Несколько дней спустя Совет Камбера собрался в полном составе, присутствовали также Эмрис, Кверон, Дэвин и Энсель. Единственный вопрос – Тавис.

– – Я все еще считаю, что вы преувеличиваете опасность ситуации, – сказал Грегори. – Тавис О'Нейлл – добросовестный Целитель и хороший друг принца Джавана. Он защищает мальчика от регентов. И даже если он не один из нас, то он единственный дерини в замке. Понадобись нам помощь, его можно смело вызывать сюда, я так думаю.

– Ты думаешь. Но ты уверен? – спросил Камбер. – Вот в чем вопрос. После нападения прошло около недели, а Тавис так и не позволил, проникнуть в него глубже физического уровня. Через его сильные защиты ничто и никто не сможет пробраться, не применив силу, а это сломает его.

– Можно использовать наркотики, – заметил Рис, – Если всех интересуют его планы, я найду возможность подсыпать их.

– Звучит заманчиво, – ответил Камбер. – Мне интересно, как ты его заставишь, ведь с некоторых пор он относится к нам очень подозрительно, но чем дольше мы ждем, тем крепче он становится и тем меньше шансов на осуществление твоей затеи. Еще есть мнения?

– По-моему, все это просто глупость! – ответил Грегори. – Тавис не предатель, он жертва. Если только вы чего-то не договариваете, я не вижу поводов к беспокойству.

Эвайн, понимая, куда может пойти разговор, если не вмешаться, вздохнула и покачала головой.

– Мы знаем, что он жертва, Грегори. Но он близок с принцами, в особенности с Джаваном. А сегодня мы узнали, что кто-то из них – скорее всего, это Элрой, хотя, возможно, Джаван его уговорил – заставил Регентский совет начать охоту на юных забияк из деринийских банд. Джеффрэй, ты не рассказал ему, что случилось сегодня в Совете? Джеффрэй утвердительно кивнул.

– Эвайн права. Короля сегодня не было, и с этой идеей выступил Таммарон. Теперь регенты утверждают, будто нападавшие охотились за двумя принцами, но, не добравшись до детей, взялись за Тависа. Они утверждают, что Тавис поможет опознать нападавших, что, вне всякого сомнения, он и сделает. Если бы я прошел через все это в столь же юном возрасте, что и Тавис, я бы, не колеблясь, захотел отомстить.

Джебедия, всю последнюю неделю проведший на михайлинской военной базе в Аргоде, водил указательным пальцем по завиткам золотой инкрустации на крышке стола.

– По-моему, кто-то должен получше приглядывать за Тависом. Плохо, что всех моих людей выгнали из охраны. Готов поспорить, что этим летом обитатели замка переберутся в Ремут, тогда правильно подобранный охранник извещал бы нас о ситуации.

– Человек? – спросила Эвайн. – Да, для этого необходим именно человек, потому что дерини Тавис быстро выявит при малейшем подозрении.

Джебедия задумчиво кивал.

– Верно. Но если мы найдем человека и обеспечим ему хорошую защиту от разоблачения, то наша обратная связь будет невозможна. – Он вздохнул, задумался на мгновение, затем снова поднял голову. – Рис, а как насчет нашей маленькой уловки? Ведь можно послать дерини с блокированными способностями.

Йорам поднял бровь.

– Та же проблема. Если все его способности будут блокированы, чем он будет отличаться от человека? Мы бы смогли наблюдать за ним отсюда, если бы он помнил, что за ним собирались наблюдать, но в таком случае и Тавис может узнать об этом.

Дэвин поднял руку.

– Может, стоит рискнуть. У Тависа О'Нейлла забот хватает и без того, чтобы проверять каждого стражника в замке. А поэтому можно послать дерини с блокированными способностями. А затем, когда он приобретет репутацию надежного человека, его снова можно разблокировать. Камбер кивнул.

– Это мне нравится. У тебя острый ум, Дэвин. – Он обвел взглядом остальных. – Разумеется, следующий вопрос: где найти подходящего кандидата? Он должен быть неизвестен при дворе, но регенты должны доверять ему. Это значительно сужает выбор.

