Тяжело привалившись к переборке, рефлекторно щурясь от сильных порывов ветра заметающих поднятую от реактивных струй пыль в закрывающийся створ, я без сил наблюдал за суетой корабельной команды. Док на ходу осматривала свалившихся вповалку десантников, бросая короткие отрывистые команды. Меддиагност, вшитый в её униинструмент, мгновенно подключался к компьютеру брони считывая все данные о повреждениях, вколотых стимуляторах и общем состоянии организма.

— Носилки, живо! — два матроса подскочили к поднимающейся с колен Чаквас, осторожно, но быстро и сноровисто сняли броню с потерявшего сознание диверса: «Уилард» — машинально отметил я, не было сил даже на эмоции, действительность воспринималась как кадры чёрно-белой кинохроники.

— Шепард. Шепард! — добравшись до меня, доктор резко провела уником, заставляя распахнуться забрало шлема, сдёрнула маску ИДА, требовательно и пытливо вглядываясь мне в глаза, лишь на секунду отвлекаясь на мигание диагноста. Затем взгляд её помягчел, ещё раз посмотрев на полученные данные, она успокоено махнула дневальным судовой команды, стоявшим рядом наготове. Сказала уже мне: — Жить будешь, подырявило тебя знатно, но на вколотых стимуляторах должен продержаться. Идти сможешь?

Я заторможено кивнул.

Она нахмурилась, подозвала дневального:

— Коммандера до лазарета.

Однако не доверила матросу, сама ловко расцепила замки брони, высвобождая меня из тяжёлой скорлупы, бесцеремонно скидывая в кучу броневые элементы.

— Спасибо, док, — прошептал я, едва шевеля языком. Бешеная сухость во рту, последствие впрыснутых в кровь боевых коктейлей, казалось превратила язык в неповоротливую шершавую лопату.

Уже в медотсеке, глядя на почти всю свою группу, а ранеными были абсолютно все, обколотый обезболивающим, я заторможено прокручивал все события, начиная с Иден Прайм, и понимал, как же всё-таки дико мне продолжает везти. Последняя штурмовка, вообще чудо, что все остались живы. Сложись чуть по-другому, и все бы легли на той лесенке, а не на ней, так на обратном пути, зажатые кроганами на входе. Ранения не в счёт, современная медицина возвращала в стой почти безнадёжных, не могла она вернуть только с того света. И всё сильнее в душе росло непонимание, нелогичность, какая-то неправильность всего происходящего. Разум всё силился это понять, и тут словно шоры упали с глаз, узость мышления, идущего в рамках срежиссированного сюжета, буквально заставила меня заскрипеть зубами от обиды на самого себя. Разбуженный моим эмоциональным всплеском, диагност тревожно запищал и тут же вкатил мне ударную дозу транквилизаторов, погружая в тяжёлое забытье.

Как потом рассказал Андерсон, с Терума валили мы, удирая во все лопатки. Ибо к нам, как пчёлы на мёд, слетались все окрестные геты. Ну да нет худа без добра, в хвост растянувшейся группировки противника удачно ударила финишировавшая эскадра, сосредоточенным огнём давя поодиночке не успевшего перегруппироваться врага. Когда мы покидали систему, дропшипы уже начали сыпаться на планету под прикрытием штурмовиков, а это значило, что гетам жить осталось последние часы.

Довольный как слон, Андерсон радостно скалился, ибо это, в общем-то, случайное стечение обстоятельств, явно начальству будет преподнесено как грамотно спланированный манёвр отвлечения, позволивший эскадре нанести неожиданный, а поэтому решающий удар, завершившийся полным разгромом вражеского контингента в системе.

От той бури в душе, заставившей переволноваться медицинское оборудование, не осталось почти и следа, только тяжёлая вязкая горечь поселилась где-то глубоко внутри. Хромая, в раздумьях, по БИЦу, я нет-нет, да возвращался мыслями к спасённой азари. Лиара тоже как привлечённый эксперт осядет на борту «Нормандии». Её сведения по Илосу, да и слияние разумов, в будущем очень сильно пригодятся. А вообще, если не считать крогана, все классические персонажи в сборе. Но Рэкс в поисках Илоса не шибко-то и нужен. Да и вообще, бравым кроганом нужно заняться попозже.

Несколько дней до финиша на «Арктуре», я мерил каюту и БИЦ не зная, к какому решению прийти, да периодически загорал в восстановительной камере. Всех раненых удалось поставить на ноги, нескольким ещё с месяц придётся провести в восстановительном центре на базе, но главное все остались живы.

Одно меня несколько напрягало все эти дни, то, какими глазами смотрела на меня Лиара. Эти её детские нотки в голосе, и восхищение с полуобожанием, каждый раз, когда она встречала меня в коридоре. Причём, судя по частоте таких, вроде бы случайных встреч, старший научный сотрудник банально меня караулила.

После одной из таких встреч, мне даже посочувствовал, случайно оказавшийся рядом, Кайден. Проводив смущённую собственной настойчивостью азари долгим взглядом, он покачал головой, взглянул уже на меня, с какой-то жалостью даже, глубокомысленно изрёк:

— С этими бабами надо держать ухо востро, будь осторожен, Джон, будь осторожен.

И ещё раз сочувствующе покачал головой.

А потом мы прилетели на «Арктур».

— Адмирал уже ждёт, — кивнул нам, как старым знакомым, адмиральский же порученец.

В этот раз настроение у командующего было, похоже, хорошее и лейтенант-коммандер не носился по приёмной как наскипидаренный, а сидел расслабленно за столом, не отрывая жопы от кресла. А это знак. Похоже ситуация выправляется в нашу сторону.

— Капитан, коммандер, — в ответ на наше с Андерсоном синхронное воинское приветствие, Хакет коротким жестом указал на свободные кресла напротив. Мы присели, обменявшись кивками с уже находящимся в кабинете полковником Васильковым. Начальник контрразведки флота был задумчив, но само настроение главного «молчи-молчи» мне никак не удавалось распознать, видно мысли, которые им владели, не были, ни хорошими, ни плохими.

Меня же подмывало поделиться своими «озарениями», но без дополнительной проверки, даже для меня самого они были только предположениями.

— Джентльмены, хвалебные слова опустим, скажу только, что ваши действия оценены на самом верху и оценены высоко.

Было видно, что адмирал находится в приподнятом настроении. Ещё бы, противник выбит со всех плацдармов на территории Альянса, несмотря на техническое превосходство гетов, с вполне приемлемым соотношением потерь. 5-й флот снова показал высокий уровень подготовки и выучки экипажей, грамотных действий командования и штабов. А значит «звездопад» не обойдёт стороной самый боевой флот Альянса, включая и его командующего.

— Также хочу сказать, что после изучения боевой эффективности фрегата «Нормандия», принято решение запустить его в полноценную серию, в будущем все разведывательные флотилии будут укомплектованы именно этим типом фрегатов.

— А что с предыдущим поколением? — поинтересовался Андерсон.

— Вопрос решается. Постепенно будут выводиться на модернизацию, правда пока думают над оптимальной схемой перевооружения, возможно будет два направления, ударные фрегаты с упором на ракетное вооружение, и фрегаты поддержки, с мощной РЭБ и модернизированной системой «ПОИСК», для прикрытия крейсерских групп.

«И это правильно», — подумал я. В прямом боестолкновении фрегаты Альянса гетам на один зуб, бой на орбите Фероса это показал с абсолютной ясностью.

— Ну да это не ваша головная боль. У вас своей хватает, и вот с вашей, коммандер, головной болью, как раз я и хочу помочь, для чего вас и вызвал. Полковник?

— Адмирал, — Васильков, сбросив задумчивое состояние, уже по-деловому взглянул на нас.

— Десантной группой на Феросе, в ходе боевой операции, была захвачена одна из десантниц азари, сопровождавшая матриарха Бенезию и прилетевшая на Ферос на том же самом линкоре гетов, на котором передвигается Сарен.

— Жива?! — прервал я полковника.

— Жива и здорова, — контрразведчик ухмыльнулся. — Располагается в самых комфортабельных апартаментах нашей внутренней тюрьмы.

Я покачал головой в такт своим мыслям, вот она та ниточка, которая логически приведёт нас к Илосу, глядя на Василькова, поинтересовался:

— Что говорит?

— Много интересного. Протокол допроса я вам перешлю, очень занимательное чтиво.

— Кстати, — перебил полковника адмирал. — Шепард, ваша догадка о природе этого линкора, похоже, находит своё подтверждение. По описанию, данному десантницей, устройство и внутренняя архитектура корабля совершенно отличны от виденных ею технологий гетов. Похоже это действительно привет из прошлого, технологии протеан.

— А как вообще она там оказалась? — задал я логичный в данной ситуации вопрос, пусть мне и хорошо известный.

— О, а это интересный вопрос. Сарен ищет ключ к той информации, что получил на Иден Прайм.

— И он его нашёл?

— Нашёл. По крайней мере, со слов азари, — серьёзно ответил полковник, бросив короткий взгляд на Хакета, продолжил. — Нам повезло, что для получения ключа ему пришлось использовать слияние разумов и всё, что знает он, теперь знает и она. Правда не всё понимает, но кое-что ей удалось выяснить.

— Что? — напрягся я.

— Что протеане погибли в глобальной войне, а маяк передавал кодированное сообщение о «последнем шансе» или «последней надежде». Есть сведения о планете, где эта «последняя надежда» находится, но азари не может её идентифицировать.

