Хвалю запев в любом рассказе, и сам начну издалека: ...Стоят казармы на Парнасе, снежком присыпаны слегка. Здесь начеку зимой и летом поручик Лермонтов и Фет... И сам Шекспир здесь спит одетым уже четыре сотни лет. Лишь иногда тумана стенка качнется в мареве луны, – и на свиданье Евтушенко крадется мимо старшины... Лишь иногда майорской дочке ударят в сердце соловьи, – и Вознесенский прячет очи, еще хмельные от любви... Бессмертье скучное изведав, томятся пленники времен. И за казармой Грибоедов из пистолета бьет ворон... Вот так великие зимуют, и дозимуют, наконец, – когда к Парнасу напрямую прискачет пламенный гонец. И Блок ружьем ссутулит спину, и Маяковский – с палашом... Парнас пустеет, а в долину стремятся вороны гужом... Война сегодня быстротечна, война бездумна и беспечна, война всеядна, как война, – ей даже музыка нужна... Но под полотнищами света, под вой военныя трубы – конец войне, и над планетой взошли салютные столбы. И сквознячком в народной массе летает дым – победный чад... Гудит толпа... А на Парнасе казармы холодно молчат. Никто, наверно, не вернулся, никто, наверно, не вернулся... Совсем озябшая березка, над ней – холодная звезда... Но – чуткий звук... А может, просто звенит святая пустота... Но вздрогнет заяц на опушке, но веткой белочка качнет, но скрипнет дверь, и выйдет Пушкин, и кружкой снегу зачерпнет.