– Вот именно, – согласился Джеффрэй. – Эмрис, Кверон, ваши предложения? Кверон, из слуг святого Камбера никто не подходит?

Кверон покачал головой.

– Среди нас очень мало дерини, ваша милость. А военную выучку прошли еще меньше. Хотя, по-моему, идея выбрать такого кандидата из монастыря заслуживает внимания. – Он повернулся к Эмрису. – Может быть, кто-нибудь из гавриллитских послушников, Эмрис? Или вы, Джебедия? Еще лучше. Как насчет молодого михайлинца?

Настал черед Джебедия покачать головой.

– Те, кто получил соответствующее обучение, еще недавно занимали довольно высокие посты. Нет, нам нужен хорошо выученный дерини со стороны.

– Я подхожу?

Это сказал Дэвин, и все оглянулись на него. Эвайн испуганно трясла головой, не желая слушать, но Дэвин поднял руку и оглядел собравшихся.

– Послушайте. Логика безупречна. У меня военное образование, я связан с Советом, я…

– И куда бы ты ни пошел, всюду узнают тебя, граф Кулдский, – вмешался Камбер. – Нет, не хочу даже слышать об этом.

– Простите, епископ Алистер, – мягко произнес Дэвин, – но вы не совсем правы. Дядя Йорам, разве вы не рассказывали мне как-то, что после смерти моего отца мой дед преобразил двух слуг в вас и Риса, чтобы они могли спасти принца Синила?

Грегори лихо присвистнул, за столом раздались вздохи, и Йорам медленно кивнул. Камбер, ценою больших усилий сдерживавший испуг, видел, как на виске его сына задергалась жилка.

– Разве вы не рассказывали мне об этом, дядя? – повторил Дэвин.

Йорам взял себя в руки, ослабил мертвую хватку, с которой он вцепился в стол, и глубоко вдохнул, чтобы успокоиться.

– Да, рассказывал.

– А вы, дядя Рис, – продолжал Дэвин. – Вы были там. Вы тоже испытали это. Я уверен, что тетя Эвайн знает, как это делается. – Он поочередно посмотрел на них, стараясь предугадать их реакцию.

– Разве вы не видите? Это превосходное решение. Один из вас изменяет мой облик, а Рис временно блокирует способности. Вы даете мне фальшивое свидетельство, что я новый солдат-человек, принятый в охрану. Нет, даже еще лучше, вы задерживаете только что принятого стражника, а я занимаю его место. Потом, когда я войду в доверие, Рис снимает блокирование и я регулярно посылаю отчеты по заранее установленной связи, возможно, через Джеффрэя. Или по контакту разума. Я уже говорил, это превосходное решение.

Юноша решительно оглядел всех, а Грегори посмотрел на Йорама.

– Ты можешь это сделать?

– Нет.

– Йорам! – упрекнула его Эвайн. – Ну конечно, ты можешь.

– Но не буду. Это слишком опасно, – ответил он упрямо. – Я знаю, что сейчас это необходимо. – И в другое время тоже, про себя добавил он. – Но пока это очень опасно. Что если его обнаружат? Он ведь и твой племянник, Эвайн.

– Знаю.

Эвайн спокойно посмотрела на мужа. В глубине души она понимала: ее отец потрясен, он снова не в состоянии уклониться от неотвратимого.

– Рис, твое мнение? Блокированный и с измененной внешностью Дэвин подходит для этого? Если хочешь, остальным я займусь сама.

Рис вздохнул, зная, что Камбер против, но не нашел причин для отказа.

– Я смогу блокировать его. Мне было бы спокойнее, если бы кто-то еще мог делать это, на случай, если со мной что-то случится. Но должен согласиться, Дэвин кажется единственным, кто подходит для этого дела, оно в самом деле нужное. С тех пор как мы заговорили об этом, я пытался что-нибудь придумать, но, к сожалению, не нашел иного способа приглядывать за Тависом, принцами и еще более внимательно за регентами. Если хочет, пусть попробует..

