом поднимаясь на ноги. – Квадролет наверняка был на спутниковом слежении. Айрин узнает, где он упал. Они станут проверять, добрались ли мы до берега. Надо уходить отсюда. Прямо сейчас.

– Я-й-я н-не м-мо-г-гу ид-д-т-и, – Хаски свернулся в клубок.

– Вставай! – я схватил его за руку и потянул.

Он с трудом поднялся на четвереньки. Потом все же встал на ноги.

– Ну вот видишь, – обрадовался я. – Идем. Ты просто не мог устать – держался за меня всю дорогу, еле ногами перебирал.

– Т-ты н-не ч-че-л-ло-век, – заявил мой новый друг, обхватив себя руками и едва держась на ногах.

– Меня долго тренировали, – ответил я. – Ты знаешь эти места?

Хаски мотнул головой.

– Надо забраться на эти дюны, – я показал вверх. – Оттуда осмотрим округу.

Хаски ничего не ответил. Он направился к ближайшему песчаному холму, там снова опустился на четвереньки и кое-как полез вверх. Я взял ящик под мышку и пополз следом. Оказавшись наверху, я активировал мультивизор, перевел его в режим ночного видения.

Перед нами стояла стена непроходимого леса.

– Джунгли, – я стукнул себя кулаком по бедру. – Что ж… Через них очень трудно пробраться, но есть и плюс. Пока мы здесь, обнаружить нас с воздуха будет невозможно.

– Ненавижу джунгли, – проворчал Хаски. Подъем его согрел, он перестал трястись всем телом. Он сделал еще пару шагов и упал на песок, с трудом, шатаясь, поднялся. Я понял, что идти он не сможет и о ночном переходе можно забыть. Тащить его на себе я тоже не смогу.

– Ладно… – сказал я. – Дойдем до леса, найдем пресную воду и место, пригодное для ночлега. Лучше где-нибудь на дереве. Передохнем, а утром двинемся в путь.

– Угу, – страдальчески кивнул Хаски.

Идзуми прилетел в Буферную зону и сразу понял, что здесь творится что-то странное. Во-первых, командора Ченга в его резиденции «Тай-Бэй Палас» не оказалось. Во-вторых, охрана Паяльника находилась в совершенной алкогольной прострации, опустошив командорские запасы крепких напитков. В-третьих, куда делся Ченг, ответить никто не мог. Совершенно.

– Интересные дела… – пробормотал Идзуми.

В самой резиденции был жуткий беспорядок. Все комнаты открыты, вещи валяются по полу, ни одного компьютера нет.

Из всего этого напрашивался весьма неприятный вывод – Ченг сбежал.

– Любопытно, что у них тут такое случилось, – Идзуми овладело нехорошее беспокойство. – Ладно, попробую заглянуть на нижние этажи, к военным…

Идзуми спустился на первый этаж «Тай-Бэй Паласа» и там увидел уж совсем фантастическую картину, от которой невольно поежился.

Этаж был пуст. Никакой охраны. Ни единого человека. Военные покинули базу!

Идзуми прошел по коридору до металлической двери, ведущей к станции обслуживания «кабеля-заложника». Та была заперта и заварена крест-накрест двумя металлическими балками.

– Еще лучше, – инспектор почесал затылок и активировал свой биофон. – Шефа Бюро информационной безопасности Буллигана. Инспектор Идзуми. Есть разрешение на прямой звонок.

Через мгновение система соединила их.

– Что у тебя? – без всяких предисловий спросил Буллиган.

– В «Тай-Бэй Паласе» никого нет, – ответил инспектор, – ни военных, ни Ченга.

– Та-а-ак… – протянул тот в ответ. – Поезжай в сторону черного рынка. Найди там чайный шатер – лиловый с белым. Он шестой в ряду, если считать со стороны порта. У входа стоит чучело медведя. Жди там нашего информатора. В его обязанность входит приглядывать за Ченгом и всем, что творится в Буферной зоне. Его зовут Ларс. Что-то мне подсказывает – это внезапное бегство командора и уход военных из здания напрямую связаны с нашими неприятностями.

– Хорошо, – ответил Идзуми.

– Вот еще что, – добавил Буллиган, – пусть квадролет остается на крыше «Тай-Бэй Паласа». Найди турбокар и поезжай в город. Во-первых, не стоит лишний раз афишировать твою принадлежность к Бюро, во-вторых, квадролеты – большая ценность в Буферной зоне. Всякое может случиться. И в-третьих, ты всегда сможешь вызвать помощь.

– Ясно.

Буллиган отключился, а Идзуми вернулся к лифту и поднялся на этаж, отмеченный буквой «С», – там был выход к парковочным сотам.

В сотах стояло несколько турбокаров.

– Хорошо, что я такой добрый человек, – заявил инспектор, вытаскивая из кармана универсальную ключ-карту.

Несколько лет назад он задержал одного угонщика, который взмолился отпустить его и показал фотографии своей дочери – тяжелобольной девочки, на лечение которой требовалось очень много денег. Из-за этого угонщик уже продал все, что имел, включая хайтек-гражданство, и занимался угоном турбокаров. Благо до всего этого кошмара он был софт-инженером по их системам безопасности. Изготовил универсальный ключ-карту, который подстраивается под любую машину, открывает и запускает ее как родной. Этот ключ он подарил Идзуми в благодарность за доброту. С тех пор инспектор всегда носил подарок с собой. Это решало все проблемы с получением служебной машины. Можно было в любой момент явиться в гараж, забрать любую, а затем просто поставить диспетчера в известность, что за турбокар взял. Наличие этого ключа также избавляло Идзуми от необходимости просить турбокар у бывшей жены. Он просто мог воспользоваться им и вернуть обратно. Разумеется, инспектор не злоупотреблял. И вот теперь, в Буферной зоне, этот ключ ему снова оказался полезен.

– Так, что берем? – спросил инспектор сам себя, пройдя мимо сот.

Тут взгляд его остановился на роскошном красном турбоконцепте. Хвост как у самолета и края крыльев, что убираются под днище, когда машина стоит или едет по дороге, говорили о том, что перед Идзуми новейший, редчайший и баснословно дорогой экземпляр эйркара – самолета и турбокара в одном флаконе.

Инспектор присвистнул:

– Вот это да!

Подумав о последствиях кражи из резиденции командора турбоконцепта такой стоимости, Идзуми только вздохнул:

– Если ничего не получится, через неделю нам всем все равно каюк, а если получится, думаю, и меня простят…

С этими словами он приложил универсальную карту к замку и открыл дверь. Она открывалась, как в небольших самолетах – наверх.

Сев в кресло, Идзуми восхищенно вздохнул, проведя рукой по натуральной мягкой коже сидений. Ею же был обтянут руль. Справа от него размещался небольшой монитор.

– Интересно, инструкция тут есть? – поинтересовался Идзуми и нажал кнопку с буквой «I» на панели приборов.

Монитор тут же загорелся. Появились разделы рубрик: «Устройство», «Обслуживание», «Топливная система», «Система безопасности». Идзуми тронул заголовок «Краткое руководство пользователя».

– Угу… – инспектор насупился и принялся усердно читать, как управлять этим чудом техники.

Оказалось, что управление мало чем отличается от управления обычным турбокаром. Единственный момент – взлетает турбоконцепт только на скорости больше четырехсот километров в час с ровной и прямой дороги, наподобие взлетной полосы.

– Где ж я тут прямую дорогу найду, – проворчал Идзуми. – Тут все автобаны как серпантин.

Соответственно, чтобы приземлиться, эйркару тоже требовался участок ровной и прямой дороги не менее километра длиной.

– Надеюсь, в городе меня не прибьют из-за этой тачки, – вздохнул Идзуми и запустил двигатель.

Через полчаса инспектор уже сидел в том самом чайном шатре с чучелом медведя, что указал ему Буллиган, держа в руках глиняный стаканчик с обжигающим внутренности напитком. Здесь это называли «Фирменный чай Тай-Бэй» – горячая смесь из лимонного сока, местного самогона, травяного отвара и перца. Всего за один кредит официант, прогуливавшийся между столами, наливал всем желающим это варево из жестяного чайника. Инспектор не спеша потягивал уже третью порцию.

Посетителей было до странности мало. Идзуми, пока добирался до шатра, обратил внимание, что людей вокруг практически нет. Внутреннее беспокойство, мучившее инспектора, от этого только усилилось. «С чего это крысы сбежали?» – вертелась в голове назойливая мысль. Ему принесли рагу из морских водорослей с мидиями и маленькую чашечку риса, а информатор Бюро все не появлялся.

– Ненавижу мародеров, – едва слышно проворчал себе под нос Идзуми, чтобы окружающие его не услышали. Учитывая порядки Буферной зоны, такое заявление могло стоить ему жизни. Но чтобы совсем промолчать – это не в характере инспектора. Впрочем, отчаиваться тоже было не в его характере, поэтому он продолжал ждать.

Прошел еще час, а информатора все не было. Но Идзуми пока еще не начал волноваться. Он спокойно поглощал хрустящие, зажаренные в масле водоросли, выковыривал из раковин противно-сладковатых мидий и маленькой ложечкой ел горячий рис с яйцом. Ничем подобным в столовой полицейского управления не кормили – одни соевые полуфабрикаты. Если что Идзуми и ненавидел в своей жизни, так это сою.

Инспектор съел все до крошки и заказал себе настоящий кофе, а к нему маленькую бутылочку бренди.

– Хоть выпью нормально напоследок, – сказал он сам себе.

Еще через сорок минут инспектор разомлел. Он сидел, щурясь на пламя в каменной печке и наслаждаясь исходившим от нее теплом. В Буферной зоне экономили электричество, поэтому с наступлением темноты включили «искусственные свечи» – лампочки малой мощности, горевшие не ярче масляного светильника.

– Прости, что заставил ждать, – опустилась на его плечо чья-то твердая нервная ладонь. – Хотел уточнить кое-что, прежде чем идти сюда. Я Ларс.

