Ирвис аккуратно заполнила отведенное под индекс поле. Почтовый служащий выдал ей в обмен на коробку с посылкой номер для отслеживания отправления и квитанцию об оплате. Она на ходу сложила все в черный клатч. Надо было спешить. У нее оставалось десять минут до наступления официального времени встречи и двадцать — до момента, в который она запланировала действительно появиться.

Этот прибрежный город — Чаячий Ильмен — ей нравился. Она даже задумалась, а не переехать ли сюда потом… а может, попросту тут остаться? Работа для швеи здесь найдется, город достаточно крупный, с налаженной инфраструктурой, судя по объявлениям, которых она уйму просмотрела, когда они снова искали хостел — цены на жилье не кусаются, особенно, если выбирать что-то подальше от моря.

Ирвис сверилась с картой города, поглядела по сторонам: ага, вот нужный перекресток… здесь по узкой улочке наверх, и на углу будет вход в заведение с непроизносимым названием, выбранное вторым участником встречи явно для пущей секретности. Ирвис перешла оживленную дорогу и принялась подниматься по нагретым солнцем ступеням, снова поправляя деловой пиджак: она начинала нервничать.

Внешний вид Ирвис сейчас не вызвал бы ни у кого никаких нареканий — все в ее наряде было хорошо, она сама себе нравилась и, что касается этой части предприятия — тут беспокоиться было не о чем. Намедни Камориль Тар-Йер сопроводил ее в походе по магазинам, являясь также добровольным спонсором, и они вместе выбрали ей приличный костюм, призванный создать нужное впечатление у того, с кем ей предстоит беседа. Манерный, молодящийся некромант был крайне мил, ревнуя к ней своего бестолкового простоватого друга, и Ирвис, внутренне потешаясь, вполне оценила то, как любезен был с ней Камориль. Впрочем, оба — и рыжий, и некромант — были прелесть, как хороши, но ей никак не хотелось тогда вовлекаться в их занимательную игру.

Но это пустое, это их дело, как там они строят свои отношения. Купленный некромантом костюм сидит отлично, бежевые туфли визуально удлиняют ноги, клатч органично подходит ко всему остальному. Значит, осталось лишь не ударить в грязь лицом в самой беседе.

Ирвис толкнула от себя большую стеклянную дверь и разом попала из раскаленной жаркой улицы в голубую прохладу просторного ресторанного зала. На секунду ей пришлось прикрыть глаза, прогоняя воспоминание о роковом ужине в Тасарос-Фессе. Тогда она и думать не могла, что от оставшихся после подвала шрамов удастся когда-нибудь избавиться. Целитель, честь ему и хвала, не стал отмахиваться пассажами про уроки судьбы и помог Ирвис шрамы убрать, так что руки у нее теперь как новые. Но память… память о Тасарос-Фессе осталась.

Ирвис отметила, что хоть заведение выбрано явно недешевое и уровень примерно тот же, здешнее убранство куда более изысканно. Наверное, это лучшее, что смог найти в Чаячьем Ильмене тот, кто дожидается ее внутри.

Ирвис, припомнив данное Кей описание, оглянулась по сторонам. В этот момент к ней подошел официант и спросил что-то.

— Эм, что-что? — переспросила она.

— У вас заказан столик? — прилежно повторил официант.

— Эм-м… меня здесь ждут.

— Ирвис Вандерфальк?

Она кивнула.

— Тогда вам по лестнице наверх, — он повел рукой, показывая, куда ей идти.

Ирвис прошла через полупустой зал, сверкающий матовыми стеклянными панелями, и, придерживаясь за перила, ступила на стеклянную же винтовую лестницу. Подъем вывел ее на мансарду с просторными окнами в каждой из четырех покатых стен. Все столики, кроме одного, пустовали. Мужчина в черном деловом костюме поднялся, когда она подошла ближе, широко улыбнулся и протянул руку:

— Ян Фредек, приятно познакомиться, — он несильно сжал ее пальцы и энергично затряс ладонью. — Присаживайтесь, госпожа Вандерфальк, располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Полагаю, нам предстоит долгий разговор. Или управимся быстро? В любом случае, мы арендовали верхний зал на весь день, так что спешить некуда. И да, я благодарен вам за пунктуальность.

Ирвис сдержанно улыбнулась, садясь. Сцепила руки перед собой.

— Вы голодны? Хотите что-нибудь заказать? — учтиво поинтересовался Ян.

Ирвис, снова вспомнив Тасарос-Фесс, сдержанно ответила:

— От кофе, пожалуй, не откажусь.

— Официант! — Ян помахал кому-то за ее спиной.

Какое-то время заняла бестолковая возня: подходил официант, Ирвис выбирала стакан побольше и сироп послаще, Ян заказал себе кувшин травяной настойки. За эти несколько минут Ирвис успела порассматривать собеседника краем глаза, попутно пытаясь понять, как именно с ним следует разговаривать. Кей описывала его слегка иначе — очевидно, она знает его по более неформальной обстановке, и это понятно. Итак, у нас мужчина за тридцать. Помятый жизнью, но изначально слепленный на славу, хоть и грубовато. Бледные мелкие шрамы на лице совсем его не портят, как и светлые, пшеничные волосы, зачесанные на косой пробор. Так что ж с ним не так? Точно, все дело в костюме. Черный пиджак сидит хорошо — а это редкость, мало где встретишь точно подогнанный пиджак — но видно, что Ян чувствует себя в такой официальной одежде скованно. Это кажется немного трогательным и смягчает образ. Ну, могло быть и хуже. Ирвис почти уже привыкла к нему, настроилась на нужный лад. А с теми, к кому привыкла, она могла разговаривать хладнокровно.

— Итак, пока нам все несут, разрешите приступить к тому, ради чего мы здесь сегодня собрались, — прочистив горло, начал Ян. — Со своей стороны я, приехав сюда и встречаясь с вами наедине, демонстрирую свою добрую волю и пытаюсь уверить вас в том, что наши намерения не включают в себя какой-либо агрессии по отношению к вам.

Ир мягко улыбнулась и ничего не сказала.

— Вы, выступая парламентером между нашими, гкхм, сторонами, также демонстрируете вашу готовность идти на диалог.

— Все верно, — кивнула Ир. — Я буду говорить от лица Рейнхарда Майерса и Николы Рэбел.

— Заметьте, я не прошу вас раскрыть нам их местонахождение.

— Я заметила, — она слегка подалась вперед. — Ладно, любезный Ян, давайте без обиняков: какую информацию вы хотели нам сообщить, для чего секретность и те вооруженные поглощающие на соседних крышах? Впрочем, зачем секретность я понимаю. Кажется, дело приняло крайне серьезный оборот.

Ян улыбнулся:

— Верно. Я удивлен, что вы заметили охрану.

— Я маг, знаете ли.

— Вы — элементалист воздуха, проживающий… проживавший по известному адресу по поддельным документам и незаконно иммигрировавший…

— Какое это имеет отношение к сути нашей встречи?

— Вы правы, никакого. Простите, слегка волнуюсь.

Ирвис хотела было что-то ответить, но не стала, лишь пораженно вскинув брови. Он явно издевается. Что ж, тем интересней, что будет дальше.

— Итак, — продолжил Ян, когда ему принесли настойку, а Ирвис — кофе с корицей и кедровым сиропом, — ситуация следующая. Наблюдатель Рейнхарда Майерса Катерина Берса выполняет свои обязанности и наблюдает объект. Не прошедшая ритуал элементалист огня Никола Рэбел присутствует там же. Кроме этого, вам помогают внегильдейские маги Камориль Тар-Йер и Эль-Марко Кападастер, электрический элементалист Аристарх Одиш и гражданский Тихомир Одиш, его брат, а также наш любимый особый случай — антропоморфная химера Мйар Вирамайна. На данный момент мы можем определить местоположение элементалистов Майерса и Рэбел с целью задержания. Кн.иго.лю.б. нет

— Тут должно быть какое-то "но"? — Ирвис отхлебнула кофе.

— Как сказать. Суть в том, что я, со своей стороны, говорю не только от лица гильдии поглощающих, но и от лица гильдии элементалистов и некромантов.

Ирвис чуть кофе не подавилась.

— Кроме этого, у нас есть поддержка со стороны церкви. Часть жрецов Потерянного считает, что нам необходимо оказать вам всю возможную помощь и поддержку.

Ирвис поставила пузатую чашку с кофе на блюдце, не сразу попав в серединку. Подняла взгляд на Яна:

— А вот отсюда можно поподробнее?

— Собственно, за этим я вас сюда и позвал. Вы верно все рассудили: если бы мы хотели задержать вас, вы бы попросту не вышли на связь в означенное время, и Майерс с Рэбел тут же отбыли бы в неизвестном направлении, оставив с носом и наши гильдии, и противостоящие нам (и вам) гильдии чтецов и целителей.

— Это вам Кей рассказала? — Ирвис фальшиво улыбнулась.

— Нет, это я сам додумался, — так же поддельно ласково ответил Ян.

— Меня будет кому спасать, в случае чего, — убрав улыбку, сказала Ир.

— Этого не понадобится, — "шеф" Кей приподнял рюмку с настойкой. В прозрачной зеленоватой жидкости плавали темные хлопья. Ян осушил ее разом и не поморщился. — Мы на вашей стороне.