— Не страшно, — я прищурился. — У нас крупный специалист в этом вопросе, Лиара Т'Сони, если азари передаст ей всю информацию через слияние разумов, возможно она узнает эту планету.

Офицеры переглянулись, от меня не укрылась некоторая заминка в вопрошающем взгляде особиста, словно Васильков, по какой-то причине, не хотел отдавать пленницу, однако адмирал, чуть дёрнув головой в отрицающем жесте, мне поощряюще кивнул, широким жестом вверяя азари:

— Действуйте, коммандер.

На следующий день, я, удобно развалившись в кресле пыточной… вернее, допросной блока внутреннего изолятора особого отдела флота на «Арктуре», наблюдал это самое «обнимите вечность», в исполнении Лиары. Страшная, всё-таки вещь это слияние разумов, ни солгать, ни промолчать.

Шаилу, так звали десантницу с Фероса, нам конечно не отдали. Сейчас она ценный свидетель гособвинения в деле о военных преступлениях Сарена. Но дали постоянный допуск во внутреннюю тюрьму СБ, где мы могли вполне свободно разговаривать.

— Шепард, это Илос! Точно он. Я диссертацию по нему защитила! — Лиара, казалось, сейчас запрыгает от радости. Но вдруг резко погрустнела, посмотрела на меня большими печальными глазами. И сказала чуть не плача: — Только никто не знает, где он сейчас.

Резкий переход от безудержной радости к, чуть ли не потокам слёз, меня слегка ошарашил. А старший научный сотрудник уже вывалила на меня кучу своих персональных обид, что такая интересная протеанская планета, на которой столько всего интересного, не дождалась её персонального Лиариного посещения, а бессовестно скрылась в неизвестном направлении, прикрывшись взрывом ретрансляторных врат, этак пару тысяч лет назад.

Из всего потока информации, я выловил два основных тезиса. Первое, что планету гравитационным возмущением, вызванным близким взрывом ретранслятора, выдернуло из звёздной системы и унесло далеко в межзвёздное пространство. И второе, что траектория движения планеты неизвестна ни одному из разумных видов. В момент подрыва в системе находились только рахни — вид разумных насекомых, с которыми шла кровопролитная война, и которые были полностью уничтожены, после переброски и вступления в конфликт на стороне Цитадели боевых подразделений кроганов.

— Не расстраивайся, мы что-нибудь обязательно придумаем, — мягко произнёс я. Всю такую несчастную инопланетяночку хотелось погладить по голове, утешить, прижав к себе, но я сдержался. Экзотика она конечно — да, но всё же боязно как-то это, спать с синекожей женщиной с щупальцами вместо волос. Поэтому ограничился словами. Рахни, рахни, дорогого будет стоить зрелище вытянувшихся морд Совета Цитадели, когда они узнают об экспериментах на Новерии, надеюсь, хотя бы тогда они наконец поймут, что непростительно заигрались в свои галактические политические игры. Но до этого момента нужно, во-первых, выяснить, кто инициатор этих плясок, и вынудить Совет пойти мне на уступки, иначе, как бы высокопарно это ни звучало, спасать галактику будет очень и очень непросто.

А от Совета мне нужна всего лишь малость. Секретные лаборатории на Новерии, принадлежащие Бенезии, расположены на планете считающейся независимой, со своей собственной СБ, исполняющей полицейские функции. Однако всё это явно до тех пор, пока на ней не пересекутся интересы государства, не говоря уже о надструктуре в лице Совета. Никакой боевой коммерческий флот не остановит, не то, что, турианскую эскадру, но даже альфа-эскадрон Земного Альянса из крейсера и восьми фрегатов.

Гаррус уже прилично наработал в этом направлении, а значит, пусть подключается внедрённая агентура Совета. Все эти, якобы, конфиденциальные, коммерческие сделки, слияния и переделы рынков сбыта, альянсы и мезальянсы корпораций, да даже рейдерские захваты и бандитские разборки, конфиденциальны лишь до тех пор, пока не затрагивают государственную безопасность. Той агентуре, что сидит там, плевать на всю эту мышиную возню, пусть даже на кону крутятся миллионы и миллиарды, сравнимые с бюджетом колонии, но не дай Господь, кому-нибудь попытаться обмануть государство, тем паче Совет, никакая конфиденциальность и независимость не спасут.

Нет, агентура там есть, а, значит, если её правильно ориентировать, то информацию по выращиванию рахни можно будет получить уже на этом этапе, а это, ууу…

Я аж поёжился от открывающихся перспектив. Воображение тут же нарисовало десятки боевых кораблей на орбите Новерии, сотни штурмботов, превентивные орбитальные удары давящие посмевшие вякнуть отряды ЧВК. Особенно хорошо получилась картинка со мной самим во главе, могучим ударом, выносящим двери в офисе главного администратора планеты, и тяжёлые, словно вылитые в металле, в ответ на визгливое: «Вы не имеете права!», слова: «СПЕКТР, мы имеем право на всё!»

Н-да. Тряхнув головой, отгоняя героические картинки, я связался с Гаррусом, попросил сбросить на ПАДД всё, что он нарыл по Бенезии, особенно, всё, что связано с «Байнари Хеликс».

Нет, про рахни Совету я заикаться не буду, пускай они узнают об этом сами, тем сильнее это их проймёт, нет, повод для агентурной проверки есть вполне себе на поверхности: установление местонахождения мятежного матриарха, ну и проверка активов компании на предмет финансирования террористической деятельности Сарена. Ну а дальше грамотные аудиторы найдут ту дыру в бюджете компании, через которую ведётся финансирование секретных разработок. По косвенным определят и наличие незадокументированного комплекса лабораторий, а дальше наличие этих лабораторий уже сам по себе повод прикрыть лавочку. А уж если агентура вытащит, пусть даже слух, даже ничем не подтверждённые слова о рахни, всё, писец котёнку.

Дело за малым, убедить Совет, эту самую агентуру задействовать. И вот тут, если я, со своими предположениями, всё-таки оказываюсь прав, разговор с Советом Цитадели сразу расставит все точки над «i» и кто есть «ху», и будет непростым, крайне.

Моя прозорливость меня не подвела. Стоило только заикнуться о привлечении дополнительных сил и средств, как оказалось, что я неправильно понимаю суть работы в СПЕКТР.

На что мне, член Совета — турианец, со всей неприкрытой турианской прямотой и указал. Его скрипучий голос немилосердно резал слух:

— Спектр, вы и есть полевой агент, с широчайшими, между прочим, полномочиями, данными Вам Советом. Не вижу причин, мешающих Вам самому там, на месте, провести расследование и получить необходимые Вам сведения.

Ему вторила азари:

— Спектр, вы глаза, уши и руки Совета. Никакой иной, как вы выразились, «агентурой на местах», Совет не располагает. Да и к тому же, особый статус Новерии…

Я возвёл глаза к потолку, с немой мольбой: «Боже, дай мне сил».

Только саларианин, решил осторожно поинтересоваться причинами такой моей просьбы:

— Спектр, Ваши мотивы не совсем понятны. Ресурсы в вашем распоряжении, Ваш статус откроет перед вами любые двери. Почему бы Вам, действительно, лично не…

Тут уже я взорвался:

— Мотивы?! Время, вот мой главный мотив! Я мотаюсь по галактике, лично проверяя каждую зацепку, трачу бесценное время на перелёты только для того, чтобы в очередной раз убедиться, что Сарен оставил нас на шаг позади. Мы каждый раз прибываем к шапочному разбору. А мне нужно быть на шаг впереди. Нужно ЗНАТЬ, где он ещё только появится, а не где уже был.

Холодная ярость нахлынула неожиданно. Не так я собирался строить беседу. Но эта их баранья тупость просто взбесила.

— Ресурсы… Какие ресурсы? Статус… — я вздохнул, вспышка гнева прошла. — Поймите, сейчас реальную помощь мне оказывает только разведка Земного Альянса. Всё указывает на эскалацию конфликта с гетами. И если это случится, то одним Земным Альянсом геты не ограничатся, они просто сотрут с лица освоенной галактики органическую жизнь, не делая различий между видами. Не из-за этого ли, кварианцы так и не обжили ни один земной мир, а до сих пор ютятся по кораблям, прикрываясь, якобы проблемами с иммунитетом, потому что так бежать сподручнее, скрыться от порождения собственного разума?

Члены совета переглянулись.

— Это домыслы, — наконец, заявил турианец.

— Как и любая другая версия, — парировал я. — Но вы можете привести хоть какие-то доказательства «за или против»? Я — нет. Машинную логику гетов нам понять пока невозможно. Так что любые варианты развития событий равновероятны. Поэтому даже самый худший из них мы должны проверять со всей серьёзностью и тщанием.

На этот раз турианец промолчал.

Слово взяла азари:

— Как бы то ни было, Спектр, но таких ресурсов, как местная агентура, у Совета нет, как и нет даже подобного аппарата управления.

— Зато они есть у правительства азари, турианцев и салариан.

Тут уже Совет замолчал надолго. Вернее молчали голограммы в рубке дальней связи на «Нормандии», а вот о том, какие споры ведутся там, на Цитадели, мне оставалось только догадываться.