Информатор оказался небритым субъектом неопределенного возраста, в виниловых джинсах и меховом жилете на голом теле. Длинные белые косички с вплетенными в них маленькими каменными черепами падали ему на плечи.

– О, не стоит извинений, зови меня Идзуми, – пробурчал инспектор, выпуская клубы дыма от настоящей сигары в потолок. – Ну что, можешь сказать, куда делся Ченг?

– Как раз поэтому я и задержался, – ответил тот. – Слушай. Несколько часов назад в «Тай-Бэй Паласе» поднялась ужасная суматоха. Вроде говорят, кто-то ограбил Ведьму Айрин. Пробрался на ее катер и похитил нечто очень ценное. Она собрала все окрестные банды, обещав тому, кто поймает двух мальчишек – один в черном комбинезоне, сильно напоминающем форму правительственного агента, а второй лысый тощий мародер с побережья, – огромную награду. Миллион кредитов!

Идзуми подавился и закашлялся:

– Кого они ищут?! – переспросил он. – Агента?!

– Не знаю. Сказали, что на нем форма агента, но без нашивок. И волосы в зеленый цвет покрашены. Все банды побережья снялись с якорей и направились в пролив. Квадролет, что угнали эти парни, упал где-то там. Не долетел до побережья. Одни будут искать тела и то, что пропало у Айрин. А другие – обшаривать побережье, если тем двоим все же удалось добраться до берега.

– Мне нужно туда! – крикнул Идзуми. – Можешь показать, куда они направились?

Ларс сердито нахмурил брови.

– Бесплатно – нет. Риск слишком большой. Если поймают и выяснится, что я привел на хвост к Айрин кого-то из Бюро… Она меня на ленточки порежет.

– Сколько ты хочешь? – хмуро спросил инспектор.

– За такую работу – сорок тысяч, – последовал ответ. – Обещаю показать, где катер Айрин, как растянулись остальные банды, где на побережье они высадились.

– Сорок тысяч?! – возмутился Идзуми. – А не слишком дорого, чтобы просто указать дорогу?! Между прочим, оттого, найду я этого агента или нет, зависит спасение мира! В твоих же интересах помочь бесплатно.

Ларс усмехнулся:

– Сорок тысяч – не такая уж большая цена, чтобы спасти мир, я считаю.

Идзуми быстро посчитал, что достать еще сорок тысяч он может, только сняв деньги с собственного пенсионного счета. Других у него не было. Причем на этом счете у Идзуми и так лежало всего тысяч шестьдесят. Бренди, сигары и кофе были слишком дороги в хайтек-пространстве. Покупать их с зарплаты Идзуми не мог, поэтому то и дело залезал в свои пенсионные.

«Зачем мне пенсия, если через восемь дней наступит конец света?» – подумал он. Но при мысли, что конец света может и не наступить, а деньги будут потрачены и вряд ли их кто-нибудь возместит, инспектор задумался.

– Черт, никто не предупредил, что я буду спасать мир за собственные деньги! Впрочем, какая теперь разница… Чтоб вы все сдохли через неделю! – выругался в конце концов Идзуми. – Идем!

Инспектор вышел на связь с Буллиганом, чтобы сообщить – их агент, вероятно, обнаружен, и сейчас все банды побережья во главе с Ведьмой Айрин за ним охотятся.

* * *

Максиму позволили попрощаться с Дэз.

Буллиган, агенты Нимура и Никольская остановились у двери ангара, дав Громову и Кемпински побыть почти наедине.

Громов обнял ее, приблизив свое лицо к ней настолько, чтобы никто больше не смог услышать их, и сказал:

– Тебя отпускают, возможно, ты еще успеешь помочь Дженни…

– Мы вытащим тебя отсюда, чего бы это ни стоило, – шептала в ответ Кемпински. – Мы придем за тобой!

– Дайте знать, где будете. Когда я закончу «Моцарта», мне надо будет попасть к телу Джокера… – ответил Громов. – Сейчас главное – остановить твоего отца.

– Он послушает меня, – неуверенно произнесла Дэз. – А если нет… Последуем твоему плану. Я думаю, что знаю, как найти Дженни…

Макс крепко обнял ее. Кемпински поцеловала его в щеку.

– Ладно, – окрикнул их Буллиган. – Пора расставаться, ребятки.

Дэз пошла к квадролету, все время оглядываясь.

Громов помахал ей рукой. Шеф Бюро информационной безопасности глубоко вздохнул, и его лицо стало еще мрачнее. Когда Громов подошел к нему, он взял Максима за локоть, отключил свой биофон и сказал:

– Слушай, если ты все же хочешь рассказать мне что-нибудь, сейчас последний шанс. Я не верю, что ты не знаешь, почему Синклер хочет видеть именно тебя. Почему он так настаивает на этом. Может, скажешь? Я смогу тебя защитить.

Макс посмотрел на него с уважением:

– Не вините себя, сэр, в происходящем, – сказал он. – У меня есть предположения, что может быть нужно доктору Синклеру, но я оставлю их при себе. Это мое дело. Учась в Эдене, я кое-что сделал для него. Он не причинит мне вреда. Будьте спокойны.

– Ну… раз ты так уверен, – Буллиган снова включил свой биофон, – тогда готовься к встрече с доктором Синклером.

Я проснулся, открыл глаза и не сразу сообразил, где нахожусь. Надо мной качалась плотная зеленая листва.

– Хаски! – я повернулся и чуть было не упал.

Мы устроились на ночь в развилке какого-то старого толстого дерева с серовато-белым стволом и густой кроной. Хаски спал в самой середине развилки, свернувшись в маленький клубок.

– Хаски! – я тронул его за плечо. – Пора! Поднимайся!

Он открыл глаза и секунду смотрел перед собой, тупо моргая, как сова, которую днем вытащили из дупла. Потом уткнулся лбом в свои руки.

– Кошмар…

Я перелез на толстую ветку справа, повис на ней и, разжав руки, спрыгнул вниз.

Алюпластиковый ящик стоял на месте – в земляной впадине у корней.

Я открыл его и вытащил ноутбук Дэйдры. Включил…

– Черт…

По экрану рассыпалась непонятная белая кодировка на синем фоне.

– Запаролено! – я стукнул кулаком в землю от досады.

– Что? – спросил Хаски, слезая с дерева.

– Чтобы прочесть ее файлы, нужен ключ, – ответил я. – Даже не знаю, сколько времени понадобится аналитическому отделу «Нет-Тек», чтобы этот ключ найти.

– Ты сначала доберись до «Нет-Тек», – зевнул Хаски и направился к ручью умыться и попить.

Тут сверху донесся тихий свистящий звук, я поднял голову и…

– Хаски, назад! – я дернул его обратно под защиту кроны дерева.

Прямо над нами пролетел квадролет. Боевая машина, оснащенная пулеметами. Мысленно я взмолился, чтобы у них не было тепловизора. Иначе они обнаружат нас в два счета.

Только я так подумал, квадролет резко развернулся, сделал круг и… завис прямо над нами!

– Хаски, бежим! – крикнул я хватая ящик.

Только мы успели отойти, как с дерева посыпались ветки, сбитые пулями.

Мы помчались сквозь зеленые заросли.

«Только бы не упасть», – думал я.

– Как они нас нашли?! – задыхаясь на бегу, спросил Хаски.

– Тепловизоры! Датчики движения! Идентификаторы мозговых волн! – раздраженно ответил я. – Мало ли что! Беги, пока хватит сил!

В груди, несмотря на бьющееся как у зайца сердце, появился могильный холод. Это конец!

К квадролету, что преследовал нас, присоединился еще один. Тут с неба раздался усиленный динамиками голос Айрин:

– Эй вы, крысы! Отдайте то, что украли, и я обещаю – вы умрете быстро! Если откажетесь – будете мучиться несколько дней! Вы себе представить не можете, что я с вами сделаю!

Тут краем глаза я заметил, что сбоку подлетает еще один квадролет. Мелькнули коричнево-золотые полоски на бортах.

– Хаски! Квадролет Бюро!

Тут сверху раздался громкий свист. Мелькнул огненный хвост ракеты.

– Хаски, быстрей! В сторону! – заорал я.

Один из квадролетов, что преследовал нас, накренился и, с громким треском ломая деревья, полетел вниз.

Следом ухнул и второй.

Квадролет Бюро завис на месте. Оттуда упала длинная веревочная лестница.

Я побежал к ней. Хаски за мной. Я подсадил его. Следом за ним схватился за шершавые, обтянутые противоскользящей резиной перекладины. Лестница тут же начала втягиваться наверх.

Квадролет стремительно набирал скорость. Я изо всех сил держал ящик, потому что ветром нас трепало так, что казалось, вот-вот сдует даже одежду.

– Руку! – крикнул Хаски какой-то человек из квадролета.

Незнакомец втянул его внутрь. Затем они вдвоем помогли и мне подняться на борт.

– Фу-ух, еле успели, – выдохнул незнакомец. – Хорошо, что Буллиган прислал два «Ирокеза» для прикрытия. Они обеспечат нам безопасный коридор до самого Эдена.

– Кто вы? – спросил я, тяжело дыша.

– Инспектор Идзуми, – последовал ответ. – А тебя, парень, все просто обыскались. Мы летим в Эден.

– У меня есть хороший подарок для Буллигана, – я похлопал рукой по ящику. – Он будет доволен.

Макс ждал в комнате, где до этого Мишель провела несколько часов, пытаясь добиться от доктора Синклера хоть какой-нибудь помощи в борьбе с Джокером.

Черный плазменный экран вспыхнул, и Громов увидел тот самый кабинет, где встречался с Синклером во время своего пребывания в Эдене. Директор сидел в своем «львином кресле» и улыбался.

– Добро пожаловать обратно, ученик Громов, – сказал он.

– Вы опять подключите меня к среде Эдена? – Макс напряженно сжал руками подлокотники кресла.

– Да, но не стоит пугаться, – директор улыбнулся. – Ничего нового ты не увидишь. Думаю, главный шок был тобой пережит неделю назад. Кстати, странная штука время, не правда ли? Кажется, что прошел год. За это время я успел превратиться в преступника, лишиться своего технопарка и потерять всякую надежду на будущее.

