«Дорогие друзья тихоокеанцы! Сердечно благодарю за доверие, которое вы оказали мне, послав на защиту Родины. Клянусь, это ваше доверие оправдаю.

Если смерть преградит дорогу, я приму ее без страха, но прежде уложу не один десяток фашистских выродков. Гитлеровцы отступают, но сопротивляются отчаянно. А мы их гоним и будем гнать до самого Берлина! Я сделаю все, что от меня зависит», — писал после первого боя своим товарищам на Тихоокеанский флот политрук роты первого батальона 62-й морской стрелковой бригады Николай Кашников.

Для формирования бригады была выделена тысяча моряков: краснофлотцев, старшин и командиров Тихоокеанского флота. Формирование части и обучение личного состава проходило в районном поселке Кировской области. В состав бригады прибыло из Ярославского флотского полуэкипажа около двух тысяч краснофлотцев, старшин и командиров. Некоторая часть из них уже побывала в боях с гитлеровцами на Балтийском и Черном морях. Пермский обком партии прислал в состав бригады четыреста местных коммунистов — четыреста политбойцов. Такой большой прилив партийных сил дал возможность создать во всех частях и подразделениях партийные организации.

Полковника Василия Михайловича Рогова, служившего до этого в штабе Тихоокеанского флота, назначили командиром бригады, а полкового комиссара Давида Исааковича Бессера — комиссаром. Рогова знали как энергичного, решительного и отважного человека. Вся его жизнь была связана с флотом. Он длительное время командовал зенитным полком ПВО флота. Служил начальником штаба части в противовоздушной обороне, исполнял и другие должности.

Бессер был начальником политотдела островного сектора береговой обороны Тихоокеанского флота.

Каждый день сформированные части вели стрельбы из минометов, орудий, пулеметов, винтовок. Они готовились во всеоружии встретить сильного и коварного врага.

В первых числах декабря 1941 года бригада выехала на запад. Через несколько дней она прибыла в город Загорск Московской области и вошла в состав 1-й ударной армии.

Быстрым маршем бригада перешла канал Москва — Волга и в районе города Дмитров вошла в соприкосновение с противником.

Бригада начала наступление на несколько дней позже общего наступления, но ей также пришлось вести немало тяжелых боев с немецко-фашистскими захватчиками.

Большой бой произошел за деревни Званово и Теребетово юго-западнее города Клина. Вокруг этих деревень немцы создали мощную укрепленную позицию. Подходы к ней прикрывали минные поля и ряды проволочных заграждений.

Немецкое командование считало свою позицию неприступной и к тому же в ближайшие дни не ожидало нашей атаки. Эсэсовцы, стоявшие в обороне, настолько были уверены в своей безопасности, что решили весело отпраздновать встречу Нового года. Когда наши бойцы вечером 31 декабря освободили Теребетово, то в уцелевшем в центре села большом доме они обнаружили убранную новогоднюю елку, два длинных стола, сплошь заставленных закусками и бутылками с винами марок оккупированных фашистами государств.

Захватчикам не удалось повеселиться.

Командование бригады заблаговременно произвело разведку расположения немецких войск, огневых точек и дзотов. На важных направлениях в минных полях были сделаны проходы. В канун Нового года вечером батальоны начали занимать исходные позиции для штурма деревни Званово.

После артиллерийской и минометной обработки переднего края противника наши подразделения пошли в атаку. Гитлеровцы оказали сильное сопротивление. Они открыли плотный артиллерийско-минометный огонь с дальней дистанции, пытаясь им устрашить моряков. Минные поля приходилось пробегать по узким проходам. Это замедляло движение и увеличивало потери. Тогда многие краснофлотцы, пренебрегая смертью, рассредоточились и переползали минные поля напрямик. Группы смельчаков под ураганным огнем противника, зарываясь в глубокий снег, бесстрашно резали проволоку, делая проходы для идущих за ними бойцов. Чтобы ускорить движение, многие бойцы снимали с себя полушубки, бросали их на колючую проволоку и по ним преодолевали заграждения, повторяя примеры легендарных героев, штурмовавших Волочаевскую сопку под Хабаровском в гражданскую войну.

Несмотря на упорное сопротивление эсэсовцев, первый и третий батальоны пробились на околицу Званова. Враг поспешно отступил к находящемуся в километре Теребетову.

Не останавливаясь, батальоны морской пехоты устремились за ним. Фашисты мощным сосредоточенным артогнем пытались приостановить наступление и подготовить контратаку своих войск. Это им удалось. Но атака противника была отбита, наступление бригады возобновилось.

В этом бою одно наше подразделение обнаружило под снегом несколько десятков трупов советских граждан: женщин, стариков и детей. Весть об этой страшной расправе фашистских оккупантов над мирными жителями вызвала у бойцов и командиров еще большую ярость. Краснофлотцы усилили свой напор на врага.

