1972

Мне трудно быть искренним даже наедине с собой. Где-то между юностью и зрелостью, начитавшись остроумных книг, насмотревшись современных фильмов, где диалог идет всегда под высоким напряжением, где-то в той поре, когда надо выбрать между жизнью и существованием, я добровольно взял на себя крест вечно остроумного человека. Ирония – привилегия сильных людей, но трудно быть ироничным постоянно. Я не верю, что Вольтер всегда говорил афоризмами, я не верю, что ОТенри даже для матерщины подбирал искрометные выражения, я не верю в повседневный юмор старика Марка Твена... (Они потому и великие, что без натуги и усилий иногда говорили в свете фразы, которые несколько ночей мучительно вылизывали в уме). Я не верю... Однако сам вот уже много лет несу тяжкий крест вечно бурлящего юмориста, и мне трудно быть искренним даже наедине с собой.

Истинные женщины умеют выдумывать правду.

Вера Инбер с восторгом вспоминает, как Сам Станиславский однажды материл ее у подъезда МХАТа.

Человек еще не заслуживает хороших вещей, но уже достоин хороших игрушек.

Смычок порхнул по струньям...

Мастерская "Точное слово". Ремонт слов... Честность – Честь.

 

1976

Притягательность книги для читателя определяется тем, насколько уютно в книге, насколько нам хочется быть "там", есть холодную телятину с Тилем Уленшпигелем, ночевать с Дон Кихотом у старой мельницы, лежать в картонной коробке с оловянными солдатиками. "Уют" произведений можно разделить на категории. Частный, даже несколько обывательский уют в сказках Г.-Х. Андерсена, в "Трех мушкетерах", в рассказах В. Бианки и М. Пришвина. До чего же здесь уютно! Так бы и прожил всю жизнь в "Трех мушкетерах" или в сказке Бианки "Мышонок Пик".

В рассказах К. Паустовского, А. Грина, Л. Андреева уют более масштабный. Хочется жить уже не в картонной коробке, а на берегу Паустовского Черного озера или с "Петькой на даче".

Уют Пушкина, Л. Толстого, Ф. Достоевского – это уют Петербурга, Москвы, имения Дубровского. Хочется жить в местах действия "Пиковой дамы", "Войны и мира", лермонтовского Кавказа...

Уют произведений Э. Хемингуэя – межконтинентальный. Хочется просто жить на Земле. Ведь она, наша милая планета, так уютна!

М. Горький, Д. Лондон, А. Серафимович, А. Толстой – "неуютные" писатели. Главная задача художника – передразнивать природу.

 

1978

Мое отношение к искусству:

В искусство нельзя впускать таких людей, как я. Вполне закономерно, что я лишен трибуны для пропаганды своих взглядов.

Мое отношение к политике:

Если бы я был председателем Земного шара, то Земной шар давно бы умер с голоду.

Мое отношение к религии:

Если попу вдернуть в нос кольцо, то он будет выглядеть куда авантажней!

 

1982

Однажды ночью Слава приоткрыла дверь моей хижины в одной далекой северной деревушке. Увидев ее, я пошатнулся и чуть не брякнулся на пол. Однако, вспомнив о своих долгах и талантах, снова твердо встал на ноги. А Слава, эта ослепительно желанная тварь, увидев меня во всеоружии, тихо прикрыла дверь... с той стороны. "Бди!" – намекнула она.

В 1965 году меня уволили из редакции районной газеты "Луч" только за то, что я не знал наизусть "Моральный кодекс строителя коммунизма". Но за это же самое – приняли в газету "Вымпел".

Всем, кто, потрясая моральным кодексом, учит меня нравственности, отвечаю одинаково, нравоучительным гнусавым муэдзинским голосом: "Если у меня порочные и гнилые принципы, то у вас их вообще не-е-ет!"

Меня не смущают никакие вопросы, потому что я сам – вопрос, обращенный к миру.

