Всю весну Тронд плыл вдоль берегов Норвегии. Течение Гольфстрим относило его к северо-востоку. Чем дальше на север, тем короче становились ночи. А потом наступил нескончаемый день. Над северной Норвегией сияло полуночное солнце.

К лету Тронд и его друзья добрались до Баренцева моря и очутились к северу от Финмаркена. За это время Тронд успел вырасти, он стал большим и сильным. В длину он достигал нескольких сантиметров. Теперь Тронд походил на настоящую треску. Он уже не был прозрачным. У него появились зубы и развился кишечник. Мешочек с запасами пищи давно уже исчез, и теперь Тронд добывал себе пропитание самостоятельно. Из беспомощной личинки он превратился в удалого маленького пловца.

Часто наверху попадались целые тучи крошечных рачков. Тронд тотчас же набрасывался на них и ел с таким аппетитом, что на брюшке у него вскоре вздувалась огромная шишка. С наступлением лета этих рачков становилось всё больше и больше.

В море всегда плавает множество мельчайших растений. Эти растения бурно размножаются весной и летом, когда они начинают получать больше света и тепла. Тот, кому случалось летом бывать у моря, конечно, замечал, как вода порой мутнеет. Это значит, мелких растений становится так много, что они окрашивают воду в серо-зеленый цвет.

Этими-то растениями и питаются маленькие рачки, а сами они — прекрасный корм для рыб и других обитателей моря. Когда рачкам перепадает больше пищи, они начинают быстро размножаться. Все эти крошечные растеньица и мелкие плавающие животные называются планктоном. Чем больше планктона, тем сытнее живется мелкой рыбе, особенно малькам.

Но среди обитателей моря встречаются и такие, которые были бы не прочь проглотить самого Тронда, — есть ведь всем нужно.

Тронд не умел передвигаться в воде с такой быстротой, как большие рыбы, и ему негде было укрыться, потому что он боялся прятаться в глубине.

Не раз приходилось ему улепетывать даже от своих голодных сородичей. Однажды он спасался от большой страшной рыбы и вдруг увидел перед собой какой-то странный желтоватый колпак. Колпак то сжимался, то разжимался медленными ленивыми движениями. Таким образом он и перемещался в воде. Колпак казался почти совсем прозрачным, с него свисали длинные нити, словно бахрома украшала края зонтика.

Конечно, вид у колпака был страшный, но ведь надо как-то сохранить себе жизнь. И Тронд юркнул под колпак. Он оказался в большой компании. Под колпаком кишели тресковые мальки: они тоже воспользовались медузой как укрытием.

— Скажи, здесь не опасно? — спросил Тронд у маленькой трески, которая только что заплыла под колпак и поздоровалась с Трондом.

Тронд всё еще немного побаивался.

— Опасно? Нет, что ты! — засмеялась рыбка. — Напротив, здесь самое надежное место в мире. Никто не может тронуть нас, когда мы под защитой медузы. Всякий, кто захочет на нас напасть, непременно обожжется об эту бахрому — о щупальца. Поэтому здесь мы в полной безопасности.

— Но, если так, мы, наверное, тоже можем обжечься? — спросил Тронд и от волнения даже взмахнул хвостиком.

— Нет, если будем осторожны. Напрасно ты так дрожишь. Всё это очень интересно: щупальца покрыты крохотными пузырьками, а в пузырьках спрятаны спиральные нити с тонким острием. Всякий, кто коснется щупалец, обязательно обожжется. Ведь от прикосновения пузырьки лопаются, а спиральные нити выбрасываются наружу и больно ранят своим острием неосторожных рыб или других животных.

— А ожоги очень опасны? — спросил Тронд.

— Да, конечно, потому что в тело жертвы вводится яд, который парализует ее. Как только в этих нитях запутается маленькое животное, медуза пожирает его. Так что не зевай. Правда, нас, тресковых мальков, медуза стрекает не так уж часто, но все же никогда нельзя знать наверное…

Долгое время Тронд вместе со своими друзьями жил под этим странным стекловидным колпаком, который по-прежнему передвигался в воде неторопливыми толчками. Каждый день был похож на предыдущий как две капли воды — у самой поверхности моря не увидишь ничего особенного.

От других мальков Тронд слыхал, что много занимательного можно повидать у песчаных отмелей, которые тянутся вдоль побережья. Однако он был еще слишком мал, чтобы пуститься в такое далекое путешествие.

