- Проклятье! Что означает вся эта ерунда? - воскликнул Ран, силой задвигая короля поглубже в нишу, тогда как Манфред встал на страже в проходе, чтобы вовремя отвлечь посторонних. - Они вам целовали руку! Все до единого!
- Полагаю, это какой-то местный обычай, - вполголоса отозвался Райс-Майкл, бережно прижимая ноющую кисть к груди. - Они страстный народ, эти приграничники, вы же видели их в действии.
- Ад, и я прекрасно знаю, что они означают, когда они таким образом скрепляют клятву, - прорычал Ран. - Это означает, что теперь обет принесен лично человеку, а не только короне.
- В самом деле?
- Проклятье, вам это прекрасно известно! - рявкнул Ран, стараясь все же приглушить свой голос. - И нечего тут изображать святую простоту. Вы знали, что Клейборн это сделает?
- Разумеется, нет, - солгал Райс-Майкл. - Если бы знал, то сказал бы вам. Но как только они все пошли один за другим, что мне оставалось делать? Отдернуть руки и оскорбить их? Подвергнуть презрению искренность и преданность доброй четверти нашего королевства? Возможно, Ран, это ускользнуло от вашего внимания, но без помощи келдорских лордов и, в особенности, без помощи той женщины, которую мы похоронили несколько часов назад, мы бы могли сейчас не разговаривать с вами, и вполне возможно, что не я один оказался бы в могиле.
Ран изумленно выдохнул сквозь зубы. Ему явно стоило огромного труда сдержать свое бешенство.
- Ладно, не имеет значения теперь, когда все кончено, - пробормотал он. - Просто смотрите, чтобы вам это не ударило в голову.
- Ударило в голову? Да о чем вы? - возмутился Райс-Майкл, вновь ощущая прежнее, ставшее ему привычным за последние шесть лет отчаяние, которое словно пульсировало в такт с ноющей рукой. - Проклятье! Да что, по вашему, я мог бы сделать? Что я могу поделать?
- Не знаю, - отрезал Ран, затем оглянулся по сторонам и понизил голос, продолжив примирительным тоном: - Просто не выводите меня из себя, сир. Как вы, наверно, догадались, вся эта история с Истмарком мне очень не по душе… эти смерти в походе, то, как все закончилось с Миклосом, а теперь эти Клейборн с Марли, которые устроили тут представление. Альберта с Полином больше нет, а значит, в Ремуте равновесие сил также сместится. Если кому-то покажется, что проще будет обойтись без вас… Ну, я же не обязан повторять это вслух, верно?
Растерянно заморгав, Райс-Майкл с трудом сглотнул и покачал головой.
- Я так и думал, - негромко промолвил Ран, вновь оглядываясь на зал. - Ну, думаю, никто не станет теперь возражать, если вы уйдете сегодня вечером пораньше. Меня беспокоит ваша рука, и вид у вас не слишком здоровый.
Райс-Майкл отвел глаза, прижимая ноющую руку к груди.
- Со мной все в порядке, - пробормотал он. - Да и какое вам дело? Я думаю, для вас, вообще, было бы всего удобнее и приятнее, если бы я умер от этой раны.
- Не совсем, - возразил Ран. - На самом деле, я бы предпочел сам выбрать место и время, которое бы мне показалось удобным. - Он наградил короля быстрой гримасой, которая могла бы сойти за улыбку, хотя в ней не было и следа веселости, затем опустил руку на крестовину меча.
- Но, полагаю, нам не стоит сегодня больше говорить об этом, сир. Мне попросить Стевануса проводить вас в свои покои?
Райс-Майкл выпрямился во весь рост, здоровую руку положил на пояс и попытался отыскать золотую середину между настойчивостью и покорностью. Если бы речь шла о его собственном удобстве, то он уже давно отправился бы в постель, однако у него еще оставалось самое важное неисполненное дело, и он не мог себе позволить отдыха, равно как и не мог допустить, чтобы Ран ему помешал.
