Стивен бродил по коридорам академии, так и не решившись со своим местом время препровождения. Сон его не брал, а комнате было жутко одиноко. Его осторожные шаги едва разлетались по пространству, дав знать о его присутствии тем, кто, возможно, тоже не мог уснуть в такие подобные ночи Сан-Лореила. Было очень темно, ветер стучал по окнам, дребезжа, точно плачущий ребёнок. Стивен всегда был предельно осторожен. Он был готов стать тенью ради того, чтобы ненароком не разбудить кого-то. Эта его черта всегда была фактом предосторожности того времени, когда он был ещё ребёнком. В семье Эдерлик никогда не было спокойно. Родители двойняшек постоянно ссорились, забывали про сыновей, словно их вовсе и не было. Конечно, в какие-то моменты они дарили им свою родительскую любовь, но в конечном счёте всё заканчивалось, Стивен и Майкл снова оставались одни в своей огромной комнате, в которой, рассевшись по разным углам, они закрывали глаза руками, пытаясь избавиться от страха одиночества. Если темнота смогла забрать у них родителей, то свет должен вернуть их. Они верили в это, дожидаясь каждый раз утра. Но чуда не происходило. Братья вечно были одни, лелея мечты о том, что однажды они станут кому-то полезны. Шли годы, жизнь Эдерликов не менялась. Но в одну ночь на их семью напали охотники, узнав о сокрытии главой семьи одной из украденной книги из Святилища клана Александровски. Сложно представить, но на крики семьи братья никак не отреагировали, просто уйдя из дома через окно комнаты. Они не сожалели, даже не знали как реагировать, ведь та жизнь, в которой они росли, не научила их ничему, кроме как прятаться в собственном одиночестве, считая его нормальным состоянием души. Именно в ту ночь я принял их к себе, когда увидел на пороге своего дома.

Остановившись перед дверью библиотеки, Стивен тихо открыл скрипучую дверь, войдя в огромное помещение, заставленное большими книжными шкафами из красного дерева, полки которых были полностью заполнены разнообразными книгами. Стивена манил таинственный запах старых страниц, пыли и небольшой горсти одиночества. Он часто проводил своё время в библиотеке, забывшись над какой-нибудь книгой. Его вовсе не интересовало содержание, весь шарм книги он видел в капельке души, которую автор оставил в написанных словах. Удивительно, какой силой обладает книжное слово! Оно может рассказать о многом, в том числе и о самом авторе, раскрыть некоторые черты его характера, поведать о его жизни и состоянии души. Стивен был настоящим книжным маньяком, вновь и вновь поедающим крупинки душ, собирая их со страниц. Этой ночью его интересовала только одна книга, спрятанная от чужих глаз и рук. Это был небольшой сборник записок от руки, сохранившийся с далёких времён, когда мы были детьми. Стивен хранил его очень долго, всю свою жизнь, начав с того самого момента, когда повстречал дочь продавца антиквариатом. Это удивительно, но она так сильно понравилась ему, что он начал слать её письма, на которые всегда получал ответы. Я знал об этом, поэтому сразу же запретил ему, но Стивен смог обойти меня, каждую ночь принося письма на подоконник маленького дома с небольшим цветочным садом у ворот. Протянув руку к самому высокому шкафу, Стивен едва взмахнул ею, как старенькая самодельная книжка оказалась в его руке. Он спрятал её здесь для того, чтобы лучше сохранить и лишний раз не беспокоиться о своём сокровище. Если никто из учащихся не сможет до неё даже дотянуться или подумать о её существовании, то это отличное место для хранения тайн.

Присев за рабочий стол у окна, Стивен бережно открыл книгу, сшитую из многочисленных потёртых листков и размягчённой серой обложкой. На первой странице когда-то он от руки нарисовал портрет Эмили, который радушно улыбался ему, казалось, совсем живыми глазами. Ему не терпелось перечитать все письма, собранные вместе, снова услышать голос возлюбленной девочки, который до сих пор жил в его мыслях. Когда Стивен читал её письма, то невольно слышал её лёгкий голосок, который всегда был для него невероятно сладок. Темнота укрыла его с головой, сокрыв от чужих глаз, лишь одна настольная лампа горела на столе, открывая печальному демону небольшую форточку для счастья.

