Пока новый король Гвиннеда мирно спал в Ремутском замке, не подозревая еще, что уготовила ему судьба, - впрочем, если бы даже и знал, то со всей наивностью четырехлетнего ребенка едва ли был в состоянии осознать это, - женщина, считавшая себя хранительницей его благополучия, незаметно проходила мимо мужчин, что с шумом пировали в парадном зале дворца, при необходимости наполняя вином бокалы и пытаясь отыскать взглядом молодого рыцаря, которого она никогда прежде не видела.

О его прибытии Райсиль известили два дня назад. Джорем сообщил, что имя молодого человека сэр Роберт Эйнсли, и кодицилл, который он привезет с собой, обладает огромной ценностью для будущего династии Халдейнов. То, что король сумел не только написать приложение к своему завещанию, в котором лично назначил новых регентов, но также передал этот документ в замок прямо под носом у своих советников, было просто поразительно. В замке уже вовсю шептались, что лорд Альберт погиб по пути в Истмарк, а отец Полин ранен так серьезно, что едва ли долго протянет.

Правда, слуги ничего не знали о том, что именно стряслось с Альбертом и Полином. Разумеется, Райсиль была в курсе, поскольку Джорем передал ей все, что они узнали через Димитрия. Она не сомневалась, что все известно также Хьюберту и прочим советникам… По крайней мере, сами они так считали. Райсиль до сих пор с трудом могла поверить, что королю удалось выйти целым и невредимым из этого приключения, и даже не навлечь на себя подозрений. Королеве она не сказала ни слова, равно как и не сообщила ей о ранении Райса-Майкла, хотя теперь опасалась, что рана эта оказалась куда серьезнее, чем все думали на первый взгляд.

Точно также ни словом не обмолвилась она королеве о гонце, которого ожидала сейчас, ни о том, что он должен был привезти с собой. Как только Райсиль получит послание, у нее еще будет на это время. Точно так же, как накануне и за день до того, она вглядывалась в каждого незнакомца, входившего в зал. Хотя ей было известно имя посланца, и то, что он достаточно молод, но девушка понятия не имела, как он выглядит. Оставалось лишь надеяться, что его появление не вызовет излишних вопросов, к примеру, почему он так рано вернулся в столицу из похода, а не остался с королем…

Когда с помощью ментальных сетей она уловила его след, то поняла, что беспокойство было излишне. На такого человека никто не стал бы оглядываться, будь он даже в самом своем парадном одеянии. Не то, чтобы он был непривлекательным, просто незапоминающимся. Крепкого сложения, почти на голову ниже большинства других мужчин в зале, в неприметном коричневом костюме для верховой езды, с позолоченными шпорами и белым рыцарским поясом, на котором висел добрый, но совершенно обычный меч, - он выглядел как любой из тех юных рыцарей, что постоянно являются ко двору, дабы наняться на королевскую службу. В дверях он затоптался неуверенно, с усталым и слегка раздраженным видом стянул с головы кожаную шапочку и обвел взглядом зал, судя по всему, пытаясь отыскать знакомых.

Подхватив полный кувшин вина, Райсиль взяла пустой бокал и начала продвигаться к выходу, изменив затем направление, когда заметила, что он медленно пошел вдоль оконных ниш, выходивших в сад. К тому времени, как она оказалась поблизости, он уже подыскал себе место на дальнем конце одного из длинных столов, и устало рухнул на скамью. Дружески улыбнувшись молодому рыцарю, она наполнила кубок и поставила его перед ним с поклоном, при этом успев легонько коснуться его руки, дабы, ощутив ауру молодого человека, убедиться, что перед ней и впрямь сэр Роберт Эйнсли.

- У вас усталый вид, милорд, - произнесла она лукаво, наполняя бокалы солдат, сидевших вокруг. - Проделали далекий путь сегодня?

- Ну, ночью я мог бы уехать еще дальше, - отозвался он с усмешкой и бросил на нее оценивающий взгляд, приветственно приподнимая кубок.

