27 октября, среда

Это была самая долгая ночь в жизни Татьяны.

Ей и раньше приходилось не спать сутки напролёт — например, в Новый год, но это совсем иное. Максимум, чего можно было ожидать, заснув в ответах праздничной гирлянды — утреннего разочарования. Сейчас же речь шла о смертельной опасности. Вдобавок в той жизни бороться со сном помогал телевизор, яркий электрический свет, весёлая компания — то, что осталось в прошлом.

Леонид отвлекал её разговорами, внимательно слушал её, даже пытался шутить. Получалось у него не очень хорошо, но женщина всё равно была ему очень благодарна. А из его объятий так не хотелось высвобождаться…

Сложнее всего оказалось, как и следовало ожидать, с девочкой — она клевала носом, и взрослым с большим трудом удавалось её растрясти. Несмотря на более чем вескую причину делать это, Татьяна чувствовала себя паршиво.

Пару раз заходили Денис и Михаил, но долго они не задерживались, предпочитая сидеть в зале.

Наконец, темнота за окном начала блекнуть. Рассветало мучительно медленно: небо заволокли плотные тучи, день обещал быть пасмурным, и, скорее всего, дождливым.

— Скоро ты уже сможешь поспать, дорогая, — Татьяна погладила щёку Ксении.

Девочка нашла в себе силы улыбнуться. На её бледном лице темнели круги под глазами. Женщина знала, что и сама выглядит хуже некуда — одни спутанные волосы, требующие мытья, сильно раздражали — но видеть в таком состоянии малышку ей было особенно больно.

Татьяна подошла к окну в спальне и выглянула наружу. Улица с этой стороны дома была пустынна — ни одного существа в поле зрения. Многоквартирные здания, находящиеся выше, на сопке, чёрными выжженными монолитами выделялись на фоне хмурого неба. На дороге тускло поблескивала серая жидкость, ставшая причиной аварии автобуса. Женщина надеялась, что намечающийся дождь смоет эту дрянь.

В комнату вошёл Михаил.

— Гляжусь в тебя, как в зеркало, — бросил он Леониду с кривой ухмылкой.

— Взаимно, — ответил тот. — Жуткое зрелище.

Афанасьев пожал плечами и сказал:

— Дряни, погубившей наш автобус, во дворе нет. И тварей тоже.

— Интересно, куда они делись, — произнёс Сутурин.

— А мне нет. Зато возле дома стоит несколько машин, и одна мне приглянулась. «Уазик», «буханка».

— Фургон? — с сомнением спросила Татьяна.

— Нет, микроавтобус.

— Ну тогда куда ни шло…

— Думаю, что смогу завести его без ключа, — продолжил Михаил. — Вот мой план: я сейчас один пойду к машине, подгоню её к подъезду, и вы быстренько выйдете.

— Ты уверен, что у тебя получится? — спросил Леонид.

— Это вообще к чему? — нахмурился Афанасьев. — Тебе поговорить хочется, или что?

— Нет, я…

— Вот и помалкивай! О твоей храбрости я не понаслышке знаю.

Сутурин хотел что-то ещё сказать, и Татьяна, как уже бывало, решила вмешаться, не желая развития конфликта:

— А как же наши припасы и топливо?

— Да, это проблема, — кивнул Афанасьев. — Всё нам вряд ли удастся забрать.

— И больше одной ходки не будет, да?

— Наверняка.

— Тогда возьмём столько, сколько сможем унести, — произнёс Леонид.

Он и Михаил обменялись взглядами, но ничего больше друг другу не стали высказывать к облегчению женщины.

Втроём мужчины принялись за дело. Афанасьев спустился в разбитый ПАЗ и передавал вещи стоящему на крыше Сутурину, а тот — на балкон Фролову. Татьяна перетаскивала тяжёлую ношу к входной двери. Ксении было не под силу помогать, и она просто ходила вместе с женщиной, продолжая бороться с сонливостью.

Много времени эта работа не заняла.

Люди подошли к двери, у которой громоздились сумки. Михаил засунул в карман куртки найденный среди вещей хозяев молоток, вытащил из-за пояса пистолет и посмотрел на остальных.

— Пошёл, — сказал он и отпер замок.

— Удачи, — произнесла Татьяна.

Парень кивнул и открыл дверь. Стоящий за его спиной Денис держал проём на мушке.

На площадке никого не оказалось. Афанасьев осторожно выглянул из квартиры и, убедившись в безопасности, направился вниз.

* * *

Держа оружие наготове, Михаил спустился по лестнице в неровном свете хмурого утра, пробивающегося через грязные окна, и увидел сломанную дверь подъезда в окружении деревянных щепок. Сглотнув, он высунулся наружу.

На улице по-прежнему не было ни одного существа, но Афанасьев всё равно двигался как можно незаметнее, прижимаясь к стене дома.

УАЗ находился на стоянке всего в десяти метрах от дома. Подбежав к автомобилю, парень посмотрел вверх и увидел на балконе Леонида. Кивнув ему, он дёрнул за ручку двери.

Предсказуемо заперто.

Михаил достал молоток и нанёс один точный и сильный удар, выбрав целью стекло не в окне, а в форточке. Негромкий треск нарушил тишину во дворе. Скривившись, Афанасьев просунул руку в проём, дотянулся до кнопки, блокирующей замок, и поднял её. Открыв дверь, он смахнул с сиденья осколки и забрался в салон. Решив попытать счастья, проверил солнцезащитные козырьки и «бардачок». Ключа не оказалось.

«Что ж, пойдём сложным путём», — подумал Михаил и наклонился, шаря под приборной панелью.

* * *

Внимательно наблюдая за «уазиком» и, особенно, территорией вокруг него, Леонид с неодобрением смотрел на открытую дверь микроавтобуса и торчащие из салона ноги Афанасьева. Понятно, что так удобнее, но и уязвимее же!

Время шло. Сутурин переложил пистолет в другую руку и вытер вспотевшую ладонь об одежду.

— Ну же! — едва слышно произнёс он.

Истекла ещё минута, прежде чем стартер УАЗа заскрежетал. Этот звук казался Леониду звоночком, приглашающим к обеду. Несколько секунд борьбы с машиной, и, наконец, двигатель взревел. Михаил полностью забрался в салон, захлопнул дверь и стронул микроавтобус с места.

Сутурин бегом вернулся в прихожую, со словами «Всё, пошли!» схватил свою часть ноши и толкнул незапертую дверь.

В открывшийся проём метнулась тёмная фигура.

Леонид инстинктивно выставил перед собой сумку, защищаясь. Ксения закричала и бросилась в спальню. Татьяна выхватила пистолет и прицелилась в существо. Денис застыл на месте.

Ворвавшийся в квартиру мужчина в спортивном костюме сбил Сутурина с ног. В серой руке что-то блеснуло.

«Нож!» — не столько со страхом, сколько с удивлением подумал Леонид.

Резкая боль обожгла кисть его правой руки, а в следующее мгновение грянул выстрел.

Пуля угодила в спину противника. Он дёрнулся и попытался снова атаковать.

Женщина нажала на спусковой крючок во второй раз, попав существу в шею.

Злобный рык сменился хрипом, и мужчина рухнул бы на Сутурина, если бы тот не успел отползти.

— Какого чёрта ты не стрелял? — рявкнула Татьяна, толкнув Дениса.

Тот отступил на шаг, его губы беззвучно шевелились.

— Сходи за Ксенией! — потребовала она и склонилась над Леонидом: — Сильно ранило?

— Не знаю. Болит адски, — процедил сквозь зубы он.

Женщина посмотрела на распоротый рукав куртки и стекающую на ладонь кровь. Сутурин знал, о чём она думала — на выстрелы и звук автомобильного двигателя эти твари сбегутся за считанные минуты.

— Ладно, — сказала она. — Я осмотрю рану в машине.

Леонид кивнул и поднялся. Нести в пострадавшей руке он ничего не мог, поэтому закинул на плечо лямку сумки.

Вернулся Фролов с девочкой. Она словно стала ещё бледнее.

— Я… я прикрою вас, — сказал парень.

— Сними сначала с предохранителя, — посоветовал ему Сутурин.

Денис взгляну на оружие, и возникшее изумление на его лице быстро сменилось страхом.

Татьяна, видимо, хотела что-то прибавить, но в итоге ограничилась очередным приказом:

— Забери канистру.

С верхних этажей донёсся звук шагов. Ещё минимум два существа спускались к ним.

Люди, двигаясь, уже не заботясь о сохранении тишины, пустились по лестнице вниз.

УАЗ ждал их у подъезда. Михаил стоял у открытой настежь боковой двери, нервно осматриваясь.

Разбрасывая ногами деревянные щепки, остальные выжившие выбежали наружу. Афанасьев перехватил часть вещей и начал закидывать их в салон. Он заметил кровь на руке Сутурина, да и выстрелы наверняка слышал, но ничего не стал спрашивать.

Когда все сели, Михаил обежал УАЗ и прыгнул за руль.

Из подъезда вышли двое противников. И куда больше показалось из соседних домов.

Микроавтобус понёсся прочь со двора. Сбив одно из оказавшихся на пути существ, Афанасьев вывел автомобиль на дорогу и прибавил скорости.

— Смотри, как бы снова не вляпаться в то серое дерьмо! — предупредил его сидящий рядом Денис.

— Второго раза не будет, — отрезал Михаил.

Татьяна помогла Леониду снять куртку. Осторожно закатав пропитавшийся кровью рукав свитера, она посмотрела на рану.

— Плохо дело? — спросил мужчина.

— Пока не пойму. Ксюша, подай аптечку, будь добра. Она в той сумке.

Девочка выполнила просьбу, старательно не смотря на пострадавшую руку Сутурина, а потом вернулась на заднее сиденье, забравшись на него с ногами.

— Похоже, тебе опять приходится меня чинить, — улыбнулся Леонид.

Татьяна тоже ответила улыбкой, и на несколько секунд их взгляды встретились.

* * *

Бутылка водки, в которой оставалось меньше половины её дурманящего содержимого, упала с дивана. Не разбилась, но звук оказался достаточно громким, чтобы разбудить Анатолия. Он с усилием разлепил опухшие веки и туманным взором огляделся.

Мужчина сидел там, где и начал возлияния — на диване в комнате отдыха. Нахмурившись, он попытался привстать и угодил рукой в почти пустую консервную банку. Из бутылки на полу толчками выливалась водка.

В порыве мгновенно вскипевшего гнева отбросив жестянку в угол, Проценко встал и сделал несколько неуверенных шагов. Голова не раскалывалась, просто мерзко ныла, во рту… лучше попытаться не обращать внимания. Он подошёл к окну и выглянул наружу.

Разумеется, «зомби» были здесь, ломясь в двери автосервиса.

Мужчина поднял с пола бутылку и допил то, что в ней оставалось.

Закашлявшись и едва справившись с позывом к рвоте, Анатолий направился во внутренний двор. Отперев гараж, он заглянул в полутёмное помещение и убедился, что его пленник никуда не делся. На зрение сейчас нельзя было полагаться, однако Проценко показалось, будто «зомби» стал ещё бледнее. И только! Никаких признаков мучений, всё та же ненависть в глазах…

— Да когда ж ты сдохнешь, мать твою?! — выпалил Анатолий и пнул связанное тело.

Противник дёрнулся, зарычав сильнее.

— Ага, хрен тебе! — сплюнул мужчина. Посмотрев на пустую бутылку, которую по-прежнему сжимал в руке, он с размаху бросил её в грудь «зомби». Когда она не разбилась, Проценко рассвирепел и, подобрав, кинул её снова — на этот раз на пол в непосредственной близости от лица пленника.

С дребезгом бутылка разлетелась, часть осколков порезала кожу на лице противника. С удовлетворением посмотрев на потёкшую из ран серую кровь, Анатолий вышел из гаража и вернулся в автосервис.

Новая порция алкоголя начала давать свой эффект. Он ещё был способен осознать, что совершает ошибку, но тело уже действовало.

Открыв дверь внедорожника, мужчина забрался за руль. Огладив заранее приготовленный (хотя и вовсе не для того, что он сейчас собирался делать) автомат Калашникова на соседнем сиденье, Проценко завёл двигатель и подогнал машину к воротам. Действуя так же, как и в прошлый раз, он отпер замок сам, а открыл их с помощью автомобиля.

Растолкав сгрудившихся у здания «зомби», «Тойота» выкатилась на автостоянку, а потом и на дорогу. Некоторое время внедорожник двигался очень медленно. Анатолий внимательно смотрел по сторонам, и скоро увидел то, что хотел.

Большая группа «зомби» (не менее трёх десятков) шла по тротуару — почти как обычные пешеходы.

Проценко включил магнитолу. Он уже слушал эту кассету, а, благодаря дотошно подписанному вкладышу, даже знал, какая композиция зазвучала: «Pretty Maids — Night Danger». Из динамиков грянул тяжёлый рок. Мужчина повернул регулятор громкости до оглушительного уровня.

Когда существа его тоже заметили, он резко вывернул руль, одновременно нажимая на газ.

Автомобиль с рёвом рванулся в их сторону. Играючи перескочив через бордюр, внедорожник оказался на тротуаре и стремительно понёсся прямо на «зомби».

«Тойота» снесла сначала мужчину преклонного возраста в поношенной одежде, затем парня и девушку, идущих рядом друг с другом, следом дряхлую женщину, потом…

Удары тел о «кенгурятник», закрытое решёткой лобовое стекло и крышу поглощались рёвом из динамиков, но зато хорошо чувствовались.

И повторялись. Снова. Снова. СНОВА!

Стрелка спидометра отклонялась немного назад, когда автомобиль сбивал очередного противника.

Анатолий смеялся. В голос. Настолько сильно, что у него из глаз выступили слёзы, и он, утирая их, почти не смотрел, куда несется машина. Да и зачем? Внедорожник то и дело подскакивал. Может, это бордюры, отделяющие тротуары от примыкающих дорог, а может подмятые «зомби» — не всё ли едино?

Мужчина вывел «Ленд Крузер» на проезжую часть. На капоте остался мужчина в строгом костюме-тройке. Его лицо было разбито, правая рука застряла между прутьями в решётке на лобовом стекле, поэтому он не соскальзывал с машины. Водитель выполнил несколько резких манёвров, намереваясь избавиться от непрошенного пассажира, но ничего не получалось. Тогда Проценко ударил по тормозам.

Внедорожник накренился, борясь с инерцией. Рука мужчины изогнулась под неестественным углом, и он свалился, наконец, с капота, прокатившись вперёд на несколько метров.

Снова взревел двигатель, и тело исчезло под внушительными колёсами «Тойоты».

Разобравшись с одной группой «зомби», Анатолий отправился на поиски другой. Он нашёл свою цель на территории сквера. Внедорожник снёс металлическую ограду и покатил по клумбам, взрывая землю и выдирая с корнями пожухлую траву. Проценко позволил себе немного порезвиться под неумолкающий тяжёлый рок, кружа по этому участку, а потом вырулил на пешеходную дорожку, по которой к нему приближались «зомби».

Не менее полусотни. Среди них были и дети, но нога мужчины не щадила педаль газа.

Махина врезалась в толпу, подобно шару в кегельбане.

Анатолий вопил, не переставая. Он думал, что подпевает бешено-истеричному голосу рок-певца, однако на самом деле из его рта доносились лишь нечленораздельные звуки.

Разметав часть «зомби», «Тойота» вырвалась из их массы, отъехала немного в сторону, после чего развернулась и, выбрасывая из-под колёс землю, понеслась обратно.

Стрелка спидометра двигалась вверх, достигнув цифры 80. Водитель издал торжествующий крик, когда внедорожник с грохотом вонзился в толпу. Скорость резко упала.

Проехав несколько метров, «Ленд Крузер» замер, не в силах двигаться дальше. На машину обрушились многочисленные удары уцелевших существ, пытавшихся добраться до человека в салоне. Они буквально облепили машину, закрыв обзор. Ничуть не смутившись, Анатолий включил заднюю передачу и выжал газ. Побуксовав, внедорожник двинулся обратно по уже сбитым и подмятым телам, покачиваясь. Враги соскользнули с помятого капота, но видимость всё равно оставалась плохой, потому что лобовое стекло оказалось залито их серой кровью.

