Я не мог понять, что было особенного в ней, в этой девушке, в этом человеке. Такая же, как все люди, созданная из плоти и крови, копия…. Нет, копией её назвать нельзя. Она была похожа на них, но что-то отличало её от этой однообразности. Я не знаю, что это, но оно тревожит меня.

Мне было сложно объяснить Рене, почему Вейн нельзя было убить. Да я собственно и не собирался ничего говорить, я просто забрал её с собой, не сказав никому ни слова. Джениэл видел, как я неравнодушно наблюдал за спящей девушкой, но мне было всё равно. Тайна этого человека полностью завладела моим вниманием.

— Что ты делаешь? — Чарльз, проходя мимо комнат, приметил, как какой-то шелест доносился со стороны приоткрытой двери комнаты моих родителей; это была Тереза, рассматривавшая что-то, видимо, тайное.

Чарльз незаметно подошёл со спины, обняв её, чем и напугал.

— Чарльз?! — Тереза испугано выронила из рук клочок фотографии, — Я не заметила тебя.

На клочке фотографии был изображён я и мои телохранители, будучи ещё детьми. Рядом со мной, казалось, должен быть кто-то ещё, но на том месте фотография была грубо оборвана.

— Ворошишь ненужные вспоминания, — присев рядом, Чарльз забрал из рук жены этот несчастный клочок, — То, что было, должно остаться в прошлом. Мы снова все вместе, пойми, эти воспоминания не сделают никому ничего хорошего.

Тереза была чем-то сильно угнетена.

— Чарльз, смотря на эту фотографию, я понимаю, что мы в этом больше виновны, чем кто-либо. Мы могли быть разумнее и не допустить этого.

— Да, но та семья уже довольно давно сгорала от своей собственной гордыни. И зачем только мы договорились о сотрудничестве?!

— Мы были близки, это был для нас факт. Но я не виню их, просто так сложилось.

— О чём ты, Тереза? Если бы они усмирили своё тщеславие хоть немного, то ничего бы не произошло тогда. Ты просто их оправдываешь, ведь Розалинда была твоей подругой.

— Может быть, ты прав. Однако, мне всё равно не спокойно.

Я наблюдал за Вейн несколько часов, закрывшись в своей комнате. Лишь Джениэл знал о том, что я впустил в стены Кёллерспота человека, но я твёрдо был уверен в том, что он не станет меня ни в чём обвинять. Здесь была заключена моя миссия, которую я должен был строго выполнять, снова взяв на себя наследственную роль своей семьи, своего рода единокровных, несущих правосудие и справедливость, с которой многие бы поспорили. Это хрупкое создание тревожило меня. Я знал, когда она проснётся, испытает полное непонимание того, что произошло с ней, но объяснять я всё же не стану, ибо что тут требует объяснения? Мой мир не такой, как её, он слишком опасен и не предсказуем. Столько всего за стенами Кёллерспота, столько всего ужасного и мерзкого по ту сторону реальности, в которую она случайно попала. Мне жаль её, ведь теперь отпустить я её не смогу. Вейн знает о том, что происходит вокруг. Я бы даже сказал, подразумевает о его тайнах, чем становится его потенциальной жертвой.

Я наблюдал за тем, как она дышит, как тревожно дёргаются её веки в каком-то страшном сне. Она боится чего-то, но я не могу увидеть, чего именно. Синяки на её запястьях разозлили меня. Её боль была для меня ненавистна. Я не обещал оберегать её, но какая-та моя часть души требует её безопасности. Это странно, но я виню себя в том, что её тело искалечено. Как это может быть? Чтобы защищать человека, чтобы тревожиться о нём…. Что же со мной не так?

— Где я? — неожиданно донёсся до меня тихий голос; девушка не понимала, что здесь происходит, чего я и ожидал, — Энгис?! Что это за место?

— Тише, — приблизившись к ней, я пытался её успокоить, — Тебе не нужно беспокоиться, но если ты продолжишь шуметь, они услышат тебя.

— Они?! Кто, Энгис? — еле слышно прошептала она, настороженно всматриваясь в мои глаза.

Я не успел ничего сказать, как в дверь постучали. Это были демоны, учуявшие присутствие человека.

— Войдите, — откинувшись на спину стула, я ожидал увидеть их удивлённые лица.

Дверь моей комнаты распахнулась, впустив приглушённый свет свечей.

— Мы думали, кто-то проник в поместье, — медовые глаза Эндиана, самого старшего из нас, томительно пали на девушку, — Неужели человек был здесь всё это время?

— Чудесный экземпляр! И где ты таких находишь? — лукавство не сходило с лица Лео, который до безумия любил поиграть с разумом любого существа, но его игры не оставляли в живых ни одного человека.

— Если ещё услышу что-то подобное от тебя, можешь попрощаться с жизнью, — схватив его за руку, чего он совершенно не ожидал, я отшвырнул его в сторону, дав понять, что шутки здесь не уместны, — Отныне эта девушка принадлежит мне. Я буду защищать её даже от вас. И если кто-то из вас осмелится пойти на риск, прикоснувшись к ней, я расценю этот шаг как предательство.

Демоны не ожидали от меня крайних мер, особенно из-за человека, который никогда не мог что-то для меня значить. Поклонившись мне, они поспешили удалиться из комнаты, но один из них по-прежнему смотрел на меня, точно прекрасно меня понимая.

— Что с тобой, Стивен? Выглядишь как-то иначе.

Кареглазый блондин ничего не ответил, скоро покинув комнату.

Если бы я знал, что происходит за моей спиной, я бы мог ответить на все вопросы, что имели отношение моей верной свиты. Порой мне кажется, что я упустил что-то важное, но я никак не могу понять, что именно было важным. Чарльз и Тереза воспитывали во мне графа, но не научили чувствовать других, кто постоянно находится рядом. То время, проведённое спина к спине с моими демонами, я пытаюсь понять их отношение к себе, но все мои догадки сводятся к одному: они также были воспитаны по законам, но не были научены ценить то, что находится рядом. Эндиан и Джорджия всегда удивляли меня. С ранних лет они были обвенчаны, как того требовал закон кодекса «Чести и верности», составленный моей собственной семьёй, и они любят друг друга, не скрывая и не подделывая свои искренние чувства. Я всегда считал их эталоном верности и чести, но никогда не считал достойными своего внимания. Стивен и Майкл, два брата, не вызывали у меня и интереса, но я всегда восхищался их братскими отношениями, которые заключались в их уважении друг друга. Лео до сих пор мне кажется назойливой мухой, которая постоянно дёргает меня по любому мельчайшему поводу. Наверное, мне стоит уже привыкнуть к этому. Рене вообще была для меня загадкой, которую я никогда, наверное, не смогу решить. Мы были воспитаны по законам нашего кровного статуса, не зная больше ничего, что было за рамками кодекса, став слугами друг другу.