ГЛАВА 16. ПОСЕЛЕНИЕ

Кристиан гордился своими обязанностями и положением. Он вместе с двумя другими, более опытными товарищами был опорой этого небольшого островка жизни среди странного и опасного мира, в котором они жили. Он не был каким-нибудь начальником или лидером, но он был защитником. Пусть его роль была незаметна, но юноша знал, что стоит им прозевать опасность, как от поселения может ничего не остаться. Он уже около года жил здесь и стал своим. Ему доверяли дежурства, обходы и даже рейды в неизвестные земли, для розыска, как новых людей, так и новых опасностей.

Это был странный мир или место. Здесь никогда не менялся климат, держась в оптимальных пределах и перемежаясь солнечными и пасмурными днями, но чем дальше от поселения, тем более сумрачным и туманным он делался. Горы, хорошо видимые с поселка, начинали скрываться в низких тучах при попытке к ним приблизиться. Правда, до гор никто и не отважился ходить, так как где-то именно там обитали их извечные враги.

Деревня была типичным латиноамериканским поселением, состоящим наполовину из индейцев, наполовину испанцев и людей других национальностей. Люди здесь не рождались — они приходили откуда-то, и в обязанности пограничника входило помогать таким новичкам, если они блуждали в окрестностях, будучи не в состоянии найти дорогу. Некоторые приходили в одиночку, как и сам Кристиан, но некоторые целыми семьями, даже с детьми и стариками. А иногда приходил сначала один человек, а затем в деревне появлялись его родственники и, иногда, друзья. Некоторые были уверены, что умерли и сейчас живут в новом мире. Другие считали, что им снилась какая-то прошлая жизнь, а сейчас, здесь — настоящая. Большинство же вообще считало, что они жили и выросли где-то здесь рядом.

В общем, было много странного, но как-то надо было выживать, а человек быстро привыкает к странностям. О себе юноша хорошо помнил, что его отец был испанских кровей, а мать индианка. Семья была довольно бедной и необразованной, но мальчик оказался «выродком» — учился в школе только на отлично, и, в результате, набрал такой IQ, что его приняли учиться в университет на государственную стипендию. Но, к сожалению, выродком он был не только в умственном плане. Оказалось, что у него врожденный порок сердца, и когда они с приятелями, на третьем курсе учебы пошли в горы, у него неожиданно отказало сердце, и он потерял сознание.

Потом ему приснился странный сон — такой же, о каких многие упоминали, когда вспоминали, как оказались здесь. Сам Кристиан был не понаслышке знаком с индейскими богами, но, оказавшись среди той компании чудовищ, он сильно испугался. Таких гигантов ему еще никогда в самом горячечном бреду не снилось.

Когда он очнулся, то понял, что находится далеко не в горах. Вокруг была настоящая дикая сельва. Ему пришлось довольно долго блуждать, прежде чем он наткнулся на тропу, приведшую его в поселок.

Здесь не удивились его появлению. Скорее обрадовались. Новенькие появлялись нечасто. А если учесть, что некоторые поселенцы куда-то уходили, а некоторые гибли, то население не увеличивалось, и противостоять нападениям врагов было нелегко. Тем более что ни у кого не было четкого представления ни о количестве, ни о целях странных обитателей сумрачных окраин.

В самом поселке жили хорошо, даже вольготно, и все это благодаря колдунье Пауле. Она была самая старая жительница — по крайней мере, так все говорили, и даже сам Хосе, единовластный правитель, якобы когда-то выбранный всеобщим голосованием, прислушивался к ее мнению. Да и как не прислушиваться к той, по чьим советам они жили? Любая ошибка здесь была чревата самыми неожиданными последствиями, и никто не хотел рисковать.

Тогда, в первый раз, он удивился, что самая старая жительница, прожившая тут чуть не сотню лет, выглядела гораздо моложе других стариков. Она всегда ходила немного растрепанной и ворчала на все и вся. Со временем Кристиан понял, что это была маска или привычка, под которой пряталась доброта мудрого человека, не спешившего ее выставлять напоказ. Ему показалось странным, когда ребятня, которая встретила его у здоровенного частокола, отправила новенького к небольшому домику на краю деревни и разбежалась, как будто чего-то испугавшись.

Делать было нечего, и он зашел в маленький палисадник. Его заметили, так как из дома донеслось ворчание:

— Кого там опять несет?! — и в дверях показалась еще не дряхлая, поджарая и шустрая старушенция. — Ага, новенький! Один?

— А-а, один, — сообразил юшоша, что это его спрашивают.

— Хорошо! Значит реальный парень! И слюни не распускаешь! Ну что уставился, пошли дом тебе ставить! Эх, куда ж я, старая, денусь? — и бабка торпедой понеслась по поселку, на ходу объясняя. — Некогда мне с тобой возиться, быстренько выбирай, где дом будешь ставить: ближе центру или на отшибе?

Кристиан был застигнут врасплох таким напором и, плохо соображая, ответил:

— Да я не знаю еще…

— Тогда вот тут и ставь дом. Как раз, и не в центре, и не на краю. Только смотри, чтобы не больше, чем у нашего правителя! Вон там высокая крыша видна. Понял?

— Ничего не понял, — растерянно проговорил юноша.

— А! Стой тут! — и старушенция понеслась по соседним домам, крича всем кто встречался по пути. — Быстро отвернитесь! Если не получится, найду и выгоню из поселка! — навернув полный круг, она опять подбежала к Кристиану и спросила. — Ты что, вообще ничего не знаешь?

— Мне кажется… да, я наверно умер и теперь на небесах, — осторожно признался он.

— Ой! Что ж я дура старая! Ты же только что оттуда — совсем молоденьким помер? Да, вижу. Можешь не говорить. Бедный. А ты сильный парень — правде в глаза смотришь, — Старушенция догадалась, что юноша выглядит так, как и умер, не успев еще толком ни «помолодеть» ни «постареть». — Только вот не знаю, где мы, но на небеса это не очень похоже.

— А что Вы говорили про дом? — спросил Кристиан, вспомнив невразумительные бабкины речи про какое-то строительство.

— Да, сейчас дом будем тебе ставить. Кстати, меня Паулой звать можешь — не ошибешься. А твое-то имя, как будет?

— Кристиан.

— Ага. Так вот что, Кристиан. Сейчас ты возьмешь меня за руку, закроешь глаза и представишь на вот этом месте дом, в котором ты хотел бы жить. Понял?

— Понял вроде. А зачем?

— Сейчас увидишь, — схватив его за руку и закрыв глаза сама, Паула замерла рядом. Не смея ослушаться, парень поспешно последовал ее советам. Спустя минуту он услышал довольный голос старухи. — Что-то он у тебя маленький какой-то, но ничего, симпатичненький!

Открыв глаза, он увидел перед собой небольшой белый домик, стоящий посреди уютного сада. Тогда он первый раз столкнулся с этим явлением и был поражен до глубины души. Сначала он просто не поверил своим глазам, спросив Паулу: не колдунья ли она? На что старуха только кивнула, ехидно улыбнувшись. Потом он, как очумелый, бродил по саду, заглянул в дом и даже не заметил, как бабка исчезла из поля видимости, побежав по своим делам.

Позже он уже не удивлялся таким фокусам. В пределах деревни и ее округе эти превращения были подвластны только старухе и Хосе. Но в рейдах, чем дальше он удалялся от поселения и чем опаснее становились места, тем больше росли его способности к волшебству. Однако в тот, первый день, он ничего этого не знал. Больше всего его поразило, что все в доме и в саду предстало перед ним в абсолютном порядке, как он его себе представлял. Даже все электрические приборы, водопровод с канализацией работали. Только телевизор и радио не хотели показывать — но и откуда тут могла взяться трансляция радиовещания?

В тот день он успел познакомиться с соседями — довольно милыми и непосредственными людьми. Они посоветовали не тянуть резину и пойти на поклон к Хосе — местному правителю. Найти его было несложно — крышу его дома указала Паула. Сразу пред властительные очи его не пустили, но это было и понятно — какой же, даже самый маломальский начальник допустит до своего дражайшего тела, какого-то забредшего новичка? Но к вечеру он все-таки имел беседу с весьма напыщенным полноватым мужчиной, лет пятидесяти на вид.

Как выяснилось в ходе беседы, в течение которой он так и простоял столбом перед развалившимся в некоем пышном ложе Хосе, ему вполне даже рады здесь, хотя никто его сюда и не приглашал. Так же жители поселения в лице Хосе надеются, что он понимает, что за оказанную ему защиту и покровительство от него ждут ответных усилий на общее благо. Когда Кристиан спросил, чем бы он мог быть полезен, то его снова отправили к Пауле, которая лучше всех могла определить его способности.

Все было бы нормально, если бы не раболепное окружение Хосе. Прислуга сновала вокруг хозяина неприметными тенями, постоянно сгибаясь в поклонах и тая в услужливых улыбках. Это явно смахивало на рабство. Парень чувствовал, что если такие законы здесь будут распространяться и на него, то долго он не выдержит.

Но все обошлось. Паула просветила его в местных взаимоотношениях: в каждом доме был негласный глава (она еще называла таких людей реальными), который был центром жизни отдельной семьи. Не обязательно, что это был самый старший, иногда это мог быть и самый младший в семье. Паула сказала, что именно реальные приводят остальных своих родственников. И только реальные обладают свойством творить. Но это свойство не проявляется в пределах деревни и ближайших окрестностей, кроме как с помощью самой старой колдуньи.

Кристиан был реальным и без семьи — за что почему-то снискал уважение Паулы. Вообще у него сложилось впечатление, что главной в поселке все-таки была она, а не Хосе. И в дальнейшем это только подтверждалось. Просто, видимо, старухе власть была не нужна, и она предпочитала уединенную жизнь в своем домике на краю поселения.

***

Сейчас он был в дальнем и весьма рискованном патруле. Кристиан шел один, и этому были свои причины. Так путешествовать по самым окраинам он стал буквально пару месяцев назад. До этого он учился. И в первую очередь учился выживать и уж только потом приносить пользу всему поселению.

Паула, «протестировав» новичка какими-то одной ей ведомыми и весьма странными способами, типа блуждания с парнем по лесу, вынесла приговор: быть ему пограничником. Как оказалось — это была чуть ли не самая почетная, но и самая опасная должность в поселке. Паула что-то говорила про отсутствие больных фантазий и страхов у него. Кристиан при этом не знал, гордиться или стесняться таких качеств — ведь хорошо быть бесстрашным, но и без фантазий в голове он вроде как-то туповато выглядел. Высказав эти сомнения старушенции, он явно рассмешил свою наставницу, но пояснений не дождался. На самом деле с пояснениями у нее всегда было туго. Всякий раз она ехидно ухмылялась и твердила: "Сам догадаешься, а то жить слишком скучно будет!"

Далее Паула передала его в распоряжение двух других профессионалов границы: Фернандо и Рауля. Больше таковых не было. И не потому, что желающие отсутствовали. Просто Паула не допускала к этому делу никого, приговаривая: "У нас реальных и так не хватает, чтобы их еще на убой отправлять!" Старшие товарищи объяснили молодому напарнику доходчиво в чем дело: просто, среднестатистический житель их поселка не выдержал бы на окраинах и дня.

Потом его обучали, чтобы не быть таким среднестатистическим жителем. Главное в обучении было контролировать свои фантазии, а именно спонтанные страхи, так как там, в сумеречных зонах, любые сильные желания и мысли могли воплотиться в реальность. И если с «положительными» фантазиями еще можно было справиться, то со страхами обычному человеку было не совладать. Именно отсутствие патологических страхов у Кристиана и сделало из него пограничника.

В распоряжении трех рейнджеров всегда был целый отряд внутреннего порядка из десятка приживал — нереальных ребят. Вообще-то нереальные от реальных мало отличались, если только были чуть попроще. Этим отрядом заведовал шериф — второй, после Хосе начальник в поселке. Но, поскольку все понимали, что внутренние разборки — дело десятое, то сопровождающие в рейды против нечисти выделялись по первому свистку.

В их трудной работе заключался парадокс. Чем больше на дело выдвигалось реальных, тем выше была вероятность нападения какой-нибудь нечисти. Причем, чем больше затевалась свара, тем больше выползало всякого чудья на нее. Поэтому-то если даже и планировалась серьезная операция, то на нее шли только три реальных пограничника и сколько угодно нереальных добровольцев. По этой же причине в разведку рейнджеры, как это ни было опасно, старались ходить по одному, ну или с парой нереальных парней. В одиночку Кристиана в такие рейды стали пускать только спустя почти год после его появления в поселке.

В этот раз он опять пошел в сторону гор. Это стало его идеей фикс — дойти хотя бы до предгорий. Фернандо — самый опытный его товарищ только посмеивался и говорил, что нет на самом деле никаких гор. Но юноша раз за разом отправлялся в эту сторону, так что как-то само собой этот сектор закрепился за ним. Почти вся территория этого сектора была покрыта лесами. По ней протекало две речки, одна, довольно солидная, впадала в небольшое озеро рядом с поселком.

Горы были на закатной стороне и, если было смотреть на них от поселка, то левее, за лесами начинались топи и болота, тянущиеся вдоль петляющей реки. А правее леса местами перемежались лугами. Кристиану больше нравилось путешествовать среди лугов, но он понимал, что основное место его работы это леса и болота. По выработавшейся традиции он начинал обход с открытых мест, чтобы спокойно войти в ритм похода. Иногда он делал эти выезды на коне, но сейчас он вознамерился пройти дальше к горам, и конь мог стать обузой в незнакомой местности.

С местностью вообще было плохо. Если вблизи поселения все оставалось на местах, то чем дальше к горам, тем больше обстановка «плыла», то есть менялась раз от раза. А если учесть постоянную облачность, начинающуюся за пару десятков миль, то ориентировка на местности была, чуть ли не самым важным делом. Вот здесь-то и проявилась вторая важная черта Кристиана, сделавшая из него пограничника — постепенно он развил у себя отличное чувство дома, без которого можно было навсегда заплутать в этих окраинах. Находясь в совершенно незнакомых местах, он, не задумываясь, представлял себе дом и выходил к нему по прямой с любого расстояния. Несмотря на кажущуюся простоту, мало кто мог повторить такой трюк.

Он был в пути уже вторые сутки. Как и обычно, в луговой зоне ничего особенного не повстречалось, кроме заурядных зверей: пугливые косули, суетливые еноты и белки, пичуги поменьше и побольше, которые не требовали особого внимания. Из его «клиентов» в первый день он повстречал только семейство безобидных лесовичков да стаю непонятных серых существ. Если лесовики были ему уже знакомы, то серые тени на опушке он встретил впервые. Издалека заметив неясное движение под кронами деревьев юноша замер и стал наблюдать. Однако развития событий не последовало. Когда ему надоело эта бесцельная суета, парень смело пошел в сторону новых визитеров.

Работа была у него странная. Вот и сейчас, несмотря на то, что он встретился с неизвестным явлением, ему нельзя было ни в коем случае бояться, но и соваться в пасть неизвестности тоже было глупо. Выходом из этой парадоксальной ситуации была игра. Правда и здесь нельзя было переборщить — некоторые визитеры только и хотели, что играючи заманить человека и поиздеваться над ним всласть. С русалками, например, которых просто руки не подымались выселять совсем из озера, договорились, чтобы они держались у дальнего берега. Да и не было никакого смысла их совсем изгонять — они создания красивые и, в общем-то, безобидные, но по своей бестолковости, никак не понимающие, что люди не могут жить под водой.

Когда встречался новый непонятный визитер, нужно было как можно быстрее определиться с его уровнем агрессивности и бестолковости. Сейчас Кристиан на ходу подобрал палку и, идя вдоль опушки, как бы играючи, закинул ее в стаю серых существ, искоса наблюдая за их реакцией. Но особого ответа и не последовало. Серые, похожие на больших дымчатых ежей существа отпрыгнули от упавшей палки, а потом скучились вокруг нее, как будто разглядывая. На человека, кинувшего палку, они не обратили внимания.

Имея какой-никакой опыт, юноша сообразил, что разумом эти создания не блещут, как впрочем, и излишней злобой. Он приготовил на всякий случай свою колдовскую сеть, выданную ему Паулой, и приблизился к стае серых существ — животными их назвать можно было с трудом, так как вместо шкуры или иголок их покрывало дымчатое облако. Что-то вроде пародии на привидение ежа-переростка или барсука — из разряда местных ерундовин, к которым он уже привык. «Ежи», наконец заметив человека, не стали кидаться ни на него, ни наутек, а, немного посуетившись, потянулись вглубь леса.

Кристиан остановился, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям — нет, ничего опасного от них не исходило. Пожалуй, можно этих животных-привидений с натяжкой причислить к местной, больной на фантазию фауне. Спрятав сеть, он продолжил движение к горам, вершины которых уже почти скрывались в наползающей низкой облачности.

Переночевав без приключений, разведчик опять двинулся в сторону уже невидимых гор. За целый день он только что и повстречал, что пару лесовичков — забавных и безвредных созданий, обладающих зачатками разума и считающих себя подлинными хозяевами леса. Второй день непрекращающейся безмятежности начинал его беспокоить. Бывало и раньше так спокойно, но очень редко. Ведь на то и были их рейды, чтобы прогонять мелочь и определять новых или старых врагов для последующих «военных» действий по их ликвидации или «депортации» за пределы досягаемости.

Немного заскучавший разведчик решил идти до гор пока не возникнет реальных преград. А если ему так и дальше будет вести, то может, наконец, и до гор доберется. Кристиан шел, держа высокий темп, перепрыгивая ручьи, обходя болота и продираясь сквозь заросли кустов. Он четко ощущал за спиной удаляющееся поселение, а впереди его ждала неизвестность. В этих местах уже было бесполезно запоминать ориентиры — все равно, каждый раз обстановка менялась. Он не чувствовал ничьего злого или агрессивного внимания к себе. Значит, никаких свирепых «божеств» местного значения пока не наблюдалось. Это было плохо — значит, они опять сумели договориться между собой и, скорее всего, где-то собирают свои армии привидений для очередного похода на поселение.

День подошел к концу, и серые сумерки сменились темнотой. Уже не на шутку встревоженный парень быстро устроился на ночлег, разогрев еду на костре и забившись спать под густую крону хвойного дерева. Вокруг он расставил выданные ему Паулой сторожки — бамбуковые палочки с мохнатыми шариками на одном конце. В поселке они выглядели мертвыми игрушками, но здесь, на окраинах они как бы оживали. И когда они были воткнуты в землю, то начинали издавать мелодичные звуки при приближении человека, а если подходила какая-нибудь особенно злобная сущность, то они начинали противно вопить. Так что ничего лучшего для охраны нельзя было и придумать.

На рассвете, если можно было назвать эту серую мглу рассветом, его разбудила нежная трель одной из сторожевых палочек. Этот сигнал явно не был спровоцирован каким-нибудь озлобленным демоном, поэтому Кристиан, протерев глаза и почти не таясь, вышел к тропинке, откуда раздался сигнал тревоги. Остановившись за стволом огромного дерева, он внимательно всмотрелся в ту сторону, где стоял сторожок, и не поверил своим глазам.

В сумерках леса брела, испуганно оглядываясь по сторонам красивая девушка. Она никак не вписывалась в унылый пейзаж. Легкая маечка, джинсы и босоножки явно не могли служить должной походной экипировкой в этой глуши. Девушка не была индейских или испанских кровей, скорее северного европейского типа: высокая — ростом почти с него, стройная, с длинными русыми волосами. Она медленно и осторожно ступала по тропинке прямо по направлению к затаившемуся парню. Красивое лицо с правильными чертами выражало растерянность и испуг.

"Неужели ему несказанно повезло?" — юноша хорошо помнил, что после разведки и усмирения всяких напастей окраины, у них была еще одна важная задача: иногда новички приходили не прямо к деревне, как это сделал когда-то Кристиан, а появлялись в этих сумеречных местах. Тогда они бродили здесь, не находя дороги к поселению и часто погибая от рук старых обитателей или собственных врагов, которых они приводили за собой. По всему было видно, что это именно такая новенькая.

Чтобы не напугать еще больше эту лесную нимфу, Кристиан вышел на поворачивающую тропинку, когда между ними было расстояние метра три. Он уселся на поваленный ствол и попытался принять самую миролюбивую позу, равнодушно рассматривая гнилой пень напротив себя, а сам краем глаза наблюдал за напуганной девушкой. Та все-таки ойкнула и замерла, так и не сделав очередного шага. Он, как бы услышав ее возглас, не спеша обернулся и, приветливо улыбнувшись, снова уставился на пень, будто в нем заключалась вся вселенская мудрость.

Они обсуждали с Паулой и старшими пограничниками, как вести себя с такими новичками, если они встретятся. Главное — это было их не пугать, поэтому рассматривание чего-нибудь отвлеченного являлось самым лучшим способом знакомства. Вот и сейчас этот трюк сработал — девушка сама осторожно окликнула незнакомого юношу, вышедшего на тропинку перед ней:

— Эй… ты… ты кто?

Каким бы забавным этот вопрос не показался парню, он не стал смеяться, а только обернулся, изобразив радостное удивление, как будто только что заметил человека:

— Ой! Здравствуй! Я тут что-то призадумался и тебя не заметил. Меня Кристиан зовут, а тебя как?

— Бет, Бетти… Элизабет, — растерянно ответила девушка и непроизвольно сделала шаг навстречу ему.

Беспечная приветственная болтовня сделала свое дело, и незнакомка уже не боялась. Кристиан поспешил закрепить успех, пока девушка сама шла навстречу в общении. Кажется, она еще не успела ознакомиться со всеми местными ужастиками, раз так легко поверила его дружескому тону. Но это и к лучшему.

— Вот и познакомились! Я студент из Калифорнии, а ты, если не секрет, какими судьбами здесь? — юноша понимал, что эта девушка, скорее всего, только что с Земли. И легче всего определить ее «реальность» было возможным, выяснив, что она знала о своей судьбе.

— Я?.. я не очень понимаю, как здесь оказалась. Похоже на кошмарный сон. Я вообще-то училась на историческом факультете в Умео — это в Швеции. Последнее, что помню: мы с друзьями ехали с горнолыжного центра, и что-то произошло с машиной — она потеряла управление. Мы вылетели в кювет, перевернулись на крышу… Потом помну этот навязчивый сон с индейскими монстрами…

— Они не индейские…

— Ты знаешь?! — удивленно воскликнула Бет.

— Здесь все их видели… по крайней мере, «реальные», — деланно равнодушным тоном заметил Кристиан, сам раздумывая, как девушке объяснить не травмируя ее чувств, что она умерла. Теперь не было сомнений, что Бетти реальная, и он не спеша продолжил. — Ты садись рядышком, поговорим. Я не кусаюсь!

Лесная красавица как-то послушно и немного потерянно присела на край бревна, поджав ноги в легких босоножках. Было видно, что ее чувства мечутся между желанием расслабиться и довериться незнакомому парню и опасениями, вызванными чуждостью и непонятностью обстановки.

— М-да, обувь у тебя, да и одежда не очень подходящие для походов по лесу, — констатировал юноша

— А какие должны быть подходящие? Я… я ничего не понимаю. Откуда у меня этот домашний наряд?.. Почему вокруг лето и как-то сумеречно? И лес… он не такой, как должен быть. Это тропики? — растерянно проговорила Элизабет.

Кристиан еще раз искоса взглянул на несчастную девушку и не выдержал. Он не мог больше валять дурака, следуя инструкциям Паулы и старших разведчиков — ему было жалко эту красивую и совершенно растерянную гостью их мира. Парень вскочил, сделал пару шагов туда-сюда, но так ничего и не придумав, присел перед Бет на корточки, взял ее прохладную ладошку и, больше не строя глупых улыбок, серьезно заглянул ей в глаза.

— Я вижу, что ты устала и напугана, — сказал он. — Но прошу, доверься мне. Я отведу тебя в наше поселение, где сияет солнышко и много веселых и добрых людей. С тобой будет все в порядке. Не бойся меня — мне от тебя ничего не нужно, — Кристиан запнулся и, подумав, исправился. — Нет, мне очень нужно, чтобы ты сбросила свой груз отчаяния и страха. Здесь есть кому позаботится о тебе, ты больше не одна…

Он видел, как льдинки испуга, сковывавшие взгляд девушки, начали таять и вскоре пролились двумя маленькими ручейками, а ее лицо впервые осветила пока еще робкая улыбка.

— Уф-ф! Слава богу! — вздохнул юноша и облегченно уселся пятой точкой прямо на траву. — Теперь я расскажу тебе, что с тобой произошло. У меня две новости для тебя, и придется начать с плохой. Ты умерла, как и все мы здесь, вернее, все «реальные», — и, видя, что взгляд Бетти снова напрягся, поспешил продолжить. — Ну а хорошая новость заключается в том, что на этом существование твоей души не оканчивается.

— Но разве мы сейчас не в своих телах? — удивленно спросила девушка.

— Я бы сказал, что да, мы в своих телах, но не все так просто. Паула говорила, что все реальные приходят сюда через орла, поедающего души после смерти. Этот мир похож на Земной, но и отличается от него. Недостатком его является то, что он маленький — всего пару десятков миль стабильной и солнечной местности вокруг, и радио с телевизором не работают. Зато в остальном этот мир интересней: здесь много сказочных существ, а эти сумеречные окраины вообще непредсказуемы, — Кристиан понял, что ляпнул не совсем то, что нужно, напугав девушку, и опять поспешил исправился. — Но со всем можно справляться. Я пограничник и уже год, как патрулирую эти места: что-то вроде таможенника, не выдающего злым обитателям окраин разрешения на место жительства. Сейчас мы пойдем в поселение — оно в двух днях пути.

— Но эти босоножки! — почти с отчаянием воскликнула девушка, взглянув на свои ноги. — Как в них идти по лесу?

Парень озабочено посмотрел на симпатичные ножки в совершенно не приспособленных для походов открытых туфельках и сообразил, что все это время держит тонкие, уже согревшиеся ладошки в своих руках. Кажется, Бет тоже это заметила, но не стала отнимать руки, как будто ей так было спокойнее. Ну а ему так было приятнее и, причем, намного. Ему даже показалось, что их души ведут какой-то свой диалог на более глубоком уровне, в результате чего гостья уже нисколько его не боялась, а он воспринимал ее, как свою лучшую и давнюю знакомую. Он поспешил успокоить девушку:

— С обувью и одеждой проблем не будет. Здесь я тебе их вмиг наколдую. Да ты и сама сможешь — для этого только немного потренироваться нужно. Но в поселке это только с Паулой, нашей колдуньей можно делать — иначе не получится, — Кристиан не стал пока объяснять, что «выдумывание» чего-либо и здесь не очень желательно, так как привлекает к себе внимание всяких местных обитателей. На данный момент надо было быстро уводить девушку в деревню. Вот только еще выяснить, не ведет ли она за собой «попутчиков»?

Попросив Бетти встать, он внимательно и, надо заметить, не без удовольствия осмотрел ее фигурку и прелестные ножки, потом попросил закрыть глаза. Спустя мгновение перед ней лежал комплект свеженькой одежды: легкая парусиновая куртка, специальная лесная шляпа с полями и дырками для проветривания, спортивки из легкой и прочной ткани, даже футболка с носками и, конечно же, горе-тексовые походные башмаки.

Бетти только ахнула, увидев этот роскошный комплект. Юноша, заметив легкое замешательство девушки, пообещал отвернуться и не оборачиваться, пока та не переоденется, но уходить далеко не стал, опасаясь незваных визитеров после такого своего творчества. Но пока все шло, как по маслу. Бетти справилась в три минуты и, обернувшись на ее просьбу, он просто не узнал девушку. Она, как по волшебству, превратилась из запуганного домашнего создания в уверенно выглядящую спортивную туристку.

— Отлично! — восхитился парень и поймал благодарный женский взгляд. — Ботинки не жмут?

— Нет, все, как по заказу! — радостно ответила девушка, повернувшись перед ним на одной ножке, как перед зеркалом.

— Тогда последний важный вопрос: ты никого здесь еще не встречала? — Кристиан не стал заострять внимание на том, кого она могла здесь встретить, чтобы не пугать раньше времени девушку. Кроме своих «нереальных» домашних, она могла выдумать что угодно. Кроме того на окраине было полно и своих "великих и ужасных", как впрочем, и "милых и прекрасных" обитателей.