— Потрудитесь объясниться, — мягко потребовала Ирвис.

— Я к этому и веду. С чего б начать…

— Начните с начала — выберите классику.

— Хорошо, — он секунду поколебался и, налив себе еще, предложил настойки Ирвис. Та отказалась. — Итак, всем ясно, что вариант с пропажей Майерса и Рэбел был бы относительно выгоден чтецам и целителям. Все же они желают держать марку и радеют за репутацию магов, как таковую. Но провернуть все тихо и быстро у них уже не вышло. Некто, назовем это так, устроил погром в колонии Нок-Лойр. На утро управляющим колонии удалось навести там какое-то подобие порядка — но. Многие заключенные были травмированы, имеются (в количестве) неопознанные трупы не из числа "постояльцев". Прибывшие на место полиция и несколько армейских подразделений вмиг определили, что магией там разит — мама не горюй, и тут уж нас привлекли официально. Расследование все еще длится. В лесах вокруг колонии были найдены огненные элементалистки в количестве пятидесяти человек — разбившись на отряды, они пытались выйти к магистралям и добраться до ближайших городов. Еще сорок восемь девочек-элементалисток нашлись в самой колонии — они прятались на нижних ярусах. Девять элементалисток не вышли из искусственной комы и сейчас их состояние крайне нестабильно. Те, что в сознании и желают говорить, дают показания. Они обвиняют гильдию чтецов, целителей и церковь. Мы совместно с полицией предоставили им убежище. С ними работают врачи и психологи. Официальные представители чтецов и целителей отрицают свою причастность. Официальная церковь Потерянного так же все отрицает.

— Погодите, но вы же говорили, что церковь хочет нам… вам… короче, помочь? — переспросила Ирвис.

Ян кивнул:

— Это крайне опасная и секретная информация. Нет, это мои домыслы. Да, пускай будет так. Словом, произошедшие события могут спровоцировать раскол церкви, так как замес куда более глубокий и крапчатый, чем этот инцидент в Нок-Лойре.

— Я уже слегка запуталась, — призналась Ирвис.

— А представьте, каково мне — собирать все это по крупицам, читать не всегда стилистически красивые отчеты моих веселых подчиненных?..

— Это ваша работа, — Ирвис сдержанно улыбнулась. Глянула на остывающий кофе. Что-то ей сладкого перехотелось. Она подняла глаза на Яна. — Ладно. Итак, поглощающие официально вступили в… это все. Вы, говоря кроме прочего от лица гильдий некромантов и элементалистов, предлагаете нам помощь.

— Так точно. Мы предлагаем вам помощь в достижении вашей конечной цели — озера Явер.

— Вами должно что-то руководить, какие-то соображения. Почему вы — "за" нас? — Ирвис прищурилась. — Поймите меня тоже: я не верю в бессеребренников, добрую волю и в филантропию людей, обладающих властью, подобной вашей. Должна быть причина.

Ян вдруг лучезарно улыбнулся, поводил перед своим носом рюмкой с настойкой, и прежде чем выпить слегка игриво спросил:

— А вы почему помогаете этим балбесам, Ирвис? Какова ваша… причина?

Вот это вопрос. Нет, понятно, почему он спрашивает. Но… неужели он знает?..

Ирвис постаралась сделать так, чтобы на ее лице не шевельнулся ни один мускул.

— Вы очень красивая молодая женщина, — продолжил Ян. Поправился: — Девушка. Если бы не все это — никто бы не вспомнил о вашем гражданстве и прочих мелочах, — он улыбался уже неприкрыто хищно. — Да, ваш съемный дом сгорел, вы столкнулись с особым церковным отделом. Но ведь люди вроде вас в таких ситуациях обычно… просто идут дальше.

— Убегают, вы хотите сказать, — Ирвис снова смогла ему улыбнуться. — Все верно. И я убежала — вместе с Рейнхардом, которого знаю уже пять лет, знаю его недостатки и плюсы, знаю, в каких вопросах я могу ему доверять.

— А после, освоившись и оправившись, вы просто стали помогать тем, кто помог вам, — продолжил за нее Ян, понятливо кивая.

— Верно, — покладисто ответила Ирвис. — Так, со мной разобрались. Может, и вы ответите на мой вопрос? Почему поглощающие, элементалисты и некроманты хотят, чтобы Рин с Никс сумели сделать то, что от них ожидает… ну, вы понимаете, кто. Какой вам всем от этого прок?

— Я буду честен, — Ян выпрямился, сложил руки замком. — Мы долго дискутировали об этом с нынешней главой гильдии некромантов, госпожой Мирией Кервентум, и с господином Теодором Мельдо, если вы знаете такого — он был избран главой гильдии элементалистов в начале лета. И все бы закончилось ничем, если бы Теодор не предоставил нам кое-каких документов. Кроме того, Теодор утверждает, что пророчество, на котором основываются домыслы чтецов, было… как бы так выразиться… заказным, и его история значима так же, как его содержание.

Ирвис уже несколько раз пожалела, что вызвалась идти на беседу с этим человеком, но после таких откровений решила, что оно того стоило. Ситуация вырисовывалась все более интересная.

— Заказным? — уточнила она.

— Верно. Теодор рассказал, что, согласно архивным записям, когда стало известно о грядущей гибели гильдии пророков, все остальные лидеры гильдий забеспокоились. Тогдашний глава элементалистов заказал пророчество, описывающее судьбу его коллег. Но что-то пошло не так. Сначала глава еще не распущенной гильдии пророков долго избегал тогдашнего руководителя элементалистов, а когда был приперт к стенке… заявил, что пророчество вышло чуть более серьезным, чем заказывали, и чуть менее… м-м… — Ян запнулся, подбирая слово, — чуть менее классическим в своем исполнении. Обычно-то пророчества короткие — пара слов, трактуй как хочешь. А тут, мол, целая песнь. О чем? Да вроде как о том, что судьба гильдии элементалистов напрямую влияет на все… на все в целом. Хотя, казалось бы, так и должно быть: все мы — часть этого мира, разве нет? Теодор утверждает, что лидер пророков, испугавшись открывшегося им, решил не отдавать готовое заказное пророчество элементалистам — по крайней мере целиком. Элементалистам он открыл только две строки. Остальное зашифровал и спрятал подальше. Я не знаю, почему они просто не уничтожили его, почему они… — Ян вздохнул. — Словом, основное пророчество попало к чтецам, и те интерпретировали его, как сумели. Теодор считает, что интерпретация неверна, потому что у чтецов нет тех строк, что есть у элементалистов. К тому же, Теодор думает, что к делу имеет отношение еще и ритуал, который проходят элементалисты огня и льда, а он секретен. Этот секрет охраняется настолько тщательно, что, как уверен Тео, ни один чтец не может знать, в чем состоит суть. Да, чтецы впаивают элементалистам специальную информацию на случай форс-мажора, согласно Заповеди, но это происходит до ритуала. А потому ни один чтец, будь он хоть семи пядей во лбу и имей он хоть сто базовых личностей в одном рое, не может утверждать, что поход избранных огненного и ледяного магов к озеру Явер и дальше напрямую угрожает мирозданию немедленным крахом.

Ирвис хохотнула в кулак.

— Что такое? — насторожился Ян.

— Да ничего, простите. Я просто… слишком много общалась с людьми, далекими от проклятья. Ну, понимаете, с теми, кто ни в жизнь не произнесет ничего о волшебстве и пророчествах. Да. Я о тех, кто предпочитает игнорировать нас, будто нас нет. Привыкаешь, знаете ли. Поэтому мне немного странно слушать ваш рассказ. Но я слушаю внимательно, — Ирвис посерьезнела. — Так что за документы показал вам Теодор? Там был полный текст пророчества или тот кусок, что знают элементалисты?

— Полный текст — нет, наши агенты работают над этим, — сообщил Ян. — Свою часть пророчества Теодор озвучивать пока отказывается. Мне даже кажется, будто он им слегка смущен… Что же касается документов… — Ян замолк, затем пристально взглянул на Ирвис: — В документах описывается ритуал элементалистов. Возможно, вы знаете о замене зерна?

— Слышала, — кивнула Ирвис.

— Вам никогда не казалось это… странным? Искусственным, что ли?

Ирвис задумалась. Он был прав — пожалуй. Конечно, многое в жизни кажется порою бессмысленным. Но у замены зерна, вроде бы, была совершенно определенная цель — натуральное зерно, не выдерживая предельной мощи огненной или ледяной магии, крошилось или плавилось, и поэтому его заменяли искусственным, выкованным, закаленным в специальных условиях в Кузнице Сердец. Ритуал проходили только маги огня и льда. Элементалистов всех других направлений это не касалось, хотя натуральное зерно имелось у каждого — мутация, мол, смиритесь и запомните, вы — не совсем люди… Ирвис сумела об этом забыть. Но Ян Фредек напомнил.

— А как же живут дикие племена, дети, у которых проклятье попросту не выявили? — продолжил он.

— Дети — огненные и ледяные?

Ян кивнул.

