Эта глава почти полностью посвящена месту, которое, наряду с Растро, Кампо-дель-Моро или Каса-де-Кампо, в выходные и праздники привлекает добрую долю мадриленьос. В парке Ретиро испанцы любят отдыхать семьями. Созданный еще при Филиппе IV, этот огромный зеленый город со своими улицами, монументами, павильонами нарезан многочисленными аллеями на благоухающие сады, цветущие лужайки, аккуратные газоны, детские площадки и пруды.

Сколько ворот у Ретиро? Где самое старое дерево Мадрида? Что скрывается за такими названиями, как, например: Росаледа, Эстанке-Гранде или Алькачофа? На эти и многие другие вопросы найдутся ответы во время нашей прогулки по самым дальним и укромным уголкам парка.

А если ваши ноги еще будут способны нести хозяина и после парка, мы посетим «книжный спуск» Куэста-де-Мойяно, послушаем легенды, связанные с Национальным музеем антропологии, и доберемся до «Черной Девы».

 

Буэн-Ретиро. Исчезнувший дворец

История парка неразрывно связана с историей несуществующего сегодня королевского дворца Буэн-Ретиро (Palacio del Buen Retiro), построенного по инициативе хитроумного графа-герцога Оливареса (1587–1645) специально для короля Филиппа IV. Произошло это между 1632 и 1640 годами. Название Буэн-Ретиро – Прекрасное Уединение – отражало всю его суть: королевские особы традиционно уединялись здесь в Рождество и Пасху.

Задуманный как летняя королевская резиденция Буэн-Ретиро занимал внушительные площади около 200 гектаров, простиравшиеся от Пуэрта-де-Алькала (Puerta de Alcalá) на севере до базилики Нуэстра-Сеньора-де-Аточа (Basílica Nuestra Señora de Atocha) на юге.

Прежде эти земли с пастбищами и оливковыми рощами принадлежали монастырю Сан-Херонимо-эль-Реаль (Iglesia de San Jeronimo el Real, сalle de Ruiz de Alarcón, 19). Скорое сооружение дворцово-паркового ансамбля потребовало немалых усилий. Пришлось даже выравнивать природный рельеф и прокладывать новые системы водоснабжения. В итоге на месте дикого лесного массива разбили большой парк, почти полностью окружавший дворцовый комплекс и предназначенный для отдыха и развлечений монархов и придворных. С западной стороны дворец Буэн-Ретиро примыкал к монастырю Сан-Херонимо, церковь которого с XVI века играла серьезную роль в истории испанской монархии, поскольку именно в ней проходили королевские коронации.

Судя по картинам, гравюрам и знаменитому плану Мадрида португальца Тешейры (1656), дворец, заложенный скульптором Алонсо Карбонелем (1583–1660), внешне следовал габсбургской традиции. Его невысокие вытянутые здания и широкие площади располагались вокруг главного четырехугольного двора, называемого Пласа-Принсипаль, к северу от которого находился переживший века Зал Королевств. На территории последнего до недавнего времени размещался Музей Армии (Museo del Ejército). Имелись еще: Пласа-Гранде, Пикадеро, Касон и даже театр, названный Колизеем. Украшенный фонтанами, статуями, экзотическими растениями и вольерами парк имел несколько искусственных бассейнов, соединенных между собой длинными каналами, предназначенными для орошения садов.

В центре прямоугольного Эстанке-Гранде (Estanque Grande) – Большого пруда – находился островок, на котором во время празднеств давались красочные представления. По обширной территории парка были разбросаны так называемые эрмиты – островерхие скиты для отшельников, посвященные католическим святым и их изображениям. Позже они сыграют роль павильонов для отдыха. Но глядя на план Тешейры, остается впечатление, что ровненькие посадки и цветники больше напоминали сельскую усадьбу, нежели лучшие образцы французского паркового искусства, которое в то время уже обрело громкую славу.

О Колизее, построенном в традиции итальянских театральных зданий около 1640 года, стоит сказать особо. Театр находился в восточной части дворца, его сцена располагалась прямо перед так называемым садом Очавадо, являвшимся тогда самым главным из всех дворцовых садов, расположенных в парке. В центре Очавадо имелась круглая лужайка, из которой в разные стороны расходились восемь аллей, обсаженных розовыми кустами, перемежающихся с шелковицей и айвой. В начале XVIII века Очавадо исчезнет – вместо него появится французский сад Партер (Jardín del Parterre), который мы видим и сегодня. На заднем плане театральной сцены имелись большие двери. Их при необходимости открывали, позволяя зрителям насладиться видом и ароматом сада.

О декоре здания и театральных механизмах позаботился флорентиец Коме Лотти, оказавшийся не просто отличным декоратором, но и способным инженером. По свидетельствам современников, на театральных подмостках в пьесах замечательных драматургов – в первую очередь Лопе де Веги (1562–1635) и Кальдерона де ла Барки (1600–1681) – играли блистательные испанские актеры и актрисы. В XVII веке после гонений Филиппа II театр в Мадриде буквально поднял голову. Придворные спектакли напоминали красочные феерии, отличавшиеся яркими эффектами изобретательных сценических превращений.

После смерти Филиппа IV в 1665 году парк был заброшен и оставался практически неухоженным до прихода к власти Бурбонов. Постепенно его восстановили и облагородили. Через несколько лет в парке появились новые постройки: Королевская фарфоровая фабрика (Real Fábrica del Buen Retiro) и Королевская мадридская обсерватория (Real Observatorio de Madrid). В период с 1759 по 1768 год Карлос III первым из правителей открыл парк для общественных посещений всем желающим, но при условии соблюдения определенного, как бы сейчас сказали, «дресс-кода».

Что касается пышного дворца Буэн-Ретиро, прославлявшего величие, богатство и военные успехи испанской короны, то его «карьера» закончилась неожиданно. Он был практически полностью разрушен во время Войны за независимость (1808–1814). При французском вторжении фарфоровый завод сделался штаб-квартирой армии Мюрата, что сыграет в дальнейшем роковую роль в судьбе всего дворцово-паркового ансамбля. Когда в октябре 1812 года в Мадрид войдут британские войска под командованием генерала Хилла, в результате ожесточенных боев будет уничтожен весь парк, а от дворца Буэн-Ретиро не останется и камня на камне.

Чудом уцелеют только упомянутый Зал Королевств и так называемый дом Касон-дель-Буэн-Ретиро, или просто Касон, – часть дворца с залом для танцев. О нем мы поговорим чуть позже.

За восстановление разоренного парка первым возьмется вернувшийся из французского плена Фердинанд VII. Во время его правления (1814–1833) начнется реконструкция всей зеленой зоны. Позже, по готовности, ее откроют для посещений, как при Карлосе III. По приказу короля между улицами О’Доннелл (Calle de O’Donnell) и Менендес-Пелайо (Calle de Menéndez Pelayo) выделят участок, в пределах которого в соответствии с модой того времени построят небольшие развлекательные павильоны из недорогих материалов: Домик рыбака, Домик бедняка, Дом контрабандиста, Рукотворная гора… Появится даже Русская горка, которую можно увидеть на поздней гравюре 1858 года. Внешне это холм, а на нем – весьма странное здание с арками и восточными «русскими» куполами.

После революции 1868 года, свергнувшей монархию Изабеллы II, временное правительство и муниципалитет разрешат посещать парк всем. С восстановлением монархии парк вернется к своим прежним владельцам, однако в 1876 году, после того как король передаст Ретиро городу за ежегодный взнос в пять тысяч песет, парк снова официально откроется для всех желающих, но уже без ограничений. С этого момента он станет излюбленным местом отдыха мадриленьос.

Дворец Буэн-Ретиро на старой гравюре

Сегодняшний парк Ретиро подобен маленькому городу – он разделен на улицы и площади, многие из которых носят названия стран Нового Света: Мексика, Панама, Никарагуа, Боливия или Венесуэла. В парке много фонтанов, статуй и других памятников. По его периметру расположено 10 входов с разными воротами. Есть два дворца и большой пруд. У всех у них – свои истории.

 

Пешком по парку

Обычно гулянья по Ретиро начинают с входа со стороны Площади Независимости (Plaza de la Independencia) – как раз там, где мы в предыдущую прогулку переходили Алькалу, чтобы попасть в метро. Этот вход в Ретиро напротив ворот Пуэрта-де-Алькала считается основным. Однако для более удобного осмотра достопримечательностей лучше войти в парк через ворота Пуэрта-де-Эрнани (Puerta de Hernani). Для этого надо просто пройти чуть вперед по Алькале вдоль парковой ограды. Ворота будут видны издалека. По правде говоря, эта точка входа в Ретиро весьма удобна не только для начала маршрута, но и для его завершения, поскольку совсем рядом прямо из парка есть подземный проход к станции метро «Лагаска» (Lagasca). Мы же возвращаться сюда не будем – наша конечная цель лежит за пределами Ретиро.