Собственно говоря, ему совсем неплохо жилось под колпаком. Там всегда было вдоволь еды — кто только не обжигался о нити медузы! Не покидая своего надежного убежища, Тронд постоянно упражнялся в плавании. С каждым днем он становился всё больше и сильнее.

Но когда ребенок становится взрослым, он не хочет вечно оставаться в детской. Жажда приключений взяла верх, и вскоре Тронд снова самостоятельно отправился в путь.

И вот он очутился на самом севере Норвежского моря, около Финмаркена. Воды Гольфстрима смешались с водами Северного Ледовитого океана. Вода была теперь не такой соленой, но куда более холодной.

На поверхности плавало множество странных животных, и Тронд с любопытством разглядывал их. Белые или прозрачные, как стекло, они почти неподвижно лежали на воде и лишь слегка покачивались на волнах. От них исходила удивительная прохлада. Одни были величиной с рыбу, другие же — огромные и величественные. Но вид у них был совсем не страшный. Тронд отважился подплыть к одному из них и осторожно ткнулся в него мордочкой.

— Ух! — Тронд тут же отпрянул. Он прикоснулся к чему-то твердому, как камень. Так Тронд познакомился с дрейфующими льдинами.

Вскоре он сообразил, что льдин бояться нечего. Но ведь с ними нельзя было разговаривать. «Наверно, это не совсем живые существа», — решил он.

Маленькую треску отнесло далеко на север, но в воде ей не было холодно — ведь стояло еще лето. Теперь никто уже не сравнил бы Тронда с грудным ребенком. Как у всякой порядочной рыбы, у него выросли отличные плавники на спине, под брюшком и по обе стороны груди. С их помощью он удерживал равновесие. К тому же грудные плавники служили ему рулями.

Кроме плавников, у Тронда было теперь и приспособление для плавания — плавательный пузырь. Этот пузырь — пожалуй, самое замечательное, что есть у рыб. Ты помнишь, что, когда Тронд был еще прозрачным, у него можно было рассмотреть продолговатый мешочек под позвоночником. А сейчас ты узнаешь, как пользуется плавательным пузырем взрослая рыба.

В плавательном пузыре находится газ, в состав которого входят азот, немного кислорода и углекислоты. Когда рыба хочет погрузиться глубже, часть этого газа всасывается кровью. Тогда плавательный пузырь становится меньше, и рыба опускается совсем как воздушный шар, если из него выпустить газ. Когда же рыба захочет снова подняться, ее кровь выделяет часть газа, и плавательный пузырь расширяется. Так рыба снова всплывает на поверхность.

Однажды Тронд опустился почти до самого дна и завел беседу с большими рыбами. «Теперь для тебя настало время отправиться к побережью, — сказали рыбы. — Такой большой треске, с настоящим плавательным пузырем, не к лицу вечно торчать здесь, в открытом море».

С этим Тронд был совершенно согласен. Жажда приключений давно уже не давала ему покоя, и он потихоньку готовился к путешествию. Внизу, у больших рыб, он увидел много нового и привлекательного и понял, как скучно жил до сих пор.

В морских глубинах вода была более соленой и гораздо более холодной, чем наверху. Откровенно говоря, это не очень нравилось Тронду. Его схватывало какое-то оцепенение, и он совершенно терял аппетит. И всё же здесь было необычайно интересно.

Внизу, под собой, он различал каменистое дно.

— На такой большой глубине почти ничего не растет, — пояснил ему старый налим-менёк.

— Но я вижу цветы! — возразил Тронд.

Он ясно различал стебелек, который поднимался с самого дна, и на нем — несколько красивых цветков.

— О нет, это не цветы, — сказал менёк. — Это полипы. То, что ты принимаешь за растение, на самом деле — множество крошечных животных. Они сидят внутри чашечек и выставляют наружу лишь свои щупальца. А в щупальцах у них пузыри с крапивными нитями, совсем как у медузы. Поэтому мелким рыбешкам лучше не подплывать к ним близко.

— Но мы не так глупы, — заметил Тронд.

Менёк даже замахал плавниками от возмущения.

— Видно, ты еще мало знаешь мир! — проговорил он. — Мелкие рыбешки не понимают, что полипы — опасные хищники, а то они старались бы держаться от них подальше.

— По-моему, это просто подлый обман, — сказал Тронд.

— Тебе легко так рассуждать, — ответил менёк. — Но тому, кто не может сдвинуться с места, приходится трудно. Если бы полипы не хватали подплывающих к ним простаков, они были бы обречены на гибель. А жить ведь всем хочется. Здесь, в море, у того, кто не умеет сам отыскивать пищу и бороться с опасностями, нет никакой надежды остаться в живых и вывести потомство. Если увидишь что-нибудь красивое, — продолжил менёк, — смотри, не дай себя обмануть. Многие рыбы были обмануты блеском и яркими красками и погибли. Помни об этом!