— Полагаю, рано или поздно их зерно крошится, и они погибают, — проговорила Ирвис задумчиво. — Но знаете… я все же не могу кое-чего понять. Вот мне известно, что и зачем делают на ритуале. Хотя я не огненный элементалист. И не высокопоставленный какой-то деятель. Мне просто Рин по пьяни разболтал. А вы утверждаете, что чтецы не в курсе сути ритуала. Я не понимаю. С их возможностями?.. Они что, не знают о замене зерна? А если б узнали — как это бы повлияло на их чтение того пророчества?

— В этом, собственно, и суть, — довольно кивнул Ян. — Конечно, они знают о замене зерна. Но им наверняка неизвестна истинная цель этого действа, корежащего психику юных элементалистов уже несчетное количество… лет? Веков? Тысячелетие? Неважно.

— К чему вы клоните?

— К тому, что Теодор, имея на руках эти документы, элемент пророчества и кое-какие прочие изыскания гильдии, считает, что, если Никс исполнит предначертанное, производить ритуал более не понадобится. И все. Катастрофы не будет.

— Хм, предположим, — серьезно произнесла Ирвис. — Пускай я не до конца понимаю. То есть таков интерес этого Теодора, и он представляет элементалистов. Странно, меня вот, например, никто не спрашивал… Ну да ладно. А некроманты что?

— Мирия одобряет идею экспедиции в морок во плоти и гарантирует контроль ваших действий. Она предложила собрать коллегию из представителей всех гильдий, плюс жрец Потерянного, и отправить их вместе с Майерсом и Рэбел. Гильдия некромантов поддерживает такого рода изыскания. Они заинтересованы в инновациях и изучении истории магии. Вот такие они… эти наши некроманты.

— Итого, элементалисты и некроманты — за, чтецы и целители — против, церковь разделилась. А вы — что? — напрямик спросила Ирвис. — Вы поддерживаете первых? Почему?

— Мне сложно ответить на этот вопрос, — произнес Ян, помедлив. — Поверите ли вы мне, если я скажу, что причина есть? Но я бы предпочел ее не озвучивать.

— Вы же понимаете, что я буду говорить с ребятами, и я должна буду им объяснить, почему им стоит принять вашу помощь. Почему нам следует вам доверять? Пока что наиболее достойной доверия мне видится позиция некромантов — я вполне могу их понять и поверить в такое. С элементалистами что-то мутное. С поглощающими — вы вообще не аргументировали свою позицию никак. Разве не должны вы стремиться защищать людей от магических бесчинств? Согласно пророчеству, поход Никс и Рина в морок грозит всему сущему стремительным коллапсом — и вы согласны помочь им устроить это путешествие?

Ирвис почувствовала, что уже очень устала от этой беседы. Голова начинала раскалываться.

— Давайте так, — Ян, по всей видимости, тоже уже слегка утомился. — Вот есть мое слово: мы предлагаем помощь. Вот есть обстоятельства: смотрите, это фотографии с места, могу и прямую трансляцию включить, если вы боитесь подделки, — Ян подвинул к Ирвис черную папку.

Ирвис открыла ее и бегло ознакомилась с содержимым.

— Что это? — спросила она, разглядывая фотографии.

— Это озеро Явер. Сейчас оно не особо озеро — сейчас это группа озер. Но в тех краях уже сегодня идут дожди. Через несколько дней мелкие озера соединятся в одно — это и будет "колыбель жизни", в сердце которой вашим друзьям нужно будет попасть. Но уже на этих фото вот тут, тут и на следующих двух вы можете увидеть развернутые мобильные лагеря противника. Если Мирии не удастся договориться с чтецами и целителями о совместном сопровождении Рэбел и Майерса в морок, возможно вооруженное противостояние.

Ирвис хмуро проговорила:

— И тут встанет вопрос: на чьей стороне будет армия?

— Чтецы будут наседать на правительство, требовать боевой поддержки. Но вооруженный конфликт с участием магов, учитывая последнюю последовательную политику умалчивания нашего существования и здравствования, правительству ни к чему. Что бы ни случилось в болотах Явера — они будут молчать, и даже если кому-то помогут, широкая общественность не узнает. Конечно, будет бой — будет встряска. Возможно, информация просочится. А то они уже сами поверили в свою ложь. Эти лицемерные твари не воспринимают нас всерьез, даже опасения чтецов кажутся им пустыми и не стоящими внимания. Они забыли о том, что собой представляют маги, если их много.

Ирвис прищурилась: неужели он… проболтался? Не может такой человек проболтаться случайно. Он слил ей причину, подложил повод поглощающим вмешаться — мол, чтобы люди вспомнили, как маги опасны, пускай ценой бойни… Вроде как поглощающим выгодно вооруженное столкновение, чтобы еще больше прижучить остальных магов? Или напомнить, что чернодырые не зря едят свой хлеб? Хорошо. В это почти можно поверить. Но как-то это слишком просто.

Ирвис все же не стала спрашивать напрямик.

— То есть, судя по фотографиям и вашим словам… — проговорила она, — мы просто-напросто вынуждены принять вашу помощь. Так как самих по себе нас сомнут. Найдут, вычислят и сомнут.

— Да, — просто ответил Ян.

— Даже с ледяной армией Рейнхарда.

— Ну, если только его армия будет раз в пять побольше, чем при Нок-Лойр, — Ян вскинул брови, — и с поддержкой с воздуха.

— Серьезно?

— Вы сами понимаете, что ночная осада колонии и попытки пробраться в сердце Явера, где вас уже ждут — разные вещи, и не всякая магия остановит пулю.

— Я не стратег, — честно призналась Ирвис, — и я не представляю даже, как пулю может остановить не магия, а другая пуля. Мне кажется, не может. Но вы, полагаю, знаете, что говорите, и помощь предлагаете не зря. В целом… пожалуй, я все поняла.

— Отлично, — Ян улыбнулся. — Что ж… вы уже уходите?

— Мой кофе давно остыл, — сказала Ирвис, поднимаясь. — Надеюсь, я могу рассчитывать на отсутствие слежки?

— Конечно, — Ян тоже поднялся. — Никакой слежки. Только охрана. Наши люди проведут вас до того места, где вы встретитесь с Катериной. Дальше уже ее работа.

Ирвис прихватила черную папку с собой:

— Не возражаете?

Ян развел руками.

— Всего хорошего, — Ирвис развернулась и проследовала к стеклянной лестнице.

Ей отчего-то казалось, что прошел не час — а семь часов. Она была выжата до предела.

Выйдя на улицу, она сняла каблуки и пошла по мостовой босиком.

Кей сразу засекла двоих коллег, "ведущих" Ирвис. Кивнула одному, отлипла от стены в теньке и пристроилась сбоку от Ир, идущей в общем людском потоке, приноровилась к ее шагу и спросила:

— Ну, как прошло?

Ирвис не вздрогнула — видимо, ожидала чего-то такого. Она склонила голову вбок и замучено глянула на Кей снизу вверх:

— Ты меня простишь, если я не стану по двадцать раз все пересказывать? Давай дойдем до дома, и я уже один раз всем все расскажу. У меня от этого твоего шефа голова болит.

— Ладно, — быстро согласилась Кей. — Но мне все равно любопытно…

— Давай лучше поговорим о мальчиках, — внезапно сказала Ирвис, когда они завернули за угол и вышли на менее оживленную улицу, затененную, узкую, ведущую вниз, к береговой линии.

Кей немного напряглась: как-то не этого ждешь от товарища, побывавшего на аудиенции с твоим довольно-таки строгим в некоторых вопросах начальником.

— Чего это у тебя брови зашевелились? — Ирвис уставилась на Кей с многозначительным прищуром.

Та аж плечами передернула:

— Да, знаешь ли, что о них говорить-то…

— А меня расслабляет, — Ирвис потянулась, встряхнула головой. — Так этот Ян — он женат?

Кей выдохнула — она-то уже испугалась, что Ирвис спросит про Рейнхарда.

Ей вообще казалось, что все уже в курсе. Может, так оно и было — в отличие от нее, этот бесстыдный нахал, кажется, совсем не думал прятаться, он мог прямо при всех взять ее за локоть — и поди сделай вид, что это случайно и вообще, спасибо, друг, что помог не поскользнуться на банановой кожуре! Казалось даже, что он это специально. А потом смотри в эти честные-честные глаза, обещающие больше так не делать!

Вспомнив о заданном Ирвис вопросе, Кей поспешно ответила:

— Ян холост. Точнее, разведен. Подробностей я не знаю, но, кажется, с бывшей они расстались друзьями, и та все еще иногда оставляет ему свою собаку, когда уезжает.

— Поня-ятненько, — протянула Ир.

Они стали спускаться по неширокой лестнице с белыми балясинами, ведущей мимо засаженных хризантемами клумб на следующую кривую улочку.

— А Ян тебе что, приглянулся? — уточнила Кей. — По мне так староват.

— А мне всегда нравились мужчины постарше, — ответила Ир, вскинув тонкие брови. — А что? Карьера, внешность, ум — все при нем. Конечно, глянуть бы еще на него в менее официальной обстановке. Ну и если за ним какой грешок есть, кроме того, что он ваш шеф, — ты ж мне расскажешь?

Кей хохотнула, вспомнив любимый Янов свитер с оленями — совершенно сумасшедший, зелено-красный, вызывающий рябь в глазах и ненавидимый всем отделом.

— Что? Уже что-то вспомнила?