Откатившись на несколько метров, «Тойота» взревела и повторно бросилась в поредевшую толпу, на этот раз углубившись дальше.

Снова назад. Вперёд.

И так до тех пор, пока от большой группы не остались лишь отдельные чудом уцелевшие «зомби» в окружении своих агонизирующих собратьев.

«Кенгурятник», несмотря на монолитность, был изрядно деформирован. Вдобавок одного из его креплений сломалось, и он теперь висел, держась только за правую сторону и покачиваясь в такт неровностям. Решётка перед лобовым стеклом тоже пострадала, однако само оно уцелело, хотя и покрылось трещинами. Поскольку из-за крови через него мало что было видно, а от зеркал заднего вида остались изломленные основания, Проценко включил омыватель. Щётки «дворников» сначала размазывали серую жидкость — пришлось потратить немало воды, прежде чем они начали чистить.

Что касается важных узлов машины, то они не особо пострадали. Разве что подвеске прыжки по бордюрам и телам не пошли на пользу.

Заляпанный «Ленд Крузер» выбрался на центральную улицу и некоторое время относительно спокойно двигался по ней. На этот раз искать пришлось дольше и за время вынужденного бездействия уровень адреналина в крови Анатолия начал падать. Раздосадованный этим, он прибавил газу и устроил себе гонку с препятствиями, в роли которых выступали брошенные автомобили. Тяжёлая «Тойота» не была предназначена для лихих манёвров, да и глазомер у мужчины сейчас оставлял желать лучшего, поэтому неудивительно, что он несколько раз задел машины, добавляя своему внедорожнику новые вмятины.

Показалась очередная группа «зомби». Они массово заходили в один из магазинов.

— Уж не за покупками ли отправились?

Шутка, несмотря на банальность, вызвала у Проценко новый взрыв смеха.

Он взял с соседнего сиденья автомат, приспустил немного стекло на двери и высунул ствол наружу.

«Ленд Крузер» медленно покатил вдоль витрин, не пострадавших в первый день хаоса, хотя само здание местами выгорело.

Мужчина нажал на спусковой крючок.

Выстрелы всё-таки смогли перекрыть завывания тяжёлого рока. Посыпались разбитые стёкла. Взметнулись в разные стороны ошмётки хлеба, фруктов и овощей, посыпалась крупа, сахар, соль, полилось молоко и растительное масло. Вдребезги разлетелся товар вино-водочного отдела, стекая с полок на пол. Затем пришла очередь телевизоров и прочей бытовой техники. Следом одежда.

Анатолий менял рожок за рожком. В салоне «Тойоты» повис запах разгорячённого оружейного масла и пороха. Грохот выстрелов был просто чудовищный в столь замкнутом пространстве, но мужчина, казалось, не замечал всего этого, тщательно простреливая витрину за витриной и с неизменным удовлетворением смотря, как падают «зомби».

Несмотря на состояние, в котором находился, Проценко всё-таки заметил, что полы в торговых залах, куда так стремились существа, покрывала серая жидкость.

Наконец, «Ленд Крузер» миновал магазины и, набрав скорость, понёсся прочь от места бойни. Анатолий бросил автомат на заднее сиденье и, смахнув на пол пустые рожки, шумно выдохнул. Он выключил музыку, которая с окончанием эйфории стала невыносимой. Рокот двигателя после недавней какофонии казался колыбельной. Все стёкла были заляпаны кровью существ, в том числе и лобовое, на котором выделялись лишь очищенные «дворниками» участки.

Проценко больше не охотился на «зомби», и всё равно машину носило из стороны в сторону. Несмотря на все его усилия, она упорно не желала следовать по прямолинейной траектории — даже наоборот, чем сильнее он сосредотачивался, тем хуже был результат. При этом скорость он не почти снижал, надеясь как можно скорее вернуться домой и провалиться в небытие.

Но добраться до пункта назначения ему было не суждено.

На очередном повороте Анатолий не удержал внедорожник на намеченной траектории и зацепил стоящую на дороге «восьмёрку», уже пострадавшую в аварии. Массивное колесо с лёгкостью взгромоздилось на капот легковушки, послужившей трамплином. «Тойота» подскочила, завалилась сначала на бок, а потом и на крышу. Люк над головой мужчины, неожиданно оказавшийся внизу, с треском лопнул. Автомобиль скользил вверх колёсами по проезжей части, высекая снопы искр, пока не упёрся в припаркованный грузовик.

* * *

На стекле появились косые размазанные капли — начал моросить холодный осенний дождь.

Вконец опустошённая, Татьяна отдалась во власть жёсткого сиденья. И на относительно ровной дороге автомобиль ощутимо потряхивало, но ей это уже не мешало. Лежащая рядом Ксения свернулась калачиком и уснула.

Женщина смотрела на безжизненный пейзаж за окном. УАЗ возвращался на трассу по объездной дороге, с которой открывался вид на закопчённые дома, расположенные на сопке. Татьяна с лёгкостью представляла, как промозглый ветер с низким гулом проносится по лишённым окон выгоревшим квартирам, как дождевые капли беспрепятственно проникают в чьи-то недавние жилища — а скоро их сменит снег.

«Неужели это и вправду конец?»

Безумная мысль. Что она и остальные выжившие знают? Что они видели? Два брошенных города? Ужасно, но в масштабах даже не мира, а страны — капля в море. Терять надежду сейчас просто глупо и явно преждевременно… зато так легко.

«Уазик» объехал очередной брошенный автомобиль с мёртвым водителем в салоне. Глядя на уткнувшегося в руль покойника, женщина подумала о многих тысячах людей, умерших в один миг и лежавших на улицах этого и других городов. К счастью, на дворе конец осени, а не разгар лета. Не хотелось представлять, что начнётся с наступлением весны…

Поглощённая мрачными размышлениями, Татьяна начала дремать. Бесконечные потряхивания и гул двигателя при других обстоятельствах мешали бы ей, теперь же они лишь сильнее убаюкивали.

Внезапно автомобиль резко затормозил. Женщина не успела среагировать и врезалась в спинку впереди расположенного сиденья. Ксения упала на пол, тотчас проснувшись и вскрикнув.

— Вы чего там, обалдели? — выпалила Татьяна, помогая девочке подняться.

— Этого ведь не было! — вместо ответа растерянно произнёс Леонид, не оглянувшись на пассажирок.

— Точно — мы вчера здесь проезжали, — подтвердил Денис.

— Та-а-а-к, — протянул Михаил.

Убедившись, что Ксения держит себя в руках, женщина прошла вперёд и через лобовое стекло увидела, что машина стоит у развилки, ведущей либо на Новоспасский цементный завод, либо прочь от города. Вот и КрАЗ с распахнутыми дверями. Всего в десятке метров от грузовика трасса, по которой прошлым вечером приехал ПАЗ, скрылась под слоем серой слизи. То же самое творилось на обочинах. И это пятно было гораздо крупнее погубившего автобус.

— Оно отрезает нам пути к отступлению, — промолвил Фролов.

— Чепуха! — отмахнулся Афанасьев. — Да мы и не собирались возвращаться в Зареченск.

— Что же это такое? — спросила, не обращаясь ни к кому в отдельности, Татьяна.

— Чем бы ни было, оно быстро распространяется, — сказал Леонид.

— Сразу надо было меня слушать! — процедил сквозь зубы Михаил, осторожно объезжая КрАЗ и выводя «уазик» на трассу. — Не заезжали бы в эту дыру, так ничего бы и не случилось.

Женщина видела, что Сутурин хочет оправдаться, несмотря на то, что первым идею проверить Спасск озвучил не он, а Фролов. Не желая становиться свидетельницей этого бессмысленного унижения, она уже хотела вмешаться, когда мужчина сам передумал и хмуро уставился в окно.

* * *

С каждым километром УАЗ удалялся от зловещего пятна. Леонида не покидало ощущение, что слизь неуклонно следует за автомобилем, выступая прямо из асфальта сразу за колёсами. Он несколько раз оборачивался, убеждаясь, что это не так, но неприятное предчувствие не отпускало.

И всё-таки когда Михаил был вынужден снова остановиться, Сутурина бросило в жар.

Огромное серое пятно раскинулось на территории, сопоставимой со стадионом.

— Начинаю верить в твою версию, Денис, — мрачно изрёк Михаил, затягивая ручной тормоз. — И что нам теперь — возвращаться в Спасск?

— Наверняка ещё не все дороги блокированы, — сказала Татьяна.

При всём желании Леонид не разделял её оптимизма. Ему в сознание закралась безумная мысль, что слизь преследует только его, ведь именно он её первым обнаружил и однажды смог убежать от неё, оставив в качестве «утешительного приза» «Волгу» Афанасьева.

— Может, попробуем потихоньку проехать? — предложил Фролов.

— Не знаю, не знаю… — покачал головой Михаил. — Ночью я по этой штуке не мог ни тормозить, ни рулить.

— Если мы там застрянем, то пиши пропало, — поспешил напомнить Сутурин. — Лучше сначала проверить пешком.

— Тоже так себе идейка, — хмыкнул Афанасьев. — И считайте меня трусом, но мне совсем не хочется туда идти.

— Я пойду, — не мешкая, сказал Сутурин.

Ответ на взгляды всех, кто был в машине, он прибавил:

— Никакого геройства. Кто-то должен это сделать — вот и всё. Не вижу причин, почему не я.

— У тебя рука поранена, — напомнила Татьяна. — Тебе вообще повезло, что вены не задеты.

— В данном случае важны скорее ноги, — заметил Леонид.

Осуждающий взгляд женщины говорил сам за себя: наверняка она решила, что он хочет произвести на неё впечатление. Однако на самом деле мужчина надеялся изменить, наконец, враждебное отношение Михаила. Он терпеть не мог быть у кого-то в чёрном списке — тем более сейчас, в немногочисленной группе выживших, которым ещё немало времени предстоит провести вместе.

Поэтому, не дожидаясь новых возражений Татьяны или ещё кого-нибудь, Сутурин открыл дверь и вышел наружу. Женщина последовала за ним, через несколько секунд вылез и Денис. Афанасьев остался за рулём.

Дождь продолжал нудно моросить. По обеим сторонам от дороги росли деревья, в мрачном свете тусклых солнечных лучей, с трудом пробивающихся через серую пелену, искривлённые ветви выглядели отталкивающе. Но ничего по-настоящему угрожающего пока в поле зрения не было.

— Денис — прикрывай нас всех, — обратился к парню Леонид.

Молодой человек побледнел, вспомнив о случившемся в квартире. Уверенно глядя на него, Сутурин едва заметно кивнул, давая понять, что одна осечка — ещё не повод выбрасывать оружие.

— А ты… аккуратнее, — ответил Фролов.

— Постараюсь.

Леонид и подошёл к границе серого пятна и посмотрел на деревья. Слизь покрывала стволы до определённой высоты — около метра.

«Как известь на тополях в парке», — подумал он.

То же самое касалось и нескольких автомобилей, оказавшихся на захваченной территории — они напоминали животных, застрявших в глубокой грязи. Вещество лежало на кузовах на удивление ровным слоем, будто защитная плёнка.

Мужчина занёс ногу над блестящей поверхностью, на которой застыли не впитывающиеся капли дождя, и, наступив, замер.

Подошва провалилась в слой слизи на несколько сантиметров.

— Ну и? — нетерпеливо спросил Михаил, открыв дверь и встав на порог «уазика».

— Вроде ничего, — произнёс Леонид.

После чего переместил вторую ногу, постоял немного и двинулся вперёд.

— Как будто по грязи, — прокомментировал свои ощущения он. — Если быть аккуратным, то идти можно.

— Идти ладно — а ехать?

— Трудно сказать. В принципе, если резко не газовать и не тормозить…

Внезапно подошва ботинка скользнула вперёд. Не успел Леонид даже выругаться, как оказался лежащим на спине. Какое-то время он растерянно смотрел на хмурое небо, а потом, закряхтев («Ударился копчиком — больно, чёрт побери!»), попробовал подняться.

Не вышло. Совсем.

Руки лишь безвольно елозили по скользкой поверхности.

— Лёня! — услышал он испуганный голос Татьяны.

— Я не ушибся, — соврал он. — Сейчас встану.

Однако после десятка безрезультатных попыток его оптимизм угас. Казалось бы, вот он — ровный и твёрдый асфальт, всего-то в трёх метрах, только вернуться на него оказалось гораздо сложнее, чем мужчина рассчитывал.

Сутурин чувствовал, как слизь затекает под одежду и в рукава, скользит по затылку. На одно жуткое мгновение он поверил, что она движется целенаправленно. Подавляя панику, он решил изменить тактику и оттолкнуться ногами. Тщетно — как он ни старался, ему не удалось сдвинуться ни на сантиметр. Ноги лишь разгребали слой серого вещества, который тут же восстанавливался. В мозгу возникла неприятная ассоциация с паутиной, в которой сколько ни барахтайся, а вырваться не удастся.

«Тогда где же паук?»

Эта мысль стала последней каплей. Что-то невразумительно мыча, Леонид принялся отчаянно размахивать конечностями, даже попытался перевалиться на живот — всё безрезультатно.

— Что за чёрт?! — выпалил Денис, забыв о том, что нужно глядеть по сторонам.

— Я не могу встать! — смог разборчиво крикнуть Сутурин.

Остальные испуганно смотрели, как он елозил на одном месте, словно жук, неспособный самостоятельно перевернуться.

— Неужели настолько скользко? — вскинул брови Михаил.

— Иди сюда и проверь! — огрызнулся Леонид.

Через пару минут барахтаний силы его иссякли, и он замер, тяжело дыша. Самостоятельно освободиться не получалось — вся надежда была на товарищей, о чём он им напомнил, так как они, похоже, не осознавали всю серьёзность ситуации:

— Может, поможете мне?!

— Погоди, сейчас что-нибудь придумаем, — отозвалась Татьяна.

— Там, в «уазике», есть верёвка? — подскочил к Афанасьеву Денис.

— А я почём знаю? — пожал плечами тот, выбираясь из-за руля. Наскоро обыскав наиболее очевидные места под сиденьями и в багажном отделении, он хмуро констатировал: — Нету.

— А если ветку взять? — предложила женщина.

— Это мысль, — кивнул Михаил.

Ему не понадобилось просить Фролова помочь — Денис побежал вместе с ним к ближайшему дереву. Схватившись за наиболее длинную ветку, они попытались её согнуть.

— Помочь? — спросила Татьяна, в бессилии топчущаяся у границы пятна.

— Сами справимся. Ты пока гляди в оба!

Помучавшись с полминуты, мужчины всё-таки сломали упрямую ветку и вернулись на дорогу.

— Лёня, хватайся! — крикнул Михаил и бросил её Сутурину.

Тот поймал с первого раза.

— Готово! Только Вам придётся тащить меня самому — я бы рад, да не могу ничем пособить. Упереться решительно не во что.

— Ладно. Денис, давай — раз-два, взяли!

Мужчины вместе схватились за ветку и потянули, что есть силы. К их удивлению, особого сопротивления они не встретили, словно на том конце был не взрослый человек, а ребёнок. Леонид с поразительной лёгкостью заскользил по слизи, а потом резко остановился, упершись плечами в чистый асфальт.

— Ничего себе! — выдохнул Афанасьев. — Как пушинку.

Ещё один рывок. На этот раз силу они приложили не зря, и полностью вытащили Сутурина из ловушки. Попробовав подняться на ноги, Леонид снова едва не упал и с остервенением вытер подошвы ботинок о дорогу. Потом осмотрел себя и сплюнул:

— Вот гадость!

Со спины он был весь в слизи: волосы, куртка, штаны, обувь…

— Ты как? — приблизилась к нему Татьяна.

— Мне жутко противно, но в остальном вроде цел. Ну ещё зад болит, — признался-таки Сутурин и улыбнулся. — Не переживай, с этой травмой тебе точно не придётся возиться.

— Да даже если бы и пришлось, — повела бровями она.

Сделав вид, что не заметил этого высказывания, Леонид присел и, опустив ладони в ближайшую лужу, принялся тереть их одна о другую. Мало-помалу вещество практически стёрлось.

