В. Д. Алташина

«Карта и территории»

[1]

Куртиля де Сандра

«Выбросьте реальность в окошко, и она войдет через дверь» — так называется одна из статей о современной французской литературе, опубликованная в газете «Le Monde» 20 января 2012 года. И правда — что может быть интереснее реальной жизни? Ведь подчас она предлагает сюжеты, которые ни в одном сне не приснятся, какие никогда не выдумает даже самая богатая фантазия! Наша эпоха конца XX — начала XXI века тому яркое подтверждение. В литературе доминирует «авто» и «био» — правда, мимикрирующая под вымысел, или вымысел — под правду о себе или о другом; роман черпает вдохновение из происшествия, вырастает из подлинной жизни известного человека, автор беззастенчиво делает героем самого себя, ибо нет ничего загадочнее и интереснее реального, умело преподнесенного факта.

Но оговоримся сразу: и это не ново под Солнцем! Вся многовековая история литературы колеблется между «картой» и «территорией», стремлением творчески преобразовать действительность или вымерить ее линейкой и циркулем, дать живописное полотно или точную фотографическую копию, которая, однако, никогда не будет воплощением территории. Ибо карта, по меткому замечанию А. Коржибски, не есть территория. Карта без территории — чистый вымысел, территория без карты — необозримая реальность, стремление понять которую и приводит к неизбежному появлению карты, способной уместить на одном листке огромные пространства.

Куртиль де Сандра решил изобразить «территорию» французской истории XVII века на «карте» романа, избрав для этого популярную форму мемуаров.

Его имя, — пишет о нем Вольтер в «Веке Людовика XIV», — упоминается здесь лишь для того, чтобы предупредить французов, а особенно иностранцев, что они самым серьезным образом должны остерегаться всех этих лживых мемуаров, напечатанных в Голландии. Куртиль — один из самых порицаемых авторов этого жанра. Он наводнил Европу вымыслами под именем истории.

Негодование Вольтера — историка, требовавшего документальной точности, отказавшегося от хронологического перечисления фактов и изменившего само представление об историческом сочинении, — вполне понятно. Объяснимо и непонимание Вольтера — писателя-классициста, весьма скептически относившегося к «низкому» жанру романа. Но как мог автор «Кандида» не разглядеть в Куртиле своего собрата и непосредственного предшественника, талантливо соединившего историю и вымысел, подобно тому, как сам Вольтер сольет воедино философию и невероятные приключения?

Все объясняется просто — переходным характером эпохи, когда отбрасывались архаичные стереотипы и их место занимали новые модели, еще искавшие себя, не устоявшиеся, а потому часто воспринимавшиеся в штыки даже самыми передовыми людьми эпохи. Например, такими, как Вольтер или Бейль, писавший о том же Куртиле:

Жаль, что этот человек, наделенный таким плодотворным гением и даром писать с удивительной легкостью, не предпринял ничего, чтобы лучше употребить свои таланты. Если бы он последовал примеру великих писателей античности и придерживался тех правил, которые столь подробно объяснили корифеи исторического жанра, он мог бы стать хорошим историком.

Но, стремясь изобразить ход истории — территорию, Куртиль пропускает ее сквозь ретину своего героя-рассказчика, создающего свою карту, верную в основных линиях и пропорциях, но субъективную в колористике и масштабе. Он был одним из первых, кто решил использовать интерес читателя к Истории, преобразил ее воображением и открыл секрет массовой литературы.

Хорошим историком Куртиль не стал — да вряд ли и стремился к этому. Его талант лежал совсем в иной плоскости — рассказывания увлекательных историй, и он стал писателем-новатором, чье имя пережило века.

Рубеж 17-го и 18-го столетий — а именно на этот период приходится его деятельность — время переходное, неустойчивое, когда ломается старое и зарождается новое; недаром во французской культуре существует особое понятие — fin du siècle. Для Франции это к тому же был конец не просто века, но «Великого века» — века Корнеля, Расина, Буало и Мольера. Век этот прославил французскую словесность и остался в истории «веком Людовика XIV», и в нем Куртилю действительно не было места (как тут не вспомнить уничижительную характеристику, данную ему Вольтером!). Французский классицизм с его строгой размеренностью, ясностью, математической стройностью и логичностью уходит в прошлое вместе с уходом стабильности из государственной жизни. На смену продуманным и взвешенным действиям кардинала Ришельё, всячески укреплявшего мощь французского государства и абсолютную королевскую власть, приходит эпоха войн и волнений. После смерти кардинала (1642 г.) и не намного пережившего его короля Людовика XIII (1643 г.), наступает эпоха Регентства королевы-матери Анны Австрийской и ее фаворита кардинала Мазарини, не отличавшегося государственными талантами своего предшественника и заботившегося прежде всего о собственном благополучии, — так, по крайней мере, изображают его все современники. Это время, ознаменованное смутами гражданской войны, так называемой Фронды (1648–1653 гг.), расколовшей страну, внесшей в жизнь сумятицу и беспорядок. Личное правление Людовика XIV начинается в 1661 году, и хотя этот король, известный приписываемым ему выражением «Государство — это я», делает все для укрепления страны и своей власти, именно он, стремясь за время своего долгого царствования доказать приоритет Франции, ввергает ее в четыре войны. Первая, известная в истории под названием Деволюционной, была вызвана его намерением завладеть Испанскими Нидерландами (Бельгией), чему воспротивилась Голландия, заключившая против Франции тройственный союз с Англией и Швецией. Война была непродолжительной (1667–1668 гг.), и Людовику XIV пришлось ограничиться аннексией нескольких пограничных крепостей. Вторая война, называемая Голландской (1672–1679 гг.), началась вторжением короля в Голландию с большой армией под командованием талантливейших полководцев той эпохи — Тюренна и Конде. Она окончилась Нимвегенским миром, по которому Голландии были возвращены все сделанные французами завоевания, а Людовик XIV получил вознаграждение от Испании, отдавшей ему Франш-Конте и несколько пограничных городов в Испанских Нидерландах. Теперь, когда король был на вершине могущества и славы, он, пользуясь слабостью и раздробленностью Германии, стал самовластно присоединять к французской территории пограничные местности, которые на разных основаниях признавал своими. Так, в 1681-м он занял имперский город Страсбург. Бессилие Испании и Германии перед Людовиком XIV выразилось далее в формальном договоре, заключенном ими с Францией в Регенсбурге (1684 г.), устанавливавшем перемирие на двадцать лет и признававшем за Францией все сделанные ею захваты, лишь бы она не претендовала на новые земли. Однако вскоре Людовик XIV под разными предлогами совершил нападение на прирейнские земли и овладел почти всей страной от Базеля до Голландии. Это стало началом третьей войны, продолжавшейся десять лет (1688–1697 гг.) и страшно истощившей обе стороны. Окончилась она в 1697 году Рисвикским миром, по которому Франция удержала за собой Страсбург и некоторые другие произвольные «воссоединения».

Четвертой, и последней, войной Людовика XIV была Война за испанское наследство (1701–1714 гг.). Со смертью испанского короля Карла II должна была пресечься испанская линия Габсбургов, что привело к попыткам дележа испанских владений между разными претендентами, о чем Людовик XIV вел переговоры с Англией и Голландией. В конце концов, Людовик XIV, женатый на дочери испанского короля Филиппа IV, добился от Карла II завещания, провозглашавшего наследником испанского престола одного из его внуков, Филиппа Анжуйского, при условии, что никогда французская и испанская короны не соединятся в одном и том же лице.

Но на испанский престол явился и другой претендент — эрцгерцог Карл, второй сын императора Леопольда I. Едва умер Карл II (1700 г.), Людовик XIV двинул войска в Испанию ради утверждения прав своего внука, Филиппа V, но встретил отпор со стороны новой европейской коалиции, состоявшей из Англии, Голландии, Австрии, Бранденбурга и большинства германских княжеств. Война за испанское наследство велась с переменным успехом, французы терпели одно поражение за другим, и к концу войны положение Людовика XIV сделалось крайне затруднительным. Страна была разорена, народ голодал, казна опустела, и престарелый король стал просить мира, который и был заключен между Францией и Англией в 1713 году в Утрехте.

Стоит отметить, что только две последние войны не попали на страницы романа Куртиля, ввиду того, что написан он был до их начала. События же Тридцатилетней войны (1618–1648 гг.) — первого военного конфликта в Европе, затронувшего в той или иной степени почти все европейские страны (в том числе и Россию), — а также Фронды, Деволюционной и Голландской войн изображены детально и точно, с явным знанием истории и военного дела.

Вторая половина 17-го столетия ознаменовалась не только масштабными международными конфликтами, но и бурным развитием наук. Изобретение счетной машины и барометра, телескопа и парового котла, экспедиции Гудзона (1607 г.), Абеля Тасмана (1643 и 1644 гг.), дальние путешествия и отчеты о них расширили представление об окружающем мире: то, что прежде представлялось стабильным и неизменным, оказалось подвижным и переменчивым. Человек конца XVII века, лишившийся прежней стабильности и определенности, переживает глубочайший кризис: слишком многое вокруг него поменялось, он больше не может определить своего места в окружающем мире, теряет ясное представление о самом себе и о других. Его состояние как нельзя более точно определяет один из блистательнейших ученых и философов эпохи Блез Паскаль (1624–1663), задавшийся не случайным вопросом: что же такое человек во Вселенной? — и сравнивший человека с мыслящим тростником. Нечто подобное произойдет во Франции и веком позже, когда Стендаль, пытаясь определить перемены, происходящие в культуре, заметит: «На памяти историка никогда еще ни один народ не испытывал более быстрой и полной перемены в своих нравах и своих развлечениях, чем перемена, происшедшая с 1780 до 1823 года. А нам хотят давать ту же литературу!» (Стендаль 1959/7: 30).

Изменения микро- и макрокосма приводят к изменениям в культуре и литературе, что выразится в «споре древних и новых» — важнейшем эстетическом диспуте во Французской Академии рубежа XVII–XVIII веков между ортодоксальными представителями классицизма во главе с Никола Буало и писателями, стремившимися в рамках классицистической доктрины к обновлению литературной теории и практики, во главе с Шарлем Перро.

Хотя классицизм с его жесткой и четкой системой, не терпящей никаких отступлений (знаменитое «Мнение Французской Академии по поводу трагикомедии „Сид“» в 1638 году сурово осудило шедевр Корнеля за несоответствие норме), еще долго не будет сдавать своих позиций, возрождаясь, как Феникс, в виде неоклассицизма, веймарского классицизма или классицизма XVIII века, но его авторитет уже не является непререкаемым, что дает возможность для все более смелого развития новых тенденций, прежде всего в неканонических жанрах.

Роман, жанр маргинальный и презираемый, а потому свободный и открытый, окажется наиболее чутким к изменениям социокультурной, политической, исторической ситуации, что будет доказано и следующим столетием, которое во Франции по праву назовут его «золотым веком». Барочный роман XVII века, хотя им полсотни лет спустя и будет зачитываться еще совсем юный Руссо, перестает удовлетворять потребности читателя. Низовое барокко, представленное бытописательным романом, оказалось слишком обыденным и приземленным, чересчур погруженным в изображение изнанки жизни, судьбы простого человека. «Правдивое комическое жизнеописание Франсиона» (1623–1633) Шарля Сореля (1602–1674), дающее широкое полотно французской жизни, на фоне которой действует ловкий, умный, смелый авантюрист; «Комический роман» (1651–1657) Поля Скаррона (1610–1660), описывающий странствия по стране труппы комедиантов и весьма правдиво изображающий провинциальную действительность с ее мелочностью, невежеством и скукой, грязные дороги и постоялые дворы, или «Мещанский роман» (1666) Антуана Фюретьера (1620–1688), реалистично рисующий обыденный мир заурядных людей, — даже эти лучшие образцы жанра не могли надолго удержать внимание читателя, жадно следившего за происходящим в стране и за ее пределами, интересовавшегося историей, политикой и наукой.

Антипод бытописательного романа — роман прециозный или галантно-героический — изображал, напротив, мир возвышенных страстей и безупречных героев. Он отличался большими размерами (так, «Артамен, или Великий Кир» Мадлен де Скюдери насчитывал 13 095 страниц), неестественной возвышенностью чувств и перегруженностью фабулы, в основу которой были положены похищения, переодевания, узнавания. Центральные персонажи строились по одному образцу: герой прекрасен, отважен, но в то же время галантен и чувствителен. Прекрасная и несчастная героиня страдает в разлуке с любимым, однако в конце романа они непременно сочетаются браком. Романы были довольно монотонны и малооригинальны, хотя лучшие из них, «Клеопатра» (1647–1658) Готье ла Кальпренеда (1609–1663), «Полександр» Марена Ле Руа де Гомбервиля (1600–1674), отличавшиеся обилием географических сведений, почерпнутых из реляций путешественников, буквально зачаровывали современников экзотическими топонимами; в «Артамене, или Великом Кире» (1649–1653) Мадлен де Скюдери (1607–1701) под экзотическими масками изображались все известные лица и события этих лет (принц Конде, г-жа де Лонгвиль, кардинал де Рец, битва при Рокруа и т. п.). Эти произведения еще и в следующем веке будут привлекать читателя необычайностью приключений, исключительностью характеров и чувств. Жан де Лафонтен в балладе «О чтении романов и книг о любви» (1665) признавался, что перечитывал «Полександра» «двадцать и двадцать раз». Но уже в середине XVII века аббат де Пюр отмечает, что героический роман начинает надоедать длиннотами, монотонностью и неправдоподобием. Наиболее последовательную атаку на галантный роман предпринял Буало в сатирическом диалоге «Герои романа», где Плутон, Меркурий и Минос, видя романических героев с громкими историческими именами, никак не могут узнать в них своих старых знакомцев: имена те же, что у античных героев, но речи непонятны, а поступки вызывают изумление и смех. В конце XVII — начале XVIII века само слово «роман» стало во Франции синонимом неправдоподобного, и авторы всячески избегали его в названиях своих произведений, предпочитая «историю», «жизнь», «хронику» или «мемуары». Именно так названо и большинство произведений Куртиля, который талантливо соединил опыт обоих типов барочного романа: бытописательного с его приземленностью и реализмом в изображении повседневности и галантного с его мнимым историческим правдоподобием, ведь речь там шла об истории давней и далекой, а действие происходило в самых экзотических странах (на что, безусловно, оказали влияние заморские плавания). В прециозном романе историзм обычно сочетался с принципом ключа (так называемые romans à clef), то есть с замаскированным изображением реальных лиц и событий современности, — Куртиль же называет героев их реальными именами, что, впрочем, с его стороны весьма неосмотрительно: почти все произведения писателя были запрещены.

Поскольку, как мы уже говорили, роман теряет доверие и интерес читателя, его место занимают документальные жанры. Это прежде всего мемуары, написанные участниками событий по горячим следам. Именно на конец XVII века во Франции приходится всплеск в написании воспоминаний, что в принципе является характерным для напряженных переломных эпох. «Мемуары» (опубл. 1662) Ларошфуко, автора знаменитых «Максим», деятельного политика; «Мемуары» (опубл. 1696) Бюсси-Рабютена, известного военачальника, автора «Любовной истории галлов» (1665), которые охватывают почти сорок лет жизни (1622–1666 гг.); «Мемуары» видного участника Фронды кардинала де Реца (1613–1679), опубликованные лишь в 1717 году, но известные современникам в списках; «Мемуары» мадемуазель де Монпансье, где рассказывается о шестидесяти годах жизни принцессы (1627–1688 гг.), — впервые увидевшие свет только в 1718-м, они также читались современниками, — вот лишь некоторые из наиболее ярких произведений, оказавших несомненное влияние на развитие романа. В них было то, чего ему так не хватало: достоверность детали, изображение реальной и в то же время героической действительности, любовь и подвиг, забавные случаи из жизни и трагические эпизоды, смех и слезы, возвышенное и обыденное.

Новый вид романа, для которого в принципе, по мнению М. М. Бахтина, характерен тесный контакт «со стихией незавершенного настоящего» (Бахтин 2000: 218), появляется под воздействием сложившейся в конце XVII — начале XVIII века социокультурной ситуации, когда в центре внимания оказывается человек как личность, когда под влиянием произошедших экономических, демографических, политических и религиозных изменений меняется отношение к обществу и к каждому его отдельному представителю, и необходимость познать и понять человеческую природу осознается все отчетливее. Новые жизненные приоритеты, развитие наук, в том числе и наук о человеке, приводят к увеличению интереса к документальным жанрам, что проявляется в широкой публикации воспоминаний, отчетов о путешествиях, писем, а в дальнейшем и к слиянию документальности с художественностью. Вертикальная концепция мира, в том числе и в литературе, когда герои произведений (как классицизма, так и барокко) расположены выше или ниже читателя, сменяется горизонтальной, когда герои расположены в той же плоскости, что и читатель, в том же временно м и географическом измерении. Одной из специфических особенностей романного жанра является «новая постановка автора», изменение взаимоотношений автора с изображаемым миром: «они находятся теперь в одних и тех же ценностно-временных измерениях, изображающее авторское слово лежит в одной плоскости с изображенным словом героя и может вступить с ним (точнее: не может не вступить) в диалогические взаимоотношения и гибридные сочетания» (Бахтин 2000: 219). Именно такой диалог — автора-рассказчика с героем, автора с исторической действительностью, автора и рассказчика с читателем — мы встречаем в мемуарной литературе конца XVII века, устремленной как к познанию окружающего мира, так и к познанию своего места в нем, и эту характерную тенденцию эпохи смог уловить и продуктивно использовать Куртиль де Сандра.

Имя Гасьена Куртиля де Сандра (1644–1712), ныне почти забытое, было хорошо известно читателям рубежа XVII–XVIII веков, когда его памфлеты, мемуары, сборники галантных историй и анекдотов, политических размышлений и любовных интриг регулярно издавались и переиздавались, привлекая неизменный, подчас скандальный интерес. Полной уверенности в дате рождения и в написании его имени нет, поскольку писатель подписывался по-разному: в 1689 году при покупке собственности в Верже он поставил подпись «Гасьен де Куртиль, шевалье, сеньор де Сандра, ле Верже и других мест» (Gatien de Courtilz, Chevalier, Seigneur de Sandras, le Verger et autres lieux), нотариальные же документы подписывал обычно «Гасьен де Куртиль» (Gatien de Courtilz).

Его творческая карьера начинается в 1678-м (год публикации «Принцессы Клевской» г-жи де Лафайет) и длится до его смерти в 1712 году. Именно этот период с 1680 по 1715 год, когда со смертью Людовика XIV начнется новая эпоха — эпоха Просвещения, является переломным для французского романа, ищущего новые формы. В эти годы, как пишет Ж. Ломбар, Куртиль был единственным писателем, отличавшимся как особой продуктивностью, так и использованием разных литературных форм (см.: Lombard ACS 1988) — методом проб и ошибок он ищет то, что будет интересно читателю.

Жизнь писателя, о которой известно не очень много, напоминает его собственные авантюрные романы. Он происходил из старинной дворянской семьи и получил неплохое образование — им он был обязан помощи своего кузена Шарля де Клэра. В это время обучение сводилось к изучению древней истории и латинской поэзии, хотя произведения таких авторов, как Боккаччо, Сервантес, Макиавелли, равно как современников и соотечественников — Оноре д’Юрфе, Фюретьера, Мольера, Расина, Корнеля, — были ему хорошо знакомы. Избрав военную карьеру, в периоды мирной жизни — с 1668 по 1672 год — он продолжает свое образование у кузена на улице Сен-Пэр и в замках Вексена, где сводит знакомство с Моншеврёем, Ла Виллетертром и другими знатными людьми. Так, брат Моншеврёя был дружен с будущей госпожой де Ментенон, гостившей у них в доме в 1660–1669 годы. Позднее, около 1680 года, Куртиль благодаря этим знакомствам будет представлен принцу Конде, которому в 1683-м адресует письмо с предложением написать историю его жизни. Заметим, что, хотя «Жизнь принца Конде» так и не была написана, полководец стал героем многих произведений писателя. Шантийи, где жил в то время принц, было очень популярным местом у военачальников, писателей, представителей королевского двора, имена которых часто будут слетать с пера Куртиля. Именно там он мог повстречать многих героев своих будущих произведений.

Что касается военной карьеры, то она сложилась у Куртиля весьма успешно и тоже дала материал для писательского вдохновения: все военные кампании, которые будут описаны на страницах произведений, действительно были пережиты самим автором.

Куртиль поступил на военную службу в 1660 году, когда ему было всего лишь 16 лет (как не вспомнить Рошфора!), и был принят в первую роту мушкетеров короля под началом д’Артаньяна. Таким образом, большинство событий, описанных им в псевдомемуарах бывшего командира, пережито самим автором, что характерно для его творчества в целом. В 1667-м он получил звание корнета в Иностранном королевском полку, участвовал под руководством виконта де Тюренна (еще одного героя многих своих произведений) во фландрской кампании. В 1668-м под началом принца Конде принимал участие в захвате Франш-Конте. Когда в 1672-м вновь начинается война, Куртиль получает роту в полку Бопре-Шуазёля, становится капитаном кавалерии и проходит почти всю Голландскую войну (его «История Голландской войны» увидит свет в 1689-м). С 1674 по 1678 год принимает участие в каталонской кампании, и одна из первых книг Куртиля будет посвящена именно этим событиям. После заключения Нимвегенского мира (август-сентябрь 1678 г., февраль 1679 г.) он оставляет службу и посвящает себя литературе. В 1678-м в Париже вышли в свет два его первых литературных опыта: «Описание того, что произошло в Каталонии в 1674 и 1675 годах», а также «Любовные и галантные новеллы» — сочинения, получившие официальное разрешение властей (все остальные будут изданы нелегально) и обозначившие два направления в его творчестве: история и любовь.

Год 1678-й — веха и в личной жизни автора: Куртиль женится во второй раз (первая жена умерла, оставив его вдовцом в 27 лет, в третий раз он женился за год до смерти на вдове издателя, незадолго до этого шпионившей и доносившей на него). Это будет самый долгий (почти тридцать лет — с 1678 по 1706 г.), прочный и счастливый союз.

Начиная с 1683 года жизнь его проходит в переездах с места на место: Италия, Англия, Испания, но чаще всего — Голландия, где он публикует плоды своего пера. Вполне вероятно, что Куртиль пробовал себя и в роли книгоиздателя — это произошло в 1686 году в Льеже под псевдонимом Луи Мофора, где он издал пять своих произведений. С 1683 по 1686 год он выпускает еще тринадцать творений: двенадцать в «Кёльне» у фиктивных издателей, в частности «у Пьера Марто», и одно в 1685-м — у Хенрика ван Булдерена, в Гааге, где прожил довольно долго.

Неизвестно, в какой мере материальная необходимость подтолкнула Куртиля к поискам своего места на литературном поприще, но оно, безусловно, способствовало его финансовому благополучию. Так, в 1686 году в Гааге, все у того же ван Булдерена, он издает газету «Исторический и политический Меркурий» (Mercure historique et politique), редактором которой оставался до 1693 года; она приносит ему стабильный и неплохой доход. В то же время он занимается подпольной литературной деятельностью, способствуя распространению своих книг во Франции, куда регулярно наведывается. В 1689-м он приобретает в собственность земли Верже, в Шюэль, рядом с Куртенэ, где и поселяется окончательно, имея, однако, еще три адреса в Париже, ибо полиция уже давно ведет за ним наблюдение. Итог конфликта с властями не замедлил воспоследовать: 22 апреля 1693 года Куртиля заключают в Бастилию на шесть лет (Бастилия станет непременным топосом его произведений, а сам тюремный опыт вдохновит его на «Мемуары г-на Ж.-Б. де Лафонтена», написанные якобы во время заключения). После освобождения, 2 марта 1699 года, он уезжает в Верже, но в 1701-м начинает новую литературную авантюру в Париже. За ним опять надзирает полиция, получающая регулярные доносы от той самой вдовы книготорговца, которая через несколько лет станет последней женой скандального автора. Но Куртиль больше не намерен возвращаться в Бастилию: теперь он, оказывается, — субъект «секретных приказов» и находится под защитой комиссара полиции Деламара — факт, трудно поддающийся объяснению. С 1708 по 1711 год о его жизни ничего не известно, за исключением последнего брака.

Яркая, насыщенная жизнь не могла не отразиться в его творчестве, поражающем разнообразием жанров, форм и тем: хроники, трактаты, памфлеты, биографии известных людей, в большей или меньшей степени романизированные, а также собственно романы, апокрифические мемуары, исторические и галантные новеллы, точное число которых до сих пор не установлено.

