Вейн не могла оторвать глаз от фотографии, отданной ей ректором. Эта навязчивая иллюзия из прошлого. Даже если бы ректор очень сильно захотел, мы с Сэмом всё же никогда бы не стали друзьями, как бы нам этого не хотелось самим. Да, тогда я не знал о принадлежности Сэма, но даже в таком незнании и затуманенном положении вещей я чувствовал, что он не тот, за кого я хотел его принимать. Ангелы грешны на этой земле. С моментов своего детства он уже был истерзан человеческой реалию, которая высасывала из него все силы, предназначенные для искоренения черни и боли с лица земли. Но и он сломался. Я не виню его, но считаю слабым, настолько жалким существом, которое готово пойти на самые мерзкие поступки, чтобы принизить меня, уничтожить. Он не добродетель. Сэм перестал им быть с тех пор, как начал завидовать дьяволам. Многие из нас стаи на сторону света, переняв всё человеческое. Ад опустел не из-за человеческих грехов, а из-за печали и одиночества демонов. Мы совсем слились с толпой, воспитываемые по принципам человеческой морали, да вот только в человечком мире мы стали чужими, поскольку мораль стала пустым местом для человека. Эта мысль удивляет меня! Мы словно поменялись с людьми местами. Однако я никогда не стану одним из людских созданий, ибо отрицая эту возможность полного перевоплощения, я становлюсь уникальным, понимая то, что я всегда буду демоном по своему происхождению.

Фотография внезапно вспыхнула в руках Вейн, мгновенно обратившись в пепел. Она едва осознала тот факт, что перед ней только что пробежали холодные языки пламени.

— Зачем ты это сделал? — зная о моём присутствии, она присела на крой кровати, одиноко опустив глаза.

— На этой фотографии то, чего не может быть, — тенью просочившись по полу, я привстал перед ней, прожигая колким взглядом неодобрения, — Не верь всему, что ты видишь. Глаза редко говорят правду.

— Тем не менее, вы с Сэмом были долгое время вместе. Я была уверена, что он твой друг.

— Мы терпели друг друга. Ректор в самом детстве задал нам программу взаимоотношений, от которых нам трудно было отойти. Иными словами, за всем стоял Вальмонт. Мы и сами не понимали, как он это делал, сдерживал нас от тех реалий, в которых мы родились и коим принадлежим. Ангел и демон никогда не смогут найти общий язык. Это полностью противоречит правилам.

— Да, но правила нужны для того, чтобы их нарушать. Не так ли это на самом деле? Все мы придумываем правила, но в итоге уходим от них, найдя их ненужными глупостями, — голос её изменился, стал более тихим, — И ты нарушал правила, когда-то очень давно. Ты не помнишь один момент из собственного прошлого, который даже тогда был тебе очень дорог. Энгис, я говорю о …

Она так и не успела договорить начатое. В комнату вбежали Стивен и Майкл, сообщив о том, что с Эндианом что-то происходит. Ничего не ответив Вейн, я последовал за братьями, бросив ей простое, но очень понятное: «Будь здесь».

Меня несколько озадачивало душевное состояние Эндиана. Он потерялся, ослаб, иссяк. Это можно называть по-разному, но даже у такого сложного и запутанного состояния есть очень простое объяснение, он медленно умирает. Нет, я говорю не о смерти физической, а о гибели его как человека. Маска, надетая на лицо демона, падает с его лица, когда последние капли человечности покидают его душу. Всё, чем дорожил этот демон, было развеяно ветром. Ничего, ничего не осталось в его сердце, только боль и ненависть, полностью заполнившие собой пустое пространство в его груди. Я не уверен в том, что он захочет услышать нас, даже меня, ведь очернение вряд ли оставило ему какие-то чувства.

Вбежав в его комнату, я на миг замер, увидев его в образе, который медленно забирал у него человеческий вид. Глаза его пылали огненным пламенем, пожирая в себе всё, что было вокруг. Лео и Рене держали его, пытаясь привести в здравомыслие, но уже ничто не могло было ему помочь.