- Если не возражаете, я бы задержался еще ненадолго, - промолвил он. - На самом деле, я чувствую себя куда лучше, чем, вероятно, выгляжу. А наших хозяев могло бы оскорбить, если бы я, вообще, не появился на пиршестве. Кроме того, я голоден. Впрочем, если вам так хочется, я не задержусь надолго. Признаюсь честно, что мысль о постели кажется мне весьма привлекательной.
- Ну, ладно, - согласился Ран. - Если вам так угодно.
Райс-Майкл ощущал на себе взгляд гофмаршала все время, пока шел по залу. По счастью, ни он, ни Манфред, не стали больше ни на чем настаивать, хотя явно велели Катану с Фульком и, скорее всего, Стеванусу, внимательно наблюдать за состоянием короля. Впрочем, если только этим троим, то с такой ситуацией он справится. Райс-Майкл мысленно помолился об успехе своего предприятия, ибо сознавал, что от этого зависит все будущее Халдейнов.
В скором времени их позвали за стол. Райс-Майкл был рад, что ему не нужно больше поддерживать светскую беседу с гостями. Впрочем, присутствующие вели себя достаточно тихо из уважения к скорбящей графине, понесшей двойную утрату. Стэйси сидела по правую руку от короля, на почетном месте; рядом с ней ее муж, а затем Грэхем и Сигер, хотя с ними он не мог говорить свободно, поскольку сразу по левую руку от него занял место Лиор, рядом с которым сидели Джошуа Делакруа, Ран и Манфред со своими ближайшими помощниками, которые все исподтишка наблюдали за королем.
Катан с Фульком по очереди ухаживали за своим господином, также давая указания местным пажам, назначенным прислуживать за столом. Ран строго-настрого приказал королевским оруженосцам сопровождать короля повсюду, даже если тот отправится в уборную, но чуть позже Катан сумел шепнуть Райсу-Майклу на ухо, что успел передать документы отцу Дерфелю, который будет дожидаться в крохотной комнатке, прямо позади гардеробной.
Прошлые дни были столь насыщены событиями и пронеслись так стремительно, что по контрасту этот обед казался бесконечным. Перемены блюд перемежались заунывной игрой на арфе и пением, в основном, на диалекте, которого Райс-Майкл не понимал. Он ел совсем немного, но выпил достаточно вина, чтобы приглушить ноющую боль в руке, - хотя и постарался сохранить умеренность, дабы алкоголь не затуманил ему мозги. И Грэхем, и Стэйси по очереди улучили момент, чтобы ненадолго отлучиться во время пиршества, а Сигер выходил даже несколько раз, давая указания, чтобы принесли еще вина.
- Все подписали, - наконец доложил Катан, нагнувшись, чтобы наполнить королевский кубок. - Но документ недействителен без вашей подписи и печати. Однако, учитывая, как пристально Ран следит за вами, это будет очень непросто. У нас будет единственный шанс.
Возможность представилась очень скоро, когда Манфред, вернувшись из уборной, вновь уселся рядом с Раном, и принесли новую перемену блюд. Ран и сам не столь давно выходил из зала, так что, скорее всего, не вздумает вновь покинуть свое место. Стеванус разговаривал о чем-то с одним из солдат, кто был вместе с Хрориком в том незадавшемся походе.
Негромко извинившись перед Стэйси и Корбаном, - Лиор был погружен в беседу с Джошуа и одним из оруженосцев Манфреда, - Райс-Майкл неуверенно поднялся на ноги, опираясь на плечо Катана, и вышел прочь из зала. Фульк, спустя несколько мгновений, последовал за ними. В дверях они столкнулись с Сигером, который держал в руке кубок с вином и не слишком уверенно держался на ногах, но Райс-Майкл подозревал, что тот куда трезвее, чем выглядит. Комнатенка, отведенная священнику, находилась на пару ступеней выше по лестнице, чем закрытая занавесом уборная, расположенная на площадке сразу за выходом из парадного зала. Метнув взгляд по сторонам, Райс-Майкл поднялся по лестнице и вошел в комнату, тогда как Катан невозмутимо встал напротив уборной дожидаться Фулька.
