Мартериус был крайне удивлен, когда хоть и с трудом, но все же смог открыть глаза. Старый чародей удивился вовсе не тому, что способен двигаться, или тому, что зрение сохранилось; удивительно было, что он вообще остался жив.

Старик медленно сел на гладком золотом полу, отполированном до такой степени, что его можно было использовать как зеркало. Потер затекшую шею. Не вставая размял ноги, растер мышцы здоровой руки, заставляя кровь активнее циркулировать в старых сосудах. Затем отполз на полшага влево и прислонился к золотой стене. Медленно осмотрелся.

Он находится в Патале, в этом сомнений нет. Но боги, как же город изменился за эти сотни лет!.. Он помнил его едва созданным, в нем не было ничего, кроме грубого камня иссиня-черного цвета. Сейчас же Мартериус сидел, прислонившись к стене, и осматривал маленькую комнату, в которой очутился. Не целый город. Лишь одно небольшое помещение. И то, что он видел, не могло не завораживать. Пол, стены, высокий, не меньше тридцати футов над полом, потолок – все было сделано из чистого золота. С многочисленными орнаментами на потолке, отделкой драгоценными камнями на стенах. Теперь, спустя годы, Патала была словно одна большая сокровищница. Она сама была сокровищем.

Мартериус рассмотрел свое отражение в золотой стене. Его с ног до головы покрывала запекшаяся кровь. Она была на одежде, коже, волосах…

Нет, в таком виде аудиенции у правителей не просят. Мартериусу необходимо было привести себя в порядок. Но прежде чем приступить к собственному лечению и приведению своего наряда в надлежащий вид, он прощупал комнату, в которой находился, многочисленными поисковыми заклятиями, не забывая при этом маскировать их различными скрывающими заклинаниями. Однако никакой магии в своем временном убежище старый чародей не обнаружил. Ни следящих чар, ни сторожевых заклинаний. Ничего.

Мартериус почесал затылок. Он был уверен: о том, что кто-то проник в Паталу через портал, нагам было уже известно. Иначе просто не могло быть. Однако он сидел здесь, в этой комнате – судя по всему являвшейся точкой выхода из портала, – совершенно один. Никто не спешил приставить клинок к его горлу и конвоировать незваного гостя к царю. Никто не нацеливал на него какого-либо рода заклинания. Словом, все выглядело так, словно его проникновение в Паталу осталось незамеченным. Конечно, подобный исход был только на руку старому чародею, но Мартериус давно уже перестал верить в удачное стечение обстоятельств такого рода.

Был он обнаружен или нет, но ему в любом случае следовало заняться своим внешним видом. Разгуливать окровавленным страшилищем по золотому городу – очевидно, не лучший из способов незаметного передвижения. Первым делом старый чародей стянул с себя окровавленную одежду. Аккуратно, используя самые незаметные для магического взора заклинания, он удалил все следы крови, пыль и грязь со своего походного плаща, льняной рубахи и шерстяных штанов. После этого наколдовал небольших пауков-прядильщиков, и те с превеликой аккуратностью зашили все имевшиеся на одежде прорехи.

Пока пауки занимались его одеждой, он занимался своим телом. Очистил кожу от запекшейся крови, залечил переломы и другие внутренние повреждения, а также устранил повреждения наружные вроде порезов и ссадин. И, разумеется, каждое свое действие максимально защищал различными заклинаниями, которые были призваны отклонить любые вражеские чары, способные обнаружить его.

Мартериус справился со своей задачей раньше созданных им же пауков, и пока те заканчивали штопанье одежды, он сидел на золотом полу и оценивающе осматривал себя в зеркально гладкой поверхности стены. В этот момент он прекрасно понимал некромагов и колдунов, стремящихся различными ухищрениями продлить свою молодость, чтобы и в двести лет выглядеть словно двадцатилетний. Из золотой стены на него смотрело старое сгорбленное существо с натянутой на выпирающие кости посеревшей кожей. Лишь его лицо все еще имело здоровый цвет, но и оно было беспощадно изуродовано многочисленными глубокими морщинами.

– А чего ты ожидал от человека, которому перевалило за пятьсот лет?.. – буркнул он себе, взъерошив коротко остриженные седые волосы.

Неожиданно он представил, как вот в таком виде, полностью обнаженный, вваливается в тронный зал, где на золотом троне восседает нагийский царь, а затем делает изящный реверанс. Представив это, Мартериус невольно улыбнулся своему отражению.

