Следующий выезд был назначен на 29 октября, то есть целый месяц мы были невыездными. Романа госпитализировали в особый медкорпус для обследования функционирования организма. Не понимаю, зачем это нужно, ведь его раны, благодаря нанопластырю, полностью зарубцевались, оставив лишь еле заметный шрам, тянувшийся от колена до большого пальца ступни. Как говорили наши предки, шрамы украшают мужчину. Но в нашем мире не существовало такого стереотипа. Для горожанина иметь неидеальное, нездоровое тело — то же самое, что показывать всем свою несостоятельность в научном плане.

Остальных членов нашей группы, включая и меня, также вызвали в особый медкорпус для замены ухофонов на новые. Как только мой ухофон прошел синхронизацию, мне поступили копии двух голосовых сообщений. В первом сообщении меня уведомили, что мой проект по архивации бумажных изданий был одобрен управой. Во втором сообщении личный секретарь правителя попросил меня перезвонить, когда я буду на связи. Личный секретарь правителя! Я не могла поверить своим ушам. Мой проект, по всей видимости, заинтересовал самого правителя. Или есть другая причина?

Мое воображение рисовало мне лестные картины моего награждения за вклад в архивное дело Купольного города. Я видела себя, стоящей на сцене конференц-зала, по правое плечо от правителя, который с улыбкой кивает мне в знак одобрения. Зал неистово рукоплещет, восхваляя меня. С такими мыслями я довольно быстро добралась до своей квартиры, так как мой новенький эр-ранец развивал скорость до ста километров в час. Немыслимая скорость для передвижения по тротуарам. Можно запросто влететь в другого горожанина, спешащего на службу или со службы.

Возвратившись в свою квартиру, я на скорую руку пролистала свой выпускной проект, чтобы освежить память и не упасть в грязь лицом перед правителем. После этого, находясь в предвкушении одного из самых значимых событий в своей новой жизни, я произнесла: «Вызов секретаря правителя». Казалось, целую вечность в ухофоне раздавались только длинные гудки. Мое сердце бешено колотилось, в голове проносились отрывки моего проекта, руки автоматически переключали страницы на э-книге, создавая иллюзию увлекательного чтения. Но мои глаза не видели ни единой строчки, ни единой буковки. Я уставилась в одну точку (на свой белоснежный пластиковый стол) и нетерпеливо ждала ответа.

— Секретарь правителя Ирина1507 слушает.

— Валерия0323, — представилась я. — Я получила голосовое сообщение с просьбой перезвонить по этому номеру.

— Подождите секунду, я найду запрос в базе…

Повисло молчание. Я слышала только стук ногтей по клавиатуре и тихое щелканье компьютерной мыши. Секретарь снова объявилась:

— Валерия0323. В связи с утвержденным проектом по архивации бумажных изданий, Вы вызываетесь на встречу с правителем Василием0101 для уточнения всех подробностей Вашей научной разработки. Насколько я знаю, вы находитесь в составе поисковой группы.

— Всё верно, — ответила я.

— Когда у вас запланирован ближайший выезд.

— На 29 октября.

— До этого времени Вы, значит, относительно свободны. Подождите секунду, я уточню дату встречи.

Снова повисло молчание, но ненадолго. Похоже, секретарь общалась по громкой связи, поскольку я могла слышать всё, что происходит в её кабинете. Послышался её голос, обращавшийся уже не ко мне:

— Василий0101, на линии Валерия0323 по проекту архивации бумажных изданий. Нужно уточнить время встречи.

Она немного помолчала. Вероятно, прослушала, что ей ответил правитель. Затем обратилась ко мне:

— Валерия0323, встреча назначена на 1 октября. Место проведения встречи — здание правительства, кабинет 2501, это двадцать пятый этаж. Приходите к 09.00.

— Всё понятно. До свидания, — подтвердила я.

— До связи, — ответила Ирина1507.

Прошло несколько минут. Ухофон молчал. Но я продолжала сидеть неподвижно, не в силах встать с места. Чувство триумфа (ведь мой проект утвердили, признали нужным для горожан) было бы абсолютно полным и всепоглощающим, если бы не одно «но»: в моей душе начала быстро разрастаться горошинка страха перед разговором с правителем, вернее, даже не страха, а опасения, что я могу всё испортить, не успев даже начать работу.

