«Ггггггррррррргааааааавввввввллллл!!!» Это был вопль из ада – утробный, полный отчаяния, как из-под воды или будто у кого-то горлом пошла кровь. Что еще хуже, он исходил из комнаты, соседствующей с новым офисом, который парни окрестили «апартаменты 666».

Решив ошарашить мир новой игрой DOOM, ребята переехали в довольно мрачное место – семиэтажное здание в форме куба, с затемненными окнами, под названием Town East Tower. Башня, как и сами геймеры, казалась чем-то аномальным в пригородном ковбойском районе Мескита. По обеим сторонам шоссе Линдона Джонсона располагались торговые точки местных предпринимателей: «Подержанные автомобили великана Билли Баррета», магазинчик Шеплера Western Store и самая значительная достопримечательность города – Родео Мескита. Хотя в башне размещались юридические конторы и автошколы для водителей грузовых автомобилей, по сравнению с остальной частью города она выглядела так, словно упала сюда, на землю, из открытого космоса.

Сейчас же звуки, доносившиеся из стоматологического кабинета, находившегося по соседству, были такими, будто кто-то в муках рожал пришельца. На самом деле их издавал пациент, которому срочно потребовалась трахеотомия – и дантист решил выполнить ее собственноручно. Крики пациентов и звук стоматологической бормашины стали постоянным музыкальным сопровождением, на фоне которого протекала жизнь id. Для группы парней, работавших над игрой о демонах, такой саундтрек был в самый раз.

Если честно, то осенью 1992 года все складывалось для id как нельзя лучше. Wolfenstein и Spear of Destiny активно обсуждались в компьютерных журналах и изданиях, пишущих об условно-бесплатном ПО. Всеобщее одобрение превратило парней, а также их издателя, Apogee, в настоящих героев движения shareware. Эти две компании безраздельно властвовали в чартах shareware, занимая первые четыре позиции благодаря двум Commander Keen, Wolfenstein 3D и одной оригинальной игре Apogee – сайд-скроллинговому шутеру с дерзким, похожим на Шварценеггера главным героем Дюком Нюкемом. Пресса назвала Apogee примером одной из «самых выдающихся, пусть и неожиданных историй успеха в индустрии компьютерных развлечений <…> [Apogee] теперь готова противостоять Большим Парням».

Казалось, единственной компанией, не участвовавшей во всей этой шумихе вокруг Apogee, была id. Ребята полагали, что Скотт Миллер, несмотря на связывавшую их дружбу, не выполнял своих обязательств. Эта информация поступила от Шона Грина, сотрудника Apogee, с которым Ромеро подружился после выпуска Keen. Шон был закоренелым геймером и страстным программистом из Гарленда. Он носил длинные волосы и обожал громкую рок-музыку; он рос изгоем в своем маленьком консервативном городке и был вынужден ходить в вечернюю школу, так как наотрез отказывался стричься. В Apogee Шон издевался над теми, кто приходил жаловаться на то, что в Wolfenstein убивают собак, заявляя им, что они «могут и людей убивать».

Он сообщил Ромеро и о более серьезных претензиях – и прежде всего от тех, кто не мог дозвониться и заказать игры id. Некоторые сотрудники Apogee целыми днями стреляли друг в друга бумажными пульками из рогаток. Многие из них были простыми студентами: Скотт нанял их, разложив в компьютерных магазинах флаеры: «Любите играть в игры? Сможете за доллар в час разговаривать по телефону и играть?» Apogee не имела компьютерной сети, поэтому заказы царапались на огрызках бумаги, а потом насаживались на гвоздь.

Кевин Клауд, отличающийся от остальных сотрудников id деловой хваткой, попытался дозвониться до Apogee, но не смог. Настало время что-то менять. Конечно, Скотт сильно помог им в самом начале, но сейчас в нем не было никакой нужды. Зачем отдавать пятьдесят процентов прибыли с продаж, когда можно получать целиком всю сумму? DOOM наверняка станет событием в мире компьютерных игр, не менее значимым, чем Wolfenstein, если не более. Джей, Том, Адриан и особенно Ромеро, который со времен ухода из Softdisk все время искал пути расширения компании, согласились. Единственный, кто высказался против и не постеснялся в выражениях, был Кармак.