Тем временем пауки уже закончили работу, и Мартериус сжег их, наслав несколько горячих искр. Он оделся и медленно двинулся по золотому городу.

Это был настоящий лабиринт, где золото заменяют стены, а всевозможные сокровища – смертоносные ловушки. Мартериус проходил узкими коридорами, пересекал величественные галереи, оставлял позади себя такие сокровищницы, содержимому которых позавидовал бы любой король. Он передвигался быстро, но при этом осторожно, сводя на нет любой шум, что мог произвести. Каждое мгновение он ожидал увидеть нагийских стражей и потому был готов юркнуть в любой укромный уголок, чтобы избежать нежеланной встречи, благо таких уголков в Патале было предостаточно. Несмотря на свою цель и осторожность, старый чародей еще и не упускал возможности полюбоваться красотами этого мира-города, застывшего на краю Гелинора и находившегося в то же самое время за его пределами.

Самым удивительным в этом месте было его освещение. Точнее, отсутствие освещения. Здесь не было зажженных факелов, каких-нибудь ламп или любого другого осветительного прибора. Не было и магических кристаллов, излучавших свет, которые так любят эльфы и гномы. Ничего такого. Не чувствовал Мартериус и магии, направленной на создание света. И все же в Патале было светло как днем. Казалось, что свет излучает сам воздух. Яркий, но не ослепляющий. Это в немалой степени озадачивало старого чародея.

В одном из помещений Мартериус задержался на несколько минут. Просто не мог не задержаться. В большом зале практически всю его площадь занимала золотая статуя упитанного человека с четырьмя руками и головой слона с одним бивнем. Человек восседал на большой крысе, которая, казалось, смотрела прямо на Мартериуса своими золотыми глазами-бусинами. Чародей знал, кого именно изображала эта статуя.

Бог Ганеша. Ведийский бог мудрости и благополучия.

Статуя завораживала не только своим видом, но и размером. И тем, с какой тщательностью была проработана каждая ее деталь. Полный мужчина и его крыса выглядели как живые и мало чем напоминали безжизненный, хоть и красивый драгоценный металл, из которого были сделаны. На шерсти зверька можно было различить каждый волосок, а что касается его хозяина, то скульптор реалистично воссоздал малейшие черты, такие как морщины, родинки и даже поры на человеческой коже. Можно было рассудить, что автору позировал сам Ганеша.

Мартериус немного знал об этом боге. Он был не из их мира, он существовал в пределах другой Мировой Сферы. Той, откуда пришли и сами наги. Ганеша почитался ведистами, приверженцами существовавшей в мире нагов религии, и был одним из самых почитаемых богов ригведийского пантеона, несмотря на то, что уступал некоторым из его членов в главенстве. Также Мартериус знал, что сами наги никогда не поклонялись Ганеше и не имели с ним практически никакой связи. Старый чародей не удивился бы, увидь он в Патале изображение бога Индры, который хоть и убил немало нагов, но был также и их покровителем в некоторых войнах. А вот Ганеша…

Мартериус не знал, что подвигло нагов на создание статуи, посвященной Ганеше, но, в сущности, это его и не касалось.

Занятый созерцанием золотого изваяния ведийского бога, Мартериус чуть не попался на глаза двум нагийским стражам. Старик едва успел юркнуть за статую, спрятавшись за одной из массивных рук бога, когда через зал прошли двое нагов в боевых доспехах. У каждого из них в руках был большой двуручный меч причудливой формы. Уж не его ли, Мартериуса, они ищут?

Стражи миновали помещение и ушли, не заметив чародея.

Мартериус выбрался из-за статуи и стал пробираться далее в глубь золотого города, а именно – в тронный зал. Старый чародей полагал, что там сможет найти нагийского царя. Оставалось только отыскать этот зал и попутно придумать, как встретиться с царем наедине – Мартериус сомневался, что нагийский царь восседает на троне в гордом одиночестве. Но это был уже вопрос третий. Первым все еще оставалось местонахождение тронного зала, а вторым – как миновать патрули и нагийскую стражу.

С последним Мартериусу пока везло. Он всего трижды, не считая зала с Ганешей, натыкался на вооруженных нагов. И каждый раз ему удавалось остаться незамеченным, вовремя сворачивая в ответвления коридоров или же прячась в укромных местах. Или же, по крайней мере, Мартериус полагал, что его не замечали. Даже если все было как раз наоборот, то наги никоим образом не выказывали свою осведомленность об их неожиданном госте.

