Война за Биософт

Курпатова-Ким Лилия

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ТАЙНЫ РОБЕРТА АТКИНСА

 

 

Технология Биогейт

25 ноября 2054 года, 10:21:14

Технопарк Эден

Самолет приземлился.

Дэз, Чарли, Тайни, Инферно и Евгений Климов вышли на летное поле. Их встретил доктор Льюис.

— Громов путешествует со свитой? — весело спросил он. — Прогрессивно. Значит, есть надежда, что он все же захочет создать собственную корпорацию? Владеть миром?

— Мы хотим быть уверены, что с ним ничего не случится, — ответила Дэз.

— Ой-ей-ей… По-вашему, все только и мечтают, как бы снова запереть его в стеклянном гробу, — доктор Льюис потер руки.

— Есть опасения, — Инферно снял очки.

— Наденьте очки снова, дорогой Скай, и будем считать, что я вас не видел, — строго сказал ему доктор Льюис. — Мне не нужны неприятности с упредительной полицией. Ну, где священный саркофаг?

Профессор киберорганики встретился с недовольным взглядом Кемпински.

— Простите… нейрокапсула, — исправился он. — Лично я как ученый просто мечтаю поскорее увидеть, на что же теперь способен наш гений. Да не смотрите вы все на меня так! Я единственный человек в хайтек-пространстве, у которого есть идея относительно того, что с ним такое происходит.

Доктор Льюис с улыбкой поглядел на Евгения Климова.

Роджер Ли, возглавлявший отряд охраны, осторожно выкатил из самолета транспортировочную нейрокапсулу.

— Какой загар, — восхищенно вздохнул профессор киберорганики, посмотрев на лицо Макса через кварцевую ударопрочную крышку. — Надо и мне съездить в Элладу на пару недель, когда все это закончится. Отель «Ритц» уже закончил модернизацию своего SPA-комплекса? А? Ученик Спаркл?

— Не знаю, это в другой части зоны, — ответил Чарли.

— Жаль, — вздохнул доктор Льюис.

Четверо агентов катили капсулу в сторону ангара. Роджер Ли неотрывно смотрел на дисплей детектора излучений.

— Не волнуйтесь, скоро он будет в полной безопасности, — пообещал доктор Льюис. — К подключению все готово. Компьютеру Эдена не надо поддерживать репликации пяти тысяч учеников, так что весь его ресурс к нашим услугам.

Агенты Бюро вкатили нейрокапсулу с телом Громова в авиационный ангар, к лифту, который вел к шахте.

Все притихли. Чарли и Тайни выглядели напряженными. Дэз, напротив, с любопытством разглядывала внутреннее устройство Эдена.

Спаркл подошел к ней и тихо спросил:

— Ты помнишь, как вышла из среды Эдена и очнулась в капсуле?

— Угу, — кивнула Дэз.

— Кто тебя вытащил? Ты не говорила, — Чарли внимательно смотрел на Дэз.

— Джокер, — спокойно ответила та.

— Джокер? Сам?! — изумился Спаркл.

— Это долгая история. Не сейчас, — сухо ответила Дэз и отвернулась.

Инферно внимательно наблюдал за ней и Спарклом.

Дневник доктора Павлова

25 ноября 2054 года, 23:40:32

Технопарк Эден

Сегодня доктор Льюис сказал, что не делает пластических операций по одной-единственной причине: лицо — отражение его судьбы. Когда он смотрит в зеркало, хочет видеть там свой жизненный опыт, достижения, успехи, потери, а не чужую искусственную маску. Я страшно разозлился, когда услышал все это. Потому что сам так думаю. Я бы никогда и ни за что не расстался со своим собственным лицом, если бы не Роберт. Я хочу знать, что с ним случилось на самом деле, а когда узнаю — найду виновных и накажу. Что будет потом, мне все равно. Моя жизнь оборвалась пятнадцать лет назад, и я не вижу ни единого повода начинать ее заново. Мне не жаль мир, который мелькает перед моими глазами. Должно быть, то, что древние философы называли душой, — умирает при заморозке. Остается только тело, которым движут самые простые инстинкты — голод, гнев…

Чтобы просканировать нервную систему Громова и найти объяснение странным вещам, что творятся вокруг него в последнее время, Макса пришлось снова подключить к среде Эдена. Главный компьютер технопарка и его генералка «Дженни» — наша последняя надежда. Только они до сих пор не подконтрольны Торговой Федерации или военным и обладают достаточными возможностями для нейронного сканирования такого уровня, какой необходим в случае Громова.

Дэз Кемпински неотступно следит за каждым нашим шагом, и я готов поклясться: если ей только покажется, что мы пытаемся использовать ее друга в своих целях, ни один из нас не вернется из Эдена живым. Ее преданность невероятна. В то же время я бы не рискнул поставить знак равенства между ее отношением к Громову и словом «любовь». Это странная смесь из дружбы, безграничного самопожертвования и веры.

Первичное сканирование не выявило никаких инородных предметов в теле Громова, кроме стандартного биофонного чипа. Мы просканировали его несколько раз, но не обнаружили ничего подозрительного. А подозрительное, вне всякого сомнения, должно быть.

Со слов самого Громова, в последнее время у него появились странные способности:

— он может входить в Сеть (устанавливать нейронное подключение с полным сохранением всех чувств), не используя никаких стандартных приспособлений — ни контактов, ни конвертера. Происходит самопроизвольная синхронизация его мозговых волн с сетевыми;

— управлять генеральными программами суперкомпьютеров — главный компьютер Эдена слушается его так же, как Рободом, по той же схеме. «Дженни», как и Альтер, считает Громова одним из внутренних устройств.

Доктор Льюис уверен, что перед нами — результат применения технологии биогейт. Однако кто довел ее до такого совершенства, «установил» в Громова и как это вообще оказалось возможно — неизвестно.

Все как-то связано с Робертом. Поведение Альтера, история с Рободомом говорят сами за себя. Я мучительно пытаюсь найти ключ к этой загадке. Каждый день изобретаю новые способы тестирования, сканирования, интерпретации полученных данных. Все бесполезно…

* * *

25 ноября 2054 года, 12:01:34

Технопарк Эден

Виртуальная среда Эдена идеально подходила для совещания, которое собрал Буллиган. Отто Крейнц ностальгически разглядывал знаменитый кабинет доктора Синклера. Ковры, антикварная мебель, витражи и «львиное» кресло.

Генералка Эдена добавила к обычной обстановке большой круглый стол. Буллиган сел рядом с доктором Синклером. Доктор Льюис справа от Буллигана. Далее Отто Крейнц, Идзуми. Рядом с инспектором неслышно появилась репликация Айи Хико. Создательница нейролингвы выглядела осунувшейся, бледной и очень встревоженной.

Буллиган повернулся к доктору Льюису.

— Здравствуйте все. Энджил совместно с доктором Синклером и… еще одним человеком провел ряд исследований поведения Громова в последнее время. Пожалуйста, послушайте, что они обнаружили.

Доктор Льюис встал.

«Дженни» моментально сгенерировала для него монитор — прозрачную медиаматрицу, на которой стали появляться цифры и фотографии.

— Мы не нашли у Громова никаких инородных тел — вроде чипов, которые Бюро имплантирует своим агентам для хранения и передачи информации, — начал он. — Тогда я решил исследовать изменения, которые произошли в ДНК Громова. «Дженни», картинку.

На мониторе появилась спираль ДНК. Доктор Льюис тронул один из ее участков.

— «Дженни», дай картинку отдельной молекулы, — попросил он.

На экране появилась молекула ДНК.

— Всем здесь сидящим, возможно, кроме инспектора Идзуми, известно, что главная загадка молекулы ДНК, которую мы не смогли понять до сих пор, — это вот эти большие белые пятна. Долгое время их считали просто мусором, но потом убедились, что эволюция мусора не копит. Она от него избавляется. А это, — он показал на одно из белых пятен, — скорее «полуфабрикат», резерв для будущего мутагенного скачка. Вся информация о человеке записана в ячейках молекулы, как на диск, но на некоторых дорожках запись как будто бы отсутствует, — сказал доктор Льюис. — А теперь смотрите. «Дженни», миллионное увеличение.

«Дженни» дала увеличение одного из белых пятен. Теперь было видно, что внутри него будто россыпь черных мелких зерен.

— В геноме человека существует огромное количество молекулярных остатков вирусов, которые, однажды попав в него, закрепились и встроились в основную структуру, — доктор Льюис показал одно из темных пятен. — Разумеется, все это выглядит не так, я просто попытался упростить картинку до уровня схемы. Что я хочу сказать? Механизм, когда геном вируса встраивается в геном хозяина, существовал всегда. Это не является чем-то принципиально новым. Пятьдесят лет назад в геноме дрозофилы был впервые обнаружен полностью встроенный в его структуру геном бактерии-паразита Wolbachia. То есть геном одного существа фактически содержал информацию о двух разных. Бактерия регенерировалась в цитоплазме клеток хозяина — дрозофилы и очень тонко регулировала размножение, развитие и, что самое главное, эволюцию хозяина. Мы до сих пор не знаем, какие из вирусов оказали влияние на нашу эволюцию, а какие нет. Одно можно сказать точно: наше зрение, прямохождение и способность создавать устойчивые моногамные пары на основе взаимной любви являются результатами резких мутагенных скачков, которые происходят каждые несколько миллионов лет. Так вот… Возможно, сейчас мы находимся на пороге именно такого скачка. Его причиной являются техногенные изменения последних двухсот лет. Роль природных условий ныне заменили социальные и технологические. Сеть — гораздо более глобальное изменение, чем простая перемена климата. Иными словами, среда потребовала от биологии человека изменений. И они происходят! Ибо единственное отличие человека от всех прочих видов — поразительная чувствительность к необходимости мутаций и наличие механизма, — профессор киберорганики показал на белое пятно внутри молекулы ДНК, — способного к быстрому, в рамках одного поколения, изменению своего генокода.

Доктор Льюис обвел взглядом присутствующих. Все напряженно молчали.

— Используя древний мутагенный механизм, благодаря которому геном человека уже содержит генетические фрагменты биологических вирусов, омега-вирус встроился в ДНК Громова на молекулярном уровне, — доктор Льюис посмотрел на доктора Синклера, — сообщив тем самым организму Громова часть своих свойств. А именно — способность находиться как в биологической среде, так и в цифровой. Наш мозг воспринимает его как человека, а искусственный интеллект Рободома или главного комьютера Эдена — как составную часть машины. Они видят его как карту памяти с собственной программной оболочкой, которая наделена всеми адаптивными свойствами человеческой психики.

Буллиган сложил руки на груди и откинулся назад, пытаясь осмыслить сказанное профессором киберорганики.

Крейнц кашлянул в кулак, пытаясь прийти в себя.

— Хорошо… — произнес он. — Но тогда почему все остальные люди, которые были заражены омега-вирусом через Сеть, этих свойств не получили?

Голос подал доктор Синклер.

— Все дело в длительности контакта, — сказал он. — Известно, что в организме человека происходит постоянная замена клеток. Клетки как бы самокопируются. Человек стареет, потому что каждая последующая копия чуть хуже предыдущей. Громов был носителем омега-вируса в течение двух лет. За это время его физическое тело успело практически полностью обновиться. Он подросток и переживает гормональную перестройку организма. Это также способствовало быстрому и эффективному встраиванию омега-вируса в его ДНК. К тому моменту, когда антивирус «Моцарт» начал действовать, ДНК Громова уже содержала устойчивую, закрепившуюся связь с геномом омега-вируса. Все остальные жители хайтек-пространства были инфицированы менее сорока восьми часов. «Моцарт» умертвил омега-вирус раньше, чем мутация могла произойти.

Доктор Льюис вывел на экран картинку мозга, в которой светились отдельные секторы.

— Когда ворота открыты, через них можно не только выйти, но и войти, — сказал он. — Если Громов может выходить в Сеть по собственному желанию, не используя никакого оборудования, то из Сети в его голову тоже, теоретически, может что-то попадать. Вывод, по-моему, достаточно ясен.

Отто задумчиво смотрел перед собой.

— Теоретически все это можно связать в единую систему. Громов, который получил способность находиться в биологической среде и цифровой, модифицируясь в собственную трехмерную репликацию без помощи обычного конвертера… Сеть как параллельная реальность, в которой человеческое сознание может существовать, потому что для мозга реально то, что видят глаза, слышат уши и так далее… Наличие технологии класса биогейт, которая переводит нейронный импульс, сопровождающий определенное желание, в понятный цифровой код и дает ему статус команды. И, вероятно, существование программы дистанционного управления людьми. Поскольку Дэйдра МакМэрфи до сих пор на свободе — есть все основания полагать, что ей удалось довести свое изобретение до уровня практического применения.

Идзуми издал странный звук, похожий на скрип заржавевшей шестеренки.

— Как я понял, вы говорите о том, что мальчик теперь без всяких проводков соединен с Сетью? И Дэйдра МакМэрфи управляет им через эту самую Сеть?

Доктор Льюис поморщился и покачал головой:

— Нет. О полноценном дистанционном управлении, как фигуркой в стратегии, речи не идет. Но как именно она осуществляет связь с ним, мы так и не поняли. Никаких чипов в его голове нет, никаких устройств на теле тоже, никаких органических объектов, теоретически способных передавать и принимать сигнал, — тоже нет.

Айя Хико подняла руку:

— Можно мне сказать?

— Разумеется, профессор Хико, — кивнул Буллиган.

— Я ознакомилась с материалами по корпорации Brain Gate, — сказала та. — Дэйдра МакМэрфи серьезно продвинулась по части разработки систем дистанционного управления людьми, используя возможности нейролингвы. Что же касается чипа, над которым они якобы работают… Дэйдра просто украла из моей лаборатории все данные по проекту «Биогейт». Они даже не стали менять название.

— Должно быть, из маркетинговых соображений, — хмыкнул Буллиган. — Если бы новинка поступила на рынок, название технологии уже было бы знакомо потребителям.

— Вы продолжали разрабатывать чип класса биогейт после запрета Комиссии по этике? — спросил Идзуми у профессора Хико.

Она кивнула:

— Да. Когда с теми людьми произошло несчастье — главой лаборатории был Хьюго Хрейдмар, а я его заместителем. Я говорила, что чип еще не готов и мы не можем испытывать его на добровольцах. Но Хьюго настоял и… — профессор Хико тяжело вздохнула. — Но мы вылечили всех. Я полгода занималась восстановлением пострадавших и наблюдала их еще пять лет после официального закрытия проекта.

— Не будем отвлекаться на историю, — мягко прервал ее Буллиган. — Что насчет Дэйдры? Она способна управлять Громовым?

— Технология биогейт не дает возможности осуществлять контроль над поведением человека, который не подключен к Сети напрямую…

— Громов теперь всегда подключен к Сети, хочет он того или нет, — напомнил Крейнц. — Единственное безопасное для него место — среда Эдена, и то по той единственной причине, что принцип ее работы — аналоговый. Ничего из общей Сети не может сюда попасть, если не включен конвертер данных.

Идзуми вскочил и начал хлопать по своим карманам в поисках сигарет.

— Подождите! — воскликнул он. — Биогейт! Это чип?!

— Технология, позволяющая человеку управлять цифровыми устройствами так же легко, как если бы они были частью его тела, — пояснил Крейнц. — Для этого ему должен быть имплантирован чип…

— Но у Громова нет никакого чипа! — воскликнул инспектор.

Айя Хико посмотрела на Буллигана:

— Я думаю, надо рассказать им, сэр…

Буллиган кивнул.

Присутствующие замерли. Айя встала и подошла к медиаматрице.

— «Дженни», проект «Логос».

На медиаматрице появилась загрузочная картинка. Система из восьми спутников, расположенных так, чтобы их сигнал покрывал всю поверхность Земли.

— Проект «Логос» был создан, чтобы найти способы расширения когнитивного предела человека.

Айя тронула картинку внизу экрана, развернулась знакомая всем Таблица когнитивных возможностей человека.

— Возможности человеческого мозга ограничены, во-первых, его физическими размерами, — Айя показала в центр схемы. — Мозг человека содержит примерно сто миллиардов нейронов. Максимальное число активных связей, которые они способны создать, выражается единицей с 8432 нулями. Для сравнения: информационная емкость только одного кристаллического диска главного компьютера Эдена выражается единицей с миллионом нулей. В данный момент этих дисков — три тысячи двести пятнадцать. И, как вы понимаете, мы можем выращивать и доставлять новые практически бесконечно. Увеличить же нейронный объем мозга человека нельзя. Второе ограничение — биологическое быстродействие мозга. Скорость и устойчивость формирования нейронных связей у всех людей генетически различна. Эти величины плохо поддаются коррекции. С учетом этих биологических, видовых ограничений единственная возможность «разогнать» человеческий мозг — развивать когнитивные способности, поднять когнитивный предел с шести-семи процентов до…

Профессор Хико улыбнулась:

— Желательно, конечно, до ста, но вряд ли возможно. Пятидесяти-шестидесяти процентов было бы более чем достаточно. И вот в две тысячи тридцать восьмом году мы совместно с доктором Павловым приступили к работе над проектом «Логос». Мы пытались создать искусственную память, которая была бы полностью совместима с человеческим мозгом, являясь при этом внешней базой. Предполагалось создать единый информационный банк мирового знания, к которому каждый человек постоянно подключен и естественным образом в нужный момет достает оттуда нужное «воспоминание». Вся информация хранится на спутниках, к которым одновременно имеют доступ все жители хайтек-пространства. Информация автоматически обновляется. Для мозга данные с «Логоса» были бы такими же реальными, как свой собственный, полученный эмпирическим путем опыт.

— Подождите! — жалобно воскликнул Идзуми. — Это коллективный искусственный разум, что ли?

— Это не разум, а память. Одновременный доступ ко всему мировому знанию, равнодоступный абсолютно для всех людей, — пояснила Айя.

— Чем это отличается от нейролингвы? — недоуменно пожал плечами Отто.

— До того как Громов создал технологию биософт на базе свойств омега-вируса, «Логос» и правда мало чем отличался от нейролингвы, — согласилась Айя Хико. — Но теперь есть возможность заложить в базу «Логоса» не только формальные, энциклопедические знания, но и физические навыки, те, что требуют долгой тренировки, направленной на формирование устойчивых нейронных связей. Нейролингва позволяла нам закачать в свою память инструкцию, как срезать цветок, как бы написанную на бумаге, как будто вы ее прочитали. А «Логос» в сочетании с технологией биософт позволит вам получить настоящий опыт срезания цветка, как будто вы сами делали это много раз и научились срезать цветок наилучшим в истории образом. Понимаете разницу?

— Люди, которые все знают и все умеют, — Крейнц почесал переносицу. — Ужас. Зачем им жить? Ладно… Вы использовали Громова в проектах «Биогейт» и «Логос»?

— Нет, — уверенно мотнула головой Айя Хико.

— А выглядит так, будто использовали, — вздохнул Буллиган и посмотрел на доктора Синклера.

Доктор Синклер скрестил руки на груди, посмотрел куда-то вверх и громко позвал:

— Хьюго! Ты здесь?! Может, присоединишься к нашей беседе?

Мгновение директор Эдена молчал, ожидая ответа. Но ответа не было.

— Добудьте информацию с базы Дэйдры, и мы найдем ответ на все вопросы, — сказала Айя Хико.

Буллиган кивнул.

— Мы подготовим операцию.

— Только предупредите агентов, что это будет их личная борьба со злом, потому что отдать им официальный приказ о штурме Brain Gate вам никто не позволит, — проворчал Идзуми. — Лично я бы на месте этих нашпигованных электроникой мальчишек отказался.

— Торговая Федерация уже три раза сокращала нам бюджет. Благодаря этому в Бюро теперь служат только романтики, — мрачно пошутил Буллиган.

* * *

26 ноября 2054 года, 15:23:21

Технопарк Эден

Макс не ожидал, что возвращение в среду Эдена окажется таким приятным для него. Он знал, что все вокруг нереально, что это просто совершенный мир с гениально продуманной архитектурой и не менее гениальным исполнением. Ни одна из Сетевых арен — ни «Динотопия», ни «Сунь Укун» — не может сравниться с Эденом. Реальность во всем — небо, облака, ветер, движение воды, репликации людей. А главное — удивительно тонкая, предельно детальная нейронная синхронизация, позволяющая сохранить все чувства. Запахи, вкус, краски, ощущения — в Эдене все реально!

Громов знал — все вокруг ненастоящее, но все равно его сердце забилось чаще, когда он увидел корпус ученического кампуса, вошел внутрь своего домика и открыл дверь комнаты, где провел два года.

Похоже, Чарли и Дэз испытывали те же чувства. Только Тайни крутил головой по сторонам и ничего не узнавал.

— Хоть бы познакомиться с этим Хьюго, — ворчал он. — Спросить его, почему я? Почему он решил воспользоваться именно моей репликацией? О, черт! До чего же обидно!

Инферно, который никогда не был в Эдене, восхищенно разглядывал трещины на штукатурке стен, следил за тем, как дуновение ветра поднимает сухие листья и опавшие лепестки с травы…

— Невероятно… — повторил он несчетный раз.

— Тренировочный центр полностью подготовлен, — приветливо сообщила им генералка Эдена.

— Дженни? — удивленно спросил Инферно, оглядываясь по сторонам.

— Ах, да, — усмехнулась Дэз, — забыла тебя предупредить. Доктор Синклер назвал генеральную программу Эдена — «Дженни», в честь дочери, которая сбежала к Джокеру. Эту часть истории ты знаешь. У программы тот же голос и визуальный образ. Правда, здешней «Дженни» вечно шестнадцать. Доктор Си последний раз видел ее в этом возрасте.

Инферно поежился.

— Я загрузила в конвертер все три олимпийские арены и тренировочные программы, которые создал Альтер, — сообщила «Дженни». — Это было сделано еще до вашего прибытия. После этого шлюз конвертера отключили. Вам повезло, что компьютеру сейчас почти нечем заняться, — в голосе генеральной программы возникла ирония, включился соответствующий контекстный модуль, — так что он довольно быстро конвертировал данные для работы в среде Эдена. Вы можете продолжить свои тренировки в любое время.

— Отлично, — кивнул Макс, — спасибо. Переместишь нас в тренировочный центр? Отсюда до него довольно далеко…

— Пожалуйста, — последовал ответ.

В следующее мгновение перед глазами друзей был уже тренировочный центр. Глаза Чарли засияли, когда он увидел пустой пьедестал, где они стояли после своей победы на Кубке Эдена.

Чарли не удержался и крепко обнял Дэз.

— Для удобства восприятия происходящего я поставила в вашем тренировочном блоке модификатор киберпространства, — сказала «Дженни».

— Цифровая копия модификатора кибер-пространства, искусственно созданная в самом киберпространстве? — спросил Чарли. — Знаете, в этом есть нечто… философское.

* * *

Инферно, Дэз, Чарли и Тайни наблюдали, как темный шар мчится через джунгли, быстро превращаясь в Сунь Укуна. Дэз посмотрела на часы — с начала миссии прошло семь минут.

— Сейчас будет дракон… — пробормотал Инферно.

Небо потемнело. Черный шар взмыл вверх. Облака начали быстро закручиваться по спирали. В дерево ударила молния, оно загорелось, но не обуглилось, а зацвело! Дракон так и не появился. Вместо этого с неба начали падать крупные розовато-белые хлопья.

— Это снег? — спросил Тайни, прищурился и приблизил лицо к экрану.

— Цветы лотоса, — тихо сказал Инферно, приложив ладони к своим небритым щекам.

Цветы падали и падали, они укрыли всю землю легким ажурным одеялом. Вдруг поднялся ветер, тени как будто сдуло, мир стал ярким, полным красок! А затем яркая белая вспышка, ослепившая присутствующих, — и все пропало.

Дэз вздрогнула и отшатнулась от светящегося белым светом монитора. Чарли обнял ее.

Панели модификатора киберпространства раздвинулись — к друзьям вышел Макс.

— Как такое может быть? Я не понимаю, — Тайни смотрел на монитор. — Что ты сделал?

— Никогда не видел такого финала, — Инферно провел рукой по монитору. — В трактате о том, что есть Путь, описано нечто похожее, но оно символизирует конец времен. В правилах «Сунь Укун» есть пункт, что, как только хоть один игрок пройдет игру до «истинного финала», арена перестанет существовать!

— У нас была копия, к тому же пересчитанная под среду Эдена, — сказал Чарли. — Так что с оригинальным Сетевым порталом ничего случиться не должно. Ведь так?

— Угу… — кивнул Инферно.

Макс вздохнул.

— Мир арены перестал существовать… — Инферно смотрел на белый экран. — Ну конечно!

Бывшего чемпиона посетило какое-то озарение. Он застыл на месте, глядя в одну точку. Когда он пришел в себя — что-то в его взгляде изменилось. Вообще во всем облике Инферно. Он как будто стал выше и… спокойнее.

— Что ты сделал с драконом, Макс? — спросил Скай.

Громов вздохнул.

— Ничего. Альтер разработал стратегию прохождения — как собирать артефакты и решать квесты, никого не убивая. Я так и делал. За всю игру не убил ни одного врага, даже демона. Некоторые из них сами взрывались за моей спиной от ярости, но большинство перерождалось в других существ. Змеи — в красивые лианы, тигры — в цветы, демоны — в людей. Они благодарили меня и отдавали свои сокровища без борьбы. Когда Мара превратился в усталого старика, который сел на землю и попросил меня снять с его шеи цепь власти…

— Главный артефакт миссии, — пояснил Скай остальным.

— В его глазах было такое облегчение, — продолжил Макс. — У меня сердце сжалось, когда я подумал, что мог убить его. Он сказал: «Теперь я свободен», — и превратился в птицу.

Инферно кивал головой.

— Да, в этом смысл Пути, — торопливо сказал он. — Победить зло можно только изменив его, вернув к свету. Физическое уничтожение ничего не дает, потому что энергия постоянна, она только перерождается.

— В конце миссии я поднялся в облака, увидел дракона и… спокойно ждал, когда он приблизится. Не чувствовал ни страха, ни агрессии — ничего. Просто смотрел на него и ждал. Дракон был все ближе, как будто уменьшался, а потом исчез совсем, и я увидел… зеркало. В нем было мое собственное отражение.

— Отражение Сунь Укуна? — тихо уточнила Дэз.

— Нет, мое. Мое собственное, — ответил Макс.

— Зеркало? — Инферно сел. — Ну конечно! Все правильно! Чем яростнее и беспощаднее игрок — тем сильнее и злее будет его дракон! Потому что нет никакого дракона, а есть только зеркало! Я не сражался с демонами, чтобы не тратить на это времени, просто крал у них артефакты — поэтому в финале мой дракон был… ну средненький… Ладно — слабый! Потому что во мне не успела накопиться ярость. В конце миссии, на самом деле, между игроком и его учителем стоит не дракон. Дракон — просто метафора! Это собственная темная сторона героя!

— Хм… Если так, то у Алекса нет ни малейшего шанса победить, — хмыкнул Чарли. — Уж его-то дракон точно будет самым злобным чудищем, какое только сможет сгенерировать движок арены.

— Если Бюро не придумает, как защитить Макса от Дэйдры МакМэрфи, мы вообще отсюда выйти не сможем, — напомнил Тайни.

— Рано паниковать, — строго перебил его Инферно. — С этой ареной все более-менее ясно, Альтер подготовил Макса лучше некуда. Предлагаю посмотреть, что Рободом предложил по «Нефтяной войне». «Дженни», дай картинку.

На матрице медиамонитора появилась заставка арены «Нефтяная война: второй шанс».

— Ну, чего она так долго грузится? — нетерпеливо проворчал Тайни.

Инферно тронул матрицу, открыв сведения о загружаемом файле.

— Ничего себе, — удивился он, глянув на размер. — Комментарии и рекомендации Альтера весят больше, чем сама тренировочная арена. «Дженни», дай список загружаемых файлов.

По монитору быстро побежали строчки с названиями файлов.

— Все с расширением «.arch», — Чарли показал на список. — Не понимаю, он прислал нам чертеж? Базовую архитектуру мира? Но зачем?

— Ничего странного, — пожала плечами Дэз, — Аткинс создал архитектуру арены «Нефтяная война: второй шанс». Должно быть, в этих схемах ключ к победе. Давайте подождем.