Через два часа бригада заняла Теребетово.

Противник подверг сильному артиллерийскому огню наши подразделения в занятых ими деревнях. Моряки усиленно рыли траншеи, оборудовали землянки, исправляли немецкие дзоты — вгрызались в мерзлую землю. Быстро была создана прочная система обороны.

При освобождении Званова и Теребетова было уничтожено более четырехсот немецких солдат и офицеров. Взяты большие трофеи. Многие бойцы и командиры проявили храбрость, отвагу, умение воевать.

— Вспоминается мужественный подвиг краснофлотца Петра Печеркина, — рассказывает комиссар бригады Бессер. — Это был веселый, жизнерадостный человек. Никто никогда не видел его грустным и унылым. Он умел оставаться хладнокровным в самые острые и опасные ситуации.

В бою за Званово пулеметчик Печеркин поддерживал огнем второй батальон. Он заметил, что фашистский летчик ошибочно сбросил бомбу на фланге своих наступающих войск. Пользуясь рыхлым и глубоким снегом, боец скрытно переполз в образовавшуюся воронку и замаскировался в ней. Как только оккупанты поднялись и пошли в атаку на наши позиции, Печеркин с близкой дистанции открыл меткий огонь. С этого расстояния он бил без промаха, а чтобы не быть замеченным, стрелял короткими очередями. Огонь открывал, когда с обеих сторон начиналась сильная стрельба. В общем грохоте и шуме боя врагу было трудно выделить звук одного пулемета. Когда фашисты, израсходовав свои резервы, начали отход, Печеркин первым ворвался в деревню. После боя на участке, который он защищал, было обнаружено около сотни трупов солдат противника.

В этом же бою проявил большую выносливость, стремление во что бы то ни стало выполнить приказ командира краснофлотец связист Георгий Манин.

Противник открыл ураганный огонь по наступающим рядам. В свою очередь, наша артиллерия вела стрельбу по немецким батареям. Манин обеспечивал связью батарею 76-миллиметровых орудий с КП командира дивизиона. На телефонной линии часто возникали обрывы провода. Отважный связист быстро восстанавливал нарушаемую связь. Однажды, возвращаясь с задания, Манин заметил в воронке раненого, истекающего кровью бойца. Связист перевязал товарища и перенес его вместе с оружием в безопасное место. За это он был представлен к награде.

На высоком берегу реки Лоби противник организовал оборонительный рубеж. Ряд холмов, располагающихся цепью вдоль реки, немцы укрепили огневыми средствами и готовились дать морякам решительный бой. В центре этой позиции на господствующем холме стояла деревня Малеево. Дома, расположенные вдоль фронта, немцы использовали как укрепленные точки. Они насыпали землю до окон и превратили строения в дзоты. Пологие подходы на западном берегу реки гитлеровцы сильно минировали и опутали густой сетью проволочных заграждений. На флангах обороны были вкопаны по два-три танка. В деревне и по прилегающим к ней холмам фашисты расставили минометные и артиллерийские батареи разных калибров. Боезапаса у немцев было большое количество, они, открывали огонь из орудий и минометов даже по отдельно идущему человеку. Бригада располагалась на восточном пологом берегу реки в землянках. До переднего края противника было около полукилометра.

На время немцам удалось на этом рубеже остановить наступление моряков. До 12 января 1942 года бригада вела бои местного значения и усиленную разведку. Однако всеми своими действиями она подготовляла крупное наступление. Вот тому убедительные свидетельства.

Слева от расположения бригады, на восточном берегу Лоби, стояла деревня Круглово, занятая фашистами. Она клином вдавалась в расположение моряков и сильно мешала наступлению на основную линию обороны врага. Гитлеровцы, учитывая выгодное фланговое положение Круглова, упорно обороняли деревню. Одна наша крупная часть трижды пыталась выбить гитлеровцев из Круглова, но успеха не имела. Потом она была переброшена на другой участок фронта, а деревню было приказано взять 62-й бригаде.

Встал вопрос: какому подразделению дать задание овладеть деревней? Выбор пал на роту политрука Николая Федоровича Кашникова. И, надо сказать, неслучайно.

Кашников прошел хорошую школу жизни и службы. Он был пулеметчиком на тральщике Балтийского флота, где получил крепкую морскую закалку. Затем Николай Федорович окончил курсы политруков, приобрел основательные политические и военные знания.

В бригаде Кашников пользовался репутацией лучшего политработника, хотя ему было всего двадцать шесть лет. Политрук отличался выдержкой, умением привлекать к себе подчиненных, влиять на их поступки и дела. Он обладал той обаятельной силой, которая присуща людям, проникнутым идеей беззаветного служения Родине, народу.