Я не живу, я функционирую. Несу нагрузку под названием "жизнь".

Иногда, и даже часто, человек немеет оттого, что ему не хочется говорить. Он не понят, хотя уже все сказал. Его яростное желание не говорить переходит в патологию. Я сейчас охотно разговариваю только с интересными женщинами, но скоро и это расхочется... Тогда – немота...

"Когда мы только начинали воевать, то опирались на бродяг. Они не боятся смерти".

Мао Цзедун.

"Праздность есть вполне нормальное естественное состояние человека".

К. Маркс.

Эти два постулата-вывода великих людей я в свое время принял слишком буквально, и вот уже ряд лет "бичую" по России.

Один спившийся московский милиционер вовсю хвастал тем, что в качестве понятого участвовал в обыске на даче писателя А. Солженицына. Вот вам еще один пример того, как палачи примазываются к славе своей жертвы.

Само по себе наше мироздание поистине прекрасно, но его дымящиеся развалины после атомной войны будут просто великолепны!

Середина XX века стала нуждаться в открытии, которое должно потрясти мир. Результатом этой нужды явилась атомная бомба. Если бы ее не сделали физики, то она была бы открыта другим путем, может быть, даже биологическим.

С начала истории самыми грандиозными были такие открытия: взрывчатка, электричество, химические удобрения, расщепление ядра и – американцы на Луне.

Когда американцы первыми посетили Луну, меня стало тяготить, что я русский. Основания для этой тягости были и раньше (совбюрократизм, духовная проституция социалистического искусства, надувной энтузиазм молодежи), но после лунной авантюры американцев я окончательно утвердился во мнении, что русской нации нет, есть просто русское население.

Смешно слышать выспренние заявления людей о победе над явлениями природы, о покорении Вселенной и т.д.

Товарищ человек! Природа непобедима. А ты просто научился приспосабливаться к некоторым ее законам, требованиям и даже стихийным капризам.

Красивая, обтекаемая форма ракеты – яркий пример слабости человека. Вот если ты выведешь на орбиту обычный пятиэтажный дом, да так, чтоб не сыпалась штукатурка и не проснулись детишки, – это будет победа.

Ящик для дураков

Шел день четвертый сотворения мира... Саваоф дал Адаму большой мешок с чем-то тяжелым и велел, не заглядывая туда, сбросить мешок в пропасть.

На краю пропасти Адам не утерпел и вскрыл мешок... Раздался треск, шорох и – "Добрый вечер, товарищи! Передаем программу передач телевидения на сегодня, завтра... и на сто лет вперед..."

...С тех пор Адам с Евой бессонно дежурят у телевизора, отвлекаясь лишь для того, чтоб штамповать детей, которые, едва родившись, тут же усаживаются перед голубым экраном.

Запев рождественского богослужения, записанный мной на слух в омской церкви на улице Труда:

...Рождество твое, хм...

христебожие, с восея миром и светоразумом...

Небо звездою слушащихся и звездою чахуясь...

Вижу, бог со звездою путешествует...

Наш бог, родись, родися...

Кха-кха!.. Отмлачный праздник-привет...

Бог! С праздником!

Буквы – те же элементарные частицы.

Чтение современных советских книг практически ничего не дает ни уму, ни сердцу. При обилии глаголов, прилагательных и всяких там восклицательных знаков, эти книги безмолвны. С таким же успехом вы можете читать салфетку, портянку или полотенце.

Предметом внимания и творческого осмысливания любого художника должно быть все, вплоть до контрреволюции и порнографии. Позиция же избирается художником в зависимости от его личной отваги (если она есть) или способности пресмыкаться.

Вся советская литература замкнута на одной теме: передовой тракторист и трактористка целуются на фоне восходящего солнца. При этом за кадром звучит "Марш коммунистических бригад".

Художникам-соцреалистам для создания их произведений надо всего лишь ослиное упорство и бычье терпение. Это вполне заменяет им талант.