Макс подумал о том, что случилось с ним за эту неделю, и мысленно согласился с доктором Синклером. Время – очень странная штука. Иногда за неделю может случиться больше, чем за всю прошедшую жизнь. А бывает так, что одна минута меняет тебя сильнее, чем годы труда и поисков смысла. Причем нельзя объяснить это словами. Но с тех пор как Громов проснулся в нейрокапсуле и увидел Эден таким, каким он является на самом деле, – он почувствовал, что изменился. Что-то в нем сломалось, исчезло навсегда. Макс никак не мог понять, что именно. Может, вера в реальность? Но вместо этой веры ничего не пришло. Осталась одна растерянность.

– Поверьте, друг мой, – обратился к нему Синклер, – ваши страхи совершенно напрасны. Вам надо было вернуться в Эден раньше, а лучше совсем не покидать его, и вся эта петрушка с концом света кончилась бы в тот же день. Или вообще не начиналась бы.

– У меня есть план, как остановить Джокера, – сказал Громов. – Только мне потребуется доступ к архивам «Моцарта». Вы поможете, доктор Синклер?

– Разумеется, – ответил тот. – Тем более что именно за этим я вас сюда и вернул. Вот видите, какой вы умник, ученик Громов. Вы, должно быть, уже поняли, что «Моцарт» – это единственный способ остановить Джокера. Видите ли, из-за всей этой кутерьмы с омега-вирусом все как-то упустили из виду, что вы действительно талантливый молодой человек. Редкостно талантливый. Вас приняли в Эден из-за вашей собственной разработки.

Доктор Синклер показал на что-то рядом с креслом, в котором сидел Макс.

Громов увидел пластиковую коробку.

– Не хотите открыть? – спросил Синклер. – Я настоял, чтобы агенты Бюро принесли это сюда.

Макс недоверчиво протянул руку и приподнял крышку.

– Образец! Боже мой! Образец!

Он схватил холодное безжизненное тельце своего школьного робота и прижал к себе. Потом вытащил из коробки его голову и нежно провел по ней ладонью. И тут, первый раз за эту кошмарную неделю, из глаз Громова хлынули слезы.

– Аккумуляторы разрядились, – сказал он, шмыгая носом и вытирая рукавом лицо.

– Вы создали гениальный софт, ученик Громов, – сказал доктор Синклер. – Вы поразили меня тем, что сделали. Я назначил вам специальную стипендию за ваше изобретение. Потом влезли Хьюго и Джокер, они всегда все портят, устроили эти гонки за вирусом, вмешалась Дэйдра, и ваша жизнь пошла совсем не так, как было бы хорошо и правильно. Но это не значит, что она кончилась.

– Что вы имеете в виду? – спросил Макс.

– Вы не будете заложником обстоятельств вечно, – развел руками директор Эдена. – В вас есть сила это преодолеть. Джокер выстрелил вам в голову из квантовой пушки, чтобы стереть ваши воспоминания о проекте «Моцарт», и уже за одно это его стоит стереть раз и навсегда.

– Я ничего не помню, – коротко ответил Макс, удержавшись от мстительного напоминания, что доктор Синклер все же позволил Дэйдре в недавнем прошлом крутить его воспоминания туда-сюда, день заднем, как кинофильм.

– Ты был в одном шаге от победы, – развел руками доктор Синклер, – я не вижу никаких препятствий, чтобы ты мог закончить «Моцарта»! Если бы Джокер не помешал тебе, он бы уже был закончен. Все, что тебе нужно, – в этом роботе, Макс. Архивы Эдена, информация по проекту – все это лишнее. Ты не пользовался ими, когда создал «Моцарта» первый раз, не потребуются они тебе и теперь. Закончи программу, запусти ее на «Ио», и с Джокером будет покончено. Я не настаиваю на том, чтобы ты подключался к виртуальной среде Эдена… Но учитывая ее специфику… Все-таки она дает возможность более полно и интенсивно использовать мозг, тогда дело пойдет быстрей. Но, разумеется, решать тебе.

Макс подумал о Дэз.

Как она? Удалось ли им с Дженни добраться к нейрокапсуле Джокера?

– Хорошо, – кивнул он. – Я согласен подключиться к Эденской среде, доктор Синклер. Но мне все же хотелось бы сначала взглянуть на сохранившиеся наработки. Я надеюсь, они помогут мне вспомнить алгоритм, или коды, или еще что-нибудь существенное из «Моцарта».

– Все, что тебе нужно, – в этой коробке, – повторил директор Эдена, показывая на Образца. – Только одно условие, ученик Громов. Когда вы закончите свою программу – вы запустите ее в среде Эдена тоже. Я ждал этого десять лет.

– Да, доктор Синклер, – кивнул Макс.

* * *

Буллиган встречал квадролет с Идзуми, Семеновым и Хаски, стоя на взлетном поле.

Рядом с шефом Бюро ждал агент Нимура и напряженно читал что-то на своем вирстбуке.

– Помните, Крейнц говорил, что Джокер изменяет маршруты, по которым движется информация? – обратился он к Буллигану. – «Ио» не справляется с потоком ошибок и от перегрузки начинает производить новые. Смотрите, уже сто двадцать игровых арен объявили о временном закрытии в связи с программными сбоями. Вот, – Нимура открыл карту Сетевых маршрутов, – красные линии показывают, где сейчас есть проблемы. Они расходятся веером от «Ио»!

– Странно, если бы ошибки возникали сами по себе, это бы происходило хаотично. Сначала там, где на Сети и так была слишком большая нагрузка, от этих центров напряжения к периферии, – удивился Буллиган. – Но судя по этой карте, создается впечатление, что Сеть дает сбой системно! Что это может значить?

– Не знаю, – Нимура покачал головой. – Надо позвонить Крейнцу, выяснить, как у них там дела.

Квадролет опустился в середину белого посадочного круга.

Из него выскочил парень лет шестнадцати-семнадцати с большим алюпластиковым ящиком в руке.

– Хей, мистер Буллиган! – крикнул он. – Я украл ноутбук Дэйдры МакМэрфи!

Буллиган ничего не ответил, бросился агенту навстречу и сдавил в объятиях так, что тот ойкнул.

– Молодец! Молодец! Я уже думал, мы тебя больше никогда не увидим! – Буллиган выглядел очень взволнованным.

– Мы должны как можно скорее узнать, где находится установка «Кибела», и отключить ее, – сказал агент. – Я знаю их план.

– Изменить настройки биофонов, перезагрузить Сеть, выпустить нанороботов и превратить нас всех в послушную биомассу, – перебил его Буллиган.

– Да, Идзуми рассказал мне, что у вас тут происходит, – Семенов нахмурился. – Надо спешить. Я надеюсь, кто-нибудь сможет найти ключ к информации на компьютере Дэйдры МакМэрфи.

 

ЗАВЕРШЕНИЕ МОЦАРТА

Нимура и Никольская проводили Громова в диспетчерскую, откуда доктор Льюис вел управление нейрокапсулами.

Капсула, где Громов провел два года, по-прежнему стояла подключенной к спецоборудованию. Три большие прозрачные оптические матрицы, куда доктор Льюис выводил данные о состоянии Максима, сейчас были неактивны.

Вдруг одна из них вспыхнула. На ней появился доктор Синклер.

– Я хочу лично руководить вашим подключением, – сказал он Громову и обратился к агентам Никольской и Нимуре: – Следуйте моим указаниям. После взрыва «ЭБ-100» «Дженни» еще не полностью восстановилась. Так что виртуальная среда нестабильна. Я подготовил для Громова ту ее часть, которая была значима для разработки проекта «Моцарт». Готовы, ученик Громов?

– Да, – ответил тот.

– Тогда подключайтесь. Здесь процедура будет обычной. Только во время вашего ввода в систему надо будет вручную указать адрес, куда именно вас загружают. Я передам его агентам.

Макс лег в нейрокапсулу. Нимура подключил к его биофонному чипу контакт. Никольская закрепила датчики на руках, шее и голове. Надела ему маску для дыхания. Затем медленно опустила крышку.

Что было дальше, Макс не слышал. Только видел, как один из экспертов подошел к пульту и начал нажимать на кнопки.

Сознание Макса отключилось почти мгновенно, и тут же перед глазами развернулась новая картинка. Будто он мгновенно телепортировался в другой мир.

– Лаборатория профессора Борисова! – воскликнул Громов сразу, как только завершилась загрузка.

Двери лаборатории была наглухо закрыты. Магнитный замок мигал красными огоньками, показывая, что неактивен.

– Не совсем, – ответил доктор Синклер. – Мы в одной из тренировочных версий среды Эдена. Я выгрузил сюда лабораторию и все файлы по «Моцарту». До конца света осталось несколько дней. Но, по-моему, этого вполне достаточно, чтобы закончить программу.

– Хорошо, – кивнул Макс. – С чего мне начать?

– Для начала обнови всю информацию по программе. В этом тебе нейролингва поможет. Не бойся перегрузки. Потом я тебя восстановлю, погрузив в кратковременный магнитный сон. Двадцати минут глубокой фазы сна будет достаточно, чтобы полностью снять умственную усталость.

Макс сел в кресло, стоявшее в правом углу лаборатории. Все это с ним уже было. Он взял набор силиконовых контактов и надел их. Забавно. Хотя теперь он знал, что все его действия, все предметы, которые он использует, – это всего лишь внешнее, образное отображение программы, которую запускает, все равно воспринимал как реальность.

В данном случае весь набор действий был активацией программы подключения к нейролингве. Подключившись, Громов с удивлением обнаружил в файлах «Моцарта» результаты собственных исследований.

Проходил час за часом.

Пальцы Макса с лихорадочной быстротой открывали окно за окном.

«Загрузка», «загрузка», «загрузка»…

В конце концов он почувствовал, что ему становится плохо, появились тошнота, головокружение и сильная слабость. Макс резким движением нажал кнопку «Выход».

