Академия «Энн Саммерс» была главной гордостью Сан-Лореила. Это помпезное здание из белого камня гордо смотрело на весь город внимательным взглядом, словно ища что-то среди людей. Огромные окна арочной формы были больше похожи на глаза академии, отражающие в себе любой пойманный в мире свет. Мощные ворота с острым верхом отделяли академию от окружающего мира. Она жила своей жизнью и иногда казалась мне самым таинственным местом во всём мире, нежели в городке. Идеально подстриженные газоны под окнами здания красиво дополнялись стройными елями, а на центральной части двора располагался изящный белый фонтан. Если в городе чувствуешь себя потерянным, то в стенах «Энн Саммерс» твоё место всегда находит тебя. Сколько лет стоит это гордое здание? Никто не знает, да и не задумывается об этом, она просто есть и больше никому ничего не нужно. Внутри академия выглядит просто шикарно, изящно, я бы сказал. Стиль внутреннего содержания здания говорил об элементах барокко, дополняя атмосферу роскоши умиротворённым синим цветом тяжёлых штор, которые всё же выглядели невесомо, несмотря на свою тяжесть. Во главе академии стоял ректор Вальмонт, следя за всем, что происходит в стенах его детища. Можно бы подумать, что этот человек был строгих нравов, но он никогда не был таковым. Его мягкосердечие удивляло, а эти сияющие верой глаза всегда казались мне безумными. Когда я попал в академию, ректор Вальмонт стал мне отцом, который всегда был рядом. Он заботился обо мне, постоянно держал во внимании и сейчас я ему не просто благодарен, я горд им, горд тем, что такие люди вообще могут существовать.

Открыв массивные двери кабинета ректора, я твёрдой поступью зашёл в ярко совещённую комнату, посреди которой, у окна, стоял стол из красного дерева, заваленный различными бумагами. Моя попутчица дрожала от холода, я это чувствовал на расстоянии. Ей было неловко стоять тут, в головной части академии, слыша слова о своём спасении, которые убедительно я произносил приглушённым, но твёрдым голосом.

— Мистер Вальмонт, прошу прощения, что отвлекаю от дел, но этой девушке нужна Ваша помощь.

Яркие зелёные глаза ректора сияли ещё ярче через тонкое стекло его очков. Взлохмаченные светлые волосы торчали во все стороны, но его это вовсе не беспокоило. Поднявшись со своего рабочего места, он тут же выхватил тёплый плед из шкафчика своего стола, поспешив накинуть его на незнакомку.

— Энгис, ты снова пробрался на улицу?! Я уж думал, что невозможно додуматься о существовании тайной двери под лестницей холла. Но я не виню тебя, расслабься, ведь иначе ты не привёл к нам это милое создание, — усадив её на мягкий стул у своего рабочего стола, ректор протянул ей чашку горячего чая с имбирём, который он просто обожал, держа заварку и чайник всегда рядом с собой, — как, кстати, тебя зовут, дитя?

— Вейн… Вейн Гринвей, — приятным голосом ответила она, явно уже изгнав холод из своего тела.

Этот голос был мне приятен, такой ровный и тихий, точно лёгкий ветерок в летнюю погоду, но помимо того он был мне знаком, точно я знал его всю свою жизнь. Это серьёзно меня насторожило.

— Что случилось с тобой? Ты была одна на улице, — ректор говорил так же тихо, как она, полностью расположив её на душевное общение.

Её тревожил этот вопрос, но сквозь свою душевную боль и тревогу, она рассказала о несчастном случае, произошедшем с её семьёй. Но как это случилось, я уже не слышал, ректор Вальмонт попросил меня пройти в свою комнату, ибо уже было слишком поздно, но мне казалось, он просто хотел сказать, что эта история не моего ума дело.

Сжигаемый интересом, я рухнул на свою кровать, направив взгляд на потолок, думая, что это облегчит мой интерес. Впервые я испытываю не безразличие к человеку. Эта Вейн… Кто она? Я словно знаю её, но не могу понять откуда. Эта ночь таит много загадок.

В глубоком сне я видел дом, огромное поместье среди зарослей тёмного леса. Листва под моими ногами шуршала, извиваясь, точно маленькая змейка. Я шёл навстречу людям вдалеке, полностью уверяя себя в том, что только им я могу доверять. Я не видел их лиц, но запомнил этот запах, который исходил с их стороны. Это был дорогой запах таинственности и старых духов. Они тянули ко мне руки, приглашая войти, но внезапно я почувствовал, как кто-то толкнул меня. Я проснулся.

Сэм был рад тому явлению, что смог столкнуть меня с кровати, озаряясь широкой улыбкой.