— Да так, — она отмахнулась. — Вообще, знаешь… мало кто из магов серьезно станет рассматривать поглощающего как потенциального партнера. Вот я и удивлена слегка, что шеф тебе приглянулся.

— Да не приглянулся, — Ирвис вздохнула, — это я так. Пока что он скучноват, как по мне. Но ведь в жизни всякое бывает. Верно?

И она сверкнула из-за темно-фиолетовой прядки хитрым черным глазом, и тут уже Кей окончательно убедилась, что эта плутовка знает все.

— Если ты захочешь поговорить со мной о чем-то — я всегда к твоим услугам, — многозначительно добавила Ирвис, тем самым окончательно добивая Кей.

Кей попыталась сделать лицо клинического идиота:

— Т-ты э-это о чем?

— Ну… — протянула Ирвис, отрывая листочек с проплывшего мимо кустика. — Сложно не заметить.

Она дыхнула на листок и приклеила его себе на лоб, остановилась, посмотрела на Кей:

— Не нужно иметь третий глаз, чтобы видеть, как между вами проскакивают такие разряды электричества, что впору покупать антистатический спрей.

Листочек отклеился и спланировал на асфальт, подхваченный ветерком. Кей сглотнула, чувствуя, что краснеет — бесповоротно, предательски, самым очевидным и натуральным образом.

— Пойдем-пойдем, — Ирвис потянула ее за край футболки. — О, смотри! Может, по мороженому? Ой, — она прикрыла рот ладонью, стараясь не рассмеяться.

У всех магов кроме официальных гильдейских названий были прозвища, и ледяных иногда называли "мороженками". Ир не могла не знать.

— Ирвис, ты надо мной издеваешься!

— Нет же. Правда. Про мороженое я случайно. Эти рожки — они вкусные, — Ирвис проводила взглядом лоток. — У меня и мысли не было… намекать, я же уже прямо спрашиваю! Не могу, короче, до конца понять характер ваших отношений, — она посерьезнела. — Вижу — но не понимаю. Как это получилось? Ведь ты же знаешь. Рин — он… ну… он как опасное, дикое животное.

Кей ничего не оставалось, как полностью с ней согласиться:

— Знаю.

— Он беспринципен, вероломен и эгоистичен.

В груди что-то кольнуло — стало обидно. За себя, за то, что Ирвис думает, будто Кей забыла. Не забыла.

— Он…

— … кроме того, что хороший друг, — добавила Ир.

— Ты во всем права, — произнесла Кей, стараясь на нее не смотреть. За деревьями голубело море — и Кей притворилась, что высматривает вдалеке тяжелые грузовые суда.

— Так что между вами происходит? — прямо спросила Ир.

Кей все же взглянула на нее:

— Мы… ну… как это у людей называется? На первой стадии? Ступени? Базе? Как там это говорят?

— То есть ты все-таки попалась.

— Ир, я… — она вздохнула. — Думаю, мне это ничем особо не грозит. Даже если вдруг что — я справлюсь.

Они какое-то время молча шли по тенистой аллее, и Кей думала о том, не врет ли самой себе.

— Знаешь, я немного удивлена, — призналась Ирвис.

— Мной?

— Нет, ты-то ладно, я тебя понимаю. Я удивлена, что он не идет дальше. То есть вы только целуетесь, и все?

— Вроде того, — ответила Кей, снова чувствуя необъяснимый и липкий стыд.

— Занятно.

— Пожалуй. Но именно поэтому я и… не слишком паникую. Все истории, что я о нем слышала, повествуют о быстром, легком, стремительном разрешении ситуации, мол, ни смысла, ни начала, ни развязки, и да, наивно было бы думать, что со мной-то такого не произойдет, но ведь пока что… пока что не происходит.

— Я понимаю, — серьезно кивнула Ир. — Классика. Читала такой роман в выпускном классе.

Кей воззрилась на нее недоуменно, и Ир поспешила объяснить:

— Приятно мечтать о том, что ты станешь той, кто изменит его. Любовь, все дела. Но ведь ты понимаешь, что это не так. Ты не сможешь его изменить.

— Я знаю, — сказала Кей. На сердце ее стало пусто и холодно, его в мгновение заполнила морозная черная тишина. — У меня уже есть опыт. Я видела что-то подобное и пыталась "менять". Я знаю, что это не работает. Конечно, у дураков вроде меня надежда имеет свойство возрождаться, даже будучи растоптанной в пыль. Дурацкая, неистребимая надежда на… чудо, что ли? Да, я поглощающий, но я — человек. Нам это свойственно, знаешь ли. И вот, наверное, я продолжаю это, потому что надеюсь, что… может быть… Нет, не так. Я надеюсь, что я не ошибаюсь в том, что вижу. А вижу я, что произошедшее повлияло на Рейни. Еще не понимаю, как, но знаю, что он теперь… немного другой. Это какое-то странное внутреннее ощущение, словно я что-то знаю, но забыла. Я не уверена, правильно ли это, но все равно будто бы готова увидеть чудо, если вдруг оно соизволит произойти. И это в моем-то возрасте. Господи, Ир, как ты смогла раскрутить меня на этот дурной разговор?

Она улыбнулась:

— Не благодари. А что насчет "изменился" — пускай это будет правдой.

До домика у самой воды оставалось уже немного. Кей пребывала в раздраенных чувствах — она действительно ощущала благодарность Ирвис и в то же время слегка опасалась. Одно дело — видеть взгляды и догадываться, другое — знать. Кей не понимала, почему именно ей так страшно, почему ей стыдно за этот разговор.

Конечно, лучше бы было молчать, но Ир не из тех, кто станет этой информацией манипулировать.

Что-то тут не так. Что-то она упускает.

И сейчас, когда они придут… Не о том надо думать, не о том!

Но мысли текли в совершенно определенном направлении.

Кей очень хорошо помнила, как началось это сумасшествие. Тогда, в Половинчатом Замке-с-Трещиной, спустившись вниз, они с Рином нашли в каминном зале спящего на лавке Аристарха — и все. Решили не трогать. Предложение шефа могло подождать до утра.

Но ни до утра, ни до возвращения домой не смог и не стал ждать Рейнхард. Он притянул Кей к себе, когда они поднимались наверх, и терзал поцелуями, умелыми, смелыми, горячими, словно не мог никак ими насытиться. Это было восхитительно неправильно. Кей задыхалась от этого жара, зарывалась пальцами в его волосы, когда он целовал ей живот, податливо гнулась в его руках, чувствуя себя легкой, тонкой, и если не счастливой — то будто бы замершей на краю крыши высотного здания, будто бы под нею — бездна, а она смотрит вниз и ничего на свете не боится.

Рин, распаленный, расхристанный, улыбался лукаво, будто специально не касаясь груди и не опускаясь ниже ремня. Он будто проверял, на что способны одни его поцелуи. Кей тогда толкнула его в грудь: хватит. Он сдержанно улыбнулся, вполне удовлетворенный тем, что получил, и не стал мешать ей, когда она, на ходу поправляя футболку, скрылась в своей комнате.

Сползла по двери на пол, закрыв лицо руками. Смотрела в темноту. Качала головой, задавалась вопросами, не имеющими ответов и…

С тех пор он трижды не упускал возможности воспользоваться моментом: по пути в Чаячий Ильмен, когда они остановились в придорожном мотеле, в узком коридоре возле уборной в ресторане, и последний раз — на крыше дома, что они здесь сняли. Кей казалось, что все знают о том, что происходит между ними. Каждый взгляд вызывал подозрение. Рин, не особо скрываясь, часто смотрел на нее при других так, словно готов не то что раздеть, но и сожрать с потрохами. Неудивительно, что Ирвис не выдержала и стала задавать вопросы.

Это сумасшествие пора прекращать. Да, пора. Не думать о том, что надо бы прекращать, а брать и делать. Ни к чему хорошему это не приведет. И понятно, почему не хочется — все-таки, он безумно ловок в своем деле и будто бы для соблазнения создан — но надо.

Когда они с Ирвис прошли в снятый дом и поднялись на второй этаж, в гостиную, там их уже ждали Рин и Эль-Марко.

Остальные разбрелись по дому, довольно обширному, стоит признать. Некромант средств не жалел и, очевидно, предпочитал комфорт. Теперь надо было еще всех собрать.

Рин сидел в кресле, с книгой в руках. Это, судя по всему, стандартное его положение покоя, уже как-то странно было бы видеть его занятым чем-то другим. Кей, нахмурившись, прошла мимо, на кухню — выпить воды.

Она решила попрощаться с ним сегодня же.

Если получится.

Рассказ Ирвис в голове умещался с трудом.

Если до всего этого Никс лелеяла какие-то надежды на то, что вся эта история — их частное дело, и какие-то хрены с горы влезают в него, потому что… ну вот так получилось, что суть всего этого в том, что она хочет встретиться с Ромкой и вернуть все, как было, а заодно вылечить Рина, то с той информацией, что принесла Ирвис… История с Вьюгой сверкнула новыми гранями, в которых отразилось что-то куда глубже и опасней. Нет, серьезность ситуации Никс осознала еще при встрече с отцом. Но не приняла. Какой-то защитный механизм сработал — сознание вытеснило это все, словно стремясь сгладить углы. И вот теперь…

Ирвис рассказала все, что ей поведал Ян, и показала снимки местности. Найк как раз рассматривал их, пока остальные переваривали услышанное.