– А вдруг у него ничего не получится, тогда его кровь будет на твоих руках? – резко спросил Йорам. – Можем мы себе позволить так рисковать одним из нас?

– Наши руки и без того в крови, – сказала Эвайн, вспомнив о многих и многих, кто умер. – И если потребуется еще, так пусть это будет кровь лучших, чем риск тех, кто обладает меньшими способностями.

– Да будет так, – прошептал Джеффрэй.

– Тогда мы решили? – спросила Эвайн. – Я согласилась, Рис тоже, и Джеффрэй, и Дэвин, конечно. Йорам говорит «нет». Слово за тобой, Грегори.

– Да.

– Отец Алистер?

Камбер почувствовал ее печаль и готовность покориться и понял, что она была права. Он степенно, кивнул, не решаясь встретиться взглядом с сыном. Он знал, что дочь одобряет его, затем повернулся к Джебедия.

– А ты?

– Он прав. Никого больше нет. Я говорю «да».

– Да будет так, – пробормотала Эвайн. – Мне очень жаль, брат, – прибавила она, когда Йорам, понурив голову, закусил губу.

Нарушить длительное молчание отважился Дэвин.

– Итак, решено. Когда мне начинать?

– Через неделю примерно, – быстро ответил Джебедия. – Нам придется найти офицеров охраны, которые знают нашего подопечного, потом тебе придется просмотреть документы охраны, чтобы получить представление о дворцовой службе. Это немного отличается от жизни графа. Я говорю, по крайней мере неделю. Эвайн, Рис, вы согласны?

Оба одновременно кивнули.

– Нам нужно отработать блокирование и подготовить передачу Дэвину чужой памяти, – сказал Рис. – После окончания проверки ему нужно будет появиться там, где я смогу снять блокирование и восстановить его память. Там, куда охрана может пойти в свободное время. Уверен, что Эвайн захочет несколько раз повторить процесс перемены облика.

* * *

Спустя две недели они были готовы. Неделя ушла на то, чтобы Дэвин привык к манере поведения солдата, потому что теперь он играл роль воина, стоявшего рангом куда ниже, чем граф. А вторую неделю он работал с Эвайн и Рисом, учился полностью расслабляться, что было совершенно необходимо для достижения приемлемого результата. В это время Джебедия искал офицеров, которые смогли бы помочь Дэви ну в его новой роли. Солдат, которого должен был подменить граф Кулдский, тоже был найден – некий Эйдиярд Клюрский, стройный молодой человек, примерно одного с Дэвином сложения. Юноша только недавно был принят на службу и еще не значился в списках, предоставляемых ко двору. В назначенный вечер весь Совет, за исключением Джебедия, собрался в киилле как раз под залом заседаний.

Термин киилль обозначал часовню или храм, а этот киилль считался очень древним еще во времена первых Халдейнов, которые три века назад основали то, что впоследствии стало Гвинеддом. Это помещение и те, что над ним, были надежно спрятаны под высокогорным плато в горах Рэндалла. Древнее деринийское братство, известное под именем эйрсидов, заявило свои права на киилль и собиралось там, где теперь сидели члены Совета, но, не успев обустроить свою обитель, братья пропали, и никто не знал, куда.

Теперь и киилль, и комната Совета были доступны только через Портал. Существование этих сооружений было открыто чисто случайно. О нем вскользь упоминалось в одном из манускриптов, которыми Эвайн по-прежнему занималась в свободное время. После этого прошло немало времени, прежде чем удалось разыскать описанный Портал и рискнуть воспользоваться им.

В конце концов они все-таки решились. Открытие частично завершенной комнаты Совета и киилля давало тайное место встреч и святилище для совершения ритуальных обрядов. Здесь единомышленники Камбера были в безопасности.