Пуэрта-де-Эрнани построил в 1888 году архитектор Хосе Уриосте (1850–1909). Первоначально ворота служили служебным входом, позже их открыли для всех. Название ворот восходит к давнему событию времен Карлистских войн – восстанию в городе Эрнани, расположенном на севере Испании в Стране Басков.

Оказавшись за воротами внутри парка, ощущаешь себя витязем на распутье. Длинные аллеи разбегаются во все стороны. И первое, что бросается в глаза, – фонтан, прозванный в народе Четыре Грации (Fuente de las Cuatro Gracias). Обнаженные богини со скрещенными ногами крепко держат чашу фонтана. Но почему их четыре, а не три? Трудно сказать – ведь настоящее название фонтана никто не знает.

Сворачиваем за источником направо, и очень скоро на пути появится памятник Луису де Гонгоре (1561–1627), испанскому поэту эпохи барокко. Это работа молодого скульптора Висенте Бельтрана, выигравшая Национальный конкурс скульптур в 1927 году. Монолит изображает двух главных героев мифологической поэмы Гонгоры «Сказание о Полифеме и Галатее» (1613).

Через сотню метров справа увидим ворота Независимости (Puerta de la Independencia) с дорическими колоннами. Их возвели на три года раньше Пуэрта-де-Эрнани по проекту все того же Хосе Уриосте. Надо сказать, что за прототип Уриосте взял конструкцию созданных еще в 1817 году ворот исчезнувшего «Казино Королевы» (Casino de la Reina), когда-то расположенного на улице Эмбахадорес (Calle de Embajadores).

Лежащая перед нами аллея Авенида-де-Мехико (Avenida de Mejico) выведет нас прямиком к большому пруду Эстанке-Гранде. Но прежде стоит осмотреться. Если стать спиной к воротам Независимости, в самом начале уходящей вправо аллейки расположена привлекающая внимание табличка – «ботанический гид», на котором обозначаются имеющиеся в парке редкие виды деревьев и растений, от мадроньо до эвкалиптов и магнолий. Таких табличек по всему Ретиро немало – они хорошо помогают интересующимся ориентироваться в запутанном мире флоры.

Пройдя немного вперед по широкой Авенида-де-Мехико, разделенной на четыре части стройными рядами деревьев, клумбами и фонарями, справа увидим красно-розовый домик популярного Кукольного театра (Teatro de Titeres) с открытой сценой, на которой проходят представления национального и международного уровня.

На подходе к площади Никарагуа (Glorieta de Nicaragua) издали заметен фонтан Галапагос (Fuente de los Galápagos), известный также под названием фонтан Изабеллы II (Fuente de Isabel II), построенный в 1832 году Хавьером Марьятегуи и Хосе Томасом по случаю двухлетия будущей королевы Испании. Он сделан в виде чаши, высокий столб которой обвивают хвосты четырех дельфинов с сидящими на них херувимами. Под ними пыжатся бронзовые жабы и крадутся галапагосские черепахи, давшие название фонтану. Вода изливается не только из чаши, ее пускают все фигурки, кроме херувимов.

Поначалу Галапагос стоял сравнительно далеко отсюда – на площади в конце улицы Монтера (Calle de La Montera), известной как Ред-де-Сан-Луис (Red de San Luis). Когда после строительства в Мадриде канала Изабеллы II фонтан перестал выполнять функцию по снабжению водой, его переместили на площадь Санта-Ана (Plaza de Santa Ana). В 1879 году он переехал сюда, в парк Ретиро, и с тех пор стоит в окружении клумбы и ограды. По периметру окружающей площади расположены шуточные современные скульптуры.

Влево от Никарагуа уходит улица Эстанке (Calle de Estanque). Если пройти по ней метров пятьдесят, то опять же слева в центре Пласа-Маэстро-Вилья (Plaza Maestro Villa) будет видна беседка Газебо (Gazebo), старая летняя концертная площадка. На ней с 1920-х годов регулярно проводились эстрадные представления, о которых в наши дни остались лишь воспоминания.

Коровий Дом

А еще чуть дальше – Коровий дом (Casa de Vacas), построенный в 1874 году Исидро Гонсалесом Веласкесом и представлявший собой нечто вроде молочной фермы с помещением для дойки коров. В XX веке в здании открыли выставочный зал. Экспозиции в нем часто бесплатны.

В месте схода Пасео-де-Коломбия (Paseo de Colombia) и Пасео-де-ла-Република-Доминикана (Paseo de la Republica Dominicana) установлен скромненький черный бюстик Хуана Ван Халена (1788–1864), испанского генерала бельгийского происхождения, жизнь которого была столь авантюрна, что даже незабвенный Пиа Бароха согласился написать его биографию. Дважды приговоренный к смерти и оба раза ее избежавший Ван Хален стал участником нескольких войн в Испании, Бельгии, Германии и… на Кавказе, где волею судьбы оказался на службе у Александра I. Его бюст был вылеплен еще при жизни генерала, а в парк попал сравнительно недавно – в 1996 году.

Впереди, слева за деревьями, заметен еще один любопытный памятник, к которому с Пасео-де-Коломбия ведет дорожка. Это дань памяти братьям Альварес Кинтеро (Hermanos Álvarez Quintero), Серафину (1871–1938) и Хоакину (1873–1944), испанским драматургам, создавшим около 200 пьес, популярных в театрах Мадрида, Севильи и других городов. Памятник создан в виде арки с балкончиком, на котором между колоннами стоит светлая женская фигура в андалусском одеянии, ловящая взгляд темного всадника, подъезжающего к арке. В ее центре перед маленьким фонтанчиком видны барельефы обоих братьев-драматургов, работавших преимущественно в жанре музыкальной комедии. Сюжеты они черпали обычно из патриархального быта Андалусии.

Дальше по Пасео-де-Коломбия с правой стороны выделяется памятник Кубе (Monumento a Cuba), задуманный еще в 1931 году в качестве ответного жеста на стоящий в Гаване монумент, посвященный Испании. Разразившаяся Гражданская война помешала замыслу. Памятник, в работе над которым участвовала целая плеяда скульпторов, появился здесь только в 1952 году. Кроме аллегоричной женской фигуры, стоящей на высоком постаменте, можно узнать и Христофора Колумба, и Изабеллу Католическую – все они изваяны из белого известняка. У подножия постамента торчит нос корабля, сопровождаемого дельфинами. Узнаются и представители американской фауны: игуаны и черепахи.

Следующая дорожка налево приведет к памятнику испанскому композитору Руперто Чапи (1851–1909), написавшему свою первое музыкальное произведение в возрасте двенадцати лет. Хотя его оперы и пользовались успехом, больше всего Чапи прославился как автор сарсуэл – испанских оперетт. Этот памятник – посмертная работа скульптора Хулио Антонио Родригеса Эрнандеса – открыли в 1921 году. Со временем песчаник, который использовал мастер, начал крошиться, поэтому творение Эрнандеса позже перелил в бронзу Эдуардо Капа.

Если пройти по Пасео-де-Коломбиа еще дальше, то, не доходя до одного из восточных выходов, справа можно увидеть необычный монумент, посвященный «отцу испанской стенографии» Франсиско де Паула Марти (1761–1827). В 1800 году он опубликовал первую в Испании работу, посвященную скорописи. Над его бюстом на арочном архитектурном обрамлении по-латыни выведены строки, принадлежащие римскому поэту-эпиграмматисту Марку Валерию Марциалу: «Currant verba licet, manus est velocior illis. Nondum lingua suum, dextra peregit opus» («Пусть убегают слова, но пальцы гораздо резвее. И обгоняет язык в быстрой работе рука»). Под покровительством Марти в 1802 году на улице Маркиза де Кубаса (Calle del Marqués de Cubas) была открыта первая испанская школа скорописи.

А теперь свернем налево, пройдем вперед и пересечем кольцевую часть Пасео-дель-Сальвадор (Paseo del Salvador). Впереди замаячат развалины старого скита. Считается, что это остатки романской эрмиты, которая когда-то стояла за городскими стенами города Авилы и могла быть построена в 1232 году под названием Сан-Пелайо-и-Сан-Исидоро (San Pelayo y San Isidoro). В XIX веке она была разрушена, а ее остатки проданы. Позже некий филантроп пожертвовал их городу Мадриду. В 1897 году руины и сохранившийся портал перевезли в парк Ретиро, поставив на то место, где они находятся сейчас.