— Ну что ж — выступление нашего храбреца развеяло мои сомнения, — сказал Михаил. — ТУДА мы не поедем.

— И не говори, — кивнул Денис. — Выходит, возвращаемся?

— Куда, интересно?

— Блин — это дерьмо на редкость въедливое! — выругался Леонид.

Он скинул испоганенную куртку, но этого было мало. Пройдя к «уазику», Сутурин встал за открытой дверью, хотя Татьяна и не собиралась смотреть в его сторону, а Ксения уткнулась в окно лбом и дышала на стекло, наблюдая, как оно запотевает.

Пришлось поменять всё, включая нижнее бельё. Да ещё и водой из лужи смыть попавшую на кожу слизь. Дрожа от холода, Леонид осмотрел повязки на плече и кисти.

Они тоже пропитались.

Одевшись по пояс и натянув майку, он обратился за помощью к женщине. Размотав бинты, она с тревогой увидела, что слизь проникла и в раны. Несмотря на возражения Михаила, Татьяна промыла их питьевой водой и наложила новые повязки.

Когда выжившие вернулись в машину, Афанасьев сказал:

— Ну, предлагайте, умники — что дальше-то делать?

— У меня только одна идея, — ответила женщина. — Кружить и проверять другие дороги мы можем ещё долго, да только стоит ли? Зря сожжём топливо. И потом — мы все вымотаны. Нам надо поспать.

— Ага, а эти твари почуют наш сон и придут, — проворчал Денис.

— Мы достаточно далеко от города, так что, может, и нет, — пожал плечами Леонид. — Хотя кого-нибудь на дежурстве я бы оставил.

— Я пас, — тотчас заявил Фролов.

— И я не смогу, извини, — промолвила Татьяна, опустив глаза.

Сутурин и Афанасьев посмотрели друг на друга. Во взгляде парня мужчина не заметил агрессии, но и дружелюбным его нельзя было назвать.

— Я за рулём — мне и дежурить? — спросил Михаил.

— Нет, — ответил Леонид. — Я не против опять перехватить инициативу.

— Надеюсь, в этот раз получится лучше, — бросил Афанасьев. — Если что — буди меня.

Переставив «уазик» на обочину, он заглушил двигатель и принялся устраиваться поудобнее на сиденье.

Сутурин почувствовал на своей руке мягкую ладонь Татьяны, и неожиданно ему захотелось впиться в её губы горячим поцелуем. Подивившись самому себе, он, тем не менее, не стал прогонять эти мысли.

Они успокаивали и, главное, отвлекали от жжения в ранах, в которые попала слизь.

* * *

— Эй, вставайте, Вы живой?

— Да чёрт с ним, давай лучше машину проверим. По-моему, там много интересного.

— Но не бросать же его!

Анатолий открыл глаза… вернее, один глаз — второй почему-то не хотел слушаться. Дотронувшись до лица, мужчина почувствовал корку свернувшейся крови. Он огляделся, силясь понять, что произошло.

Мужчина находился в салоне внедорожника, только машина лежала на крыше. Он не пристёгивался перед тем, как устраивать охоту на «зомби», и, как ни странно, наверняка это его и спасло — неизвестно, сколько он пробыл без сознания и если бы висел вниз головой…

Потолок, ставший полом, был усыпан осколками стекла и всякой мелочёвкой, хранившейся в кармашках и «бардачке».

— Он жив! Я же говорил! — услышал Проценко голоса и, повернув голову, отозвавшуюся тупой ноющей болью, увидел молодого человека, заглядывающего в перевёрнутую «Тойоту».

— Радость-то какая — ещё один рот, — ответил второй, находящийся у задней двери внедорожника.

— Вы можете двигаться? — спросил первый парень.

— Вроде бы да, — произнёс Анатолий таким сиплым голосом, что ему пришлось, прочистив горло, повторить.

— Давайте я помогу Вам выбраться. Здесь опасно оставаться.

— Правда? А я думал перезимовать тут, — съязвил Анатолий. Алкоголь большей частью выветрился из его головы, и он начал осознавать, что натворил.

«Угробил так тщательно подготовленную машину! И сам чуть не убился! Вот идиот!»

Молодой человек не отреагировал на колкость (или не подал вида), и начал дёргать за ручку, пытаясь открыть дверь. Проём деформировался, поэтому ничего не выходило. Через окно выбраться тоже не получилось бы из-за решёток. Проценко лежал ногами в сторону пассажирского места. Приподнявшись, чтобы рассмотреть, как обстоят дела с другого борта машины, он увидел четырёх «зомби», лежащих на асфальте рядом с внедорожником. Они были мертвы — застрелены. Но может ли он доверять незнакомцам? Похоже, как минимум одного из них здорово заинтересовало содержимое багажника.

Оглядевшись и увидев среди царящего в салоне хаоса автомат Калашникова, Анатолий тотчас схватил его.

Парень заметил это и перестал дёргать ручку двери.

— Я всего лишь пытаюсь Вам помочь… — сказал он растерянно.

— Это не против тебя, — заверил его Проценко. — Попробуй открыть с другой стороны — там вроде не так стойку повело.

Молодой человек обошёл машину и почти сразу смог распахнуть пассажирскую дверь. Анатолию же пришлось покряхтеть, прежде чем он оказался свободен.

Раздался звон — второй незнакомец, на поверку тоже оказавшийся юнцом, разбил ногой стекло багажника.

— Эй, какого чёрта ты там делаешь? — рявкнул Проценко, вскидывая автомат.

— Тебе-то что — машине всё равно хана… — ответил парень, однако, увидев оружие, осёкся. — Спокойно, папаша, сэкономь патроны.

— Это я и собираюсь сделать. То, что лежит там — моё.

— Как некрасиво с твоей стороны — а мы вот потратили часть своих боеприпасов, чтобы спасти тебя от этих тварей.

Анатолий посмотрел на тела «зомби», потом на разбитый внедорожник. Да, спорить трудно — без помощи незнакомцев ему пришлось бы несладко. Даже если бы существа не смогли проникнуть в машину, они не позволили бы ему выбраться, и победителя этого противостояния угадать совсем нетрудно.

— Мы вовсе не собирались Вас грабить, — сказал первый парень.

— Я знаю, — ответил Проценко, продолжая сомневаться.

В конечном итоге его убедило то, что в автосервисе оставалось ещё предостаточно оружия. Всё равно на бессмысленную «вендетту» против «зомби» он потратил куда больше.

И ещё одна загвоздка. Транспорт. «Ленд Крузер» выведен из строя. Разумеется, поблизости есть другие исправные автомобили, но их поиск и угон потребуют времени, которого может не оказаться. И вес всех боеприпасов тоже не стоило сбрасывать со счетов.

Незнакомцы же приехали на милицейских «Жигулях», стоящих неподалёку с заведённым двигателем — в любой момент можно запрыгнуть в салон и умчаться прочь от угрозы.

А главное — они такие же люди, как и он. Он больше не один!

Проценко опустил автомат и спросил:

— Вы кто вообще такие? На гаишников не похожи.

— Выжившие, как и ты, — ответил молодой человек, разбивший стекло внедорожника. — Я Виталий, а вытащил тебя Слава.

— Анатолий, — коротко кивнул мужчина.

— Машину мы просто удачно нашли. Оттуда же и оружие, — сказал Вячеслав. — А у Вас откуда столько стволов?

Проценко помешкал. Первой мыслью было скрыть свой «источник», но потом он понял, что лучше пускай они мародёрствуют там, чем у него в убежище.

— Загляните как-нибудь в здание, рядом с которым стоят такие машины, — указав на «Жигули», предложил он.

— Ха, как же я сам не догадался? — рассмеялся Виталий. — Ладно, давайте поторопимся.

Анатолий помог парням перегрузить оружие в патрульный автомобиль, и они уехали прежде, чем к месту аварии внедорожника подтянулись ещё «зомби».

— А где вы укрываетесь? — спросил Проценко, когда машина тронулась с места.

— В здании банка на Кутузовской. Там убежище для выживших, — ответил Вячеслав, сидящий за рулём. Его товарищ вместе с Анатолием расположились на заднем сиденье.

— И сколько там всего человек?

— Восемь, включая нас.

— А ты? — бесцеремонная манера общения Виталия слегка раздражала Анатолия, который ему в отцы годился.

— У меня нет логова, если ты об этом, — ответил он.

— Да? — усмехнулся парень. — И как же тебе удалось выжить?

— Может, ты не заметил — моя машина была сродни крепости.

— Это верно, — кивнул Виталий и, сузив глаза, прибавил: — Но чтобы так её доработать напильником нужно укромное местечко. Или ты хочешь сказать, что и в нормальной жизни ездил на таком «броневике»?

— Теперь уже неважно, — отмахнулся Проценко.

— А что с Вами случилось? — спросил Вячеслав. — Как Вы попали в эту аварию?

— Не справился с управлением.

— Только я один чувствую запах перегара? — многозначительно заметил Виталий.

— Ну оштрафуй меня, — усмехнулся Анатолий. — Каждый справляется, как может.

— Тут ты прав, — ответил парень, и больше никто не произнёс ни слова.

* * *

Татьяну разбудил глухой удар, от которого машина покачнулась.

— Какого хрена? — услышала она озабоченный голос Дениса, а потом его же крик: — Твою мать! Подъём! Все!

— Что происходит? — спросонья пробормотала женщина, посмотрела по сторонам, и её глаза расширились.

Рядом с УАЗом стояло два человека с серой кожей. Они с тупой монотонностью наносили удары по лобовому стеклу, которое уже начало покрываться паутиной трещин. Что ещё хуже — впереди виднелась толпа как минимум из двух десятков существ, бредущих к машине. И у некоторых из них в руках были ножи, лопаты, толстые палки…

Рука Михаила метнулась к торчащим под приборной панелью проводам. Непродолжительный скрежет стартера, и двигатель завёлся.

Раздался звон, и боковое окно со стороны Дениса разлетелось на мелкие осколки. На этот раз молодой человек не растерялся, вскинул пистолет и выстрелил прямо в лицо попытавшегося достать его противника.

Через секунду сдалось под напором лобовое стекло.

Татьяна с ужасом смотрела на напирающих на автомобиль существ, Ксения съёжилась на сиденье и тихонько стонала; лишь Леонид словно не замечал ничего, продолжая неподвижно сидеть.

«Заснул, — подумала женщина. — Чёрт, Лёня, ты заснул!»

Михаил с трудом включил сопротивляющимся рычагом заднюю передачу.

УАЗ покатил прочь от толпы. Один из монстров схватился за проём выбитого лобового стекла и ехал вместе с машиной, при этом ещё и пытаясь схватить Дениса.

Фролов потратил ещё один патрон, и существо, бывшее когда-то юношей, сорвалось с автомобиля.

Афанасьев вовремя спохватился и остановил «уазик» в паре метров от серого пятна.

— Ты думаешь о том же, что и я? — спросил он у сидящего рядом молодого человека.

Они посмотрели друг на друга.

Татьяна похолодела, понимая, что они намеревались сделать. Но разве удастся прорваться через два десятка тел? Да ещё на автомобиле без капота и с наполовину разбитым лобовым стеклом?

Михаил включил первую скорость и нажал на газ. Затем, почти сразу, вторую, потом третью. Толпа была всё ближе. Женщина съёжилась, ожидая множественных ударов.

УАЗ покинул дорогу. Соскользнув в кювет и едва не опрокинувшись, автомобиль понёсся ещё быстрее, подпрыгивая на неровностях и нещадно растрясывая пассажиров.

Трое существ покинули трассу и вышли наперерез машине, за что поплатились, отброшенные мощным ударом. Голова одного из них разбилась о стойку лобового стекла, и серая жидкость брызнула в салон, попав на Дениса. Он выругался и попытался стереть мерзкую дрянь с лица.

Миновав толпу, Михаил вывел УАЗ обратно на трассу, действуя на этот раз аккуратнее и всё равно угрожающе накренив автомобиль.

— Вырвались! — выдохнул он и, не поворачиваясь, обратился к Сутурину, который, как ни странно продолжал спать. — Лёня, чёрт тебя побери, я же просил разбудить меня, если что!

Мужчина не отреагировал. Афанасьев присмотрелся к его отражению в зеркале и резко обернулся.

— Что… что с ним? — вскинулась Татьяна. Она перегнулась через спинку сиденья и потрясла Леонида за плечо.

— Эй, следи за дорогой, блин! — выкрикнул Денис, и Михаил был вынужден подчиниться, чтобы избежать аварии.

Женщина склонилась над продолжающим неподвижно сидеть Сутуриным. Его неестественно бледное лицо ярким пятном выделялось на фоне мрачного салона УАЗа.

— По-моему, он не дышит, — промолвила Татьяна. — И… у него губы посинели…

— Да что ты мелешь? — рявкнул Афанасьев, не решившись, тем не менее, снова обернуться.

Женщина взяла Леонида за неповреждённое запястье и попыталась нащупать пульс. Автомобиль качало, поэтому она некоторое время пыталась убедить себя, что просто не может сосредоточиться. Но потом ей ПРИШЛОСЬ признать очевидное. Она отпустила руку, которая безвольно упала на сиденье.

— Ну? — нетерпеливо спросил Михаил.

— Нет пульса. И кожа холодная, — промолвила Татьяна и посмотрела на сидящую в задней части салона Ксению. Её лицо выражало то же, что чувствовала женщина — страх и растущую панику.

— Как же так-то, а? — озадаченно произнёс Денис. — Что его могло убить? Эти твари ведь не успели добраться до нас.

— Может, сердце? — предположил Афанасьев, бросая взгляды в зеркало каждые несколько секунд.

— Сомневаюсь, — хмыкнул Фролов. — Хотя я его толком не знал.

— Так и я тоже. А ты, Таня?

Она закрыла потускневшие глаза Сутурина и зажмурилась сама, борясь со слезами. Ксения смотрела на неё, и женщина не хотела больше перед ней плакать, но сдерживаться было очень трудно.

Знала ли она Леонида? Ненамного больше, чем они. Она сомневалась, что кто-нибудь вообще действительно знал его — уединённый образ жизни и замкнутый характер способны успешно замаскировать даже самую интересную личность. Татьяна и сама не сразу увидела в нём больше, чем просто холостяка-затворника. Скромный школьный учитель, живший до недавнего времени с котом, особого интереса не вызывал. Заблуждалась ли она тогда? Нет. У неё был муж, которого она любила — пускай не безумно, и далеко не во всём и не всегда, но любила. И сейчас любит.

Однако, тесно пообщавшись с Леонидом в последнее время, она поняла, что на самом деле такое существование им было выбрано не столько по внутренним убеждениям, сколько от отчаяния. Он нашёл для себя единственный выход — никогда не теряя надежды, что однажды всё изменится. Именно об этом говорил его взгляд, когда он смотрел на неё.

А теперь уже поздно.

Татьяна всё-таки не удержала слезинки, заскользившие по щекам. Она хотела отойти от Сутурина, который теперь был не более чем бездушной оболочкой — и в этот момент заметила нечто странное. Снова взяв руку мужчины, только на этот раз другую, пострадавшую в стычке в квартире, осмотрела повязку, которую наложила на кисть совсем недавно.

В нескольких местах она пропиталась кровью.

Не красной.

Не веря своим глазам, Татьяна размотала бинты, открыв взору рану от ножа, покрытую поблескивающим серым веществом.

Точно такая же слизь, как на дороге.

«Но я ведь хорошо промыла порез!»

— Что ты там рассматриваешь? — донёсся до неё голос Михаила.

— Бог ты мой… — выдохнул Денис, тоже увидев это. — Выходит, его убила та дрянь, в которой он измазался?

— Что?

— Останови машину, — попросил глухим голосом Фролов.

Афанасьев подчинился, благо, в пределах видимости врагов не было. Едва УАЗ замер на обочине, Денис выскочил под струи усиливающегося дождя и принялся стирать с себя серую жидкость.

— Проклятье, — произнёс Михаил, глядя на Леонида. — И какого чёрта он попёрся на эту слизь?

— А ты это у себя спроси, — ответила Татьяна, проверяя вторую повязку, на плече Сутурина, сама не зная, зачем.

— То есть? — вскинул брови парень.

— Только не надо прикидываться невинным, ладно? — сорвалась на крик она.

