Вся жизнь Филиппа Киркорова – искрящаяся холодным бенгальским огнем фантасмагория. Кто-то поклоняется ему, кто-то числит в разряде второстепенных мастеров, берущих спецэффектами; первых больше. Этот сияющий параноидальным волшебством текст предназначался для моей новой книги.

Не поймите меня дурно (обыкновенно у нас только так – дурно – и понимают), просто совпадение. Не мог же я этакую фундаментальность накатать за три дня! Вчитайтесь, в тексте нет ни одного трюизма, ни одного ходульного выражения.

Только его сложность, помноженная на мою рефлексию.

Он полон силы и огня, но отвержен вкусом, и ему, очевидно, недостает взаимной любви с гармонией. Природа, одарившая его семижильностью и чувствительностью, самой раздражительной притом, едва ли не отказала ему в чувстве изящного.Я не про поэта Евтушенко, я про певца Киркорова, который дал в Сочи сотый (а мог бы и тысячный) концерт, что является рекордной в наших краях статистикой.И что мы знаем ввиду этой статистики о нашем герое, если судить о предмете шире, нежели в категории «нравится – ненавижу»?Что он абсолютно лишен чувства меры. Что самопровозгласил себя авангардом качественной эстрады.Что, когда аттестуешь его королем, видишь перед собой елейного, марципанового человека, но усомнишься в его первенстве и неотразимости – рискуешь узреть перед собой не агнца, но волка (ростовская история с туземкой-журналисткой, недавняя – с разбитой фотокамерой, еще одну расскажу позже).Он мастер звучной полемики, и вам лучше эту данность не проверять.Ветеран журналистики, мой старинный приятель Илья Легостаев, утверждает, что идиома «Люди – х… на блюде» если и не сочинена Ф. К., то точно является одной из самых им любимых; во всяком случае, на репетиции, куда просочился Илюха, она звучала чаще, чем он моргал.Докладываю: за время, минувшее, просвистевшее, пролетевшее с первого концерта, его отпевали (имею в виду медийные кампании) восемь раз, шесть раз грабили, однажды принудили уйти чуть ли не окончательно, Шевчук вызывал его на дуэль, принципиально его ненавидя, но дух Ф. К. таковский, что он не сдается.На 80 процентов лишенный понимания разницы между тактикой прорыва и стратегией успеха, он притом безупречный шоумен, влюбленный, нет, помешанный на алгебре без гармонии, поженивший цифру и ноту.Уж на что Виктор Николаевич Батурин – человек насквозь экономический, но и он, друг «золотого тельца», назвал Ф. К. чокнутым прагматиком. (В батуринском кругу это не оскорбление, но комплимент.)Кстати, в том самом тошнотном противостоянии Батурин – Рудковская многохитрый Киркоров, дружа с Яной, выступал в частном порядке для ее теперь уже экс-благоверного. Наверняка в общении с каждой из сторон употреблял слова «стерва» и «жлоб» – «и вашим и нашим» называется.А в последней эпопее Байсаров – Дени – Орбакайте от кого вы не слышали ни единого слова – ни доброго, ни худого? Верно. Политик!Он скажет вам, что он «над схваткой» из соображений гигиены, но я-то знаю, что из карьеристских.В одном из интервью Ф. К. вздохнул: «До 40 лет мной пользовались все».Он утрирует, но не это важно.Теперь он способен продать аравийский песок бедуину.Он был на грани окончательной потери лица, когда даже из-за похорон матери не отменил гастроли в Израиле.Из какого гранита высечено ваше сердце, с негодованием вопрошали журналисты, ужели не стыдно вам, не проводившему – в угоду гонорарам – маму в последний путь?!Крупнейший разговор проходил при мне, и, как надежный источник, воспроизвожу ответ: как раз мама и учила при любых раскладах исполнять сначала свой долг перед людьми.Каково?Добиваясь абсолюта, Ф. К. способен на все – даже на женитьбу на Алле Борисовне.Но сегодня всех беспокоит, ну хорошо, просто интересует, по-настоящему ли у них было, не надуманный ли это был альянс.Ну, право, вы же знаете…Но ведь красиво было!Абсолют красоты.Его глаза всегда горят священным огнем высшей правоты; разумеется, ему ведома рефлексия, но исключительно на приватном уровне.Когда случилась буча с журналисткой Ароян, я убежден, он по-человечески чувствовал себя неправым, но не дал бы этого знать никому, кроме, и то подлежит сомнению, ближнего круга.В совсем недавнем интервью Ф. К. выпалил: «Какой секс?! Прихожу, с ног валюсь от усталости».