Рядом на декоративном прудике стоит причудливый Домик рыбака (Casita del Pescador) – двухэтажный павильончик с шатровой крышей, увенчанной острым шпилем. Этот Домик, в настоящее время являющийся центром туристической информации, в первой четверти XIX века по заказу Фердинанда VII построил Исидро Гонсалес Веласкес (1765–1829), сын художника Антонио Гонсалеса Веласкеса и ученик Хуана де Вильянуэвы. В 1960-е годы о Домике рыбака несколько раз писали мадридские газеты. С подачи одного кладоискателя совсем рядом с павильоном велись раскопки. Вполне серьезно искали зарытые сокровища. В какой-то момент муниципалитет счел проводимые работы опасными для строения, и ямы пришлось засыпать. Мадриленьос так до сих пор и гадают, есть ли клад в действительности…

За деревьями левее входа в Домик видны еще одни ворота – Пуэрта-де-Мадрид (Puerta de Madrid), созданные Хосе Уриосте в 1900 году. У них два входа, по бокам ограниченные колоннами с львиными головами. В центре ворот на пьедестал водружена украшенная фонарями ионическая колонна, разделяющая вход и выход из парка. Обычно ворота закрыты и публика через них не проходит.

В северо-восточном углу Ретиро находится так называемая Монтанья-Артифисьяль (Montaña Artificial), или Рукотворная гора, созданная в 1815 году Исидро Гонсалесом Веласкесом по приказу Фердинанда VII. У нее была еще пара имен: Гора кошек или Гора медведей. По одной из версий, она являлась частью вольера для животных из располагавшегося неподалеку зоопарка. Другие уверены, что таким образом скрыли водяное колесо, используемое для искусственного водопада, и сегодня льющего воду на склоны горы. А третьи говорят, что это и есть та самая Русская гора, о которой уже упоминалось.

К горе с севера пристроен выставочный павильон с тремя входами. В наши дни он не действует по причине ухудшения внутреннего состояния объекта. Вершина Рукотворной горы – скрытая за деревьями площадка, куда можно попасть по тротуарчику с деревянными перилами. Когда-то там возвышалась постройка в виде беседки, откуда открывался прекрасный вид не только на парк, но и на город. Сегодня наверх иногда поднимаются для медитации или просто для того, чтобы привести в порядок свои мысли.

А теперь отправимся на юг в поисках бывшего Дома контрабандиста. Для этого вернемся к Пасео-дель-Сальвадор, пройдем по нему чуть назад и свернем налево на Пасео-де-Панама (Paseo de Panamá). Оставив слева не очень примечательный памятник Хусто Аросамене (1817–1896), колумбийскому политику и писателю, родившемуся в Панаме и основавшему там первую публичную библиотеку, идем дальше. На пересечении с широким Пасео-дель-Дуке-Фернан-Нуньес (Paseo del Duque Fernán Núñez) свернем налево и будем идти по асфальтированному бульвару, пока слева не появятся несколько домиков.

Прежде здесь располагался старый павильон Дом контрабандиста (Casa del Contrabandista), представлявший собой колодец с фигурами из андалусской басни о контрабандисте и нищем священнике. Впоследствии здание успело побывать и рестораном, и ночным кафе, и танцевальным залом. Сегодня здесь располагаются аттракционы парка «Флорида». Дом уже совсем не тот, что был раньше. Лишь вход и скатная крыша напоминают о первом здании, которое построил Исидро Гонсалес Веласкес по заказу Фердинанда VII.

Продолжим движение по бульвару. Справа пологие ступени приведут на площадку с конной статуей генерала Мартинеса Кампоса (Monumento a Martínez Campos), участника Карлистских войн и сражений на Кубе. Монумент стоит посреди маленького пруда, а украшающая его фигура вылита из бронзы в 1907 году скульптором Марьяно Бенлюре. Тем самым, что создал бронзовый монумент дону Альваро де Басану, знаменитому адмиралу короля Филиппа II. В передней части постамента на фоне светлого камня органично смотрятся бронзовые знамена и артиллерийские орудия, а сзади и сбоку – выгравированные в камне сцены из битвы при Кастильехос (1860), а также аллюзии на военные кампании в Африке, на Кубе и в Каталонии, в которых активно участвовал генерал.

Лебеди в парке Ретиро

 

Дом диких зверей и слон в хлебной лавке

Между тем мы продолжаем двигаться дальше. Через несколько минут по левую руку появятся различные мифологические скульптуры. Далее – одиноко стоящий фонарь. За ним свернем налево и окажемся у входа в старый зоопарк, так называемый Дом диких зверей (Casa de Fieras). Две колонны из красного кирпича с возлежащими на них каменными львами обрамляют вход. Зверинец съехал отсюда еще в 1972 году, сменив парк Ретиро на другой – Каса-де-Кампо (Casa de Campo) и уступив место садам Эрреро Паласиоса (Jardines de Herrero Palacios), названным в честь мадридского главного садовника.

Первый зверинец, о котором сохранились свидетельства, появился в 1770 году в районе улицы Куэста-де-Мойяно (Cuesta de Moyano), южной границы нынешнего Ботанического сада (Jardin Botanico). Его открыл Карлос III с целью собрать в одном месте различные виды животных, не только местных, но и привезенных из Испанских колоний, Азии и Африки. Очень скоро зверей стали показывать публике на различных представлениях, которые быстро стали популярными.

В 1808 году животные переехали в восточную часть парка Ретиро, которую после Войны за независимость и стали называть Домом диких зверей. Тогда же для медведей и хищников из семейства кошачьих построили специальные клетки.

Во время правления Изабеллы II (1833–1868) новые клетки и вольеры зоопарка пополнились птицами и яками. А когда Ретиро в 1868 году впервые открылся для публики, укротитель львов Луис Кавана благоустроил Дом, сумев создать в нем атмосферу настоящего цирка. В то время в Доме уже появились зебры, белые медведи, страусы, гиены, гиппопотам Пипо и два слона Писарро и Кортес. Точнее, Писарро была слонихой, да не простой, а прославившейся на весь Мадрид.

Писарро и ее толстокожего друга привезли из Южной Америки, где они успешно выступали в цирке. В Мадрид их привезли с другой целью – животные должны были сражаться на арене против быков, львов или тигров. Подобные жестокие игрища в те времена публика принимала на ура. Чем экзотичнее животные, участвующие в бою, тем больше куш у антрепренеров. Чтобы сделать зверей более свирепыми, их обычно за несколько дней до представления не кормили. Писарро возили по всей Испании, заставляя сражаться на арене. Говорят, что, несмотря на долгую «гладиаторскую службу», слониха не стала агрессивной. Она первой никогда не нападала – только оборонялась от атакующего противника. Бывали случаи, когда Писарро сражалась сразу с несколькими львами или быками, но всегда выходила победителем. Так продолжалось много лет, пока возраст не стал брать свое. Животное перестало показывать прежнюю удаль.

В какой-то момент слониху выкупил новый хозяин, и ее дальнейшая карьера пошла по другому пути. Она стала выступать в парке развлечений недалеко от Саламанки. Это новое амплуа нравилось ей гораздо больше. Коронным номером Писарро стало откупоривание бутылок и опустошение их содержимого.

Однажды во время очередных гастролей Писарро умудрилась освободиться от привязи и отправилась погулять. Ввалившись в какую-то закрытую таверну, слониха увидела привычные для нее бутылки с вином и начала отшлифовывать на них свой трюк. Когда ей это надоело, она вышла на Алькалу, повергнув в шок всех, кто ее увидел: и прохожих, и лошадей. А когда ее привлек запах свежеиспеченного хлеба, она направилась прямиком в хлебную лавку. Перепробовав практически все, что лежало на полках пекарни, Писарро хотела было продолжить свою экскурсию, но тут наконец явился укротитель, которому она совершенно спокойно подчинилась и вернулась обратно.

Еще через пару лет Писарро переехала в Дом диких зверей, где, к радости детей, была самой главной достопримечательностью до самой ее смерти на руках у местного клоуна. Произошло это в 1873 году, о чем не преминули написать мадридские газеты.

В Гражданскую войну Мадрид подвергся сильным бомбардировкам националистов и их союзников. Большая часть животных зоопарка погибла. От коллекции мировой фауны остались только: гиппопотам Пипо, белый медведь, кондор и несколько яков.

Во время Второй мировой, в которую Испания официально не вступала, в Ретиро гостили звери из Мюнхенского зоопарка. После войны зоопарк постепенно заполнился новыми жильцами, среди которых были и верблюды, участвовавшие в съемках англо-американской эпической ленты «Лоуренс Аравийский» (1962) с Питером О’Тулом в главной роли.

