Видно, так уж обострена память. Часто и незначительный на первый взгляд штрих воскрешает в сознании волнующие события, участником и свидетелем которых был.

Мне недавно довелось увидеть идущих в строю воинов — рослых, подтянутых, ладных, в черных беретах и с якорями на рукавах. А вскоре мой слух тронула поплывшая над рядами марширующих памятная со времени Великой Отечественной войны песня.

Я невольно остановился. Замедлили шаг многие прохожие. Среди них, наверное, были и те, кто немало путей-дорог прошел в ногу с песней в годы войны, и те, кого ее горячее дыхание коснулось в тылу. Находились среди любопытствующих и совсем юные зрители, которые знали о минувшей поре лишь по рассказам своих старших братьев и отцов. В их широко и доверчиво раскрытых глазах светилось удивление. Чудо-то какое! Словно вдруг ожили кадры фильмов «Мы из Кронштадта», «Оптимистическая трагедия». Сновали тут и вездесущие мальчишки. Они по пятам преследовали строй.

Шла морская пехота. Шли хранители славы доблестных русских матросов, самоотверженно сражавшихся с неприятелем у мыса Гангут в Балтийском море в 1714 году, при штурме сильнейшей крепости в Средиземном море на острове Корфу в 1799 году, до последнего дыхания отстаивавших Севастополь в 1854–1856 годах. Шли наследники немеркнущих традиций моряков, которые по воле партии более чем полвека назад оставили палубы линкоров, крейсеров, миноносцев, чтобы штурмовать оплот старого мира — Зимний, биться в «степи под Херсоном» в отряде легендарного матроса Анатолия Железнякова, гнать прочь с нашей земли белогвардейцев и интервентов. Взору окружающих предстали преемники и продолжатели дела тех, кого Родина позвала в грозный час с моря на сухопутный фронт, чтобы грудью отстаивать Москву, Ленинград, Одессу, Севастополь, Новороссийск, Сталинград, Заполярье. Проходили матросы, принявшие знамя бессмертных героев — морских пехотинцев Цезаря Куникова, Николая Вилкова, Константина Ольшанского, Евгения Никонова, Галины Петровой, всех отважных сынов и дочерей нашей Родины, не щадивших жизни во имя победы над врагом в Великой Отечественной войне.

Возвратившись домой, я раскрыл записную книжку, неразлучную спутницу войны, вчитался в ее пожелтевшие страницы, живые свидетели той поры, и время отодвинулось более чем на 28 лет.

Октябрь 1941 года. Немецко-фашистские захватчики, сосредоточив на московском направлении почти половину всех сил и боевой техники, имевшихся на советско-германском фронте, устремились к столице нашей Родины. Наступление преследует решительные задачи и цели. В гитлеровских планах «молниеносной войны» против нашей страны Москве отводится особое место. Москва — это мозг и сердце Советского государства, крупнейший индустриальный, научный и культурный центр. С падением ее противник связывает окончание войны в свою пользу, прекращение сопротивления советского народа. Для осуществления бредовых планов фашисты не гнушаются никакими средствами. «Москва должна исчезнуть с лица земли», — заявляет кровавый маньяк Гитлер. И чтобы привести свои планы в исполнение, враг лезет напролом. Ценой огромных потерь ему удается прорвать наш Западный фронт. Над Москвой и страной нависает грозная опасность.

В эти тревожные дни Коммунистическая партия и Советское правительство призвали наш народ остановить врага во что бы то ни стало и нанести ему сокрушительный удар на подступах к столице. Как клятва всех ее защитников, всех советских людей прозвучали полные глубокого смысла слова политрука Клочкова: «Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва». Весь огромный город от мала до велика, весь советский народ встали на защиту своей страны, своей столицы.

Как раз в эти дни на кораблях и в частях Тихоокеанского флота провожали моряков, добровольно уходивших на сухопутный фронт. Провожали спокойно и тихо: надо, по известным причинам, соблюсти скрытность в переброске войск с востока на запад. Однако в кают-компаниях, как правило, собираются те, кто отъезжает, устраиваются короткие деловые митинги. Сегодня такой митинг на минном заградителе «Теодор Нетте».

Корабль этот носит имя советского дипкурьера. Защищая дипломатическую почту, Нетте погиб от руки наемника одной из капиталистических держав. Именем Теодора Нетте был назван пароход на Черном море. Затем этот пароход переоборудовали в минный заградитель и перевели на Тихий океан.

Открывается митинг. Выступления моряков страстные, взволнованные. Они дышат неистребимой любовью к Родине, испепеляющей ненавистью к врагу. Слушая речи, невольно думаешь: еще все впереди, еще необыкновенно тяжела и терниста дорога к победе — через временные неудачи, через огонь войны, через жестокие испытания и лишения. Но ни сознание неизбежности потерь, ни возможная гибель в бою — ничто не в силах приуменьшить неукротимого стремления людей на фронт, на передний край, на линию огня, где решается судьба отчизны.