Хотелось выматериться, в голос, не сдерживаясь и не скрываясь. Мои самые худшие подозрения подтвердились. Сами посудите, интересная ведь ситуация получается. Для поимки мятежных Спектра и матриарха, самих по себе, личностей незаурядных, да ещё и на мощнейшем линкоре неизвестной конструкции, отряжают только одного, да и то, только вылупившегося Спектра. Даже по игре, где рассуждения Шепарда о скором вторжении Пожинателей были восприняты как горячичный бред контуженого землянина, это решение видится абсолютно необоснованным. А ведь и геты никуда не девались.

Вот, к примеру, нашёл я Сарена. Пересеклись мы на узкой дорожке, и что прикажете с ним делать? У него совершенная боевая машина, которую даже линкорами давить ой как непросто, да ещё и десяток-другой кораблей гетов, а что у меня? Стелс-фрегат? Ну, это даже не смешно. Всё равно, что вилкой пытаться заколоть закованного в полный доспех рыцаря, при том, что данный рыцарь не стоит на месте, а активненько так машет полупудовым двуручником.

А есть ещё другая сторона медали. СПЕКТР позиционируется как элитное подразделение, несущее правосудие в самые глухие углы, не признающее авторитетов, карающее без оглядки на чины. И тут такое. Действия Сарена втаптывают в грязь все широко декларируемые принципы Корпуса. Несмываемое пятно на репутации. На поимку и справедливый суд, ну или, на худой конец, на тихую пулю в лоб, должны были подняться все. Каждый оперативник должен был считать делом чести найти и покарать предателя. Да у нас солдатик с автоматом из части дёрнет, так поднимают в округе всех от полиции до армии и МЧС, прочёсывая территорию частым гребнем. Но у солдата всего шестьдесят патронов, много не настреляет, а у Сарена линкор, да ещё и сверху донизу «чужой».

А в итоге? Тишь да гладь. Почему, зачем, нет ответа. Тогда, по игре, на это не обращал внимания, на то она и игра, что все ключевые действия завязаны на главного героя, но здесь, побегав в живую, я начал понимать всю суетливость и бесполезность такой беготни.

То озарение в медотсеке, именно тогда мне подумалось, что всё это изуверский план Совета, заменить настоящую работу её видимостью.

Ну ладно у меня проблемы с мышлением на стратегическом уровне, так я, по сути, и по должности галимый тактик. Но там же сидят люди, ну пусть не люди, но существа, которые решают вопросы галактического масштаба. Которые должны видеть ситуацию на макроуровне.

А это значит, что раз всё идет, как идёт, то это кому-то выгодно. Осталось только окончательно убедиться, кому.

Наконец, после, почти получасового сидения, фигуры членов Совета отмерли.

Я отстранённо разглядывал физиономии стоящих напротив.

«Всё-таки, похоже, это турианцы», — сделал я вывод, глядя на неприкрытую гримасу раздражения, которую член Совета даже не пытался скрыть. Азари, как всегда, держала дипломатический нейтралитет, и только выражение лица саларианина было мне непонятно.

Он и нарушил тишину первым, не дожидаясь мнения остальных.

— Спектр, затребованная помощь будет вам оказана.

Турианец неожиданно громко щёлкнул мандибулами, его голограмма вдруг пошла рябью и исчезла, оставляя членов Совета вдвоём. Если азари поджала губу, то саларианец, казалось, никак не прореагировал на эту выходку турианского коллеги.

— Спасибо, — просто ответил я. Видимо саларианцы действительно смотрели на проблему под другим углом. Недаром на Вермайре действовала их спецгруппа. Что характерно, единственное нечеловеческое спецподразделение, причём моновидовое, оказавшее помощь Шепарду в первой части МЭ. А это о чём-то да говорит.

Вообще, разговор оставил после себя тяжёлое впечатление. И ещё, наверное, разочарование. Разочарование в том, что всё это всё-таки правда. Надо было сразу связать одно с другим. Сарен креатура турианских реваншистов. Вся эта возня, выгодна им. Так как геты и Пожинатель давят исключительно человеческие колонии. И Совет, похоже, испытывает сильное их влияние. И никакой Сарен не мятежный Спектр, а лишь лицо, чётко исполняющее указания своих настоящих хозяев, которые смогли надавить и на Совет Цитадели. Правда, есть одно маленькое уточнение, Сарен исполнял их указания, сейчас же, видимо, он полностью попал под контроль «Властелина». И, похоже, только это и удержало турианского члена Совета от наложения вето на решение о помощи.

Политика сдерживания, мать её. Прав был российский император Александр III, перефразируя его слова, у Земного Альянса есть только два союзника: армия и флот. Все остальные враги, либо явные, либо скрытые.

Однако, дальше события понеслись вскачь. Во-первых, за время моего вынужденного сидения на «Арктуре», в те несколько дней, что заняла ускоренная реабилитация по ранению, саларианцы смогли-таки, раскопать инфу по лаборатории. Что самое приятное, дознались и про рахни. Как мне сообщили, ударная группировка саларианского флота уже идёт к Новерии.

Также, перед остальными ошарашенными коллегами, саларианин выложил данные и от спецгруппы с Вермайра об изменённых кроганах, при создании которых, Сарен как-то смог обойти проблему генофага.

Вот тут Совет проняло по-настоящему. Одно дело, разыграть тонкую многоходовку с гетами, чтобы поумерить экспансионные и колонизационные аппетиты Земного Альянса. Другое, столкнуться с перспективой новых рахнийских войн, да ещё и с кроганами в союзе.

Теперь уже приближение белого полярного лиса почувствовали все, без исключения. Неповоротливая в своей инерции, но зато потом неумолимая как асфальтный каток военная машина была запущена. Осталось одно, планомерно загонять Сарена в, пользуясь шахматными терминами, цугцванг, положение, при котором любые его действия приводили бы только к ухудшению его позиций.

«Опомнились», — злорадствовал я, глядя на встревоженные морды представителей Совета.

На орбиту Новерии мы прибыли через четыре дня по субъективному земному времени. «Нормандия» финишировала в околопланетном космосе с яркой вспышкой, тут же оказавшись под прицелами боевой орбитальной платформы, коих вокруг планеты было понатыкано с добрый десяток.

Короткий обмен кодами и на экране возникло изображение саларианина в боевой броне.

— Гор, командующий эскадрой, — представился он. — Рад вас видеть, Спектр.

— И я вас, — коротко кивнул я в ответ. — Только, гм. А где ваша эскадра? — выразительно поведя взглядом по сторонам, как бы ища эту самую эскадру, задал логичный вопрос.

Саларианин обнажил зубы в подобии улыбки:

— На расстоянии минутного прыжка в режиме радиомолчания. А эти штучки, — он по-хозяйски, хохотнув, похлопал край пульта, видимый на экране. — Мы вежливо попросили нам на время уступить, совсем ненадолго.

— Что Бенезия?

— Пока не было, ждём, — командующий сразу стал серьёзен и деловит.

— Лаборатории?

— Под контролем, сотрудники изолированы, объект под наблюдением.

Объект, это, я так понимаю, королева рахни. «Значит жива», — резюмировал я, сам для себя.

— Командующий, — снова обратился я к саларианину. Время утекало неумолимо, поэтому я с ходу начал загибать пальцы. — Наша первоочередная задача, допросить объект и всех причастных к проекту. Нужен безопасный коридор для спуска и максимальный режим секретности. Бенезию, когда она здесь появится, нужно взять, по возможности, тихо и без потерь. Будьте готовы, её могут сопровождать геты, в том числе и мобильные платформы на борту её корабля.

— Не учи учёного, Шепард, — уверенно ответствовал Гор. — Не впервой.

Отвлёкшись, саларианин что-то прощёлкал на своем языке. Повернувшись сказал на интерлингве:

— Спектр, минут через пять коридор спуска вам организуем.

— Хорошо, — я переглянулся с Андерсоном, пока всё шло по плану.

Но дальнейшие события поломали мои наивные надежды на работу, хоть раз, в спокойной обстановке. Послышалась резкая трескотня на саларианском, заставившая командующего всем телом развернуться к, невидимому нам, говорившему.

Прослушав сообщение и выдав неразборчивую трель, Гор произнёс, уже без привычной бравады:

— Неизвестный корабль на границе дальности сенсоров, быстро приближается.

— Матриарх?

В ответ на мой вопрос саларианин почти по-человечески пожал плечами:

— Возможно, — изображение на экране пошло рябью, на месте саларианского офицера сформировалась голограмма неизвестной азари в чёрном форменном кителе. — Сейчас узнаем. Шепард двигай ближе к нам, не свети сигнатурой, — сказала голограмма женским голосом, но с интонациями Гора.

По короткому взмаху руки Андерсона, связист отрубил двусторонний контакт со станцией, оставив нас наблюдать в фоновом режиме. Фрегат, с поворотом, пыхнув импульсом, ушёл ниже, за боевую платформу. Теперь любой массдетектор будет видеть один большой объект.

Стандартная процедура обмена кодов занимает совсем немного времени. Неизвестный корабль, видимый теперь уже и нашими сканерами, уверенно шёл к планете.

Включилась видеосвязь.

«Бинго!» — я прищёлкнул пальцами, вернее попытался это сделать, насколько позволили броневые перчатки. На экране, в рубке неизвестного, стояла стопроцентная десантница азари, в характерной броне, точь-в-точь как из учебных видеоматериалов Флота.

— Станция, немедленно откройте коридор спуска, на борту матриарх Бенезия, — Властно приказала она.