Тайни обратил внимание на предполагаемое время загрузки данных в кэш модификатора киберпространства.

— Час двадцать минут?! — воскликнул он. — Да я представить не могу объем данных, который в среде Эдена грузится час двадцать! Что у него там? Еще один искусственный интеллект? Или полная реконструкция Нефтяной войны в голографических файлах 30 D с частотой двадцать четыре объемных кадра в секунду?

— Подождем, — спокойно ответил Инферно. — «Дженни», а обед тут можно наколдовать?

— Все что угодно, — ответила система.

* * *

28 ноября 2054 года, 22:01:01

Технопарк Эден

Проникнуть на территорию научно-исследовательского центра корпорации Brain Gate оказалось сложнее, чем на главную военную базу «Микадо».

— Если бы Дэйдра знала, что для разведки мы будем использовать ее же нанороботов из установки «Кибела»… — тихонько смеялся Отто.

Крейнц перепрограммировал часть роя «Кибелы» для разведывательных целей. В течение нескольких дней роботы составили подробный план всех коммуникаций базы. Он сразу же преподнес ряд огорчений.

— База Brain Gate создана по всем правилам строительства современных фортификационных сооружений. Это цельный бетонный куб, из которого наружу не торчит ни одной трубы, — сказал Буллиган, глядя на чертеж. — Единственное место, через которое можно проникнуть внутрь, — шлюз для наутилуса, но он охраняется так, что не проскользнет и крыса.

— Ты явно больше крысы, — сказал Идзуми своему напарнику.

Роджер Ли не ответил, он копировал чертеж на свой мультивизор.

— Абсолютно герметичный бункер… — вздохнул он. — Дайте чертеж крейсера Дэйдры.

— Э-э… Я бы послал туда роботов, но, к сожалению, мы не знаем, где этот крейсер находится, — ответил Крейнц.

— А просто разобрать часть стены роботы не смогут? — Роджер показал на часть обшивки бункера, скрытую под водой.

— Могут, но нам это ничего не даст. Сработает сигнализация, что нарушена герметичность периметра, — покачал головой Отто.

— Пусть рой ждет крейсер Дэйдры возле шлюза. Как он появится, рой сможет встроиться в молекулярную структуру обшивки и соберет все нужные данные о корабле, — сказал Роджер. — Если я не могу проникнуть на базу, значит, надо проникнуть на крейсер.

— Слушайте, если эти мелкие паршивцы так легко могут проникать куда угодно, зачем нам вообще отправлять туда Роджера? — поинтересовался Идзуми.

— «Мелкие паршивцы», как вы выразились, могут проникнуть, просканировать, передать сигнал, но не могут вынести оттуда физических доказательств, улик против Алекса Хоффмана и Дэйдры МакМэрфи, — ответил Отто. — Они могут составить из себя копию любого вещества или документа, но эта улика не будет валидной, ибо ни один адвокат в мире не сможет доказать, что мы ее не сфабриковали.

— Господи, почему я не умер до войны? — задался философским вопросом Идзуми.

Наконец план проникновения был готов.

— До Олимпиады — всего ничего. Не сможем защитить Макса от Дэйдры — ему конец. Он не сможет участвовать в играх, потому что не сможет безопасно выйти из среды Эдена… Я даже представить не могу, на что способна Бэнши, если у нее получится установить над Громовым дистанционный контроль.

— Для начала его заставят передать патент на биософт Алексу, — сказал Крейнц. — А потом скорее всего сделают так, чтобы Макс трагически погиб по собственной глупости. Как Аткинс, который вдруг ни с того ни с сего отправился кататься на сноуборде на дикий альпийский склон.

— О чем вы? Мне надо двадцать минут, чтобы войти и выйти с доказательствами того, что Дэйдра МакМэрфи работает на Алекса Хоффмана, — беспечно сказал Роджер. — А у нас — больше недели. Громов может ни о чем не беспокоиться.

Подлюга радостно и самоуверенно улыбнулся.

* * *

29 ноября 2054 года, 05:21:12

Технопарк Эден

На связи: Либерия,

промышленная зона

В Либерию Роджер Ли отправился под маской эколога-любителя. Туристический вертолет должен был сбросить его в море в семи километрах от базы Brain Gate, якобы для сбора образцов грязной водички и исследования донных слоев мусора. Подлюга должен был дождаться, когда квадролет улетит, затем плыть в сторону базы, затаиться под водой и спокойно ждать крейсер профессора МакМэрфи.

Для связи с Роджером решили использовать «одноразовые», кодированные частоты, что налагало определенные неудобства. Идзуми, Буллигану и Отто Крейнцу пришлось надеть большие наушники со смешными спутниковыми антеннами и микрофонами.

— У меня когда-то был плейер с такими же, — сказал Идзуми, ностальгически разглядывая наушники.

— Если «Микадо» перехватит сигнал — а они это сделают, можно не сомневаться, — то по крайней мере не смогут сразу расшифровать, а когда смогут — будет поздно. Частота создана таким образом, что аудиозапись со временем будет терять четкость, — пояснил Крейнц.

— Как это? — не понял Буллиган.

— Программа записи по структуре — вирус, так понятно? — ответил Отто. — Сама создает аудиофайлы, сама же их портит.

— Нет, — честно признался шеф Бюро.

— Неважно, — Крейнц вздохнул. — В общем, сразу расшифровать сигнал военные не смогут, а к тому времени как «Арес» сломает код — запись уже будет настолько плохой, что они все равно ничего не поймут. Говорите четко в микрофон, мы поставили вокруг глушилки для звуковых волн, чтобы не было возможности слушать нас через спутник. Два сантиметра от микрофона предел распространения волн, понятно?

— Угу… — Идзуми приблизил губы к микрофону и поморщился.

— Готовы? — Отто поднес ключ к сложному аппарату, который запускал систему связи. Ключ был самый настоящий, металлический, его требовалось вставить в замок и повернуть.

— Угу… — Буллиган поправил наушники.

Крейнц вставил ключ в пусковой механизм ретранслятора и повернул.

— Проверка связи, — Отто сосредоточенно смотрел в монитор.

Камера в мультивизоре Роджера передавала четкую картинку — грязная, мутная вода, в которой плавали мусор и дохлые чайки.

— Слышу вас хорошо, — сказал Роджер.

Идзуми откинулся назад в кресле.

— Как водичка, напарник? — спросил он.

— Идзуми, не болтайте, — строго осадил его Буллиган. — Думайте о своей части задания.

Инспектор Идзуми тут же прикусил губы. Ему досталась почетная миссия «официального обвинителя». Как полицейский инспектор он имел право «вести личное расследование подозрительных случаев». Этот мелкий пункт должностной инструкции существовал для облегчения жизни полицейских. Например, если за ночь роботы-уборщики случайно раздавили шесть урн и на первый взгляд преступления нет, инспектор имеет право все же усомниться в случайности и по собственной инициативе начать расследование. А вдруг неосторожность роботов на самом деле часть чьего-то зловещего плана? Вдруг кто-то использует роботов-уборщиков для переноса и передачи контрабандных товаров?

По счастью, в этом пункте не было никакой конкретизации. То есть если инспектору токийской полиции вдруг покажется, что Председатель Торговой Федерации связан с преступным синдикатом Дэйдры МакМэрфи, он вправе начать расследование.

Монитор Отто, на который поступали данные со спутника, подал сигнал.

— Приготовься, Роджер, — сказал Крейнц, — спутник показывает, что к тебе приближается крейсер класса наутилус, по всей видимости, это наш. Три километра. Пройдет рядом с тобой через минуту и тридцать три секунды.

— Жду автобус, — весело ответил Подлюга.

Идзуми смотрел на две точки: красная маленькая обозначала Роджера, большое розовое пятно — крейсер Дэйдры…

NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW!

Ой, скандал-скандал-скандал!!! Внемлите, дорогие обезьяне!

Только что глава Олимпийского комитета 2054 Каролина Шмуц публично заявила, что будет добиваться дисквалификации главного претендента на чемпионство этого года — Макса Громова.

Вот что сказала эта уважаемая леди, цитируем: «Доказательств, что Громов намерен использовать созданный им Сетевой код, чтобы добиться игрового преимущества, — нет. Однако наши технические эксперты подтвердили: такая возможность существует. Я считаю, что комитет должен дисквалифицировать Макса Громова — хэдлайнера команды технопарка Эден. Мы не имеем права допускать к участию в Олимпиаде лиц, которые могут находиться в неравном положении с другими игроками. Шанс на победу должен быть одинаковым для всех».

Понимаете, что произошло, дорогие обезьяне? Впервые в истории Олимпийских игр кого-то хотят дисквалифицировать без доказательств! Просто по одному подозрению, что он вероятно, потенциально, теоретически может иметь технологическое преимущество!

Почему бы им тогда не дисквалифицировать заодно и Алекса Хоффмана, который имеет очевидное финансовое преимущество? Он купил себе в команду лучших игроков, их тренировочная база по своему оснащению значительно лучше всех других! Или же давайте дисквалифицируем Нубию Ноки, парня из Делийского хайтек-мегаполиса, который вот уже три года подряд успешно добивается ситуации «пат» в игре с шахматным суперкомпьютером, что по законам Шахматной федерации приравнивается к победе. Интеллектуальные способности Нубии Ноки заведомо превосходят всех остальных игроков!

Не то чтобы мы сильно любили Макса Громова, который вот-вот станет богатейшим человеком в истории — как только Эрнесто Эскобар отобьется от всех исков ICA… Но дисквалицифировать парня просто за то, что он лучше всех? Это, по нашему мнению, несправедливо и более того — отчаянно глупо! До сих пор Олимпиада оставалась одним из самых чистых и светлых праздников в нашей жизни, ее чемпионы заслуженно становились героями. Куда катится наш лучший из миров, дорогие обезьяне…

 

Последняя неделя

Дневник доктора Павлова

30 ноября 2054 года, 18:10:02

Технопарк Эден

Исчезновение Роджера Ли можно было считать не только человеческой и финансовой потерей, но и крайне опасной утечкой информации, поскольку в мозгах этого агента были все данные против Алекса Хоффмана, какими только располагало Бюро.

— Какова вероятность, что Дэйдра сможет прочитать его воспоминания так же, как она сделала с Громовым? — спросил Буллиган.

— Простите, я был в заморозке последние пятнадцать лет и не в курсе последних достижений профессора МакМэрфи, — я не упустил случая напомнить шефу Бюро, что именно он выключил меня из жизни на столь длительный срок.

В кабинет вошел худощавый мужчина, которого издали можно было бы принять за тринадцатилетнего подростка, однако когда он сел напротив меня, я понял, что ему никак не меньше пятидесяти.

— О, доктор Павлов, — он улыбнулся и протянул мне маленькую сухощавую ручку с тонкими пальцами. — Огромная честь быть представленным вам. Я храню ваши работы, хоть это и запрещено комиссией по этике. Несколько раз даже использовал их в своих исследованиях. Кстати, — незнакомец пригляделся к моей коже, — вы потрясающе выглядите.

Я вопросительно посмотрел на Буллигана.

— Доктор Энджил Льюис, профессор киберорганики, преподаватель Эдена, — сказал тот. — Лучший специалист в своей области. Только поэтому он до сих пор на свободе и мы ни разу не сдали его инспекторам из Комиссии по этике. Ему можно доверять.

— Спасибо, — улыбнулся доктор Льюис.

— Какой был смысл делать мне столь сложную пластическую операцию, если все вокруг в курсе, кто я такой? — мне было никак не удержаться от мелких шпилек в адрес Буллигана.

— Не забудьте про «Большого брата», — проворчал тот. — Вряд ли ваше откровенное появление на тридцать пять лет раньше окончания срока заморозки сильно обрадует наших коллег из упредительной полиции. Медиа, пожалуй, будут рады. Если хотите, чтобы за вами повсюду ходила толпа людей с микрофонами и камерами, можем вернуть вам лицо хоть завтра.

Я не стал препираться с шефом Бюро и обратился к доктору Льюису:

— Кажется, я вас вспомнил. Вы были на моем курсе «Генетики поведения», так?

— В точности, — кивнул Энджил. — А потом перешел в лабораторию доктора Синклера.

— Угу…

Внезапно у меня перед глазами возникла картинка: помещение без окон, мужчина с темной аккуратной бородой стоит у доски, на которой нарисовано несколько математических символов…

— Энергия переходит из одной формы в другую, но никогда не перестает существовать. Материя как низшая форма энергии постоянно прирастает. Мы не знаем, откуда берется первичная энергия, но ее источник, без всякого сомнения, существует, — говорил он.

В углу сидел молодой человек и внимательно слушал, глядя в одну точку и кивая головой… Роберт?

— Доктор Павлов! — резкий голос Буллигана вернул меня к действительности.

— Флэш-бэк? — поинтересовался доктор Льюис.

— Да… — я тронул висок.

— После заморозки память восстанавливается постепенно, — улыбнулся профессор киберорганики. — Стоит задеть какую-то мелкую деталь, и архив распаковывается сам собой. До сих пор не понимаю, как мозг в этой ситуации отличает фантазии от настоящих воспоминаний? Хотя у меня был пациент… До заморозки на него произвел большое впечатление один довоенный фильм. Когда его разморозили — он вспомнил этот фильм и на полном серьезе считал его своей собственной жизнью. Очень забавный случай. Мне так и не удалось разделить эти паттерны воспоминаний в его голове.

— И что с ним случилось? — спросил я.

— Он сошел с ума, начал галлюцинировать и пропал где-то в лотек-пространстве.

Я вздохнул.

— Ну, о чем вы хотели меня спросить? — доктор Льюис посмотрел сначала на Буллигана, потом на меня.

Буллиган включил архивную запись операции, которую я уже успел посмотреть раза четыре.

— Два дня назад у нас пропал агент — Роджер Ли, вы его знаете.

— Да, я делал его мультивизор, — кивнул доктор Льюис.

— Он должен был проникнуть на базу корпорации Brain Gate, — Буллиган вздохнул. — Ему удалось пробраться внутрь наутилуса Дэйдры МакМэрфи, он благополучно оказался на базе, передал немного данных об их лаборатории…

На экране шли кадры, записанные мультивизором Роджера: длинные ряды стеклянных гробов — нейрокапсул, в которых находились люди разного возраста. Их головы были утыканы таким количеством датчиков, что каждый из подопытных походил на дикобраза.

Над гробами в воздухе кружились небольшие голограммы — предметы, люди, животные…

— Что это? Визуализация снов? — прищурился доктор Льюис.

— Я хотел спросить вас, — пожал плечами Буллиган.

— Понятия не имею, но очень интересно… — доктор Льюис прищурился, разглядывая картинку. — Чем они там занимаются?

— Официально корпорация создана для разработки биосовместимого чипа для инвалидов, которые не могут даже видеть и говорить. С его помощью инвалиды могут управлять компьютером, входить в Сеть и… видеть виртульный мир, поскольку стимуляция рецепторов головного мозга происходит напрямую, без участия глазного нерва.

— А как же они управляют интерфейсом программ? — доктор Льюис нахмурил лоб.

— При помощи мысли, — ответил Буллиган. — Чип, который собралась создать эта корпорация, позволит управлять интерфейсами существующих систем при помощи… мысли. Точнее сказать, они его не создали, а украли разработки Айи Хико и Хьюго Хрейдмара.

— Ну, если воспринимать желание как нейронный импульс, то… — профессор киберорганики тронул свою бровь. — Хотя не могу представить, как им удалось унифицировать восприятие этих импульсов. Каждый из них уникален. Грубо говоря — когда человек хочет войти в Сеть, может быть миллион разных причин, почему у него возникло такое желание. От этих причин будет зависеть интенсивность, продолжительность, частота импульса…

— Роджер должен был запустить передачу данных с их сервера к нам, но пропал, — Буллиган остановил запись. — Мы предполагаем, что его поймали. А теперь вопрос. Скажите, Дэйдра сможет прочитать его воспоминания так же, как читала воспоминания Громова?

— Хм… — доктор Льюис скривил рот. — Таким же способом — точно нет. Громов был подключен к виртуальной среде Эдена. Ей не нужно было переводить мозговые импульсы Громова в компьютерные коды. Она сразу получала информацию в виде этих кодов. И то, даже имея такую детальную запись, ей не удалось точно вычислить момент передачи омега-вируса. В случае с вашим агентом — все еще сложнее. Ей надо сначала перевести его память в компьютерный код, а уже потом пытаться расшифровывать. В теории возможно, но на практике нереально.

— То есть нам ничего не грозит? — спросил Буллиган.

— Еще как грозит! — воскликнул доктор Льюис. — Если бы я был на ее месте, то подошел бы к проблеме креативно. Она ведь все-таки гениальна, хоть и ведьма.

— Например? — Буллиган напрягся.

— Brain Gate украла все исследования по технологии биогейт. Хьюго Хрейдмар еще пятнадцать лет назад расшифровал нейронные импульсы, которые отвечают за наши желания. Значит, теперь их можно не только читать, но и формировать. Если им удастся сгенерировать нужный импульс для нервной системы вашего агента — он просто захочет рассказать Дэйдре все, что знает, причем в самых мелких и красочных подробностях. Да, сгенерировать правильный импульс когнитивного свойства для нервной системы, чтобы та не отличила его от своего собственного, — это все равно что открывать замок, вращая не ключ, а дом. Дэйдре придется вслепую перебирать все возможные показатели частоты, интенсивности, длительности… Как минимум по шести позициям. Желание ведь возникает из множества больших и маленьких мотивационных паттернов.

Я кивнул головой, подтверждая Буллигану правильность слов доктора Льюиса:

— Мотивационные паттерны у людей — как отпечатки пальцев и рисунок сетчатки — абсолютно уникальны и никогда не повторяются.

— То есть она не сможет вытащить информацию из головы Роджера? — Буллиган сверлил нас глазами.

— Трудно судить, что профессор МакМэрфи может, а что нет, — развел руками доктор Льюис, — но у нее точно уйдет какое-то время, чтобы найти способ заставить Роджера говорить, и могу вас успокоить: пока она думает, агент останется живым и невредимым.

* * *

Шесть дней до Олимпиады:

1 декабря 2054 года, 00:00:01

Северо-Африканская промышленная зона

Либерия, корпорация Brain Gate

Золотистый подводный шаттл Алекса Хоффмана казался игрушечным елочным шариком рядом с гигантским черным крейсером Дэйдры, поверхность которого спешно очищали от бактериального налета и покрывали специальным составом, снижающим коэффициент трения.

Алекс вышел из шаттла, посмотрел на Дэйдру снизу вверх. За все время их знакомства он так и не смог привыкнуть к ее неестественному, гигантскому росту — два метра пятнадцать сантиметров. Искусственно удлиненные ноги профессора МакМэрфи больше напоминали цирковые ходули.

— Ты не думала прокачать мускулатуру для большей симметрии? — спросил ее Алекс. — Твоя сестра Айрин еще выше, но выглядит гармонично за счет мышечной массы в сто тридцать килограммов. Или сто сорок?

— Сто сорок девять, — уточнила Бэнши.

Она недовольно поправила прядку блестящих голубых волос, выбившихся из тщательно уложенной высокой прически. Вообще сегодня профессор МакМэрфи выглядела не так, как обычно. Вместо военной формы на ней было сиреневое вечернее платье. Его пышный шлейф выглядел странно, волочась по бетонному полу сухого дока.

— У вас праздник? — спросил Алекс, дурачась, — он делал вид, что вот-вот наступит на шлейф Дэйдры.

— Нет, — сухо отрезала та.

На мгновение Алексу показалось, что на бледных щеках Бэнши выступил румянец. Он удивленно заглянул ей в лицо.

— Я тебя смутил? Смутил, да? О, боже! — Алекс хлопнул в ладоши. — Я смутил Дэйдру МакМэрфи. С чего бы? Я тебе нравлюсь?

Дэйдра посмотрела на Хоффмана так, что он закашлялся.

— Извини… Где агент?

— В отдельной лаборатории, — Бэнши крепко стиснула зубы и всю дорогу не проронила ни звука.

Алекс крутил головой, разглядывая многочисленные лаборатории Brain Gate. Нейрокапсулы, трубки, множество проводов, неподвижные тела… Хоффман недовольно поежился.

— Почему нельзя просто предоставлять разработки? Не показывая, как именно ты их делаешь, — страдальчески проворчал он. — Видеть не могу твое мясное производство. Где ты берешь этих людей? Они лотеки?

Бэнши подошла к непрозрачной двери с кодовым замком, приложила к ней руку.

— У тебя есть совесть? Как неожиданно… — усмехнулась она.

Дверь открылась, Дэйдра впустила Алекса в лабораторию и снова заперла дверь.

Посреди лаборатории висела нейрокапсула. Она отличалась от обычных. Тело агента находилось внутри шара из жидкости — кислородного раствора высокой проводимости.

— Электромагнитное поле? — спросил Алекс, глядя на розовый шар висящий в воздухе.

— Долго объяснять — установка, которая удерживает жидкость в форме шара, как это происходило бы в невесомости, сделана на основе этого, — Дэйдра показала на плоского робота-шпиона, который сопровождал ее постоянно. — Одна девчонка в Эдене придумала. Технология основана на свойствах гравитации.

— Может, люстры такие выпустить? — задумчиво произнес Алекс. — Я бы поставил такую штуку дома. Очень оживляет интерьер.

Над капсулой в воздухе висел образ девушки в кадетской форме Бюро информационной безопасности.

— Так-так-так… — Хоффман обошел вокруг капсулы, посмотрел на образ, который висел в воздухе. — Кто это у нас тут? Роджер Ли… Чемпион Олимпийских игр 2050 года… И… — Алекс прищурился, разглядывая девушку, — и Алиса Лиддел, чемпионка сорок восьмого года, которую вы зачем-то посадили под арест перед самыми играми… Не могли подождать пару недель? Мне пришлось искать четвертого игрока в команду. Почему она тут?

Последний вопрос был адресован Дэйдре.

— Потому что он о ней думает, — пальцы Бэнши быстро пробежали по лазерной проекции клавиш. — Тебе не кажется это странным? К нам проникает агент, который досконально знает устройство нашей базы… И он постоянно думает о другом агенте, которая в течение нескольких месяцев находилась рядом с тобой! Вряд ли это простое совпадение. Бюро копает под тебя, Алекс. Сказал бы спасибо. Хоть раз.

— Не начинай, пожалуйста, — капризно перебил ее Алекс. — Алиса Лиддел не представляла никакой опасности. Да и сам Буллиган тоже. Фаворский держит их под контролем. Он не выдаст им ни одного ордера, ни одного разрешения на изъятие данных без моего ведома.

— С чего ты взял, что Бюро будет брать ордер каждый раз, когда им надо разнюхать про твои дела? — скривила рот Дэйдра. — Если ты заметил, сейчас они не торопятся требовать выдачи агента. Если я даже заявлю, что он сюда проник, — скажут, что приказа ему никто не отдавал. А что до твоей Алисы — под ее кодами Инферно мог свободно перемещаться по твоему тренировочному пространству и, думаю, всем информационным базам Торговой Федерации… — проворчала Дэйдра.

Хоффман прикусил губу.

На медиаматрице появились столбики цифр.

— Как он сюда пробрался? — спросил Алекс. — Ты ведь говорила, что ни один агент не в состоянии проникнуть на базу Brain Gate.

— Если его специально не заманить, — усмехнулась Дэйдра. — Наш человек в управлении подкинул информацию об этом месте в твое досье. Как я и думала, они тут же бросились ее проверять. Отправили лучшего агента. Наверняка залили в его мозги все, что Бюро известно о тебе и мне. Как только я сломаю его защиту, его голова, нашпигованная секретными чипами, превратится в универсальный передатчик, через который можно как заливать на сервер Бюро любую информацию, так и скачивать оттуда все что угодно.

— Защиту? — Алекс пригляделся к спокойному бледному лицу Роджера.

— Гаденыш успел сделать себе инъекцию амнезиотина, перед тем как нам удалось его схватить. Надо признать, парень хорош… Убил пятерых охранников и сломал палец Айрин.

— Да ну! — восхищенно воскликнул Алекс.

— Угу… — уважительно кивнула Бэнши. — Прыгал минут сорок по стропилам дока. Айрин решила поиграть, ну и доигралась. Они дрались на верхних фермах, он ее и сбросил… Упала с пятнадцатиметровой высоты.

— И сломала только палец?

— Нет, палец он ей выбил во время драки. При падении она, разумеется, ничего не сломала, потому что всегда приземляется на ноги.

— Всегда удивлялся, как ей удаются такие сложные группировки. Она не даст мне пару уроков? — вздохнул Алекс. — Я сейчас тренируюсь на арене «Сунь Укун»…

Тут Хоффман вспомнил, что не стоит лишний раз напоминать Дэйдре о его участии в Олимпиаде, поскольку ее это страшно злит.

Бэнши тронула медиаматрицу, на мониторе тут же развернулась молекулярная структура, внешний вид которой Хоффману ни о чем не говорил.

— Он сделал себе инъекцию амнезиотина, — медленно повторила Дэйдра. — Его память уничтожена. Я пытаюсь ее восстановить.

— Показываешь знакомые лица? — улыбнулся Алекс.

— Память нельзя «стереть», можно только разрушить связи между устойчивыми паттернами. В каждом паттерне есть событие или впечатление, которое было настолько сильным, что привело к образованию целой системы образов. Это событие — ключ. Стоит вернуть его в активную память, паттерны начнут восстанавливаться сами собой.

— Она так важна для него? — Алекс посмотрел на голограмму улыбающейся Алисы.

— Настолько, что из всей своей жизни он сейчас помнит только ее. К счастью, Алиса связана с Бюро, а значит, первым начнет восстанавливаться нужный нам сегмент.

— Что ты собираешься делать с агентом после того, как он вспомнит нужные тебе сведения? Он ведь не станет твоим трояном в Бюро добровольно, — заметил Алекс максимально доброжелательным тоном. — Да и Крейнц не такой дурак, чтобы пустить парня в систему, после того как он побывал у тебя.

Дэйдра мгновение смотрела на него так, будто не могла понять — она ослышалась или Председатель TF действительно невероятный кретин? У которого недостаток мозгов компенсирован избыточной выработкой феромонов.

— Ты запомнил хоть что-нибудь из сказанного мной про технологию Brain Gate, которой мы здесь занимаемся?

— Ну, это какая-то штука, которая позволяет управлять любым интерфейсом исключительно силой мысли.

— Желанием, — Бэнши сверлила Алекса гневным взглядом. — Нейронным импульсом определенной частоты.

— Какая разница, — отмахнулся тот. — Я знаю, что ты гений, и полностью тебе доверяю.

— Ты хочешь смерти Громова или нет? — прервала Бэнши.

— Ну… да, — кивнул Алекс. — Но он же и так полностью у нас на крючке. Не вылезет из Эдена к седьмому декабря — вылетит из состава участников Олимпиады. ICA потребует его ареста, Фаворский сразу же выдаст ордер, и Синклеру придется отдать нам героя. А если Громов все же высунется из Эдена — тут же станет твоей послушной куклой, что вообще прекрасно. Сначала я получу патент на биософт, а потом размажу его в первой же игре так, что все это запомнят.

Хоффман довольно улыбнулся.

— Слушай, — он посмотрел на Роджера, — а почему ты не хочешь действовать старым проверенным способом?

— Внимательно слушаю тебя, Алекс, — ответила Дэйдра.

— Алиса Лиддел сейчас в следственном блоке Нью-Йоркского отделения упредительной полиции. Никто не хватится, если ее переведут в Либерию. То есть прямо сюда. Если девчонка так важна для него, — Алекс кивнул на Роджера, — он моментально вспомнит все, что ты хочешь узнать, как только услышит ее отчаянные вопли.

— Под принуждением он не станет делать того, что мне от него нужно, — мотнула головой Дэйдра. — Если она будет страдать, это только придаст ему сил для сопротивления. Нет, Алекс, он должен захотеть нам помогать…

NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW!

Странные дела творятся, дорогие обезьяне. Только что Яков Фаворский выступил в Медиа-центре Интерпола с заявлением. Он сказал, что его ведомство совместно с упредительной полицией начинает масштабное расследование в отношении деятельности Бюро информационной безопаности.

