Покидая разграбленные и полусожженные населенные пункты, фашистское командование оставляло в них заслоны пехотных подразделений, вооруженных минометами, малокалиберными пушками и автоматическим оружием. Таким местом оказалась деревня Надеждино, находившаяся на перекрестке дорог в двух километрах от Троицкого. На Надеждино наступала одна из рот второго батальона. Развернувшись в цепь, бойцы быстро продвигались вперед. Но вот с правого фланга по наступающим внезапно открыл кинжальный огонь тщательно замаскированный пулемет фашистов. Пришлось залечь. Атака оказалась под угрозой срыва.

Командир взвода лейтенант И. П. Молодцов приказал старшине 1-й статьи Ивану Окулову уничтожить огневую точку противника.

Вокруг расстилалась снежная равнина. Старшина, прижимаясь к земле, пополз к огневой точке. Он рыл в снегу борозду и полз по ней. Руки коченели от холода, в сапоги и рукава набился снег. А на спине под полушубком липла к телу мокрая от пота тельняшка.

Но медлить было нельзя. Товарищи ждали. В стороне просвистели мины: немцы начали обстрел нашей позиции. Окулова теперь уже отделяли от огневой точки каких-нибудь 40–50 метров. И вот он, пригнувшись, вскочил и бросился в сторону дзота. Гитлеровец немедленно открыл огонь. Пробежав с десяток шагов, старшина остановился и… упал в снег, неестественно раскинув руки. Гитлеровец перенес огонь на наступающих.

Долго пролежала цепь моряков в тот день, прижатая к земле огнем фашистского пулемета. Столько же времени лежал перед дзотом и Окулов, решив окончательно убедить фашистов в том, что давно отдал богу душу. Моряку стало казаться, что ногам и рукам тепло. Это был верный признак того, что они коченеют. Окулов осторожно поднял голову, совсем недалеко от себя увидел амбразуру дзота. Рывком выдернул из-под себя автомат. Пальцы не сгибались. Еле нажал на спуск, дал длинную очередь по амбразуре. Дзот не ответил. Моряк подполз ближе, кое-как вставил запал в гранаты и метнул одну за другой две связки. Дзот окутался дымом. Путь для наступления роты был открыт.