Массивные тяжелые стены киилля образовывали круг вместо восьмиугольника комнаты Совета. Двенадцать грубо обтесанных каменных колонн располагались по всей окружности, пространства между ними хватало, чтобы мог пройти человек. Единственная бронзовая дверь с северной стороны открывалась как раз в такой промежуток. Четыре бронзовые подставки поддерживали факелы, разгонявшие дымный мрак четырех секторов комнаты и отбрасывавшие дрожащие тени на колонны и стены. Пожалуй, единственной завершенной частью комнаты был потолок, отделанный геометрическими фигурами из серо-голубого камня, слабо поблескивавшими в свете факелов.

В центре помещался серо-черный помост из известняка, первая из семи ступеней которого начиналась в пяди от тяжелой громады колонн. Точно посередине помоста лежала глыба белого мрамора с плоскими гранями, почти кубической формы. Вокруг этого монолита стояли на коленях Эвайн, Рис и Дэвин, выглядевший очень напряженным. Эти трое в последний раз прикасались к тому, что они знали как Главного хранителя. Теперь все его составляющие были у края помоста, требовался только толчок.

Остальные ждали, стоя между колоннами, Джеффрэй и Грегори – в восточном и южном секторе, Камбер и Йорам – около двери на севере (однако Йорам все еще не мог смириться с тем, что должно было произойти).. Когда трое на помосте стали расставлять компоненты Главного хранителя по местам, дверь распахнулась, чтобы пропустить Джебедия и юношу со значком королевской охраны Гвинедда, шагающего словно во сне. Джебедия закрыл за собой дверь, повернулся к Камберу и Йораму, держа руку в перчатке на плече своего спутника.

– Ты же знаешь, Йорам, что это необходимо, – сказал он.

– Так утверждаете вы.

– Но ты не веришь?

Йорам пожал плечами.

– Просто мне кажется, что мы снова ввязываемся в обман.

– Однако с прежними ты смирился, – пробормотал Камбер.

– Те были совсем другим.

– Как понять другим?

– Это просто случалось. И в том не было преднамеренности. А это жестоко. Ваша жертва ничего не может возразить. А раньше участие было сознательным решением.

Камбер задумчиво кивнул.

– Правда, но Кринан и Вульфер согласились помогать нам. Эвайн сама выбрала свое занятие. А с Алистером это не имеет никакого значения, – Он посмотрел на Эйдиярда, его невидящие глаза и квелое лицо, потом снова перевел взгляд на Йорама.

– Но этого юношу не спрашивали. Это беспокоит тебя?

– Да.

– То, что мы делаем, не причинит ему вреда. Мы просто изолируем его. Это будет очень почетное заключение.

– Вся его жизнь пойдет прахом, особенно в случае неудачи, – возразил Йорам. – Даже если мы изменим решение и отзовем Дэвина прежде, чем что-то случится, военная карьера этого человека рухнет. Вам ни за что не удастся выполнить обратный размен так, чтобы он вернулся на прежнее место.

– Не удастся, – согласился Джебедия. – Но мы можем поставить его на другое место. А даже если и нет, что ж, солдаты не всегда занимаются своим прямым делом. Так будет и с ним.

– Ему не предоставляли право выбора, – сказал Йорам.

– Нет, не предоставляли. Но так нужно.

Йорам ничего не сказал в ответ, а просто скрестил руки на груди и безо всякого интереса проводил глазами Джебедия. Тот поднялся вместе с Эйдиярдом на семь ступеней помоста и передал контроль над ним Эвайн. Потом Джебедия вернулся, чтобы присоединиться к Камберу и Йораму, Рис на помосте поднял руки и произнес слова, вызвавшие к жизни Главного хранителя.

«Primus, Secundus, Tertius, et Quartus, fiat lux!»

По всему периметру помоста засверкали искры, превращавшиеся в бело-голубой свет звезды в пространстве, обозначенном четырьмя кубами – составляющими Главного хранителя. Эвайн слегка коснулась висков Эйдиярда и погрузила его в еще более глубокий транс. Через несколько секунд он закачался и упал бы, если бы Рис не поддержал его. Эвайн опустила руки и посмотрела на Дэвина, который до этого времени наблюдал за происходящим в напряженном молчании.