— Да, хошесс! — чуть склонила голову голограмма саларианина. Я вспомнил, что именно таково было уважительное обращение к десантницам. В приблизительном переводе, что-то вроде: «Да, могучая», или «сильная», в общем, как-то так. Саларианин бросил пару команд на интерлингве, снова вежливо поклонился: — Хошесс, коридор открыт, рады приветствовать матриарха на Новерии.

Не удостоив того даже ответного кивка, десантница отключилась. Корабль повернулся, подставив камерам бок, и я, наконец, разглядел, что это был лёгкий рейдер азарийской постройки. Из-за своих отличных ходовых качеств и эстетического внешнего вида, самый любимый тип кораблей под личную яхту, если, конечно, у вас есть необходимые для его покупки деньги и влияние.

Рейдер плавно, по дуге двинулся в обход станции, как вдруг, в рубке станции, связь с которой мы не отключали, кто-то взволнованно затарахтел на саларианском.

— Чёрт! — выругался Гор, снова меняя личину на свою собственную вытянутую морду.

— Шепард, с корабля матриарха идёт направленная передача на планету!

А корабль Бенезии, вдруг, заложив манёвр уклонения, разрядил орудия по станции, долбанув чем-то мощным, слишком мощным для корабля таких размеров. На картинке с внешних камер чётко было видно, как в сторону полетели куски обшивки. Явно, применялось что-то нестандартное, штатные орудия не пробили бы щит.

Я не понимал саларианского, на котором Гор сыпал пулемётной очередью приказов, но логику действий приблизительно мог понять.

Явно ушёл приказ эскадре на прыжок к планете. Одновременно боевые платформы открыли заградительный огонь, ставя завесу, не давая рейдеру выйти на разгонную траекторию и набрать скорость для прыжка.

Замысел понятен, финишировав, корабли саларианского флота возьмут в клещи не набравший скорость корабль, обездвижат и абордируют.

— Они запускают ССД! — мы с Андерсоном тревожно переглянулись, в ответ на доклад с поста РЭБ. Без набора необходимой скорости, прыжок им не совершить, разве что…

Не додумав мысль до конца, я подскочил к БИЦу, вызывая Гора.

— Вы это видите!?

— Вижу, — саларианец грязно выругался, для разнообразия, теперь на кроганском. Несмотря на ситуацию, из уст не обладающего значительными габаритами инопланетянина, это звучало забавно.

— Похоже, они решили использовать себя как приводной маяк, — озвучил я пришедшую в голову догадку. Без набора скорости ССД просто испускает сверхсветовые колебания, служащие прекрасным ориентиром для точного прыжка.

— Догадался! — рявкнул Гор. — Шепард, другая проблема. Сигнал с корабля Бенезии активировал скрытую систему защиты лабораторий. Связь с группой потеряна, объект вышел из-под контроля!

— Что за… — тут уже сматерился я, уже на турианском.

— Сэр! — снова тревожно заголосил пост РЭБ. — Вблизи корабля противника регистрирую вспышки, десять… семнадцать… двадцать шесть вымпелов!

— Геты, — мрачно произнёс саларианин. У него аппаратура была мощнее нашей. — Шепард, — снова обратился он ко мне. — Сейчас здесь будет эскадра. От твоего корыта всё равно пользы чуть. Поэтому, пока не поздно, уходи вниз, там резервная группа, которая должна была захватить матриарха, с ней прорывайтесь к лабораториям, объект, ни в коем случае, не должен попасть к Сарену живым. А мы здесь будем держаться, сколько сможем.

Почувствовав мрачную решимость в голосе командующего, явно собравшегося геройски погибнуть, я постарался его приободрить:

— Гор, не хорони себя раньше времени, авось свидимся ещё.

— Вали давай. Не теряй времени, — сохранил неприступность саларианин.

Улыбнувшись одними губами, я вскинул руку в коротком воинском приветствии. Салариан стоило уважать хотя бы только за одно это качество, стоять до конца.

Набрав скорость, «Нормандия» по максимально короткой траектории пошла вниз. Уже приближаясь к планете, с внешних камер я заметил вспышки финишировавшей эскадры, с ходу окутавшейся короной орудийных залпов, да яркий проблеск чуть выше горизонта там, где была одна из орбитальных боевых платформ, геты времени даром не теряли.

Двадцать шесть вымпелов, не считая рейдера Бенезии, боевой ордер планетарной обороны, эскадра салариан, вымпелов пятнадцать, навскидку, пожалуй, по количеству участвующих в битве у планеты боевых судов, эта крупнейшая, в которой Шепард принимал участие до этого. Я опёрся о поручень БИЦа, вспоминая. Нет, даже Скиллианский блиц не шёл в сравнение, там, с батарианской стороны, планету атаковало семнадцать боевых кораблей, да и то, из них больше половины были БДК (большие десантные корабли), слабо вооружённые, но несущие по две, две с половиной тысячи солдат каждый, а Скиллиан прикрывало, на тот момент, лишь три устаревших крейсера. Основные сражения там были именно на поверхности. То же, что развернулось над нашими головами, явно назовут «Новерийской мясорубкой».

Похожие мысли были не только у меня. Тишину мостика, казалось, даже офицеры боялись нарушить своими докладами. Фрегат проходил атмосферу под аккомпанемент едва уловимой дрожи, поручень мелко подрагивал под жёсткой кевларовой тканью перчатки.

— Сэр, связь с поверхности, — резкий голос разорвал гробовую тишину.

— Спектр, — на экране набрало резкость изображение саларианина в боевой броне. — Я офицер спецкорпуса саларианской разведки, Нордус. Командир группы захвата. — Сколько вас? — перебил я его.

— Двадцать пять, вместе со мной.

— Где мы можем сесть?

— Только астропорт. Местнось гористая, разве что небольшой челнок может прямо на дорогу приземлиться.

— Вы сами где?

— На подступах к комплексу «Байнари Хеликс». После сигнала с орбиты, активировалась скрытая система обороны объекта. Полно огневых точек с автоматическими турелями, а мы без тяжёлого вооружения.

— Хорошо, — я быстро принял решение. — Ждите меня. И ещё присмотрите и подсветите где-нибудь в безопасной зоне прямой участок дороги, желательно поровнее. Попробуем прыгнуть на «Мако».

Саларианин хмыкнул недоверчиво:

— Спектр, там справа отвесная гора, а слева бездонная пропасть, ширина дороги метров восемь, не промахнётесь?

— Нет, — твёрдо ответил я. В мехводе я был уверен. — Главное обеспечьте прямой участок, хотя бы метров сто.

Нордус нахмурился, но, всё же кивнул утвердительно:

— Хорошо Спектр, найдём.

Отключив связь, я обернулся к капитану.

— Дэвид?

Тот понял меня без слов:

— Заход на десантирование организуем. Ты, главное, высоту и дистанцию обозначь.

Хлопнув Андерсона по плечу, на ходу поднимая десантную группу, рванул на третью палубу. Уже там изложил диспозицию Саре и мехводу.

— Василич, — обратился я к нему. — Сможешь? Дорога серпантином вдоль склона, с земли ровный участок подсветят, но видимость нулевая и сильный ветер порывами. Сам знаешь, как он в горах бывает.

Тот, энергично потёр подбородок, прикидывая что-то, остро посмотрел мне в глаза:

— Один пойду?

Я понял, что он имел в виду. «Мако» не челнок, летает с грацией кирпича, прыжок в условиях сильного разнонаправленного ветра будет мотать БМДшку безбожно. В таких условиях попасть на полосу шириной восемь метров, реально только вытянув машину за счёт инерции, компенсировав боковое давление ветра хорошей горизонтальной скоростью, поэтому я требовал полосу минимум сто метров, чтобы погасить набранную скорость уже на земле. Да и вообще, с такой управляемостью «Мако», легко промахнуться с точкой приземления метров на двадцать-тридцать, а то и на все пятьдесят, в общем, ювелирная работа. Понимая, высокий риск механик и интересовался, один он пойдёт в «Мако» или нет.

Нет, скажи я, что рисковать ему одному, а остальную группу доставит челнок, он бы понял. Зачем зазря рисковать людьми. Умом это можно понять, но вот сердцем… Поэтому я ответил, максимально твёрдо, глаза в глаза:

— Нет, со мной.

Улыбнувшись краешком губ, мехвод кивнул:

— Смогу.

— Шепард…

— Стоп, — я остановил Сару коротким жестом.

Беспомощно оглянувшись на мехвода, старлей попыталась меня в чём-то убедить, но я снова прервал её монолог в самом начале, дав вымолвить буквально пару слов. Василич лишь хмыкнул неопределённо, поджав губы, поизучал потолок, после чего, бросив короткую фразу: «Высота тысяча, дистанция пять» — удалился в бокс к БМД, а я холодно взглянул на Сару.

Растерянность той сменилась злостью. Ожгла взглядом, сжала кулаки, до скрипа притёршихся броневых перчаток.

Полуотвернувшись, я отстранённо, в сторону, произнёс:

— Старший лейтенант, оставшуюся группу в полном составе за два захода перебросить к месту десантирования «Мако». Обеспечить усиление тяжёлым ручным вооружением, в том числе сформировать расчеты ПТУР «Балабан». К ПТУРам двойной комплект боеприпасов. Вопросы?

— Мудак ты, всё-таки, Джон, — дрогнувшим голосом произнесла она.

Скосив глаза на Сару, я, не предвещавшим ничего хорошего голосом, уточнил:

— Я так понимаю, это значит: «Есть»?