Менёк говорил так сердито, что Тронд в испуге попятился.

— Ну-ну, незачем так дрожать. Я вовсе не собирался тебя запугивать. Но я-то отлично знаю, что такие малыши, как ты, еще не успели набраться ума и редко обдумывают свои поступки. Всегда можно кое-чему научиться у старших, — добавил менёк и добродушно подтолкнул Тронда хвостовым плавником. — Видишь вон там, внизу, светло-желтый цветок? Это не растение, а тоже особый полип, — менёк явно кичился своими познаниями. — А вон те фиолетовые…

— Где, где?

— Вон там, на камнях, толстые комочки и ветвистые пучки, — нетерпеливо продолжал менёк, — это водоросли, вот они — самые настоящие растения.

— Ну и чудеса! — взволнованно воскликнул Тронд.

Под ними проплыла вереница голубых огоньков. Казалось, кто-то несет маленькие горящие факелы.

— Не лучше ли мне убраться отсюда? — пугливо спросил Тронд у менька. Ведь менёк был так умен — он знал решительно всё на свете!

— Зачем же, можешь остаться здесь, — покровительственно ответил тот.

— Но ведь ты говорил, всё красивое опасно…

— Гм! гм!.. — Менёк явно смутился. — Конечно, не всё, что сверкает и блестит, опасно для тебя. Когда станешь старше и опытнее, узнаешь, чего следует бояться. А это всего лишь стая светящихся рачков-креветок.

— А-а-а-а, — протянул Тронд. Ему было немного стыдно. Он знал, что креветок ничуть не стоит бояться. — Но отчего же они все-таки светятся? — с любопытством спросил он.

— А вот отчего, — ответил менёк. — Креветки живут на такой глубине, где всегда темно, как ночью. Свет излучают их собственные тельца — ты только что видел это сам, — и они могут обходиться без солнца. Да, да, — самодовольно захихикал менёк, — мы, жители моря, отлично приноровились к здешним условиям.

— Но ты вот совсем не светишься? — возразил Тронд.

— Уж не принимаешь ли ты меня за такого простака, который станет околачиваться на самой глубине? — обиженно зафыркал менёк. Он явно был уязвлен замечанием Тронда. — Ведь мое семейство…

— Нет-нет, — поспешил ответить Тронд, — я ничего плохого о тебе не подумал. Но скажи мне, почему они обязательно должны видеть там, в глубине?

— Какой глупый вопрос! — ворчливо проговорил менёк. Он всё еще дулся на Тронда, который не оценил его по достоинству. — Ведь иначе они не смогли бы добывать себе корм. Неужели ты этого не знаешь, глупец!

— Ты, наверное, хочешь сказать — малец, — поправил Тронд.

— Да, да, конечно, хотя, в сущности, это одно и то же. — Меньку, видимо, показалось, что он обошелся с Трондом слишком сурово, и он добавил уже гораздо приветливее: — А кроме того, когда креветки светятся, им легче не терять друг друга из виду. Это особенно важно, когда они ходят косяками.

— Косяками? — удивленно переспросил Тронд.

— Ты и про это ничего не знаешь? — Менёк даже испугался: он не представлял себе, что можно так мало знать. — Хотя верно, ты же треска, а тресковые мальки никогда не ходят косяками. Видишь, наверху что-то поблескивает? Вон сколько там сельди. Сельдь ходит большими стаями, иногда по многу тысяч штук. Такие стаи называются косяками. Это очень удобно — держаться вместе и помогать друг другу.

Однако многие рыбы привыкают ходить косяками и совсем теряют сообразительность. А ведь смекалка дана нам, рыбам, не зря, а для того, чтобы мы ею пользовались. Взять хотя бы этих селедок: они, наверное, даже не знают, чего хотят и куда плывут. — Менёк презрительно фыркнул. — А знаешь, что мне частенько приходилось видеть? — сказал он, приблизив свою голову к голове Тронда. Было ясно, что менёк говорит не без некоторого злорадства. — Иногда такой косяк вдруг изгибается и начинает кружиться в хороводе: передние догоняют задних, и вот у косяка уже нет ни начала, ни конца… Ха-ха-ха! — Менёк рассмеялся так громко, что даже его собственный спинной плавник начал хлопать его по спине. — Ведь глупые селедки давно уже утратили всякую смекалку, вот они и кружатся в воде до тех пор, пока на них не накинутся хищные рыбы. А иногда они попадают в сети и становятся добычей людей.