— Нет, я никого не встречала. Вот только мне показалось… — лицо девушки омрачила тень страха. — Нет, ничего, это только мои фантазии…

Кристиан только вздохнул, не сказав, что это-то и есть самое страшное, и спросил:

— Ты как, готова в поход отправиться, или позавтракаем сначала? — на самом деле юноше, после ее последней фразы, да еще и его собственного колдовства, захотелось как можно быстрее сделать отсюда ноги, но показывать свои сомнения девушке он не имел права. К счастью она решила пройтись и нагулять аппетит. Она внезапно смешно подпрыгнула, хлопнула в ладоши и радостно воскликнула:

— Ура! Я снова чувствую себя человеком! — потом, к полной неожиданности Кристиана, порывисто обняла своего спасителя и чмокнула его в щеку. Но видимо сама, смутившись такого проявления чувств, сказала, извиняясь. — Ой! Прости, мне просто стало так хорошо и спокойно! Давай, начнем двигаться из этих мрачных мест. Я почему-то совсем не хочу есть.

— Это нормально: и то что есть не хочешь, и то что успокоилась. Чем дальше от поселения, тем произвольней твое физиологическое состояние. А я здесь для того и есть, чтобы тебе было комфортней, — кивнул, соглашаясь, таможенник сумрачных окраин. — Подожди только минутку, я сторожки и пожитки соберу…

Спустя пять минут они благополучно вышли в путь. По дороге проводник рассказывал о здешней жизни и расспрашивал свою попутчицу. Оказалось, что она уже сутки, как бродит в лесу. Необычная обстановка не позволила ей еще «напридумывать» себе близких знакомых, а вот насчет ужастиков пока было не ясно. Как выяснилось, ее с детства мучили кошмары. Кристиану было искренне жаль девушку, но это не уменьшало опасности воплощения ее страхов в реальности этого мира. Он надеялся, что это выясниться позже, когда Бетти уже будет в безопасности.

А пока он объяснял ей, как идут дела у них в поселке, на ходу выбирая путь получше и постоянно помогая девушке перебираться через препятствия в виде заболоченных низин, скалистых уступов, густых кустарников и ручьев. Вскоре он заметил, что Бетти неплохо справляется с походными трудностями, и немного прибавил ходу, хорошо чувствуя впереди их конечную цель.

Бет заметила, что он уверенно идет, не заботясь об ориентировании на местности, и юноше пришлось ей объяснить свои способности. Спустя пару часов такого быстрого темпа пограничник заметил, что серые сумерки постепенно исчезают, и решил сделать привал. Они быстро развели огонь, набрали воды из ручья в маленький котелок и развернули нехитрые походные пожитки. Причем Бет активно помогала, проявляя не только энтузиазм, но и некоторое знание дела.

Они весело и беззаботно болтали, пили дымящийся чай и ели сухой хлеб, как какое-то изысканное угощение. Кристиан поймал себя на том, что обычные походные процедуры доставляют ему сейчас какое-то особое удовольствие. Неужели так влияет присутствие этой милой попутчицы? Но расслабляться было еще рано. Вот когда выйдут из-под полога серой облачности, тогда и можно будет считать, что он доставил новенькую реальную в целостности и сохранности. Бет он, конечно, своих опасений не выказывал, а продолжал любоваться ее необычными светло-синими глазами, тонкими чертами лица и стройной фигурой, все время заставляя ее то улыбаться, то смеяться. Было очень важно, чтобы она не начала вспоминать здесь свои страхи. Ведь этот нескончаемый пограничный конфликт и был настоящей войной страхов.

Они все же не успели выйти на солнышко, и им пришлось заночевать во все том же сером пейзаже. Одной из хороших сторон окраины было то, что они не устали так сильно, как должны бы были после целого дня бегания по лесу. Но на этом преимущества и заканчивались. Есть им начало хотеться по-настоящему. Слава богу, в рюкзаке у парня запасов с лихвой хватало на двоих. Он по привычке нашел естественный густой полог из ветвей и устроил там нечто вроде лежаков.

Как он не старался держаться, но сумрак, отблески костра в глазах лесной гостьи и долгие беседы делали свое дело: он чувствовал, как их души стремительно сближаются, не встречая никаких преград. Тем более что у них с Бетти оказалась множество общих интересов. Они часа два сравнивали природу Скандинавии и Калифорнии и пришли к выводу, что везде есть свои красоты и прелести. Потом они обсуждали разные места и народы, какие успели повидать за свои не очень длинные жизни.

Когда, наконец, пришло время укладываться, Кристиан против воли почувствовал, что у него от волнения трясутся руки. Чтобы скрыть свои вспыхнувшие желания, он сказал Бет, чтобы она шла укладывалась, а он проверит сторожки вокруг стоянки. Все же девушка наверно заметила его смятение, но не подала виду.

Он и в самом деле беспокоился. Не за себя — он был рейнджером, а вот Бетти призналась, что ей снились кошмары, а такой человек на окраине особенно страшен ночью, вернее не он сам, а его жуткие фантазии. Ей сильно повезло, что она ничего не породила еще в первую свою ночь тут. Еще надежду давало и то, что они были где-то на границе зоны воплощающихся фантазий. Он не мог точно сказать, но возможно, что они уже миновали опасные места. Он, конечно, мог бы продолжить путь и в полной темноте, но это не решило бы их проблем, так как в полной темноте девушка еще быстрее воплотит свои страхи в реальность. Сейчас же у них были сторожки, и в случае, если у нее будут приятные сны, все обойдется.

Когда он вернулся к их «лежбищу», Бетти уже спала, свернувшись калачиком под тонкой накидкой. Кристиан лег на другую лежанку из накиданных веток. Покрывала у него не было, но было тепло, и особой потребности в нем не ощущалось. Несмотря на заманчивое соседство прекрасной девушки, он постарался быстро заснуть, немного послушав мерное дыхание Бет. Это ему удалось — слава богу, здесь потребность во сне уже нормально работала.

Его разбудило осторожное прикосновение к спине. Проснувшись, он догадался, что это Бет прижалась к нему сзади. Видимо, поняв, что разбудила юношу, девушка шепотом извинилась:

— Прости, что помешала спать. Мне страшно, опять кошмар приснился. Ничего, если я здесь рядом полежу?

— Конечно! — шепнул в ответ Кристиан и, повернувшись, осмелился осторожно погладить ее по соломенным волосам. — Ничего не бойся — в любом случае я тебя никому в обиду не дам. Я пограничник, и моя служба заключается в том, чтобы защищать тех, кто боится.

Девушка благодарно замерла, прижавшись всем телом к нему. Парень потихоньку начал сходить с ума от нахлынувшего на него желания, но только слегка «по-братски» обнимал Бет за плечо. Если бы они были на Земле, или рядом с поселком, он бы не удержался от ласк и попыток поцеловать эти точеные губки. Но делать это сейчас, используя страх девушки перед кошмарами, было ниже его достоинства. "М-да, лишь бы это достоинство не выпирало слишком сильно" — саркастически посмеялся над собой юноша. Как бы глупо это не выглядело — то, что ему так безоговорочно доверяет девушка, впервые увидевшая его всего несколько часов назад, было гораздо ценнее поспешного обладания этим прекрасным телом. И потом у него еще все впереди, и намного приятнее сделать попытку сближения на равных условиях, когда разум красавицы не затуманен страхом перед неизвестностью.

Эта вынужденная бессонница оказалась весьма кстати, так как где-то под утро один из дальних сторожков завыл противным стоном. К счастью, Бетти не проснулась. Кристиан тенью выскользнул из их импровизированной берлоги, подхватив заранее приготовленное на такой случай оборудование: факел, останавливающую сеть и специальные, заговоренные Паулой, дротики. В остальном приходилось надеяться на свои силы, но не на физические, а магические, и, конечно, на свою смелость. Испуг сейчас был бы самым худшим, что могло бы случиться. Поэтому-то крепкий сон девушки и был как нельзя кстати.

Он бесшумной тенью метнулся к просигналившей палочке, и замер на полпути к ней, внимательно вглядываясь и прислушиваясь. Долго ждать не пришлось — вскоре у просигналившего сторожка послышалась тяжелая возня. Он решительно чиркнул запалом, и у него в руке ярко вспыхнул факел, вырвав из кромешной тьмы участок леса. Парень только тихонько охнул:

— Мамоньки! Какого же Толкиена она перечитала?

Среди ветвей виднелась горообразная темная масса, в которой слабо угадывались очертания то ли тролля, то ли Йети, то ли гибрида слона с гориллой. Самое сложное сейчас было не испугаться. Судя по вою сторожка, да и по собственным ощущениям это было двухсотпроцентное порождение кошмарного сна. И, поскольку оно было предназначено пугать, оно и ориентировалось на страх. Это чудо-юдо явно приперлось на кошмары своей хозяйки и сейчас было немного дезориентировано — видимо Кристиану удалось успокоить страхи Бетти. Лишь бы она не проснулась.

Себе бояться разведчик не позволял, что впрочем, не мешало взвинтить свои нервы до предела, тем более что это помогало мобилизовать все возможности, лишь бы они работали здесь — на самом краю окраины. Страшное неумытое существо немного опешило от вида яркого пламени и туповато уставилось на факел. Юноша, тем временем, лихорадочно пытался определить IQ этой твари. Если ниже средней тупости, то она пойдет на пролом, а если окажется хитрой, вроде этих индейских божков, то тут несдобровать…

Лысоватый Кинг-Конг в своем умственном развитии, кажется был где-то посередине этих варианиов, и хитрые козни были ему недоступны. Постояв и помахав лапищами, он просто попер напрямую к Кристиану. Тот облегченно вздохнул и для начала метнул в него пару заговоренных дротиков. Они неплохо сработали, пробив тварь насквозь и, будь она на Земле — ей не жить, но здесь эти страшилки были на несколько порядков живучей. Так что зверюга только озадаченно остановилась, рассматривая дырки в груди и животе.

Пограничник же быстро просчитывал возможные варианты: сеть была слишком мала, дротиков еще четыре, может и хватит, чтобы остановить эту тварь. Совсем он ее уничтожить не рассчитывал — слишком большая. Сейчас главным было отогнать ее отсюда, пока не проснулась Бет. И дротиков для этого могло хватить, лишь бы эта слонообразная обезьяна не стала орать.

Как только тварь возобновила свое движение на человека, в нее полетели все остальные дротики. Один очень удачно перебил начисто одну лапу, но другие три не были столь результативны. Дротик, летевший в голову, только снес ухо и часть толстой серой шкуры с виска. Нога тоже не перебилась, а лишь была поранена. Тем не менее, вторая сквозная дырка в груди заставила монстра задуматься своими куцыми мозгами о целесообразности атаки. Рейнджер стоял, спокойно ожидая дальнейших действий двухэтажной зверюги, и уже рассчитывая легко отделаться, как сзади донесся испуганный возглас:

— Кристи, это же она! Эта тварь из моих снов! — больше девушка не могла вымолвить ни слова, сжавшись в комок за спиной своего защитника.

Худшего развития разведчик не мог себе и представить. Он совершенно потерял мобильность, тогда как жуткое порождение кошмаров, как паровоз нацелилось на лакомый источник страха — ведь по своей природе оно было предназначено только для запугивания, причем, смертельного запугивания. Один бог знал, какими особыми «талантами» наградила эту тварь ночная фантазия Бетти. Спрашивать об этом было уже поздно. Так что парень перешел на высший уровень мобилизации — его мысли поплыли. Он только крикнул девушке, чтобы она закрыла глаза, и приступил к бою не на жизнь, а на смерть.

Умереть он мог — причем с высокой вероятностью. Такое здесь бывало, особенно с «нереальными». Что случалось потом с умершими — никто толком не знал, но их тела исчезали из этого мира, а вот порождения их страхов оставались. Сейчас он, закрыв глаза, мгновенно сконцентрировался и представил себе молнию, бьющую в морду этого монстра. По векам полыхнула вспышка, сопровождаемая жутким ревом, и он понял, что это ему удалось. Но тварь, ослепленная и раненная, все равно продолжала двигаться по направлению к ним.

Тогда он применил второй стандартный прием: десятки стальных клинков метнулись навстречу монстру. Тварь уже не ревела, а визжала, что было странно для таких габаритов. Кристиан знал, что у него есть силы на еще один такой трюк, а потом он окажется лежащим на земле и толку от него будет как с козла молока… Самое обидное, что тварь, кажется, ополоумела от боли и это не давало ей сообразить, что надо повернуть и драпать. Вместо этого она продолжала ковылять в их сторону.

Можно было бы попробовать просто удрать с пути этого ослепшего монстра, но сзади была парализованная страхом Бетти и он не успевал ничего с ней сделать. Их отделяло всего десяток метров от твари, когда он решился на последний шаг, в который пришлось вложить все силы, какие только нашлись. Между ними и монстром встала высоченная каменная стена и стала заваливаться на страшилище. Спустя несколько минут грохотания на месте, слонообразной гориллы высилась пирамида камней. Но видеть плоды своего труда юноше не пришлось. Его сознание окутала черная пелена…

…Снова он пришел в себя, когда было уже светло. Открыв глаза, он увидел заплаканное лицо Бетти, склонившейся над ним. Увидев эти милые глаза на вполне живом, хотя и весьма расстроенном личике, Кристиан непроизвольно улыбнулся. Ответом ему стала лучезарная улыбка и нежный поцелуй в лоб:

— Кристи, миленький, ты живой! А я уже не знала, что и делать!

— Где мы? — спросил слабым шепотом горемычный разведчик.

— Мы в той же берлоге, в которой ночевали. Я тебя сюда перетащила.

— Ты что? Это же метров пятьдесят! — слабо попытался возмутиться юноша, но почувствовал, как немощь застучала пульсирующими молоточками в висках.

— Ты не смотри, что я худенькая — я сильная. Не оставлять же тебя рядом с этой тварью? Зато теперь я ее не боюсь и знаю, что ты можешь с любым монстром справиться!

— Нет… не с любым, и тебе надо отсюда побыстрей выбираться, — переводя дыхание, сказал парень.

— Нетушки, без тебя я никуда не пойду. Да и дороги не знаю. Лучше придумай, как мне тебя на ноги поднять!

Кристиан поджал губы, задумавшись. Действительно, небесных ориентиров пока что видно не было, и им надо пройти хотя бы еще с десяток миль отсюда. А он так еще сутки проваляться может.

— Есть одно средство…

— Давай! Все что угодно сделаю — я твоя должница! — решительно заявила Бетти.

— Все что угодно не пойдет! — нежно усмехнулся юноша и попытался состроить хитрую гримасу. — Хотя я бы не отказался… Ладно, слушай: Паула говорила, что в старину бывали случаи, когда один реальный перекачивал энергию другому, но для нас этот случай не подходит.

— Почему не подходит? — возмутилась девушка.

— Она говорила, что это должны быть очень близкие и любящие друг друга реальные. Иначе ничего не получится.

— А тебе не кажется, что ты с некоторых пор мне самый близкий человек на свете? — обиженно возмутилась девушка и вдруг спохватилась. — Да, конечно, я-то для тебя никто — так, трусливая дурочка…

Кристиан, видя, что Бет отвернулась, пытаясь скрыть невольную слезинку, сделал усилие и окликнул девушку:

— Бетти, прости!.. Я просто не мог даже рассчитывать на чувства такой красавицы.

— Вот и проверь мои чувства, а я твои испытаю! — девушка, увидев, с каким трудом юноша говорит, наклонилась и, поцеловав его в губы, шепнула. — Мы наверно сошли с ума. За день успели втюриться друг в друга, как дети. Ну, говори, как тебя оживить?

— Очень просто и почти невозможно. Нужно пристально смотреть в самые глаза. Если контакт удастся, то энергия сама пойдет от тебя ко мне. Только смотри, не переусердствуй!

— Так просто?! — удивилась девушка.

— Только при одном условии…

— Сейчас проверим это условие, — Бетти полулегла на своего рыцаря, обрамив его голову своими длинными светлыми волосами, и внимательно всмотрелась в это, еще нежное по молодости, но одновременно и мужественное лицо, со слегка проступающими восточными чертами, обрамленное черными, как смоль прямыми волосами. Она прислонила свое лицо к его так, что их носы почти касались друг друга. Она всматривалась в его карие, почти черные глаза, пытаясь поймать тот призрачный контакт, о котором говорила колдунья. И он пришел… она вдруг почувствовала, как ее глаза остановились, словно ее взгляд воткнулся в его зрачки. Действительно, она чувствовала, как из нее потек теплый ручей силы, наполняя опустошенную душу, теперь уже по-настоящему любимого человека. Это было восхитительное чувство единения, она будто бы читала в его душе, а он так же видел всю ее насквозь. Эти мгновения сблизили их больше, чем наверно сблизил бы год совместной жизни.

Вдруг Кристи резко отвел взгляд в сторону. Бетти удивленно отстранилась и почувствовала, как ее повело в сторону от слабости.

— Ты все-таки перестаралась! — укоризненно покачал головой таможенник и приподнялся на локте, — Я теперь хоть в пляс пойти смогу!

— Ничего, ты сейчас мне поможешь восстановиться! — хитро и немного устало улыбнулась Бетти.

Кристиан понял, что если он и дальше будет разыгрывать из себя рыцаря-импотента, то ему не будет никаких оправданий. Так что он, набрав побольше воздуху, чтобы не задохнуться от восхищения, начал свой неторопливый путь поцелуев, начав с прекрасных глаз и продолжив по тонкой шее к бархатистой коже груди… Его разрывало желание хищно наброситься на эту красоту, но он сдерживался, понимая, что это лучший момент в эго жизни…

…В путь они выбрались только спустя пару часов. И каких часов! Парень не мог отделаться от счастливо-глуповатой улыбки, вспоминая все свои разработки этого кладезя красоты и нежности. Судя по сияющей и чуть ли не мурлыкающей от удовольствия спутнице, она тоже не зря провела это время. Если бы не срочность, с которой было нужно выбираться отсюда, они вообще бы никуда не пошли. А так, у них был даже шанс достичь поселка в темноте, если только не остановиться на ночь в лугах.

Кристиан привычно быстро обежал лагерь вокруг и собрал все сторожки. Гора камней, похоронившая монстра, лежала на месте. Пограничник не верил, что полностью уничтожил демона снов своей любимой, но проверять в одиночку жизнеспособность этой жуткой твари ему не хотелось. Он только обошел каменную груду и нашел на противоположной стороне пару пролетевших насквозь эту тварь дротиков. Странное оружие — оно далеко не всегда действовало, но если действовало, то вот так — пролетая сквозь порождения окраины, как сквозь воздух. Это свидетельствовало о том, что монстр был чистым продуктом кошмара. Паула говорила, что дротик уничтожал только дьявольские сущности. Откуда эти дротики были у нее, она не рассказывала.

Силы восстановились почти полностью. Подойдя к лагерю, он с уважением взглянул на свою подружку, которая слегка кокетливо пыталась привести свои волосы в порядок.

— Слушай, сколько же в тебе сил? Как ты себя чувствуешь? Я полностью восстановился.

— Но ты же провел восстановительную терапию и со мной? Я теперь до поселка на одной ножке скакать готова! — рассмеялась Бетти и слегка смущенно добавила. — Только вот лохматая, как лесная ведьма, и расчески путной нет.

— Щас, наколдую! — поспешил с помощью юноша, но был тут же остановлен:

— Нет! — воскликнула девушка. — Только не рядом с могилой этого монстра!

— Вообще-то ты права. Еще не факт, что это могила…

Как и предполагал Кристиан, к вечеру они уже были у окраин поселка. На Бет было жалко смотреть, но на любые предложения о помощи или отдыхе, она мотала головой и, проявляя недюжинное упрямство, продолжала идти вперед. Они почти слепо двигались, балансируя на грани постепенно возвращающихся сил, тут же расходуя их на постоянное движение вперед.

Уже глубокой ночью они завидели частокол ограды, над которым виднелся легкий отсвет газовых фонарей, используемых для освещения улиц. Подойдя вплотную к воротам, парень из последних сил заколотил в них и крикнул:

— Открывайте! Это Кристиан, из рейда!

К их счастью, в эту ночь сторожил Патрик — его сосед, который, узнав голос вернувшегося рейнджера, без слов открыл небольшую дверь в воротах. Юноша смутно помнил, как он знакомил Бетти с Патриком, как тот, закрыв засовы, помог ему нести рюкзак до дому — благо, было недалеко. Вопрос о сотворении нового дома для девушки, как и куда ей податься ночевать не стоял тогда на повестке.

В результате, проснувшись поздно утром у себя в кровати, он с приятным удивлением обнаружил на своей груди прелестную девичью руку. Еще не веря глазам, он шевельнул рукой под одеялом, и та наткнулась на горячую, упругую и нежную округлость. Повернув голову, он увидел милое лицо с крепко смеженными веками. Стараясь не разбудить девушку, он медленно повернулся к ней и долго любовался ее мягкими чертами и светлыми волосами. Его приводили в восторг светлые густые брови и ресницы, а так же маленькие веснушки, слегка проглядывающие с боков ее чуть вздернутого носика. Он все же не удержался и, потянувшись, тихонько коснулся губами ее век. Губы ощутили бархат кожи между щекочущими щеточками бровей и ресниц.

Он осторожно отстранился, проверить — не разбудил ли девушку, но та только улыбнулась во сне. Ему, конечно, хотелось продолжить ласки, но будить ради этого уставшую русоволосую красавицу он не решился. Он титаническим усилием заставил себя выскользнуть из-под одеяла и выйти из спальни. А как хотелось заглянуть под одеяло! Там скрывалось нечто столь прекрасное и желанное, что он просто сбежал в ванную приводить себя в порядок после трудного рейда.

Когда он, стараясь не шуметь, вышел из душа с намерениями приготовить завтрак, то наткнулся на ожидающую его в коридоре Бетти. Обернувшись в простыню, она выглядела столь потрясающе желанной, что юноша от неожиданности сразу попытался ее обнять. Но она мягко увернулась и, счастливо рассмеявшись, сказала:

— Подожди милый, дай и мне привести себя в порядок! А то я, как лесная, нечесаная и немытая ведьма!

— Ты столь прекрасна, что у меня нет слов, описать твою красоту! Но слово дамы закон! — со вздохом согласился Кристиан.

— Вот, только… — спохватилась Бет. — У меня даже ничего чистого нет одеть!

— А-а… сейчас сообразим! — парень вернулся в ванную и, покопавшись в бельевом шкафу, выудил на свет чистенький махровый халат.

Зайдя за ним, девушка обрадовано воскликнула:

— Да у тебя даже стиральная машина есть! Я же все свое белье разом постираю! — потом озадаченно обернулась к хозяину и спросила. — А как у вас водопровод и электричество работают?

— Лучше не задумывайся! — усмехнулся Кристиан. — Сам не знаю. Чуть позже сможешь спросить у Паулы, хотя вряд ли она ответит, даже если и знает. Сейчас мойся и запускай машину — потом белье в сушилку перебросим и, пока завтракаем, пока то да се, будет у тебя чистый наряд.

— Ну, если то, да се… — многозначительно протянула Бетти, лукаво улыбнувшись. — То точно успеет высохнуть. Ладно, иди. Я тут сама справлюсь.

Потом они завтракали, и не удержавшись, прямо на кухне начали переходить к то, да се… В общем, к обеду они, чистые, счастливые и уже немного уставшие, вышли из дома разыскивать Паулу. Старая колдунья, как всегда, копалась в своем саду с умопомрачительными розами. После короткого представления встал вопрос о постановке дома для Элизабет и определения ее дальнейшей судьбы.

С домом вышла заминка. Бетти, как-то беспомощно взглянула на юношу. Он, не поняв замешательства, поддержал девушку:

— Ты можешь поставить его где угодно, и придумать себе самые шикарные апартаменты… — Кристиан остановился на полуслове, заметив блеснувшую слезу и досадливую гримасу на девичьем лице. Но Бетти молчала. Вдруг до него дошло, и он от досады аж хлопнул себя ладонью по лбу. — Ой! Какой же я олух! Ты, правда, хочешь?..

Девушка только молча кивнула.

— Но у меня такой маленький домик! Тебе не будет там тесно?

Бетти помотала головой и, понурившись, шепнула:

— Я не хочу навязываться. Если не желаешь, я поставлю себе свой дом.

— Нет, ты не поняла. Я просто даже не мог подумать, что тебе понравится у меня! Прости, что не предложил тебе сразу жить в моем доме. Для меня это будет невероятным счастьем! — нашептывал парень, обняв успевшую обидеться девушку. Увидев блеснувшие счастьем глаза, он понял, что для Бетти его дом был самым прекрасным.

Паула на удивление терпеливо сносила это развернувшееся на ее глазах выяснение отношений. И даже, казалось, что это ей, то ли нравилось, то ли было забавным. Когда выяснилось, что никакого дома не нужно, она немного задумчиво и даже как-то грустно сказала:

— Теперь нужно определиться, чем бы Бет хотела заняться. В поселке найдется много работ, но так как ты реальная, тебе надо представиться нашему правителю, Хосе Альваресу. Он утверждает назначение на должности. Подумай, чем бы тебе было интересно заниматься, потом вечером подходи к его дворцу и там решите окончательно, а я, если что, подскажу.

— А чем здесь можно заниматься? — с любопытством спросила Элизабет.

— У тебя неоконченное высшее образование. Я бы сказала, что ты могла бы учить детей, но у тебя нет опыта выращивания своих малышей на Земле. С другой стороны не пойдешь же ты в поле или сад, руководить «нереальными» крестьянами? Есть возможность, как и я, выращивать цветы или шить одежду… Много чего. Нельзя только одного.

— Чего?

— Бездельничать. Ничего не делая, ты быстро превратишься в никчемное создание. Этим можно заниматься и за пределами поселения, — Паула напустила на себя обычный ворчливо-строгий вид.

На этом их аудиенция у колдуньи закончилась. Они сходили к дому Хосе и испросили разрешение на прием к правителю на вечер. Дальше они обходили поселение, и Кристиан знакомил Бет со всеми знакомыми ему обитателями. Вечером он проводил девушку на высочайшую аудиенцию, а сам остался ждать ее на улице.

Он осматривал мощеную площадь перед домом Хосе, наблюдая за снующими туда-сюда людьми, а внутри его души росло беспокойство. Ему не давало покоя озабоченное выражение лица Паулы, когда она говорила о Хосе и выборе специальности для Бетти. Вот и сейчас девушка задерживалась слишком долго. С Кристианом правитель не говорил и пяти минут…

Но ничего особенного не произошло. Бетти выскочила на улицу спустя полчаса и, радостно подхватив юношу под руку, потащила его домой. На его расспросы она беззаботно ответила, что Хосе смешной толстяк, а насчет профессии они будут выяснять с Паулой позже. Казалось, она что-то недоговаривает, но и настаивать на откровениях Кристиан не считал себя в праве.

 

ГЛАВА 17. ПРЕДСКАЗАНИЕ

Паула уже не помнила, сколько лет она направляла к благоденствию население этого маленького оазиса жизни, плывущего среди тьмы неизвестности. Она приняла бразды негласного правления от своей наставницы, уставшей строить из себя старую и мудрую колдунью. В один прекрасный день та сказала своей ученице:

— Я вижу, что ты прекрасно справишься и без меня. Я ухожу. Мне надоело быть умной и старой — я хочу начать все снова. Я хочу любить, и быть любимой.

— Но разве все мы не любим тебя? И потом, куда ты пойдешь? — удивленно спросила тогда Паула, имея в виду, что здесь некуда было идти.

— Как ты думаешь, если после смерти на Земле, мы пришли сюда, куда мы пойдем после смерти в этом мире?

— Не знаю… — растерянно ответила ученица.

— И я тоже не знаю, — согласилась наставница. — Поэтому-то я и ухожу. Мне все надоело, и будь что будет. Завтра утром я выйду за ворота, и ты больше не увидишь меня, по крайней мере, здесь. Не унывай — это мой выбор, а ты справишься даже лучше, чем я. Но не это главное, сейчас я тебе скажу одно важное пророчество, которое передала мне моя наставница. Пророчество не исполнилось в мое время, но кто знает, когда это произойдет?..

…сейчас Паула, сидя в мягком кресле в кабинете правителя, отчетливо вспоминала тот далекий вечер и, глядя на лоснящуюся довольством физиономию Хосе, думала: стоит ли об этом ему говорить? Несмотря на то, что она понимала важность твердой руки и организации в поселении, ей претила жажда власти Хосе. Десятки лет у руля сделали из понимающего и гибкого руководителя настоящего самодура и деспота, превратившего своих «нереальных» в настоящих рабов и пытающегося сделать то же самое и со всеми окружающими.