С секундной заминкой, она, вытянувшись, коротко бросила:

— Так точно.

Резко развернувшись, так, что скрипнули каблуки на прорезиненном покрытии палубы, она почти бегом покинула отсек.

С болью где-то в середине груди я смотрел ей в след.

«Заигрались», — подумал со злостью, больше, правда, на самого себя. Сара, конечно, тоже хороша, увлеклась, неожиданно, новоиспечённым Спектром. Да и он не лучше, не пресёк, в своё время. Вспомнил, и мои поцелуи взасос, «передачу полномочий», ещё там, на Цитадели, попойки, с просыпанием в одной квартире, формально, конечно, ни её, ни Эшли, я в одной с собой кровати не помню, позорно проснулся последним, но, однако, не было в той квартире других мест для сна. А это значит, что спал ты, хренов коммандер со своими подчинёнными другого пола в обнимку, и хоть не было там ничего, факт присутствия рук на энных частях тела девчонок можно считать подтверждённым. Видел же, видел, это постепенное сближение, фразы на грани флирта…

Нет, надо было её удалять с «Нормандии», под любым предлогом удалять, чтобы не было подобных вывертов.

Разозлённый, с силой стукнул по, жалобно скрипнувшей, пластине коммуникатора:

— Кэп.

— Да, Джон? — включился в канале Андерсон.

— Высота тысяча, дистанция пять, — передал я данные для расчёта точки сброса.

— Ок, принял. Где-то полчаса на сборы у вас есть.

— Гут, — кивнул я в такт своим мыслям.

— Кто пойдёт на «Мако»? — через мгновение поинтересовался капитан.

— Только я, — Дэвид на секунду замолчал, но, почти тут же, выдав неопределённое: «Хм», ответил:

— Хорошо. За вами следом запускаем шатл с остальной группой.

— Да. Керриган я предупредил, — подтвердил я.

— Ну, тогда удачи.

— Не помешает, — помедлив, краем уха слушая отдаваемые на мостике команды, я ещё раз прокрутил в голове план, однако всё вроде бы было сделано и сказано, поэтому отключил канал связи, время разговоров прошло, пора готовиться к десантированию. Услышав резкий металлический звон, прислушался. За переборкой, в боксе, лёгкой дрожью отозвался запуск двигателя БМД.

Мехвод плавно вывел «Мако» из бокса, подводя к поднятой, пока, аппарели. Через пять минут, уже облачённый в броню, я протискивался в командирское кресло. Уцепившись руками за пару поручней, удобно уместил тушку в противоперегрузочном ложе. Перевёл в десантное положение, кресло, не меняя положения тела, плавно наклонилось градусов на тридцать назад. Василич, ниже меня, тоже уже полулёжа колдовал с пультами.

Откинувшись, полуприкрыв глаза, я постарался максимально расслабиться. Вдох — выдох, медленно прошептал:

— Дыхание дух дисциплины, — фраза-ключ лёгкого самогипноза. По внутреннему каналу мехвод доложил об общей готовности к прыжку. Передал Андерсону, тот, в ответ, скинул последнюю сводку по сражению на орбите. Ничего утешительного для нас там не было. Половина станций планетарной обороны и до трети флота салариан уже потеряно, пусть и при сопоставимых потерях гетов, но самое плохое, что они пробили коридор и рейдер Бенезии прорвался к планете.

«Хреново», — так я и сообщил кэпу.

Он не стал спорить. Прекрасно понимал, что «Нормандия» рейдеру не противник, если уж от орбитальной станции неизвестное вундерваффе на борту умудрялось куски отрывать, то от фрегата, после подобного залпа, останутся рожки да ножки.

По-быстрому прикинули с ним на пальцах: мы идём с опережением чуть больше получаса, но нам ещё продавливать оборону базы, «Нормандия» ныкается от греха, где-нибудь вне зоны действия орудий корабля Бенезии, а мы быстро-быстро сносим турели и прорываемся к лабораториям. Я особо не рассчитывал на то, что матриарх, стремясь попасть к королеве рахни как можно быстрее, не будет обращать внимания на нашу боевую группу, которая штурмует подступы базы. Вот я бы, на её месте, точно обратил и пальнул, много ли там надо. Даже стандартным орудийным залпом нас отсюда мигом сдует. Так, что до подхода рейдера нам надо быть уже внутри, по своей базе Бенезия открывать огонь не станет.

— Подходим к точке сброса, — прозвучал в шлемофоне спокойный, как впрочем и всегда, голос Волкова, сменного пилота, заступившего на пост на смену Джокеру.

На обзорном экране я увидел распахивающийся створ, сквозь затянутый прозрачной голубоватой плёнкой кинетического поля срез, было видно, как закручивает непрерывно сыпавший снег за кормой и уносит яростными порывами ветра.

Полоса приземления находилась по курсу корабля, поэтому с аппарели мы скатывались задом.

Отрыв, ухнуло в животе, нос машины задрало круто вверх, сработавшие реактивные движки, выправили положение, но тут же нас бросило вправо. Мехвод, выругался, крепко, по-флотски, уже на ручном, играя на панели управления тягой двигателей, как на пианино, удерживая БМД на курсе. Болтанка была знатная, и неприятная, даже с моим тренированным вестибулярным аппаратом. За бортом была сплошная стена снега с нулевой видимостью.

«Мда, чтобы поймать одного маньяка, нужен другой маньяк», — вспомнил я фразу из старого фильма.

— Высота пятьсот, — раздался в наушнике напряжённый, но ровный голос мехвода. Визуальной картинки нет, идём по радиомаякам установленным группой Нордуса.

«А ведь мы идём уже по ущелью», — мелькнула мысль. А вокруг всё та же непроницаемая стена снега, щёлкаю тумблером, так и есть, слева и справа, метрах в пятиста, сканер видит монолитный камень. Ещё секунда и прямо перед нами стенки ущелья резко сужаются, справа, сквозь пелену проступают смутные очертания холодной серой поверхности.

— Десять, секунд, — чуть вибрирует напряжённый голос мехвода.

Холодная волна окатывает тело, подскакивает пульс, давление, тревожный огонёк кардиомонитора мигает в углу забрала, а вокруг всё словно замедляется, восприятие взвинчивается до максимума, фиксируя малейшие детали.

Скала буквально в десятке метров сбоку, и всё ближе. Мимолётный проблеск с камеры на носу БМД, но успеваю выхватить картинку работающего проблескового маячка.

Задирается нос, удар, подскок, воет включенный реверс, с матом-перематом мехвод тянет пытающуюся сорваться в неуправляемое вращение машину, левое заднее колесо чиркает по кромке, вывешиваясь над пропастью, задницу заносит ещё сильнее. Сильный удар, БМД словно пинком выдёргивает из заваливания на бок и бросает от края пропасти к стене. Вовремя. Если бы не реактивный импульс, лететь нам, кувыркаясь, на скалы внизу. Занос вправо, сначала только чиркаем бронёй по скале, затем уже качественно, бортом, врубаемся и бороздим, вышибая искры, но скорости уже нет, так с диким скрежетом и замираем. А Василич выдаёт такой боцманский загиб, что, кажется, скукоживается даже рация. Молчу, а что тут ещё скажешь.

«Хрена с два, я так когда-нибудь ещё раз буду прыгать», — даю себе зарок, но умом понимаю, что жизнь заставит, прыгну, куда я денусь.

Откашливаюсь:

— Нормандия, на месте, — не могу удержаться и добавляю, уже не по уставу: — Только с собой запасные подштанники надо было брать и покурить, а лучше выпить.

Слышу облегчение в голосе капитана:

— Будет, и выпить и покурить. — но тут же переходит на деловой тон: — Первая группа уже ушла вслед за вами. Вторая в готовности.

— Рейдер Бенезии? — задаю животрепещущий вопрос.

— Хрен его знает. Там такое наверху, все сенсоры с ума сходят. Но сильно не рассчитывай, что тебе дадут время на раздумья.

— Да знаю! — зло буркнул я. — По уму, надо атаковать, не дожидаясь всей группы, силами салариан при поддержке орудий «Мако».

— Джон, снаружи, — вклинивается мехвод в разговор.

А вот и наши коллеги. Саларианский скафандр ни с чем не спутаешь. Трое, возле машины, ждут. Худые, а откровенно говоря, даже дрищеватые фигуры, как их не сносит только на таком-то ветру. Не задерживаясь, выползаю через шлюз, а давит-то не хило. Резкий порыв ветра заставляет покачнуться, и это при моих-то девяноста пяти кг, плюс хоть и средняя, но весьма и весьма, броня.

— Коммандер Шепард, — подхожу к ближайшему. Ток наклоняет непрозрачный шлем в знак приветствия:

— Командир группы, Нордус.

Вблизи переговариваемся не через стандартную радиосвязь, а через ближнюю, с ограниченной дальностью сигнала, в радиусе 10 метров тебя слышно, дальше, уже нет. Удобно, позволяет переговариваться в условиях невозможности прямого речевого обмена, не боясь перехвата разговора противником.

— Славно. Ну, показывайте.

Под шквальными ударами ветра преодолеваем метров триста до поворота трассы.

— Здесь, — коротко бросает саларианин. Писк уника, и на шлем выводится план местности с отметками засечённых огневых точек. Чуть неуклюже опускаюсь в неглубокий снег, по-пластунски двигаюсь вперёд, аккуратно заглядывая за поворот. Видимость плохая, несмотря на то, что здесь потише, нет такого ветра как наверху. Пощёлкав режимами, нашёл один, при котором, худо-бедно, метров на сто пятьдесят-двести что-то можно было различить. Тут же на ландшафте спроецировались отметки с карты.