- Какие-то проблемы? - спросил Фульк.
- Нет, но он может задержаться на пару минут, - отозвался Катан. - Скажи, ты заметил ту хорошенькую темноволосую красотку, что сидела за столом от нас слева? Она тебе строила глазки.
- Правда? Это какая же?
Положившись на Катана, который должен был занять Фулька болтовней, Райс-Майкл отворил дверь и повернулся к столу, за которым сидел отец Дерфель, уже протягивавший королю перо. В воздухе ощущался слабый запах растопленного воска. Сняв перстень с пальца, он протянул его священнику, затем неловко взял перо в левую руку и, нагнувшись, принялся ставить свою подпись. Пришлось нелегко, но он постарался справиться, выводя вполне разборчивое «Rhys R.» на всех пяти копиях документа. Дерфель тут же принялся ставить печать, едва лишь Райс-Майкл подписал первый документ.
- Верните печать сэру Катану как только сможете, - прошептал он, завершив последнюю подпись дрожащей завитушкой, а затем бросил перо в чернильницу. - За мной следят во все глаза. Если кто-то увидит, что перстень пропал, начнутся вопросы.
- Дайте мне полминуты, и можете забрать его прямо сейчас, - отозвался Дерфель, который уже ставил печать на третий из подписанных документов.
Кивнув в знак согласия, король неслышным шагом прошел к двери и приоткрыл ее, чтобы выглянуть в щелку. К его вящему ужасу, первым, кого он увидел на площадке, оказался Ран, который, хмуря лоб, переводил взгляд с Катана и Фулька на вход в уборную.
Райс-Майкл отпрянул, охваченный паникой, затем, постаравшись унять дрожь, вновь приник к щелке. Пока что вид у Рана был еще не слишком встревоженный, но все равно он никуда не делся со своего места. Фульк любезно кивал, в ответ на какие-то слова гофмаршала, и Райс-Майкл, напрягшись, послал ментальный зов Катану, надеясь, что сможет дотянуться до него без телесного контакта.
«Катан…»
В мыслях вспыхнуло удивление, хотя внешне Катан ничем не выдал себя. Райс-Майкл с огорчением осознал, что судя по всему, его оруженосец способен на таком расстоянии посылать обратно не отчетливые мысли, а лишь эмоции и впечатления.
«Не трать силы на обратную связь, просто сделай, что я тебе говорю. С Фульком ты справишься. Кроме того, постарайся развернуть Рана так, чтобы он оказался ко мне спиной».
От Катана донеслась вопросительная эманация.
«Это все, что я могу сделать. Отключить его сознание секунд на пять, чтобы успеть проскользнуть в уборную… но тебе придется заставить его подняться на пару ступенек, чтобы я успел до него дотянуться, прежде чем он меня увидит или услышит».
Он ощутил согласие Катана, и тот сразу повернулся к Рану. Он уже открыл рот, чтобы заговорить, когда внезапно на лестничную площадку из зала ввалился Сигер, расплескивая вино и хватаясь за притолоку двери, чтобы восстановить равновесие.
- О, да это же Ран Беспощадный, - любезно промолвил он заплетающимся языком, не в силах сфокусировать свой взгляд на Ране. - Я тебя помню. Ты что делаешь в Марли, Беспощадный.
Он надвинулся на Рана, мрачно взирая на него, и тот отпрянул с отвращением. Райс-Майкл от всей души надеялся, что Сигер рассчитывал лишь отвлечь Рана, а не затеять с ним серьезную свару. Лишь в одном он был уверен - Ран за весь вечер почти ничего не пил. Впрочем, и Сигер был не настолько уж пьян. Однако эти двое всегда недолюбливали друг друга. Если дойдет до драки, то прольется кровь… И, возможно, для одного из них это кончится смертью.