Однако, зная то старое индейское пророчество, она не спешила вмешиваться. Согласно ему она сейчас должна была выступить на стороне Хосе, но ей было противно. Она почувствовала, что предсказание начинает сбываться, сразу же, как только увидела вчера эту счастливую парочку. Кроме того она почувствовала каким-то иррациональным способом, что время пророчества пришло. Ведь понять, о чем там говорилось, ей и самой было не под силу. Ясно было только одно — их миру вскоре придет конец.

Так ничего и не придумав, она решилась рассказать все Хосе — пусть он решает сам. Если его заплывшие властительным жиром мозги не в состоянии переварить этой информации, значит всем им туда и дорога…

— Я выслушала твои планы на Элизабет и скажу прямо, что не одобряю их. Ее сердце отдано Кристиану, и не тебе распоряжаться молодыми судьбами — они не являются твоими рабами. Но если ты решил принудить ее к сожительству, я расскажу, к чему это все может привести.

— Ну-ну и к чему же? — наигранно пренебрежительно спросил развалившийся в кресле правитель.

— Лет сто назад, когда я принимала бразды из рук своей наставницы, она передала мне одно старое предсказание. Дословно оно звучало так:

…И два нагваля в мир придут незвано.

И первый юн придет, свою судьбу не зная.

Погибнет он от правящей руки

Но вновь восстанет, силе вопреки.

И с ним придет второй нагваль, который знает,

Но от бессилья разума страдает.

Когда сойдутся вместе все основы:

Любовь, разлука, мудрость и отвага,

Наш мир падет…

— Хм… Ты сама-то что-нибудь понимаешь в этой околесице? — немного издеваясь, спросил у старухи Хосе.

— Вчера я почувствовала, что предсказание начинает сбываться… — неуверенно возразила Паула.

— И это в каком же пункте? К нам пожаловал нагваль? — уже открыто смеялся правитель. — Еще один полоумный индейский персонаж, которыми и так полна вся окраина?

— Ты хоть знаешь, кто такой нагваль? — рассердилась колдунья.

— Что-то вроде поводыря на тот свет, — пренебрежительно отмахнулся Хосе.

— Да, это поводырь, но не только на тот, а вернее, на этот свет. И считай, что первый, молодой нагваль уже пришел!

— И кто же, интересно этот нагваль?

— Пока не знаю, но он будет убит властью!

— Так я, вроде никого пока и не собирался убивать, тем более Бетти, — усмехнулся правитель.

— Ладно, что должно произойти, то произойдет! Делай, что считаешь нужным, а я в этом участвовать не желаю, — проворчала Паула и решительно направилась к выходу. Хосе проводил недоуменным взором юркую старушенцию и пожал плечами…

***

Два дня прошли для Кристиана и Элизабет, как в легком тумане. Это было чудом, что они нашли друг друга и обрели подлинное счастье после того, как перешли рубеж смерти на Земле. Паула дала Бетти несколько дней на привыкание, а пограничник был на заслуженном отдыхе после рейда.

Кристиан старался показать своей любимой все прелести их маленького мира. Они нахально навестили Паулу, чтобы полюбоваться на ее розы и вкусить ароматов восхитительных цветов. Затем они ходили по поселку, навещая знакомых, каждый из которых хвастался своими маленькими чудесами.

У первых же соседей Бетти познакомили с очаровательным ворчунишкой — домовым. Кристиан объяснил, что часто реальные приводят с собой с окраины домочадцев — нереальных и среди них могли быть не только родственники, но и знакомые, и даже вот такие странные создания, вроде домовых, собак или других любимцев. Эти спутники реальных непонятно откуда брались, но одно понятно — они никогда не умирали на Земле и не проходили сквозь орла. В отличие от реальных, они не могли ничего колдовать или творить на окраине.

Набродившись по поселку, парочка вышла обследовать окрестности. Кристиан сразу повел свою подружку купаться, вынашивая коварные планы насчет того, чтобы полюбоваться Бетти. Он совсем размечтался, представляя ее, резвящейся на мелководье в симпатичном купальнике. Но не забыл он поразвлечь и девушку, приведя ее на самый дальний пляж…

Когда осуществилась его тайная мечта, и под восхищенным взором Кристиана стройная фигура девушки стремительно влетела в воду, настал черед удивляться Бетти. Для этого ничего особого делать было не надо. Просто после пяти минут веселого и шумного барахтанья, пограничник встал по пояс в воде и внимательно оглянулся. Рядом показались круги на воде — значит, все в порядке. Кристиан подплыл поближе к подружке и, поймав ее руку, сказал:

— Подожди немножко, не брызгайся!

— А что, нельзя?! — хотела обидеться расшалившаяся Бет.

— Нет, можно, просто у нас гости! Тише, смотри! — и парень показал на небольшую волну, приближающуюся к ним.

— Ой, мамочки! Это еще кто? — испугалась девушка.

— Не бойся, я же сказал, это гости. Просто стой и смотри.

Волна подбежала к ним и из воды показалась голова. Это была длинноволосая, сильно смахивающая на Бетти девушка, бесстыдно выставившая свой весьма симпатичный топлесс на всеобщее обозрение.

— Хм. А у вас что тут, принято голышом купаться? — немного возмущенно сказала на это Элизабет.

— Не у нас, а у них. Подожди немного, скоро все поймешь, — хитро ухмыльнулся Кристиан.

Озерная гостья тем временем приоткрыла свой рот и что-то, то ли залопотала, то ли запела. При этом Бетти стало так приятно, словно ее убаюкивали в колыбели. Она, очарованная этим неземным голосом, невольно ступила навстречу девушке. Но тут Кристиан разрушил это очарование, резко воткнувшись в пространство, разделяющее двух купальщиц и, защелкав пальцами перед лицом гостьи:

— Все, все, все! Концерт окончен! Мы же договаривались!

Обнаженная красавица закрыла рот и очарование пропало. Бетти обиженно посмотрела на Кристиана:

— Ну вот! Сначала стой и смотри, а теперь все испортил!

Кристиан, не обращая внимания на обиду в голосе подружки, взял обеих девушек за руки и сказал Бетти:

— Подойди ближе и посмотри: это же настоящая русалка! К сожалению, она не разумна и не умеет говорить. Только погляди какое красивое у нее тело. Она сейчас стоит, опираясь на хвост.

Девушка, затаив дыхание, вгляделась в воду и увидела там гладкое, как у дельфина туловище, оканчивающееся большим изящным хвостом. Она осторожно взяла русалку за другую руку и погладила ее, приговаривая:

— Какая она очаровательная! А какие перепоночки между пальцев! Жаль, что она говорить не умеет.

— Да, почти такая же прекрасная, как и ты, но немного хуже. Зато теперь, когда она поняла, что заманивать нас в гости бесполезно, с ней можно и поиграть! Ты не представляешь, что русалки могут в воде вытворять! — радостно воскликнул Кристиан, и высоко подпрыгнул, кинув пригоршню воды на русалку.

Та поняла этот жест, как приглашение к игре, и взвилась чуть не на весь рост из воды, окатив Бетти с головой брызгами. И началось просто сумасшедшее представление: русалка описывала круги, выпрыгивала из воды, даже катала их на себе. Они бесились, хохотали и кричали, пока совсем не выбились из сил. Под конец они просто выползли на пляж, помахав на прощание хозяйке этих вод, и растянулись на пляже под теплым солнышком.

В тот день они еще успели разыскать лесовичков и выменять у серьезного и делового народца разные побрякушки на смешные лесные поделки. Потом Кристиан водил Бетти по полям, показывал, как крестьяне выращивают и собирают урожай. Элизабет вспомнила, как на окраине они могли придумывать все, что угодно и спросила:

— А зачем что-либо выращивать, если все это можно просто навыдумывать?

— Это вопрос к Пауле. Она мне обычно отвечает: чтоб жизнь малиной не казалась. А если серьезно, никакое придумывание в районе поселения не работает. И приносить пищу с окраин, как и вообще, ходить туда не рекомендуется и даже запрещено для нереальных. Если только с нами — пограничниками.

— А как же «строительство» домов? — не поняла Бетти.

— Некоторые, особенно важные или сложные в изготовлении вещи, типа домов, можно «придумывать» в районе поселения, но только совместно с Паулой или под руководством Хосе. Иначе ничего не получится.

— Странно…

— Ничего не странно. Я тоже не мог этого понять сначала, но сейчас вижу — без таких ограничений жизнь большинства населения, особенно крестьян и простых работяг из нереальных потеряет всякий смысл. Только немногие реальные здесь выполняют действительно жизненно важные функции.

— И это, конечно, пограничники! — весело поддела своего друга Бетти.

— Да, вот представь себе! — обиженно воскликнул Кристиан.

— Не обижайся, я ж пошутила! — поспешно стала оправдываться девушка. — Мне не надо доказывать необходимость твоей службы.

— Самое плохое, что нас всего трое, и больше неоткуда взять. Паула говорит, что другие не годятся.

— Я понимаю, — согласилась Бетти. — Мне, видимо, дорога на окраину заказана.

— Да, — грустно согласился Кристиан. — А жаль, там не только страшилки, но и много чего интересного есть. Те лесовички только самые крайние к поселению, а дальше еще много чудесных и умных животных, типа единорогов или змеев водится. Да и разумного населения немало: гномы, эльфы всякие попадаются. Если бы не кошмарные демоны и полоумные божества, то вполне милое место было бы.

На третий день их идиллия кончилась. С утра к ним в дом постучался посыльный от Хосе с требованием к Кристиану немедленно явиться.

Пограничник, перекусив на ходу и быстренько приведя себя в порядок, попросил Бетти остаться дома, а сам припустил по улице к дворцу правителя. На ходу он поспешно соображал: с чего бы это Хосе самолично его вызывает? Обычно разнарядки приходили от старших пограничников и иногда от Паулы.

Когда он прибыл на место и его быстро препроводили под ясны очи Самого, все встало на свои места. Оказалось, что пока они развлекались с Бетти, Фернандо и Рауль, прихватив по небольшому отряду нереальных ополченцев, ушли прочесывать восточные и южные окраины, где забузили старые знакомые: индейские боги самоубийств и войны. Сегодня же ночью на западных полях объявилось чудище — по описаниям очень напоминающее того монстра, который напал на них с Бетти. Вышедшие утром на работу крестьяне застали все поля вытоптанными, а когда попытались хоть что-то исправить, из леса выскочила безобразная лысая обезьяна, размером со слона. Людям удалось удрать, используя пологи невидимости, которые они всегда носили с собой на такой случай. Сейчас поселение объявлено в осаде, и почти все собрались внутри за частоколом.

— Ты понимаешь, что являешься сейчас единственной нашей надеждой! — сказал деланно проникновенным голосом Хосе под конец своей речи. Даже если Паула вызовет Фернандо с Раулем, и им удастся уйти из конфликтной зоны, они прибудут сюда только через два дня. А это слонообразное чудовище может просто проломить нашу ограду. Так что мы ждем твоих немедленных действий!

Несмотря на язвительную ухмылку правителя, Кристиан понимал, что ему нужно просто бегом бежать в погоню за этим монстром. Это была его непростительная ошибка, что он тогда ушел, так и не проверив могилу монстра под грудой камней. Ему было нужно уничтожить монстра сразу. Поэтому он только кивнул и ответил:

— Я захвачу походное обмундирование — мой дом все равно по пути к западным воротам.

— Хорошо, мы будем надеяться и ждать тебя с победой!

Кристиан уже бежал обратно. Мысли его были мрачны, как ночь. Он не озаботился спросить у Паулы дротиков, и теперь только с двумя оставшимися должен был преследовать монстра прямо у околицы поселения. Он понимал, что именно так и погибали раньше пограничники. Поэтому он в последней надежде метнулся к Пауле, но как назло, ее не было на месте. Смирившись с судьбой, он пошел к своему дому.

Бетти встретила его у порога. Каким-то образом тревожное состояние передалось и девушке. Увидев его мрачное лицо, она озабоченно спросила:

— Случилось что-то плохое?

— Да, — не было смысла врать, и Кристиан рассказал все, как есть. — Твой ночной кошмар объявился в округе, а никого из пограничников сейчас нет в селении. Так что моя прямая обязанность доделать то, что я оставил на авось.

— Но это же опасно! — воскликнула Бетти.

— Ничего не поделаешь — иначе он начнет штурмовать поселение, — приобняв девушку, Кристиан прошел в дом и спешно стал упаковывать свой рюкзак.

Спустя пять минут он был готов. Бетти стояла, потерянно глядя на своего возлюбленного и явно не зная, что делать.

— Можно, я с тобой? — жалобно спросила она без всякой надежды на согласие.

— Ты же знаешь, что только усилишь этого монстра. А так у меня остается хоть какой-то шанс на успех благодаря своей мобильности, — пограничник не стал признаваться, что здесь, у поселка, без поддержки Паулы у него не было никакой возможности совладать с монстром.

— Я буду ждать тебя, что бы ни случилось! — прошептала Бетти. — Помни, даже если ты погибнешь! Ведь не должны же мы навсегда погибать здесь, раз уж этого не произошло на Земле?

— Этого никто толком не знает. Но никто сюда еще не возвращался после смерти, по крайней мере, я не слышал. На всякий случай запомни: я слишком люблю тебя, чтобы связывать какими-либо обещаниями. Подожди с недельку, а потом, если я не приду с окраины, ты свободна, как, впрочем, свободна и сейчас.

— Ты не понимаешь! — Бетти уже плакала, прижавшись к его груди. — Мне никто больше не нужен. Лучше уж я пойду за тобой, чем буду жить в твоем доме без тебя!

— Этого я тебе не могу запретить, но прошу тебя, не делай неосмотрительных поступков. На мне мир не кончается… Все! Мне нужно бежать к воротам.

— Я с тобой! — воскликнула девушка, и они вместе поспешили к выходу с огражденной территории, где уже собралась чуть не вся стража поселения.

Все молча и сочувствующе смотрели на Кристиана — они понимали, на что шел пограничник, и все понимали, что он единственная надежда поселка. Одновременно, для многих не было тайной, кто явился причиной, вызвавшей этого монстра. Рейнджер, заметив суровые взгляды в направлении Бетти, встал, обнял девушку за плечи и сказал так, чтобы все слышали:

— Вы прекрасно знаете, на что я иду. Так вот, если я не вернусь, заклинаю вас, позаботьтесь о Бет. Она только третий день в нашем поселке и ей будет нелегко без меня, — потом при всех, не стесняясь, поцеловал плачущую девушку в губы, вытер слезы с ее щек и решительно шагнул к двери в воротах, которую мгновенно открыли перед ним.

Он уже решительно шел прочь от селения, когда к воротам подбежала растрепанная Паула и, охая, спросила:

— Уже ушел?!

В ответ ей прозвучал нестройный хор голосов, подтвердивший ее догадку.

— Ну, Хосе! — воскликнула своим мыслям колдунья и, понурясь, пошла прочь, не произнеся больше ни слова.

А Кристиан почти бежал к своей цели. Вскоре он достиг полей, вытоптанных чудовищем. Перед ним стала проблема: как найти монстра и не пустить того к селению? Но он не был бы пограничником, если бы не имел своих маленьких хитростей. Сейчас, когда никого не было вокруг, он мог применить одну из таких уловок. Одной из сторон его дара чувствовать поселение было то, что он мог ощущать и противоположные настроения — свирепость, злость и насилие, если сигнал был достаточно сильный, и ему не мешали положительные эмоции окружающих.

Юноша замер на месте и, закрыв глаза, стал медленно поворачиваться. Вскоре он довольно ясно ощутил направление, в котором ему не хотелось идти. Осмотревшись и сориентировавшись по солнцу, он быстрым темпом двинулся в ту сторону. Спустя пару часов, он заметил впереди покачивающиеся кроны деревьев. Кристиан обошел это место так, чтобы стать ровно между поселением и монстром и погнать зверя от села, если конечно сможет. Никаких иллюзий на этот счет он не питал — до окраины, на которой он мог на равных потягаться с этой тварью, было еще полдня пути.

Однако при встрече произошла неожиданная вещь. Когда он вышел к рычащему и бесцельно бредущему существу, то оно сначала просто не заметило пограничника. Тогда Кристиан сначала крикнул твари что-то вызывающее, а когда монстр остановился и обернул свою серую, покрытую слоновьей кожей голову, кинул два оставшихся у него дротика прямо в цель, не задумываясь о последствиях. Дротики отскочили от толстенной шкуры, как пара иголок. Но монстр не пошел в атаку, а замер, уставившись маленькими, налитыми кровью глазками на своего врага. Затем, он повернулся к Кристиану задом и задал стрекача с поля боя.

Пограничник постоял еще немного, пытаясь понять, что произошло. Кажется, в примитивном сознании этого гиганта, вид знакомого человека ассоциировался с такими страданиями, что безмозглая тварь без колебаний решила унести ноги. Это было хорошо, но только с одной стороны — теперь Кристиан мог гнать эту обезьяну-переростка до самой окраины. Но все же это еще не решало основной проблемы: судя по данным, которые поведал Хосе, эта тварь совсем не боялась других людей и просто чудо, что еще никто не пострадал — хотя и это еще был вопрос. Для полного решения проблемы нужно было покончить с обезьяной, так как договориться с этим монстром было совершенно невозможно из-за полного отсутствия у него мозгов.

Пока же тактическая задача была проста, как ясен пень: гнать монстра до самой окраины и думать, что с ним делать дальше. Воодушевленный хорошим началом охоты, пограничник смело шел по следам преследуемого демона…

***

В это же время, Паула, проводив Бетти в дом Кристиана, отправилась к Хосе. Ворвавшись к нему в кабинет, старая фурия сходу накинулась на вальяжного начальника мира:

— Ты почему отправил мальчишку без моего ведома?!

— Ну, ты же сама знаешь, что времени на раздумывание не было, — попытался успокоить старуху Хосе.

— Знаю я твою спешку! Решил избавиться от конкурента? Хоть бы соображал, что губишь пограничника. Потеряем еще одного и нам кранты! Ты что ли пойдешь этих тварей гонять?! Не с твоим-то пузом!

— Ой, какие мы грозные! Ты не забывайся, кто здесь правитель!

— Это ты не забывайся! Вот уйду — ты же трех дней не продержишься! А! Без толку говорить! Делай, что хочешь, все равно теперь осталось всего ничего…

— Опять ты со своими предсказаниями, как курица с яйцом. Забудь этот бред и не мешай мне жить!

Паула хлопнула дверью, ничего на это не ответив.

А на следующее утро Бетти обнаружила на крыльце охапку цветов и высочайшее приглашение на ужин…

***

Кристиан второй день гнал демона, теперь уже по сумеречной зоне окраины. Удивительно, но монстр был так напуган, что продолжал двигаться даже ночью, так что порядком уставшему и вынужденному остановиться на ночлег Кристиану пришлось с утра снова нагонять беглеца. Когда второй день стал отсчитывать последние светлые часы, парень понял, что они с демоном скоро заберутся в такие места, где преимущество пограничника опять начнет таять перед неведомыми условиями и опасностями. Поэтому он, несмотря на усталость, удвоил темп и вскоре услышал впереди треск ломаемых деревьев под огромными ножищами. Спустя некоторое время чудище внезапно остановилось и повернулось навстречу преследователю.

Пограничник несколько опешил от такого поворота дела. Казалось, зверюга добежала до какой-то одной ей известной точки и решила сменить тактику с бегства на оборону. Что-то здесь было не так, как будто Кристиан не учитывал еще какой-то, неведомый ему фактор. Враги стояли друг против друга и не предпринимали никаких действий.

Внезапно Кристиан заметил боковым зрением, что всю лужайку, стал окутывать какой-то липкий туман. Монстр стоял на пригорке и, казалось, усмехался своей страшной гнилозубой пастью. Парень почувствовал, что его ноги начинают терять твердую опору, как будто туман превращался в кисель и превращал в такой же кисель и почву под ногами.

Пограничник понял, что промедление подобно смерти и решительно бросил два дротика в монстра. Сейчас они исправно проделали в нем две небольшие сквозные дыры, но, к сожалению, смертельными эти раны для зверюги не являлись. Тогда парень спешно представил, как вся эта жижа под ногами замерзает на морозе. Это помогло — вся лужайка подернулась странным фиолетовым льдом. Кристиан, не теряя времени, пробежал в сторону — на нормальную почву.

Странно, но слонообразная обезьяна, несмотря на нанесенные ей увечья, не двигалась с места, как будто ждала чего-то еще. Пограничник на всякий случай оглядывался по сторонам, и это позволило ему увидеть приближение новой опасности. Он успел только подумать: неужели это тоже кошмар Бетти? Ему стало страшно от осознания, чем были омрачены сны несчастной девушки. Самое худшее, что у этого ночного ужаса не было определенного носителя. Это были материализованные ощущения. И несомненно, монстр действовал с этим, новым кошмаром заодно.

Серый, навевающий жуткую тоску туман пошел на парня плотной стеной. Ситуация становилась все хуже. Если бы нужно было сражаться только с одной напастью, Кристиан наверняка бы справился. Но тут приходилось тратить силы сразу на два фронта. Сначала он пустил огонь по подлеску, который вполне успешно стал выжигать это серое месиво. Нужно было срочно менять дислокацию, и парень уже побежал в сторону, как огромная обезьяна, словно очнувшись, с ревом бросилась на своего обидчика.

Пришлось «поставить» перед ней огненную стену, но глупое животное, вместо того чтобы пугаться, пролетело пламя насквозь, выскочив из него в состоянии неплохо опаленной курицы. Хорошо что Кристиан успел за это время сместиться и ушел от удара огромных лап. Однако почва под ногами опять стала превращаться в кисель, а он тратил непозволительно много энергии. Самое плохое, что он не мог просто убежать. Пограничник знал свойства этих неопределенных кошмаров — они только усиливались, если пытаться от них уйти. Он попал в ловушку из двух противоположных демонов: одного нужно было уничтожать, наступая, а от другого необходимо уворачиваться.

Он снова глупо потратил силы на замораживание почвы и побежал от обезьяны, которая с ревом продолжала его преследовать. Ему повезло — тонкая корка льда стала проваливаться под монстром и задержала зверя. Отбежав на край лужайки, он увидел, как стена тумана приближается из леса к обезьяне, все еще барахтающейся в грязи, но упорно продвигающейся в направлении своего обидчика. Кристиан понял, что у него есть хороший шанс уничтожить обоих врагов сразу, но не все было так просто — его силы были уже подорваны. Нужно было решаться: попробовать уничтожить их одним ударом или кинуться в бегство, пока обезьяна не выбралась из этого болота страха. Но он знал, что от такого тумана не убежишь. Значит, надо бить. Самым лучшим было бы начисто выжечь всю лужайку, но у него не хватило бы на это сил. Поэтому он сконцентрировался и, закрыв глаза, превратил все перед собой в ледяной пейзаж, которым, правда, не смог полюбоваться. Он упал, обессиленный. Монстр превратился в ледяную статую, впаянную в замерзшее болото, а серый туман опал черными хлопьями жирной сажи.

Он лежал и не видел, как с другой стороны стала наползать еще одна серая пелена…

***

Вновь Кристиан очнулся от легких похлопываний по щекам. Открыв глаза, он понял, что находится в кромешной тьме, а рядом с ним, в этой же темноте завис мужчина, лет на десять старше его.

— Ага, очнулся! — удовлетворенно кивнул тот и продолжил. — С кем это ты воевал? Нельзя так истощаться! Я тут тебя пытался подпитать — вроде удалось.

— Где я? — Кристиан удивленно оглядывался вокруг, пытаясь хоть что-то разглядеть.

— И не пытайся! — понял его намерения незнакомец. — Нет там твоих врагов. Вообще ничего нет. Это свободный астрал.

— Значит, я проиграл бой? — сам у себя спросил пограничник. — Так вот что происходит после смерти в нашем мире!

— Это, в каком вашем мире? — любопытно воззрился на него собеседник.

Ну в нашем, где поселение, — попытался объяснить Кристиан, но видимо только еще больше заинтриговал своего собеседника.

— Знаешь что, сначала, давай познакомимся, а потом ты мне все подробно расскажешь про ваш мир, а я объясню тебе, где ты оказался. Меня зовут Женя… — начал беседу его новый знакомый.

Спустя довольно изрядное время, собеседники в основном уяснили обстановку. Кристиана удивила радость, с которой Женя воспринял новость о существовании многотысячного поселения со своим собственным миром. С другой стороны, Женя не придал никакого значения тем страшным монстрам, с которыми сражался пограничник, зато озаботился новостью, что никто из умерших в их мире больше туда не возвращался. Но основное, Кристиан начал постепенно понимать, что к чему и почему в их мире, да и в астрале вообще.

— Сейчас у меня одна цель, — признался Кристиан. — Поскорее вернуться к Бетти. Я не ручаюсь, что она не отправится сюда сама разыскивать меня, если я, как обещал, не вернусь в течение недели в поселок.

— Хорошо, поставим это себе, как первостепенную задачу. Сколько ты потратил времени на преследование монстра?

— Двое суток, да еще неизвестно, сколько здесь болтался.

— Ну, тут ты немного болтался, так как я отловил тебя по тем переживаниям, фоня которыми ты сражался с этими ужастиками. А они быстро утихли. Здесь может быть другая сложность — время в твоем мире, не обязательно совпадает с этим, — Женя обвел пальцем вокруг. — И пока мы тут болтаем, там может пройти, как минута, так и неделя. Так что давай думать, как проникнуть в ваш мир. Просто так туда не сунешься — похоже, вокруг него настроена своеобразная защита, пускающая туда только свеженьких покойничков.

— А чем отличается новичок от "старичка"? — спросил Кристиан.

— Правильно мыслишь. Я думаю, ваш мир запоминает своих прежних жителей и не пускает их обратно. Это может быть какая-нибудь старая установка и не обязательно сознательная. Скорее всего, она образовалась, когда жители мира пытались избавиться от нежелательных гостей, появлявшихся на окраинах, — рассуждал Женя. — Но тогда у меня есть шанс туда проникнуть. А что приводит души в ваш мир — как ты там оказался?

— Не знаю, — честно признался пограничник. — Сначала я думал, что этот мир созвучен моим представлением о месте, где я бы хотел оказаться, но когда я повстречал Бетти, я понял, что у нее не могло быть такого интереса, кроме что увлечения индейскими культурами.

— Ладно, оставим эти выяснения до лучших времен, — согласился Женя. — Мне представляется, что единственным способом проникнуть в твой мир, будет вспоминание его пейзажей. Вот только представлять его надо очень предметно. Давай сделаем так: ты закрой глаза и воображай в мельчайших деталях, что ты стоишь где-нибудь в самом любимом месте, а я возьму тебя за руку и буду поддерживать.

Кристиан послушно попытался проделать этот трюк, ощущая себя во дворе своего домика, но ничего не получилось. Тогда Женя попросил его еще раз описать свойства мира и посоветовал вспомнить место не в поселке, где могла быть слишком сильная защита от вторжения, но и не окраину, так как она не имела устоявшихся пейзажей. Пограничник сообразил, что таким местом могла быть дальняя окраина озера, где находилась живописная скала, нависающая над водой. Это место очень хорошо зафиксировалось у него в памяти и, как раз было на границе сумеречной зоны. Но новая попытка тоже не принесла успеха, и Кристиан приуныл. Женя, подумав минуту, предложил другой способ:

— Раз тебя мир не пускает, надо идти мне. Придется тебя учить обмениваться информацией в астрале. Хотя, все равно когда-нибудь придется, так почему бы не сейчас?

— Давай! Что нужно делать? — согласился на все готовый парень.

— Почти ничего. Главное здесь — почувствовать. Сначала научись воспринимать мои мысли, а потом посылать свои. Дай руку, первый раз это легче делать при непосредственном контакте.

Спустя несколько минут Кристиан уже свободно освоил эту нехитрую технику, воспринимая и посылая не только мысленные картинки, но и ощущения и соображения по поводу каких-то событий.

— Отлично! — обрадовался Женя. — Это еще называется передачей пакетов информации. Теперь хорошенько вспомни тот утес и перебрось мне все твои ощущения этого места одной мыслью.

— Лови! — воодушевился этому маленькому успеху Кристиан и, взяв Женю за руку, перебросил весь пакет ощущений.

— Красивый пейзаж, — удовлетворенно заметил новый знакомый и предупредил. — Я сейчас представлю себя в этом месте и одновременно попробую тебя перетащить туда. Возможно, это не удастся сразу, и ты останешься здесь один. Тогда жди меня в астрале — я попробую «прочувствовать» защиту мира и если пойму, что к чему, то затащу тебя к себе. Для этого мне будет нужен контакт с тобой. У тебя еще нет опыта, но прошу, не пугайся и не закрывайся, когда почувствуешь мои мысли в твоей голове. Если же и это не удастся, то ищи девушку по имени Жасмин — она тебе поможет освоиться в астрале. Лови пакет с ее данными! — и, видя, что Кристиан хочет возразить, продолжил. — Это все на крайний случай. Если тебе вообще ничего не удастся, создай свой якорь и жди в нем меня. Я теперь тебя в любом случае разыщу. Ну все, теперь держись за меня — я пошел!