Немало времени Мартериус петлял по золотому городу, пока наконец не нашел тронный зал. Старый чародей осторожно заглянул в него, а затем выпрямился и не таясь вошел внутрь. Его уже ждали. В тронном зале было по меньшей мере три-четыре десятка нагов. И все как один смотрели на него. Стало быть, о его продвижении в недра города-мира наги знали с самого начала. Возможно, это и к лучшему. Теперь Мартериусу незачем ломать голову над тем, как встретиться с царем наедине.

– Да, не привык я к такому приему… – пробормотал старый чародей, шагая к центру тронного зала и обводя взглядом всех присутствующих. Он видел в их глазах разные эмоции: любопытство, неприязнь, раздражение, даже гнев. Хотя во многих все же читалось явное безразличие.

Тронный зал нагийского царя был поистине велик. Мартериус не мог даже примерно оценить его размер – этому мешали многочисленные статуи, стоявшие тут и там, а также солидных размеров барельефы, украшавшие стены – но чародей готов был биться об заклад, что каждая сторона практически квадратного зала была не меньше двухсот футов. И, как и в остальных частях города, каждый дюйм этого места играл яркими красками разных драгоценностей. Многочисленных драгоценностей. Практически неисчислимого количества драгоценностей.

Мартериусу вдруг подумалось, что столько сокровищ, сколько находилось в Патале, не сыскать во всем Гелиноре, и, учитывая, что наги в свое время прибыли из иного мира лишь со своим оружием, напрашивался вывод: находящиеся здесь сокровища были собраны из разных миров. Что, насколько знал чародей, было невозможно, так как наги были прикованы к этому месту и могли покинуть его, лишь отправившись в Гелинор через порталы. Конечно, оставалась еще магия, вот только старик не слышал о заклинаниях, способных создавать драгоценные металлы и камни.

Мартериус остановился в десяти шагах от трона и слегка поклонился, не преклоняя колена, как было принято у многих народов, и тем более не опуская взгляда. Некоторые правители, может, и считали, что подобные жесты есть наилучший способ проявления уважения к находящейся перед тобой личности и признания ее превосходства, но наги были другого мнения. Опущенный взгляд при разговоре, как и падение ниц, расценивались этим народом как одно из самых страшных оскорблений, последствия которого могли быть смыты только кровью оскорбителя.

На золотом троне, выполненном в виде головы змеи, восседал Васуки, именуемый Мудрым, царь нагов и правитель Паталы. Он как никто другой из нагов подходил под определение «змеечеловек»: голова с копной русых волос, вполне человеческим лицом и цепким проницательным взглядом темно-синих глаз, торс мускулистого мужчины, а ниже – длинный змеиный хвост. Васуки был облачен в шелковую белую мантию, расшитую золотыми нитями и россыпью крошечных алмазов, которая была укорочена до основания змеиного хвоста.

Кроме него человеческой стороной своей внешности могла похвастаться лишь его сестра, прекрасная Джараткара. Она, как и все остальные находившиеся в зале наги, сидела на причудливом золотом кресле в форме извивающегося змеиного хвоста, но она была единственной, кто сидел близко от царя: их с братом разделяло не более пары шагов, другие же наги были рассажены поодаль, слева и справа от трона.

Джараткара, как и Васуки, имела человеческий торс. И она была красива. Даже несмотря на змеиный хвост вместо ног. Нагиня была прекрасно сложена и могла похвастаться тонкой талией, привлекательным, хоть и небольшим бюстом, изящными плечами, тонкой шеей и красивым, без единого изъяна, лицом. На ней была полупрозрачная туника, облегающая тело и подчеркивающая его достоинства. Длинные вьющиеся волосы цвета воронова крыла украшала тонкая диадема из неизвестного чародею минерала смарагдового цвета, на шее красовалось колье с большим рубином посередине, который уютно расположился у основания груди. Но самым привлекательным в нагине были ее глаза. Большие и выразительные, словно у кошки, они переливались всеми цветами радуги. Иные поэты сказали бы, что в таких глазах легко утонуть, и были бы правы. Немалых усилий стоило Мартериусу не задержаться взглядом на Джараткаре и сосредоточить свое внимание на ее брате.