Конечно, по Рану он бы горевать не стал. Но если погибнет Сигер, то документ, который Райс-Майкл только что подписал с таким трудом, наполовину утратит силу. Именно в этот момент священник неслышно приблизился и помог надеть перстень на палец. Да, и кроме того, если погибнет Ран, то придется судить Сигера по обвинению в убийстве…
- Ты пьян, - бросил Ран с отвращением. - Почему бы тебе не пойти проспаться?
Сигер отступил, изображая оскорбленное достоинство, - таким образом, что оказался прямо между Раном и входом в уборную, - и демонстративно поморщился.
- Ну, как невежливо. Я ведь дал клятву вашему королю Халдейну, значит, мы союзники. Почему бы нам вместе не выпить? - провозгласил он.
И он, покачиваясь, протянул Рану свой кубок. Тот подозвал Фулька и Катана, - который готов быть также стать между Раном и уборной, чтобы еще больше загородить ее от гофмаршала, если тот отвлечется на Сигера. И, по счастью, Ран как раз оказался спиной к лестнице.
- Фульк, уведи его отсюда, пока я не сделал что-то, о чем мы оба потом пожалеем, - прорычал Ран. - Боже, все эти приграничники одинаковы…
- А что неладно с моим вином? - пьяно бормотал Сигер, тупо уставившись в свой бокал. И, когда Фульк с Катаном попытались под локти увести его прочь, он потянул с собой и Рана. - Это хорошее вино, а ты его разливаешь. Осторожнее!
На несколько мгновений наступила полная неразбериха. Сигер пытался удержать свой кубок, остальные силились вытолкать его прочь, и Райс-Майкл воспользовался этим, чтобы стремглав пролететь несколько ступенек и укрыться в уборной, а затем вновь отдернул занавеску, неторопливо выходя наружу.
- Проклятье! Что тут творится? - воскликнул он, опуская за собой занавес.
- А, вот вы где, - промолвил Ран, оправляя тунику, в то время как Катан с Фульком добродушно выталкивали Сигера обратно в зал. - А я-то гадал, куда вы подевались. Простите, сир, но ваш драгоценный граф Марлийский напился, как свинья. Этот глупец пристал ко мне.
- Что, прямо рядом с уборной? - Райс-Майкл не смог сдержать насмешки. - Думаю, он это не всерьез.
Закаменев лицом, Ран надвинулся на него.
- И что сие должно означать?
- О, да ничего особого. Просто я не вижу смысла обижаться на людей, которым мы многим обязаны, пусть даже они не всегда ведут себя так, как нам хочется… А с какой стати вы, вообще, здесь оказались? Вы же знаете, что Сигер к вам не слишком расположен.
- На самом деле, я искал вас, - отозвался Ран.
- Меня? Зачем? Я что, уже не могу и в уборную сходить без тюремщиков? Не хватит ли и того, что Фульк с Катаном за мною повсюду следуют, как тень?
Как ни странно, вид у Рана сделался слегка смущенным.
- Ну, уж больно долго вы там пробыли.
- Что, думаете, вел тайные переговоры? - засмеялся Райс-Майкл, осознав внезапно, что он практически загнал Рана в угол и теперь может говорить правду, выдавая ее за нечто смехотворное. Он указал на свою раненую руку.
- Полагаю, вам и в голову не пришло, что меня могло задержать вот это, - продолжил он, сдабривая свои слова изрядной долей сарказма. - Или вы полагаете, что я пригласил с собой в уборную каких-то тайных союзников, чтобы мы могли вволю поинтриговать, пока они помогают мне мочиться? Вы становитесь не в меру подозрительным, Ран. Хотите взглянуть, чтобы убедиться, нет ли там посторонних?
И он с насмешкой указал на занавес уборной. Ран без единого слова развернулся на каблуках и устремился обратно в зал. Как только он скрылся, Райс-Майкл согнулся пополам от безмолвного хохота. Катан с Фульком также едва удерживались от смеха. И один из клейборнцев, случайно заглянув на площадку, при виде их троих лишь пожал плечами и вернулся обратно в зал.
Через пару секунд Райс-Майкл, отсмеявшись, пришел в себя, ибо боль в руке вернула его к действительности.
