Прочтя следующие отрывки из бортового журнала, который вел океанавт Пьер Ванони, вы сможете себе представить, как проходили наши будни.

15   и ю н я. Все мы очень сильно волнуемся. Нам кажется, что воздух здесь лучше и не может быть, несмотря на то что дополнительная атмосфера давит нам на легкие. Наш Большой дом исключительно комфортабелен; бытовые приборы, которыми он оснащен, заставят побледнеть от зависти любую домашнюю хозяйку. Стены и пол Дома обиты бархатистым трипом пастелевых тонов, вся обстановка и цвет пола придают ему особый уют, постепенно завоевывающий сердца обитателей. Однако у Дома есть и свои недостатки – это жара и влажность. То тут, то там обнаруживается короткое замыкание, мы еле успеваем справляться с этой бедой. Спать укладываемся к 22 часам.

16 и ю н я. Непродолжительная вылазка на глубину 15 метров во второй половине дня. По выходе из Дома сталкиваемся с нашей дежурной барракудой. После семейного ужина освещаем окрестности выдвижным прожектором. В салоне, откуда мы ведем наблюдение, свет выключен. Перед нами разворачивается волнующее зрелище. Некоторые рыбы просвечивают насквозь, и перед нами как будто проплывают картинки из учебника анатомии.

17  и ю н я. Работу окончили в 19 часов. Доктор Жак Бурд ужинает с нами. Перед сном проходим небольшой медицинский осмотр. Фалько верен своей привычке; он перечитывает полученные письма, тут же отвечает на них. Этот скромный приветливый человек всегда пребывает в хорошем настроении, для меня он – пример поведения в подводном общежитии.

18  и ю н я. Абиссальный сон. Произвожу медленный подъем. К 9 часам всплываю на поверхность после длительной декомпрессии. Мы проходим период адаптации. Жак Ру устанавливает у нас ультрафиолетовые обогреватели, теперь мы будем принимать солнечные ванны ежедневно. После обеда Гильбер и профессор Весьер кормят рыб из рук. Можно подумать, что мы в Люксембургском саду, нет лишь маленьких девочек с серсо! В 21 час узнаем, что прибыла почта. Выходим за ныряющим контейнером с бесценным грузом, затаскиваем его к себе. Все заняты чтением писем. Отбой в полночь.

19  и ю н я. Выплываю с Жаком Ру для прокладки электрических кабелей к площадке М. д. (Маленького дома). Во входном цилиндре уровень воды поднялся за 12 часов с 15 до 20 сантиметров. Такое повышение уровня можно объяснить лишь утечкой газа. Однако обнаружить ее долгое время не удается. Наконец приходим к выводу, что газ просачивается через муфты кабелей.

20  и ю н я. Наши резиновые матрасы покрываются зеленой плесенью. Простыни все время влажные. Ждем с нетерпением установки кондиционеров.

21  и ю н я. У всех, кроме Клода Уэсли, побаливают уши. Боль у большинства в слуховом канале. Подозреваем, что виновниками тому – вентиляторы, направленные нам прямо в голову. Врач скептически относится к этому предположению.

Электрики упорно борются с проникновением влаги в электропроводку. Они выигрывают бой при помощи различных ухищрений, но борьба проходит с переменным успехом, и до полной победы еще далеко. Бернар Марселэн использует старый избитый прием: ругает своего «противника», не утруждая себя подбором слов.

22  и ю н я. Ночью затопило Маленький дом. К счастью, он еще не был заселен. Это событие нас очень удручило и озадачило, настроение у всех упало. Через несколько часов узнаем от командора, что это авария местного характера. Эксперимент на глубине 25 метров не сорван. Он лишь начнется несколько позже.

24  и ю н я. Сегодня у меня сумрачный и печальный день. Мысли все время сосредоточены лишь вокруг ноющего уха – боль тупая и неотвязная.

Обнаружены микроорганизмы, взвешенные в воде.