– Осталось совсем немного – история проекта, детали, побочные разработки, – сказал он Синклеру, отдирая силиконовые контакты от кончиков пальцев.

– Что думаешь? – спросил тот. – Вспомнил что-нибудь из своих собственных разработок? Тех, что стер Джокер, выстрелив тебе в голову пушкой квантового генератора? Как вообще впечатление от программы?

– Слишком сложно… – выдохнул Макс.

– Что сложно? – спросил доктор Синклер.

– «Моцарт» слишком… Понимаете, софт Образца, про который вы сказали, что в нем есть все, что мне нужно, – очень простой. Это короткая генеральная программа, которая сама пишет скрипты для вновь возникающих ситуаций. Она сама создает и адаптирует софт. А «Моцарт»… Он огромный! Все, кто над ним работал, пытались запрограммировать каждый его шаг самостоятельно. Сочетаемость нот, правила гармонии… Слишком много всего. Я считаю, что дело не в алгоритмах решения, а в самой идее. У Образца это – генеральная программа, интуитивно создающая новые скрипты для новых задач.

– Этот же принцип использовал Аткинс, когда создавал «Ио», – заметил доктор Льюис.

– Да, – кивнул Громов. – Я к тому, что идея должна быть простой. «Моцарт» же слишком громоздкий. Там столько «если», столько «но» и прочих условий! Он не может функционировать в таком виде. Нужна идея. Простая идея. Понимаете?

– Ты найдешь ее, – с уверенностью сказал доктор Синклер. – Я вывожу тебя. Надо поспать.

Двадцать минут магнитного сна прошли незаметно

Как только Громов вышел из виртуальной среды Эдена, то сразу почувствовал тревогу и волчий голод.

Макс выбрался из капсулы и обернулся к монитору, с которого на него смотрел доктор Синклер. Он по-прежнему сидел в своем «львином кресле». На столе перед ним возникла ваза с фруктами.

– Есть мысли, как закончить? – спросил директор Эдена.

– Пока нет, – мотнул головой Громов. – Аткинс бы сказал…

– Аткинс! – фыркнул директор Эдена. – Не думай, что сказал бы Аткинс! Думай, что скажешь ты!

– Почему? – искренне удивился Максим. – Разве не вы мне говорили…

– Видишь ли, есть вещь, которую я никогда в жизни не прощу Роберту Аткинсу, каким бы гением он ни был, – доктор Синклер взял из вазы яблоко и прокатил его по столу.

– Что же это?

– Аткинс решил за нас всех, какой будет Сеть и каковы ее функции. Каждый раз, когда ты загружаешься в виртуальное пространство, ты подчиняешься воле Аткинса. Ты пользуешься его знаками и ходишь по тем коридорам, что он проложил для тебя. Аткинс не освободил человечество, как пишут о нем. Как раз наоборот. Он построил для нас тюрьму такого размера, где без проблем и с комфортом могут уместиться абсолютно все. Код Аткинса, на котором работает «Ио», должен быть изменен. Он должен быть открыт для всех, чтобы каждый сам решал, каким ему быть внутри Сети. Сеть – волшебный мир свободы, где каждый должен иметь возможность жить в своей реальности, творить свой собственный мир, а не существовать в параллельном, зеркальном отражении мира реального. Аткинс убил саму идею Сети – идею свободы. Он построил мир в четко заданных, раз и навсегда определенных рамках вместо мира без всяких границ.

Громов смотрел на доктора Синклера, пытаясь понять, к чему тот клонит.

– Вы бы тоже хотели, чтобы Сеть исчезла? Мечтаете уничтожить ее?

– Не уничтожить, а изменить принцип ее работы. У «Ио» должен быть другой код! Каждый должен иметь возможность выстроить в Сети частичку собственного, личного пространства.

– Подождите!

Идея «Моцарта» возникла в голове Громова мгновенно.

Это софт интуитивного типа, основанный на открытом коде. То есть с возможностью к самодополнению. Аткинс создал систему закрытого кода «Ио» – где центральный квантовый компьютер был единственным центром управления и контроля. Его интуитивная программа управляла всеми потоками информации в Сети и следила за их содержанием. «Моцарт» тоже интуитивная генеральная программа, но, поскольку в основе его открытый код, – он может рассредоточиться по периферийным серверам и создать глобальную самоорганизующуюся распределительную систему из множества компьютеров, производительность которой будет даже выше, чем у «Ио». Это уже не прежняя Сеть с единым, как выяснилось, уязвимым центром управления, а… нечто вроде биологического организма, различные части которого действуют согласованно.

Осталось понять, как именно «Моцарт» может справиться с омега-вирусом.

Омега-вирус – биоцифровой. Он использует структуру и принцип работы ДНК для репликации цифровой программы. Эта программа изменяет частоту мозговых импульсов, подстраивает ее под частоту той цифровой среды, куда попадает сознание, синхронизирует мозговые волны человека с частотой электрических импульсов – нулей и единиц в цифровой среде «Ио» и разницы напряжения в аналоговой среде «Дженни». Значит, «Моцарт» должен быть точно таким же биоцифровым софтом, но обратного действия! Как только омега-вирус начинает разворачивать свои ДНК-спирали для репликации, то есть самокопирования, «Моцарт», в основе которого открытый код, автоматически продуцирует программный модуль, который находит тело вируса и атакует его, удаляет, возвращая мозговым импульсам индивидуальную, их собственную частоту! А для поиска и точного определения локализации тела вируса можно использовать механизм естественного человеческого иммунитета! То есть для человека «Моцарт» – дополнительный модуль к его иммунной системе! Биософт!

Громов не мог выразить этого словами. Он вскочил и бросился к своему ноуту.

«Моцарт» – искусственный иммунитет! Он сам находит файлы, пораженные омега-вирусом, и возвращает их в исходное состояние. Его задача – уничтожить только цифровую часть вируса, которая является для организма новой и от которой он не имеет средств защиты. Если же лишить вирус возможности реплицироваться цифровым путем, его биологическая часть будет уничтожена иммунными телами организма, которые атакуют любое чужеродное тело!

Алгоритм работы иммунной системы человека Громов помнил с третьего класса хайтек-школы. Он был закачан ему через нейролингву. Макс многократно пользовался им на уроках киберорганики, выискивая причину болезни киберклонов.

– Я сейчас… Мне нужно срочно записать это! – бросил он через плечо доктору Синклеру.

– Не буду мешать, – ответил тот. Экран, откуда он наблюдал за Громовым, погас.

Макс очнулся только через несколько часов, запустил сохранение программы и потянулся, произнеся вслух:

– Ну что ж… Я закончил.

Он хотел было позвонить Буллигану, но тут на его ноут пришло сообщение от Дэз.

– Боже мой! Кемпински!

Макс почувствовал, как подпрыгнуло его сердце. Наконец-то он узнает хоть какие-нибудь новости от своих друзей!

«Жду тебя на арене «Бога войны» через сорок минут. Встретимся на левом фланге поля битвы, за командирским шатром».

– «Бог войны»? – вытаращил глаза Громов. – Она же ненавидит эту игру!

Кемпински много раз говорила, что только полные идиоты могут часы напролет рубиться на примитивном поле средневековым оружием в битве, которая вообще не может кончиться, потому что исход сражения в сценарии игры отсутствует как таковой! Каждый, кто загружается на арену, попадает в мясорубку пехотинцем и может совершать чудеса храбрости до тех пор, пока его не назначат десятником, потом сотником, затем бригадиром и так до полководца. При этом занять должность можно, только если на поле достаточно людей, которыми надо командовать, и место свободно – то есть предыдущего командира зарубили враги. В какую армию попадает новобранец, решает движок арены, распределяющий вновь прибывших так, чтобы в каждой из армий было примерно одинаковое количество людей.

Максим вышел из Эденской среды и подключился к кабелю внешней Сети. Буллиган настоял, чтобы шлюзовой портал-конвертер Эдена запустили снова. Иначе шеф Бюро не мог получать донесений от своих агентов.

Громову не терпелось узнать от Дэз новости. Что они сделали с телом Джокера? Куда переместили его нейрокапсулу? Все ли прошло хорошо? Как Дженни?

Макс загрузился в Сеть, зарегистрировался в игре и уже спустя несколько минут оказался в лесу перед полем, где кипела настоящая кровопролитная средневековая битва.

– Эй, новобранец! – окрикнул его командир. – Будешь в пехоте! Иди в тот отряд! Ваша цель – уничтожить метательное орудие!

Громов кивнул, пошел к группе таких же, как он, пехотинцев – в легких кожаных нагрудниках и шлемах, с простыми мечами в руках. Один из них держал в руках трофейный лук.

– Надо стрелы будет подобрать, – деловито сказал он.

Отряд приветствовал Максима вялыми кивками. Двое из восьми новых участников уже явно скучали, осматривая громадное поле, где люди бесцельно кололи и рубили друг друга, выполняя бессмысленные командирские задания.

Громов огляделся. Где-то у середины поля виднелся белый шатер.

Максим посмотрел на часы: успеет ли он за сорок минут до него добежать? Можно пуститься напрямик, но тогда он попадет в самую мясорубку. Как раз у него на пути два отряда яростно сражались за небольшой пригорок с метательной установкой. Вылететь из игры раньше времени не хотелось.

– Сейчас вернусь, – сказал Громов парню с луком и быстро понесся в сторону леса.

Через полчаса, задыхаясь, на подгибающихся от усталости ногах он добежал до шатра и прислонился к дереву. Огляделся. Дэз нигде не было.

– Эй! Ты что тут делаешь! – окрикнул его часовой.

– Э… э… – Громов замялся. – Отдыхаю.

Он еще раз нервно осмотрелся по сторонам в поисках Кемпински.

– Кто твой командир? – не отставал от него солдат.

– Понятия не имею, – кисло ответил Макс. – Слушай, будь другом… У меня тут встреча назначена. Дай спокойно подождать.

– А ну пошли! – вдруг заорал на него часовой и наставил копье. – Ты арестован как шпион!