Как он частенько говорил, все, что его заботило, это возможность работать и иметь деньги на пиццу и диетическую колу, чтобы не умереть с голоду. Он не горел желанием управлять крупной компанией, поскольку считал, что чем больше у них будет бизнес-обязательств, тем меньше времени останется непосредственно на создание игр.

Джей уверял его в обратном. «Мы станем по-настоящему независимыми, – объяснял он. – Будем создавать собственные возможности. Нам не придется ждать, пока они постучат к нам в дверь. Мы просто откроем ее, схватим их за шиворот и втащим в дом». Наконец Кармак согласился: со Скоттом придется расстаться.

Скотт воспринял новость спокойно. На самом деле он уже какое-то время ожидал того момента, когда id захочет соскочить, и был благодарен парням за сотрудничество и дружбу. Игры, созданные id, помогли Apogee взобраться на вершину, а лично Скотту и его партнеру Джорджу Бруссарду обзавестись спортивными автомобилями. Правда, сейчас уже не только id разрабатывала успешные игры для Apogee. Скотт публиковал еще ряд авторов, в том числе Тима Суини, одаренного программиста из Мэриленда, выпускавшего популярные тайтлы под брендом Epic MegaGames. Апогеем достижений Apogee стал Duke Nukem, занявший первую позицию в чартах shareware, следом шел Wolfenstein с сиквелом на подходе. И хотя Скотту не хотелось терять id, теперь он точно знал, что без них не пропадет.

Скотт Миллер оказался не единственным, с кем id пришлось расстаться, прежде чем приступить к DOOM. Митци постигла та же участь. Она была всеобщим бельмом на глазу еще с тех пор, как начала переворачивать корзины с мусором в домике у озера. Со временем она стала еще более неуправляемой, кидалась на прохожих и спокойно гадила по всей квартире. А после того как она описала новехонький кожаный диван, который Кармак купил с гонорара за Wolfenstein, он не выдержал.

– Митци оказывала дурное влияние на мою жизнь, – сказал он. – Я отвез ее в приют для животных. М-м-м.

– Что? – воскликнул Ромеро. Кошка настолько прочно ассоциировалась с Кармаком, что парни даже шутливо упомянули ее в Кодексе компании как его «вторую половину», а теперь, значит, ее нет? «Ты хоть понимаешь, что это означает? – не унимался Ромеро. – Они же ее усыпят! И никто не заявит на нее своих прав».

Но Кармак лишь пожал плечами и вернулся к работе. Правило было едино для всех: будь то кошка, компьютерная программа или человек. Когда что-то становилось проблемой, от этого следовало избавиться, при необходимости даже хирургическим путем.

Тому не понравилось то, что он увидел, когда шагнул внутрь черного куба. По сравнению с креативной, веселой атмосферой дома у озера и их нынешней квартирой новый дом id казался нежилым и стоял особняком. Зато у всех будет собственный кабинет. У всех… кроме Тома.

В первый же день парни выбрали себе по комнате. Кармак и Ромеро облюбовали соседние, а Адриан и Кевин, которые все сильнее сближались, решили поселиться вместе. Тому понравилось угловое местечко в просторной комнате с окном. «Это будет отличный кабинет, – заявил он. – Нужно всего лишь возвести несколько дополнительных перегородок». Остальные согласились. Но сделать все быстро не получилось. Всякий раз, когда Том напоминал об этом Джею, тот говорил, что работа ведется. От злости и отчаяния Том повесил на то место, где должны были быть стены его креативного уголка, две длинные занавески.

И это оказалось не единственным проявлением возникшего напряжения в команде. Ромеро как-то стал отдаляться, или, как называл это в шутку Том, «жонглировать битами», с того момента, как они переехали. Том частенько сидел в своем укрытии и смотрел, как Ромеро веселится с Адрианом и Кевином. Ему было грустно оттого, что он не с ними. Отчасти это объяснялось тем, что их творческие манеры слишком разнились. Казалось, между дизайнерами и технологами – огромная пропасть. А все началось тогда, когда Ромеро выбрал Wolfenstein – быструю, брутальную игру, соответствующую возможностям графического движка Кармака, отдав ей предпочтение перед более топорным миром Keen с большим многообразием персонажей. Том по-прежнему оставался главным гейм-дизайнером id, но у него не было ощущения, что он занимается любимым делом. При этом он не терял надежды, что во время работы над DOOM все еще поменяется в лучшую сторону.