Вокруг послышались грубоватые возгласы одобрения. Допив вино, он с широкой улыбкой усадил ее к себе на колени, чтобы наградить жадным поцелуем. Она не слишком сильно сопротивлялась, позволяя ему получить удовольствие, - ибо сама вложила эту мысль ему в сознание, - и воспользовалась возможностью проникнуть в его мысли. Послание было спрятано у него под туникой. Убедившись в этом, она внушила ему мысль о том, чтобы встретиться с нею чуть позже, если предоставится возможность. Юный Роберт раскраснелся от поцелуя, голубые глаза его зажглись огнем, и все же он без возражений отпустил девушку, когда она с чарующей улыбкой выскользнула из его объятий и вновь взяла в руки кувшин.

- Прекрасно для знакомства, сэр рыцарь. Но вам сперва нужно накормить свое усталое тело, прежде чем дать волю прочим аппетитам, - заявила она со смехом и поманила ближе мальчишку-разносчика с подносом, полном жареной свинины. - По крайней мере, Ремут может спать спокойно, когда знает, что на защите города стоят такие отважные рыцари.

Ухмыльнувшись, он вновь попытался схватить ее, но успел лишь поцеловать руку и, по-прежнему широко улыбаясь, принялся за еду, о чем-то весело переговариваясь со своими приятелями.

Райсиль, как только смогла, выскользнула из зала и направилась в королевскую часовню. Это было одно из тех немногих мест в замке, где оба они могли появиться, не вызвав ни у кого ненужных вопросов, и даже, если повезет, остаться наедине. В часовне не было сейчас никого, кроме старого солдата и пожилой прачки, которые молились у алтаря, и Райсиль также зажгла свечу, ненадолго преклонила колени, а затем скользнула в тень.

Он явился полчаса спустя, уже не столь уверенно держась на ногах, как раньше, но взгляд его оставался внимательным и все подмечающим. Он тут же заметил, когда она поманила его к себе, и вышел в небольшую комнатку за дверями часовни. В голубых глазах его застыло удивление, и теперь она решила, что он, должно быть, моложе, чем ей показалось вначале, может быть, едва ли старше ее самой.

- У вас что-то есть для меня? - прошептала она, когда он взял ее за руку.

- Для королевы, - отозвался он. - Но как это вы решились так открыто заговорить со мной в зале? Мне велели соблюдать сугубую осторожность.

«Совсем не открыто, - прошептала она в его сознании, тут же взяв контроль над его разумом, прежде чем он в испуге успел бы закричать или отпрянуть. - Я Дерини и служу королю. Вам не грозит никакая опасность. Отдайте мне то, что вы привезли с собой».

Не в силах сопротивляться, он сунул руку под тунику и достал запечатанный пергаментный лист, сложенный до размеров ладони. Но едва лишь она протянула руку, как дверь часовни отворилась изнутри.

К тому времени, как в проходе, прихрамывая, появился старый стражник, тяжело опиравшийся на палку, Райсиль уже вовлекла своего зачарованного сообщника в объятия с поцелуями, ничем не уступавшим тем, в зале. Опасный документ оказался зажат между ними, и Роберт мгновенно подчинился ее мысленному приказу, разыграв эту сцену, чтобы случайный зритель не заподозрил неладного.

Частью сознания она проследила за тем, как стражник, прихрамывая, с улыбкой прошел мимо, и успокоилась лишь тогда, когда шаги его затихли вдали… но внезапно обнаружила, что тело ее отвечает на поцелуи рыцаря, и сознание также оказалось вовлечено в эту игру. Когда она, наконец, отпрянула, сердце билось стремительно, готовое вырваться из груди. Теперь она ослабила контроль над его разумом и смущенно взглянула молодому человеку в глаза.

- Прошу меня простить, - прошептала она. - Надеюсь, вы понимаете, зачем я это сделала.