Кристиан еще раз крепко ухватился за Женину руку, и закрыл глаза. К сожалению или к счастью, но спустя мгновение его гид исчез. Значит, тому удалось войти в мир, а вот пограничник остался в темноте астрала, и ничего не оставалось делать, как ждать. Время тянулось липкой ленивой улиткой, но он упорно оставался "на связи"…

Открыв глаза, Женька понял, что стоит напротив именно того утеса, который и был нужен. Его знакомого рядом не было. Надо было срочно разбираться, что тут творится. Благо, изнутри мира это было не так сложно делать. Во-первых, нужно убедиться, что это он не якорь какой-нибудь себе выдумал…

"Эх! Сейчас бы на второй уровень сигануть, и все стало бы ясно!" — он с сожалением подумал об утраченных божественных свойствах, которые ему обещали сохранить, но на деле из того ничего не получилось. И все-таки, нужно было попробовать почувствовать мир. Не пасовать же с его опытом перед такой небольшой проблемой!

Женька замер, закрыв глаза и как бы растворяясь в окружающем мире. Спустя некоторое время ему удалось «нащупать» некоторые ощущения мира. Это не было одушевленное создание, но не было и мертвое. В мире были воплощены мысли, настроения и желания многих душ. Он был спонтанным образованием — что-то вроде слияния множества якорей. Жесткость его установок росла к центру, где были воплощены основные параметры земного реала. Границы же были размыты и использовались теми порождениями душ, которые не пришлись ко двору в поселении. Не удивительно, что эти демоны стремились к своим родителям, чтобы исполнить ту роль, которой их одарили несознательные "отцы и матери".

"Да тяжела роль родителя, обороняющегося от собственного ребенка!" — усмехнулся про себя Женька и продолжил «сканирование». Мир был совершенно не защищен от внутреннего вторжения, поэтому все его установки легко читались через ощущения по схеме: «вопрос-ответ». Женя мысленно спросил: от кого тот защищается? Внятного ответа не последовало, но этого и не было нужно. Достаточно того, что он почувствовал страх перед демонами и покойниками, которым одарили мир былые его обитатели.

Вот и разгадка, почему умершие один раз здесь люди не могли больше вернуться. Инстинктивный страх перед мертвыми поставил преграду перед всеми, кто умер в этом мире: хоть демонами, хоть людьми. И такая вот глупость не оставляла надежды, раз покинувшим этот мир, вернуться назад.

"Но почему у них так и не родилось ни одного астрального божества?" — Женя продолжал обмен мыслями с миром и понял: наведенная жесткая действительность препятствовала образованию божественных пар. А пока не появилось божества, не было и возможности привести систему хоть в какой-то порядок.

"Несчастная Паула! Как она, своими слабыми силами и не имея никаких знаний о мире, могла содержать столь большое поселение душ в относительном благополучии?" — удивился гость, но нужно было искать решение насущной проблемы: как сюда доставить пограничника? Почувствовав податливость неорганизованной системы, Женька нахально вошел с ней в эмоциональный контакт. Мир, впервые столкнувшийся с уверенными мыслями "доброго хозяина" ответил ласковой признательностью. Почувствовав это единение, Женька незамедлительно послал пакет ощущений огромной приязни к Кристиану и потребности его видеть здесь, а так же параллельно представил пограничника "живее всех живых".

Мир как бы замер, переваривая новую и непонятную ему информацию, а Женька, воспользовавшись его замешательством, послал мощный зов Кристиану. В отличие от мира, парень не растерялся и мгновенно откликнулся. Искуситель миров «рявкнул» ему, что было сил:

— Быстро ко мне!

Это сработало, и слегка опешивший от такого крика пограничник уже через секунду удивленно озирался на скалу и озеро.

— Ну что, это место? — довольно спросил Женька, а сам не забыл мысленно «погладить» мир по «шерстке».

— То самое! — восхитился Кристиан.

— Тогда командуй! Хотя я так уже понял — поселок там, — Женька ткнул пальцем в сторону озера…

***

Бет сидела в тесной каморке и пыталась собраться с мыслями — она никак не могла решиться, что ей предпринять. Девушка вспоминала всю свою короткую судьбу в этом странном мире и пыталась отрешенно понять, почему она поступала так, а не иначе. Оценивая свою жизнь на Земле, она могла лишь признаться себе, что была самой обыкновенной девчонкой, на всю катушку веселившаяся в свои студенческие годы.

По всей вероятности смерть сильно изменила ее дальнейшее отношение ко всему. Это было тяжелое переживание и самым трудным было справиться со своими кошмарами. До сих пор она с содроганием вспоминала свой путь сквозь монстров Теночтитлана, сверливших ее страшными, мертвяще хищными взглядами. Но и дальше оказалось немногим легче. Она очутилась в сумеречном тропическом лесу. Бет никак не могла понять, снится ли ей это все, или сон перешел в реальность? Тогда она еще не понимала, что покинула реальный мир…

Она брела по серому лесу и пыталась понять, что делать дальше. Она уже устала бояться и думала только о том, есть ли в округе хоть один человек кроме нее. Ноги сами разыскивали какие-то тропинки, то ли звериные, то ли человеческие, и она медленно, как во сне, шла по бесконечному темному пространству. Она уже стала привыкать к этой необычной обстановке, когда заметила подкрадывающийся серый туман — точно такой же, как и в ее детских кошмарах. Она знала, что он обязательно начнет ее обволакивать, засасывать в воронку и душить. Единственным спасением было как можно быстрее бежать отсюда — пока навстречу не поднялась вторая серая стена.

Бежать было нелегко, она была совершенно по-дурацки одета. Особенно эти босоножки — они все время норовили слететь с ног. Она не помнила, как выбившись из сил, забилась куда-то под кусты и, то ли уснула, то ли впала в беспамятство на мягкой и сухой лесной подстилке. Проснулась она, когда снова стало светлее. Но день был столь же серый, как и вчерашний. Она, за неимением никаких идей, продолжила свое странствие.

Внезапно она услышала мелодичную трель, как будто птичка пропела у нее под ногами. Она в изумлении остановилась и долго пыталась разыскать хоть что-нибудь живое вокруг, но никакой птицы не было. Она разочарованно продолжила свой путь, но не сделала и пяти шагов, как увидела впереди парня в походном костюме, сидящего на поваленном бревне и внимательно рассматривающего что-то перед собой.

Бет сначала испугалась, а потом поняла, что все равно у нее нет другого выхода, и осторожно окликнула юношу. Он странно, будто его вспугнули, обернулся и приветливо улыбнулся. Однако, после приветствия опять уставился на пень перед собой, как будто ему не было никакого дела до стоящей рядом девушки. Это успокаивало — по крайней мере, человек с плохими намерениями не стал бы их скрывать в таком глухом месте. Она, осторожно подойдя, попыталась завязать разговор.

Вскоре выяснилось, что все-таки это была игра, на которую она легко попалась. Но оказалось, что подлинные намерения этого парня оказались намного искренней и светлее, чем изображаемая вначале маска равнодушия. Почему-то она сразу поверила и расслабилась, когда он взял ее руки и откровенно рассказал все: зачем он здесь и почему она тут оказалась. Это была тяжелая и одновременно удивительная новость: она все-таки умерла, но на этом ее жизнь не окончилась.

Сейчас она серьезно задумалась: тогда Кристиан парой слов снял с ее плеч тяжкий груз неопределенности и страха, и она не могла не проникнуться к нему благодарностью и приязнью. Но между ними родилось что-то гораздо большее. Бет не была святошей и при жизни на земле дружила с парнями, причем пару раз взаимоотношения доходили до самых близких. Но никогда еще она не встречала человека, который был готов взвалить на свои плечи все ее проблемы просто потому, что ей плохо и она нуждается в помощи.

И все-таки не только это было причиной столь быстрой и сильной связи с Кристианом. Было что-то еще — главное, чего не было видно на поверхности, и что она ощущала только где-то в глубине себя. Она не чувствовала никакого противоречия от сближения с этим парнем и даже наоборот: прошло три дня, и когда он ушел, внутри ее образовалась пустота. У нее еще никогда не было столь сильного ощущения потери — ее словно лишили какого-то стержня, и жизнь потеряла смысл. Вернее единственный смысл оставался в надежде, что ее пограничник придет, хотя она понимала, судя по мрачным лицам соседей, что шансов на это очень мало. И самое ужасное было то, что она сама явилась причиной его ухода в этот неравный бой. Ведь Кристи сражался с ее собственными кошмарами.

"Ой! Она же ничего не сказала ему об этом сером тумане — втором, самом глубоком ужасе ее снов! Если он даже справится с демоном, ему не выжить в этом удушающем, стелющемся облаке! Господи, хоть бы все обошлось!" — сейчас она чувствовала себя виноватой во всех бедах своего друга. За это и расплачивается. Бет горько усмехнулась: "Какой же надо быть дурой, чтобы пойти на это приглашение Хосе!"

"Вот теперь и сиди в этой домашней тюрьме!" — она вспоминала, как еще сомневалась: может, здесь всех вновь пришедших девушек так встречают? И потом, было неприлично игнорировать такое приглашение. Кто она такая, чтобы не явиться по требованию правителя?

"Ну ничего, если этот тип снова к ней полезет, она ему еще не то устроит! Главное продержаться до пятого дня, как просил Кристи, а там была, не была — можно и из окна сигануть. Главное, постараться головой вниз, на камни, чтобы наверняка…" — она мстительно вспоминала, как отделала этого Хосе, когда до нее дошло, что приглашение было устроено не для приветствия новой жительницы, а для оказания "великой чести" быть принятой в его личный гарем.

Все шло пристойно, пока она не оказалась с начальником тет-а-тет. Она пришла к назначенному времени, предполагая увидеть других приглашенных на ужин, но в доме были только лакеи, раболепно прислуживающие и заглядывающие в глаза. Это было неприятно, но выносимо. Однако, когда она оказалась в покоях «высочайшего», сильно смахивающих на спальню с шикарно сервированным столом на две персоны, она сразу спросила: "Что все это значит?"

В ответ последовали пространные речи, насколько она прекрасна и как ей будет великолепно разделить свою жизнь не с каким-то мальчишкой, а с самим умнейшим и добрейшим хозяином этого дома. Почуяв, что девушка вот-вот сбежит, Хосе решил удвоить усилия и стал расписывать, как он грустит без общества настоящей реальной супруги. В запале он стал хватать Элизабет за руки, а она закипала внутри, как перегретый чайник. В конце концов, он ухватил Бет уже не за руки, а за более мягкие места. Этого она не могла снести и со всего маху врезала начальнику по его наеденной морде. Драться она особо не умела, но все равно, получилось очень даже неплохо: три диагональные царапины весьма живописно украсили нагло-довольную рожу.

Она уже приготовилась к отчаянной борьбе и бегству, но ни то, ни другое не удалось. Хосе вызвал слуг и те, скрутив девушку, доставили в эту комнату. Один из них проговорился в коридоре:

— Ничего птичка! Ну, не первая — подергаешься и присмиреешь. У хозяина уже дюжина таких.

— Таких, да не таких! — возразил другой слуга. — Эта молодая да строптивая. Знамо, хозяину интересно будет.

Сейчас ей невыносимо обидно было за то, что над ее искренней ненавистью только снисходительно посмеялись. Большего человеческого унижения она никогда не испытывала. Бет затаилась, не показывая пока своего отношения, и вынашивая планы мести. И не дай бог этому Хосе хоть что-нибудь сделать с Кристи! Он просто не знает, на что способна загнанная в угол женщина…

***

Кристиан быстро вел Женю вокруг озера, по пути объясняя, что тут к чему и советуясь, что им дальше делать. Астральный визитер предлагал ничего особенного народу не говорить. Мол, якобы пограничник прижучил этого монстра, что вполне могло случиться. А Женя будет прикидываться обычным новеньким, якобы найденным на окраине. Дорога оказалась длинной, и после полудня они встретили крестьян, с опаской оглядывающих дальние поля. Увидев Кристиана, они радостно заголосили:

— Привет! Ты живой вернулся?! Где это чудище?

— Все в порядке, по крайней мере, какое-то время оно сюда не сунется! — успокоил крестьян пограничник. — Вот, познакомьтесь! Новенького веду.

— Второго подряд! Вот удача. Такого, наверно, никогда еще не было! — воодушевившиеся работники окружили Женю и стали расспрашивать: благополучно ли он сюда добрался и не привел ли с собой кого?

Кристиан, перевел разговор на «городские» новости, и тут крестьяне стали увиливать и прятать глаза. Пограничник, сообразив, что это неспроста, пригрозил вернуть обратно всех демонов окраины, если сейчас же ему все не расскажут. Ну ему и рассказали…

…Женька уже битый час пытался молча успевать за идущим, как автомат, Кристианом. Парня можно было понять: девушка, только что со слезами провожавшая его на смертный бой, на следующее же утро получила охапку цветов, а вечером, торжественно, но скромно одевшись, ушла к дому Хосе, после чего ее никто не видел. Правда, всех сплетен крестьяне не знали, так как сегодня они уже вышли в поля. Монстра не было видно уже двое суток, а урожай-то не бросишь!

У Женьки на языке вертелось сразу несколько вопросов, требующих срочного прояснения, но он понимал, что парню не до того. И все-таки, эта игра в молчанку ему надоела, поэтому он, спринтерским рывком догнав пограничника, схватил его за руку и резко остановил:

— Слушай, дорогой! Ты здесь только благодаря тому, что я тебя сюда затащил! Так что будь добр, объясни, что у вас с этой Элизабет произошло?!

— Ты!.. Ты ничего не понимаешь! — выкрикнул парень и в его глазах показались слезы.

— Нет уж, поверь, понимаю! И мне кажется, что тебе просто надо выговориться. И представь, мне — чужому человеку, выговориться гораздо легче, чем знакомым. Так что давай, я слушаю! — Женька взял парня за плечи и слегка встряхнув, спросил. — Когда вы с ней встретились?..

Психологический трюк удался, и парня прорвало. Он рассказал всю короткую историю их взаимоотношений во всех подробностях, закончив:

— И… и после всего этого она смогла вот так!..

Поняв, что услышал все существенные факты, Женька прервал поток жалоб:

— Ну, все ясно! Можешь не заморачиваться! — а сам еще минутку подумал, кивнул сам себе головой и вынес диагноз. — Да, очевидное родство душ — вполне банальная, но одновременно прекрасная вещь.

— Не понял? — подавил очередной всхлип парень.

— А тебе нужно бы постыдиться — ведь она рвалась идти с тобой, презрев свой ужас перед ночными кошмарами, воплотившимися в реальность! А ты сомневаешься в ее верности! Причем, дело здесь даже не в верности. Верность блюдут тогда, когда не охота, но надо. А она просто любит тебя. И опять, не потому, что ты весь такой из себя, а потому, что ваши души, почувствовав родство друг к другу, не оставили вам никакого шанса, кроме как быть вместе.

— А цветы? Она же осталась у Хосе к ночи! — еще не веря астральному диагнозу, возразил Кристиан.

— Вот это меня больше всего и беспокоит. Давай сопоставим все известные нам факты. Во-первых, она девушка красивая, и Хосе наверняка положил на нее глаз.

— Ну это и так ясно!

— Да. И то, что он послал цветы с приглашением, тоже очевидно, как и то, что он спровадил тебя на убой, как только представилась возможность.

— Даже Паулы не дождался, — подтвердил Кристиан. — Мне еще страшно повезло, что монстр в бега ударился.

— Повезло, но ненадолго. А вообще-то круто повезло, но не с монстром, а со мной — хитро усмехнулся Женька, и продолжил анализ событий. — А вот самого важного факта в рассказах крестьян ты и не заметил.

— Какого? — не понимая, спросил пограничник.

— А такого, что один мужичок сказал, что она пошла на прием к Хосе скромно одетая.

— Ну и что?

— А то! Представь себе Бетти, получившую приглашение из правящего дома. Как бы ты поступил на ее месте? — и не дожидаясь ответа, Женька продолжил. — Не пойти было бы явным и беспричинным вызовом правителю. С другой стороны, если в письме был бы явный намек на что-то большее, чем простое приглашение, или в планы самой Бет входило завоевание расположения Хосе, то она никак бы не пошла на вечер скромно одетая. Тем более она девушка европейская и, скорее всего, слишком целомудренно одеваться не привыкла. Значит, это говорит о явном ее намерении не возбуждать излишнего мужского интереса к своей персоне.

— Тогда получается…

— Вот, вот, получается. И мне это сильно не нравится. Ты же сам говорил, что этот ваш Хосе там чуть ли не рабство развел у себя.

— Да, гарем у него немаленький, — мрачно согласился Кристиан.

— В общем, нам нужно, как можно быстрее двигать ноги в селение и выяснять все на месте, — констатировал Женя и, увидев, что пограничник уже опять "навострил лыжи", взмолился. — Только не так быстро! Ты мне еще на пару вопросов должен ответить…

 

ГЛАВА 18. ВОССТАНИЕ НАГВАЛЯ

Когда Женя с Кристианом, уже в потемках, подходили к частоколу, астральный гость знал почти все о порядках в поселении. Больше всего его заинтересовало взаимоотношение «реальных» душ и порожденных ими «нереальных» ангелов. Все понимали, что в поселке два разных по происхождению народа. Однако с течением времени ангелы сильно очеловечивались, и старожилов было почти не различить по поведению. Дети в селе появлялись только с окраины, и были приведенными ангелами. Жесткая реальность, наведенная в селе, заставляла людей расти, стареть и умирать почти как в земном реале, но все же реальные жили почти в два раза дольше, чем ангелы, видимо из-за более сильного сопротивления душ условиям мира.

Больше всего Женьке хотелось потолковать со старой колдуньей, но и Элизабет надо было выручать. Поэтому, для ускорения дела они решили поначалу разделиться: Женя пойдет к Пауле, а Кристиан займется судьбой Бетти.

После обмена приветствиями со стражей, им открыли ворота. На улицах уже горели фонари, но до глубокой ночи было еще далеко. Откуда только брались силы у парня — Кристиан чуть не вприпрыжку побежал к своему дому, по пути показав еле поспевавшему за ним Женьке, где находится дом Паулы и высокая крыша правительственного дворца. Поняв, что собственный дом пуст, пограничник направился к Хосе, а Женя, как и договаривались — к колдунье.

Несмотря на позднее время, Паула приветливо встретила новичка и обрадовалась вести о том, что Кристиан пришел целым и невредимым. Жене показалась странной одна ее фраза:

— Значит, обозналась я насчет убитого нагваля, но вот второй… ты, случаем, не нагваль?

— А это кто? — попытался разыграть простачка Женька, но ему показалось, что его хилые потуги не прошли. Но кто ж разберет, что творится в голове у мудрой женщины?

— Ладно, ты хоть скажи, как умирал, — пропустила мимо ушей его глупый вопрос Паула, приняв игру.

Женька, как по писанному, рассказал, как прошел мимо человека-ягуара и тот попытался его съесть. И тут же был пойман с поличным пытливой женщиной:

— А почему он тебя пытался съесть? Ты чем-то отличался от всех?

— Не знаю… — промямлил Женя, и опять колдунья не стала цепляться к словам, только что-то просчитывая у себя в уме. Вообще у него складывалось впечатление, что они с ней, как два опытных и уважающих друг друга гроссмейстера, все никак не начнут партии, сдавая по одной пешке, но так и не раскрывая до конца карты.

— Ну что ж, тогда пошли ставить тебе дом? В темноте нам никто и не помешает.

Женька уже было ответил, что мог бы переночевать у Кристиана, но тут ему в голову пришла одна замечательная мысль, и он выдавил совсем другую фразу из, уже было открывшегося рта:

— Не… неплохая идея! Я думаю, домик рядом с Кристианом в самый раз будет!

— А Бетти не собиралась там обустраиваться? — спросила Паула.

— Так она же у Хосе? — не преминул воспользоваться случаем и поддел старушку Женька.

— Ну это мы еще посмотрим, как дело обернется! — хитро улыбнулась Паула и не стала больше распространяться на данную тему.

Они вышли в темноту улицы и, дойдя до дома Кристиана, остановились на соседнем пустыре. Паула начала инструктировать, как «сочинить» дом. Женя внимательно выслушал, чтобы не обижать волшебницу, и попросил ее чуть подольше постоять с закрытыми глазами, сославшись на свое тугоумие.

Когда они стали творить, закрыв глаза, Женька сначала расслабился, а потом, войдя в контакт с миром, «попросил» у него сделать в доме кладовку — переходной шлюз в открытый астрал, по типу того, что был у Таши со Славой в Отраженном реале. Спустя минуту он увидел перед собой небольшой домик, весьма смахивающий на дом Кристиана.

— Ты не отличаешься оригинальностью, — сказала Паула, и затем хитро добавила. — И чего это ты там вытворял, пока я тут, как старая кочерга, с закрытыми глазами торчала?

— Ну что Вы! Как можно?! Я просто все никак не мог сообразить, что мне нужно…

— Да, то-то я гляжу, в твоем доме что-то не так. Ну да ладно, посмотрим, на что ты способен, — вздохнула Паула. — Знаешь, мне почему-то совсем не хочется тебя спрашивать, чем ты тут у нас намерен заниматься…

Женька промолчал — что он мог сказать сейчас на такое проницательное замечание? Он и так уже столько наврал этой женщине, что его самомнение готово было упасть ниже плинтуса этого нового домика. Он только скромно поблагодарил колдунью и пошел к себе в жилище. Естественно, первое, что он сделал — это поднялся по маленькой лесенке в мезонин и нашел там нужную дверь. За ней, как и полагалось, был абсолютно черный чулан.

Он прикрыл за собой дверь и понял, что его окружает привычное ничто. Здесь был определенный риск — а вдруг мир не пустит его обратно? Поэтому он, прежде чем болтаться по астралу, «вслушался» в ощущения мира и, представив себя снова в чулане, протянул руку и нащупал ручку двери. Приоткрыв ее, он увидел знакомый узкий коридор и снова закрылся в чулане, устремившись по уже знакомому маршруту: хвастать Жасмин о целом мире, который он разыскал.

Маленькая темноволосая фея солнечной долины встретила его, как всегда, улыбкой и спокойным взглядом. Оставив нескольких своих подопечных беседовать в саду, она вышла навстречу Жене, как только приметила его на тропинке.

— Вижу, тебя распирает какая-то новость? — усмехнулась она лукаво.

— Да, еще как распирает! Жасмин, сегодня у меня такой улов, какого еще никогда не бывало! Даже не знаю, не съела бы рыба рыбака!

— Погоди, говори яснее, что случилось?

— Представляешь, я тут на целое поселение наткнулся — несколько тысяч жителей. Даже если только каждый десятый будет настоящей душой, то все равно под тысячу наберется! Женька от восторга схватил Жасмин за руки.

— Ура! — закричала девушка и бросилась астральному разведчику на шею. Потом, смутившись и даже покраснев, отскочила в сторону и продолжила расспросы. — Так что, это старый мир? Там должно быть есть свои мудрецы?

— Да, мир, по-видимому старый, и с одной очень умной дамой преклонных лет я успел познакомиться. Жители там довольно странные — ничего толком про астрал не знают. Но пока что я еще не очень в курсе всех их дел, и нужно поспешить обратно. Там один мой приятель должен вернуться с важными сведениями. Его девушка куда-то пропала… Сейчас самое важное — я хочу чтобы ты могла найти этот мир, если что.

— Что, если что? — обеспокоенно спросила Жасмин.

— Да не бойся! Что такому опытному барбосу сделается? Просто, мало ли я надолго где-нибудь увязну. Ведь в астрале время не везде с одной скоростью течет.

— Ты смотри, без тебя все здесь сразу развалится! — пригрозила маленькая девушка.

— Это только так кажется. Скоро все начнет и без меня вертеться. Вот увидишь! — Женька не понял, отчего это Жасмин при этих его словах загрустила. Но откладывать дело было нельзя, и он скомандовал. — Полетели!

Они переместились в черноту астрала. Женька сказал девушке:

— Закрой глаза и дай руку. Так… теперь почувствуй эту дверь, — Женька нащупал вход и положил маленькую ладошку девушки на прохладное железо дверной ручки. — Открывай глаза. Ты еще в темноте, но уже в чулане моего дома в поселении. Открывай и запоминай все свои ощущения — в следующий раз сюда ты сможешь попасть, вспоминая их.

Они спустились вниз и огляделись на безлюдной улице.

— Невероятно, — прошептала Жасмин. — Целый мир, заселенный множеством душ! Он, наверно, огромен!

— Ты будешь смеяться — всего полсотни миль в поперечнике! Чуть больше, чем могла бы воспроизвести одна душа. Но зато, какая жесткая реальность! И все это почти спонтанно, без знания общих законов астрала. А сколько они тут монстров понарожали — ими вся окраина забита! Причем, такое впечатление, что эта окраина гораздо больше самого мира.

— Да, кажется, у тебя тут работы невпроворот будет, — задумчиво произнесла девушка.

— Не обязательно, у меня есть одна идея получше, но об этом потом. Сейчас мне нужно проведать своего приятеля, а тебе лучше вернуться к своим барашкам.

— Скажи еще — баранам!

— Нет, нет, я не хочу никого унижать. Я в том смысле, что тебе наверно трудно с ними — ведь каждый из нас весьма упрямая личность, и зачастую мы сопротивляемся любым попыткам сделать нас хоть чуточку лучше.

— Ничего, ведь они обретают новый смысл существования и развития… Все, хватит болтать! Я пошла, — Жасмин приподнялась на цыпочки и чмокнула Женьку в щеку, сказав, — Это тебе признательность за твой успех. Только не зазнавайся! — и убежала наверх в чулан.

А Женька, воодушевленный поддержкой Жасмин, отправился выяснять, что там разведал Кристиан. Его бравурное настроение стало испаряться, когда он понял, что соседний дом по-прежнему смотрит на него темными и пустыми глазницами окон. Тревожное предположение быстро подтвердилось, стоило ему дойти до двери дома. Нужно было быстро соображать, что делать дальше.

Женька машинально двинулся от домика и по дороге крепко задумался. То, что пограничник пропал вслед за Элизабет, несколько проясняло диспозицию, но резко ухудшало общую обстановку. Астральный наблюдатель с содроганием начал понимать, что ему предстоит сыграть по правилам этого мира, единственным исключением из которых является его чулан на чердаке дома. Причем, если ребята сейчас за решеткой, то ему туда никак нельзя. Лучше уж сразу в чулан с той стороны, но для этого надо было умирать в этом мире, а это была малоприятная процедура.

Он не заметил, как ноги сами привели его к Пауле. Женька довольно бесцеремонно забарабанил в дверь. Спустя несколько минут из дома послышался ворчливый голос:

— Кому в полночь понадобилось старуху будить? Теперь бессонница до утра мучить будет.

— Это я, Женя! Кристиан не вернулся от Хосе.

Старуха молча открыла и выжидающе посмотрела на ночного гостя:

— А ты, естественно, этого так не оставишь?

— Не оставлю, — вздохнув, признался полночный гость. — Мне нужна информация…

Четверть часа спустя, Женька мчался к себе домой и переваривал новые данные. Во-первых, его удивляла колдунья — она, будто девочка на допросе, послушно отвечала на все поставленные вопросы, словно признав в Жене какого-то астрального начальника и сдавая ему все дела. Но с этим можно будет и потом разобраться, а сейчас было нужно действовать согласно меняющейся ситуации.

Старушка подтвердила, что Хосе положил глаз на Бетти, и была абсолютно уверена, что правитель держит девушку под замком. На вопрос, почему она не вмешалась, Паула ответила:

— Тебя ждала.

Вроде бы она не шутила, но абсурдность ответа поставила Женьку в тупик. Пришлось проглотить эту странность и продолжить выяснять обстановку. В поселении не пользовались огнестрельным оружием. Как объяснила Паула, против жителей окраин оно не помогало, а больше смысла в нем и не было. Это было на руку — не хотелось здесь никого убивать напрасно. Хосе был местным тиранчиком и постепенно пытался распространить рабство со своих домашних на всю округу. Паула не одобряла его властолюбия, но понимала, что стабильность перед лицом многих опасностей все же лучше.