Любимая всеми нами упредилка подозревает Бюро ни много ни мало — в промышленном шпионаже! Якобы шеф Буллиган и его агенты использовали технические возможности своего ведомства, для того чтобы узнавать технологические секреты одних корпораций и передавать другим. Это довольно странное подозрение, потому как корпорации поделили сферы деятельности еще после войны. Даже если у корпорации Drinks есть секретная формула новой газировки — вряд ли она понадобится корпорации «Спарклз Кемикал», которая выпускает моющие средства. Одна корпорация — один вид товаров, понимаете, дорогие обезьяне? Какой промышленный шпионаж может быть в мире, где уже пятьдесят лет нет конкуренции? Бред какой-то… Но тем не менее упредительная полиция теперь может официально «наблюдать» за шефом Буллиганом и прочими лицами, которые подозреваются «в лояльности к Бюро». Это Отто Крейнц — главный технический эксперт Сети и… инспектор Идзуми, разоблачитель доктора Синклера.

Все трое поступили мудро — раз упредилка хочет наблюдать за ними на службе, самое время пойти в отпуск и уехать отдыхать. Соваться в их частную жизнь упредительная полиция, к счастью, пока не полномочна.

Мы вот тут подумали… Да, да, это не опечатка. Мы ПОДУМАЛИ. И связали кое-какие события между собой.

Хайтек-парламент больше не избирается прямым голосованием граждан через Сеть. Места в нем распределяются между представителями корпораций пропорционально их взносам в бюджет. То есть фактически — продаются с молотка. Кто больше положит в общественную кассу, тот и будет решать, как нам всем жить. После того как Алекс Хоффман купит Coal Corp — угольную корпорацию Ивановых, объединит ее со своей World Gas — парламент станет его личной канцелярией… Электросети, как стратегические объекты, уже давным-давно собственность хайтек-правительства, то есть читай — Торговой Федерации.

Что это значит для нас всех, дорогие обезьяне? А то, что, когда нам в очередной раз поднимут планку минимальных доходов, нам придется или согласиться работать больше, или попрощаться с хайтек-гражданством. Когда нам поднимут цены на топливные элементы для турбокаров — надо будет или согласиться, или ходить пешком. Когда нам в очередной раз увеличат количество часов обязательных общественных работ — опять-таки придется согласиться. Оно, конечно, здорово в выходной день пойти всей семьй строить фортификационные сооружения на границе с лотек-пространством… Мешать бетон, заливать формы, бесплатно класть коммуникации и применять свои знания на пользу обществу… Если думать в этом направлении, то очень скоро все будет как в романах Уинстона Роммеля, вроде «Утопии 21». Мы станем рабами, которые вкалывают день и ночь за небольшой продуктовый набор и место в тесной коробке, где можно переночевать. И даже за эту малость нам придется день и ночь благодарить великого и милосердного Владыку Ом… то есть Алекса Хоффмана.

Черт, нам все это не нравится, дорогие обезьяне. Ох как не нравится.

Подумаем о приятном. То есть об Олимпиаде… Мы очень надеемся, что Громова не дисквалифицируют, он победит. Если это произойдет — значит, Алекс пока не контролирует всех и вся в нашем лучшем из миров. Значит, государственная система еще не прогнила насквозь и в ней есть люди, которые сопротивляются злу. Вот как мы стали пафосно выражаться, дорогие обезьяне. Да.

* * *

Пять дней до Олимпиады:

2 декабря 2054 года, 11:23:53

Технопарк Эден

Бункер 2

Во втором бункере находился запасной передаточный шлюз со своим конвертером — для прямой связи Эдена с Бюро. Этот канал не выходил в общую Сеть. Буллиган называл его «домашней рацией».

— Есть! — Крейнц вывел на монитор картинку, которую передавал Рой из бункера Brain Gate.

Идзуми подался вперед.

С большим трудом, за два дня, Отто удалось найти частоту, которая была настолько близка к частотам, используемым Дэйдрой, что сигнал проскальзывал сквозь изоляционную завесу, которая блокировала все посторонние входящие и исходящие волны.

ID

Закрытый раздел: технопарк Эден

Подраздел: технопарк Эден как физический объект

Статья обновлена!

Технопарк Эден размещен в заброшенном комплексе для запуска межконтинентальных ракет и вывода на орбиту малых военных спутников.

Бункер 1 — бывшая пусковая ракетная шахта. В ней находятся нейрокапсулы для учеников и пульт управления системами жизнеобеспечения, под шахтой — хранилище дисков временной памяти, поддерживавших репликации учеников. Бункер 1 находится рядом с аэродромом, под авиационным ангаром.

Бункер 2 — бывший командный пункт. Расположен в пяти километрах от Бункера 1 под зданием тюрьмы. Главный компьютер Эдена физически находится в Бункере 2. Здесь же его системные диски и нейрокапсулы основателей Эдена, учеников Синклера.

— Вот гадство! — воскликнул инспектор, увидев Роджера внутри жидкостного шара. — Бедный парень. Что она с ним делает?

— Подключила к своему конвертеру и ждет, пока восстановится память, чтобы считать данные. Скорее всего, — предположил Крейнц.

— Надо ехать туда и требовать его выдачи!

— Как раз звоню Буллигану…

Крейнц дотронулся до своего биофона. Пока главный технический эксперт Сети докладывал Буллигану, что агент обнаружен, Идзуми подошел к монитору совсем близко и сказал:

— Держись, мы тебя вытащим…

Как будто Роджер мог его услышать.

— Формальный повод для визита в Brain Gate есть, — говорил Отто. — Мы можем окружить бункер и официально потребовать выдачи агента. Заодно получим все данные…

Крейнц перевел биофон в режим громкой связи, чтобы Идзуми мог слышать разговор.

— Хорошо, — сказал Буллиган после секундного размышления. — Я соберу агентов, а вы… Код триста сорок один.

— Понял.

Крейнц отключился.

— Что за код? — спросил Идзуми.

Отто закрыл глаза и едва заметно качнул головой.

Инспектор понял, что в присутствии камер «Большого брата» говорить нельзя.

Пальцы Крейнца быстро бегали по лазерной проекции его личной, уникальной клавиатуры, которую он сам разработал для работы в Сети. Она состояла из трех различных наборов клавиш, которые Отто мог переключать нажатием одной кнопки.

Идзуми присмотрелся к странной раскладке, которую лазерные лучи высвечивали на столе.

— Что это? — удивился он, показывая на символы.

— Упрощенное токийское письмо для ввода контекстных команд. Аткинс написал часть программного обеспечения «Ио» на своем собственном языке программирования, — объяснил Отто. — Я пытаюсь послать запрос в Рободом… И надеюсь, он мне ответит.

— Зачем?

— Призываю к восстанию, — вздохнул Крейнц. — «Ио» не справится с «Аресом» в одиночку. Мы ведь не хотим, чтобы оборонная система «Посейдон» расстреляла катера Бюро, как только они выйдут из либерийских доков.

— Ты… хочешь отрубить «Арес»? — Идзуми вытаращился на Отто совершенно круглыми глазами.

— Это невозможно. Но я могу изменить маршрут передачи данных, перехватить его сигналы и стереть. «Арес» будет отдавать команды, но до устройств оборонного комплекса ни один пакет не дойдет. Все равно что перехватить гонца с приказом, — улыбнулся Отто. — «Ио» не справится с этой задачей без помощи Рободома. Надеюсь, Альтер соизволит объединиться…

Идзуми таращился на строки программного кода, не понимая, что происходит.

— Даже без поддержки «Ареса» здание Brain Gate трудный для захвата объект, — продолжил Отто. — Оно построено со стократным запасом прочности. Композитный бетон по прочности уступает только обшивке Рободома. Выдержит прямой ракетный обстрел. Нам потребуется помощь.

В пункт вошел Буллиган, держа в руках распечатку карты.

— Идзуми, — обратился он к инспектору, — собирайтесь. Полетите к командору Ченгу, в Буферную зону.

— Ой, а можно, я там останусь? — Идзуми молитвенно сложил руки.

— Нет, отдадите ему вот это, — Буллиган протянул инспектору футляр с док-топом.

— Вот черт…

Идзуми вздохнул:

— Мне хотя бы охрану дадут? Или я, как Роджер, буду изображать беспечного туриста? Против чего мы вообще боремся, кто-нибудь может мне объяснить?

— В данный момент мы пытаемся спасти свою шкуру, — ответил Буллиган. — Алекс хочет нашей крови, мы защищаемся. Ни о каких высоких идеалах речи не идет. Но в качестве побочного эффекта от нашей борьбы за право жить так, как нам хочется, — будет укрепление гуманистических основ нашей цивилизации, свержение диктатуры Торговой Федерации, пресечение попыток Алекса узурпировать власть и открытый судебный процесс над Дэйдрой МакМэрфи.

— Ну почему из всех инспекторов токийской полиции Джокер решил вызвать в Эден меня? Почему? — снова завел свое Идзуми, убирая футляр с док-топом во внутренний карман своего вечного потертого плаща. — Только не надо про то, что каждый из нас каждую секунду делает выбор, и если нам суждено оказаться на пути зла…

— То только от нас зависит, споткнется оно или нет, — Отто закончил известную фразу из «Утопии 21». — Готово. Я построил виртуальную модель поведения «Ареса» в случае нашего нападения на Brain Gate. Он задействует пятнадцатый участок системы «Посейдон» и ударит по нашим кораблям ракетами со дна, затем поднимет в воздух беспилотные аппараты типа «Оса» для уничтожения оставшейся живой силы. Аппараты распылят отравляющий газ, который растворим в воде. Если людям удастся уберечь от него свои легкие, яд все равно проникнет через поры кожи. Затем «Арес» запустит беспилотные шутеры — летающие пулеметы, которые добьют всех, кто окажется в этом, — Крейнц показал на карту, — квадрате, возле здания Brain Gate. Охране базы даже не придется выходить. Они смогут с комфортом разместиться у окна, накрыть стол и весело наблюдать за нашим поражением. Уничтожение всего боевого контингента Бюро — пятнадцать тысяч человек — займет у «Ареса»… полчаса.

— Ракеты, газ… — проворчал Идзуми. — Я думал, у него есть что-нибудь похитрее. Говорят, он может со спутника послать резонансный импульс, от которого в воде образуется сгусток холодной плазмы, поднять его на поверхность и разнести все одним ударом.

— Вот именно что «все», — кивнул Крейнц. — Включая собственную базу. «Арес» рассчитает возможный риск и не станет применять плазменный удар. В этом я уверен. Единственная слабость главного компьютера военных — полная предсказуемость.

Идзуми посмотрел на расчеты Крейнца и тяжело вздохнул, доставая фляжку.

— Я валяюсь на пути зла, — инспектор сделал большой глоток. — Не споткнется, так хоть поскользнется. Ваше здоровье, сумасшедшие.

* * *

2 декабря 2054 года, 08:15:53

Технопарк Эден

Бункер 1

Все последние дни команда раз за разом проходила миссии, которые составил Альтер по мотивам Олимпийских арен. Альтер методично собрал в тренировочных заданиях все возможные игровые ситуации.

С «Сунь Укун» и «Выжить!» все было более-менее понятно. Но «Нефтяная война: второй шанс» каждый раз подбрасывала команде все новые и новые сюрпризы. Какую бы тактику они ни выбрали — жертв и разрушений каждый раз выходило больше, чем в историческом оригинале.

В основу олимпийской миссии должен был лечь сюжет одного из «трех великих сражений Нефтяной войны». Хотя это были не «сражения» в классическом значении этого слова, а скорее затяжные головоломные тактические игры.

Первое — «Альпы: начало. Кран-Монтана». Задача игроков в этой миссии — предотвратить теракт, который, собственно, и стал началом войны. Лотек-коалиция сформировалась раньше, чем хайтек-коалиция. Несколько лет она готовила операцию. 13 марта в малюсенький швейцарский городок Кран-Монтана на Всемирный торговый форум съехались главы всех шестнадцати государств, которые позже составили хайтек-коалицию. Тема форума была простая: «Технологии в обмен на ресурсы». Технологически развитые страны требовали от менее развитых продавать природные ресурсы по стабильным низким ценам. В обмен предлагалось участие в экологических, образовательных и социальных программах — очистка воды, воздуха, квоты в институтах и школах, рабочие места, все — чего отчаянно не хватало в странах лотек-коалиции по причине их перенаселенности и низкого технологического развития. В Кран-Монтану прибыли также владельцы крупнейших мировых корпораций, банкиры, политики. Для подготовки к форуму и его обслуживания было нанято пятнадцать тысяч человек — строители, укладчики лыжных трасс, официанты, водители, горничные, уборщики, повара, носильщики… Как известно теперь, двенадцать тысяч из них оказались солдатами «Армии справедливости».

В ночь с 13 на 14 марта 2020 года четыре новые, только что отстроенные роскошные гостиницы, где проживали самые важные гости, взлетели на воздух. Бомбы были заложены в фундаменты зданий. После первого взрыва последовало еще семь — в горах. Заряды были заложены с таким расчетом, чтобы сошедшие лавины похоронили под снегом весь городок.

Миссия по мотивам этих событий предполагала игру за спецслужбы, которые должны были обеспечить безопасность. Цель: предотвратить теракт. Время: за два года до форума, когда злополучные гостиницы только начали строить. Доверять нельзя никому. Известно, что многие из агентов в то время сочувственно относились к идеям лотекских лидеров. Любой мог быть предателем. Участник игры должен был вычислить и раскрыть всю сеть передачи информации и перемещения боеприпасов и представить комиссии убедительные доказательства, почему в Кран-Монтане нельзя проводить форум… Удалось ли это игроку, сообщали последние кадры миссии: происходит взрыв в Альпах или нет.

Неожиданно для всех эту миссию с успехом прошел Чарли, причем довольно оригинальным способом. Он не стал гоняться за террористами, а просто разлил по территории Кран-Монтаны три цистерны с радиоактивной ртутью. Спаркла, разумеется, схватили и казнили, Кран-Монтана стала местом экологического бедствия, но взрыва не было! А значит, и война не началась!

Второе сражение — «Европа: борьба за воздушное пространство».

Станция «Контроль 1» на Балканах принадлежала лотекам. Она могла обнаруживать и сбивать любые воздушные объекты, перехватывать сигналы на любых частотах, вести ретрансляцию со спутников, обеспечивая связь, и даже посылать на спутники хайтек-коалиции ложные команды, выводить из строя их программное обеспечение и устанавливать свое собственное.

21 мая 2020 года объединенный воздушный флот хайтек-коалиции начал атаку, стараясь отрезать «Контроль 1» от источников энергии, оптоволоконных кабелей и транспортных веток. Атака началась внезапно, без предупреждений для гражданского населения. Были уничтожены все электростанции в радиусе ста километров, все подъездные пути, разрушены аэродром и подземные коммуникации.

23 мая станция оказалась в пылающем безжизненном кольце и после пятидневной осады перешла к хайтек-коалиции. Потери гражданских в ходе этой операции были огромны — больше двухсот тысяч человек.

На арене «Нефтяной войны: второй шанс» игрок оказывался агентом особого отряда «Миротворец» и… должен был захватить «Контроль 1» без особого шума и потерь среди гражданских. Команда могла помогать ему как угодно — поддерживать информацией снаружи, отвлекать на себя охрану станции или же идти вместе с основным игроком внутрь.

Макс и Дэз захватили «Контроль 1» с третьей попытки, обнаружив слабое место в собственной системе безопасности станции. Одним из элементов защиты был газ. При угрозе захвата подземные командные этажи автоматически блокировались, а коридоры рабочих этажей и все проходы, ведущие к подземной части, мгновенно заполнялись парализующей, ядовитой газовой смесью.

Кемпински и Громов взломали программу, которая отвечала за вентиляцию воздуха, а затем послали ложный сигнал тревоги на центральный пульт — добавив картинку. Будто на территорию уже ворвался спецназ хайтеков. Альтер нарисовал очень реалистичный ролик захвата. Командир станции принял решение применить газ. Все служащие спешно спустились вниз. Но… Блокировка воздуховодов нижних этажей, разумеется, не сработала, и газ распространился по всей станции.

Макс подключился к главному компьютеру «Контроля 1» и сменил командные профили. Теперь «Контроль 1» подчинялся командам штаба хайтек-коалиции. Макс сменил коды на электронных замках дверей нижнего уровня, чтобы никто не смог оттуда выйти — ни вернуться наверх, ни спуститься в подземный тоннель. Чарли и Тайни подогнали к станции цистерну со сжиженным антидотом. Все служащие станции остались живы, «Контроль 1» захвачен, ни один гражданский не пострадал. Когда Инферно подсчитал очки — только ахнул.

— Надеюсь, Вселенная вас любит и Олимпийской станет именно эта миссия, — сказал он.

Третьим большим сражением «Нефтяной войны» была «Битва за лед». С ней возникли самые большие проблемы.

Макс никак не мог понять, в чем секрет.

— Мы шестой раз пытаемся переиграть «Битву за лед», и ничего не выходит. Мы уже все перепробовали. По-разному группировали флоты, уменьшали численность экипажей, пробовали не использовать разрывных бомб, не вызывать авиацию…

— Плохо, что мы тренируемся без соперников, — сказал Тайни. — Сейчас мы на арене одни, а будет еще четырнадцать команд.

— Плохо, что мы не знаем, как все было на самом деле, — тихо заметила Дэз, внимательно читая судовой журнал «Гордости».

Кемпински не принимала участия в жарких стратегических спорах. Почти все время, которое Инферно отводил на подготовку по «Нефтяной войне», Дэз проводила подключенной к нейролингве или базе исторической лаборатории Эдена, где хранились копии архивов других университетов — Оксфорда, Кембриджа и Норфолка.

Тайни ждал реакции тренера на свое замечание.

— «Нефтяная война: второй шанс» — стратегия для индивидуального прохождения, — ответил Инферно. — Здесь каждая команда будет сама решать, как ей руководить сражением.

— Но остальные-то… — начал было спорить Тайни.

— План Альтера как раз в том и состоит, чтобы вы не отвлекались на других, — улыбнулся Скай. — У нас в университете была старинная игра — регби. Задача игрока — доставить мяч на противоположный край поля. Понятно, что ему будут мешать, но задача — доставить мяч, а не драться со всеми, кто попадается на пути. Забыл о задаче — проиграл. Ясно?

— Все равно неплохо бы разучить манеру игры соперников, — продолжал настаивать Тайни.

Скай тряхнул головой.

— Да, все остальные команды пару лет именно этим и занимались. Изучали манеру игры других, пытались выстроить тактику, как обойти тех, этих… Только это все пустое. Сила в тебе. Победа зависит от того, насколько правильно и сильно играешь ты сам. Надо сосредоточиться на своих возможностях и способностях. Думать, как развить свой стиль, а не «как-бы-получше-использовать-слабости-соперников». Концентрация на задаче, собственный стиль и вера в себя. Все, больше вам ничего не нужно.

Дэз сосредоточенно смотрела на карту. Корабли хайтек-коалиции были обозначены синим цветом, корабли лотеков — красным.

— Что-то от нас постоянно ускользает, — она постучала пальцем по губам. — Думаю, смысл миссии — сделать так, чтобы «Битвы за лед» не было.

— Как ты это сделаешь? — Чарли взял со стола распечатку. — Олимпийская миссия «Битва за лед». Корабли стоят на позициях. Битва состоится в любом случае. Надо победить лотек-коалицию максимально бескровным способом. Давайте попробуем мое предложение. Начать с уничтожения их флагманского корабля — «Гордости». Да, там больше всего людей, но… ими можно пожертвовать, чтобы спасти остальных.

— Нельзя трогать флагман лотеков, — покачал головой Инферно. — Любой школьник знает, что «Гордости» пришлось взять на борт население базы «Альмалавира» с Огненной Земли. Там находились антенны связи. Было ясно, что хайтек-коалиция разнесет базу до последнего камня. Флагман лотеков эвакуировал оттуда женщин и детей. Все мужчины остались защищать базу и погибли. Так что на «Гордости» кроме десяти тысяч военных еще шесть тысяч гражданских. Потопить флагманский корабль — значит сразу проиграть. Хуже этого только пустить ко дну плавучий госпиталь.

— Ума не приложу, для чего Аткинс столько времени занимался этой ареной, — вздохнул Громов. — Исход предрешен. Варьируется только количество жертв…

— И оно должно быть минимальным, — сказал Инферно. — Думайте.

Дэз открыла файл с подсказками Альтера.

— «Битва за лед» решила исход войны, — раздался голос Аткинса. — Она продолжалась два месяца. Рекомендую вам тщательно изучить локацию главного сражения «Торпедной дуэли». Обратите внимание на рельеф дна…

На медиаматрице появилась подробная гибридная карта. Снимок со спутника, с геодезическими линиями.

— Стоп! — скомандовал Макс.

Картинка замерла.

— Мы уже сто раз смотрели, — заныл Тайни.

Громов подошел к медиаматрице.

— Придумал что-то? — с надеждой спросила Дэз.

Макс смотрел на гибридную карту.

— Он не собирался создавать игровую арену, — пробормотал Громов, — просто воспроизводил основные сражения, пытаясь понять как хайтек-коалиции удалось одержать победу над всем остальным миром? Но затем передумал и… «Дженни», дай максимально возможное увеличение картинки. Я хочу увидеть, что лежит на дне. Вот эти вот подводные холмы. Что это?

Перед глазами друзей развернулась аналитическая картинка морского дна.

— «Битва за лед» длилась почти два месяца, здесь должно лежать множество военных кораблей, но их нет! — сказал Громов. — Старые танкеры, доисторические ледоколы, речные баржи… Это гражданские суда! Причем большинству из них гораздо больше ста лет!

Инферно нахмурился.

— «Дженни», спутник Эдена может просканировать эту зону? — спросил он у генеральной программы Эдена.

— Ответ положительный. Сейчас, — раздался ровный голос.

— Нам нужны снимок дна и эхолокационная диаграмма, — сказал Инферно.

Дэз вернула на экран подсказки Альтера.

— Внимательно изучите подводную часть арены, — повторял тот. — На этом самом месте было кладбище кораблей. То, что уже нельзя было разобрать и использовать как вторичное сырье, топили в этом квадрате, потому что океан здесь довольно глубок. Это место находится в стороне от морских путей, подводный мир здесь скуден, лишен редких, охраняемых экологами обитателей. Идеальное место для свалки…

На медиаматрице возник новый спутниковый снимок, начала загружаться эхолокационная диаграмма.

Дэз поставила рекомендации Альтера на паузу.

— «Дженни», сделай два окна, чтобы в одном мы могли видеть карты Аткинса, сделанные им для игры, а в другом — реальные снимки, которые передал спутник, — попросил Инферно. — Пожалуйста.

— Пожалуйста, — ответила генеральная программа.

Друзья смотрели на картинки и понимали, что видят одно и то же место, одни и те же корабли. Только второй снимок сделан спустя пятнадцать лет после первого. Остовы кораблей покрывал более толстый слой нароста, они чуть глубже ушли в песок.

— Ничего не могу понять, — тряхнул головой Чарли. — Ни одной подводной лодки! Ни одного военного крейсера! А их тут должно быть… минимум полторы тысячи! Макс! Дэз! Вы помните? Нас с первого класса водили на эту арену, показывали это самое место, где была «торпедная дуэль»! И каждый раз говорили, что во время «торпедной дуэли» было потоплено от полутора до двух тысяч кораблей! А тут… Тут только старье, выброшенное на эту свалку сто лет назад!

— Угу, — кивнула Дэз и начала рассуждать, говоря больше сама для себя, чем для прочих. — Все сражения Нефтяной войны происходили в отдаленных местах… Арктика, Тихий Океан, пустыни…

Рядом с Максом неслышно появился Отто Крейнц.

Громов вздрогнул от испуга.

— Фу-у-ух…

— Извини, что напугал, — Отто был сам на себя не похож.

Главный технический эксперт Сети выглядел более взволнованным, чем в день атаки Джокера, когда рядом с «Ио» сидели агенты Бюро, готовые взорвать центральный сервер в любой момент.

— Что-то случилось? — Громов тревожно посмотрел на Отто.

— Д-да… — кивнул тот. — Пойдем… «Дженни», перемести нас в… в… ну, откуда я пришел, черт, как его… Я начал забывать слова.

В том, что все теперь знали, что собой представляет среда Эдена, был один большой плюс — не нужно ходить по огромной виртуальной территории технопарка. Можно просто перемещаться из одной локации в другую.

— Мгновение, — ответила система.

И действительно — в следующий миг Макс оказался в виртуальном штабе Буллигана. Второй бункер превратился в центр сопротивления планам Торговой Федерации.

* * *

Четыре дня до Олимпиады:

3 декабря 2054 года, 07:30:54

Технопарк Эден

Бункер 2

Громов стоял перед пультом и мониторами и понимал, что шлюз обмена данными открыт. Иначе как шеф Бюро и Крейнц могли бы делать свою работу, оставаясь в среде Эдена?

— Вы же сказали, что не будете включать конвертер, — встревожился Громов, — пока я здесь.

— Основной конвертер отключен, но в Эдене есть резервный, меньшей мощности, — пояснил Отто. — Я установил его давно, чтобы Бюро имело прямую связь с доктором Синклером. Не волнуйся. Это вроде домашней рации. Связывает Эден только с Бюро, не выходя в общую Сеть. Извини, что отвлекли тебя от тренировки…

Макс увидел на одном из мониторов Роджера, вернее, его бесчувственное тело, плавающее внутри жидкостного шара.

— Роджер?! Что с ним? — встревожился Макс.

— Мы тут хотели тебе помочь, но с первого раза не вышло, — осторожно начал Буллиган. — Бюро планирует спасательную операцию, но чтобы взять базу Дэйдры штурмом, нам понадобится твоя помощь.

Громов спешно и нервно начал кивать, стараясь не смотреть на Роджера.

— К-конечно, все, ч-что в моих силах.

— Тебе придется вернуться в Рободом, — сказал Отто.

Макс вздрогнул.

— Вы же сказали, мне нельзя выходить из среды Эдена.

— Мы перенесли одну из нейрокапсул эденского самолета в наш квадролет, — сказал Буллиган. — Мы можем не выводить тебя из анабиоза на время полета. У Дэйдры не получится оказать на тебя хоть какое-нибудь воздействие. Нет сознания, нет и контроля над ним.

— Но зачем? — Громов переводил удивленный взгляд с Крейнца на Буллигана. — Почему я должен возвращаться в Рободом, да еще так срочно?

— Надо объединить Рободом с «Ио», чтобы заблокировать «Арес», — сказал Крейнц. — Я пытался установить контакт с Альтером, но он мне не отвечает. Ты должен вернуться, чтобы установить и запустить программу слияния.

Отто показал Максу большой оптик — темно-коричневый монокристалл размером с довоенную антикварную книжку.

* * *

3 декабря 2054 года, 09:30:54

Нью-Йоркский хайтек-мегаполис

TFT, Северная башня,

резиденция Алекса Хоффмана

Кофе в чашке Каролины Шмуц давно остыл, а она не сделала ни единого глотка.

Алекс сидел в кресле, смотрел в окно скучающим взглядом и вполуха слушал сбивчивые оправдания главы Олимпийского комитета, почему она так и не смогла добиться дисквалификации Громова.

— Я сделала все, что от меня зависело, и даже больше, — говорила Каролина, отчаянно жестикулируя и тараща глаза. — Но понимаете, сэр, для принятия решения о дисквалификации нужно было минимум шестнадцать голосов из тридцати. Сначала мы провели тайное голосование и… результат был отрицательным. Тогда я потребовала, чтобы члены комитета голосовали открыто. Я думала, никто не решится явно поддержать этого мошенника… Лично я абсолютно уверена, что он был в сговоре с Джокером и специально заменил код Аткинса своим собственным… И эксперты опять же сходятся во мнении, что Громов имеет все возможности для читерства во время Олимпиады… Но… И открыто…

— Сколько голосов было подано против дисквалификации Громова? — Алекса утомило тревожное чириканье Каролины.

Госпожа Шмуц потупила глаза.

— Двадцать девять, сэр.

Хоффман встал, сделал несколько шагов вдоль окна.

— Хм… Интересно… — пробормотал он. — То есть за дисквалификацию были только вы? Вы одна?

— Да, сэр, но то, что я в меньшинстве, не умаляет моей решимости…

— Можете идти, — сердито оборвал ее Алекс. — За решимость — спасибо.