— Турели спрятаны в толще скалы, активируются ближе ста метров, сверху прикрыты бронекрышкой, пробить нашим оружием не выйдет, нужен корабельный ускоритель. Либо уничтожать в боевом положении, — отрывисто произнёс Нордус.

— «Мако»? — вопросительно смотрю на него. Тот отрицательно качает головой. — Ну значит будем выманивать машиной, и долбать ПТУРами.

Будем за наживку, нам не привыкать. Правда на этой дороге шибко не покрутишься, нет пространства для манёвра, ну да Василич муж умудрённый, выжмет из машинки по максимуму. А салариане, кстати, молодцы. Там, над нами, их флот перемалывают геты, вся операция трещит по швам и первоначальным планом осталось только подтереться, а они ничего, собраны, холодны и готовы к выполнению боевой задачи. Уважаю.

Сзади, разметая снег, садится дропшип, народ быстро-быстро покидает борт, навьюченный снаряжением. Считаю, по головам, шестеро, первая группа вся. Дропшип стартует за второй партией, я, прибывшим, коротко разъясняю диспозицию.

Время, сколько у нас его осталось, начинать нужно уже сейчас, пока на головы не свалился этот клятый рейдер азари. Снова, мимоходом, вспомнил про чудовищную мощь залпа, передёрнул плечами от пробежавшего по коже холодка. Геты — сволочи, успели что-то такое воткнуть в орудийные гнёзда. Эх, мелькнула мысль, что было бы неплохо перехватить кораблик, да передать флоту для изучения. Рефлекторно «сплюнул» через левое плечо, чур не сглазить.

Мои, меж тем, сноровисто в парах снаряжают ПТУРы. Несмотря на вой ветра, с внешних динамиков слышу скрип снега за спиной. Нордус. Я и не заметил, как он свинтил куда-то.

— Мы готовы, — коротко доложил саларианин.

— Хорошо, тогда начинаем.

Рыкает движком БМД, на полном ходу проносясь мимо нас и с юзом уходя за поворот, закруживая начинающие, как чёртик из табакерки, выскакивать турели. Щелчок, контейнер покидает первая ракета, с протяжным шурхом уходя вверх, чтобы через несколько секунд, серебристой стрелой с неба, в клочья разнести первую турель.

Щелчок, ещё щелчок, сзади, разрывая стену снега, садится дропшип, выгружая вторую партию десанта. Семеро, всматриваюсь в силуэты скафов и в одном узнаю лёгкий скафандр азари. Я, признаться, и забыл про спасённую ученую, однако, вот она, здесь, видать поплакалась Саре, а та, мне в отместку, согласилась её взять с собой. Я только хмыкнул, приближаясь к Лиаре и стоящей рядом с ней Керриган. Если старлей надеется, что я сейчас начну рвать и метать по поводу гражданского на боевой операции, то она глубоко ошибается, и мсте её придётся остаться неудовлетворённой, Лиару я и сам планировал использовать как инструмент психологического давления на Бенезию.

За моей спиной всё по плану, отметки турелей на карте гаснут одна за другой, галантно подхватываю бедную азари под руку, когда её чуть не уносит особенно сильным порывом.

— Доктор Т'Сони?

— Ох, Шепард, спасибо, — со вздохом облегчения, Лиара вцепилась в меня как в спасательный круг, прижимаясь всем телом. — Такое ощущение, что меня подхватит как пушинку и унесёт как Элли из Канзаса, но только вряд ли я окажусь в волшебной стране.

— Читали Баума, я впечатлён, — подпустил я в голос немного удивления.

— О, — отмахнулась она, — курс межвидовой мифологии в университете на Тессии.

— Мифологии? Гм… — я хмыкнул. А вообще, конечно, стоит задуматься, что это за курс у азари, где изучают такую, не слишком распиаренную сказку как «Удивительный волшебник из страны Оз»

— Джон, — моего плеча коснулась Керриган, ничем не показавшая своего разочарования, от моей такой тёплой встречи доктора Т'Сони. В отличие от азари, старлей стояла твёрдо, умело противостоя напору неприветливой погоды Новерии.

— Турели уничтожены, Нордус с группой уже у входа в комплекс, вскрывают шлюз.

Я мгновенно отбросил полушутливый тон:

— Поторопимся, доктор?

Лиара, яростно закивала:

— Да, да, Шепард идёмте, я только за вас подержусь, можно?

К нашему приходу огромные шлюзовые ворота были распахнуты и сейчас в них аккуратно заползал «Мако». В круге света возле шлюза, небольшом, даже мощных прожекторов над воротами не хватало далеко пробить сплошную стену снега, нас поджидал саларианский командир.

— Шепард, передали с орбиты, рейдер матриарха прорвался сквозь оборонительный пояс и идёт сюда, максимум полчаса и она будет здесь.

— Это хорошо или плохо? — по изменившемуся голосу, я понял, что тот встревожен.

— Плохо. Если все внутренние защитные периметры активны, до монорельса в подземную часть комплекса нам быстро не добраться, а здесь, наверху, посадочная площадка с прямым лифтом к посадочной станции. Она может оказаться там раньше нас.

— Ну что ж, нам ничего не остаётся как постараться успеть раньше неё.

В нашем распоряжении был взвод салариан и двенадцать членов десантной группы «Нормандии». Договорились, что люди организовывают ближний круг защиты мой и Лиары, две тройки впереди, с третьей мы с доктором и замыкающая четвёртая держит тылы. Салариане, в свою очередь, осуществляют первичную разведку комплекса, и выставляют заслоны в ключевых точках.

Нордус со своими бойцами ушёл вперёд, оставив троих караулить шлюз, Василича, пока «Мако» торчит в ангаре, прямо за шлюзовыми воротами, я попросил в случае чего их прикрыть, как это говорится, орудийно-пулемётным огнём.

— Двинулись? — я проводил взглядом Уиларда с неизменным щитом, ушедшего во главе первой тройки вперёд.

Но тут же резко вздрогнул и внимательно посмотрел на стоящего невдалеке и напевающего себе под нос Кравица. Спец, немилосердно терзая слух, далёким от музыкального голосом, да ещё и жутко коверкая слова, напевал что-то на русском. Подумав, что со слухом что-то может быть плохо как раз у меня, остановил его и попросил спеть погромче.

Тот пожал плечами, но раз командир требует, прокашлялся и жутко фальшивя, запел уже в голос:

Меня слегка заклинило от услышанного. Но постояв немного, я справился с минутным параличом мозга и задал один вопрос: «А нахрена?» На что Кравиц, снова пожав плечами, выдал гениальную в своей простоте фразу: «А мелодия красивая».

Короткая отмашка Керриган, и потянулись коридоры, металлические стены, без декоративных панелей, с тревожной люминесценцией по стыку стен и потолка. Раскрывшие зев проёмы, идущая впереди группа Нордуса не оставляла за собой закрытых помещений, иногда оплавленные и обожжённые, и трупы, салариан, и только салариан. Ни единого свидетельства об их противниках. Хотя выбор не большой — геты, больше некому. Рахни не владеют электромагнитным оружием, если я правильно себе их представляю.

Вышел на связь саларианский командир, слегка тревожным тоном доложил, что пока в помещениях пусто. Его, похоже, тоже волновал вопрос, куда ушли геты, уничтожив сидевший здесь спецназ.

Периодически мы останавливались, давая время саларианам вскрыть новую дверь. Глядя на оплавленные створки гермодверей, валявшиеся под ногами, невольно поражался их толщине. Кто бы ни сооружал всё это, он явно был параноиком. Теперь эта паранойя существенно замедляла наше продвижение вглубь комплекса.

Лёгкая дрожь пробежала по стенам, странная, идущая словно издалека.

— Нордус?

— Да, Шепард. Это она, — значительно медленнее, чем обычно, произнёс саларианин. Мрачности в его голосе хватало с лихвой.

— И нам ещё далеко до монорельса. Скажу честно, Спектр, мы не успеваем.

— Значит, достанем её там, — хмуро бросил я. Жаль, конечно. С Новерией у меня, всё же, были связаны надежды, что мы выйдем из положения вечно догоняющих. Ил, ключевой объект в плане Сарена, по проникновению диверсионной группы гетов на Цитадель. Проникнуть в Президиум, пользуясь паникой и всеобщей неразберихой, куда как проще через верхние, жилые сектора, насколько помню, миниретранслятор связанный с Илом, установлен как раз там, посреди рукотворного озера, ошибочно принимаемый за памятник. С нижних секторов, от складов, а нет сомнения, что под прикрытием статуса Спектра, сколько-то контейнеров с неактивными гетами давно уже Сарен там разместил, пробиваться куда тяжелее.

Пока медленно двигались по пустым коридорам, всё крутил головой, подсознательно ожидая атак рахни. Однако умом понимал, что взяться им здесь неоткуда. Матка-то жива, без одобрения Совета, салариане её однозначно не уничтожили бы. А Совет никогда не отличался быстротой в принятии решений. Но вот не обладающих собственным разумом солдат рахни, которых, помнится, разводили где-то ниже лабораторий, в спецпитомнике, ликвидировали сразу и без разговоров. Дураков нет, рахнийские войны живо помнят и до сих пор, несмотря на десятки сменившихся поколений.

