Наконец, из крана полилась чистая горячая вода.

— Если что понадобится, я неподалёку, — сказал Марк, ободряюще улыбнувшись сестре.

И, не дождавшись ответа, вышел из ванной, закрыв за собой дверь.

Лёгкий плеск и бурление пузырьков воздуха умиротворяли, помогая расслабиться. Набралось не менее половины ванной, когда девушка перевела взгляд на зеркало, внезапно испугавшись, что не увидит там ничего, кроме бессмысленно висящей в воздухе одежды. Или вообще пустоту.

На неё смотрело очень красивое, но сильно измученное собственное отражение. Не отводя глаз, Джессика принялась раздеваться. Скинув с себя абсолютно всё, она с отвращением посмотрела на свою одежду — надевать её она больше не собиралась, решив ограничиться халатом.

В помещении, несмотря на его крохотные размеры, по-прежнему было достаточно прохладно, и девушка начала дрожать, обхватив себя за плечи. Собственные прикосновения показались неприятно холодными, будто её трогали чужие руки. Отдёрнув их, она ещё раз покосилась на зеркало, а потом провела кончиками пальцев по ранкам на внутренней стороне бедра.

Они были немного опухшими и отреагировали болью.

Вздрогнув пуще прежнего, Джессика не без труда забралась в воду. От контакта с тёплой жидкостью кожа покрылась мурашками. Постаравшись полностью расслабиться, девушка улеглась, насколько позволяли размеры ванной. Она очень хотела смыть со своего тела всё — и не только грязь — однако не могла заставить себя пошевелиться и потому просто лежала, слушая плеск воды и проникаясь её теплом. Ничего удивительного, что она начала дремать, не желая этого.

Прошла минута, две, три. Вода добралась до чуть приоткрытого рта Джессики. Резко очнувшись и закашлявшись, она приподнялась, чтобы завернуть кран. Сделать это оказалось не так-то просто — сил едва хватало на то, чтобы двигаться. Посчитав это дурным знаком, девушка решила выбраться из ванной. Мысли о суициде не оставляли её, но только не так — она всегда панически боялась утонуть и возможно поэтому так и не научилась толком плавать. Даже если принять во внимание, что самоубийство — последний шаг в жизни, она не смогла бы утопиться. Лучше что-нибудь иное («Марк, между прочим, правильно подумал…»).

Напрягшись до предела, девушка принялась в прямом смысле вытаскивать своё собственное тело из ванной. Мышцы почти сразу же начали ныть и требовать прекратить насилие, однако она не собиралась останавливаться, зная, что потом вообще ничего не сможет и останется только позвать брата, чтобы он ей помог. Учитывая отсутствие на ней одежды, а также случившееся ночью, ничего хорошего в таком повороте событий Джессика справедливо не видела. Встав, наконец, на пол, она сделала лишь один шаг.

Потом ноги её безоговорочно подкосились, и она непременно упала бы, не схватись за раковину. В глазах опять потемнело — настолько, что зрение временно полностью утратило свою функцию. Девушка тяжёло дышала, крепко держась за эмалированный край. Постепенно начало проясняться, но особой радости это не принесло — она осознала, что не может сдвинуться с места, не упав. Тело почти не реагировало на отчаянные команды мозга. Тоскливо посмотрев на висящий в углу — так близко и так далеко — халат она поняла, что без сторонней помощи всё-таки не обойдётся.

Тем не менее, Джессика должна была сделать кое-что прежде. Рискуя потерять равновесие, она убрала одну руку от раковины и схватила полотенце. Двигаясь медленно и неловко, девушка кое-как обмотала себя им.

— Марк, — позвала она, убедившись, что уже не полностью нагая. Голос показался неприятно громким, хотя она его отнюдь не повышала.

— Что? — тотчас отозвался он, будто только и ждал этого.

— Ты… не мог бы мне помочь?..

— Конечно.

— Зайди сюда.

Пауза.

— Ладно… — ответил он и открыл дверь.

Оказавшись в помещении, Сандерс уставился на свою сестру, застывшую возле раковины в нелепой позе — как будто она изо всех сил пыталась удержаться за поручень в круто поворачивающем автобусе.

— Тебе нехорошо? — вопрос, конечно, не гениальный.

— Помоги мне… — ответила она, пошатываясь: — Я не могу сама идти…

— Что? — он приблизился к ней.

Джессика испуганно и грустно посмотрела на него.