— Ты что творишь?! — я был абсолютно недоволен этим случаем, хоть и сумел скрыть своё возмущение.

— Мы уже опаздываем на занятия. Знаешь, что с нами сделает профессор Блек, если в явочном листе не будет наших имён? Беда нам тогда, причём, страшная, — Сэм собирал со своего стола тетради, ища две наиболее нужные на сегодняшние занятия: тетрадь по психологии и естествознанию, которое он больше всего не любил из всех академических предметов «Энн Саммерс».

Я поспешил подняться на ноги с пола, прежде чем Сэм снова окинет меня упрекающим взглядом, ведь я не услышал будильник впервые за всю жизнь в академии, что чаще случается с моим другом, нежели со мной. Собираясь с духом, я невольно заметил на краю кровати тот самый тёмно-синий пиджак, который согревал промокшую под дождём девушку. Подняв его, я почувствовал неприятную влагу после дождя, но она меня перестала смущать, когда я почувствовал новый запах, исходящий от него. Это был знакомый мне аромат прохлады и мокрой травы. Мой любимый запах! Держа в руках свой пиджак, мне казалось, я слышу, как бьётся сердце того беспомощного существа, которое я снова хотел увидеть.

— Как вчера прошла твоя прогулка? Твой план ночного побега удался незаметно? — Сэм слегка посмеивался над своими собственными словами.

Повесив пиджак на спинку стула, я последовал вслед за ним к выходу. До начала первого занятия оставались считанные минуты.

— Ты же знаешь, если я что-то делаю, то остаюсь в выигрыше.

— Иногда мне кажется, что победитель — это диагноз.

Мы поспешили подняться на третий этаж академии, скоро завернув в левое крыло, в тревоге ища глазами аудиторию № 347б. В жизни я никуда не опаздывал, а сегодняшнее утро явно подкашивало мою репутацию. Часы нервно тикали на моём запястье, постоянно напоминая о скором опоздании. Завернув за угол, я не ожидал, что встречу Вейн, которая в трепете бежала в противоположное крыло, где проходили занятия для первого звена, для самых младших учащихся в академии. Она остановилась предо мной, невольно вглядываясь в мои глаза, точно сама не ожидая от себя этого. Удивление полностью овладело мной, и я не знал, что мне нужно было делать в этот момент, не знал даже, что сказать. Впервые вижу себя таким…. странным.

— Эй, Гринвей, — раздался назойливый голос хилого парня в круглых очках, которого все называли Кени; это был староста первого звена, — тебе следует поторопиться, иначе будешь все занятия стоять за дверью аудитории.

Его голос был настолько неприятным и неожиданным, что она тут же подскочила с места, бросившись к своей группе, которая уже почти исчезла за поворотом. Я провожал её взглядом, пытаясь принять её новый образ, в котором была мягкая гордость и капля умиротворённости. Волосы её, похожие на только что выпавший невинный снег, были аккуратно уложены. Прилежно выглаженная белая блузка, поверх которой была завязана атласная красная лента, придавала ей несколько кукольный вид, лишённый всякой силы. Тёмно-синяя юбка едва скрывала острые колени, цвет которых очень напоминал холодный фарфор. Она во всём была идеальна. Но почему-то я не выбрасывал из своей головы тот беспомощный образ насквозь промокшей, застывшей девушки, которая больше была похожа на брошенного котёнка, нежели на человека.

— Эй, она тебе понравилась? — голос Сэма пробудил меня из вчерашних воспоминаний, — Неужели нашему Энгису кто-то пришёлся по душе?! — Сэм уже насмешливо подначивал меня.

Мне было неловко, ведь я и сам не знал, чем она смогла меня заинтересовать. Всё словно и должно было так произойти.

— Ты говоришь то, что не знаешь, Сэм. Я нашёл её вчера на улице. Мне стало её жалко, и я привёл её в академию. Неужели, ты бы не поступил точно также?

— Я слишком хорошо тебя знаю. Если бы мы были знакомы всего год, то я бы поверил тебе. Так что, я читаю тебя, как открытую книгу, хочешь ты того или нет! — положив свою руку на мои плечи, Сэм был счастлив тому, что он был единственным человеком, который знал меня настоящего…. вероятно.

Мы опоздали на первое занятие, из-за чего профессор Блек с изумлением смотрел на меня, не зная, что ему следовало вообще говорить по этому поводу. Он просто пропустил нас на свои места, лишь потом найдя в себе слова.

— Кёллер, Фатенхедж, — грозно он процедил сквозь свои зубы наши фамилии, — вы вдвоём остаётесь после занятий в этой аудитории. И в качестве наказания просидите в ней целый час, проверяя работы по математике первого звена. Поверьте, этот час покажется вам испытанием.