С глубоким вздохом он кивнул и из кожаного кошеля на поясе достал королевский перстень, который с кривой усмешкой сунул ей в руку.

- Я бы дорого дал за то, чтобы оказаться по-настоящему вашим избранником, - прошептал он. - Вы же вошли в мое сознание, да?

Она лишь молча взглянула на него и надела кольцо себе на палец печатью внутрь. Он осторожно кивнул.

- Я не испугался, - прошептал он. - Лорд Катан объяснил мне, что бояться нечего. Вы прочли в моей памяти все, что нужно?

- Мне не хватило времени и сосредоточения, - признала она. - Можно, я сделаю это сейчас?

Он усмехнулся с легкой иронией.

- А у меня есть выбор?

- Лучше, когда я сделаю это с вашего позволения, - отозвалась она. - Мне очень жаль, что пришлось так вас использовать, но я зашла бы и гораздо дальше, если бы это пошло на службу королю и его близким. Если это может вас утешить, то признаюсь, что мне это даже понравилось, несмотря на то, что я ужасно боялась, как бы тот стражник не вмешался.

Он улыбнулся еще шире.

- Тогда это утешает. Я полагаю… теперь вы сотрете все это из моей памяти? Я знаю, что вы должны защищать себя.

- Да, - произнесла она негромко, коснувшись его лица. - Но я могу оставить память об удовольствии… И сохранить свою собственную.

Ее поцелуй принес ему обещанное забвение, и одновременно она погрузилась глубоко в его сознание, отыскивая следы наставлений, которые передал рыцарю Катан, когда вручил ему документ, а также собственные наблюдения Роберта во время этой военной компании. Она осознала, что имеет дело с очень достойным молодым человеком, умным и добрым, который всегда держит слово и остается верен друзьям. А что касается пользы, которую он в будущем мог принести королю, то она отметила, что он согласился на поручение Катана даже прежде, чем тот коснулся его сознания и поместил в него необходимые установки.

У нее не было никакого права активно вмешивать его в их дела, особенно сейчас, когда равновесие оставалось столь шатким, а все они были весьма уязвимы, но обнаружила, что если предоставить ему такую возможность, то он с радостью сделает все, что в его силах, дабы помочь законному владыке Гвиннеда. И она решила дать ему этот шанс, прекрасно сознавая, что принимает такое решение по личным мотивам, а не только по необходимости. Оставив в неприкосновенности все воспоминания о том, что он сделал и по собственному выбору, и по принуждению, она лишь наложила запрет на разглашение любых сведений, которые могли бы повредить королю, так что даже под пыткой враги ничего не смогли бы выведать у Роберта Эйнсли.

Она также дала ему намек на то, кто она такая, и что делает в замке, хотя об этом он не мог бы ни говорить вслух, ни даже написать ни слова. Однако того, что произошло между ними двоими, она не коснулась вообще, и позволила себе разделить его радость, когда прервала ментальный контакт, но не их поцелуй, дав тому возможность прекратиться самому по себе. Наконец он слегка отодвинулся и с изумлением уставился в ее карие глаза.

- У меня тысяча вопросов, но я знаю, что сейчас на них нет времени, - прошептал он, дрожащими пальцами поглаживая ее по щеке. - Когда я смогу увидеть тебя вновь?

С шумом сглотнув, она запрокинула голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

- Ты должен вернуться к королю, после того как отдохнешь и выспишься, - прошептала она. - Нужно, чтобы рядом с ним были надежные друзья, а сановники ни в коем случае не должны заподозрить, что именно ты привез сюда этот документ. - Она легонько коснулась рукой своего лифа, куда спрятала пергамент. - Чем скорее ты отправишься обратно, тем меньше шансов, что тебя хватятся.

- Я отправлюсь в дорогу ради него, - согласился Роберт. - Но могу ли я увидеться с тобой до отъезда, хотя бы ненадолго?