— Нужно что-то сделать, иначе он просто разнесёт здесь всё, — прокричал Лео, сильнее сжав его плечо, не позволяя подняться.

— Энгис, можно ли что-то сделать? Как спасти его от очернения? — подхватив тревожную ноту Лео, Рене едва стояла на ногах, пытаясь удержать Эндиана, — Осталось совсем немного и…

В какой-то момент она ослабла. Тогда демон вырвался из хватки этой пары. Рене упала на пол, схватившись об ушибленный локоть. Лео в одно мгновение оказался рядом с ней, помогая встать на ноги. Братья были готовы на всё, лишь бы Эндиан не вырвался из комнаты, но и при том, они закрывали меня своими спинами, что сейчас мне было абсолютно не нужно. Протиснувшись между ними, я встал перед ними, сильно удивив своим поступком.

— Что ты делаешь? Мы должны защищать тебя, — возмутился Стивен.

— От кого защищать? — мой тон был крайне холоден и спокоен, из-за чего очень сильно тревожил братьев, — Я не вижу угрозы в Эндиане. Он по-прежнему тот, кем был, если помнить его таким. Пока мы помним, мы позволяем жить, спастись от самой страшной участи. Забыв, мы просто уничтожим его, даже не пытаясь спасти. Эндиан всегда был моим другом, моим самым верным телохранителем, предметом моих удивлений по отношению к людям и жизни. Он не такой, как мы, поэтому я не дам ему просто так погибнуть, от наших рук.

Эндиан хотел наброситься на меня, но буквально перед парой сантиметров передо мной, он остановился, заглянув мне прямо в глаза. Что он увидит в них? Я не знаю, но в его глазах я не вижу уже ничего. Только огонь, только пустоту, только безысходность… а это и есть то самое великое ничего.

— Джо…рд…жия, — болью прорезалось имя через его горло, лишив всяких сил, чтобы даже стоять на ногах; вернув себе исконный человеческий вид, Эндиан пал на колени передо мной, низко опустив голову.

— Прости, — тихо прошептал он подавленным тоном, — Простите меня. Я не знаю, что со мной… происходит.

Он так и не двинулся с места, просто замерев, как каменное изваяние. Мне было не по себе видеть его таким беспомощным, поэтому я поспешил покинуть его комнату, что приказал и другим. Дверь тихо закрылась в этот мир одиночества, в котором всегда будет лишь один житель.

— Энгис, а какая твоя самая любимая фигурка в шахматах? Наверное, король или королева? Они ведь самые главные и сильные в игре.

— Король и королева ничто без своих верных стражей. Убрав одну фигурку, они станут слабее, уже не смогут находиться в полной безопасности. Моя самая любимая — это конь, способный одним ходом пройти половину поля. Он самый верный, поэтому мне и нравится.

— А если бы мы были твоими фигурками, кем был бы я?

— Хмм… Думаю, Эндиан, ты был бы конём.

— Почему-то я всегда об этом догадывался. Удивительно! Мы ещё дети, но, Энгис, я даю клятву, что всегда буду тебе верен и никогда не пойду против тебя, даже если мне придётся умереть, чтобы не навредить.

В коридоре я встретил ректора. Он бесшумно подошёл ко мне, остановившись в паре шагов от меня. По его глазам я видел, что он не так просто решил поговорить со мной, эта тема касалась безопасности академии.

— Извини, если нарушаю твои планы, но, Энгис, ты прекрасно понимаешь, что грозит городу, если Эндиан останется.

— Я понимаю всю происходящую обстановку. Рано или поздно он забудет даже своё имя, обернувшись чудовищем, жаждущим только одного — причинить вред всем, кто встанет на его пути. Боль потери полностью убила его.

Я понимал, что мне предложит ректор, чтобы избежать проблем, я готов был поддержать его.