(Вечерний мир молчит, как вымер. Лишь "мент" с дубинкой у плеча кричит: " – Который тут Владимир?.. От МВД ему – свеча"). ...Вот песню Зыкина заводит в лучах заплаканной зари: " – Отматери меня, Володя!... Ну хоть разок отматери..." О нём враги заговорили в легко наигранной тоске... Его умыли и побрили, игриво хлопнув по щеке. Одет в лавсановые латы – как зачехленная гроза... " – Одеколон?..." – " – Не ниже Лады"!.. И две ромашки в волоса..." Он был как будто чуть растерян, что так нелепо разодет. " – Ну, прямо Троцкий иль Чичерин!" – сказал райкомовский эстет. ...И вдруг под гомон идиотский как будто дрогнула земля: " – Он вам не Троцкий, Он – Высоцкий!.. Заткнись, непуганая тля!.." Он был рождён для странной битвы – сатрапов хохотом язвить... Он ваши догмы и молитвы хотел гитарой оживить. И друг – и враг, вблизи – и дальний всю жизнь с "высоцким" на губе... Хрущёв, и тот, закрывшись в спальне, включал кассету о себе. (Вечерний мир молчит, как вымер. Лишь пьяный "мент" в лучах зари кричал: "-Ругни меня, Владимир! Ну, сделай честь, отматери..."