И все же слава некогда популярного зоопарка постепенно сходила на нет. Когда в 1972 году животных перевезли в Каса-де-Кампо, большая часть объектов бывшего зверинца и павильоны были демонтированы.

Сегодня о былом прошлом напоминает вход с полукруглой узорчатой скамьей, несколько старых вольеров, искусственный медвежий грот и обезьянья яма. Все остальное превратилось в цветущие сады и многочисленные детские площадки.

Правее бывшего зоопарка, если смотреть со стороны Пасео-дель-Дуке-Фернан-Нуньес, раскинулись сказочные по красоте и очень ухоженные сады Сесилио Родригеса (Jardines de Cecilio Rodríguez), названные по имени главного садовника, взявшегося за их создание в 1941 году.

А теперь развернемся и пойдем по бульвару Пасео-де-Венесуэла (Paseo de Venezuela) на запад, в сторону Большого пруда (Estanque Grande). Очень скоро справа появится памятник испанскому лауреату Нобелевской премии по физиологии и медицине 1906 года.

Посреди небольшого водоемчика на белом постаменте возлежит пожилой человек, очень похожий на римского патриция. Это Рамон-и-Кахаль (1852–1934), врач и гистолог, один из основоположников современной нейробиологии. Родился в Арагоне, изучал медицину в Сарагосе, а жил и умер в Мадриде. Позади скульптуры высится каменная стена с двумя барельефами, символизирующими Жизнь и Смерть. Под каждым из них водная струя наполняют прудик соответственно «живой» и «мертвой» водой. Между барельефами видна бронзовая статуя Минервы с лавровым венком в руке, которая будто покровительствует ученому. Этот интересный монумент создал в 1926 году Виктор Мачо (1887–1966), выпускник Королевской академии изящных искусств Сан-Фернандо.

Продолжаем идти вдоль каштановой аллеи, пока не увидим уходящую вправо дорожку. Ориентиром может послужить каменный столбик с краником для питьевой воды. Сворачиваем на тропу, проходим над узким каналом по мостику с деревянными перилами и оказываемся на маленькой площади Сардана (Glorieta de la Sardana), открывшейся здесь в 1964 году. На ней привлекает внимание источник с одноименным названием, символизирующий Каталонию. Стена с барельефным изображением элементов каталонского народного танца сардана (sardana) расположена между двумя каменными вазами. Площадь хотя и маленькая, но обладает достаточными размерами, чтобы станцевать на ней сардану в большом кругу, держась за руки.

Рядом расположен памятник Хасинту Вердагер-и-Сантало (1845–1902), каталонскому поэту, одной из центральных фигур каталонского Возрождения ХІХ – ХХ веков. Он много путешествовал, как-то раз даже в роли корабельного священника. Его главное произведение – эпическую поэму «Атлантида» – с большим успехом адаптировал под сценическую кантату знаменитый испанский композитор и пианист Мануэль де Фалья (1876–1946).

Немного впереди находится площадьИполито Иригойен (Placa de Hipólito Irigoyen), посвященная аргентинскому политику Иригойену (1852–1933), дважды избранному президентом своей страны. Во время своего первого пребывания на государственном посту в 1917 году он издал указ об учреждении в Аргентине так называемого «дня Колумба». В 1928 году здесь появилась бронзовая доска с гербами Испании и Аргентины и текстом указа, объявляющего дату открытия Америки национальным праздником.

Вот мы и добрались до Большого пруда

 

В окрестностях Большого пруда

Огромный искусственный пруд Эстанке-Гранде (Estanque Grande) – самая древняя живописнейшая часть парка, созданная еще при Филиппе IV в 1632 году Кристобалем де Агилерой. По сути, это архетипический образ Ретиро и популярнейшее место прогулок всех мадриленьос.

Прямоугольный пруд был задуман как большое водохранилище (250 x 125 м), используемое для орошения садов. От него отходило несколько мелких водных каналов и один широкий, проходящий в границах нынешних бульваров Пасео-де-Венесуэла, Пасео-дель-Дуке-Фернан-Нуньес и Пасео-де-Уругуай вплоть до находящегося на юге розового сада Росаледа. Некоторое время назад мы, можно сказать, буквально ходили по бывшему руслу этого канала.

Вид на памятник Альфонсо XII

Раньше в центре пруда находился остров с театром, куда попасть можно было только на лодке. Во время праздника Сан-Хуан (аналогия Ивана Купалы) в июньскую ночь 1635 года на острове состоялась премьера пьесы «Чары Цирцеи» драматурга и поэта Кальдерона де ла Барки (1600–1681).

Вдоль берега располагались небольшие павильончики, в которых обычно отдыхали члены королевской семьи и знать во время ловли рыбы. Для развлечения король иногда устраивал на пруду ненастоящие морские сражения с макетами кораблей. В безветренные дни монарх мог слушать музыку, находясь на небольшой галере или гондоле, которые в 1639 году доставил из Неаполя герцог Медина де лас Торрес.

В эпоху Фердинанда VII (1813–1833) решили построить причал для королевского катера, расположив его в центре восточного берега водоема. Король поручил работу все тому же Исидро Гонсалесу Веласкесу. Тогда же по периметру пруда соорудили железные перила, которые сохранились до наших дней.

Изабелла II парком не очень интересовалась, а вот во время правления регентши Марии Кристины (1885–1902), в 1902 году, на месте королевского причала начали возводить огромный монумент в честь ее умершего мужа. Памятник Альфонсо XII (Monumento a Alfonso XII) строили около 20 лет. Начинал Хосе Грасес Риера, а заканчивал после его смерти Теодоро Анасагасти, который, впрочем, не внес в него практически никаких изменений. В общей сложности более двадцати талантливых скульпторов так или иначе приложили руку к этому монументу. Открыли его 6 июля 1922 года.

Памятник возвышается восьмиугольным монолитом на бывшей королевской пристани. Его венчает конная статуя короля работы Мариано Бенльюре. Альфонсо XII с тридцатиметровой высоты умиленно взирает на водную гладь прямоугольного пруда, с весны до поздней осени усыпанную прогулочными лодками, которые можно взять напрокат на находящейся рядом лодочной станции. Под королем находятся три скульптуры, одна бронзовая и две каменные, символизирующие Мир, Прогресс и Свободу. На нижнем уровне барельефы дополнительно представляют четыре добродетели, которыми должен обладать каждый монарх. К постаменту ведут ровно десять ступеней. Именно на них разыгрывалась драматическая финальная сцена испано-французского фильма «Такси» (1996), снятая Карлосом Саурой под дождем в зловеще подсвеченном ночном Ретиро.

Левую и правую границу масштабного монумента образуют балюстрады, между которыми стоят грозные стражи – четыре мускулистых льва. Вниз к воде ведут ступени. У самой воды, доступ к которой закрыт оградой, расположились четыре бронзовые сирены. Позади высокого памятника полукругом возвышается двойная колоннада, по бокам и в центре которой расположены бронзовые скульптуры, аллегорично изображающие науку, искусство, сельское хозяйство и промышленность. Там же есть и две работы в камне в дань флоту и армии.

Однако бронзовый монарх, прославленный своей супругой, взирает не только на пруд. Его взгляд направлен на прямую как стрела аллею Пасео-де-Архентина, расположенную точно напротив монумента с другой стороны водоема. К ней мы сейчас и направимся. Если стоять лицом к пруду, то наш путь – налево от памятника.

Огибая пруд по Пасео-де-Венесуэла, невольно начинаешь представлять, скольких трудов стоило осушить его в Гражданскую войну. Это необходимо было сделать, поскольку рябящая поверхность воды служила слишком хорошим ориентиром для авиации во время воздушных налетов на Мадрид. Лавируя среди праздной публики, уличных музыкантов, бегунов и велосипедистов, нельзя не заметить с левой стороны бульвара так называемый Египетский источник (Fuente egipcia) работы Исидро Гонсалеса Веласкеса, попытавшегося оживить фон Большого пруда, добавив в его окружение древнеегипетские мотивы. Источник создан в виде фронтона с нишей, в которой на гранитном основании стоит погребальная урна или канопа, где древние египтяне хранили органы, извлеченные из тел умерших при мумификации. Под ней находится кран источника с раковиной, куда изливается вода. Над нишей возвышается четырехугольный столб, увенчанный обломком колонны с канелюрами. Издали, правда, все это напоминает печную трубу. Да и вообще, возникает ощущение какой-то незаконченности. Предчувствие не подводит – раньше на колонне стояла фигура бога Осириса, куда-то потом пропавшая. Ну а по бокам, как положено, спокойно лежат величавые сфинксы.