Позиция поглощающих была в целом ясна, но что ими движет? В чем суть надежд элементалистов? Зачем им пробужденная Вьюга? Почему они ее не боятся? И что конкретно заставило жрецов Потерянного разделиться во мнениях?

Ответов на эти вопросы не было. Никс окинула взглядом собравшуюся в гостиной компанию. Перевела взгляд на Кей, вертящую на пальце прядку волос и смотрящую в пустоту.

— Кей, — произнесла Никс, — значит, так. Передавай шефу мое решение. Я хочу встретиться лично и поговорить с главами гильдий. Он может это устроить? Да, кто я такая, чтобы они со мной встречались… Но, очевидно, они должны будут. Если все это правда. Эль-Марко, я же правильно говорю?

Тот развел руками:

— Учитывая обстоятельства — вполне. В то, что пророчество было заказным, я верю — Мари работает на тех же условиях. Ян, конечно, мог соврать, но какова бы была его выгода в таком случае?

— Я думаю, это именно то, что нам нужно сделать, — произнес Рин, по привычке попробовав поправить отсутствующие очки — но на носу их не нашел и оттого слегка смутился. — Гм. Других вариантов я не вижу. Судя по всему, поглощающие и без всяких отчетов Кей в курсе, как мы взяли колонию. По крайней мере, до тех пор, пока ситуация с Вьюгой как-то не разрешится, они не станут задавать лишних вопросов. Мне это на руку. Если цель оправдывает средства, они могут интерпретировать Устав гибко, вот что я понял. Осталось определить, какова их цель.

— Лично мне импонирует предложение главы некромантов, — заметила Ирвис. — Звучит как что-то адекватное. Если с нами в морок пойдут опытные маги, шансы на благополучное разрешение вопроса увеличатся, мне так кажется.

— Вопрос спорный, — произнес Камориль. — если у Мирии может быть чисто научный интерес, насчет остальных я не уверен. И если они пойдут — значит, будут искать выгоду. Но какую выгоду им может дать спящая ли, пробужденная ли Вьюга? Кстати, кто-нибудь задумывался, кто она такая вообще? Кто-нибудь знает ответ на этот вопрос? Кроме "алчного божества" и прочей патетики. Что мы собрались будить?

— Я думаю, она как-то связана с Духом Огня, — сказала Никс. — Моя сила, меняющаяся под воздействием "зажатой струны", пришла с кровью Мертвари, и она же — ключ к пробуждению Вьюги. Логика видится мне простой, но…

— …насколько это все подвержено мифу? — продолжил за нее некромант. — Как сила, данная Мертварью, в действительности морока среагирует с… самой Вьюгой? С ее темницей?

— Возможно, глава элементалистов знает, как, — заметила Ир. — А потому не боится.

— Словом, нам нужно переговорить хотя бы с ним, — подытожила Никс. — А лучше — со всеми. Может быть, даже с чтецами, если те решатся признать свое участие в этом бардаке. В общем, Кей… Так шефу и передай. Пускай устраивает нам встречу на этом их высшем уровне. Делать больше нечего.

Кей кивнула.

— Найк, что скажешь по картам? — спросила Никс.

— Ну… я там не был, снимков до этого не видел, только схемы… Но теперь я могу оценить размер этих болот, которые иногда озеро. И я вам скажу, болота эти… — он развел руки пошире. Потом еще пошире. И еще. — В общем, крайне они обширны. Километров десять, и это в самом узком месте. И, если я все верно понимаю, — Найк продемонстрировал всем один из листков, — вот эти холмы по центру образуют какой-то рисунок. Возможно, он станет виден, когда вода прибудет. Пока что неясно, что бы это могло быть. Но мне кажется, система — рукотворна.

— Это вполне возможно, — заметил Камориль. — Это же глубоко в недрах континента… Может быть, рисунок обозначит точное место, в котором должен быть осуществлен переход?

— Это все хорошо, — слово взял Ари, — но как-то не очень. Вот, будет встреча. Что если то, что они нам скажут… окажется, ну… чересчур? Если вы, Никс, Рейнхард, вдруг захотите повернуть, но из-за других глав гильдий уже не сможете? Все же, Никс, ты как-то живешь с этим твоим проклятьем. И Рейнхарду дарованы, как вы говорите, "пути забытья". Я понимаю, это полумеры и путь наименьшего сопротивления… Но как-то чем дальше — тем оно все серьезней. Одно цепляется за другое. И если даже мне немного не по себе, а я тут с вами всего ничего… Короче, вы уж как-то будьте начеку.

Никс понимала его. Пускай они и не родные братья, это их с Найком роднит: свобода для них — безусловная ценность, прошитая где-то с изнанки. А когда от тебя что-то хочет не только древняя богиня, но еще и как минимум три магические гильдии… Никс сама ощущала себя в западне. И виднеющийся выход ей не особо нравился. Что ж. Судя по всему, стоит сцепить зубы и идти.

Других вариантов нет.

— Если Ян Фредек сможет созвать хотя бы глав некромантов и элементалистов, и еще представителей церкви, — произнесла Никс вслух, — нам будет, о чем разговаривать. Как я и сказала в самом начале: они разъясняют свои мотивы, предоставляют свою информацию. Неплохо бы, чтобы эти чудики в конце концов зачитали нам это свое пророчество. Мы узнаем у них, что им известно о Вьюге и Духе Огня. Они же наверняка что-то знают. Поэтому… поэтому и раскололись. Так вот. И если нам что-то в этом всем не понравится… Мы найдем другой путь в морок, другую дорогу к этой их Вьюге.

— А если нет — сделаем, — отчего-то развеселилась Кей.

— Точно, — кивнула Никс, не без удивления понимая, что быть согласной с Кей ей нравится.

— Ну, в таком случае, пойду звонить, — Кей поднялась с дивана и отправилась на балкон.

Ожидание тянулось муторно. Никс барабанила пальцами по подлокотнику кресла, поглядывая в сторону Найка и думая, почему он сел так далеко, и почему-то жалея его: вот сдалось же ему пойти за ней, с ее-то проблемами! Гильдии, морок, болота какие-то… Зачем это все ему? И остальным — сдалось оно им?

Кей вернулась через пятнадцать минут, запихивая телефон в карман джинсовых шорт. О чем именно они с шефом беседовали, было не слышно, поэтому все притихли, ожидая чего угодно.

— Ян говорит, что умрет, но сделает, — сказала Кей, и в голосе ее наравне с облегчением сквозила обеспокоенность. — Просит два дня. К этому времени мы должны прибыть в лагерь на болотах. К вечеру наши пришлют бронированный транспорт. Так что… Собираемся, разбираемся, запасаемся подходящей одеждой и резиновыми сапогами — там дождик, змеи и когда мы туда приедем, станет еще лучше!

Все стали подниматься с насиженных мест, отряхиваться, потягиваться, — зашевелились. Никс стояла рядом с компанией Эль-Марко.

— Нам, пожалуй, в лагере тусить не стоит, — сказал товарищам доселе молчавший Мйар. — Кто-то должен быть наготове неподалеку, чтобы, если что… Но при этом вне поля зрения гильдий.

— Тогда я поеду с Никс для контроля и связи, — сказал Эль-Марко.

— Не надо, — Никс энергично замотала головой. Приобняла Эль-Марко за локоть, — я тебя ни разу не прогоняю, но у вас же сложившаяся команда. Вы вместе эффективны. А для связи, если что, у нас есть Ирвис, Ари или вон даже Найк. Как я поняла из рассказа Ир, лидеры гильдий ими не слишком интересуются, так что следить будут меньше.

— Ладно, — выдохнул Эль-Марко. — Езжайте, будьте на связи. Мы окопаемся неподалеку.

Никс понимала, что ему, наверное, сложно ее отпускать — но он отпустит. Конечно, поглощающие могут поинтересоваться — где, мол, половина компании? Но им придется с этим смириться. Мйар рассудил совершенно верно: в такой ситуации доверять кому-либо полностью — себе дороже. Уже надоверялись.

Эль-Марко потрепал ее по голове, словно школьницу, и вздохнул. Никс рассказала ему о появившемся из ниоткуда отце еще вчера. Теперь, судя по всему, Марик решил, что Константин совсем слетел с катушек и думает, что Никс по этому поводу страдает.

— Мы вниз, — сказал Мйар. — Марко, как соберешься — спускайся.

Никс, отлипнув от опекуна, направилась в комнату, которую делила с остальными девчонками, и, придя туда, обнаружила, что из пожитков у нее — летняя одежда, расческа, зубная щетка и дурацкая потрепанная книжка. Что уж тут собирать. Никс взглянула на Ирвис, расчесывающую волосы, и нахмурилась. Сама-то она на болотах, конечно, не замерзнет, а вот остальные? Что там Кей говорила про одежду?

Никс разыскала Кей внизу, шнурующую обувь, вместе с Эль-Марко и Мйаром.

— Вы куда? — спросила она.

— В рыбацкий магазин за сапогами, — сказала Кей. — Я про них не шутила.

— Ну и надо купить верхней одежды на всех, кто поедет, — уточнил Эль-Марко. — Толпой идти незачем, мы решили вот так сходить. Найк говорит, что знает, где тут комиссионные.