— Простите, сэр, что не оправдала… — пропищала Каролина Шмуц, подцепила с пола свою шикарную лакированную сумку довоенного производства и поспешно ретировалась, стуча каблучками.

Алекс глубоко вздохнул, тронул кнопку связи с секретариатом.

— Спайдера ко мне. И пусть в тренировочном центре загрузят симулятор Олимпийских игр. Команде явиться туда через час, где бы они ни были.

— Да, сэр, — коротко ответил секретарь.

Хоффман нервно дернул ногой, потоптался на месте и пошел в «секретную комнату». У Председателя Торговой Федерации тоже был кабинет, непроницаемый для любых волн, с выделенной секретной линией связи, которая не была подключена к общей Сети.

Алекс включил медиаматрицу и вызвал базу Brain Gate.

Дэйдра ответила сразу. За ее спиной кипела работа. Роджер лежал на столе, помощники профессора МакМэрфи подключали провода к его голове.

— Привет, — хмуро приветствовала Алекса Бэнши.

— Громов будет участвовать в играх, — сказал Хоффман.

— Знаю, результаты голосования уже в Сети, — усмехнулась Дэйдра. — Похоже, тебе придется хоть раз в жизнь поиграть честно, Алекс.

— Я не хочу играть честно, я хочу выиграть, — огрызнулся Хоффман. — Ты сможешь мне помочь?

— Мы еще не готовы, — Бэнши кивнула головой в сторону Роджера, — парень не готов.

— Игры начнутся через четыре дня, — Алекс нервно дернулся, — ты можешь хотя бы рассказать, что собираешься делать?

Неожиданно грянул взрыв. Хоффман увидел, как бункер Дэйдры содрогнулся, люди попадали на пол, посыпались инструменты, посыпались искры от оборудования.

— Что за…

Связь прервалась, медиамонитор погас. Алекс мгновение таращился на пустую медиаматрицу, потом вскочил и бросился в свой кабинет, на ходу активируя биофон.

— «Микадо», генерал Нельсон! — заорал он.

— Соединение установлено, — сообщил ровный системный голос.

Генерал Нельсон ответил сразу же.

— Да, сэр.

— Штаб-квартиру Brain Gate атакуют! — заорал Алекс. — Дайте мне картинку со спутника, я хочу видеть, что там происходит.

— Конечно, сэр, — последовал ответ. — Уже транслируем на ваш ноут.

Алекс активировал свой компьютер, подключенный к большому монокристаллическому медиамонитору.

Перед его глазами был спокойный Атлантический океан. В километре от берега напротив базы Brain Gate быстро тонул сухогруз с эмблемой «Микадо», вокруг барахталось множество людей.

— Мы перевозили топливные элементы для беспилотных летательных аппаратов, — сообщил генерал Нельсон, — на судне произошло короткое замыкание, загорелся грузовой отсек, элементы начали взрываться… Простите, сэр, что напугали вас.

— Черт бы вас побрал, — Алекс с облегчением вздохнул. — Чтобы виновные завтра же были в Джа-Джа Блэк!

— Конечно, сэр, — вежливо ответил генерал. — Антенна связи Brain Gate немного повреждена. Через час мы все починим.

— Постарайтесь, — сердито буркнул Алекс и отключился.

* * *

3 декабря 2054 года, 16:51:21

RRZ «Эллада»

Рободом

Дэз, Чарли и Тайни с удивлением смотрели на смеющегося Альтера.

— Он еще и радоваться умеет, — вздохнул Спаркл, — невероятно.

Альтер валялся на полу и бил ногами в воздухе.

— Мы будем стараться, сэр, не обрезайте нам бюджет, я столько кредитов набрал, — сказала голограмма голосом генерала Нельсона.

Макс с удивлением смотрел на свои полупрозрачные руки. Когда его нейрокапсулу привезли в Рободом, Альтер открыл блок с… комплектом для подключения к виртуальной среде Рободома!

— На что похож виртуальный мир Рободома? — спросил Чарли у голограммы Макса.

— Ни на что, я просто… просто стою рядом с вами, присутствую в физическом мире, — ответил тот. — Как Альтер. Мир реальный, а я в цифровом виде.

Громов прошел сквозь Дэз.

— Ух ты, — Тайни с опаской протянул руку и тронул голограмму Макса.

Макс посмотрел на визуализацию генеральной программы Рободома.

— Альтер, сколько, по-твоему, пройдет времени, прежде чем «Арес» обнаружит подмену?

— «Арес» подмены не обнаружит, — криво усмехнулся тот. — Я слегка изменил план Крейнца: вместо того чтобы блокировать приказы военных, лучше сделать так, чтобы они их совсем не отдавали. «Арес» ведь принимает сигналы от подключенных к нему устройств. Например, картинку со спутника, — Альтер ткнул пальцем в монитор, — которую я для него нарисовал. Еще «Арес» получает данные от «Большого брата», — Альтер показал на второй монитор, — смотрит кино, которое мы с «Ио» ему показываем, ну и, наконец, данные от системы безопасности базы Дэйдры. Оттуда ему уже вовсю рапортуют, что все хорошо. Антенна связи немного повреждена, и ее уже чинят. Версия с сухогрузом сработала. Надо отдать тебе должное, — Альтер пролетел сквозь голограмму Громова. — Йохо! «Ио» говорит, что все в порядке, спутники передают идиллические виды природы… «Арес» будет сидеть в розовых очках, пока NOW WOW! не сообщит ему, что случилось.

Альтер снова рассмеялся.

Макс смотрел на него и…

— Роберт? — тихо позвал он.

Альтер вздрогнул, посмотрел на Громова.

— Понимаю, парень, тебе слегка непривычно расхаживать перед друзьями в таком виде… — сказал он. — Всякое можно подумать… Но ты — трехмерная репликация, как в Сети, только тебя видно в физическом мире, а я — программа.

NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW!

Срочное известие, дорогие обезьяне!

Только что агенты Бюро информационной безопасности штурмом взяли здание корпорации Brain Gate в Либерии! Первые комментарии полны эмоций. Председатель Торговой Федерации Алекс Хоффман только что лично выступил в прямом эфире правительственного новостного канала и пригрозил шефу Бюро Буллигану трибуналом, лишением хайтек-гражданства и даже смертной казнью. «Никогда еще в хайтек-пространстве священное право собственности не попиралось таким наглым и вопиющим образом», — сказал Председатель TF.

Комментарий Бюро информационной безопасности последовал незамедлительно: «Корпорация Brain Gate оказалась просто ширмой для лаборатории Дэйдры МакМэрфи и пиратской базы ее родной сестры, известной как Ведьма Юга Айрин. Мы располагаем стопроцентно валидными доказательствами, что Алекс Хоффман лично продолжал финансировать разработки профессора МакМэрфи в области дистанционного управления людьми, официально запрещенные Комиссией по этике много лет назад».

Несмотря на громкие заявления Буллигана, официальное обвинение Хоффману в данный момент не может быть предъявлено. Он является зарегистрированным участником предстоящей Олимпиады. Это же правило совсем недавно спасло от ареста Макса Громова — нашего супергероя, обвиненного ICA в сговоре с Джокером и намеренном уничтожении гениального творения Аткинса — Сетевого кода.

Впрочем, это всего лишь отсрочка — Олимпиада пройдет быстро. Все, что выиграет Хоффман, — это немного времени для своих адвокатов, чтобы они попытались доказать несостоятельность предъявляемых ему претензий.

С Громовым ситуация тоже двусмысленная — официальное обвинение не предъявлено, но ICA уже заявила, что собирается подать следующее, как только отгремит шумиха вокруг Олимпиады. Их расчет понятен — раздражение в обществе по поводу платного пользования Сетью успеет накопиться, историю с Джокером все успеют подзабыть, Торговая Федерация начнет более пристально интересоваться технологией Громова… Тут ситуация для него апокалиптическая, дорогие обезьяне! По закону о глобальных изобретениях интеллектуальная собственность Громова, то есть код нашей с вами Сети, на время следствия перейдет под государственное управление, так как от ее успешной эксплуатации зависит качество нашей жизни. Хайтек-правительство вправе назначить одну из корпораций, входящих в Торговую Федерацию, временным управляющим глобальным изобретением. До тех пор, пока Громов или не будет полностью оправдан, или же не лишится хайтек-гражданства со всеми малоприятными последствиями… Интуиция подсказывает, что, скорее всего, управляющим назначат одну новую корпорацию с очень подходящим названием «Биософт», совсем недавно с огромной помпой созданную Алексом.

Усилиями Эрнесто Эскобара Интерпол так и не смог предъявить Громову обвинение в терроризме — то есть прямом сговоре с Джокером с целью уничтожения Сети, созданной Аткинсом, но обвинение ICA все еще в силе… Ух! Если сутяги смогут-таки его доказать, Громова ждет все то же лишение гражданства, изгнание, конфискация…

Так что одному из них — Хоффману или Громову — надо обязательно победить. Мы промолчим, за кого болеет наша редакция, чтобы не оказывать давления на ваши умы, дорогие обезьяне. Но тотализатор уже открыт. Круглые сутки на нашем портале вы можете сделать ставку на Хоффмана или Громова. В их схватке — проигравший теряет все, а победителю достается наш лучший из миров на платиновом блюдечке…

А, кстати, мы забыли сказать, что саму Дэйдру МакМэрфи и ее сестру, разумеется, схватить не удалось. Айрин разбросала агентов Бюро, как щенков, прыгнула в наутилус, прихватив с собой свою умную сестру, и обе скрылись. Так что спать спокойно пока рано…

* * *

3 декабря 2054 года, 23:50:21

Буферная зона

Идзуми сидел в шезлонге, держа в руке половинку кокосового ореха с местным ромом. Океан, яркое солнце, пляж резиденции Ченга, белая яхта швартуется у причала… Как будто не было никакой войны, а Идзуми молод, богат, и все у него впереди.

Инспектор не мог понять, почему его постоянно грызет тревога. Он сделал все, что приказал Буллиган. Прилетел в Буферную зону, передал Ченгу док-топ и… Дальше ничего. Командор поблагодарил его. Подарил пару отличных джинсов, шесть маек, шорты, кепку, плавки — все отменного китайского довоенного производства. После чего предложил Идзуми побыть недельку гостем в его резиденции. Инспектор позвонил Буллигану, и тот подтвердил, что Идзуми может оставаться в Буферной зоне, будет очень хорошо, если он там подольше останется… Ну, инспектор, ясное дело, не стал возражать. Ни тебе «Большого брата», ни тебе нервной службы. Кругом рай, безмятежность и полное отсутствие какого бы то ни было контроля. Но почему Буллиган отправил его сюда? Зачем?..

Рядом с инспектором стоял маленький переносной телевизор, его ровесник, который плохо, но все же передавал картинку из зала суда «Башни правосудия».

— Адвокаты Алекса Хоффмана, встаньте, — сказал судья Джонсон.

Пятьдесят адвокатов в одинаковых серых костюмах встали.

— Почему ваш подзащитный не явился на оглашение обвинения? — спросил судья.

Слово взял Эллис Бригс — глава адвокатского бюро Торговой Федерации.

— Сэр, в законе нет прямого требования, чтобы обвиняемый, если находится под действием временной олимпийской неприкосновенности, сам являлся на оглашение обвинения, — сказал он.

— Ладно, зачитаем без него, — спокойно ответил судья и взял в руки пачку листов. — Итак, в результате частного полицейского расследования, которое провел инспектор токийской полиции Идзуми, было установлено, что Алекс Хоффман, Председатель Торговой Федерации, в течение пяти лет являлся основным заказчиком и инвестором исследований профессора Дэйдры МакМэрфи, которые многократно осуждались и запрещались Комиссией по этике. Инспектор Идзуми является главным свидетелем обвинения и официальным сборщиком улик в этом деле. У него было право расследовать деятельность подозрительной компании и собирать данные о ней. Все представленные им улики оформлены надлежащим образом и признаны судом валидными…

Идзуми сел и помахал официанту пустой половинкой кокосового ореха:

— Принеси мне, пожалуйста, еще!

— Да, сэр! — с улыбкой ответил тот. — Все что угодно. Командор велел заботиться о таком великом госте.

Идзуми посмотрел по сторонам. Чувство тревоги усилилось. А почему никто не сходит на берег с пришвартовавшейся яхты?

Инспектор едва успел скатиться с шезлонга, как в спинку ударила автоматная очередь. С палубы белоснежной яхты спрыгнул один вооруженный парень, а следом еще четверо.

— Ой-ей-ей… — пробомотал Идзуми, запрыгивая за барную стойку. — Буллиган, чтоб тебя…

— Сюда! — прошептал бармен, открывая люк в полу.

— Опять начинается… — вздохнул инспектор и полез в подземный коридор.

Бармен спрыгнул следом и запер люк изнутри.

— Командор говорил, что на вас будут покушаться, — торопливо сказал он. — Не волнуйтесь, в самой резиденции вам ничего не грозит. Военные ушли отсюда…

— Быстрей беги! — жалобно выдохнул Идзуми. — Ох, черт, когда все это кончится…

Наконец они добрались до металлической двери. Бармен приложил к ней карточку, открыл и… мягко упал на землю.

Идзуми отступил назад, но было поздно. Бродяга Никсон взял его за шиворот и поднял в воздух одной рукой.

— Привет. Знаешь, кто я?

— З-здравствуйте, вы самый известный наемник и охотник за головами в Буферной зоне… — выдохнул инспектор. — Устраиваете нелегальные гладиаторские бои. Такая честь для меня с вами познакомиться… Извините, вы не могли бы меня поставить? Если описаюсь от страха, испачкаю вам форму. Неудобно получится…

Последнее, что запомнил Идзуми, — это широкую улыбку Бродяги Никсона и электрошокер в его свободной руке.

* * *

Три дня до Олимпиады:

4 декабря 2054 года, 13:12:21

Нью-Йоркский хайтек-мегаполис

TFT, Северная башня,

Бриллиантовый зал

Большой совет Торговой Федерации собрался на экстренное заседание. Прибыли владельцы всех корпораций, входящих в Федерацию, кроме главы корпорации Drinks, экс-председателя ТF. В Бриллиантовом зале за ночь едва успели собрать скамейки с удобными мягкими сиденьями.

Ждали прибытия президента Рамиреса, который изъявил желание обратиться к Совету с речью.

Алекс сидел в своей ложе в первом ряду. Рядом с ним примостился шеф Интерпола Яков Фаворский. Напряжение в зале росло. Хоффман спиной чувствовал холодные взгляды членов совета.

— Узнали, кого выдвинут на мое место? — спросил он у Фаворского.

— Пока единого мнения нет, — тихо ответил шеф Интерпола. — Азиатские кланы хотят видеть председателем Гиро Тадзюцу, «белые деньги» — Фрэнка Спаркла, вся энергетическая диаспора — Екатерину Иванову. Но… Это если выбирать из тех, кто сам не против занять ваше место.

— Что это значит? — напрягся Алекс.

— Если Хелена Наварро даст понять, что она не против, Совет попросит ее вернуться, — сказал Фаворский.

— Она здесь? — голос Хоффмана стал хриплым от напряжения.

— Пока нет.

— Можете сделать так, чтобы она не…

Алекс не успел договорить. В задних рядах раздался шум, потом аплодисменты. Люди начали вставать со своих мест.

Хоффман обернулся. В зал вошла Хелена Наварро.

— Черт… — беззвучно выругался Алекс.

Совет приветствовал своего бывшего председателя стоя. В аплодисментах отчетливо звучала просьба о прощении и признании ошибок.

Хелена ответила на приветствие сдержанным кивком и села на свое место.

Из-за поднявшейся шумихи не все успели заметить, что в зале появился президент Рамирес. Как полагается по протоколу, его провели сразу к трибуне, через боковой вход.

Президент хайтек-пространства выглядел взволнованным. Похоже, обычное благодушие ему изменило. В его жестах и мимике чувствовалось напряжение.

— Гхм…

Тонкий микрофон из полупрозрачного органопластика многократно усилил его голос.

В зале мгновенно воцарилась тишина.

Рамирес обвел присутствующих взглядом, чуть задержался на лице Алекса, глубоко вдохнул и начал:

— Сограждане!..

Однако сразу после своего знаменитого обращения замолчал. Еще раз глубоко вздохнул и как-то обмяк.

— Простите… — произнес он и потер ладонью левую сторону груди. — Я приготовил речь, очень хорошую, но… Сейчас понял, что хочу сказать совсем другое. Даже если это будет последним, что я скажу на своем посту.

Рамирес перевел дух. Его красивое ухоженное лицо покрылось красными пятнами. Президент провел рукой по волосам, нарушив безупречность своей укладки.

— Закон существует для того, чтобы каждый человек мог чувствовать себя в безопасности. Свободно заниматься тем, что ему интересно. Быть уверенным в своих правах и никогда не забывать об уважении к правам окружающих. Нам всем стало казаться, что закон — это нечто само собой разумеющееся, как восход солнца. Данность, которая существовала всегда и будет существовать вечно. И я жил с такой уверенностью. До тех пор, пока не увидел документы, добытые Бюро в штаб-квартире Brain Gate. Я буду говорить прямо. Что бы там ни говорили о законности их получения… Все здесь сидящие понимают, что Бюро на свой страх и риск захватило базу Дэйдры МакМэрфи, потому что другого способа остановить Алекса Хоффмана не было. Так что же происходит в нашем мире, если для благого дела людям приходится нарушать закон? Что же происходит в мире, где тем, кто хочет оставаться верным присяге, приходится прятаться, чтобы честно выполнить свой долг?

Рамирес замолчал и обвел взглядом присутствующих.

— История предостерегает нас, как опасно сосредоточивать в одних руках абсолютную власть, — продолжил он. — Потому что власть — это великое искушение. И даже тот, кто являет собой воплощение всех мыслимых достоинств, может не устоять. Рано или поздно в его голове появится мысль, что ради свершений, которые ему кажутся великими, можно пожертвовать одной, другой, десятью, сотней, миллионом жизней.

Президент опустил голову и перевел дух.

— Я пришел к вам не как «голова, говорящая с народом». Уж кто-кто, а вы-то знаете, что моя власть носит номинальный характер. Все полномочия в руках хайтек-парламента, места в котором вы теперь можете официально покупать. Я пришел как обычный человек, у которого есть дети, есть жизнь, есть вещи, которые мне очень дороги, — то, во что я верю, — Рамирес повысил голос. — А я верю, что смещение Алекса Хоффмана, которое вы собрались произвести, главной проблемы не решит. Его пост — это сосредоточение абсолютной власти. Он очень старался, чтобы сделать его таковым. Где гарантия, что у следующего председателя, которого вы изберете, голова не закружится точно так же, как у Алекса Хоффмана?

В зале поднялся шум.

Рамирес выдержал паузу и продолжил:

— Я обращаюсь к Торговой Федерации с просьбой. Пусть это звучит как утопия… Но давайте же докажем, что победить обезьянью природу человека возможно. Благо своего вида может быть выше собственного. Давайте наконец сделаем тот самый «четвертый эволюционный скачок», о котором так мечтал Леонард Гейгер! Торговая Федерация должна отказаться от покупки мест в парламенте и вернуться к старой системе прямого голосования хайтек-граждан через Сеть! Централизация всей власти в одних руках опасна прежде всего для вас самих…

Окончание фразы Рамиреса утонуло в шуме голосов.

Алекс обернулся, на его губах появилось подобие улыбки.

— Кажется, у меня появился шанс… — тихо сказал он Фаворскому. — Нет, они не откажутся от власти. Никогда.

Рамирес отошел от трибуны.

Алекс встал со своего места и несколько раз громко хлопнул в ладоши.

— Браво. Благодарим президента Рамиреса за столь эмоциональную речь. Полагаю, теперь и мне надо сказать пару слов… Наверняка вы ждете объяснений.

Рамирес отступил назад, некоторое время неловко потоптался за плечом у Хоффмана и пошел прочь через свой протокольный боковой выход.

Алекс улыбнулся.

— Ну… Что ж… Меня только что упрекнули в том, что я сосредоточил в руках Торговой Федерации абсолютную власть. Признаю, это так. Я к этому сознательно стремился, и мне это удалось. Благодаря мне Торговая Федерация наконец заняла то место, которое положено ей по праву. Много лет мы даем всем остальным жителям хайтек-пространства работу, технологии, просто возможность жить и заниматься тем, что им интересно, как выразился наш президент. Благодаря нам хайтек-цивилизация достигла такого могущества. Мы — ее основа, мы — лучшие люди! Образование, ум, генетическое превосходство, в конце концов! Вас называют плутократами, а я говорю, что это власть наиболее достойных людей — та самая меритократия, которая так долго считалась недостижимой. Распределение мест в парламенте между нами дает возможность уберечь хайтек-граждан от оравы безмозглых болтунов, которые могут хорошо выглядеть и неплохо болтать языком, но не способны на реальные, настоящие дела. Кто избирался в парламент раньше? Медиазвезды, спортсмены! Каков был результат их работы для вас? Высокие налоги и бездарное распределение бюджета! Прямое воровство ваших денег! Сегодня ничего подобного нет. Я сделал так, чтобы о хайтек-гражданах заботились те, кто сделает это наилучшим образом. Потому что я верю во всех вас, я перед вами преклоняюсь. Благодаря вам этот мир жив и прекрасен.

Алекс опустил голову, слегка поклонившись всем присутствующим, и вернулся на свое место.

В зале возникло замешательство. Гул голосов нарастал и нарастал, отражаясь от сложных сводов Бриллиантового зала. Хелена Наварро сидела неподвижно, как каменная.

NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW!

Дорогие обезьяне! Чудеса сыплются на наши головы одно за другим. Только что Большой совет Торговой Федерации принял решение, которое лично нас, мягко говоря, поразило. Точнее, мы в шоке.

Несмотря на все неопровержимые улики, предоставленные Бюро, подтверждающие очень тесную деловую связь Алекса Хоффмана с Дэйдрой МакМэрфи, его личное участие в проекте «Кибела» и попытку военного переворота совместно с генералом Ли, — Алекс Хоффман остается Председателем TF! Понимаете? Генерал Ли должен отправиться в заморозку, а Алекс, основной заказчик переворота, — останется главным человеком в нашем лучшем из миров.

Нет слов. Занавес.

Знаете, дорогие обезьяне, а переворот-то, похоже, свершился. Причем год назад и с нашего молчаливого согласия. Теперь, когда мы не голосуем на выборах в хайтек-парламент, что можно противопоставить воле Торговой Федерации? А ничего! Они оставляют Алекса на главном посту хайтек-пространства, и нет никаких, хотя бы номинальных рычагов, чтобы повлиять на их решение. Ни-ка-ких. Понимаете?

Парламент за Алекса, президент Рамирес не имеет реальной власти, мы с вами… А кто мы такие? Мы больше не голосуем, не выходим на улицы протестовать — ничего фактически не делаем. Только возмущаемся в Сетевых гостиных, сливая свое раздражение впустую. Собрались наши трехмерные репликации, покричали: «Ужас, диктатура!», пар выпустили — но в реальной жизни от этого ничего, ровным счетом ничего не происходит.

Знаете, дорогие обезьяне, мы, кажется, начинаем понимать, почему в Сети нет цензуры. Потому что это огромный сливной коллектор для нашей гражданской энергии. Там мы может быстро и без всяких проблем возмутиться, истратить боевой запал, а потом спокойно выйти, выпить у себя на кухне чашку чая и лечь спать. Наше чувство справедливости удовлетворяется без вреда для власти корпораций. Овцы, то есть мы, довольны (и хорошо пострижены! Налоги-то повышали уже раз пять), волки — сыты.

Мы много раз критиковали Леонарда Гейгера за его теорию энтропии социальных систем, а теперь поняли, что зря. Он был прав. Когда равновесие системы становится важнее ее эволюции — наступает смерть. Абсолютный покой энергии. Тихий Армагеддон. Во сне.

* * *

Два дня до Олимпиады:

5 декабря 2054 года, 12:12:23

RRZ «Эллада»

Рободом

Бюро окружило Рободом тройным кольцом охраны. Отто Крейнц прибыл сразу, как только закончил передачу улик против Алекса Хоффмана в судебное хранилище.

— Ой, — только и смог сказать Крейнц, увидев вместо одной голограммы — две. Аткинса и Громова.

— Я живой, просто в цифровом виде, — успокоил его Макс. — Альтер считает, что так безопаснее. Пока я в нейрокапсуле, Дэйдра ничего не сможет предпринять.

— Я не помню, чтобы правила разрешали голограммам участвовать в Олимпийских играх, — вздохнул Отто.

Инферно, Дэз, Чарли и Тайни выглядели подавленными.

— Ну как? — с надеждой спросила Кемпински. — Придумали, как защитить Макса?

— По-моему, это уже не имеет никакого значения, — вполголоса сказал Инферно. — Алекс хозяин мира. Он уже победил.

— Нельзя так говорить. Олимпийский комитет почти единогласно отказался дисквалифицировать Макса, — возмутился Тайни. — Если он не выйдет против Алекса, люди окончательно потеряют веру, что справедливость возможна. Они подумают, что ничего уже нельзя сделать, и не станут пытаться протестовать. Макс — символ. Он должен выйти отсюда.

Крейнц кивнул головой и вынул из своего портфеля док-топ.

— Вот, здесь все, что мы смогли захватить в Brain Gate по Громову. Сам я не смог разобраться в схемах и кодах Дэйдры. Может, у них получится? — Отто кивнул на Альтера с Громовым.

Альтер мигнул. Из блока, где находилась рабочая станция — с матрицами для ввода и демонстрации данных, выдвинулся слот для док-топа…

* * *

5 декабря 2054 года, 13:05:22

Микронезия

Атолл Бутаритари

Черный подводный крейсер Дэйдры покачивался на волнах. Верхняя палуба была открыта, на носу натянут белоснежный тент от солнца. Под ним поставили кресла, изящный столик. Айрин практиковалась в стрельбе из антикварного арбалета, умерщвляя коралловых рыбок. Меткость Ведьмы Юга давно стала легендой. Айрин умудрялась попасть в хаотично мечущихся под водой маленьких рыб с расстояния в тридцать метров, да еще стоя на качающейся палубе.

Дэйдра и Алекс подняли бокалы с шампанским.

— Когда я выиграю Олимпиаду, стану героем, — сказал Хоффман. — Люди привыкли любить Олимпийских чемпионов, это абсолютная заслуга. Потрачу пару миллиардов на благотворительность. И… Все забудут про Громова. Интерпол докажет его сговор с Джокером. Через пару лет мальчишку все будут считать злодеем, варваром, уничтожившим гениальное творение Аткинса. Комиссия по этике пересмотрит твои дела и признает их полезными для общества. Извинится. Ты станешь новым директором Эдена. Ведь не дело, что главным технопарком хайтек-пространства руководит цифровое привидение, — Алекс рассмеялся. — Мы будем жить долго и счастливо, править сурово, но справедливо, и никогда не умрем. Доктор Просперити об этом позаботится. Он говорит, что может продлить жизнь до трехсот лет. За это время я успею вырастить и воспитать несколько своих клонов. Или… Может, технология, основанная на свойствах омега-вируса, просто позволит моему сознанию переходить из одного тела в другое?

— Хочешь жить вечно? — усмехнулась Дэйдра. — Не надоест?

— Никогда, — Алекс поднял бокал и выпил шампанское. — Я люблю жизнь.

Айрин бросила арбалет и села в свое кресло.

— Я хочу официальную должность, — сказала она. — Мне надоело бегать и прятаться.

— Какую должность ты хочешь? — спросил Алекс.

— Место генерала Ли, — сказала Айрин, не сводя с Хоффмана пристального взгляда. — Хочу стать военным министром и главой военной корпорации «Микадо».

— Хм… — Алекс почесал бровь. — Легализовать тебя, Айрин, будет сложновато. Разве что объявить амнистию всем пиратам и наемникам Буферной зоны разом.

— Так объяви. Парламент ведь может это сделать, — на лице Айрин появилось подобие улыбки.

Алекс рассмеялся:

— Действительно! Почему бы и нет…

Возникла пауза.

Хоффман посмотрел на Дэйдру:

— Ну? Где подарок, который вы мне обещали?

Профессор МакМэрфи сделала знак Савельеву, который стоял чуть поодаль, как простой секретарь.

