О битве за Пхеньян в Европе узнали лишь на четвертый день после ее завершения из сообщения японского телеграфного агентства. В это сообщение мало кто поверил — хотя, по правде говоря, японцы тогда еще не давали повода говорить о себе как о недобросовестных информаторах. Тем не менее, дипломаты в Пекине подтвердили правдивость японских сообщений: японские войска в Пхеньяне, боев в городе практически не было, китайцы понесли ощутимые потери, но, тем не менее, сумели отступить к китайской границе в относительном порядке. Все выводы относительно дальнейшего хода компании делать преждевременно.

Однако уже на следующий день после взятия Пхеньяна произошло событие, которого не ожидали не только в Европе, но и в самой Японии. Это сражение заставило заговорить о японо-китайской войне как о событии более чем серьезном и весьма непредсказуемом. Впервые японский флот заявил о себе как о грозной силе, которая не будет знать поражений до лета 1942 года, до сражения авианосцев у Мидуэя. Опыт, приобретенный в этом бою, будет тщательно проанализирован и изучен во всех военно-морских академиях мира, поскольку в девятнадцатом столетии это было третье и последнее сражение крупных военно-морских эскадр в открытом море. Применение новейшего минного оружия, использование скорострельной артиллерии и пулеметов — многое в этом сражении было новым, ранее неизвестным, и тем ценнее был приобретенный в этом сражении опыт и для победителя, и для побежденного. Кстати, с этим тоже возникла немалая путаница, но обо всем по порядку.

Сражение на реке Ялу. Октябрь 1894 года

Руководство Главной ставки японских войск не блистало умением совмещения боевых возможностей армии и флота. Мало того: главным в каждый момент времени оказывался тот вид вооруженных сил, чье кастовое руководство было ближе к императору и власти. Сацумские самураи после последнего правительственного скандала, связанного с именем Сайто, вынуждены были приутихнуть и временно отдать пальму первенства в том, что называется влиянием на императорское окружение, своим соперникам — самураям «сухопутной» принадлежности. Несмотря на колоссальные изменения, произошедшие в японской армии и на флоте, кастовость ее офицерского состава продолжалась, и очень многие японские офицеры продолжали рассматривать армию или флот как способ доказать свою преданность императору и нации, ублажая тем самым славную память предков-самураев, погибших в бесчисленных битвах со времени оного.

Пометим на полях: кастовый индивидуализм японских военачальников — палка о двух концах. С одной стороны, безусловная преданность командиру, с другой — предпочтение близкородственной бездари талантливому чужаку. Некоторые исследователи отмечают, что в Пхеньянском сражении генерал Нодзу не сумел осуществить единого командования только потому, что младшие по званию, но считавшие себя более родовитыми командиры отрядов просто не сочли для себя возможным ему подчиняться. Этот синдром в большей или меньшей степени еще не раз проявится в военной истории Японской империи.

Объединенному флоту адмирала Ито, как уже упоминалось, была поставлена задача обеспечения безопасности морских перевозок сил в Корею. С этой задачей флот справился достаточно успешно, однако к середине сентября в Главной ставке забили тревогу: китайский флот себя никак не проявил, что позволяет предположить какую-либо каверзу с его стороны, каковая, если произойдет, была бы совершенно несвоевременной и крайне нежелательной. Так что одновременно с распоряжением генералу Нодзу относительно Пхеньянской операции адмирал Ито получил соответствующие распоряжения относительно поиска и нейтрализации китайского флота в Желтом море.

Корабли Ито осуществляли постоянную разведку в Желтом море, однако обнаружить китайские корабли им не удавалось. И не удивительно: весь китайский флот стоял в Вэйхайвэе, очень немногие корабли — в Люйшунькоу, ожидая, пока будет решено, как именно их использовать. Главной проблемой китайского флота был его командный состав. Командующий Северным флотом, адмирал Дин Жухан, на флот попал случайно, по протекции, из кавалерии, когда срочно понадобился командующий флотом во время войны с французами. Навалившуюся на него тяжелую ношу он нес через силу. Мало что понимая в морском деле, он окружил себя такими же малограмотными офицерами, которые отнюдь не загружали себя вахтами и штурманской практикой, не говоря уже об артиллерийских учениях. Сам командующий частенько играл в кости с часовым, стоявшим у дверей собственной каюты, а когда деньги у подчиненного заканчивались — велел выдать авансом, чтобы дать тому возможность отыграться… Выглядит, как знаменитая на всех флотах мира «военно-морская травля», но такое содержание на пустом месте не возникает.