– Он ничего не узнает. А теперь поменяйся с ним одеждой.

Под серо-стальной верхней одеждой, которую Дэвин снял, на нем оказались простая туника и штаны, которые обычно носят солдаты. Они с Рисом стали молча снимать с Эйдиярда его боевые доспехи, тишину комнаты нарушало только тихое позвякивание скрепленных кожей латных пластинок и пряжек. Когда стражник остался в той же одежде, что и Дэвин, Дэвин облачился в доспехи Эйдиярда.

Облегающие кожаные бриджи темно-коричневого цвета, кожаная куртка, кольчуга с металлическими пластинами величиной с ладонь, защищающая плечи, торс и доходящая до середины бедер, поверх всего пурпурная накидка с вышитым на плече львом Халдейнов.

Потом он обулся в тяжелые сапоги до колен, прицепил стальные шпоры, пояс коричневой кожи с плоским мечом и, наконец, пристегнул видавший виды кинжал и заткнул за пояс перчатки. Плащ и шлем Эйдиярда были оставлены за пределами круга Главного хранителя.

– Посмотрим, – сказала Эвайн, пока Рис помогал племяннику застегнуть последнюю пряжку. – Встань рядом с ним. Да, сходство велико до странности, даже без изменения облика. Что ж, тем лучше для нас.

Дэвин поправил кольчугу на плече и попытался почесаться сквозь доспехи.

– Рад, что вам нравится, – он говорил, морщась. – Хотя мне бы хотелось, чтобы перевоплощение было не таким полным. В кожаной куртке полно клопов.

– Добро пожаловать в жизнь обыкновенного солдата, – улыбнулся Рис. Он весело посмотрел на Эвайн. – Мы готовы?

– Вполне.

Она мягко взяла Эйдиярда за руку и ввела его в центр круга, направляя его к глыбе белого мрамора. Потом она повернулась к Дэвину и пригласила его встать рядом с человеком, в которого он должен был превратиться. С глубоким вздохом Дэвин повиновался.

– Ты понимаешь, насколько важно, чтобы ты полностью открылся?

– Понимаю.

– Отлично, – ответила Эвайн, обмениваясь взглядами с Рисом, вставшим подле Дэвина. – Чем больше ты откроешься мне, тем легче будет изменить твой облик. Это очень важно, потому что в первые недели, пока твои способности будут блокированы, ты не сможешь стабилизировать свой образ, – Она положила руки на его плечи. – А теперь глубоко вдохни, и давай начнем. Вот так. Еще раз.

Дэвин подчинился, погружаясь в знакомое ему бессознательное состояние. Сначала трудностей не возникало, он уходил все глубже и глубже, мягко ведомый Эвайн, но почувствовал, что достигает таких глубин, когда не так-то легко было оставаться открытым, даже после недельной подготовки.

Дэвин вдохнул, на выдохе преодолел еще один уровень и смутно почувствовал, что руки Риса мягко скользят по его затылку, что Целитель уводит его еще глубже, а потом обычное сознание перестало служить Дэвину.

Однако его внутреннее зрение расширялось с каждым вдохом, а тело расслаблялось и становилось более восприимчивым.

Дыхание больше не подчинялось Дэвину, да это было и не важно – Рис следил за этим. Он даже сомневался, продолжало бы его сердце биться, если бы не руки Целителя. Теперь все его существо было заключено меж двух этих рук, которые сейчас касались его лба. С этим новым прикосновением что-то как будто встало на место. Если бы он захотел прервать контакт, то вряд ли сумел бы, да он и не пытался.

Эвайн убрала руки, и Дэвин ясно почувствовал, что и Эйдиярд подготовлен. Он стоял на грани полного беспамятства, удерживаемый в равновесии руками Риса, и снова перед его внутренним взором мелькнула Эвайн.

Держись, – прошептал ее мозг, когда она остановилась между ним и Эйдиярдом.