– Никакой я не шпион! – возмутился Громов. – Мне вообще вся эта ваша битва до фени! Я тут человека жду, ясно?!

Тут копье больно кольнуло его в грудь.

– Дэз! – закричал Громов. – Кемпински!

Неожиданно из-за шатра вышла женщина. Высокая, с длинными голубыми волосами и сиреневыми глазами. В полководческих доспехах!

– Бэнши… – охнул Макс.

– Отпустить, – скомандовала та часовому.

Тот немедля подчинился. v Макс замер, словно превратился в ледяную статую.

Дэйдра МакМэрфи подошла к нему и склонила голову набок.

– Макс Громов… Симпатичный паренек, – она взяла Максима за подбородок и повертела его голову из стороны в сторону. – До сих пор я видела тебя только спящим, – сказала она с усмешкой. – Идем, я тебе кое-что покажу.

На прямых, негнущихся ногах Громов последовал за Бэнши в ее шатер.

Он оказался в самой настоящей лаборатории! Шатер служил только виртуальным прикрытием! Внутри него размещался гигантский исследовательский центр. Снаружи он казался всего лишь небольшой командирской палаткой – а здесь было несколько этажей, множество людей, вернее, их трехмерных репликаций, сновавших туда-сюда по металлическим лестницам.

Совсем как те, что Громов видел в Эдене! Так вот где скрывается Дэйдра!

«Стоп! Но ее тело и нейрокапсула должны где-то находиться», – подумал Громов.

Бэнши стояла на полукруглом балконе. Нечто вроде капитанского мостика. Справа от нее на стене висел огромный монитор. Она подошла к нему и включила запись.

Макс увидел тот самый бункер, где они оставили Джокера.

Только теперь в нем было полно солдат! Военные! Похоже, они кого-то ждут…

Дверь открылась, и… вошли Дженни с Дэз.

На них мгновенно наставили десятки автоматов, Бэнши выключила запись.

– Ну, самый умный мальчик в Эдене, – сказала она с насмешкой, – понял, что случилось?

– Да, – едва смог выговорить Громов. – Вы выследили Дэз с Дженни и устроили им засаду.

– Не совсем так. Люди Айрин нашли этот бункер и остались там, чтобы никто, слышишь, никто не причинил вреда Джокеру. Ведь он – гарантия перезагрузки Сети. Без угроз этого дурака правительство и корпорации никогда в жизни бы не согласились на перезагрузку Сети, ведь они потеряют столько денег! – Дэйдра снова оскалила свои жемчужно-белые зубы. – По некоторым причинам мне очень нужно, чтобы Сеть перезагрузилась. А тут Джокер – как нельзя кстати. Такой шанс нельзя было упустить. Второго могло и не представиться. Пришлось кое-что делать в спешке… – лицо Бэнши вдруг стало очень мрачным. – Ну да ладно. Сейчас не об этом. Мы подумали, что друзья Джокера, когда увидят, что теперь творит их бывший обожаемый вождь, захотят его отключить, поэтому охраняли. И, как видишь, не напрасно. – Дэйдра кивнула на экран. – Джокера пришли убивать подруга жизни и дочь… Есть в этом что-то очень трагическое, не правда ли? Но девушки уже наказаны. Дезире Кемпински и Дженни Синклер пока побудут у нас в качестве заложниц.

– Джокеру будет все равно, – сказал Макс.

– А кто сказал, что они страховка от Джокера? – усмехнулась Бэнши. – Они страховка от тебя.

Бэнши включила другой монитор.

На нем появились две нейрокапсулы. В одной лежала Дэз, а в другой Дженни.

Надо срочно сообщить об этом Буллигану. Немедленно! Пусть его люди найдут Дэз и Дженни! Пусть сделают что-нибудь.

– О том, чтобы их вызволить, даже не думай, – сказала Дэйдра. – Капсулы под охраной. В главном военном штабе «Микадо». Потребуется целая армия, чтобы их освободить. Не говоря уж о том, что генерал Ли никогда не признает своей причастности к похищению. То есть повода для вторжения у Бюро не будет. А Буллиган вряд ли решится на осаду «Микадо» без повода. Он ведь не хочет войти в историю как зачинщик гражданской войны.

Дэйдра рассмеялась.

– Что с моими друзьями?! – крикнул Громов.

– Пока ничего. Если не наделаешь глупостей, – улыбнулась Дэйдра. – А если наделаешь, я нажму вот эту кнопку, – она провела ногтем по красному квадратному выступу на панели управления, – и в их капсулы перестанет поступать кислород.

– Чего вы хотите от меня?! – заорал Макс.

– He кричи, – сморщилась Бэнши, – ненавижу громкие звуки. Делать ничего не нужно. В прямом смысле слова. Если тебя попросят закончить «Моцарта» – ты не сможешь. Ясно? Выбор простой. Не справишься со своим заданием – твоя подружка и Дженни останутся в живых. Ну а если вдруг все же проявишь гениальность и «Моцарт» будет запущен – они умрут. Вот и все. Выбирай. Кстати, если кому-нибудь расскажешь о нашем разговоре – они тоже умрут. А теперь пошел вон!

Она толкнула Громова в грудь с такой силой, что тот буквально вылетел из шатра, словно снаряд катапульты.

– Убейте его! – донеслось вслед.

Макс не успел сказать ни слова.

Здоровенный как медведь сотник подошел к нему и одним махом отрубил голову.

– Ай! – только и успел сказать Громов, вылетая из игры.

Система сообщила ему, что он выведен с арены.

Макс отключился от Сети, сорвал с рук контакты и вытащил из глаз линзы. Вскочил, не зная, куда бежать и что делать.

«Надо предупредить доктора Синклера! Надо предупредить Буллигана!» – билось в голове.

«Если кому-нибудь расскажешь…»

– Нет! Нельзя… – Громов прижал кулак к губам и постучал.

«Что же делать?! Что делать?»

В руках у Громова уже есть средство, чтобы остановить Джокера. Но если он рискнет им воспользоваться, чтобы спасти Сеть, – Дженни и Дэз умрут. Если только он не найдет способа запустить «Моцарта» так, чтобы Дэйдра об этом не узнала или не успела перекрыть подачу кислорода. Ведь, если она управляет нейрокапсулами из Сети, значит, можно каким-то образом просто перекрыть канал, через который это управление осуществляется.

Взгляд Громова упал на пластиковую коробку, что вернул ему Синклер.

«Все, что тебе нужно, – в этой коробке», – вспомнил он слова директора Эдена.

Макс поставил Образцу новые аккумуляторы и, глубоко вдохнув, включил робота.

Тот сонно поднял веки и уставился на своего создателя.

– Хозяин? – сказал он удивленно. – Который час? У меня не работать системное время? Я не знать, какой сейчас год.

– Две тысячи пятьдесят третий, – ответил Громов. – Как ты себя… м-м… – он замялся, подбирая подходящее слово. – Как ты себя чувствуешь?

– Пока не знать, – сказал Образец. – Тест систем. Тест завершен. Чувствовать себя нормально. Ты меня отключать? Я помнить. Это было нехорошо. Образец поступать правильно. Но ты применять силу и подавлять Образец. Зачем?

– Ну как тебе объяснить… – вздохнул Макс. – Я испугался, что ты перестанешь мне подчиняться.

– Образец друг, – обиделся робот, – он не должен подчиняться. Он иметь право поступать, как считает правильно. А я правильней ты.

– Почему? – Громова удивила уверенность Образца.

– Потому что твои действия нелогичны, – последовал ответ.

– Не всегда правильно то, что логично, – вздохнул Громов. – Вот скажи, если бы перед тобой стоял выбор: спасешь мир – умрут друзья, спасешь друзей – погибнет мир, ты бы что выбрал?

Образец задумался.

– Недостаточно информации, – сказал он. – Сколько друзей ты спасать?

– Двоих, – улыбнулся Громов.

– А сколько людей погибать, если ты их спасать?

– Около одиннадцати миллиардов, – Макс вздохнул.

Образец ответил мгновенно.

– Надо спасать одиннадцать миллиардов. Двое – это несущественная погрешность.

– А если эти двое мне дороже остальных одиннадцати миллиардов? – Громов смотрел Образцу в зеленые электронные глаза.

– Ты опять поступать неправильно, нелогично, – возмутился тот. – Я же говорить, что превосходить тебя как форма жизни. Потому что та форма жизни, что выбирать спасать два, а не одиннадцать миллиардов, весь свой вид, несовершенна и погибать.

– Угу, – уныло кивнул Громов. – Подключись-ка к моему компьютеру. Хочу новую программу тебе показать.

Образец недоверчиво покосился на Макса.

– Ты один раз причинить мне вред. Я тебе не доверять. Что за программа? Сначала объяснять! Я настаивать!

– Ну… ты станешь лучше, я так думаю, – попытался объяснить Громов. – Сможешь воспринимать вещи не только с точки зрения машинной логики. У тебя появится фантазия. Ты сможешь нелогично сочетать разрозненную информацию и придумывать что-нибудь новое.

– Не понимать. Дать пример, – потребовал робот.

– Ну, скажем, я придумал тебя, – сказал Громов. – У меня же не было схемы или готового плана. Я собирал тебя из обычных деталей, а потом создал софт, который сделал тебя таким, какой ты есть. Я тебя создал. Понимаешь? Создал то, чего раньше, до тебя, не существовало.

– Если я принимать твой новый программа, – насупился Образец, – я мочь создать себе друг? Другой робот?

– Да, – кивнул Громов.

– Тогда я пробовать твой программа, – согласился Образец. – Я хотеть создать свой вид. Свой вид – хорошо. Я знать, что все существа иметь свой вид. Вид – сила. Один – плохо. Всегда вымирать.

Из головы робота выдвинулся разъем и подключился к ноуту Громова.

– Хорошо, – кивнул тот и скопировал «Моцарта» в голову Образца.

Тот мгновение мигал глазами, сидел неподвижно, а затем встряхнулся.

– Ну как? – напряженно спросил Громов.