Имея достаточно современный флот, построенный главным образом на верфях Англии и Германии, Китай не имел соответствующих этому флоту моряков — ни командного, ни технического, ни рядового состава. В то время как японский флот имел прежде всего прекрасно подготовленный офицерский и унтер-офицерский корпус, который был способен научить рядовой состав. Хотя японский флот уступал китайскому в количестве крупных кораблей, его вооружение было значительно лучшим, но главное — этим вооружением умело пользовались. Шапкозакидательское настроение на китайском флоте сильно беспокоило Ли Хунчжана, который считал флот своим детищем, и в ходе майских учений все того же 1894 года он заставил корабли выйти в море для реальной боевой подготовки со стрельбами и торпедными пусками, но изменить картину за короткое время он был не властен. А настроение на флоте было таким же, как в цзунлиямыне: даже если японцы рискнут с нами сражаться, мы все равно победим. Если все считают нас плохим флотом, мы точно знаем, что японцы еще хуже… Знакомо до тошноты. Японцы сами добавили масла в огонь: небольшой отряд японских кораблей 19 августа вступил в артиллерийскую перестрелку с береговыми укреплениями Вэйхайвэя, но корабли ушли в море так же внезапно, как и появились. Ясно: испугались доблестных китайцев! То, что подход японских кораблей к главной базе китайская разведка проспала, как-то не упоминалось, чтобы не снижать впечатления от собственной доблести. Но расплаты пришлось ждать недолго.

Главное морское сражение японо-китайской войны состоялось 17 сентября 1894 года, на следующий день после падения Пхеньяна — о чем японские флотоводцы еще не знали. Накануне, в ночь на 16 сентября, после непонятного блуждания по Желтому морю и проеданию провизии в базах, китайский флот был задействован для обеспечения перевозок сил из Талиенвана и Люйшунькоу в Северную Корею, в устье реки Ялу, откуда войска могли быстро продвинуться к Пхеньяну, на помощь Е Чжичао. Главным пунктом высадки была назначена небольшая рыбацкая деревушка Дагушань, западнее устья Ялу. При этом не было понятно до конца: то ли следует десантировать войска на помощь Пхеньянской группировке, то ли обеспечивать эвакуацию китайских войск из Кореи. В общем, конкретной задачи Дин Жучан не получил, но десант был загружен, и китайский адмирал направился к месту высадки. Конвой вышел из Талиенвана в направлении на восток двумя параллельными колоннами: транспорты с 5 000 солдат шли ближе к берегу, китайские силы охранения, в том числе два быстроходных крейсера — мористее. Разведка выслана не была — возможно, потому, что машины эсминцев представляли собой жалкую картину и запросто могли взорваться сами по себе, без японского снаряда.

Битва у Ялу. Начало сражения

В распоряжении адмирала Дин Жучана, находились следующие суда: броненосцы с барбетными установками «Тинг-юен» (флагманский) и «Чженг-юен», 1 броненосец береговой обороны, 3 больших бронепалубных крейсера, 6 малых крейсеров и 2 больших миноносца. Броненосец береговой обороны, один малый крейсер и оба миноносца не принадлежали собственно к его эскадре. Вооружение судов состояло из 48 орудий (в том числе 9 — самого крупного калибра), преимущественно Крупповских, имелось также несколько орудий Армстронга и большое количество пятиствольных пушек Гочкиса и мелких скорострельных орудий Грюзона, но для всех них не хватало боеприпасов, в особенности фугасных снарядов. На больших судах находилось, кроме нескольких инженеров, еще пять европейских офицеров — немцев и англичан, в том числе начальник штаба Дин Жучана майор Ганнекен. На основании прежнего опыта китайцы сняли купола с башен, чтобы уменьшить действие осколков и газов неприятельских гранат.