Сейчас он в общих чертах представлял внутреннее расположение комнат в доме Хосе, в действительности тянувшего на небольшой дворец. Однако сходу лететь на штыки охраны он не собирался. Сначала его путь лежал все в тот же чуланчик…

Выйдя в астрал, Женька первым делом проверил свои худшие опасения, но, сколько он не звал Кристиана, тот не отзывался. Значит, парень еще вполне жив. Теперь нужно было привести себя в форму, ведь там, в доме правителя никто его не будет спрашивать о всяческих заслугах, прежде чем бить по фэйсу. Поэтому главной заслугой сейчас являлись его старые навыки ведения рукопашного боя. Он замер, погрузившись в свои воспоминания и возрождая ощущения тренировок и реальных поединков. Подумав, он все-таки «пристегнул» за спину свою любимую небольшую катану и сбоку «подвесил» кинжал. Он еще подумал, не принять ли образ сэйла, но вовремя опомнился — ведь тогда его наверняка примут за демона с окраины.

…Женька тенью продвигался к правительственному дому. Он решил не ждать утра, как советовала Паула, которая хотела своими методами принудить Хосе смилостивиться. Женьку мало волновала судьба правителя-тирана, а нестабильности в поселении, в отличие от колдуньи, он не боялся. У него были на этот счет свои, можно сказать, наполеоновские планы.

Как обычно, идя в незнакомое место, астральный визитер прикинулся слегка дебильноватым новичком и сходу начал колотить кулаками в закрытую дверь. Спустя минут пять кто-то подошел с той стороны и спросил, заспанным голосом:

— Кого это на ночь несет?!

— Срочное дело к самому правителю! — Женька решил не мудрить и соврать самое очевидное, что могло произойти. — В округе объявился еще один демон! У меня письмо от Паулы!

— Да? А сам-то кто такой будешь? Что-то не разгляжу.

— Кто, кто — человек, два уха! — обиженно воскликнул Женька.

Известие о письме все-таки сработало, и дверь стала приоткрываться. "Да о дворцовых переворотах здесь давно не слышали!" — подумал про себя Женька и, извинившись перед стражником, одним ударом отправил его отдыхать прямо у открытых ворот. "Да и о физической форме стражи здесь не очень заботятся. Но это нам на руку!" — констатировал ночной тать и вошел на территорию двора.

Справа в сумерках двора, подсвеченного парой фонарей, была видна приоткрытая дверь в освещенное помещение. По всей вероятности это была сторожка. Женька направился туда. Нужно было немедля добывать языка, причем делать это бесшумно. На его счастье в будке был еще один мужичок в той же забавной форме. Он беззаботно потягивал какой-то напиток из кружки, даже не удосужившись поинтересоваться, как дела у напарника. Женька влетел в дверь и успел выверенным движением ткнуть пальцем под шею, парализовав на время стражника, а сам с облегчением подумал: слава богу, что физиологические детали в этом мире воспроизводятся с абсолютной точностью. Ведь охрана могла быть из ангелов, и было неизвестно, насколько в них «правильно» воспроизведена физиология человеческого тела, и среагируют ли они на болевые приемы адекватно.

Стражник, тем временем, начал слегка отходить, и Женька быстро связал ему руки за спиной, по пути объяснив, что если он будет тихо и спокойно отвечать на вопросы, то ему не причинят боли. Мужичок охотно кивнул, и допрос пошел по всей форме. Из бестолковых признаний служивого стало ясно, что красивая девушка, «кажись» в гареме, на втором этаже в правом крыле, а пограничника только недавно повязали и заключили под стражу в подвал здания. Стражник охотно, но путано объяснил, как добраться до обоих заключенных. Женька поблагодарил и, поморщившись от собственного ханжества, выключил мужика "на подольше", чтобы не мешал проведению операции.

Ему было противно так обращаться с наивными и довольно безобидными ангельскими сущностями, но времени на рассусоливание совершенно не было. Он уже мчался тенью к заднему левому крыльцу для прислуги. Ключи от входа были на поясе — спасибо незадачливому сторожу. Вообще-то у нападающего сложилось впечатление, что не так уж незадачлив был этот мужичек. Скорее, тому импонировали молодые узники этого мелкопоместного замка, да и служба не казалась такой уж малиной.

Женька предполагал, что при столь спокойной жизни в поселке, подготовка стражи будет не на высоте, что пока подтверждалось. Он тихо подошел к входу, послушал и, подобрав ключ, аккуратно открыл замок. В темном коридоре он зажег свечу и прошел налево, ко второй двери — она была даже не заперта. За ней была лесенка, спускавшаяся вниз, откуда лился лучик света. Женька притушил свечу и, скользнув туда, осторожно открыл дверь — за ней была пустая комната.

Его спасла быстрота реакции. Боковым зрением он заметил опускающуюся на его висок дубинку и успел сместиться в сторону так, что удар пришелся по плечу. Дальше он воспользовался дверью, как тараном, пихнув нападающего. Затем кубарем вкатился в помещение, на ходу заметив расположение противника и умудрившись подправить полет своего ботинка тому в голову. Удар вышел неплохой. Сначала испугавшись, не убил ли он сгоряча стражника, Женька с облегчением убедился, что только слегка того оглушил, даже не сломав ни одной кости. Осмотревшись и найдя висящую на стенке связку ключей, он связал служивого и, засунув ему поплотней кляп в рот, пошел проверять местную темницу.

Вот тут-то он и совершил большую ошибку! Кто ему мешал поспрашивать с пристрастием охранника? Так нет, самоуверенность погнала его вперед. Он, даже не зажигая света, ступил в темный коридор. Нет, никакого нападения не последовало. Наоборот, темнота радушно встретила его, и пока он зажигал свечку, дверь за его спиной сама собой захлопнулась…

Свечку он зажег, но только для того, чтобы убедиться, что он в глухой западне. Вокруг были только стены из толстого кирпича с единственным маленьким духовым окошком у потолка. Выход закрывала толстенная дубовая плита. Женька не сразу сообразил, что произошло. Сначала он, установив свечку на полу, без паники стал подбирать ключи к замку, думая, что это случайность. Но по ходу дела он стал вспоминать, что когда он входил, дверь свободно открылась, и ему показался за ней длинный темный коридор, да и сквозняка такого не было, чтобы створка мгновенно захлопнулась.

Вот тогда он и понял, что это была не случайность, а он оказался полным лохом, влетевшим в первый же нехитрый загон для таких баранов. К сожалению, самокритика в такой ситуации не помогала. Он попытался использовать свои "экстрасенсорные возможности". Нащупать связь с миром ему удалось, но вот изменять действительность в пределах поселения без Паулы или Хосе мир не желал. Промучившись с четверть часа, Женька бросил эти попытки и чуть не взвыл — ну не делать же себе здесь харакири из-за своей глупости?!

А ведь, чтобы опять зайти в этот мир через чулан на чердаке, ничего другого, кроме перерезания себе жизненно важных органов, не оставалось. И все же он не мог так сразу на это пойти. Женька просто уже устал умирать — не так чтобы это было совсем уж кошмарно, но и ничего хорошего, особенно в насильственном варианте этой процедуры, не было. Он затих в странном оцепенении: с пустой головой, в которой, как на дне немытого котелка, грязной лужей плескалось презрение к самому себе…

Он не знал, сколько провел времени в этом странном состоянии, как вдруг в двери послышалось звяканье ключа и в свете почти прогоревшей свечи появилась… Паула. Женька как сидел, так и остался сидеть с выпученными от удивления глазами и подтянутыми для нападения ногами.

— Ну что уставился, защитничек слабых да сирых?! В первую же ловушку угодил, как кур в ощип?

— Так ты что, на моей стороне? — от удивления он забыл о возрасте и стал тыкать колдунье.

— Ну не Хосе же мне защищать! — ворчливо усмехнулась Паула.

— А как же ты узнала? Хотя понятно, небось, ты эту ловушку и ставила? — утвердительно кивнул Женька.

— Ну, раз ты такой догадливый, что тогда сидишь пнем? Время-то идет!

— А как ты попала сюда? — все еще продолжал спрашивать Женька, хотя давно уже нужно было все понять.

— А кто тут всю охрану успокоил? И сам подумай, если я помогала Хосе эту ловушку ставить, то уж и с другим его хозяйством справлюсь! — ехидно заметила старушка, уперев руки в бока, и добавила, кивнув в сторону двери. — Третья дверь направо, ключи у тебя в руках, между прочим.

— Так почему же Вы сами не?.. — стал догадываться Женька, но шустрая бабуля его прервала:

— Ну и джентльмены пошли: женщине преклонных лет предлагают на кулаках махаться. Да, кажется, с тобой каши не сваришь!

— Нет, сваришь! — Женька, наконец, пришел в себя и пулей метнулся по коридору, стараясь, чтобы не затух огрызок свечи в его руках.

Открыть дверь и выпустить Кристиана оказалось делом нескольких секунд. Изрядно потрепанный пограничник, тем не менее, как ужаленный, выскочил спасать свою подружку. Но Женька, наученный горьким опытом, притормозил парня и, подойдя к ожидающей их колдунье, спросил:

— Мы идем за Бет. Паула, Вы можете нам что-нибудь посоветовать?

— Вот теперь вижу воспитанных и отважных мальчиков! И даже немного поумневших! — рассмеялась колдунья и спросила. — Теперь-то, может, скажете хоть старухе, кто же из вас восстающий нагваль?

— А что это такое? — искренне удивившись, повторил недавний Женькин вопрос Кристиан, чем вызвал невольную усмешку у Женьки и Паулы.

— Я догадываюсь, кто, — ответил астральный гость колдунье. — Только дайте немного времени, и Вы сами увидите, кто. Но откуда Вы знаете?

— И я догадываюсь, кто из вас знает, но слаб. Ты тоже узнаешь в свое время, — в тон Женьке загадками ответила хитрая старушенция. — А сейчас быстро за Бетти, пока наш разъевшийся Хосе не надругался над ребенком!

Кристиан испепелил взором Женьку, и рванул к выходу. А сзади раздалось предупреждение:

— Осторожней с Хосе — он тоже может управлять действительностью!

Женька нагнал рвущегося в бой пограничника у самых дверей из подвала и, схватив его за плечо, яростно зашептал:

— Думай, прежде чем ломиться! Один раз уже угодил в застенок — еще захотелось?!

— Так вся стража, наверное, на дворе! Внутри только слуги! — нетерпеливо отмахнулся Кристиан.

— Не зарекайся! Уступи дорогу старшим! — непреклонным тоном возразил Женька и, удержав парня немного усиленной хваткой руки, рванул вперед.

Кристиан, видимо, так и не сообразил, случайно его руку пробило током, или компаньон надавил, куда не следовало, но это дало некоторую свободу действий Женьке. Они бежали на женскую сторону, пока не натолкнулись на одного слугу, не успевшего убраться с их дороги. Кристиан тигром напустился на него, и тут же выяснилось, что хозяин держит Элизабет взаперти в дальней комнате на третьем этаже. Они приказали вести их туда, и слуга на трясущихся ногах покорно провел нетерпеливых гостей по боковой лестнице наверх.

— Там, — дрожащим голосом показал он в конец коридора, когда они поднялись.

— Веди! — приказал Женька, но слуга только помотал головой и ответил:

— Я боюсь!

— Кого? — удивился Кристиан.

— Ее и хозяина…

— Ну и подружка у тебя! — засмеялся Женька, глядя на удивленного пограничника. — Заметь, сначала ее боятся, а потом уж хозяина. Поздравляю! Кажется, Хосе захотел проглотить слишком большой кусок, да подавился.

Они, оставив слугу, пошли дальше, но у самых дверей из ниши в коридоре на них выскочил еще один охранник. На этот раз ситуация оказалась намного опаснее. Парень нацелился своим немалым тесаком прямо на Кристиана, хотя Женька и был от него ближе — видимо стражник узнал пограничника и принял его за основную угрозу безопасности.

Женька, привыкший рефлекторно взвинчивать темп боя, стал, не думая, реагировать, выбрасывая назад руку. Но его тело еще двигалось по инерции вперед, и удар пришелся стражнику вскользь и только по корпусу. Пока он менял свое движение на противоположное пинком ноги о стену, пока разворачивался, то поспел только после решительного момента. Однако его помощь не особо и понадобилась. Кристиан недаром сражался со всякой нечистью. Оказалось, он тоже мгновенно среагировал, нырнув вперед и вниз, так что охранник, все же подправленный Женькиным толчком, пролетел мимо, завершив движение своего тесака в противоположной стене. Чтобы окончательно успокоить его пыл, Женьке хватило одного выверенного удара, тем более что охранник был в очень невыгодной позе, пытаясь разобраться со своим тесаком.

На этом возня в коридоре не кончилась. На грохот с дома начала подтягиваться оставшаяся дееспособной охрана. Проблемой для них был узкий коридор, так что целенаправленно «беседовать» с гостями они могли только поодиночке, в крайнем случае, по двое. Женька крикнул Кристиану:

— Быстро ищи комнату с Бетти! — и увидев, что парень завозился с первой же дверью, сменил приказ. — Держи меч и не пускай десяток секунд этих ребят! — а сам метнулся вдоль коридора, выбивая ногами все двери подряд.

— Вот где китайские технологии пригодились! — воскликнул он, когда, наконец, увидел в комнате красивую светловолосую девушку. — Ты Бетти? — и увидев удивленный кивок, крикнул парню. — Кристиан! Бегом сюда!

При этом Женька срочно сменил дислокацию, выскочив в коридор и заменив начинающего уставать Кристиана. Перехватив у него меч и выбив железяки у первых двух нападающих, он громко заявил растерявшимся бойцам:

— Предлагаю кончить дело миром. Мне не хочется городить гору трупов только из-за того, что ваш хозяин не может совладать со своими инстинктами!

Разоружение передних бойцов в течение трех секунд подействовало отрезвляюще. Охранники остановились, но явно не знали, что делать дальше. Вдруг Женька, мгновенно рухнул на пол, а один из стражников заверещал схватившись за руку. Все заозирались, не понимая, что произошло. В руке вопившего торчал дротик, а сам Женька уже вскочил на ноги, внимательно держа весь коридор в поле зрения.

— Так будет с каждым, попытавшимся пульнуть в меня хоть стрелой, хоть ножом! — прокомментировал он событие, совсем оробевшим бойцам.

Сзади уже выходили Кристиан с Элизабет, но Женька вдруг почувствовал, что пол у него под ногами стал растворяться, и он полетел куда-то вниз. Хорошо, это не случилось мгновенно, и он успел сообразить, что кто-то нарушил реальность этого мира. Астральный гость, быстро войдя на контакт с миром, ощутил его "крик о помощи" и дыру в пространстве. Женька усилием воли восстановил равновесие и вернул положение своего тела. Одновременно он почувствовал, откуда идет нарушение и послал болевой импульс в том направлении.

В чувство его привел истошный вопль, раздавшийся из-за спин охранников, которые уже в священном испуге смотрели на Женьку. Как выяснилось, орал собственной персоной Хосе. Женька с удовлетворением заметил, что точно рассчитал удар — хозяин был жив, но до девушек ему уже явно не было никакого дела.

— Все! — заявил он громким голосом. — Концерт окончен! Прошу всех разойтись и пропустить высоких гостей на улицу! В случае повиновения, обещаю всем сохранить жизнь!

Все-таки он успел произвести должное впечатление — они спокойно покинули правительственные хоромы. Женька не стал объяснять всем зрителям, что основной магический трюк был проделан самим хозяином — ведь нарушить наведенную реальность здесь могли только Хосе или Паула, а гостю осталось только воспользоваться моментом и подправить ситуацию в свою пользу.

Вся троица быстро ретировалась с поля боя. Как выяснилось по дороге, Элизабет так и не общалась больше с Хосе с момента их первой встречи, когда она разукрасила его физиономию, как, впрочем, и Кристиан, которого предупредительно задержали по подозрению в покушении на правителя.

Несмотря на позднюю ночь, Женька решил ковать железо, не отходя от кассы. Когда они поравнялись с домом Кристиана, он подумал и спросил:

— Я понимаю, что нехорошо отнимать у вас сейчас время, но мне бы не хотелось сильно затягивать потасовки с Хосе. Он запросто может к утру нагрянуть сюда и попытаться взять реванш.

— Да, с него станется! — вздохнул Кристиан.

— Сколько вам понадобиться, чтобы с пристрастием выяснить свои отношения? Часа достаточно? — судя по немного перепачканным, но счастливым и влюбленным физиономиям своих новых знакомых Женька сильно в этом сомневался. Мужчины вопросительно посмотрели на даму.

— Вы меня в краску вгоняете! — усмехнулась Бет и, оценивающе потрепав шевелюру своего пограничника, согласилась. — Пожалуй, часа хватит!

— Тем более, отмывать вы друг друга в душе вы можете начать вместе. Рекомендую: и время сэкономите, и вообще… — Женька хитро улыбался. — Ровно через час я с Паулой буду ждать вас вон в том новом домике!

— Ты уже успел поставить себе хоромы?

— Еще какие! Скоро узнаете! Ну все, я побежал к Пауле. Счастливо оставаться!

Теперь в Женькины матримониальные планы входило пригласить гостей на великое торжество. Он даже не задавался вопросом: не ошибается ли он насчет молодежи — ведь они только несколько дней, как вместе. Он был в них почти уверен, и даже не потому, что за три-четыре дня их любовь выдержала просто невероятные испытания. Со своим немалым астральным опытом Женька видел, что эта пара сошлась мгновенно, что являлось явным признаком родства душ, и он надеялся, что эта связь настоящая. Может не навсегда — понятия навсегда он побаивался, но если прикидывать на обозримое будущее, то вполне. Поэтому он решился на то, чтобы с чистой совестью выпустить эту парочку в свободный астрал.

У него аж все чесалось внутри от нетерпения, как у матерой свахи. Неужели им удастся стать первым настоящим божеством этого астрала? Он втайне надеялся, что хотя бы они смогут подняться выше первого уровня. Пока что это, ни ему, ни паре Кости с Надей не удалось. Впрочем, после своей неудачи, он на них особо и не рассчитывал — ведь и Костя был только частично душой, а Надя просто отражением памяти археолога. Им было хорошо вместе, но синергизма этот союз не дал — ведь соединилось то, что было скопировано с одного источника.

Но свиньей он все-таки не был и поэтому решил все обставить, как положено: во-первых, пригласить двух наиболее продвинутых душ — Паулу и Жасмин, а потом всем вместе обсудить обстановку. Ведь создание божества было только первым шагом на пути к действительно большим делам…

Паула оказалась дома и даже еще не легла спать. Женька с облегчением вздохнул, когда услышал знакомое ворчание из-за двери. Будить старую женщину после такой тяжелой ночи было бы крайне неприлично. Несмотря на ворчание, Паула легко поддалась на провокацию, стоило ее только поманить очередной тайной. Спустя пяток минут они уже дефилировали по темной улице к Женькиному дому.

В запасе еще было время, и Женька провел старушку прямо в чуланчик на втором этаже. Это следовало сделать сразу по нескольким причинам. Все равно ему нужно было сходить за Жасмин, а старушке неплохо было бы отдохнуть перед долгой ночной беседой. Лучшим же отдыхом было прогуляться по астралу, поскольку он обновлял любые физические ощущения, да и с Паулой было бы легче говорить, когда она сама взглянет на астрал и долину Жасмин. Кстати, сейчас она наверно не солнечная, а звездная — кажется, время дня и ночи в этих мирах почти совпадали.

Было странно наблюдать, как Паула, почти ничего не спрашивая и только слушая Женькины комментарии, молча знакомилась с астралом. Они и вправду оказались на залитой лунным светом лужайке среди сада, восхитительно благоухающего ночными ароматами.

— Мы в раю? — наконец, потерянно вымолвила Паула.

— Нет, это просто мир одной моей очень хорошей знакомой, без которой мне было бы гораздо сложнее в этом астрале. Я хочу ее пригласить на очень важное и красивое событие, при котором, я надеюсь, мы скоро сможем поприсутствовать. Но давайте обо всем поговорим вместе, когда соберемся у меня в доме. А сейчас, Паула, подождите меня минут пять здесь, пока я буду разыскивать Жасмин, — и вспомнив, откуда только что пришла Паула, добавил. — Не бойтесь — здесь нет ни одного хищного зверя, не то что демона.

— Хорошо, я с удовольствием побуду здесь, мне еще никогда не доводилось быть в столь прекрасном месте, да еще и ночью.

Женя оглянулся на мерцающую вдали на водах озера лунную дорожку и с грустью подумал: "Да, Паула права — здесь прекрасный вид. Но сколько таких чудесных творений осталось там — в неизведанной дали родного астрала? И сколько удастся создать здесь?"

Он не стал впадать в меланхолию — для этого был не тот момент. Женька даже поймал себя на том, что, наверно, впервые за долгое время его сердце переполнено восторженным ожиданием, и испугался. Испугался, что неминуемо прирастает душой к этому астралу и его несчастным, впрочем, как и счастливым, обитателям. И скоро уйти отсюда будет почти так же тяжело, как было тяжело уходить с Земли. Но пока он не видел другого выхода, кроме как отдавать этим душам все, на что он был способен.

Он шел к жилищу Жасмин. Сейчас в ее долине было уже несколько гостевых коттеджей, но домик ее бабушки по-прежнему оставался на месте. Он брел босиком по тропинке между цветущими деревьями, специально для этого «оставив» ботинки в астрале. Ноги сбивали обильную прохладную росу, а в воздухе стояла дурманящая смесь медового запаха цветущих яблонь, горьковатого привкуса лилий и каких-то других неведомых цветов.

Женя поднялся на крыльцо дома и замер: ломиться и пугать девушку не хотелось. Он решил применить обычный прием в астрале и, закрыв глаза, стал осторожно ее вызывать. Он понимал, что в отличие от мира Паулы, здесь сон не являлся таким уж обязательным — это была скорее дань земным привычкам и время, чтобы погрузившись в себя, проиграть и пофантазировать на темы прошедших и грядущих событий.

Однако случилось нечто странное: вместо того чтобы вызвать Жасмин, он провалился в ее сон. Это было странно, так как прежде в свои сны его пускала только Лэя, и то не всегда. Насколько он знал, сон, как в реале, так и в астрале, это сугубо интимные переживания души, в которые она не пускает не то что чужих, но зачастую даже собственное активное сознание. Но обдумывать это было не время — Женя немного смущенно и испуганно «оглядывался»: вокруг была все та же долина, но вся укрытая туманом, в точности, как он впервые ее увидел. Солнце едва пробивалось сквозь белесое марево вокруг. Навстречу ему вышла Жасмин и, радостно подбежав, бросилась к нему на шею. Он обнял маленькую девушку, понимая, что здесь нельзя делать необдуманных поступков — душа девушки была нараспашку открыта ему, и любым резким поступком ей можно было нанести тяжелую психическую травму. Гладя ее по голове, как ребенка, он ласково и немного шутливо спросил:

— Ну как твои дела, моя маленькая фея туманной долины?

Девушка подняла на него счастливый взгляд, и Женьке стало худо — в них плескалась море неразделенной любви. Он понял, что все его усилия на то чтобы подружить эту маленькую и одновременно такую большую душу с Максом, Джоном или Рико потерпели полный провал, и теперь он попал в тяжелейший психологический капкан из которого безболезненного выхода ни для кого не будет… Кажется, она заметила его невольные переживания, так как в ее глазах мгновенно проскочила искра боли:

— Ты не рад мне? — он чувствовал, как сжалась девушка в предчувствии жестокого удара.

Он проклинал себя за свою неосмотрительность, но и наплевать в эту беззащитную сейчас душу не мог. Женя ничего не мог поделать с собой — его сердце было давно отдано другой. Он понимал, что если бы они с Лэей были бы несколько десятков лет в отрыве от своих реальных тел и своей животной основы, то этот случай мог бы стать идеальным для дальнейшего слияния в еще большую сущность. Но сейчас высшие соображения входили в резкий диссонанс с дуальностью земной основы. Однако не было времени предаваться сложным размышлениям, и он ответил, почти не соврав:

— Ты не представляешь, как рад! Я пришел пригласить тебя на одно великое событие, которое, я думаю, сегодня свершиться, — кажется, ему удалось успокоить девушку и одновременно перевести мысли спящей феи с опасной темы. — Я буду ждать тебя на пороге дома. Просыпайся, моя фея! — он с улыбкой, нежно отстранился от девушки и скрылся в тумане, выйдя окончательно из ее сна.

Как он хотел отшлепать свой язык, или даже вырвать его изо рта! Ну кто его тянул называть ее своей феей?! Он понимал, что поддавшись на очарование момента, не мог не сказать что-нибудь ласковое спящей душе, но он прекрасно знал, что, давая надежду, только еще больше привязывает к себе ее на подсознательном уровне. Женька так и стоял столбом на крыльце, ругая себя в пух и прах, когда дверь открылась, и на пороге, в свете луны появилась немного заспанная и удивленная Жасмин:

— Значит, мне не показалось… Ты знаешь, мне какой-то странный сон приснился… про тебя, — девушка счастливо улыбнулась. — Ты стучался? Я наверно каким-то образом почувствовала, что ты меня здесь ждешь. Вышла проверить — а ты тут стоишь. Странно как, правда?

— Нет не странно, — начал привирать Женька. Поняв, что Жасмин все восприняла, как сон, он с самым беззаботным видом продолжил. — Мне просто очень нужно было тебя видеть, а ты восприняла мои мысли во сне. В астрале и не такое бывает!

— А что-то случилось? — заинтересованно спросила девушка.

— Ага! Помнишь, я тебе говорил об эволюции душ? Так вот, не желаешь поприсутствовать при рождении божественной сущности? Насколько я знаю — первой в этом астрале.

— А это интересно?

— Не то слово! Если все получится, обещаю незабываемое зрелище! Кстати, я тут с гостьей из того поселения.

— Это не с ней ли ты собираешься создавать божество? — с опаской спросила Жасмин, и Женька, не удержавшись, фыркнул со смеха, представив себя с Паулой в тандеме.

— Нет! Этой гостье еще помолодеть минимум лет на полста надо. А то она по экстерьеру мне не подходит! Но голова у нее — прямо дом советов! В общем, давай, пошли, время уже начинает поджимать.

— Ой, я в сорочке! Надо переодеться! — всполошилась девушка, чем вызвала еще больший смех у ночного гостя.

— Ты что? Или первый день в астрале? По дороге приведешь себя в порядок!

— И правда… чего это я? Наверно спросонья. Вот только, сколько не стараюсь себе роста прибавить, на утро опять коротышкой встаю.

— И не пытайся, ты только потеряешь свою неповторимость и привлекательность. Твоя душа сама знает, что для нее самое оптимальное и красивое. Доверься ей.

— Спасибо, значит, я не такая уж замухрышка?

Женька чуть не упал от такого наивного, почти детского напрашивания на комплименты, но не мог отказать и ответил вопросом:

— Ты же знаешь, как я тебя называю?

— Нет, а как?

— А так, как я тебя впервые назвал: маленькой феей туманной долины. А феи замухрышками не бывают!

— Ой! Спасибо! Это так красиво! — и Женька на миг оказался в благодарных объятиях.

Дальше опасных тем удалось избежать — благо на ночном горизонте показалась сгорбленная фигура Паулы. Хотя, когда они уже перезнакомились и вошли обратно в Женькин дом из двери чуланчика, он с удивлением заметил:

— Кажется, Паула неплохо отдохнула, пока мы по астралу болтались — лет пятнадцать, как не бывало! Это уже опасно для потери имиджа колдуньи!

— Ничего! — весело ответила бывшая старушенция. — Сдается мне, что этот имидж не очень-то и пригодится.

Женька проводил дам в гостиную, зажег дрова в камине, слетал на кухню и загрузил передвижной столик вином, фруктами и всякой другой необходимой мелочью, нашедшейся в шкафах. Он как раз успел вкатить все это дело перед удобно устроившимися в креслах гостьями, как в дверь постучались.

Это, как и ожидалось, были Кристиан с Бетти. Без восхищения на этих, стройных, молодых и красивых людей просто невозможно было смотреть. Хозяин провел счастливую парочку в гостиную, где еще раз представил всех собеседников и с самым серьезным видом попросил их любить и жаловать новых знакомых. Ребята уютно устроились наполовину на диване, наполовину в объятиях друг у друга, а Женька уселся в третье кресло и приступил к важной беседе:

— Сейчас и здесь должно решиться очень многое для этого астрала. По крайней мере, я на это надеюсь. Поэтому, несмотря на то, что вы не все еще хорошо знакомы, я прошу вас быть предельно откровенными, хотя бы в общих обсуждаемых вопросах. Я предлагаю сначала всем высказать свои соображения, как они видят настоящее в своих мирах и астрале, а затем я объясню задачи своей миссии здесь. Главное же, что нам надо решить — это определить, как дальше развиваться астралу. Хотя это развитие будет зависеть от одного важного события! — Женька хитро уставился на парочку, продолжающую обниматься на диване.