- Тогда завтра утром постарайся выйти в сад, - ответила она. - Там у стены посажены розовые кусты. Мы часто гуляем по этой дорожке с королевой, и я постараюсь выйти туда поутру. Скажу, что ее величество пожелала вплести розы себе в волосы, но если случится так, что до полудня я не появлюсь, тогда уезжай.

Он кивнул и поднес ее руки к своим губам.

- Я буду там. Да хранит тебя Бог.

- И тебя также, - шепотом отозвалась она.

Он поцеловал ее ладони, затем губы, очень ласково и нежно, а потом отвернулся и по коридору двинулся к парадному залу, не желая навлекать на них опасность. Она проводила его взглядом, пока он не исчез за поворотом, и вернулась в крохотную комнатушку, которую делила с другой служанкой.

Элспет уже спала, но Райсиль сделала ее сон еще более глубоким, и лишь затем зажгла лучину на крохотном столике рядом с кроватью. Было слишком поздно, чтобы идти к королеве прямо сейчас, это могло вызвать ненужные расспросы и подозрения, но она, по крайней мере, могла убедиться, что получила именно то послание, которого они и ожидали. Перстень она также отдаст королеве поутру, в подтверждение, что документ получен.

Вытащив пергамент из лифа, она сняла с себя все, кроме нижней рубашки, погасила лучину и улеглась рядом с Элспет, сжимая пергамент в ладонях, закрыла глаза и с глубоким вздохом погрузилась в транс. Выдохнув, перед внутренним взором она представила магический символ, именуемый Ан Суилб-Диа, то есть Глаз Божий, и устремила свое сознание к центру этой фигуры, похожей на лабиринт, погружаясь все глубже в транс. Достигнув полного сосредоточения, она мысленным импульсом проникла внутрь послания и медленно прочитала слова:

Мы, Райс-Майкл Элистер Халдейн, милостью Божией король Гвиннеда, владыка Меары и Мурина, и Пурпурной Марки, и сюзерен всех земель Келдора, будучи в здравом уме и твердой памяти, объявляем сие неотзывным приложением к нашему последнему завещанию, и тем самым отрицаем любые прочие записи, которые могут противоречить этому приложению, и устанавливаем следующие распоряжения, которые не могут быть изменены или отменены, кроме как по единодушному согласию всех сторон, названных ниже, или их законных наследников, каковые должны являться совершеннолетними в глазах закона.

В случае нашей смерти до совершеннолетия нашего сына и наследника, принца Оуэна Джавана Синхила, или до совершеннолетия ребенка, коим ныне беременна наша королева, если упомянутый выше Оуэн умрет прежде совершеннолетия нашего второго ребенка, мы назначаем регентами королевства Гвиннедского его милость герцога Клейборнского, известного также как Грэхем Мак-Эван, и достопочтенного графа Марлийского, Сигера, сына Сигера, которые должны исполнять свои обязанности совместно или поочередно, как предпочтут они сами, и как сие послужит во благо нашего королевства, независимо от того, какие еще регенты могут быть назначены в иных документах, подписанных нами, либо якобы подписанных нами. Сии назначения останутся в действии до времени, когда наследники наши достигнут совершеннолетия, либо пока названные регенты в случае их отставки или смерти не будут заменены их совершеннолетними наследниками.

Сим мы утверждаем, что полностью и безоговорочно доверяем указанным лордам Клейборнскому и Марлийскому и тем самым дозволяем любые военные действия, которые им покажутся необходимыми, дабы обеспечить и закрепить свою законную власть регентов при наших наследниках.

Скреплено нашей подписью и печатью в двадцать четвертый день месяца июня, на праздник святого Иоанна Крестителя, в год Господа нашего девятьсот двадцать восьмой, в замке Лохаллин, Истмарк, провинции Келдор, где в этот день все нижеподписавшиеся публично подтвердили нам свою вассальную клятву, дабы еще раз засвидетельствовать свою преданность и приверженность нашей высочайшей воле.