Война застала Кашникова в должности секретаря комсомольского бюро в одной из частей, стоявших во Владивостоке. Рапорт за рапортом писал коммунист, настойчиво просил послать его на фронт. Вскоре просьбу политработника удовлетворили.

Недолго формировалась бригада. Но и за это сравнительно короткое время молодой политрук зарекомендовал себя хорошим политработником. Он был замечательным беседчиком, лектором. Говорил просто, задушевно. При случае мог не только рассказать, но и показать, как надо действовать, выполнять ту или иную задачу.

Однажды при сильном снегопаде и ветре пулеметчики тренировались в стрельбе по появляющимся мишеням. Кашников заметил, что краснофлотец Фролов не укладывается во время, мажет. Ссылается при этом на погодные условия.

— Дайте-ка я попробую, — сказал политрук и занял место за пулеметом. Быстро зарядил его, дал очередь по еле заметным грудным мишеням. При проверке оказалось, что все мишени поражены.

Фролов понял: пенять надо на себя. Тренировался с тех пор без устали. И вскоре при стрельбе заслужил похвалу Кашникова.

Так настойчиво воспитывал Николай Федорович своих подчиненных.

Днем он участвовал в полевых занятиях, вечерами проводил беседы, выступал с докладами.

Высокие боевые качества проявил Кашников и на фронте. При взятии деревни Званово взвод лейтенанта М. И. Кочеткова штурмовал каменный дом.

Политрук роты 62-й морской стрелковой бригады Н. Ф. Кашников.

Из окон здания гитлеровцы поливали пулеметным огнем моряков. Наши «максимы» не доставали укрывавшихся в доме фашистов. Политрук находился в расположении подразделения. Оценив обстановку, он приказал командиру взвода:

— Открывайте огонь, а я попробую подойти к зданию незаметно.

Он снял полевую сумку, противогаз, вставил запалы в связку гранат. Прокопав лаз в сугробе, пополз. Стрельба отвлекла фашистов. Минут через десять Кашников достиг цели. Он метнул связку в окно дома. Раздался взрыв. Вражеский пулемет замолчал. Кашников поднялся, а за ним бойцы. Они вбежали в дом и захватили его. Вот такому подразделению и его смелому политруку (Кашников возглавил роту, командира накануне ранило) поручили ответственную задачу: «Взять Круглово во что бы то ни стало!»

Штаб разработал детальный план штурма деревни. Решили наступать не в лоб, а нанести противнику внезапный удар во фланг. Рота была усилена несколькими минометными и пулеметными расчетами. На разведанные огневые точки врага перед атакой произвели артналет.

Бой начался в светлое время. Моряки в белых халатах, рассредоточившись, начали наступление, но противник интенсивным огнем из минометов прижал их к земле. Несколько раз политрук поднимал роту, и столько же раз приходилось опять залегать. Батарея 76-миллиметровых пушек, поддерживая наступление моряков, непрерывно вела огонь по деревне, не давала гитлеровцам подбрасывать подкрепления на передний край. Короткими перебежками от рубежа к рубежу воины во главе с Кашниковым медленно, но уверенно приближались к цели. Перед самой атакой, когда особенно требовалась огневая поддержка, один пулеметный расчет вышел из строя. Поднимать бойцов в наступление в такой момент было нельзя. Тогда Николай Федорович подполз к молчавшему пулемету и сам открыл огонь по контратакующим гитлеровцам. Меткими очередями он скосил их первую группу.

Под прикрытием огня пулемета бойцы поднялись и с криком «ура!» пошли в атаку. В рукопашной схватке моряки выбили немцев из деревни. В самый последний момент боя, когда отдельные мелкие группы оккупантов, отстреливаясь, бежали из деревни, политрук Кашников был смертельно ранен. За умелое выполнение ответственной задачи его посмертно наградили орденом Красного Знамени.

У въезда в Круглово сейчас высится памятник морякам-освободителям.

Фашисты старались скрыть расположение своей крупной и среднекалиберной артиллерии. Эти батареи без особой нужды огня не открывали. Чтобы обнаружить их, требовалась разведка боем.

В бригаде была рота автоматчиков, которой командовал смелый, находчивый моряк старший лейтенант Керимов. Его подразделение состояло из краснофлотцев, уже побывавших в боях с захватчиками и не раз смотревших в лицо смерти. Эти люди уже знали звериные повадки и коварство гитлеровских молодчиков. Бойцы роты и их командир рвались в бой. Неоднократно они обращались к комбригу с просьбой: «Дайте нам самостоятельное дело».

Вот этим-то людям и дали задание произвести глубокую разведку укрепленного рубежа немецкой обороны в селе Малееве.