Весь вечер я провела в думах о своей новой службе. Я была уверена, что после личного разговора с правителем я получу возможность как минимум посетить вакуумную комнату архивной правительственной библиотеки, а как максимум — притронуться к настоящим бумажным изданиям, пока только в защитных перчатках и в условиях полного отсутствия кислорода, губительного для ветхих бумажных листочков. Возможно, это и есть смысл моей новой жизни, то, для чего меня сохранила в своем чреве криокамера. Если перефразировать основное правило Купольного города, то каждый из нас — это часть планеты и должен сделать всё возможное для сохранения гармонии между деятельностью человека и природы.

За этими думами я провела весь оставшейся вечер, а на следующее утро я схватила свой эр-ранец и помчалась в автопарк, чтобы обсудить мое будущее назначение с Михаилом. Я не могла держать всё в себе. Я серьезно боялась, что эти эмоции, смесь торжества и страха перед неизвестным, разорвут меня на части, не дав мне даже приступить к столь желанному эксперименту.

Влетев на полной скорости в автопарк, я обескуражила всю поисковую группу. И не удивительно: волосы, аккуратно уложенные в конский хвост с утра, от бешеной езды на реактивном ранце разлетелись в разные стороны; глаза горят бешеным огнем нетерпения; рот лихорадочно хватает невесомый воздух, стараясь до конца насытить легкие живительной энергией нашей земной атмосферы.

— Валерия, не надо было так спешить, еще целых пятнадцать минут до начала рабочего дня, — серьезно сказал Роман, увидев меня в таком виде.

— Да я просто проверила, какую скорость может развивать мой эр-ранец, — предложила я одну их версий моего столь бурного появления на работе.

— Не врежься ни в кого со своими экспериментами. Тише едешь — дальше будешь, — нравоучительно прокомментировал Антон мою версию лихачества на улицах Купольного города.

Время тянулось мучительно медленно. Каждая группа приводила в порядок оборудование и транспорт после вылазки, заливала резервуары водой, пополняла баки с водородным топливом, проверяла функциональность оружия и сменяла вышедшие из строя единицы на новые. Каждые десять минут я поглядывала на часы. Ну когда же уже обед? Только в обеденное время я смогу вызвать Михаила и Ольгу на тайный разговор, который возможен только в одном месте в пределах купола — в кислородном парке. С момента нашего переезда в многоквартирные блоки мы так ни разу и не выбрались подышать насыщенным кислородом воздухом и побеседовать о том о сем без лишних ушей.

Во время обеда я начала задуманное издалека:

— Не знаю, только у меня такое чувство, будто я задыхаюсь здесь, в городе?

— Лично у меня всё в порядке, — ответила Ольга слегка обеспокоенным голосом. — Ты, случаем, не заболела?

— Многие поисковики в первые свои вылазки простужаются или получают тепловой удар, — подтвердил её опасения Роман.

— Да нет, всё в порядке. Я имею в виду, что здесь, в куполе, как-то неуютно стало. На раскопках не было никаких ограничений, можно дышать полной грудью до головокружения. А здесь такого чувства насыщения не возникает, — объяснила я.

— Это нормальное состояние. Тебя тянет на дальнейшие приключения, вот и всё. Потерпи месяц, и снова в дорогу, на свежайший воздух, в темноту леса, прямо в лапы насекомых, — сыронизировал Антон.

— Интересно, какой процент кислорода поддерживается в кислородных парках? Явно больший, чем в тканебетоновых стенах города? — я закинула удочку и ждала, что Михаил попадется на крючок, поняв мои явные намеки. И он попался.

— В парках за счет оптимального соотношения растений на небольшом расстоянии друг от друга вырабатывается примерно на пять процентов кислорода больше, чем в других местах Купольного города. Но это всё равно меньше, чем за пределами купола, процентов на семь-восемь, — объяснил мне Михаил, наивно считая, что я этого до сих пор не знаю.

— Вот я и нашла лекарство для лечения своей кислородозависимости, — улыбнувшись, сказала я. — Надо бы выбрать время, например, сегодня перед ужином, и посидеть в парке, подышать, обдумать дальнейшие планы, — я попыталась подмигнуть Михаилу и Ольге, сидящим напротив меня. Возможно, это получилось не столь элегантно, как у Михаила, но в глазах коллег промелькнула догадка. Они поняли, к чему я клоню.

