Я люблю уютом тешить душу, для уюта только и тружусь. Я люблю мороженое кушать, только прежде мяса нажуюсь. Косточки жар-птицы пообглоданы, вместо кофе – рюмочка крови́... Ищешь благоденствия – так вот оно: знай работай, кушай да живи. Детектив ловлю на книжной полке, сяду в кресло с верхом из парчи... И жену похлопаю по холке: ну-ка, баба, музыку включи! Пусть во мне мороженое тает, пусть рыдают рябчики во мне... Баба клавиш сладостно придавит, как клопа когда-то на стене. ...Скрипка враз пощады запросила, барабан взревел: иду на вы!.. И пошла божественная сила вдоль по жилам – с ног до головы. На парче, с сигарой золотистой, возлежу, как бог на облаках. И звучит напев густой и чистый родничком на мартовских снегах. А в снегу проталины синеют, рвется к солнцу мертвая трава. Оживают суслики и змеи, обретая вешние права. Под бичами царственного танго, под напев бамбуковой трубы, муравьи, построившись фалангой, тянут крест невольничьей судьбы. Антимир!.. И вот уже из горла льется песня вместо матерков... Журавли торжественно и гордо проплывают выше облаков. На канате музыки с востока золотое солнце поднялось... Как я оскотинился жестоко! Как пронафталинился насквозь!.. Я хочу дорог и много станций, много дыма, грома и зарниц... Я хочу башкой разбить свой панцирь, диверсантом рыскать у границ. Я хочу!.. Пусть черт во мне проснется! Я хочу, чтоб рявкнула труба! Пусть с моей тропой перехлестнется муравья невольничья тропа!..