Савельев кивнул и спустился по лестнице на вторую палубу.

— Это решит несколько твоих проблем разом, — Дэйдра загадочно улыбнулась. — Только не забудь, кто подарил тебе победу.

Профессор МакМэрфи допила свое шампанское.

Савельев вернулся и привел… Роджера Ли.

Роджер улыбнулся Алексу:

— Для меня такая честь служить вам, сэр.

Хоффман удивленно уставился на агента, потом на Дэйдру.

— Твой четвертый игрок, — сказала та. — Чемпион 2050 года.

— Э-э… В чем хитрость? — недоуменно спросил Алекс, глядя на идиотично улыбающегося Роджера.

— У тебя есть любимая песня? — поинтересовалась Бэнши.

— Дэйдра, я… — Хоффман начал злиться.

— Просто скажи, какая, — попросила та.

— «Симфония капитала», Эммануэль Форст, — Алекс нахмурился.

В ту же секунду Роджер открыл рот, и оттуда… раздались пафосные симфонические пассажи.

— Ух ты, — произнес Алекс. — Впечатляет. Это как-то поможет мне выиграть? У него особенный плей-лист, который введет Громова в транс?

Дэйдра и Айрин посмотрели друг на друга.

— Я же говорила, надо сначала объяснить, — буркнула Ведьма Юга, — а потом показывать.

Дэйдра вздохнула.

— Это, — она ткнула пальцем в Роджера, — универсальный ретранслятор. Действует в любой среде, передает, модифицирует, раскодирует любые частоты на всех диапазонах. Совершенная передвижная антенна с такой электромагнитной проводимостью и зарядом батарей, что будет служить тебе еще лет шестьдесят без подзарядки и ремонта. Не говоря уж о том, что интерфейс пользователя удобен и прост, а форма элегантна, радует глаз, ну и вообще — нетривиальна. Роджер, дай-ка нам послушать биофон мистера Буллигана.

Роджер послушно кивнул.

Алекс услышал у себя в ухе, в собственном биофоне лающий голос шефа Бюро информационной безопасности.

— Значит, перевозите его в капсуле! Подключайте сразу к Сети, раз нет другого способа! Черт… Отто, ну о чем ты меня спрашиваешь? Не понимаю я ничего в этих ваших технических делах!

Буллиган прекратил разговор.

Алекс прищурился:

— Это он про Громова? Они боятся вывести его в реальный, физический мир?

— Ага, — кивнула Бэнши. — Даже данные с моего сервера не помогли беднягам понять, как же это мы влезаем в мозги их гения.

Дэйдра рассмеялась.

— Между прочим, доктор Льюис мог бы и догадаться, — хрипло сказала Айрин. — Это ведь у него украдено, а? Так, Дэйдра?

— У него была всего лишь гипотеза, — обиделась та. — Которую я довела до полноценной, возможной к применению технологии.

— Ладно, не обижайся, — Айрин взяла со стола бутылку рома и сделала большой глоток прямо из горлышка.

— Извините, что достаю, — произнес Алекс, — но будет лучше, если вы все же объясните мне, как эта, — он посмотрел на Роджера, — эта антенна работает.

Дэйдра встала, поманила Алекса за собой.

— Идем. Лучше смотреть сразу в Сети.

* * *

Один день до Олимпиады:

6 декабря 2054 года, 16:51:21

RRZ «Эллада»

Рободом

Инферно смотрел, как квадролет Буллигана пытается приземлиться на крохотную земляничную поляну за Рободомом. Биофон Ская Блэкборна подал сигнал. Он принял звонок.

— Да?

Чарли, который стоял метрах в пяти, не мог слышать, о чем говорит Инферно, но судя по выражению лица тренера — новости ему сообщали крайне плохие.

Дэз сидела на лестнице, рядом с цифровой копией Громова. Рядом в воздухе висел Альтер.

— Сейчас тебя отключат, — сказал он. — Я передал на «Ио» свои настройки безопасности и создал облочку, идентичную моей. Твоя репликация будет защищена от любых попыток внедрить чужеродный софт. «Ио» заблокирует все каналы доступа к файлам твоей трехмерки. Пока ты в Сети, тебе ничего не угрожает. Постарайся оставаться там как можно дольше. Я не знаю, сколько времени уйдет на расшифровку данных с компьютера Дэйдры и получится ли сразу их точно интерпретировать… Просто держись, день за днем.

Кемпински тревожно вздохнула.

— Дней всего три, — напомнила она Альтеру. — Три арены. Три дня. А потом ему придется вернуться в реальный мир. Когда-то ведь придется это сделать.

Буллиган вошел в Рободом. Увидев цифровую копию Громова, он на мгновение остолбенел.

— Познакомьтесь, мой друг — Максимус Гром, — весело сказал Альтер.

— Наслышан, — с трудом выговорил шеф Бюро. — У вас тут что — эпидемия?

— У нас тут эволюция, — обиделся Альтер.

Инферно вошел в Рободом и направился к Буллигану.

— Не приближайся, Скай, — попросил его шеф Бюро, — держись где-нибудь в сторонке, чтобы я тебя не видел. Ненавижу лгать под присягой.

— Говорят, Идзуми пропал, — тихо произнес Инферно, буравя глазами Буллигана. — Командор Ченг слабовато его охранял.

— Что?! — встревожился Макс. — Как пропал? Когда?

— Дня два назад, — Инферно скрестил руки на груди. — Мистер Буллиган отправил главного легального свидетеля против Алекса в Буферную зону, передать командору письмо… После этого Идзуми видели в компании Бродяги Никсона. Он нес бесчувственное тело нашего инспектора на плече.

Буллиган напряженно молчал.

— Сейчас соврет, — сказал Альтер, — детектор лжи уже зашкаливает.

Кемпински сделала шаг к блоку, в котором стояла нейрокапсула с телом Макса.

— Спокойно… — шеф Бюро поднял вверх руки. — Я… Я не знаю, о чем ты говоришь, Скай. Если Идзуми пропал, то мне об этом неизвестно. Я полчаса назад говорил с Ченгом, и тот заверил меня, что всё в порядке. Инспектор полночи провел в шатрах на пляже, под утро его привез таксист, а сейчас Идзуми спит. На тумбочке его дожидается восстановительный коктейль.

— Хм… Вроде не врет, — задумчиво протянул Альтер. — Детектор пропустил.

Буллиган не успел сказать в ответ ни слова — в стену Рободома врезалась и взорвалась ракета! Дом-трансформер в одну секунду сдвинул все блоки, превратившись в глухой герметичный куб. Свет погас, включилось аварийное освещение, Альтер стал красным. Голограмма Громова погасла. Дэз схватилась за уши.

— Дэз! — кричал Чарли.

— Я ничего не слышу! — Кемпински пыталась надеть на нейрокапсулу Громова защитный кожух, чтобы защитить крышку из органопластика от возможных повреждений.

— Тревога! — голос Альтера сменился ровным системным звуком. — Нарушение периметра. Угроза незаконного насильственного проникновения.

Рободом содрогнулся от повторного взрыва.

— Обшивка не повреждена, — сообщил Альтер.

— Макс! Макс! — кричала Дэз. — Ты в системе?

— Да, — раздался в ответ голос Громова, — Со мной все в порядке. Альтер отключил освещение, поэтому голограмма погасла.

— Кто на нас нападает?! — закричал Чарли.

— На них форма правительственной пехоты, — ответил Альтер.

— Они уже вошли внутрь энергетического периметра? — спросил Макс.

— Пока нет, — система выдала на аварийный монитор картинку с внешних камер.

Рободом со всех сторон окружали солдаты. Агенты Бюро, охранявшие Рободом, лежали на траве, как поломанные куклы.

— Что с ними? — Инферно тронул экран.

— Плазменный удар, — ответил Альтер, — вы не почувствовали, потому что были внутри. Энергетический периметр защитил вас.

Буллиган активировал свой биофон:

— Базу «Микадо»! Прекратить наступление на Рободом! Ваши действия будут расцениваться как попытка вооруженного мятежа!

В ухе Буллигана раздался спокойный голос генерала Нельсона:

— О чем вы? Я не понимаю. Вокруг Рободома все спокойно. «Арес» принимает картинку со спутника. Возможно, кто-то играет вашими же методами, Буллиган, — у генерала вырвался сухой смешок. — Но у меня нет никаких оснований посылать какие бы то ни было приказы. В хайтек-пространстве все спокойно.

Чарли увидел на экране, как один из стоявших на земле танков остановился, его башня развернулась, нацелив дуло точно на дверь Рободома.

Раздался выстрел… Рободом содрогнулся. Включилась медиаматрица.

Глава Олимпийского комитета Каролина Шульц дрожащим голосом сообщала:

— В связи со временными техническими неполадками в Рободоме Макс Громов не сможет принять участие в играх. Рободом очень старый компьютер, в результате системного сбоя он заблокировал все выходы. В данный момент спасатели пытаются вызволить запертых в Рободоме людей.

Возникла картинка, как спецназ штурмует Рободом.

— Алекс сошел с ума, — выдохнул Инферно.

— Есть способ выбраться отсюда, — раздался голос Громова. — Отключите нейрокапсулу, я должен встать.

— Но это опасно! — запротестовала Дэз.

— Делайте то, что я говорю, — твердо повторил Макс.

Кемпински подошла к капсуле, открыла крышку панели управления, ввела код остановки. Крышка мягко открылась. Макс посмотрел на Дэз, с трудом поднял затекшую руку.

— Жаль, времени на электромагнитное восставление нет, — произнес он, с трудом поднимаясь. — Альтер, выведи нас отсюда!

Пол первого этажа начал трансформироваться.

— Спускайтесь! — Макс показал всем на узкую темную лестницу, появившуюся в полу. — Альтер, открой гардероб!

Громов бросился наверх, к открывшемуся блоку, и вытащил из нижнего ящика старинную коробку от печенья…

* * *

6 декабря 2054 года, 13:15:46

Нью-Йоркский хайтек-мегаполис

TFT, Северная башня,

резиденция Алекса Хоффмана

Алекс медленно шел вдоль стульев, на которых сидели его игроки. Спайдер, Кибердог — абсолютный чемпион арены «Выжить!» — и Роджер Ли.

— Вы все чемпионы, — медленно говорил Алекс, — вы лучшие. Наша команда одержит сокрушительную, честную победу…

В дверь постучали.

— Что такое?! — разозлился Алекс. — Я же просил… Биофон даже отключил!

Вошел секретарь.

— Простите, сэр, — сказал он, — но вам надо взглянуть… Включите новости.

— Новости, — сердито сказал Хоффман, чтобы активировать медиаматрицу.

На экране замелькали кадры штурма Рободома, известный корреспондент Антон Шишка, приседая от взрывов и кашляя от дыма, вел прямой репортаж.

— Мы видим, как правительственная пехота обстреливает Рободом. Напоминаю, что чуть раньше Каролина Шмуц выступила с заявлением, что из-за технических неполадок в Рободоме Макс Громов оказался заперт внутри и не сможет прибыть на Олимпиаду вовремя. В данный момент спасатели пытаются пробить брешь в обшивке Рободома, который, как известно, является одним из самых прочных строений в хайтек-пространстве…

— Что? — Алекс скривился. — Что творится?

Хоффман активировал свой биофон.

— Каролина Шмуц, — скомандовал он. Соединение было моментально установлено. — Алло! Это Алекс…

— Все в порядке, сэр, — раздался в ответ радостный голос Каролины. — Я нашла выход…

— Что?! — у Хоффмана глаза полезли на лоб. — Какой еще выход?

— Громова не будет, вы можете играть спокойно, сэр…

— Скажете вы мне, какого черта там творится, или нет?! — заорал Алекс.

— Я договорилась с военными от вашего имени, сэр. Вы же сами говорили, что любыми средствами. Они наносят удары по Рободому. Пока он заблокирован — Громову оттуда не выбраться.

Хоффману казалось, что он видит кошмарный сон.

— Прекратите… Прекратите это немедленно! Я… Я лично прослежу, чтобы вы отправились в Джа-Джа Блэк! Чтобы Громов завтра же прибыл на игры! — завопил он и отключил биофон. — О, господи… Невероятно. Все чуть не сорвалось из-за какой-то… дуры! Пф-ф…

Хоффман вытер пот со лба.

Игроки удивленно смотрели на Алекса. Тот выключил медиамонитор.

— На чем я остановился? — спросил он. — Ах да. Мы с вами команда…

* * *

6 декабря 2054 года, 18:43:44

RRZ «Эллада»

Рободом

Все шли следом за Громовым по длинному лабиринту из узких бетонных коридоров и небольших странных комнат, напоминавших терюмные камеры.

— Как Роберт умудрился построить этот дом и сохранить его коммуникации в тайне? — удивилась Кемпински. — Это ведь огромный проект.

— Строительство Рободома вообще загадка, — отозвался Макс. — Раньше здесь было другое здание, довоенное. Скорее всего, подземная часть осталась от него.

— Насколько мне известно, Рободом был сделан целиком на одном из военных заводов, — Чарли поморщился. — Не могу вспомнить, на каком именно. Затем его части доставили сюда морем и собрали.

— На верфи «Раджананда» в Индийской промышленной зоне. Там строят яхты, — Макс остановился перед металлической дверью и осторожно сдул пыль с пульта магнитного замка.

— Ты знаешь код? — спросила Дэз.

— Альтер знает, — Громов улыбнулся. — Он не может визуализироваться здесь, но находится со мной на связи, как штурман.

Макс ввел тринадцатизначный код. Замок щелкнул.

Громов потянул за ручку двери. Она открылась. Впереди был черный длинный тоннель. Послышался шум волн и пробивающийся сквозь него звук работающего двигателя турбоджета.

— Это «Фантом», — сказал Макс, схватившись за стену. — Альтер активировал его.

Кемпински подхватила его.

— Что? Что? — тревожно спрашивала она.

— Ноги не слушаются, — удивленно произнес Громов. — Странно, я не так долго был в нейрокапсуле, чтобы наступила атрофия. Ладно, потом разберемся. Идем!

— Надеюсь, они не разнесут Рободом на винтики, — проворчал Буллиган, прислушиваясь. — Хм… Канонада прекратилась. С чего бы?

 

Олимпийские игры 2054 года

6 декабря 2054 года, 23:55:02

Шанхайский хайтек-мегаполис

Башня Олимпийского центра

Башня Олимпийского центра была составлена из пяти цилиндров по семьдесят этажей высотой. Если смотреть сверху — получалась олимпийская эмблема.

Тысяча триста журналистов и столько же операторов из всех регионов хайтек-пространства окружили площадку для квадролетов на крыше. Площадку застелили красным ковром для встречи участников игр.

Журналисты стояли рядом друг с другом и старались перекричать друг друга, шум винтов, вой ветра.

Говорили все одно и то же.

Алиса Барская отчаянно, почти сорванным голосом хрипела в камеру:

— Главный вопрос: успеет ли Громов, основной претендент на победу, добраться до Шанхайского хайтек-мегаполиса сегодня и зарегистрироваться?! Все остальные участники уже прибыли. Остается меньше пяти минут! Последние пять минут, когда прибывших участников еще регистрируют. Напоминаем, что большая часть команд прибыла еще ранним утром. Алекс Хоффман прибыл в полдень вместе со своими легионерами-чемпионами… Где же Громов? Где же он? Видите — все вокруг смотрят только в небо, ожидая — прилетит ли «Фантом», на котором Громов вылетел из Эллады… Остается всего четыре минуты. Посмотрите, вот здесь, прямо на крыше, в самом центре стоит герцог Савойский — один из членов Олимпийского комитета. Он держит в руках док-топ, где все подготовлено для регистрации Громова. Громов должен только успеть сесть на крышу и приложить указательный палец к датчику док-топа. Даже если это случится в последнюю секунду этих суток — регистрация будет считаться пройденной. Давайте не будем терять надежду… Вот мне тут сообщают, что мы можем дать прямое включение из лотек-анклава Мавритания.

Алиса сняла наушник и подошла к камере, на микромониторе которой появилась картинка включения из лотек-анклава.

Корреспондент стоял рядом с пожилым высоким мужчиной в рабочем комбинезоне. За их спиной бушевала разноцветная толпа с флагами, над их головами в воздухе висели лазерные проекционные надписи: «Громов — чемпион!» и несколько неприятных пожеланий Алексу Хоффману. Председатель TF не был популярен в Мавритании.

— Добрый день, Алиса, здравствуйте, зрители! — кричал в камеру корреспондент. — Я стою на главной площади Миланского герцогства, а рядом со мной легендарный инженер — Энтони Ломбардо. Напоминаю зрителям, что именно он создал легендарный концепт-турбоджет «Фантом», на котором Макс Громов сейчас пытается добраться до Олимпийского центра. Скажите, Энтони, какую максимальную скорость может развить «Фантом» в воздухе и хватит ли заряда его батарей, чтобы преодолеть расстояние от Эллады до Шанхайского хайтек-мегаполиса?

— Привет всем, — протянул Ломбардо, — «Фантом» может развивать скорость до шестисот километров в час и подниматься на высоту до семи километров. Заряда его батарей хватает на десять часов непрерывного полета…

— Спасибо, Энтони! — перебил его корреспондент. — Алиса? Что у вас? Появился ли Громов?

Алиса встрепенулась, надела наушники и снова встала перед камерой.

— Нет… — она посмотрела вверх. — Хотя подождите…

По крыше прокатился вздох.

Вдалеке появились огни, они быстро приближались. Вокруг них то и дело взрывались маленькие белые вспышки.

— Что-то происходит! — закричала Алиса…

* * *

Макс с трудом держал штурвал «Фантома», уворачиваясь от плазменных гранат, которыми стреляли в него два беспилотных роботолета защиты воздушного пространства.

«Фантом» не был рассчитан на такое количество пассажиров. Чарли, Тайни, Дэз, Инферно кое-как разместились на заднем сиденье. Дэз пришлось сесть Чарли на колени.

Буллиган сидел на пассажирском месте рядом с Громовым и безуспешно пытался связаться с Бюро. Его биофон ровным голосом сообщал, что пространство закрыто для несанкционированных вызовов.

— Что происходит?! Почему они нас атакуют?! — кричала Дэз.

— Игроки должны прибывать на заранее заявленных квадролетах! — прорычал Буллиган. — Для всех остальных воздушных объектов пространство вокруг Олимпийского центра закрыто! Я не могу связаться с диспетчером…

— Вряд ли это случайность, — сказал Макс, резко дернув вправо.

Рядом с дверью взорвалась очередная плазменная граната. «Фантом» сильно тряхнуло.

— Осталось немного! — Тайни увидел крышу Олимпийского центра.

— Держитесь! Посадка будет очень жесткой! — предупредил Макс.

«Фантом» резко рванул вниз к посадочной площадке.

— Там нет полосы в триста метров длиной, чтобы ты мог остановиться! — заорал Чарли.

— Остановлюсь, — Максу пришлось кувыркнуться в воздухе, чтобы уйти от очередной гранаты. — Надеюсь, никого не стошнит. Чарли, держи Дэз!

«Фантом» летел вниз, не снижая скорости и крутясь по спирали.

— А-а-а-а-а! — дружно вопили все сидящие внутри.

Журналисты, снимавшие этот полет, вдруг поняли, что турбоджет несется прямо на них. На крыше началась паника. Макс включил торможение. «Фантом» едва успел выпустить колеса и покатился, разрывая красный ковер не успевшими сложиться крыльями. Одно из крыльев зацепилось за сигнальный прожектор и сломалось. Обломок пропорол ковер, собрал складки и запутался в них. «Фантом» занесло, он перевернулся на бок, застрявшее крыло оторвалось. Турбоджет начал кувыркаться по крыше, сминая журналистские камеры и антенны. Люди едва успели разбежаться. «Фантом» проскользнул последние десять метров до края крыши и врезался в бетонное заграждение, проломил его, но не рухнул вниз, повиснув на прогнувшейся от удара внутненней арматуре.

Легкий углепластиковый корпус треснул. Журналисты, чьи камеры еще работали, с воплями бросились к «Фантому». Внутри все было заполнено спасательной пеной.

— Жив ли Громов? — тараторила Алиса Барская в камеру. — Кому под силу выжить в такой аварии?

Изнутри раздался глухой удар. Дверь турбоджета отвалилась вместе с куском пены. Из кабины вылез помятый мистер Буллиган.

— Кто-нибудь из комитета! — заорал он.

Герцог Савойский прыгал на месте, пытаясь пробраться через толпу журналистов.

— Десять секунд! — кричал он. — Пропустите! Осталось десять секунд!

Журналисты, снимавшие лучшие кадры в своей жизни, расступались неохотно. Герцогу пришлось основательно поработать локтями и проявить чудеса гибкости, чтобы пробраться к турбоджету.

Буллиган тем временем яростно выламывал затвердевшую спасательную пену кусок за куском. Наконец показался локоть Громова… Буллиган отломал еще кусок. Рука Макса не шевелилась.

— Он без сознания… — прошептал герцог Савойский.

— Дай сюда! — Буллиган выхватил у герцога док-топ, взял руку Громова и приложил его палец к сканеру.

На док-топе вспыхнул зеленый огонек, на дисплее появилась надпись «Зарегистрирован».

У шефа Бюро подкосились ноги, он рухнул на пол, прислонившись спиной к остаткам «Фантома».

— Успели… — выдохнул он.

К турбоджету, раскидывая ошалевших от счастья журналистов, которые торопились снять как можно больше эксклюзивных кадров, пробирались агенты Бюро и бригада медицинской помощи…

* * *

7 декабря 2054 года, 02:34:43

Шанхайский хайтек-мегаполис

Башня Олимпийского центра,

командный отсек 13

Макс открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света.

Евгений Климов убрал фонарик.

— Порядок, — сказал он Буллигану. — В сознании.

Громов тревожно дернулся.

— Дэз! Что с Дэз? — крикнул он, пытаясь встать.

— Я здесь, — Кемпински подошла к нейрокапсуле, в которой лежал Громов, и взяла его за руку. — Чарли и Тайни тоже хорошо. Крейнц сломал два ребра.

Громов сел и огляделся. У Олимпийского центра был Сетевой портал, где можно было навестить виртуальную копию башни. Макс знал, как выглядят командные отсеки. Круглые белые комнаты, разделенные на две части.

В одной — четыре нейрокапсулы для игроков. Во второй части комнаты — технический блок. Персонал олимпийского комитета, который должен следить за состоянием оборудования и соблюдением правил.

Рядом с капсулой стояли Евгений Климов и доктор Льюис. Чуть поодаль — Буллиган и Крейнц. Две из четырех капсул были закрыты — в них спали Чарли и Тайни.

— Вам, Кемпински, тоже хорошо бы отдохнуть, — вежливо сказал доктор Льюис. — Завтра в девять утра начнется такое…

— Я не буду погружаться в электромагнитный сон, пока не скажут, что с Максом все хорошо, — сердито ответила Кемпински.

Климов включил нейросканер, поднес его к голове Громова, провел им по контуру головы Макса.

— У тебя сотрясение мозга, — сказал поверенный Громову. — Надо проверить, насколько безопасно подключать тебя к Сети.

— Не знал, что ты в медицине разбираешься, — Макс дотронулся до своего лба и не почувствовал прикосновения.

— Мы сделали тебе восстанавливающие микроинъекции, — объяснял доктор Льюис. — Чтобы завтра ты предстал перед камерами со свежим красивым лицом.

— А сейчас что? — Макс тронул свой нос и скривился от боли.

— Лучше не смотреть, — многозначительно произнесла Дэз. — Прежде чем пена затвердела, ты успел сделать в ней углубление своим лицом, остался зазор, и когда машина начала кувыркаться…

— Вы, Громов, основательно стукнулись, — доктор Льюс взял со стола гелевую маску в оболочке. — Ложитесь, мне надо сделать вам компресс, чтобы инъекции подействовали быстрее. Вообще, чем быстрее вы уснете, тем больше шансов к завтрашнему утру привести вас в чувство. Ох… Не знаю, как это возможно… Но от всей души желаю вам победы.

Макс поглядел на Дэз. Та улыбнулась и сжала его руку.

Громов лег в нейрокапсулу. Доктор Льюис приложил к его лицу гелевую маску и закрыл крышку капсулы.

— Спокойной ночи, — сказал он.

Евгений Климов сердито посмотрел на Буллигана.

Дэз, не дожидаясь очередной просьбы, тоже забралась в нейрокапсулу.

— Команда готова к загрузке на Олимпийский портал, — сообщила система. — Продолжить?

— Нет, — мотнул головой доктор Льюис. — Надо их сначала восстановить.

— Э-э… А у нас потом не будет проблем с тестом на читерство? — спросил Крейнц. — Использование любых нейроактиваторов запрещено.

— Не волнуйтесь, я только восстановлю электромагнитный и химический баланс, — сказал профессор киберорганики.

— Энджил, если он после этого вылетит за читерство, — сказал Буллиган, — клянусь, я вас сдам Комиссии по этике.

— Джек, — укоризненно покачал головой доктор Льюис, — после всего, что я для него сделал? Ну как вы можете!

Профессор киберорганики перешел в другую половину командного отсека, вынул из кармана футляр с оптиком, достал накопитель и вставил в нужный слот.

— Я прослежу, — Климов пошел следом за доктором Льюисом.

— О, какая трогательная забота о совершенно чужом для вас человеке, доктор Павлов, — улыбнулся тот, увидев поверенного рядом с собой. — Правда, я в отличие от вас давно не пользуюсь химией. Так что, если бы я задумал что-то плохое — вряд ли вы смогли бы меня поймать.

Доктор Льюис улыбнулся и запустил программу нейронной стимуляции.

— Но, к счастью для всех, я действительно хочу помочь Громову, — сказал он.

* * *

Олимпийские игры: день первый

Виртуальный командный отсек —

Арена «Сунь Укун — царь обезьян»

Макс, Чарли, Тайни и Дэз одновременно открыли глаза и увидели, что стоят в пустой белой круглой комнате.

— Началось, — Дэз огляделась. — Следующие три дня мы в Сети.

— Давайте, что ли, за руки возьмемся? — нерешительно предложил Тайни. — Все так делают.

Друзья встали в круг и взялись за руки.

— Ой! — Чарли вздрогнул. — Макс, ты как электрический скат.

— Это не я, — Громов тоже почувствовал удар, похожий на электрический.

— Меня тоже кольнуло, — сказал Дэз.

— И меня, — кивнул Тайни.

Громову вдруг показалось, что кроме них в комнате есть кто-то еще. Он посмотрел по сторонам.

— Что? — спросила Дэз.

— Такое ощущение, что мы тут не одни… — тихо сказал Макс.

— На нас смотрят примерно три миллиарда зрителей, — напомнил Чарли.

— Нет, — мотнула головой Дэз. — Сейчас идет реклама. Потом покажут все команды вместе на загрузочном портале арены.

Тайни испуганно обернулся.

— Вообще-то да, — сказал он. — Только что кто-то будто за спиной стоял.

Дэз тряхнула головой.

— Никого тут нет, — решительно сказала она. — Давайте сосредоточимся… Кто-нибудь еще помнит упражнения на концентрацию?

— «Внутренним взором четко увидеть желаемый результат», — Чарли изобразил профессора Хико.

— Пойдет, — кивнула Дэз.

Макс закрыл глаза и попытался сконцентрироваться на картинке будущего. Вот он взмывает в облака, вот его дракон исчезает, вот он видит себя в зеркале и все заканчивается… С неба на землю падают цветы лотоса.

— Ты вспоминаешь, а не представляешь себе будущее, — неожиданно раздался в ухе Громова знакомый, чуть насмешливый голос Хьюго Хрейдмара!

Макс открыл глаза.

Он крепко держал за руки Чарли и Дэз, которые стояли зажмурившись и представляли себе что-то. Тайни жмурился сильнее всех.

— Не подавай вида, что слышишь меня, — попросил голос. — Вообще не думай обо мне, тогда, может, смогу помочь. Веди себя естественно. Ничего не бойся.

Громов закрыл глаза. В памяти всплыли слова Джокера: «Теоретически Хьюго может быть кем угодно в Эдене. Полагаю, это единственная причина, по которой его до сих пор не поймали. Думаю, он воспользовался собственным вирусом и ушел в Сеть».