Потом в него стала вливаться энергия, и Дэвин полностью открылся для нее. Он почувствовал, как покалывало руки и ноги, все тело, словно сотни крошечных насекомых копошились в нем, но, как ни странно, это не было неприятно. У Дэвина появилось чувство раздвоенности – ощущение покалывания вроде бы было, а вроде и нет.

Внезапно все закончилось. Его тело снова принадлежало ему, и непонятное ощущение пропало. Когда Эвайн отстранилась от него, Дэвин почувствовал, что выныривает на, поверхность из глубины. От стремительного возвращения сознания его слегка покачивало. Руки Риса поддерживали его, а мозг Целителя удалялся по мере того, как восстанавливалось нормальное состояние организма. Дэвин открыл глаза. Эвайн смотрела на него, довольно улыбаясь, одна ее рука лежала на плече все еще бесчувственного Эйдиярда.

Рис повернулся к северной границе круга Главного хранителя и открыл Джебедия ворота. Эвайн положила одежду Дэвина на плечо Эйдиярда и повернула его к Джебедия. Когда тот вывел юношу. Рис опять замкнул круг, а Эвайн повернулась к Дэвину.

По ее глазам он видел, что изменился. Судя по движению за кругом, которое различалось сквозь защитную дымку, остальные находились под впечатлением только что совершенного. Дэвину вдруг захотелось посмотреться в зеркало, но тут же стало неловко от этой праздной мысли.

Чтобы узнать, как он теперь выглядел, не нужно было зеркала. За последнюю неделю с помощью Эвайн он не раз менял облик. Кроме того, самое трудное было еще впереди. Это было поистине страшное превращение, хотя он знал, что не вспомнит о нем. Всю последнюю неделю они работали над блокированием множество раз, и каждый раз Рис позволял сохранить память о случившемся. Но на этот раз он ничего не будет помнить о своем настоящем облике и имени. Даже для дерини он будет всего лишь стражником-человеком, нанятым в охрану принцев.

Перед ним стоял Рис и улыбался той улыбкой, которой должны улыбаться Целители, если предстоит очень трудное или необычное исцеление, правда, кроме улыбки, ничто сейчас не имело к исцелению отношения. Несколько следующих недель граф Дэвин не будет существовать. Был ли он уверен, что хочет пройти через это?

Все понимали: его жертвенный порыв был следствием импульса, и потому мотивы поступка Дэвина и вероятность выполнения им опасной миссии не раз тщательно взвешивались. Особенно возражали против его участия в этом деле отец Алистер и Йорам. Но в конце концов стало ясно, что нет более подходящей кандидатуры, а дело не терпит отлагательства.

Успокаивая вздохом свои бурные переживания, Дэвин криво улыбнулся Рису и протянул ему руки. Рис сжал их, и, не говоря ни слова, они вступили в четко отработанный за две недели контакт.

Руки Эвайн лежали на его плечах, и Дэвин знал, что теперь она наблюдала за ним подобно тому, как Рис наблюдал в начале работы. Ему сразу же удалось уйти на достаточную глубину, но потом он забрался еще глубже, полностью полагаясь на Риса, шедшего совершенно другими путями, чем Эвайн.

Теперь контроль Целителя, не грубый, но неодолимый, управлял его организмом. Последней мыслью графа Дэвина в момент операции блокирования было то, что он умирает, но это было уже не важно. Он был готов провести в сомнамбулическом состоянии хоть целую вечность, уступив всего себя Рису и Эвайн. Его жизнь была в их руках.

В это время Рис коснулся критической точки и почувствовал ответный толчок в мозгу – блокирование было установлено. Он начал осторожный выход из контакта.

Эвайн сняла контроль с организма и просто поддерживала готового рухнуть на мрамор преображенного Дэвина. Пока она разрушала круг Главного хранителя, Рис продолжал внедрять в голову лежащего юноши сознание солдата Эйдиярда.

Когда Рис наконец поднял глаза, Дэвин-Эйдиярд безмятежно спал под его руками. Выйдя из контакта и оглядевшись, он глубоко вздохнул.