Ж. Ломбар выделяет в творчестве Куртиля три основных жанра: скандальная хроника, биография и памфлет, полагая при этом, что наибольшего успеха писателю удалось достичь в написании апокрифических мемуаров. В этом жанре было создано девять произведений, среди которых и наиболее известные, обеспечившие автору посмертную славу: «Мемуары M. L. C. D. R.» (1687), «Мемуары г-на Ж.-Б. де Лафонтена» (1698); «Мемуары г-на д’Артаньяна» (1700), «Мемуары г-жи маркизы де Френ» (1701), «Мемуары г-на маркиза де Монбрюна» (1701), «Итальянская война, или Мемуары г-на графа д’***» (1702), «Война в Испании, Баварии и Фландрии, или Мемуары г-на маркиза д’***» (1706), «Мемуары г-на де Б***, секретаря M. L. C. D. R.» (1711), «Мемуары г-на де Бордо» (написаны между 1698 и 1704; опубл. 1758).

Отметим преемственность между первыми и последними, опубликованными при жизни, псевдомемуарами — M. L. C. D. R. и его секретаря, о котором, правда, в апокрифе M. L. C. D. R. даже не упоминается: видимо, писатель в конце жизни решил воспользоваться славой своего первого в данном жанре и самого удачного, по единодушному мнению критиков, творения.

Если герои первых пяти романов — лица исторические, то герои последних — вымышленные. Особой известностью пользовались «Мемуары M. L. C. D. R.», «Мемуары г-на д’Артаньяна», «Мемуары г-жи маркизы де Френ», «Мемуары г-на маркиза де Монбрюна».

Практика написания псевдомемуаров была достаточно широко распространена в конце XVII века, когда, например, появилась «История матери и сына», опубликованная в Амстердаме лишь в 1730 году: в ней от имени кардинала Ришельё рассказывается о жизни Марии Медичи и ее сына Людовика XIII. Авторство этого произведения приписывается Ф. де Мезере (1610–1683), чья популярная многотомная «История Франции» (1643–1651) пользовалась огромным успехом. В 1676 году вышли в свет «Мемуары маршала дю Плесси», написанные, по всей видимости, его секретарем Сегре и просмотренные братом маршала Ж. де Шуазёлем. В этом же году появляются «Мемуары де Понти», вероятно, написанные в Пор-Рояле Тома дю Фоссе по воспоминаниям самого Понти, которому автор, пытаясь приукрасить биографию героя, приписал вымышленные приключения. В 1674-м выходят «Мемуары о жизни Генриетты Сильвии Ла Мольер» г-жи де Вильдье, где хотя и указываются имена реальных людей и описываются реальные события, но сам сюжет представляет лишь плод воображения писательницы — пример, явно вдохновивший Куртиля на создание его апокрифических произведений.

Огромной популярностью пользуются в это время и исторические новеллы, в которых вымысел преподносится под видом реальных фактов. Так, например, один из наиболее плодовитых авторов XVII века Ж. де Прешак (1647–1720) в предисловиях к своим произведениям утверждает, будто описывает «то, что было», а не «то, что должно было быть», вступая в полемику с эстетикой классицизма, изображавшего не реальную жизнь, но то, что представлялось правильным с позиции разума (ср. у Буало в «Поэтическом искусстве» (1674): «пусть правда выглядит всегда правдоподобно») в романах «Английская принцесса, или Герцогиня-королева» (1677) и «Героиня-мушкетер» (1677) — последний роман, по уверению автора, представлял собой подлинную историю некой графини де Мейрак.

Известно, что исторические сочинения этого времени далеки от точности и строгой документальности: многие авторы считают себя вправе дополнять исторические факты тем, что, по их мнению, вполне могло бы произойти. Их основная цель — изысканно повествовать о великих деяниях королей и полководцев, о громких событиях эпохи, из чего, по возможности, должно следовать моральное наставление; при этом не требовалось ни точности, ни ссылок на источники, а факты можно было и приукрасить.

Отношение к истории изменится лишь в XVIII веке, когда она превратится в научную дисциплину благодаря сочинениям Монтескьё и Вольтера: те откажутся от простого перечисления фактов и описания биографий и будут пытаться объяснить исторический процесс, исходя из его закономерности и логичности; ход истории для них определяют не Бог, рок или случай, а естественные причины. Историки же XVIII века позволяли себе вольности в изложении исторических фактов, как, например, все тот же Ф. де Мезере, труд которого, «Краткая история Франции» (1668), можно отнести к разряду «галантной историографии», весьма далекой от точности, как и труды А. Варийя (1620–1696), историографа Гастона Орлеанского, автора «Истории Франции» (1683–1692), «Истории религиозных волнений в Европе с 1374 по 1569 год» (1686–1689) и др. Ученик последнего, Сезар де Сен-Реаль (1643–1692), по примеру своего учителя придавал мало значения точности, заботясь лишь об увлекательности повествования. Его перу принадлежат «романизированные истории», такие как «Дон Карлос» (1673), вдохновивший Шиллера, или «Заговор в Венеции» (1674), получивший высокую оценку Вольтера.

Специфика творчества Куртиля де Сандра состоит в том, что он попробовал свои силы во всех этих популярных жанрах. Его перу принадлежат хроники («Описание того, что произошло в Каталонии в 1674–1675 годы», 1678; «Описание того, что произошло во Фландрии и в Германии в ходе кампании 1678 года до заключения мира», 1679; и др.), четыре биографии (Тюренна, 1685; Колиньи, 1686; Кольбера, 1695; шевалье де Рогана, опубл. 1713), девять вышеназванных псевдомемуаров, сборник «Любовных и галантных новелл» (1678), «Новый сборник галантных писем и записок» (1680), а также «Война в Италии, или Мемуары г-на графа д’***» (1702), описывающие в основном галантные похождения героя, так же как и «Приключения графини из Страсбурга» (опубл. 1716). Как метко замечает Ж. Ломбар, все творчество Куртиля в той или иной мере обращено к истории: его памфлеты — это «суд над историей», его трактаты — «комментарии к истории», его журналистская деятельность — «история в процессе становления». Такие заглавия дает автор главам своей монографии, освещая разные стороны деятельности писателя, ощутившего на себе «притягательную силу истории» (Lombard CS 1982).

Наибольший интерес для читателя, безусловно, представляют биографии и псевдомемуары, которые, увлекая живостью повествования, позволяют погрузиться в изображаемую эпоху, почувствовать ее дух, подышать ее воздухом, увидеть знаменитых людей по-домашнему, без прикрас.

Интересно пробежать взглядом по трем произведениям писателя, герои и события которых широко использованы Куртилем и в его самом известном романе, ныне предлагаемом вниманию читателей, — «Мемуарах M. L. C. D. R.». Это — «Жизнь виконта де Тюренна» (1685), «Жизнь Жан-Батиста Кольбера» (1695) и «Мемуары г-на д’Артаньяна» (1700).

«Жизнь Жан-Батиста Кольбера, государственного министра в царствование Людовика XIV, короля Франции» объективностью изложения материала, строгой хронологией повествования, сухостью языка, четкостью и сжатостью композиции полностью отвечает всем канонам исторического труда своей эпохи. В предисловии к изданию 1695 года, анонимно вышедшему в Кёльне, Куртиль де Сандра сообщает, что при написании этого труда им руководило желание рассказать будущим поколениям о великих делах выдающегося государственного деятеля, показать без прикрас его достоинства и недостатки. Он настаивает на своевременности подобного произведения, так как если бы его опубликовали позже, то читатель мог бы с недоверием отнестись к истинности фактов, которые в нем содержатся: как известно, большинство событий, происходящих в мире, воспринимается искаженно, если вовремя не позаботиться об их сохранении в памяти. Когда историю жизни человека пишут много лет спустя после его смерти, велика опасность не суметь отличить правду от лжи, т. к. «то, что кажется наиболее правдоподобным, не всегда является истинным, и, напротив, то, что кажется ложным, чаще всего оказывается правдой». Куртиль вступает в полемику с одним из требований классицизма — правдоподобия, а не правды:

призывал Н. Буало в своем «Поэтическом искусстве» (1674. Песнь III).

Проблема правды и правдоподобия широко дискутируется в конце XVII — начале XVIII века, и большинство писателей тогда будут высказывать мысли, сходные с этим утверждением Куртиля де Сандра, опередившим их почти на полстолетия. Так, аббат Прево в предисловии к роману «История Кливленда» (1731–1739) подчеркивает, что правдоподобие не является непременным признаком истины и что мы видим, как ежедневно случаются тысячи вещей, которые мы сочли бы невозможными, если бы не видели их собственными глазами. Того же мнения придерживается и аббат де Ламбер в предисловии к «Мемуарам знатной дамы, удалившейся от света» (1741): он признается, что часто жертвовал истиной ради правдоподобия, потому что многие реальные факты могут показаться невероятными. Дидро в статье «Прекрасное» (1751), написанной им для своей знаменитой «Энциклопедии», призывает к раскрытию сущности вещей через исключительное и выдающееся, добавляя, что «прекрасное — есть только правдивое, раскрытое через возможные, но редкие и чудесные обстоятельства» (Дидро 1980: 526). Таким образом, полемизируя в своем предисловии с эстетикой классицизма, Куртиль закладывает основы эстетики нового времени — эпохи Просвещения.

В этом произведении автор как истинный историк стремится к максимальной точности в изложении фактов, отбирая только те из них, которые не вызывают никаких сомнений. Возможно, именно с этим стремлением к достоверности и связано намеренное сужение рамок повествования: это не история царствования Людовика XIV и не вполне история жизни Кольбера — это лишь исторический фрагмент, отрезок биографии, когда Кольбер был одним из главных министров короля, а государственные события обрисовываются, только если главный герой имеет к ним непосредственное отношение.

Иную задачу ставит перед собой автор в «Жизни виконта де Тюренна», что явствует уже из самого названия: «Жизнь виконта де Тюренна, главного маршала лагерей и армий короля, генерального полковника легкой кавалерии, губернатора Нижнего и Верхнего Лимузена, включающая все наиболее примечательные события его времени, касающиеся как армии, так и дворов Франции, Германии и других стран» (на этот раз Куртиль скрыл свое авторство под псевдонимом: «господин дю Бюиссон, первый капитан и майор полка Верделена»). Если в предыдущем произведении его интересовала только деятельность Кольбера, то рамки этого труда значительно шире: не только жизнь выдающегося полководца, но и армия, не только армия, но и двор, не только Франция, но и другие страны. Больший охват материала влечет за собой большую свободу в изложении фактов и меньшую уверенность в их достоверности. Вероятно, поэтому автор и берет себе псевдоним военного, который хотя и принимает на себя обязанности историка, однако не может с полным правом называться таковым, ибо пишет о том, что известно лишь ему самому, т. е. придерживается, невзирая на стремление к достоверности, субъективного взгляда на вещи:

Если от историка прежде всего требуется говорить правду, то, без сомнения, это произведение удовлетворит тех, кто его прочтет. Именно правдивости стремился я достичь прежде всего, надеясь, что после того, как я заслужил хорошую репутацию с оружием в руках, я не потеряю ее, взявшись за перо.

В предисловии рассказчик проводит четкую грань между генеалогией, цель которой — «копаться в древностях», и историей, требующей высказать все «за» и «против», предоставив судить обо всем самим читателям. История, по мнению рассказчика, в отличие от дневника, должна быть краткой: восьми-десяти строчек достаточно для изложения любого события, каким бы великим оно ни было. Однако есть случаи, когда хороший историк вправе отступить от данного правила и уделить большее внимание важным событиям. Прозорливый читатель должен понять, что именно так будет поступать автор, который в предисловии устами рассказчика излагает свое писательское кредо.

Что же касается «Мемуаров г-на д’Артаньяна, капитан-лейтенанта первой роты королевских мушкетеров, содержащих множество частных и секретных сведений о событиях, которые произошли в царствование Людовика Великого», то в предисловии Куртиль де Сандра, скрывшийся на сей раз под маской издателя, пишет о том, что после смерти д’Артаньяна, «случившейся не так давно», он отыскал среди его бумаг множество отрывков, которыми и воспользовался для составления этих мемуаров, лишь придав им отсутствовавшую связность. Всю славу от авторства «Мемуаров» он оставляет г-ну д’Артаньяну, не боясь, однако, разделить с ним позор, если публика найдет их не заслуживающими внимания. Далее в «Предуведомлении читателю» говорится: в первом томе есть много любовных историй, которые могут не понравиться серьезным людям, но следует извинить за них д’Артаньяна, ибо любовь — удел молодости и умолчать о них — значит исказить правду (см.: Courtilz 1701/1). В дальнейшем же д’Артаньян стал более серьезен, как об этом свидетельствует содержание второго и третьего томов.

Таким образом, уже сама манера представления книги — название, авторство, предисловие — говорит о том, что эти три произведения, несмотря на видимое единство темы, совершенно различны.

«Жизнь Жан-Батиста Кольбера» построена по принципу строгой хронологии: начиная с 1661 года, когда Кольбер стал министром, и до смерти в 1683-м его деятельность расписана по годам (предыдущий период жизни изложен кратко — ведь автора интересует прежде всего Кольбер как государственный деятель). Изложение отличается точностью и беспристрастностью, обилием фактического материала (например, приводится подробное описание строительства дворца и парка в Версале). Повествование ведется от третьего лица. Всезнающий и беспристрастный рассказчик соблюдает узкие рамки, которыми автор ограничил себя в предисловии: в центре его внимания один Кольбер, а другие имена встречаются лишь потому, что они связаны с главным героем; так, автор подробно рассказывает о деле Фуке постольку, поскольку в его судьбе герой повествования сыграл не последнюю роль, а о трудах различных ученых упоминается потому, что именно Кольбер был основателем Академии наук.

Автор никак не выражает свое отношение к герою: о его уме и талантах говорят его дела, а о том, что он не был бескорыстен на своем посту, — его состояние и выгодное положение родственников и детей.

Иное дело — «Жизнь виконта де Тюренна»: начиная с первой главы, в которой «историк готовит читателя к приятному чтению своей истории», рассказчик постоянно присутствует на страницах произведения, высказывает свое суждение, отсылая читателя к уже сказанному или уведомляя, что произойдет дальше. Наряду с местоимением «я», используемым в тех случаях, когда требуется подтвердить свою причастность к событиям либо указать на источник сведений, используется также местоимение «мы» — не только когда речь идет о военных действиях, в которых рассказчик принимал непосредственное участие: нет, здесь под «мы» нередко подразумеваются Франция и все французы. Благодаря этим местоимениям повествование приобретает субъективную окраску, теряя абсолютную безличность, столь характерную для «Жизни Кольбера».

Описание жизни маршала — не самоцель рассказчика: оно служит лишь стержнем в обзоре политики Франции, ее отношений с другими странами, событий при дворе и в Парламенте. Автора интересуют не только военные заслуги Тюренна, характеризующие его как блестящего полководца, но и его личные, человеческие качества. Так, его противопоставление герцогу Энгиенскому, будущему принцу Конде, подчеркивает достоинства виконта:

Герцог Энгиенский любил все удовольствия до такой степени, что становился их рабом; единственным же удовольствием виконта де Тюренна был его долг; герцог был гневлив и вспыльчив; виконт — мягок и сдержан. Герцог был красноречив и много говорил, виконт говорил мало и, как я уже сказал, изъяснялся с трудом. Единственное, что у них было общим, так это храбрость и хладнокровие в командовании, в остальном же нрав их был столь различен, что можно лишь удивляться, как природа, сделав их столь непохожими во всем, дала им, тем не менее, два одинаковых качества.

Человеческие достоинства Тюренна часто выходят на первый план: «Бюиссон» постоянно подчеркивает великодушие и снисходительность великого полководца, умение прощать, поистине отеческое отношение к солдатам и слугам, благородство и высокие моральные добродетели. Его доблесть, скромность и доброта вызывают любовь не только солдат, но и самого молодого короля, который обучается у него военному искусству, а также уважение и доверие королевы-матери. Король неоднократно предлагает ему самые высокие посты в государстве (коннетабль, воспитатель наследника престола) при условии, что виконт откажется от веры своих предков и примет католичество. Ответы виконта всегда полны достоинства и твердости духа, однако и он не в силах устоять против стольких соблазнов и после долгих отказов наконец становится католиком. Смерть этого великого во всех отношениях человека огорчила не только его друзей и солдат, но и самого короля. Таким же виконт предстает и в «Мемуарах M. L. C. D. R.». Отметим, что творчество Куртиля представляет собой единое целое не только в силу общности изображаемых событий и лиц, но и благодаря устойчивости характеристик и отношения рассказчика к своим героям.

Куртиль, как правило, придает подлинному характеру своего героя некоторый «романический масштаб». Соблюдая точную историческую канву, он позволяет себе некоторые вольности в деталях, нигде не изменяя фактам, но порой представляя их по-своему.

Жизнь Тюренна показана на фоне событий государственной важности, значительную роль в которых играет французский двор. Подробно описаны разногласия двора с Парижским парламентом, заговор Сен-Мара, вынужденное удаление кардинала. Имена принцев Конде и Конти, герцога Орлеанского встречаются не реже, чем имя самого виконта. Война с Испанией, заключение мира, брак короля, отношения с Англией, Голландией, Германией, победы и поражения Франции служат не только для того, чтобы нарисовать масштабную картину эпохи, но и чтобы разнообразить повествование, перенося читателя с поля боя в королевский дворец, из Франции — в Испанию, из Парижа — в Бордо. Как этого и хотел автор, история читается живо и увлекательно.

Автора интересуют не только громкие исторические события, но и характеры сильных мира сего, подробности их личной жизни. Так, мы узнаем о любви герцога Бэкингема к французской королеве и о ревности кардинала Ришельё, а повествуя о рождении наследника престола, рассказчик сетует: французский король был бы величайшим из монархов Европы, не предавайся он уж слишком любви и не стремись чрезмерно к славе, — а в подтверждение своего мнения повествует об отношениях короля с мадемуазель де Лавальер, а затем с г-жой де Монтеспан. Отметим, что подобное чередование личного и общественного, военных действий и политических интриг было весьма характерно для подлинных мемуаров того времени, в которых встречаются те же истории о любовных увлечениях молодого короля.

Важное место в повествовании занимают оба кардинала — сначала Ришельё, о котором говорится с неизменным уважением, поскольку, по мнению рассказчика, именно гению этого великого человека, который никогда «не дремал, когда речь шла о службе королю или о собственной славе» (Courtilz 1693), Франция обязана своим процветанием; затем его сменяет Мазарини, и он, напротив, вызывает презрение и насмешки. Его корыстолюбие, алчность, стремление воспитать юного короля глупцом, чтобы всегда управлять вместо него государством, сурово осуждаются. Подвергая критике министров и военачальников, приближенных короля, рассказчик, как и подобает верному подданному, прославляет царствование Людовика XIV, называя его величайшим из королей и восхваляя его природные таланты и добродетели. Отметим, что все эти темы — прославление Ришельё, презрение к Мазарини, восхищение природными задатками короля — традиционны не только для творчества Куртиля, но и вообще для мемуаров его времени.

Можно сделать вывод, что, несмотря на живость повествования, интерес к душевным качествам героев, стремление разнообразить и расширить рамки жизнеописания, «Жизнь виконта де Тюренна» является образцом исторического сочинения — об этом говорят стремление автора к достоверности, строгое соблюдение хронологии, обилие дат и географических названий, интерес к важным государственным событиям и лицам, явное предпочтение общественного личному. «Жизнь Кольбера» и «Жизнь Тюренна» доказывают, что Куртиль с легкостью мог бы стать историком, если бы захотел!

Хотя герой «Мемуаров г-на д’Артаньяна» — тоже реальное историческое лицо (известно, что Шарль де Бац, граф д’Артаньян, гасконский дворянин, капитан-лейтенант королевских мушкетеров, маршал Франции, родился между 1610 и 1620 и погиб в сражении при Маастрихте в 1673 г.), это произведение Куртиля де Сандра приближается к жанру романа. Уже с самого начала читатель предупрежден «издателем», что мемуары не являются абсолютно подлинными, и если они и основаны на собственноручных записках д’Артаньяна, то окончательную форму и вид им придала рука Куртиля де Сандра. Стремясь угодить вкусам как серьезных, так и более легкомысленных читателей, автор сознательно чередует рассказы о любовных приключениях героя с повествованием о политической жизни двора, военных кампаниях, исторических событиях. Причем если большую часть первого тома занимает любовная жизнь самого д’Артаньяна, то в дальнейшем тематика личного расширяется: это и отношения мушкетера с Мазарини, и его приключения в Англии, а также авантюрные истории других героев. Так, в начале первого тома после рассказа о военных действиях французов и испанцев, о славных победах Франции в Эльзасе и Италии, речь заходит об интрижке д’Артаньяна с хозяйкой дома, где он был на постое, о ревности мужа, о его стремлении отомстить юноше. Затем читатель снова переносится на поле брани, узнавая о том, что король посылает часть войск в Руссильон, который необходимо отстоять, а далее на двух страницах следует характеристика Ришельё, «одного из самых великих людей не только Франции, но и всей Европы» — штамп, переходящий из одного произведения в другое. За этим следует история заговора Сен-Мара, рассказанная более подробно, чем в предыдущем произведении. Сообщение о смерти Ришельё, о действиях короля и о выдвижении Мазарини прерывается продолжением любовных приключений д’Артаньяна, рассказом о кознях мужа его возлюбленной, о помощи Тревиля, об обещании юноши впредь быть осторожнее. Затем мы вновь возвращаемся ко двору с его интригами и сложными отношениями между королем, кардиналом и королевой.

В третьем томе, более серьезном по содержанию, как и было указано в обращении к читателю, мы встречаем все то же чередование общественного и личного. Однако, как и в конце «Мемуаров M. L. C. D. R.», героем любовных историй становится не сам, уже немолодой, герой, но другие персонажи — прежде всего юный король. Начав с краткой характеристики Кромвеля и положения дел в Англии, автор возносит хвалу выносливости и доброму нраву молодого монарха Франции, после чего приступает к рассказу о том, как д’Артаньян под видом торговца табаком идет на разведку. Благодаря хитрости ему удается пробраться к осажденной части армии короля и сообщить о приближающейся подмоге. Кстати, для Рошфора, героя «Мемуаров M. L. C. D. R.», неоднократно менявшего свои обличья, шпионаж был основным занятием; это оказалась очень продуктивная тема, во многом объясняющая успех первого романа. За описанием процесса воспитания молодого Людовика XIV и его отношений с кардиналом следует рассказ о том, как Мазарини тешил д’Артаньяна обещаниями назначить его капитаном мушкетеров, на деле всячески препятствуя этому, чтобы как можно выгоднее продать эту должность. Далее читатель узнает об отказе героя от предложения Фуке перейти на его сторону, предшествовавших этому решению мучительных раздумьях, а затем о поездке д’Артаньяна в Англию с дипломатическим поручением кардинала.

Таким образом, хотя любовные приключения действительно отходят на второй план — д’Артаньян стал старше и мудрее, его теперь больше заботит продвижение по службе и состояние — авантюрно-психологическая линия романа сохраняется, идет ли речь о военных хитростях героя, свидетельствующих о его смекалке и отваге, или о его сложных отношениях с кардиналом, в которых ему приходится пустить в ход весь свой ум и проницательность. Что же касается любовных историй, то теперь главную роль в них играет молодой король: его увлечение племянницей кардинала, его страсть к мадемуазель де Лавальер, хотя и сам д’Артаньян в конце третьего тома все еще продолжает покорять женские сердца.

При построении произведения автор использовал ту же структуру, что принесла ему успех в «Мемуарах M. L. C. D. R.»: чередование истории и вымысла, history и story, хотя в первом романе место любовных увлечений занимают бесконечные тяжбы с родственниками и вставные эпизоды, приходящие на память Рошфору. Куртиль де Сандра, умело чередуя и переплетая авантюрно-психологическую линию повествования с документально-исторической, поддерживает интерес читателя, его стремление узнать дальнейшее развитие событий и в то же время стремится убедить его в том, что все описанное — чистая правда.