— Отведи меня к постели…

Она обвила рукой его шею («Такой способ передвижения уже начинает входить у нас в привычку…» — сокрушённо подумал он) и убрала другую от раковины.

Только реакция Сандерса спасла её от падения. Она вскрикнула, не в силах совладать с всепоглощающей слабостью. Недолго думая, Марк подхватил её на руки. Она была на удивление лёгкой — он мог утверждать это даже сейчас, будучи в откровенно плохой физической форме. Осторожно двигаясь, молодой человек вышел из ванной и понёс девушку в спальню в противоположном конце дома. Учитывая размеры строения, расстояние небольшое.

— Это конец, Марк, я чувствую… — простонала она.

— Нет, не говори так, — ответил он, заходя в нужную комнату.

Кровать была застелена чистым бельём — он это знал наверняка — но повышенная влажность всё-таки сделала своё дело, придав тканям отчётливый запах плесени. Что ж, в любой другой ситуации…

Он откинул в сторону покрывало и аккуратно положил сестру на простыни. Она медленно съёжилась, и у Сандерса мурашки забегали по коже — так явно её движения напоминали сворачивающуюся в клубок змею. Он гневно отбросил эти мысли, едва ли не впервые в жизни пожалев, что Бог наградил его богатым воображением. Удостоверившись, что Джессика устроилась удобно, он укрыл её.

— Лучше? — спросил он.

— Марк, мне никогда не будет лучше. Всё становится только хуже с каждой минутой…

— Ты ошибаешься, — он присел на корточки рядом с кроватью, и их лица оказались на одном уровне. — Я тебе выскажу свои мысли на сей счёт. Можешь не поверить — дело твоё, но знай, что я в них свято убеждён.

— О чём ты?

— О твоём нынешнем состоянии. Ты думаешь, что это продолжение ночных событий, что ты… становишься вампиром, но, видишь ли, возникает неувязка.

Джессика внимательно смотрела на него, и огонёк надежды в её глазах давал Сандерсу понять, что она всё-таки не полностью опустила руки.

— Дело в том, — продолжал он, — что Элизабет, прежде чем… гм, измениться, весь день провела у меня дома. Конечно, я не следил специально, и всё равно знаю, что столь ярко выраженных симптомов, как сейчас у тебя, у неё не было — а ведь она действительно потеряла много крови, в отличие от тебя. И что же это значит? Я так думаю, что ты по каким-то причинам двигаешься в обратном направлении — процесс перевоплощения у тебя повёрнут сейчас вспять, отсюда и слабость, и остальное. Просто твоему организму нужен покой и время, и чтобы их выкроить, он как бы «выключает» тебя. Ну, что скажешь?

— Хорошо, если б всё обстояло именно так…

— Конечно, так, — произнёс он и неожиданно сам поверил в сказанное, поэтому повторил более уверенно: — Иначе и быть не может.

— Что же во мне такого особенного? Почему Элизабет стала вампиром, а я нет?..

— Одному Богу известно. Но хватит разговоров, — Марк поднялся. — Отдохни, выспись как следует, а мне нужно съездить в одно место.

— Что? — Джессика отчётливо вздрогнула (Сандерс не сразу понял, что это была попытка приподняться). — Куда? Зачем?

— Тише-тише. Всего лишь пара дел в Гринсборо. Это ненадолго, уверяю тебя. Когда ты проснёшься, я уже буду здесь, и ты даже не заметишь моего отсутствия.

— Нет, останься, пожалуйста, — девушка с трудом протянула руку и схватилась за его запястье. Впрочем, «схватилась» — не то слово. Даже ребенок смог бы избавиться от такой «хватки».

— Джесси… Я должен поехать, — покачал головой он.

— Но почему? Неужели ты не можешь побыть со мной?

— Поверь, причина уважительная. А тебе нужен покой.

— Мне страшно, Марк, — она съёжилась ещё больше, хотя, казалось бы, дальше некуда. — Я боюсь оставаться одна.

— Сейчас день, — он понял ход её мыслей. — Я непременно вернусь до того, как даже начнёт темнеть. Обещаю.

— Обещаешь?

— Да. Могу поклясться.

— Не надо. Я и так тебе верю.

— Я знаю, — он осторожно убрал её руку. — Ладно, мне пора.

— Возвращайся как можно скорее, Марк, прошу тебя.

— Я же сказал…

— КАК МОЖНО СКОРЕЕ.

Они обменялись красноречивыми взглядами, а потом он вышел из спальни.