Мне показалось, это занятие не было таким уж и ужасным, зато Сэм был просто в полнейшем негодовании: ему было крайне сложно сконцентрироваться на чём-то одном, тем более находиться целый час в одном положении. Это дело было наказанием для него, нежели для меня.

Я часто задумываюсь о том, откуда я взялся: где родился и где мой настоящий дом. В академии мало тех учеников, у которых есть семья, свой собственный дом. Сироты, которых нашёл и приютил мистер Вальмонт, в большей степени населяют стены «Энн Саммерс». Все мы уважаем и чтим нашего ректора, ведь он необычный человек, он спаситель многих жизней, которые могли бы просто погибнуть на холодных улицах города. Я помню тот вечер, когда он нашёл меня. В тот день был лютый мороз, снег без конца засыпал улицы Сан-Лореила. Я точно не помню, как я оказался на дороге, у лесного массива, но отчётливо помню запах, неприятный запах, который мне сопутствовал. Странно, но я не помнил ничего, что могло связывать меня с жизнью. Только этот холод и снег…. Это были мои воспоминания о детстве. Мистер Вальмонт пришёл в тот вечер словно из пустоты. Он шёл в мою сторону, протягивая руку, улыбаясь мне добродушной улыбкой. Я поверил ему, протянув свою застывшую от холода руку. Это удивительно, но от одного его прикосновения я забыл обо всём, что могло меня тревожить.

— Пойдём со мной, Энгис, — сказал он тогда тихим, казалось сказочным, голосом, — на улице слишком холодно.

В тот вечер он познакомил меня с рыжеволосым мальчиком моего возраста. Он тоже был несчастен, безумно одинок.

— Сэмми, познакомься с Энгисом, — ректор подбрасывал дровишки в камин, перед которым мы сидели, пили имбирный чай с конфетами, — не бойся, пожми его руку, это называется «волшебным знаком», который закрепит вашу дружбу.

С тех давних пор я хорошо запомнил эти тревожные, боязливые зелёные глаза Сэма.

После занятий огромная стопка листков приземлилась перед нами. Профессор Блек махнул рукой на неё, сказав лишь одно:

— В иной раз опаздывать не следует, юноши. Это дурной тон, — когда он сказал последнее, то сделал акцент на мне, нежели на Сэме.

— Вот попали мы с тобой! Сколько вообще всего человек в этом первом звене? — начинал «угасать» морально мой друг, только завидя эту стопку, — Человек сорок, не меньше.

— Это по сути дела не так уж и много. Мы быстро справимся с этим, — я уже принялся проверять первую работу, а Сэм по-прежнему не знал, как себя успокоить и вообще начать.

У меня всегда было отлично с математикой, как и с другими предметами академии. Я был одним из отличников, и проверить работы первого звена мне не составляло никаких трудностей. Сэм не отставал от меня по уровню учёбы, но многие предметы его угнетали, были просто не интересны. Тут Сэм внезапно злорадно засмеялся, наткнувшись на работу зануды Кени, но его ещё более рассмешило то, что этот всезнайка допустил элементарную ошибку в линейных уравнениях. Я уже почти проверил все работы, как неожиданно наткнулся на листок Вейн. Что я заметил особенного в нём? Он был красиво оформлен: в правом верхнем уголке было аккуратно написано имя и звено, да и обычные цифры, написанные её рукой, выглядели очень необычно, красиво донельзя. Я с трепетом проверял эту работу, боясь найти в ней хоть одну ошибку. Но пара нелепостей всё же здесь была. Мне не хотелось портить эту работу красной пастой, и я просто подправил все ошибки незаметно от внимания Сэма.

— Всё! Неужели это был последний лист?! — облегчённо выдохнул он, ненавистно отодвинув от себя проверенную стопку, — Никогда! Запомни, никогда больше не буду опаздывать!

— Ты в этом уверен? — вспомнив его многочисленные бои с будильником, я подхватил стопку работ, направившись к выходу, у которого уже слышались приближающиеся шаги профессора Блека.

— Теперь уж точно! Сегодняшнего наказания хватит для меня на всю оставшуюся жизнь.

— Хотелось бы верить в это.

Двери аудитории открылись, профессор скоро забрал у меня эту кипу бумаг, ничего не сказав нам вслед.

В коридоре мы с Сэмом разошлись. Он отправился по своим неведомым делам в городе, а я просто бродил по коридору, ожидая снова увидеть Вейн. Глупо, но мне кажется, я что-то должен о ней знать.