– Это все, что я могу сделать, думаю, он выдержит считывание мыслей. Если хотите, можете проверить. Вы его не разбудите.

Последовавшие приглашению Целителя согласно кивали головами. Только Камбер и Йорам не участвовали в проверке – Камбер не нуждался в этом, а Йорам не хотел. Джебедия тоже уверился в успехе преображения, встал и перчаткой почистил колени своего костюма для верховой езды.

– Итак, все сделано. Я отведу Дэвина к лошади Эйдиярда и отправлю к условленному месту. Там ждут несколько михайлинцев, они отвезут настоящего Эйдиярда обратно в Аргод. Они дёрини, так что проблем не возникнет.

– По-моему, отлично, – сказал Рис, – С сегодняшней ночи один из нас должен неотлучно находиться наверху в комнате Совета и наблюдать за ним, готовый в случае опасности увезти Дэвина и известить Джеффрэя. Джеффрэй, с тобой будут связываться только гонцы. Джеффрэй кивнул.

– Ясно.

– Если не возражаете, я буду первым на очереди, – произнес Камбер. – Я не могу позволить себе отсутствовать днем. Отец Вилловин ревностно… охраняет Грекоту, словно это его собственность. А когда не может найти меня, начинает прямо-таки беситься.

– Отличительная черта хорошего декана, – с натянутой улыбкой сказал Джеффрэй. – Там ты или нет, он будет отличным стражем. Завтра буду дежурить я.

Часом позже все разошлись. А Камбер сидел за большим столом в комнате Совета и думал о том, что они сделали этой ночью.

Еще один обман, сказал Йорам, сказал без околичностей. Камбер вынужден был согласиться, все именно так. Со времени подмены Алистера они не производили на свет такой огромной лжи.

Теперь это начиналось снова, сейчас внук Камбера был в опасности, даже толком не зная, зачем все это нужно.

Разумеется, на то были свои веские причины. Но факт оставался фактом – события сегодняшней ночи возникли из того, что случилось много лет назад, были тесно связаны с обманом Камбера, принявшего облик Алистера, чтобы сохранить влияние на королевскую династию, которую они сами вернули на трон.

Если во времена правления Синила положение было шатким – только слепой мог этого не видеть, – то каким оно было теперь, когда на троне сидел ребенок, а алчные регенты контролировали каждый его шаг и стерегли его братьев?

Не то, чтобы дети полностью находились под влиянием регентов, в последние недели Джаван показал удивительное мужество. Его поддержка Тависа О'Нейлла, совершенно неожиданная для человека, выходила за рамки просто сострадания.

Никто не мог подобраться к Джавану настолько близко, чтобы разузнать о происшествии. Но и короткого контакта Камбера и Риса с Джаваном в ночь нападения хватило, чтобы понять – в мальчике что-то изменилось, Камберу было неизвестно, было это следствием событий в ночь смерти Синила или общения мальчика с Тависом. Если это произошло из-за того, что они сделали с принцем, их и надо винить. Человек, обладающий защитами, поистине опасен.

Еще нужно было наблюдать за Дэвином, а теперь, когда Камбер возвращался в Грекоту, его и там ждала уйма дел.

Интересно, где теперь Дэвин? Ах, да, там, где Джебедия его только что оставил, на лошади. Внутреннее содержание Дэвина осталось прежним, но оно было так глубоко спрятано, что Камберу постоянно приходилось напоминать себе, за кем он следил.

В голове Дэвина, направлявшего лошадь по главной дороге в Валорет, роились только мысли солдата. Ему нравилось его новое положение, он страстно желал служить королю и был польщен тем, что командование сочло его достойным новой должности.

Этого одинокого всадника посещали и другие похожие мысли, но он не знал о краткости своего пребывания в оболочке Эйдиярда и не находил ничего необычного в том, что размышляет как простой служака.

А Камбер, частью своего мозга лениво следивший за Дэвином, с наступлением рассвета позволил себе погрузиться в размышления о совершенно иных материях.