Китайский броненосец «Чженг-юен»

Орудия «Чженг-юен»

Продольный разрез и план верхней палубы броненосца «Чженг-юен»

Почти все шлюпки были оставлены в Порт-Артуре, чтобы уменьшить число осколков; были устроены траверзы из мешков с песком и с углем. На «Чжинг-юен» помпы работали непрерывно, и вода все время обильно смачивала нижнюю палубу для предотвращения пожаров, могущих возникнуть от японских снарядов на деревянном палубном покрытии.

К полудню 16 сентября конвой достиг устья Ялу, транспорты и несколько миноносцев вошли в реку. Главные силы китайского флота не смогли подойти на мелководье, поэтому встали на якорь на значительном удалении от берега: более чем в десяти милях, якобы обеспечивая безопасность десантной операции. В реальности флот счел свою задачу выполненной, поскольку десант доставлен без потерь, и на некоторых кораблях сбросили пары и загребли жар, — то есть лишили корабли возможности немедленно сняться с якоря (лебедки были паровыми) и дать назначенный для маневра ход.

Авторская ремарка. Я как профессиональный моряк не могу себе даже представить причин подобной недопустимой беспечности. Либо это верх безалаберности и безнаказанность к нежелающим нести ночную вахту у действующих механизмов, либо верх великодержавной самонадеянности, которая была присуща Китаю в то время. Так или иначе, изучая достаточно обширную литературу по военной и военно-морской истории, подобного разгильдяйства не встречал нигде. Даже в российском флоте, где тоже частенько проявляли неистребимую веру в «пронесет», любовь к халяве и надежду на авось.

Тем временем японская разведка не дремала. Ито, крейсировавший у устья Тайтонга, получил сообщение о том, что китайцы собираются высадить десант где-то на северном побережье Корейского залива. Два отряда японских кораблей вышли на перехват отряда, но в открытом море его не обнаружили, поскольку Тинг шел близко к побережью: более длительным, но и более безопасным путем. Весь день 16 сентября японцы искали флот, которому удалось от них ускользнуть. Но данные разведки сильно помогли адмиралу: зная именно о десантной операции, Ито легко мог определить наиболее вероятное место для нее. Поэтому в ночь с 16 на 17 сентября японский флот начал движение на север, к устью реки Ялу. При этом Ито не знал, что десантный отряд сопровождает фактически весь действующий китайский Северный флот, да еще и под флагом командующего. Флот был обнаружен в 12 часов 30 минут 17 сентября. Погода была не лучшей: устойчивый восточный ветер, значительное волнение моря, пасмурное небо. Однако барометры стояли устойчиво — изменений погоды ожидать не приходилось, а это было очень важно с учетом предстоящего боя.

Сражение у реки Ялу. Начальная позиция флотов

Находившаяся под командой вице-адмирала графа Ито, японская эскадра была разбит на два отряда. Меньший из них — летучая или крейсерская эскадра — состояла из 4 крейсеров с водоизмещением в 3 700-4 000 тонн и ходом в 19 узлов; флагманский крейсер контр-адмирала Цубои (12 орудий) давал даже 22 узла и мог держать такой ход до шести часов. Главная эскадра состояла из 2 более старых броненосцев небольшого водоизмещения, 3 бронепалубных 17-ти узловых крейсеров и одного небольшого броненосного крейсера (19 узлов). Флагманским кораблем был бронепалубный крейсер «Мацушима». Вооружение судов состояло из 120 пушек Канэ, Круппа и Армстронга, среди которых имелось 15 орудий крупного калибра; патроны скорострельных пушек были уже снаряжены бездымным порохом. Боеприпасов было по полтора боекомплекта.

Китайцы опознали японские корабли раньше, между десятью и одиннадцатью часами, обнаружив дымы в южной части горизонта. Корабли, стоявшие южнее, первыми сыграли боевую тревогу и подняли сигнал «Ожидаю нападения с юга». Флагман объявил тревогу по эскадре лишь после подтверждения информации о том, что корабли — японские. При этом практически все крупные китайские корабли не могли дать ход! Две смены кочегаров ринулись к топкам поднимать пар до марки, однако на некоторых кораблях котлы остыли совершенно. Сигнал флагмана «Сняться с якоря, ход иметь назначенный, следовать за мной» исполнить было невозможно. Собирать ордер китайцам пришлось почти час.