Первые обсуждения показали, что это очень даже возможно. Встречи проходили в комнате для переговоров с видом на шоссе. Парни сидели за большим черным столом и, наслаждаясь пиццей, высказывали свои идеи относительно демонов Кармака. Они решили делать экшен-игру, в которой бы объединились научно-фантастический саспенс из Aliens и фильм ужасов категории B Evil Dead II.

Но Том как креативный директор был решительно настроен создать не очередной бессюжетный шутер от первого лица, а наполненную глубиной, более кинематографичную игру. Ведь в Wolfenstein не было никаких эмоций, никто не сочувствовал тем, кого убивали.

«Может, нам рассказать историю ученых, находящихся на обратной стороне Луны? – предложил он. – Как будто они изучают какую-нибудь аномалию, и вдруг откуда ни возьмись появляются пришельцы? Но по мере продвижения вперед они понимают, что это мифологические демоны из ада, и впадают в шок. Дальше становится еще страшнее. А потом будет эпизод, где выясняется, что на Луне есть магнитные поля, а там – две аномалии. И вот ученые идут туда, преодолевают весь этот ад, выбираются – и тут вдруг оказывается, что ад был в нашем измерении и искажает все, к чему мы привыкли в первых эпизодах».

Однако Кармак Тома не поддержал. «Сюжет в игре, – произнес он, – сродни сюжету в порнофильме: конечно, он там предполагается, но не доминирует». Том заскрежетал зубами. «Более того, – продолжал Кармак, – технология в этот раз будет совсем иной. Зачем делать еще одну игру, состоящую из уровней и эпизодов? Вместо этого создадим параллельный мир. Тогда игроку не нужно будет проходить через дверь, за которой его ждет абсолютно новый уровень; у него появится ощущение, что он перемещается по единому огромному пространству».

Тому не понравилась идея. Она шла вразрез с их уже отработанной формулой, не раз приносившей успех. Геймерам нравилось заканчивать один уровень или эпизод игры, а затем переходить к следующему. Том бросил взгляд на Ромеро. Но тот снова принял сторону Кармака. Недовольный исходом, Том вернулся в свой укромный уголок.

Не только Ромеро понимал всю важность концепции Кармака. Однажды Джей и Кевин вышли на улицу покурить и обсудить покупку компанией полиса страхования ключевых лиц на случай, если с Кармаком что-нибудь случится. Когда Кевин предложил оформить такую страховку на всех членов команды, Джей ответил: «Остальным можно легко найти замену». Благодаря своим технологическим инновациям Кармак оставался бессменным Мастером Игры, хранителем свода правил.

С самого начала было ясно, что DOOM будет единственной в своем роде. Все фишки, с которыми Кармак экспериментировал в Shadowcaster, теперь становились востребованы. Наиболее интересным являлся эффект затемнения – когда виртуальное пространство постепенно погружается в абсолютный мрак. В ходе работы Кармаку следовало принять ряд непростых решений, способных сделать технологию жизнеспособной. А это означало, что с чем-то придется расстаться.

Программирование – наука, располагающая весьма лимитированным набором ресурсов; разработчик может рассчитывать только на ту мощность, которой обладает аппаратное и программное обеспечение компьютера. Осенью 1992 года Кармак все еще программировал в режиме VGA, обеспечивающем отображение 256 цветов. Задача, стоявшая перед ним сейчас, заключалась в том, чтобы, используя доступные средства, добиться постепенного перехода к черному.

Ему предстояло выбрать в палитре цвета, позволяющие получить, например, шестнадцать оттенков красного, от самого светлого до совсем темного. Кармак написал программу, благодаря которой компьютер мог использовать оттенок в зависимости от того, в какой части помещения находится персонаж. Если это было большое, открытое пространство, компьютер делал быстрый пересчет и применял самые темные оттенки для отрисовки следующей секции. По мере продвижения игрока вперед компьютер начинал осветлять фон: предметы, находящиеся ближе, всегда были более светлыми, чем те, что располагались вдали. Таким образом виртуальный мир казался не только реалистичнее, но и гораздо демоничнее.

