Глава 1. Романтические отношения
Июнь 2006. Подмосковье, штаб-квартира ордена
Сергей Аркадьевич Громов, глава ордена, со вчерашнего дня ставший таковым не только по названию, но и по сути, зло кинул подставку для авторучек в стену. Та противно лязгнула, разлетаясь на мелкие кусочки. Плохо. Очень плохо. Совсем докатился — эмоции сдержать не может.
Да, после такой ночи трудно не докатиться, но профессионалы они, в конце концов, или нет?
Сел. Закрыл глаза. Досчитал до пяти. Почувствовал, что отпустило. Открыл и окинул взглядом комнату и сидящих перед ним людей.
— Кто еще?
— Пока только Литвина. Но остальные офицеры начинают задавать слишком много вопросов. Если их срочно чем-нибудь не занять, вопросов станет еще больше, — выдавил начальник службы безопасности, Петр Сергеевич Головин, сцепив пальцы в замок.
— Ну, так займи их, займи, Петя! Как маленький, честное слово! — хозяин кабинета устало откинулся на спинку кресла.
Петр Сергеевич отхлебнул большой глоток крепкого кофе. Все последние двое суток они не сомкнули глаз, держась на одном кофеине. Да, все началось как по маслу. Получили всю необходимую поддержку. Отвлекли внимание преподобного Михаила Валериановича. Нашли броневик, угнали. Сделали дело…
..А потом все как с цепи сорвалось! События стали налетать одно за другим, огорошивая, словно обухом по голове! Реагировать на все адекватно они просто не успевали.
— Есть что-то еще по «темным»? — вздохнул глава кабинета. Безопасник кивнул.
— Большая часть сети осведомителей уничтожена. Они просто приходят, убирают людей и уходят, никого и ничего не стесняясь. Дома, в магазинах, на улицах, в театрах, казино. С другими бойцами ордена в схватку не вступают.
Это охота, Сережа. Давно запланированная и отрепетированная. Как будто за моими людьми велось наблюдение, и уже давно. Не без помощи с нашей стороны.
…Скажем так, в основном с нашей стороны, — поправился он. — И лишь устранение ведется руками этих выродков.
— Вот хрыч! Даже сдохнув, сделал нас с вами как слепых котят! Да, недооценили мы с вами Михаила Валериановича, ой как недооценили! — Сергей Аркадьевич вновь захотел что-то разбить.
— У меня сложилось ощущение, будто все их действия заранее спланированы. Миронов знал, что мы его уберем, и они только и ждали этого момента.
— Ладно. Оставим как версию. Все равно до истины потом докопаемся и виновных накажем, — взял себя в руки Сергей Аркадьевич. — Пока же предлагаю начать работать с чистого листа. Ниночка, еще кофе, — нажал он на селектор. Воцарилось молчание.
— Что с пацаном? — прервал он его, когда секретарша, принеся еще три порции термоядерного напитка, удалилась.
— Они повезли его по Новой Каширке, — кивнул Петр Сергеевич своим мыслям. — Высадили где-то в Тульской области, после чего те растворились. Теперь самое плохое. Они оставили им один из своих броневиков. Причем, если не врут мои оставшиеся информаторы, усиленный нашими же средствами защиты. Вы понимаете, о какой защите я говорю и откуда она у них взялась.
— Опять Миронов! — хлопнул по столу Сергей Аркадьевич, пытаясь унять новый приступ бешенства. Они ждали от старика всего, чего угодно, но только не того, что он сливал на сторону информацию и колдовские технологии. Да еще кому? Смирнову! Этому гаду, который мутит Москву вот уже который год, тайно подгребая под себя все больше и больше влияния в колдовском мире. Гаду, которого который год не удается прижать к ногтю, несмотря на все усилия службы безопасности. Который не дружит с законами не только колдовского мира.
— Возможности машины неизвестны, — вступил в разговор Александр Иванович, начальник отдела исследований этой непростой организации, третий член их «триумвирата». — Скорее всего, неизвестны даже «темным». Похоже, это экспериментальная модель, иначе бы они внедрили все эти системы на других машинах.
— Еще что? — лицо Сергея Аркадьевича и без того было чернее ночи.
— Оружие. Автоматы, гранатомет, боекомплекты, — пожал плечами Петр Сергеевич. — Они вооружили их как для полномасштабной войны. Разобраться с нами чужими руками. Крупно напакостить и посмотреть, как мы будем реагировать.
— В этом весь Владимир Николаевич. Его стандартный почерк. И почему я не удивлен? — усмехнулся Александр Иванович, вертя чашку в руках.
— Где примерно их оставили? — спросил глава кабинета, склонившись над расстеленной на столе картой Большого Подмосковья.
— Вот здесь. — Петр Сергеевич показал примерный район. — Точнее сказать не могу. Смирнов догадывается, что в его окружении мои люди, и всячески страхуется. Потому и сразу вывез щенка за город, без разговоров и колебаний. Ехали в режиме радиомолчания. Так что этот район лишь примерный, пока они доехали до Москвы, эти удальцы могли раствориться где угодно.
— Примерное их направление определить можно?
— Моими средствами — нет. — Глава службы безопасности перевел взгляд на начальника отдела исследований.
— Моими — тоже, — задумчиво кивнул тот. — Машина защищена слишком хорошо. Но следуя логике, они должны направиться или на восток, или на юг.
— Почему?
Петр Сергеевич помолчал, откинувшись на спинку и собираясь с мыслями.
— Никитина не дура. Через Европу им не уйти. Остаются Турция, Средняя Азия и Китай. Последний — наиболее вероятен.
Другой вариант — отлежаться в норе на территории страны. Да, это рискованно, но Сибирь большая, почему бы и нет? Там вероятность их обнаружения весьма и весьма низка. И кроме Сибири дыр у нас хватает.
Так что я бы принял за точку отсчета в поисках юго-восточное направление, — подвел итог он. — Но повторяю, Никитина хитра, не зря ее Михаил Валерианович столько лет хлебом кормил. Она сделает все, чтобы стряхнуть погоню.
— Понятно. — Глава кабинета задумался. — Саш, что по артефактам?
Главный ученый тяжело вздохнул.
— Мы только начали проверку. Но уже сейчас видно, что много, слишком много вещей потеряно. Боюсь, старый хрыч занимался этим уже давно. Несколько лет. Иначе за короткий срок СТОЛЬКО умыкнуть невозможно.
— Что примерно исчезло?
Новый вздох.
— Всё самое смертоносное, промывающее мозги и массового поражения. Всё ментальное и зомбирующее. То есть самое ценное для желающих идти во власть и получить всеобщую любовь.
— Да, на мелочи не разменивался, — скрипнул зубами глава СБ.
— И я даже боюсь предположить, кому эти артефакты были переданы, — закончил главный ученый.
— Не думаю, что они всплывут среди магов «сообщества», — скептически покачал головой безопасник. — Такие вещи не «сливают» подобным подонкам — не их уровень. Это не заговоры для броневиков, и не список информаторов. Не стоит недооценвать Михаила Валериановича, глупцом он не был.