Если о жизни Кольбера рассказывалось по годам, а вехами в истории Тюренна служили военные кампании, победы и поражения Франции, то в «Мемуарах г-на д’Артаньяна», как и в «Мемуарах M. L. C. D. R.», мы встречаем и то и другое. Хотя точные даты начинают регулярно появляться лишь в самом конце первого тома, установить хронологию событий достаточно легко по тем историческим событиям, о которых идет речь: война с Испанией, взятие Арраса, заговор Сен-Мара, смерть Ришельё и Людовика XIII, арест Фуке, рождение наследника престола, Пиренейский мир и т. п. Датировка по политическим и, главным образом, по военным событиям вполне естественна для человека, принимавшего в них самое активное участие. Упоминание знаменательных фактов недавнего прошлого, хорошо известных читателю, свидетельствует о точности и достоверности повествования, которое становится еще более «историческим» оттого, что автор часто указывает и точные даты: военная кампания 1644–1645 годов, заключение мирного договора 24 октября 1648 года, назначение Фуке сюринтендантом финансов в начале 1653-го, поездка д’Артаньяна в Англию сразу после завершения кампании 1654-го, возобновление военных действий в 1655-м, смерть Мазарини 9 марта 1661-го и, наконец, осада Маастрихта и смерть героя в 1673 году.

Повествование отличают не только временные, но и пространственные ориентиры: обилие географических названий позволило бы установить точные маршруты передвижения французских войск. Часто появляются и названия других стран — союзниц и противниц Франции: Испания, Португалия, Фландрия, Нидерланды, но особое место занимает Англия. Уже в этом произведении Куртиля де Сандра мы видим тот интерес к «прекрасному острову», который будет характерен для XVIII века: Куртиль отправляется туда сам и посылает своего героя, причем не один, а целых четыре раза! Можно сказать, что наряду с историей Франции в романе прослеживается и история Англии: в первый раз д’Артаньян приезжает в эту страну в разгар борьбы Карла I за трон, затем возвращается на остров уже после установления протектората Кромвеля, снова едет туда через некоторое время в качестве шпиона кардинала, который хочет узнать о положении в этой стране из надежного источника, и, наконец, последнее путешествие совершает по поручению короля, с тем чтобы поздравить Карла II с воцарением на английском престоле.

Произведения насыщены историческими вехами, и, поскольку время действия примерно одно и то же, представляется интересным сравнить то, каким образом показаны одни и те же события в разных произведениях — например, заговор Сен-Мара, речь о котором идет в «Жизни виконта де Тюренна», в «Мемуарах г-на д’Артаньяна» и в «Мемуарах M. L. C. D. R.».

Разумеется, основная канва событий и персонажи идентичны: Сен-Мар, сын маршала д’Эффиа, был выдвиженцем кардинала Ришельё и снискал особую милость короля, но вместо благодарности к своему благодетелю хочет избавиться от него, мечтая сам занять пост первого министра. К своему заговору он привлекает не только герцога де Буйона и своего друга де Ту, но и обращается за помощью к испанцам. Хитрому кардиналу удается раскрыть его планы и добиться ареста и смерти заговорщика.

В «Жизни виконта де Тюренна» автор придерживается документально подтвержденных фактов, не высказывая своего отношения к героям, не стремясь раскрыть их психологию, движущие силы их поступков. Мы узнаем лишь, что Сен-Мар недоволен своим положением, что кардинала огорчают его козни, ибо вследствие них он лишается королевского доверия, что герцог де Буйон труслив по природе. Предложения кратки, логичны, в них четко выражены причинно-следственные связи.

В «Мемуарах г-на д’Артаньяна» эта история обрастает деталями и подробностями, например, о быстрой и блестящей карьере Сен-Мара, имя которого читатель узнает не сразу, а лишь после рассказа о его отношениях с королем и кардиналом: таким образом, автор пытается заинтриговать, усилить напряжение, выдержать паузу. Далее следует подробный рассказ об отношениях Сен-Мара с королем, который не расстается со своим любимцем ни на минуту, о тех обманных путях, которые использовал Сен-Мар, стремясь во что бы то ни стало избавиться от кардинала и привлечь на свою сторону как можно больше сильных сторонников, о тщетных попытках заговорщика переманить к себе осторожного Тревиля, всей душой ненавидящего кардинала. Очевидно, что Тревиль появляется здесь лишь для того, чтобы история заговора Сен-Мара не представлялась инородным телом в романе, а была связана если не с главным героем, то хотя бы с одним из близких ему людей.

Добавляется и любовная подоплека: Сен-Мар хочет стать герцогом и пэром, чтобы иметь возможность жениться на принцессе Марии, в которую он страстно влюблен (в «Жизни виконта де Тюренна» этим героем двигали исключительно амбиции). Важную роль играет и сам король, который якобы признается Сен-Мару в том, что не слишком «разгневается», если тот избавит его от Ришельё, — факт, которому может быть место только в вымышленном произведении, поскольку его достоверность невозможно подтвердить и проверить, так же как и все переговоры Сен-Мара с Тревилем и с его поверенным де Ту: их не было в предыдущем произведении, и они-то и делают этот эпизод в «Мемуарах г-на д’Артаньяна» динамичнее и увлекательнее. Король, с одной стороны, хочет избавиться от опеки кардинала, а с другой — боится этого, так как без помощи Ришельё дела Франции идут все хуже и хуже (узнав о кознях, тот сказался больным и отошел от политической жизни). Кардинал же весьма хитер и умело убеждает короля в том, что необходим ему, в результате чего в очередной раз одерживает победу над своими врагами и добивается приказа об аресте заговорщиков.

Таким образом, сложные отношения между королем, кардиналом, Сен-Маром и его сторонниками выступают на первый план, и психологический механизм заговора — ненависть, ревность и любовь — показан убедительно.

Употребление негативно окрашенной лексики передает субъективный взгляд рассказчика, его отношение к заговору, который он осуждает и с моральной стороны, и как патриот своего отечества. Взволнованное повествование о судьбах заговорщиков дает повод для размышлений и сентенций.

В «Мемуарах M. L. C. D. R.», как увидит читатель, сам заговор отодвинется на второй план, а на первый выйдет та важная роль, которую в раскрытии заговора сыграл сам герой романа.

Один и тот же эпизод рассказан по-разному в зависимости от жанра: авторская оценка, психологические характеристики и мотивировки поведения, использование недостоверных фактов — то есть все то, что свойственно роману, мы находим на страницах «Мемуаров M. L. C. D. R.» и «Мемуаров г-на д’Артаньяна», и не только в рассказе о заговоре Сен-Мара.

В обоих произведениях романическое начало проявляется прежде всего в постоянном присутствии рассказчика, не совпадающего с автором, во внутренней фокализации, передающей субъективное видение мира, а также в умелом чередовании внешнего (истории) и внутреннего (личная жизнь) планов, равно как в художественном стиле романа, в умении представить сухие факты как живые сцены, заинтересовать и поразить читателя.

Для героев характерно эмоциональное отношение к описываемым лицам и событиям, размышления, ироническое отношение к самому себе и к окружающим. Часто встречаются отступления (рассказы о других людях, служащие подтверждением или примером), «двойной регистр», когда зрелый и умудренный опытом рассказчик оценивает поступки своей юности — приемы, характерные для художественного произведения. Это позволяет увидеть, как угол зрения меняет все повествование, как одни и те же события, увиденные и рассказанные в разных ракурсах, могут быть предметом как исторического повествования, так и романа.

Все творчество Куртиля свидетельствует о том, что он колеблется, как маятник, между двумя полюсами — историей и вымыслом, history и story, — приближаясь то к одному, то к другому. Само определение жанра мемуаров, которое дает Куртиль де Сандра в одном из своих произведений («История войны в Испании, Баварии и Фландрии, или Мемуары г-на маркиза д’***»), характеризует специфику созданных им произведений: в воспоминаниях, по мнению писателя, содержатся вещи, имеющие отношение к политике, галантной жизни и войне, — именно эту смесь мы находим во всех апокрифических мемуарах писателя. Все псевдомемуары построены по общей схеме: для них характерна фрагментарная композиция, большое количество анекдотов без всякой логической связи с основной темой повествования, традиционные для романа темы (ранняя смерть матери, незаконное происхождение, несчастья ребенка, служба в армии и т. п.), а также переплетение вымысла с реальными историческими событиями. Примечательно, что эта оказавшаяся столь продуктивной структура была найдена писателем в его первом апокрифе — «Мемуарах M. L. C. D. R., повествующих о наиболее примечательных событиях правления кардинала Ришельё и кардинала Мазарини, а также о многих занимательных подробностях царствования Людовика Великого».

Согласно сложившейся литературно-исторической традиции, бытовавшей уже во времена Дюма-отца, аббревиатура M. L. C. D. R. значит «господин граф де Рошфор» (Monsieur le Comte de Rochefort). Так, хотя в амстердамском издании 1742 года, вышедшем без указания имени автора, но с отсылкой к издателю Куртиля Хенрику ван Булдерену, сохранена аббревиатура на титульном листе, но в подробном алфавитном указателе персонажей главный герой назван графом де Рошфором, и в статье под этим именем почти на пяти страницах изложены все основные события книги с указанием страниц (см.: Rochefort 1742). Репринтное издание, выпущенное трижды (два издания — 2009 и одно — 2010) американским издательством «Kessinger Publishing», специализирующимся на редких книгах, указывает имя Рошфора на титульном листе (см.: Courtilz Rochefort 2009). Отметим и тот факт, что крупнейший специалист по творчеству Куртиля Ж. Ломбар в своей статье называет данный роман «Мемуары Рошфора» (см.: Lombard ACS 1988:134).

Однако, о каком именно из многочисленных Рошфоров идет речь, неизвестно. Поскольку уже в первой половине XVIII века имя Рошфора указывалось вполне определенно, то весьма вероятно, что прототипом главного героя мог стать наиболее прославленный из этого рода на тот момент. Однако, о ком именно идет речь, неизвестно. Вполне вероятно, что прототипом главного героя мог быть Шарль III де Гиз-Лотарингский (1620–1692), военный, служивший во время Тридцатилетней войны (1618–1648 гг.) в Италии (1641 г.) и Пикардии (1642 г.) под началом своего дяди графа де Аркура. Под командованием герцога Энгиенского он принимал участие в битве при Рокруа (1643 г.) и других знаменитых сражениях. В 1662 году Людовик XIV назначил его генерал-губернатором Пикардии и Артуа. Годы жизни и факты биографии этого представителя славного рода Рошфор наиболее точно соответствуют истории героя Куртиля, однако несомненно то, что в своем стремлении создать характер хотя и индивидуальный, но весьма типичный для данного времени писатель позволяет себе полную свободу в изображении жизни героя, вдохновляясь фактами биографий других представителей эпохи.

В названии, весьма характерном для творчества Куртиля (ср.: «Война в Испании, Баварии и Фландрии, или Мемуары г-на маркиза д’***», «Война в Италии, или Мемуары г-на графа д’***», «Мемуары г-на д’Артаньяна, содержащие множество частных и секретных сведений о событиях, которые произошли в царствование Людовика Великого» и др.), указывается имя главного героя и рассказчика, но подчеркивается, что речь пойдет не только о его жизни, но и об исторических событиях: жизнь частного человека накрепко вписана в историю страны.

В предисловии, написанном якобы близким другом героя, сообщается, что автор сего произведения столь хорошо известен, а события, о которых он рассказывает, произошли в столь недавнем прошлом, что нет необходимости что бы то ни было объяснять или оправдывать. Поскольку со времени написания романа прошло уже более трех столетий и современному читателю события и лица уже не кажутся столь близкими и знакомыми, текст романа снабжен в настоящем издании обширными примечаниями, которые не только предлагают недостающие и весьма любопытные исторические и географические сведения, но и подтверждают подлинность большинства изложенных фактов. Это вполне соответствует и словам автора предисловия, подчеркивающего: всем военным и придворным прекрасно известно, что автор этого произведения «никогда не выдавал вымысел за истину и уж тем более не писал ничего такого, что могло бы ввести публику в заблуждение». Далее, как бы предвидя упреки и недоумение читателей, автор предисловия добавляет, что некоторые вещи могут показаться «удивительными», однако «не следует думать, будто таковых не происходило в действительности». Аналогичные слова мы уже видели в предисловиях к «Мемуарам г-на д’Артаньяна» и «Мемуарам г-на маркиза де Монбрюна» в форме авторского предупреждения, что рассказываемые события подчас представляются столь «невероятными» и «выдуманными», что можно усомниться в их подлинности; однако имя героя и его жизнь известны столь многим, что стоит лишь прислушаться к их мнению, чтобы убедиться: автор рассказывает чистую правду. Те же доводы мы находим и в предисловии к «Мемуарам г-жи маркизы де Френ», чьим автором является якобы сама маркиза, которая замечает, что ее история, какой бы неправдоподобной она ни казалась, известна почти всем во Франции.

Еще одним доказательством правдивости автора, по мнению «его друга»-публикатора, является тот факт, что он рассказал о своих семейных делах такое, что на его месте многие предпочли бы скрыть. Маркиза де Френ в своем предисловии также пишет, что сочла за лучшее рассказать правду даже в тех случаях, когда та была не в ее пользу.

Таким образом, основная цель предисловий Куртиля де Сандра — убедить читателя в подлинности описываемых событий, для чего он нашел очень хитрый ход — доказательство от противного. Писатель, скрываясь под маской автора предисловия (близкого друга, издателя или самого героя), выражает недоверие к рассказанному и недоумение, но сам же весьма убедительно разбивает собственные сомнения так, что читателю не остается ничего иного, как сдаться и признать: правда действительно выглядит подчас весьма неправдоподобно.

Поэтому предисловия большинства романов-мемуаров Куртиля написаны по одной схеме: объяснение того, как их тексты попали в руки к издателю; уверения в правдивости описанных событий; воспитательное значение произведения; удовольствие от чтения. Отметим, что три последних момента были характерны и для подлинных мемуаров, к которым добавлялось еще и желание понять себя и прожитую жизнь. Отсутствие этого стремления в псевдомемуарах Куртиля де Сандра приводит к меньшему психологизму: его героев не мучают сомнения, не терзают неудовлетворенные политические амбиции, их место в романе-мемуарах займут страсти — любовь и ревность; герои не погружены в себя, но обращены к внешнему миру.

Какова же цель героя псевдомемуаров? Та же, что и у большинства подлинных мемуаристов эпохи, будь то кардинал де Рец или Бюсси-Рабютен, — взять реванш над прожитой жизнью, обнародовав ту далеко не последнюю роль, какую он играл в секретных делах своей страны, принести пользу и доставить удовольствие. Но, в отличие от подлинных мемуаров, герои Куртиля де Сандра не пытаются осмыслить свою жизнь, скорее ими движет желание поведать о своих приключениях и подчеркнуть свою роль в истории.

Романические мотивы, такие как рождение при чрезвычайных обстоятельствах и ранняя смерть матери, тяжелое детство, помощь богатого родственника или друга семьи, начало самостоятельной жизни в раннем возрасте, служба в армии, сражения, дуэли, секретные задания, заграничные путешествия, тюрьма и, наконец, славная смерть или добровольное уединение — то есть все то, что Куртиль почерпнул из своей собственной жизни и столь продуктивно использовал во многих своих произведениях, — станут в дальнейшем штампами приключенческого романа. Так историческая реальность — территория, — переработанная в соответствии с жанром, становится материалом для вымышленного сюжета — карты.

Следует отметить, что о детстве и юности героя говорится весьма кратко, без подробностей: так, мы почти ничего не узнаём ни о странствиях подростка с цыганами, ни о начале его военной службы, хотя оба эти этапа, вместо того чтобы стать эллипсисами, могли бы дать большой материал для увлекательных историй в духе Г. Мало или В. Гюго. Но в это время герой-ребенок еще не вызывает интереса: подробное изображение детских лет станет популярным только после «Эмиля» (1762) и «Исповеди» (1764–1767) Руссо. Поэтому подробное повествование начинается лишь с поступления героя на службу к Ришельё, то есть с того момента, когда он включается в общественную деятельность, становится частью государства и общества.

Для того чтобы проследить, как личная жизнь героя соотносится с историей его родины, понять последовательность событий и насыщенность различных периодов, проследить хронологию, мы решили представить событийную канву в виде таблицы (см. с. 395–406 наст. изд.). Отметим, что упоминание точных дат встречается в романе крайне редко — и то когда речь в основном идет об исторических событиях: они и служат косвенным указанием на время действия, что характерно для художественного произведения.

Несмотря на все обилие приключений, выпавших на долю героя, можно заметить частую повторяемость некоторых из них, что позволяет считать их характерными и на их основании судить о личности Рошфора. Тюрьма, дуэли, секретные миссии, безденежье и обманы, семейные неурядицы, неверность друзей, несостоявшиеся женитьбы повторяются как в молодости, так и в старости. Они свидетельствуют о деятельном характере героя, о его одиночестве (к слову, ничто не наводит на мысль, кто мог быть тем другом, который публикует его «Мемуары», и тем секретарем, который напишет «Мемуары г-на де Б., секретаря M. L. C. D. R.»), о его порядочности и преданности, о неумении позаботиться о своем будущем.

Постоянные метания говорят об отсутствии четкой цели в жизни, о слабой воле, поскольку он часто следует не своим желаниям, а тому, куда направляют его другие. Даже приняв решение изменить собственную судьбу, он не достигает успеха — ведь не он управляет ею, а она ведет его за собой: сам же он плывет по течению, иногда барахтаясь, чтобы выбраться из стремнины, но не пытаясь изменить направление, настоять на своем.

Неудавшуюся личную жизнь героя, боязнь женщин можно, почти по Фрейду, объяснить впечатлениями раннего детства: смерть матери, неудачные женитьбы отца, жестокость мачехи приводят к тому, что герой всего лишь раз испытывает настоящее чувство, да и то уже в старости. Молодость же его, в отличие, к примеру, от д’Артаньяна в первом томе «Мемуаров» последнего, проходит не в любовных приключениях, а в шпионских путешествиях, дуэлях и тюрьмах.

Поездки, дуэли и тюрьмы служат для заполнения «пустот» в повествовании: поскольку Куртиль сознательно отказывается от подробного описания исторических событий — ведь он пишет отнюдь не историю, — ему необходимо найти занятие своему герою в периоды затишья политической и военной жизни. В общей сложности герой проводит в тюрьмах около 10 лет и в это время «выпадает» из активной деятельности; его пребывание в заточении позволяет повествованию, перескочив сразу через несколько лет, быстро продвигаться вперед, поскольку пресловутые тюремные годы представляют собой эллипсис.

Более 60 лет жизни страны и отдельного человека описаны на страницах этого не столь объемного (около четырехсот страниц) произведения (заметим, что «Мемуары г-на д’Артаньяна», охватывающие меньший временной отрезок — герой погибает в возрасте примерно пятидесяти лет, в то время как M. L. C. D. R. умирает, когда ему уже за семьдесят, — занимают объем в три раза больший).

Следует обратить внимание на то, что в этом произведении почти нет портретных описаний, столь популярных в мемуарах: так, Рец предлагает своему читателю целую портретную галерею главных участников событий. А вот для романа этой эпохи портрет нехарактерен — описание героев стереотипно и лишено художественности. Герой Куртиля подмечает лишь некоторые черты или детали внешности, предпочитая рассказывать о поступках, что придает еще больший динамизм повествованию. Подробных портретных описаний мы у него не найдем — рассказчик характеризует лишь поведение персонажей, их душевные качества, для чего ему бывает достаточно одной-двух фраз. В тех редких случаях, когда описание все-таки присутствует, оно, прежде всего, выражает его личное отношение к конкретному человеку. Наиболее любопытным представляется характеристика Кольбера, которого рассказчик сравнивает с Никола Фуке. Под внешней скромностью двуличный Кольбер скрывает безмерные амбиции и, хотя и кажется прямолинейным в разглагольствованиях о своей преданности, на деле бессовестно и безнаказанно ворует. Объявив войну всему человеческому роду, он стал жесток сверх всякой меры, хотя другим рекомендует мягкость в поведении. Единственным его достоинством, по мнению героя, было умение прятать свои недостатки. Многие думали, что он отказался от всех удовольствий ради дел, но на самом деле не было человека развратнее его, умудрявшегося при своей активной государственной деятельности отдавать столько времени гризеткам; притом если в обществе его всегда видели озабоченным и недовольным, то эти легкомысленные дамочки неустанно наслаждались его хорошим настроением. Так возникает весьма едкий с нравственной точки зрения портрет, выдающий явную неприязнь рассказчика.

Можно отметить и весьма ироничную характеристику герцога Орлеанского, которого рассказчик сравнивает с его братом-королем, отмечая величественность последнего и «низкие» манеры первого. Едкая ирония и сатира демонстрируют дар Куртиля-памфлетиста, проявленный им и в других жанрах.

Многочисленные дуэли, видимо, призваны подчеркнуть и мастерство владения оружием, и смелость героя, которые он не имеет возможности проявлять ни в политике, ни на войне. Политические интриги требуют совсем иных качеств, и хотя M. L. C. D. R. подчеркивает, что сослужил своей родине большую службу, однако из его рассказа мы можем лишь догадываться, какого рода поручения он выполнял. Куртиль впервые в литературе обращается к изображению профессионального шпиона, Джеймса Бонда XVII века, каковым, по сути, и является M. L. C. D. R. Отметим, что в 1897 году произведение Куртиля, сильно измененное явно для привлечения публики, взбудораженной знаменитым делом Дрейфуса, было издано под следующим названием: «Секретный агент Ришельё. Приключения графа де Рошфора, рассказанные им самим. Полиция и контрполиция. Жертвы кардинала. Скандалы двора и города» (см.: ACR 1890; Lombard ACS 1988: 139). Своим удивительным чутьем писатель угадывает, что шпионская тема представляет несомненный интерес — секретные миссии будут выполнять и герои других его произведений, например, тот же д’Артаньян. Но в Европе этой теме будет суждено оказаться надолго забытой, и только американец Фенимор Купер обратится к ней в своем первом романе «Шпион» (1819), принесшем ему небывалый успех. Куртиль и Купер, разделенные веками и океанами, через изображение секретных миссий показывают историческую эпоху, будь то Франция периода заговоров и войн или Америка периода борьбы за независимость, причем именно шпионская тематика придает повествованию одновременно и увлекательность, и достоверность.

M. L. C. D. R. — то есть Рошфору — еще далеко до профессионального шпиона: как правило, в его приключениях все решает Его Величество Случай. Так, непредвиденная встреча с незнакомцем, выходящим из Люксембургского дворца, и слежка за ним по просьбе Ришельё приводят к раскрытию заговора Сен-Мара. За заговорщиками устанавливается тайное наблюдение, и, когда одного из них арестовывают, M. L. C. D. R. удается найти договор с испанцами, благодаря чему заговор оказывается раскрыт, а Сен-Мар и де Ту приговорены к смерти. Повествователь подробно останавливается на своей роли в этом деле: именно он выследил изменников, и он же обнаружил договор в сапоге арестованного. Это, по существу, единственный случай, в котором он, по его словам, сыграл действительно важную роль, оказав большую услугу своему благодетелю Ришельё: хотя Рошфор и намекает на другие свои заслуги, никаких конкретных фактов он не приводит. Объясняется ли это скромностью рассказчика или невозможностью автора приписать своему герою деяния слишком известные? Ведь одно дело, когда речь идет о Тюренне или д’Артаньяне, прославившихся на поле боя, — и совсем другое, когда на важное место «претендует» человек, чье имя скрыто аббревиатурой.

Стычки и тюремные заключения в юности, ранения и болезни в старости призваны подчеркнуть несчастную долю героя: он не перестает жаловаться на судьбу — сколько раз ему суждено оказываться жертвой обмана, мошенничества, наветов и клеветы; и жизнь его началась-де под несчастливым знаком. Можно сказать, что герой Куртиля — один из первых страдальцев во французской литературе: ему не дано ни насладиться уютом семейного очага, ни гордиться удачной деловой карьерой, — напротив, он постоянно в движении, мечется, пытаясь чего-то достичь, чтобы обрести умиротворение лишь в самом конце.

Интерес романа заключается прежде всего в тех связях, которые устанавливаются между героем и историей, в его личной включенности во многие важные события, служащие опорными точками в повествовании, в том, что социальные изменения показаны через призму их личностной значимости. Все переломные моменты в жизни героя связаны с историей Франции: встреча с Ришельё; смерть кардинала-благодетеля; участие во Фронде; возвращение на королевскую службу; смерть виконта де Тюренна.