Бронепалубный крейсер «Мацушима»

Тем временем японцы по громадным клубам дыма догадались, что перед ними весь китайский Северный флот целиком. Ито понял, что это его звездный час. Упускать его было нельзя, и времени на разработку плана боя у Ито не было. Ситуация была аховая: вот он, флот, за которым гонялись больше месяца, и вот она, японская эскадра, которая может этот флот уничтожить. Но как это сделать?! На одном за другим кораблях японской эскадры поднимались сигналы: «Вижу противника» и «Вопросительный» до места. Надо отдать должное японским командирам: каждый из них сыграл боевую тревогу самостоятельно, на всех кораблях был подан боезапас и вывалены шлюпки. Теперь трудно судить, послужила ли такая боевая слаженность успокоению и здравомыслию японского адмирала, но, увидев безупречные и грамотные действия своих командиров, Ито принял единственно правильное решение: атаковать китайцев с ходу, указания кораблям передавать флажными сигналами. Бой вести, используя тактику адмирала Цубои, о которой безусловно знали все командиры. Первым сигналом адмирала было «Держать строй кильватера, следовать за мной, быть готовым к циркуляции». Так же, как Цубои в предыдущем бою, Ито намеревался сосредоточить всю мощь японской артиллерии по китайцам на циркуляции, когда в одной точке по отношению к противнику поочередно оказываются все корабли ордера. Это давало возможность непрерывного огня до полного уничтожения противника, и одновременно сильно затрудняло ответный огонь по постоянно маневрирующей цели. Для того чтобы воспрепятствовать отступлению китайского флота, Ито разделил свой отряд на два в соответствии с боевыми возможностями кораблей, но задачу поставил одну и ту же: уничтожение максимально возможного числа китайских кораблей артиллерией.

Китайцы были значительно стеснены позицией. На мелководье они отойти не могли, поэтому единственным направлением движения для них было южное — прямо на пушки адмирала Ито. У китайцев, в отличие от японцев, была заранее составлена диспозиция на случай встречи с кораблями противника, но назвать ее удачной никак нельзя. По сути, строй копировал боевые порядки почти двухсотлетней давности, когда гребные корабли двигались шахматным порядком, зажимая противника бортами и поражая его носовым тараном. Дин Жучен поднял сигнал «Занять место в ордере по варианту два» — то есть в строю двойного фронта в шахматном порядке. Мало того, что указание выполнили всего лишь несколько кораблей в центре, даже это построение более напоминало вытянутую петлю, нежели двойной строй фронта. Это маневрирование значительно облегчало задачу Ито, который с самого начала был заинтересован в выманивании китайского флота на приемлемые глубины, а затем в полном его окружении. Вдобавок ко всему, китайский адмирал, очевидно, вспомнив кавалерийскую молодость, поднял сигнал «Каждому действовать самостоятельно, стремиться держать строй». Рубай, ребята, в хвост и в гриву, пики долу — шашки вон, в атаку марш-марш, короче говоря. Но при этом буквально через несколько минут, как только предыдущий сигнал был разобран и подтвержден, Дин Жучен поднял сигнал «Делай, как я», чем окончательно запутал своих малограмотных командиров. Они, кто лучше, кто хуже, по мере сил пытались выполнить указания своего адмирала, но получалось плохо. Да и сам Дин Жучен по сути боем не руководил: при первом же залпе собственных орудий от сотрясения командирского мостика он получил серьезную травму при падении, и его место занял флаг-капитан Пун Чин. По сути, весь бой китайские командиры осуществляли самостоятельно, без единого руководства. И пришлось им — ох как непросто!

Прежде всего, сложным и маломаневренным ордером китайский адмирал лишил свои корабли возможности стрельбы по траверзу: они могли вести огонь только по носу, из опасения накрыть своих. Фланги позиции никак не были укреплены, то есть самые вооруженные корабли находились в центре строя, в полной мере соответствуя замыслу военно-морской «свиньи». Поняв этот замысел, Ито немедленно поднял сигнал «Дистанцию до броненосцев держать максимальную, сближения избегать». Как и положено, самого сильного всадника «свиньи» можно было уничтожить только нападением с разных сторон, и Ито предусмотрел необходимость атаки китайского центра несколькими кораблями одновременно. При этом основа атаки — непрерывный совместный артиллерийский огонь всеми кораблями по одной цели. Главное преимущество японского флота — скорость и артиллерия — в этом замысле использовались максимально от возможного. Для этой цели строй кильватерной колонны подходил как нельзя лучше.