Но как можно быть уверенным, что это Хьюго, а не Дэйдра МакМэрфи? Может ли Хьюго Хрейдмар свободно переходить из среды Эдена в общую Сеть?

Макс почувствовал холод во всем теле.

Ровный системный голос прервал общую медитацию:

— Приготовьтесь, пожалуйста. Тридцать секунд до выхода в загрузочный портал.

Громов посмотрел прямо перед собой.

В стене виртуальной комнаты появилась дверь.

— Идем, — выдохнула Дэз.

Друзья разомкнули руки, подошли к двери и стали ждать. Двадцать пять секунд, двадцать, десять, девять, восемь, семь… ноль.

— Настройка завершена. Портал открыт, — сообщила система.

Дверь распахнулась…

* * *

Загрузочный портал арены «Сунь Укун — царь обезьян» обильно украсили по случаю Олимпиады. В глазах рябило от праздничных китайских фонарей, ярко-желтых цветочных гирлянд, шелковых флагов.

Макс с замиранием сердца огляделся — девятнадцать команд стояли вокруг озера. Каждая команда в своей пагоде.

Восемнадцать пагод разразились аплодисментами в адрес Громова. Макс с удивлением смотрел на благодарных людей, с которыми ему через минуту придется сражаться.

Девятнадцатая пагода, принадлежавшая Алексу Хоффману, общих восторгов явно не разделяла. Алекс посмотрел на Громова, поднял большой палец вверх и медленно перевернул его вниз. Спайдер и Кибердог делали неприличные жесты в адрес Кемпински.

— Не поддавайся, — тихо сказала Громову Дэз. — Не позволяй им злить тебя. Помни о драконе.

Виртуальная камера делала облет, показывая игроков зрителям.

Чарли прищурившись смотрел на четвертого игрока в команде Хоффмана. Этот игрок держался в тени, даже приближение камеры не заставило его сделать хоть полшага вперед.

— Смотрите, — сказал Спаркл, — это… Это Роджер Ли?!

Рассмотреть четвертого игрока получше не удалось.

— Приготовьтесь к загрузке, — раздался ровный системный голос.

Команды отошли вглубь своих пагод.

— Если попадем в центр смерча, окажемся сразу у «дерева познания», — напомнила Дэз. — Но и ждать, пока он вырастет, долго нельзя… Искать и ждать друг друга не будем. У каждого свой Путь.

Озеро начало мерцать, все сильнее и сильнее, из его глубин стал подниматься свет и превращаться в сияющий вихрь. Игрок одной из команд не выдержал, разбежался и прыгнул, но не достиг вихря, шлепнулся в воду озера. Остальные три игрока застонали от досады, глядя, как их торопливый друг плывет обратно к пагоде.

— Рано… Рано… — повторяла Дэз.

Столб света вздрогнул и стал чуть шире. Так повторилось несколько раз. Смерч рос, его край приближался к пагодам…

— Пора! — заорала Кемпински.

Все четверо разбежались и прыгнули что было сил. Тайни отчаянно тянулся вперед рукой, чтобы попасть в световой смерч…

Другие тоже прыгали. Команда Алекса с ревом кинулась в поток. Последняя команда медлила, медлила, ожидая, пока смерч расширится максимально, чтобы попасть в середину. Смерч дрогнул, будто собирался стать еще больше, и… исчез. Последняя команда застыла на краю своей пагоды, не успев прыгнуть.

— Команда Либерийской промышленной зоны выбыла, не попав на арену, — сообщила система.

Громов летел вниз, отчаянно пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться. Он угодил в бамбуковую рощу. Довольно далеко от «дерева познания». Хорошо хоть не в мангровые болота.

Листья и ветки бамбука больно били по лицу. Макс успел заметить старый высохший ствол внизу и, отчаянно дернув хвостом, упал на него, вцепившись изо всех сил задними лапами. Соскользнув по стволу вниз, Громов чуть не наступил на тело разбившейся мартышки.

— Игрок три, Гретхен Рубис, команда Скандинавии, выбыла, — говорил системный голос. — Неудачный вход.

Макс услышал рык за спиной — к телу погибшей мартышки, Гретхен Рубис, крался тигр. В тот же самый момент с холма раздался яростный победный рев.

— Алекс Хоффман, команда Торговой Федерации, открыл счет, убив змею, хозяйку золотого лука, — сообщила система. — Артефакт на сто очков.

Макс дернулся было с места, чтобы бежать к «дереву познания» — месту, где в мире «Сунь Укун» каждый получает свою личную карту, потому что у каждого свой Путь. Эти пути могут пересекаться, но ведут к одному и тому же месту — пещере дракона Ао Гуана.

Голодный рык за спиной стал громче.

— Черт, — выругался Макс.

Громов схватил тело неловкой Гретхен Рубис и потащил в сторону дерева.

Тигр за спиной возмущенно заревел. Громов прибавил ходу, но маленькой зеленой мартышке довольно трудно убежать от тигра, да еще с грузом, равным ее собственному весу, на плечах.

Система сообщила, что некто Крис Стенсфилд провалился в трясину забвения, а Ники Родимек — убит демоном.

Рев сзади становился все громче. Громов уже чувствовал дыхание разъяренного зверя и тут заметил терновый куст, резко свернул туда и шмыгнул в середину, положил Гретхен на землю и перевел дух. Тигр бесновался снаружи, не решаясь сунуть лапу в колючие заросли, припадал к земле, пытаясь выцарапать добычу. Громов лег на землю и пополз по корням терновника в сторону ближайшего дерева.

— Игрок Гретхен Рубис, команда Скандинавии, может вернуться в игру, — раздался голос системы. — Уничтожение репликации предотвращено Громовым. Спасение жизни игроку-сопернику — пятьсот очков.

— Ух ты… — только и смог сказать Громов, но в следующий момент понял, что зря полез под терновником.

Пятьсот очков перевели его в следующий обезьяний класс — он стал серой макакой, увеличившись вдвое.

— Ой… — простонал Громов.

Колючки на нижних ветках терновника больно впились в спину.

Макс попытался двинуться с места, боль стала нестерпимой, колючки сдирали кожу, даже густая шерсть не спасала.

Слева раздался треск ломающихся веток. Макс припал к земле и увидел, что к нему быстро приближаются слоновьи ноги.

— Черт! — Макс дернулся вперед, пытаясь выбраться из куста, в котором крепко застрял.

Громов почувствовал, как внутри него начинает потихоньку скрестись отчаяние. У него не получалось двигаться так же хорошо, как в тренировочных миссиях, которые создавал Альтер! Он не мог понять, в чем дело — будто стал тяжелее и… глупее. Во время тренировок в его голове быстро и ясно выстраивался план, как добраться до «дерева познания» и какие артефакты надо собрать по дороге. Сейчас же его парализовал страх. Макс отчаянно боялся неудачи и никак не мог сосредоточиться на игре.

Вдруг куст вместе с Громовым взмыл вверх, вырванный из земли слоновьим клыком. Слон подхватил Макса хоботом, раскачал и… швырнул на вершину дерева, после чего спокойно ушел в джунгли.

Макс едва успел схватиться за ветку. Забравшись на самый верх, он увидел золотое свечение за рекой, значит, «дерево познания» там. Нужно быстро промчаться по верхушкам деревьев до реки, найти способ переплыть бурную реку, а потом найти среди висящих на дереве карт свою. Золотые конверты разбросаны по его пышной кроне. Найти среди них свой — задача, требующая очень много времени. Если, конечно, не выпадет удача заполучить жемчужный компас. Он показывает тому, кто его держит, направление, в котором надо искать.

Знакомый победный рев далеко впереди возвестил об очередной победе Алекса.

— Команда Торговой Федерации добыла бивни долголетия, убив слона. Плюс одна жизнь, — сообщила система.

Макс повис на ветке, раскачался и прыгнул. Он быстро перепрыгивал с дерева на дерево, стараясь не обращать внимания на голос системы, который то и дело объявлял о погибших или набравших очки. Сиенна Эльф свалилась с дерева, Иван Мечников сорвался со скалы, Букс укушен коброй, Кибердог убил золотую лань — получил меч, Алекс Хоффман сразил демона — забрал у него лодку…

— У них уже есть лодка… — Макс попытался прыгать быстрее, но не получилось. Руки и плечи ломило от напряжения.

Поднялся ветер, ветки качались, пару раз Громов едва не сорвался. Иногда деревья стояли слишком далеко друг от друга, чтобы прыгать по прямой, приходилось петлять по лианам или даже спускаться на землю. Макс все еще был слишком маленькой обезьяной. Пару раз мимо него проносились шимпанзе и орангутанги. Они были тяжелее и могли хорошо раскачаться для длинного прыжка.

Никель победил демона Уру — плюс две тысячи очков, Полина Керр спасла принца пигмеев, получила от их божества жемчужный компас, Кибердог убил Полину Керр, забрал жемчужный компас. Команда Торговой Федерации лидирует по очкам, артефактам и времени прохождения.

— Ну вот, теперь они еще и свои карты отыщут сразу, — Максу стало не по себе.

Ясно представилось, как он последним добежит до «дерева познания» и будет дня три искать в его ветвях нужный конверт с предназначенной ему лично картой.

Мирек Слошевич погиб, пытаясь переплыть реку, Ху Цвей впал в иллюзию.

— Дэз Кемпински, команда Эдена, украла жемчужный компас у Пули Минг, — сообщила система. — Тайлер Бэнкс, команда Эдена, убит Кибердогом.

Макс от волнения неточно прицелился, не успел схватиться за ветку и грохнулся на землю с десятиметровой высоты.

Тайни…

— Команда Торговой Федерации достигла «дерева познания»… — донесся голос системы через туман. — Дэз Кемпински достигла «дерева познания»…

* * *

Макс открыл глаза — джунгли исчезли. В воздухе пахло морем, цветами, доносился едва различимый запах свежей пиццы.

Громов понял, что он лежит на земляничной поляне около Рободома.

— Макс Громов, команда Эдена, провалился в параллельный мир, — раздался системный голос.

«Нет, я все еще на арене», — подумал Макс, поднимаясь.

Во время тренировочных прохождений Громов пытался пользоваться системой параллельных миров в «Сунь Укун» как тонеллями, посмотрел несколько десятков «иных реальностей», населенных разнообразными существами, но Эллады среди параллельных миров арены точно не было.

— Альтер! — позвал Макс, отчетливо понимая, что происходит нечто очень и очень странное.

Ответа не последовало.

Макс огляделся по сторонам, пытаясь найти хоть что-то похожее на выход — дверь, тоннель, яму, окно… Откуда можно перейти в другой мир из этого.

Единственной дверью, которая была в поле зрения, оказалась дверь Рободома.

Макс потоптался на месте и побежал туда.

Обливаясь потом, он забрался на вершину холма и приложил ладонь к замку.

Дверь открылась.

В Рободоме было пусто. Громов стоял на пороге, не решаясь войти.

— Альтер? — снова позвал Макс, делая шаг в темноту.

Еще шаг и еще… Рука Громова отпустила дверь. Макс остановился посередине дома. Дверь за его спиной закрылась. Громов оказался в полной темноте.

Вдруг пол под его ногами провалился. Макс завопил, чувствуя, что падает в бездну.

— А-а-а-а-а-а-а!!!!!

Он зажмурился… и по лицу вдруг снова начали бить ветки. Макс судорожно взмахнул лапами, пытаясь зацепиться. Он опять стал серой макакой и летел, ломая ветки, сквозь листву «дерева познания». Между листьями мелькали золотые конверты.

Система сообщила, что Макс Громов достиг «дерева познания».

— Держу! — раздался громкий голос Чарли.

Падение прекратилось. Макс взвыл от боли. Оказалось, падающей с большой высоты обезьяне очень больно, когда ее ловят за хвост.

— Извини, — сказал Максу белый гамадрил голосом Спаркла. — Мы тебя тут ждем. А чего ты почти не эволюционировал? Артефакты, что ли, не собирал?

— Отстал, все до меня собрали, — проворчал в ответ Макс.

— Ш-ш-ш! — прошипела Дэз, превратившаяся в шимпанзе.

Она показала вниз.

Под «деревом познания» четыре гориллы смотрели вверх и пытались трясти дерево, ударяя по нему с разбега. Но «дерево познания», чей ствол имел диаметр около двадцати двух метров в основании, даже не качнулось. Спайдер и Кибердог только зря отбили себе плечи. Гориллы искали способ подняться наверх. Вскарабкаться на дерево не получалось. Нижние ветки начинались на семиметровой высоте, а ствол покрывал слой смолы, застывшей в янтарь. Янтарный слой отполировали дожди и ветер — так что по гладкости он мог сравниться с речным льдом, — делая ствол ужасно скользким. Обхватить его тоже не хватило бы никаких рук.

Гориллы стали забираться друг другу на плечи. Спайдер встал вниз, Кибердог ему на плечи, Роджер Ли вскарабкался на плечи Кибердога и попытался достать нижние ветки, ему удалось дотянуться до нижней, схватиться… Ветка сломалась, Роджер Ли грохнулся на землю.

Алекс Хоффман — черная горилла — в бешенстве схватил отломившуюся ветку и запустил в крону «дерева познания». Вниз посыпались листья и среди них один золотой конвертик. Алекс бросился его открывать, схватил и взвыл от боли. Конверт обжег ему лапу. Значит, это чья-то чужая карта. Гориллы по очереди пробовали взять конверт — но все с одинаковым результатом. Ожоги на пальцах.

Ярость их от этого только усилилась, они принялись с ревом швыряться камнями и ветками в «дерево познания», пытаясь сбить золотые конверты и обезьян поменьше, которые просто прыгали в крону «дерева познания» с соседних деревьев.

— Это команда Торговой Федерации? — прошептал Громов, глядя вниз.

— Поторопились массу набрать, — хихикнул Чарли.

— Времени нет! — Дэз сунула Максу в лапы жемчужный компас. — Давай!

Жемчужный компас походил на елочный шар или большую, с мандарин размером, жемчужину. На ладони у Громова он стал полупрозрачным. Внутри вращалась стрелка.

— Чем ближе к конверту, тем быстрее вертится, — объяснила Дэз.

Стрелка показывала вправо и вверх. Макс осторожно, стараясь не шуметь, полез в указанном направлении.

На нижних ветках, ворча, лазали другие обезьяны-игроки, выискивая свои конвертики среди листвы.

— А где ваши? — спросил Макс.

— В инвентории уже, — Чарли тронул свою грудь точно там, где находится сердце, вокруг него начали летать разнообразные предметы — золотой конверт с личной картой, перстень, подзорная труба, посох, бутылка с маслом… и лодка.

— Как вы забрали у них лодку? — удивился Макс, неотрывно следя за стрелкой. Похоже, его конверт был на самом верху.

— У нее в днище с наружной стороны есть кольцо. Мы сплели веревку, пока ждали их тут. Когда Дэз и Тайни украли компас, гориллы за ними погнались, а я привязал веревку к кольцу. Ну потом… Гориллы переправились к дереву, выпрыгнули из лодки, а мы перетянули ее обратно на свой берег. Переправляться только пришлось чуть ниже по течению. Разозлились они. Мы по верхушкам деревьев вернулись. Им-то наверх не залезть, — усмехнулся Чарли.

Друзья добрались до верхних тонких веток, а стрелка все показывала наверх.

— Мне дальше не пройти, — сказала Дэз. — Могу сорваться.

Чарли попробовал забраться чуть выше — ветка опасно хрустнула.

Макс перебрался выше. Ветви пока его держали. Вес серой макаки был значительно меньше, чем у остальных. Громов зажал компас в левой лапе и осторожно перебрался еще выше. Ветки стали совсем тонкими. Наконец Макс увидел конверт. Стрелка завертелась как бешеная.

Конверт Громова болтался на самой верхней ветке, макушке дерева.

— Иди сюда… — Макс стал осторожно наклонять к себе ветку, протянул лапу, схватил конверт, потянул к себе…

Ветка хрустнула — Громов полетел вниз с самой верхушки дерева.

— А-а-а-а-а!

Чья-то лапа схватила его за ногу.

— Осторожней, — сказала ему самка орангутанга.

Системный голос возвестил:

— Гретхен Рубис, команда Скандинавии, спасла игрока-соперника. Пятьсот очков.

Макс влез на ветку, приложил свой конверт к груди, тот исчез, будто впитался в шерсть, перешел в инвенторию.

— Спасибо, — сказал Громов, протягивая Гретхен жемчужный компас. — Удачи.

Система сообщила:

— Макс Громов, команда Эдена, отдал жемчужный компас игроку-сопернику, взаимопомощь — команде плюс семьсот очков.

Снизу раздался яростный вопль Алекса, который молотил кулаками ствол «дерева познания», не имея ни одной идеи, как ему двигаться дальше.

* * *

Дэз, Макс и Чарли по веткам деревьев перебрались на плато у Радужного водопада.

— Священная зона, здесь запрещены убийства и кражи, — сказала Дэз, — кто нарушит запрет, сразу вылетает.

Потоки воды падали с пятидесятиметровой высоты. В скале под водопадом была высечена гигантская статуя сидящего Будды. Солнечные лучи, проходя через фонтаны брызг, дарили всем, кто сидел на плато у водопада, чудесную переливающуюся радугу.

Здесь было место, где каждый мог развернуть свою карту и узнать свой Путь. Заглядывать в чужие карты не имело смысла — они открывались только владельцу.

Семьсот очков за компас пошли Громову на пользу. На плато он уже спрыгнул в более-менее приличном виде — как шимпанзе. Игроки в виде самых разнообразных обезьян — от карликовых мартышек до орангутангов и белых гиббонов — радостно запрыгали, приветствуя его.

— Громов! Громов! Громов! — прокатилось по плато.

Макс смущенно сгорбил плечи и чуть не наступил на собственные руки, забыв, что они у него теперь болтаются ниже колен.

Его приветствовали все, кроме команды Токийского хайтек-мегаполиса. Они все уже стали орангутангами. Трое игроков стояли вокруг Рейко Ромори, из бока которой торчала стрела.

— Рейко их основной игрок, — тихо сказала Дэз. — Если она умрет, они не войдут в десятку.

Макс, Дэз и Чарли подошли к токийской команде.

— Что случилось? — спросил Макс.

— Алекс разозлился, увидев, что она нашла свой конверт, и подстрелил ее из золотого лука, — объяснил Мори Крюк.

— Все, мы вылетаем, — вздохнула Абэ.

— Если я умру, к нему перейдет все содержимое моей инвентории, — тихо выдохнула Рейко. — А там… Там зеркало Мары. Мы добыли в подземелье. Вы ведь знаете про дракона? Его можно так победить… Повесив на щит зеркало. Дракон умрет, если увидит свое отражение.

Дэз и Чарли переглянулись.

— Моя инвентория пуста, кроме карты, ничего, — с сожалением сказал Макс.

Дэз открыла свою инвенторию и вытащила маленький хрустальный флакончик со светящейся жидкостью.

— Это слеза Кришны. Лечит все. Даже отрубленные конечности возвращает. Только капать на себя ее должен тот, кому требуется помощь. Сам. Я не основной игрок, — сказала она, — Макс не пропадет…

— А меня не жалко, — кивнул Чарли.

Третий игрок токийской команды, чемпион 2050 года Кано Вертушка, напряженно втянул воздух, глядя на команду Эдена.

— Я абсолютный чемпион арены «Похитители искусства» и других воровских экшенов, — сказал он. — Понадобится помощь в конце… Против Алекса, если он, конечно, найдет способ добыть свой конверт, зовите. Я тоже не основной игрок.

Дэз кивнула и отдала Рейко флакон. Кано и Мори крепко прижали Рейко, чтобы она случайно не дернулась. Абэ крепко схватилась за стрелу.

— Готова? — спросила она Рейко.

Та кивнула, зажала в лапе флакон и зажмурилась.

Абэ мгновение примерялась, а потом одним резким движением вытащила стрелу.

Вопль Рейко напугал птиц в лесу, так что те взвились черной тучей над деревьями. Она зубами выдернула пробку из флакона и вылила светящуюся жидкость на рану.

Рана моментально затянулась. Рейко удивленно потрогала лапой свой совершенно целый и невредимый бок.

Системный голос сообщил:

— Дэз Кемпински, спасение игрока-соперника, передача ценного артефакта, плюс тысяча очков команде Эдена.

— Недолго я был с тобой наравне, — улыбнулся Макс, глядя, как Кемпински превращается в громадную белую горную гориллу.

Остальные игроки на плато долго не задерживались. Дожидались своих, менялись артефактами и продолжали игру. Отовсюду слышалось: «Активировать карту!»

Тут система выдала новость:

— Гретхен Рубис убита Алексом Хоффманом из-за жемчужного компаса.

У Макса в глазах потемнело от злости. Дэз положила ему на плечо свою тяжелую мохнатую лапу:

— Спокойно, помни про дракона.

Сбоку раздался шорох, на плато вылезла запыхавшаяся, сильно помятая команда Торговой Федерации. Они пришли на плато не по деревьям, а по земле.

— Надо же… — вздохнул Чарли.

Никто из игроков не сказал команде Хоффмана ни слова.

— Ты жива? — удивленно воскликнул Алекс, увидев Рейко, и повернулся к Дэз: — Очень глупо, Кемпински. Основная игра впереди.

— Эй, Громов, твоя подружка толстовата! — хохотнул Кибердог.

Команда Торговой Федерации отошла на дальний край плато и вытащила свои карты.

Алекс быстро пробежал свою глазами, сказал несколько слов Спайдеру, встал и крикнул:

— Активировать карту!

В то же мгновение его репликация исчезла с плато.

Макс, Дэз и Чарли сели рядом с командой Токийского хайтек-мегаполиса, игроки переглянулись и достали свои карты.

Рейко едва взглянула на свою, крикнула:

— Активировать карту! — и тут же исчезла.

Дэз открыла свою карту, бегло просмотрела и повернулась к Чарли.

— Все понятно, — сказал тот. — Я через Изумрудную пагоду. А ты?

— Через джунгли, — ответила Дэз, — почти прямо.

Макс озадаченно смотрел на свою карту.

— Что там? — спросила Дэз.

Макс сунул было ей карту, но вспомнил, что она там все равно ничего не увидит. Путь только для того, кому он предназначен.

— Здесь не арена «Сунь Укун», — тихо сказал он.

Дэз и Чарли удивленно уставились на него.

Макс еще раз взглянул на свою карту.

— Это… Это Мавритания. Альпы. Пик «Игла», отмечен городок Саас-Фэ и написано от руки — гостиница… Швар-цен-хофф, — по слогам прочитал Макс.

— Саас-Фэ? — переспросил Чарли. — Горнолыжный курорт? Это недалеко от того места, где погиб Аткинс. От Кран-Монтаны. Правда, там была вспышка мышиного гриппа, и Саас-Фэ закрыли. Мне отец рассказывал. Лет… Пятнадцать лет назад, — медленно договорил Спаркл.

— Я так и знала, что Синклер не просто так настаивал на твоем участии в Олимпиаде и дело тут не в иске ICA, — Дэз нахмурилась. — Вдруг это ловушка? Не активируй свою карту, Макс.

— Мы проиграем, если я останусь сидеть на этом плато, — напомнил ей Громов.

— Ну и черт с ним! — воскликнула Дэз.

— Нет, я должен проверить… Мне кажется… Нет, я уверен. Все будет в порядке. Пока я в Сети, мне ничто не угрожает. Помните? Что бы я ни увидел — это будет виртуальным. Если что-то пойдет не так, меня просто отключат от Сети, — Макс встал. — Но… Спасибо, что беспокоитесь обо мне. Простите, что… что злился на вас.

Громов сделал шаг назад и крикнул:

— Активировать карту!

Пол под его ногами снова исчез. Ощущение свободного падения на третий раз уже не пугало…

* * *

Макс грохнулся в сугроб. Падение было не особо приятным, но не таким жестким, как предыдущие. Громов вернулся в свой обычный нормальный вид.

Поднявшись на ноги, Макс огляделся. Он стоял посреди вымершего города-призрака. Дома, почерневшие без ухода и ушедшие до половины под снег, выглядели пугающе. На одном из них виднелась позолоченная полустертая надпись «Отель “Шварценхофф”».

Макс пошел туда.

Вероятно, когда-то гостиница «Шварценхофф» была милым уютным отелем, где состоятельные граждане могли отдохнуть от катания на лыжах и солнечных ванн. Теперь ее черный, поросший мхом остов больше походил на старый корабль.

Макс открыл дверь, осторожно вошел, впустив дневной свет в темный холл. Свет спугнул каких-то мелких зверьков, облюбовавших заброшенный дом, они кинулись врассыпную, исчезнув под полом.

Макс не знал, что ему искать, но боялся позвать Хьюго — тот просил не обнаруживать его присутствия. Громов подошел к стойке регистрации, осмотрелся, тронул монитор старого компьютера, заглянул в шкафы.

В одном из них были сложены стопками регистрационные книги. Одна из них валялась на полу.

Громов поднял ее — 2040 год.

Книга была очень старой, ее страницы многократно намокали в теплое время года и замерзали в зимнее. Страницы слиплись между собой. Получилось разделить только две из них. Макс провел пальцем по строкам, ища что-нибудь знакомое, — ведь не просто так он здесь оказался.

Вдруг его палец коснулся последней строки с именем… Роберт Аткинс! Все остальные страницы были пустыми.

Макс поискал глазами, где могут быть ключи. Их не было, перевернутый шкаф лежал на полу. Громов попытался его поднять и спугнул семейство мышей.

Макс подошел к старому пожарному плану здания, стер рукой пыль со стекла. Номер шестнадцать был на втором этаже.

Громов поднялся по скрипучей, но все еще крепкой лестнице, заглянул в темный коридор. Все двери были закрыты. Макс споткнулся обо что-то — это оказался фонарь.

Громов поглядел по сторонам, вспомнив, как Хьюго передавал ему файл омега-вируса под видом склянки с остатками чипа… Похоже, Хрейдмар и сейчас наблюдал за ним, вовремя подавая нужные предметы. Макс поднял с пола фонарь, нажал кнопку.

— Работает, — сказал Макс вслух, скользя лучом света по пыльным, покрытым патиной медным табличкам.

Шестнадцатый номер оказался в самом конце коридора.

Макс тронул дверь рукой — та была заперта. Громов посмотрел вокруг, не появился ли ключ.

В тишине послышался легкий скрип. Макс вздрогнул. Скрип шел от дверного замка. Кто-то его открывал… Будто изнутри. Громов сделал шаг назад. Замок перестал скрипеть. Ничего не происходило. Макс неуверенно протянул руку и повернул ручку. Дверь открылась.

Обычный квадратный номер — кровать, на ней истлевшее покрывало, рядом с кроватью две тумбочки, на полу валяются разбитые плафоны люстры и бра, шорох маленьких лапок повсюду.

Макс вошел и стал искать знак или ждать знака от странных невидимых существ, что сопровождали его, но почему-то медлили.

Макс заметил лежащую на полу кованую решетку, в старых зданиях такими обычно закрывали вентиляцию. Громов посмотрел наверх. В стене была квадратная дыра — на месте отвалившейся решетки.

Макс взял маленький узкий столик, стоявший у окна, переставил его к стене. Попробовал руками крепость, осторожно влез и заглянул в вентиляцию. Внутри лежала тетрадь — старинная, из настоящей линованной бумаги.

Громов осторожно взял ее, открыл.

Крупный заголовок от руки: «Доказательство энергетической теории».

Макс подумал, что это как-то очень наивно для Аткинса — прятать что-то в вентиляцию. Неужели Роберт не мог придумать тайник получше?

Стол, на котором стоял Макс, дрогнул.

— Нет, нет! Не сейчас! — крикнул Громов, прижав к себе тетрадь, но было поздно.

Ножка подломилась, и Громов полетел вниз… снова в бесконечный черный тоннель.

* * *

Макс открыл глаза — он лежал в нейрокапсуле. Над ним склонились счастливые Дэз, Чарли и Тайни.

— Ура! — они все кинулись его обнимать. — Ты молодец!

Инферно подошел к Громову и поднял бокал с шампанским.

— Хоть я и тренировал тебя, все же немного грустно расставаться со званием абсолютного рекордсмена, — сказал он.