Переход от реальности к вымыслу происходит у Куртиля де Сандра за счет усложнения структуры произведения, нагромождения приключений, частого изменения ситуаций, что мы находим, хотя и в меньшей степени, в псевдомемуарах маркизы де Френ и маркиза де Монбрюна. Такая событийная насыщенность жизни героя вводит в заблуждение даже самого автора, который дает ему больше лет, чем могло быть на самом деле: возникает впечатление, что такое количество событий может вместить лишь очень долгая жизнь, и субъективное восприятие времени входит в противоречие с исторической хронологией. Кажется, что сам автор, так же как и герой, вспоминает о возрасте, только когда ему об этом напоминают, и читатель, узнав, что рассказчику уже перевалило за семьдесят, удивлен не меньше самого M. L. C. D. R. Тогда автор, как бы одумавшись и осознав, что подобное поведение не пристало в столь почтенном возрасте, быстро уводит своего героя с первого плана, который заполняют истории знакомых и друзей. Это дает возможность Куртилю отдаться собственной страсти к галантным историям, в изобилии появляющимся в конце повествования — на последних страницах двенадцать вставных историй сменяют друг друга как в калейдоскопе! Едва ли не половину текста романа занимает не главный герой, а другие, посторонние для повествования, персонажи, появляющиеся в первый и последний раз. Как правило, они возникают по аналогии: то или иное событие, упоминание какого-либо лица заставляют героя вспомнить подобное, рассказать, забежав вперед или вернувшись назад, о том, что случилось с этим человеком в прошлом или что ждет его в будущем.

В забавных анекдотах автор проявляет большую свободу и легкость, не стремясь к обобщению и рассуждению. Создаваемые им анекдоты (мы употребляем это слово в его французском значении — краткая, как правило, подлинная, забавная история) имеют небольшой объем, в их основе часто лежит какое-то меткое словцо или смешное, порой весьма пикантное, происшествие, героями которого могут быть лица как вымышленные, так и исторические. Таковы, например, весьма фривольные анекдоты о племяннице Ришельё герцогине д’Эгийон, о фрейлине королевы мадемуазель де Герши или о Ривароле. То, чего не позволяет рассказчик в повествовании о собственной жизни — слишком благоразумный, чтобы допустить такое неприличие, — он охотно использует, рассказывая о других.

В этих коротких историях проявляется и психологическое мастерство Куртиля: одним штрихом, одной фразой он умеет обрисовать характер, высмеять порок. Один из его анекдотов весьма напоминает сюжет «Мещанина во дворянстве»: некий безумец (как его называет рассказчик) выбирает себе герб, говорящий о его родстве с королями, одевает слуг в богатые ливреи, мечтает за любые деньги купить генеалогию родства с королевским домом.

Эти забавные штрихи многое могут рассказать о нравах века, которые часто критикует M. L. C. D. R.: благодаря им картина жизни становится более живой и разнообразной. Хотя в романе Куртиля мы слышим только голос рассказчика, но его обращение к судьбам других не только развлекает, но и ярко показывает окружение — людей таких же, как и он сам, с их слабостями и достоинствами.

А. Д. Михайлов полагает, что французская новеллистика «в наибольшей степени — по сравнению с другими жанрами — воспроизводила облик времени, подробно рассказав о том, как жили люди той эпохи и как они чувствовали. <…> Это ощутили рассказчики конца Ренессанса: они охотно включали в свои мемуары, бытовые очерки, философские труды и даже квазинаучные трактаты богатый новеллистический материал» (Михайлов 1998: 4). Этот же прием мы отмечаем и у Куртиля де Сандра, берет ли он свои истории из реальной жизни или из собственной фантазии. Скопление анекдотов в романе порой выглядит искусственным, события подчас неправдоподобны — и тем не менее эта фрагментарность складывается в конечном итоге в некий образ эпохи, в разнообразный калейдоскоп ее зорко подмеченных автором ликов и черточек.

Фрагментарность построения текста — эту деталь творчества Куртиля вполне можно назвать как нельзя более современной, созвучной нынешнему компьютерному сознанию: в мгновение ока, одним кликом, рассказчик прерывает основную нить, перескакивает на новый сюжет, чтобы затем так же внезапно вернуться к своему повествованию.

Особый интерес среди всех побочных историй представляет рассказ о жизни маркиза де Френа, с которым M. L. C. D. R. якобы познакомился во время очередного заключения в тюрьму. История эта любопытна тем, что несколько лет спустя, в 1701 году, Куртиль де Сандра снова вернется к ней, создав женскую версию событий в романе «Мемуары г-жи маркизы де Френ» (Амстердам, 1701).

Куртиль де Сандра — один из немногих писателей-мужчин XVII века, в творчестве которого немалое внимание уделено женщинам: они выходят на первый план в сборнике памфлетов «Дамы в их естестве» (Кёльн, 1686), в романах («Мемуары г-жи маркизы де Френ», 1687; «Приключения графини из Страсбурга и ее дочери», Гаага, 1716) и в сборниках галантных новелл («Любовные и галантные новеллы», 1678; «Новый сборник галантных писем и записок», 1680). Писатель следует примеру своего знаменитого соотечественника аббата де Брантома (1540–1614), основной труд которого «Мемуары господина де Брантома, содержащие жизнеописания галантных дам его времени» был впервые издан в Лейдене в 1666 году. Если в более раннем произведении — «Жизнеописании знаменитых женщин» — аббат не скрывает имен, то в «Галантных дамах» не названо ни одного настоящего: более того, как признается автор, он так искусно скрывает подлинные лица, что угадать их невозможно. Однако пересказываемые им истории были так хорошо известны современникам, что ни для кого не оставалось тайной, о ком идет речь.

Памфлеты Куртиля де Сандра тоже писались по живым следам, и читатель легко понимал, на кого направлена сатира писателя. Подобно Брантому, Куртиль использует анекдоты для доказательства или иллюстрации своих рассуждений, нанизывает их друг на друга, следуя аналогии. Как отмечает А. Д. Михайлов, Брантом «насытил свои рассуждения новеллистическим материалом в таком количестве, что его хватило бы не на один сборник новелл» (Михайлов 1998: 5). То же самое можно сказать и о романах Куртиля де Сандра, порой чрезмерно насыщенных краткими забавными анекдотами, однако их главной темой, в отличие от «Галантных дам», является не любовь, а нравы века, хотя Куртиль и чужд ханжества, а некоторые описываемые им сцены весьма пикантны. Превосходным примером того, что почти любой анекдот, занимающий одну, реже — несколько страниц, мог бы стать сюжетом самостоятельного произведения, и является история маркизы де Френ, сперва рассказанная как короткий забавный случай, а затем выросшая в роман-псевдомемуары.

Любопытно отметить, что мир произведений Куртиля де Сандра представляет собой единое целое: понятно, что изображается одна и та же эпоха, но читатель еще и встречает в разных произведениях одни и те же знакомые имена. Мы уже говорили о том, что во многих произведениях писателя изображены одинаковые, но по-разному описанные события (заговор Сен-Мара, арест Фуке, гибель Тюренна и др.). Кроме маркиза де Френа, в «Мемуарах M. L. C. D. R.» мы встречаем д’Артаньяна и его приятеля Безмо, которые отговаривают героя от службы у Мазарини, приводя в пример самих себя: за долгие годы преданного служения им-де ничего не удалось достичь. Появляется на страницах произведения и имя самого Куртиля, родственника M. L. C. D. R. — достойного человека, «состоявшего в родстве и с лучшими семьями провинции» (с. 24 наст. изд.). Поскольку о жизни самого писателя известно не так уж много, можно предположить, что у этой истории есть автобиографическая основа: сама жизнь часто давала Куртилю материал для художественного творчества.

Для Куртиля де Сандра характерно использование первого лица в самых разных функциях: это он сам, как в качестве писателя, так и в качестве военного или путешественника; но это и рассказчик-свидетель, и рассказчик-герой. В «Мемуарах M. L. C. D. R.» рассказчик является и героем произведения, поэтому мы видим его в двух ипостасях: как активного участника событий и как повествователя. Рассказывая о себе, герой не пытается понять причины того, почему ни политическая, ни военная карьера не принесли ему столь желанного успеха. Он принимает свою жизнь такой, какой она была, не приходит в отчаяние от того, что многое не удалось, смиряется со своей жестокой судьбой. Ему свойственно не сокрушение о прошлом, но скорее констатация своих ошибок и заблуждений, и сожалеет он скорее о ходе истории, чем о собственной жизни. Если авторы подлинных мемуаров — Рец, Бюсси-Рабютен, мадемуазель де Монпансье — представали в своих произведениях как личности особенные, неповторимые, то герой Куртиля — один из многих, лицо частное и вполне обычное: так, сокрытие имени, отсутствие ориентации на рассказ о жизни некоего реального человека ведет к описанию характерного, к типизации, а не индивидуализации. Хотя это личность, безусловно, неординарная, но многое случившееся с ним вполне могло произойти и с другими.

В творчестве Куртиля де Сандра сочетаются разные тенденции, характерные для его эпохи: стремление к исторической точности и склонность к сочинительству, правда и вымысел. «Мемуары г-на д’Артаньяна» являются переходным произведением от псевдомемуаров к роману: герой его — личность историческая, в центре внимания — его общественная жизнь, автор старается следовать хронологии, стремится к точности в описании исторических событий, о чем свидетельствует обилие дат и географических названий (вероятно, писатель широко использовал документы). Перед нами жизнь конкретного человека, фактов биографии которого Куртиль старается придерживаться, хотя, в отличие от «Жизни виконта де Тюренна» и, тем более, «Жизни Жан-Батиста Кольбера», и вводит в свое повествование «вымышленные конфигурации».

Сокрытие подлинного имени героя в «Мемуарах M. L. C. D. R.» предоставляет автору больше возможностей для вымысла: в этом произведении на первом плане — не конкретное историческое лицо (как Тюренн или д’Артаньян), а вымышленное, и если какие-то факты жизни реального Рошфора и послужили материалом для автора, они типичны — яркая индивидуальность рассказчика не играет в них заметной роли.

Задолго до появления исторического романа В. Скотта Куртиль выводит на первый план героя придуманного, отводя подлинным историческим личностям роль второстепенную. История, занимая важное место в повествовании, дается лишь в той мере, в какой герой принимает в ней участие. Это позволяет назвать писателя одним из основателей приключенческого и исторического романа — двух жанров так называемой формульной литературы, которым будет суждена великая будущность и долгая жизнь, чего нельзя сказать о произведениях его самого, надолго забытых и лишь теперь возвращающихся к современному читателю.

Так, в 1965 году были изданы в сокращенном варианте «Мемуары г-на д’Артаньяна» (переизданы в 1987 и 2001; см.: Courtilz Artagnan 2001). Сокращение текста представляется вполне оправданным: в отличие от динамичных, захватывающих «Мемуаров M. L. C. D. R.», произведение о капитане мушкетеров затянуто и лишено напряженности. Если бы не Дюма, имя славного д’Артаньяна не дошло бы до потомков и не стало поистине мифологическим!

В 2004 году в издательстве Дежонкьер были переизданы «Мемуары г-на маркиза де Монбрюна» (см.: Courtilz Montbrun 2004), в 2009-м — «Жизнь виконта де Тюренна» (см.: Courtilz Turenne 2009) и «История Голландской войны» (см.: Courtilz HGH 2009). В число возвращенных читателю книг Куртиля вошли и «Мемуары M. L. C. D. R.», трижды (два раза в 2009 и один — в 2010) вышедшие, как уже говорилось, в американском издательстве «Kessinger Publishing», издающем редкие книги по специальному заказу. Подобный интерес к этому роману оправдан: на протяжении XVII–XVIII веков он издавался 22 раза, и соперничать с ним могли разве что «Мемуары г-на д’Артаньяна», переизданные 23 раза. Поэтому публикуемый перевод лучшего романа писателя, послужившего моделью для всех его последующих псевдомемуаров, а в дальнейшем для романа-мемуаров, приключенческого и исторического романов следующих веков, не только отвечает интересам современного читателя, но и дает нам возможность познакомиться с одним из выдающихся творений эпохи, как нельзя более точно отразившем ее дух.

Русский читатель имел возможность познакомиться с наиболее известным творением Куртиля — «Мемуарами г-на д’Артаньяна»: первый перевод на русский язык появился в 1993 году, когда отрывки из произведения были опубликованы в качестве приложения к роману Р. Нимье «Влюбленный д’Артаньян» (см.: Нимье 1993: 207–386). Но там речь идет не о переводе, а скорее о весьма вольном пересказе первого (в основном) тома произведения (весь второй изложен на двадцати страницах, а третий и вовсе отсутствует). Переводчик Святослав Свяцкий является и автором послесловия, где изложены весьма сомнительные сведения о жизни и деятельности Куртиля. Хронология событий далека от реальности, факты биографии писателя, который, как пишет автор, оказывается заключенным в Бастилию в 1702 году, где проводит девять лет и где создает более двадцати объемистых сочинений, сильно романизированы. На самом деле Куртиль провел в Бастилии шесть лет — с 1693 по 1699 год, а после 1702-го было издано всего лишь семь его творений. Вызывает удивление и утверждение, что Куртиль «оставил более сорока значительных по размерам рукописей, ждущих своего исследователя» (Артаньян 1993: 390). Серьезным исследователям творчества Куртиля, прежде всего Ж. Ломбару, о них ничего не известно. Хотя и можно согласиться с тем, — как уже было отмечено в этой статье, — что творчество Куртиля может таить ряд загадок и привести к новым открытиям (так, Ж. Ломбар в 1987 году установил авторство еще шести романов Куртиля, и вместе с имевшимися 36-ю это составляет на настоящий момент 42 произведения; см.: Lombard NR 1987: 193–202).

Позднее вышел полный перевод этого произведения, выполненный М. Поздняковым (см.: Артаньян 1995). К сожалению, он грешит буквализмом, что искажает стиль писателя и делает его трудным для читательского восприятия. Например, Cologne оказывается Колоном (а вовсе не Кёльном!), «chercher fortune» переведено как «поиски судьбы», a «vulgaire» — как «вульгарно»… Переводчик обращается не к тексту Куртиля, а к переработке текста Э. Глиссаном, который и указан в качестве автора произведения. Чтобы читатель получил представление об этом издании, которое мы не рекомендовали бы читать (а оно, к сожалению, легко доступно в Интернете), приведем аннотацию:

Простейшим путем к переизданию «Мемуаров месье Шарля де Баатца сеньора д’Артаньяна, капитан-лейтенанта первой роты мушкетеров короля, содержащих множество вещей личных и секретных, произошедших при правлении Людовика Великого» было бы точно перепечатать оригинальное издание, выпущенное в Колоне в 1700 году. <…> Не изменяя духу, не опресняя элегантности текста, «Мемуары» были переработаны и даны на языке, понятном и приятном человеку XX века. Сей труд стал произведением месье Эдуарда Глиссана, лауреата Премии Ренодо 1958 года и Интернациональной Премии Шарля Вейона за лучший роман на французском языке 1965 год.

Справедливости ради отметим, что сам Э. Глиссан (1928–2011) указывает Куртиля в качестве автора изданных им в 1966 году «Мемуаров г-на д’Артаньяна».

Именно этот «перевод» положен в основу научно-художественной книги Е. В. Федоровой «Люди прекрасной Франции» (историческая повесть), построенной как вольный пересказ «Мемуаров г-на д’Артаньяна»; автор ее считает исторического д’Артаньяна создателем собственных мемуаров (см.: Федорова 2003).

Куртилю в России явно не повезло. Все три автора, пусть хоть мало-мальски, но все-таки обратившиеся к его творчеству, проявили научную некомпетентность. Эту досадную оплошность призван исправить предлагаемый перевод визитной карточки автора — «Мемуаров M. L. C. D. R.», перевод, который фактически открывает этого писателя русскоязычному читателю и, несомненно, не только доставит ему удовольствие, но и принесет пользу: мастерски созданная Куртилем карта отдельной личности дает возможность обозреть территорию определенной эпохи, прогуляться с опытным проводником по ее извилистым тропам.

В. Д. Алташина

Куртиль де Сандра и Александр Дюма,

или Сто пятьдесят лет спустя

[10]

Хорошо известно, что своей плодовитостью Дюма обязан продуктивной работе «литературных негров», главную роль среди которых играл Огюст Маке (1813–1888): в соавторстве с ним было написано около двадцати романов, в том числе и самые известные — «Три мушкетера» и «Граф Монте-Кристо». Но можно условно назвать одним из «негров» Дюма и Куртиля де Сандра (1644–1712) — писателя, жившего и творившего за полтора века до него. Куртилю Дюма обязан не только образом д’Артаньяна, давно ставшего героем-мифом, но и тематикой, сюжетной канвой, яркими персонажами и увлекательными сценами трилогии о мушкетерах. А с творчеством Куртиля писателя, по всей вероятности, познакомил все тот же Маке, преподававший историю в лицее Карла Великого.

В своем предисловии к «Трем мушкетерам» (1844) Дюма указывает на то, что знаком с написанными Куртилем де Сандра «Мемуарами г-на д’Артаньяна, капитан-лейтенанта первой роты мушкетеров короля» (1700), где его особенно привлекли необычные имена Атоса, Портоса и Арамиса (см.: Дюма 1975: 6). На деле же его заимствования этим отнюдь не ограничились. Представляется любопытным проанализировать, чем обязан Дюма своему предшественнику.

Молодой и бедный гасконец, уроженец Беарна, все богатство которого состоит из старой клячи (см.: Courtilz 1701/1: 5; Дюма 1975: 10) и рекомендательного письма (см.: Courtilz 1701/1: 13; Дюма 1975: 11), покидает родительский дом в поисках славы и состояния, воодушевленный примером своего земляка Тревиля, сумевшего добиться почетной должности капитана мушкетеров (см.: Courtilz 1701/1: 2; Дюма 1975: 10). В придорожном трактире между Блуа и Орлеаном некий незнакомец позволяет себе неосторожно пошутить над его кобылой (см.: Дюма 1975: 12), что не нравится вспыльчивому гасконцу, однако незнакомец от него просто отмахивается, видимо, считая ниже своего достоинства вступать в пререкания с ребенком, каковым ему представляется д’Артаньян. Последний, однако, распаляется еще больше и, когда оскорбитель поворачивается к нему спиной, окликает его, не желая нападать сзади. Незнакомец безуспешно пытается образумить вспыльчивого юношу и наконец вынужден обнажить шпагу, угрожая заставить д’Артаньян а раскаяться в своем безумном порыве. В тот же момент на бедного гасконца обрушиваются со всех сторон «удары вил и палок» (Courtilz 1701/1: 7), и д’Артаньяну, все еще угрожающему Ронэ (так назван у Куртиля незнакомец, превратившийся в романе Дюма в графа де Рошфора — а это, последнее, имя позаимствовано им из самого известного романа Куртиля де Сандра «Мемуары M. L. C. D. R.», речь о котором пойдет ниже), под натиском слуг приходится сдаться. Его помещают в тюрьму, откуда ему удается вырваться только через два месяца благодаря помощи одного дворянина. Шпага, кобыла, белье и, главное, заветное письмо безвозвратно утрачены. Поклявшись отомстить незнакомцу во что бы то ни стало, герой продолжает свой путь в Париж (см.: Courtilz 1701/1: 5–7).

В романе «Три мушкетера» мы находим аналогичную сцену (см.: Дюма 1975: 12–17), но гораздо более экспрессивную и динамичную, что связано с особенностями жанра: у Куртиля повествование ведется от первого лица, в прошедшем времени (как и положено в мемуарах); рассказчик, повзрослевший и поумневший, оценивает свое тогдашнее неразумное поведение, в то время как у Дюма повествование ведется от третьего лица, что благоприятствует остроте и живости диалога. Так, если д’Артаньян Куртиля пишет: «Я крикнул ему, чтобы он взял в руки шпагу, так как я был не из тех, кто нападает сзади» (Courtilz 1701/1: 6), то у Дюма он говорит своему противнику: «Повернитесь же, повернитесь, господин насмешник, чтобы мне не пришлось нанести вам удар сзади». «Ах, трус! Ах, презренный! Ах, фальшивый дворянин!» — в гневе восклицает д’Артаньян в романе (Дюма 1975: 14), в то время как в «Мемуарах» он «крикнул <…>, что принял его за дворянина, но теперь ясно видит по его поведению, что он далеко не настоящий дворянин» (Courtilz 1701/1: 7). Однако различия между двумя произведениями лишь в манере повествования, все основные элементы и структура сцен одинаковы: насмешка незнакомца над кобылой, вспыльчивость д’Артаньяна, поединок, удары палок, пропажа письма.

Наконец, д’Артаньян попадает в Париж, снимает комнату на улице Могильщиков (см.: Courtilz 1701/1: 14; Дюма 1975: 21) и на следующий день отправляется к Тревилю — правильное произношение его гасконской фамилии Труавиль, что отмечается и в романе, и в «Мемуарах» (см.: Courtilz 1701/1: 2; Дюма 1975: 22). Как проходит этот первый визит в романе Дюма и каким образом д’Артаньян знакомится с тремя мушкетерами, известно всем с детских лет. В «Мемуарах» Куртиля де Сандра д’Артаньян сначала знакомится с Портосом, соседом его отца по имению, который состоит в мушкетерах вместе с двумя братьями — Атосом и Арамисом. Родственные отношения в романе Дюма опущены, но дружба, связывающая мушкетеров, крепче любых кровных уз. Портос заводит с юношей разговор, и д’Артаньян, усмотрев в его словах насмешку, отвечает весьма задиристо. На что Портос замечает, что «следует быть храбрым, но не искать ссоры, и что обида без причины так же достойна порицания, как и слабость», добавляя, что хочет быть наставником юноши (см.: Courtilz 1701/1: 16), и предлагая ему попробовать свои силы в поединке между мушкетерами и гвардейцами. Д’Артаньян без колебаний встает на сторону мушкетеров, мечтая поскорее попасть в их ряды.

Дюма в начале «Трех мушкетеров» сохранил намечавшуюся дуэль с Портосом и поединок с гвардейцами, и эта схватка, в отличие от предыдущей сцены, происходит абсолютно одинаково в «Мемуарах» и в романе. В обоих произведениях д’Артаньяна нередко называют «ребенком», отмечая, что гвардейцы, несомненно, сумеют в поединке воспользоваться его юношеской неопытностью (см.: Courtilz 1701/1: 19; Дюма 1975: 54). Начинается поединок между Жюссаком, Бискара, Каюзаком и Ротондисом — с одной стороны (три первых имени мы находим и в романе), мушкетерами и их юным другом — с другой. Д’Артаньян, быстро разделавшись со своим противником, приходит на помощь раненому Атосу, и тот благодаря поддержке юноши успевает собраться с силами и нанести решающий удар (см.: Courtilz 1701/1: 24; Дюма 1975: 56). Обо всем этом становится известно королю, которого Тревиль пытается уверить в том, что его мушкетеры мирно прогуливались и случайно встретили гвардейцев (см.: Courtilz 1701/1: 25; Дюма 1975: 58). Король приказывает Тревилю привести к нему героев поединка на следующий день (см.: Courtilz 1701/1: 26; Дюма 1975: 60).

Утром перед визитом четверо друзей идут в «игорный дом, который находится совсем рядом с конюшнями Люксембургского дворца» (Courtilz 1701/1: 29) (ср. у Дюма: «игорный дом, расположенный совсем рядом с конюшнями Люксембургского дворца» (Дюма 1975: 60)), чтобы провести там время до полудня, забавляясь игрой в мяч; один из мячей пролетает так близко от лица д’Артаньяна, что тот, опасаясь более точного удара, нежелательного перед аудиенцией с королем (см.: Courtilz 1701/1: 30; Дюма 1975: 61), оставляет игру и уходит на «галерею рядом с веревкой» (Courtilz 1701/1: 30) (ср.: «рядом с веревкой, на галерею» (Дюма 1975: 61). Среди зрителей находится гвардеец кардинала, заметивший своим товарищам, что-де «не стоит удивляться тому, что я испугался, так как, по-видимому, я — ученик мушкетеров», рассказывает у Куртиля сам д’Артаньян (Courtilz 1701/1: 30). В романе мы читаем те же слова, но сказанные уже гвардейцем: «Неудивительно, — сказал он, — что этот молодой человек испугался мяча, это, вероятно, ученик мушкетеров» (Дюма 1975: 61). Услышав такое оскорбление, д’Артаньян предлагает ему покинуть зал, и между ними начинается дуэль. На помощь своему товарищу приходят гвардейцы, а к д’Артаньяну спешат Атос, Портос и Арамис (см.: Courtilz 1701/1: 32; Дюма 1975: 63). Дуэль происходит рядом с особняком Ла Тремуя, на службе у которого состоит родственник обидчика. Слуги Ла Тремуя бросаются на выручку гвардейцам, а мушкетеры бегут за подмогой к особняку Тревиля, чтобы позвать на помощь своих (см.: Courtilz 1701/1: 32; Дюма 1975: 63). Там пришедшие им на помощь сотоварищи, возмущенные «наглостью слуг из особняка» Ла Тремуя, осмелившихся напасть на них, собираются поджечь дом, но четверо друзей убеждают их отказаться от этой затеи (см.: Courtilz 1701/1: 33; Дюма 1975: 63–64).