Японская атака началась около 12 часов 30 минут 17 сентября. Ито атаковал китайцев тремя кильватерными колоннами, роль застрельщика отдав все тому же удачливому контр-адмиралу Цубои, державшему флаг на крейсере «Ёшино». Он атаковал центр китайского строя, привлекая на себя главное внимание и главный огонь китайской артиллерии. Первыми открыли огонь китайцы, причем на довольно значительной дистанции в 3 мили. Цубои увеличил ход до 14 узлов и начал стремительный маневр обхода китайской эскадры, уклоняясь влево. Китайцы не поняли замысла маневра, решив, что японцы попросту уходят из зоны обстрела. Однако все оказалось не так просто: сблизившись с правым флангом китайского строя, с дистанции в 2 мили японские корабли сосредоточили огонь четырех кораблей против двух китайских — «Янг-вэй» и «Чао-юнг», которые от артиллерийского огня загорелись. Сломав строй, корабли направились к берегу. «Янг-вэй» сумел добраться до мелководья, а «Чао-юнг» опрокинулся и затонул на большой глубине. Тем временем центр китайского ордера продолжал движение в направлении главных японских сил, но Ито уклонился от них за счет преимущества в скорости. Он последовал вдогонку за Цубои — в обход фланга китайской эскадры. При этом от главных сил отстали тихоходный «Сайко-мару», корвет «Хийей» и канонерка «Акаги». На них сосредоточила огонь вся китайская эскадра. Их обстреливали сильные «Тинг-юен» и «Чженг-юен», а несколько крейсеров пошли на сближение с потерявшими ход японцами. Этот маневр нежданно-негаданно помог корвету «Хийей»: его командир развернулся навстречу китайским крейсерам и начал стремительно сближаться. Китайские комендоры не успевали вносить стрельбовые поправки, и через короткое время корвет оказался между китайскими кораблями, выйдя, таким образом, из зоны обстрела. После того, как на корабле потушили пожар, он вышел из боя. В очень сложном положении оказалась «Акаги»: по ней одновременно вели огонь четыре китайских корабля. Броненосный крейсер «Лай-Юен» сумел подойти на дистанцию менее 300 метров. На канонерке были убиты командир, два офицера, упала грот-мачта, что полностью лишило корабля связи с эскадрой. Однако японским артиллеристам удалось выстрелом из кормового орудия вызвать сильный пожар на китайском крейсере, что заставило его прекратить преследование. Ито поднял сигнал: «Адмиралу Цубои оказать помощь поврежденным кораблям». Прервав маневр на пересечение китайских кораблей, выходивших из реки в море, Цубои на полном ходу устремился к «Акаги», и китайские крейсера из преследователей превратились в преследуемых. Канонерка впоследствии вышла из боя.

Битва при реке Ялу, японская гравюра

Тем временем в строю китайских кораблей начался кавардак. Получивший повреждение «Цзи-юен» попытался выйти из боя, но на циркуляции у него заклинило маневровый клапан, и он с разгону протаранил крейсер «Чао-юнг». Оба едва добрались до отмели, и с этого момента в сражении более не участвовали.

Корабли адмирала Цубои, шедшие на выручку отставшим тихоходам, командиром крейсера «Чжи-юен» были расценены как главная угроза китайскому флоту. Крейсер переложил руль на сближение, дал максимальный ход и пошел на таран. Цубои вовремя оценил угрозу и приказал сосредоточить весь огонь по атакующему кораблю. Один из снарядов попал в торпедный аппарат, и торпеда сдетонировала, разворотив нос «Чжи-юена». Корабль не успел ни сбросить ход, ни отвернуть под ветер. Зарывшись носом в волну, корабль затонул за несколько минут.