— Да о чём ты? — тоже вспылил он. — Я его не посылал туда!

— Он чувствовал себя виноватым перед тобой. Ты не упускал возможности напомнить ему об этом.

— Всё равно я не хотел его смерти!

— Но и не остановил его!

— Откуда нам было знать, насколько это опасно?!

— Пожалуйста, хватит!!! — выкрикнула Ксения. — Перестаньте!

Татьяна повернулась, увидела, что девочка готова вот-вот разрыдаться, и пересела к ней, обняв.

— Прости, дорогая. Мы сорвались.

— Не надо ругаться, — проскулила Ксения.

— Не будем. Больше не будем, — прижавшись щёкой к её голове, сказала женщина и бросила взгляд на Михаила.

Тот вздохнул и переключил внимание на Дениса:

— Ну что ты там водные процедуры устроил?

— Оно убило Леонида — и оно на мне! — воскликнул парень.

— Я думаю, оно опасно, только если попадает в кровь, — заявила Татьяна.

Фролов замер.

— Ты уверена?

— Нет. Но я уже контактировала с этим веществом — и осталась жива.

— Может, всё дело в том, что его ещё и укусили? — предположил Михаил, старательно не смотря в её сторону.

— Может, — ответила Татьяна, почувствовав, как на неё навалилась усталость, словно и не было пары часов сна.

— Всё равно я хочу смыть с себя эту мерзость! — сказал Денис и снова принялся тереть лицо, а потом руки.

Никто его не торопил. Афанасьев достал из кармана куртки измятую пачку сигарет и закурил. Татьяна закрыла глаза, надеясь забыться. Ксения обняла её, утешая, словно они поменялись ролями.

Это стало последней каплей, и женщина расплакалась.

* * *

По окну, забранному снаружи решёткой, скользили водяные струи. Дождь припустил полчаса назад и постепенно набирал силу.

То же самое происходило и с раздражением Анатолия.

Когда он вместе с двумя парнями прибыл в банк, его оптимизм начал угасать. Восемь человек — много это или мало? Для Проценко, руководствовавшегося лозунгом «Трое — это уже толпа», ответ очевиден. Здание было достаточно большим, чтобы каждый нашёл себе укромный уголок, однако выжившие все собрались в главном зале, где в прошлые времена народ топтался у касс в ожидании своей очереди. Причина ясна — им интересно поглядеть на новоприбывшего. А уж известие о том, что вместе с ним Виталий и Вячеслав привезли оружие, и вовсе порадовала их.

Анатолия представили присутствующим. Он не пытался запомнить имён. Помимо парней, спасших его, в банке присутствовали: активно седеющий мужчина предпенсионного возраста; ещё один молодой человек совершенно невыразительной внешности; две дамы, лучшая пора которых закончилась лет десять назад; мальчонка, вряд ли успевший перейти в пятый класс, и относительно молодая женщина — судя по строгой одежде, работа её была скучна, как программа телевидения до «перестройки». Её имя Проценко всё-таки отложил в памяти — Вероника. Пожалуй, она была единственной, кто вызвал у него симпатию, однако он не собирался идти на поводу у чувств, родившихся не в мозгу, а метром ниже.

После знакомства Анатолий не без удовольствия разделил нехитрую трапезу с нынешними обитателями банка, а после отошёл в сторону и занял место у окна, где и пребывал до настоящего времени.

Пару раз к нему подходили, в том числе и Вероника. Все, как один, относились нему хорошо, были вежливы и даже участливы. Он не мог сказать, насколько они искренни, да это и не важно, по большому счёту. Всего-то полчаса пребывания здесь убедили Проценко, что он не желает видеть рядом с собой никого. НИКОГО. Это стало для него неприятным открытием, особенно учитывая, сколь мало людей осталось в городе (может, и больше, чем он думал, но всё равно ничтожное количество по сравнению с тем, что было недавно). Анатолий пытался себя убедить, что глупо строить из себя героя-одиночку, что только вместе они смогут выжить в окружении «зомби», что, в конце концов, ему, как и любому, нужно человеческое общение… Ничего не помогало. Мысль о том, чтобы вернуться в СВОЁ убежище с каждой минутой казалась всё заманчивее.

Ничто не мешало ему просто взять и уйти (благо, автомат Калашникова с полным рожком по-прежнему при нём). Тем не менее, мужчина колебался. От банка до автосервиса далеко, пешком добираться слишком опасно, да и небольшое это удовольствие: прогуливаться по улицам, заваленным обломками зданий, разбитыми машинами и трупами, которые наверняка уже начали пованивать.

Нужен транспорт. Эх, как же жалко «Ленд Крузер»! Но что сделано — то сделано (вернее, наделано). Когда Виталий и Вячеслав привезли Проценко сюда, он обратил внимание, что, помимо милицейских «Жигулей», на которых они приехали, на заднем дворе банка стояли оранжевый «Москвич-412» и синий РАФ-2203.

Микроавтобус ему одному ни к чему, а вот легковушка — в самый раз. Он осознавал, что выжившие вряд ли обрадуются такому развитию событий, поскольку вернуть машину он не сможет, а поехать с кем-то не согласится, чтобы не выдавать своё убежище.

«Надо было сидеть у себя и не высовываться!» — в который раз укорил себя Анатолий.

В одном он не сомневался: как бы ни сложились обстоятельства, он не хотел крови этих людей.

* * *

Никто не собирался бросать Леонида.

На улицах городов лежали тысячи тел, но это ничего не меняло. Сутурин был одним из выживших, из тех, кто уцелел после начала эпидемии. В силу естественного иммунитета или по другой причине — неважно.

Татьяна не принимала участия в похоронах Леонида, если так можно было назвать происходящее. Она сидела вместе с Ксенией и глядела в окно, ничего не видя.

Подогнав УАЗ к ближайшему чахлому лесу, Михаил вместе с Денисом вытащил тело Сутурина из машины, и они отнесли его в сторону от дороги. Лопаты у них не было, а когда Фролов предложил раздобыть её в городе, женщина уверенно заявила, что в этом нет необходимости.

Леонид мёртв, осталась лишь оболочка, которая, несомненно, тоже заслуживает почестей, но не ненужного риска. В какой-то мере успокаивало, что теперь, когда животные тоже изменились, они не притронутся к трупу.

Основную же причину своей категоричности Татьяна не решилась озвучить. Она хотела поскорее избавиться от покойника — просто чтобы его не было.

И забыть. Всё.

Конечно, глупо и импульсивно, но если она даст волю своим истинным чувствам, то сломается. Она бы и не противилась — какой смысл вообще в подобной жизни? — если бы не ещё один человек, ради которого стоило продолжать бороться.

Ксения.

Найдя более-менее подходящее место, Михаил и Денис положили тело и прикрыли его наломанными здесь же ветками. Явно не удовлетворённые такой церемонией, они вернулись к УАЗу.

— Куда теперь? — спросил Афанасьев, забравшись в кабину.

— Трасса перекрыта слизью, — ответил Фролов, располагаясь в салоне, — так что, похоже, обратно в город.

Рядом с водителем он садиться не стал, поскольку через отсутствующую половину лобового стекла вода свободно заливала пассажирское сиденье, и каждый взмах единственного уцелевшего «дворника» усугублял ситуацию.

— Выходит, затея провалилась? — нахмурился Михаил.

— Я этого не говорил. Есть и другие дороги, в конце концов. Рано или поздно мы найдём чистую.

— М-да, — хмыкнул Афанасьев и, помедлив, посмотрел в зеркало на сидящую позади женщину. — А ты что скажешь, Таня?

— Лишь бы не стоять на одном месте, — ответила она.

Михаил опустил взгляд на указатель уровня топлива (оставалось меньше половины бака) и повёл автомобиль обратно в Спасск-Дальний.

* * *

УАЗ двигался по центральной улице города, лавируя между брошенными машинами. Когда он проезжал через перекрёсток, Денис повернул голову и посмотрел на здание администрации и кинотеатр «Аврора», из-за которого виднелся край городской площади.

На которой что-то происходило.

Поняв, что Михаил не заметил этого и продолжает вести автомобиль дальше, Фролов воскликнул:

— Стоп!

Афанасьев рефлекторно ударил по педали тормоза и раздражённо спросил:

— Что ещё?

— Я, кажется, снова видел то же… ну, что и на пути в Зареченск! — сбивчиво объяснил Денис.

Михаил нахмурился, но, к облегчению молодого человека, сдал назад, к перекрёстку.

— Вот! — показал пальцем Фролов. — Видите?

На площади находилось не менее сотни существ, бывших недавно людьми: все они стояли на коленях, словно в молитве, и периодически наклонялись, подбирая что-то.

Татьяна приподнялась, силясь разглядеть, что именно существа делают. Фролов же открыл дверь и встал в полный рост. Не удовлетворившись этим, он изловчился и забрался на крышу УАЗа.

— Так сильно хочешь, чтобы тебя заметили? — зашипел Афанасьев, но молодой человек его не слушал. С такой позиции ему было видно куда лучше, и очень скоро он догадался, что существа делают. Вернувшись в салон, он осторожно прикрыл дверь, чтобы не шуметь, и промолвил:

— Они… едят это.

— Чего? — вскинул брови Михаил.

— Точно тебе говорю. Площадь вся покрыта той серой слизью. Они её загребают и отправляют в рот.

— Тьфу ты!

— Я ещё когда в первый раз увидел подобное, заподозрил, что они так питаются. Теперь уверен.

— И что это нам даёт? — спросил Афанасьев, нервно барабаня пальцами по рулю.

— Объясняет, как они выживают, — сказала Татьяна.

— Они не живые, — отрезал Михаил.

— Они не едят нас, — продолжила она. — И животных тоже. Их силы поддерживает это вещество… чем бы оно ни было.

— И оно специально для них появилось из-под земли? — язвительно поинтересовался Афанасьев.

— Так ли это удивительно? — спросила женщина. — Лёня видел нечто подобное в лесу. Если это не пища для них, то я не знаю, что и думать.

— И оно же убивает нормального, не заражённого человека… — произнёс Денис, побледнев.

— Для этого оно должно попасть в кровь, и в немалом количестве. Наверное, именно поэтому Лёня умер — оно проникло в его рану на руке. А ты цел, поэтому достаточно того, что смыл эту дрянь.

Уверенный и спокойный голос Татьяны укреплял надежду Фролова в том, что ему действительно ничего не угрожает. Ему казалось, что он чувствует лёгкое покалывание на лице, но, скорее всего, это просто нервы.

— Ну хорошо, — вздохнул Михаил. — Они жрут это дерьмо. Отлично. На здоровье. Зачем тогда они на нас нападают?

— Понятия не имею, — покачала головой женщина. — Может, просто чтобы убить.

— Вздор!

— Есть идеи получше?

— Нет, — признал Афанасьев.

— А, по-моему, в этом есть смысл, — сказал Денис. — Они убивают нас, потому что мы не такие, как они.

— Животные действуют так же, — подтвердила Татьяна.

— Конечно, это не объясняет, откуда взялись эти пятна слизи, — прибавил он.

— Очень уж смахивает на спланированную операцию, — произнёс Михаил.

— Давайте уедем отсюда, пока нас не заметили, — предложила женщина.

Афанасьев кивнул и потянулся к рычагу переключения передач, но Денис его снова остановил и показал в противоположную площади сторону. Там находился виадук, проходящий над железной дорогой. За огораживающим территорию станции бетонным забором виднелся грязно-зелёный кузов и закопчённая крыша с торчащими из неё выхлопными патрубками.

— Это — наш билет отсюда! — просиял Фролов.

— Тепловоз? — изумилась Татьяна.

— Именно! — воскликнул он. — Я думаю, на нём мы сможем прорваться через эту серую дрянь.

— Ты думаешь? То есть, не уверен, да? — уточнил Афанасьев.

— А какие варианты? — вскинулся молодой человек, всецело захваченный этой идеей и не желающий слушать возражений. — Давай прикинем. По дорогам не то, что проехать — даже не пройти. Машину занесёт — и привет горячий. Ну а локомотив-то куда с рельс денется?

Он с нетерпением посмотрел на Михаила.

— Ладно, — после небольшой паузы сказал тот. — Но ты разберёшься, что к чему? Если я правильно помню, ты помощником работал, а не машинистом.

— Эй, я не «обезьянка» какая-нибудь, между прочим! — обиженно выпалил Денис.

— Не кипятись, — произнёс Афанасьев. — Просто скажи — ты действительно справишься с этой хреновиной? Без оговорок?

— Да, — ответил Фролов, ничуть не кривя душой. Он был уверен, что полученных знаний ему хватит с лихвой. Уж тепловоз без вагонов он точно сможет привести в движение. Правда, нельзя сбрасывать со счетов самое неприятное, что молодой человек даже не хотел озвучивать: — Главное, чтобы он был исправен.

— Важное замечание, — буркнул Афанасьев.

— Всё-таки это шанс! — снова повысил голос Денис. — Не лучше ли хотя бы ПОПЫТАТЬСЯ проскочить?

— Он прав, — сказала Татьяна. — Давайте вырвемся отсюда, докажем, что Лёня погиб не зря. Только все вместе, без разногласий. Миша?

Их взгляды встретились в зеркале.

— Ладно, — ответил он.

Фролов облегчённо выдохнул и одарил женщину благодарной улыбкой.

* * *

Долго искать подходящий съезд не пришлось — свернув за зданием суда, Афанасьев подогнал машину к железной дороге. Чуть поднатужившись, УАЗ перемахнул правыми колёсами через рельс и по шпалам быстро добрался до локомотива.

Татьяна посмотрела на тепловоз и поёжилась.

Безмолвная грязно-зеленая махина не выглядела обнадёживающе — и осознание того, что придётся лезть в её чрево, женщину совсем не радовало. Потёки масла на обветшалом кузове и пузырящаяся краска, из-под которой вниз тянулись ржавые разводы, напоминали кровь, сочащуюся из ран. Дождь только усиливал эту иллюзию. Круглые буферные фонари-фары, словно широко раскрытые глаза, казалось, внимательно наблюдали за людьми. Тележки, густо покрытые то ли мазутом, то ли маслом, то ли соляркой (то ли всем сразу), внушали уважение массивностью и кажущейся несокрушимостью.

В общую мрачную картину не вписывался только красочный герб СССР, пускай и выгоревший на солнце. На расположенном левее от него световом номере значилось: 2ТЭ10Л-2564.

— По-моему, эта рухлядь сама уже никуда не уедет, — скептически заметил Михаил.

— Не будем загадывать, — отмахнулся Денис и открыл дверь: — Наверное, я сначала попробую его завести, а уже потом будем грузиться.

— Я тебя прикрою, — сказал Афанасьев.

* * *

Фролов прошёл к лестнице у первой тележки. Дверь, к которой вели ступеньки, была распахнута. Он схватился за поручни и, поднявшись немного вверх, осторожно заглянул в полумрак, царящий внутри тепловоза.

Он увидел только вездесущую пыль и несколько сухих листьев. Полностью забравшись в локомотив, молодой человек мельком заглянул в кабину, убедившись, что реверсивная рукоятка, без которой вся затея потеряла бы смысл, на месте, после чего, хрустнув пальцами, попробовал задействовать аккумуляторную батарею.

Заработало!

— Да! — хлопнув от радости в ладоши, парень поочерёдно включил все автоматы.

В мрачном дизельном помещении, скудно освещаемом через узкие окошки, расположенные ближе к потолку, вспыхнули лампы.

Воодушевлённый этой победой, Фролов прошёл в кабину и сел на кресло справа — место машиниста. Несмотря на то, что он торопился, парень позволил себе несколько секунд насладиться этим долгожданным моментом. Пускай всё произошло совсем не так, как он представлял — главное, оно произошло!

«Если получится, я не только исполню свою мечту, а ещё и спасу новых друзей!» — с восторгом подумал он.

Проверив показания приборов, Денис занёс палец над кнопкой пуска. Он знал, что после её нажатия существа, если они рядом, непременно услышат шум и придут.

А вот запустится ли дизель — вопрос.

Дождь барабанил по крыше, его струи скользили по мутным лобовым стёклам, смывая пыль. Как же не хотелось нарушать эту безмятежность!