Узнав об этом новом поединке, капитан мушкетеров идет к г-ну де Ла Тремую, предлагая ему узнать, как на самом деле происходила стычка, у ее зачинщика-гвардейца, в тяжелом состоянии лежащего у него в доме.

Гвардеец на пороге смерти рассказывает всю правду о потасовке (см.: Courtilz 1701/1: 39–40; Дюма 1975: 66). Вечером Тревиль идет к королю, который в сильном гневе спрашивает у него, «таким ли образом следует выполнять свой долг», обрушиваясь с упреками: «его мушкетеры убивают человека и причиняют большой беспорядок, а он не говорит об этом ни слова» (Courtilz 1701/1: 42). Сравним у Дюма: «Так-то вы несете вашу службу, господин?.. Для этого ли я назначил вас капитаном мушкетеров, чтобы они убивали человека, несли смуту во весь квартал и хотели поджечь Париж, а вы при этом не говорите мне об этом ни единого слова?» (Дюма 1975: 68). Тревиль, пытаясь доказать правоту своих подопечных, предлагает королю обратиться к самому Ла Тремую, за которым немедленно посылают, но не находят его дома (см.: Courtilz 1701/1: 43; Дюма 1975: 70). В «Мемуарах» Тревиль сам рассказывает историю дуэли королю, в то время как в романе это делает Ла Тремуй на следующее утро. Д’Артаньян наконец-то представлен монарху, который находит его «совсем молодым» (см.: Дюма 1975: 71), предлагает Тревилю поместить его кадетом в роту к деверю последнего, капитану гвардейцев Дезэссару, и дает ему денежное вознаграждение (см.: Courtilz 1701/1: 50; Дюма 1975: 73).

Не прошел Дюма и мимо эпизода с перевязью: в «Трех мушкетерах» она красуется на мощной груди Портоса и служит причиной его несостоявшейся дуэли с д’Артаньяном. В «Мемуарах» расшитая золотом перевязь — такие были тогда в большой моде — принадлежит Безмо — однополчанину гасконца. Он, как и Портос в романе, стесненный в средствах, но не желая отставать от моды, смог позволить себе золотое шитье только впереди, заднюю же часть прикрывал плащом, ссылаясь на болезнь, как и герой Дюма (см.: Courtilz 1701/1: 60–61; Дюма 1975: 27). Один из друзей догадался об этой хитрости и, решив подшутить, намеренно запутался в его плаще (у д’Артаньян а Дюма это вышло случайно), приоткрыв всем заднюю сторону знаменитой перевязи (см.: Courtilz 1701/1: 62; Дюма 1975: 42), что чуть не привело к дуэли (как и в случае с Портосом).

Находим мы в «Мемуарах» и прообраз возлюбленной д’Артаньяна — Констанции Бонасье: она является хозяйкой дома, где герой останавливается на постой. Тонкость ее чувств объясняется благородным происхождением, хотя она, в отличие от героини Дюма, не замешана в дворцовые интриги (см.: Courtilz 1701/1: 107; Дюма 1975: 83). А вот д’Артаньян Куртиля далек от того пылко влюбленного и преданного юноши, которого мы помним по «Трем мушкетерам»: он и не помышляет о женитьбе на хозяйке, поскольку это может повредить его карьере.

Сравнительный анализ позволил установить, что не только имена персонажей, но многие ситуации, детали, целые сцены и фразы перешли из «Мемуаров» в роман без всяких изменений. Дюма не только внимательно прочитал произведение Куртиля, но и многое переписал, а вовсе не «пролистал», как это утверждает Е. В. Федорова (см.: Федорова 2003), необоснованные размышления которой вызывают недоумение. Так, автор монографии о «Мемуарах г-на д’Артаньяна» пишет, что «во времена Дюма прочесть их было совсем не просто. Дело в том, что они написаны сильно устаревшим тяжеловесным языком» (Федорова 2003: 6). Хотя язык конца XVII века несколько отличался от языка середины XIX, он, однако, не представлял никаких трудностей для французов, а принимая во внимание тот факт, что данное произведение выдержало более десяти изданий в XVIII веке, достать его было довольно легко. Е. В. Федорова, кроме того, считает псевдомемуары Куртиля де Сандра подлинными мемуарами д’Артаньяна, который, по ее утверждению, писал их «для собственного удовольствия» (Федорова 2003: 5), поскольку средств для иных развлечений у него не было, а написание мемуаров — «приятное занятие и сравнительно дешевое: расходы только на бумагу, перья и чернила» (Федорова 2003: 55). «Его незавершенные мемуары по счастливой случайности сохранились», — говорит в заключение литературовед (Федорова 2003: 159), не удосужившийся навести справки об этом произведении и его авторе.

Гораздо более глубокое знание вопроса проявил современный испанский писатель Артуро Перес-Реверте в своем культовом бестселлере «Клуб Дюма, или Тень Ришельё» (1993), где он воздает должное Куртилю, которому А. Дюма обязан рождением своего самого популярного героя (см.: Перес-Реверте 2002).

История д’Артаньяна и миледи в романе также полностью повторяет «Мемуары» Куртиля. У него после первой поездки в Англию д’Артаньян видится с английской королевой, нашедшей пристанище при французском дворе, с тем чтобы рассказать ей о положении дел в ее королевстве. По мнению д’Артаньяна, Англия — «самая красивая страна в мире», однако ее жители «более жестоки, чем дикие звери, поскольку пошли войной против своего короля и заставили его удалить от себя принцессу, которая должна была бы вызывать их восхищение» (Courtilz 1701/1: 263). Одному из англичан, присутствовавших при этом визите, не нравится столь резкий отзыв об английской нации, и он вызывает д’Артаньяна на поединок; в результате французы ранят своих противников, среди которых и брат миледи, красота которой не оставила равнодушным впечатлительного гасконца.

Д’Артаньян признается, что влюбился в миледи с первого взгляда — «никогда не существовало женщины прекраснее ее» — и даже сейчас, спустя много лет, при воспоминании о ней раны его кровоточат (см.: Courtilz 1701/1: 274). Ни явное презрение красавицы к «простому гасконцу» — она насмехается над ним, показывая всем его любовные письма, — ни ее нескрываемая ненависть к французам не охлаждают пыл юного героя, который «больше принадлежит ей, чем самому себе» (Courtilz 1701/1: 276).

«Д’Артаньян любил миледи как безумный, она же не любила его совсем», — резюмирует уже Дюма (Дюма 1975: 348). В его романе красота миледи поразила юношу еще во время краткой встречи в Менге, а знакомством с ней он обязан брату ее мужа. Помилованный французом во имя любви к его сестре, лорд Винтер становится его другом и представляет ему миледи. При рассказе о дуэли и благородном поступке юноши миледи с трудом скрывает недовольство (см.: Дюма 1975: 308): если бы лорд был убит, ей бы досталось его состояние (см.: Дюма 1975: 322). В «Мемуарах» д’Артаньян тоже выручает брата миледи, когда того хотят убить, и в благодарность англичанин обещает добиться для француза, ставшего его другом, благосклонности сестры, которую отнюдь не радует благородство д’Артаньяна — ведь оно лишило ее наследства (см.: Courtilz 1701/1: 280–287).

И у Дюма, и у Куртиля в гасконца влюбляется горничная миледи, сообщившая ему о том, что ее хозяйка предпочитает графа де Варда. Благодаря хитроумному плану и посредничеству служанки, чьи муки ревности ему приходится время от времени успокаивать, герою удается под личиной графа провести с миледи несколько ночей. Затем, желая отомстить за пренебрежение к настоящему д’Артаньяну, он пишет ей оскорбительное письмо от имени де Варда, в котором, сославшись на множество других дел «подобного сорта», просит ее терпеливо ждать, когда придет ее очередь. Вне себя от гнева и обиды, миледи решает прибегнуть к услугам д’Артаньяна, чтобы отомстить неблагодарному любовнику. Она предлагает ему доказать свою любовь, вызвав де Варда на дуэль и убив его, за что обещает провести с ним ночь. Герой, мечтая о награде, но не имея ни малейшего желания убивать безвинного графа, просит платы до дуэли. Ночью, опьяненный своим счастьем, герой признается в обмане, подумав, что это признание обрадует миледи, т. к. вместо любовника, который ее презирает, она обретает любовника, который ее обожает. Однако расчет юноши оказывается неверным, и миледи в гневе прогоняет его, тем более что, стараясь удержать ее, юноша случайно рвет батистовую рубашку, обнажив лилию на прекрасном плече. Д’Артаньян решает быть настороже, поскольку миледи в бешенстве способна на все: и действительно, несколько раз ему чудом удается избежать смерти (см.: Courtilz 1701/1: 316–346; Дюма 1975: 320–356).

Как мы видим, история с миледи в мельчайших подробностях позаимствована в «Трех мушкетерах» из «Мемуаров г-на д’Артаньяна», за исключением как раз эпизода с лилией на плече. А вот эпизод с лилией привлек писателя именно в первом романе Куртиля — «Мемуарах M. L. C. D. R.». Отец героя — еще юного M. L. C. D. R., то есть графа де Рошфора, — после смерти жены решает вновь жениться и по рекомендации кюре выбирает в супруги добродетельную и очаровательную девушку, в которую безумно влюблен (см.: Courtilz 1688: 3–4). Несколько недель спустя, заметив нечто необычное на ее плече, он, сорвав рубашку, видит цветок лилии и в гневе прогоняет ее, сказав ей напоследок, что она умрет лишь от его руки (см.: Courtilz 1688: 5). Отцу героя удается добиться развода, заплатив изрядную сумму бывшей жене (см.: Courtilz 1688: 6). Очаровательная девушка, безумная страсть, роль кюре, ночная рубашка, лилия на плече — все эти элементы повторяются в романе: это подтверждает то, что автор «Трех мушкетеров» был знаком и с другими произведениями Куртиля де Сандра. Отметим, что дуэль с англичанами, но в защиту чести кардинала, происходит и в «Мемуарах M. L. C. D. R.», где французы также одерживают победу (см.: Courtilz 1688: 70–72). Обращение писателя середины XIX века к произведению 1700 года было весьма плодотворным: именно «Три мушкетера» — первый из наиболее знаменитых романов Дюма, и именно благодаря ему имя д’Артаньяна стало известно всем, в то время как «гипотекст» этого произведения — «Мемуары» Куртиля де Сандра — оказался не вполне заслуженно забытым. А ведь если бы Куртиля не привлек в свое время жизненный путь хорошо ему знакомого Шарля де Баца, графа д’Артаньяна, капитана мушкетеров, а позднее — маршала Франции, родившегося в 1613 году и погибшего при осаде Маастрихта в 1673-м, — то, скорее всего, никогда бы не было и такого великолепного литературного героя, как знаменитый гасконец, приключениями которого зачитывалось не одно поколение.

Однако Дюма (или Маке?) внимательно прочел и продуктивно использовал, по крайней мере, еще одно произведение Куртиля — его первый и самый известный роман «Мемуары M. L. C. D. R.» (1687), откуда он взял образ Рошфора — тайного агента, преданного Ришельё. Отсылки к роману Куртиля, начинаясь буквально с первых страниц «Трех мушкетеров», продолжаются во всей трилогии. Впервые оказавшись в приемной Тревиля, д’Артаньян слышит о том, что переодетый капуцином Рошфор (которого он еще не соотносит с незнакомцем из Менга) играл важную роль в раскрытии заговора Шале, что едва не стоило графу жизни (см. примеч. 56 в наст. изд.). При этом Портос наделяет Рошфора нелестными характеристиками, называя его «предателем, разбойником и висельником» (Courtilz 1701/1: 33). Образ Рошфора — один из сквозных для всей трилогии, ведь д’Артаньяна связывают с ним непростые отношения вражды и уважения: ни тот, ни другой не достигли высот в своей карьере, при этом, будучи антагонистами и не раз сталкиваясь в сложной политической борьбе, они выказывают взаимное доверие и понимание. Так, у Куртиля именно д’Артаньян на своем примере пытается доказать Рошфору, что тот сделал неправильный выбор, поступив на службу к Мазарини, поскольку кардинал не очень ценит беззаветную преданность и не стремится вознаградить своих людей по заслугам. Герой Дюма, как и д’Артаньян и Рошфор у Куртиля, не добивается богатства и почестей, жалуется на неблагодарность и жадность Мазарини. В романе Дюма пути героев перекрещиваются значительно чаще, чем у Куртиля: уж слишком выигрышной показалась романисту эта история вражды-дружбы. Так, именно д’Артаньян оказывается тем посланцем кардинала, который приходит к Рошфору в тюрьму, именно д’Артаньяну герой рассказывает о популярной забаве на Новом мосту (см. примеч. 174 в наст. изд.).

В «Мемуарах M. L. C. D. R.» мы находим рассказ о мадемуазель де Лавальер, где читаем, что она была не очень благородного происхождения, что у нее был возлюбленный — один из соседей, отец которого был против этого брака, поскольку у невесты не было приданого. Влюбленному юноше удается уговорить отца, однако, приехав к невесте сообщить ей радостную весть, он узнает, что она любит молодого короля. Она даже делает вид, что не узнает своего бывшего возлюбленного, и он с горя заболевает и умирает (см.: Courtilz 1688: 227–228). Этот незначительный эпизод несчастной любви бедного гвардейского лейтенанта д’Этурвиля к Луизе де Лавальер разрастается под пером Дюма в многотомное повествование о виконте де Бражелоне.

Во всех романах о неразлучных мушкетерах мы находим события, о которых говорится и в «Мемуарах г-на д’Артаньяна», и в «Мемуарах M. L. C. D. R.» Куртиля (заговор Фуке, козни Ришельё, события Фронды, любовь юного короля к мадемуазель де Лавальер). Безусловно, информацию обо всех этих событиях Дюма мог почерпнуть и из других источников, но многочисленные заимствования, сделанные писателем у своего предшественника, говорят о том, что Дюма был очень внимательным читателем Куртиля и хорошо знал его произведения.

Что же касается характеров главных и второстепенных персонажей, а также таких исторических лиц, как короли Людовик XIII и Людовик XIV, кардиналы Ришельё и Мазарини, то основные их черты в трилогии Дюма полностью совпадают с «Мемуарами»: так, Тревиль — порядочен, неподкупен, честен; он настоящий отец для своих мушкетеров, защищающий их от нападок кардинала. Миледи — коварна, эгоистична, расчетлива и корыстна, способна на любую подлость. Сам д’Артаньян — хитер, умен, ловок, честен и предан королю, хотя у Дюма, как и положено романтическому герою, он более пылок и эмоционален. У обоих авторов д’Артаньян проявляет себя как талантливый военный, но плохой политик: его честности и бескомпромиссности чужды козни двора, что и было причиной столь медленной карьеры.

Изображение романтической дружбы четырех мушкетеров со столь разными и яркими характерами украсило произведение Дюма, придав ему ту живость и увлекательность, которые так органично отвечали вкусам эпохи, и явилось одной из причин бурного успеха романа. Этот мотив полностью отсутствует у Куртиля, герои которого, будь то Рошфор или д’Артаньян, одиноки: им не на кого опереться, никто не приходит им на помощь в трудную минуту, у них нет ни друзей, ни семьи.

Написанное, как уже было отмечено, от первого лица повествование Куртиля де Сандра хотя и оживлено яркими сценами и эпизодами, но, особенно в последних томах «Мемуаров г-на д’Артаньяна», монотонно, лишено живых диалогов и неожиданных реплик; все исторические события, политические интриги мы видим исключительно глазами героя, психологические характеристики других персонажей не развиты, в центре — всегда сам рассказчик. Дюма строит свое повествование от третьего лица, что придает ему живость и динамику, в нем выигрышно звучат смелые и острые диалоги, каждый персонаж имеет свое лицо, и, хотя в центре оказывается главный герой, события и люди показаны с разных сторон.

Разница во времени создания произведений, разумеется, наложила отпечаток на их своеобразие: псевдомемуары Куртиля де Сандра стоят у истоков жанра романа-мемуаров, когда новый французский роман делал лишь свои первые шаги; роман Дюма, написанный полтора века спустя, имел другие цели и задачи. Однако оба произведения оказались новаторскими для своего времени: Куртиль выступил одним из создателей массовой литературы, неподражаемым гением которой стал А. Дюма. Знал бы Куртиль, с каким талантом и мастерством будут использованы его апокрифические мемуары полтора века спустя, — думается, он не стал бы обижаться за плагиат (он сам грешил этим!) — ведь именно Дюма дал его героям вторую жизнь, сделав их поистине бессмертными.

Основные даты жизни и творчества

Гасьена Куртиля де Сандра

(1633–1712)

[13]

1644. Родился в г. Париже на ул. Университета. Отец — Жан де Куртиль, мать — Мари де Сандра. Родители были небогаты, но благодаря помощи родственников смогли дать сыну хорошее образование. Он обучается либо в иезуитском коллеже Клермон, либо в университетском Наваррском коллеже.

1660. Начало военной карьеры в 1-й роте мушкетеров, которой командует герцог де Невер, но на самом деле руководит ротой д’Артаньян.

18 августа 1664. Женится на Мари Депье.

1667. Получает звание корнета в кавалерийском Королевском Иностранном полку, участвует под руководством виконта де Тюренна во фландрской кампании.

1668. Под началом принца Конде принимает участие в завоевании Франш-Конте.

2 мая 1668. Подписание мирного договора в Ахене. Завершение Деволюционной войны (1667–1668 гг.). Отправляется в отставку.

1668–1672. Продолжает образование у своего кузена в Париже и в замках Вексена, где сводит знакомство с Моншеврёем, Ла Виллетертром и другими знатными людьми. Брат Моншеврёя был дружен с будущей госпожой де Ментенон, которая гостила у них в доме в 1660–1669 гг.

23 июля 1671. Смерть жены, от которой у Куртиля было двое детей, сын и дочь; их следы утеряны.

1672–1678. Голландская война. Получает роту в полку Бопре-Шуазёля, становясь капитаном кавалерии.

1674–1678. Принимает участие в каталонской кампании.

14 мая 1678. Женится в Париже на Луизе Панетье, дочери Антуана Лавока, сборщика податей. Многочисленное потомство от этого брака угасает к середине XVIII в.

Август 1678 — февраль 1679. Нимвегенские мирные договоры. Завершение военной карьеры. Живет в Париже на улице Монмартр, а также у тестя в загородном доме рядом с Мелёном.

1678. В Париже в издательстве Кине выходят первые произведения: «Описание того, что произошло в Каталонии в 1674 и 1675 годах» и «Любовные и галантные новеллы» — единственные творения, получившие официальное разрешение властей. Все остальные будут изданы нелегально без имени автора, что затрудняет их атрибуцию.

Посвящает себя литературному труду. Две основные темы: война и любовь.

1679. В издательстве Кине публикуется «Описание того, что произошло во Фландрии и в Германии во время кампании 1678 года до заключения мира».

1680. «Новый сборник галантных писем и записок» (Париж: издательство Кине).

1683–1686. Опубликовано 13 произведений: 12 с указанием Кёльна в качестве места издания и одно в Гааге у Хенрика ван Булдерена.

1683. Частые поездки в Голландию для публикации произведений. Также, вероятно, посещает Вену, Италию, Англию и Испанию.

Якобы в Кёльне под импринтом вымышленного издателя Пьера Марто публикуются «Поведение Франции после заключения Нимвегенского мирного договора»; «Ответ на книгу, озаглавленную „Поведение Франции после заключения Нимвегенского мирного договора“».

1684. «Любовные победы Великого Алькандра» (Кёльн: издатель Пьер Бернар); «История ложных обещаний после заключения Пиренейского мира» (Кёльн: издатель Луи Клу-Неф);

«Любовные интриги французского двора» (Кёльн: издатель Пьер Бернар); «Мемуары о разных замечательных событиях, произошедших в царствование Людовика Великого» (Кёльн: издатель Пьер Марто).

1685. «Поведение Марса» (Гаага: издательство ван Булдерена); «Новые интересы государей Европы» (Кёльн: издатель Пьер Марто); «Жизнь виконта де Тюренна» (Кёльн: издатель Жан Клу). Переиздана в 2009 г.

1686. Пробует себя в Льеже (Фландрия) в качестве книгоиздателя, публикует пять книг под именем Луи Монфора.

В Кёльне под импринтом «П. Марто» публикуются: «Завоевания маркиза де Грана в Нидерландах»; «Дамы в их естестве»; «Политические размышления, показывающие, что преследование реформ противоречит истинным интересам Франции»; «Жизнь Гаспара де Колиньи».

1686–1693. Издает у Хенрика ван Булдерена газету «Исторический и политический Меркурий», редактором которой является.

Занимается подпольной литературной деятельностью, способствуя распространению своих книг во Франции, куда регулярно наведывается.

1687. В Кёльне под импринтом «П. Марто» издаются «Мемуары M. L. C. D. R.» («Мемуары графа де Рошфора»). Переиздания: 1688 (дважды), 1689 (дважды), 1691 (дважды), 1692 (дважды), 1694, 1696 (дважды), 1703, 1706, 1707, 1710 (дважды), 1712 (дважды), 1713, 1742 (дважды), 1897.

1689. Приобретает в собственность земли Верже, в Шюэль, рядом с Куртенэ (департамент Луарэ), где и поселяется окончательно, имея, однако, еще три адреса в Париже, ибо полиция уже давно ведет за ним наблюдение.

«История Голландской войны» (Гаага: издательство ван Булдерена).

22 апреля 1693 — 2 марта 1699. Заключен в Бастилию сроком на шесть лет.

1693. «Политическое завещание г-на Ж.-Б. Кольбера» (Гаага: издательство ван Булдерена).

1695. «Жизнь Ж.-Б. Кольбера» (Кёльн: издатель Пьер Марто).

1698. «Избранные новости всех дворов Европы» (Амстердам: издатель Луи дю Валь); «Мемуары г-на Ж.-Б. де Лафонтена» (Кёльн: издатель Пьер Марто).

1699–1701. Живет в своем поместье в Верже.

1700. Выходят трехтомные «Мемуары г-на д’Артаньяна» (Кёльн: издатель Пьер Марто).

Переиздания: 1701, 1704, 1705, 1712, 1715 (дважды: Кёльн и Амстердам), 1730, 1847, 1888, 1896, 1899, 1903, 1919, 1928, 1941, 1945, 1947, 1955, 1958, 1965, 1966. В сокращении: 1965, 1987, 2001.

1701. Возвращается в Париж, где начинает новую литературную авантюру. За ним следит полиция, а также супруга некоего книготорговца Оруа. Однако он больше не попадает в тюрьму, поскольку, по непонятной причине, находится под защитой комиссара полиции Деламара. В Кёльне под импринтом «П. Марто» выходят «Анналы двора и Парижа в 1697 и 1698 годах» и «Беседы г-на Кольбера с Буйном».

В Амстердаме публикуются «Мемуары г-жи маркизы де Френ» (издатель Жан Малерб) и «Мемуары г-на маркиза де Монбрюна» (издатели Н. Шевалье и Ж. Тирель). Последние переизданы в 2004 г.

1702. «Война в Италии, или Мемуары графа д’***» (Кёльн: издатель Пьер Марто).

1704–1708. Проживает в Верже.

1706. «Война в Испании, Баварии и Фландрии, или Мемуары маркиза д’***» (Кёльн: издатель Пьер Марто).

4 февраля 1711. Женится на Маргарите Оруа, вдове книготорговца.

«Мемуары г-на де Б***, секретаря M. L. C. D. R.» (Амстердам: издательство А. Шелтена).

8 мая 1712. Умирает в Париже на улице Урепуа. Похоронен на кладбище Сент-Андре-дез-Арк.

1713. В Амстердаме в издательстве Шелтена выходят «История маршала-герцога де Ла Фейада» и «Несчастный принц, или История шевалье де Рогана».