Из дверного проема, ведущего в лоджию, вышел Найк, влез в шлепки, осведомился "Ну, все готовы?" и подмигнул Никс. Потом дождался, пока остальные выйдут на улицу, подошел ближе, наклонился и быстро, коротко обнял и поцеловал ее, не говоря ни слова. Никс забыла дышать.

— Мы скоро, — пообещал он. — Так, у тебя же тридцать шестой размер, да?

— Ты запомнил! — умилилась Никс, разулыбавшись.

— Все, ушел.

Никс еще немного посмотрела ему вслед, как он проходит мимо бурно разросшегося на столбах вьюнка и вместе с компанией скрывается за разлапистыми смоковницами, облюбовавшими придомовой участок.

Налетевший порыв ветра сдул челку вбок, напоминая, что уже, в общем-то, и не лето… Никс развернулась и, не зная, чем бы себя занять, решила пройтись вверх, на кухню, может, чаю себе заварить.

На лестнице ей встретился Ари.

— Давно не виделись, огонек, — сказал он, и Никс усмехнулась этой сентиментальной "шутке". — Ты наверх?

— Угу, за чаем. А ты куда?

— Раз мы сегодня уезжаем, я хотел сходить глянуть местную достопримечательность.

— А что тут есть? — спохватилась Никс.

Ари усмехнулся:

— Ну, штука не слишком известная, но мне интересная. Тут у них колокол есть старинный с занятной историей, вот, хочу руками посмотреть.

— А я и не знала…

— Теперь знаешь. Наученный опытом, с собой не зову, а то вдруг ты нас снова в какие-то приключения втянешь.

Никс на секунду замешкалась.

— Уже втянула! — весело сказала она. — Так что пошли. Только скажу кому-нибудь, куда мы, и спущусь.

Она быстро сбегала наверх, нашла Камориль, роющегося в сети, сообщила ему, чтобы их с Ари никто не терял, и так же быстро спустилась вниз.

— Может, тебе лучше было в доме остаться? — спросил Ари, когда они уже забирались вверх по ступенькам на одной из узких улочек. — Ты ж у нас теперь крайне ценный объект.

— Да сколько можно, — насупилась Никс. — Я — живой человек. Меня это все, знаешь ли, достало.

— Могу себе представить.

Никс хотела было пожаловаться на невезение, но запнулась. Вот случай с амулетами, например. Один проданный — это повезло или не повезло? Или это результат ее труда, адекватно оцененный? А Найк? Его тепло и забота, его отказ — это что? Но, если уж так задуматься… в последнее время ей в общем и целом… везет. Везет с друзьями, пожалуй. Никс внутренне похолодела: ох, не аукнулось бы это… Сколько будет длиться эта светлая полоса?

Ари деликатно молчал и не отрывал ее от раздумий. Они забрались еще выше, прошли мимо косого бетонного забора, мимо разваливающейся старой поликлиники, выкрашенной когда-то в теплый оранжевый цвет, мимо аллеи со статуями улыбчивых девушек-спортсменок. Море все время было по левую руку, то пропадая за деревьями и крышами, то снова появляясь в их обрамлении, словно в ажурной рамке. Совсем скоро они вышли на небольшую, гладко заасфальтированную площадь над обрывом, которую венчала арка: тяжелая кирпичная отделка, мощная железная перекладина, и между двумя фигурными колоннами застыл неподвижный черный колокол, слегка отливающий медью на мощном ржавом боку.

— Конечно, в сердце материка чудеса поинтересней, — произнес Ари задумчиво. — Но в этой тяжелой простоте тоже что-то есть, скажи?

Они подошли ближе. Никс заглянула внутрь колокола — языка не было. Ари прикоснулся пальцами к черному металлу, попытался толкнуть… колокол остался неподвижным.

— Вот же здоровенный!

Никс, обойдя арку слева, взглянула на город внизу.

— Так и какая у него история? — спросила она Аристарха, обернувшись.

Тот все осматривал колокол.

— Насколько я запомнил из статьи, — начал он, — до изобретения радиолокации и ее распространения, этот, тогда уже солидного возраста, экспонат служил звуковым маяком, использовался в туманы и шторм. Тогда он стоял ближе к морю. Сам по себе колокол древний. Возможно, древнее города. В основе своей он бронзовый, а сверху идут уже другие металлы — это обнаружилось при реставрации, случайно. Толкуют, к тому же, что раньше он не только помогал морякам напрямую, но и был чем-то вроде олицетворения голоса самого… Потерянного, да, так и говорят. Словом, эта штука как минимум до середины прошлого века имела ярко-выраженное религиозное значение. Кто знает, чьим языком он считался до того, как Пламенное Просвещение вошло в силу?

— Думаешь, с его помощью звали местных диад?

— Почему нет?

Ари, обошедший колокол со всех сторон, наконец сел на парапет рядом с Никс, опершись спиной о кирпичную колонну, и стал смотреть на море, щелкая костяшками пальцев на левой руке. Эту руку он повредил при осаде колонии, и ее же ему потом окончательно исцелил Эль-Марко. Никс все равно было слегка неловко за произошедшее. Шрамы у Найка, рука Аристарха… смерть Абеляра Никитовича. Она понимала, что прямой ее вины в этом нет, но все же, все же…

Она тоже взглянула на расстилающийся внизу пейзаж. Вода казалась темно-зеленой, а городские парки и аллеи — почти черными. Половину неба заняли пышные желтоватые облака, похожие отчего-то на самодельный хлеб: этакие румяные сдобные булочки, хорошо пропеченные с донышка. Рыжеватое солнце клонилось в сторону горизонта.

— Я изучал священные тексты, — внезапно сказал Ари.

Никс вздрогнула, взглянула на него. В болотно-зеленых глазах Аристарха отражалось небо, сам он казался предельно сосредоточенным.

— Достаточно долго, — продолжил Ари. — Я пел в хоре при храме и ждал, ждал, когда Потерянный к нам вернется. Как и другие дети.

— Я совершенно не религиозна, — сказала Никс. — Нам, как ты знаешь, нельзя входить в его храмы.

— Об этом я тоже думал, — Ари сорвал травинку, стал вертеть ее в руках. — Но понять так и не смог. И еще Пламя Самоубийц это… Когда я вырос, я понял, как много зла есть в наших писаниях и ритуалах. Но и многое — хорошо. Правильно, что ли. Полезно для человека вообще. Некоторым людям ведь просто необходимо иметь в себе понятие греха, иначе ничто не остановит их.

— Ну и как по-твоему, то, что мы собираемся сделать… Что бы сказал об этом Потерянный?

— О, Потерянный бы одобрил. Судя по ранним текстам, еще не слишком сдобренным цензурой, этот малый бедокурил как не в себя, словно пьяный вомбат. И если представить, что, как и пишут, все сущее — творение его, то, стало быть, это он поместил Вьюгу в сон? Он сделал так, чтобы родилась ты, он — опосредованно — дал тебе силу ее разбудить. И если этим самым он хочет проверить мир на прочность, а то и разрушить его — кто мы такие, чтобы мешать его плану?

— То есть ты думаешь…

— Нет, я так не думаю, — Ари покачал головой. — Я предполагаю, что так может думать та часть церкви, которая отделилась и хочет помочь. Я не стал при других об этом говорить — долго, скучно и ни к чему.

— Понимаю. Наверное.

— Я ведь, если подумать, не верю в Потерянного, — Ари выбросил травинку вниз, и она полетела куда-то к морю. — То есть я не думаю, что реально ходит где-то мужик, или женщина, без разницы, который когда-то все это заварил. Но я верю в образ того, кого мы все ждем. Тот человек из хроник, я думаю, давно уже мертв. Но все еще живы отголоски его мыслей и дел, ведь он точно был, точно существовал, и если когда-нибудь ты увидишь что-то на первый взгляд нерукотворное, необъяснимое, прекрасное — знай, это, скорее всего, отзвук великих дум того, кто никогда уже не вернется. Возможно, тебе, огоньку, который любит пугать дурных мужиков возле памятников коням, предстоит стать дланью Потерянного, простертой сквозь века. И свершить историю. Но это может быть совсем не то, чего ожидает церковь.

Ари торжественно замолчал.

— Ты что сказать-то хотел? — переспросила Никс. — Я немного запуталась.

— Сам уже не знаю, — он поднялся, стряхнул с джинсов пыль. — А. То, что думать, будто ты в состоянии с наскока понять, что там задумали высшие силы, — наивно. Вот, допустим, ага… вырвал Потерянный Сердце Мира и отправил его в морок. Из-за того ли, что разозлился на людей? Или ему нужно было что-то, что заслонит черный город Сол от взгляда солнца, что, как говорят, едино во всех существующих ныне мирах?

Никс вспомнила морок, вспомнила солнце морока. Действительно. Ни разу не было оно иным. Луна была красной, похожей на яблоко. Небо сверкало тысячью разноцветных звезд. Но солнце — солнце всегда было таким же, как в "землях исхода", как называет реальность Керри.

Никс показалось, что в этих словах Аристарха есть что-то еще. Она упускает что-то — снова, снова! Не может поймать тонкую ниточку истины… Намек, словно неправильный ключ, не открывает замка — нечего открывать? Замок, словно паззл, не собран?

— Ари, а что еще ты можешь рассказать мне о Потерянном? — спросила Никс.