- Ладно, господа, - произнес он поморщившись. - На этой замечательной ноте, пожалуй, я и откланяюсь. Фульк, передай мои извинения леди Стэйси, а затем попроси мастера Стевануса, чтобы он зашел ко мне.
К тому времени, как он забрался в постель, его вновь била лихорадка, и он свернулся в калачик под меховыми покрывалами в ожидании прихода лекаря. Вместе со Стеванусом явилась также и Стэйси, а с ней - полная пожилая женщина в простой домотканой рубахе и шерстяной юбке, какие носят местные крестьяне. В руках у нее была плетеная корзина из лозы.
- Сир, я вам привела матушку Ангелику, - сказала Стэйси, пока Стеванус, коснувшись лба короля, пытался оценить, насколько сильно поднялся у него жар. Затем, поджав губы, лекарь уступил место женщине.
- Она наша деревенская повитуха, но мать ее когда-то работала с Целителем, что жил здесь прежде. У нее есть средство, которое она использует при родильной горячке. Оно может помочь и сейчас.
Райс-Майкл в душе понадеялся, что старуха и сама окажется Целительницей, но когда она коснулась его лба, недовольно цокая языком и покачивая седой головой, он понял, что она даже не Дерини.
- Я бы взглянула на рану, - произнесла она, нащупывая пульс у короля на шее.
Прикосновение мозолистых старческих рук оказалось на удивление бережным и приятным. Ногти ее были коротко остриженными и безукоризненно чистыми.
Он поморщился, когда Стэйси принялась разматывать повязку, не сводя взгляда с матери Ангелики и пытаясь прочесть ее мысли с поверхности сознания, не осмеливаясь, однако, проникнуть глубже, поскольку опасался, что она сможет ощутить его прикосновение, ибо некогда имела дело с Целителем. Стэйси, накладывая повязку накануне вечером, расположила ее таким образом, что компресс можно было менять, не сдвигая дощечку, которая удерживала на месте разбитые кости. Мать Ангелика внимательно исследовала обнажившуюся рану, ощупала кожу вокруг, а затем и предплечье, неодобрительно фыркнула и велела хозяйке Лохаллина вновь очистить рану и наложить свежий мох. На взгляд Райса-Майкла рука выглядела точно так же, как и прошлой ночью.
- Рана воспалена, но, похоже, яд не пошел дальше в руку, - сказала старуха, роясь в своих корзинах. - Вот это должно снять жар.
Она достала небольшой глиняный кувшинчик с деревянной затычкой, открыла, сунула туда мизинец, попробовала содержимое на вкус, затем кивнула и обернулась к Стеванусу.
- Насыпайте столько, чтобы покрыть дно небольшой чашки, и разводите водой или вином четыре раза в день.
- А что там такое? - спросил ее Стеванус.
- Моя мама называла это тацилем, - отозвалась старуха. - Это остатки, больше у нас нет. Раньше делал Целитель, но теперь он умер.
- Какое-то деринийское средство? - нахмурился Стеванус.
- Средство, которое снимает жар, - отрезала Стэйси и, взяв чашку со столика у кровати, высыпала на донышко белый кристаллический порошок. - Вы хотите помочь королю, или нет?
- Король хочет, чтобы ему помогли, - заявил Райс-Майкл и сел, потянувшись за чашкой. - И если бы здесь был Целитель, я с радостью к нему бы обратился, невзирая на то, какого мнения о Дерини наш мастер Стеванус. Впрочем, полагаю, что здесь Целителя не имеется.
- Увы, нет, еще с тех пор, как я была совсем девчонкой, - отозвалась Стэйси, с удивлением покосившись на короля.
Катан вернулся с флягой вина, и она наполнила чашу до половины, а затем размешала жидкость прежде, чем вручить ее Райсу-Майклу.
- Выпейте до дна, сир.
Он повиновался, прежде чем Стеванус решился бы вмешаться. Ему пришлось сделать три или четыре глотка. Настой оказался горьким, и он невольно поморщился, протягивая чашку обратно и откидываясь на подушки. Это усилие окончательно измотало его, хотя рука, вроде бы, стала болеть чуть меньше, после того как ее растревожили новой перевязкой.
