По академии также блуждали ученики, также о чём-то оживлённо беседуя. За огромными дверями аудиторий они постепенно начали исчезать, ожидая звонка, который должен был прозвенеть с минуты на минуту. Внимание Вейн привлекла женщина в деловом платье, неспешно направляющаяся в сторону кабинета, за дверью которой место предназначалось ректору, главе академии и всей жизни в ней. Вейн заинтересовала эта женщина: она была невероятно жива и грациозна, протискиваясь кошкой сквозь толпу воспитанников. Прозвенел звонок. Коридоры опустели. Лишь женщина твёрдо шла по коридору, переступив сквозь Вейн, точно сквозь самую нелепую пустоту. Её это напрягло, но скоро она оправилась от непонимания, приведением последовав за женщиной, которая уже вошла в кабинет. Вейн в этом пространстве не была нужна плоть, поэтому она могла просто пройти сквозь двери, имея возможность понаблюдать за незнакомкой. В кабинете женщина была не одна. Молодой человек лет двадцати стоял у окна, держа в руках какое-то письмо.

— Я уверен, клан не мог ошибиться. Тело должно быть где-то здесь, в стенах академии, — о чём-то невнятном говорил человек, вызывающе бросив на стол запечатанное письмо, явно предназначенное для женщины, что заняла место за главным столом академии, — Виктория, сколько можно прятать его?! Это удивительно! Я понимаю, что материнские чувства сильнее всего в этом грешном мире, но послушайте! Пожалуйста, укажите, где Вы спрятали его.

Женщина точно не слушала человека, поспешив распечатать письмо, которое она скоро начала изучать. Но его содержимое её не обрадовало, разочаровало. Слёзы накатились на её глаза.

— Вы не можете понять. Никто из вас не может, — поднявшись с места, она подошла к окну, — Вас ведь Вальмонтом именуют? Значит, о Вас мне говорили люди из клана. Знаете, сердце у Вас чистое. Но дитя своё я никому не отдам, так и знайте.

— Я понимаю, — тихо проговорил человек, виновато опустив взгляд, — Я и сам когда-то потерял мать.

— Тогда мы с Вами имеем право на отказ. Прошу, не нужно отбирать у меня его. Вы ведь сами знаете, если я его потеряю, то никогда не увижу снова.

— Виктория, — человек поднял на неё тяжёлые глаза, на которых застыла горечь; он будто бы винил себя в чём-то, — если я сохраню Ваш секрет, Вы сможете быть спокойны?

На глаза женщины накатились новые слёзы, ещё печальнее, чем прежде.

— Вам можно доверять, он мне сказал об этом. Если мой сын доверяет Вам, то и я спокойна. Только пообещайте мне сохранить его от чужих глаз и, желательно, от рук.

— Обещаю, — щёлкнул затвор пистолета, выпустив ярую пулю, что в один миг пронзила сердце женщины.

Раздался звон битого стекла. Безмолвное тело выпало из окна, рухнув на холодную землю.

Вейн не находила себе места. Что это было? Ей хотелось разобраться в этом, хоть душа была не на месте. Женщина назвала человека Вальмонтом. Ей не оставалось ничего, кроме как поверить, что ректор когда-то убил человека и помимо этого был замешан в неизвестных, но пугающих событиях.

На столе она заметила письмо, которое держала в своих руках женщина. Поддавшись интересу, она скоро начала его изучать.

Смиритесь с тем, что Вы не в силах сохранить своё дитя. Сколько можно скрывать это сокровище от нас? Вы не даёте нам иных путей, кроме как подослать к Вам гибель, которую Вы сами выбрали, вместо нашего сотрудничества. А ведь Вы могли бы спасти многие души. Так пусть же это останется только на Вашей совести.

Виктории Энн Саммерс

Письмо выскользнуло из рук Вейн, пав прямо под её ноги. Она хотела знать больше, но эти знания ранили её, хоть пока она пыталась не обращать на эти раны внимания. Тем ли был человеком ректор? Был ли он им вообще после совершённого? Вейн не могла видеть ректора другим, не могла представить в его руках оружие. Но её зацепили эти глаза, полные печали и душевной боли, которую она чувствовала, находясь в этом прошлом, в котором была незваной гостью. Вокруг неё всё расплылось, приняв облик кромешной тьмы.

— Хочешь увидеть что-то ещё? Я могу показать тебе всё, что ты захочешь. Любую правду. Только скажи мне или пожелай, — я наблюдал за ней, слившись с этим мраком, — Я не люблю, когда люди лгут, особенно в книгах.

— Энгис, — испуганно обронила она, пытаясь найти меня взглядом, — Так это был ты?! Зачем ты сделал это?

— Чтобы ты знала правду. Книги, собранные в академии, вряд ли поведают тебе о чём-то истинном. Я сам некогда изучал эти книги и знаешь, они немы, хоть и пытаются говорить.

— Кем была эта женщина? Виктория Энн Саммерс? Она как-то замешана с академией. Я правильно поняла?

— Виктория была первым ректором академии. Тебе ведь известно, что академия — это врата в мир мёртвых и проклятых?! Теперь, тебе известно об этом. Она была отличным стражем врат, хорошим человеком, любящей матерью. Но душа её была нечеловеческой. Виктория с ранних лет была связана с алхимией. Её ребёнок был нужен клану Александровски, клану охотников, одним из которых был ректор Вальмонт. Ты видела, как он пришёл к ней, чтобы убить её, выполнить приказ куратора. Ему было нелегко это сделать. После смерти Виктории он отрёкся от кодекса охотников, став новым стражем академии, хранителем тайн города, о которых он никогда не говорил. Поверь, ректору было сложно нажать на курок в тот день. Но у него не было выбора.

— Энгис, — голос Вейн вдруг стал ещё более тихим и слабым; ей было как-то не по себе, — забери меня отсюда. В этой тьме слишком холодно.