Художник – это идея, а идея подчиняет себе мастерство. А соцреалисты начинают портрет героя с тщательного прописывания шнурков на его ботинках.

В 20-х годах наши художники в примитивную форму внедряли громадное содержание. Сейчас в грандиозные, прямо великолепные формы втискивается убогое содержание. Возможна ли любовь к таким произведениям? Нет. "Можно подвести лошадь к воде, но нельзя заставить ее напиться".

Ленин предвидел, что, когда власть будет в руках рабочего класса, миллионы и миллионы трудящихся приобщатся к сокровищнице мировой культуры, духовным ценностям человечества.

Приобщатся, не больше. А рабочий класс кое-что не так понял: из мирного зрителя он превратился в воинственного творца. Сразу, без подготовки и образования, со своим дремучим вкусом и умением пролетариат стал творить.

 

1984

Человек – по природе своей трепач и хвастун – вообразил себя покорителем Вселенной. А Вселенная и не ведает о том, что в ней живут люди.

Сообщает центр космической связи: "А по небушку пух летит. Гдей-то в космосе господь-бог ангелов щиплет".

Директива 03 для византийского духовенства.

Эта идиллия есть модель мироздания на все времена.

Хам – пролетарий. Сим – министр пропаганды. Яфет – армия, суд и прокуратура.

А Смерть – странная субстанция абсолютной свободы для всех.

Коммунизм – это царство захлестывающей сытости, где роботы обеспечивают изобилие жратвы и комфорта, а люди стараются сохранить стройность фигуры, отличное пищеварение, способность плотской любви и прочие идеалы благовоспитанного животного.

Современные композиторы находят Музыку и отсылают ее к поэтам с просьбой одеть поприличней. Поэты, робко оглянувшись на министра лирической промышленности СССР, начинают рядить голенькую Музыку в тулуп, шинель, шахтерскую спецовку, зюйдвестку, "ментовский" мундир... Одна из одежд, наконец-то, оказывается по плечу испуганной и глубоко несчастной девице, и она сразу бежит на телевидение. Там ее мастерски изнасилуют, вымажут люминесцентной краской, а вечерком покажут трудовому народу.

Я уверен, что к концу 80-х годов книги Солженицына, Вл. Максимова, АН. Кузнецова, В. Тарсиса, Дьякова и др. будут издаваться у нас наравне с ортодоксами вроде А. Чаковского.

Эпицентр грядущей революции.

Самым независимым, самостоятельным краем России является Свердловская область и вообще Урал. Здесь чрезвычайно обострено чувство справедливости и гражданской отваги – еще задолго до Февральской и Октябрьской революций 1917 года местный Совдеп объявил себя единственно законной властью.

Свидетельствую лично, что в своих скитаниях по советским тюрьмам и лагерям я встречал немало репрессированных "вольнодумцев", и все это были дети Каменного пояса.

Что сейчас организует мое сознание, сохраняет независимость мышления и абсолютно СВОЮ логику? Палочная дисциплина стиха!

 

1985

Всю зиму я существовал в психобольнице на правах "сына полка". Но постепенно я обнаглел, нахватался бюрократических формул самозащиты... Еще немного, и я на все каверзные вопросы о своем месте в обществе буду невозмутимо сообщать, что я заместитель главного врача по художественному свисту.

Союз Советских Психиатрических республик. Президент Цыганской народной республики. Красив, как валет из карточной колоды, другой – безлик, аки туз.

Смычком любви играть на гуслях прохладный вальс "Устал я жить".

Гуманитарии сейчас повсеместно отмирают, религии трансформируются в новые сообщества. Мир не нуждается в "красном слове", а требует багровых дел.

Предстоящий всем нам Страшный суд – это не более чем расширенный открытый военно-полевой трибунал. Сейчас мне каждый день – уникальное произведение искусства. Ближе всего это, видимо, к театру. Каждый вечер приходится составлять сценарий на завтра.