— Здесь темно… Мне страшно, — послышался тихий детский голос из темноты, — Почему так темно, Стивен?

Развернувшись в сторону призрачной девочки, прячущийся среди книжных шкафов, демон по-детски склонил голову, протянув девочке руку. Она осторожно подошла к нему, положив свою крохотную бледную ручку на его ладонь.

— Ночью я слышала, как кто-то шептал в тьме. Эти голоса были такими странными… Я так и ничего не смогла понять. Этот шёпот… Это демоны, Стивен?

Стивен не ответил, отложив книгу в сторону. Поднявшись со стола, он присел на колени, чтобы быть одного роста с ребёнком. Демон смотрел ей прямо в глаза.

— Все вокруг могут оказаться демонами, даже если их трудно отличить от людей. А этот шёпот, который ты слышишь, всего лишь ночные разговоры жителей города.

— Так это люди… — Эмили смутилась, опустив глаза.

— Быть может, но не стоит заранее говорить об этом. Люди порой хуже демонов, Эмили.

— Да, точно, — тихо произнесла она, словно вспомнив что-то очень болезненное, — Стивен, а ты никогда не сделаешь мне больно?

Демон заботливо улыбнулся, слегка приобняв девочку.

— Да разве я посмею причинить тебе вред?! Я поклялся оберегать тебя, помнишь?

— Но ведь ты… демон.

— Тем лучше. Я всегда знаю, где ты находишься. Мне так спокойнее.

Двери библиотеки приоткрылись, впустив томительный свет включившейся лампы на стене. Послышались тяжёлые шаги, предвещающие о присутствии Гетхэма, который всегда тайно следил за нами, пытаясь выявить наши греховность и обвинить в творившем нами зле. Но за это время он так и ничего не смог выяснить, что его довольно сильно злило. Он боролся со своей злостью и неприязнью к нам. В частности в этом ему помогали нравоучения ректора, который искренне верил в наши «чистые» души, способные полностью копировать душу человеческую, приняв ту жизнь, которую проживает каждый человек.

— Не спится? — с упрёком поддёрнул Гетхэм Стивена, прищурив синие глаза, в которых то и дело читалось недоброжелательность и недоверие ко всему, что выделялось среди серой толпы. Это раздражало его.

— Ночь — прекрасное время для чтения, мистер Гетхэм, — прижав к себе фарфоровую куклу, которая недавно была образом призрачной девочки, демон притянул книгу, лежащую на столе, поближе к себе. Нельзя было, чтобы кто-то узнал его секрет, историю его искренней, чистой и непорочной детской любви к Эмили, — а вы, вероятно, тоже любите почитать в это позднее время, раз решили навестить библиотеку.

— Думаешь, я поддамся на твои лестные слова? Ха, да чёрта с два! Меня не заставишь уважать себя или хотя бы хорошо относиться к себе, — взгляд Гетхэма стал ещё более яростнее, — И что только Вальмонт нашёл в ваших мерзких сердцах?

— А в Вашем? Ректор, вероятно, неспроста доверяет Вам. Он уверен, что Вы, мистер Гетхэм, порядочный человек, который умеет ценить его взгляды и верить, что порой безумие может стать чистой правдой. Так, мистер Гетхэм, что ректор нашёл в Вас? — уголки губ демона едва дрогнули в насмешке.

Потушив сигарету, бросив её в вазу со свежими цветами, Гетхэм едва было оскалился, точно дикий пёс, вот-вот готовый напасть на предмет своей ненависти, как позади себя услышал приближающиеся шаги. Это была Вейн, ненароком заглянувшая в стены библиотеки только из-за интереса к голосам, которые донеслись до неё, быть может, случайно. Она не знала, что сказать и как себя стоит повести в компании этих двоих, в недоумении наблюдая за ними с порога в библиотеку.