Кристиан непонимающе взглянул:

— Ты о чем?

— Скоро узнаете! — ответил загадкой хозяин дома и сменил тему. — А сейчас мы все с большим вниманием выслушаем Паулу. Мне очень интересно, что она скажет о своем мире и, может быть, объяснит свои загадочные вопросы, которые она задавала мне. Обещаю в ответ раскрыть немало своих тайн.

— Хорошо, — согласилась Паула, было видно, что ей приятна оказанная честь открывать это странное совещание. — Я не буду умалчивать и поведаю самую главную тайну, вернее пророчество. Никто уже не помнит, насколько поселение старо, и откуда пришло это предсказание. Оно недлинное, но страшное, так как предвещает конец нашего мира. Недавно я почувствовала, что оно начинает сбываться и прочитала его Хосе, пытаясь вразумить нашего начальника, но он только посмеялся. Сейчас я повторю эти строки, посмотрим, будете ли смеяться вы? — и колдунья стала нараспев читать речитатив:

…И два нагваля в мир придут незвано.

И первый юн придет, свою судьбу не зная.

Погибнет он от правящей руки

Но вновь восстанет, силе вопреки.

И с ним придет второй нагваль, который знает,

Но от бессилья разума страдает.

Когда сойдутся вместе все основы:

Любовь, разлука, мудрость и отвага,

Наш мир падет…

Закончив, она помолчала немного и продолжила:

— Я так понимаю, что нагвали это кто-то двое из вас. Но кто и в каком порядке мне не ясно.

— Нет, здесь все предельно четко сказано, — задумчиво ответил Женя. — Вы не правильно считаете нагвалей. Нагваль это Инь и Ян индейской мифологии — дуальное божество и первый нагваль не один человек, а двое — вот эти молодые люди.

— Какой еще нагваль?! — немного возмутилась Бетти, вспоминая познания в индейской мифологии. — Эти проводники индейских душ на тот свет? Никого мы никуда не водили.

— А вы еще не и нагваль! — мягко возразил Женя. — В пророчестве сказано: вы юный, еще не осознающий себя нагваль, которого правящая сила в лице Хосе попыталась погубить, разлучив вас.

— И что же теперь, из нас восстанет какой-нибудь монстр? — немного испуганно спросил Кристиан.

— Ну, не больший, чем я… — немного грустно ответил Женька и хитро улыбнулся.

— Все-таки я правильно чуяла! — не удержалась от возгласа Паула. — Ты, тот нагваль, что знает. Но почему ты испытываешь бессилье разума?

— Этому свидетель Жасмин, — ответил Женя и, обратившись к молчащей девушке, попросил подтвердить. — Ты видела копию моего Инь и подтвердишь, что моя половина по меньшей мере необычна. Кстати, как у них дела с Заром?

— Да… я видела, что они счастливы, — немного задумчиво ответила девушка и продолжила обсуждение. — Мне понятно, что сейчас здесь сошлись любовь, мудрость и отвага после разлуки. Но почему в пророчестве о ребятах и тебе говорится, как о нагвалях, ведь они не индейцы, по крайней мере Бет?

— Это просто объясняется, — ответила Паула за хозяина дома. — Ведь наше поселение по большей части индейское, особенно оно таким было в давние времена. И потом я думаю, вам действительно доведется стать нагвалями и вести за собой множество затерянных здесь душ. Я даже не представляю, сколько их ушло в неизвестность из нашего поселения за долгие годы его существования.

— И все-таки я чувствую, что должен объяснить ребятам, что их ожидает впереди, — Женя опять лукаво посмотрел на присмиревшую парочку и объяснил им суть эволюции душ, закончив словами. — Вам просто некуда деваться. Вы Инь и Ян будущего божественного создания.

— И что же такого в этом божественном создании? — тревожась, спросила Бетти.

— С первого взгляда — ничего особенного. Вы будете с виду, как и прежде, парой молодых людей, но между вами установиться постоянная связь. Так что подумайте: хотите ли вы все время чувствовать друг друга, где бы вы не находились?

— Так что же, тогда даже никакого сюрприза нельзя друг другу сделать? — засомневалась Бетти.

— Нет, никто вас не заставляет постоянно обмениваться мыслями. Просто, это то естественное состояние, к которому будут стремиться ваши души. Но это только одна сторона дела.

— А какая другая? — спросил Кристиан.

— Вы станете воистину могущественны. Я надеюсь, что вы сможете выйти хотя бы на второй уровень и оттуда построить настоящую пирамиду и может, даже не одну. Вы, к примеру, одним махом сможете очистить этот мир от демонов, хотя я предполагаю для него другую судьбу, но об этом попозже.

— Я уже хочу попробовать, хотя не понял ничего об этих пирамидах! — шутливо воскликнул Кристиан и, взглянув на свою подружку, серьезно спросил. — Ты не боишься?

— Может, я делаю глупость, но не боюсь! Даже наоборот, все пытаюсь найти в себе хоть что-то против этого, но не могу, — и обернувшись к Жене, призналась. — Так что, будет вам нагваль. Только как это происходит?

— Нет ничего проще — стоит вас только выпустить вместе в свободный астрал…

— Так чего мы ждем?! — воскликнула хором молодая парочка.

— Э-э погодите, давайте, все обставим чин-чинарем! Небесные браки, это вам не земные! Нам тоже хочется полюбоваться на процесс! — притормозил молодежь Женя.

— Но ты так и не сказал, почему ты бессильный нагваль? — напомнила свой вопрос Паула, не дав молодежи поинтересоваться, что за процесс их всех ожидает.

— Без своего Инь я не имею здесь никакой силы, хотя мне и было обещано, что должен бы сохранить потенциал… — Женя задумался. — Да. Настала пора объясниться, зачем я сюда пришел и что я хочу сделать. Жасмин уже в курсе дела и помогает мне, ну или я ей, смотря как на это взглянуть. Я надеюсь, что все сидящие сейчас здесь люди образуют настоящую команду, которая преобразует и упорядочит стихийные и сумбурные процессы в этом астрале и тем облегчит участь пришедших сюда душ. Хотя… это и не входило в мои первоначальные задачи.

— А что являлось твоей задачей?

— Только прийти сюда и вернуться, и ничего больше! — усмехнулся Женька и объяснил, что он прошел под прикрытием другой души, чтобы при возращении установить связь с этим местом. Однако это не удалось, и он застрял. — Вот так и получилось, что, не разобравшись, что здесь к чему, я отсюда не вырвусь.

— Грустная история, — поддакнула Паула. — Я тебя понимаю. Непонятно ради чего, ты лишил себя всего, что окружало тебя прежде.

— Спасибо, что ты поняла меня. Возвращение, это моя первейшая и эгоистическая цель, но только моя личная. Я понимаю, что все здесь оказались оторванными от своих близких, которых они могли бы встретить в астрале или навестить на изнанке земного реала, и с этим придется смириться. Мне лично гораздо важнее создать благоприятные условия для творчества и развития оставшихся здесь, чтобы, если я и ушел отсюда, мне не было бы стыдно за бестолково проведенное здесь время… Все, хватит об этом! — Женьке надоели эти слюнявые признания, и он перешел к делу. — Сейчас, перед тем как пуститься в эту вселенскую авантюру, мне нужно знать, что все здесь понимают непредсказуемость последствий, но, несмотря на это, примут участие в этом проекте. Итак, ваше согласие или возражения?

Первой ответила Жасмин:

— Я слишком долго наблюдала за тем, как ты вытаскивал затерянные души, чтобы сомневаться в правильности и полезности твоих действий и целей. Но мне легче всего здесь сказать да.

— Почему? — возразила Бет, — может, я и знаю Женю всего несколько часов, но за это время я уже такого о нем наслушалась! — девушка выразительно посмотрела на Кристиана, который только утвердительно кивнул, и закончила. — В общем, обещаю быть хорошей девочкой и не сочинять больше демонов!

— А я тебе и не дам! — рассмеялся Кристиан и ответил Женьке. — А если серьезно, разве мы можем отказаться от столь захватывающего дела?

Все выжидающе посмотрели на Паулу, которая молчала, будто просчитывая что-то в уме.

— Я вот что подумала: что ждет поселение, если сейчас отказаться от этого шанса? Альтернативой для меня является старение в роли колдуньи, пока я совсем не покину мир. И потом, зря что ли мы помнили и передавали это предсказание? Я думаю, именно для того, чтобы, когда настал этот момент, никто не стал сомневаться в том, что нашему миру пришел конец. Так пусть он послужит началом чему-то большему! И если мои скромные познания кому-то еще пригодятся, я буду только рада.

— Ну что ж, — подвел итог Женька. — Тогда перейдем к наиболее торжественной части этой ночи?..

Все с напряжением и любопытством смотрели на него. Разочаровывать гостей не было смысла, и он вывел в астрал всех кроме Бетти, оставив ее на минутку подождать своего выхода. Уже в темноте астрала он объяснил жениху и дамам их роли и попросил Жасмин «приодеть» всех празднично, а сам вернулся к Бетти. Девушка, волнуясь, ожидала его в комнате мезонина. Женька сам страшно разволновался. До него внезапно дошло, каково это, организовывать такое событие. Он даже чувствовал себя немного родителем, который должен вывести невесту к венцу. Почему-то перейдя на торжественный шепот, он начал рассказывать невесте, что должно произойти:

— Главное, ничего не бойся! Ты впервые окажешься в открытом астрале. В нем нет никаких активных проявлений информационного матрикса, поэтому ты просто увидишь черноту вокруг… — он продолжал инструктировать, когда в дверь дома начали ломиться. Женька, быстро сообразив, кто это может быть, провел девушку в чуланчик и, зарывая дверь, хихикнул. — Надеюсь, у них хватит ума не лезть в этот чулан! Ну а тебе я уже все что нужно сказал. Закрой на секундочку глаза и представь: какое свадебное платье ты хотела на себе видеть?

Спустя мгновение он держал за руку восхитительную красавицу в не менее восхитительном платье светло-бирюзового оттенка. В десятке метров напротив них «стояли» две приглашенные гостьи и сам жених в строгом смокинге. Женька, увидев смущение на лице невесты, решил облегчить первые минуты Элизабет в астрале и, взмахнув рукой, как настоящий фокусник, рассыпал под ноги девушке бисер золотых звездочек, выстеливших призрачно мерцающую дорожку до самых ног жениха, а сам одобрительно шепнул Бетти:

— Помни, как только вы встретитесь, вас отрежет от наблюдателей полог невидимости, и дальше просто доверьтесь своим чувствам. Ну а мы полюбуемся на вас на энергетическом уровне. Не лишайте нас этого праздника! Все, ступай, это ваш день! — он подал знак Кристиану, а сам остался наблюдать, как Бетти осторожно, словно пробуя ногами зыбкий звездный мост, идет навстречу своему избранному. Женя ощущал, как Жасмин хотела бы наблюдать это таинство рядом с ним, и поэтому оставался на месте — в относительной безопасности от ее чувств.

Молодые словно зачарованные, медленно ступали по золотой дорожке, встретившись где-то посередине. Они взялись за руки, и как Женьке ни хотелось продолжить наблюдать за ними, он мужественно сменил картинку на энергетическую. И надо было признать, это зрелище оказалась гораздо более захватывающим, чем он ожидал.

То ли этот астрал был переполнен ангельской энергией, то ли был столь чувствителен к происходящим событиям, но вокруг разыгрывалась невероятное представление — все играло разноцветными сполохами, словно они находились внутри северного сияния. Женькино сердце замерло в тревожном ожидании, ведь в таком деле всегда оставалось маленькое сомнение: а вдруг не удастся? Вдруг они не подходят друг другу по неведомым причинам? Но две золистые сферы в центре этого представления стали рассыпаться на два золотых вихря, и Женька радостно расслабился — все пошло, как и родном астрале. Однако расслабился он рановато. Да, восхитительный танец двух вихрей означал, что ребята начали слияние, но вот астрал вытворял что-то невероятное. Он постепенно стал повторять своими всполохами то же вращение, и вскоре они все словно стояли внутри призрачной, кружащейся вокруг них галактики, переливающейся газовыми и звездными туманностями. У Жени создалось отчетливое ощущение, будто весь астрал радуется и пытается подыграть этому событию, как малое дитя. Как будто этой черноте не хватало любви, и вот сейчас она впервые столкнулась с таким сильным воплощением этого чувства…

Стоя посреди этого феерического действа, он наблюдал, как два переливающихся золотом вихря в самом центре слились в один, который стал стремительно уплотняться в яркую сферу нового божества и весь астрал вслед за этим засиял теплым золотистым светом. Женька только надеялся, что две женщины, оставшиеся на противоположной стороне этой сцены, не сбежали, испугавшись грандиозности неведомого им доселе представления. Но все было в порядке: когда он переместился по окружности на дальний конец, он нашел обеих зрительниц в полном восторге.

— Ну да! Кто же такой красоты испугается? — счастливо рассмеялся он, успокаивая себя. — Поздравляю и себя, и вас с рождением первой божественной сущности!

— Надо их поздравить! — кивнула в сторону яркой сферы Паула, наконец оправившись от немого восхищения.

— Новое божество надо предоставить самому себе на некоторое время, — пояснил Женя. — Мы оставим сейчас их здесь, а сами пойдем в гости к Жасмин и подождем молодых там. Мне кажется, что там будет красивее отмечать это событие, — он не стал уточнять, что в его доме их могут неласково встретить. — Кристиан знает куда идти, а Бетти я предупредил, что мы будем ждать их в долине.

Женщины согласно кивнули, но все-таки Жасмин высказала ту мысль, которой он втайне опасался:

— Жать, что ты был на другой стороне, это надо было сопереживать вместе.

— Извини, не подумал, а потом уже было не до перемещений, — Женька неопределенно пожал плечами и поймал немного ехидный взгляд Паулы, как бы говорящий: чего это ты бегаешь от девчонки?

…Они расположились на берегу озера на «свежевыдуманных» стульях, которые не были покрыты росой, как все остальное вокруг. Темные воды мерцали в холодном свете висящей над дальними горными пиками луне. Женя предложил это место, так как, с одной стороны, здесь они могли в безопасности продолжить беседу, не беспокоя других гостей долины, а с другой — в любой момент были открыты для связи юному божеству.

— Сейчас, когда слияние свершилось, я хочу перейти к следующей животрепещущей теме, — Женька начал излагать свои накопившиеся наблюдения. — Наибольшие незаслуженные страдания души испытывают здесь из-за банальной неорганизованности этого места. В астрале Земли, вновь пришедшие души, так или иначе, притягиваются двумя полюсами: раем и инферно в соответствии со своей внутренней сущностью, взращенной в реале. Здесь же им некуда притягиваться, и они предоставлены сами себе.

— А что такое рай и ад на самом деле? — спросила Жасмин.

— Если очень кратко, то это два крайних полюса, тупиковых для развития души. Условно говоря, рай переполняет энергия любви, а инферно — энергия власти. Это, как плюс и минус: любовь основа свободы и творчества, а власть — основа подавления личности в любом ее проявлении.

— Но что же плохого в раю? — удивилась Паула.

— Там слишком много хорошего, — пошутил Женя. — Развитие души возможно только где-то между этими двумя полюсами. Но к чему я завел этот разговор: сейчас, как у фактических хозяек двух миров, я хочу попросить вас пожертвовать своими созданиями в угоду общему делу.

— То есть, как это пожертвовать? — насторожилась Жасмин.

— Ну, тебе-то Жасмин нечего бояться. Твой якорь и так уже выполняет райские функции, фактически являясь своеобразным душевным профилакторием, но вот Паула… — и уже обращаясь к старой колдунье, спросил. — Как Вам идея перенести все поселение в мир, лишенный границ и демонов окраины?

— Я бы закричала ура и захлопала в ладоши, — задумчиво ответила Паула. — Но, как это ни странно, демоны являются одним из важных сплачивающих факторов. Защита от них — это цель жизни для многих в поселке, а потеря цели иногда равносильна смерти.

— На самом деле я очень рад такому ответу, — кивнул Женя. — Здесь много неизвестных, но на то мы и советуемся, чтобы избежать хотя бы грубых ошибок. И все же, надеюсь, что у поселения будет гораздо более насыщенная жизнь в новом мире, если, конечно Вы согласитесь. Самым главным будет выстроить новые приоритеты, вроде освоения огромного мира вокруг, и при этом сохранить старые, типа жесткой действительности, вынуждающей "зарабатывать себе на жизнь".

— Значит, ты планируешь новый мир? — спросила Паула.

— Да, Вы правы. Ваше поселение балансирует между инфернальной окраиной и хиленьким позитивом центра. Когда оттуда исчезнут носители любви, ваш мир превратиться в мощную пирамиду инферно. И это то, что очень нужно этому астралу.

— И все-таки, я не понимаю, зачем плодить негатив в астрале? — возразила Жасмин.

— Мы не плодим негатив, а просто сводим его в один центр. И чем мощнее такой центр, тем лучше он будет работать пылесосом, освобождая остальной астрал от инфернальной энергии. Ведь ваша окраина, по сути уже работала таким пылесосом, освобождая от страхов приходящие к вам души.

— Но ведь демоны это не энергия власти? — спросила Паула.

— Страх, это разновидность порабощения души и суть у него та же, что и у власти. Ведь любой ваш демон стремится подчинить себе попавшуюся ему душу. У энергии власти есть много лиц: насилие, убийство, эгоизм, запугивание, шантаж — все они направлены на то, чтобы ограничить свободу выбора других душ.

— Я понимаю, что Жасмин может продолжить помогать душам в раю, но что же тогда мне делать? — немного растерянно спросила Паула.

— Всем бы Вашу проницательность! Вы на раз раскалываете все мои хитрые планы! — рассмеялся Женька. — Так вот. Я вам рассказывал о структуре земного астрала и упоминал о важнейших ангельских структурах, самой важной из которых является Служба Равновесия. Здесь же, насколько я понял, нет никаких ангельских структур и желательно, чтобы кто-нибудь взял на себя роль арбитра…

— Ты хочешь сказать, что бы я?.. Нет, это самая тяжкая ноша — судить людей, — нахмурилась старая женщина.

— Паула это, во-первых, необязательно, а во-вторых, нескоро случится и служба эта не из одной души состоять должна, а из многих. Просто было бы здорово, если Вы подумали, как это можно было бы осуществить здесь на деле.

Жасмин вдруг напряглась и, спустя мгновение, улыбнулась, кивнув сама себе:

— Идут! — радостно воскликнула она.

— Ой! — в тон ей спохватился Женька. — А где праздничный стол?

— Сей момент! — весело откликнулась маленькая хозяйка большой долины. — Только отвернитесь на секунду!

Так что к тому времени, когда на тропинке появились Кристиан и Элизабет, их уже поджидал шикарно обставленный стол, и трое нетерпеливых встречающих.

После бурных поздравлений и обниманий Женька с немалым удовольствием проделал нехитрый фокус, показав Пауле и Жасмин, что представляет из себя пара молодых на энергетическом плане. А сам он уже начал мучиться мыслью, насколько могущественным стало это юное создание астрала — ведь от этого зависело, смогут ли они создать то, что он задумал. Уже после веселой болтовни, пышных тостов и изысканного чревоугодия, он озадачил всех этой, самой большой своей задумкой:

— Я окончательно хочу признаться вам во всех своих корыстных и коварных планах. Кристи и Бетти теперь мощнейшее оружие для преобразования этого, столь податливого астрала. И самое важное, что предстоит нашему нагвалю (я надеюсь, что он на это согласится), это построение нового Отраженного реала. Мира — основы, в котором души могли бы привыкнуть к новой действительности и дальше уже сами воплощать свои желания и фантазии в собственных пирамидах. Фактически, спонтанно этот мир уже стал выстраиваться из Москвы и Нью-Йорка, но это только лоскутки, причем пятидесятилетней давности. Нам же нужна такая Земля, какую мы хотели бы видеть в будущем. И вот для этого нам предстоит очень много думать и работать. У меня в памяти множество вариантов миров, в том числе и земной Отраженный реал. Поэтому мы можем создать мир с любой степенью жесткости реальности и воплощения самых современных и сказочных «удобств».

— Да, теперь нам ясно все твое "коварство"! — рассмеялась Жасмин и добавила. — Мне кажется, в твоем «коварном» плане заключается вся надежда нашего астрала на светлое будущее.

 

ГЛАВА 19. ОТРАЖЕНИЕ ЗЕМЛИ

Женька каялся и просил прощения у Бетти. Она не очень его понимала, хлопая удивленно ресницами, но до Кристиана что-то все-таки доходило. Они стояли вчетвером с Жасмин посреди ее долины залитой теплыми лучами солнца и горячо спорили, выясняя, что и как делать, и кто в чем виноват или не виноват.

— Ты сама не понимаешь, чего я по своей нетерпеливости тебя лишил! — расстраивался Женька. — Ведь я забыл, что ты даже ни разу осознанно не выходила в открытый астрал, не говоря уже о создании своего якоря, опробовании своих сил и так далее…

— Так, ты все сказал?! — резко заявила Бетти. — Хорошо, я признаю, что ты поступил, не спрашивая моего мнения! Но вот тебе мое прощение, и поставим на этом жирную точку по одной простой причине: без тебя я в этом астрале не то, что своего якоря, даже своих демонов не смогла толком ни создать, ни укротить. Спасибо Кристи — он хоть своим примером показал мне, как справляться со страхами.

— Да, хватит об этом! — поддержал свою новенькую половинку бывший пограничник. — Мы здесь не для того, чтобы сопли размазывать по чужим щекам, а учиться.

— Ребята, я могу вас быстренько провести по курсу адаптации в астрале, который мы с Женей разработали для отловленных душ, — вызвалась учительствовать Жасмин, но тут же замялась. — Только вот потом не знаю, что и как. Ведь вам же надо знать и уметь гораздо больше, чем мне.

— Вот и я о том! Из-за этой спешки они много чего пропустили и сейчас им еще учиться и учиться надо, чтобы дров не наломать своими способностями, — обрадовано воскликнул Женька. — Жасмин, я очень буду благодарен, если ты посветишь этот день нашему новорожденному, а я пойду, отыщу Паулу. Пока она совсем не помолодела, надо потихоньку разбираться в поселении. А вот завтра начнем по-настоящему натаскивать наших молодых в астрале.

С этими словами, Женька оставил молодежь и, разыскав Паулу, сбежавшую любоваться диковинными цветами в саду долины, вывел ту в астрал. Они остановились в темноте, и Женька уже представлял перед собой ручку двери его чулана, когда Паула засомневалась:

— Ты уверен, что у тебя в доме все в порядке?

— Конечно нет! — весело воскликнул хозяин чулана. — Но подумайте: ну, вломились они в пустой дом, а там никого нет. Камин, правда, горячий. Но все равно. Самое забавное, если кто-нибудь догадается залезть в чулан и закрыть за собой дверь! Но вряд ли это произойдет. Ну не будут же они сидеть в доме полдня, ожидая нас?

Так и произошло. Они стояли с Паулой в гостиной и обозревали бардак, устроенный «гостями».

— Хм, и что, им надо было искать под диваном? Я там, по крайней мере, не помещусь! — весело возмущался Женька. — Слушайте, Паула, а можно устроить дому дефолт? Вы сможете договориться с миром?

— Почему бы нет, единственно, мы вчера уже и так его напрягли. Ему же больно при всех этих изменениях! — засомневалась колдунья.

— Вы так хорошо его чувствуете? — уважительно отозвался на это Женька.

— Без этого никакого дома не поставишь. Этому меня и учила моя наставница.

— Ладно, пусть все остается пока, как есть. Сейчас я бы хотел пройтись с Вами и попробовать определить, кого мы в последнюю очередь будем эвакуировать в новый мир.

— А почему не тех, кого первыми? — удивилась Паула.

— Потому что их будет большинство. Я полагаю, здесь может произойти такая штука: когда отсюда уйдут все, несшие позитив, энергия инферно неминуемо начнет преобладать, и все кошмарные божества и демоны, прячущиеся сейчас на окраине, начнут набирать власть. Поэтому последних людей будет невозможно вывести отсюда, по крайней мере, сразу и легко.

— А не много ли мы на себя возьмем, определяя, кому остаться последним? — озабоченно спросила Паула.

— Да, это тяжелая работа, но вы можете предложить что-нибудь другое? — Женька неотрывно и прямо смотрел в темные, энергичные глаза старой женщины, пока та не опустила взор.

— Прости, меня старую, — тихо сказала Паула.

— Не за что! — беззаботно сказал Женька, пытаясь разрядить атмосферу.

— Нет, прости, что усомнилась в тебе.

— За то, что усомнились, особое спасибо, — Женька улыбнулся. — Не сомневаются только в диктаторах и настоящих богах, которым ставят золотых болванов, пишут иконы и поют гимны. Может это покажется гордыней, но мне совсем не интересно уподобляться, ни тем, ни другим.

— До меня только сейчас начинает доходить, что за груз ты хочешь на себя взвалить! Ведь судить и делить людей, это ужасно! К тому же, еще и решать, кого ты обречешь на тяжелые испытания…

— Не совсем так. Мы просто определим, кого первыми выведем, а с последними я сам останусь…

— Ты останешься?! — опешила Паула.

— Вы не правильно поняли. Я не навсегда останусь, а только для того чтобы организовать здесь систему, позволяющую душам выбраться отсюда. Ну, при условии, если они будут нарабатывать положительный потенциал…

— Все равно, это же страшно, остаться один на один с исчадиями окраины…

— Они не исчадия окраины. Они ваши исчадия. Но дело не в этом — кому-то все равно надо это сделать, а никого, имеющего об этом представление, кроме меня здесь нет. Так что вопрос о моем героизме не стоит на повестке дня. Ладно, идем и представим дело, как будто Вы меня уму разуму учите.

— А если Хосе, несмотря на мою защиту, решится на тебя напасть? — спросила Паула.

— Вы же можете попросить мир ослабить контроль на небольшом участке?

— Да.

— Вот и прекрасно. Вдвоем мы, кого хочешь, в астрал выкинем прохладиться. Но это на крайний случай. Если только нападающих будет больше пяти, или начнут из чего-нибудь серьезного пулять… — Женька многозначительно указал пальцем на свое обмундирование, в которое он не забыл «облачиться» при выходе из чулана, и ехидно ухмыльнулся. — Ну, если кого-нибудь из нас все-таки угрохают, второй выходит в знакомую дверь. Если его пленят — ждет помощи «сверху». Установка на бой понятна?

— Да. Но как ты будешь определять «плохишей»?

— На нюх! — улыбнулся Женя и добавил серьезно. — Я попытаюсь сканировать людей на чувства. У вас все-таки не кодированный и не зарегулированный мир. Надеюсь, мне это удастся.

Они медленно пошли вдоль улиц. Причем Паула вела за руку шедшего по большей части с закрытыми глазами Женю. Начали они с окраин, обходя поселение кругами. Работа оказалась на удивление медленная и занудная, но результат превзошел все ожидания. Женя четко фиксировал редкие дома, фонившие негативом. Делу сильно помогло то, что в большинстве домов было только по одной настоящей душе, которая производила себе подобные ангельские сущности, так что потенциалы были в основном однородные.

Небольшие проблемы возникли спустя несколько часов, когда они подобрались к центру поселка. Видимо за их странными перемещениями давно уже наблюдали, но не решались приставать, побаиваясь Паулы. Только они остановились на центральной площади, и Женька вознамерился вынести окончательный вердикт Пауле, как из боковых улиц высыпалось сразу с десяток местных блюстителей порядка. А с крыльца мэрии и полицейской управы в одном лице, расположенной как раз напротив дома Хосе, выкатился весьма важный и объемистый мексиканец в странной форме, напоминающей ту, что была на служивых в правительственном дворце.

Женька с любопытной улыбкой наклонил голову и подмигнул Пауле, как бы говоря: пока еще не время. А важный латинос задрал подбородок повыше и, сверля взглядом Женьку, начал речь:

— Вверенной мне властью, я объявляю тебя, незнакомец, нарушителем спокойствия, с неизвестными целями вторгшимся вчера в правительственный дворец и сегодня продолжившим странные происки по всему поселку. Ты будешь подвергнут аресту! В случае сопротивления мы применим оружие!