Разговор вертится вокруг того, какие меры следует принимать, чтобы не потеть.

У нас сегодня было много посетителей, принесших последние новости из Франции.

25  и ю н я. Бессонная ночь, мрачный день. Успокаиваю себя тем, что у меня лишь два уха.

28  и ю н я. После полудня совершили превосходное погружение в синие глубины. Наш профессор, выплыв с неполными баллонами, внезапно оказался без кислорода. Клод Уэсли на ходу передал ему свой загубник...

Спинорог – рыбина, прирученная Пьеро, снова подплывает к иллюминаторам нашей гостиной, дабы посмотреть и удостовериться, что все это не сон. Смеемся от души, прочитав в одном научном труде, что спинороги – особенно боязливые рыбы, никогда не клюют на приманку и поэтому изучать их в рифах можно, лишь пользуясь взрывчаткой или ядом. Автор, возможно, пересмотрел бы свою точку зрения, окажись он среди нас.

30  и ю н я. Профессор Весьер установил, что каранксы странно ведут себя в присутствии разноцветных плит. Эти плиты, расположенные среди кораллов для научных целей, оказались необычайно красивыми. Клоду Уэсли удается даже прикоснуться к свирепым каранксам, которые необычно ведут себя, когда находятся вблизи прямоугольных плит, окрашенных в фиолетовый цвет.

Вечером угощаюсь кружкой пива – в качестве эксперимента: пиво нам противопоказано; даю себе слово продолжать эксперимент со всей тщательностью и строгостью. Рассчитываю на демистификацию того, что мне кажется научным заблуждением.

1  и ю л я. Производим уборку дома – повседневная рутина. Но сегодня это имеет особое значение. К нам на ужин приглашен командор. Он приплывает не с пустыми руками: после ужина пьем шампанское. При давлении в две атмосферы оно немного меньше играет, но вкус его остается превосходным.

5  и ю л я. Итак, Кьензи и Андре Портлатин сегодня уплывают в свое глубинное обиталище. Они с аппетитом позавтракали с нами. У них отличное настроение, это оживляет нашу трапезу.

Вечер. Веселый праздник сардинок-мальков, привлеченных светом нашей фары. Они образовали светящееся подвижное облако, которое искрится, кружится, распадается и тут же вновь возникает. Время от времени этот живой комок пронизывает подводный «метеор» с разверзнутой пастью.

6  и ю л я. Температура и влажность воздуха резко возрастают. К вечеру вновь наступает явное переутомление. Еще вчера по ряду симптомов я почувствовал, что со мной творится что-то неладное. Слегка кружится голова, когда я выпрямляюсь или встаю. После обеда ложусь вздремнуть на пару часов – невероятный случай для меня – и встаю бодрым. А ночью расплачиваюсь бессонницей за свой поздний дневной отдых.

7  и ю л я. Сожалею, что я порой забывал о неумолимом течении времени. Боюсь, что если придется через неделю подняться на поверхность, то я не успею всего увидеть и прочувствовать. Сегодня посетили Маленький дом. Наши голоса изменились из-за особого состава атмосферы на станции, они стали до смешного высоки и как-то странно звучали. Когда кто-нибудь смеялся во все горло, то казалось, что он истерически взвизгивает и всхлипывает.

9  и ю л я. Наша подводная командоровка подходит к концу. Откровенно говоря, мы не рассматриваем наш выход на поверхность как облегчение. Продолжить наш опыт было бы нетрудно, но это излишне и ничего нового не дало бы. В 14 часов внезапно появилась в нашем доме мадам Кусто.

10  и ю л я. Сравнивая нашу жизнь с жизнью на борту корабля, мы испытываем угрызения совести, потому что нам предоставлены преимущества, которых больше достойны наши друзья, работающие на поверхности. Мы розовощеки, сыты, беззаботны, они же худеют с каждым днем.

11  и ю л я. Ко всему, что мы делаем, примешивается чувство тоски по дому. Завтра завершится наше чудесное приключение.