Наибольшей опасности от китайских торпед подвергся вспомогательный крейсер «Сайкико», на котором во время боя находился начальник японского морского штаба адмирал виконт Кобаяси. Вопреки прямому распоряжению Ито, его вышестоящий начальник решил в охотку повоевать и едва не угробил себя вместе с кораблем. Артиллерийским огнем с китайских кораблей был разбит паровой котел рулевой машинки. Маневрируя ходами и отстреливаясь, «Сайкико» сумел выйти из-под обстрела, завести румпель-тали и получил возможность хоть как-то управляться по курсу. Однако на этом неприятности не закончились. Скрытые за дымом сражения, выскочившие из реки три китайских миноноски выпустили по крейсеру по торпеде каждый. И лишь неопытность китайских торпедистов спасла сиятельного «вышестоящего начальника» от гибели. Тем не менее, атака сильно отрезвила господина Кобаяси, и он принял решение исполнить, распоряжение собственного подчиненного — не лезть на рожон и вести себя, как положено пассажиру на военном корабле. То есть тихо, как горлинка. «Сайкико» в бою более не участвовал.

Сражение у реки Ялу. Кульминация битвы

Тем временем адмирал Ито сосредоточил весь огонь по китайским броненосцам. Все силы второго отряда были брошены на уничтожение наиболее сильных китайских кораблей. Шесть японских крейсеров встали на циркуляцию, отрабатывая прицельный огонь по броненосцам, как на полигоне. Один корабль сменял другой. Фугасными снарядами «Тинг-Юен» был подожжен уже через полчаса. Лишенные возможности маневрирования, китайские броненосцы отстреливались с отчаянием обреченных, неся большие потери. Через некоторое время японским кораблям удалось взять китайцев в два огня, что еще более осложнило их положение. И тут японцев подвела их самоуверенность.

Полагая, что гибель «Чжи-юена» неизбежна, корабли двух отрядов пошли на соединение, имея в виду окончательно окружить китайский флот. Однако китайцы сумели разгадать замысел японцев, и крейсеры «Чжинг-юен» и «Кинг-юен» пошли на соединение с кораблями, вышедшими из Ялу, чтобы помешать японцам соединиться. Ито был вынужден реагировать, и японской эскадре так и не удалось соединиться для полного окружения и уничтожения китайского флота.

Бой завершался силами двух отрядов японской эскадры, один из которых атаковал крейсеры, а второй — броненосцы. Каждый отряд по отдельности совершал циркуляцию вокруг отдельных корабельных отрядов, на которые распался китайский ордер. Впрочем, отрядами их назвать можно с трудом, поскольку единого командования они не имели. Но японцы, пользуясь преимуществом в скорости и артиллерии, все-таки предпочитали держать дистанцию из опасения китайских торпед. Первым достиг успеха отряд адмирала Цубои, который после часового обстрела полностью вывел из строя «Чжинг-юен». Почти одновременно с ним загорелся и затонул крейсер «Кинг-юен», пушки которого продолжали стрелять до тех пор, пока корабль не скрылся под водой. Успехи второго отряда были не столь ощутимыми: недобитый «Тинг-юен» на дно идти упорно не хотел, а «Чжинг-юен» продолжал отбиваться от наседавших японцев, умудряясь по возможности прикрывать своего соседа. Броненосец оказался на удивление живучим: несмотря на значительные разрушения на верхней палубе, броня пробита не была, и корабль полностью сохранял плавучесть. Поскольку стрельба велась с обоих броненосцев фактически непрерывно, трудно определить, чьи конкретно 12-дюймовые снаряды нанесли серьезные повреждения японскому флагману. Сбив с места одно из скорострельных орудий на левом борту, снаряд разорвался там, где был сложен дополнительный боезапас. В результате взрыва более 80 человек выбыло из строя, корабль накренился, командирский мостик рухнул вниз. Адмирал Ито, получивший легкую контузию, перенес свой флаг на крейсер «Хашидате».

За два часа непрерывного боя и японцы, и китайцы расстреляли практически весь боезапас. Китайцы перешли с фугасных снарядов на бронебойные, которые прошивали японские корабли насквозь, но особого вреда этим не причиняли. Японцы постепенно отрывались от китайских кораблей, поскольку из-за перекалившихся пушек начала снижаться дистанция стрельбы, а сближаться с китайцами не рисковали из-за самовнушенной торпедофобии.