- А мне можно выпить еще макового настоя, или этот тациль снимет также и боль? - спросил он. - Мне нужно выспаться, потому что мы выезжаем завтра поутру.
- Маковая настойка не помешает, - заявила матушка Ангелика, - но с рукой надо поосторожнее. И лучше бы вам, конечно, не пускаться в дорогу.
- Гофмаршал желает вернуться в Ремут как можно скорее, - заявил Стеванус, не давая королю молвить и слово. - Не думаю, что мы можем его задержать, сир. Однако в военном обозе полно лекарей, и по дороге мы сможем останавливаться в подобающих местах со всеми удобствами.
- Ладно, обсудим это с Раном поутру, - отозвался Райс-Майкл. - Если жар спадет, то придется выезжать. Ваше гостеприимство здесь, в Лохаллине безупречно, леди Стэйси, но я должен возвращаться к жене и сыну. Она ведь опять в тягости, вы знаете, и будет очень встревожена, когда ей сообщат о моем ранении.
С этим Стэйси не могла поспорить, и матушка Ангелика лишь молча пожала плечами. Катан проводил их к выходу, а Стеванус, тем временем, отмерил очередную порцию макового настоя, - и ушел, лишь убедившись, что Райс-Майкл выпил все до дна. Как только дверь за ним закрылась, король отправил Фулька ночевать в соседнюю комнату, а сам подозван Катана поближе.
- Я бы хотел добраться домой как можно скорее, но думаю, было бы разумнее на всякий случай заранее послать Мике копию приложения к завещанию.
- На случай чего? - изумленно пробормотал Катан, наклоняясь ближе к королю.
- Точно не знаю, - Райс-Майкл рассеянно потер ноющее плечо. - В Ремут нам еще ехать целую неделю, а за такой срок многое может случиться. Конечно, оттого, что лошадь наступит на руку, еще никто не умирал, но я… мне было бы спокойнее, если бы я знал, что она уже получила свою копию этого документа.
- Разумно, - согласился Катан. - Ты уже придумал, кого послать гонцом? Или лучше поехать мне?
- Нет, только не тебе, - возразил Райс-Майкл. - Разумеется, ты понимаешь, что вопрос здесь не в доверии, но тебя тут же хватятся. Кроме того, мне и самому без тебя не обойтись. Тем не менее, для нас важно, чтобы все эти копии разошлись как можно скорее. Не думаю, что я уже сделался слишком большой помехой для Рана, однако, если мне покажется, что он теряет терпение, то придется рассказать ему, что я подписал дополнение к завещанию. Тогда, если он не хочет разделить власть с Грэхемом и Сигером, то ему волей-неволей придется оставить меня в живых. Однако произносить вслух подобные угрозы я осмелюсь лишь тогда, когда буду точно уверен, что он не сумеет заполучить все копии.
- Совершенно согласен. Но это не решает вопрос с гонцом.
- А какой у нас есть выбор? - спросил Райс-Майкл. - В любом случае, я сделаю в сознании этого человека определенные ментальные установки, но всегда лучше иметь дело с тем, кто нам изначально предан.
- А как насчет местных? К примеру, сын Сигера. Он на меня произвел впечатление парня вполне достойного.
Райс-Майкл покачал головой.
- Гонец должен иметь возможность увидеться с королевой, а приграничника к ней не пустят. Нет, это должен быть кто-то из наших… Но тот, кого бы не сразу хватились.
- Так, не подойдут ни Custodes, ни люди Рана или Манфреда, - принялся перечислять Катан. - Значит, это должен быть человек на службе у кого-то из дворян помельче или… Да, я знаю, кто нам подойдет. Роберт, сын лорда Эйнсли… Я его сегодня вечером видел в зале. Помнишь такого?
- Ну, конечно, отличный выбор.
- Тогда попробую его отыскать. Сомневаюсь, что он уже спустился в лагерь. Ты, должно быть, хочешь, чтобы он выехал сегодня же вечером?