— Считаешь, что нас еще ждут сюрпризы? — хмыкнул глава кабинета.
— Угу. Я начал расследование, но быстрых результатов не ждите. А пока предлагаю заняться многоуважаемой Светланой Литвиной и мятежными офицерами. На данный момент это проблема номер один.
Глава кабинета опустил голову на руки и задумался. Задумались и присутствующие, оценивая потери первых двух дней после неофициального переворота.
Это был удар. Удар ниже пояса. Да, они получили полный контроль над орденом, но неожиданно выяснилось, что тот находится в состоянии войны. Не с некой шайкой полубандитов, вершащей темные делишки под прикрытием колдовства и тянущей на себя одеяло преступного мира, а с мощной структурой, имеющей свою разведку, контрразведку, армию и все атрибуты могущественной организации. При том, что орден расколот, и что из себя представляют силы их противников, они, оказываются, не имеют ни малейшего понятия.
И все это на фоне того, что Миронов украл и передал кому-то мощнейшие артефакты, которые могут быть использованы для захвата власти, причем не только в масштабах страны. Что чревато международными осложнениями, а это такой геморрой, о котором все сидящие в кабинете боялись думать.
Итак, текущая проблема — офицеры. Молодежь, явно не принадлежащая ни к какому определенному лагерю в расстановке сил в ордене. Но судьба которого будет зависеть именно от их позиции. Они основательно подпортили в их глазах свою репутацию, и это в текущей обстановке чревато.
Да, пока офицеры всего лишь недовольно ропщут, пока еще всех сковывают привычные узы дисциплины и иерархии, но время, как показывает практика, рушит и эти скобы, если вовремя ничего не предпринять.
Литвина. Похоже, она знает гораздо больше, чем могли бы предполагать и они, и Миронов. Она начала свою игру, все ее шаги указывают на это, и они понятия не имеют, на кого она работает. Несомненно, Литвина будет пытаться продать себя их противникам, но это будет блеф. Это создаст иллюзию того, что именно она — фигура, объединяющая разрозненных сочувствующих Михаилу Валериановичу, которые к ней потянутся, над которыми она на время получит власть. Власть для борьбы с ними, сидящими в этом кабинете. Потому им нужно что-то решать быстро, очень быстро, пока не грянуло.
— С чего начнем? — Глава кабинета прокашлялся.
Петр Сергеевич поставил пустую чашку на стол, тяжело вздохнул и недовольно покачал головой.
— Я предлагаю не пороть горячку. Успокоиться и не дергаться. Никаких силовых действий против так называемого Сообщества Магов России не предпринимать. Да, они обнаглели, но это была ответная акция на нашу с вами подставу с Мироновым. Войну они не потянут и знают это, а значит, ограничатся тем, что уже натворили и наверняка сами залягут на дно. Нам тоже война не выгодна, и Смирнов наверняка это понимает.
— Потому и наглеет, — издал смешок Александр Иванович.
— Потому и наглеет, — согласно кивнул Петр Сергеевич. — Нам война аукнется такими проблемами… Мы не держим ситуацию уже, а в этом случае сорвем ее с петель окончательно. Вы понимаете, о чем я, — хмыкнул он.
Сидящие с ним за одним столом промолчали.
— Офицеров же предлагаю отвлечь тем, чем их и полагается отвлекать — работой. Нудной и тяжелой, от которой мысли о тех или иных изменениях в верхах становятся блеклыми и неяркими. И совершенно по их профилю, чтобы не прикопаться. В этом случае нам на руку помощь «темных» этой сладкой парочке — с техникой, подобной переданной им, все наши опергруппы будут искать их в мыле не одну неделю. А значит, у нас с вами будут эти недели, чтобы привести дела в порядок и как-то укрепить свои позиции.
— А нужна ли она нам? Эта сладкая парочка? — неожиданно усмехнулся Александр Иванович. — Может, оставим их в покое? Ладно, ведьма наша, как бы обязаны. А он? Зачем он нам? Ну, вот обложат их наши ребята, поймают. А дальше что?
— Я думал об этом, — вновь кивнул начальник СБ. — Но пришел к выводу, что нужен. Во-первых, вокруг него какое-то дестабилизирующее поле. Там, где он появляется, всегда что-то происходит. Я связываю это с пророчеством, и не смотри на меня косо, Сережа, — перевел он глаза в сторону хозяину кабинета. — События доказывают, многое, что мы не считали необходимым учитывать, над чем смеялись и чему мило улыбались, теперь бьет по нам. Так что… — Он замялся. — В общем, это неконтролируемо и потому опасно.
— Да, я считаю, что основная задача погони все-таки отвлечение личного состава от мыслей о правомочности наших решений, — продолжил он после паузы. — Но изоляция этого паренька, хотя бы до момента, когда мы проясним ситуацию, необходима. И Никитина — она очень сильная, одна из сильнейших в стране, не хотелось бы окончательно терять ее. Мы еще поработаем с нею, со временем. А пока неплохо было бы ее просто вернуть. Пока что без санкций. Что скажете?
— Я не против, — поднял руки глава отдела исследований. — Я против ликвидации мальчишки, и настаиваю на этом. Я против форсирования событий. И против поиска и поимки его любой ценой. Скажем так, если у вас ПОЛУЧИТСЯ его схватить — сформулировал он, — я буду только за. Однако, я против того, чтобы усердствовать в этом направлении.
Не трогайте его, не форсируйте события, и главное, не пытайтесь убить — вот мое слово. У меня чувство, что если мы попытаемся играться с неизвестными нам силами не разобравшись, нам аукнется еще сильнее, чем ситуация со Смирновым. Со сверхсилами не шутят, а они в играх вокруг парнишки явно замешаны.
Глава кабинета скривился — ему не нравились разговоры о сверхсилах. Он привык доверять тому, что реально, что есть и что видно. Брать в расчет сверхсилы — верный способ погубить хороший план. Но выбора у него не было — ситуация и так зашла слишком далеко из-за этих пресловутых сверхсил.
— Хорошо, — согласился он. — Усердствовать не будем. И дадим жесткое указание не стрелять на поражение. — Кого пошлем? У тебя есть списки недовольных, или будем руководствоваться иными принципами, учитывая, что потенциально недовольны все? — улыбнулся он, обращаясь к главе СБ.
— Да, именно этими принципами и будем руководствоваться, — расплылся в ответной улыбке тот. — Мы пошлем всех.
— Всех? — потянул Сергей Аркадьевич, продолжая улыбаться. — Кого именно всех?
— Всех — всех! — лучилось лицо Петра Сергеевича, почувствовавшего родную стихию планирования широкомасштабных операций. — Охотников. Мой спецназ. Патрули. Старших послушников. Пусть набираются опыта, пригодится. Вся бронетехника, поисковые машины и вертолеты. Гасящие колдовство платформы, портативные артефакты-глушаки. Машины связи. Обслуга. Весь необходимый земской персонал. Короче, всех, — подытожил он, почти выкрикнув последнее слово.
— А Москва? — задумчиво почесал подбородок глава научного отдела.