Так и есть. В десять минут шестого (именно столько времени мне потребовалось для того, чтобы спокойно, не привлекая внимания, добраться до кислородного парка в нашем районе) я уже припарковала свой эр-ранец на входе в парк и пошла в глубь уникального симметричного леса в поисках Михаила и Ольги. Кислородный парк района номер 12 ничем не отличался от парка, предназначенного для вновь появившихся, в котором мы проводили треть каждого дня на первом курсе обучения: те же деревья одинаковой высоты и толщины ствола, та же абсолютно квадратная, без малейших исключений, крона ровного темно-зеленого цвета (перед моими глазами возникла зелено-желто-красная цветовая гамма закупольного леса, разительно отличавшегося от искусственно взращенных деревьев), те же белоснежные пластиковые скамейки, расположение которых было точно выверено паркоархитекторами. Этот парк нисколько не был похож на дикий лес, не ограничиваемый никакими рамками, не терпящий никаких правил о симметрии и квадратной форме его стволов, листьев и ветвей.

Я села на ближайшую скамейку и стала ждать. В парке было на удивление пусто. Помнится, в первый год обучения мы с Михаилом искали незанятую первогодками скамью, чтобы спокойно поболтать без лишних свидетелей. Теперь же весь парк был в нашем распоряжении. Похоже, жители района номер 12 не жалуют это место. Времени нет или желания, не понятно. Я заметила только одного горожанина, сидящего чуть поодаль, что-то печатающего на своем ноутбуке. Хоть один человек нашел время выбраться из душных стен города, совместить приятное с полезным, научную деятельность с кислородным насыщением.

Не прошло и десяти минут, как я услышала звук заглушаемого мотора. Это был шароцикл Михаила. Следом за ним примчалась Ольга на своем электроцикле. «А ведь вид выбранного городского транспорта сильно характеризует человека», — подумала я, сопоставив черты характера моих коллег с их средством передвижения. Михаил выбрал в качестве личного транспорта огромное колесо с небольшим сиденьем внутри него. Движение колеса осуществлялось за счет ножных педалей. Шароцикл имел и небольшой электродвигатель, но, насколько я знаю, Михаил чаще использовал силу собственных мышц для передвижения, то есть сочетал неизбежные перемещения по городу с физической подготовкой. В этом весь Михаил: любой механизм, изобретенный им, многофункционален. Так и выбранный им шароцикл: и средство передвижения, и поддерживание необходимой физической формы. Ольга же выбрала стандартный электроцикл, чаще всего встречающийся на улицах Купольного города, небольшое транспортное средство на устойчивых (в отличие, например, от уницикла) двух колесах, приводимых в движение при помощи электродвигателя, работающего на сжатом воздухе. Этот транспорт не требует больших физических затрат, отвечает всем требованиям безопасности, хотя и может развивать скорость до трехсот километров в час (к слову сказать, Ольга никогда не превышала скорость шестидесяти километров в час, так как это может привести к аварии, то есть очередному незначительному нарушению правил). Использование электроцикла показывает Ольгину осторожность во всех делах, строгое подчинение правил, заботу об экологии города и жизни горожан. Почему тогда я выбрала реактивный ранец? Мне нравится полет, ощущение полной свободы, бешеная скорость. Эр-ранец — это мой способ жить полной жизнью, той жизнью, которой я хочу, а не которую мне навязывает система. Хочу — передвигаюсь в сантиметре над тротуаром, хочу — парю в пяти метрах над стеклянной дорогой, смотря свысока на крошечных горожан, вечно спешащих на службу и не чувствующих дискомфорта от отсутствия свободы, от слепого подчинения правилам.

— Что случилось, рассказывай, — с места в карьер начала Ольга, присаживаясь на скамейку напротив меня. Михаил сел на другой конец занятой мной скамьи, надев инфоочки и делая вид, будто изучает очередное инновационное устройство и его функции в библиотечной сети Купольного города.

Я дословно передала им мой разговор с секретарем правителя, пожаловавшись попутно на мое нервозное состояние. Я боялась сказать что-нибудь неположенное при встрече с главным горожанином Купольного города и лишиться привилегии работать с настоящими бумажными изданиями, что было мечтой всей моей новой жизни.

