Как объясняется мой взгляд на мир:

1. Мои рисунки и стихи – это откровенная профанация искусства. Еще Вольтер говорил: "Чтобы скомпрометировать нелюбимое дело, нужно довести его до абсурда".  Я не люблю все виды искусственности, и как результат – мои дикие матерщинные произведения.

2. Случайно, стихийно у меня иногда появляются вполне осмысленные произведения, с уклоном в современную философию. Но я – действующий философ-анархист и горжусь  тем, что меня побаиваются художники-реалисты (соц.)

3. Заглавия в моих произведениях несут определенную нагрузку. Без них – рисунок бессилен. Но и заглавие без рисунка – просто красивая фраза. Вместе же они –  деловая пародия на мир.

4. Позиция анархиста в искусстве дает мне полномочия вторгаться во все людские дела, начиная с космоса, кончая спальней. (Обратите внимание на темы, идеи моих  рисунков. Это – безграничное поле деятельности!)

5. Абстракционистов я не люблю так же, как и реалистов: в их делах не видно поиска. А мнения зрителей я игнорирую. "Я буду разговаривать с тобой тогда, когда ты рядом с моими произведениями поставишь свои".

6. Моя Новая Система Воображения – это начало новой религии: без бога и других напыщенных авторитетов. Мое поведение в быту является отражением моей позиции в  поэзии.

7. Я пацифист, и если рисую какого-то полковника, то не забываю вдернуть ему в нос кольцо (как у людоеда, который съел несчастного капитана Кука).

8. Соцреализм, как мамонт, обреченный на вымирание, и мне не стыдно дать этому животному хорошего пинка! – "Подыхай скорее, а на твоих развалинах взойдет цветок Познания номер 2 (после Ренессанса)".

9. Мое желание – иметь карманную водородную бомбу (я дистрофик, а это невыгодно в том мире, где хозяйничают волосатый кулак и голубой штык).

10. Я полностью верю в то, что 2х2=5, хотя иногда не могу доказать какому-нибудь бюрократу.

11. Главное мое оружие – ирония. Пытаюсь овладеть ею в совершенстве и, возможно,  на краю могилы буду таким желчным, что меня не возьмет даже Смерть.

12. Жить без горя не могу!

Вот 12 заповедей, которые навсегда оккупировали мою душу. "Дурак – это надолго!"  – говорят врачи. Я под этим щитом живу уже 39 лет. Позиция не совсем удобная, но дает одно преимущество: и с уборщицами, и с министрами я разговариваю одинаково. Если кто-то заметит у меня в поведении хоть на намек на подхалимаж, пусть скажет мне об этом, – и сгорю от стыда. Сгорю без остатка!