1716. «Приключения графини из Страсбурга и ее дочери» (Гаага: издатель Ван Лорн).

1758. «Мемуары г-на де Бордо» (Амстердам).

Синхронистическая таблица

дат биографии L. C. D. R. и подлинных исторических событий

[14]

Основные даты биографии L. C. D. R.

в соответствии с упомянутыми в тексте историческими событиями

1608 или 1609. Рождение L. C. D. R., смерть его матери в результате несчастного случая.

Ок. 1609–1611. Второй и третий браки отца L. C. D. R.

Исторические события и даты,

упоминаемые или подразумеваемые в «Мемуарах M. L. C. D. R.» [15]

1610–1617. Начало царствования Людовика XIII, регентство и фактическое правление Марии Медичи (см. примеч. 42 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [16] ).

Ок. 1611–1615. L. C. D. R, отосланный отцом из дома, живет с кормилицей в замке Оленвиль.

1615/1616. Отец, по требованию Мишеля де Марийяка, принимает L. C. D. R. обратно в свой дом.

1617/1618. L. C. D. R., не выдержав глумления мачехи, уходит из дому, присоединившись к цыганскому табору.

24 апреля 1617. Убийство Кончини (см. примеч. 46 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [17] ).

1618–1648. Тридцатилетняя война.

ок. 1622/1623. L. C. D. R. поступает на военную службу в гарнизон приграничной крепости Локат.

1624. Кардинал Ришельё становится первым министром Франции.

Ок. 1625. L. C. D. R., находясь на военной службе, совершает вылазку и берет в плен королевского лейтенанта из Сальса, за что производится в чин знаменосца Пикардийского полка. Заочно представленный кардиналу Ришельё, L. C. D. R. получает его приказ прибыть в Париж. Анахронизм: в войну с Испанией Франция вступила, по крайней мере, на десять лет позже.

Ок. 1625. L. C. D. R. поступает на службу к кардиналу Ришельё.

1626. Заговор графа де Шале (см. примеч. 56 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [18] ).

19 августа 1626. Казнь графа де Шале.

Ок. 1627. Секретная миссия L. C. D. R. в Англии.

1627–1629. Англо-французская война.

1628. Осада королевскими войсками гугенотской крепости Ла-Рошель, поддерживавшейся с моря англичанами (см. примеч. 35 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [19] ).

1627–1630. Луи III де Креван, маркиз д’Юмьер — камергер короля (см. примеч. 60 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [20] ).

1630. L. C. D. R. доставляет приказ об аресте маршала Луи де Марийяка.

21 октября 1630. Арест маршала Луи де Марийяка в Фелиццо (Пьемонт).

10 мая 1632. Казнь маршала Луи де Марийяка (см. примеч. 40, 47 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [21] ).

1635. Начало войны между Францией и Испанией (см. примеч. 18 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [22] ).

Осень 1637. Фиаско испанцев под Локатом (см. примеч. 19 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [23] ).

Между 1640 и 1642. Секретная миссия L. C. D. R. в Брюсселе, Анахронизмы: заговор Шале (см. примеч. 56 к «Мемуарам M. L. C. D. R.») отнесен то ли к началу 40-х годов XVII в., то ли к периоду Фронды (1649–1652 гг.); Луи III де Креван, маркиз д’Юмьер, оставил должность камергера короля в 1630-м, а не в 1642 г. (см. примеч. 60 к «Мемуарам M. L. C. D. R.»).

Ок. 1640. Гибель одного из братьев L. C. D. R. во Фландрии.

8 мая 1640. Бегство герцогини де Шеврёз в Испанские Нидерланды.

Ок. 1641 — декабрь 1642. Кардинал Ришельё жалует L. C. D. R. ренту Лионского банка; гибель другого брата L. C. D. R. на дуэли; суд над L. C. D. R. за участие в дуэли; тяжба L. C. D. R. и его отца с маркизом де Ла Вьёвилем; замужество сестры L. C. D. R.

1642. Участие L. C. D. R. в раскрытии заговора Сен-Мара.

1642. Раскрытие заговора Сен-Мара и казнь его участников (см. примеч. 94, 95 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [26] ).

4 декабря 1642. Смерть кардинала Ришельё (см. примеч. 99 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [27] ).

Конец 1642 — первые месяцы 1643. После смерти кардинала Ришельё королева Анна первые Австрийская предлагает L. C. D. R. новую миссию в Брюссель, очевидно, для переговоров с герцогиней де Шеврёз о возвращении в Париж; тот отказывается, опасаясь мести герцогини за службу у кардинала; переходит на службу к герцогу де Ришельё, но вскоре оставляет его, так как рассчитывает на более выгодное место у герцога де Бофора.

14 мая 1643. Смерть Людовика XIII (см. примеч. 109 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [28] ).

Июнь 1643. Возвращение герцогини де Шеврёз в Париж.

1643. Кардинал Мазарини становится первым министром Франции.

2 сентября 1643. Арест герцога де Бофора (см. примеч. 117, 118 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [29] ).

Осень 1943 — лето 1648. L. C. D. R. по приказу кардинала Мазарини находится в тюрьме, подозреваемый в связях с герцогом де Бофором и его приверженцами — будущими деятелями Фронды.

1647–1656. Эрцгерцог Леопольд Вильгельм Австрийский — наместник Испанских Нидерландов.

31 мая 1648. Побег герцога де Бофора из Венсеннского замка (см. примеч. 120 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [30] ).

Лето 1648. L. C. D. R. совершает побег из тюрьмы и примыкает к фрондерам.

Февраль 1649. L. C. D. R, примкнув к парижанам-фрондерам, обороняет Шарантон.

Февраль 1649. Неудачная оборона Шарантона силами фрондеров (см. примеч. 127 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [31] ).

Последующие месяцы 1652. L. C. D. R. участвует в посольстве фрондеров ко месяцы двору наместника Испанских Нидерландов.

Ок. 1650–1652. Мазарини лишает L. C. D. R. ренты Лионского банка. L. C. D. R. долго, но успешно хлопочет о ее восстановлении, на короткое время приезжает домой к отцу и мачехе, но затем снова возвращается в Париж и вновь присоединяется к фрондерам.

1651–1652. Двор под давлением Фронды соглашается удалить Мазарини (см. примеч. 134, 135 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [32] ).

Перв. пол. 1652. Судебный процесс сестры L. C. D. R. по поводу наследства в Бретани.

2 июля 1652. L. C. D. R. в рядах фрондеров участвует в битве в Сент-Антуанском предместье.

2 июля 1652. Битва в Сент-Антуанском предместье (см. примеч. 160 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [33] ).

Ок. 1653–1654. L. C. D. R., очевидно при покровительстве Мазарини, к которому впоследствии поступает на службу, получает чин капитана кавалерийской роты. Мазарини отправляет его в Бордо с тайной дипломатической миссией по разобщению лагеря фрондеров, группирующихся вокруг принца Конти.

1654. Принц Конде после поражения Фронды переходит на службу к испанцам и воюет против Франции.

Ок. 1655. L. C. D. R., несправедливо обвиненный, заключен в тюрьму на четыре месяца и уволен с должности капитана.

Ок. 1655–1656. L. C. D. R. по договоренности с капитаном Морского полка Депланшем и с молчаливого согласия кардинала Мазарини пытается сквитаться с графом д’Аркуром, которого считает одним из виновников своего заключения в тюрьму, но впоследствии получает на дуэли тяжелую рану от дворянина Бреоте, действовавшего, возможно, по наущению графа д’Аркура. L. C. D. R. и Депланш пытаются проучить графа, вторгшись в его владения.

Ок. 1656–1659. По поручению Мазарини L. C. D. R. отправляется в Льеж для тайных переговоров с графом де Марсэном, которые завершаются неудачно. На обратном пути попадает в плен к приверженцам Конде под Рокруа и проводит в заключении около трех лет.

1659. Франция заключает Пиренейский мир с Испанией (см. примеч. 190 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [34] ).

Ок. 1659/1660 — март 1661. L. C. D. R. скрывается в монастыре от ярости Мазарини, не простившего дипломатического фиаско с графом де Марсэном.

9 марта 1661. Смерть кардинала Мазарини (см. примеч. 218 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [35] ).

5 сентября 1661. Арест Никола Фуке.

Декабрь 1662 или нач. января 1663. Дуэль L. C. D. R. и Ла Вери с Ла Фреттом и его друзьями. L. C. D. R. ранен и скрывается от возможного наказания за участие в дуэли у маркиза де Нуармутье. Анахронизм: дуэль L. C. D. R. с Ла Фреттом и последующая дуэль братьев Ла Фретт с Шале отнесены в тексте на два года позднее, нежели арест Фуке (см. примеч. 219, 226 к «Мемуарам M. L. C. D. R.»).

20 января 1663. Дуэль братьев Ла Фретт и Шале (см. примеч. 226 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [37] ).

Конец 1663–1664. L. C. D. R. приезжает к отцу и мачехе для обсуждения вопросов наследства; после смерти отца начинает судебный процесс против мачехи за право наследовать имущество отца и матери, но проигрывает дело и, не имея возможности уплатить судебные издержки, подвергается тюремному заключению в замке Пьер-Ансиз.

Ок. 1664–1667. Заключение L. C. D. R. в замке Пьер-Ансиз; отбыв заключение и ссылку в Лионе, выплатив долг из доходов своей ренты, он получает свободу по королевской амнистии.

1667–1668. Деволюционная война (см. примеч. 255 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [38] ).

1667–1672. L. C. D. R., очевидно, живет в Париже, но ко двору не допущен. Накануне начала Голландской войны ходатайствует перед Тюренном о назначении в действующую армию и получает таковое.

1672–1675. L. C. D. R. — адъютант Тюренна в трех кампаниях; 1675 — теряет свои сбережения при попытке выгодно их вложить; обманут Кёйеттом, которому ссудил денег; после гибели Тюренна окончательно оставляет военную службу.

1672–1678. Голландская война.

27 июля 1675. Гибель Тюренна (см. примеч. 328, 329, 330 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [39] ).

1675–1679. L. C. D. R. живет на доходы от ренты в Париже или его окрестностях; 1675 — заболевает дизентерией, излечивается.

1678–1679. Нимвегенский мир (см. примеч. 274 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [40] ).

Ок. 1680. L. C. D. R. совершает паломничество к монаху Марку из Авиано в Гелдерн; получает перелом руки при случайном падении и вылечивает руку благодаря операции, проведенной палачом из города Рурмонда.

7 марта 1680. Бракосочетание дофина Людовика с баварской принцессой (см. примеч. 379 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [41] ).

Ок. 1680–1685. L. C. D. R. — на покое; опекает своего племянника и ходатайствует за него при дворе; в очередной раз неудачно помещает деньги в рост; участвует в конфликтах между гг. Эрве и Ведо де Гранмоном, а также виконтом де Мелёном и графом де Ла Шапелль-Готье; отправляется в Виллер-Котре на торжества по случаю бракосочетания дофина Людовика с баварской принцессой; посещает родственников под Парижем; намеревается жениться на совсем юной девушке, но впоследствии отказывается от этого решения.

6 сентября 1683. Смерть Кольбера (см. примеч. 107 к «Мемуарам M. L. C. D. R.» [42] ).

Ок. 1685. Смерть L. C. D. R. в неназванном монастыре, где он, предположительно, в течение предыдущего месяца или двух надиктовал свои мемуары (см. примеч. 421 к «Мемуарам M. L. C. D. R.»).

Указатель имен

[44]

Августин Аврелий, святой (лат. Augustinus Aurelius Sanctus; 354–430), епископ Гиппонский (с 396 г.); один из самых почитаемых Отцов Церкви, философ, проповедник, богослов и политик; наиболее известные труды — «Исповедь» и «О граде Божием».

Австрийский дом (фр. la maison d’Autriche, нем. Haus Habsburg, исп. la casa de Austria, um. la casa d’Austria), др. назв. династии Габсбургов (фр. les Habsbourg, нем. die Habsburger, ucn. los Habsburgo, um. gli Asburgo), германская королевская династия, представители которой правили Священной Римской империей (с XIII в.) и Испанией (с XVI в.), а также многими зависимыми от этих государств территориями в Европе и во всем мире.

Агессо Анри д’ (Aguesseau Henry d’; 1638–1716), государственный деятель; интендант Лангедока (1673–1685 гг.); государственный советник (с 1683 г.).

Английский король — см. Карл I; Карл II.

Анж, брат (Ange, frère), монах из монастыря в парижском предместье Сен-Жак, помощник аптекаря; изобрел растительную соль и сироп, которые давал всем больным, приписывая своим снадобьям мнимое свойство избавлять организм от липшей жидкости; автор трактата по ботанике; «Энциклопедия» Дидро и д’Аламбера упоминает брата Анжа в статье о шарлатанах.

Анжо, маркиз д’ (Angeau, marquis d’) — см. Данжо Филипп де Курсийон, маркиз де.

Анкр, маршал д’ — см. Кончини Кончино, маркиз д’Анкр.

Анна Австрийская (Anne d’Autriche; 1602–1666), дочь короля Испании Филиппа III; супруга Людовика XIII (с 1615 г.); после его смерти — регентша при своем малолетнем сыне Людовике XIV (1643–1661 гг.); дети: король Людовик XIV и Филипп Французский, герцог Орлеанский.

Антен Анри де Пардайян де Гондрен, маркиз д’ (Antin Henri de Pardaillan de Gondrin, marquis d’; ум. 1663), старший брат мужа мадам де Монтеспан; был убит в знаменитом поединке с братьями Ла Фретт.

Антонио, кардинал — см. Барберини Антонио.

Антраг (Entragues), дворянский род.

Антраг Леон д’Ильер (называемый де Бальзак), маркиз д’ (Entragues Léon d’Illiers (dit de Balzac), marquis d’; ум. 1669), дворянин.

Апремон (Aspremont), дворянский род из Лотарингии.

Апремон Мари-Луиза д’ (Aspremont Marie-Louise d’; 1652–1692), третья супруга (с 1665 г.) Карла IV, герцога Лотарингского.

Арбувиль, мадам д’ (Arbouville, Mme d’), соседка семьи M. L. C. D. R.; крестная мать рассказчика.

Аржанльё Танги де Анжэ, виконт д’ (Argenlieu Tanneguy de Hangest, vicomte d’), паж Большой королевской конюшни (1641 г.); участник знаменитого поединка с братьями Ла Фретт (1663 г.).

Аркур (Harcourt), аристократическое семейство; одна из младших ветвей Лотарингского дома.

Аркур Анри I Лотарингский, граф д’ (Harcourt Henri Ier de Lorraine, comte d’; 1601–1666), главный шталмейстер (1643–1658 гг.); один из военачальников королевских войск во время Фронды; поссорившись с Мазарини, оставил службу и удалился в Эльзас, где на некоторое время провозгласил себя независимым правителем.

Аркур Франсуа-Луи Лотарингский, граф д’ (Harcourt François-Louis de Lorraine, comte d’; 1623–1694), младший сын Шарля II Лотарингского, герцога д’Эльбёфа (1596–1657); племянник и наследник титула предыдущего; брат Шарля III Лотарингского, герцога д’Эльбёфа; супруга (с 1645 г.): Анна д’Орнано (ум. 1695), удалилась от света.

Арлэ Ашилль III де, граф де Бомон (Harlay Achilles III de, comte de Beaumont; 1639–1712), генеральный прокурор, купивший должность у Никола Фуке (1667 г.); первый президент Парижского парламента (1689–1707 гг.).

Арси Рене Мартель, маркиз д’ (Arcy René Martel, marquis d’; 1624–1694), дипломат; посол в Савойе (1684–1689 гг.); воспитатель герцога Шартрского (с 1689 г.).

Арсхот Филипп Франсуа д’Аренберг, герцог д’ (Aerschot (вариант: Aarschot) Philippe-François d’Arenberg, duc d’; 1625–1674), выходец из Испанских Нидерландов; военачальник на испанской службе.

Артаньян Шарль де Бац-Кастельмор д’ (Artagnan Charles de Batz-Castelmore d’; ок. 1611/1615–1673), капитан-лейтенант роты королевских мушкетеров (с 1667 г.), в которой прежде служил под командованием капитана де Тревиля; доверенное лицо кардинала Мазарини; участник Деволюционной (1667–1668 гг.) и Голландской (1672–1679 гг.) войн; погиб при осаде Маастрихта; «автор» апокрифических трехтомных мемуаров Куртиля де Сандра, легших в основу знаменитого романа Дюма «Три мушкетера» (см. статью в наст. изд.).

Архиепископ Лионский — см. Вильруа Камилл де Нёвиль де.

Архиепископ Тура — см. Майе Жильбер де.

Байёль (правильнее — Ле Байёль) Луи (Bailleul Louis Le; 1622–1701), сын Никола Ле Байёля; один из президентов Парижского парламента (1652–1689 гг.); передав должность сыну, удалился в аббатство Сен-Виктор.

Байёль (правильнее — Ле Байёль) Никола де, маркиз де Шато-Гонтье (Bailleul Nicolas Le, marquis de Chateau-Gontier; 1587–1652), отец предыдущего; купеческий старшина (мэр Парижа) (1622–1627 гг.); сюринтендант финансов (1643–1647 гг.); один из президентов Парижского парламента.

Барберини Антонио (Barberini Antonio; 1607–1671), племянник Папы Урбана VIII; кардинал (1627 г.); главный священник Франции (с 1653 г.); архиепископ Реймсский (с 1657 г.).

Бассомпьер Франсуа де (Bassompierre François de; 1579–1646), маршал Франции (1622 г.); провел долгие годы в Бастилии (1631–1643 гг.) за участие в заговоре против кардинала Ришельё.

Безмо Франсуа де Монлезен, маркиз де (Besmaux (вариант: Besemaux, Besemot) François de Monlezun, marquis de; 1611–1697), дворянин родом из Гаскони; сначала служил в армии, затем перешел в гвардию, где заслужил при Мазарини чин капитана; бригадный генерал; комендант Бастилии; друг д’Артаньяна.

Безон Клод Базен, сеньор де (Bezons Claude Bazin, seigneur de; 1617–1684), государственный деятель, юрист и дипломат; государственный советник (1648 г.); интендант Лангедока (1654–1674 гг.); супруга (с 1641 г.): Мари Тарже (ум. 1699).

Беллинцани Франческо (Bellinzani Francesco; 1619–1684), дипломатический и финансовый агент кардинала Мазарини, впоследствии перешел на службу к Кольберу, после смерти которого (1683 г.) был обвинен во взяточничестве и заключен в Венсеннский замок, где и скончался; автор занимательных воспоминаний (опубл. ок. 1680).

Бельбрюн (Bellebrune), разорившийся дворянин из Вексена, вынужденно поступивший на службу в тяжелую кавалерию; служил в полку д’Аркура; по словам рассказчика, покушался на его жизнь.

Берье (Berrier), агент Кольбера, которому тот поручил выкрасть бумаги Фуке.

Бове Катрин-Генриетта Белье, баронесса де (Beauvais Catherine-Henriette Bellier, baronne de; 1614–1690), была известна под прозвищем Кривая Като (Cateau-la-Borgnesse); первая камеристка Анны Австрийской; первая возлюбленная Людовика XIV; зять (муж дочери, Жанны Батисты де Бове): Жан-Батист Амадор де Виньеро дю Плесси, маркиз де Ришельё. Сен-Симон так описывает ее: «<…> очень умное создание, изрядная интриганка, очень дерзкая, прибравшая к рукам Королеву-мать, имевшая много любовных связей» (Saint-Simon 1879–1930/1: 382). За ознакомление молодого короля с плотскими утехами получила от Анны Австрийской замок и пансион в 2 тыс. ливров.

Бове(-Шантерак) Франсуа Поль де Ла Кропт, маркиз де (Beauvais(-Chanterac) François-Paul de La Cropte, marquis de; ум. 1656), бригадный генерал; шталмейстер принца Конде; был убит на дуэли; супруга (с 1653 г.): Мари-Шарлотта Мартель, графиня де Маренн.

Бомон, по прозвищу Драгун (Beaumont, Dragon), начальник охотничьего округа Сен-Жермен.

Бомон Анри, маркиз д’Ильер (Beaumont Henri, marquis d’Illiers; ум. 1674), младший сын Леона д’Ильера, маркиза д’Антрага; погиб в сражении при Сенефе в Геннегау.

Бонтан Александр (Bontemps Alexandre; 1626–1701), сын первого камердинера Людовика XIII, унаследовавший свою должность от отца; главный из четырех первых камердинеров Людовика XIV; верный наперсник короля; организатор и один из свидетелей тайного брака Людовика XIV с мадам де Ментенон. Сен-Симон описывает его так: «Бонтан <…> с давних пор был в курсе всех домашних тайн Короля» (Сен-Симон 2007: 358), «через него проходили также конфиденциальные распоряжения и послания, никому не ведомые посетители, коих он вводил к Королю, секретные письма, адресованные Королю и написанные Королем, и все прочее, что должно храниться в тайне от непосвященных» (Там же: 646); перед Бонтаном «заискивал весь двор, начиная с детей Короля и кончая самыми влиятельными министрами и самыми знатными вельможами» (Там же); «он всю жизнь был отцом для бедняков, утешителем и защитником для обездоленных и обиженных, по большей части почти совсем ему неизвестных, и, возможно, лучшим из людей, с чистыми руками и чистой совестью, не знавшим иной заботы, как честно и совершенно бескорыстно исполнять свои обязанности» (Там же).

Боссюэ Жак Бенинь де (Bossuet Jacques-Bénigne de; 1627–1704), проповедник и богослов; выдающийся писатель; был назначен епископом Кондомским (1669 г.), однако так и не приступил к пастырским обязанностям, поскольку в 1670 г. король поручил ему воспитание дофина; после женитьбы дофина занял епископскую кафедру в Мо (с 1681 г.); снискал литературную славу своими «Надгробными речами» (см.: Bossuet 1959), посвященными, в том числе, известнейшим из его почивших современников, в частности, принцу Конде (10 марта 1687 г.).

Бофор Франсуа де Бурбон-Вандом, герцог де (Beaufort François de Bourbon-Vendome, duc de; 1616–1669), сын Сезара де Бурбона, герцога де Вандома, побочного сына Генриха IV и сводного брата Людовика XIII; интриговал против Мазарини («заговор Кичливых») и был заточен по приказу королевы-регентши в Венсеннский замок; один из лидеров Фронды, пользовавшийся огромной популярностью среди парижан и получивший прозвище «король рынка»; впоследствии примирился с королевским двором; адмирал, командующий флотом, участник ряда сражений в проливе Па-де-Кале и на Средиземном море; пропал без вести во время одной из военных вылазок на острове Крит. Участник обороны крепости Кандия герцог де Навай в своих воспоминаниях так рассказывает об этом: «Видя отступление врага и думая, будто победа уже обеспечена, герцог де Бофор оставил свои позиции, ибо не считал более необходимым удерживать их, и направился в нашу сторону, сопровождаемый одним лишь шевалье де Вилларсо. По пути он наткнулся на один из наших отрядов, который теснили превосходящие силы турок, возглавил его, яростно сражался, но был покинут, и никто так и не узнал, что с ним сталось» (Navailles 1701: 227–228. Пер. Я. С. Семченкова).

Бражелонь (Bragelogne (вариант: Bragelongne)), картежник, содержатель игорного дома.

Бранденбургский Фридрих Вильгельм, маркграф (Brandenburg Friedrich Wilhelm, Markgraf (Kurfürst) von; 1620–1688), прозван впоследствии Великим курфюрстом (der Große Kurfürst); выдающийся германский политический деятель; основатель сильного Бранденбургско-Прусского государства.

Брауншвейгские (и Люнебургские), герцоги (Braunschweig (und Lüneburg), Herzöge zu), правители германских территориальных княжеств Бранденбург и Люнебург (оба — в Нижней Саксонии).

Бребье (Brebier), муж сестры финансиста Ла Жоншера.

Брезе Клер-Клеманс де Майе- (Brézé Claire-Clémence de Maillet-; 1628–1694), дочь Урбена де Майе, маркиза де Брезе, маршала Франции, и Николь дю Плесси, младшей сестры кардинала Ришельё; супруга (с 1641 г.) Великого Конде, который противился этому браку, но был вынужден смириться с волей отца; была сторонницей мужа во время событий Фронды, впоследствии удалилась вместе с ним в Испанские Нидерланды; Конде пытался расторгнуть навязанный ему брак, но, не сумев этого сделать, обвинил супругу в измене и заточил в замок Шатору, где она и скончалась.