— Оставим открытой, ничего с ней не случится, — пожал плечами Петр Сергеевич. — Оставим несколько групп для очистки совести и охраны постоянных объектов. Остальных — на поиски. Хотя бы на ближайшую неделю.
Через неделю начнем людей возвращать, но в обратном порядке — начиная с обслуги и земского персонала, послушников и так далее. Офицеры же пусть продолжают поиски, пока всё окончательно не уляжется.
— Или пока мы их не найдем, — вновь потянул главный ученый.
Петр Сергеевич хитро усмехнулся.
— Я знаю Никитину. Я так и не смог выдрать ее у Валериановича. Поверь, Саша, не найдем. Не так быстро. Более того, — обернулся он к хозяину кабинета, — предлагаю устроить из поисков не просто шоу, а шоу государственного масштаба — для поддержания идеи, так сказать. Чтоб не прикопаться — так уж не прикопаться.
— Ну, кто еще? — вздохнул Сергей Аркадьевич, догадываясь, о чем пойдет разговор.
— Мне нужна полная мобилизация по Ярославлю, Рязани, Смоленску и всех окружающих областей, — вновь выдавил улыбку безопасник. — Так же прошу перекинуть сюда группы из Питера — засиделись они там без дела. Три-четыре группы снимем с Урала. По две с Сибири, одной и другой. Дальний Восток трогать пока не будем, и далеко, и пусть резерв останется.
— Это же всю страну открытой оставим! — схватился за голову глава кабинета.
— Сережа, лучше оставить страну открытой на несколько дней, чем на неизвестно сколько лет, — жестко отрезал Петр Сергеевич, и только теперь присутствующие осознали, как сильно они боятся. Они, умудренные опытом и сединой мужи, собаку съевшие на интригах, противостоянии и силовых операциях.
Повисла пауза.
— Я согласен с Петром, Сережа, — поддержал Александр Иванович после долгого молчания. — Гулять — так гулять. Еще оставим Кавказ. Там происходит нечто странное. До меня доходят слухи, и они мне не нравятся. Путь будут под рукой. Тем более, это рядом.
— И все же. Кавказ — это мелочи, — покачал головой Сергей Аркадьевич. — Меня беспокоит Москва. Вдруг «темные» начнут крупномасштабную атаку, пока мы стягиваем силы вокруг беглецов? Или еще какая нечисть повылезает?
— Не начнут, Сережа, — покачал головой глава научного отдела. — Смирнова можно подозревать в чем угодно, но только не в идиотизме. А другая нечисть… Так и здорово, хоть увидим, на кого нужно будет обратить особое внимание в будущем!
На губах Александра Ивановича играла холодная улыбка. Снова воцарилось молчание.
* * *
Проснулся я оттого, что в нос ударил вкусный запах. Еще не выйдя из мира грез, почувствовал, что сижу в неудобном положении, тело затекло, а желудок недовольно урчит.
Я сидел на переднем сидении большого автомобиля, максимально вытянув ноги вперед. Спинка была откинута назад. Когда вырубался, стояла ровно, помню точно. Настя опустила? Позаботилась, чтобы мне было удобно? Мысленно улыбнувшись, повернул голову и открыл глаза.
Ведьмочка сидела за «баранкой» и с удовольствием уплетала пластмассовое нечто из макдональдовского пакета. В другое время я, конечно же, поворотил бы нос, но сейчас этот пластмассовый запах показался божественным.
— Ну, ты и дрыхнешь, соня! Полдень уже! — как бы бесцветно заметила спутница.
Я сладко потянулся и наткнулся взглядом на точно такой же пакет, стоящий передо мной.
— И что? Подумаешь, полдень!..
— Ага, только пока ты дрых, нас могли тридцать три раза найти и прихлопнуть, как двух сонных и очень глупых мух, — поддела она, сохраняя показно безразличный тон. Изнутри же ее просто распирало на улыбку.
Ну что ж, уела. Соглашусь, даже с поправкой на наш совершенно различный уровень подготовки — не дело это, так спать. Но настроение не испортилось, наоборот, формально крякнув от досады, я потянулся за пакетом — наверстывать упущенное. Тем более, обстановка располагала — окна были приспущены, в салоне царила незабываемая атмосфера свежести, еще больше подстегивающая аппетит. За бортом во все стороны простилался сельский пейзаж, от кислорода кружилась голова, и лишь далеко впереди виднелись небольшие домики.
— Спасибо. А где это мы? — принялся я за свою еще теплую порцию. Настя неопределенно пожала плечами.
— Не знаю. Я без карты ехала.
Ну да, она ехала. А я не проснулся. Вот это задрых! Ведьмочка словно прочитала мои мысли.
— У тебя вчера был тяжелый день, не переживай. — На ее лице заиграла покровительственная улыбка. — Не каждый же день тебе от профессиональных убийц бегать приходилось, не так ли?
Я кивнул, доставая пакетик с картошкой фри.
— И где же ты в этой дыре «Макдональдс» нашла?
— Места знать надо. — Она звонко рассмеялась. — Кстати, тебе тоже спасибо.
— За что? — я вгрызся в хрустящую плоть, бывшую некогда геноизмененным картофелем.
— За вчера. За то, что не дал сорваться. Я сегодня много думала и даже обалдела. И представить себе не могла, что такой хлюпик, как ты сможет меня удержать!
Картофелина застряла у меня в горле, я закашлялся. Настя поняла, что сморозила глупость, пролепетала:
— Ой, извини, не хотела тебя обидеть!..
Но было поздно. Во мне медленно закипала ярость.
— Этот хлюпик, к твоему сведению, не бросил тебя там, когда за нами гналось стадо обаплов с катанами и автоматами! Обхаживал, когда ваше вашество валялись без сознания! Дал своих сил, чтобы оно очнулось! И в благодарность получаю порцию холодного душа? Смотри, Михаил, не зарывайся! Где ты, — я показал уровень пола, — а где я! — рука поднялась к потолку кабины.
Настя смутилась.
— Извини, Миш. Я, правда, не хотела. Просто вырвалось. Нечаянно.
Я вновь окинул ее взглядом. Раскаяние было искренним. Волна злости начала понемногу стихать
— Мир? — она протянула руку. Немного помявшись, для вида, я пожал ее.
— Мир.
Ее физиономия расцвела в улыбке.
— А я не думала, что ты не бросишь меня. Правда. Думала о тебе совсем по-другому.
— Все мы ошибаемся. — Я снова принялся за картошку. На дне пакета виднелась пара коробок с гамбургерами, и их тоже хотелось съесть еще теплыми.
— А попить чего-нибудь есть?
Она протянула двухлитровую бутылку кока-колы, прятавшуюся в проходе между сидениями.
— Как плечо? — заметил я, как она поморщилась, вытягивая руку. Настя хмыкнула.
— Уже лучше. Еще побаливает, но худшее позади.
— Как же это ты, такая крутая, позволила выстрелить в себя из обычного пистолета?
— Растерялась. Все мы люди, с кем не бывает. — Настя философски пожала плечами.
— И все-таки я тебе очень благодарна, что не дал победить ярости и напасть на Смирнова. Знаешь, как я его ненавидела?! — продолжила она.