Женька с удивлением воззрился на пистолет, непонятно откуда взявшийся у шерифа, и задумчиво ответил:

— Я не отрицаю своих действий, но тут вот какое дело… — он лихорадочно пытался придумать наиболее спокойный выход из ситуации, а пока тянул резину. — Эти действия были вынужденными. Я готов предстать перед судом, только разрешите мне забрать из моего дома одну важную вещь…

— Знаю я эти уловки! — Начальник полиции, поняв, что его пистолет вряд ли встретит серьезное сопротивление, уже хотел гаркнуть окружившим их охранникам, чтобы те вязали этого странного типа, как произошло совершенно для него неожиданное событие.

Незнакомец кивнул колдунье и вдруг все окружающее исчезло, кроме этого нахального типа. Шериф испуганно заозирался, стал беспомощно болтать ногами и, наверно, расстрелял бы сейчас нагло ухмыляющегося фокусника, но с ужасом заметил, что никакого пистолета в его руках не было.

— Ну что же Вы так непочтительно с гостями поселения обращаетесь? — спросил его незнакомец. — Вот оставлю Вас здесь на веки вечные, каково Вам тут будет?

— Но… я только исполнял свой долг! — попытался оправдаться полицейский.

— Я тоже исполнял свой долг, — Женьке надоело возиться с этим чванливым чинушей, и он решил свернуть беседу. — Давайте договоримся: я верну вас обратно в поселение, а Вы забудете о моем существовании, и по факту будете исполнять поручения Паулы.

— А как же Хосе?

— Паула ничего плохого поселению не сделает, а Хосе, как был правителем, так им и останется, как, впрочем, и Вы шерифом, — Женька не стал договаривать, что вот только прежнего селения при этом не останется. Но этого пока никому и не полагалось знать.

— Хорошо, тогда я согласен, — пытался восстановить невозмутимый вид полицейский, и спустя секунду они вошли в Женькин дом из двери чулана…

Паулу астральный визитер разыскал в ее доме. Она уже успела обежать садик и с сокрушенным видом стояла посреди своих роз. Даже не удивившись появлению гостя, она сразу пожаловалась:

— Единственное, что мне здесь жалко — так этих роз.

— Нет проблем, — улыбнулся Женька таким переживаниям. — Это как раз плюс астрала: запомните хорошенько каждый цветок, и когда будем создавать Отраженный реал, Вы воспроизведете точно такой же цветник. Я думаю, что для начала надо будет скопировать весь поселок, а потом привести в него жителей.

— Как просто. А я все это время думала, как тяжело будет подстраиваться к новой жизни.

— Я надеюсь, мы сведем к минимуму стресс от перемены жительства.

— А как с инферно в нашем поселке? — вспомнила Паула основную цель похода.

— Все предельно ясно. Как и зачастую в реале, наиболее инфернально настроенные души правят поселком. Ну, есть еще несколько домов. Я Вам все данные инфопакетом сброшу в астрале.

— Это как? — не поняла старая женщина.

— Да, Вам, как и Кристиану с Элизабет, нужно теперь пройти курс молодого бойца у Жасмин, чтобы не возникало мелких проблем. Кстати, самыми сильными положительно заряженными душами оказались пограничники. Скорее всего, я попрошу у них помощи на последнем этапе, когда инферно начнет набирать силу в поселении. Тем более они неплохо знают тех, кто станет здесь править балом.

— А тебе самого мира не жалко? — задумалась Паула.

— Но мы же скопируем поселение один к одному? — не понял Женька.

— Нет, я имела в виду сам мир — ведь у него тоже есть какие-то свои ощущения и переживания.

— Нет, об этом беспокоиться не надо. Во-первых, мир не осознает сам себя, хотя и является единой информационной системой. Даже Земля реала с ее огромной информационной базой осознает себя не более чем животное среднего уровня развития. Мир или пирамида это что-то промежуточное между животным сознанием и компьютером. Ах да, о компьютерах Вы не знаете. Ну да ладно, это не столь важно. А во-вторых, мир отражает общий баланс негатива и позитива, и сам станет инфернальным, когда позитив уйдет вместе с его носителями.

— Теперь что-то стало проясняться, — кивнула понимающе Паула.

— Тогда пошли в гости к Жасмин. Сейчас нам всем нужно поучиться друг у друга, чтобы не напортачить в ближайшем будущем.

— Не смеши, чему ты-то у нас собрался учиться? — усмехнулась Паула.

— Учиться всегда есть чему, и есть у кого, — улыбнулся в ответ Женька. — Как только посчитаешь себя всех умней, так сразу превратишься в Хосе.

***

На следующий день все та же четверка продолжала упражнения в астрале. Однако теперь задача, которую хотел решить Женя, была отнюдь не тривиальной. Он объяснял молодежи суть проблемы:

— Самое на данный момент важное свойство божественной пары, единственной в нашем распоряжении, является способность выходить на второй и третий уровни астрала и оттуда создавать гармонично организованные пирамиды миров. Да… — Женька задумался, замолчав на полуслове.

— Что да? — не выдержала паузы Бетти.

— А то, что в астрале, есть одна проблема: если ты не бывал в каком-нибудь месте, то впервые туда очень трудно попасть, а службы навигации здесь в наличии нет. Да и не помогла бы она, так как вам сейчас нужно попасть туда, куда я почему-то со всем своим опытом пролезть никак не могу.

— Ты имеешь в виду второй уровень? — переспросил Кристиан.

— Да, вам нужно, во что бы то ни стало, попасть туда, и единственным помощником для вас может быть только Жасмин.

— Как это? Почему я? — удивилась маленькая девушка.

— А ты не забыла, где я тебя нашел? — улыбнувшись, напомнил Женя.

— Но я там ничего толком не поняла, — растерянно ответила Жасмин.

— Это не важно, главное, что у тебя остались яркие впечатления. Попробуй их сейчас хорошенько вспомнить и передать нашей божественной паре.

Жасмин послушно сосредоточилась и, взяв за руки ребят, передала им все свои ощущения.

— Теперь пробуйте там оказаться! — скомандовал Женя, но ничего не произошло. После нескольких попыток, он озабоченно посмотрел на Жасмин и осторожно спросил. — Ты сможешь повторить тот трюк?

Девушка задумалась. Было видно, что ей страшно. Как бы Женька ни хотел сейчас стать на ее место, он ничего не мог поделать — она была их последним шансом.

— Да… я понимаю, что другого выхода нет. Я сейчас, только соберусь…

— Так, ребята, беритесь все за руки, а я буду держать только Жасмин, чтобы быстренько ее оттуда выдернуть. А вы, божественные наши, попытайтесь там удержаться чуть подольше, а потом выходите на мой зов. Все собрались? — увидев сосредоточенные кивки, Женька скомандовал. — Тогда закрываем глаза и ныряем!

Он почувствовал, как Жасмин стала «выскальзывать» из его рук. Затем «раздался» ее стон и Женька подхватил уже почти уплывшую из его рук девушку. Через мгновение они «стояли» вдвоем в черноте астрала. Он обнимал и гладил по голове сотрясающуюся в рыданиях Жасмин.

— Прости меня за эту пытку, моя маленькая фея с большой душой, — он пытался хоть как-то помочь, но он не мог взять на себя ее боль. — Я даже не знаю, как тебе выразить всю свою благодарность! Посмотри: наше юное божество ушло на второй уровень.

Постепенно успокоившаяся девушка, наконец, оторвала голову от его плеча и попыталась жалко улыбнуться. Спустя некоторое время он шепнул ей на ушко:

— Надо срочно вытаскивать ребят — я не уверен, что они там в безопасности.

— Да… спасибо тебе за поддержку, — шепнула Жасмин и слегка отстранилась от него.

Женька погрузился в себя и стал "истошно вопить", вызывая ребят. Почти тут же пришел ответ: "Идем!" Очнувшись, он встретился взглядом с уже насмешливыми, но еще немного мокрыми глазами маленькой девушки.

— Ты так вопил! Действительно испугался?!

— Ага, — не стал отпираться Женька.

— Спасибо тебе, что ты такой трус!

— Будешь тут трусом! Вы же в любую секунду в такие передряги можете угодить! Думаешь, мне не больно тебя сейчас вот такую, полуживую было вытаскивать? — дальше развивать эту тему ему не дали, появившиеся в прямой видимости, Кристиан и Бетти.

Юное божество начало наперебой делиться своими впечатлениями. В общем-то, все прошло неплохо, если не считать психической травмы Жасмин. А дальше начались настоящие трудности, которые Женька обозвал заочным обучением божества. Он поочередно нагружал Кристиана и Бетти различными знаниями и заданиями, которые они выполняли с завидным старанием. Однако, он с отчаянием понимал, что многого без своего непосредственного выхода туда он просто не в силах им передать. Выйти на третий уровень молодежи так и не удалось. Так же как и выдергивать других на второй уровень, ставя вокруг них защиту. Конечно, со временем, они когда-нибудь сами до этого додумаются, но Отраженный реал нужно было строить уже сейчас.

Еще через пару дней интенсивных божественных тренировок под его руководством и не менее плотных тренировок Паулы под присмотром Жасмин, Женька опять собрал их тайный штаб и объявил всем присутствующим:

— Я считаю, что мы должны приступить к постройке пирамиды Отраженного реала.

— Но не рано ли? — возразила Паула.

— Нет, не рано. Все равно дальнейшее божественное развитие будет происходить постепенно, а по минимуму выставить Земной шар они смогут и со второго уровня.

— А как мы будем это делать? — спросила Бетти.

— А просто! Возьмем ветхий завет, как краткую инструкцию… — невозмутимо начал астральный инструктор.

— Опять ты придуриваешься! — на правах старой знакомой воскликнула Жасмин.

— Почти нисколечко! — деланно обиделся Женька. — По крайней мере, система будет геоцентрической. Сначала «сделаем» шарик, а потом начнем потихоньку прорисовывать все особенности.

— А может создавать не Землю, а маленькую планету? Ведь ее будет легче делать, — спросила Паула.

— Вот за тем мы здесь и собрались, чтобы обсудить основные принципы, которые Кристиан с Бетти завтра заложат в этот шар. Но размер глобуса не принципиален при создании. Вот с прорисовкой деталей будет нелегко. Нужны непосредственные впечатления.

— А как же населить всю планету зверями, птицами, рыбами? — спросила Жасмин.

— Я думаю, и это будет по плечу нашему божеству, — сказал Женька и, хитро взглянув на молодую парочку, заметил. — Но не потому, что оно у нас такое всемогущее, а потому что этот астрал, по всей видимости, снабдит нас таким количеством ангельской энергии для создания биосферы, сколько нам только понадобится. Я полагаю, что Землю можно будет создавать, как и любой якорь, постепенно дорисовывая детали. Но с того времени, как там появятся жители, изменения можно будет вносить только с божественного разрешения. Вот что для меня остается неясным, это какую степень волшебности мы придадим миру? То есть, будет ли наведенная реальность копировать земные условия, или мы пойдем на маленькие, но приятные уступки?

…совещание длилось несколько часов, во время которых обсуждались всевозможные детали воплощения задумки. Все-таки конечный вариант оказался весьма близким к настоящему Отраженному реалу, даже с такими же телепортационными станциями и мобильными телефонами для астральной связи. Только эта «Земля» будет гораздо реже заселена, что, впрочем, нисколько не уменьшало ее привлекательности.

И все же Женя много не договаривал своим партнерам. Он до сих пор не представлял, как, например, объяснить юному божеству систему кодирования мира, без которой любая мало-мальски сильная астральная сущность могла вмешаться в мир и исказить реальность. Он слишком хорошо помнил фокус, проделанный Инаром в мире Саш. А ведь тот мир был подлинным произведением искусства со сложной кодировкой! Слава богу, что здесь, кажется, еще не было таких инфернальных умельцев, и им не у кого было учиться пакостям.

***

Следующая неделя, почти, как у библейского Саваофа, ушла на строительство мира. Вначале на работу вышли только двое, вернее, трое: божество, в лице Кристиана и Элизабет, и Женька, в лице самого Женьки. Обученное божество заняло позицию на втором уровне, а главный астральный мечтатель остался, естественно, внизу. Он, "закрыв глаза", держал канал связи с ребятами и начал «выдумывать», а они претворяли его мечты в реальность. Спустя некоторое время Женя "открыл глаза" и увидел прекрасный бело-голубой шар, висящий в переливающейся звездами темноте космоса и освещенный с одной стороны солнцем, а с другой оттененный луной, интерферирующей на грани атмосферы.

"Ура! Получилось!" — радостно протранслировал он наверх. — "Даже контуры материков, леса, пустыни и полярные шапки на месте!"

"Отлично! Мы тоже видим, только как бы в дымке!"

"Да, это так и должно быть. Теперь я пойду вниз, вспоминать основные контуры и ландшафты, по крайней мере, которые помню, а вы будете рисовать их передо мной. Я думаю, что с растительностью проблем не будет, а животных и прочую биосферу мы потом разведем" — они сразу с двух уровней приблизились к планете, зависнув на высоте десятка километров. Дальше они прорисовывали по Женькиной памяти основной рельеф. Вот где пригодились его долгие болтания по изнанке реала Земли! Его память услужливо воспроизводила все, хотя бы раз виденные детали.

Как ни быстро они действовали, но вскоре обе стороны почувствовали полное истощение сил. Хорошо, что у них были сразу две заботливые души, которые создали им воистину райские условия для отдыха в солнечной долине. У них ушла неделя только на то, чтобы в общих чертах воспроизвести ландшафты Земли. Зато он, как какой-никакой биолог со знанием дела заселил планету хоть какой-то биосферой, придав ей потенциал к размножению в разумных пределах. Затем Женька сгрузил работу на других.

Воодушевленные Жениным примером, Кристиан и Элизабет решили в деталях прорисовать известные им места в Европе и северной Америке. Правда, договорились, что городов пока возводить не будут. Если только старинные постройки для красоты.

В это время Женя с Паулой вытащили из поселения двух пограничников и передали их в руки Жасмин для подготовки, а сами начали распускать среди жителей слухи о переезде всего поселения на почти настоящую Землю, где нет никаких демонов и злых божеств. Они просчитали, что ничто так не подготовит население к переезду, как «достоверные» слухи. Таким образом, они рассчитывали, что через несколько дней «созревший» поселок сам упадет им в руки.

Следующей после Кристиана и Элизабет к сотворению мира свою руку приложила Паула. Она в мельчайших деталях воспроизвела весь поселок, расположив его в мексиканском высокогорье. Оказалось, что она помнила детали каждого поставленного дома. Так что ее усилиями, переселенцев ожидала почти точная копия, как самого поселения, так и окружающих пейзажей, включая даже несобранный урожай на полях. Случилась только одна незадача — Паула окончательно помолодела и уже не воспринимала Женькиного выканья.

Многие отловленные Женей души тоже приняли участие в творении Земли. Полярник Стив оказался незаменим в детализации арктической и антарктической зоны, Костя и Джон с несколькими другими приятелями «построили» центральные части и наиболее красивые здания Москвы и Нью-Йорка. Причем, то ангельское население, которое было непроизвольно создано в их якорях, переселили в эти новые города.

Все, начиная с юного божества, работали, как савраски, захваченные грандиозностью идеи. Головы были переполнены соображениями и заботами, а ноги руки и языки непрестанно двигались, помогая мысли материализоваться в воистину прекрасных творениях.

Временами, в виде отдыха для изматывающего себя до истощения божества, Женька отправлял Кристиана с Элизабет на второй уровень якоря Жасмин. Вернее, поначалу долина была только на первом уровне, но когда Элизабет поднялась туда прямо из сада, а потом стала присматриваться к смутным пейзажам, мир сам "вырос в высоту" переливаясь там прозрачными витражами.

Ребята чувствовали благодать, исходящую от этого места, и любили бывать на "втором этаже" будущего рая. Но никакими ухищрениями, Жене пока не удавалось их заставить увидеть информационные связи зарождающегося мира. Не мог в этом помочь и местный Буль. Хоть он и обладал всеми чертами своего прототипа, выйти наверх ему не удавалось. В остальном было видно, что это место все больше переходит под патронаж смешливого, но по-настоящему доброго ангела. Он и раньше выполнял роль связующего звена, обегая кругами все известные уголки и пытаясь помочь всем, кого знал, а теперь у него появилась почти собственная вотчина. Если Жасмин проводила курсы астрального ликбеза, то Буль устраивал дальнейшую судьбу отловленных Женькой и зачастую искалеченных собственными фантазиями душ.

Пусть долина еще не могла тягаться с настоящим раем своей организацией и величиной, но мощности положительного потенциала ей было не занимать. Особенно, когда в нее подселили "настоящих белых и пушистых" ангелов, которых навыдумывали себе некоторые заблудшие в этом астрале души. Одновременно чувствовалось, что Жасмин, хоть и с некоторым сожалением, но постепенно отходит от дел в долине. Ее, как и Паулу, с головой захватила Земля, которая все больше походила на оригинал.

Еще одна интересная вещь происходила на глазах у Женьки. Он стал замечать, что вокруг начали намечаться возможности к образованию новых божеств. Все прошедшие ликбез у Жасмин души, знали о своих потенциальных возможностях, и некоторые не без интереса поглядывали друг на друга. Процесс, однако, не стоило торопить. Наибольшим сюрпризом для астрального сводника было то, что совсем помолодевшая Паула неожиданным образом сошлась с полярником Стивом, когда они вместе «сочиняли» знакомые области американского континента.

Женька со странным чувством сожаления наблюдал, как Жасмин, раз за разом проходит мимо подсовываемых им ей кавалеров. Он видел, как этой большой душе хочется одарить кого-нибудь своей любовью. К сожалению, он слишком хорошо понимал, кто этот кто-нибудь, и пока не мог с этим ничего поделать.

Работы по воплощению Отраженного реала достигли фазы, когда настало время переводить поселение на Землю. В окрестностях будущего поселка была установлена относительно жесткая реальность, чтобы никто произвольно не начал парить или вообще вываливаться в свободный астрал. Люди должны были приходить сюда через временный телепорт — постоянный планировали расположить за пару десятков километров, чтобы не смущать население излишней легкостью путешествий. В переселении такой большой массы людей на Землю была еще одна цель. Фиксирование реальности в сознании многих сущностей, стабилизировало всю пирамиду, которая в силу своей несовершенности, нуждалась в такой поддержке.

Перед самым началом переселения народов, Паула озабоченно спросила Женьку:

— А что мы будем делать с нашими инфернальными начальниками? Ведь, когда они раскумекают, что тут лучше, они первыми сюда рванут!

— Эх, нехорошо обманывать людей, но придется мне взять этот грех на себя, — хитро усмехнувшись, ответил Женька. — Кстати, для этого обмана мне понадобится твоя помощь и полдня времени.

— А что ты задумал?

— Нам с тобой придется прогуляться на дальний конец озера на лошадях. Я думаю, что ты уже достаточно молода, чтобы осилить такой путь.

— И зачем это, интересно, мне с тобой нужно будет туда ехать? — начиная догадываться, спросила бывшая колдунья.

— Ну не могу же я в одиночку построить еще один такой дом с чуланчиком!

— Ага. Значит, путешествие некоторых особ будет заканчиваться совсем недалеко!

— Да, как раз на таком расстоянии, чтобы до поселка оттуда пешком пару дней добираться. Я думаю, за это время мы справимся. Однако, если ты против, мы можем попробовать сделать проход на окраину с помощью нашего божества. Но ребята совсем измотались с Землей, да и над вашим миром глумиться не хочется. А ты с ним полюбовно сумеешь договориться.

— Нет, я не против, — я за! Надо признать, столь изящное решение мне и в голову не приходило. Но чего мы тогда ждем? Поехали, прокатимся на лошадях. Я думаю, их будет не сложно одолжить у наших пограничников.

Вопреки всяческим опасениям, больших осложнений с переездом поселения не возникло. Большинство населения почти безоговорочно верило колдунье, а ее помолодевший вид только еще больше интриговал народ. А когда вернулись первые разведчики и доложили, что новый поселок даже не огорожен частоколом, за полной его ненадобностью, все дружно встали в очередь, что бы попасть в Женькин чулан. Так что ему оставалось только препроводить некоторых, не очень желательных клиентов в другое, не столь отдаленное место, откуда обратно в астрал можно было выти только с разрешения хозяина дома.

Некоторое замешательство вызвали крупные животные, с которыми крестьяне не желали расставаться. Так что Женьке с Паулой пришлось поставить еще и специальный сарай, совмещенный с порталом на Земле. Многотысячное население почти полностью прошло через портал за несколько дней. Стабильность совмещенной системы поддерживал Кристиан, тогда, как Элизабет в это время продолжала «прорисовывать» земные пейзажи с другими душами.

Личности, склонные к инферно, не сразу догадались, что их обвели вокруг пальца. Тем более что Женька поставил большой дом со всеми удобствами. Поэтому они не сразу догадались, где находятся, а когда догадались, то еще долго добирались до поселка.

И вот настал час, когда больше ни один человек не стоял у переходного пункта. Не все приглашенные ушли. Часть упрямцев не хотела расставаться с насиженными местами, но их насильно переправлять Женя и не намеревался. Инферно в скором времени само выкинет в астрал души, не соответствующие его энергии. Пришла пора самых сложных преобразований. Женя вышел с поселения в открытый астрал вместе с Паулой. Там их уже ждала молодежь.

— Все? — волнуясь, спросила Жасмин.

— Да, теперь приступаем к формированию пирамиды инферно. Жасмин и Паула, как я уже вас предупреждал — держитесь от нее подальше. Особенно Жасмин — это «удовольствие» пока еще не для тебя. Кристиан единственный, кто сможет мне ассистировать. Расстановка сил такая: я с помощью пограничников Фернандо и Рауля делаю разведку, что там к чему, и отправляю их в астрал через дом на окраине. Дольше их мучить я не намерен. Кристиан, ты будешь меня подстраховывать. Я надеюсь, что за несколько дней управлюсь. Смотри, чтобы там, на втором уровне, сложилась хоть какая-то структура. Хотя сам в нее не влезай — это будет опасно. Условимся, что через пять дней ты выдернешь меня из дома на окраине. Сейчас я возвращаюсь, а ты поможешь мне разрушить порталы в поселении.

Все сосредоточенно молчали. До них только сейчас начало доходить, что тут затевается. Жасмин не выдержала и, подскочив к Жене, обняла его и попросила:

— Только береги себя. Помни, ты очень нужен здесь!

— На самом деле, не так все страшно, — попытался успокоить их Женька. — Я как раз и собираюсь сделать инферно мобильным: чтобы оно выбрасывало светлые души в астрал, избавляясь от позитива, а для этого нужно, чтобы эта установка шла от их правителей. Сверху-то я ее насадить не могу, а Кристиану пока слишком опасно, — он не стал добавлять, что это будет тому просто не по силам, чтобы не обижать юное, старательно учившееся и работавшее, как вол, божество.

Еще раз попрощавшись со всеми и убедившись, что все знают свои роли на ближайшее время, он в последний раз перешагнул порог чулана. Отойдя от дома, он обернулся к нему и мысленно вызвал Кристиана. Они уже проверяли, что отсюда связь можно было устанавливать только с божеством и то, только когда оно было на втором уровне. Вот и сейчас к нему пробился слабый отклик: "Я готов!"

"Поддержи мою мысль!" — попросил Женя, закрыв глаза. Он мысленно представил, как вместо двери в чулан в доме возникает глухая стена. Немного передохнув, он проделал тот же фокус с астральным сараем.

"Спасибо и до связи через два дня!" — просигналил он Кристиану и окончательно остался один против формирующейся пирамиды инферно. Правда, пока он еще мог опереться на двух своих помощников…

 

ГЛАВА 20. ВОСХОД ИНФЕРНО

Выйдя со двора, Женя увидел двух индейских мужчин, спокойно ожидающих его на дороге, ведущей в центр поселения. Это и были два его товарища, которых он решился взять с собой и то, только на два дня. Они были ему нужны сейчас для двух дел: помочь определиться с населением поселка и дать координаты наиболее одиозных божеств окраины, причем с советами, кто из них мог бы стать правителем инферно.

Женя пока не знал, кому отдать власть: одному из индейских богов или Хосе? Хосе по определению был более силен, так как являлся душой, но ему, возможно, не будет хватать инфернального начала. Ведь для этого нужно быть настоящим садистом и мучителем, а им правитель поселения не был. С другой стороны, порожденные душами божества развивались и вполне могли набраться сил для того чтобы подгрести под себя все вокруг. В общем, задача была непростая и неприятная, и как ее осуществить, он пока не знал.

Подойдя к своим молчаливым помощникам, Женька проверил, что выданные им кулоны висят на крепких шеях мужчин. У него не было никакой уверенности, как они сработают, но помня свой опыт общения с инферно, он еще в астрале мысленно представил аналог того "полиэтиленового пакета", в который Буль когда-то упаковывал инфернальные артефакты и несознательные астральные сущности. Этот невидимый пакет как бы ограждал его носителя от влияния других сущностей. Но, поскольку, носить такой пакет было, мягко говоря, неудобно, он представил эту защиту в виде стального медвежьего когтя подвешенного на сыромятном ремешке — вполне приличном украшении для пограничников. Не забыл он такое украшение и для себя. Он не был уверен, сработает ли эта уловка вообще, но внутри мира такой защиты он не смог бы уже создать.

Сейчас он смотрел в темные глаза этих бесхитростных, но столь сильных борцов со злом, и думал, какому риску он их подвергает. Но не для этого глупого жаления они здесь собрались, поэтому он, немного по-армейски дал разнарядку:

— Сейчас делим поселок на три сектора и обходим все дома, где остались жильцы. Все должны собраться через три часа у дома Хосе — надеюсь, за это время успеем всех обежать. А там я объясню, что произошло с поселением.

— А как быть с теми, кто еще не подтянулся с дома на окраине или вообще остался там? — спросил Фернандо, который выглядел чуть старше и был немного выше ростом, чем Рауль — его напарник.

— Разберемся по ходу дела. Мы не можем долго ждать, иначе процессы пойдут стихийно. Берите свои сектора и встречаемся через три часа! — и Женька помчался по домам…

Они успели к назначенному сроку, правда, выглядели при этом тремя загнанными лошадьми, но народ уже собрался на площади. Самое интересное, что Хосе тоже был тут — он с шерифом и целой когортой домочадцев только что прибыл с места временной ссылки и пылал жаждой справедливой мести. Однако нападать на Женьку в присутствии всего народа не решался.

Нужно было брать ситуацию в свои руки, чтобы донести то, что он хотел, до немалой толпы, собравшейся здесь. Женька кивнул пограничникам и, вскочив на высокое крыльцо мэрии, громко объявил:

— Доброго дня всем собравшимся! Вернее недоброго! Вы все заметили, что с поселением произошли перемены. Сейчас я объясню, что тут случилось…

На удивление, ему никто не мешал, и люди в почти абсолютном молчании выслушали всю информацию. Он рассказал, что в ближайшие дни, этот мир начнет превращаться в инферно и единственной возможностью выбраться отсюда впоследствии будет только наработка позитивного потенциала сострадания и любви, и то, если удастся выстроить этот мир по принципу чистилища.

В идеале было бы желательно, чтобы отягощенные души «проваливались» в еще более глубокие миры инферно, но этого он не мог сам сформировать. Все же Женька не был верховным ангелом ада. И все-таки, даже без специальной организации, неприятие позитива должно было выбрасывать из этого мира светлые души. Они с Кристианом поработали над этим, пытаясь снять установку с пирамиды на неприятие уже раз «умерших» в этом мире, как и отрыть его для астрала, чтобы он начал лучше притягивать оттуда подобное к подобному.

Ослабляя этот барьер, они должны были облегчить и выход из него светлых душ. В идеале можно было бы обойтись без такого барьера, и инферно удерживало бы негатив только за счет притяжения. Но как это все будет действовать на самом деле, было пока неясно. Стоящим же перед ним людям он объяснил все просто, предложив им две нехитрые дороги развития и средства для продвижения.

Осложняло ситуацию еще и то, что большую часть населения составляли ангельские сущности, порожденные этим миром по желанию пришедших душ. Как они будут себя вести в складывающейся обстановке, было совершенно непонятно, но доставлять страдания ни в чем неповинным существам не входило в Женькины планы.

Стоило ему закончить, как тишину на площади прорвало, и на него обрушился, целый шквал вопросов, просьб и проклятий. К сожалению, пока Женька не готов был вразумительно ответить, как конкретно в дальнейшем будут разворачиваться события. Поэтому он отыскал глазами Хосе, издали наблюдавшим за этой сценой, и под прикрытием пограничников, подошел к правителю.