— Мы пробились, — снова короткий доклад.

Салариане рассредоточились по небольшой станции монорельса, контролируя тёмный зев тоннеля, уходящий куда-то вдаль. Станция, закономерно, была пуста. Нордус ковырялся с пультом в небольшой застеклённой рубке, но только разочарованно покачал головой, в ответ на мой вопросительный взгляд.

— Заблокировано. Вагон на той стороне, так что, вам один путь, пешком.

Первая тройка, во главе с Уилардом, уже спрыгнула с невысокой платформы, подойдя к срезу тоннеля.

— Они могут заминировать вагон и подорвать где-нибудь на пути к лабораториям? — опасения такого рода были не лишни, азари, да и геты, воевать умели, и различных хитростей и гадостей знали предостаточно.

— Чёрт его знает, — жест саларианина был аналогичен человеческому пожиманию плечами. — Лаборатория сооружена глубоко в скальном массиве, но шахты воздуховодов точно были, правда, можно ли их использовать в качестве резервного выхода, не уверен. Так что пятьдесят на пятьдесят.

Нет, шанс что матриарх устроит глобальный взрыв, с полным обрывом коммуникаций, не велик, но вот в отсутствии растяжек, я не был столь уверен. Что-то типа МОН вполне могли и поставить, шрапнель большого урона монолитным стенам тоннеля не нанесёт, а вот нам неприятных моментов доставит.

— Сара, — лёгкий поворот головы в сторону старлея. — Кто с сапёрным лучше всего обращается?

— Ноймер, — не задумываясь, ответила она.

— Хорошо. Его первым поставь, а то как бы нам наши синтетические «друзья» не оставили гостинцев.

Та кивнула, короткая перестановка и впереди Уиларда Ноймер с рамкой прибора в руках.

— Сколько до лабораторий? — вопрос уже командиру саларианского спецназа.

— Пара километров, если в ваших величинах.

Я прикинул, с сапёром впереди, это около получаса. Много ли можно сделать за полчаса? Ну, допросить королеву рахни — наверняка. А это значит, можем столкнуться лбами ещё на подходе.

— Джим!? — дёрнул я Уиларда.

— Да, Джон, — здоровяк стоял, опёршись на массивный штурмовой щит, переговариваясь с Ноймером, но услышав меня, прервался.

— Гранатомёт держи под рукой, наткнёмся на возвращающийся вагон, подорвёшь монорельс, будем штурмовать с ходу.

— Бу сде, — успокаивающе махнул тот рукой. Этого было достаточно, тупых в спецуре не держали, так что как рвануть пути так, чтобы и товар не попортить, и нам шкуру не подпалить, объяснять ему не надо было.

— Нордус, — тот поднял голову, всё ещё продолжая колдовать над пультом.

Я чуть улыбнулся, несмотря на все перипетии, саларианин был всё также хладнокровно невозмутим.

— Не прощаюсь.

Тот кивнул скупо, но затем меня удивил, вдруг, сжав трёхпалую ладонь в кулак и подняв кверху, ответил лозунгом интербригад, ужасно коверкая слова:

— Но пасаран! («Но пасаран!» — исп. «Они не пройдут!»)

— Венцеремос. («Венцеремос» — исп. «Мы победим») — удивлённо подняв бровь ответствовал я на испанском, а Сара только и смогла, слыша наш разговор, выдать лаконичное:

— Зашибись!

— Что такое? — поинтересовался я. Мы как раз скрылись в тоннеле, вслед за второй тройкой.

— Да я сама это «но пасаран», еле-еле смутно помню по урокам военной истории, а он-то откуда знает? — возмутилась Керриган.

— Ну, тоже, наверное, с уроков военной истории, — хмыкнул я. — Только он, наверное, не спал на них и не пьянствовал, в отличие от некоторых.

— Да ну тебя, Шепард, — она только фыркнула, рассержено.

Узкий тоннель метров трёх шириной и столько же высотой, ровно, как по линейке, с небольшим уклоном уходил вдаль. Так-то, ничего особенного, гладкая обделка бетоном там или пластикатом каким, не столь важно, под ней, скорее всего, те же тюбинги — выпукло-вогнутые секции корытчатого типа, прекрасно держащие нагрузку, в моё время в метро использовали такие, только железобетонные шли, в основном, для строительства метро, а вот чугунными тюбингами выкладывали стенки шахт МБР. Да редкие светильники, слегка разгонявшие мрак.

Несмотря на тревожные ожидания, прошли без сюрпризов, ни тебе растяжек, ни заслонов из гетов, то ли торопились, то ли не сочли необходимым, однако нам это было на руку. Первый контакт произошёл уже на конечной станции монорельса. Только сухой голос Уиларда коротко бросил по связи: «Геты».

Впереди послышались частые хлопки дробовика, пару раз ухнули гранаты, несколько очередей, как гетов, так и наших автоматов, на слух они очень чётко различались, более тонкий звук стрельбы винтовки гетов напоминал стрекот швейной машинки, засчёт большей скорострельности, и на том всё затихло.

Нашему взору предстали только развороченные остовы противника, в лужах вязкой белой технической жидкости, да покорёженный вагон монорельса, одна из гранат рванула, похоже, аккурат внутри, отчего тонкие стенки вздуло, а местами вывернуло наружу.

Невольно вздохнул, теперь и назад предстояло, полное романтики, путешествие пешкарусом, по однообразному тоннелю. Не то чтобы на меня давило осознание многометровой скальной толщи над головой, или клаустрофобия какая, нет, навидался, в своё время. Просто прямой как стрела, абсолютно лишённый каких-либо естественных укрытий, тоннель вызывал безотчётное чувство уязвимости, сказывалась выработавшаяся уже здесь паранойя. Ну а что вы хотите, за последний месяц, что мотаюсь по галактике, сколько меня пытались убить, сколько сам врагов уничтожил. Да ещё эта нездоровая тенденция, с каждой последующей операцией огребать всё больше и больше. После Терума пришлось пятую нашивку за ранения на мундир клеить.

А ещё, крайне неудобно было себя чувствовать в положении охраняемого объекта, вне огневого контакта с противником.

Снова щелчок в эфире: «Геты», всё так же отрывисто, от ушедшей дальше первой тройки.

И снова проходим без потерь, но вот дальше везение резко пошло на убыль. Буквально через пять минут нарвались на смешанный состав из гетов и азари. Чёртовы десантницы не стеснялись активно применять биотику, поэтому Уиларду пришлось залечь, дожидаясь подхода второй тройки, с палочкой-выручалочкой в лице Кайдена, нейтрализующего биотические удары азари.

Стрельба, взрывы, мат… Да, мат. В своё время, американцы, как один из аспектов успешных боевых действий, выделяли длину фразы для подачи команды, так, по их исследованиям, в бою между подразделениями армии США и армии Японии, американская армия показала более эффективное управление боем, за счёт того, что, в среднем, на команду приходилось пять с половиной слов, против десяти у японской. В советской армии этот показатель составлял примерно семь слов, но, и это было отмечено особо, в ходе реального боя, при подаче команд русские переходили на русский матерный, что уменьшало длину до, менее чем четырёх слов.

О, слышали бы вы, эту полную лаконизмов речь, это дикое смешение языков. Русских матов было где-то под половину, отчего я испытывал, некое, не вполне пристойное, удовлетворение. Брань, это, всё-таки, наверное, не совсем тот продукт, экспортом которого стоило бы гордиться.

Бои в помещениях скоротечны, это не подготовленные оборонительные позиции, тут всё решает оружие, у кого мощнее, тот и в дамках. Нам в этом плане повезло. «Розенков Матириэлс» не пожалел самых последних образцов, которые выдавали просто сумасшедшую мощь, или как раньше говорили — удельный вес, залпа. Кстати, этот ход уже активно пиарился в сети. Не хватало только ролика с моей сакраментальной фразой, но, думаю, такое предложение ещё поступит, этих акул бизнеса учить не надо, как делать прибыль.

Вот и этот не продлился больше нескольких минут, но взрыв брани в эфире, и яростный, пробившийся сквозь маску спокойствия, голос Уиларда: «У нас сотый!». «Сотый», это тяжёлое ранение, сопряжённое с невозможностью продолжать бой. В голове немой вопрос: «Кто?». А в обходном, пробитом в скале ходе, ещё даже ничем не укреплённом, вспоминая этот момент из игры, понимаю что матка рахни уже близко, а с ней и Бенезия, у стены изломанной куклой лежит Кравиц.

Тихое ругательство Сары, у самого, на языке вертится мрачное и непечатное. Броню словно мял в кулаке великан, ни одного неповреждённого элемента. Тяжёло вздохнув, поднялся с колен Ноймер, только что сидевший над телом. Реанимационные мероприятия и первую помощь может оказать каждый, но, в основном, задача, определить необходимую комбинацию препаратов, которые введёт встроенная аптечка. В его руках был мобильный медблок, похоже, внутренняя аптечка брони Кравица была повреждена.

— Его надо на корабль, больше двух часов под препаратами тело вряд ли выдержит, — голос был наполнен тревогой.

Сара поняла меня без слов, коротко рявкнула:

— Тогда вперёд, мы уже близко.

На ходу поменяли построение, двое замыкающих остались с Кравицом, заодно прикрывая наши тылы, оставшийся, им оказался Морозов, вошёл в состав первой тройки. Двигаться решили единой группой, только Лиару задвинув подальше назад. Наша цель рядом, а значит, предстоит жаркий бой, и лёгким он не будет уж точно, матриарх крайне опасная боевая единица сама по себе, а уж при поддержке десантниц азари, становится вообще крайне трудной целью.