— Догадываюсь. — Я достал первую коробку. «Биг мак». Неплохо.
— Только так и не поняла, откуда у тебя такие сильные колдовские способности?
— Сильные?
— Ага. Не суперские, рот не разевай. Но остановить мое проклятие может далеко не каждый. А полностью меня заблокировать…
— Да так, с одним демоном подрался, — уклончиво ответил я, скривившись. Поднимать эту тему не хотелось. — Вот и выскочило на свет. С демоном мы потом помирились, а способности остались.
Ну вот, признался, совершенно честно. И плевать, что какую-то неделю назад посчитал бы эти слова достойными попадания в здание с желтыми стенами.
— А поподробнее можно? — оживилась Настя, глаза ее загорелись.
— Можно. Только попозже, — вновь отмахнулся я. — Лучше расскажи, какие у тебя планы?
По моему виду она поняла, что не вытянет ни слова. Не сейчас. Вздохнула, стряхнула крошки с футболки, заканчивая трапезу.
— Какие-какие? Когти рвать надо! Из страны. И побыстрее.
Ну, планы прямо наполеоновские. Догадаться до такой архисложной мысли чрезвычайно трудно.
— Куда? — усмехнулся я.
— Вариантов не так много. — Она нахмурилась. — Хочу попробовать в Хайфу.
Я снова поперхнулся и закашлялся.
— Куда? На машине? Ты с ума сошла?
— Нет, — вполне серьезно ответила девушка. — У меня там друг живет, кое чем мне обязанный. Поможет раствориться в том мире. Знаешь, на Востоке потеряться довольно легко, так что это не самый плохой вариант.
Но без должной подготовки можно и насовсем потеряться. Понимаешь, о чем говорю?
Кашель прошел, я откинулся на спинку, вспоминая слова Смирнова.«…И оружие, с которым в третьих странах можно вести маленькую победоносную войну…». Так вот что имелось в виду под «войной» и «третьими странами»! Говорилось-то, оказывается, совсем не иносказательно! Захотелось выругаться.
— А в Европу нельзя? В Голландию там?..
Настя презрительно хмыкнула — такого интеллектуального «подвига» не ждала.
— Миш, там они будут тебя искать в первую очередь.
— Но там, как я понимаю, у них власти нет?
— Не считая договора о выдаче. Хм…
Помолчала.
— Миш, у них везде власть. — В Европе свой «орден», похуже нашего.
— Хуже? Что может быть хуже? — картинно воскликнул я.
— Они работают под «крышей» церкви. Со всеми вытекающими заморочками. И порядочки у них!.. — Ведьма сквозь зубы выдохнула, вспоминая что-то свое, и воспоминания явно не доставляли ей удовольствие.
— Мир поделен между подобными «орденами», колдовскими полицейскими структурами, — продолжила она. — Каждый занимается как бы своим делом, своей территорией, но нагадить соседу, ты же знаешь, вещь святая для человеческой природы. Так что забудь о родителях, они тебе не помогут. В Голландии тебя будут ждать, и не только наши. И договориться с «ненашими» в случае чего окажется невозможно.
— А на Востоке?
Настя усмехнулась, заводя движок.
— Восток — дело тонкое. Его толком никто не контролирует, в нем сам черт ногу сломит. Если и удастся раствориться, то только там.
Мотор взревел, тяжеленная машина плавно тронулась, и, как ласковый котенок, нежно поехала по дороге. Что за чудо творческой мысли ее делало и проектировало — не могу даже представить.
Я невидяще уставился в проносящийся мимо пейзаж. Европа. Ближний Восток. Локальные колдовские полицейские структуры. Орден. Броневики. Стрельба. Гранатометы. Взорванные машины. «Цветные» пули, убивающие в подпространстве. Трупы. Во что же я вляпался?
И поймал себя на мысли, что вопрос этот больше не вызывает у меня страха. Да и вообще бури эмоций, которую ожидал бы еще вчера. В душе осталось лишь легкое сожаление о прежней жизни, но не более.
Ну, есть они, громы, выстрелы и колдовские организации. Ну, угрожают мне, хотят разложить на молекулы. Ну, гонятся. И что?
И ничего. Значит, будем драться, убегать и делать все, чтобы их планы не реализовались. И всё.
— Но в любом случае, даже там нам нужна будет помощь, — вновь заговорила Настя, внимательно наблюдавшая за мной боковым зрением. Кажется, увиденным осталась довольна. — Хотя бы на первое время. Пока втянемся и займем какую-то нишу.
— А язык? — повернулся я.
— Английский я знаю. И французский, немного. Выкрутимся.
— А я?
Мой английский, несмотря на то, что родители работают за рубежом, отдавал «рязанским акцентом», то есть оставлял желать лучшего, голландский же в тех краях, и слыхом не слыхивали даже те, кто неплохо знает английский.
— Выучишь, — отмахнулась Настя с безапелляционной уверенностью. И с этим утверждением нельзя было не согласиться.
— И все-таки, почему не Запад? Раз они с радостью сделают ордену то, что заложено в человеческой природе, — вновь начал я после долгого молчания, — может, проще будет договориться с ними? А еще есть Америка, и туда тоже как-то можно добраться?
Настя хмыкнула.
— Сказанул, Америка! Наши мордашки уже известны всему Старому Свету, у граждан колдунов очень четко с агентурой. И их у нас, и нашей у них. Никто не подпустит нас к самолетам, возьмут на подступах к аэропорту. Любому. НАМ аэропорты очень легко контролировать, в отличие от земских властей.
— А договориться?
— Хочешь до конца жизни сидеть в пробирке, быть объектом исследований? — скривилась она. — Только не у нас, а там, у них, откуда практически невозможно бежать?
Я осекся.
— Пойми, пещеру нашли наши. ТОЛЬКО наши, — продолжила она, вкладывая в голос всю возможную энергию. — И ни с кем из коллег своими секретами не делились. Европейцы на говно изойдут в жажде прикоснуться к чужим секретам. Как, впрочем, и американцы, и любые другие. Наши враги — все колдуны, все колдовские организации, без исключения.
Помолчала.
— Знаешь, я как-то попала в их руки, — усмехнулась она новым мыслям. — Однажды, будучи в отпуске, попыталась ворожнуть в центре Праги. Ты не представляешь, что потом творилось!
Пауза.
— Представляешь, у них у простого уличного патруля имелись такие артефакты, какие мы только для спецопераций достаем. С их помощью меня скрутили, невзирая на превосходство в классе, уложили мордой в землю и увезли в изоляцию. Даже не спросив имени и документов.
Повезло, что наставник впрягся. Брызгал слюной, но до последнего доказывал нашим отцам, что я хоть и дура, блондинка и вообще тупая, но девочка положительная и нужная. Убедил, те вытащили меня. Само собой, не за просто так, обменяли на что-то.
— Так что на Западе все отмороженные, Миш, — подвела она итог. — И если сунемся — назад дороги не будет.
— Он хоть стоил этого? Симпатичный был? — ехидно улыбнулся я. Кажется, отношения с супердевочкой у нас наладятся.