Но это было еще не все. И Кармак, и Ромеро хотели уйти от тайловой архитектуры своих предыдущих игр; Keen и Wolfenstein выстраивались из «кубиков»: небольшие квадратные тайлы графики, собранные вместе, превращались в одну большую стену. Сейчас же Два Джона, и особенно Ромеро, добивались более плавного дизайна, более свободной формы – они создавали мир, похожий на настоящий, со стенами разной высоты и огромными, неровными, порой причудливой формы комнатами. В Wolfenstein стены располагались под углом в девяносто градусов; в DOOM они будут под самыми разными углами.

Кармак был готов попробовать свои силы; компьютеры становились все мощнее, то же касалось и его навыков. Он начал экспериментировать с изображением более крупных полигонов произвольной формы, а также накладывать текстуру на потолки и пол. Заглянув однажды Кармаку через плечо, Ромеро присвистнул – подобную реакцию у него уже не раз вызывала работа коллеги. Кармак объяснил ему свою задумку со светом и полигонами, а также рассказал о других вещах, которые планировал сделать: немного ослабить систему безопасности игры, чтобы упростить хакерам возможность ее модификации, а также частично ввести режим сетевой игры, чтобы геймеры могли сражаться плечом к плечу.

Ромеро моментально разглядел потенциал технологии Кармака, который, по его же собственному признанию, он даже не мог вообразить. Ромеро как программист мог разговаривать с Кармаком на его языке: превращать свое художественное видение в код, разрабатываемый Кармаком, и таким образом воплощать всю затею в жизнь. В тот момент, когда Ромеро увидел эффект затемнения, в его мозгу стали возникать разные образы. «Скажи, а можно ли менять яркость света на лету, – спросил он, – или придется просчитывать все заранее?»

– Ну, – ответил Кармак, – я могу сделать свет динамическим.

– Круто! Тогда пускай у нас будут стробы! Только представь: ты пробегаешь через комнату, и – бз-з-з! бз-з-з! бз-з-з! – свет вырубается!

Ромеро побежал обратно к себе и включил редактор карт – программный шаблон, который они с Томом использовали для создания мира DOOM. Это напоминало архитектурный эскиз будущего дома. На экране появлялось нечто похожее на плоский чертеж, вид сверху. Кликнув мышкой и проведя вниз линию, Ромеро принимался рисовать стены. Еще один клик – и он мог посмотреть на свое детище изнутри. Адриан и Кевин в это время занимались текстурами – по сути дела, обоями, чтобы дизайнер уровней мог потом декорировать ими стены.

Имея под рукой все эти инструменты, Ромеро собирался применить инновацию Кармака, чтобы DOOM наконец обрела жизнь. Кармак был профессионалом, и Ромеро это отлично понимал – и как программист, ценящий изобретательность коллеги, и, что не менее важно, как геймер, никогда не встречавший ничего подобного ни на PC, ни на какой-либо другой платформе. Он явно развлекался, придумывая комнаты, освещенные стробоскопом, и парящие в воздухе стены. Ему очень хотелось лишний раз выставить технологию Кармака в выгодном свете. Тот же был несказанно счастлив: его не только высоко ценили, но и дорожили им. Что может быть лучше? Ромеро тоже распирало от самодовольства; имея в своем распоряжении инновацию Кармака, он мог покорять новые высоты.

Том же, напротив, был подавлен. После первого обсуждения планов id он в одиночку занялся созданием руководства, в игровой индустрии больше известного как «проектная документация»; он описывал персонажей, их мотивацию, историю. «Все начинается с того, – писал он, – что игрока отправляют на военную базу, проводящую эксперименты на Луне. Внезапно что-то идет не так, и ученые случайно обнаруживают портал, ведущий в ад; открыв дверь, они выпускают сонм чудовищ». Само действие начинается с игры персонажа в карты с другими солдатами. Внезапная вспышка света – появляются демоны и разрывают лучшего друга героя на куски. Том хотел, чтобы героя, видящего такую картину, тут же охватил страх. Он назвал обреченного на смерть персонажа Buddy – дав ему имя того героя, за которого играл в Dungeons and Dragons.

Но его труд не нашел должного отклика у коллег. Первый удар нанес Кармак, небрежно бросивший, что больше не заинтересован в создании параллельного мира для DOOM и игра могла бы вернуться к более традиционному дизайну уровней. «Но я потратил два месяца на написание проектной документации, полагая, что в ее основе лежит тот мир, который ты хотел!» – воскликнул Том. Замечание Кармака означало, что теперь Тому придется все переделать.