— Надо! Давай, действуй, — приказал себе молодой человек и утопил кнопку.

Раздался громкий механический визг. Молодой человек высунулся из окна и показал Михаилу большой палец.

— Что это за звук? — спросил Афанасьев. — Так надо?

— Да, — ответил Фролов.

— Нам уже лезть к тебе?

— Погодите, сейчас всё выясним.

Михаил недовольно посмотрел по сторонам и покрепче сжал пистолет.

Вой маслопрокачивающего насоса стих, сменившись нарастающим звуком вращающихся коленчатых валов. Казалось, дизель вот-вот «схватит», но в итоге ничего не произошло.

— Облом? — спросил во внезапно наступившей тишине Михаил.

— Не обязательно. Неизвестно, как давно тепловоз стоит тут заглушенный. Через пару минут попробую ещё раз, — оптимистично ответил Денис, облокотившись на раму окна.

— А побыстрее нельзя?

Фролов покачал головой.

Афанасьев многозначительно хмыкнул, но ничего не сказал.

* * *

Тем временем Татьяна вместе с Ксенией продолжала сидеть в УАЗе, стоящем рядом с локомотивом. Она перебралась с заднего сиденья поближе к двери, сжимая пистолет в холодной ладони и с нетерпением ожидая, когда же тепловоз соизволит завестись. Пока же он попусту привлекал внимание шумом какого-то визгливого механизма.

Снаружи Михаил непрестанно нервно оглядывался, и женщина вместе с ним опасалась, что вот-вот из-за ближайших кустов покажутся существа. Немного успокаивал забор по обе стороны от многочисленных путей железной дороги, но он был короче, чем бы ей хотелось.

* * *

— Попробуем ещё разок! — спустя две минуты томительного ожидания сказал Денис и снова нажал на кнопку пуска.

На этот раз дизель отозвался куда охотнее. И, наконец, он победоносно зарокотал, постепенно набирая обороты. Переведя контроллер на восьмое положение, молодой человек высунулся в боковое окно и с удовлетворением наблюдал, как из выхлопных патрубков вырываются клубы густого чёрного дыма.

Дизель ревел, сотрясая и тепловоз, и землю вокруг него.

— Так «газовать» необходимо? — выпалил Афанасьев, перекрикивая шум.

Фролов молча кивнул и перевёл взгляд на приборы.

Татьяна выбралась из машины и вопросительно посмотрела на Михаила. Он без лишних слов взял у неё сумку с припасами и начал забираться в локомотив. С тяжёлой ношей это оказалось непросто, один раз парень едва не оступился. Не успел он подумать о том, что Денис мог бы и помочь, как тот показался в дверном проёме.

— Надо поторапливаться! — произнёс Фролов, протягивая ему руку.

— Почему? — спросил Афанасьев, догадываясь, какой услышит ответ.

— Эти сволочи таки пришли.

— Ещё бы — на этот шум весь город сбежится!

Михаил спрыгнул обратно на землю и сказал Татьяне, чтобы она и Ксения забирались в локомотив.

Пропустив девочку, ловко преодолевшую лестницу, женщина неуверенно принялась карабкаться вверх, без энтузиазма держась за грязные поручни. В конце Денис подхватил её и помог забраться внутрь.

Перетаскивая сумки из УАЗа к тепловозу, Афанасьев увидел приближающихся существ. Их было около десятка, и они всё выходили из-за забора. Заставив себя сосредоточиться на работе, парень передавал вещи Фролову, который, в свою очередь, протягивал их Татьяне.

Когда Михаил схватил последнюю сумку, противники подошли к тепловозу вплотную. Молниеносно взобравшись по лестнице в локомотив, он закрыл за собой дверь, для верности заперев её изнутри. Прислонившись к ней спиной, Афанасьев пытался восстановить сбившееся дыхание, чувствуя, как дрожат от напряжения руки.

Места в тепловозе оказалось меньше, чем он ожидал — для размещения припасов пришлось задействовать и кабину. К тому же здесь рёв дизеля был всепоглощающим и всепроникающим. Бедная Ксения, стоящая в углу, приложила к ушам ладони. Поймав её взгляд, Михаил подмигнул девочке, и когда она улыбнулась в ответ, с удивлением осознал, что ещё способен испытывать счастье.

— Может, уже поедем? — с нетерпением спросила Татьяна, стараясь уложить сумки так, чтобы они не загромождали проход.

— Надо, чтобы вода и масло прогрелись хотя бы до сорока градусов, — ответил Фролов.

— Надеюсь, это произойдёт скоро, — пробурчала она.

— Этим гадам здесь до нас не добраться, — судя по тону, Денис верил в свои слова.

— Всё-таки я бы предпочёл уехать до того, как они постучатся в дверь, — сказал Афанасьев.

Словно только этого и ожидая, существа принялись в бессильной ярости обрушивать кулаки на равнодушный металл кузова. Некоторые из них проявили сообразительность и попробовали забраться по лестнице. Михаил, ещё раз перепроверив, надёжно ли заперта дверь, посмотрел в окно и лицом к лицу столкнулся с одним из противников.

— Денис, мать твою, давай шевелись! — выпалил Афанасьев.

— Уже почти, — донеслось из кабины.

Существо начало бить кулаком по стеклу. К счастью, действовало оно голыми руками, поэтому прозрачная преграда пока сдерживала натиск. Михаил предпочёл отойти от двери и, вытащив пистолет, держал её на прицеле.

— Ну же! — воскликнула Татьяна.

— Ладно, поехали! — проигнорировав пять недостающих градусов, молодой человек перевёл контроллер в нулевую позицию.

Рёв дизеля сразу утих — и звуки ударов по кузову стали отчётливо слышны.

Афанасьев встал в проёме кабины и, краем глаза продолжая следить за дверью, наблюдал за действиями Дениса.

Фролов отпустил тормоза локомотива, перевёл реверсивную рукоятку для движения вперёд и набрал пару позиций на контроллере.

Тепловоз, забурчав чуть громче, на удивление резво тронулся с места — Ксении пришлось схватиться за женщину, чтобы не упасть. Противнику, который добрался до двери, повезло меньше — он не удержался и упал на насыпь. Остальные существа также в течение нескольких секунд остались позади — лишь двое ещё цеплялись за поручни. В результате один из них всё-таки сорвался, а нога второго угодила прямо под колёсную пару и тут же была отделена от тела.

— Отлично, Денис! — потряс кулаками Михаил. — Похоже, твой план всё-таки сработал!

— Я же говорил! — молодой человек буквально светился от удовольствия.

Афанасьев догадывался, что это не столько от его похвалы, сколько от осознания того, что он управляет локомотивом самостоятельно.

— Фёдор Сергеевич бы гордился мной, — произнёс Денис и сник.

— А кто это? — спросил Михаил.

— Мой наставник, пожилой машинист. Отличный мужик… был.

— Может, и сейчас есть.

— Может, — неуверенно ответил Фролов и нажал на клапан тифона, подавая оглушительный гудок.

Больше следить за дверью не требовалось. Афанасьев зашёл в кабину и расположился на месте помощника машиниста.

— Так надо? — поинтересовался он.

— Ты про сигнал? Да нет, я просто пользуюсь случаем.

— Я про это, — Михаил указал на маленький светофор между лобовыми окнами, на котором горел белый огонь.

— Нормально. Так всегда на не кодируемых путях — а сейчас они все такие.

Денис щёлкнул тумблером, и светофор погас.

— Так спокойнее, — объяснил он. — А то проверка бдительности из нас всю душу вытянет своим свистом.

Локомотив выехал с запасного пути на главный.

Позади остался микроавтобус УАЗ, который Афанасьев так и не заглушил, и столпившиеся рядом с ним существа.

Покинув станцию, тепловоз выбрался на перегон, где без труда разогнался до шестидесяти километров в час. На этой скорости Денис решил проверить действие тормозов. Михаил внимательно слушал его комментарии, видя, что это очень льстит молодому человеку, да и его самого это неплохо отвлекало от дурных мыслей.

Фролов перевёл кран машиниста в пятое положение, а потом, выждав немного, и в четвёртое. Тепловоз начал замедляться. Когда стрелка скоростемера опустилась до цифры 40, Денис прекратил торможение и включил тягу, снова разгоняя локомотив.

Наблюдая за этими манипуляциями, Михаил мысленно присвистнул. Кто бы мог подумать, что этот парень окажется столь полезным?

В кабину протиснулась Татьяна и спросила:

— Во второй секции двигатель работает?

— Нет, — Фролов повернулся к ней, — а что?

— Хочу увести туда Ксению. Да и сама с радостью пойду.

— Смотри в оба! — встрепенулся Денис. — В дизельном и без врагов достаточно опасно! Когда я заглядывал туда, то заметил, что кое-где не хватает щитов пола — будь ОЧЕНЬ внимательна, а то мигом намотает на валопровод!

— Я поняла, — кивнула женщина.

— Давайте всё же я вас провожу, — предложил Михаил.

Во взгляде Татьяны промелькнуло сомнение, а потом она всё же согласилась.

Несмотря на размеры локомотива, в дизельном помещении приходилось буквально протискиваться между стенкой и угрожающими механизмами. Вдобавок тепловоз в подробностях «рассказывал» людям о состоянии пути, по которому двигался. Афанасьев, более чем серьёзно отнёсшийся к предупреждению Фролова, внимательно смотрел под ноги и следил за тем, куда ступают женщина и девочка. В некоторых местах вращающиеся валопроводы действительно ничем не были прикрыты, и даже думать не хотелось, что произойдёт, если малышка оступится.

Когда они втроём добрались до неработающей секции, то Михаил весь взмок. Здесь уже оказалось гораздо спокойнее, но не горел свет. Парень на всякий случай снова достал оружие и не опускал его, пока не дошёл до пустой кабины.

— Ну вот, прибыли, — сказал он.

Здесь рёв дизеля был почти не слышен. Тройной перестук колёс вкупе с металлическим лязгом и скрежетом, издаваемым экипажной частью тепловоза, не причинял беспокойства — наоборот, эти звуки даже успокаивали.

— Спасибо, — произнесла Татьяна и, помешкав, прибавила: — И извини, что нападала на тебя. У меня нервы сдали.

— Да нет проблем, — с непринуждённым видом ответил он, на самом деле чувствуя облегчение. — Если кто и виноват, то те сволочи, которые заварили эту кашу.

Она пожала плечами, похоже, не разделяя его мнения, что к происходящему приложили руку люди, и в изнеможении опустившись на место помощника машиниста. Ксения забралась к ней на колени и тотчас закрыла глаза.

— Ладно, я пойду, — хмыкнул Михаил и направился в обратный путь по тепловозу.

Женщина гладила волосы девочки и смотрела на убегающие назад рельсы.

* * *

Дождь хлестал, как из ведра. Анатолий продолжал стоять у окна, дымя сигаретой и морщась от головной боли. Докурив, он окончательно всё для себя решил и направился к Виталию и Вячеславу, которые негромко беседовали у выхода. Остальные обитатели банка уже покинули главный зал, перебравшись в другие помещения.

Молодые люди повернулись к приближающемуся мужчине.

— Нам надо поговорить, — сказал он.

— О как? — вскинул брови Виталий, и Проценко понял, что он догадывается о его намерениях. Возможно, уже давно.

— Да, — кивнул Анатолий. — Я хочу уехать отсюда.

— Почему? — с неподдельным удивлением спросил Вячеслав.

— Я одиночка.

— Ну и иди, кто тебя держит? — хмыкнул Виталий.

— В этом-то и проблема. Мне нужен транспорт.

— Ага, — растянулся в улыбке парень. — Перекусил за наш счёт, а теперь ещё и машину просишь. Может быть, тебе ещё и ключ от квартиры, где сам знаешь, что лежит?

— Вы ведь кое-что получили, не так ли? — Проценко старался говорить спокойно и не поддаваться на издевательский тон юнца. — Или трёх автоматов Калашникова и десятка рожков маловато будет?

— Вовсе нет, — поспешил выступить между ними Вячеслав. — Но зачем Вам уходить? Здесь отличное место, чтобы переждать… кризис.

— Я знаю, зачем, — сказал Виталий. — Товарищ хочет вернуться в своё уютное логово, не так ли?

— Я не обязан объяснять, — отрезал Проценко.

— Разумеется. Только ты ведь не в машине эти дни провёл, не так ли? У тебя там не было никакой еды — только оружие. Уверен, что и стволы у тебя ещё есть, помимо тех, что мы взяли. Иначе с чего бы ты так тратил патроны?

Анатолий молча слушал, не желая продолжать этот спор и в который раз кляня себя за идиотскую пьяную выходку.

— А ты думал, как мы тебя нашли? — усмехнулся Виталий. — Ты такую бойню устроил, что даже тут было слышно. Вот мы и поехали посмотреть, что за дела. Конечно, отыскали тебя не сразу, но всё равно ты у нас в долгу.

— Нет, — твёрдо произнёс Проценко. — Мы в расчёте. Я продолжаю считать, что «зомби» меня не достали бы. Руки у них коротки для этого.

— «Зомби»? — переспросил Вячеслав.

— Так я их называю.

— Неважно, — оборвал приятеля Виталий. — Похоже, мужик, ты недопонимаешь. Я ведь прошу не только для себя, а для всех.

— Как благородно! А мне вот почему-то кажется, что если бы не твой друг, то ты предпочёл бы меня бросить в перевёрнутой машине. Забрав, разумеется, стволы. Может, даже пристрелил бы. Ну так, на всякий случай.

— Казаться тебе может что угодно, — ответил парень.

Глядя на него, Анатолий мог бы поклясться, что высказанная догадка вовсе не лишена оснований. Пожалуй, будь он с этим типом один на один, то пошёл бы на крайние меры, каким бы безумием ни было убийство одного из немногих оставшихся людей. Но в данных обстоятельствах не стоило и думать о подобном.

Также он вовсе не считал себя эгоистом — в конце концов, этот банк не хуже автосервиса, люди здесь в безопасности. Что касается припасов, их полно в магазинах и на базе, где разжился он сам.

Другое дело — машина. Исправного транспорта в городе достаточно, только нужно его искать и угонять, а это рискованно. В глубине души зная, что правда не на его стороне, Анатолий сказал:

— Чтобы, в случае чего, вывезти отсюда всех, вам за глаза хватит «рафика». У вас и милицейские «Жигули» есть. Так что «Москвич» вам особо и не нужен.

Виталий хотел возразить, и Проценко перебил его:

— Если же ты собираешься устроить бойню ради этой машины, то ты ещё глупее, чем я, раздолбавший ни за что свой внедорожник.

Возникла пауза, в течение которой мужчины молча смотрели друг на друга.

— Он прав, — произнёс, наконец, Вячеслав. — Оно того не стоит.

— Ладно, — очередная улыбка Виталия напоминала звериный оскал. — Бери эту развалюху и проваливай. Только учти: что бы потом с тобой ни произошло, пускай ты хоть подыхать будешь — сюда ни ногой, ясно? Тебе никто здесь не поможет.

— Нет проблем, — криво ухмыльнулся Анатолий.

Молодые люди отступили от двери. Мужчина в сопровождении Вячеслава вышел из здания на задний двор, где стояли поливаемые дождём автомобили.

— Ключи в «бардачке», — подсказал парень.

— Спасибо.

— Зря Вы так, — продолжил он. — Мы могли бы…

— Оставь, приятель, — махнул рукой Проценко.

Анатолий сел в оранжевый «Москвич» и завёл двигатель. Молодой человек, убедившись, что «зомби» поблизости нет, открыл ворота и отошёл. Подъехав к нему, Проценко опустил стекло и произнёс:

— Береги себя.

— Вы тоже.

На мгновение их глаза встретились, и мужчина первым отвёл взгляд.

* * *

— Ты особо не разгоняйся, — сказал Михаил. — Не забывай, ЧТО нам предстоит преодолеть.

Денис посмотрел на скоростемер, стрелка которого подрагивала у цифры 50.

— Само собой, — ответил он и, кивнув на проход, прибавил: — Как думаешь, с Таней всё будет в порядке?

— Куда она денется? — хмыкнул Афанасьев, закуривая. — А почему ты спрашиваешь?