Оставшийся путь прошли без сюрпризов, пока не упёрлись в мощные шлюзовые ворота. Короткий взмах ладонью, и Ноймер пристраивается к терминалу, ломая электронные мозги активированным инструметроном, а Уилард покрепче перехватывает щит, чуть наклоняясь вперёд, в правой руке сжимая дробовик, просунутый сквозь специальную прорезь. Строй уплотняется, щетинясь автоматами справа и слева.

Кивок Ноймера, сигнал на терминале загорается зелёным, а в расходящиеся створки уже вливается плотным потоком спецназ. Тут же, начинают расходиться вторые створки шлюза, новый протокол, внедрённый после взлома, не дает им закрыть первые ворота и провести нормальное шлюзование.

Небольшой коридор и мы врываемся в помещение, заставленное различной аппаратурой.

— Чисто, — короткий доклад. Беглый осмотр, и вправду никого. Бойцы расходятся по залу, осторожно обтекая массивные блоки змеящиеся кабелями и трубопроводами, а мой взгляд прикован к площадке в центре, возле огромной стеклянной колбы, ну если можно назвать колбой стеклянный цилиндр метров пяти в диаметре, заполненной каким-то, коричневого цвета, газом.

«А ведь там должна быть королева рахни. Но неужели она…» — я отрешённо вглядывался в коричневую муть, различая неподвижную, бесформенную массу внутри.

«Мертва?!» — меня словно пронзило осознание это факта. Бенезия уничтожила её, но до или после того как выбила сведения о ретрансляторе к Илу? Нет ответа, также как и непонятно, где она сама.

Молча, по наклонному пандусу поднимаюсь на площадку, Сара, чуть опустив пистолет, идёт слева, а сзади, отстав на пару шагов, Лиара, с пустыми руками, хотя кобура и висит на поясе, но что возьмёшь с гражданского.

Осторожно прикасаясь рукой в броневой перчатке к стеклу, убеждаюсь окончательно: там жизни нет. Королева рахни, последняя из известных представителей почти уничтоженной разумной популяции насекомых, мертва, абсолютно и стопроцентно.

Вдруг, из распахнувшихся створов в противоположной части зала, ударили слитно несколько автоматов и зал наполнился воем злобных частичек вольфрама, оставляющих раскалённые росчерки в опасной близости от нас.

Залёгшая группа попыталась ответить, но момент внезапности сыграл свою роль, и в зал успели ворваться азари в чёрной броне, отличительном знаке десантниц. Мы на площадке, как мишени в тире, поэтому незамедлительно падаю на решётчатый пол и перекатом ухожу в сторону, по стеклянной тюрьме рахнийской королевы, ставшей ей газовой камерой, и по стоящему рядом массивному пульту пробегает строчка попаданий, дырявя всё на своем пути. Коричневая муть, с лёгким свистом, начинает вырываться наружу, и что-то мне подсказывает, что попадать в это ядовитое облако не стоит.

В перекате цепляю ногами стоящую в ступоре Лиару, жёстко роняя и стаскивая за собой в укрытие. Сейчас не до сантиментов и возможные синяки меньшее из бед. Смотрю в большие глаза, наполненные горьким удивлением, но она лишь одними губами шепчет: «Спасибо».

Коротко киваю и, убедившись, что она прикрыта надёжно, оцениваю обстановку. Недалеко от нас Керриган азартно садит из пистолета, постоянно двигаясь и меняя точки стрельбы. С площадки она спрыгнула ещё раньше меня и сейчас вела фланговый огонь, не давая азари приблизиться к группе, укрываясь за массивными блоками лабораторного оборудования.

Вдруг мощная волна смела, выдирая с корнем, укрытие старлея, а я открыл бешенный огонь, прикрывая спасающую свою задницу Керриган.

— Мама! — тихий вскрик от Лиары.

А следующая кинетическая волна Бенезии, а здесь больше некому выдать биотический импульс такой мощи, подхватывает меня, словно пушинку и сносит, по дороге пару раз чувствительно приложив головой.

Спасибо кинетическому щиту, он предотвратил воздействие волны на броню и внутренние органы. Чувствуя солёный привкус на языке, я приподнялся, машинально проверяя показатели заряда, которые, мигая красным, показывали только жалкие десять процентов. Нда, не выдержи щит и составлял бы я сейчас компанию Кравицу.

— Джон?! — срывающийся голос Сары, а я хриплю в ответ:

— Живой я, живой.

Только вот в голове ещё шумит, и страсть как не хочется подниматься.

— Мама, нет! — а я смотрю во все глаза, как на пути следующей волны, которая для меня будет гарантированно последней, встаёт тоненькая фигурка.

Вспыхивает биотический щит, от удара сминаются окружающие предметы, корёжит даже металлические балки под ногами. В руке Лиары закручивается голубоватый вихрь, а она сама словно начинает светиться, приподнимаясь над полом почти на метр.

Смотрю во все глаза, проверяя, пишет ли камера на шлеме, бой биотиков такого уровня, а у нашей скромницы, он тоже, как оказалось на запредельном для человека уровне, видеть, а уж тем более, иметь запись, вряд ли кому-то приходилось.

Стихает даже бой вокруг, и десантницы и спецназ, все мы становимся невольными зрителями, а от выплёскиваемой мощи хочется вжаться поглубже, а ещё лучше, сбежать куда-нибудь далеко.

Голубые всполохи мечутся между, раскинувшими руки, азари. Воздух трещит, словно под напряжением, а вокруг биотиков в радиусе пяти метров нет ни одной целой конструкции, тяжеленные балки скручивает и сминает как пластилин, металл рвётся словно бумага.

Сила против силы, голая энергия выплёскивается огромным потоком. Протяжный крик, и сердце непроизвольно сжимается, но Лиара продолжает стоять, бессильно опустив руки, на дне рукотворной воронки, живая, пусть и опустошённая, а Бенезия бесформенным кулем, откинутая последним ударом, лежит подле опустившихся на колени десантниц.

Вколотые стимуляторы убрали боль, добавив сил и бодрости, поэтому, перескочив через вал перемолотого металла, я почти скатился к нашей азари, тревожась за её состояние. Тряхнул безвольно стоящее тело, заглянул в забрало.

— Как же так, Шепард?! Мама… — она шептала, а по щекам пролегли две мокрые дорожки. Я молча обнял её за плечи, Керриган, командуя группой, уже разоружила прекративших сопротивление десантниц, поэтому можно было не опасаться нового нападения.

— Джон! — крик Сары привлёк моё внимание. Старлей как раз склонилась над телом Бенезии. — Она ещё жива!

— Мама! — Лира вырвалась из моих рук, бросаясь к матери, упала на колени, отталкивая Керриган, но тут же снова залилась слезами. Подойдя, я понял почему. У Бенезии не было брони, которая могла бы, хоть частично смягчить удар, человек, от таких повреждений, был бы мёртв мгновенно, но азари ещё жила, хоть и было видно, что ей осталось немного, пять-десять минут, может чуть больше.

— Дочь, — тихий свистящий шёпот, почти не двигая губами.

— Мама, мы тебя спасём, потерпи, мама!

— Нет, — матриарх устало прикрыла глаза, но почти сразу открыла снова. — Сейчас мой разум свободен от давления «Властелина», Лиара, знай: я, Сарен, мы просто пешки, которыми управляют, даже моей силы не хватило сопротивляться ему.

— Что он ищет? — вмешался я. Пусть это и жестоко по отношению к Лиаре, но нам сейчас важнее последние минуты матриарха использовать для получения информации, слишком многое на кону.

— Ил, — хрипло ответила она.

— Зачем?

— Там ключ.

— Какой?

— Не знаю, только Сарен в курсе.

— Но как? К Илу попасть невозможно! — Собравшись, Лиара, хоть и со слезами на глазах, включилась в диалог.

— Возможно, — устало ответила Бенезия.

— Королева рахни, я вытащила из её памяти момент взрыва и направление в котором ретранслятор выбросило из системы.

— Вы передали эту информацию Сарену? — перебил я её.

— Как? Это словами не опишешь.

Действительно, только сейчас мне пришло на ум, что без моделирования звёздного неба на момент взрыва и определения координат точки, с которой велось наблюдение, а это было тысячу лет назад, ничего не определишь. Передать на словах точное расположение созвездий с точки наблюдения невозможно. Только через нейроинтерфейс загрузить картинку в компьютер, но это тоже в полевых условиях невозможно.

Бенезия закашлялась, прошептала тихо:

— Лиара, времени мало, через слияние я передам тебе всё что знаю.

— Да мама! — Лиара сняла шлем, наклоняясь, а я отвернулся, слишком уж это интимный процесс. Устало вздохнув, отошёл к, неизвестно как, уцелевшему стулу, сел, откидываясь, тот жалобно заскрипел, грозя развалиться, но выдержал.

Всё-таки мы опередили Сарена и жнеца, координат ретранслятора ему не получить. А вот что из этого получится дальше, стоит тщательно обдумать, моё послезнание только что окончилось, и история пошла по новому пути.

За нелёгкими думами, я почти пропустил лёгкие шаги за спиной. На плечо легла узкая ладонь. Сухой и безжизненный голос азари произнёс:

— Шепард, нам надо поговорить.