«Твоя библия DOOM нисколько не помогает нам в создании игры, – возразил Кармак. – Ведь мы никогда раньше ничего подобного не писали, так какая необходимость в этом сейчас?» Игре не требовалась предыстория. Герой все время чего-то боялся, но ему необязательно было знать почему. Кармак велел Тому бросать библию и поупражняться с технологией, как это делал Ромеро. «Понимаешь, мне еще нужно довести ее до ума, – объяснил Кармак. – Так что, пожалуйста, поэкспериментируй. Может, подбросишь какую-нибудь идею». Он даже посоветовал Тому сходить в библиотеку и почитать о военных базах: может, он что-то почерпнет из книг.

Ромеро полностью разделял это мнение. И хотя ему очень нравилось то, что Том уже описал в библии DOOM, он понимал, что сюжет, где у каждого игрока свой герой, не сочетался с технологией Кармака. В DOOM не было времени рассиживаться. Игра обещала быть не просто брутальной и динамичной, как Wolfenstein, но даже превзойти ее по этим параметрам.

Том отказался от этой затеи раз и навсегда. Как показывала пусть и не долгая история компании, в id уже успел выработаться определенный алгоритм, который отражал профессиональную идеологию Кармака: изобретать что-то, оптимизировать, а затем избавляться от ненужных составляющих, мешающих движению вперед. Так было во всех играх: сначала Keen был заброшен ради Wolfenstein, потом пожертвовали «полом» и «потолком» в погоне за скоростью. То же самое происходило и в жизни команды: Эл Викувиус, Скотт Миллер и даже кошка Митци – их всех стерли из программы одним росчерком. Было совершенно непонятно, кто или что станет следующим.

Ромеро вошел в кухню, размахивая грубой карикатурой на Бургер-Билла, известного геймера, который, по слухам, по несколько дней хранил бургеры у себя в столе. Том, Кевин и Адриан, гогоча, ввалились вслед за ним. Ромеро прикрепил картинку к стулу и взял нож для разделки мяса. Настало время мести.

Ребята подписали с Биллом контракт, чтобы он конвертировал или портировал Wolfenstein для Super Nintendo. Срок сдачи работы приближался, а Билл все еще не продвинулся ни на йоту. Наконец он признался, что у него возникла проблема: он не имел права договариваться с id, будучи сотрудником издательства Interplay, поскольку, согласно уставу компании, любая работа, которую делал их сотрудник, являлась ее собственностью; и теперь портированная версия Super Nintendo принадлежала Interplay.

Парни пришли в ярость. «Ясно, – процедил сквозь зубы Ромеро, – вот какое дерьмо получается, когда полагаешься на других людей». Том достал карандаш и набросал отвратительную карикатуру на Билла с куском мяса в зубах. Ромеро вырвал картинку у Тома из рук, заявив, что для Билла пробил час расплаты. Ребята стали по очереди кидать в изображение Билла ножи, подзадоривая друг друга, а потом перешли с картинки на стул, на котором она висела, и начали расшатывать и ломать его. Через несколько дней, когда Билл пришел навестить их, на полу все еще лежали щепки. Билл бросил взгляд на нож, увидел свое имя, нацарапанное на лезвии, и смиренно спросил: «Э-э-э, что это?» Его уволили. Кармак сам портирует игру.

Такого рода шуточки стали входить у id в привычку. Уже давно в компании существовала своего рода креативная дедовщина: парни по очереди унижали друг друга, используя при этом художественные средства. Адриан сделал заставку для компьютера Ромеро: когда тот его включал, на экране появлялось его изображение в компрометирующих сексуальных позах. На волне успеха Wolfenstein Том сделал несколько своих фотопортретов. Так вот, однажды Адриан и Ромеро отправились в город, чтобы их немного подправить; наиболее изощренная версия включала в себя братвурст, яички из глины и банку взбитых сливок.

У братства id была даже своя «мамочка», офис-менеджер компании Донна Джексон, женщина с приятным южным акцентом и огромной шевелюрой, предпочитающая деловые костюмы розового цвета и румяна в тон. Донна быстро взяла бразды правления в свои руки. Она следила за тем, чтобы все были сыты, здоровы и счастливы; привозила парням пиццу, гамбургеры и содовую, утешала, если кто-то грустил. Когда-то она увлекалась азартными играми в казино Шривпорта, но очень скоро стала метким стрелком в играх id. Она называла парней «мои мальчики». Те величали ее «мисс Донна», а иногда «мамочка id».