— Кто? — Настя вопросительно сдвинула брови.
— Ну, кто-кто? Конь в пальто! Кожаном.
Она отчаянно покраснела.
— Сойдет. Надо же было с кем-то из местных познакомиться? Чтоб достопримечательности на халяву показал?..
— Ага, и достопримечательности тоже.
Мы оба, не сговариваясь, расхохотались.
* * *
— Ну ладно, доберемся до границы. Дальше что?
— Дальше Грузия.
— Там сейчас опасно, — напомнил я. Мало ли, вдруг забыла?
— А что делать? — пожала она плечами.
Мы не спеша ехали по двухполосной полуразбитой пародии на дорогу. Встречных машин почти не было. Вокруг стоял стеной лес с обеих сторон. Иногда сменялся полями, но через время вновь переходил в исходное состояние.
— Думаешь, проскочим?
— Грузия не самое страшное, — покачала она головой. — Там у нас оружие есть.
— Автоматы?
— «Зелень»! Универсальное оружие. — Ведьма презрительно фыркнула. — С ним мы всегда сможем договориться. А вот что делать в Турции? Вот там начнутся проблемы.
— А что там?
— Курдистан. Война. Жахнут по нам с вертушки, не разбираясь, кто такие?..
А она оптимистка! Да уж, перспективки веселые.
— Плюс, там вряд ли кто-то говорит на английском, в той глуши, — продолжила она. — А русского вообще сто процентов никто не знает.
— Что же будем делать?
И вновь философское пожатие плеч.
— Работать. Я колдунья неслабая. Тебя кое-чему подучим. Если способности не развивать, начнется регресс, так что это в твоих интересах.
Я задумался.
— А ты не боишься?
— Чего?
— Что влюбишься в меня?
Ответом стал натужный смех.
— Извини, мальчик, ты не в моем вкусе.
Я довольно, словно сытый питон, развалился в кресле, держа паузу. И действительно, супердевочку хватило лишь на минуту, природное женское любопытство взяло своё.
— И почему я должна в тебя влюбиться?
— Знаешь, есть такое понятие, «романтические отношения»? — улыбнулся я.
Она нахмурилась.
— Это как?
— Это когда двое, мужчина и женщина, оказываются влипнутыми в какую-нибудь мутную дурацкую историю. Скажем, оказываются на необитаемом острове, убегают от бандитов, спасают мир от катастрофы…
Кивок.
— Стандартный голливудский сюжет.
— Именно. Голливудский. Только мы с тобой сейчас именно в таком сюжете. Убегаем от сильных дяденек, ведущих на нас охоту, хотим уехать далеко и спрятаться. Вместе.
Она вновь засмеялась, и вновь как-то натянуто.
— Вначале мы должны друг другу понравиться, — продолжил я. — Потом поцапаться и рассориться. А затем понять, что созданы друг для друга. Ты и я.
Настя снова засмеялась. Затем надолго задумалась.
— Нет, пожалуй, не боюсь. — Она пробежалась по мне оценивающим взглядом, стрельнула глазами. — Только не вздумай приставать!
— Еще чего! Что я, самоубийца? — Я картинно отвернулся в сторону, безуспешно пытаясь сдержать рвущуюся на свободу улыбку. — Сама ко мне придешь. Как миленькая!..
Она недовольно фыркнула.
— Это мы еще посмотрим.
Не согласиться с этим утверждением я не мог.
* * *
Впереди показался рынок. Такая придорожная толкучка рядом с дешевым магазинно-кафешным комплексом. Где бабульки продают проезжающим сливы и яблоки, а местные покупают дешевые вьетнамские и китайские трико и джинсы.
— Надо заехать, — вырулила ведьма в сторону парковки.
— Зачем? Мне казалось, каждая минута на счету. А тут народу — как сельдей.
Она посмотрела на меня, как на идиота.
— Я что, по-твоему, должна в этом тряпье вечность ходить? Я все-таки девушка как-никак!
Да, не подумал. Ну что поделать, мужчины вообще по-другому устроены. Им не нужны ни лишние тряпки, ни косметички, ни сумочки. Особенно, когда за ними кто-то гонится.
Оглядел Настину фигуру. А эта армейская футболка эта ей шла! Будучи немного великоватой, сидела эротично, придавая женственности загадочно-мужественный вид. К тому же совершенно не скрывала формы.
— Юбка у тебя тоже в крови, — опустил я глазки, любуясь на торчащие из под названного предмета гардероба ослепительные ножки. — Совсем чуть-чуть, но надо бы поменять.
Она кивнула и остановилась, глуша двигатель, начисто игнорируя мой похотливый взгляд. Усмехнувшись, я полез на улицу.
…Личности, стоявшие напротив за ограждением, сразу не понравились. Обернулся к спутнице. Настя, почувствовав мое напряжение, тоже посмотрела за ограду стоянки, глазки ее недовольно прищурились. Затем демонстративно хлопнула дверцей, прикоснулась к замку пальцем и, не говоря ни слова, направилась в сторону ларьков у торгового комплекса, однозначно что-то задумав, наверняка мерзкое и подлое. Ну, по отношению к увиденным рожам, естественно.
— А замкнуть? А сигнализация? — спросил я, догоняя. На что получил ехидную усмешку.
— А ты пойди, попробуй открыть! Хотя погоди, быстро сюда… — и нырнула за ближайший киоск, погружаясь в непонятную призрачную дымку явно колдовского происхождения.
— Что это? — не понял я. Она отмахнулась.
— Это от внимания. Амулет активировала. Утром под задним сидением нашла, — объяснила ведьма, глядя на площадку.
— А зачем тебе? С твоей силушкой?
— Ну, не всем же, как некоторым, в подпространстве исчезать? Другим по-своему выкручиваться приходится! — скривилась она. — Ладно, ты не сюда, ты туда смотри, все интересное пропустишь!
Я обернулся. Двое из стоящих типов направились в разные стороны от стоянки, как бы разминаясь после долгой езды. Но я чувствовал их внутренний напряг. Встали «на шухер». Типы опасные, с такими мне-прежнему лучше не связываться. Третий, из оставшихся, продолжил стоять на месте, переминаясь с ноги на ногу, типа кого-то ждет, последний же не спеша подошел к нашей машине, которая под мороком напоминала старенькую зачуханную, но далеко не бедную иномарочку, и начал возиться с дверцей.
— Да он же ее взломать пытается! — глаза полезли у меня из орбит. — У нас на глазах!
Настя отрицательно покачала головой.
— Для них мы ушли, нас нет. Тебя я тоже полем прикрыла, обрати внимание.
Только тут я заметил, что и сам «сияю». Но это уже не артефакт, это уже она сама, своими силами подзаряжая амулет, как некую опору.
— Смотри-смотри, это еще не все! — вновь кивнула она.
Взломщика было как-то не заметно на общем фоне, будто мужик с собственной машиной возится. Но возился он неприлично долго.
— А если они ее и правда угонят? Как мы будем без транспорта? — задал я глупый, но мучающий вопрос.
— Не паникуй. Это не угонщики. Этим только магнитола нужна, — вновь коварно улыбнулась ведьма. — Ну, и все особо ценное, что перед уходом вынуть забыли. Кстати, у тебя деньги есть?