Ситуация к пяти часам пополудни сложилась следующая. Японцы не знали, какова судьба «Акаги», «Сайкико» и «Хийей», остальные корабли могли двигаться самостоятельно. В ходе боя 90 человек погибло, 204 было ранено. Эскадра совершенно сохранила боеготовность. Китайский флот потерял четыре корабля, 655 человек убитыми и 252 ранеными. На броненосцах продолжались большие пожары. Китайские корабли поодиночке продолжали движение от северного побережья Корейского залива в сторону Ляодунского полуострова. В пять тридцать пополудни Ито прекратил огонь и отошел мористее места боя. Китайские броненосцы сумели выстоять против японских снарядов, и это было самым неприятным сюрпризом для японского адмирала.

Сражение у реки Ялу. Финал

Китайские броненосцы и остатки флота Дин Жучана сумели дойти до Люйшунькоу, где некоторые из них были поставлены в док для ремонта, — где и простояли до самого штурма города японцами. Следом за главными силами туда же прибыли и корабли миноносного отряда, однако очень скоро весь флот собрался в Вэйхайвэе.

Ито продолжал маневрировать в Желтом море, осуществляя разведку и ведя поиск отдельных китайских транспортов. На следующий после сражения день японцы вернулись к месту боя и торпедой потопили оставшийся на плаву и брошенный командой китайский легкий крейсер. Через два дня в устье Тайтонга Ито встретил сильно поврежденный «Сайкико», от которого узнал кучу новостей: о падении Пхеньяна, о том, что «Хийей» и «Акаги» остались целыми. На основании этих новостей Ито вполне мог заявить, что в сражении победа осталась за ним, поскольку он не потерял ни одного корабля и нанес очень значительные потери китайскому флоту.

Однако адмирал Дин Жучан вполне мог поспорить с адмиралом Ито. Главная задача китайского флота — десантная операция — была успешно выполнена, а последовавшая за тем баталия — не более, чем эпизод этой операции.

Потопленный японской торпедой «Вейюень»

Даже сегодняшние исследователи затрудняются в том, кто же оказался победителем. Большинство из них, не мудрствуя лукаво, отдают победу японцам просто потому, что японцы оказались бесспорными победителями в этой войне. Однако и китайские доводы относительно победы никак нельзя сбрасывать со счетов. Главные корабли китайского флота — броненосцы — сумели доказать свою боеспособность.

Авторская ремарка: если уж бой не может быть без победителя и побежденного, то наиболее удачным ответом может стать ответ персонализированный. А здесь двух мнений быть не может: вице-адмирал граф Ито Сукэнори безусловно является победителем, а адмирал Дин Жучан — побежденным. Правда, и здесь можно найти лазейку для иной точки зрения: как мы помним, Дин Жучан сражением практически не командовал, так что побежденным он быть не может. Но при этом Ито все равно остается победителем, — даже если не будет побежденного…

Известие о победе японского флота в сражении произвело эффект разорвавшейся бомбы не только в Японии и Китае, но и в Европе и Америке. Это сражение, с одной стороны, внесло ясность во множество спорных вопросов военно-морской теории того времени, с другой стороны — не меньшее количество вопросов поставило.

Прежде всего, стало ясно, что неповоротливые и тяжелые броненосцы могут быть побеждаемы быстроходными и маневренными крейсерами. Однако артиллерийское вооружение крейсеров японского флота оказалось недостаточным для того, чтобы потопить китайские броненосцы. Стало быть, необходимо в будущем делать броненосцы более маневренными, а крейсера — с более мощным вооружением. Первое применение торпед никак нельзя было назвать удачным, оружие нуждалось в серьезной доработке. Но в его потенциальных возможностях сомнения более не возникало. Приблизительное равенство технических и боевых возможностей китайского и японского флотов могло быть поколеблено в одну сторону только за счет более подготовленных командиров и их подчиненных: в этом сражении японские моряки превосходили китайских на голову, а командиры — на порядок. Следует пересмотреть нормы боезапаса: как свидетельствовал американский советник китайского командующего М. Макгиффин, весь бой пробывший на «Чжень-юене» и впоследствии награжденный за мужество китайским орденом «Баосин», бронебойные снаряды, которых было в погребах ровно половина боезапаса, пробивали корабли насквозь, но особого вреда при этом не приносили. Недостаток фугасного боезапаса был очевидным. Кроме того, американец отмечал очевидное преимущество бездымного пороха.