Но так как мисс Донна была их «мамочкой» по контракту, никто не боялся, что она начнет им выговаривать за их выходки. Порча офисного имущества стала делом спортивного интереса. В комнатах повсюду валялись нерабочие клавиатуры, поломанные мониторы, разбитые диски. Ромеро мог подойти к Кевину и в шутку заявить: «Эй, Кевин, эта мусорная корзина называет тебя мазафака». Кевин обычно сухо спрашивал: «Правда?» – и переворачивал корзину вверх дном.

Но куда разрушительнее были фантазии парней, занимавшихся артом. DOOM оказалась именно той игрой, о создании которой всегда мечтал Адриан; она позволяла ему воплотить в жизнь свои самые кошмарные видения. Вместе с Кевином и остальными парнями они выдумывали до жути отвратительных существ: Imp, чудовище с красными глазами, похожее на снежного человека; его мышцы покрывала коричневая шерсть, а из плеч и рук торчали шипы; Демон, розовый бык с окровавленными зубами и рогами; и самый противный из всех, Кибер-Демон, с обнаженным торсом и пистолетом вместо руки.

Благодаря новой анимационной технике монстры на сей раз выглядели гораздо естественнее. Для Wolfenstein Адриану пришлось рисовать каждый кадр в отдельности, прорисовывая персонажа с разных сторон при ходьбе и во время бега. Теперь же парни решили объединить несколько методов. Сначала они лепили персонажей из глины, а потом снимали их в разных позициях на видео. Затем видеокадры сканировали, переносили на компьютер, раскрашивали и для достижения конечного результата оцифровывали с помощью специальной программы Кармака под названием Fuzzy Pumper Palette Shop. «Общее впечатление, конечно, довольно странное, – подытожил Кевин, – но таков уж DOOM».

Адриан и Кевин веселились от души, вставляя в игру собственные отсканированные изображения. Однажды Кевин закатал рукав свитера и встал позади видеокамеры, вытянув руку перед объективом: он по очереди стрелял из игрушечного пластикового дробовика и пистолета из Toys «R» Us; бензопилу – похожую на ту, что была у героя фильма Evil Dead II, – позаимствовали у девушки, с которой встречался Том. Эти картинки потом располагали в нижней части кадра, и игрок смотрел на происходящее с расстояния своей вытянутой руки, а на самом деле руки Кевина. Поддавшись вдохновению, Адриан отсканировал свои сапоги из змеиной кожи и использовал изображение для получения особой текстуры в одном из уровней игры. Как-то Кевин пришел на работу с разбитой коленкой, и парни отсканировали рану, чтобы впоследствии пустить снимок в дело. В причудливом мире DOOM могло пригодиться все что угодно.

К Новому году у парней уже многое было готово, так что Том напечатал пресс-релиз. «Даллас, штат Техас, 1 января 1993 года, очередная техническая революция в мире программирования PC, – написал он. – Игра DOOM компании id Software расширяет границы возможного на компьютере! В ней вы играете за одного из четырех солдат, отошедших от службы и внезапно оказавшихся в самом центре межпространственной войны! Вы находитесь на научной базе, ваши дни наполнены скукой и бумажной волокитой. Но сегодня рутине приходит конец. Демонические твари, одна за другой, нападают на вашу базу, убивая всех, кто попадается им на глаза. Находясь на краю гибели, вы вдруг осознаете свой долг: истребить врага и выяснить, откуда он появился. Правда вас потрясет!»

Том не без удовольствия описал новые, улучшенные технологии игры: наложение текстур, неортогональные стены, эффект затемнения. Ради прикола они вставили тизер о возможности играть нескольким геймерам одновременно, хотя им еще предстояло осуществить эту затею. «При использовании локальной сети в игру смогут играть до четырех геймеров, – писал Том. – При наличии модема или прямого соединения – только двое… Мы предполагаем, что станем причиной номер один снижения продуктивности компаний по всему миру».