Я вытащил из джинсов несколько тысячных купюр. Еще из дома, которые дал Макс.
— Мало. Я себе джинсы хочу. Хорошие, самые лучшие, что сможем найти в этой дыре. Да и затовариться в дорогу не помешает — мало ли, что там дальше будет?
— И что?
Не понял, к чему она клонит?
«Джинсы она себе хочет, чего тут не понятного?» — раздался в голове веселый голос.
«Ну, так в чем проблема, Эльвир? — отозвался я. — Пусть покупает! У нас полчемодана денег!»
«Моня, не тупи! Вроде умный! — фыркнула демон. — Где она тебе будет „зелень“ менять в этой глуши? Аборигены тут, поди, ее и в глаза не видели! Спроси у любого, кто такой Беня Франклин, сразу о себе много интересного узнаешь!» — Бес захихикала
Действительно, как же мы собрались за покупками, когда у нас только доллары, и все в стольниках? А тут даже обменника нету? Это как бы не особо серьезная проблема, но…
— Ты хочешь, чтобы я тебя учила? — резко спросила Настя, глаза ее вспыхнули. Я недоуменно пожал плечами.
— Да. Вроде…
— Так «да» или «вроде»?
Мне захотелось ее задушить.
— Да! Хочу! — со злостью прошептал я. — Кажется, мы это обсуждали!
— Тогда устроим что-то вроде вступительного экзамена. Проверим, на что ты способен в деле. — Она довольно улыбнулась. — Разберись с ними.
Я скрипнул зубами. «Вступительное испытание». М-да уж.
Ну, хорошо, так и быть. Я докажу тебе, стервочка, что никакой не хлюпик. И что топтать, ноги о меня вытирать, не стоит.
Под ее ядовитую улыбку я растворился в видимом пространстве и кошачьим шагом направился к взломщику. И неожиданно проявившись за его спиной, громко кашлянул:
— Уважаемый, помочь?
Есть, испуг. Да, парнишка явно не ожидал подобного. Разве что не обкакался, так сильно дернулся. Я бы дал ему на вид лет двадцать пять. Время уже отложило на парне печать профессии — скользкая рожа, хитрые бегающие глазки. Но слишком мало опыта, слишком мало хладнокровия. Как и профессиональной интуиции.
Парнишка резко вскочил с явным намерением удрать, бросив инструмент, но я был готов к этому и прыгнул, приложив его своим весом к борту машины. Бум!
Но победу праздновать было рано. Парень оказался жилистым, не обделенным здоровьем, и с реакцией, к сожалению, у него было лучше, чем у меня. Я только подумал о том, что неплохо было бы отскочить и ударить еще раз, а он из своего неудобного положения уже замахнулся железякой, которую сжимал в руке. Спасло то, что в последний момент я услышал команду Консуэлы «УХОД!!! БЫСТРО!!!». Только благодаря тому, что ей последовал, моя черепушка разминулась с его орудием.
Тут я разозлился не на шутку. Бить меня, возле собственной машины? Которую до этого пытался обокрасть?
И я вломил недоумку, всем весом вываливаясь из подпространства кулаком на его лицо.
«Сзади!» — продолжила подсказывать ангел.
Время замедлило бег. Я как в тягучем сне обернулся. Тот тип, который «прохлаждался» неподалеку, уже занес «финку» для удара. Я не стал исчезать, нащупав другой механизм воздействия — просто еще сильнее остановил время.
Затем схватил его за руку, все так же медленно, как в зажеванном фильме, потянул на себя. Заломил за спину, как на тренировке, как по учебнику, изо всей силы. Руки в этот момент стали как ватные, слушались с трудом, но сил на подобное все же хватило. Достаточно, теперь ускоряемся…
Время пошло быстрее. Раздался звон упавшего на асфальт ножа. Затем стоянку огласил сдавленный крик. Конечно, я тянул руку на себя так же сильно, как и в замедленном времени, хотя здесь этого уже не требовалось — в нормальном восприятии сопротивление другое. Не ослабевая хватку, я развернул подонка и со всей дури, злостью помогая набрать нужное ускорение, пихнул головой о машину.
БУМ! Гулкий удар. Затем еще один, и еще. Эта падаль хотела меня убить? Я остервенело бил его головой о броню, глаза застлала красная краска ярости…
— Хватит! — чья-то сильная рука вырвала меня из этого кошмара, оторвав от подонка и отбросив в сторону. Я споткнулся о тело взломщика и приземлился, перекувыркнувшись. Жестко, однако! Взломщик застонал. В голове же весело засмеялась Эльвира.
Кретин! Опять позволил одержать ей верх?
Надо мной стояла Настя, аккуратно схватившая недобитого вора за волосы и прижимающая свой большой красивый нож к его горлу.
— Довольно. Учить тебя и учить, салага!
Я отдышался.
— Ну, не всем же быть в этой жизни профессионалами?
— В твоем случае как раз и нужно им становиться, — парировала она.
— Запомни, первая ошибка, ты поддался эмоциям, — начала она процесс обучения с лекций, читая нотации по поводу допущенных на «вступительном экзамене» ошибок. И, если честно, я предпочел бы еще раз встретиться с финкой какого-нибудь отморозка, чем выслушивать свою «Баффи» с маской смирения на лице. Однако, выбора не было, а я, и в самом деле, дал маху.
— Это самая главная, самая большая ошибка всех новичков, — продолжала она, крутясь перед зеркалом примерочной. — Никаких эмоций быть не должно. Ты не мстишь за раскуроченную или ограбленную машину, дом, страну, человечество. Ты просто выполняешь работу. Перед тобой не Враг, а Противник. И твоя задача нейтрализовать его, а не мучить. Как тебе эти?
Она крутилась передо мной в очередных джинсах. То ли третьих, то ли четвертых. Продавец-вьетнамец (а может кореец, не уверен. Или китаец) так и бегал вокруг нас, вываливая перед Настей лучший товар. Безо всякого колдовства. Все-таки деньги имеют свою определенную магию.
— Не очень, — кисло покачал я головой.
— Зато удобные. И тянутся. Буду падать — не порвутся. Беру! Лучше в этой дыре все равно не найдем, — хмыкнула она.
Продавец вьетнамокореекитаец, хоть и стоявший в стороне, но все слышавший, просиял в улыбке.
— Эти тозе завельнуть?
— Нет. Эти на себе понесу, — подала голос спутница и продолжила нравоучения, отрывая бирочки и ярлычки.
Мне же было не по себе не только от ее нотаций. Имелся и еще ряд причин.
Во-первых, мы ограбили воров. Настя довольно недвусмысленно спросила, что они могут предложить взамен того, чтобы их не вели в милицию. И те также недвусмысленно отдали нам все, что у них было, а было у них, как оказалось, немало. Отдали сами, добровольно. И хоть это нельзя назвать воровством, да и Консуэла молчит, я чувствовал себя неуютно. Когда же спросил у Насти, почему бы и в самом деле не отвести ребятишек в милицию, та лишь отмахнулась:
— Откупятся. Это маленький городок, где все друг друга знают и всё вокруг схвачено. Мы развернемся, уедем, и их тут же отпустят. А так прибарахлимся на халяву. Все ж баксы менять не придется… — и мило улыбнулась.