Внешность других нагов мало что имела общего с человеческой. Сходство заканчивалось на двух руках и одной голове с человеческим лицом у каждого. Даже члены царской семьи, проще говоря, прямые родственники Васуки, наги Котика, Манаса и Пурна, которые также были сейчас в тронном зале, имели кожу голубого, красного и белого цвета соответственно. У некоторых нагов, таких как Такшака и Айравата, например, на шее раздувался мешок с ядом, как у кобры, а у Айраваты к тому же кожа и змеиная чешуя были белого цвета без единого затемнения. У нагов из рода Дхритараштры кожу покрывала и вовсе зеленоватая чешуя. Присутствовали в тронном зале и более диковинные жители Паталы вроде младшей царицы Улупи, имевшей шесть рук.

– Приветствую тебя, человек, – сказал Васуки, глядя Мартериусу прямо в глаза, – и прошу извинить за наше повышенное внимание. Ты первый гость в этих стенах за все время их существования.

– Это честь для меня, мой царь. – Мартериус сделал короткий поклон, не опуская взгляда.

– Ты знаешь, кто я? – задал вопрос Васуки, но удивления в его голосе не прозвучало. Затем он продолжил, не дожидаясь ответа человека: – Полагаю, что ответ очевиден. Ты сразил наших гиртаблили, даже одолел тень Шеши. Пусть это была лишь неумелая копия Мирового Змея, но мало кто из вашего мира смог бы ее одолеть. Проникнув же в наш город, ты продвигался именно сюда, в тронный зал, даже не подумав присвоить хоть что-то из наших сокровищ. Ты не только знаешь, кто я, ты знаешь и кто мы такие, – Васуки обвел руками своих подданных в тронном зале.

– Это так, мой царь. Мне была необходима аудиенция у вас.

– И вот ты здесь. Что ж, считай, право на аудиенцию ты уже заслужил. Но вначале, человек, ответь на вопрос: кто ты?

– Позвольте мне представиться, мой царь.

Мартериус сделал несколько шагов назад и медленно развел руки в стороны. Ладони раскрыты и направлены вверх. Неожиданно с кончиков пальцев обеих рук сорвалось по голубой искре, которые резко устремились вверх. Встретившись под самым потолком, искры столкнулись и с громким шипением слились воедино, образовав обычную каплю воды. Капля зависла в воздухе, медленно вращаясь, затем стала набухать, увеличиваясь в размерах, и вот спустя несколько мгновений некогда крошечная частица влаги превратилась в большую массу воды. Она по-прежнему висела в воздухе, но стоило Мартериусу пошевелить пальцами, и водяной поток обрушился вниз, с грохотом ударив в золотой пол и растягиваясь при этом до потолка тронного зала.

Теперь это был настоящий водопад, грохочущий, раскидывающий хлопья пены, без единого порога. Масса воды низверглась вниз, к самому полу, где ее место уже занимал небольшой водоем. Когда все созданное чародеем количество воды вылилось на пол, растекшись по золотой поверхности настоящим озером, гладкая поверхность его воспламенилась. Вода горела неестественно жарко, выбрасывая вверх алые всполохи пламени. Не прошло и минуты, как от озера осталась лишь кучка пепла.

Внезапно со всех сторон подул порывистый ветер, открывая взору маленький зеленый росток, тянущийся из серой кучки золы. Ветер подхватил остатки пепла и закружил их вокруг маленького хрупкого растения. Порывы его становились все сильнее, вращая пепел все быстрее. В какой-то момент пепел образовал непроницаемый взгляду пылевой кокон вокруг ростка, который, казалось, никак не мог выжить внутри такого буйства воздушной стихии.

Ветер стих так же резко, как и начался. Лишившись опоры и движущей силы, пепел медленно опадал на пол и таял в воздухе, словно мираж, стоило ему коснуться золотого пола. На месте ростка обнаружилось молодое деревце с тонким изящным стволом и буйной зеленой листвой. Апогеем иллюзии стала радуга, возникшая у самого основания ствола и прошедшая сквозь зеленую крону, словно той и не существовало. После этого Мартериус резко соединил руки, хлопнув в ладоши, и заклинание рассеялось, возникшие образы пропали, рассыпавшись на тысячи желтых искорок.

– Так это ты, Мартериус Атарум? – не без удивления, но с улыбкой на лице проронил Васуки.

– Позволь мне отомстить ему, брат! – Джараткара едва уловимым движением вскочила с золотого кресла и оказалась возле Мартериуса раньше, чем тот успел бы даже вздохнуть.