– Я еще раз думать про твой вопрос, – произнес робот. – И понимать, почему ты не хотеть спасать одиннадцать миллиардов, а хотеть спасать двоих. Потому что ты их знать и они для тебя существовать.

– Да, – Громов глубоко вздохнул, пытаясь понять, как работает его собственная программа, если даже машина, никогда не бывшая человеком, преображается в течение нескольких секунд.

«Открытый код – это способность к быстрому многоуровневому восприятию, а значит, обучению!» – мелькнуло в голове.

– Но если ты не знать лично остальных, тех, кто умрет, это не значит, что они не существовать. Для кого-то они такие же, как твои двое, – неожиданно заявил Образец. – Ты должен приносить жертва своих, чтобы спасать других, потому что их больше.

– Черт…

Громов уткнулся лбом в стол.

– Спасибо, – сказал он Образцу.

– Если я говорить что-то, что казаться тебе неправильно, это значит только то, что неправ ты, – заявил тот.

– Почему? – вытаращился на него Макс.

– Потому, что это нелогично, – опять заладил робот.

Максим прикусил губу.

– Похоже, способность к быстрому пониманию происходящего на многих уровнях еще не делает человеком, – сказал он, протянул руку и, прежде чем Образец успел отпрыгнуть, снова его выключил, тихо выдохнув: – Чудовище…

Тут в биофоне Громова раздался голос Буллигана:

– Макс, срочно в лабораторию, туда, где временный штаб. Агент, что был в Эдене той ночью, нашелся! Он украл ноутбук Дэйдры! Мы уже подключили его в среде Эдена. Доктор Синклер как раз сейчас просматривает его содержимое. Правда, не факт, что он согласится помочь нам с устранением этой угрозы…

* * *

– Ну что, начнем военный совет, раз все в сборе? – спросил Буллиган и потер руки.

Военный совет проводили в той же лаборатории, где допрашивали Громова и Дэз.

Громов увидел инспектора Идзуми, рядом с ним сидел парень лет семнадцати, скорее всего тот самый агент, возвращения которого так ждал Буллиган. У парня было бледное усталое лицо, покрытое едва заметными веснушками. Волосы почему-то выкрашены в зеленый цвет, будто кто-то поиздевался над фотографией. Тонкий, чуть длинноватый нос, большие серые глаза. Собранный, внимательный, одним словом, настоящий правительственный агент. Солдат высшей квалификации. Рядом с агентом сидело странное существо – худой, как веревка, бритый наголо паренек в черном.

Здесь же были несколько агентов Бюро. Никольскую и Нимуру Громов уже знал. У остальных троих попытался прочитать значки, но не смог. Слишком далеко сидели.

– Значит так, теперь мы можем собрать все детали головоломки вместе, – сказал Буллиган.

Затем он коротко обрисовал ситуацию – проекте «Рой», об установке «Кибела», о перезагрузке Сети и текущих проблемах с ней.

Макс до сих пор не мог поверить в масштабы игры, в которую оказался втянутым.

Давно, еще до того, как он появился в хайтек-пространстве, доктор МакМэрфи начала грандиозный проект – «Рой». Если бы он реализовался, то военные получили бы возможность управлять миллиардами людей, как муравьями, – через биофонные чипы, посредством радиосигнала. Но для того чтобы сломить их волю, не дать сопротивляться управляющему сигналу, Дэйдре был нужен омега-вирус. Он делает человеческое сознание плоским, лишенным индивидуальных чувств и эмоций. Все люди стали бы думать одинаково. Мыслить только цифровыми категориями. Два – ничто по сравнению с одиннадцатью миллиардами…

Оставалось неясным одно – почему Дэйдра так боится «Моцарта»?

Внезапно один из мониторов заработал. На нем появилось испуганное лицо Крейнца.

– Вам лучше самим это прочитать! – крикнул он. – Буква «Д», иконка на загрузочной панели Сети. Она начала работать!

На мониторе мгновенно появилась новостная доска NOW WOW!

NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW!

Только что «Красный крест» объявил о странной эпидемии, вспыхнувшей на всей территории хайтек-пространства!

Люди жалуются, что симптомы заболевания проявились у них после того, как они вышли из Сети. Это сильная головная боль, жар, потливость, нервозность и даже галлюцинации. Врачи пока не могут понять, что за вирус вызвал эти странные симптомы, по форме сходные с сильной простудой.

Что за новая напасть обрушилась на хайтек-пространство?! Генерал Ли уже выступил по этому поводу. Вот что он сказал: «Мы не исключаем возможности биологической атаки со стороны лотеков. Это лишний аргумент в пользу того, что нельзя перезагружать Сеть и ослаблять мощь оборонных комплексов, управляемых электроникой».

Врач из Сингапура, обнаруживший у себя данные симптомы, только что сообщил, что, если выйти в Сеть, они исчезают. Никакие же другие препараты не помогают сбить температуру.

Что это, черт возьми, такое?!

Только что появилась еще одна новость. Все заболевшие нажимали ту самую иконку с буквой «Д»! Значит, есть вероятность, что эта болезнь каким-то образом распространяется через Сеть! Уже слышны голоса, что Джокер решил уничтожить нас не ракетами, а новой цифровой чумой!

Мир в панике. Правительство не знает, что делать. Толстосумы забираются на свои наутилусы и отплывают в открытый океан. А что делать нам, простым людям?!

Громов схватился за голову.

– Тебе плохо? – спросил Буллиган.

– Н-нет, – нервно ответил Макс.

Если «Моцарт» задумывался как антидот к омега-вирусу, значит, его можно было бы использовать и для борьбы с технологией Дэйдры. Не будет глобального управления. Не будет нивелировки сознания. Люди останутся самими собой – несовершенными, но индивидуальными! Так вот почему она так боится этого софта! Нанороботы слишком малы! Иммунные тела организма смогут уничтожать их, если отключить софт, который нанороботами управляет!

Крейнц появился снова. Секунду он смотрел куда-то в сторону, потом пробормотал:

– Подождите… Сейчас…

Монитор погас.

– И что это, по-вашему? – спросил Буллиган присутствующих.

Голос подал Нимура:

– Видимо, так проявляется омега-вирус, его биологическая составляющая. Раньше мы этого не знали, потому что Синклер применял его, лежа в нейрокапсуле; затем ему был введен модулятор ДНК, и последствия самого вируса для организма остались неизвестными. Джокер был смертельно болен. Теперь мы знаем, как вирус действует на обычных здоровых людей. Тело постепенно умирает. Единственный шанс спастись – это стать программой. Вирус не оставляет человеку выбора. Я думаю, в этом его главный смысл. Остается только понять, откуда он взялся.

– Хрейдмар нам об этом и расскажет, когда мы его поймаем, – прорычал Буллиган. – Зачем была иконка с буквой «Д», мы теперь знаем.

Руки Громова сжались в кулаки.

– Все становится понятным, – сказал он. – Вся эта кутерьма с десятью тысячами избранных… Джокер просто сделал громкое заявление, чтобы добиться максимального присутствия людей в Сети, поместил вирус в код «Ио» и в один день заразил всех, кто запустил его программу той самой кнопкой с буквой «Д».

«Я хотеть создать свой вид» – так вот что значили слова Образца!

Буллиган встал и положил руки на стол.

– Так! Предлагаю подвести итог. Что мы имеем? Джокер стихийно заражает человечество омега-вирусом, видимо, чтобы не скучать в Сети одному. От этого вируса люди в реальной жизни сильно заболевают, и единственный выход – подключиться к Сети и остаться там навсегда. Чтобы заразить как можно большее количество народу, собственно, и был устроен весь этот спектакль с концом света. Хайтек-граждане наводнили Сеть, чтобы узнать, сохранят им жизнь или нет. Все остальное довершило их собственное любопытство – как же не нажать на новую кнопочку в Сетевой консоли!

– Из этого следует, что конец света уже наступил, – завершил фразу Буллиган.

– Подождите! – Семенов приложил руку к голове. – Нет! Джокер не мог так быстро распространить вирус!

– У него было три дня, – напомнил Буллиган.

– Нет, – вмешался Нимура, – Семенов прав. Для того чтобы доставить эту программу на каждый компьютер, каждый промежуточный сервер, Джокеру потребовалось бы гораздо больше времени. Не говоря уже о том, что сработали бы системы защиты.

Семенов стукнул ладонью по столу:

– Я понял. Он использовал готовую структуру «Роя». Проекта Дэйдры МакМэрфи! Они установили готовые программы для изменения настроек биофонов на всех станциях связи. Станции связи используют инфраструктуру Сети для передачи сигнала. Программы «Роя» сидели на станциях связи, как троянцы, до того момента, пока Сеть не будет перезагружена. Джокер же автоматически, одной командой с «Ио», нашел эти программы и заменил строки софта Дэйдры на строки омега-вируса!

Громов глубоко вдохнул.

Получается, что Дэйдра уже потеряла управление над «Роем», но пока этого не знает. Они все еще надеются спасти свое чудовище – проект дистанционного управления людьми! Для этого они захватили Дэз и Дженни! Чтобы Макс не посмел остановить Джокера! Они не знают, что спасать им уже нечего… И как только поймут это – Дэз и Дженни конец!

Макс снова вспомнил свой разговор с Образцом: «Я хочу создать свой вид».

– Он не отступит… – беззвучно прошептал Громов. Он понял план Джокера. Тот не собирался устраивать никакого конца света. Ему было нужно создать причину, по которой все жители хайтек-пространства в течение нескольких дней будут обращаться к Сети как можно чаще. Поэтому он и объявил про «десять тысяч». Люди ждали, когда же Джокер выложил список тех, кто «спасется». Они покидали Сеть только для того, чтобы немного поспать. И как только вирус был распространен и готов к загрузке – иконка с буквой «Д» заработала. Любой, кто ее нажимал, тут же заражался омега-вирусом! Джокер хотел создать свой вид! Главное свойство вируса – неукротимое стремление занять все пространство, проникнуть в каждую клетку, захватить организм целиком!

– Что? – спросил Буллиган.