— Да просто… переживаю за неё, — пожал плечами Фролов, краснея и сам не зная, как к этому относиться.

Михаил смерил его взглядом:

— Намекаешь на то, что она единственная женщина среди нас — и неизвестно, будет ли другая?

— Ещё чего!.. — начал говорить Денис, а потом осёкся и схватился за кран вспомогательного тормоза.

Через лобовое стекло, по которому размеренно двигался «дворник», он увидел впереди большое серое пятно. Оно поблескивало в лучах заблаговременно включённого прожектора тепловоза, и потому хорошо было заметно, несмотря на дождь.

— Здоровенное! — выдохнул Михаил.

— Да, и конца не видно, — нахмурился Фролов.

Когда скорость снизилась до 25 километров в час, он перестал тормозить.

— Давай ещё! — потребовал Афанасьев.

— Не стоит. Я хочу проскочить этот участок по инерции. Не хватало ещё, чтобы мы там встали — где гарантии, что нам потом удастся тронуться?

— Ладно, тебе виднее, — согласился Михаил с неохотой.

— Может, нам повезёт, и головки рельсов остались чистыми… — предположил Денис, но через несколько секунд вздохнул: — Нет, не повезёт.

За полсотни метров до пятна молодой человек перевёл контроллер в нулевое положение, полностью сбросив тягу и прокомментировав это действие:

— Чтобы мы не забоксовали.

Через десяток секунд тепловоз въехал на покрытые слизью рельсы. Тотчас он ощутимо ускорился, вынудив людей отклониться назад. Стрелка скоростемера скакнула к тридцати километрам в час, а затем опустилась к нулю. Денис сжимал одной рукой кран локомотивного тормоза, а второй держался за контроллер.

Поскольку дизель бубнил на холостых оборотах, снова стали слышны звуки, издаваемые экипажной частью — только теперь они изменились. Колёса больше не крутились, а скользили, при этом не раздавалось скрежета металла.

— Пошли юзом, — прокомментировал Денис и мрачно заметил: — Плохо, здесь небольшой уклон.

Михаил бросил взгляд на скоростемер, который ничего не показывал.

— Почему ноль? — спросил он.

— Колёса не вращаются, — объяснил Фролов.

Тепловоз начал входить в кривую.

— Чёрт, мы движемся всё быстрее, — нервно произнёс Афанасьев.

— Тормозить бесполезно, — напомнил Денис и, открыв боковое окно, высунулся наружу: — Хотя мне решительно не понятно, почему эта дрянь не стирается даже под весом нашей махины.

— Ты уверен?

— Точно не скажу, но вроде рельсы позади локомотива остались такие же чёрные, как будто по ним не скользили двести пятьдесят с гаком тонн. Похоже, законы физики взяли отгул.

— Или слизь смыкается сразу, как мы проезжаем, — предположил Михаил.

Молодой человек повернулся к лобовому стеклу и снова взялся за рукоятку тормозного крана, отметив, сколь сильно у него повлажнели руки.

— Хм, а если попробовать так? — задумчиво произнёс он и, не дожидаясь реакции товарища, задействовал подачу песка под колёсные пары.

Казалось, ничего не изменилось — только раздался отчётливый шорох.

— Похоже, с этой дрянью таки можно совладать, — осторожно улыбнулся Денис. — Скорость уже не растёт.

— Но и не падает.

— Всё равно это хоть какой-то контроль. А вот тормозить я не рискну.

В таком темпе тепловоз продолжал двигаться вперёд.

— Чёрт, когда же это пятно кончится? — ударил кулаком по стенке кабины Михаил.

— Терпение, — ответил Фролов, хотя и его голос дрожал. — Не может же это вечно продолжаться. Гляди!

Мужчины увидели вдали чистые рельсы.

— Будь я проклят, — выдохнул Афанасьев. — Неужели прорвёмся?

— Теперь-то уж наверняка.

Оставшееся расстояние было преодолено быстро. Едва колёса оказались на не загрязнённых рельсах, локомотив резко подался вперёд, тормозя. Тотчас ожила и стрелка скоростемера.

Денис выключил подачу песка и, выждав ещё полминуты, попробовал затормозить. Эффект проявился не сразу — похоже, слизь не сдавалась так просто, но в итоге тепловоз начал замедляться. Убедившись в этом, молодой человек включил тягу. Дизель удовлетворённо забурчал, ускоряя локомотив. Не удержавшись, Фролов снова подал гудок — протяжный, ликующий.

— Ну, ты это, не увлекайся, — похлопал его по плечу Михаил, встав с места помощника. — И следи за скоростью.

— Шестидесяти километров в час нам вполне хватит. Вдруг где-нибудь впереди ещё такая дрянь есть.

— Ладно, не сгущай краски, — пробурчал Афанасьев. — Лучше скажи, как вы можете часами слушать этот рёв?

— Обычно мы закрываем дверь в кабину, — криво усмехнулся Денис.

Михаил понял намёк и, когда шум дизеля стал глуше, спросил:

— Ладно, что будем делать дальше? Этак мы и до Хабаровска дотянем!

— Если бы, — покачал головой Денис. — Не забывай, что когда началась эта катавасия, локомотивные бригады или погибли, или перевоплотились — и поезда остановились, где ни попадя.

— А не разбились?

— Вряд ли. Разве что некоторые — например, с неисправными приборами бдительности. Если это старые тепловозы, вроде ТЭ3, то такое вполне возможно. Но я уверен, что большинство просто автоматически остановилось. В этом смысле железнодорожный транспорт пострадал гораздо меньше, чем автомобильный. Я уж не говорю про авиацию.

— Так, значит, рано или поздно мы упрёмся в другой поезд? — спросил Михаил и внимательно посмотрел вперёд, на убегающие вдаль рельсы.

— Точно.

— А ты успеешь остановиться-то?

— Хоть сигнализация и не работает, я заранее увижу помеху и заторможу.

— Ну, смотри, — не очень убеждённо произнёс Афанасьев и снова сел.

Больше они не разговаривали. Эйфория от преодоления опасного участка прошла, и вернулись не самые радужные размышления о будущем. Чем дальше люди продвигались, тем сильнее в каждом из них крепла уверенность, что эпидемия затронула если не весь край, то солидную его часть.

Впереди показалась небольшая станция.

Увидев состав цистерн, Михаил напрягся. Денис же сразу сориентировался и понял, что возможное препятствие находится на соседнем пути. Несмотря на это, он решил на всякий случай снизить скорость и перевёл рукоятку крана вспомогательного тормоза.

Ничего не произошло.

— Что за?.. — нахмурился он, повернув её до упора.

Когда и это не дало никакого эффекта, Фролов рванул кран машиниста в положение экстренного торможения.

Раздалось сильное шипение сжатого воздуха — и только. Тепловоз продолжал двигаться с неизменной скоростью.

— В чём дело?! — перекрикивая шум, выпалил Михаил.

— Тормоза не работают! Чёрт, я же проверял их после проезда через проклятую слизь!

Денис посмотрел на приборы, пытаясь понять причину внезапно возникшей неисправности, но показания были совершенно нормальными.

— Может, она всё-таки повлияла на колодки… — пробурчал он.

— ТВОЮ МАТЬ!!! — заорал Афанасьев.

Через секунду локомотив резко ушёл в сторону — стрелка оказалась переведена с главного хода на боковой путь…

Скоростемер показывал 45 километров в час, когда тепловоз преодолевал последние свободные метры, а на лобовые стёкла неумолимо надвигалась цистерна.

Затем произошло столкновение.

Адский грохот поглотил все звуки. В мгновение кабина смялась, стёкла брызнули сверкающим дождём вперемешку с фрагментами краски, отколовшимися от деформированной обшивки. Кузов, на который продолжала по инерции напирать задняя секция, оторвался от экипажной части и вздыбился вверх вместе с котлом цистерны, в который уткнулся — словно кит, в последней отчаянной попытке рвущийся на поверхность, чтобы сделать глоток спасительного воздуха. По поезду, в который врезался локомотив, прокатился лязг сжимающихся автосцепок — и когда он добрался до последнего вагона, всё стихло.

Умолк и дизель тепловоза — лишь потрескивал остывающий металл, да постепенно развеивалось облако густого чёрного дыма.

* * *

Холодные струи поливали улицы Зареченска, проникали в обугленные после пожаров здания, барабанили по искорёженным автомобилям и пропитывали одежду горожан, лежащих повсюду. В эту опустошительную картину не вписывался только оранжевый «Москвич-412», медленно катящий по дороге.

Работающие на максимальной скорости «дворники» ничего не могли поделать с запотеванием лобового стекла изнутри. Анатолий поминутно протирал его рукавом и поглядывал в зеркало заднего вида, опасаясь увидеть там преследующие его милицейские «Жигули». Путая следы, он двигался к автосервису не проверенным маршрутом и несколько раз оказывался на улицах, по которым невозможно было проехать из-за разбитых машин.

Свернув на очередном перекрёстке, мужчина резко ударил по тормозам. «Москвич» шаркнул колёсами по мокрому асфальту и замер.

Дорога в нескольких метрах впереди была покрыта странной серой массой, напоминающей своим цветом кровь «зомби». Ничего подобного Анатолий прежде не видел, но поразило его даже не это.

Животные.

Собаки разных пород — от декоративных мелких до бойцовских крупных — и уже знакомые ему крысы.

Они стояли по периметру этого большого пятна. Проценко не сразу понял, что они делают — потоки дождя, стекающие по стеклу и размазываемые изношенными «дворниками», мешали толком разглядеть. Когда же его осенило, он поражённо выдохнул:

— Они едят эту гадость!

Пятно было большое, размером со стоянку перед автосервисом, и всё же его недостаточно, чтобы прокормить всех существ в городе.

«Есть другие? — задумался Анатолий. — И потом, оно должно восполняться, иначе его быстро сожрут».

Он присмотрелся и увидел, что дождь оставляет на блестящей поверхности вещества неглубокие вмятины, собираясь в лужицы или беспрепятственно стекая на чистый асфальт.

Памятуя о недавних безумствах, Проценко сразу отказаться от мысли передавить животных автомобилем. Да и чутьё подсказывало, что лучше на пятно не заезжать — одной аварии на сегодня вполне достаточно.

Мужчина включил заднюю скорость и вернулся на перекрёсток.

Ни одно животное так и не обратило на машину внимания.

Оставшаяся часть пути была преодолена без происшествий. Подъехав к автосервису, Анатолий увидел открытые ворота бокса и мысленно обругал себя. Ну конечно, какая уж тут предусмотрительность, когда он собирался устроить месиво из «зомби»!

«Москвич» осторожно подкатился к тёмному проёму. Проценко надеялся, что свет не горел, потому что он его выключил, а не по причине израсходования топлива генератором. Он переложил автомат себе на колени и включил фары.

Два луча прорезали мрак, осветив машины и стеллажи. Анатолий собирался заехать в здание, когда заметил нечто странное.

Пол двигался.

Именно так мужчина подумал в первый момент. На самом деле, конечно, двигался вовсе не пол, а что-то по нему. Многочисленное и очень быстрое.

Присмотревшись, Проценко не поверил своим глазам — это были сороконожки. Сотни… нет, тысячи, десятки тысяч этих мерзких тварей ползали по всему первому этажу автосервиса. Удивительно — они не забирались на автомобили и стены, предпочитая оставаться внизу.

— Да что же это такое?! — в сердцах выпалил Анатолий. — Сначала крысы, а теперь это! Что прикажете делать с ними?!

Этот вопрос не на шутку напугал мужчину. Грызуны, по крайней мере, искали выход — и, найдя его, покинули территорию. Эти же ублюдочные создания игнорировали распахнутые ворота. Он совершенно не представлял, как избавиться от них всех, не уничтожив убежище.

Впрочем, если они добрались до второго этажа, то, значит, побывали и в его жилой комнате, на его вещах, столовых предметах, на всём… Анатолия передёрнуло. Он едва не поддался искушению погнать «Москвич» прочь, куда угодно — может быть, даже обратно в банк.

«Зачем же они припёрлись сюда? — размышлял он, сложив руки на руле. — Крысы-то как раз пытались выбраться!»

Его взгляд сфокусировался на стекающих по стеклу струях воды.

«Дождь! Чёрт меня побери, конечно!»

Будь эти сороконожки хоть трижды «зомби» (само по себе уже звучит безумно), с такими осадками им не совладать — их просто смоет. Видимо, они находились неподалёку и, когда стихия разошлась, спрятались в столь любезно оставленном открытом здании.

«Значит, нужно всего-навсего подождать, пока кончится дождь. И, кстати, где же люди-«зомби»? Наверное, тоже отправились на трапезу?»

Ответ на этот вопрос не очень волновал мужчину. В отличие от перспективы оставлять «Москвич» на виду рядом со своим убежищем. Поэтому он решил провести представившееся время с пользой и восполнить свои оскудевшие запасы оружия.

* * *

Татьяна пришла в себя на полу. На первый взгляд кабина совершенно не изменилась, но что-то было не так, совершенно не так.

Женщина больше не слышала ни гула дизеля, ни перестука колёс. Да и убаюкивающее покачивание исчезло. Локомотив остановился — почему?

Она смутно вспомнила сильный толчок и грохот.

Девочка лежала рядом, без сознания. Татьяна мельком осмотрела её, а потом осторожно потрясла.

— Ксюша? Очнись. Давай, детка, очнись.

К огромному облегчению малышка открыла глаза и посмотрела на неё.

— Слава богу, ты цела! — выдохнула женщина. — Ты не ушиблась? Болит что-нибудь?

— Нет… — промолвила девочка и огляделась. — Что случилось?

— Не знаю, милая. Наверное, мы во что-то врезались. Уверена, ничего страшного и мы скоро поедем дальше…

Женщина осеклась, заглянув в глаза ребёнка.

«Что ж, ложь никогда не была моей сильной стороной», — подумала она и всё-таки ободряюще улыбнулась.

— А ты как? — спросила Ксения.

— В порядке, — и снова пришлось солгать.

Голова болела, немного подташнивало. По всей видимости, при ударе Татьяну отбросило на заднюю стенку кабины, о которую она и приложилась затылком. Девочку же спасло от травм то, что она была на руках женщины.

Она не могла сказать, сколько пролежала без сознания; судя по затёкшей руке, успевшей онеметь, минут десять-пятнадцать.

Почему же тогда ни один из мужчин не пришёл сюда?

Ответ напрашивался сам собой, но Татьяна не желала его озвучивать даже в собственных мыслях. Она поднялась, держась для верности за сиденье машиниста, с которого упала во время столкновения. На несколько секунд перед глазами потемнело. Убедившись, что не упадёт, женщина хотела протянуть руку, чтобы помочь встать Ксении, однако малышка уже справилась сама и с тревогой смотрела на неё.

— Ты точно в порядке? — озабоченно спросила девочка.

— Да, конечно, — снова улыбнулась Татьяна. — Пойдём.

Открыв дверь, она и Ксения вышли из кабины и направились в первую секцию. Ещё не преодолев до конца дизельное помещение, женщина увидела повреждения кузова в районе холодильника. Жуткая картина произошедшего с нежелательной отчётливостью продолжила вырисовываться в сознании.

Пройдя дальше, она поняла, что путь закрыт — переход был изуродован, когда одна секция наехала на другую, и пройти через него не представлялось возможным.

— Похоже, придётся искать другой путь, — сказала Татьяна, уже не в силах заставить себя улыбаться.

Борясь с неожиданным приступом клаустрофобии, женщина направилась к выходу, для чего ей и девочке пришлось вернуться. К счастью, кузов здесь не деформировался, и двери не заклинило в проёмах. Открыв одну из них, Татьяна выглянула наружу, и внутри у неё всё сжалось.

Первая секция была разбита вдребезги. Казалось невероятным, что такая внешне монументальная конструкция может смяться, подобно использованной салфетке. Даже массивная рама и тележки не выдержали чудовищной нагрузки.

Женщина попыталась спуститься по лестнице вниз. Она не знала, что следует развернуться лицом к локомотиву, к тому же, хотя дождь закончился, ступеньки были ещё мокрые. На полпути она оступилась и упала с метровой высоты грудью вперёд, заодно зацепившись копчиком за металлическую ступеньку.