Мечи с шелестом вылетели из ножен, которых Мартериус у нагини по-прежнему не видел, и короткие парные клинки оказались в тонких изящных руках, которые, казалось, физически не способны удержать несомненно тяжелое для них боевое оружие. Но это было лишь обманчивой видимостью. Мартериус слишком хорошо знал, насколько смертоносна сталь в этих с виду нежных руках. Вряд ли кто-то из ныне живущих в пределах Гелинора, не важно, будь то человек, эльф или представитель любой другой расы, смог бы сравниться с нагиней в искусстве владения холодным оружием.

Мартериус заглянул в глаза Джараткаре, и то, что он увидел, заставило его похолодеть, настолько сильна была бушевавшая в этих глазах ненависть.

– Довольно, сестра. Опусти оружие.

– Из-за него мы застряли в этом мире!.. – прошипела нагиня, полуобернувшись к трону царя и брата. – Он заслуживает смерти.

– Сам Вишну открыл портал своей дланью, чтобы мы проследовали в Гелинор и приняли участие в пахтании астрального океана. Это видели все, в том числе и ты, – Васуки говорил спокойно и размеренно, – а этот человек сражался с нами плечом к плечу, он также помогал Великому Дракону закольцовывать энергию во время пахтания. Он искупил любую свою вину сторицей, помогая нам спасти эту Мировую Сферу. Не его вина, что мы не можем вернуться домой.

– Если бы не он, нам бы не пришлось покидать свой дом, – клинки приблизились к горлу Мартериуса, – он…

– Джараткара… – Васуки лишь немного возвысил голос, но эффект превзошел все ожидания. Нагиня опустила мечи и спрятала их за спиной в ножны, а затем так же стремительно, как и приближалась к чародею, вернулась на свое место.

– Ты хотел поговорить со мной, Мартериус? – обратился Васуки к старику. – Следуй за мной. Мы будем говорить наедине.

Человек и царь нагов шли по длинному коридору. Точнее сказать, человек шел, а царь нагов скользил по золотому полу длинным извивающимся хвостом.

– Я должен извиниться перед вами, мой царь. Я не хотел своим визитом создавать проблемы.

– Прошу, Мартериус, не нужно официальностей. Мы сейчас одни.

– Тогда, Васуки, извини, что разозлил твою сестру, – улыбнулся Мартериус, протягивая нагу руку.

– Считай, что извинения приняты, мой друг. – Васуки крепко пожал ее. – С Джарой всегда были проблемы: считай, с самого детства.

– Она меня ненавидит, – вздохнул чародей.

– Она ненавидит всех людей, – отмахнулся Васуки.

– Это из-за Гелинора?

– Отчасти. Хотя первопричиной стало замужество с человеческим мудрецом.

– Замужество? – удивился Мартериус.

– Это было до… В общем, еще в нашем мире.

– Неудачные браки часто порождают долгосрочные невзгоды.

– Истинно так, – вздохнул царь нагов. – Скажи мне, Атарум, сколько лет прошло? Там, на поверхности.

– Я сбился со счета, – честно признался старый чародей. – Не меньше пяти сотен, насколько я знаю.

– Пять сотен… – повторил Васуки задумчиво.

– В Патале время идет по-иному?

– Да. Здесь оно словно застыло. Не думал, что в Гелиноре прошло так много времени. И это плохо.

– Из-за вашего родного мира?

– Да. Если правда то, о чем ты только что рассказал, в нашем мире прошло не менее трех тысяч лет.

– Насколько я знаю, вы живете довольно долго.

– Да, но не настолько, – вздохнул царь нагов. – Если мы найдем способ вернуться…

– То вы вернетесь в совершенно другой мир, – закончил за нага Мартериус.

– Боюсь, что так.

Старый чародей и царь нагов немного помолчали.

– Так что тебя привело в Паталу?

– Помнишь, что ты сказал, когда я спас тебе жизнь во время Катаклизма?

– Что ты можешь попросить меня об одной услуге. Любой услуге, в любое время, – серьезно сказал Васуки.

– Я пришел за этим.

– Что ж, мой друг, я никогда не отказываюсь от своих слов. Тебе нужно лишь сказать, чего ты хочешь.

– Цепь Искусительницы, – ответил Мартериус.

– Древнее оружие? – удивился царь нагов.

– Да. Я знаю, что для вас оно бесполезно, ведь вы пользуетесь совершенно другой магией.

– Хорошо, я отдам тебе Цепь. Полагаю, спрашивать, для чего она тебе понадобилась, бесполезно?

– Отчего же, – Мартериус усмехнулся, – я не прочь рассказать.

– А я с удовольствием тебя выслушаю. Начни все с самого начала, мой друг.

– Хорошо. Все началось с того, что я…