Во-вторых, мы уже второй час «прибарахлялись». Ходить с женщинами по рынку, даже с супердевочками вроде моей «Баффи», удовольствие не для слабонервных. Где мы только не были, что только не примеряли! Мимоходом загрузили багажник водой, едой, теплыми вещами и еще всякой вроде бы не нужной на первый взгляд фигней. Но нужно — значит нужно, ее опыту я доверял. Мало ли где окажемся? Турция, Сирия, Иордания — круиз не для слабых духом.
Единственный бальзам на душу то, что все примерки осуществлялись с моим участием и в моем непосредственном присутствии. Потому, что у нее болело плечо, и я ей помогал.
Конечно, понимаю, я видел ее еще там, на коряге, где она загорала практически голой. И что она все еще не оправилась от раны и ей просто некому больше помочь. Но все же то, с каким пренебрежением она отнеслась к моим откровенным взглядам, задело. И пусть счет всего лишь 1:1, и дальнейшие перспективы борьбы с этой стервочкой только мягко вырисовывались, это было в-третьих. Три причины, из-за которых я чувствовал себя разбитой калошей.
— Дальше. У тебя напрочь отсутствует техника, — продолжала «Баффи». — Ты выиграл только за счет сверхспособностей. Но и так победил только двоих. А там было еще двое, их ты в расчет не взял.
— Ну, не умею я драться! Не умею! Довольна? — вспылил я.
Она улыбнулась и посмотрела, как на маленького.
— Миш, дело не в махании руками и ногами. Это как раз не проблема, этому научить — раз плюнуть. Техника должна быть вот тут, — она указательным пальцем постучала мне по лбу. — Ты должен только видеть противника, но уже ЗНАТЬ, как будешь с ним драться. Чувствовать его сильные и слабые стороны. А приемы…
Приемам я тебя научу. Только даже зная все восточные единоборства, ты можешь проиграть человеку слабее себя, который в отличие от тебя умеет побеждать.
— К чему ты это все говоришь? — Все эти нотации уже достали.
— К тому, что у нас может не быть времени для тренировок, — отрезала она предельно серьезным тоном. — А ты должен усвоить главное. Победа не в технике, не в знании приемов, а в голове. В том, как ты распределишь силы. Чтобы не осталось ни одного мига, когда ты не знаешь, что делать дальше. Что побеждают, еще не начав бой. У тебя есть способности, с помощью которых ты сможешь драться с нашими бойцами на равных, но побеждать их ты не умеешь. Просто потому что не умеешь побеждать, а не не умеешь драться.
Она развернулась и пошла дальше. Я сгреб все пакеты и двинулся следом. Пожалуй, в чем-то она права.
* * *
Пообедав в неожиданно уютной кафешке, мы снова погрузились в машину и покатились куда-то, даже примерно не могу сказать, в какую сторону, разговаривая о жизни. К личностям еще не перешли, но уже очевидно, перейдем еще до границы. Так что мне и самому неплохо было бы внять собственному тезису о «романтической любви» и не втрескаться в эту стервозную сучку.
— А еще эта ведьмочка светловолосая, Светочка. Что за подруга?
— Литвина? Понравилась? — глазки спутницы довольно сузились. Я не стал врать.
— Есть немного. Только с гастрономической точки зрения.
Настя рассмеялась.
— Что так?
— Да так вот. Два раза перейти мне дорогу в огромном городе? И сама она какая-то не от мира сего. Странная. Немного не в себе, я бы сказал, есть в ней какой-то неадекват. И еще, она не та, за кого себя выдает.
— Думаешь? — Настя нахмурилась.
— Не знаю. Но мне так показалось.
Она пожала плечами.
— Литвина — человек отца Михаила. Была. Мне она никогда не нравилась, но он заверял, что у него все под контролем. Возможно, он «сливал» «триумвирату» через нее какие-то сведения. Точно не скажу, но с нею и правда не все чисто.
— На чьей она стороне?
Настя задумалась.
— Не знаю. Но я по-прежнему не стала бы ей доверять, даже если перейдет на нашу.
Я оставил без внимания оговорку «на нашу». Ибо вряд ли под «нами» имелись в виду мы с нею. Настя — часть ордена, и тот для нее вряд ли закончился со смертью наставника. Должны быть и другие «наши», близкие ей, представители поверженной партии, которым она должна будет помогать, как и они ей. Но это вопрос не сегодняшнего дня.
— А что она не от мира сего? Такая… Экспрессивная? — продолжил я, отогнав лишние мысли.
Вздох.
— Она интуит, Миш. Все интуиты неуравновешенны. Кто-то меланхоличен до безобразия, кто-то наоборот, экспрессивен. Кто-то чересчур вспыльчив. Это их крест, к сожалению. Сожалению для них.
— И их все равно ставят командирами групп? Несмотря на недостатки?
Новый вздох.
— Это очень редкий дар, Миш. К тому же она только кажется неадекватной. На самом деле она мудрая, рассудительная. И бойцы ее боготворят.
С этим я был склонен согласиться — помнил, как она стояла под пулями, чтобы защитить свою раненую. Такое отношение встречается нечасто и поистине бесценно.
— А в чем этот дар проявляется?
Настя хмыкнула — ей не хотелось говорить на эту тему. Но я ведь такой, не отстану. Да и отношения нужно налаживать именно в таких вот нейтральных разговорах.
— Ты же сам сказал, дважды нашла тебя в огромном городе, где твоей поимкой занималось много-много людей. Интуитивно чувствует, что надо делать и куда двигаться, чтобы выполнить задание. Больше всего я сейчас боюсь, что она опять на нас выйдет. Вот просто так, ни с того ни с сего, возьмет и отыщет. И начнется веселуха.
Мрачно. И такое есть на белом свете? Будем надеяться, что дар действительно редкий и интуитов в ордене не много.
— Спорим, если нас отыщут, это будет именно ее группа? — обернулась ведьмочка.
— Не спорю. — Я покачал головой. — Мне и самому так кажется. Дважды наши пути пресекались, а бог троицу любит. И еще мне кажется, третий раз будет решающим.
— Решающим для чего?
Я пожал плечами.
— Не знаю. Просто предчувствие такое. Ты давно ее знаешь?
— Мы пришли в орден одновременно. Только она была старше меня. Вместе пошли в гору, но по разным направлениям. Кстати, — она вновь лукаво стрельнула глазами, — у нее ребенок маленький. Не смущает?
Я вновь чуть не закашлялся.
— Не думаю, что у нас может зайти все настолько серьезно!
Ведьма снова лукаво улыбнулась.
— Смотри, а то доболтаетесь в свою третью встречу… Я ж изведусь от ревности!
— Звучит оптимистично. — Я вернул Насте ее лукавую улыбку, сдобренную раздевающим взглядом. — Но знаешь, хоть она и красива, малость старовата. Да и не в моем вкусе.