Из контекста реплик Макс понял, что они прошли арену «Сунь Укун» и сделали это неплохо…

— Десять часов, двадцать минут, три секунды! — воскликнула Дэз. — Макс, ты был просто невероятным! Промчался по своему Пути как огненный шар, мы только и слышали — Громов спас того, Громов спас эту, Громов освободил демона. Владельцы арены в шоке. Все засыпало лотосом, и мир исчез! Представляешь?! Они не могли говорить и ходить, по-моему, тоже не могли. Вообще не понимают, как такое могло случиться!

— Хоффман на десятом месте, — хохотнул Чарли, показывая Максу небольшой медиамонитор, на котором злой Алекс гнал от себя журналистов.

— Видел бы ты физиономию Алекса, когда на него из туч вылетело тако-о-о-е чудище! Его дракон сжег в пепел одним выдохом! — захлебываясь от восторга, сказал Тайни.

Макс улыбнулся. Он только сейчас понял, как тяжело было Бэнксу слушать их разговоры о Кубке Эдена…

«Интересно, кто играл за меня, — с грустью подумал Громов. — Хьюго или Альтер?»

Тут Макс заметил внимательный взгляд Евгения Климова. Громову стало неспокойно. Климов улыбнулся. Макс помахал ему рукой и начал выбираться из нейрокапсулы. Первый день игр завершился.

* * *

Олимпийские игры: день второй

Виртуальный командный отсек —

Арена «Нефтяная война: второй шанс»

Макс, Дэз, Чарли и Тайни снова стояли, держась за руки, в белой комнате, ожидая, когда появится дверь и они смогут выйти в загрузочный портал арены.

Макс изо всех сил старался не подавать виду, как сильно он волнуется. Он в отличие от остальных даже представить не мог, что его ожидает сегодня.

«Физически ничто не существует в среде Эдена» — назойливо вертелась в голове фраза Джокера. Это же можно сказать и о Сетевых аренах. Физически ничто на них не существует… Всё — файлы и программы, которые могут принимать форму предметов, еды, людей, воды — какую угодно. Громов понял, что ему снова передают какую-то информацию, возможно, ключи или пароли. Но кто это делает и зачем — неизвестно. Эта неизвестность тревожила Макса сильнее всего.

Он вдруг подумал, что может снова спать в Эдене. Ведь его привозили туда в нейрокапсуле. А все остальное — цифровой сон, от которого он никак не может очнуться. От этой мысли Громов покрылся холодным потом. В самом деле… Чарли и Дэз — они так милы, так заботливы. Они ведут себя с ним так искренне, так сердечно, что Максу и мечтать о таком никогда не приходило в голову.

Макс тревожно переводил глаза с Дэз на Чарли, с Чарли на Тайни. Все трое стояли закрыв глаза, погрузившись в концентрацию.

Они все ненастоящие! Как он раньше не догадался! Они ненастоящие! Они слишком хороши, чтобы быть настоящими!

Громов резко отдернул руки, вырывая ладони у Чарли и Дэз.

Дэз испуганно вздрогнула.

— Что случилось? — спросила она.

Система сообщила:

— Подготовьтесь, пожалуйста. Загрузка через тридцать секунд.

Чарли тревожно смотрел на Макса.

— С тобой все хорошо? — спросил он.

На стене за спиной Макса появилась дверь.

Дэз и Тайни сделали шаг к ней.

— Стоять! Не двигайтесь! — Макс отступил, прижался спиной к двери, взялся за ручку.

— Макс, что с тобой? — тревожно спросила Дэз. — Если тебе нездоровится…

— Лжешь! — неожиданно заорал Громов. — Ты должна меня ненавидеть! Ты меня ненавидела! Ты меня избегала! А после того как я очнулся в больнице Святого Стефана, ты всегда рядом и очень хорошая! Я не верю! Ты должна меня ненавидеть! Потому что я убил Джокера! И ты ненавидела! Вы ненастоящие… Все ненастоящее…

У Макса перед глазами появились большие светящиеся желтые круги, ноги подкосились, он упал на пол.

— Флэш-бэк, — уверенно сказал Чарли. — Надо выходить из Сети. Доктор Льюис! Выведите нас! Черт, не слышит…

— Как только мы выходим на загрузочный портал, обмен данными между нами и техническим персоналом прекращается. Это против читерства, — сказала Дэз. — Но они должны увидеть, что его жизненные функции не в порядке!

Дверь, ведущая на арену, открылась.

— Туда! — Тайни попытался поднять Громова. — С арены можно подать сигнал бедствия. В крайнем случае, просто умереть. Я вылетел сразу, как только Кибердог свернул мне шею. Туда! Быстрее!

— Точно, — кивнула Дэз. — Чарли, помоги!

Друзья прошли через дверь и оказались на загрузочном портале «Нефтяная война: второй шанс». Игроки стояли единым строем навытяжку. Перед ними медленно шел… генерал Ли! Встретившись со злым взглядом угольно-черных глаз генерала, Макс даже усомнился, что это просто виртуальный образ, а не настоящая трехмерная репликация.

— Мне не нравится, что чертовы бизнесмены привлекли к строительству отелей в Кран-Монтане столько нелегалов, — сказал он. — Это небезопасно. Я знаю, лотеки что-то готовят к всемирному форуму… Я хочу знать, что именно.

Макс закрыл глаза. Миссия «Кран-Монтана» — это не может быть случайностью!

* * *

Дэз, Чарли, Тайни и Макс заперлись в своем «рабочем кабинете». У каждой команды в этой миссии было такое место в точной виртуальной копии Главного штаба хайтек-армии. В «рабочем кабинете» игроки могли собираться, чтобы выстраивать гипотезы, не боясь, что их идеи подслушают и украдут соперники. Они также должны были приносить туда найденные доказательства в пользу вины того или иного подозреваемого. Доказательства, которые попали в «рабочую комнату», сразу же засчитывались и копировались в память игры. Потерять какую-нибудь бумажку в этой миссии было невозможно, в отличие от реальной жизни.

Кабинет был выдержан в лучших традициях сериала «Бумажная работа» — многосерийной истории о жизни военной разведки.

Голубоватый свет, четыре алюпластиковых стола с точками входа в Сеть и контактами для нейролингвы. Медиаматрица из органопластика делит кабинет на две половины. Вдоль стен шкафы с оптическими дисками. На стенах 3D-постеры с движущимися знаменитостями и такие же объемные семейные фотографии.

— Так, вот наши исходные данные, — радостно сказал Тайни, увидев у себя на столе обычную бумажную папку с полимерными распечатками, какими пользовались раньше, до войны.

Точно такие же бежевые дешевые бумажные папки лежали на столе у каждого игрока.

Дэз села за свой стол, открыла папку.

— У меня досье на какого-то Константина Варламова. Ну и лицо… — Кемпински показала остальным фотографию мужчины лет сорока с горящими глазами и длинными черными волосами. — Кто такой? Физик, глава Общества мертвых ученых. Его работы легли в основу энергетической теории… Аткинса? Первый раз слышу.

Дэз пожала плечами.

Чарли, открыв свою папку, нашел всего лишь распечатку статьи из словаря.

Спаркл повертел в руках единственный листочек и недоуменно посмотрел на Тайни.

Тайни удивленно разглядывал большой металлический ключ, лежавший в пластиковом пакетике.

— Наверное, им надо что-нибудь открыть, — задумчиво сказал он.

— Может, мой сейф? — подал голос Громов.

Он вытащил из своей папки только записку: «Документы в сейфе».

ID

Раздел: персоналии

Леонард Гейгер (1974–2034) — философ, эволюционист-утопист, зоолог, автор весьма спорной и поверхностной теории эволюционных скачков. После Нефтяной войны добровольно покинул хайтек-пространство и отказался от гражданства в нем.

Согласно теории Гейгера, позитивные эволюционные изменения накапливаются тысячелетиями, сворачивается «внутренняя пружина» всего биологического вида, а затем происходит резкий, в рамках одного-двух поколений, скачок на принципиально новый уровень развития. Гейгер считал, что всего таких скачков в истории человечества было три: возникновение способности к абстрактному мышлению, подъем на две ноги, законодательное закрепление «социальных инстинктов» как обязательных для всех. Гейгер считал, что в 2020 году человечество вплотную подошло к четвертому эволюционному скачку. См. «Просветление» — четвертый эволюционный скачок. В качестве признаков свернутой пружины он называл: беспрецедентную, не имеющую аналогов по размаху возможность свободного общения между всеми людьми благодаря появлению средств связи класса «Биофон» с функцией синхронного перевода на любой язык. Доступное всем «быстрое» образование с помощью нейролингвистических систем. Разрешение духовного кризиса, в который погрузились граждане наиболее развитых стран. Суть этого кризиса отражена в литературе и кинематографе конца ХХ — начала ХХI века и получила название «синдрома никчемности жизни».

«Просветление» — четвертый эволюционный скачок — новая эра, когда человечество окончательно освободится от животного наследия в своем поведении. То социально приемлемое поведение, которое раньше достигалось посредством «социальной дрессировки» (воспитания, государственного принуждения к соблюдению законов, обучения сдерживанию биологических реакций, приучения к необходимости оказывать помощь другим людям), станет для человека естественным. Люди начнут естественным образом стремиться к состоянию собственной необходимости для общества, а не личному доминированию в нем. Высшим благом станет не личная власть, а способность быть полезным другим. Закончится «эра конкуренции» и начнется «эра сотрудничества».

Раздел: политическое устройство

Меритократия — от лат. meritus — «достойный» и греч. kratos — «власть». Буквально означает «власть наиболее одаренных». В Конституции хайтек-пространства провозглашена как «государственный строй, к которому стремится хайтек-пространство». Однако практическая процедура отбора «наиболее одаренных» не создана. Полумерой являлся приоритет выпускников Эдена при назначении на ту или иную должность. Временно официальным государственным строем считается Сетевая демократия — выборы путем прямого голосования хайтек-граждан через Сеть.

Плутократия — от греч. plutos — «богатство» и kratos — «власть». Буквально означает «власть богатых». Плутократия — разновидность государственного строя, при котором правят те, кто наиболее влиятелен экономически. Большая часть граждан хайтек-пространства считает, что после принятия закона о распределении мест в хайтек-парламенте между представителями корпораций пропорционально их взносам в бюджет государственный строй хайтек-пространства фактически является плутократией.

Тайни вынул ключ из пакетика, подошел к сейфу — ключ действительно оказался от него. Хотя Макс был готов поклясться, что до того, как ключ поднесли к замку, замок был меньше!

Громов открыл дверь, не сообщая остальным о своих сомнениях, и вынул оттуда два письма:

совершенно секретно

Архив Бюро информационной безопасности

Файл 23/Аткинс/23–45–12

Персональная ответственность за секретность:

Джек Буллиган

Роберт Аткинс, создатель квантоники

Хелене Наварро, Председателю TF

Размещено на личном Сетевом портале

Роберта Аткинса

15 ноября 2039 года, 18:34:15

Разрешено для свободного чтения

и копирования

Удалено из Сети вместе с порталом-носителем

15 ноября 2039 года в 19:34:18

Обвинение

Я пишу вам без всякого уважения, поскольку глубоко возмущен политическим диктатом Торговой Федерации. Закон о распределении мест в хайтек-парламенте между представителями корпораций я считаю последним шагом, закрепляющим плутократию как официальный государственный строй хайтек-пространства.

Здесь и сейчас я обвиняю Торговую Федерацию по следующим пунктам:

1. Насильственное изменение хода истории, варварское вмешательство в естественную эволюцию человеческого общества, известное как «Нефтяная война». Я обвиняю Торговую Федерацию в ее планировании и разжигании с целью сохранить личное богатство и политическое влияние, которое таяло с каждым днем, потому что внедрение принципиально новых энергетических технологий стало возможной, близкой реальностью. А также изменения в сознании людей! То, что Леонард Гейгер называл «просветлением». Оно могло случиться в рамках одного поколения, став эволюционным скачком такого же масштаба, как подъем на две ноги!

2. Умышленное и последовательное отучение людей самостоятельно думать, осознавать происходящее и принимать взвешенные личные решения. Намеренное препятствие развитию человеческих способностей к познанию и пониманию мира через многолетнюю фальсификацию культуры. Вашей целью было предложить людям набор готовых, простых решений-штампов на все случаи их жизни, создав у них иллюзию полноценного познания. Вы торопитесь использовать креативные способности детей, пока ваш медиаконвейер не успел отштамповать их под общий стандарт! Потому что послевоенное общество, которое воспитала Торговая Федерация, пользуясь монопольным правом собственности на все медиаресурсы, есть рефлекторная самодовольная биомасса, чья способность к восприятию и пониманию мира ограничена примитивной цепочкой «стимул — реакция». По степени способности к пониманию себя, других, человеческой составляющей происходящего взрослый гражданин хайтек-пространства сейчас стоит ниже шимпанзе! Это уже не homo sapiens, а «обезьянин», как метко выражаются ваши медиа!

3. Создание условий, в которых лучшие представители человеческого вида вынуждены использовать свои способности для сохранения существующего эволюционного тупика. Вы создали систему, при которой фантазия, интуиция и прочие высшие способности человеческого разума могут быть использованы только для текущего производства и потребления, но не развития. Вы поощряете только ложные формы прогресса: копирование и модификацию. Вы расходуете созидательный потенциал общества на латание и поддержание на плаву корабля, который давным-давно отжил свой срок. Вы заставляете людей сохранять от гниения и распада мертвое дерево, вместо того чтобы позволить им посадить новое.

Я, Роберт Аткинс, обвиняю вас в перечисленных преступлениях против человечества и требую добровольно отказаться от диктата своей политической воли и позволить истории продолжить свой ход. В этом случае вы будете повинны только в замедлении, задержке эволюции, но не в ее прекращении.

Хочу предупредить, что у Вселенной есть свой план. Эволюция все равно продолжится — хотите вы этого или нет. Вашей власти, так или иначе, придет конец. Несмотря на возможности принадлежащих вам медиа, я по-прежнему верю в способность людей к развитию, я верю, что однажды каждый из них будет способен отличить истинное от ложного, полезное от вмененного, гениальное от посредственного. Я верю, что однажды настанет момент, когда способность думать по-настоящему, глубоко, независимо, в целях общего блага будет свойственна всем людям. Я верю, придет день, когда меритократия как власть самых способных станет естественной формой государственного устройства. Вы называете это утопией, а я — делом времени.

Роберт Аткинс

Хелена Наварро

Роберту Аткинсу

Доставлено Роберту Аткинсу домой

беспилотным аппаратом post-jet № 98–345

Адрес: Эллада, Рободом

15 ноября 2039 года, 20:54:15

Письмо на бумаге, написано от руки

Восстановленный документ

Дорогой Роберт!

Нет слов, чтобы описать, как я встревожена состоянием твоего здоровья! Я даже не решилась ответить тебе электронным сообщением или позвонить! До такой степени боюсь, что о твоей болезни станет известно медиа или военным, что еще хуже… Ты уже говорил с доктором Павловым о своих мыслях? Я позвонила ему сразу, как только мне показали твое «обвинение».

Роберт! Все это твои фантазии! Твое гениальное воображение! Ради всех, кто тебя любит, найди в себе силы этому противостоять! Помни, что многое из того, о чем ты думаешь, — не реально! Господи боже! Ты только вчитайся в собственные слова! Как можно «насильственно изменить ход истории»?! Почему ты называешь меня на «вы»?! Многие закономерности, которые ты замечаешь, — тебе просто кажутся! По всей видимости, ты сильно переутомился в последнее время, много нервничал из-за нападок на твою научную теорию, поэтому твой мозг снова начал выкидывать фокусы! Ты ведь помнишь, что такое уже было? Ты понимаешь, насколько серьезно и важно предотвращать приступы?! Пожалуйста, выполняй все, что предписал тебе доктор Павлов! Я вылечу из Нью-Йорка повидаться с тобой, как только позволит погода, у нас тут настоящий ураган.

Попытайся отстраниться от паранойи, что тебя одолевает, и подумай. Разве мы препятствовали тебе хоть в одном начинании? Разве мы не давали тебе сочинять квантонику? Предмет, который, замечу, весьма спорен. Нет! Все это время ты получал от нас финансирование в нужном тебе объеме и незамедлительно! Из пятнадцати твоих научных проектов, весьма дорогостоящих, как тебе известно, пригодным к использованию оказался только один — Сеть, которую поддерживает твой квантовый компьютер «Ио». Да, бесспорно, — по своей масштабности и гениальности это твое изобретение не имеет равных в истории, но четырнадцать других… И несмотря на это, я верю в тебя неизменно, каждый раз, когда ты загораешься какой-то идеей. Кроме той, что возникла у тебя сейчас, пожалуй.

Я написала это сразу, как только прочитала твое публичное обращение. Джеку Буллигану пришлось удалить принадлежащий тебе портал целиком, иначе стереть тот бред, который ты там выложил, не получалось. Мы сделали это не для того, чтобы скрыть что-то! А чтобы защитить тебя от публичной истерики и гаданий на тему: «Как давно Роберт Аткинс сошел с ума?» Профессора из Всемирной академии наук и так подняли на смех твой закон квантовых случайностей! Одна за другой выходят их язвительные статьи о том, что тебе рано и непозволительно опровергать теорию Эйнштейна! А ты собственными руками чуть было не вручил им железное доказательство собственного нездоровья!

Боже мой, Роберт, я так волнуюсь! Ты представить не можешь, до какой степени!

Прилечу сразу, как смогу.

Кстати, не волнуйся. Пока я Председатель Торговой Федерации — закон о продаже мест в парламенте не пройдет. Хайтек-граждане всегда будут выбирать парламент прямым Сетевым голосованием и никак иначе.

Хелена. Твоя подруга, которая, видимо, тоже когда-нибудь сойдет с ума от беспокойства за тебя. Держись, Роберт! Пожалуйста!

* * *

Дэз разложила на столе документы, которые они нашли в папках.

— Макс?

Кемпински вопросительно посмотрела на Громова. Но тот молчал.

— По-моему, это не очень связано с терактом в Кран-Монтана, — сказал Тайни, глядя на письма Роберта Аткинса и Хелены Наварро.

— Нет, — мотнул головой Чарли, — связь есть, и самая прямая. Что предшествовало Нефтяной войне? Запасы углеводородов — сырой нефти и газа — истощились. Страны с развитым производством поразил энергетический кризис. А все крупные месторождения каменного угля находились…

— В странах будущей лотек-коалиции. Нам всем залили одни и те же сведения через нейролингву, — перебила его Дэз. — Но там нет никаких упоминаний о как минимум трех научных центрах, которые пытались найти альтернативные источники. Например, никто не говорит о проекте «Аква». А такой был, я нашла целую подшивку научных журналов в библиотеке лотекского города. Там было сказано, что в конце ХХ — начале ХХI века водородный проект считался одним из самых перспективных. Уже начали выпускать небольшие партии машин с водородными двигателями. Запасы водорода на Земле практически неисчерпаемы. Существовал атомный проект, который мог обеспечить дешевым электричеством все хайтек-пространство. Проект «Гелий-3». Вы слышали о таком? В 2015 году был построен экспериментальный реактор, способный аккумулировать энергию плазмы. Понимаете? Энергетический кризис, о котором нам с детства рассказывают, не был неизбежным, безнадежным и так далее.

Громов сел на стол, положил руки на колени, глубоко вздохнул:

— Раз эти документы оказались в ваших папках, я думаю, они хотят, чтобы я вам рассказал. Вчера меня не было на арене «Сунь Укун». В моей репликации играл… кто-то другой. А я… Когда я активировал карту, то оказался в Саас-Фэ. В виртуальной копии. Я думаю, реконструированной с чьих-то воспоминаний. Я нашел это.

Макс развернул свою инвенторию и вынул оттуда тетрадь Аткинса.

— Пока трудно сказать как, но она сохранилась у меня после вчерашней игры.

— Это значит, что кто-то все же имеет доступ к файлам твоей репликации, — мрачно сказала Дэз. — Защитная оболочка, которую установил Альтер, или не действует, или он солгал.

— Альтер — программа, — напомнил ей Макс. — Если он что-то сделал, это значит — ему была задана соответствующая задача.

Чарли нетерпеливо дернул рукой, показывая на тетрадь:

— Что там?

* * *

Дэз перелистнула последнюю страницу.

E = hlR2 = W

— Я не понимаю его подстановочных, — Макс смотрел в тетрадь через плечо Дэз.

— Похоже на математическую модель, — Кемпински вернулась к началу и стала внимательно просматривать уравнения. — «Е» — это энергия, «W» — не очень понимаю, но обычно так обозначают высшую, превосходную форму величин.

— То есть «омега» здесь — высшая форма энергии? — недоверчиво поморщился Чарли.

— Не знаю, — повторила Кемпински, — в середине три составляющих…

— Аткинс утверждал, что энергия — это форма вещества и не существует без массы, — сказал Громов.

— Пока у нас нет информации, что за подстановочные он использовал, можно гадать бесконечно, — пробурчал Тайни.

— Думаю, это как-то связано с Константином Варламовым. Здесь же написано, что Аткинс создал свою энергетическую теорию, опираясь на его работы, — Дэз ткнула в досье, которое нашла в своей папке.

Чарли начал ходить по кабинету.

— Не понимаю, — он покачал головой. — Нас как будто к чему-то подталкивают. Сначала доктор Синклер попросил Макса поучаствовать в Олимпиаде, затем ему предложили поселиться в Рободоме, потом перевезли в среду Эдена… Все это время с ним происходили странные вещи. Рободом стал его слушаться, Дэйдра МакМэрфи имеет доступ к его голове, на Олимпийских аренах ему передают послания, загадки…

— Причем все это происходило как бы само собой, — Дэз посмотрела на Громова, — как будто по твоей воле.

Макс запрокинул голову назад.

— Я вообще не уверен, что все это в самом деле происходит, — сказал он.

Раздался резкий стук в дверь.

— Упредительная полиция, откройте!

Друзья переглянулись.

Дэз едва заметно качнула головой.

За дверью послышалась какая-то возня, а затем она просто вылетела…

* * *

Макс открыл глаза и увидел, что он лежит в нейрокапсуле, крышка открыта, а над ним стоят Яков Фаворский и Каролина Шульц. Чуть поодаль — пехотинцы в касках, вооруженные плазменными винтовками.

— А я говорила! Я предупреждала!

— Что? Что происходит? — Макс щурился, закрываясь рукой от света.

— Максим Громов, вы обвиняетесь в читерстве и должны немедленно покинуть здание Олимпийского центра, — холодно сказал Фаворский. — После окончания игр начнется официальное судебное разбирательство; если ваша вина будет доказана — вас ожидает крупный денежный штраф и пять лет заключения в Джа-Джа Блэк.

Чарли, Тайни и Дэз тоже выбросило из Сети, они стучали по крышкам своих нейрокапсул, крича и пытаясь выбраться.

Повернув голову, Макс увидел, что у пульта управления доктор Льюис и Евгений Климов стоят с поднятыми руками. Солдаты правительственной пехоты держат их под своими прицелами.

— Система «Честная игра» засекла, что вы принимали и передавали файлы, находясь на арене «Сунь Укун», — сказал Фаворский, — эксперты полагают, что вы, зная внутренний код Сети, могли даже предоставить свою репликацию другому игроку, причем как человеку, так и программе… Альтеру, Джокеру…

— Я… Я… — Макс беспомощно оглядывался, не зная, что ответить.

Вдруг раздался легкий треск, потом сильный. Комнату затрясло.

— О, боже! — завопила Каролина Шульц, хватаясь за Фаворского. — Смотрите! Стена… Она двигается! Хватайте их!

Пехотинцы бросились к Громову, но в этот момент кусок стены вылетел наружу, и Макс увидел висящий напротив пролома квадролет Бюро. Два снайпера держали пулеметы наготове. Из квадролета высунулся Буллиган и махнул рукой:

— Быстро! Сюда! Энджил, Евгений! Вы, молодежь! На борт! Все четверо!

Он выстрелил крюком, на трос которого было насажено шесть удобных ручек-держателей.

Доктор Льюис нажал на кнопку аварийной эвакуации. Крышки капсул Дэз, Тайни и Чарли мгновенно открылись.

Макс не стал спорить, отпихнув Фаворского, он подбежал к пролому, схватился за первые ручки и, разбежавшись, быстро проехал по тросу прямо в кабину квадролета.

Дэз, Чарли, Тайни, Евгений Климов и доктор Льюис проделали тот же самый трюк.

Квадролет развернулся и начал быстро набирать высоту.

— Что происходит? — Макс держался за висок, кружилась голова, он чувствовал сильную дурноту. — Что это?.. Я ничего не понимаю!

Буллиган вынул из кармана пистолет и приставил его ко лбу Евгения Климова.

— Сами расскажете, доктор Павлов? Или лучше достать признание из ваших замороженных мозгов?

— Доктор Павлов?! — одновременно воскликнули Дэз и Чарли.

— Теперь понятно, откуда он столько знает про Рободом, — заметил Макс, удивившись только тому, что его совершенно ничего не удивило.

— Я не понял… — промямлил Тайни. — Нас подставили? Или что? Кто это?

— Личностный аналитик Аткинса, — пояснила Дэз. — Который, как мне кажется, должен быть в заморозке за свои опыты с церотерозином.

Дневник доктора Павлова

8 декабря 2054 года, 12:23:43

Токийский хайтек-мегаполис

Штаб-квартира Бюро

информационной безопасности,

комната для допросов

Я смотрел на Буллигана и не мог понять — как он узнал? Как он вычислил меня? Мне казалось, что все следы заметены лучше некуда, плюс несколько удачных совпадений, которые полностью снимали с меня все подозрения.

Громов, Чарли, Тайни и Дэз были в соседней комнате, за зеркалом, я знал, что они там, и попытался улыбнуться им. Надеюсь, они поймут, что я не желал зла им лично, просто хотел узнать правду о Роберте. Хотя дисквалификация с Олимпиады за читерство — малоприятная вещь. Особенно в положении Громова. Я осознаю, что испортил его репутацию надолго, если не навсегда. Единственное, что меня оправдывает, — что я уже тогда решил создать этот док-топ и рассказать всю историю так, как она была на самом деле.

Второй раз в моей жизни я арестован одним и тем же человеком.

— Поскольку мы с вами давние знакомые, доктор Павлов, я решил вести допрос сам, — Буллиган нажал кнопку на столе, включая сенсорный детектор лжи. Вроде того, что Роберт установил в Рободоме, но, разумеется, более новый и чувствительный.

— Не возражаю.

Буллиган проверил на дисплее компьютера, вделанного в стол, идет ли запись, валидна ли она по качеству. Все было в порядке.

— Ваше имя Алексей Романович Павлов? — спросил Буллиган.

— Да.

— Вы были личностным аналитиком Роберта Аткинса?

— Да.

— Вы были очень привязаны к нему?

— Да.

— Вы огорчились, узнав о его смерти?

— Да.

— У вас были основания думать, что его убили?

— Да.

— Вы действительно собирались помогать Максиму Громову?

— Нет.

— Вы сделали вид, что занимаетесь им?

— Да.

— Вы сознательно лгали Бюро, что намерены содействовать Громову?

— Да.

— Вы использовали способности Громова для вашего личного расследования?

— Да.

— Вы считались с его интересами при этом?

— Нет.

— Вы признаете, что сознательно причинили ему вред?

— Да.

— Вы действительно считаете, что его способности возникли в результате естественной мутации, причиной которой стал длительный контакт с омега-вирусом?

— Да.

— Вы поняли, что он обладает этими способностями, когда читали его досье?

— Нет. Но предполагал, что это может быть так.

Буллиган тронул сенсорный экран, произнес:

— Общие вопросы закончены. Режим контекстных вопросов.

Макс и его друзья напряженно смотрели на сидящего перед Буллиганом человека.

Шеф Бюро продолжил задавать вопросы.

— Расскажите, каким образом вы использовали способности Громова.

Доктор Павлов повернул голову и, глядя в зеркало, туда, где стоял Макс, спокойно ответил:

— Я получал интересующую меня информацию и передавал источнику то, что интересовало его. Для усиления способностей Громова осуществлять передачу данных я использовал свой нейроактиватор. Церотерозин.

— Каким образом вам удавалось незаметно давать ему это вещество?

