Площадь Ленина... Двадцать оркестров... Капельмейстер [5] красив и суров... Вдоль оркестров, шальной, как невеста, вьет круги журналист Чекмарев. [6] Бьют там-тамы и слева, и справа, – я безбожно дурею от них... И глядят на меня величаво сто гусарынь адью-расписных. Час назад – в девятнадцатом веке, но вошли – и понятны без слов – знаменосец а-ля Кюхельбекер, ультра-Пестель и граф Муравьев. Ну, припомни Сенатскую площадь! Ну, вглядись, как похожа толпа!.. Ржет фагот, как гусарская лошадь, и отчаянно плачет труба... Капельмейстер без оху и страху Омск вечерний берет "на ура"... Капельмейстеру утром на плаху, но далече еще до утра. Сердце омское рвется на части, дыбом волосы, мысли торчком... И филер, задыхаясь от счастья, мчит с доносом в ближайший райком.