- Разумеется. И когда будешь уходить, пришли мне Фулька. Я хочу продиктовать еще один короткий документ… Тем самым постараюсь позаботиться и о тебе, на случай крайней необходимости. И эту бумагу ты передашь Грэхему поутру, прямо перед отъездом.
Катан пристально уставился на короля.
- Райсем, ты уверен, что ничего от меня не скрываешь? Ты же не умрешь, верно?
- Ну, по крайней мере, не собираюсь. - Райс-Майкл заставил себя улыбнуться, вновь пытаясь поудобнее пристроить ноющую руку. - Просто я хочу предусмотреть все возможности. А теперь вернемся к нашему кодициллу. У нас есть своя копия, или они по-прежнему у отца Дерфеля?
- У отца Дерфеля, - отозвался Катан. - Но я прихвачу один экземпляр, прежде чем приведу юного Эйнсли. Вернусь, как только смогу.
Через несколько минут Фульк зашел к королю, подвинул поближе к постели столик, взял также низкий табурет и подсвечник. Потянувшись к нему мысленно, Райс-Майкл убедился, что сознание оруженосца уже взято под контроль.
- Ты сейчас запишешь то, что я продиктую, - велел ему Райс-Майкл негромко. - Но потом забудешь все до единого слова. Начни с сегодняшней даты и места.
«Грэхему, герцогу Клейборнскому и Сигеру, графу Марлийскому. В случае, если по моей смерти вы сделаетесь регентами моего сына, как указано в моем завещании, я позволяю и повелеваю вам назначить сэра Катана Синхила Драммонда третьим регентом, в качестве первого законодательного акта вашего правления в качестве регентов…»
Фульк закончил писать под диктовку, Райс-Майкл еще раз перечитал этот документ, нацарапал под ним достаточно разборчивую подпись и велел Фульку запечатать письмо. Фульк как раз отодвигал столик от кровати, когда Катан вернулся в одиночку.
- Ты его не нашел? - спросил король.
Катан, покачав головой, тронул Фулька за плечо.
- Ступай в постель, Фульк. Я подежурю первым.
Когда за Фульком закрылась дверь, Катан присел на корточки рядом с королевской постелью.
- Он все еще пьет внизу с остальными, и я взял нашу копию кодицилла, однако мне не удастся провести его сюда незамеченным. Слишком много народу в замке. Если хочешь, чтобы он уехал сегодня же, то разреши мне отправить его самому.
Райс-Майкл прикрыл глаза, силясь подавить дрожь.
- Я очень хотел поговорить с ним лично.
- Знаю. Но что если нам подождать до завтра и перехватить его в течение дня, чтобы он потом незаметно ускользнул из лагеря?
Райс-Майкл покачал головой.
- Слишком рискованно. Когда мы уедем из Лохаллина, меня, вообще, перестанут оставлять в одиночестве. Кроме того, мы не знаем, в каком я буду состоянии. Возможно, мне сделается еще хуже, хотя это лекарство, вроде бы снимает жар.
Он широко зевнул, так что даже челюсти заныли.
- Ладно. Я знаю, что ты не сможешь управлять его сознанием так, как это сделал бы я. Но постарайся изо всех сил. Я отдам тебе мой перстень. Передашь его гонцу. Таким образом, Мика будет точно знать, что послание от меня.
Остальные распоряжения он передал Катану мысленно, вручил ему кольцо для Роберта и еще одно письмо для Грэхема Мак-Эвана, затем пожелал удачи и отослал прочь. Когда Катан ушел, он выпил еще немного макового отвара, что оставил Стеванус, ополоснул чашу водой и выпил также и воду. Рука болела еще хуже, чем за все эти дни, хотя жар, похоже, и впрямь начал спадать. К тому моменту, как вернулся Катан, он уже крепко спал, и даже не шелохнулся, пока его не пробудили колокола, зовущие к утренней службе, и первое, что он ощутил, была уже ставшая привычной боль в руке.