— Она еще нервничает! — с еле заметным оттенком зависти сказала Ольга. — Да это же лучшая служба среди всех архивариусов Купольного города. Ты станешь одним из самых полезных членов системы, работая с настоящими артефактами, а не их макетами и стереоизображениями.

— А тебя куда-нибудь уже определили кроме выездов? — спросила я, уловил нотки отрешенности в её голосе.

— Я остаюсь в автопарке. Буду на проверке артефактов, завезенных в Купольный город, — ответила Ольга.

— Замечательная служба, — искренне призналась я. — Ты будешь решать судьбу каждого артефакта, быть им запертыми в главном архиве или использоваться в макетном или графическом варианте. Ты только представь: ты увидишь собственными глазами каждый артефакт, не только те, которые откопаешь собственными руками.

— Я тоже была сначала в восторге от назначенной службы. Но твоя будущая работа действительно заманчивее. Сам правитель будет говорить с тобой с глазу на глаз. Этого удостаивается далеко не каждый горожанин.

— Зато теперь Валерия будет под круглосуточным присмотром правительства, — вмешался в наш разговор Михаил.

— Почему это? — недоверчиво переспросила Ольга.

— Работа в верхах означает полное подчинение правилам. Ты сможешь? — обратился ко мне Михаил.

— Ради бумажных изданий я готова на всё. Даже запереть себя в четырех стенах и не видеть света настоящего, живого солнца, — с полной уверенностью проговорила я. — Но всё-таки я надеюсь, что мне позволят совмещать работу в архиве и вылазки, — продолжила я излагать свои опасения.

— Когда у тебя встреча с правителем? — спросил Михаил.

— Послезавтра.

— Так вот, за два оставшихся дня продумай все доводы в пользу совмещенной службы. Добровольцев с каждым годом становится всё меньше и меньше. Горожане не хотят рисковать своей вновь обретенной жизнью не только ради людей, оставшихся за пределами купола в криокамерах, но даже ради научных открытий. Поэтому тебе необходимо лишь направить разговор в нужное русло, и всё будет отлично.

Идеи Михаила имели здравое зерно. Действительно, группы уже сформированы. Вряд ли меня отстранят от поисковой работы в пользу библиотечного дела. Рассуждая таким образом, я не спеша добралась до своего блока, поставила эр-ранец на зарядку, вошла в квартиру и с вечерним энерготюбиком села перед люминесцентными шторами, вновь и вновь повторяя детали моего теоретического исследования.

За полчаса до встречи с правителем я вызвала голосовое такси, так как здание правительства располагалось в центральном районе Купольного города, куда я ни разу не оправлялась своим ходом. Сидя в маленьком одноместном электромобиле, я с интересом разглядывала жизнь за пределами ставшего уже родным спального района номер 12. Дорожное движение было здесь довольно интенсивнее. Пару раз мое такси даже попало в небольшой затор из-за столь плотного движения автотранспорта. На тротуарах творилось невообразимое: каждый метр пешеходных и велосипедных дорожек был занят горожанами, быстро перебирающими ногами, крутящими педали или нажимающими на рычаги газа в электротранспортных средствах передвижения. Что меня больше всего поразило в центре нашего города — это буйство красок. Как и все остальные районы Купольного города, его центр также сиял ослепительным белым цветом: дорога, здания, двери, окна, столбы связи — всё было выкрашено в чистейший белый цвет. Однако на большинстве зданий преимущественно служебного, а не жилого характера, сияли разноцветными красками бесчисленные видеоэкраны. Вот я проехала мимо здания, на фасаде которого расположился средних размеров экран, на котором показывалась процедура введения нового связного чипа в висок горожанина для замены ухофона. Да, на такое устройство я пока, пожалуй, не согласилась бы. На видеоэкране на левой стороне улицы рекламировались новые транспортные средства, которые будут доступны всем горожанам в кратчайшие сроки. Что ж, посмотрим, что новенького придумали наши изобретатели. Я бы поменяла свой эр-ранец на более мощное транспортное средство.