— Ну, много чего. Легенды, мифы… смешные истории. Ты решила пройти краткий курс теологии? Если я правильно понял, зачем ты спрашиваешь, — нет, ничего о Вьюге там нет. Легенды молчат. Если что-то и было — сделано это было тихо и чтобы никто не знал… или это порочило светлый образ, и церковь вымарала сей мерзкий пасквиль из своих же скрижалей.

— Ты просто начни, — попросила Никс, — а я буду слушать.

— Ладно, — Ари стукнул костяшкой пальца по боку немого колокола. Металл тихонечко загудел — на самом пределе слуха. — Останови, как надоем. Тысячелетья назад…

Мироходцы: полет

Казалось, эта холодная сухая пустыня не имеет начала и конца. Тут и там из песка выступали голые серые скалы, закрывая горизонт и не позволяя оценить размеры этой ветреной бесконечности. Айре хотелось пить. Ему хотелось лечь навзничь и проспать целую вечность — но он не позволял себе ныть, хотя чувствовал, что скоро сотрет в лоскуты крепкие кожаные сапоги. Ноги-то подлечить не так уж сложно, а вот сапоги… а, все равно придется штопать на следующей стоянке.

Приближающийся рассвет не радовал. С рассветом эти мертвые земли заполнит беспощадный зной. Шестой день они идут через эту проклятую, забытую людьми и богами пустыню, словно разучились открывать двери и проскальзывать между мирами, легко преодолевать расстояния, недоступные простому человеку, даже если он посвятит этому всю свою жизнь.

Может, Ветивер снова задумал что-то. Может, он снова хочет бросить ребенка в воду, чтобы научить плавать. С него станется.

Тогда, когда Ветивер насильно лишил Айру привычного облика, на восстановление ушло четверо суток. Ушло бы и больше — на второй день Айре понравилась непривычная легкость, понравилась одежда, которую теперь можно было носить, не привлекая лишних взглядов, и если бы на четвертый день не пришлось покинуть жаркую, влажную Тэли с ее легкими нравами и оказаться в совершенно другом месте, где все смотрели на Айру, словно на предмет, он бы так и остался Айрин — так он придумал себя называть. Но тонкая светловолосая девушка с раскосыми карими глазами показалась местным жителям чем-то божественно красивым и оттого непреодолимо желанным. На пятом предложении золота и уединения Айра не выдержал и знатно переполошил округу, согнувшись в три погибели и заскулив от боли, пронзающей все тело до самой кости. Ветивер оттащил его в какую-то подворотню, смеясь и одновременно говоря слова сочувствия, — мол, ну, дозрел наконец? А представь, каково тем, кто, как ты, не может менять облик по собственному желанию?

Айра запомнил урок.

Позже он пытался спорить с Ветивером, доказывая ему, что поступать так — недостойно. Но что мог он доказать богоубийце, не ценящему даже жизней людских? Ветивер говорил, что Рем и Марта — такие же его части, как и другие, о которых Айра еще не знает. Что Рем и Марта — и он, и не он, но суть целое и неделимое, и не стоит думать, что Айра может как-то "спасти" Рем, вытащить ее из Ветивера, освободить из плена — нет, не получится, Рем не нуждается в этом. И потому Ветивер не видит каких-либо причин Айре возмущаться его поведением, ведь Айра хотел Рем? Хотел. Не душу хотел, но тело. И в этом, мол, нет ничего предосудительного. Так в чем же проблема? Какая разница?

Единственное, что Ветивер признал — вину за сокрытие Рем, но это и все. Переспорить его в остальном не получилось.

И вот теперь они идут по холодному голубоватому песку, и над серыми скалами позади начинает подниматься солнце. Кажется, оно ненавидит здешние земли, иначе зачем жжет их с такой непримиримой силой?

Айра начал думать уже, что он умрет в этой пустыне. Или, может, перед самой смертью успеет воспользоваться своим ключом и…

— Смотри, мы почти у цели! — воскликнул Ветивер, легко запрыгивая на черный пологий камень, исшитый блестящими лазурными жилами.

Айра забыл уже смотреть по сторонам — так надоела ему эта пустыня, а потому умудрился пропустить момент, когда скалы разошлись и явили…

Озеро. Озеро, покрытое потрескавшейся коркой льда. Льда ли? Посередине озера в небо прорастала гнутая, испещренная непонятными скульптурами скала. И на самом верху ее — сверкающий в солнечных лучах город-храм.

Над острыми вытянутыми крышами носились какие-то белые птицы, реяли тонкие золотые флаги. К одному из воздушных пирсов пришвартовывался дирижабль.

— Это — он? — переспросил Айра. — Храм, который ты искал?

— Да, — Ветивер расстегнул ремни на своем плаще. — Здесь — храм Тысячи Свечей. Я бы назвал его храмом "Неисчислимых Свечей", но так уж сложилось… Кстати, пешком ты туда не пройдешь — наземных путей нет.

Они взял свой посох в зубы.

— Но как же?.. — Айра растерянно оглянулся, понимая, что твердая земля снова уходит из-под ног.

Ветивер распростер руки.

В мгновение ока порвалась тонкая ткань рукавов, расползлась амарантовая замша. Шипастые позвонки выгнулись, шея удлинилась, кожа Ветивера вздыбилась множеством красных чешуек. С черного камня соскочил уже юркий, хвостатый зверь. Беря разгон, он становился все больше, тяжелее и быстрей. Вот распахнулись острые крылья, ударили воздух, и вот красный дракон взмыл вверх, воздушная волна разметала мелкие камешки и песок, тварь скользнула над озером, забила крыльями и устремилась выше, исчезнув на миг за ближайшими скалами.

Айра беспомощно наблюдал за тем, как красная точка удаляется, поднимается до уровня золотого города-храма, делает круг над острыми крышами и затем окончательно теряется между ними.

Айра искренне разозлился.

Сколько времени и дорог этот чокнутый богоборец шутит с ним свои шутки? У любого терпения есть предел.

Айра, почувствовав прилив сил, злой, словно стая голодных собак, забрался на черный камень, тоже взял посох в зубы…

Затем вынул, терпеливо разделся, сложил аккуратно одежду и, заодно успокоившись, привязал пожитки к посоху. Снова взял его в зубы.

Сосредоточившись, Айра воззвал к своей силе, своей сути, к самому себе — к тому горящему сгустку сущего, чем он является. Он ощутил свою середину, свою сердцевину — истинное свое начало, и оно было твердым, непоколебимым, устойчивым. И вокруг этого центра находилась мягкая, эфемерная его оболочка, податливая, словно мокрая глина.

Айра приготовился к боли. Он принял ее заранее, и сквозь нее ступил в пустоту, словно в воду, меняя себя и тут же преображаясь. Превращение ощущалось так, словно ненасытный огонь пытается пожрать его по частям — вздувались вены, наливались тяжестью кости, двигались, скрежеща, позвонки. Айра представил, как будет сиять в солнечном свете его твердая золотая шкура.

Представил, как станут ловить парусами ветер его легкие полупрозрачные крылья.

И когда боль отступила и он ощутил себя несущимся по камням с зажатым в длинной клыкастой пасти посохом, он на секунду возрадовался успеху и… кубарем покатился вниз, затормозив острой мордой о холодную слякотную воду у берега.

Встав на четыре лапы и отряхнувшись, Айра подвигал крыльями, фыркнул. Нежно держа уменьшившийся (по его ощущениям) посох в пасти, стал подниматься вверх, решив, что, похоже, придется искать другое место для старта — что-то повыше, наверное.

У подножия скалы он взглянул на свои когтистые передние лапы. По форме они напоминали человеческие руки, поэтому обращаться с ними было довольно просто. Айра на пробу вонзил когти в камень и тут же принялся карабкаться вверх, так хорошо его новая форма подходила для этого! Он казался себе стремительной ящерицей, убегающей от полевого сокола, только, пожалуй… очень большой ящерицей.

Забравшись наверх, он взмахнул крыльями, разминая их, представляя, как сейчас они понесут его вперед и вверх. Собравшись, он побежал — сначала рысью, путаясь в лапах, потом перешел на галоп и, достигнув края, прыгнул.

Ветер подхватил его, крылья заработали, мощно выталкивая золотую "ящерицу" вверх, к облакам.

Айра поджал передние лапы: чуть-чуть от страха, чуть-чуть — потому что так было проще лететь, и от восторга приоткрыл пасть… пришлось кувыркаться, планировать за выпавшим посохом, потом снова набирать высоту, но за эти мгновения он совсем освоился в новом теле и ликующая радость наполнила его до краев.

Полет!

Почему Ветивер раньше не заставил его попробовать это?

Айра взвился еще выше, еще, к самым низко летящим тучам. Его крыло задело туманную взвесь. Он заложил вираж вокруг сияющего города-храма, пролетел над его высочайшей башней. Вблизи оказалось, что сложены изящные крыши из множества металлических человеческих рук, застывших в немой мольбе. Айра пролетел над и под белым небесным пирсом, перепугал монахов с гладко выбритыми головами, поющих какую-то священную песнь, и, вдоволь нарезвившись и слегка устав, приземлился на просторную площадь, украшенную изображением компасных стрелок, выложенным из золотого и белого мрамора.