Установив такую планку, Том, Ромеро, Адриан, Кармак и Кевин наконец в полной мере осознали, как все должно выглядеть. Игрок будет продвигаться вперед, глядя в дуло ружья, выступающее в нижней части экрана по центру. Комнаты будут зловещими, темными, в основном в серых, черных и коричневых тонах, иногда с ярко-голубым полом, а все стены (восьмиугольные, поярусные, с лесенками, ведущими из одной комнаты в другую), как и задумывалось изначально, – располагаться под девяносто градусов. Кармак сделал окна прямо в стенах, чтобы геймер мог видеть, что там, но при этом не знал, как туда попасть. В игре, конечно, были и источники света – флуоресцентные полоски на полу и потолке. В одном месте, проходя через раздевалку со шкафчиками, игрок даже обнаруживает демона розового цвета, парящего над душевой кабинкой.

К весне парням удалось свести несколько уровней воедино, создав альфа-версию, которую они показали друзьям, тестировщикам и кое-кому из журналистов. Computer Gaming World опубликовал восторженное превью. «Мы понятия не имеем, какая нечисть завелась в тихом, спокойном Техасе, – говорилось в нем, – но что бы это ни было, у ребят появились странные видения, и, что еще хуже, они магическим образом воплотили их в жизнь. DOOM – так называется их новое творение, в основе которого лежит невероятная графическая технология».

Несмотря на вызванный в прессе ажиотаж, Двум Джонам хотелось, чтобы Том еще доработал получившийся визуальный ряд. Том воспринял совет Кармака проштудировать книги о военной архитектуре слишком буквально. В результате строения выглядели банально, как настоящие военные базы. Том четко придерживался сценария своей библии DOOM, создав даже комнату, где солдаты сидели за столом и играли в карты. Многие помещения смахивали на настоящие офисы: с серыми стенами, полом, выложенным коричневой плиткой, даже с офисными стульями и картотечными шкафами. Ромеро полагал, что Том пытался таким образом поставить Кармака на место. Вроде как показать ему, что такое дизайн и как делаются дела.

Ромеро вернулся в свой кабинет, включил Dokken и принялся за работу. Далеко за полночь он все еще сидел, выделяя что-то на экране, кликая мышкой и делая чертежи в редакторе карт, постоянно переключаясь на перспективу от первого лица. Он знал, чего хочет: переделать военные бункеры, похожие на бетонные коробки, превратив их в нечто огромное, извилистое, странное, возможно, абстрактной формы. Проведя за этим занятием пару ночей, он получил желаемый результат, а затем позвал к себе парней и усадил за игру.

Действие начиналось в комнате с низким серым потолком. Двигаясь вправо, игроки подошли к стене с окошками, из которых просматривалось небо и то, что находилось снаружи, но при этом было непонятно, как туда попасть. Два софита высвечивали коридор. Казалось, это и есть выход. Но как только геймеры к нему приближались, он трансформировался в мостик, ведущий наружу. Над головой висело свинцовое небо. Вдалеке виднелись горы. По мере продвижения вперед мостик вел снова внутрь, на этот раз в комнату с более высоким потолком. Яркие прожекторы освещали зомби, вселившихся в бывших солдат, – выходя из тени, они обстреливали геймеров. Когда Ромеро прошел этот уровень, парни согласились, что это то, что надо. Банальные идеи Тома были отвергнуты. Идеи Ромеро единодушно одобрены. Вот каким должен быть дизайн! Вот какой должна быть DOOM!

Начиная с этого момента Том охладел к работе и затаил обиду. Ему казалось, что все, что бы он ни делал, просто выбрасывалось за ненадобностью. Это напоминало окончание шестого класса, когда половина парней становится качками, а половина гиками, и ты вдруг понимаешь, что выбрал не тот путь. Ромеро тоже, казалось, игнорировал его: никаких шуточек, никаких дурашливых попыток что-нибудь сломать, никаких голосов пришельцев. Остальные тоже не обращали на него внимания, зарубая на корню любую идею, которую он вносил. Вскоре Тому стало совсем невыносимо в id. Он нашел себе девушку и начал проводить больше времени вне офиса.

Как-то задолго до этого Кармак отозвал Ромеро в сторону и предложил уволить Тома. Но Ромеро знал, к чему это может привести. Давным-давно, пока никто из ключевых фигур компании не уходил или не был уволен, парни обсудили, как действовать в подобных ситуациях. Став самостоятельной бизнес-единицей, они договорились, что судьба id Software никак не должна сказываться на личной судьбе ее владельцев. Они помнили, какой урон нанесли Softdisk распри между сотрудниками, и теперь были категорически настроены избегать подобного в своей фирме.