Сегодня источник расположен между двумя открытыми кафе, вид которых, конечно, уничтожает всю пастораль, задуманную в свое время Гонсалесом Веласкесом.

Обходим пруд дальше и, достигнув его середины, напротив памятника Альфонсу XII сворачиваем налево на аллею Пасео-де-Архентина (Paseo de Argentina), прозванную «Бульваром Статуй» (Paseo de las Estatuas). Здесь нас ждет сюрприз – вдоль аллеи, как и в садах у Королевского дворца, выстроились высеченные из белого известняка статуи испанских монархов, созданные между 1750 и 1753 годами. Это очередные тринадцать фигур, которые не были установлены на карниз Королевского дворца по просьбе матери Карлоса III. Они стоят на постаментах напротив друг друга по бокам бульвара, разделенного широким цветочным газоном. Первый постамент справа пустой, поскольку статуй по правую руку на одну меньше, чем по левую. Еще шесть королевских статуй находятся неподалеку – они стоят у главного фасада бывшего Музея Армии (Museo del Ejército, сalle de Mendez Núñez 1).

Впереди в конце аллеи Пасео-де-Архентина видны Пуэрта-де-Эспанья (Puerta de España), или ворота Испании, спроектированные в конце XIX века Хосе Уриосте.

Осмотрев королевские статуи и дойдя до ворот, сворачиваем налево и идем вдоль ограды мимо детских площадок, стараясь не попасть под колеса велосипедистов, которые очень любят почему-то именно эту дорожку.

Джон Уэйн, Клавдия Кардинале и Рита Хейворт на фоне памятника Альфонсо XII на съемках фильма «Мир цирка» в 1964 г.

 

Из сада Партер к фонтану Алькачофа

Менее чем через 100 метров мы окажемся перед красивейшим садом Партер, вход в который со стороны Калье-де-Альфонсо XII (Calle de Alfonso XII) осуществляется через барочные ворота Пуэрта-де-Фелипе IV (Puerta de Felipe IV), самые старые из сохранившихся ворот не только в Ретиро, но и во всем Мадриде. Высота их – 9,5 метров, общая ширина трех пролетов – 25 метров.

По одной версии, воздвигли их в 1690 году в ознаменование вступления в Мадрид второй жены Карлоса II, Марии-Анны Пфальц-Нойбургской. По другой – посвящены они были не второй, а первой жене монарха, Марии-Луизе Орлеанской, и воздвигнуты на десять лет раньше, несмотря на стоящую на них дату – 1690. Говорят, дату обозначили позже, как раз во время приезда второй супруги после смерти первой от приступа аппендицита. Пока она еще была жива, Мария Луиза при любой возможности покидала наскучивший ей Королевский дворец, чтобы посетить дворец Буэн-Ретиро, где ей было позволено держать французских лошадей. Въезжала она на территорию дворца обычно через ворота Пуэрта-де-Фелипе IV. В верхней полуциркульной арке с внутренней стороны хорошо виден герб города Мадрида, а с другой стороны – герб Испании, под которым расположен лепной картуш с посвящением Марии Анне Пфальц-Нойбургской. Надо сказать, что в те времена ворота стояли не здесь, а недалеко от монастыря Сан-Херонимо (San Jerónimo el Real) в пределах предполагаемой территории дворца Буэн-Ретиро.

При Изабелле II в период строительства квартала Херонимос было принято решение о сносе ворот. Их, правда, все же не сломали, а переместили поближе к дворцу Сан-Хуан, предтече Паласио-де-Комуникасьонес (Palacio de Comunicaciones). По другой версии, новым пристанищем для ворот стал парк Каса-де-Кампо. В 1846 году ворота вернулись на место, чтобы в 1922 году переехать еще раз и окончательно – ко входу в парк Ретиро, как в XVII веке изначально и задумывал скульптор Мельчор де Буэрас. Во время этого последнего переезда с ворот куда-то бесследно исчезла фигура богини Фортуны, находившаяся над правой пилястрой с 1690 года.

Прямо за воротами через улицу Альфонсо XII стоит легендарный дом Касон-дель-Буэн-Ретиро. Сегодня он в ведении музея Прадо. А длинную улицу в свое время облюбовал Эрнест Хемингуэй, о чем мечтательно заявил устами Роберта Джордана, героя знаменитого романа «По ком звонит колокол» (1940), во время его разговора со своей возлюбленной Марией: «Мы можем снять себе квартиру в Мадриде, на той улице, которая идет вдоль парка Буэн-Ретиро. Там одна американка до начала движения сдавала меблированные квартиры, и я думаю, что мне удастся снять такую квартиру не дороже, чем она стоила раньше. Там есть квартиры, которые выходят окнами в парк, и он весь виден из окон: железная ограда, клумбы, дорожки, усыпанные гравием, и зелень газонов, изрезанных дорожками, и тенистые деревья, и множество фонтанов, больших и маленьких, и каштаны, они сейчас как раз цветут. Вот приедем в Мадрид – будем гулять по парку и кататься в лодке на пруду…»

Начинающийся у ворот сад Партер (Jardín del Parterre) раскинут на месте бывшего королевского сада Очавадо во время правления Филиппа V (1700–1746). Предыдущий правитель, Карлос II, последний испанский Габсбург, ни загородному дворцу Буэн-Ретиро, ни садам должного внимания вообще не уделял. Судя по тому, как выглядел он и другие члены королевской семьи на мрачноватых картинах Хуана Карреньо де Миранды (1614–1685), несложно предположить, что яркие празднества, танцы, балы и какие-либо дворцовые фривольности явно не были их стихией. Поэтому довольно долгое время парк и сады пребывали в запустении. Первый Бурбон на испанском троне Филипп V решил «офранцузить» неприглядный с его точки зрения испанский парк. Но произошло это не сразу, а лишь после декабрьского пожара в 1734 году, уничтожившего Алькасар. К сожалению, после смерти монарха ситуация повторилась. А во время французской оккупации вообще почти все деревья были вырублены. Настоящее возрождение сада началось лишь при Изабелле II. В 1841 году Партер наконец стал похож на то, что мы видим сегодня.

Оценить лаконичную геометрию форм Партера можно только с высоты птичьего полета, откуда он смотрится тканым ковром. Сад в плане очень похож на готический собор с четким трансептом и центральным нефом, роль которого исполняет аллея Пласа-дель-Партерре (Plaza del Parterre), широким коридором разрезающая сад на две симметричные части. Вдоль аллеи расположены необычные низкие каменные скамьи. Справа и слева от аллеи – мелкие пруды, от которых в стороны расходятся дорожки. Вдоль них, словно часовые, расставлены фигурно подстриженные кустики и деревца. Это вам, конечно, не французский сад Виландри, но все же весьма примечательный образчик топиарного искусства.

Если стать спиной к воротам и взглянуть на Партер, то впереди хорошо будут видны три дерева. Стоящее слева, которое выше других, – легендарный зеленый гигант ауэуэте. Считается, что посажен он в 1633 году во время строительства дворца Буэн-Ретиро. Это старейшее дерево Мадрида, огороженное кованой оградой и находящееся под охраной, на самом деле пребывает в младенческом возрасте. Особенно, если учесть, что его собратья в Мексике живут от двух до шести тысяч лет.

4 декабря 1808 года, в 10 часов утра, войска Мюрата штурмом взяли Буэн-Ретиро, устроив штаб и опорный пункт на развалинах захваченной королевской резиденции и парка. Во время фортификационных мероприятий французы нещадно вырубили почти все ценные деревья. Но этот ауэуэте устоял – его толстые ветви использовались в качестве амбразуры для французских орудий. Три года спустя британские войска генерала Хилла выкурили французов, однако при этом крепко досталось не только врагу, но и остаткам дворца с парком. Дерево чудом пережило войну, и теперь его экзотической красотой может наслаждаться любой желающий.

Идем дальше по аллее Пласа-дель-Партерре. Впереди хорошо просматривается монумент Хасинто Бенавенте, установленный здесь в 1962 году. На высоком постаменте – театральная аллегория в виде женщины, держащей маску у себя над головой. Эта работа Виктора Мачо посвящена мадридскому драматургу из «поколения 98-го года», получившему Нобелевскую премию по литературе в 1922 году. Раньше на этом месте стоял памятник его отцу, известному доктору-педиатру Мариано Бенавенте. Появившийся здесь сын заставил отца переехать влево, к каменной стене Партера. Кстати, справа, напротив бюста Бенавенте-отца, расположен памятник еще одному доктору и автору книг по медицине – Анхелю Пулидо.

Пройдя между фигурно подстриженных «под мозг» деревьев, поднимемся по пологому пандусу, чтобы покинуть нишу Партера. Оказавшись наверху, свернем налево в каштановую аллею и через пару минут будем у прудаКолокольчиков (Estanque de las Сampanillas). Этот водоемчик, находящийся на небольшом возвышении, был спроектирован в 1634 году как часть сада Очавадо. Со временем оказавшийся надолго заброшенным пруд обрел вторую жизнь только при Изабелле II. Это произошло в том же году, когда началось возрождение Партера. В центре пруда воссоздали остров, на котором соорудили нечто похожее на китайскую пагоду, развесив на ней колокольчики. Даже при легком ветерке они издавали характерный перезвон. Отсюда и название водоема. К сожалению, пагода давно исчезла. До наших дней сохранилась только центральная часть острова, превращенная в фонтан, облицованный рокайлью – декором, стилизованным под природные осколки камней и раковин.

Памятник Бенавенте у входа в сад Партер

Оставим пруд и вернемся на широкую центральную аллею с деревянными лавочками и старомодными фонарями. Она приведет нас прямиком к фонтану с многообещающим названием Фуэнте-де-ла-Алькачофа (Fuente de la Alcachofa), в переводе звучащее более прозаично – фонтан Артишок. В названии фонтана, вероятно, кроется определенный смысл. Его можно рассматривать и как источник знаний – большое количество листьев артишока сродни толстой мудрой книге. И как источник жизни – с древних времен считалось, что он усиливает сексуальное влечение.

Фонтан был построен между 1781 и 1782 годами по проекту Вентуры Родригеса скульпторами Альфонсо Вергасом и Антонио Примо. Первоначально он находился на площади Антон-Мартин (Plazuela de Antón Martín), позже оказался около снесенных в XIX веке ворот Пуэрта-де-Аточа в районе нынешнего железнодорожного вокзала Аточа. В 1880 году по инициативе Хосе Уриосте, заведовавшего тогда водоснабжением и канализацией города, фонтан перевезли сюда, в парк Ретиро на площадь Пласа-де-Ондурас (Plaza de Honduras).

Фонтан, изготовленный из известняка и гранита и состоящий как бы из двух частей, расположен в центре выложенного камнем бассейна. Тяготеющий к неоклассике Родригес включил в свое творение барочные элементы. В нижней части представлены фигуры русалки-нереиды и тритона, поддерживающих руками мадридский герб. В верхней – над большой чашей фонтана – четыре херувима, как под зонтом, прячутся под раскрывшимися листьями артишока, цветок которого, находящийся в центре, изливает струи воды. Рядом в бассейне расположены еще два маленьких фонтанчика.

 

Дворцы Ретиро и Росаледа

Наш следующий пункт – дворец Веласкеса (Palacio de Velázquez). Двинемся к нему по Пасео-де-Венесуэла. Оставив слева уже знакомой нам Египетский источник, через несколько десятков метров справа за деревьями появится оранжево-красный фасад дворца.

Название дворца никак не связано с именем знаменитого художника. Его нарекли так в 1883 году в честь архитектора Рикардо Веласкеса Боско (1843–1923), по проекту которого он был построен. В тот год в нем с благоволения Альфонсо XII проводилась большая выставка, посвященная горному делу, минералогии и керамике. С тех пор в нем постоянно проводятся различные тематические выставки и вернисажи. Сегодня дворец находится в ведении Министерства культуры, которое временно передало его Центру искусств королевы Софии (Museo Nacional Centro de Arte Reina Sofía, Santa Isabel, 52).

Постройка довольно масштабная – около 73 метров в длину по фронту. Вход обозначен мраморной парадной лестницей, по бокам которой на постаментах стоят крылатые сфинксы. От входа в стороны расходятся две масштабные галереи с покрытыми оцинкованной кровлей крышами. Стены и арочные окна облицованы керамической плиткой, на фоне которой даны медальоны, посвященные деятелям науки, искусства и промышленности.

Другое творение Рикардо Веласкеса Боско, построенное чуть позже, – Стеклянный дворец (Palacio de Cristal) – находится рядом, к югу от дворца Веласкеса.

Напоминающая кристалл полупрозрачная конструкция из стекла и металла построена в 1887 году для международной выставки, посвященной жизни и истории Филиппин. За пять месяцев испанцам удалось создать весьма необычное сооружение, служившее своего рода зимним садом или оранжереей. Как и дворец Веласкеса, Паласио-де-Кристаль облицован плиткой декоратора Даниэля Сулоаги.

Рядом с павильоном раскинулся пруд с растущими прямо из воды деревьями и плавающими вокруг них лебедями и утками. Если повезет, можно увидеть и черепашек. В центре пруда прямо из воды бьет струя фонтана, который, правда, может и не работать. По ступеням перед украшенными колоннами входом можно спуститься прямо к воде. Это излюбленное место голубей и воробьев. Если пройтись по периметру пруда, то обязательно натолкнетесь на небольшую скалу-грот, в котором любят фотографироваться туристы. А с противоположной стороны водоема полупрозрачный дворец, отражаясь в воде, смотрится очень живописно. Примерно с той точки, откуда смотрит на подсвеченный ночью дворец молодая героиня уже упоминавшегося фильма Карлоса Сауры «Такси».

К юго-востоку от Стеклянного дворца, почти у Пасео-дель-Дуке-Фернан-Нуньес (Paseo del Duque de Fernán Nuñez), есть еще два памятника.

Один, открытый в 1914 году, посвящен Рамону де Кампоамору (1817–1901), испанскому поэту и политическому деятелю. Он так бескомпромиссно защищал монархию Изабеллы II, что даже вызвал на дуэль Хуана Баутисту Топете (1814–1885), в те времена одного из будущих лидеров революции 1868 года.

Стеклянный дворец

Кстати, на другой стороне упомянутой аллеи Пасео-дель-Дуке-Фернан-Нуньес стройными рядами стоят легендарные земляничники мадроньо – те самые, что на гербе Мадрида. За ними – сады Сесилио Родригеса. Аллея примечательна еще и тем, что каждый май здесь открывается Книжная армарка (Feria del Libro), крупнейшая в Испании.

Другой монумент, работы Виктора Мачо, воздвигнут в честь Бенито Переса Гальдоса (1843–1920), крупнейшего представителя критического реализма в испанской литературе, прославившегося серией исторических романов «Национальные эпизоды».

Скульптура представляет пожилого писателя сидящим на диване и завернувшимся в плед. Памятник поставили в январе 1919 года, еще при жизни Гальдоса. Однако дон Бенито оставит этот мир всего через год.

Приняв от монумента Гальдоса на юг, окажемся на оживленной Пасео-де-Уругуай (Paseo de Uruguay). Свернем по ней направо, пройдем метров сто и по левую руку увидим овальную Росаледу (La Rosaleda), Розовый сад, особенно красивый в первый месяц лета.

Судя по старым планам парка, во времена Филиппа IV здесь проходил канал, по которому на лодке запросто можно было попасть в Большой пруд (Estanque Grande). В 1914 году главный городской садовник Сесилио Родригес предложил тогдашнему муниципалитету создать красивый сад роз. Получив согласие, Родригес отправился в Париж, где приобрел около 12 000 розовых кустов более 350 различных видов. К началу 1930-х годов Родригес сумел создать основу для великолепного сада. Однако замечательной идее помешала Гражданская война, во время которой район был полностью разрушен. Реконструировать задуманное удалось только в 1941 году.

На территории Росаледы среди цветов и зелени стоят несколько памятников. Первый посвящен Мигелю Мойе (1856–1920), директору популярной газеты «El Liberal». Второй – бюст знаменитого мадридского композитора Федерико Чуэки (1846–1886). Третья статуя – в честь доктора Мигеля Толоса-Латур (1857–1919), основателя Биологического института, настоявшего в 1904 году на принятии Закона о защите детей.

 

От Падшего Ангела к выходу из парка

Впереди на большой круглой площади, где Пасео-де-Уругуай встречается с Пасео-дель-Дуке-Фернан-Нуньес (Paseo del Duque Fernán Núñez), находится, пожалуй, самый знаменитый и противоречивый памятник парка Ретиро – Падший Ангел (Ángel Caído).

В XVII веке при Филиппе IV точно на этом месте был островок, где стоял древний скит Сан-Антонио-де-Лос-Португесес. Вода, как и в случае с местом, где сейчас раскинут сад Росаледа, поступала сюда из Большого пруда. Почти столетие спустя, во времена правления Карла III, скит снесли и основали фабрику китайского фарфора «Буэн-Ретиро», которую в свою очередь полностью разрушат французы в 1808–1813 годах. Позже Фердинанд VII решит украсить площадку новым фонтаном, напоминающим о канувшей в небытие фарфоровой фабрике. Однако пройдет еще немало времени, прежде чем появится хотя бы что-то.

В 1879 году, к немалому удивлению многих мадриленьос, здесь окажется странная бронзовая скульптура работы живущего в Риме Рикардо Бельвера (1845–1924), за которую он годом раньше получил золотую медаль на Национальной выставке изящных искусств, – Падший Ангел. Еще через шесть лет Падшего Ангела водрузят на высокий восьмигранный пьедестал, сооруженный Франсиско Хареньо, и превратят в фонтан, вода которого будет изливаться через находящиеся у основания восемь масок – дьявольских ликов.

Динамичная скульптура показывает Дьявола в момент его изгнания из Рая. Агонизирующий Люцифер изображен юношей с крыльями, которого обвивают кольца семиглавого змея. Сколько голов у змея, определить из-за ограды не так просто. Но их точно семь. Проверить это можно по полноразмерной реплике скульптуры, находящейся на верхнем марше внутренней лестницы Королевской академии изящных искусств Сан-Фернандо (Real Academia de Bellas Artes de San Fernando, calle de Alcalá, 13). Примечательный факт – «дьявольская» скульптура находится на высоте 666 метров над уровнем моря.

Обходим ее и продолжаем двигаться вперед, к выходу из парка, оставляя справа так называемый сад Мадриленьо (Jardín Madrileño), самое тенистое место в Ретиро. Слева появится выставленное напоказ археологическое наследие, чудом сохранившееся со времен Королевской фарфоровой фабрики. За невысоким ограждением хорошо видна Нория (Noria), или подливное водяное колесо. Эта старая водокачка, деревянное колесо которой приводилось в движение парой мулов или быков. Она использовалась на фабрике Буэн-Ретиро во время производственного процесса. Вообще, Карлос III очень трепетно относился к фарфору, считая его производство, налаженное из специальной неапольской глины, секретным. Фабрика, занимавшая территорию Росаледы и место, где сейчас стоит Падший Ангел, имела один-единственный вход, денно и нощно бдительно охраняемый.

Когда в 1808 году французские войска вошли в Мадрид, командовавший ими Мюрат по-своему оценил важность попавшего в его руки полуразрушенного дворца и обширного парка. Для бравого вояки это было идеальное место для размещения более 4000 солдат, артиллерийских орудий, боеприпасов, лошадей, поклажи и провизии. В саду провели серьезные фортификационные работы, а подвалы фабрики превратили в пороховой склад.

Когда позже, во время археологических раскопок, обнаружили норию и остатки французских пушек, открыли и целый лабиринт подземных галерей, прорытых, по-видимому, еще в XVII веке. Еще в 1765 году эти галереи, расположенные на глубине около девяти метров и имевшие в плане необычную форму елочки, выложили кремневой галькой с красным кирпичом и превратили в подземные керамические цеха.

Ближе к выходу по правую руку в глубине парка находится обширная зона спортивных площадок. За двумя живописными водоемами высажен Лес Памяти (Bosque de Recuerdo) – напоминание о страшном теракте 11 марта 2004 года. Тогда в результате взрывов исламистами четырех пригородных электропоездов погибло 192 человека из 17 стран мира. Каждое посаженное дерево – оливы и кипарисы – символизирует одного погибшего.

Слева за оградой на холме расположено здание Королевской мадридской обсерватории (Real Observatorio de Madrid), одного из старейших научно-исследовательских учреждений в мире. К сожалению, это красивое здание закрыто другими постройками и его не видно. С территории парка попасть в обсерваторию нельзя, все огорожено забором. Путь в нее только один – через ворота дома № 3 по улице Альфонсо XII (Calle de Alfonso XII), рядом с входом в Ретиро.

Памятник «Падший Ангел»

Королевская обсерватория была основана в 1753 году при Карлосе III для определения точных координат при морской навигации. Чисто астрономические наблюдения стали вести в ней уже в новом здании, строить которое в Ретиро по проекту Хуана де Вильянуэвы начали в 1790 году. Тогда же в нем появился и самый большой на то время телескоп англичанина Уильяма Гершеля. Поскольку своей астрономической традиции в Испании не существовало, первое поколение испанских астрономов, в основном сотрудников обсерватории, ездило на обучение в соседние европейские страны. Война с французами обрушила еще недостроенное здание, уничтожила оборудование и библиотеку, вынудив бежать персонал. Только в 1845 году архитектор Паскуаль-и-Коломер сумел восстановить обсерваторию по проекту Вильянуэвы. В наши дни она выглядит именно так, как тогда: неоклассическое здание, имеющее форму куба, увенчанное четырьмя башенками и большой круглой застекленной ротондой, которую образуют 16 ионических гранитных колонн. Внутри ротонды подвешен маятник Фуко, иллюстрирующий суточное вращение Земли. Там же находится и огромный телескоп Грубба (1912). Вообще, обсерватория обладает внушительной коллекцией астрономических приборов.

И вот мы уже покидаем гостеприимный парк Ретиро через юго-западные ворота Падшего Ангела (Puerta del Ángel Caído). Вроде бы самое время заглянуть в романтический Ботанический сад (Jardin Botanico), находящийся через дорогу. При желании вы можете это сделать прямо сейчас, но наши планы несколько иные. В любом случае, Ботанический сад без внимания не останется. Мы окажемся там после посещения музея Прадо. А пока изучим окрестности, расположенные южнее.

 

Спуск Мойяно, кошмар доктора Веласко и «Черная Дева»

Прежде всего, пройдемся по убегающей вниз улице Клаудио Мойяно (Calle de Claudio Moyano), которая начинается пешеходной зоной сразу за перекрестком напротив выхода из Ретиро. Первым, кто нас встретит на этом пути, будет стоящий спиной Пио Бароха (1872–1956). К сожалению, не он сам, а монумент, посвященный легендарному испанскому писателю, сумевшему создать в своих произведениях портрет нации. Бронзовый Бароха стоит здесь неслучайно. Именно он вместе с другими мастерами пера добивался в свое время от властей создания большого книжного развала. И вот в 1925 году именно на спуске Мойяно появилась «мекка библиофилов» – самая известная в Мадриде ярмарка антикварных книг «Куэста-де-Мойяно» (Cuesta de Moyano). Сюда, на спуск Мойяно, в любую погоду ходят и стар и млад. Это особое культовое место, где мадриленьос надолго останавливаются у каждого прилавка в надежде отыскать что-то удивительное и желанное, известное только им.

Букинисты не уходили отсюда даже в годы Гражданской войны, что не ускользнуло от цепкого взгляда старины Хэма: «А за парком книжный базар, там вдоль тротуара стоят сотни киосков, где торгуют подержанными книгами, и теперь там очень много книг, потому что их растаскивают из домов, разрушенных бомбами… и приносят на книжный базар. Я бы мог часами бродить по книжному базару, как в прежние дни… если б у меня только было на это время» (Эрнест Хемингуэй. По ком звонит колокол. 1940). Насчет сотни Старик, конечно, загнул. Но не менее тридцати больших киосков – это точно.

Памятник писателю Пио Барохе

Если не помешала война, то холод и вовсе не помеха. «По утрам зимой, когда солнце просвечивает сквозь голые ветви деревьев, раскаляя железные крыши киосков, спуск Мойяно напоминает пляж, куда прибой выбрасывает обломки потерпевших крушение издательств и погибших библиотек…» (Артуро Перес-Реверте. С намерением оскорбить). И сколько бы ни пытались городские власти передвинуть книжников куда-нибудь в другое место, до сих пор этого не случилось. А ведь давно уже зреют планы открыть со стороны спуска три дополнительных входа в Ботанический сад, но нет – как там стояли исторические киоски, так и стоят.

У книг можно проторчать целую вечность, поэтому, взяв на заметку спуск Мойяно, все же вернемся к входу в парк Ретиро. Через дорогу переходить не будем, а просто свернем направо, на Калье-де-Альфонсо XII (Calle de Alfonso XII), и спустимся по ней вниз.

В конце улицы справа нас встретит примечательное светлое здание с расположенным на возвышении классическим порталом, обозначенным четырьмя колоннами. Это Национальный музей антропологии (Museo Nacional de Antropologia, сalle de Alfonso XII, 68), над входом которого в камне по-латыни высечен девиз: «Nosce te ipsum» («Познай самого себя»), начертанный, по преданию, на фронтоне храма Аполлона в Дельфах. В фойе на мемориальной табличке указано, что его высочество Альфонсо XII, покровитель науки, литературы и искусств, официально открыл здесь Анатомический музей 29 апреля 1875 года. Позже музей станет Антропологическим, потом – Этнологическим, а недавно снова вернет себе название Антропологического. Это первый такого рода музей в Испании, где собрано множество ценных артефактов, предметов быта различных культур и человеческих останков со всего света. В больших залах на трех этажах здания собрана вся история формирования культур различных народов мира.

Здание было спроектировано и построено между 1873 и 1875 годами маркизом Франсиско де Кубасом на базе старого жилого дома некоего доктора Педро Гонсалеса де Веласко, в наследство от которого остались не только многие будущие экспонаты музея, но и огромная библиотека. Он – фигура весьма необычная, а для кого-то, возможно, и зловещая, ибо с ним связана одна весьма грустная история.

Хирург Веласко жил в этом доме с колоннами и работал неподалеку, в госпитале Сан-Карлос, на месте которого сейчас стоит Музей королевы Софии (Museo Nacional Centro de Arte Reina Sofia, Santa Isabel, 52). Успешный и много путешествовавший по свету доктор сумел собрать богатую коллекцию – от малайских мечей до древних черепов, на основе которой решил устроить музей в собственном жилище. Вложив в задуманное все деньги, он добился цели, однако так и не смог забыть трагедию всей своей жизни, происшедшую в 1864 году.

Единственная любимая дочь доктора по имени Конча заболела тифом. Лечил ее приятель Веласко, знаменитый педиатр Бенавенте, бюст которого мы видели в Партере парка Ретиро. Как казалось отцу, лечение шло слишком медленно, и он сам дал дочери другое лекарство, вызвавшее сильнейшее кровотечение. Когда прибыл Бенавенте, увы, он уже не мог помочь. Пятнадцатилетняя девочка умерла. Однако прежде чем похоронить несчастную, он забальзамировал ее тело.

С годами тоска по дочери стала невыносимой. Спустя несколько дней после открытия музея в 1875 году останки Кончи по просьбе Веласко были эксгумированы доктором Пулидо (его бюст также можно увидеть в Партере) и перевезены обратно в дом. Открыв гроб, Веласко едва не лишился чувств – тело дочери настолько хорошо сохранилось, что казалось, будто она просто уснула. И тут повредившегося умом доктора осенило: он решает оставить дочь дома навсегда. С того момента, несмотря на протесты жены, Веласко выделил «Конче» целую комнату, укладывал ее спать, будил по утрам, кормил, носил по комнатам, усаживал в кресла и на диван. Дошло до того, что вместе с женихом, которого доктор якобы нашел для помолвки с «девочкой», он выносил тело в карету, на которой выезжал на темные аллеи Пасео-де-ла-Рейна-Кристина.

Как и в других подобных мадридских историях, здесь трудно отличить правду от вымысла. Если верить дальнейшим рассказам, то многочисленные протесты соседей и представителей католической церкви вынудили непокорного экспериментатора захоронить тело на первом этаже его собственного дома. Сам доктор, до последнего продолжавший свои исследования в области медицины, умер в 1882 году. По завещанию, его тело забальзамировали студенты, которым он преподавал, и поместили под полом главного зала музея. Позже жена Веласко перенесла останки дочери на кладбище Сан-Исидро, где их предали земле. А вот мумифицированное тело самого доктора более шестидесяти лет оставалось в доме-музее, но в конце концов тоже оказалось на кладбище. Правда, и сегодня в анатомичке медицинского факультета Мадридского университета под стеклом можно увидеть мумию девочки-подростка с пожелтевшей биркой, на которой едва читается имя Кончи Веласко…

Напоследок, если остались силы, еще один объект нашей долгой прогулки – «Черная Дева» Аточа. Чтобы добраться до нее, нужно от музея сначала перейти на другую сторону улицы Альфонсо XII. Далее, оставляя справа круговой перекресток, пересечь две проезжие части. Оказавшись на Авенида-де-ла-Сьюдад-де-Барселона (Avenida de la Ciudad de Barcelona), идем вдоль нее с полкилометра, пока слева не появится каменный забор, за которым располагается Королевская базилика Нуэстра-Сеньора-де-Аточа (Real Basílica Nuestra Señora de Atocha, аvenida de la Ciudad de Barcelona, 3). Вход в нее – через ворота со стороны улицы Хулиана Гайярре (Calle de Julian Gayarre).

Образ Пресвятой Девы Аточи считается в Мадриде самым древним. Первое упоминание о нем восходит к VII веку. В исторических документах Кафедрального толедского собора описано изваяние сидящей Богородицы, которая держит младенца Иисуса в левой руке, а яблоко – символ искупления – в правой. По легенде, образ могли привезти в Испанию из Антиохии апостолы Петр и Иаков. Они поместили его в скит, расположенный неподалеку от места, где стоит сегодняшняя базилика.

Существует множество версий, почему Богородицу прозвали Аточа. По одной из них, название происходит от арабского слова atochar, что означает «камышовое поле». Вроде бы именно в таком поле нашли образ Девы, когда в Испанию в 710 году вторглись арабы. На самом деле происхождение практически неизвестно. А самое главное – изваяние почему-то полностью черного цвета. Еще одна тайна, на которую ответа нет. Зато есть звучное прозвище – «Черная Дева».

Дальше легенда гласит так. Пока шли сражения с маврами, некий рыцарь Грасиан Рамирес частенько являлся в скит помолиться Деве и попросить у нее успеха в ратных делах. В момент очередного прихода вместо скита его ждало пепелище, устроенное арабами. Будучи уверенным, что образ погиб в огне, опечаленный Грасиан развернул своего коня и поехал прочь. И вдруг во время внезапно налетевшей грозы конь его застыл посреди поля, а всадник с немалым удивлением в момент вспышки молнии увидел четкое изображение Богородицы с младенцем. Получалось, что изваяние осталось нетронутым. Тогда Рамирес решил вместе с друзьями построить новый скит на месте старого. Однако коварный враг не дремал – мавры напали снова, испепелив место строительных работ и разделавшись со всеми, кто там работал. Единственным, кому удалось выжить, был Грасиан. Полностью отчаявшись и посчитав положение безвыходным, он решает убить свою жену и дочерей, чтобы таким образом спасти их от захватчиков. Обезумевший Грасиан отрубил несчастным головы, сложил в мешок тела и снова пришел к пепелищу. Оставив там мешок, он бросился яростно громить снова появившегося противника. Совершенно неожиданно у него вдруг появилась такая огромная сила, что ни один из сарацинов не мог ему сопротивляться и никто из врагов не ушел живым. После кровавого боя Рамирес наконец осознал, что сам-то он жив, но вот семью уже не вернуть. В смертельной печали вернулся он на пепелище. И, о, чудо! Его там встретили живые и невредимые не только жена и дети, но и все ранее погибшие друзья. А под слоем пепла – «Черная Дева». С тех пор вера в чудодейственную силу Девы Аточи передавалась из поколения в поколение.

Более достоверно известно другое. На месте нынешней базилики стоял доминиканский монастырь Богоматери Аточи, основанный в 1523 году фраем Гарсией де Лойясой и Хуаном Уртадо де Мендосой, духовником Карлоса I. Филипп III, слегший во время опасной эпидемии и едва не ставший ее жертвой, всю последующую жизнь был уверен, что его спас образ «Черной Девы» Аточи, принесенный из монастыря и находившийся у изголовья его кровати во время болезни. С того момента святую веру в силу Девы короли стали передавать по наследству. Филипп IV провел официальную церемонию по признанию Аточи покровительницей королевской семьи. Имея дубликат ключа от часовни монастыря, он по ночам ходил и молился образу. Есть данные, что проделал он это более 3000 раз.

Книжная ярмарка Куэста-де-Мойяно

В 1809 году французы превратили заведение в казарму, а позже оно было разрушено. Когда церковь построили заново, королева Изабелла II с благословения папы римского превратила ее в базилику. В 1878 году здесь проходила церемония королевской свадьбы Альфонсо XII и Марии-де-лас-Мерседес.

Во время Гражданской войны церковь полностью сгорела, но «Черная Дева» и в этот раз осталась нетронутой – ее успели вынести. Здание все же пришлось снова снести. Та базилика, которую мы видим сегодня, была построена уже после войны.

По традиции в наши дни Деве Аточе продолжают представлять новорожденных, просят у нее совета или защиты. Священное изваяние «Черной Девы» небольшое – высотой всего 64 сантиметра, его в храме не сразу и заметишь. Но она здесь, почти парит высоко над главным алтарем.