От резкой боли у Татьяны перехватило дыхание. Схватившись за пострадавшую часть тела, она стиснула зубы, пережидая особенно сильный приступ.

Ксения спустилась с тепловоза без происшествий и замерла в нерешительности рядом с распластавшейся перед ней женщиной.

Когда, наконец, стало легче, Татьяна поднялась сначала на четвереньки, а затем и во весь рост. Бросив взгляд вперёд, на разбитую секцию, женщина решила, что Ксении лучше туда не идти вместе с ней. Она наклонилась к малышке и сказала:

— Подожди меня пока здесь, хорошо?

— Почему? — нахмурилась девочка.

— Просто сделай, как я прошу. Пожалуйста. Я буду всё время у тебя на виду, и мы не потеряемся, обещаю.

На этот раз лукавить не пришлось, и Ксения, хотя и не совсем охотно, кивнула.

Нетвёрдой походкой женщина направилась к передней секции тепловоза. Проходя мимо изуродованного кузова, она чувствовала тепло ещё не остывшего, но уже мёртвого дизеля и специфический запах: смесь солярки и масла.

Не требовалось разбираться в тонкостях железнодорожного дела, чтобы понять причины произошедшего: стрелка оказалась переведена с главного на запасной путь, занятый цистернами. Никаких шансов на спасение.

Татьяна подошла к двери. Взгляд метался по превратившемуся в месиво подкузовному пространству. Смятые металлические конструкции, обрывки кабелей, разорванный баллон над колёсными парами — картина полнейшего разрушения. С кузовом дела обстояли ещё хуже.

Кабины не было — котёл цистерны полностью вмял её в высоковольтную камеру. Только одну деталь ещё можно было узнать — некогда круглый прожектор, нынче приобретший форму неправильного овала, понуро смотрел своим единственным пустым «глазом» вниз. Битое стекло устилало балласт в радиусе нескольких метров.

— Господи… — простонала женщина. — Боже мой…

— Татьяна?

Донесшийся из чрева тепловоза мужской голос застал её врасплох, и она не сразу отозвалась.

— Это ты, Татьяна? — повторил один из выживших.

— Да! Да, я здесь! — выкрикнула она.

— Это я — Михаил.

— Ты цел?

— Более-менее… Похоже, сломал руку и набил с десяток шишек.

— А Денис?..

Парень помолчал.

— Не думаю, — промолвил он. — Кабина всмятку. И здесь кровь… много. Я в последний момент выскочил в дизельное, а у него не было шансов. Просто не было.

Афанасьев добрался до окна в двери, смятого настолько, что через него даже нельзя было просунуть руку.

— Ты, похоже, почти не пострадала, — сказал он.

— Я в порядке, — отмахнулась женщина и похолодела: — Ты… можешь выбраться?

— Я попробую, — неуверенно произнёс Михаил, и через секунду послышались удары по металлу — он пытался выбить дверь.

В результате столкновения кузов деформировался вплоть до дизельного помещения — именно в районе входа он изогнулся, и двери заклинило в смятых проёмах.

После десятка попыток парень остановился, чтобы перевести дух.

— Не поддаётся, — сплюнул он. — Проклятье!

— А с другой стороны? — с надеждой спросила Татьяна.

— Там вообще кранты, — процедил он. — И между секциями не пройти — тоже всё согнуто к чертям собачьим.

— Как же ты… — женщина осеклась.

Судя по угрюмому молчанию Афанасьева, он тоже понял.

Стоя рядом с изувеченным тепловозом, внутри которого погиб один человек и оказался заточен второй, Татьяна думала о том, что ещё утром их небольшая группа была жива и здорова в полном составе. А сейчас женщина фактически осталась наедине с Ксенией: Леонид погиб, Денис погиб, Михаил выжил, но… Очень большое «но»!

Снова послышались удары по двери — настолько сильные, что из оконного проёма выпали оставшиеся фрагменты стекла. Тем не менее, металлическая преграда не уступала натиску человека. От свободы его отделяли жалкие миллиметры. Из кузова донёсся грохот и лязг разбрасываемых во все стороны обломков.

— Похоже, я тут окончательно застрял! — выпалил Афанасьев. — Придётся тебе дальше одной выкручиваться.

В отчаянии женщина обрушила кулаки на грязный кузов локомотива. Ударяя по нему, она смотрела на уцелевшие узкие окна в дизельном помещении (через которые выбралась бы разве что кошка) и световой номер с равнодушными строгими символами: 2ТЭ10Л-2564.

— Успокойся! — прикрикнул на неё Михаил.

Татьяна перестала колотить по тепловозу и, отступив на шаг, обессилено села на балласт. Увидела идущую к ней Ксению, хотела сказать ей, чтобы она вернулась назад, но так и не раскрыла рта.

Девочка приблизилась к женщине и посмотрела на искорёженный дверной проём.

— Это дядя Денис? — спросила она.

— Нет, малышка, это я, Миша, — отозвался Афанасьев.

Татьяна опасалась следующего вопроса Ксении, который девочка, к счастью, так и не задала. Она села рядом с женщиной и принялась отбрасывать в сторону камешки.

В воздухе стоял тяжёлый запах креозота, которым были пропитаны шпалы. И — безмолвие вокруг. Ни единого движения.

— Вам лучше уходить, — сказал после минутной паузы Михаил.

— Нет, — промолвила женщина. — Мы тебя не можем бросить.

— Вы мне ничем не поможете — здесь без автогена не обойтись.

— Должен быть способ! — не унималась она.

— Послушай! — повысил голос Афанасьев. — Мне и без твоих капризов сейчас паршиво. Поэтому кончай спорить и проваливай!

— Таня, — сказала Ксения и дотронулась до её плеча. — Пойдём.

Женщина удивлённо посмотрела на неё.

— Пойдём, — повторила девочка, её глаза блестели.

— Верно, — снова заговорил Михаил. — Послушай её. Я тут сам как-нибудь разберусь, а тебе надо заботиться о ней. Разве я не прав? Отвечай!

— Да… — сипло произнесла Татьяна и, прочистив горло, увереннее повторила: — Да, ты прав.

— Вот и отлично.

— А как же наши запасы? Уцелело что-нибудь? — спросила она, вставая на ноги.

— То, что было в кабине, накрылось. Тут осталось несколько сумок, но они испачканы… Ты понимаешь, чем?

— Понимаю, — ответила женщина. — Значит, совсем ничего?

— Погоди, я сейчас тебе сброшу несколько консервных банок, — сказал Михаил.

— А как же ты?.. — Татьяна осознала, что парню припасы нужнее, чем ей и даже Ксении. Она и девочка, по крайней мере, на свободе и могут найти пищу.

С другой стороны, не станет ли еда лишь продлением агонии?

— Больше ни слова! — огрызнулся Афанасьев.

Он попытался просунуть в изуродованный проём консервную банку. Ничего не выходило — слишком узким оказалось отверстие. После десятка попыток Михаил с грохотом бросил её на пол и выругался.

— Не получается, мать его!

— А эти окна на боку?

— В дизельном? Если только удастся разбить…

— Таня! — воскликнула Ксения.

Женщина повернулась и увидела выходящих из-за уцелевшей секции тепловоза людей с серой кожей. Шестерых. Завидев выживших, они ускорили шаг. Трое из них держали в руках стальной прут, кусок арматуры и лопату.

Татьяна сунула руку в карман и убедилась, что пистолет при ней, но запасные обоймы остались в тепловозе.

— Уходите! — выпалил Михаил. — К чёрту еду, найдёте другую. Скорее!

Женщина схватила девочку за руку и бросилась бежать. Они миновали цистерну, принявшую на себя удар локомотива. В той или иной степени пострадало ещё три вагона — остальные продолжали стоять столь же невозмутимо, как и до крушения.

Татьяна услышала, как Афанасьев открыл огонь по существам, когда они поравнялись с изувеченной дверью. Они никак не могли достать человека, но всё равно пытались, игнорируя новые выстрелы.

Ни один не преследовал её и девочку.

Тем не менее, Татьяна и Ксения перешли на шаг лишь тогда, когда добрались до локомотива в голове поезда, так некстати оказавшегося на запасном пути. Этот тепловоз был совсем другой — маневровый, синего цвета.

«Попробовал бы Денис ещё раз, если бы выжил?» — промелькнула в мозгу Татьяны мысль.

Она оглянулась и посмотрела на хвост поезда. Даже с такого расстояния повреждения 2ТЭ10Л выглядели ужасающими. Существа по-прежнему стояли рядом с ним, безрезультатно колотя по кузову кулаками и подручными инструментами.

Выстрелы больше не раздавались.

Татьяна крепче сжала руку девочки, и они побрели дальше.

* * *

Даже если своей безумной пьяной поездкой Анатолий и прогневил Фортуну, она отвернулась от него ненадолго. Он не только раздобыл оружие взамен утраченного (в том же отделении милиции, захватив на этот раз и пистолеты), а вдобавок угнал микрогрузовик «Мицубиси», тем самым убив сразу двух зайцев — избавился от «засвеченного» «Москвича», а заодно получил почти полный бак топлива для своего генератора. Для этой цели лучше подошёл бы более крупный автомобиль с дизельным двигателем, скажем, КамАЗ, да только встретился Анатолию лишь один такой грузовик — и тот тягач с полуприцепом. Слишком громоздко. О том, чтобы разжиться соляркой на заправочной станции, Проценко пока всерьёз не задумывался. Мужчина собирался использовать генератор рационально, только по делу. А для быта вполне годились свечи.

Наведался Проценко и к ближайшему пятну, обнаружив там уже не собак, а котов, не обращающих никакого внимания на свою естественную добычу — крыс. Их совместными стараниями количество серой слизи ощутимо уменьшилось.

Анатолий рискнул, вышел из машины и приблизился к животным. Некоторые посмотрели на него равнодушными взглядами и вернулись к трапезе. Тем не менее, мужчине пришлось собрать волю в кулак, чтобы осуществить задуманное — взять немного вещества. Касаться этой дряни он решительно не хотел, поэтому воспользовался лопатой из кузова микрогрузовика. Набрав немного слизи в целлофановый пакет, Проценко отправился к себе в автосервис.

К тому времени дождь уже почти прекратился, но, подгоняя машину к открытым воротам, мужчина всерьёз опасался, что мерзкие насекомые по-прежнему находятся в здании. Вдобавок, снова появились люди-«зомби», правда, на приличном расстоянии.

Свет фар озарил первый этаж.

Ни единого движения.

Ни сороконожек, ни какой-либо другой живности.

Всё ещё не полностью уверенный, Проценко загнал микрогрузовик в гаражный бокс, запер ворота и следующие четверть часа внимательно осматривал здание. В итоге он не обнаружил не только самих существ, но и каких-либо следов их присутствия. Это немного успокаивало, хотя мужчина твёрдо решил выкинуть всю посуду и столовые предметы, которые лежали не прикрытыми.

Закончив со всем этим, Анатолий проследовал к гаражу, в котором был заперт «зомби».

Едва открыв ворота, Проценко сразу заметил, что состояние его пленника значительно ухудшилось. Кожа ещё сильнее поблекла, вместо серой став грязно-белой, глаза тоже потускнели и, главное, противник уже не выказывал прежней неуёмной ярости. На присутствие человека он отреагировал лишь вялым подёргиванием, вместо рычания издавая хрип.

Мужчина положил принесённый с собой пакет, в котором находилось взятое с пятна вещество, на пол в десятке сантиметров от лица «зомби». Тот сразу оживился и принялся извиваться в своих путах, пытаясь добраться до вожделенной слизи.

Все старания противника были тщетны, как и задумывалось. Анатолий без труда перевернул тело, отметив, сколь ослабли силы «зомби», и проверил его карманы. Единственное, что ему удалось найти — водительские права и связку ключей в брюках.

— Значит, тебя зовут Иванов Олег Андреевич, — сощурившись, прочитал Проценко: — Хорошая фамилия. Главное — редкая.

Понимая, что цитата из новогоднего фильма Рязанова в данном случае неуместна, он всё равно усмехнулся.

Присев на стоящую у верстака самодельную табуретку, он сказал:

— Что ж, Олег Андреевич… Можно я буду тебя просто Олегом называть?

«Зомби», не обращая — впервые! — никакого внимания на человека, продолжал бесплотные попытки добраться до заветного пакета. Анатолия это не смущало — с равным успехом он мог бы разговаривать со стенкой.

— Я не сомневался, что ты не будешь против, — улыбнулся он. — Итак, Олег, хочешь знать, что я думаю? Уверен, что хочешь. Так вот, я думаю, что ты и тебе подобные питаетесь этой дрянью для поддержания сил. Оно и понятно — ничего другого вы, насколько я могу судить, не приемлете. Уж не знаю, как она проступает на поверхность даже через асфальт, и как вообще попала под землю. Важно другое — если вы не будете её получать, то сдохнете от голода. Это интересное открытие, я обещаю на досуге хорошенько поразмыслить, как можно использовать его. А сейчас могу поделиться с тобой мыслями о происходящем в целом. Ты слушаешь?

Анатолий ткнул носком ботинка «зомби» под рёбра. Тот вяло огрызнулся и снова переключил внимание на пакет.

— Мне кажется, — продолжил Проценко, — что основная цель, кто или что не было бы причиной — смерть всего живого. Отсюда эти бесчисленные трупы на улицах — как людей, так и животных и, полагаю, насекомых тоже. Насчёт растений трудно судить. Вопрос, как именно произошло заражение, также остаётся открытым. Однако, как и при любой эпидемии, некоторые существа выжили. Совсем небольшая часть — и всё же это непорядок. Вот поэтому и появились вы — «зомби». Чтобы уничтожить тех, кто посмел не сдохнуть. Почему каждый вид охотится только за себе подобными, я опять не знаю. Да и вообще эффективность такой идеи вызывает сомнения — что-то я за вами не замечал особого рвения в охоте. Если только вы не собираетесь взять числом, что вполне возможно…

Анатолий задумчиво посмотрел наружу, на ворота, закрывающие доступ во внутренний двор автосервиса, и, помотав головой, продолжил:

— Как бы там ни было, я верю, что вы действительно здесь только за этим. Убить всех оставшихся в живых. И знаешь что, Олег? У вас это вполне может получиться.

Изо рта «зомби» на бетонный пол гаража закапала слюна.

— Да, — хмыкнул Проценко, глядя на него, — если эта эпидемия распространилась хотя бы на территории края, избавиться от вас будет крайне трудно. А если заражена гораздо большая площадь, то вообще невозможно. Я хочу, чтобы ты усёк, приятель — меня так просто не взять. И я вам ещё покажу. Только на этот раз буду аккуратнее и обойдусь без алкогольного угара. Надеюсь, что ты, Олег, доживёшь до этого момента, хотя, судя по твоему виду, вряд ли. Ох, есть у меня планы на твоих друзей. А вот тебя не трону даже пальцем — обещаю. Живи, сколько получится. Но сначала небольшое дополнение.

Анатолий встал с табуретки и привязал своего пленника ещё и к верстаку, чтобы он гарантированно не мог передвинуться. После чего мужчина вышел из гаража.

Пакет с серой слизью он оставил рядом с лицом извивающегося «зомби».

* * *

Удалившись от места крушения на пару километров, Татьяна решила остановиться и передохнуть. Ксения тоже не помешала бы передышка.

Они обе присели на рельс. Запах креозота, доминирующий над остальными, казалось, уже насквозь пропитал не только одежду, но и тело, и не способствовал угасанию головной боли, донимающей Татьяну с раздражающей настойчивостью.

Она потёрла виски, потом веки — совершенно не озабочиваясь тем фактом, что на её руках осталась сажа и пыль, напоминающие о разбившемся тепловозе. Стоит ли придавать значение таким мелочам, если она давно нуждалась в душе.

«Господи, — закатила глаза Татьяна. — Михаил заживо похоронен в груде металлолома, а я беспокоюсь по поводу запаха пота!»

Существа так и не пустились в погоню за женщиной и девочкой, и она осознавала, что это только благодаря Афанасьеву. Прежние не очень лестные мысли о нём казались теперь Татьяне надуманными, неуместными. Банальность? О мёртвых или хорошо, или ничего? Ну, во-первых, он ещё не мёртв… А во-вторых, он последний мужчина из их небольшой группы. И находись он сейчас рядом, ей было бы куда спокойнее.