— Позднее время, девушка. Не пора ли тебе уже быть в своей постели? — скрестив на груди руки, Гетхэм прожигал её строгим, вопрошающим взглядом, — Какое звено? Фамилия?

Она сначала немного растерялась под гнётом его вопросов, но быстро нашла слова, чтобы ответить ему, сохранив свою гордость перед его суровостью.

— Первое звено. Гринвей, — твёрдо ответила она, смотря Гетхэму прямо в глаза, чего он совершенно не ожидал от столь хрупкой и на вид ранимой девушки, — Извините, мне не спалось. И я случайно услышала, как кто-то говорит в библиотеке.

— В таком случае, Гринвей, — прищурив взгляд, Гетхэм направился к выходу, — если у Вас проблемы со сном, обратитесь к врачу.

Это были его последние на сегодня язвительные нравоучения, после которых он поспешил покинуть это помещение, направившись по длинному коридору. Стивен облегчённо выдохнул, облокотившись о книжный шкаф, что стоял неподалёку. Вейн было спокойно рядом с этим демоном, поэтому она не сразу оставила его одного. Подойдя к нему, она напряжённо взглянула на него, точно пытаясь понять причину такого испуга перед преподавателем выпускного звена. Заметив на столе небольшую самодельную книжку, она хотела взять её, как Стивен остановил её, неожиданно для неё схватив за руку. Она вздрогнула от неожиданности.

— Тебя так манит чужая тайна, — демон покачал головой в знак неодобрения, смотря ей прямо в глаза, в саму душу, — Лучше оставь её мне, ведь ты понятия не имеешь, как я дорожу ею.

Вейн, недоумевая, поняла верхнюю бровь.

— Дорожишь… Это очень странно, — её голос звучал крайне настороженно, — Демон, который дорожит чем-то по-настоящему.

— Я бы и сам не поверил, если бы не был таковым, — Стивен широко улыбнулся, — Но знаешь, даже у демонов есть свои ценности, которые нам особенно дороги. Этим мы и отличаемся от людей. Тем, что может ценить что-то по-настоящему, от души, а не притворно.

— Ты прав, — Вейн стало жутко одиноко, ведь в какой-то момент пустота наполнила её, точно пустой графин, — Демоны прожили много лет, многое осознали, приняли все свои возможности как настоящий дар, сокровище. Человек же на протяжении всей своей короткой жизни наделяет столько ошибок, что сам не разберёт, где и когда был не прав. Вот только беда в том, что когда он поймёт это, вся жизнь у него уже закончится.

Стивену нравились рассуждения Вейн. Он явно воспринял её не как обычного обывателя, а как нечто ценное, но не для себя, а для меня, лишь сейчас оценив её ценность.

— Теперь я начинаю понимать, почему Энгис так тебя ценит. Он готов на всё, лишь бы приковать тебя к себе. Ты жертвенна, Вейн, из-за чего и особенна. Не каждый сможет преподнести себя в руки демону, пожертвовав самым ценным — свободой.

— Пожертвовав? Я… я свободна, не так ли? Никто не запирал меня в чьём-либо мнении или чувствах. Энгис защищает меня, но не лишает свободы.

Демон лукаво улыбнулся, проведя ладонью по её голове.

— Всякая любовь лишает свободы. А любовь демона… Энгис никогда не отпустит тебя, вечно нависая над твоей душой, смотря, как ты спишь. Когда-нибудь эта любовь погубит его.

— Почему ты так думаешь?

— Он назовёт тебя своей, а когда ты согласишься, то пути назад уже не будет. Цепи навечно окутают вас, сделав тебя главной жертвой, подношением любви демона. Знаешь, когда демоны научились любить, мы не учли один важный элемент, который был известен только человеку.