(подписано) Райс Р. (его печать).

Согласен: Клейборн (его печать)

Согласен: Марли (его печать)

Свидетель: Стэйси, графиня Истмаркская (ее печать)

Свидетель - отец Дерфель (священник)

Райсиль еще некоторое время не выходила из транса, закончив чтение документа, дабы полностью осознать все его невероятное значение. Как и говорил ей Джорем, документ был составлен блестяще, - конечно, он не гарантировал, что сановники не попытаются убить Клейборна и Марли, дабы устранить противников, но все же это могло подтолкнуть их как можно дольше сохранить жизнь королю, чтобы избежать подобной проблемы. Ибо если они откажут келдорским лордам в том, что принадлежало им по праву, то в королевстве могла начаться гражданская война, - а Райсиль сомневалась, чтобы сановники на это решились, поскольку оказались значительно ослаблены, с утратой Удаута, Альберта и Полина.

Скорее всего, советники намеревались оставить Ричарда Мердока на посту коннетабля, поскольку именно Ричард был женат на дочери Удаута, но до тех пор, пока Custodes не разберутся со своими внутренними проблемами и не назначат преемников Альберта и Полина, которые должны еще получить одобрение королевского совета, скорее всего, сановники будут осторожны в своих поступках, а с помощью документа, который она держала в руках, на них теперь можно оказывать определенное давление.

По-прежнему пребывая в состоянии промежуточном между трансом и бодрствованием, Райсиль прижала руки к груди, решившись спрятать пергамент именно так, а затем, по-прежнему не выходя из транса, подумала, что сперва следует сообщить Джорему о том, что все прошло благополучно.

В этот час они должны были находиться на связи в ожидании известий, но, к ее удивлению, Джорем не просто пассивно ожидал вызова, а сам стремился наладить связь со своей стороны. Едва лишь контакт был установлен и закреплен, как Джорем всей своей мощью обрушил на Райсиль трагические известия, и она, в ужасе, с трудом удержалась от крика.

Новость о том, что гонец благополучно доставил в столицу кодицилл, оказалась мелочью перед той вестью, что документ этот уже полдня как вступил в силу, ибо королем Гвиннеда сделался отныне принц Оуэн. Райс-Майкл умер в каком-то безвестном монастыре по дороге между Шиилом и Эбором, его измучила лихорадка и раненая рука, но причиной гибели стало кровопускание, которое устроили ему по приказу Custodes Fidei, несмотря на то что Ран точно знал о существовании приложения к завещанию, и о том, что этот документ означает для него и для прочих регентов, едва лишь разнесется весть о смерти короля.

Теперь все изменилось. Несмотря на героические усилия Райса-Майкла обеспечить будущее своих сыновей, теперь его усилия могли сгореть в горниле междоусобиц и даже гражданской войны; а если от шока королева потеряет и этого ребенка, то юный король Оуэн Халдейн вполне может оказаться последним в своей династии.

Райсиль постаралась воспринять указания Джорема, но внутри у нее все словно заледенело от ужаса, и мгновенно оказался позабыт хрупкий восторг от краткого флирта с Робертом Эйнсли. Теперь все ее мысли были лишь о королеве. Когда Джорем разорвал контакт, она целый час лежала неподвижно, даже не пытаясь утирать горючие слезы, текущие по щекам, и прижимая к груди бесценный ныне пергамент, кончиками пальцев поглаживая королевский перстень и оплакивая крушение всех их надежд и мечтаний.

Наконец, она поднялась с постели и зажгла крохотный магический огонек, чтобы при его робком свете спрятать пергамент и королевский перстень под одной из деревянных половиц, наложив особые чары, которые не позволили бы случайным любопытным даже приблизиться к этому месту. Затем, в полной тьме, она вновь улеглась в постель, но прошло еще очень много времени, прежде чем Райсиль смогла забыться тревожным сном.