— Мы остались одни, — женщина не сразу поняла, что произнесла это вслух и тут же обругала себя.

— Мы не одни, мы вместе, — отозвалась Ксения.

Татьяна невольно улыбнулась и обняла её.

— Гляди, машина! — воскликнула девочка.

Женщина тотчас вскочила и увидела вдалеке рядом с железнодорожным полотном автомобиль-фургон.

Вопреки её надеждам, он не двигался.

— Там никого нет, — хмуро произнесла она.

— Пойдём! — не слушая, Ксения взяла её за рукав и потянула за собой.

— Да иду, иду, — сказала Татьяна. — Куда торопиться-то?

— Ну… мне нужно, — промолвила девочка.

— Ах, ты об этом! — женщина снова улыбнулась и подумала о том, что ей тоже не помешает. Что бы ни происходило, как бы ужасно ни погибали вокруг люди и весь этот мир в целом, а от естественных потребностей никуда не деться.

Спустившись с насыпи, они быстро решили эту проблему. Татьяна стояла рядом, прикрывая Ксению. Несмотря на всю абсурдность подобной стеснительности при нынешних обстоятельствах, женщина подыгрывала девочке. Почему-то это помогало не сойти с ума.

Не взбираясь обратно на насыпь, они направились к грузовику прямо по полю.

Это оказался ГАЗ-53-12 с бежевой кабиной и зелёной будкой, на которой трафаретом было выведено слово «Путеремонтная». Ничего особенного — самый обычный автомобиль, каких бесчисленное количество по всей стране. Наверняка бригада путейцев приехала на нём сюда для проведения работ. А уехать им было не суждено. Татьяна не видела тел и потому надеялась, что существа ушли, но всё равно с тревогой заглянула сначала в салон, встав на подножку, а затем в будку — благо, дверь оказалась распахнута настежь. Там было темно, на полу лежало какое-то оборудование. Опрометчиво решив, что ничего полезного нет, женщина вернулась к кабине, возле которой стояла Ксения.

— Ты сможешь на этом ехать? — спросила девочка.

— Честно говоря, не знаю, — развела руками Татьяна, окинув грузовик взглядом. — Попробую.

Взявшись за ручку, она без усилий отворила дверь. Ксения первой залезла в салон; женщина последовала за ней и закрылась изнутри, сразу испытав обманчивое, но такое приятное чувство относительной безопасности.

Не просидев и десяти секунд, малышка слезла на пыльный пол, где обнаружила пустую бутылку из-под пива и парочку окурков. Татьяна же открыла «бардачок». Там находились какие-то пожелтевшие бумаги, пачка «Беломора», связка ключей и инструкция по эксплуатации автомобиля ГАЗ-53.

— Мило, — сказала женщина и окинула взглядом кабину.

Однажды ей приходилось ездить на таком грузовике — разумеется, пассажиркой — и водитель откидывал сиденье в поисках гаечного ключа, когда двигатель захандрил. Выполнив нехитрые манипуляции, которые отложились в её памяти, она с сожалением обнаружила там только промасленные тряпки и инструменты.

Грузовик стоял на обочине грунтовой дороги, которая здесь же и заканчивалась. Примерно через сотню метров она уходила в сторону от железнодорожного полотна и через поле устремлялась к виднеющемуся вдалеке лесу. Рано или поздно она должна вывести к посёлку или на трассу.

— Ну что, давай попробуем? — обратилась к девочке Татьяна.

— Давай! — радостно отозвалась Ксения и ловко запрыгнула обратно на сиденье.

Женщина позавидовала её воодушевлению (пускай даже оно показное) и повернула ключ, торчащий в замке зажигания.

Тусклые лампочки на панели приборов тотчас зажглись, однако из-под капота не донеслось ни звука.

Она повторила попытку.

То же самое.

— Наверное, я что-то неправильно делаю, — сказала Татьяна.

Догадка не была лишена оснований — всё-таки, это не привычные «Жигули», а грузовик, к тому же весьма допотопной конструкции, хотя и выпускавшийся до недавнего времени.

Чувствуя себя немного глупо («Как будто я машиной никогда не управляла!»), женщина внимательно осмотрела сначала панель приборов, попробовала «довернуть» ключ (естественно, безрезультатно), после чего перевела взгляд на педали и сразу обратила внимание на ножную кнопку рядом с акселератором. Нечто похожее, только расположенное с другой стороны, было и в «Жигулях» — служило для включения омывателя стекла. Скорее всего, здесь у неё такая же функция, но чем чёрт не шутит?

Татьяна коснулась кнопки носком сапога и слегка утопила её.

Раздался громкий лязг из-под капота. Двигатель несколько секунд сопротивлялся, а потом недовольно забубнил. Заметив, что обороты падают, и он сейчас заглохнет, Татьяна переместила сапог с кнопки ножного стартера на педаль газа. Мотор взревел, передав вибрацию задребезжавшей кабине.

— Да, получилось! — воскликнула Ксения. — Поехали!

— Поехали, — повторила женщина.

Она выжала сцепление и попробовала включить первую передачу. Длинный тугой рычаг поддался не сразу — и не только из-за немалого усилия. «Нащупать» нужное положение оказалось гораздо сложнее, чем на родных «Жигулях», где скорости «втыкались» с точностью переключателей конфорок на электроплите.

Наконец, справившись со своенравной (и вдобавок изрядно раздолбанной) КПП, Татьяна, крепко взявшись за оклеенный синей изолентой руль, стронула автомобиль с места.

И сразу почувствовала себя так же, как и в тот день, когда впервые села за руль учебного «Москвича-412» в автошколе.

ГАЗ-53 двигался рывками, дергаясь и раскачиваясь. Женщина, сжав зубы от усиливающейся при каждом качке головной боли, боролась с грузовиком, подбадривая себя тем, что, по крайней мере, мотор не заглох. Ксения же, казалось, даже радовалась этому своеобразному аттракциону, волею инерции елозя по сиденью.

Через десяток-другой метров Татьяна всё-таки совладала с машиной.

Ревя двигателем, автомобиль медленно полз по грунтовой дороге, больше похожей на колею, проторенную ещё в весеннюю распутицу. Женщина, чертыхаясь, подоткнула вторую передачу, а потом, с громким скрежетом, и третью.

Учитывая состояние как дороги, так и свое собственное, она не разгонялась больше тридцати километров в час, но и на такой скорости её нещадно трясло и подбрасывало. Ввиду отсутствия ремня безопасности, оставалось только крепче держаться за руль.

Время шло. Под заунывной вой заднего моста ГАЗ-53 добрался до леса, на поверку оказавшегося лишь небольшой группой деревьев, растущих среди окружающих полей. Дорога, пропетляв между стволами лиственниц, вывела прямиком на трассу. Когда грузовик, кряхтя, забрался на ровное асфальтированное покрытие, Татьяна перевела дух, решив, что теперь будет полегче.

Почти сразу по пути стали попадаться брошенные автомобили. Татьяна внимательно оглядывала каждую из них, надеясь сменить грузовик на более удобный транспорт. Однако все легковушки были так или иначе выведены из строя — либо разбиты, либо покоились в канавах. Единственная машина, стоящая на обочине, оказалась военным КамАЗом.

Остались позади ещё несколько километров. Энтузиазм Ксении предсказуемо угас, и она, достав из «бардачка» книгу про ГАЗ-53, принялась её листать. Увы, картинка на обложке оказалась единственной более-менее интересной, однако девочка продолжала переворачивать жёлтые страницы.

Постоянно объезжая столкнувшиеся машины, Татьяна вконец выбилась из сил. В результате произошло то, что и должно было произойти рано или поздно: когда ей понадобилось в очередной раз сманеврировать, она не смогла этого сделать. Истощённые, гудящие от боли мышцы отказались выполнять команды мозга и лишь слегка отклонили руль в сторону. Женщина утопила педаль тормоза в пол, но грузовик всё-таки протаранил стоящий посреди дороги изумрудно-зелёный ВАЗ-2106 с открытыми дверьми. К слову, на вид вполне исправный.

Раздался противный скрежет, когда ГАЗ-53 прочным стальным бампером отодвинул легковушку в сторону, оставив на её блестящем кузове крупные вмятины и насильно закрыв левую заднюю дверь. Посыпалось выбитое стекло. Через пару метров грузовик остановился и, дёрнувшись, заглох — Татьяна не переключилась на нейтральную передачу.

Отпустив скользкий от пота руль, она посмотрела на Ксению.

Девочка ответила ей спокойным взглядом, словно говорящим: «Ничего же страшного не произошло».

— Надо передохнуть, — сказала Татьяна, потирая онемевшие предплечья. — Хотя бы минут пять. А потом можно ехать дальше.

— Ладно, — отозвалась Ксения.

Женщина была бы не прочь посмотреть, нельзя ли чем-нибудь поживиться в протараненных ею «Жигулях», но не хотела рисковать, пускай рядом и не было ничего опасного. Слишком многое уже случилось в этот день.

Помимо ГАЗ-53 и «шестёрки», в пределах видимости имелось ещё несколько автомобилей, состояние которых не внушало доверия. Нигде никакого движения — только слабый ветер слегка покачивал пожухлую траву.

— У моего папы была такая машина, — неожиданно произнесла Ксения. Её глаза заблестели, но она уверенно посмотрела на женщину и прошептала: — Я больше не буду плакать. Никогда.

Татьяна смогла только кивнуть.

* * *

Они сидели, слушая, как потрескивает остывающий двигатель грузовика. Женщина, ссутулившись и наклонившись к рулю, постепенно задремала.

Ксения не мешала ей, тихонько расположившись на сиденье и смотря в окно. Ей хотелось заплакать, и несколько раз она даже почти позволила себе это. Но она сдерживалась, сама не зная, почему. Сопротивление действительно помогало держаться. Она видела, что Таня борется, и хотела делать так же. Как в мультике «Котёнок по имени Гав», когда главные герои боялись грозы. Боялись вместе — этот небольшой эпизод отложился в памяти Ксении, найдя отражение в её играх. И вот сейчас, когда речь шла уже о страшащей реальности, она только этим и спасалась. Да, они обе напуганы, но они рядом друг с другом. Мир сузился до размеров кабины грузовика, и девочка, не удержавшись, подобралась поближе к женщине и прижалась к ней, желая чувствовать тепло другого человека.

Дремлющая Татьяна улыбнулась краешками губ и накрыла ладонь Ксении своей.

* * *

Сон постепенно стал одолевать и Ксению, когда в умиротворённую тишину ворвался странный звук.

Слабое бульканье, какое бывает, если наполнять бутылку, опустив её в воду.

Женщина подняла голову, которая отреагировала тупой болью в затылке, и осмотрелась. Девочка тоже вернулась с пути в мир сновидений, так и не преодолев его полностью.

На первый взгляд вокруг ничего не поменялось. Татьяна перевела взгляд на зеркало, и внутри у неё всё оборвалось.

Прямо из асфальта толчками источалась серая слизь, захватив уже солидную площадь позади грузовика.

Не мешкая, женщина нажала на кнопку ножного стартера. Однако спешка сыграла с ней злую шутку, ведь после столкновения Татьяна так и не перевела рычаг коробки передач в нейтральное положение.

ГАЗ-53 дёрнулся и, прокатившись чуть-чуть вперёд, снова замер.

Покрывшись ледяным потом, женщина выжала сцепление и попыталась исправить своё упущение, неотрывно смотря в зеркало заднего вида. К её ужасу, дорога в отражении уже вся покрылась серой слизью.

Нарастающая паника помешала быстро найти нужное положение рычага. Заведя, наконец, двигатель (благо, он не стал упрямиться и заработал почти сразу), Татьяна подоткнула первую передачу и нажала на акселератор.

Грузовик взревел, но не сдвинулся с места.

«Не включилась?» — посмотрев на рычаг КПП, подумала женщина, однако зловещий шёпот в голове подсказывал правильный ответ. К тому же, стрелка спидометра приподнялась к цифре 20 — следовательно, колёса крутились.

В отчаянии женщина открыла дверь, намереваясь выскочить из кабины и крикнуть Ксении, чтобы она сделала то же самое.

Поздно — грузовик уже был окружён со всех сторон.

Не желая признавать поражение, Татьяна нажала на педаль до отказа. ГАЗ-53 не шелохнулся, несмотря на яростный рёв мотора. Задние колёса бешено вращались, орошая слизью брызговики. Вхолостую. Женщина какое-то время ещё бессмысленно мучила автомобиль, а потом убрала ногу с акселератора.

Невесть откуда взявшееся вещество захватило довольно большой участок, но, по злой иронии судьбы, грузовик стоял близко к краю — от нетронутого асфальта его отделяли всего метров пять. Если бы он только мог прокатиться немного вперёд…

На это рассчитывать, конечно же, не стоило. Женщина представила, как перебирается на капот ГАЗ-53, прыгает и по инерции скользит вперёд — к свободе. Может, и получится, а, может, она рухнет на спину, став такой же беспомощной, как Леонид ранее. Да и контактировать с этой слизью после того, что случилось с Сутуриным, она не хотела, тем более если речь шла о Ксении.

Татьяна увидела, что вещество уже добралось до подножки, и с грохотом захлопнула дверь.

«Почему она не останавливается?!» — сглотнув, подумала женщина.

Она заставила себя не поддаваться панике, напомнив, что слизь «взбиралась», если можно так выразиться, на попавшие в зону поражения препятствия на высоту около метра. Не более. В кабину оно не должно проникнуть.

Через пару томительных минут Татьяна снова открыла дверь и посмотрела вниз. Подножка была полностью покрыта веществом, однако выше оно и вправду не продвигалось.

Женщина закрыла дверь и заглушила двигатель.

Сразу же стал слышен нарастающий рокот.

Замерев и перестав дышать, Татьяна сосредоточилась на этом звуке, гадая, не подшучивает ли над ней воображение.

Характерный шум. Не машина.

Она посмотрела сначала вперёд, потом через боковые окна, а затем, опустив стекло со своей стороны, выглянула наружу.

— Вертолёт! — в тот же момент воскликнула девочка, так громко, что Татьяна поёжилась.

Женщина и не попыталась задаться вопросом, откуда он взялся. Главное, что он приближался, и в нём нормальные живые люди. Иначе и быть не может!

«Они ещё должны нас заметить», — с тревогой подумала она.

На дорогах множество брошенных автомобилей, поэтому вряд ли очередной грузовик привлечёт внимание экипажа.

Открыв дверь, Татьяна боязливо покосилась на покрытую слизью подножку, высунулась наружу и, стоя в проёме кабины, замахала рукой.

Вертолёт — военно-транспортный Ми-8 — летел довольно низко и точно вдоль дороги. Может, лётчик таким способом ориентировался в незнакомой местности, а, может, вёл целенаправленный поиск выживших.

Рокот газотурбинного двигателя нарастал, давя на уши. И всё равно это был самый прекрасный звук на свете.

Солнечный свет отразился от лобовых окон вертолёта. Через несколько секунд Ми-8 пролетел над грузовиком…

…и, накренившись, начал выполнять плавный разворот.

— Заметили! — радостно завопила Ксения. — Они нас заметили!!!

Женщина не двигалась с места, терпеливо ожидая возвращения вертолёта, но неожиданно её нога соскользнула с порога кабины. Это произошло настолько стремительно, что Татьяна не успела среагировать. Её ладони сорвались с крыши, а потом вспыхнула сильная боль в колене, которым женщина приложилась о подножку. Нелепо взмахнув руками, она грузно рухнула на покрытый слизью асфальт.

— Таня!!! — закричала девочка, перебираясь к дверному проёму и выглядывая наружу. Она увидела слизь, покрывшую порог кабины, пока женщина глядела в небо.

Удар и без того пострадавшим затылком оказался очень сильным, даже слой вещества почти не смягчил его. Взор Татьяны заволокла пелена.

Отчаянные крики девочки разрывали сердце, но она не могла ей ответить, пошевелить рукой или хотя бы распахнуть шире веки.

Перед тем, как окончательно провалиться в небытие, женщина успела заметить зависший над грузовиком вертолёт и опускающуюся вниз веревочную лестницу.