Бреоте (вариант: Броте) Адриан III де, барон де Канши (Bréauté (вариант: Breauté) Adrien III de, baron de Canchi; ум. 1658), потомок знатной фамилии из Верхней Нормандии (его отец был бальи и губернатором Жизора); палатный дворянин короля; скорее всего именно о нем Куртиль де Сандра говорит как о «близком родственнике» Пьера де Бреоте и о сослуживце главного героя.

Бреоте Пьер I, сеньор де (Bréauté Pierre Ier, seigneur de; 1580–1600), старший брат предыдущего; капитан легкой кавалерии, прославившийся своей безрассудной храбростью; погиб во время осады Буа-ле-Дюка.

Бретонвильер Бенинь Ле Рагуа де (Bretonvilliers Bénigne Le Ragois de; 1622–1700), сын секретаря Королевского совета при Людовике XIII Клода Ле Рагуа де Бретонвильера, о котором Таллеман де Рео отозвался так: «Не верю, что шестьсот тысяч ливров ренты, которые он, как говорят, имеет, приобретены законным путем» (Réaux 1834–1840/5: 214); президент Счетной палаты Парижского парламента.

Брийак Шарль де (Brillac Charles de), советник Большой палаты Парижского парламента (с 1640 г.); его неоднократно упоминает в своих «Мемуарах» кардинал де Рец; дочь: жена капитана Депланша.

Бринон (Brinon), родственник рассказчика.

Бриоше Фаншон, наст. имя — Франсуа Дателен (Brioché Fanchon, François Datelin; 1630–1681), известный актер-кукольник, представитель артистической династии, впоследствии придворный артист — постановщик кукольных спектаклей.

Бриссак Альбер де Грийе, маркиз де (Brissac Albert de Grillet, marquis de; 1627–1713), военачальник; карьеру начал в кавалерийском полку Аркура, где дослужился до капитана; участник нескольких военных кампаний, в том числе Голландской войны; соратник д’Артаньяна при осаде Маастрихта (1673 г.); майор лейб-гвардии (1673 г.); генерал-лейтенант (1693 г.).

Буагийо, сьер де (Boisguiot, sieur de), приближенный дворянин и адъютант виконта де Тюренна во время Голландской войны (1672–1678 гг.); о нем упоминает и сам Тюренн в своих воспоминаниях. Согласно сообщению «La Gazette», в 1675 г. Тюренн отправил Буагийо к королю со знаменами, захваченными в битве при Мюльхаузене.

Буафран Жоашен де Сельер де (Вoisfranc Joachim de Seglière de; 1617–1706), управляющий делами (суперинтендант) и канцлер Филиппа, герцога Орлеанского; подвергся опале (1687 г.); его парадный портрет в 1686 г. был написан прославленным художником Гиацинтом Риго.

Бужи Жан Ле Реверан, сеньор де (Bougy Jean Le Reverend, seigneur de; 1618–1658), военачальник; начал карьеру корнетом в полку тяжелой кавалерии маршала де Гассиона; генерал-лейтенант (1651 г.); отличался мужеством и преданностью правительству королевы-регентши, несмотря на то, что по исповеданию был протестантом; разгромив армию фрондеров, занял город Бурж (1651 г.), в котором впоследствии получил губернаторство.

Буйон (Буйонский) Фредерик Морис де Ла Тур д’Овернь, герцог де (Bouillon Frédéric-Maurice de La Tour d’Auvergne, duc de; 1605–1652), старший брат маршала де Тюренна; участник нескольких заговоров против Ришельё, в том числе заговора Сен-Мара; один из вождей Фронды; автор «Мемуаров» (опубл. 1731).

Бур Леонор Мари дю Мэн, граф дю (Bourg Léonor-Marie du Maine, comte du; 1655–1739), рано поступил на военную службу; в составе мушкетеров участвовал в осаде Маастрихта (1673 г.), Филипсбурга (1689 г.) и Келя (1702 г.), а также в обоих сражениях при Хёхштедте (1703, 1704 гг.), в битве при Румерсхейме (1709 г.); полковник кавалерии (1675 г.); маршал Франции (1724 г.); первая супруга (с 1675 г.): Мари де Галес де Мезобран, богатая наследница из Бретани.

Бутвиль, граф де (Bouteville, comte de), титул маршала де Люксембурга до 1661 г.

Бутвиль Франсуа де Монмонранси, граф де (Bouteville François de Montmorency, comte de; 1600–1627), аристократ, прославившийся как дерзкий дуэлянт; невзирая на запрет дуэлей, угрожавший нарушителям смертной казнью, он только в течение 1625–1627 гг. убил и ранил на поединках нескольких известных вельмож и был вынужден бежать из Франции под защиту наместницы Испанских Нидерландов; оскорбленный опалой, назло властям возвратился в Париж и среди бела дня устроил поединок на Королевской площади (12 мая 1627 г.) с маркизами д’Аркуром-Бёвроном и де Бюсси д’Амбуазом; пытался спастись бегством, но был арестован, как и его секундант Франсуа де Росмадек, граф де Шапелль, убивший Бюсси; обоих, невзирая на заступничество дворянства, приговорили к смертной казни через отсечение головы; отец маршала де Люксембурга и герцогини де Шатийон.

Бюльон Клод де (Bullion Claude de; 1569–1640), государственный деятель и дипломат; президент Парижского парламента (с 1636 г.); посол в Турине (1632 г.); один из двух суперинтендантов финансов (с 1632 г.).

Бюсси-Рабютен Роже де Рабютен, граф де Бюсси, называемый (Bussy-Rabutin Roger de Rabutin, comte de Bussy, dit; 1618–1693), аристократ; участник Фронды; был известен экстравагантным поведением; оставив надежду сделать военную карьеру, прославился впоследствии как писатель; автор скандальной «Любовной истории галлов» (написанной в подражание Петронию яркой сатирической картины беспорядочных нравов того времени, в которой легко можно узнать многих современников), из-за которой попал на 13 месяцев в Бастилию, а затем находился в изгнании в своем бургундском поместье (до 1682 г.), а также «Максим любви» (1666), «Речи графа де Бюсси-Рабютена, обращенной к его детям, о пользе превратностей и о различных событиях его жизни» (1694), двухтомных «Мемуаров» (1696) и «Писем» (1697), представляющих большой историко-биографический интерес, так как его корреспондентами на протяжении многих лет были виднейшие современники: его двоюродная сестра госпожа де Севинье, госпожа де Скюдери, госпожа де Монморанси и др.

Валантинуа Катрин Шарлотта де Грамон, герцогиня де (Valentinois Catherine-Charlotte de Gramont, duchesse de; 1639–1678), дочь Антуана де Грамона и Франсуазы Маргариты дю Плесси де Шивре, племянницы кардинала Ришельё; супруга (с 1660 г.) Луи I Гримальди, князя Монако; суперинтендантка дома Генриетты Английской, первой герцогини Орлеанской; любовница Людовика XIV в течение короткого времени после Луизы де Лавальер.

Валлон (Vallon (у Куртиля — Walon)), полковник Лангедокского полка, отличавшийся невероятной толщиной; возможный прототип Портоса в «Трех мушкетерах» Дюма-отца.

Вальсассина Евгений Александр, граф-князь фон Турн-и-Таксис, граф (Valsassina Eugen Alexander, Graf-Fürst von Thum und Taxis, Graf von; 1652–1714), военный на службе у Испании; отличился при блокаде Люксембурга (1681–1682 гг.).

Вандом Луи-Жозеф де Бурбон, герцог де (Vendôme Louis-Joseph de Bourbon, duc de; 1654–1712), сын Луи, герцога де Вандома (внука Генриха IV), и Лауры Виктории Манчини (племянницы кардинала Мазарини); полководец; губернатор Прованса (1669 г.); вице-король Каталонии (с 1697 г.); военную карьеру начал под командованием Тюренна, позднее отличился в войне за испанское наследство; его характерный портрет нарисовал Сен-Симон в своих «Мемуарах».

Ведо (вариант: Вейдо) де Гранмон (вариант: Гра<м>мон) Робер-Франсуа (Vedeau (вариант: Veydeau) de Grandmont (вариант: Gramont) Robert-François; 1639–1697), советник Парижского парламента; из-за вражды с советником Эрве полностью разорился, был обвинен в подлоге имени (якобы выдавал себя за представителя аристократического рода Грамон), подвергнут публичному позору, приговорен к вечному изгнанию и заключен в замок Пьер-Ансиз; супруга: Анна-Клод Жену.

Ведо де Гранмон Франсуа (Vedeau de Grandmont François; ок. 1600–1658), советник Парижского парламента; королевский советник.

Великий пенсионарий Голландии — см. Витт Ян де.

Вервен Анна Дьёдонне де Фабер, маркиза де (Vervins Anne-Dieudonnée de Fabert, marquise de), старшая дочь Авраама де Фабера, маршала Франции; в первом браке (с 1667 г.) — супруга Луи де Комменжа, маркиза де Вервена (1630–1663), бригадного генерала пехоты и камергера короля; во втором (с 1677 г.) — Клода Франсуа де Мероде, маркиза де Трелона.

Вик, господин де (Vic, M. de), военный, служивший во Фландрии.

Вильгельм III (William III; 1650–1702), штатгальтер (стадхаудер) Соединенных провинций под именем Виллема Хендрика (Вильгельма Генриха), принца Оранского (Willem Hendrik, Prins van Oranje; 1672–1702 гг.); король Англии (1689–1702 гг.).

Вилькье, маркиз де — см. Омон Луи Мари Виктор д’Омон и де Рошбарон, герцог д’.

Вильмонте Франсуа де (Villemontée François de; 1598–1670), интендант юстиции, полиции, финансов и флота в Пуату, Онисе, Сентонже и Ангумуа (1631–1643 гг.); государственный советник (с 1635 г.); после разъезда с женой (1638 г.) стал священником; епископ Сен-Мало (с 1660 г.).

Вильруа Камилл де Нёвиль де (Villeroi Camille de Neufville de; 1606–1693), младший брат маршала Никола де Вильруа; архиепископ Лионский (с 1653 г.).

Вильруа Никола IV де Нёвиль, герцог де (Villeroi Nicolas IV de Neufville, duc de; 1597–1685), полководец; маршал Франции (1646 г.); наставник юного Людовика XIV.

Вильруа Франсуа де Нёвиль, герцог де (Villeroi Francois de Neufville, duc de; 1644–1730), сын предыдущего; маршал Франции (1693 г.); воспитатель Людовика XV (1715 г.).

Вильяэрмоса Карлос де Арагон де Гурреа-и-Борха, герцог де (Villahermosa Carlos de Aragón de Gurrea y Borja, duque de; 1634–1692), наместник Испанских Нидерландов (1675–1677 гг.); вице-король Каталонии (1688–1690 гг.).

Виньори Пьер де Рено (вариант: Реньо), граф де (Vignory Pierre de Renaut (вариант: Regnault), comte de; ум. 1675), губернатор Трира (с 1673 г.); умер в результате падения с лошади.

Витри Мари Луиза Элизабет Эме По, герцогиня де (Vitry Marie-Louise-Elisabeth-Aimée Pot, duchesse de; ум. 1684), дочь Клода По де Рода, главного церемониймейстера Франции; супруга (с 1646 г.) Франсуа-Мари де л’Опиталя, герцога де Витри; после смерти мужа (1679 г.) удалилась в монастырь; дочь, супруга господина де Ла Тура: Мари Франсуаза Элизабет, мадемуазель де Витри (ум. 1694), первая супруга (с 1680 г.) Антуана Филибера де Торси, сеньора де Ла Тура.

Витри Никола де л’Опиталь, герцог де (Vitry Nicolas de l’Hôpital, duc de; 1581–1644), начальник королевской лейб-гвардии; участник заговора против Кончини и непосредственный исполнитель приказа Людовика XIII об убийстве фаворита; маршал Франции (1617 г.); отличился при подавлении восстания гугенотов (1621 г.); губернатор Прованса (1631–1637 гг.); как допустивший злоупотребления властью был заключен по приказу кардинала Ришельё в Бастилию (находился там до 1643 г.); герцог и пэр (1644 г.).

Витри Франсуа де л’Опиталь, герцог де (Vitry François de l’Hôpital, duc de; ум. 1679), сын предыдущего; военный, придворный и дипломат; застрелил свою любовницу мадемуазель де Герши во время неудачного аборта (1660 г.); вел переговоры о браке дофина с принцессой Баварской, чем заслужил прощение короля и разрешение вернуться во Францию; государственный советник (1678 г.).

Витт Ян де (Witt Johan de; 1625–1672), государственный деятель Нидерландов, великий пенсионарий провинции Голландия (с 1653 г.); отстаивал позиции Голландии в торговом и колониальном противостоянии с Англией, которое вылилось в две войны между странами; был растерзан толпой вместе со своим братом Корнелисом.

Вобрен Никола Ботрю, маркиз де (Vaubrun Nicolas Bautru, marquis de; ум. 1675), генерал-лейтенант; командующий войсками в Верхнем и Нижнем Эльзасе; губернатор Филиппвиля; погиб в сражении при Альтенгейме.

Вюртембергский Эберхард III, герцог (Württemberg Eberhard III, Herzog von; 1614–1674), герцог Вюртембергский (с 1628 г.).

Гар<р>о, маркиз дю (Garot, marquis du), дворянин, промышлявший мошенничеством вместе со своим братом графом де Кермено.

Гассион Жан, граф де (Gassion Jean, comte de; 1609–1647), военачальник периода Тридцатилетней войны; участник ряда крупных сражений; особенно отличился в битве при Рокруа; маршал Франции (1643 г.); погиб во время осады Ланса.

Генрих III (Henri III; 1551–1589), четвертый сын Генриха II и Екатерины Медичи; до 1574 г. именовался герцогом Анжуйским; король Польши (1573–1574 гг.); последний король Франции из династии Валуа (с 1574 г.); убит католиком-фанатиком Жаком Клеманом.

Генрих IV (Henri IV; 1553–1610), король Наварры под именем Генриха III (с 1572 г.); первый король Франции из династии Бурбонов (с 1589 г.); убит католиком-фанатиком Франсуа Равальяком.

Герар (Guerart), картежник, шулер.

Герши Маргарита де Ренье, мадемуазель де (Guerchy Marguerite de Régnier, Mlle de; ум. 1660), фрейлина Анны Австрийской (1644–1654 гг.); славилась галантными похождениями; была застрелена герцогом де Витри во время неудачного аборта.

Гито Гийом де Пешпейру де Ком<м>енж, граф де (Guitaut (варианты: Guitaud, Guiteau или Guitot) Guillaume de Pechpeyrou de Cominges, comte de; 1626–1685), адъютант принца Конде, затем камергер и первый дворянин его двора; активный участник Фронды; любопытно, что свою карьеру Гито начинал так же, как и L. C. D. R., — в пажах у кардинала Ришельё.

Гито Франсуа де Пешпейру-Ком<м>енж, сеньор де (Guitaut François de Pechpeyrou-Cominges, seigneur de; 1581–1663), капитан лейб-гвардии королевы-матери Анны Австрийской; известен прежде всего тем, что руководил арестами герцога де Бофора и других принцев-фрондеров; упоминается в воспоминаниях многих современников.

Гиш Арман де Грамон, граф де (Guiche Armand de Gramont, comte de; 1637–1673), сын маршала де Грамона; генерал-лейтенант; отличился во многих сражениях; образованный, ловкий, остроумный, обладавший красивой наружностью и приятными манерами; один из фаворитов Филиппа, герцога Орлеанского; из-за подозрений в заговоре против Луизы де Лавальер, фаворитки короля, был вынужден эмигрировать и вернулся во Францию только в 1669 г. (был прощен королем по просьбе его отца); его изданные посмертно «Мемуары» (см.: Guiche 1744), к которым приложены описания некоторых сражений, в которых он участвовал, — ценное историческое свидетельство о войнах и международных отношениях Франции периода «политики захватов»; один из основных персонажей «Любовной истории галлов» Бюсси-Рабютена (выведен там под именем Тримале) и одно из действующих лиц последних двух частей мушкетерской трилогии Александра Дюма — «Двадцать лет спустя» и «Виконт де Бражелон», где является другом Рауля де Бражелона.

Главный распорядитель двора — см. Конде Анри-Жюль де Бурбон, принц.

Гонди (Gondi), обосновавшееся во Франции семейство, происходившее из Флоренции; из него вышел ряд известных дипломатов, военачальников, банкиров и священнослужителей (самый известный из них — знаменитый мемуарист кардинал де Рец).

Грамон Антуан III, герцог де (Gramont Antoine III, duc de; 1604–1678), полководец, дипломат и государственный деятель; государственный советник (1637 г.); маршал Франции (1641 г.); государственный министр (1653 г.); начальник французской гвардии (с 1661 г.); его мемуары, охватывающие период 1604–1659 гг., были написаны в 1676 г. (опубл. 1716); Таллеман де Рео пишет о нем в своих «Занимательных историях»; прототип графа де Гиша в пьесе Э. Ростана «Сирано де Бержерак» (1897), персонаж романа «Двадцать лет спустя» А. Дюма; младший брат: граф Филибер де Грамон (1621–1707) — герой знаменитого произведения А. Гамильтона «Мемуары графа де Грамона» (1713).

Грана Оттоне Энрико дель Карретто, маркиз Савона и (Grana Ottone Enrico del Carretto, marchese di Savona e di; 1639–1685), итальянский военачальник на имперской службе; камергер императора (1668 г.); участвовал в Голландской войне (1672–1678 гг.); губернатор Кёльна, Бонна, Вены; организовал похищение кардинала Фюрстенберга — представителя курфюрста Кёльнского на мирной конференции в Кёльне (1674 г.); посол в Испании (с 1678 г.); губернатор Испанских Нидерландов (с 1682 г.); Куртиль посвятил завоеваниям маркиза Граны отдельную книгу, выпущенную в 1686 г. анонимно (якобы в Кёльне у фиктивного издателя Пьера Марто).

Гранмон (Grandmont (вариант: Gramont)), семейство судейских чиновников; говоря о том, что представителей этого семейства «знали как людей, готовых сражаться» (с. 81 наст. изд.), Куртиль, по-видимому, смешивает данную фамилию с аристократическим родом Грамон.

Гранпре Жюль де Жуайёз, маркиз де (Grandpré Jules de Joyeuse, marquis de; 1655–1700), сын Шарля Франсуа де Жуайёза, графа де Гранпре; племянник маршала де Жуайёза; лейтенант лейб-гвардии; губернатор Стенэ.

Гранпре Шарль Франсуа де Жуайёз, граф де (Grandpré Charles-François de Joyeuse, comte de; 1620–1680), генерал-лейтенант (1653 г.); отец предыдущего.

Грансей Жак III Руксель, граф де (Grancey Jacques III Rouxel, comte de; 1603–1680), военачальник периода Тридцатилетней войны и войн Людовика XIV; маршал Франции (1651 г.).

Грегуар (Grégoire), капитан в гарнизоне Люксембурга.

Гриньи (или Криньи) (Grigny (у Куртиля — Crigni)), сосед отца M. L. C. D. R.

Гробендонк Антуан Шетц, граф де (Grobendoncq (вариант: Grobbendonk) Antoine Schetz, comte de; 1560–1640), выходец из гессенского семейства, обосновавшегося в Нидерландах; губернатор Буа-ле-Дюка (Хертогенбоса), затем Лувена (Лёвена).

Губернатор Люксембурга — см. Шимэ Эрнест Александр Доминик д’Аренберг, принц де.

Данжо Филипп де Курсийон, маркиз де (Dangeau Philippe de Courcillon, marquis de; 1638–1720), великий магистр ордена Святого Лазаря; мемуарист; вероятно, его упоминание в тексте «Мемуаров M. L. C. D. R.» является анахронизмом.

Депью, шевалье (Despius, chevalier), завсегдатай игорного дома; колесован за воровство.

Депланш (Desplanches), нормандский дворянин; капитан в Морском полку; сосед графа д’Аркура.

Дерош Ги де Барбансуа, граф (Desroches (правильнее: Des Roches) Guy de Barbançois, comte; ум. 1682), капитан лейб-гвардии принца Конде; попал в плен к правительственным войскам в битве за Дюнкерк (1658 г.); участвовал в обороне крепости Кандия на Крите (1669 г.), был ранен.

Доманшен (Domanchin), ростовщик.

Дофин — см. Людовик Французский, Великий Дофин.

Дофина — см. Мария Анна Христина Виктория Баварская.

Дрё (Dreux), а) ветвь французского королевского дома Капетингов; б) мелкопоместный дворянский род, не имевший отношения к королевскому дому.

Дрё де Редон — см. Пранзак Александр де Редон де Дрё, маркиз де.

Дюга (Dugas), лейтенант гвардейского полка маршала де Креки.

Дюпен (Dupin), банщик с улицы Сент-Антуан, у которого одно время квартировал M. L. C. D. R.

Дюфур (du Four), знаменосец.

Епископ Баланса — см. Конак Даниэль де.

Епископ Кондома — см. Боссюэ Жак Бенинь де.

Жену Филипп (Genou (вариант: Genoud) Philippe; 1603–1684), секретарь Марии Медичи, затем секретарь короля; советник Большой палаты Парижского парламента (с 1641 г.); дочь: Анна Клод, супруга Робера Франсуа Ведо де Гранмона.

Жирарден Пьер (Girardin Pierre; ум. 1689), дипломат и судейский чиновник; королевский советник; начальник Шатле (т. е. начальник полиции по гражданским делам) (с 1675 г.); посол в Константинополе (с 1685 г.).

Жозеф, отец, наст. имя — Франсуа-Жозеф Ле Клер дю Трамбле (Joseph, le Père, François-Joseph Le Clerc du Tremblay; 1577–1638), монах-капуцин (с 1599 г.); ближайший сподвижник и доверенное лицо кардинала Ришельё, исполнитель его важнейших дипломатических поручений за границей, теоретик нового политического устройства Европы по окончании Тридцатилетней войны; пользовался огромным влиянием при дворе и в политических кругах; создал тайную разведывательную службу, базировавшуюся на структуре ордена капуцинов; за свою скромную серую рясу получил прозвище «серый кардинал», поскольку, формально не занимая никаких важных постов, имел власть, сопоставимую с властью самого Ришельё, носившего красное кардинальское одеяние.

Жонке Дени (Joncquet Denis; ум. 1671), известный в свое время врач и ботаник; автор каталога растений (1659) и справочника по лекарственным растениям (1663); сохранился эстамп с его портретом работы Франсуа Шово (1613–1676): «Дени Жонке, врач и профессор ботаники Королевского ботанического сада в Париже».

Жуайёз Жан-Арман, маркиз де (Joyeuse Jean-Armand, marquis de; 1631–1710), полководец; отличился во многих военных кампаниях начиная с 1648 г.; генерал-лейтенант (1677 г.); маршал Франции (1693 г.).

Иль, граф д’ (Isle, comte d’), выходец из Каталонии; командующий кавалерийским полком.

Ильер, маркиз д’ — см. Бомон Анри, маркиз д’.

Император — см. Леопольд I.

Императрица — см. Клавдия-Фелицитас Австрийская.

Испанская инфанта — см. Мария-Анна Австрийская; Мария-Тереза Австрийская.

Казо Исаак де Беон- (Casaux (вариант: Caseaux) Isaac de Béon-; ум. 1681), лейтенант, затем капитан мушкетерской роты лейб-гвардии кардинала Мазарини; участвовал в осаде Дюнкерка, в битве в дюнах (14 июня 1658 г.), в Деволюционной войне (1667–1668 гг.), в завоевании Франш-Конте (1668 г.) и в осаде Пучсерды в Каталонии (1678 г.); генерал-лейтенант (1678 г.); комендант (1668–1676 гг.) и губернатор (1679–1681 гг.) Берга, затем Тьонвиля (1681 г.); в своих воспоминаниях о каталонской кампании его неоднократно упоминает маршал де Навай.

Канай (вариант: Канэ) Жак (Canaïe (варианты: Canaie, Canaye) Jacques; ум. 1686), советник Большого совета, затем (с 1633 г.) советник Парижского парламента; заместитель старейшины Парламента; дочь: Анна, супруга (с 1666 г.) Гийома де Монтиньи.

Кантельмо (Cantelmo), полковник люксембургского гарнизона; был ранен на дуэли принцем де Шимэ, губернатором Люксембурга.

Канцлер — см. Сегье Пьер; Ле Телье Мишель.