Он женат на работе, оба довольны. Не до «темного зова плоти». Я уверен, так будет до конца.Люди, которые являют Ф. К. свой нрав, подвергаются безжалостной деконструкции: вспомните Анастасию Стоцкую или Дмитрия Колдуна. Человек, соглашающийся работать под покровом Ф. К., должен знать значение слова «раб», продюсерское мировидение Ф. К. другую субординацию не признает.Но в случае с Ани Лорак этот расклад сработал, и это был первый и единственный продюсерский его успех.Однажды я ангажировал бывшего однокурсного, веселого индуса на концерт Ф. К., аттестовав его как культового. Все шоу индус сидел разинув рот, а после в ресторане изрек: «Слыша, как он поет, и видя его кордебалет обнаженным, я понимаю, почему изобрели “фанеру”, а Господь Бог создал одежду».Я сделал вид, что обиделся.Я, кстати, не разделяю мнения, что Ф. К. худо поет. Я разделяю мнение, что ему нечего петь.Линия поведения Ф. К. не оставляет сомнений: он хочет быть Богом Солнца, и только его улыбка (когда она искренна) мирит меня с этой претензией.Раз я спросил его в самолете, богат ли мой любимец Эрос Рамазотти. «Ну, не богаче меня», – был ответ. И искренняя улыбка.Ну, плохой он или хороший, не пластиковый точно, а это уже много. Развлекает людей за агромадные деньги. Мессианством не грешит, как экс-супруга.Приходя в соприкосновение с людьми, Ф. К. тут решает, способен ли человек стать участником его крайне нахального, концептуального розыгрыша, в который он обратил свою жизнь (по крайности ханжески не врет, что не любит баблос).Достаток Ф. К. ставит выше всего на свете, и именно этим – тем, что первым презрительно отрекся от павианьих воплей с частым употреблением слов «искусство» и «духовность», – мне симпатичен.Он, как никто, умеет облегчить себе жизнь, встроившись в мир глянца. Шагу не ступить, не срежиссировав шаг.С другой стороны, нет оснований, сам виноват, бесится, отчего это описание твоей жизни напоминает один безумный уикенд. И даже многомесячные титанические труды твои запихнут в одно предложение, исполненное сарказма.Взять историю с Агурбаш.Ф. К. вызвался ее продюсировать на время выбивания в финальную часть «Евровидения». Благоверный Анжелики, совершенно беззаветно в нее влюбленный магнат Николай, выделил денег.В этой истории много смысловых темнот, если коротко: цели продюсер с Агурбашами не добился.Это дало повод журналюгам в студии Первого канала навалиться на супругов, упрекая их в лоховстве: баблос-то, дескать, не отработал.Супруги, надо сказать, не шибко обороняли Высокого Брюнета.А он таких вещей не прощает. Журналистам в таких случаях он сразу рекомендует найти себе применение в контакте с определенной частью собачьего организма, а с артистами и их покровителями – разговор в духе «нечего на зеркало пенять»…При каждом удобном случае он будет склонять ваше имя, коль скоро вы оказались в черном списке, костеря за непризнательность и прижимистость.А магия имени такова, что верят больше ему. Хотя бы потому, что, нафаршировав собой информированное пространство, он лишить может оппонентов всех трибун.Однажды я выступал по ТВЦ, была острая дискуссия – без лексикона Луки Мудищева не обошлось. Утром в аэропорту встретил нашего героя. Он, не глядя на меня, сказал, что видел эфир. «И как?» – спросил я. Далее Довлатов: «Она подняла лицо, и в мире сразу же утвердилось ненастье ее темных глаз».«Ты – человек высочайшей квалификации. Как ты мог дать втянуть себя в низкопробную дискуссию?»Вот что примерно сказал он мне.Я – очи долу, чего еще мне было делать?А вы небось думали, что самое интересное, что происходит с ним, это мегалия – аномальное продолжение роста? Кстати, утверждают, что это длится посейчас.Он отбрасывает слишком большую тень, и все вокруг начинают съеживаться.Но и он готов сделать то же самое, когда речь о большом профите. Когда Игорь Крутой дал, мягко говоря, неласковое интервью относительно Ф. К., где ключевым обвинением прозвучало «у Филиппа душа, как выжженная земля», артист тут же согласился проголосовать за «перезагрузку» души.Так он дал понять, что чуток к мнению уважаемых.И снова после летучей размолвки они – лучшие друзья.И так – во всем: надо – я неумеренный, выгоднее – я кроткий. Но вообще-то я хороший.