— Прости меня, но я не понимаю, о ком ты говоришь, — сказал Тронд удрученно. Иногда бывает трудно сообразить, чего хотят взрослые.

— Да ты, верно, еще и не слыхивал о людях, — вздохнул менёк. — Они живут не в море, а там, наверху, где нет воды. И, странное дело, они не тонут в море, хотя и живут на суше, окруженные воздухом, — добавил он, видя, что Тронд глядит на него с недоверием. — Люди тоже хотят есть, а еды у них мало. Поэтому они забрасывают сети, чтобы поймать нас. Большей частью они ловят сельдь. Люди необычайно прожорливы и потому стараются вылавливать целые косяки. Впрочем, треска тоже ходит косяками зимой, когда самки намерены нереститься.

— Нереститься? — переспросил Тронд.

Менёк по-прежнему говорил загадками:

— Ну, метать икру, если тебе это понятнее. Ты еще успеешь об этом узнать, когда вырастешь. Но советую тебе быть начеку, как только заметишь в море большую сеть.

— Не надо забывать и об удочках, — произнес кто-то в темноте.

Из густой синевы вынырнула большая зеленовато-черная рыба с серебристым брюшком. Она подплыла ближе и так сильно ударила хвостом, что волна едва не отбросила в сторону маленького Тронда.

— Кто это? — спросил он шепотом.

Он ощутил некоторое беспокойство. Эта большая рыба была красивая, и потому…

— Меня зовут люр, — любезно сообщила рыба.

Она была так вежлива, что и половины этой вежливости было более чем достаточно. Люр приветливо помахивал грудными плавниками, желая показать, что он и в самом деле благовоспитанный представитель семейства тресковых.

— Я рад нашей встрече, — сказал люр и тут же перевернулся в воде, чтобы Тронд мог видеть его во всем великолепии. — Ведь мы с тобой родичи. Правда, я обычно живу в более южных краях, но временами заплываю и на север. Надо же следить за тем, что происходит на свете. А теперь я хочу дать своему юному родичу хороший совет, — продолжал люр. — Если ты внимательно поглядишь на мой рот, то поймешь, почему я вмешался в разговор. Да будет тебе известно: эта замечательная отметина — своего рода боевой орден. Я заработал его в борьбе с людьми…

— Как это ужасно! — сказал Тронд, полный сочувствия к люру, в губе которого торчал большой железный крючок. — Наверно, это очень, очень больно, — добавил он. — Или, может быть, вы считаете, что на боль не следует обращать внимания, раз это почетный знак? — Тронду казалось, что к такой благородной рыбе можно обращаться только на «вы».

— Ну знаешь ли, за такой почет можно дорого заплатить… — проговорил люр.

— Но как же это случилось? — Тронд заинтересовался не на шутку.

— Что такое? Ах, ты про крючок… Видишь ли, люди, о которых менёк тебе рассказывал, спускают в воду длинные нити с крючками на конце. Эти хитрецы к тому же насаживают на крючки всякую мелочь: селедочных мальков, улиток или еще что-нибудь вкусное. Если тебе захочется отведать этих лакомств, ты все-таки не хватай их, иначе повиснешь на крючке и люди вытащат тебя из воды. Я, как-никак, довольно сильная рыба, — сказал люр, скромно опустив глаза, — поэтому мне удалось оборвать крючок и уйти.

— Люди необычайно предусмотрительны: они забрасывают свои крючки по утрам, когда мы голодны, а также по вечерам, перед ужином, еще засветло, — заметил менёк.

Он считал, что и ему следует сказать свое слово.

— Выходит, поедать мелюзгу всегда опасно? — спросил Тронд.

Жить на свете оказалось гораздо труднее, чем он думал.

— Нет, только тогда, когда она висит на нитке, — ответил люр. — Нам, рыбам, надо уметь разбирать, что к чему. Видишь вон там косяк маленьких красновато-коричневых животных?

— У них крылья, как у чаек, что летают наверху, в воздухе, — ответил Тронд с удивлением.

— Да, так кажется на первый взгляд, — согласился люр. — Поэтому их называют крылоногими. Но то, что ты принимаешь за крылья, на самом деле просто крупные складки кожи, с помощью которых они передвигаются в воде. Крылоногие моллюски — отличная пища. Ими лакомятся не только рыбы, но и киты и морские птицы. У многих из них нет домика, в отличие от тех моллюсков, которых можно увидеть у берега и на дне моря. Кстати, я не советую тебе поедать улиток со дна, потому что от них может разболеться живот.