Слово берет комендор старшина 2-й статьи Петр Исаков:

— Враг рвется к Москве. Он нацелился на самое сердце нашей Родины. И у кого же из ее патриотов в эти дни может спокойно биться в груди сердце? В грозный час опасности для нашего государства жизнь воина принадлежит отчизне. Любые испытания во имя Родины не страшны и мне. Тот, кто отдает жизнь народу, не умирает. Разрезает крутую тихоокеанскую волну наш минный заградитель «Теодор Нетте», лежит на полке корабельной библиотеки ставшая для каждого настольной книга о Павле Корчагине, ощетинилась перед врагом штыками, колючей проволокой набережная лейтенанта Шмидта в Ленинграде, — и говорят нам все эти имена о том, как надо выполнять свой долг перед отечеством. Жизнь и подвиги славных патриотов не исчезают бесследно. Они, по словам из дорогого нам стихотворения Маяковского «Товарищу Нетте, пароходу и человеку», воплощаются «в пароходы, в строчки и в другие долгие дела». Уезжая на фронт, я хочу закончить свое выступление словами этого стихотворения:

Я окидываю взором ряды сидящих. Лица их сосредоточенны, суровы, а пальцы рук сжаты в кулаки. Весь вид присутствующих красноречиво передает то, что чувствуют, чем живут сейчас эти люди.

Покидаю корабль вместе со старшинами и матросами, сходящими на берег, чтобы готовиться к отправке на фронт.

На горизонте встают серые, свинцовые тучи. Крепчает ветер, разводит крутую волну. Свинцово-серая, под стать тучам, она резко бьет о борт баркаса. Чайки мечутся над водой, жадно набрасываясь на скупые дары штормового моря. Их пронзительный крик, порой напоминающий скрип несмазанного колеса, на этот раз чем-то ласкает слух.

«Эй! Эй! — кажется, хотят предупредить чайки. — Торопитесь!»

Так, по крайней мере, воспринимаю все это я, живущий вместе с другими мыслью о скором отбытии на запад.

Со всех концов страны движется к Москве большая рать защитников. Среди войск, следующих к столице, находятся и морские соединения и части. Много тысяч краснофлотцев, командиров и политработников послали на выручку Москве все флоты, в том числе корабли и части Тихоокеанского флота.

Так было в истории нашего государства не раз. Когда Родина в силу военных действий противника оказывалась в опасности, а на сухопутных фронтах создавалась тяжелая обстановка, на помощь приходили соединения и части, которые формировались из моряков. Такую картину можно было наблюдать в Отечественной войне 1812 года, при обороне Севастополя в 1854–1856 годах, при обороне Порт-Артура, в годы гражданской войны.

Морская пехота в том смысле, в каком мы употребляем эти слова, не только специальный род сил Военно-Морского Флота, предназначенный для высадки морских десантов. Это — более широкое понятие. В годы Великой Отечественной войны, как известно, наши матросы, старшины и офицеры действовали и проявили свои высокие морально-боевые качества не в одних лишь морских десантах, но и в частях и подразделениях сухопутных войск. Почти на всех участках гигантского фронта от Мурманска до предгорий Кавказа плечом к плечу с воинами Красной Армии сражалось около полумиллиона моряков с кораблей и из частей флота.

Военно-Морской Флот был одним из резервов быстрого формирования стрелковых частей. Дело в том, что его личный состав имел высокие морально-боевые качества, должную строевую и стрелковую подготовку, хорошую политическую закалку. На защиту Москвы моряки стали прибывать уже с июля 1941 года. Несколько артиллерийских батарей флота были выдвинуты тогда на танкоопасные направления на левом берегу Днепра, в районе Вязьмы. Моряки-артиллеристы огнем своих мощных дальнобойных орудий нанесли большой урон мотомеханизированным войскам и пехоте немецко-фашистских армий. В составе Западного фронта на ближайших подступах к Москве воевало около 25 тысяч моряков.

В октябре 1941 года Государственный Комитет Обороны принял решение о формировании морских стрелковых бригад. С ноября того же года они стали прибывать на фронты и вливаться в состав действующих армий. Пять морских стрелковых бригад, морской полк и несколько отрядов были сформированы в грозные дни гитлеровского наступления на Москву. Они вошли в состав Западного фронта и приняли участие в контрнаступлении советских войск. Что представляла собой в военном отношении морская бригада? Она, как правило, имела три-пять отдельных стрелковых батальонов, минометный батальон, два артиллерийских дивизиона, специальные подразделения. Бригада насчитывала 4–5 тысяч человек, больше половины ее состава приходилось на долю моряков.