Было холодно. Ночью мороз достиг тридцати пяти градусов. Немцы, видимо, ожидали с часу на час атаки моряков и педантично, через каждые пять минут, освещали свой передний край ракетами. Одновременно они открывали огонь по позициям бригады.

Прорваться в Малеево автоматчики решили ночью с расчетом вернуться на свои позиции до рассвета.

Чуть стемнело, рота Керимова вышла из землянок. Бойцы бесшумно перешли реку. Разгребая перед собой снег, упорно продвигались вперед. Саперы следовали вместе с автоматчиками, обезвреживали мины. Когда гитлеровцы освещали подступы к селу, люди залегали, маскхалаты помогали им сливаться со снежным покровом.

Разведчикам удалось войти в село совершенно незамеченными. Они окружили ряд домов, где отогревались немецкие расчеты, дежурившие в эту ночь у минометов. Было условлено делать как можно больше шума.

Когда фашисты выскочили для очередной пальбы, автоматчики ударили по ним из автоматов. По всему селу поднялся переполох. Вражеские солдаты и офицеры выскакивали из домов, беспорядочно стреляли, усиливая панику в своих рядах. С перепугу кто-то из гитлеровцев, дежуривших у минометов, вместо белой засветил красную ракету. Это оказался сигнал для немецких артиллеристов: «Дать огневую поддержку».

Командование противника, заслышав сильную стрельбу в Малееве и увидев красную ракету, решило, что село занимают русские. И тут по переднему краю бригады открыла огонь вся артиллерия фашистов. Началась стрельба как из соседних деревень, так и из глубины обороны. Этого моряки только и ждали.

Наблюдатели быстро засекли точки вражеских батарей. Огневая система противника была разведана. Пользуясь поднявшейся суматохой, рота возвратилась в свое расположение.

С задания не вернулось пять человек. Только после освобождения Малеева удалось узнать их судьбу.

По приказанию Керимова отделение, возглавляемое матросом Кудряшевым, атаковало самый дальний дом, где помещались солдаты. Опомнившись, гитлеровцы окружили моряков. Кудряшев с бойцами укрылся в отбитом доме.

— Долго продолжалась осада матросской крепости. Моряки мужественно защищались. Наконец, гитлеровцы подтянули пушку и разрушили дом. Только после этого утихла стрельба. Фашистские солдаты вытащили из-под обломков тяжелораненого Кудряшева и отвели его в штаб.

Когда Кудряшев пришел в сознание, фашисты стали его допрашивать. Они добивались одного: «Когда русское командование начнет наступление?» Но моряк молчал. Ему выкручивали раненую руку, его били шомполами. Мужественный советский воин умер героем, не проронив ни слова.

Об этом рассказал бойцам колхозник из села Малеева.

Моряки преследовали гитлеровцев неустанно, днем и ночью. Они отбивали у них село за селом, заставляя врага коротать ночи в поле при тридцатиградусном морозе.

Передовые подразделения бригады на плечах гитлеровцев ворвались в село Лотошино. Началось его очищение, улица за улицей, от разрозненных групп противника. В сумерках Лотошино было освобождено от оккупантов.

— Мне пришлось наблюдать одно незабываемое зрелище, — делясь воспоминаниями, рассказывал комиссар Бессер. — В Лотошине вышла встречать моряков группа пионеров, человек пятнадцать-двадцать. На окраине еще слышались выстрелы, разрывы мин, а один из учителей местной школы вывел нам навстречу группу ребят. Пионеры были с красными галстуками на груди. Дети бросились к нашим бойцам с радостными, сияющими лицами, благодарили их за освобождение от фашистов. Маленьких ребят наши бойцы брали на руки, обнимали и целовали. Картина была очень трогательная. Я видел, как пожилые, суровые люди, только что смотревшие в глаза смерти, плакали от радостной встречи с пионерами.

Заняв село Лотошино, 62-я отдельная морская стрелковая бригада продолжала гнать врага на запад, все дальше от Москвы. Она вышла к границам Калининской области, и 19 января 1942 года приказом командования 1-й ударной армии была выведена с переднего рубежа для отдыха и пополнения.

В боях за Москву бригада прошла путь в 130 километров. Освободила около 40 населенных пунктов Московской области. Разгромила и рассеяла около трех полков пехоты. Уничтожила более 700 солдат и офицеров противника. На счету бригады 10 разбитых дзотов, 19 пулеметных точек и около десятка артиллерийских и минометных батарей. Захвачены трофеи: 120 автомашин, 10 танков и бронемашин, несколько десятков артиллерийских орудий, более 5 тысяч снарядов и мин, два склада с боеприпасами.

В боях за Москву 34 бойца и командира бригады награждены правительством орденами и медалями Советского Союза.