— Не следует ли мне также остерегаться чаек? — спросил Тронд.

— Нет, чаек тебе нечего особенно бояться, — ответил люр. — Они больше охотятся за сельдями. Но избегай подплывать к самой поверхности, когда крачки охотятся: это значит, они высматривают мальков трески… Ну, а теперь мне пора, у меня еще много дел, — с достоинством добавил люр. — Надеюсь, мы вскоре опять встретимся.

Он несколько раз сильно ударил по воде хвостом и исчез в морской глубине, словно серая тень.

— Может быть, и мне прогуляться туда же? — спросил Тронд у старого менька.

— Вряд ли тебе там понравится, — ответил менёк. — А впрочем, поступай как знаешь. На ошибках ведь тоже учатся.

Как и все малыши, Тронд не мог преодолеть любопытства. Он не стал зря терять время и на прощание помахал меньку хвостом. Затем сжал свой плавательный пузырь и погрузился в черную глубину моря…

Внезапно с ним стало твориться нечто странное. По мере того как он погружался в море, вода всё сильнее сдавливала его тельце. Ему казалось, что его брюшко вот-вот лопнет, а глаза провалятся куда-то внутрь.

Нет, кажется, лучше снова подняться наверх!

— Что ты здесь делаешь? — внезапно послышался чей-то голос.

Тронд поспешно повернулся и начал озираться по сторонам.

Вокруг царила непроглядная тьма. К тому же Тронд, как и всякая треска, был близорук. Поэтому он не сразу разобрал, откуда доносится голос.

— Это вы, дяденька люр? — спросил Тронд дрожащим голосом.

Здесь, на дне моря, среди густого мрака, он совсем растерялся.

Ответа не было. Но, как только глаза Тронда привыкли к темноте, он увидел удивительную рыбу, которая выплыла из-за большого камня. Она была вся красная, с блестящей чешуей и колючими плавниками.

— Кто ты? — спросил Тронд.

Он впервые видел такую рыбу. «Всегда лучше узнать, с кем имеешь дело», — думал Тронд. К тому же у этой рыбы была настоящая зубастая пасть, как у всех морских хищников. Впрочем, рыба как будто была сыта и вовсе не собиралась проглотить Тронда.

— Меня называют красным окунем, — пояснила она, повернувшись к Тронду.

— Здравствуй, — вежливо сказал Тронд. — Я ни разу не встречал тебя у нас наверху.

— О да, я никогда не поднимаюсь наверх, — ответил красный окунь. — Я не переношу перемены в давлении воды.

— Давлении воды? — Тронд ничего не понял.

— Мне думается, ты уже испытал его на себе, — сказал окунь.

— Так, значит, это оно сдавило меня со всех сторон? — спросил Тронд.

— Ну да. Ты, наверно, знаешь, что вода имеет немалый вес, который нелегко выдержать: Чем глубже ты опускаешься, тем больше над тобой воды и тем сильнее давление.

— Как же мне тебя жаль! Ведь тебе всегда приходится выдерживать это дав… дав… давление — так, кажется? Должно быть, трудно все время испытывать это ужасное давление, — заметил Тронд.

— Вовсе нет, я привык к нему, — возразил красный окунь. — Я же здесь родился. Если я поднимусь на поверхность, где нет такого сильного давления, мне будет казаться, что глаза вот-вот выпрыгнут у меня из орбит, а внутренности вылезут наружу. Я знаю об этом со слов моего дядюшки. Ему самому пришлось однажды испытать такое, когда он в последнюю секунду сорвался с крючка. А ты вот, пожалуй, не сможешь долго прожить здесь: как-никак, ведь ты всего-навсего треска.

— А ты сам живешь здесь с тех пор, как был икринкой? — полюбопытствовал Тронд.

— Я? — Красный окунь затрясся от смеха. При этом он проглотил изрядное количество воды. — Нет, мы, морские красные окуни, не появляемся на свет из икринок. Наши матери рождают нас живыми. Я знаю, так бывает лишь у немногих рыб, поэтому мы — редкостное семейство… Знаешь ли, мне сдается, что тебе уже пора наверх, у тебя такой бледный, измученный вид!

— Да, спасибо! — ответил Тронд и быстро поднялся к поверхности, где он чувствовал себя хорошо.

Обо всем, что ему довелось увидеть и услышать на дне моря, он рассказал своим приятелям. После этого им так захотелось повидать свет, что они условились сразу же отправиться в путь.