Бригады морской пехоты, защищавшие Москву, комплектовались из командиров и краснофлотцев береговой службы, но немало было в них и добровольцев с кораблей, из военно-морских училищ. Многие из них прибывали с дальнего края советской земли — с берегов Тихого океана и Амура. Некоторые моряки уже получили боевое крещение в составе морской пехоты на берегах Балтики и под Одессой, были ранены и, подлечившись, пришли в морские соединения, призванные защищать столицу. К флотскому костяку присоединялось некоторое пополнение из других родов войск. Командование Военно-Морского Флота позаботилось о том, чтобы возглавили эти соединения опытные командиры, участвовавшие в годы гражданской войны в боях на сухопутном фронте. Связано это было с тем, что кадров, подготовленных командовать соединениями в условиях военных действий на сухопутье, на флоте было немного. Навыки ведения боев на суше моряки и их командиры приобретали уже непосредственно в ходе войны. Приобретали, к их чести, очень быстро.

В самый разгар сражения за Москву в составе Западного фронта действовали морские стрелковые бригады — 62, 64, 71, 84, 74, 75 и 154-я. Основным ядром трех первых бригад были тихоокеанские моряки, 84-й — моряки-амурцы. О боевых делах тихоокеанцев и амурцев и пойдет в этой книге речь.

Если посмотреть на карту боевых операций под Москвой, то обстановка выглядела так. Соединения и части морской пехоты вместе с другими соединениями и частями обороняли Скопин, Дмитров, штурмовали Белый Раст, Клин, вели бои под Наро-Фоминском, на волоколамском направлении и на канале Москва — Волга.

Одной из первых на защиту столицы прибыла 84-я бригада. В ноябре 1941 года она была направлена на оборону Ряжска, сражалась за Скопин, а в начале декабря была переброшена на правый фланг Западного фронта, в район Яхромы и Дмитрова. На рубежах Волоколамского шоссе сражалась 75-я морская стрелковая бригада, а на можайском направлении — Особый морской полк. В начале декабря гитлеровские войска при подходе к каналу Москва — Волга получили неожиданный для себя удар со стороны новых 1-й ударной и 20-й армий. В числе первых соединений командование выдвинуло в этот район 71-ю и 64-ю морские стрелковые бригады. Они помогли остановить врага и заставить его перейти к обороне. В ходе контрнаступления в состав 1-й ударной армии были включены помимо 71-й 84-я и 62-я морские стрелковые бригады. Моряки выступили на защиту Москвы в самый ответственный момент нанесения удара по выдвинутому на восток клину фашистских войск у Яхромы.

Советские моряки с большим мужеством и самоотверженностью сражались на подмосковной земле. В соответствии со своими возможностями они внесли достойный вклад в разгром немецко-фашистских войск под Москвой, на подступах к которой был окончательно похоронен гитлеровский план «молниеносной войны», развеян миф о непобедимости фашистской армии, нанесено ей первое крупное поражение во второй мировой войне.

В ходе дальнейших боевых действий морские стрелковые бригады, значительно пополненные воинами из разных родов войск, были переформированы в дивизии, которые получили новые наименования, воевали на разных фронтах. Но эти соединения свято хранили и продолжали традиции массового героизма и отваги, зародившиеся в первых боях под Москвой. Матросы и старшины, в каких бы соединениях они ни продолжали сражаться с врагом, действовали мужественно, бесстрашно, приумножая на суше славу тех, кто проявлял беспримерную стойкость, великолепное мастерство и беззаветный героизм в дерзких операциях на море.

Проникновенно и правдиво писал о тех, кто пришел с моря, Леонид Соболев в сборнике рассказов «Морская душа»:

«В пыльных одесских окопах, в сосновом высоком лесу под Ленинградом, в снегах на подступах к Москве, в путаных зарослях севастопольского горного дубняка — везде видел я сквозь распахнутый как бы случайно ворот защитной шинели, ватника, полушубка или гимнастерки родные сине-белые полоски „морской души“. Носить ее под любой формой, в которую оденет моряка война, стало неписаным законом, традицией. И, как всякая традиция, рожденная в боях, „морская душа“ — полосатая тельняшка — означает многое.

Так уж повелось со времен гражданской войны, от орлиного племени матросов революции: когда на фронте нарастает опасная угроза, Красный флот шлет на сушу всех, кого может, и моряки встречают врага в самых тяжелых местах.

…Морская душа — это решительность, находчивость, упрямая отвага и непоколебимая стойкость. Это веселая удаль, презрение к смерти, давняя матросская ярость, лютая ненависть к врагу. Морская душа — это нелицемерная боевая дружба, готовность поддержать в бою товарища, спасти раненого, грудью защитить командира и комиссара.

…Морская душа — это стремление к победе. Сила моряков неудержима, настойчива, целеустремленна. Поэтому-то враг и зовет моряков на суше „черной тучей“, „черными дьяволами“.

Если они идут в атаку — то с тем, чтобы опрокинуть врага во что бы то ни стало.

Если они в обороне — они держатся до последнего, изумляя врага немыслимой, непонятной ему стойкостью».

Словно в подтверждение этих слов и той высокой оценки, которую заслуживают советские морские пехотинцы, о них в годы Великой Отечественной войны сложили песню: