Сегодня нетрудно обнаружить «русский» или «псевдорусский» след в названиях мадридских ресторанов и баров (El Cosaco, Rasputin, Magadan). На северо-востоке Мадрида, в микрорайоне Лас-Росас, даже есть улица России (Calle de Rusia). Но на самом деле испанская столица едва ли может похвастать изобилием мест, связанных с русской историей и культурой, а тем более – с русской душой. Да и в России о далекой «Гишпании» столетиями не было почти ничего известно. На протяжении нескольких веков Испания вызывала у многих иностранцев скорее негативные, чем позитивные эмоции. Русских путешественников в Мадриде долгое время было столь же мало, как и испанцев в России. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что некий взаимный интерес существовал всегда. Не случайно ведь, даже у Лопе де Веги есть пьеса о Лжедмитрии «Великий герцог Московский, или преследуемый император», написанная в далеком 1606 году, еще при жизни самозванца, и опубликованная в 1617-м.

В XIX веке, когда поездки по Европе постепенно становились нормой, быстро складывались стереотипы: Париж – для развлечений, Рим – для любителей прекрасного, Берлин – для учебы, Баден-Баден – для здоровья, Женева – цель всякого оппозиционера. А зачем отправляться в Мадрид, в то время сформулировать было нелегко, поскольку для путешествия по Испании не существовало определенных мотивов.

Пройдет еще целое столетие, прежде чем не только русские, но и весь мир откроет наконец для себя Испанию по-новому. Сегодня, когда на Иберийском полуострове растет одна из самых крупных русских диаспор, все уже по-другому.

 

Педро Потемкин. «Русский след» в Прадо

Истоки дипломатических отношений между Россией и Испанией берут свое начало в 1517 году, когда великий князь московский Василий III неожиданно получил официальное письмо от императора Священной Римской империи Карла V Габсбурга, в котором сообщалось о вступлении его на испанский престол и предлагалось крепить дружбу между двумя странами.

Прошло шесть лет, прежде чем в 1523 году подьячий Яков Полушкин доставил Карлу V положительный ответ Василия III и стал первым русским дипломатическим представителем, посетившим Испанию. Через два года послы Иван Засекин-Ярославский и Семен Борисов представят Карлу V свои верительные грамоты. Именно они привезут в Москву новость об открытии Нового Света.

Петр Иванович Потемкин. Художник Хуан Карреньо де Миранда, 1681–1682 гг.

Пройдет еще почти 150 лет до установления настоящих дипломатических отношений между Испанией и Россией. Великий князь Алексей Михайлович отправит послом к мадридскому двору Петра Ивановича Потемкина, бывшего наместника города Боровска и будущего пращура знаменитого графа Григория Александровича Потемкина. Русское посольство приедет в испанскую столицу в начале марта 1668 года.

На улицах тогдашнего Мадрида свиту Потемкина буквально пожирают глазами. Ни турки, ни греки, посетившие недавно Мадрид, не имели таких роскошных, богатых одежд. На приеме у королевы Марианны Австрийской, вдовствующей регентши при малолетнем Карлосе II, Потемкина ждал конфуз. То, что переводчик Петра Ивановича был не в ладах с кастильским наречием – это было полбеды. Гораздо хуже оказалось то, что верительные грамоты, с которыми русские прибыли в Испанию, адресовались королю Филиппу IV, два года как покинувшему этот мир. Похоже, что в те времена новости из далекой «Гишпании» до Московии доходили с чудовищным опозданием. Несмотря на это обстоятельство, русских приняли довольно тепло, посчитав событие просто неувязкой. Предметом дальнейших переговоров станет укрепление союза христианских государств Европы для борьбы против турок и развитие торговых связей.

Проведя три месяца в Мадриде, Потемкин с большим удивлением отметит, что испанцы «во нравах своеобычны, высоки… хмельного питья пьют мало, и едят помалу». 7 июня 1668 года посольская свита покинет Мадрид. По возвращении домой в Москву русский посланец представит великому князю весьма подробный отчет, изобилующий точными географическими названиями, описаниями церемоний, приемов и дипломатических переговоров. Положа руку на сердце, не все эти данные соответствовали действительности, но вот описание Эскориала у Потемкина вышло очень интересным.

В 1681 году Потемкин снова в Мадриде, но уже по поручению нового самодержца, Федора Алексеевича. В испанской столице он проведет целое лето, а его образ окажется навеки запечатленным на холсте стараниями кисти испанского художника Хуана Карреньо де Миранды. Скорее всего, последний Габсбург Карлос II был настолько поражен экзотикой и неслыханной роскошью московского посольства из далеких, почти сказочных краев, что решил увековечить образ русского дипломата. На картине Потемкин изображен с посохом, в полный рост, в шелковой ферязи, отороченной соболиным мехом, богато расшитой золотом с драгоценными камнями. Необычные для Испании одеяния и украшения выписаны с особой тщательностью, а величественная фигура посла, облаченная в одежды различных оттенков красного и золотого, выступает на теплом коричневом фоне, словно на оперной сцене.

Это одна из лучших работ Хуана Карреньо де Миранды. После смерти автора картина находилась в мадридском Алькасаре, а с 1700 года – во дворце Сарсуэла (Palacio de la Zarzuela). Сегодня великолепный портрет «Педро» Потемкина привлекает внимание посетителей музея Прадо на 2-м этаже в зале 54.

Между тем первые регулярные посольства двух стран были установлены Петром I и Филиппом V в 1722 году. Новое русское консульстве открыли в Кадисе, где служил Сергей Голицын (1774–1859). Первым испанским послом в России стал герцог Диего Франсиско де Лирия (1696–1798). После неожиданной смерти Петра II Испания объявила права на престол Анны Иоанновны незаконными, и отношения заморозились до 1759 года. Дальнейшие упорные поиски «русского следа» в Прадо могут привести в один из залов Франсиско Гойи (зал 70) к портрету генерала дона Хосе де Уррутии (1739–1803), созданному около 1798 года. В петлице мундира сурового испанского военного на черно-оранжевой ленте закреплен белый крест. Этим орденом Святого Георгия испанский военный был награжден указом Екатерины II за героизм, проявленный во время штурма крепости Очаков и освобождения ее от турок.

Позже в армии уже упомянутого Григория Александровича Потемкина, потомка русского посла в Мадриде, испанский бригадир Уррутия принимал участие в одном из полевых сражений в Бессарабии, где он во главе отряда русских гренадер успешно отразил атаку турецкой кавалерии. За этот геройский поступок испанец перед строем из рук светлейшего князя Потемкина торжественно получил золотую шпагу.

А когда, много позже, Уррутия позировал великому Гойе, рисовавшему его портрет, офицер по какой-то причине надел только русский орден, хотя у него к тому моменту имелись и другие ценные награды.

Что касается российско-испанских отношений, то при Павле I в 1799 году они вновь омрачились из-за принятия русским императором католического титула Великого магистра ордена госпитальеров. С 1833 по 1856 год Россия вообще закрыла свое посольство, отказываясь признать легитимность королевы Изабеллы II.

Удивительно, но во время своих поездок в Мадрид Петр Иванович Потемкин отмечал «домашний» характер испанцев, ценящих покой превыше всего, что как-то не очень вяжется с привычными образами горячих романтических испанских героев произведений Бомарше, Шиллера и, конечно же, Пушкина. Столь хорошо знакомый нам сегодня образ Испании начал складываться в сознании русского человека лишь к середине XIX века, чему в немалой степени способствовали увлечения русских писателей и поэтов.

 

Пушкин у мадридской телебашни. Русские в поисках вдохновения

Интерес Александра Сергеевича Пушкина к современной ему Испании хорошо известен. Хотя поэт никогда в ней не был, он живо интересовался любой информацией, особенно из первых рук. Под впечатлением от рассказов князя Юсупова Пушкин тотчас напишет стихотворение «К вельможе», ставшее, по мнению исследователей, началом формирования поэтического мифа об Испании в русской литературе.

О любви к Испании свидетельствуют и пушкинский «испанский цикл», и «Каменный гость», и многочисленные книги испанских авторов в библиотеке поэта. Испанский язык поэт изучает по книгам Сервантеса, а испанского генерала Риего-и-Нуньеса боготворит, считая идеалом борца за свободу.

Неудивительно, что в середине XIX века сведения о русском поэте проникли и в Испанию. Однако памятник Пушкину появился здесь только в 1981 году. Его подарит Мадриду Москва, где в том же году, в Парке дружбы, откроют памятник Сервантесу, принятый в дар от мадридской мэрии.

Сначала бронзового Александра Сергеевича расположили у главного входа в парк Фуэнте-дель-Берро (Fuente del Berro), разбитый у подножия мадридской телебашни. Поэт стоял у чугунной ограды, задумчиво склонив голову. Окружающая территория когда-то была королевским владением. Из местного источника снабжали водой, считавшейся лучшей в Мадриде, самого Карлоса III. Позже этой землей владела одна из аристократических семей, пока в 1948 году территорию не выкупил муниципалитет. Сегодня Фуэнте-дель-Берро – один из самых романтичных парков города. Не исключено, что поэтому испанцы решили поставить памятник Пушкину именно в нем. Позже его перенесли на нижние террасы парка, поставив на живописной поляне, окруженной высокими деревьями, где он находится и поныне.

Стоит отметить, что сегодня в Мадриде есть издательство «Невски Проспектс», которое, опубликовав пушкинские «Повести Белкина», начало печатать и другие жемчужины русской литературы. Любопытно, что занимаются этим англичанин Джеймс Уомак, связанный с Оксфордским университетом, и его жена-испанка. В последнее время в Испании наметился поворот в сторону русской литературы – стали появляться переводы не только классиков, но и наших современников. Однако вернемся к истории.

Памятник А.С. Пушкину в столице Испании

В 1760 году при дворе Карлоса III в Мадриде появился 19-летний русский дворянин Александр Воронцов, племянник канцлера Российской империи, с целью сбора информации о потенциально союзной державе. Надо отдать должное, молодой Воронцов быстро завоевал доверие испанского монарха и его министров, отлично справившись с поручением дяди. По возвращении домой Воронцов составил для Коллегии иностранных дел подробное описание системы испанского и португальского государственного управления. Интересны суждения будущего государственного канцлера России об испанцах: «…печатныя о Гишпании описания весьма ей неласкателны; но я нашел гораздо болше обхождения и учтивство в велможах, нежели по объявлению разных вояжиров ожидать было можно. Они живут с ужасным великолепием, имеют при себе великую свиту и множество серебра и золота в домах. Нация весма самолюбива, и почитает себя превосходную другим, отдалена весма от чужих обыкновений, и к милостыне склонее всех». В те годы, конечно, никто и подумать не мог, что разоренная войнами и безнадежно отсталая страна со временем станет привлекать путешественников со всего мира.

Человеком, сумевшим первым дать подробные зарисовки о современных ему испанцах, их обычаях и образе жизни, по праву считается Василий Петрович Боткин, русский очеркист и старший брат знаменитого на весь мир врача, впервые описавшего вирусный гепатит. Он буквально открыл Испанию для русских. Боткин больше года путешествовал по стране, после чего в 1847 году журнал «Современник» опубликовал его «Письма об Испании», чрезвычайно популярные в России вплоть до самого конца XIX столетия.

Два года (1845–1847) провел в Испании и замечательный русский композитор Михаил Иванович Глинка (1804–1857), из которых почти половину прожил в Мадриде.

Глинка с большим удовольствием изучал язык, культуру и нравы испанцев, записывая испанские фольклорные мелодии и наблюдая за народными празднествами. Своей матери он писал: «Мне в Испании так хорошо, что мне кажется, что будто я здесь родился. Здесь я нашел два необходимые условия для моего благосостояния: 1-е – никто не вмешивается в мои дела, никто меня не трогает; 2-е – здесь светло и тепло… Здесь душа моя отдыхает от всех моих грустных приключений…» В результате поездки появились две главные симфонические увертюры: «Арагонская хота» и «Ночь в Мадриде».

Понятно, что не только творчество занимало русского композитора. В 1846 году в Мадриде отмечалась «двойная королевская свадьба», на которую были приглашены многие знаменитости того времени, среди которых оказались французские писатели Александр Дюма (1802–1870) и Теофиль Готье (1811–1872). Испанская королева Изабелла II выходила замуж за своего кузена инфанта Франсиско де Асиса Бурбона, а ее сестра, четырнадцатилетняя принцесса Мария-Луиза-Фернанда – за герцога де Монпансье. Великолепные празднества, столь любимые у мадридцев, продолжались несколько дней. В Королевском дворце дали праздничный концерт, где помимо прочих произведений, исполнили глинковское трио «Не томи, родимый…» из оперы «Жизнь за царя». Сам Глинка, увы, на концерт во дворец не попал – его попросту не пустили. Живя в Мадриде как частное лицо и не имея документов, композитор не смог получить приглашение на столь высокие мероприятия. Глинке оставалось лишь со стороны Восточной площади наблюдать феерическую иллюминацию обители испанских Бурбонов. А вот богемные мадридские вечера с командированным за границу русским архитектором Карлом Бейне (1815–1858) он не пропускал…

Вскоре в Испанию зачастили русские ученые, литераторы и деятели искусств, многие из которых имели обыкновение публиковать заметки и очерки о своих путешествиях в различных российских журналах. Долгое время литература путешествий оставалась излюбленным видом чтения, благодаря которому читающая публика неожиданно для себя обратила внимание на удивительное сходство Испании и России.

В конце XIX – начале XX века посетить Испанию в поисках вдохновения считали своим долгом известные русские художники: М.К. Башкирцева (1881), И.Е. Репин (1883), В.М. Васнецов (1885), К.А. Коровин (1888), А.Я. Головин (1897), Б.М. Кустодиев (1904), А.П. Остроумова-Лебедева (1904), А.Н. Бенуа (1907), И.Э. Грабарь (1909), В.А. Серов, П.П. Кончаловский и В.И. Суриков (1910), В.Д. Поленов (1911). Многие из них побывали и в Мадриде.

Примечательны поездки в Испанию В.И. Немировича-Данченко, прозаика, поэта, журналиста и публициста. «Писатель-турист», как его называли современники, оставил после себя великолепные «Очерки Испании» (1888), в которых испанской столице уделено особое место («По дороге в Мадрид», «Уличный Мадрид»).

В начале XX века два раза (1901, 1915) побывал в Испании и, конечно же, в Мадриде, Максимилиан Волошин, выразивший свои впечатления не только в рисунках и стихах, но и в книге «Путник по вселенным».

Великолепные переводы на русский язык произведений Лопе де Веги, Тирсо де Молины, Кальдерона де ла Барки принадлежат перу Т.Л. Щепкиной-Куперник, мастеру художественного перевода в России. Ее зарубежные поездки, которые она совершила в молодые годы, несомненно помогли ей в этом нелегком деле. В 1903 году она посетила Испанию, о чем остался ее подробный отчет («Письма из далека», 1903–1913).

Не обошли вниманием Мадрид и великие деятели русского музыкального искусства. Испанская тема нашла свое отражение в постановках «Русских сезонов» Сергея Дягилева и оркестровой пьесе Игоря Стравинского «Мадрид» во время гастролей по Испании в 1915–1916 годах. В мемуарах их творческой дружбе с Мануэлем де Фальей и Пабло Пикассо отведено особое место.

Чуть раньше, в январе 1908 года, в Мадрид с гастролями прибыл выдающийся русский оперный певец Леонид Витальевич Собинов, с триумфом выступавший на лучших сценах мира. Он поселился в мадридской гостинице Grand Hotel de La Paix, известной прежними своими знаменитыми постояльцами: Сарой Бернар, Ротшильдом и Фрегори. В начале XX века отель находился на Пуэрта-дель-Соль (Puerta del Sol, 11–12). Сегодня здание занято офисными помещениями.

Л.В. Собинов

В Мадриде певец очень волновался за судьбу своих гастролей. Поначалу ему не очень понравились декорации, хор. Но волнения оказались напрасными – после первого выступления 17 января 1908 года испанская публика и пресса признали Собинова первоклассным певцом. Его искусство покорило Мадрид, а сам он был в восторге от оркестра Королевского театра. Мадридцы, да и вообще испанцы его сильно воодушевляли. За месяц, пока длились гастроли, Собинов научился понимать испанскую речь и даже немного изъясняться.

Испанский монарх Альфонсо XIII планировал лично пригласить Собинова для выступления, но концерт не состоялся из-за траура по королю и наследному принцу Португалии, погибших в Лиссабоне в результате теракта. В королевском дворце состоялся только камерный концерт для матери монарха. Позже русский певец получил грамоту Министерства двора Испании и был награжден орденом Изабеллы Католической за активную помощь пострадавшим от землетрясения в Калабрии в 1908 году. Но самый большой успех Собинову принесла опера Жоржа Бизе «Искатели жемчуга».

Выступления в Испании обогатили и самого певца: «Когда вместе с залом аплодирует и хор, и рабочие сцены, и сторожа – вот это значит, что искусство в этот момент исполнило свою первую священную заповедь – оно дошло до человеческой души… Я уехал из Мадрида в десять раз опытнее того, каким приехал. Я сам научился говорить с душой слушателя».

Не забывал Собинов и про соотечественников. Во время гастролей он посетил посольство России в Мадриде, где его принимал атташе барон де Бер. Леонид Витальевич дал свой концерт и в посольстве.

В 30-е годы XX века многое изменилось. В Испанию зачастили советские писатели и корреспонденты, особенно в период Гражданской войны 1936–1939 годов. Илья Эренбург и Михаил Кольцов, корреспонденты ведущих советских газет, находившиеся в Мадриде и других испанских городах почти до конца войны, писали о страшных событиях ярко, хлестко, в соответствии с духом времени. «Бесстрашный в осажденном городе, мрачный умница и остроумец…» – так называл Кольцова Эрнест Хемингуэй, находившийся в самом центре мадридского пекла. Позже он выведет его в запоминающемся образе корреспондента Каркова в своем знаменитом романе «По ком звонит колокол» (1940).

В 1930-е годы трудно представить Гражданскую войну в Испании без корреспонденций Кольцова и Эренбурга, без «Испанского дневника» и «Испанских репортажей». А книгу Михаила Кольцова «Испанская весна», даже с учетом всех «идеологических моментов», можно считать вторым откровением об Испании после боткинских «Писем» XIX века.

9 мая 1989 года на кладбище Фуэнкарраль (Cementerio de Fuencarral) в северной части города откроют монумент, на котором есть надпись на русском и испанском языках: «Памяти советских добровольцев, 1936–1939». Сбоку на памятнике высечены имена 182 погибших. Надо сказать, список этот не полный и не точный. Некоторые из перечисленных в нем воинов не погибли в Испании, а вернулись в СССР. Монумент символический – за время правления Франко не сохранились ни могилы павших советских добровольцев, ни данные о местах их захоронений. Согласно разным источникам, в Испании воевали от двух до четырех тысяч добровольцев из советских кадровых военных, а также около 600 военных советников.

Справедливости ради стоит отметить, что и в рядах франкистов сражались русские. По некоторым данным, их было более 70 человек, в основном белоэмигранты.

Есть свидетельства, что во франкистскую Испанию в 1939 году намеревался приехать писатель Дмитрий Мережковский во время работы над книгой «Испанские мистики». Но этой поездке не суждено было осуществиться.

Вообще, Испания никогда не являлась очагом русской политической эмиграции. Если не считать, конечно, русских аристократов, бежавших от революции и долгое время обитавших в отеле «Палас» (The Westin Palace, рlaza de las Cortes, 7). Чуть раньше, в марте 1916 года, в Мадриде волею случая оказался Лев Троцкий после его высылки из Франции за пропагандистские материалы, печатавшиеся в антивоенной газете «Наше слово». Тогда будущий первый народный комиссар по иностранным делам Российской Республики, пожив некоторое время в мадридском пансионе, успел все же несколько дней посидеть и в тюрьме, после чего его в декабре 1916 года депортировали из страны в США. Позже этому событию он уделит место в своих воспоминаниях «Моя жизнь» (1930), где отметит довольно мягкое отношение в Испании к политическим заключенным.

Через полвека, 20 марта 1976 года, по мадридскому телевидению выступил и дал пресс-конференцию русский писатель Александр Солженицын, высланный из Советского Союза. Испанцы его интервью восприняли неоднозначно. Поскольку писатель заявил, что Испания не знает, что такое диктатура, ибо совершенно не увидел никаких ее признаков, посетив 12 городов, испанская интеллигенция от него сразу отвернулась. Ведь когда он это говорил, прошло всего несколько месяцев после смерти Франко, люди жаждали перемен, а в тюрьмах продолжали находиться политические заключенные.

В 90-е годы XX века по стране прокатилась волна российской эмиграции совсем иного рода. Тогда тысячи наших соотечественников направились сюда в надежде начать лучшую жизнь.

 

«Бункер Кремля» в центре города

Что касается посольства России в Мадриде, то его нынешнее здание, открывшееся на Калье-де-Веласкес (Calle de Velázquez, 155) в марте 1991 года, стало первой постоянной резиденцией за всю историю. Прежде отечественным дипломатам приходилось жить и работать во временно арендованных помещениях. Сегодня это величественное здание с золотым двуглавым орлом на мраморном фасаде с изысканными интерьерами, стилизованными под русскую усадьбу XIX века и украшенными живописью И.С. Глазунова. Но где же жили и работали русские дипломаты раньше?

По некоторым данным, резиденции российских посланников в Испании во второй половине XVIII века находились в районе между улицами Гран-Виа (Gran Via), Калье-де-Байлен (Calle de Bailén) и Калье-дель-Ареналь (Calle del Arenal). Близость района к Королевскому дворцу определяла его престижность. Ведь именно здесь в те времена находились дома многих придворных сановников и иностранных дипломатов. Именно здесь разыгралась драма, вызванная кровавыми событиями 2–3 мая 1808 года, когда жители Мадрида восстали против французов.

Нередкие вспышки народного гнева часто сопровождались погромами и убийствами. 14 октября 1808 года возбужденная толпа окружила здание российского дипломатического представительства, требуя выдать всех французов, работавших в доме, где охотно принимали на службу французских роялистов, бежавших от восставших. Барон Г.А. Строганов, царский посланник в Мадриде, наотрез отказался выдать французов толпе и призвал ее разойтись. Но возбужденная масса людей ворвалась внутрь, завязалась потасовка. Успокаивать испанцев пришлось правительственным войскам.

Интересен мадридский пример русско-американской дружбы. Писатель Вашингтон Ирвинг, работая при американском посольстве в Мадриде (1826–1828), познакомился с молодым русским князем Дмитрием Ивановичем Долгоруковым, атташе российского посольства. Вместе они не только бывали на приемах у русского посланника в Мадриде П.Я. Убри в особняке на Калье-де-Алькала (Calle de Alcalá), но и бродили по залам Прадо или сидели в кафе, наслаждаясь мороженым helado. Позже Долгоруков станет сопровождать Ирвинга в его путешествии по Испании, куда тот отправится в поисках вдохновения для своей знаменитой «Альгамбры».

Примечательно, но каждый новый российский посланец менял дислокацию дипломатической миссии в зависимости от толщины своего кошелька и личных вкусов.

Местоположение российской дипмиссии во второй половине XIX века известно более точно: Калье-де-Леганитос (Calle de Leganitos, 37). Сегодня здесь стоит многоэтажный дом постройки середины XX века. А более ста лет назад вместо него располагался особняк, в котором в 90-е годы XIX века проживал российский посланник князь М.А. Горчаков. Тут же находилась и церковь русской миссии, единственный православный храм испанской столицы, существовавший с 1762 года.

В ранг посольства русское дипломатическое представительство было возведено 9 февраля 1896 года. В мае назначили и первого посла – тайного советника Д.Е. Шевича.

В следующем году посольство переехало на улицуФернандо-эль-Санто (Calle de Fernando el Santo, 13).

В 1906 году посольство снова сменило адрес. Теперь оно располагалось в доме набульваре Кастельяна (Paseo de la Castellana, 34), владелицей которого была испанская аристократка маркиза де Иванрей. В этом здании работал князь И.А. Кудашев, последний посол императорской России в Мадриде, отправленный в отставку вскоре после Февральской революции 1917 года.

1 января 1918 года исполнявший обязанности временного поверенного в делах России в Испании Ю.Я. Соловьев расторг контракт аренды особняка маркизы де Иванрей и распорядился снять для канцелярии посольства квартиру в смежном доме. Через месяц, после прощальной аудиенции у Альфонса XIII, Соловьев покинул Мадрид, где в качестве хранителя архивов до 1920 года оставался второй секретарь посольства барон Мейендорф.

В наши дни оба строения не сохранились. На их месте в 1926 году выросло здание, в котором до 90-х годов поселилась редакция испанской газеты ABC (сегодня здесь большой торговый центр).

Дипломатические отношения между СССР и Испанией были разорваны в 1939 году, после прихода к власти Франко. Восстановили их лишь 9 февраля 1977 года. Хотя взятый в аренду дом совершенно не подходил для размещения дипломатического представительства ядерной сверхдержавы, вопрос о строительстве советского посольства в Мадриде встал лишь три года спустя. Начались долгие поиски подходящей территории. Когда наконец место было найдено, министр иностранных дел СССР А.А. Громыко, сторонник отхода от однообразной помпезной архитектуры, поручил проектирование здания посольства художнику Илье Сергеевичу Глазунову. Рабочие чертежи фасада по эскизам Глазунова делала мастерская испанского архитектора Кароля. Процесс снова затянулся, да и вообще, дело шло с большим скрипом. Кроме того, что вставляли палки в колеса советские чиновники, определенную истерию нагоняли тогдашние испанские власти.

7 сентября 1988 года в приложении к газете ABC вышла огромная статья под названием «“Бункер Кремля” в центре Мадрида», описывавшая «гигантскую, опутавшую Испанию со всех сторон, шпионскую сеть с центром в новом здании – Белом доме советского посольства»

Законченный в 1991 году «бункер» в центре Мадрида на улице Веласкеса стал последним дипломатическим представительством, построенным СССР, и первым посольством России.

Комплекс белых зданий посольства сегодня не выглядит тяжеловесно. К главному зданию по бокам примыкают жилые корпуса, образующие его фасад и крылья, которые полностью открываются взгляду, только если обойти комплекс справа или слева. У парадного входа расположен памятник первому искусственному спутнику Земли и его создателю С.П. Королеву.

 

Русский в «Атенее». Мадрид православный

В строгой католической испанской столице православная религия не могла получить широкого распространения, однако Русская православная церковь в Мадриде имеет свою историю.

В 1762 году при российском посланнике в Испании Н. Репнине была заложена первая домовая церковь. Протоиерей Константин Лукич Кустодиев, приехавший в Мадрид псаломщиком в 1862 году и ставший настоятелем посольского храма Святой Марии Магдалины (1865–1870), оставил после себя любопытные записи объемом более 250 страниц. Судя по ним, сначала отцу Константину город не очень приглянулся:

«В Мадрите по крайней мере пять месяцев нужно топить комнаты, потому что на горах бывает снег, который при малейшем дуновении ветерка наделяет Мадрит страшным холодом, а испанцы не имеют в своих домах ни каминов, ни печек…Мадрит битком набит жителями, так что квартиры здесь неимоверно дороги. А поди вечером по улицам Мадрита, ни в одном окошке шести-семиэтажных домов Мадрита не увидишь огонька. Это значит, что в домах Мадрита нет возможности сидеть от холода и жители их отправились в теплые места… От 5 до 12, 2 или 3 часов ночи забиты бывают кофейныя без различия мужчинами и женщинами, которыя по целому вечеру просиживают за одним стаканом кофе и дышат спершимся, хотя и теплым, воздухом кофейным. Театры служат для той же цели …»

Здание посольства России

Позже, когда он овладел испанским языком, его отношение изменилось. Спустя несколько лет после отъезда из столицы он уже восторженно отзывался о Мадриде и Испании. Кустодиев не ограничивал свою деятельность приходом. Он активно интересовался политикой и историей страны. Его деятельность даже получила признание Испанского научного сообщества. «Я имею честь быть здесь членом здешнего ученого общества “Атеней”, центра здешнего образования… “Атеней” – это мое убежище: общество имеет хорошее помещение, получает множество английских, французских, итальянских, американских и все испанские газеты и журналы, несколько немецких газет, имеет порядочную библиотеку, всегда открытую, имеет кафедры для публичных лекций. Здесь множество членов-священников; здесь можно иметь знакомым весь эминентный мир и знать о всем».

Стать членом мадридского литературного, научного и художественного общества «Атеней» (Ateneo de Madrid), тем более иностранцу, было очень почетно.

Что касается посольского храма, то в 1882 году из-за сокращения государственных расходов ее упразднили, а иконостас и утварь передали строившемуся в те годы Свято-Троицкому храму в Буэнос-Айресе.

Так неужели в Мадриде нет сегодня ни одного православного храма?

Есть! Интереснейший собор Святых Андрея и Димитрия (Catedral Ortodoxa Griega de los Santos Andrés y Demitrio), принадлежащий Константинопольской патриархии и расположенный на улице Никарагуа (Calle Nicaragua, 12). История его создания довольно примечательна.

Дедушка великой княгини Марии Владимировны, глава грузинского царского дома, князь Георгий Ираклиевич Багратион-Мухранский, после начала Второй мировой войны вместе с семьей выехал в Испанию. При Франко были очень строгие законы, защищавшие католическую веру, а все другие религии оказались ограничены в своих правах. Князь Багратион-Мухранский, будучи православным, очень хотел создать храм. Организовав в 1949 году своем доме маленькую епархиальную церковь Святого Андрея (Calle Luis Díaz Cobeña, 20), он как-то пригласил туда на Пасху русских, болгар, румын и других православных. В тот же день там отслужили первую службу. Кто-то из испанских соседей решил сообщить куда надо о том, что в городе появилась странная секта. Нагрянула полиция. Когда полицейские наконец поняли, кто перед ними, то вежливо объяснили, что местные законы запрещают подобные сборища. Единственный способ создать легальный православный храм – договориться с каким-то посольством.

Советского посольства в Испании при Франко не было. Даже если бы оно и было, то вряд ли занималось бы этими вопросами. Единственным посольством православной страны в Мадриде оказалось посольство Греции, где инициативу с храмом восприняли с радостью. Так появился приход. Позже, в 1973 году, возвели и здание в византийском стиле. Находящийся внутри него деревянный иконостас также был сделан в Греции.

22 сентября 1976 года в церкви Святых Андрея и Димитрия в Мадриде состоялось православное венчание единственной августейшей дочери главы Российского Императорского дома великой княжны Марии Владимировны Романовой, проживающей в Мадриде, и принца Франца Вильгельма Прусского, перешедшего незадолго до события в православие с титулом и именем великого князя Михаила Павловича.

В силу исторических обстоятельств этот храм относится не к Русской православной церкви, а к Константинопольской. Долгое время храм являлся единственным представителем Православной церкви на Пиренейском полуострове. Однако в наши дни появился и приход Русской православной церкви – Христорождественский. Пока это небольшой приход на окраине Мадрида (Calle Gregorio Vacas, 16).

В июле 2010 года в Аюнтамьенто Мадрида было подписано соглашение о выделении городскими властями участка земли Русской православной церкви в престижном районе Мадрида недалеко от станции метро Пинар-дель-Рей (Pinar del Rey). Здесь будет возводиться первый храм после Октября, в возведении которого примет участие Российский Императорский дом.

Ну и напоследок еще один адрес. В окрестностях Мадрида, в городке Торрехон-де-Ардос (Torrejón de Ardoz), в историческом центре Каса-Гранде (Casa Grande), основанном еще в XVI веке Марией Австрийской, находится Музей икон (Museo de los Iconos). Каса-Гранде поначалу принадлежал ордену иезуитов, но после их изгнания из Испании в 1776 году сменил нескольких владельцев. Музей икон, расположенный в одном из зданий комплекса, основан на коллекции русского иммигранта Сергея Авдеевича Оцупа (1886–1974), брата Николая, известного русского поэта. Его бронзовый бюст установлен перед входом в музей, коллекция которого насчитывает около 2000 православных икон разных эпох. Есть совсем древние, византийские, написанные в X веке, есть и греческие, и болгарские. Самая примечательная из них – икона Божьей Матери Постоянной Помощи, подаренная царем Иваном III папе Иннокентию.

По распространенной версии, Сергей Оцуп происходил из древнего рода сефардов – евреев, живших в Испании, которым в конце XV века пришлось покинуть Иберийский полуостров, чтобы не оказаться обращенными в католицизм. Предки Оцупа, сбежав из Испании, переселились в Голландию. Прошло еще два столетия, и они по призыву Петра I переехали в Россию вместе с другими голландцами – корабельных дел мастерами.

Сергей родился в многодетной семье, в которой было еще пять братьев. В 1908 году с золотой медалью он окончил Царскосельскую Николаевскую гимназию. Затем он учился в Петербургском университете, параллельно занимаясь журналистикой. В 1915 году во время Первой мировой войны его призвали на военную службу, благодаря которой младшие братья освобождались от платы за учебу. Позже Сергей учился в военной академии и даже командовал моторизованной бригадой во время войны.

Когда отгремела революция и закончилась война, Оцуп, оставаясь убежденным монархистом, после расстрела брата Павла эмигрировал в Германию. А после прихода к власти Гитлера – в Испанию, то есть, получается, на родину предков.

Всю свою жизнь, со времени жизни в России, Сергей собирал иконы. Он приобретал их везде, где только мог: в Германии, Финляндии, Швеции и Испании. И у кого только мог. Например, у бывших испанских солдат «Голубой дивизии», воевавших на стороне Гитлера против Советского Союза.

Любопытный факт – с Оцупом был «знаком» советский разведчик Штирлиц. По крайней мере, на страницах романа Юлиана Семенова «Экспансия-I», действие которого разворачивается в Испании, где Штирлиц оказывается после войны. По сюжету он встречается с коллекционером икон генералом Серхио Оцупом у него дома: «Генерал Серхио Оцуп встретил его у порога; дверь была отворена; жил он в громадной квартире, в самом центре старого Мадрида, в узком доме начала прошлого века, на третьем этаже; запах здесь был – и это поразило Штирлица – русским: ладан, старые книги и самовар, именно самовар с сосновыми шишками, с особым теплом, которое существовало для него только в России».

Коллекция Оцупа считалась в Испании частью культурного достояния. Еще при жизни он получил Крест Изабеллы Католической и Золотую медаль Министерства информации за вклад в испанскую культуру. Незадолго до смерти Оцуп продал свою коллекцию Рафаэлю Ониеве, который в Торрехоне построил Музей икон. Умер Сергей в Мадриде и похоронен на кладбище Альмудена (Cementerio de La Almudena, аvenida Daroca, 90) в семейном склепе вместе с двумя братьями, Александром и Сергеем.