Такси остановилось перед высочайшим (этажей тридцать, не меньше) зданием обычного для Купольного города кристально белого цвета, с большими широкими дверями, которые то открывались, то закрывались, впуская вновь прибывавших служащих. Каждое окно сверкало своей известково-белёсой тонировкой, а часть оконных рам в районе пятых — седьмых этажей были вовсе закрыты очередным видеоэкраном, с которого лилась чья-то плавная, спокойная, правильная речь. Я подняла голову и увидела на экране нашего правителя, который вещал о надежности города, о его неприступности, о безопасности всех горожан, об их пользе, приносимой общему делу. Интересно было бы послушать его речь полностью, но я уже опаздывала: на часах было 08.45. Я поспешила залезть в толпу горожан, по очереди втискивающихся в массивные двери здания правительства (да, это было именно оно), и людской поток плавно внес меня в распахнутые ворота. Внезапно вся толпа горожан, окружавших меня на входе, отхлынула и понеслась в глубины вестибюля к лифтам и лестницам. Я же, помедлив буквально пару секунд, приметила в конце зала небольшой столик и сидевшую за ним горожанку, приятно улыбающуюся каждому проходящему мимо служащему или гостю.

Подойдя к ней, я назвала свое имя и сообщила о цели моего прихода. Сделав пару движений руками, она проверила свою базу и, подтвердив правомерность моего присутствия здесь, в святая святых Купольного города, проводила меня к лифту.

— Вам на двадцать пятый этаж. Кабинет 2501. Доложите секретарю правителя, — сказала девушка — регистратор и ушла на свое рабочее место встречать очередных гостей здания правительства.

Лифт оказался скоростным, что не удивительно, принимая во внимание этажность здания. Из-за стремительного подъема вверх, а затем такой же резкой остановки, у меня заложило уши. Ища нужный мне кабинет, я попутно пару раз сглотнула, пытаясь привести свой слух в порядок.

Вот и кабинет 2501. «Приемная правителя Купольного города Василия0101» — висела табличка на двери. Избавившись от боли в ушах и пытаясь сделать волнительное дрожание рук менее заметным, я постучалась и, не дожидаясь ответа, приоткрыла дверь в кабинет, не решаясь зайти без официального разрешения. Напротив двери, прямо у окна, стоял огромный белоснежный стол с четырьмя экранами, занимавшимися большую часть его пространства. Маленькая, худенькая горожанка, сидевшая за этим громадным столом, казалась еще меньше и стройнее из-за его размеров.

— Валерия0323? Входите, — сказала мне Ирина1507. Во всяком случае, такой табельный номер был написан на её жетоне.

— Посидите здесь, — она указала на массивный велюровый диван постельных бежевых оттенков.

Секретарь приоткрыла дверь в кабинет, находящуюся справа, и сообщила кому-то о моем приходе (вероятно, правителю… как же дрожат руки).

— Входите, — сказала она, обращаясь уже ко мне, пропуская меня в обитель самого главного горожанина нашего Купольного города.

Собравшись с силами и изобразив на лице полнейшее спокойствие, несмотря на то, что в моей душе бушевали сильнейшие запретные эмоции, я вошла в такой же, как приемная, сверкающий белизной стен, окон и мебели кабинет, отличающийся интерьером в духе минимализма. Помещение было размером не менее тридцати квадратных метров, однако такое обширное для одного горожанина пространство практически исключало мебель: здесь стоял большой резной стол (его материал на первый взгляд определить не удалось, но наблюдалась имитация старинных деревянных столов наших предков); мягкое роликовое кресло с высоким подголовником и лоснящимися подлокотниками для хозяина кабинета; такое же роликовое кресло, но чуть меньше размерами, предназначенное, по всей видимости, для посетителей; и огромный, занимающий всю стену справа от двери, дерматиновый диван, на вид скользкий и неудобный. Вот и вся мебель. Создавалось ощущение, что при разговоре здесь гуляет эхо. На белоснежных стенах я обнаружила, к своему изумлению, изображения дикой природы. Да, да, настоящей закупольной природы, лесов, полей и рек. В одном изображении, подписанном как «Шишкин. Утро в сосновом лесу», на фоне беспорядочного леса (это явно не кислородный парк) лежит сломанное напополам дерево, а на него карабкаются животные. «Это медведи», — догадалась я, вспомнив занятия историей старого мира. В другом, подписанном как «Васнецов. Скит», также на фоне густого непроходимого леса изображено небольшое деревянное строение, явно из старого мира, на крыльце которого сидит человек, но не горожанин, а наш предок, судя по его разноцветной несуразной одежде. В третьем (подпись: «Айвазовский. Девятый вал») уже царит полный хаос: никакого леса, лишь бескрайний океан, или море, или даже разлившаяся река, и горстка людей, пытающихся спастись от беспощадной стихии на обломках своего водного транспортного средства.