Джессика сразу же закрыла глаза и заснула беспросветным сном, больше похожим на обморок.

Сандерс покинул дом, запер входную дверь и подошёл к «Шевроле». Сев за руль, он посмотрел на окно спальни, а потом завёл двигатель.

Едва выведя машину на шоссе, Марк позволил себе немного расслабиться и тут же пожалел об этом. Томящаяся где-то на грани чувствительности головная боль не преминула воспользоваться «лазейкой». Нахмурившись, Сандерс вёл «Каприс» на всё тех же сорока милях в час.

Неожиданно его захлестнули воспоминания, напрямую связанные с Джессикой. Собственно, ничего особенного в них не было, но они почему-то сохранились в его памяти навсегда.

Когда ему было пятнадцать, а ей, соответственно, тринадцать, они частенько любили гулять вместе, причём зачастую в таких местах, которые, на первый взгляд, для прогулки совсем не подходили — например, железная дорога. Если стремление мальчишки «послоняться» вдоль рельс и вагонов вполне объяснимо, то аналогичное желание совсем юной девчушки, имеющей к тому же репутацию «паиньки» (в хорошем смысле), вызвало бы вполне оправданное удивление у взрослых, если б они узнали об этих «рейдах». К слову — они так и остались в неведении. И слава Богу, поскольку невозможно объяснить родителям, что если идти так, чтобы локомотив двигался на тебя, а не «подкрадывался» со спины, то риск не заметить его минимален. К слову — гораздо опаснее ходить вдоль обычных дорог, потому что, как ни крути, поезда всё же реже «выскакивают» на обочину, чем автомобили. Как бы то ни было, брат и сестра по нескольку часов бродили вдоль линии, лазили по стоящим на запасных путях вагонам, провожали восхищёнными и в то же время немного испуганными взглядами многотонные стальные махины, с оглушительным грохотом проносящиеся рядом и — ему это нравилось больше всего — исследовали старые ветки, раньше ведшие к каким-то предприятиям, а ныне не используемые. Было что-то манящее в этих ржавых стальных дорогах, тянущихся порой на многие мили, заросших настолько, что иногда их трудно было различить в траве, символизирующих упадок и возвращение природы на утраченные позиции.

Ну хорошо, а причём здесь Джессика? Ей-то какой был резон бродить по отнюдь не «девчоночьим» местам? Раньше он думал, что она делала это просто ради того, чтобы составить ему компанию, однако потом — в одном из последних разговоров перед тем, как он уехал — она как бы невзначай заметила, что ей на самом деле были интересны эти вылазки. По каким причинам — этого она не объясняла, в который раз убедив Марка, что понять женщину, руководствуясь одним только здравым смыслом, невозможно.

К счастью, сам он никогда не оценивал представительниц прекрасной половины человечества с позиции среднестатистического мужчины, что считал большим плюсом. Вот только они (женщины) от этого его игнорировали (в лучшем случае) не меньше, а, может, даже больше. Исключение составляла в своё время лишь Джессика, потом на короткое время Кейт Андерсон, а затем в его жизнь пришла Джейн.

Приятные воспоминания о детстве лишь на миг заслонили головную боль — теперь же она вернулась. Марк, держа руль одной рукой, пальцами другой принялся тереть свербящие глаза. Отвлечённый данным процессом, молодой человек не заметил, что «Шеви» осторожно переместился сначала ближе к центру дороги, а потом и вовсе забрался на встречную полосу. Лишь когда автомобиль начал покачиваться на ухабах противоположной обочины, Сандерс встрепенулся и попытался вернуть «Каприс» на законное место.

Резкий гудок клаксона остановил его. Марк рефлекторно вильнул обратно и проследил взглядом за серым фургоном «Додж», двигающимся в попутном направлении по своей стороне дороги. Его водитель одарил молодого человека презрительным взглядом и прибавил скорости. Сандерс, поняв, что авария миновала, шумно выдохнул и притормозил.

«Шевроле» степенно выкатился на обочину и, клюнув носом, остановился. Марк вышел наружу, под почти утихший дождь, и, не закрыв дверь, приблизился к капоту. В сердцах он ударил по белоснежному лакированному покрытию, выкрикнув:

— Твою мать!!!

И как он теперь поедет дальше, если в его проклятых глазах всё двоится, а в голове, похоже, устроили неплохую вечеринку? В таком состоянии логичнее всего передохнуть, а затем, с новыми силами, продолжить путь.

Вот только лишнего времени нет…