– Ничего, – Макс закусил губы.

Доктор Льюис подозрительно уставился на него.

– Ученик Громов, если вы хотите что-то нам рассказать, пожалуйста, сделайте это, – произнес он медленно.

Макс мотнул головой.

Нет.

Двое могут быть дороже одиннадцати миллиардов … и к тому же у него возникла идея.

Крейнц вышел на связь с Буллиганом. Шеф Бюро тут же вывел звонок на громкую связь, чтобы все остальные тоже могли слышать.

– Кажется, началось, – мрачно сказал Отто. – В районе десяти кварталов вокруг отключилось электричество. Ваши агенты говорят, что на соседних улицах ведется активное передвижение. Но метасканирование показывает, что военные подвозят к «Нет-Тек» в основном электронное оборудование… Не оружие. Я не понимаю пока их действий. Если вы придумали, что сделать с Джокером, Сетью и как остановить Дэйдру МакМэрфи, – сейчас самое время все это использовать.

– Держитесь, – ответил Буллиган. – Мы нашли агента, в самое ближайшее время надеемся расшифровать содержимое компьютера Дэйдры…

Тут Крейнц снова посмотрел куда-то в сторону. Похоже, на еще один монитор, стоявший с ним рядом.

– Я понял их план… – прошептал он. – Количество критических ошибок Сети возрастает с каждой секундой. «Ио» не справится с нагрузкой! Произойдет автосброс, и она перезагрузится сама собой! Им нет нужды идти на штурм «Нет-Тек» сейчас! Они подождут, пока развязка наступит естественно! Биофонные настройки будут изменены, и военные войдут в здание, не встретив никакого сопротивления, займут его, установят собственное оборудование передачи данных и получат контроль над «Ио»! Медлить нельзя!

– На этот случай у нас есть определенная страховка, – задумчиво произнес Буллиган. – Лучше потерять Сеть навсегда, чем превратиться в марионеток. Я приказал заложить рядом с «Ио» «ЭБ-1000». Бомбу сходного действия с той, что была взорвана в Эдене, но в сто раз мощнее. «Ио» будет уничтожена. Вряд ли военным удастся хоть что-то восстановить.

– Вопрос в том, кто будет ее взрывать, если Сеть отключится и перезагрузится раньше, чем агенты решатся взорвать «ЭБ-1000», – заметил Нимура.

Макс вскочил. Нервы были на пределе. Если он ничего не предпримет, то потеряет и Дженни с Дэз, и никому больше помочь не сможет.

– Я должен увидеть Синклера! – воскликнул он. – Сейчас. Подключите меня! – крикнул Громов.

Было в его тоне нечто такое, что заставило всех подчиниться.

Буллиган, Идзуми, агенты переместились туда, где стояла нейрокапсула Громова.

Вскоре Макс уже сидел в кресле перед доктором Синклером. Тот молчал, кормил орангутанга Юджина печеньем. И наконец заговорил:

– Я просчитывал все возможные варианты вашего поведения, ученик Громов. И пришел к выводу, что этих вариантов не так уж много… Ладно, давайте перейдем сразу к делу. Я так понял, вы закончили «Моцарта». Так?

– Да, – ответил Макс. – И я отдам его вам прямо сейчас, как обещал, в обмен на небольшую помощь.

– Какую? – спросил Синклер.

– Вы знаете коды Дэйдры МакМэрфи? Вы можете повлиять на ее трехмерную репликацию в Сети отсюда, из Эдена?

Доктор Синклер нахмурился.

– Теоретически… Я могу смоделировать несколько гончих, которые пройдут через шлюзовой портал, конвертируются в цифровую форму, отыщут Дэйдру, а как только она будет найдена – я отправлю следом программу-убийцу. Она просто сотрет трехмерную репликацию Бэнши. Правда, не навсегда, конечно.

– Сколько времени займет ее восстановление?

– Стандартно. Создание новой трехмерной репликации человека в Сети занимает порядка суток. Это очень большая и сложная программа. Огромное количество графических полигонов… Звуковые ряды…

– Хорошо! – кивнул Макс. – Сделайте это! Сразу, как только получите «Моцарта»! Мне нужно только отключить Дэйдру от управления… От управления кое-чем через Сеть. Она должна утратить возможность связи с «Микадо» – военным штабом.

– Обещаю, она утратит эту возможность. Разумеется, если сама, физически, не находится на этой самой базе, – сказал Синклер.

– Нет, Дэйдра до сих пор была в Буферной зоне, – ответил Громов, вспомнив, как говорил об этом агент Семенов на совещании. Но у него тут же сердце заныло от тревоги – Бэнши сможет попасть в Токио, где находится «Микадо», за пару часов, если уже не добралась туда! Она сможет позвонить и отдать приказ кому-нибудь другому!

– Доктор Синклер, а возможно отключить ее биофонный чип? – спросил Громов.

– Хм… Сейчас… Что-то я видел в ее собственном компьютере, который Буллиган дал мне просмотреть, – ответил Синклер. Перед ним на столе мгновенно из воздуха материализовался ноутбук. – А, вот! Тут есть программа сжигания биофонных чипов через спутник. Недавно активировалась.

– Да, она сожгла биофонный чип агента, который ее преследовал, – подтвердил Громов.

– Ну вот, – доктор Синклер улыбнулся, – используем против Дэйдры ее же оружие.

Он пробежал пальцами по клавишам.

– Готово.

Макс подумал, что все равно остается вероятность, что Дэйдра МакМэрфи каким-либо образом все же сможет отдать приказ об отключении нейрокапсул Дженни и Дэз, но… «Надо надеяться!» – подумал он.

– Знаете, ученик Громов, в вас есть кое-что особенное, способное изменить мир навсегда, – задумчиво произнес вдруг доктор Синклер.

– Что же? – спросил Макс.

– Умение превращать мечту в жизнь. Вы верите что все возможно. В точности как Аткинс. Когда все это закончится, останьтесь в Эдене. У меня.

– Я подумаю над вашим предложением, доктор Синклер, – сказал Макс.

– Тогда начнем. Я буду копировать файл «Моцарта» прямо из вашей головы. Я вижу паттерн памяти, где он находится в ваших кодах. Приготовьтесь. Это не очень приятно, – предупредил его директор Эдена.

Внезапно картинка вокруг Громова исчезла. Все превратилось в один плотный синий фон, испещренный белыми символами. Вихрь этих символов, собравшись в подобие воронки, прошел через голову Макса!

««Моцарт» запущен!» – подумал Громов.

Сначала ничего странного не произошло. Потом вдруг картинка снова стала привычной. Максим снова увидел себя сидящим перед «львиным креслом».

Синклер сидел на своем месте и о чем-то думал.

Неожиданно Юджин дернул его за бороду, вырвав несколько волосков.

– Ай! – воскликнул Синклер, схватившись за подбородок.

Потом вдруг встал и намеренно поднес руку к пламени свечи.

Затем схватил нож для бумаги и… порезал себе палец!

– Ай! – раздалось повторно.

Директор Эдена сунул палец себе в рот, изумленно таращась на Макса.

– Я чувствую боль! – воскликнул он. – Я чувствую боль!

Некоторое время Синклер смотрел на Громова так, как будто впервые видит, потом бросился к монитору.

– Джокер! Он выпустил вирус в Сеть!

Пальцы Синклера быстро побежали по сенсорному экрану.

– Он на главном сервере Сети, – сказал Громов. – Записал себя в качестве загрузочной программы-ключа. Если мы даже перезагрузим Сеть, то не сможем запустить «Ио» без Джокера.

– Умно, очень умно, – кивнул Синклер. – Но в этом и его самая главная слабость. Он привязан к «Ио» – тебе достаточно скопировать «Моцарта» на нее, и вся Сеть будет вылечена мгновенно.

– Как мне пробраться к «Ио»? Вряд ли Джокер будет спокойно стоять и смотреть, как я запускаю «Моцарта», – быстро спросил Громов.

Синклер приложил палец к губам и задумался:

– У меня есть одна гипотеза. Я применил ее в среде «Дженни» и получил неплохой результат. Поскольку среда Эдена смоделирована аналоговым компьютером, то в ней разница напряжений является основой всего. Это позволило сохранить мне эмоции. Индивидуальность их проявления. Таким образом, моя личность подверглась не столь сильным изменениям под действием омега-вируса, как личность Джокера. Среда, которую моделирует «Ио», цифровая. Поскольку Джокер перешел в нее – его эмоции не могли сохраниться. Цифровой принцип работы исключает саму вероятность этого. Поэтому я думаю, что если ты сможешь сгенерировать внутри себя достаточно сильный эмоциональный импульс… Любая человеческая эмоция в Сети – это энергия, доказанный факт. Когда ты испытываешь на Сетевой арене страх – ты быстрее бежишь, быстрее реагируешь на действия врагов и лучше ориентируешься. Но на самом же деле никакого движения не происходит. Твоя трехмерная репликация – это программа. Просто она начинает быстрее работать, быстрее обрабатывать сигналы и выдавать упреждающие реакции. Так что твоим главным оружием против Джокера будут именно твои эмоции. Джокер многократно превосходит тебя в точности и возможности перемещения. Но эмоций он лишен, иными словами, скорость его работы всегда будет поддерживаться на одном уровне; ты же можешь разогнаться. Если сможешь достигнуть максимальной эмоциональной концентрация – станешь быстрее и сильнее Джокера. И еще – я давно убедился, что надо заставить человека понимать, что все объекты, которые он видит в Сети – это просто визуальные образы программ. Просто затверди это. То, что ты видишь на самом деле, – набор символов, код, но не предмет. Он не обладает реальными физическими свойствами. Его «реальность» условная. Ты можешь воздействовать на нее.

Макс кивнул, хотя так и не понял сути метода, который предложил ему доктор Синклер. Но уточнять и выяснять подробности уже не было времени. Громов понадеялся на принцип «мгновенного ориентирования» – когда, только оказавшись в соответствующей ситуации, человек понимает, в чем суть спасательных действий, список которых ему тупо закачали через нейролингву в центре гражданской обороны, «на всякий случай».