— Замечательные картины, не правда ли? — раздался тихий, но в то же время глубокий и очень приятный голос. Голос правителя.

Я резко обернулась, пытаясь отыскать источник голоса. Немудрено, что я его сразу не заметила. Стройная, грациозная фигура главного горожанина нашего города слегка вырисовывалась на фоне огромного белого окна, из которого как на ладони обозревался весь центр города, слегка заретушированный кристальной тонировкой стекол. Правитель протянул руку, указывая на кресло для посетителей, приглашая меня присесть. Я повиновалась. Кресло мягко обхватило мое тело, подголовник автоматически настроился под мою голову, подлокотники приблизились ближе друг к другу, чтобы я чувствовала себя наиболее комфортно.

Правитель сел напротив стола, положив руки на белоснежную поверхность слова, испещренную несчетными трещинками и сколами, придавая столу вид старинной мебели, которой пользовались, вероятно, еще наши предки.

— Так Вам понравились картины? — снова спросил меня правитель.

— Да, очень интересные изображения, — я немного помедлила, пытаясь подобрать правильное слово для характеристики увиденного, — необычные, не похожие на другие изображения.

— В этом вся суть. Это не изображения. Это фоторепродукции творений известнейших художников старого мира, моих любимых художников. Их обнаружили поисковики при раскопках Третьяковской художественной галереи, еще когда купол был размером с два многоквартирных блока.

— А настоящие картины… они сохранены? — спросила я, решившись поддержать разговор.

— К сожалению, картины сохранить не удалось. Новая атмосфера сыграла свою роль. Они практически рассыпались в моих руках, когда их подняли на поверхность. В те времена мы еще не обладали всеми механизмами консервации артефактов. Но теперь, когда мы практически достигли вершины айсберга науки, мы можем спасти каждый артефакт без исключения. Вы, как архивариус, можете подтвердить мои слова.

— Конечно, — согласилась я. — Новейшее оборудование позволяет сделать процесс перемещения артефактов из глубин Земли в Купольный город с минимальными потерями. Однако с бумажными артефактами до сих пор дела обстоят не очень хорошо. Мы не можем гарантировать их сохранность вне вакуума, поэтому многие издания прибывают в главный архив полуразрушенными.

Этими словами я надеялась перейти к теме моего проекта и узнать, при каких условиях я смогу проводить эксперименты. И это оказалось как раз вовремя, так как через пару секунд в кабинет зашла секретарь Ирина и сообщила, что у правителя через полчаса встреча в управе и ему нужно скоро выезжать.

— Через десять минут вызовите голосовое такси, — сказал Василий0101 своему секретарю и снова обратился ко мне:

— Вы абсолютно правы. Ваш теоретический проект может решить эту проблему раз и навсегда. С этой целью мы Вам предлагаем должность правительственного архивариуса. Вы будете проводить практическое исследование здесь, в здании правительства. Под моим непосредственным контролем. Вам будет выделен отдельный кабинет и завезено всё необходимое оборудование. Вы согласны?

— Да, согласна, — ответила я. — Но есть один вопрос.

— Да, я слушаю, — сказал правитель.

— Я бы хотела совмещать должность правительственного архивариуса и поисковые работы. Это возможно?

— У меня тогда встречный вопрос, — сказал правитель, глядя на меня в упор. — Каков основной мотив вашего добровольного выбора профессии выездного архивариуса? Я бы хотел понять степень вашей мотивации.