Айра тяжело дышал, в его огромных мощных легких даже посвистывало слегка. Он выплюнул посох на мрамор, оглядываясь: на почтительном расстоянии от него начали собираться люди. Ярко одетые мужчины и женщины пораженно и завороженно рассматривали его из-за спин монахов, вставших перед ними кольцом и не пускающих их ближе к Айре.

Толпа расступилась, пропуская Ветивера, облаченного в черно-красную струящуюся мантию со стоячим воротником и золотыми магическими символами на поясе и подоле, вспыхивающими в свете восходящего солнца, словно языки пламени. Теперь он выглядел магом — самым настоящим, таким, каким Айра его еще не видел.

— Не подходите ближе, — обратился Ветивер к толпе, — этот звереныш еще сам не знает, как никого не поранить. Но он расстроится, если кто-то из вас попадет ему под крыло.

Айра вздыбился, возмущенный таким описанием, и люди тут же отшатнулись, заохали, но не разбежались. Все же интерес пересилил страх.

— Пойдем, — сказал Ветивер, обращаясь к нему и касаясь рукой его клыкастой морды. — Если не сможешь вернуться сразу — не страшно. В Храме Тысячи Свечей достаточно широкие двери, — Ветивер обернулся к людям: — Расступитесь!

Айра подобрал посох и медленно двинулся следом за Ветивером. Мрамор драть не хотелось, и лапы слегка скользили, а когти постукивали. Айра прижал крылья к себе как можно плотнее, чтобы не задевать величественных белых колонн, выстроившихся в два ряда вокруг аллеи, ведущей куда-то вглубь города-храма.

В определенный момент следующая за ними толпа остановилась — они вышли на широкую светлую площадь. Впереди виднелись высокие золотые ворота со стрельчатым верхом, вмурованные в скалу. Ворота были открыты. В темноте за дверьми трепетал более теплый, красноватый свет.

Айра оглянулся: никто из провожающих их зевак не смел ступить на белый камень площади. Хотелось спросить, почему так, но ведь он снова выронит посох… Айра решил подождать.

Они пересекли площадь и оказались в тени огромных золоченых створок. Айра ожидал увидеть за воротами свечи, как и говорил Ветивер, но увидел лишь отблески огня в сверкающих драгоценными камнями мозаичных стенах.

Он положил посох на пол, снова нашел свое сердце и, приготовившись ощутить расплату за волшебство, вспомнил свое человеческое тело, преобразив физическую мощь и тяжесть дракона в свою собственную магическую силу.

Когда боль превращения отступила, к Айре прикоснулся холодный горный воздух, заставивший все волоски на теле встать дыбом. Айра тут же принялся отвязывать от посоха свою потрепанную одежду, борясь заодно с вмиг задрожавшими пальцами, такими слабыми по сравнению с драконьими.

— Одевайся скорей, — с ухмылкой сказал Ветивер.

— А то что? — Айра поднял и встряхнул помявшуюся и слегка пожеванную накидку.

— Мало ли.

— На самом деле, обратившись, я ждал, что ты все еще будешь в теле дракона, когда я прилечу сюда, — Айра натянул штаны. — Я бы задал тебе трепку за прошлый раз.

— Тебе бы пришлось долго зализывать раны. И в следующий раз отращивать чешую.

А ведь точно! Его так прельстила собственная золотая шкура, что о броне он и не подумал… Ему стало стыдно, но он понадеялся, что Ветивер этого не заметил.

Защелкнув крупную бронзовую бляху на ремне, Айра влез в сапоги. Затянул тесемки на рубахе, поправил ворот и, наконец, сказал:

— Хорошо, вот мы и здесь. Теперь ответь: зачем? Сюда непросто добраться…

Ветивер приблизился к нему, поднял и подал наручи.

— Было бы проще, если бы ты догадался превратиться в самом начале пустыни, — проговорил он. Помедлив, принялся помогать Айре затягивать тесемки на обратной стороне левого наруча. — Я рассчитывал, что до тебя дойдет хотя бы на середине. Я не ожидал дракона… пускай бы это был еще какой-нибудь зверь, что быстрее человека. Но ты упрям.

— Я чуть было не помер, пока дошел. Так что показывай уже, что ты там хотел мне показать, — Айра крепко сжал в руках свой посох.

Ветивер провел по его щеке длинными холодными пальцами, словно оценивая. Айра не отшатнулся: никакого грязного подтекста в этом жесте, кажется, не было.

— Что? Что случилось?

— Время… я ощущаю его стремительное движение… особенно остро сейчас. Всегда непросто понять свои чувства, когда тебя касается что-то, что сильнее тебя, то, что ты не в силах обуздать, победить…

— Ты особенно остро чувствуешь время здесь? Возле храма Тысячи Свечей?

— Да, — Ветивер отнял руку, махнул. — Следуй за мной.

Они прошли под золотой аркой и, преодолев изукрашенный причудливыми мозаиками коридор, ступили на темные плиты, устилавшие пол в широком полутемном зале. Первые свечи начали появляться внизу, на этих самых плитах, на гнутых кованых подставках, на вставленных в стены держателях. Чем дольше они шествовали меж высоких черных колонн, тем больше свечей горело вокруг. Хаотично расставленные поначалу, они начали выстраиваться в змеящиеся ряды с тонкими вьющимися дорожками между ними, образуя уходящую вдаль горящую реку. Мозаичные стены истаяли в черный гладкий камень. Невозможно было различить, где заканчивается эта светящаяся дорога из тонких золотых огоньков. Казалось, она растворяется на пределе зрения, истаивая в мутном от жара сумраке.

— Мы пойдем до конца? — спросил Айра, тщетно вглядываясь в трепещущее пламя.

— Нет, — произнес Ветивер. — Если ты видел начало солнечного пути, ты видел его весь. Здесь нет ничего, кроме этих свечей.

— Зачем же мы сюда пришли?

— Чтобы ты увидел… оценил количество существующих ныне миров.

Айра улыбнулся краешком губ:

— Тогда нам бы лучше пройти этот "солнечный путь". Потому что пока что… пока что мне кажется — мало. Я думал, их много больше. Свечи поддерживаются магией, так?

— Магией извне — нет. Магией самого храма — да. Каждая свеча — это мир, и она может сгореть… а может погаснуть.

— Мы же не можем нечаянно затушить пару миров, дунув на эти свечи?

Ветивер расхохотался.

— Нет, конечно, нет, — отсмеявшись, сказал он. — Свечи — лишь обозначения… книжные корешки. Но мы можем… снова… как и много раз до этого… попытаться найти то, что мы ищем. Как ты там говорил в самом начале? "Помоги мне вернуться туда, куда не существует путей"?

— Кажется, я понимаю… сейчас я должен попробовать найти хотя бы отражение того мира, да?.. потому что, если я буду искать так, как мы ищем уже третий год, кажется, я истрачу на это вечность.

Айра подошел к одной из свечей и взглянул на пламя внимательней. Он увидел, что фитиля нет. Пламя словно висело в воздухе над светлым плавящимся воском.

— Одно дело — путешествовать между мирами, — произнес Ветивер, остановившись рядом. — Другое дело — видеть пути. Я сглупил, когда упустил силу, дающую такую возможность. С другой стороны, я не знал, что это. Я не знал, кто эти существа, что способны меня победить… Я тогда впервые нашел мироходца, подобного мне, и вместе мы смогли обезвредить Гончую — так мы назвали то существо — и выудить ее силу, пускай Денеб пришлось пожертвовать собой… Я скормил ту ягоду мальчику, с которым тогда развлекалась Рем. Оказалось, что я отдал силу, могущую помочь в поиске пути. Мальчика я потерял.

Айра продолжал вглядываться в пламя свечи. Ему даже показалось, что он видит в нем какие-то смутные тени…

— Как странно и жалко выходит, — медленно проговорил он, — такие могущественные маги… умеющие побеждать богов… меняющие облик… идущие сквозь миры… и неспособны найти путь в искомый мир?

— Я обещал тебе помочь в поисках, но не обещал найти.

— И что это была за Гончая? — Айра оторвался от созерцания пламени, поднялся, взглянул на Ветивера.

— Я не знаю.

Ветивер ответил так просто и быстро, что Айра слегка опешил. Редко его спутник казался искренним и еще реже он признавался в том, что чего-то не знает.

— Ты не знаешь, что есть Гончая, — медленно проговорил Айра, — и ты не знаешь, кто ты такой сам? Ты не знаешь, откуда вы, мироходцы, взялись и куда вы идете?

— Ну прямо трагедия всего человеческого рода, а? — Ветивер оскалился насмешливо. — И все-то во мне одном.

— Может быть, ты забыл?

— Как ты?

— Я…

Айра вспомнил, зачем он тут, и что он ищет. Он все еще ощущал, что если увидит — узнает. Да. Этого у него не отнимет ни одна дорога, ни одно обращение.

— Расскажи мне, что ищешь ты, — попросил Айра. — Раз уж мы здесь. Раз уж мы обещали друг другу помощь. Расскажи мне все. Я верю, что мы способны найти дорогу.

— Что ж… — Ветивер вздохнул. — Идем… пойдем по солнечному пути — я расскажу тебе этот заезженный анекдот. Пожалуй, теперь ты действительно готов выслушать все.

И Ветивер начал свой странный рассказ.