Сидели двое: Я и Я же,- один поэт, другой – пиит. Вошла не женщина, а даже, скорее, девочка на вид. В лице – отсутствует помада, одежды – ноль, глаза – чисты. И мы не знали, что ей надо, перепугавшись наготы. (А ведь на улице ненастье, так хоть бы зонтик или плед...) Пиит смутился, буркнул: – Драстье! – Большой привет! – сказал поэт. А мысли ринулись по кругу: ведь это Правда! Наша тень!... Мы врем частенько даже другу, а уж себе-то-каждый день. На Правду все мои надежды, она спасет – и вгонит в гроб! Но так вот в лоб?.. И без одежды?.. Мы не привыкли прямо в лоб. Наш славный стыд стоит на страже, и пьяный бред, и даже блат... ...Переглянулись Я и Я же – и Правде бросили халат.