Карл I (Charles I; 1600–1649), король Англии (с 1625 г.); был свергнут, обвинен в государственной измене и казнен.

Карл II (Charles II; 1630–1685), старший сын предыдущего; король Англии (фактически с 1660 г.); вернул себе английский престол в ходе Реставрации.

Карл II (Carlos II; 1661–1700), король Испании (с 1665 г.).

Карман (вариант: Керман) Шарль Себастьян де Майе, маркиз де (Carman (вариант: Kerman) Charles-Sébastien de Maillé, marquis de; 1647–1672), полковник Наваррского полка (с 1670 г.); погиб во время осады Нимвегена.

Карман, маркиза де (Carman, marquise de), супруга предыдущего; покончила жизнь самоубийством.

Кермено, граф де (Kermeno, comte de), выходец из Бретани; брат маркиза дю Гарро.

Кёйетт (Cueillette), офицер из полка маркиза Граны; попал в плен к французам в битве при Сенефе.

Клавдия-Фелицитас Австрийская (Claudia Felizitas von Österreich; 1653–1676), эрцгерцогиня Австрийская; вторая супруга (с 1673 г.) императора Леопольда I.

Кланлё Бертран д’Оту, маркиз де (Clanleu Bertrand d’Ostoue, marquis de; 1590–1649), участвовал во многих сражениях и осадах, начиная с 1635 г.; бригадный генерал (1646 г.); во время Фронды перешел на сторону фрондеров (1648 г.); защищал Шарантон от королевских войск и погиб в бою.

Климент X, наст. имя — Эмилио Бонавентура Альтьери (ит. Emilio Bonaventura Altieri, лат. Clemens X; 1590–1676), Папа Римский (с 1670 г.).

Клодоре Робер Ле Фишо де Фриш, сеньор де (Clodoré Robert Le Fichot des Friches, sieur de), служил 25 лет в Морском полку; майор гарнизона Кале; губернатор Кардоны в Каталонии, затем острова Мартиника (1665–1667 гг.).

Клозель (Clausel), подполковник Пьемонтского полка, затем капитан в кавалерийском Полку Герцога.

Колиньи (называемый Колиньи-Салиньи) Жан де Салиньи, граф де (Coligny (dit Coligny-Saligny) Jean de Saligny, comte de; 1617–1686), сподвижник принца Конде во время Фронды; командовал экспедиционным корпусом в составе австрийской и имперской армии во время похода в Венгрию, участник разгрома турок при Сен-Готтхарде на р. Рабе (1 августа 1664 г.); генерал-лейтенант.

Кольбер Жан-Батист (Colbert Jean-Baptiste; 1619–1683), талантливый государственный деятель; генеральный контролер финансов (с 1665 г.), сменивший суперинтенданта финансов Никола Фуке, обвиненного в злоупотреблениях и посаженного в тюрьму (1661 г.); морской министр (1669 г.); руководил внутренней политикой государства; способствовал развитию искусств и наук, прославивших Францию: по его инициативе и под его покровительством были основаны Академия надписей и изящной словесности (1663 г.), Королевская академия наук (1669 г.), Королевская академия музыки (1669 г.) и Королевская академия архитектуры (1671 г.); о его многосторонней плодотворной деятельности повествует Куртиль в своей книге «Жизнь Кольбера» (1695); младшая дочь: Генриетта Луиза Кольбер (1657–1733), супруга (с 1671 г.) Поля, герцога де Бовилье, младшего сына от первого брака Франсуа-Онора де Бовилье, герцога де Сент-Эньяна.

Кольбер Мадлен (Colbert Madeleine; 1656–1714), дочь Никола Кольбера, сеньора де Тюржи, королевского докладчика; в первом браке — супруга (с 1674 г.) Луи Жосье де Ла Жоншера.

Кольбер-Молеврие — см. Молеврие Эдуар Франсуа Кольбер, маркиз де.

Комон Мадлен де (Caumont Madeleine de), невеста отца M. L. C. D. R.

Конак Даниэль де (Cosnac Daniel de; 1626–1708), первый священник Месье; епископ Баланса (с 1654 гг.); архиепископ Экса (с 1687 г.).

Конде, дом (Condé, maison de), младшая ветвь королевской династии Бурбонов, принцы крови; старшие представители ветви носили титулы принцев Конде, а их младшие братья — принцев Конти; долгое время Конде были первыми принцами крови.

Конде Генрих (Анри) II де Бурбон, принц (Condé Henri II de Bourbon, prince de; 1588–1646), сын Анри I де Бурбона, принца де Конде; участник религиозных войн, которого Ришельё привлек на свою сторону политическими уступками; отец Великого Конде, Армана де Бурбона, принца де Конти, и герцогини де Лонгвиль.

Конде Анри-Жюль де Бурбон, принц (Condé Henri-Jules de Bourbon, prince de; 1643–1709), старший сын Великого Конде и Клер-Клеманс де Майе-Брезе; главный распорядитель двора (1660–1685 гг.).

Конде Луи II де Бурбон, принц (Condé Louis II de Bourbon, prince de; 1621–1686), сын Анри II де Бурбона, принца Конде, и Шарлотты де Монморанси; при жизни отца носил титул герцога Энгиенского; выдающийся полководец, за свои победы прозванный впоследствии Великим Конде; генералиссимус; первый принц крови Французского королевства; на склоне лет покровительствовал писателям и художникам.

Конде Шарлотта Маргарита де Монморанси, принцесса (Condé Charlotte-Marguerite de Montmorency, princesse de; 1594–1650), супруга (с 1609 г.) Анри II де Бурбона, принца Конде.

Конкрессо (вариант: Конкрессан) Луи Аламан, сеньор де (Concressault (варианты: Concressaut, Concressant, etc.) Louis Alamant (варианты: Allamand, Allemant, etc.), seigneur de), капитан-лейтенант тяжелой конницы принца Конти; полковник в армии принца Конде; отличался редкой храбростью.

Конти Арман де Бурбон, принц (Conti Armand de Bourbon, prince de; 1629–1666), младший брат Великого Конде; возглавлял силы фрондеров в Бордо, опираясь на местное антифеодальное и антиналоговое движение (1652–1653 гг.); примирился с двором, женившись на племяннице кардинала Мазарини; приобрел известность как полководец; воевал в Испании и Италии.

Кончини Кончино, маркиз д’Анкр (um. Conchini Conchino, фр. marquis d’Ancre; 1575–1617), также известен под именем маршала д’Анкра; итальянский авантюрист, фактический правитель Франции в период регентства Марии Медичи; пользуясь неограниченным влиянием на королеву-мать, получил звание маршала Франции, хотя не участвовал ни в одном сражении, и присвоил себе пост суперинтенданта дома королевы; ненавидимый народом и французской аристократией, был убит во дворе Лувра капитаном лейб-гвардии бароном де Витри с ведома молодого короля Людовика XIII, стремившегося сбросить опеку дерзкого временщика; супруга (с 1601 г.): Леонора Дори (Галигаи) (1568–1617), казнена по приказу Людовика XIII.

Королева — см. Анна Австрийская; Мария-Тереза Австрийская.

Королева-мать — см. Мария Медичи; Анна Австрийская.

Король — см. Людовик XIII; Людовик XIV.

Король Англии — см. Карл I.

Король Испании — см. Филипп IV; Карл II.

Креки Франсуа де Бонн, маркиз де (Créquy (вариант: Crqui) François de Bonne, marquis de; 1629–1687), известный полководец; маршал Франции (1668 г.).

Креки Франсуа-Жозеф де Бонн, маркиз де (Créquy François-Joseph de Bonne, marquis de; 1659–1702), сын предыдущего; во время Голландской войны служил у отца адъютантом.

Креки Шарль III де Бланшфор, маркиз, затем герцог де (Créquy Charles III de Blanchefort, marquis, затем duc de; 1624–1687), военачальник и дипломат; во время Фронды выступал сторонником двора и кардинала Мазарини; генерал-лейтенант; посол в Риме, Англии, Баварии; губернатор Парижа (с 1675 г.); единственная дочь: Мадлен де Креки (1662–1707), супруга (с 1675 г.) Шарля Бельжика Олланда, герцога де Ла Тремуя.

Креки-Берньоль и де Клери Александр, граф де (Créquy-Bemieulles et de Cléry Alexandre, comte de; 1628–1702), фрондер, который впоследствии вернул себе королевское расположение (1660 г.).

Купе (вариант: Коп<п>е) Даниэль де Беллюжон, барон де (Coupet (вариант: Cop

et) Daniel de Bellujon, baron de), секретарь коннетабля де Ледигьера; его племянницу прочили в жены M. L. C. D. R.

Курводон Сент [де] Бюд, дама де Кермаркер, мадам де (Courvaudon Xainte (вариант: Sainte) [de] Budes, dame de Kermarquer, Mme de; ум. 1693), в первом браке — супруга (с 1639 г.) Клода Танги дю Шателя (1621-?); во втором (с 1647 г.) — Клода Шарля Анзере, сеньора де Курводона, советника Руанского парламента; изображена авантюристкой и в апокрифе Куртиля «Мемуары маркизы де Френ».

Курсель Клод Ле Клер, сеньор де (Courcelles Claude Le Clerc, seigneur de), советник Большой палаты Парижского парламента.

Куртиль (Courtilz), дворянин; родственник M. D. L. C. R.; вероятно, подразумевается сам автор.

Ла Блетри Пьер де Монкерон, сьер де (La Bletterie Pierre de Monqueron, sieur de), в качестве «младшего откупщика» (sous-fermier) упоминается как один из ответчиков в судебном процессе, инициированном горожанами Ретеля, Мезьера и Доншери (1678 г.).

Лавальер Луиза Франсуаза де Ла Бом-Леблан, герцогиня де (La Vallière Louise-Françoise de La Baume Le Blanc, duchesse de; 1644–1710), фаворитка Людовика XIV, мать нескольких его детей; удалилась в монастырь кармелиток в Париже (в 1674 г.), где жила до конца дней.

Ла Вери (La Verie), дворянин из Пуату; офицер лейб-гвардии.

Ла Вьёвиль Шарль I, маркиз, затем герцог де (La Vieuville Charles Ier, marquis, duc de; 1582–1653), сын Робера де Ла Вьёвиля (ум. 1612), кавалера Ордена Святого Духа; капитан лейб-гвардии; управляющий двором герцога Неверского (будущего герцога Мантуанского); суперинтендант финансов (1623–1624, 1651–1653 гг.); сын: Шарль II, герцог де Ла Вьёвиль (ок. 1616–1689), почетный дворянин королевы, губернатор Пуату.

Ла Жоншер Луи Жосье де (La Jonchère Louis Jossier de), казначей чрезвычайных военных расходов; разорился и был заключен в тюрьму Консьержери за долги (1685 г.).

Ла Кардоньер Бальтазар де (La Cardonnière Balthazar de; ум. 1679), военачальник; начинал карьеру в роте тяжелой кавалерии кардинала Мазарини; участник многих сражений; генерал-лейтенант (1676 г.); генеральный кампмейстер кавалерии (с 1677 г.).

Ла Мотт-Аржанкур Люси (по другим данным — Анна Мадлен) де Конти д’Аржанкур, называемая мадемуазель де (La Motte-Argencourt Lucie (или Anne-Madeleine) de Conty d’Argencourt, dite Mlle de; 1637–1718), фрейлина Анны Австрийской; одна из первых фавориток юного Людовика XIV; удалилась в монастырь в Шайо.

Ла Невё — см. Невё.

Лансон Жан де Пуйи, сеньор де (Lançon (вариант: Lanson) Jean de Pouilly, sieur de; ум. 1685), участвовал во многих сражениях и осадах в 1650–1670-е годы, в т. ч. в битве при Сен-Готтхарде (1664 г.); служил в лейб-гвардии короля на разных должностях (1666–1677 гг.); генерал-лейтенант (1678 г.).

Ла Порт Пьер де (La Porte Pierre de; 1603–1680), камердинер королевы Анны Австрийской; первый камердинер Людовика XIV; судя по воспоминаниям современников, пользуясь доверием королевы, принимал участие в придворных интригах; в качестве второстепенного персонажа фигурирует в мушкетерской трилогии Дюма, позаимствовавшего из его довольно популярных в свое время «Мемуаров» (1755), охватывающих период с 1624 по 1666 г., эпизод с похищением королевской камеристки.

Л’Арбуст (L’Arbouste), дворянин из Прованса, купивший должность губернатора неназванного города.

Ларошфуко Франсуа V, герцог де (La Rochefoucauld François V, duc de; 1588–1650), аристократ; после «дня одураченных» (10–11 ноября 1630 г.) отправлен в ссылку; вернулся ко двору только после смерти кардинала Ришельё.

Ларошфуко Франсуа VI, герцог де (La Rochefoucauld François VI, duc de; 1613–1680), сын предыдущего; до 1650 г. именовался принцем де Марсийяком; политический деятель, видный участник Фронды; знаменитый писатель-моралист; Куртиль упоминает о нем также в «Мемуарах господина д’Артаньяна…», причем при описании тех же событий, что и в «Мемуарах M. L. C. D. R»: сражения в Сент-Антуанском предместье и ранения принца; название «Мемуаров M. L. C. D. R.» — несомненно, подражание заглавию очень популярных в свое время воспоминаний Ларошфуко (Memoires de M. D. L. R., 1662), из которых Дюма, в частности, позаимствовал для «Трех мушкетеров» историю с подвесками королевы.

Ла Салль, граф де (La Salle, comte de), колесован как уличенный в воровстве вместе с шевалье Депью.

Ла Тур Антуан Филибер де Торси, сеньор де (La Tour Antoine-Philibert de Torcy, seigneur de; 1648–1721), младший лейтенант лейб-гвардейской роты легкой кавалерии; бригадный генерал (1702 г.); первая супруга (с 1680 г.): Мари Франсуаза Элизабет де л’Опиталь, мадемуазель де Витри.

Ла Удиньер Клод де Гуайон дю Плесси-Ренар де (La Houdinière Claude de Goyon du Plessis-Renard de; ум. 1663), капитан лейб-гвардии кардинала Ришельё; бригадный генерал (1652 г.); Дюма упоминает его в «Трех мушкетерах».

Ла Ферте Анри I де Сентерр (Сен-Нектэр), маркиз де (La Ferté Henri Ier de Senneterre (Saint-Nectaire), marquis de; 1573–1662), военный и дипломат; бригадный генерал в армии графа де Суассона во время осады Ла-Рошели (1622 г.); посол в Англии (1634–1637 гг.), затем в Риме; государственный министр; ему посвящена одна из «Занимательных историй» Таллемана де Рео (см.: Réaux 1834–1840/1: 131–138); сын: Анри II, герцог де Ла Ферте, маршал Франции и губернатор Лотарингии.

Ла Ферте Анри II де Сентерр (Сен-Нектэр), маршал (La Ferté Henri II de Senneterre (Saint-Nectaire), duc de; 1599–1681), сын предыдущего; полководец; губернатор Лотарингии (с 1643 г.); маршал Франции (1651 г.); во время Фронды выступал на стороне королевского двора против принца Конде, способствовал его разгрому в сражении в Сент-Антуанском предместье; первая супруга: Шарлотта де Був (ум. 1654), вдова Филиппа Баржо, барона де Мусси; вторая (с 1655 г.): Мадлен д’Анженн (1629–1714).

Ла Ферте Мадлен д’Анженн, герцогиня де (La Ferté Madeleine d’Angennes, duchesse de; 1629–1714), вторая супруга (с 1655 г.) предыдущего; ее любовные похождения, равно как и ее сестры графини д’Олонн (одной из героинь «Любовной истории галлов» Бюсси-Рабютена — под именем Арделизы), были притчей во языцех.

Ла Форс (La Force), дворянский титул (сеньоров, затем маркизов и, наконец, герцогов) в гасконском семействе Комон.

Ла Фретт, братья — Гастон Жан-Батист Грюэль, маркиз де Ла Фретт (Gaston-Jean-Baptiste Gruel, marquis de La Frette; 1639–1686), капитан гвардии Месье, и Никола Грюэль, маркиз де Варти и д’Амийи (Nicolas Gruel, marquis de Warty et d’Amilly; ум. 1708), сыновья Пьера де Грюэля де Ла Фретта и Барб Сервьен; участники знаменитого поединка 1663 г.

Ла Шапелль-Готье, граф де (La Chapelle-Gauthier, comte de), приятель M. L. C. D. R.

Ла Шатр Эдм де Ла Шатр, граф де Нансэ, называемый маркиз де (La Chastre (Châtre) Edme de La Chastre, comte de Nançay, dit marquis de; 1610–1645), генеральный полковник швейцарских гвардейских полков в составе военной свиты короля Франции; участник «заговора Кичливых»; после ареста герцога де Бофора был вынужден отказаться от своей должности; был сослан.

Леви Роже де, граф де Шарлю, маркиз де Полиньи (Lévis Roger de, comte de Charlus, marquis de Poligny; 1625–1686), сподвижник принца Конде во время Фронды; королевский наместник в Бурбоннэ; генерал-лейтенант.

Ледигьер Франсуа де Бонн де Креки, герцог де (Lesdiguières François de Bonne de Crequy, duc de; ок. 1596–1677), генеральный наместник в Дофинэ (с 1642 г.).

Леопольд I (Leopold I; 1640–1705), император — правитель Священной Римской империи (с 1658 г.), царствование которого было отмечено острым соперничеством с Людовиком XIV за гегемонию в Европе.

Леопольд Вильгельм Австрийский (Габсбург) (Leopold Wilhelm von Österreich (Habsburg); 1614–1662), младший сын императора Фердинанда II; эрцгерцог Австрийский; наместник Испанских Нидерландов (1647–1656 гг.).

Ле Пелетье Клод (Le Peletier Claude; 1631–1711), сын Луи I Ле Пелетье; государственный деятель; купеческий старшина Парижа (1668–1675 гг.); генеральный контролер финансов (1683–1689 гг.) после Кольбера; государственный министр (1683–1697 гг.); генеральный смотритель почтового ведомства (1691–1697 гг.).

Ле Пелетье Луи I (Le Peletier Louis Ier; ум. 1651), финансовый секретарь Гастона Орлеанского; государственный казначей; секретарь короля (с 1637 г.).

Ле Телье Мишель (Le Tellier Michel; 1603–1685), сын Мишеля Ле Телье III, советника Палаты косвенных сборов; государственный деятель; карьеру при дворе начал благодаря покровительству кардинала Мазарини; государственный секретарь по военным делам (с 1643 г.); канцлер Франции (с 1677 г.); сыновья: Франсуа Мишель Ле Телье, маркиз де Лувуа, и Шарль Морис Ле Телье; дочь: Мадлен Фар Ле Телье (1646–1668), первая супруга (с 1660 г.) Луи Мари Виктора, герцога д’Омона.

Ле Телье Шарль Морис (Le Tellier Charles-Maurice; 1642–1710), сын предыдущего; архиепископ Реймса (с 1671 г.).

Линьерак Жозеф Робер, аббат де (Lignerac Joseph-Robert, abbe de; 1642-?), карточный шулер; вероятно, был агентом кардинала Мазарини.

Линьерак, шевалье де (Lignerac, chevalier de), брат предыдущего; карточный шулер.

Лиссак (Lissac), дворянин из графства Фуа; знакомый, оказавший услугу M. L. C. D. R.

Лиссак, шевалье де (Lissac, chevalier de), дворянин из графства Фуа; жертва карточных шулеров, промышлявших в игорном доме герцога де Креки.

Лобковиц Венцеслав Евсевий, князь (Lobkowitz Wenzel Eusebius, Fürst von; 1609–1677), имперский государственный деятель и дипломат родом из Чехии; первый министр (1657–1674 гг.); проводник профранцузского курса при венском дворе; после создания под эгидой императора антифранцузской коалиции и начала войны с Людовиком XIV впал в немилость и был сослан в свое поместье Раудниц (Роуднице) в Чехии, где и скончался, возможно, от яда.

Лозен Антонен Нонпар де Комон, герцог де (Lauzun Antonin-Nompar de Caumont, duc de; 1633–1723), аристократ; генерал-лейтенант (1670 г.); из-за интриг маркизы де Монтеспан и маркиза де Лувуа провел десять лет в заточении в крепости Пиньероль (1671–1681 гг.); неоднократно упоминается в воспоминаниях современников.

Лонгвиль Анна Женевьева де Бурбон, герцогиня де (Longueville Anne-Geneviève de Bourbon, duchesse de; 1619–1679), сестра Великого Конде и принца Конти; вторая супруга (с 1642 г.) Анри II Орлеанского, герцога де Лонгвиля; принимала активное участие в парламентской Фронде и Фронде принцев; возлюбленная герцога де Ларошфуко.

Лонгвиль Анри II Орлеанский, герцог де (Longueville Henri II d’Orléans, duc de; 1595–1663), государственный министр в период регентства Анны Австрийской; активный участник Фронды на стороне принцев (1649 г.); губернатор Пикардии и Нормандии.

Лонгвиль Шарль Пари Орлеанский, граф де Сен-Поль, с 1671 г. герцог де (Longueville Charles-Paris d’Orléans, comte de Saint-Pol, duc de; 1649–1672), сын предыдущего (по другим данным — Франсуа VI, герцога де Ларошфуко) и Анны Женевьевы де Бурбон; претендент на польский престол; погиб при переправе через Рейн.

Лорж Ги-Альдонс де Дюрфор, граф, затем герцог де (Lorges Guy-Aldonce de Durfort, comte, duc de; 1630–1702), племянник маршала де Тюренна, его соратник в ходе Деволюционной и Голландской войн; маршал Франции (1676 г.).

Лотарингский Карл IV, герцог (Lorraine Charles IV, duc de; 1604–1675), герцог Лотарингии и Бара (фактически в 1625–1634 гг., затем номинально); военачальник на имперской службе; противник Франции; третья супруга (с 1665 г.): Мари-Луиза д’Апремон.

Лотарингский Карл V Леопольд, герцог (Lorraine Charles V Leopold, duc de; 1643–1690), полководец на имперской службе; участвовал в Голландской войне и войнах с турками в Венгрии.

Лотарингский Филипп, кавалер (шевалье) (Lorraine Philippe, chevalier de; 1643–1702), фаворит и любовник Филиппа Орлеанского, находившегося под его влиянием в течение тридцати лет; славился своей красотой и скандальными похождениями; подозревали, что из ревности он отравил Генриетту Английскую, первую супругу Филиппа Орлеанского; был вынужден эмигрировать в Рим, и брат короля согласился на свой второй брак только при условии, что изгнанник вернется во Францию; нередко фигурирует в воспоминаниях современников и позднейших художественных произведениях, посвященных Великому веку, в частности у Дюма в «Виконте де Бражелоне» и в цикле романов А. и С. Голон об Анжелике.

Лувуа Франсуа Мишель Ле Телье, маркиз де (Louvois François-Michel Le Tellier, marquis de; 1639–1691), государственный деятель; государственный секретарь по военным делам (с 1668 г.); Людовик XIV относился к нему с большим доверием и прислушивался к его советам.

Л’Эгль (Лэгль) Луи дез Акр, маркиз де (L’Aigle Louis des Acres, marquis de; 1642–1717), королевский наместник в Нормандии.

Л’Эгль (Лэгль) Мари Шарлотта де Ланей, маркиза де (Laigle Marie-Charlotte de Lancy, marquise de; ум. 1724), дочь Анри де Ланей, маркиза де Рарэ; супруга (с 1669 г.) предыдущего.

Лэк (правильнее — Лэг) Жоффруа, маркиз де (Laicques (варианты: Laiques, Laïques, Laigue) Geoffroy, marquis de; 1614–1674), один из капитанов гвардии Гастона Орлеанского; во время Фронды — дипломатический агент антиправительственных аристократических кругов Франции в Испанских Нидерландах; позднее примыкал то к фрондерам, то к партии кардинала Мазарини; любовник, затем тайный супруг герцогини де Шеврёз; в «Мемуарах господина д’Артаньяна» (см.: Courtilz 1701/II: 46) Куртиль упоминает маркиза де Лэка в числе сторонников кардинала де Реца («господина коадъютора»); сам Рец в своих воспоминаниях утверждает, что Лэк, «человек ума самого скудного, но весьма храбрый и самонадеянный» (Рец 1997: 68), вызвался представлять интересы фрондеров перед наместником Испанских Нидерландов и с этой целью даже завязал любовные отношения с брюссельской эмигранткой герцогиней де Шеврёз, но свою миссию бездарно провалил и был сменен новым эмиссаром — Нуармутье.