Интересную статью, посвященную сражению у реки Ялу, опубликовала в декабре 1894 года газета «Владивосток» в своем морском разделе. Вот некоторые выдержки из нее:

«Морское сражение между японским и китайским флотами при реке Ялу продолжает занимать военных моряков всего мира… Это сражение тем более поучительно, что после сражения на Лиссе не было эскадренного боя с таким количеством судов…»

После детального описания сражения и потерь неизвестный автор статьи дает очень профессиональные замечания, которые стоят того, чтобы быть процитированными полностью.

«Заметим теперь, что на судах китайского флота в бою участвовали 12 европейцев, у японцев — ни одного. Убыль китайцев равнялась 1 200 человек убитых и раненых, у японцев — 200. У китайцев убито 8 европейцев и 12 офицеров, у японцев — 8 офицеров. По свидетельству всех, мужество команд на обеих эскадрах было вне всякого сомнения…»

«Изучая этот бой… приход им к следующим выводам:

1. Броня не отжила свой век, но требует себе предела как в толщине, так и в пространстве.

2. Барбетные башни если не совсем, то очень скомпрометированы.

3. Минное вооружение большим судам необходимо и охраняет их в тяжелые минуты боя.

4. Дальнобойность и быстрота хода дают тактические преимущества.

5. Скорострельная артиллерия больших калибров побила более тяжелую нескорострельную.

6. Миноносцы должны безусловно входить в состав боевых эскадр.

7. Дневные минные атаки с малым числом миноносцев невозможны, если нет исключительных обстоятельств.

8. Бездымный порох для больших орудий необходим.

9. Таран на крейсерах — орудие защиты в крайности, а не атаки при тяжелой скорострельной артиллерии.

10. Чем многочисленнее мелкая скорострельная артиллерия, тем лучше.

11. Непотопляемость и непроницаемость при современных средствах атаки — если не мечта, то крайне сомнительная вещь.

12. Эволюция и эскадренный бой не отжили свой век, и одной храбрости мало.

13. Крейсеры, хотя бы и самые современные, не вытеснили броненосцев.

14. При эскадрах разведчики не при всех случаях необходимы.

15. Адмирал и при современных боях может переносить свой флаг и переезжать на другое судно во время боя.

16. Броневые палубы не спасают от потопления.

17. В Тихом океане вырос у нас сосед, сдавший блистательный экзамен возмужалости, которого морские силы надо иметь в виду при расчете обороны своих берегов.»

Последний вывод очень важен, но на него не особенно обратили внимание — как раз в это время в Ливадии умирал Александр III, и приоритеты европейской, главным образом французской политики, занимали Петербург в первую очередь…

Поражение китайского флота полностью вывело его из дальнейшей кампании. Он простоял частью в Люйшунькоу, частью в Вэйхайвэе до тех пор, пока либо не был затоплен собственными командами, либо не был захвачен японцами. С этого момента японский флот стал господствовать в Желтом море, и плавал там совершенно безбоязненно, как если бы это делал в собственной метрополии. Доставлять новые силы нужды не было, войск было вполне достаточно.

Япония с восторгом встретила известие о еще одной победе флота. Сацумские самураи подняли голову: успех флота они безусловно приписывали себе. Многочисленные празднества прошли во многих городах, самые крупные — в Хиросиме.

А Европа и Америка были в немалом недоумении. Всего за два дня — 16 и 17 сентября — японские армия и флот умудрились полностью разбить боеспособные китайские части и совершенно неожиданно оказались полными хозяевами в Корее. Поражало, что еще месяц тому назад это казалось совершенно немыслимым. Тем временем японские войска готовились к дальнейшим сражениям. Уже непосредственно на китайской территории. Корейская первопричина войны уже через месяц после ее начала перестала быть важной. О ней просто не вспоминали…