— Это говорит тот самый заядлый донжуан, охмуривший не одну половину своего города? — Ведьма рассмеялась.
— Слушай, — задал я возникший вдруг вопрос. — Вы пришли вместе, обе — сильные ведьмы. Но она — командир группы, а ты так и «гоняешь нечисть в лесах» — вспомнилась ее характеристика собственной работы. — Почему так?
Настя думала долго. Затем поправила:
— Не простую нечисть. А только ту, с которой мало кто может справиться. И не только в лесах.
— Это не меняет сути.
— Я одиночка. — Она грустно уставилась на дорогу. — Мне сложно работать в команде. Когда отвечаю только за себя, спокойнее. Не надо отвлекаться на взаимодействие с напарниками.
— А теперь? Когда у тебя есть напарник, пусть и младший? И придется тебе с ним взаимодействовать?
— Уж не себя ли ты имеешь ввиду? — она натужно рассмеялась. — Ладно, Миш, не обижайся, ты хороший парень, но для меня скорее в категории объектов охранения. Прикрывать свою спину тебе не доверю. А без этого стать настоящими напарниками невозможно.
Какое-то время вновь ехали молча. Я затих, потому, это «не доверю» обожгло. Я понимал ее, даже все случившееся с нами — не повод начать доверять прикрывать спину, это слишком высокий уровень отношений. Но чувствовал, что это неправильно, и что нам действительно надо становиться напарниками, несмотря на разницу в классе. И, если уж совсем честно, то мне хотелось достигнуть этого уровня.
— А что нужно сделать, чтобы начала доверять? — вырвалось у меня.
Видно, она думала о том же самом, поскольку ответила быстро.
— Заслужи. Докажи, что достоин. — Бросила на меня беглый взгляд, и в ее глазах читалась поддержка.
— Я слабый, — покачал я головой. — Не дотягиваю и никогда не дотяну до тебя уровнем.
— Дело не в слабости, в этом ты опять ошибаешься. — Грустный вздох. — Скажем так, ты готов не задумываясь убить человека только потому, что он будет мне угрожать? Вот прямо сейчас, без подготовки?
Вот чертовка! И что прикажете говорить?
«Не надо ничего говорить, — раздался голосок демона. — Мне кажется, сейчас тот случай, когда промолчав, покажешься умнее». — Эльвира противно захихикала.
«Консуэл, убивать грешно?» — задал я вопрос ее визави.
— «Конечно», — ответила ангел.
«Даже защищаясь?»
«Даже защищаясь».
«Тебе во многом предстоит разобраться, — продолжила испанка после паузы. — И принимать решение. И только ты будешь за него в ответе, какое бы оно ни было».
«Спасибо», — мысленно кивнул я.
— Да, готов, — обернулся я к ведьмочке, пытаясь разложить по полкам, что чувствую. — Но я никогда не убивал людей. Не уверен, что у меня не дрогнет рука.
Настя довольно улыбнулась. Улыбкой воспитательницы, давшей детям очередной урок, который они усвоили.
— Это не страшно. Все боятся, что рука дрогнет, ты не первый.
Ее просто распирало от улыбки.
* * *
— Расскажи про себя.
Она смутилась.
— Зачем?
— Просто так.
Молчание.
— Я детдомовская.
— Знаю.
— Откуда?
— Видел. И про детдом, и про Янку и Абхазию, и про напарницу, которую убили…
Ведьмочка прижала машину к обочине, остановилась. Затем резко подалась вперед, схватив меня за горло — среагировать я не успел.
— А вот с этого момента поподробнее.
Глаза ее пылали, и я ее понимал.
— Только если ты меня отпустишь, — предельно безразлично выдавил я, гася злость, страх и все остальные негативные эмоции.
Она кивнула, отстранилась.
— Знаешь, у меня раньше сны бывали дурацкие, — начал я. — Всякая фигня виделась. А потом вдруг четкие истории стали появляться. Я поначалу думал, что это мультики, сказки, но чем дальше, тем больше убеждался, что увиденное — правда. Тебя били там и обзывали ведьмой…
Я не стал ломаться и отпираться. Надо строить честные доверительные отношения на том, что есть, как бы ни хотелось некоторые нюансы скрыть. Если действительно хочу уровень доверия напарника. Ведь и страшного ничего в моих видениях нет. Да, это есть, это тоже входит в базовый пакет способностей. И главное, я их совершенно не контролирую.
Настя помрачнела. Я же продолжил. Про свою теорию насчет пророчества пещеры. Что некие силы сталкивают нас, конкретных людей, для своих неведомых целей, пользуясь инструментарием, кажущимся нам набором совершенных случайностей. Постепенно отдалялся, уводил разговор все дальше и дальше…
…И вот мы который час стоим у обочины и просто говорим о себе. Ее детство безоблачным не назовешь. Мать умерла, отца нет, родственников нет. Интернат. Отчуждение. Орден, в котором из нее делали боевую машину, не обращая внимания на чувства. Мне стало ее жалко, очень жаль. Да, она сильная. Опытная, много знающая. Настоящая «Баффи». Но при этом очень-очень несчастная.
Наконец, выговорившись, замолчали. Солнце клонилось к горизонту. Вдруг Настя достала из бардачка карту, разложила и начала напряженно всматриваться, разыскивая одной ей ведомые ориентиры. Глаза ее загорелись серебряным блеском.
— Миш, надо посоветоваться.
Я обратился во внимание.
— Что задумала?
— Хочу заехать в одно место. Нас там не ждут, потому что не считают меня конченой дурой. Так что бойцов ордена там, скорее всего, нет. Однако, если мы туда поедем, сделаем крюк и потеряем много времени и засветимся.
Я проследил за ее пальцем. Тот вел к востоку от места, где мы предположительно находились. Ну что ж, почему бы и нет?
«Ты уверен? А вдруг вы, и правда, потеряете инициативу? Стоит ли ваших жизней минута сентиментальности?» — подала голос ангел.
«Но она, наверное, знает что делает?» — попытался возразить я, видя состояние спутницы и понимая слабость этого аргумента.
«Чувак, я как раз с этим моментом не согласна, — встряла Эльвира. — Как раз в данный момент она перекладывает бремя выбора на тебя. Давай, расти, показывай командирский талант! Доказывай, что не хлюпик!»
Меня взяло зло, но зло — нормальная реакция, учитывая, кем оно было вызвано.
«Я согласна с Эльвирой, — добавила масла в огонь Консуэла. — Она боится сама принимать решение. Для этого ей и нужен ты».
Я еще раз оглядел свою бывшую подопечную.
— Сколько это займет?
— К утру будем вот здесь. — Настя ткнула пальцем в карту. Не далеко, но и не близко.
— Поехали. — Из груди моей вырвался обреченный вздох.
Ведьма расцвела в благодарной улыбке и повернула ключ зажигания. Я же понял, что некие незримые механизмы мироздания сдвинулись, как сдвигаются всякий раз, когда кем-то принимается Решение. То самое, которое невозможно отменить или игнорировать, и за которое придется отвечать по полной программе. Но колебаний и сожаления не чувствовал.