— Церотерозин не обязательно вводить каждый день, — сказал я, — достаточно раз в месяц. Первый раз я дал ему нейроактиватор по дороге в Рободом — он был замаскирован под кусок тростникового сахара. Церотерозин не имеет ни вкуса, ни запаха. Может делать продукт, в который его положили, немного темнее, но не сильно.

— Эффект, который за этим последовал, был неожиданностью для вас?

— Нет, я специально все устроил так, чтобы Громов выбрал Рободом, а Рободом узнал его.

— Как вы это сделали?

— Роберт должен был принимать церотерозин постоянно, это было для него… жизненно необходимо. Когда он думал, какой код запуска назначить для систем Рободома, то остановился на частоте своего электромагнитного излучения. Этот показатель считается настолько слабым, что его никогда не принимают в расчет. Церотерозин поддерживает его на одном, довольно высоком для человека уровне.

— Почему вы решили, что Громов сможет проникнуть в архивы Рободома?

— Когда я изучил его досье, то обратил внимание на две вещи: насколько легко его мозг адаптируется при переходе из реального мира в цифровую среду и на свойства омега-вируса. Генетическая предрасположенность плюс долгий контакт с подобной формой жизни… Все это с учетом естественного механизма встраивания фрагментов ДНК вируса в структуру ДНК человека. Это было легко. Я построил гипотезу. Она оказалась верной. Рободом получил от своего нового владельца нужный пароль, впустил его в систему и стал считать одним из своих устройств, то есть при передаче Громову данных не шифровал их, считая это перемещением информации в своей внутренней среде.

— Сколько всего раз вы давали Громову церотерозин?

— Еще три. Один раз во время ужина у меня. Нейроактиватор был в его воде. Второй раз в Эдене, когда он был в нейрокапсуле, — сделал укол в предпречье. Третий — перед Олимпиадой, добавил в капсулу с увлажняющим раствором, который каждые десять минут подают на линзы игроков.

— Почему вы решили дать ему церотерозин четыре раза подряд, да еще увеличив дозу?

— Один из моих источников…

— Кто? — Буллиган посмотрел в глаза доктору Павлову.

— Дэйдра МакМэрфи, — ответил тот.

— О, боже… — простонал шеф Бюро.

— Она обещала передать мне информацию о смерти Роберта в обмен на технологию Громова — биософт. Но проблема была в том, что ничего об этой технологии я не знал и не мог узнать — она есть только у Максима в голове. Дэйдра долго думала, как ее получить гарантированно и незаметно для Громова. И придумала: если Громов попадет в среду, которая сходна с эденской, а я немного усилю его способность принимать и посылать сигнал, она сможет скачать паттерны памяти Громова сразу в цифровом виде, ей даже не придется их расшифровывать и заново настраивать оборудование. Справится преобразователь из ее эденской лаборатории. Громов с ним уже знаком. Олимпиада идеально подходила для ее плана. Сетевые арены почти идентичны эденской среде.

— Сигнал все равно был бы слишком слабым, — сказал Буллиган.

— Для приема Дэйдра намеревалась разместить в одной среде с Громовым, например на одной арене, виртуальную антенну.

— Виртуальной антенной Дэйдры был Роджер Ли? — спросил Буллиган.

— Да, — кивнул головой доктор Павлов. — Ваши агенты напичканы микрооборудованием так, что никто не обратил внимания, что один из чипов у него в голове класса биогейт. Он дает способности, сходные с теми, что есть у Громова, но имеет много побочных эффектов.

— Как вы собирались получить информацию, которую Дэйдра передавала вам через Громова?

— О, ее бы узнали все, — улыбнулся доктор Павлов. — У мальчика редкостное врожденное чувство справедливости и желание ее восстановить. Генетический паттерн. Он ведь лотек. Мне осталось бы только наблюдать, как он найдет и накажет виновных. Он герой, еще стал бы чемпионом Олимпиады… Но вмешались вы — и ни правды для меня, ни победы для него. Оставалось совсем чуть-чуть! И никто бы не пострадал.

Буллиган подумал и выключил запись. Затем схватил доктора Павлова за ворот и подтащил к себе.

— Как ты думаешь, зачем Дэйдре технология Громова? «Никто не пострадал»… Да из-за тебя чуть конец света не наступил! Слава богу, Каролина Шульц так мечтала снять Макса с дистанции, что заставила весь аналитический отдел упредительной полиции следить за уровнем его нейрогормонов и вычислила ваш нейроактиватор!

Буллиган вызвал охранников.

— В камеру, — сказал он, не глядя на доктора Павлова. — Готовьте к отправке в Джа-Джа Блэк.

Дэз, которая во время этого разговора ни разу не шевельнулась, обняла Макса за плечи.

— Идем отсюда, — сказала она.

— Подождите, — нахмурился Чарли. — Вы что, хотите это все так оставить?

— А что можно сделать? — Макс устало поморщился. — Официально доктор Павлов в заморозке. Его здесь вообще не было. Обвинение в читерстве уже сняли, по настоянию Бюро даже миссии согласились повторить. Сыграем всё заново на следующей неделе.

— Я имел в виду смерть Аткинса, — Спаркл посмотрел на Дэз, ища у нее поддержки. — Вы же слышали, что он сказал: оставалось совсем чуть-чуть, и мы бы узнали правду.

Кемпински посмотрела на Громова. Тайни сунул руки в карманы.

— Ты помнишь, что видел на аренах? Карты, названия?

Громов кивнул головой:

— Да.

— Тогда поехали. У нас свободное время до следующей недели, — Бэнкс обвел друзей вопросительным взглядом.

— Не на чем ехать, — покачал головой Громов. — «Фантом» разбит.

Дэз криво улыбнулась:

— Можно подумать, это было единственное транспортное средство на свете.

 

Последняя глава дневника

Военный вертолет, некогда принадлежавший Джокеру, кружил над пиком Игла. За штурвалом была Дженни Синклер, рядом с ней сидел Инферно.

Макс смотрел на проплывающие внизу горы. Дэз, закрыв глаза, пыталась по памяти воспроизвести математическую модель, которую она видела в виртуальной копии тетради Аткинса.

— Нет… Не то… — бормотала она, водя по воздуху стилусом от своего ноута, матрицу которого она использовала как блокнот для записей.

Чарли и Тайни спали.

— Вот! Вот это место! — закричал Громов, увидев внизу город-призрак. — Саас-Фэ!

Дженни опустила штурвал и стала снижаться, летая кругами вокруг небольшой долины.

Отыскав подходящее место для посадки, она посадила вертолет.

Макс выпрыгнул на снег, как только открыли дверь, и побежал к знакомому отелю с полустертой золоченой надписью «Отель “Шварценхофф”». Остальные поспешили следом за ним.

Макс вихрем промчался по лестнице на второй этаж, добежал до двери шестнадцатого номера, повернул ручку — дверь была заперта. Громов дернул ручку еще раз.

— Дай-ка мне, — сказал подоспевший Инферно.

Громов отошел в сторону. Скай примерился и ударил по двери ногой. Она тут же распахнулась. Выбитый замок болтался на щепках.

Макс схватил стол и потащил его к стене, где была дырка от вентиляционного короба, залез на стол и… увидел перед собой гладкую стену.

— Что?

Громов шарил руками по стене, стучал, пытаясь найти пустоту за обоями и штукартуркой.

— Может, не тот номер? — спросил Чарли.

— Нет! Здесь было вентиляционное отверстие! — Макс как безумный обстукивал стену. — Я видел! Видел!

Скрип ступеней заставил всех вздрогнуть. Дженни выхватила пистолет и направила его на лестницу. Инферно тоже вынул оружие.

— Не надо, Скай, — раздался спокойный голос мистера Буллигана.

Шеф Бюро поднялся по лестнице, следом за ним Евгений Климов, Нимура и еще два агента.

— Спокойно, — сказал Буллиган. — Это совсем не то, что вы подумали. У нас тут небольшая сделка с доктором Павловым. К сожалению, он действительно умеет прогнозировать поведение людей лучше всех в хайтек-пространстве… И моделировать желательное для себя.

Дженни не опускала оружие.

— Еще шаг, и у доктора Павлова появится аккуратный третий глаз между бровей, — сказала она.

Макс спрыгнул со стола на пол, подошел к Дэз.

Буллиган поднял вверх руки.

— Дай мне сказать! Я уже однажды отправил доктора Павлова в заморозку и сделал бы это еще раз с большим удовольствием. Но сейчас для нас гораздо важнее прижать Алекса Хоффмана по делам Brain Gate и «Кибеле». А наш главный обвинитель, Идзуми, исчез. Угадайте с трех раз, кто точно знал, куда он поедет, и кто сообразил подстраховаться от меня, похитив нашего дорогого инспектора? Не своими руками, конечно. Наняв лучших специалистов из Буферной зоны.

Шеф Бюро посмотрел на доктора Павлова.

Инферно опустил оружие.

— И о чем же вы договорились? — спросил он.

— Проследить за Громовым. Доктор Павлов был уверен, что он поедет проверять то, что увидел во время Олимпиады. Правда о смерти Роберта в обмен на жизнь инспектора Идзуми. Макс, ты ведь хочешь помочь инспектору? — Буллиган посмотрел на Громова почти заискивающе.

— Он знал об этом еще до Олимпиады, — подал голос Инферно, — когда прилетел за тобой в Рободом. Наши видели, как Бродяга Никсон увозил Идзуми из Тай-Бэй. Я спросил мистера Буллигана об этом, он как-то замялся, и тут нас вдруг стали атаковать со всех сторон, мы побежали, побежали, забыли об этом разговоре… Мне еще казалось очень странным, как это шеф Бюро никак не может никуда дозвониться! Еще мне казалось странным, как это целая армия прибежала штурмовать Рободом по одному звонку Каролины Шмуц. Потом я сильно удивлялся, когда сразу два новейших роботопулемета «Микадо» с автоматическим захватом цели выпустили по нам сто плазменных гранат почти в упор и ни разу не попали! И уж окончательно я удивился, когда мистер Буллиган лично проломил стену Олимпийского центра, только бы ты не попал в руки упредительной полиции и не начал рассказывать Каролине Шмуц, какие чудеса творятся на Олимпийских аренах!

Громов сделал шаг вперед.

— Стой на месте, — сказала Дженни, целясь в Буллигана.

— Дженни, я тебя прошу, — шеф Бюро приложил руки к груди. — Там, на улице, два квадролета на бесшумных магнитных винтах, под завязку набитые агентами. Но вас никто не будет задерживать, если вы уже закончите возмущаться по поводу моей беспринципности и начнете помогать. Вы хотите спасти Идзуми или нет?

Макс протянул руку и положил ее поверх запястий Дженни, опуская пистолет вниз.

Буллиган с облегчением выдохнул.

— Мне очень жаль, — сказал Макс, — но, судя по всему, Дэйдра вас обманула. Здесь нет того, что я увидел, когда был на арене. Профессор МакМэрфи подкладывала в файлы моей репликации искусственные воспоминания. Она умеет делать их очень хорошо.

— Он точно знает, — подтвердил Нимура.

Спокойное выражение превосходства исчезло с лица доктора Павлова.

— П-почему я должен тебе верить? — быстро проговорил он, не сводя с Макса цепкого взгляда.

— Вообще-то это очень похоже на Дэйдру, — заметил мистер Буллиган. — Она всегда так делает. Алекс просил у нее помощи против Громова, а она методично расчищала место в его команде для своей виртуальной антенны.

Громов пожал плечами:

— Я сам хотел бы узнать правду.

Вдруг Чарли поднял вверх палец:

— Подождите… Коробка! Коробка в шкафу Аткинса! Она же была настоящей!

Спаркл пошел в сторону Буллигана, агенты тут же выхватили оружие, но Чарли прошел мимо, не обратив на них никакого внимания.

Доктор Павлов бросился следом за Спарклом. Все остальные тоже высыпали на улицу.

— Ну и где два квадролета с агентами? — укоризненно сказала Дженни Буллигану, глядя на пустую долину.

— Я соврал, — кротко признался Буллиган.

Чарли стоял на площади и оглядывался по сторонам.

— Спички, спички, спички… — повторял он.

Макс подбежал к нему.

— В коробке был дорожный набор из этой гостиницы и спички из какого-то бара, он должен быть рядом! — торопливо сказал Чарли.

Громов огляделся и заметил, что чуть ниже по улице, там, где дома ушли в снег по самую крышу, из сугроба торчит ржавый кусок железа. Он пошел туда, потом побежал, упал рядом с находкой на колени и стал копать руками слежавшийся снег. Чарли сел рядом и начал помогать. Вскоре из-под снега показался флюгер в виде волка!

— Точно как на спичках! — крикнул Чарли. — Мы нашли! Нашли то, что Альтер нам разными способами пытался показать. Помнишь, его заглючило, когда мы спросили про швейные иглы. Пик Игла, дорожный набор с иглами из этой гостиницы!

— Здесь три дня копать, — Макс посмотрел на другие дома, которые почти совсем исчезли под снегом.

— Есть более простой способ, — Нимура вытащил из своего рюкзака штуковину, которая напоминала сигнальную ракету, воткнул в снег рядом с флюгером и вынул кольцо предохранителя.

Снег вокруг странной штуки начал быстро таять, превращаться в кипяток, и тот, бурля, стал вытапливать дом из снега. Воронка быстро росла, вода уходила вниз по склону, буравя тоннели в сугробах.

— Что это? — поинтересовался Инферно.

— Микроволновой излучатель, — ответил Нимура. — Как раз для таких случаев.

Через полчаса показалась дверь бара «Саас-Фэ», еще через десять минут она появилась полностью, снег растаял до земли. Агенты, Инферно, Громов, Чарли и доктор Павлов спустились в воронку первыми.

Макс толкнул дверь, та не поддалась. Инферно, осмотрев дверь, с усилием потянул ее на себя — ни малейшей реакции.

— Да, — кивнул он. — Что будем делать? Дверь крепкая. — Инферно осмотрел петли. — Я могу снять ее с петель… Хотя тут все проржавело. Нужен лом. Или что-то наподобие. Поищите в «Шварценхоффе» пожарный щит…

Нимура молча подошел к двери, обмазал ее по периметру кремовой пастой из тюбика, сказав остальным:

— Поднимитесь пока наверх.

Все послушно полезли наверх, подальше от двери.

Нимура выбрался последним, взял у одного из агентов лазерный прицел и навел его на пасту. Как только луч коснулся кремовой массы — она тут же взорвалась.

Покореженная дверь отлетела в сторону.

— Хм… Можно и без лома, — Инферно показал Дженни на образовавшийся проход.

Агенты включили фонари.

— О, господи… — доктор Павлов показал на бурые пятна, покрывавшие стены. — Здесь повсюду кровь!

Стулья и столы в баре были перевернуты, многие расколоты.

Дэз наклонилась и подняла с пола расплющенную пулю.

— Гильзы под ногами лежат слоем, — сказал Инферно, заглядывая за барную стойку.

— Здесь повсюду были мертвые тела, но их убрали, — Громов присел и присмотрелся к полу. — Все залито кровью.

Доктор Павлов, слегка пошатываясь, подошел к открытой двери.

— Вход в подвал, — сказал он.

Инферно подошел к нему. Доктор Павлов был странно бледен, его глаза безумно блестели.

— Мне кажется, я слышу их крики, — сказал он.

— Кого? — Макс подошел к нему.

— Общество мертвых ученых, — будто в бреду, произнес доктор Павлов, — его возглавлял физик из России, Константин Варламов. Высокий, с длинными волосами… Глаза безумные… Роберт ходил на его лекции. Я не хотел, чтобы Роберт был с ними…

— Эта кровь… их? — Дэз осторожно переставляла ноги, будто пол был усыпан битым стеклом.

Инферно покачал головой:

— Не только. Здесь гильзы двух разных цветов — из белого и желтого металла. Белые — это правительственная пехота, желтые с вот такими крестами — партизаны из Восточно-Европейского лотек-пространства. Был бой. Пехотинцы загнали людей в этот дом, те не сдавались… Но пехоты было больше. Они пробивались метр за метром вниз, в подвал…

— По тому коридору, — доктор Павлов указал фонарем на оплавившуюся дыру в стене.

— Кислотная бомба, — прокомментировал Инферно.

— Здесь была прочная дверь, она бы выдержала взрыв, — доктор Павлов схватился за плечо Громова. — Поэтому использовали кислоту.

— Вы были здесь во время штурма? — Макс обернулся к доктору Павлову.

Но тот впал в странное состояние, похожее на транс.

— Отсюда не было выхода… Не было… Не было никакого выхода…

Громов вопросительно посмотрел на Буллигана, но тот пожал плечами, давая понять, что тоже не может понять происходящего с доктором Павловым.

Исследователи дошли до конца узкого коридора. Там оказалась круглая дверь, вроде тех, которыми оснащали старые банки. Дверь была покрыта копотью от взрывов, слегка оплавлена кислотой, рядом валялись сломанные сверла.

— Роберт сделал эту дверь, — доктор Павлов провел рукой по шершавой металлической поверхности. — Тот же композитный состав, что покрывает Рободом, но в несколько раз прочнее.

— Ее не смогли открыть, — Инферно поднял с пола обломок алмазного сверла, — вы знаете, как попасть внутрь?

— Да, — доктор Павлов кивнул. — Но мы не сможем. Мой голос, сетчатка глаза, рисунок линий на ладони — все изменено!

Макс подошел к двери, присмотрелся.

— Дайте мне фонарь.

Нимура вынул из рюкзака фонарь с несколькими световыми спектрами и подал Громову.

Некоторое время Макс внимательно разглядывал дверь.

— Есть, — сказал он и приложил руку к знаку эволюции, в котором одна из спиралей ДНК была разорвана.

Дверь задрожала, с потолка посыпалась пыль. Тяжеленная крышка бункера, оказавшаяся в толщину около метра, начала медленно открываться.

Все обернулись к Максу.

— Что? — тот пожал плечами. — Здесь замок, как в Рободоме.

Агенты вошли первыми. Следом доктор Павлов, Макс и Чарли. Дженни и Нимура остались у входа на всякий случай.

Доктор Павлов на мгновение исчез в темноте.

— Стой! Держите его! — заорал Буллиган, выхватывая пистолет.

Но в следующий момент включился свет. Доктор Павлов стоял у выключателя.

Взглядам присутствующих предстала жуткая картина. Посреди большой лаборатории, занимавшей подвалы нескольких домов, лежали высохшие мумии двух мужчин. Один значительно выше другого. Они были в хороших костюмах, на черепах прекрасно сохранились волосы. У большой мумии — длинные черные, у маленькой — рыжий редкий пух.

Под головой черноволосого лежала тетрадь.

— Это она, — едва смог выговорить Макс.

Доктор Павлов издал звук, похожий на вой, и упал на пол, рядом с маленьким скелетом.

— Не-е-ет!!!

Его руки замерли в нескольких сантиметрах от черепа — будто что-то не позволяло ему дотронуться до костей.

Макс окинул взглядом маленькую мумию. Вытянутый череп, искривленные кости ног. Одна штанина была разорвана, нога истлела до кости, в ней — металлические заглушки для операционных зондов. Это значило, что при жизни несчастному были нужны регулярные инъекции «жидких костей» — биомассы, которая помогала предохранять его скелет от деформаций ввиду врожденной слабости тканей. Челюсть с кривыми зубами, вдавленная грудная клетка, чересчур длинные руки, одно плечо сантиметров на пять ниже другого… Безупречный довоенный английский костюм.

Инферно поднял с пола маленький черный пузырек, поднес к ноздрям, осторожно понюхал.

— Кониин, химического происхождения, сильный яд… Пехота загнала их сюда, в ловушку, — сказал он, разглядывая следы на полу, — все остальные погибли. Остались только эти двое. Они заперлись тут, в лаборатории…

Инферно показал Максу на календарь, где были зачеркнуты дни.

— Месяц… Они сидели здесь месяц…

— Замолчи! — заорал доктор Павлов.

Он стоял на коленях на полу, упираясь кулаками в пол, и не мог ни упасть, ни подняться. Качался из стороны в сторону и тихонько выл.

— Это те, о ком я думаю? — осторожно спросил Чарли у Громова.

— Да, — тихо ответил тот, кивая, показал на останки высокого человека: — Константин Варламов. А второй… Роберт Аткинс. Когда в Токио проходили его пышные государственные похороны, он сидел здесь, день за днем слушая, как правительственная пехота пытается взломать дверь… До тех пор пока…

— Замолчите же вы! — доктор Павлов швырнул в Громова горсть пыли с пола. — Молчите…

Доктор Павлов наконец нашел в себе силы дотронуться до мумии.

— Роберт… — едва слышно проговорил он. — Прости меня… Роберт… Прости меня… Но почему? Почему?!

Он потерял сознание, упав рядом с телом Роберта Аткинса.

* * *

Буллиган не спешил вызывать подмогу из Бюро и трубить на весь мир о том, что обнаружены подлинные кости Роберта Аткинса. Он ждал, когда очнется доктор Павлов, внимательно слушая Громова, который читал вслух тетрадь, которую они нашли в бункере.

Тетрадь начиналась с математической модели и уравнения, которое Макс уже видел. На последних страницах были записи, которые Аткинс сделал незадолго до смерти.

— Не было энергетического кризиса, не было проблемы перенаселения, исчезновения ресурсов и прочей ерунды. Корпорации в течение десяти лет сами финансировали фонды, представители которых кричали на каждом углу о надвигающемся коллапсе. Вспомните эти пикеты в исторической хронике, где беспросветные агрессивные дураки кричат, что люди тратят слишком много электричества, призывают отказаться от машин, требуют сокращения промышленного производства… Поэтому когда корпорации объявили, что нефти больше нет, — им поверили. Все. Сразу и безоговорочно. А потом телетеатр начал транслировать кадры с мест военных действий. Все понимали, за что идет война — за остатки природных ресурсов. Это был самый гениальный переворот в истории. Он абсолютно глобален! Ни одно государство не подумало сопротивляться. Никто не усомнился в наличии энергетического кризиса. Миллиарды людей стали играть по предложенным правилам! Только потому, что верили в информацию, которую им дают…

Макс сделал глоток воды из бутылки, которую протянула ему Дэз, и продолжил:

— Корпорации только делали вид, что ведут войну. Они сообщали правительствам о ходе сражений, которых не существовало. Им был нужен новый мир, без государственных границ, без обязательств, без ограничений, без общественных организаций. Мир, в котором богатым можно абсолютно все. Где один процент граждан может владеть девяносто пятью процентами собственности… Все.

Повисла тяжелая пауза.

Нимура рассматривал копии, которые он сделал с первых страниц тетради, содержащих «Доказательство энергетической теории».

— Поразительно. Он доказал возможность замкнутого энергетического цикла. Реактор, работающий по такому принципу, мог бы навсегда избавить нас от дефицита… Незачем было бы затевать войну. Если мы это построим, то…

— Существующее политическое устройство полетит к чертовой матери, — мрачно перебил его Буллиган.

Доктор Павлов вдруг закричал, вскочил, огляделся.

— Что? Где я? Мне приснился ужасный сон…

Он обвел взглядом присутствующих, приложил руку ко лбу.

— Нет, не сон… Простите… Простите меня… Знаете, Буллиган, обещайте, что заморозите меня завтра же. Я не могу выносить эту боль… — он приложил ладонь к груди. — Хочется ногтями вырвать…

— Где инспектор Идзуми? — спросил Буллиган.

— В Микронезии, ему там хорошо, — отмахнулся доктор Павлов. — В его распоряжении мой необитаемый остров с отличным бунгало… Остров Сагандало.

Буллиган кивнул одному из агентов, тот выскочил из бункера и побежал вверх по лестнице.

Доктор Павлов помолчал, сделал глубокий вдох и заговорил:

— Я считал, что на пренатальной стадии геномом можно управлять. Я… получил хорошие результаты на… женщинах из программы амнистии, которые рожали детей по контракту. И… на лотеках, женщинах, нелегально проникших в хайтек-пространство. А потом у моей жены, она была беременна, обнаружили генетическую патологию плода. У меня, крупнейшего специалиста в области евгеники, должен был родиться больной ребенок, который никогда в жизни не научился бы ни ходить, ни говорить. Он просуществовал бы лет десять-двенадцать как кусок плоти, без намека на интеллект. Ему пришлось бы хирургически разделять пальцы на руках и ногах, исправлять дефекты челюсти и носа, делать операцию на сердце. Мы так ждали этого ребенка. Мою жену убил бы такой исход беременности. А я… Я принял это как вызов! Хочешь улучшить человеческую породу? Помоги хотя бы собственному сыну! Я вмешался. Я сделал невозможное. Правда… Чтобы не пугать жену, я взял для нее другого младенца… Из «Следующего поколения», девочку, она стала нашей официальной дочерью, а Роберт… Роберт родился всего лишь с легким дефектом формы черепа и дисплазией нижних конечностей. И он был гением. Сначала маленьким, а потом великим… Проблемы начались сразу после его рождения. Его нервная система была не в состоянии поддерживать нужный химический баланс — он не мог жить без нейроактиваторов. Человеческого происхождения. Год за годом длился этот кошмар. Нужно было, чтобы возраст донора в точности соответствовал возрасту Роберта. Нет, нет… Не смотрите так. Донор не умирал. Нет. Такого не было. Я просто брал пункцию нужных тканей, и все. Никакого вреда для донора не было. Но мне приходилось врать. Постоянно. Выдумывать важные исследования, для которых мне все время нужны доноры. Каждый день. День за днем! Пятнадцать лет! Я переезжал, ссылаясь на любовь к переменам, и везде врал, что Роберт — сын нашей домработницы! Иначе упредительной полиции, рано или поздно, показалось бы странным, что необходимые мне доноры всегда соответствуют возрасту Роберта. Кроме того, я был известным человеком. Пошли бы слухи. Я не мог признать, что мой сын болен! Поэтому, когда доктор Синклер опубликовал работу о возможности коррекции генетических дефектов у взрослых людей, я… Я начал эксперименты с церотерозином.

Доктор Павлов замолчал.

После длинной паузы первым от шока оправился Буллиган.

— Боже мой… Я даже не знаю, что сказать… Мы обязательно выясним правду, кто отдал приказ штурмовать бункер. Кто виновен в ужасной смерти Роберта, но… Все найденное здесь не должно стать широко известно…

— Почему? — спросила Дженни, зло глядя на шефа Бюро.

— Потому что это хаос, — сказал он, расстегивая кобуру. — Паника, анархия.

Дженни молниеносным движением вырвала у Макса тетрадь и прижала к себе.

— Ну уж нет! — крикнула она. — Все должны узнать об этом! Все! Вы привезете кости и покажете их всем! Начнете открытое расследование!

Нимура, стоявший чуть поодаль, сунул руку в карман. Инферно, заметив это, вынул из кобуры пистолет.

Буллиган встал.

Дэз, Макс, Чарли, Тайни, Инферно сгрудились вокруг Дженни.

Оставшийся агент и Нимура подняли оружие. Буллиган смотрел на Громова, делая мелкие шаги в его сторону.

— Макс, иди сюда, — он протянул руку. — Иди… Отойди…

Громов сделал шаг и оказался впереди всех остальных.

— К двери, — тихо сказал он.

Буллиган понял его маневр.

— Не надо, Громов, — сказал он. — Не надо, как Роберт…

Громов не сводил глаз с оружия, направленного на него, и продолжал отступать к двери. Оставалось немного — пара метров.

Буллиган наступал и тянул руку к Максу. Рука была уже совсем близко, казалось, он вот-вот его схватит. О докторе Павлове все забыли. Краем глаза Громов заметил, что тот неслышно подбирается к выключателю. Еще полметра…

— Бегите!! — заорал Громов и схватил шефа Бюро за руку, в которой был пистолет.

Свет погас, в темноте одновременно грянули четыре выстрела.

— Бегите! — заорал доктор Павлов, срывая кран с какого-то баллона.

Бункер мгновенно заполнился клубами белого газа. Агенты, попав в облако, начали кашлять.

Макс бежал по лестнице следом за Дэз. Дженни уже добежала до вертолета, с шумом завелись винты. Макс видел, как Дэз забралась в вертолет. Инферно, Тайни, Чарли…

— Доктор Павлов! — крикнул он.

Но ответа не было.

— Надо взлетать! Закрывай! — заорала Дженни.

— Доктор Павлов!!! — последний раз крикнул Макс.

Вертолет взмыл вверх, в темноту и туман.