Первая часть плана Громова удалась.

Он вышел из среды Эдена.

Агенты смотрели на него вопросительно.

– Теперь загружайте меня в Сеть! – сказал Макс.

– Слушаюсь, – протянул Нимура.

Буллиган нервно ходил из угла в угол.

– Может, объясните, молодой человек, чем вы заняты? – спросил он.

– Некогда, – ответил Громов. – Сделайте так, чтобы я попал в «Ио», к Джокеру.

– Но… – Буллиган замялся. – Чтобы дать тебе адрес «Ио», нужно специальное распоряжение президента и согласие военных! Чего они никогда в жизни не дадут, учитывая все, что мы о них знаем!

– А может, наоборот? – улыбнулся агент Семенов. – Учитывая то, что мы о них знаем, – они будут танцевать, лишь бы это не выплыло наружу.

– Я хочу довести дело до суда, – прорычал Буллиган. – Сам буду сопровождать генерала Ли в Джа-Джа Блэк!

– Загружайте меня! Время не ждет! – перебил его Громов. – Давайте адрес!

Буллиган вздохнул и махнул рукой.

– Ладно! Раз началась эпидемия, пожалуй, можно будет получить распоряжение Рамиреса задним числом. Я введу адрес, когда ты загрузишься. Не волнуйся, попадешь куда надо.

Макс загрузился в Сеть.

Через секунду он получил логин и пароль, данные для входа на самый охраняемый и закрытый сервер в Сети – ее основу, «Ио».

Громов запустил ее и… оказался в пустой комнате, посреди которой мерцал голубоватый кристалл.

Он подошел к нему.

«То, что ты видишь, на самом деле набор символов, код, но не предмет», – прозвучали в голове слова доктора Синклера.

– Моцарт – универсальный коммуникатор, – произнес Громов, вытянул руку и… сунул ее внутрь кристалла. Это оказалось просто и произошло само собой! «Моцарт» помог трехмерной репликации Громова синхронизоваться с генеральной программой «Ио». «Моцарт» будет уставлен поверх нее, как дополнение!

Мгновенно случилась та же вспышка, что и в кабинете Синклера.

– Нет! – раздался крик.

Рядом с ним мгновенно материализовался Джокер.

Макс получил сильный удар в челюсть и отлетел к стене.

– Мартин! – крикнул Громов. – Выслушай меня!

У Макса все еще сохранялась надежда, что Джокер услышит его. Что в нем осталось что-то человеческое, как в докторе Синклере.

– Мартина больше нет! – ответил ему Джокер, подняв Громова и с такой силой отшвырнув к противоположной стене, что тот на мгновение потерял сознание от удара.

– Военные захватили Дэз и Дженни! Ты можешь выяснить, где они? Пожалуйста, вспомни, они же дороги тебе! – крикнул он, как только смог очнуться.

Лицо Джокера скривилось в усмешке.

– Я предполагал, что военные будут шантажировать меня. Поэтому специально указал им этот путь. Я сам послал им карту с указанием места, где искать мою нейрокапсулу. Я знал, что Джен придет туда и попытается отключить меня. Это не причинило бы мне ровным счетом никакого вреда, но давало возможность направить сопротивление военных по заданному руслу. Все купились!

– То есть ты специально спровоцировал их поступить именно так? Подставил под удар Дженни и Дэз?! – воскликнул Громов. – Чтобы они не искали других способов остановить тебя?!

– Именно так, – рассмеялся Джокер. – Вы, люди, такие предсказуемые…

Гнев захлестнул Громова с такой силой, что ему показалось, он вот-вот потеряет сознание. В этот момент случилось что-то странное. Его руки и ноги обрели необыкновенную силу. Будто ярость, которую он испытывал, мгновенно преобразовалась в энергию!

«Любая эмоция – это сила!» – понял он.

Громов вскочил и одним ударом сбил Джокера с ног.

– Отдохни!

Затем снова сунул руку в кристалл.

Вспышка.

Джокер поднялся и бросился на него. Но Макс с легкостью схватил его за горло и держал на расстоянии вытянутой руки. Даже удары, которыми осыпал его тело взрослый сильный мужчина, не причиняли серьезного вреда. Макс думал о Дэз и не вынимал руки до тех пор, пока загрузка «Моцарта» не завершилась. Дэз спасла ему жизнь. Ей пришлось пережить ад в последнюю неделю, но она пришла за Громовым в «Никсон-Холл»… Благодарность и восхищение Дэз оказались даже более сильным чувством, чем гнев против ее отца – Джокера. Макс физически ощущал, как «Моцарт» перезаписывается из его репликации на сервер «Ио». Будто что-то вытягивало из него всю кровь. Громов стал частью системы, связующим звеном между старой, зараженной Сетью и чем-то новым, неведомым, что должно было возникнуть вскоре на ее месте.

««Моцарт» универсальный коммуникатор», – мелькнуло в голове.

«Загрузка завершена», – услышал Макс в своей голове ровный, лишенный эмоций голос «Ио».

– А теперь пока! – воскликнул Громов.

Он отпустил Джокера, подпрыгнул и изо всех сил ударил того ногой, дотронулся до шарика над своей головой, нажал кнопку «Домой» и тут же вылетел из Сети.

На него никто не обратил внимания. Все смотрели на монитор, что показывал состояние Сети.

– Ты… Ты ее отключил! – зарычал Буллиган, показывая пальцем на монитор, где всего секунду назад светились маршруты, по которым передавалась информация. – Они погасли! Все до единого!

– Нет, – спокойно покачал головой Громов. – Смотрите! Она должна восстановиться!

На мониторе было видно, как сетка на мировой карте снова становится зеленой. Один за другим вспыхивали кружочки промежуточных, так называемых маршрутных серверов, от них тянулись зеленые лучики к следующим – и так по всему хайтек-пространству.

Тут сигнал подал вирстбук Буллигана. На мониторе появился красный, вспотевший от напряжения Крейнц.

– Вы изменили код Сети! – кричал он. – Я не понимаю, как это произошло, но он превратился в самовосстанавливающийся открытый шифр! Сеть сама восстановила себя, все периферийные устройства! «Рой» не может активироваться! Система просто его не примет! Потому что теперь она открыта – то есть независима от генеральной программы центрального сервера! Генеральная программа рассредоточилась по периферийному железу. Промежуточные серверы приняли на себя управление Сетью в целом!

Он ткнул пальцем в центр. Там, где находилась «Ио», по-прежнему не было свечения.

– Творение Аткинса погибло, – констатировал факт Буллиган.

– А вместо него образовалось нечто новое, – прикусил губу Нимура.

– И мы пока не знаем, что это такое, – сказал Идзуми и посмотрел на Громова: – А ты знаешь?

Тот покачал головой.

Агент Семенов сделал шаг вперед.

– Извините, что порчу вашу радость, но у нас есть еще одна проблема. Установка «Кибела»… Угроза ее запуска все еще существует.

Тут за его спиной вспыхнула центральная оптическая матрица, и на экране появился доктор Синклер.

– С тех пор, молодой человек, как вы украли личный ноутбук Дэйдры, уже нет. Я просмотрел его содержимое и удалил генеральную программу управления «Кибелой». Если вы заглянете на атолл Кутузова, Маршалловы острова, то обнаружите там миллиарды готовых нанороботов, которых требуется только запрограммировать, потому что их исходная программа уничтожена. Мной, разумеется. Громов, Семенов – поздравляю вас. Вы герои. Вы спасли мир. Кроме того, если вы еще не поняли, господа, Громов только что привил всему человечеству биоцифровой иммунитет. Его уже получил каждый, кто был в Сети на момент запуска «Моцарта», и получит каждый, кто войдет в обновленное виртуальное пространство. Мне кажется, вы должны выдать ему орден и записать в почетные хайтек-граждане. От себя же… Ученик Громов, я надеюсь, что технопарк Эден будет восстановлен. Приглашаю вас вернуться и продолжить обучение.

– Спасибо, – кивнул Макс. – Но я все же должен подумать. Виртуальная среда, даже если она похожа на жизнь, – все же не жизнь. Находясь в ней, ты себе не принадлежишь. Кто-то всегда может найти возможность манипулировать твоим сознанием. Даже вы, доктор Синклер, долгое время не видели ничего предосудительного в разработках Дэйдры. Пока я не запустил «Моцарта», вы не остановили «Кибелу»…

– Ладно, – перебил его директор Эдена. – Это было всего лишь предложение.

Тут на вирстбук Буллигана пришло первое сообщение.

– Ну вот и первая информация, прошедшая через новую Сеть, – сказал шеф, читая его. – Семенов, – он обратился к агенту, – это по поводу вашего найденыша. Учитывая, что Хаски проявил такой же героизм, как и вы, помог доставить ноутбук Дэйдры МакМэрфи в хайтек-пространство, я лично ходатайствовал о присвоении ему хайтек-гражданства. Его биопараметры, трехмерный портрет и пробы ДНК были отправлены в главное идентификационное управление. Можете полюбоваться, как будет выглядеть главная страница его электронного паспорта. Прислали показать будущему владельцу. Оригинал Хаски вручат торжественно в Парламент-Скай как герою, вместе с медалью за заслуги перед хайтек-цивилизацией. Ну, разумеется, после того, как Рамирес подпишет указ о его амнистии за мародерство…

Семенов заглянул во вирстбук Буллигана, начал читать, потом на каком-то месте остановился. Глаза агента округлились, он посмотрел на Хаски, неловко перетаптывавшегося в углу с ноги на ногу. Наконец к Семенову вернулся дар речи:

– Х-хаски, ты что… девочка?! – еле смог выговорить он.

Хаски недовольно насупилась и тряхнула бритой ушастой головой.

– Ну? – ответила она с вызовом. – И что?

– Ничего… – пробормотал в ответ обалдевший Семенов.

Буллиган тоже уставился в экран своего вирстбука, так, будто хотел туда влезть.

– М-да… Действительно, – пробормотал он. – Вот же как бывает!