На пару секунд я задумалась. Моя будущая жизнь зависит сейчас от моего ответа. Если он не устроит правителя, то я уже не смогу выезжать за пределы купола, наслаждаться настоящей свободой. Мне кажется, я нашла правильный вариант ответа:

— У меня есть стойкое желание помочь архивному делу развиваться. Я далеко не уверена, что поисковики, основная задач которых заключается в поиске нового биологического материала, могут оказать квалифицированную помощь в транспортировке артефактов. Иными словами. если возникнет выбор: криокамера или артефакт, они выберут криокамеру. Я же считаю, что без знания нашей истории мы не можем полноценно существовать как новое человечество. А знание истории зиждется на артефактоведении.

— Меня устраивает степень вашей мотивации, — сказал правитель.

Я еле сдержала торжествующую улыбку, которая бы явно не сочеталась со столь пламенными речами, произносимыми мною.

— Попробуем совместить расписание Ваших выездов и новую должность. Только учтите, что Ваша разработка очень важна для всего нового человечества, для его истории. Вы не должны рисковать за пределами купола. Поэтому за всей группой будет установлен дополнительный контроль. Ваш отряд будет вооружен новейшим оборудованием и транспортом. Так я буду уверен, что вы вернетесь с очередного выезда целой и невредимой.

— Спасибо, правитель, — поблагодарила я, вспоминая почти пророческие слова Михаила о тотальном контроле.

— И еще одно, — сказал правитель, вставая со своего кресла, собираясь идти на запланированную встречу. — Я теперь Ваш непосредственный начальник. Поэтому прошу называть меня по табельному номеру. Хорошо, Валерия0323?

— Договорились, Василий0101.

Правитель (Василий0101, поправила я сама себя) вышел из кабинета, оставив меня в полном одиночестве. Буквально через минуту в кабинет зашла секретарь Ирина и позвала меня в приемную для составления графика моей работы. Она созвонилась с нашим распредруком и доложила ему о моей новой должности. Они договорились между собой, что за четыре дня до выезда я буду работать в автопарке, как и три дня после него для приведения поискового инструментария в порядок. Остальные три недели я должна буду проводить исследования в правительственном корпусе, причем начиная уже с завтрашнего дня. Ну и замечательно. Меня такой распорядок вполне устраивает. Я буду заниматься любимыми бумажными книгами, но в то же время получу возможность бывать на дикой природе с одноименным. Узнай правитель об истинной причине моего решения стать добровольцем, он бы запер меня в своем правительственном здании навечно, лишь бы я приносила пользу нашему научному обществу.

Перед ужином я решила позвонить Ольге, как будто для того, чтобы сообщить ей, что я не появлюсь в автопарке последующие три недели, так что всю подготовку архивного оборудования придется проводить ей. На самом деле я хотела предупредить её, что со мной всё в порядке. Она наверняка будет волноваться.

«Ольга0623», — высветилось на моих инфоконтактных линзах и через секунду раздался как всегда официальный тон Ольги:

— Ольга0623 слушает.

— Добрый вечер, Ольга. Надеюсь, я тебе не помешала своим звонком?

— Конечно нет, — так же сухо ответила Ольга, как и подобает при чисто рабочем общении.

— Я хотела предупредить тебя заранее, хотя завтра, наверное, начальство поставит всю группу в известность, что меня утвердили в должности правительственного архивариуса.

— Поздравляю, — сказала Ольга тем же официальным тоном, но я, находясь в нескольких километрах от нее, интуитивно почувствовала её радость за мои успехи.

— Ты остаешься в поисковой группе? — спросила она.

— Да, остаюсь. Но в подготовке к выездам участвовать не смогу. Мне выделен один день в неделю на групповую физподготовку и четыре дня перед каждым выездом.

— Всё ясно. Ждем тебя, значит, 27 сентября.

— Да, всё верно.

— До свидания, — попрощалась Ольга.

— Пока, — ответила я, но Ольга уже отключилась.

Вот и настало время моего настоящего одиночества. Мечта всей моей новой жизни — чтение настоящих, бумажных книг — отстраняет меня от общения с нужными мне людьми. Мне нравится общаться с Ольгой, Михаилом, Антоном и даже с неразговорчивым, строгим Романом. Я обожаю работать с ними, принимать пищу и ночевать в одной палатке, вместе претерпевать все трудности, которые встают на нашем пути. Но за мечты надо платить. Я добьюсь своей цели и сделаю мир книг доступным для каждого горожанина. Возможно, именно для этого меня сохранила криокамера, дала мне второй шанс.