Они подписали две договоренности. Во-первых, решение уволить кого-то из сотрудников должно приниматься единогласно (на тот момент Адриан, Ромеро, Том и Кармак были равноправными партнерами; Джей и Кевин владели меньшим пакетом акций). Во-вторых, если один из владельцев уходил, то терял все свои акции и не получал никаких процентов в будущем, поскольку парни не хотели, чтобы кто-либо уходил, – это угрожало успеху id. Иными словами, если Том сейчас их покинет, то не увидит и пенни прибыли за DOOM, не говоря уже о Wolfenstein и Keen. Ромеро убедил Кармака дать Тому еще один шанс.

Было и еще кое-что, что занимало думы Ромеро. Он снова собирался жениться. Его отношения с Бет, бывшей сотрудницей Softdisk, переросли в настоящую большую любовь. Девушка давала ему достаточно свободы для творчества, но вместе с тем он всегда знал, что не один и ему есть о ком заботиться. Бет была веселой, любила готовить и умела развлекаться. Она не интересовалась играми, но зато и не мешала Ромеро заниматься любимым делом.

После свадьбы 4 июля 1993 года Ромеро и Бет отправились в медовый месяц на Арубу. По возвращении Ромеро просто фонтанировал энергией. Хотя он до сих пор поддерживал тесный контакт с сыновьями, живущими в Калифорнии, годами не иметь семью было сложно. А отношения с бывшей женой, Келли, становились все более напряженными. Теперь же у Ромеро появилась новая семья, жизнь начиналась с чистого листа. Деньги от Wolfenstein поступали регулярно, так что он получал до ста тысяч долларов ежемесячно. Игра DOOM тоже обретала свое место. Все было хорошо. Все, кроме истории с Томом. Всех уже достало его поведение. Парни настаивали, чтобы Том ушел. И Ромеро сдался.

Он сам хотел сообщить эту новость другу, поэтому пригласил его к себе на домашний ужин, приготовленный Бет. Том очень обрадовался. Он уже давно не проводил времени с Ромеро. Ужин прошел как в старые добрые времена: они отпускали шуточки, обсуждали фильмы и игры. Ромеро никак не мог заставить себя обрушить на друга страшную новость. На следующий день держатели акций созвали собрание. Когда Том вошел, он увидел, что все сидят за столом переговоров, опустив глаза. «Том, – произнес наконец Кармак, – к сожалению, ничего не получается. Мы просим тебя уйти».

Тому показалось, что земля уходит из-под ног. Он услышал, как Ромеро пытался объяснить, что хотел ему сказать об этом прошлым вечером, но так и не смог. Том стоял, как воды в рот набрал. Он нашел на столе какую-то наклейку, отлепил ее и стал катать между пальцами. Несмотря на все тревожные сигналы в последнее время, он, похоже, ничего не замечал. Ему было неловко и больно. Возможно, дело тут не только в играх, думал он. Ему всегда казалось, что парням не нравилось его воспитание: он, в отличие от многих из них, вырос в полной семье. У него было высшее образование, и родители души в нем не чаяли. Том попробовал защищаться, говоря едва слышно обо всех тех вещах, которые он еще смог бы сделать для DOOM. Но в ответ последовала тишина. Вскоре его голос тоже затих. Парни попросили его выйти из комнаты, пока они будут обсуждать сложившуюся ситуацию.

Закрыв дверь, Том осознал, что что-то в нем изменилось. С его души словно камень свалился. Он ведь уже давно чувствовал себя несчастным, подавленным, ненужным; ему просто не хватало духу признаться в этом. Вся эта история напомнила ему многочисленные собеседования, во время которых человек в костюме раз за разом задавал ему вопрос, является ли предлагаемая работа действительно той, о которой он мечтает. Тогда и правда единственное, чего он хотел, это делать игры. Сейчас же, по истечении пяти лет, он вдруг понял, что ему нужно что-то другое. Войдя снова в комнату, он сказал: «Полагаю, парни, что мой уход из компании будет правильным решением». Его игре в id пришел конец. Для остальных же игра только начиналась.