— Нам нужно поговорить, — сказал он толстяку. — Пока Вы номинально сохраняете статус правителя, и если у Вас есть желание сохранить его и в дальнейшем…

— Пошли, — сурово хмурящийся начальник, приглашающе кивнул в сторону своего дома, и, строго взглянув на пограничников, добавил, как припечатал. — А вы… подождете здесь.

Они прошли вдвоем за ворота. Женьку порадовал властный тон Хосе. Пожалуй, зря он расстраивался на счет его возможной человечности… Они быстрым шагом прошли мимо услужливо согнутых в три погибели спин обслуги и поднялись в кабинет.

— Что ты намерен мне предложить? — отрывисто спросил властитель, плюхнувшись в кресло и «забыв» предложить сделать то же самое гостю.

— Я все больше уверяюсь в правильности своего выбора, — ответил Женька, по давней привычке нахально усаживаясь на край правительственного стола. — Вам «уважаемый» Хосе, дорога в рай, как, впрочем, и в Отраженный реал закрыта. Надеюсь, Вы понимаете это?

— Но я туда и не собирался, — ответил спокойно хозяин и раскурил вонючую сигару. — Но вот почему ты обманул меня и отправил в ссылку?

— Но я же все рассказал на площади, — не понял Женька.

— Я уже раз поверил твоим рассказам… — зло усмехнувшись заметил Хосе.

— Я не соврал ни разу, но часть информации недоговорил: души, несущие сильный негативный заряд, были оставлены в этом мире, благодаря нехитрому трюку. Но не в этом дело. Сейчас мне нужно определить, кто станет настоящим правителем инферно, в которое неминуемо превратится этот мир.

— Значит, у меня есть конкуренты?

— Конкуренты были и раньше, но только у них не было силы. Это порожденные вами темные божества окраины. Здесь неминуемо начнется война. И мне хочется, чтобы эта война осталась войной интересов, а не стала бойней для несчастных ангельских сущностей.

— А может, мне как раз на руку истязать и убивать, чтобы набрать побольше негатива? — Хосе выпустил кольцо едкого синего дыма прямо в лицо Женьки и усмехнулся.

— Да, так и будут вести себя более примитивные сущности, — Женька тяжко вздохнул. Ему приходилось учить подлости верховное существо инферно! Более дикой и неприятной ситуации он не мог себе представить, но все же упорно продолжал. — Однако, мучая жертвы, вы одновременно снимаете с них негатив, а убивая, и вообще даете им лишний шанс покинуть инферно. «Мудрый» хозяин будет взращивать тяжесть в подчиненных ему душах, поощряя в них зависть, ревность, месть и все прочие разновидности властолюбия.

— Кто же ты, в самом деле? — сощурившись и задрав кверху подбородок, Хосе брезгливо разглядывал гостя сквозь пелену табачного дыма, как будто перед ним был какой-то червяк. — Дьявол, или просто маньяк-самоучка? Что тебе самому от всего этого надо?

Неожиданно этот вопрос поставил Женьку в тупик. Действительно, зачем он все это затеял и на кой это ему далось? Чувствуя, что не может ответить, астральный гость перевел разговор на другую тему:

— Не важно, сейчас разговор о Вашем будущем. Я должен услышать четкий ответ на вопрос: Хосе, в каком направлении вы намерены развиваться дальше: инферно или рая? В первом случае вы можете стать правителем всего этого мира, во втором Вам придется пройти долгую дорогу боли и страданий, и я не уверен, что у вас это получится. Вообще, у Вас исключительное положение. В принципе любая душа, попавшая в инферно, подавляется властными силами. Вы же можете этого избежать, — Женька чувствовал себя настоящим змеем искусителем, покупающим эту продажную душу. Ему было противно от всего этого спектакля, но ничего нельзя было поделать — пока что такой расклад сил казался ему самым безболезненным решением.

— Хорошо, я просто вынужден довериться тебе. Я остаюсь правителем, только теперь уже не поселения, а инферно? — по начальственному тяжело вымолвил Хосе.

— Да. А я отправлюсь на окраину, чтобы склонить под твою власть всех ее обитателей, кого смогу. С остальными Вам придется справляться самому и пограничники больше тут не помогут.

— Это почему? — немного удивленно спросил правитель.

— Они слишком позитивно заряжены. Если станете насильно их удерживать, то их или инферно выкинет, или они сами сбегут, — этими словами Женька закончил разговор и вышел из кабинета. Никто его при этом не остановил.

На площади его ждали пограничники с небольшой группой людей.

— Ну что, нашлись желающие? — кивнул Женька, глядя на толпящихся озабоченных и напуганных людей.

— Вот, с сотню примерно, — отчитался Рауль. Женька оглядел и с сожалением понял, что и здесь около трети было из тех, кого он определил остаться в инферно. Но делать было нечего, и он обратился к ожидающим его людям:

— Вы все-таки решились покинуть поселение. Но теперь путь отсюда будет не таким легким. Вам нужно пройти на другую сторону озера. Там расположен последний портал. Животных придется оставить. Возьмите только лошадей для перевозки людей. Соберите караван и выходите завтра утром. Обходите озеро с южной стороны. Там ближе будет. С вами поедет Рауль. А мы с Фернандо догоним вас послезавтра. Не бойтесь, последний день, ближе к окраине вы пойдете под надежной охраной!

Если бы он знал, какому риску он подвергал этих несчастных, он бы не был так уверен. Впрочем, это оказалось и к лучшему. Иначе у Женьки, наверное, вообще не хватило бы духу организовывать инферно. А кровавая звезда страданий еще только начинала свой восход…

***

Они с Фернандо догоняли пылящий по дальним степям обоз. Обскакав по периметру все угодья, Женька теперь знал, в какой стороне обосновались различные темные порождения больной фантазии жителей поселения. По словам Фернандо, самых серьезных претендентов на престол инферно было трое. Причем, все они были неизвестной древности индейские божества, вернее страшные пародии на них. Востоком правил свирепый ацтекский бог войны — Мештли, а на юге обосновался Кими или Кизим — сумасшедший бог смерти майя. Что-то вроде русского Кощея Бессмертного, только с глазами, перечеркнутыми черными горизонтальными зрачками и требующего от своих почитателей самообезглавливания.

— По всей вероятности, — объяснял Фернандо, когда они рассматривали такие мирные на вид северные горизонты полей. — Они усилились в кровавых междоусобицах именно из-за своей древности. У них было время для того чтобы набраться опыта и сил в отличие от других, молодых и неопытных демонов. У нас с ними был негласный договор — каждый держался своей территории. Но сейчас они почти наверняка почувствуют ослабление поселения.

— Если уже не почувствовали, — тревожно вглядываясь в дальний край леса, ответил Женька.

— Хорошо, что обоз идет на запад. Это единственное направление, где не было сильного влияния какой-нибудь нечисти, — задумался Фернандо и добавил. — Да, не то, что на севере.

— А что на севере? — спросил тревожно Женька.

— Индейцы Апачи, — со вздохом, словно стыдясь за своих соотечественников, сказал Фернандо. — Ну, естественно, не сами индейцы, а их герой с прихвостнями: Кровавый топор войны или Убийца врагов — самый беспокойный и мобильный кошмар окраины. Господи, какие идиоты его только выдумали?!

— Что, все так плохо? — все больше волнуясь, спросил Женька.

— Не дай бог увидеть. Селению он вреда давно не доставлял, но вот другим обитателям окраины…

— Давай-ка повернем в сторону обоза. Мне что-то беспокойно на душе, — признался астральный инспектор. — А по пути ты расскажешь и о других кошмарах…

…судя по спорому движению, пока обоз не встретил никаких препятствий. Женька с Фернандо обогнали телеги с ребятней, женщинами и стариками и выехали вперед. Но не успели они оторваться от основного обоза, как навстречу им выскочил Рауль и знаками показал сдавать назад.

— Что случилось? — вместо приветствия крикнул ему Женька, когда тот поравнялся с ними.

— Дым! — на одном выдохе крикнул разведчик и добавил. — Обоз к обороне!

Пока Женька соображал, в чем дело, Рауль уже ускакал к обозу и начал быстро расставлять телеги кругом. Вскоре все заняли глухую оборону, а оба разведчика подскакали к Женьке, и Фернандо объяснил ситуацию гостю:

— Тут сразу два факта. Рауль увидел белый пульсирующий дым и учуял запах паленой плоти.

— А что это значит? — настороженно спросил Женька.

— Ничего хорошего, — пояснил Рауль. — Убийца врагов опять выкопал свой кровавый топор. Причем он здесь. Пока не ясно, что означает сигнальный огонь — то ли они засекли нас, то ли кого еще. Но то, что опять жарят человечину — почти наверняка.

— И кто эта человечина? — с дрожью в голосе спросил Женька.

— Мы в километре от цели — разве не ясно? — сурово переспросил Фернандо.

— Сколько там могло быть наших "невыездных"? — мрачно спросил незадачливый водитель народов, чувствуя, что начинает звереть и закипать со скоростью десятиамперного чайника.

— Человек пять — десять наверняка, — послушно отчитался Рауль, не понимая, что это произошло с их благодушным начальником.

А Женька мгновенно проходил свои обычные эволюции в таких случаях. Горячечное помутнение в мозгах уже сменилось абсолютной холодностью и четкостью мысли, работающей на сверхбыстрых оборотах. Так что пограничникам осталось только удивляться отданному приказу охранять обоз.

А астральный гость, получив полную рекогносцировку, припустил к опушке леса, где спешил лошадь и тенью метнулся в лес. Мысли тем временем четко отмечали все детали: хорошо, что он озаботился о своей бойцовской форме и привычках. Сейчас это могло сыграть решающую роль. Дом стоял как раз на границе сумеречной грозы, где становились возможны «магические» действия. Причем, в этом он должен быть сильнее «выдуманных» богов и героев. К тому же сила наведенной реальности должна была ослабнуть с уходом людей из поселка. А если Кристиан чуть раньше заявится на второй уровень… Женька сосредоточился на зове и, к его великой радости, ответ пришел. Они быстро обменялись мыслями, и Кристиан остался для подстраховки до тех пор, пока его не отпустят.

Женины чувства были взвинчены до предела, и поэтому он издалека уловил тошнотворный запах паленых тел. Осторожно скользя сквозь чащу, он «прощупывал» пространство на наличие любых изменений. В одном месте он четко запеленговал присутствие тяжелой энергии. Женька долго присматривался, пока не заметил легкого движения силуэта головы, повернувшейся в бок. Немного подумав, он бесшумной тенью отступил в сторону и продолжил путь, обойдя часового. Больше засад ему не попалось, и он беспрепятственно вышел на опушку к самому дому.

И тут его чуть не стошнило от отвращения. Дом был на месте, но вокруг него прибавилось несколько походных индейских чумов, а перед ними на высоких шестах красовалось семь скальпов. "Вот уж идиотизм — в лучших традициях Голливуда!" — со злостью подумал Женька. Но было не время заниматься сравнениями. Он лихорадочно перебирал варианты возможных действий. Его предупредили, что здесь горячее оружие было неэффективно, поэтому он вооружился мечем и метательными дротиками, "заряженными позитивом" по подсказке Паулы.

Ситуация была сложной. Нужно было одновременно сделать, как минимум, три вещи: не допустить индейцев-архаровцев к оставшемуся за его спиной обозу, напугать их основной состав и побеседовать накоротке с их Топором. Причем так побеседовать, чтобы он пропустил обоз к дому, и при этом признал верховную власть в инферно за Хосе. А для всего этого было нужно что-нибудь очень впечатляющее.

Однако додумать ему не дали. По всей вероятности страж, которого Женька обошел стороной все-таки проявил бдительность и бесшумно напал на него сзади. Гостя этого мира спасла его способность чувствовать негатив. Буквально за секунду до удара летящего томагавка Женька упал пластом и откатился за ствол дерева, а вот заткнуть рот нападающему он не успел. Поэтому над стойбищем раздался воинственный индейский клич.

— Вот придурки! Кто ж так немузыкально орет?! — выругался неудачливый разведчик и с положения лежа кинул дротик. Пусть это был и не томагавк, но дыру он проделал в «индейце», как перфоратор в бумаге. Женька аж присвистнул от удивления, глядя на жалобно пилькающего глазами чернявого паренька. — Ну и дела! Ты хоть говорить-то можешь? — он уже подскочил к парню и думал, чем бы ему помочь. Но тут сообразил, что «индеец» несет какую-то околесицу, а его рана, которая в реальных условиях была бы не совместима с жизнью, довольно быстро затягивается.

— Ты меня понимаешь? — спросил астральный рейнджер. Парень кивнул, но опять залопотал что-то невразумительное. До Женьки дошло, что умственный уровень развития этих «индейцев» очень низкий — чуть выше собаки, и вынес диагноз. — Ладно, выздоравливай. Хоть бы у вашего патрона ума было чуть больше!

С этими словами он, почти не таясь, пошел к всполошившемуся стойбищу, на ходу вызывая Кристиана. Для начала он решил немного исказить реальность: "Ты можешь меня поддержать? Мне надо вспучить землю под их вигвамами!"

"Жду на счет три. Я отсюда представлю этот фокус, а ты снизу командуй!" — отрапортовало сверху их божество. Женька выждал, когда индейцы приготовятся к атаке на него и, заслышав воинственный вопль врагов, скомандовал Кристиану: "Раз, два, три!"

Дальше оставалось только наблюдать, как воинственные Апачи кубарем катятся с неслабого пригорка, а следом на них валятся конусы их шатров вперемешку со всяким скарбом. Женька озабоченно глянул на дом, но тот устоял. Холм кончался как раз у его порога.

Астральный рейнджер стоял и с самым невозмутимым видом ожидал, когда все это представление закончится. Слегка опозорившиеся бойцы быстро повскакивали на ноги, но приближаться к странному колдуну не спешили, воинственно ощерившись своими колющими и рубящими причиндалами.

Женька, приготовившийся к атаке, недоуменно уставился на них, но вскоре все прояснилось. Из-за холма вырулил весь из себя переливающийся в шикарном перьевом облачении, и разрисованный почище светской дамы на вечернем рауте, сам великий и ужасный Топор. Ошибиться было невозможно. Он важно вышагивал по направлению к незваному гостю с каменной рожей, изображающей задумчивый кирпич, и стараясь всем видом показать свое глубочайшее пренебрежение к какому-то колдунишке.

А гость тем временем старательно прятал усмешку. Сколько он уже перевидал этих начальственных и властных физиономий, готовых одновременно застыть каменными изваяниями, лопнуть от гордости и просверлить «стопудовым» взглядом червя, посмевшего появиться на их пути. Временная роль червя Женьку устраивала, но вот этот детский сад, который раз от раза устраивали перед ним всякие типы, расфуфыривая свои хвосты, начинал доставать своей однообразностью. Эта мысль все-таки заставила его ухмыльнуться — больно уж сравнение с павлиньим хвостом подходило этому индейскому герою.

И все-таки он совершил непростительную ошибку, начав размышлять в тот момент, когда надо было действовать. Из-за приближающейся сильной инфернальной фигуры вождя он не почувствовал опасности сзади. Вдруг у него вспыхнул целый сноп искр в голове, и он, почти теряя сознание, полетел под ноги вождю. В голове все завертелось под дикое улюлюканье аборигенов окраины. Окончательно он пришел в себя, только когда оказался поднятым под мышки двумя крепкими парнями. Однако не все еще было потеряно. Почему-то индейцы смотрели на него со страхом и даже вождь, не сдержавшись, удивленно поднял бровь кверху.

— Почему твою голову не взял томагавк? — наконец отрывисто задал вопрос Кровавый Топор.

До Женьки потихоньку стало доходить, что произошло: то ли тот боец сзади успел оклематься от трижды смертельной раны, то ли другой подоспел, но, так или иначе, его голову сзади посетил своим визитом томагавк. Причем он ее не разрубил, а отскочил, как от ореха, правда, оглушив сильным ударом.

"Да! Не зря я мастерил амулеты!" — он понял, что защита подействовала, причем в самый неожиданный момент. Но заставлять ждать вождя, было несколько неучтиво, и визитер ответил:

— А, ерунда! Однако нехорошо, Топор, так гостей встречать!

— Я тебя не приглашал, Твердая Голова! — заносчиво буркнул вождь, в самых лучших индейских традициях сразу же обозвав человека первым пришедшим в голову прозвищем.

"Хорошо еще, что не Гнилым Помидором нарек!" — отметил про себя Женька и решил гнуть беседу в свою сторону:

— Ты ошибаешься Кровавый Топор. Это я тебя не приглашал в свой дом! — астральный гость с крепкой головой указал глазами на то, что осталось от шикарной виллы после индейского погрома, и продолжил. — И не просил снимать скальпы с моих людей!

— Ты хочешь войны? Ты ее получишь! — хладнокровно ответил вождь.

— Ты опять ничего не понял, голова твоя топорная! Этот холм тебе ни о чем не говорит? — продолжил давить Женька, видя, что вождь или в самом деле тупит, или просто прикидывается тупым рубящим инструментом. — Хорошо, тогда посмотри на своих воинов в последний раз.

— Почему в последний? — все-таки сломался невозмутимый дяденька.

Женька вместо ответа связался с Кристианом и дал команду: "Возвращаем холм обратно и стираем все вигвамы!" Спустя мгновения за плечами вождя раздалось жалобное подвывание — это так его индейский ОМОН реагировал на исчезновение всего своего скарба. В результате, вождь остался с гостем один на один, а воины отодвинулись на несколько метров, готовые дать стрекача. А Твердая Голова невозмутимо продолжил переговоры:

— Вместо вигвамов могли быть твои люди и ты сам. Но я не пришел сюда пугать тебя. У меня есть важное дело и я, несмотря на все беды, которые ты мне доставил, приглашаю тебя к себе в дом обсудить мое предложение…

Таким образом, сплагиатив двухтысячелетней давности манеру убеждать слушателей чудесами у одного почти такого же странного гостя Земли, Женька произвел нужное впечатление. А когда они с вождем вошли в восстановленный Кристианом в первозданный вид дом, Топор окончательно спекся и был готов к любым переговорам. Облегчало беседу и то, что Женька отдавал вождю в безграничное владение весь северный сектор окраин вплоть до полей поселения. Единственное что он потребовал взамен, это присягнуть на верность новому правителю инферно — Хосе. Поскольку предлагаемой альтернативой было немедленное уничтожение всей банды Топора, вождь не стал выкаблучиваться, тем более за неимением каблуков на его мокасинах, это представлялось сложноватым.

В результате переговоров, индейцы отбыли под стены поселения, ждать там Твердую Голову с дальнейшими указаниями, а Женька спокойно привел обоз к дому и переправил всех в астрал, в том числе и двух пограничников. Он чувствовал, как инферно набирало силу и вскоре на окраине будет совсем тяжко. А в таких условиях, Фернандо с Раулем могли превратиться из помощников в обузу.

Когда все прошли портал, он сам вышел на пару часов, расслабиться в райских кущах долины Жасмин. Женька завалился в траву недалеко от реки и, закрыв глаза, слушал журчание воды, впитывая в себя благодать этого места. Он с удивлением понял, насколько успел устать в инферно, а ведь он проделал только половину дела, а инферно еще едва начало набирать силу. Впереди его ждало еще несколько тяжелых дней, но сейчас он просто отдыхал…

Внезапно какая-то муха, щекоча, побежала по его лицу. Он машинально прихлопнул насекомое, одновременно открыв глаза, подумав: "Откуда здесь мухи?" и услышав веселое девичье хихиканье.

— Как ты меня нашла? — изумился Женька тому, что не почувствовал и не услышал подкравшейся к нему Жасмин. А внутри себя уже не удивлялся чувству признательности, растекшемуся теплой волной по телу. Ничто сейчас ему не было нужно так, как простая дружеская поддержка. Именно вот такая: шутливая и непритязательная, без вопросов о том, как ему плохо, и без заверений в дружбе или обещаний быть вместе.

— Я банально подсмотрела, куда ты направился, — призналась Жасмин и, продолжая лукаво улыбаться, опять провела травинкой по его лицу.

— Ой, щекотно! — нарочито жалобно запричитал Женька. — А я думаю, что за насекомые летают? А это оказывается феи!

— Слушай, что делать с теми, кого ты ни в рай, ни в Отраженный реал пока не велел пускать? — вспомнила девушка.

— И правда, забыл! На самом деле, я сам не знаю. В земном астрале они попали бы в верхние миры инферно и оттуда уже сами выбирались, но удастся ли здесь создать из поселения такую систему — еще вопрос. Но все-таки сейчас мне показалось, что там уже начала сама собой формироваться такая структура с самым тяжелым негативом на окраинах.

— Ой, прости меня, — вдруг спохватилась Жасмин. — Ты ведь отдыхать пришел, а я…

— Нет, ты кстати. Мне все равно надо обратно — Топора догонять! А поразмыслить всегда неплохо, тем более, когда такая задача с десятью неизвестными.

— А какого топора ты догонять собрался? — не поняла его фразы девушка.

— Есть там один такой сумасшедший индеец. Кстати, меня Твердоголовым прозвал.

— Ну это все же лучше, чем Тупоголовым! — заливисто рассмеялась маленькая фея. — А с чего это ты у нас такая твердая голова? Уж не от великого ли ума?

— Нет, — гордо ответил Женька. — Просто мою голову ихние томагавки не берут!

Улыбку с лица Жасмин, как ветром сдуло.

— Ты это что, серьезно? — побледневшая девушка напряженно смотрела на него своими темными большими глазами.

— Да ерунда! — как можно беззаботнее воскликнул Женька. — У меня же амулет, в который я себя как бы запаковал. Так что никакая инфернальная сущность не может пробить этой защиты.

— А если сможет? — не успокаивалась Жасмин.

— Нет, они же производные ангельские сущности и их потенциал слабее моего. Они ведь не могут ничего существенного создать даже в свободном астрале, не то, что внутри мира.

— Но ты забываешь, что это их мир! И потом, кто им мешает объединить усилия!

— А! Ерунда! — опять повторил Женька, чтобы успокоить девушку, а сам задумался. О таком повороте дел он и не сообразил. Но, чтобы не оставлять в ее глазах сомнение и страх за него, он добавил. — Даже в самом худшем случае меня оттуда просто выкинет прямо в твои объятия!

Но шутка не удалась. Глаза девушки нехорошо заблестели, и она, неожиданно наклонившись к нему, поцеловала в щеку и шепнула:

— Возвращайся, пожалуйста, сам и побыстрей. Ты же знаешь, как мы все за тебя переживаем! — после чего быстро встала и убежала.

Женька долго смотрел вслед летящей фигурке в развевающемся летнем сарафане и думал: кто она ему и кто он ей? Вот так, пришла не навязываясь, принесла на своих легких крыльях веселье и заботу, незаметно для себя ткнула его, как котенка, в явный недосмотр и, прихватив с собой его тоску, убежала, якобы по своим делам. А ведь она, незаметно для всех, взяла на себя заботу о благополучии всех порожденных им ангелов, начиная с Кости и Нади и кончая Лэей. Она видела, как ему почти физически невыносимо видеть эти эрзацы друзей и любимых, и без вопросов, только извещала Женьку о всех делах его «детей». Единственный, кого он мог видеть без больших душевных переживаний, был Буль. Может быть, потому что и там, и там он был настоящим ангелом?..

***

Женька уже третий день слонялся по нарождающемуся инферно и пытался организовать хоть какое-то взаимодействие властных структур. В условиях, когда центр ослаб, мир стоял на грани кровавой схватки. Единственным орудием против этого могло быть усиление Хосе и устрашение сумасшедших богов и демонов.

К счастью он сумел произвести должное впечатление на Топора, и тот с зубовным скрежетом, но, по сути, присягнул служить Хосе. Женьке пришлось пожертвовать правителю и шерифу по железному когтю для охраны от демонов, а так же предупредить их, что вскоре они смогут влиять на мир, так как его жесткость, определявшаяся множеством душ, начнет сходить на нет.

Затем его путь лежал в восточные степи в гости к тамошнему тирану, ацтекскому богу войны Мештли, по характеристике Фернандо отличавшемуся неукротимой жаждой убийств и сражений. Как ни был он страшен в рассказах, при поддержке Кристиана, который, опять как нельзя кстати вышел на связь, и под защитой своего амулета, Женька без труда доказал бесполезность силовых приемов и привел того к поселению для заключения договора.

Теперь оставался самый непредсказуемый герой окраины — Кизим, бог смерти. В дополнение ко всем «прелестям» других персонажей, этот майяйский Кощей Бессмертный отличался невероятной хитростью и подлостью, не говоря о своем жутковатом виде. Задача еще осложнялась и тем, что его было нелегко разыскать. Он вечно бродил по туманным болотам юга и непонятно чем занимался. Было ясно только одно: все окружающие джунгли словно вымирали только при упоминании его имени. Даже демоны старались не становиться на его пути.

Но это были почти все данные о ходячем скелете с красными глазами, перечеркнутыми черной лентой горизонтальных зрачков. Фернандо сам никогда его не встречал и не горел желанием. По его мнению, если бы это сумасшедшее создание захотело, то без проблем могло бы подчинить себе весь мир поселения. Женька сильно подозревал, что именно из этого кошмарного персонажа и мог бы вырасти самый сильный негативный бог инферно. Но надо было разобраться в этом самому и попытаться хотя бы на словах привести его к присяге Хосе. Иначе, бывшее поселение могло легко превратиться из чистилища в дно ада.

Женька уже вторые сутки углублялся в дремучие заросли и топи юга. Коня пришлось оставить на свободном выпасе еще вчера, когда он достиг края полностью непроходимых мест. В своих странствиях по окраине ему встречалось много безобидных волшебных обитателей, вроде тех же лесовиков, гномов, полуразумных животных, которых в изобилии породили фантазии жителей поселения. Очевидно, люди приводили с собой близких в поселение, а эти незамеченные или прогнанные ими «дети» оставались жить здесь, на границе сумеречной зоны, боясь уходить в глубины окраины, где царствовали кошмарные демоны.

Он ненавидел себя за то, что обрек этих, порой забавных и наивных созданий на адское существование. Вот и сейчас, когда он огибал огромное болото, ему попалась странная маленькая женщина с зелеными волосами и корзинкой каких-то поганок. Завидев его, она сначала сделала движение, чтобы убежать, но вдруг остановилась и долго на него смотрела, со страхом и любопытством, написанным на курносом веснушчатом лице. Женька тоже остановился и, стараясь ее не напугать, широко улыбнулся. Лесная «девушка» неопределенного возраста не трогалась с места, и он решился заговорить.

— Здравствуй, милая! Что ты тут одна делаешь? Болото не лучшее место для прогулок, — он осторожно и миролюбиво произносил слова.

— А я тебя не боюсь! — ответила жительница болота. — И не я гуляю вовсе. Не видишь, разве, я грибы несу?

— А почему ты меня не боишься? — решил разузнать Женька.

— Ты не страшный! Пустой какой-то.

Он понял, что имела в виду бесхитростная лесная жительница. Это стальной коготь укрывал его от посторонних, и ей показалось, что он ничего из себя не представляет. Но было удивительно, что это существо могло "на глазок" определить, опасный он визитер или не очень.

— А ты уверена, что эти грибы есть можно? — спросил он с сомнением.

— Тебе точно нельзя, ты из деревни. А нам можно. А для демонов они вообще лакомство.

Женька не стал развивать тему галлюциногенных и ядовитых грибов, а решил предупредить лесную жительницу о грядущих переменах, раз уж ничем другим не мог помочь:

— Слушай, милая, я ведь плохую весть несу. Скоро окраина усилится, и демоны власть начнут брать. Тебе, наверно, лучше ближе к поселению перебраться бы надо, там полегче будет.

— Спасибо, что сказал, незнакомец. А то я чувствую, совсем тяжко становится. Но что ты-то здесь делаешь, мил человек? Ведь если демоны прознают, не отбиться одному будет. Это с нас им мало толку, а вот человека помучать — им большего и не надо.

— За меня не беспокойся, красавица. Я как раз и иду сюда Кизима укрощать. Ты не подскажешь… — он остановился на полуслове, увидев, как лицо женщины не то, что побледнело, а даже позеленело со страха.

— Тише! — громко прошептала зеленоволосая дама. — Его нельзя по имени звать — еще услышит!

— Так мне этого и надо! — улыбнулся Женька.

— Ты не понимаешь! Еще никто из людей, да из наших лесных жителей не уходил от него живым. Это же бог смерти! Его только слуги и знают. А слуги эти, еще те демоны!

— Ничего, я уйду! Знаешь, какой я хитрый! Лучше скажи, как его найти? — пошутил Женька, но лесная хозяйка юмора в этом не усмотрела.

— Ты не смейся! Найти-то ты его найдешь — иди отсюда точно на солнце и кричи его имя погромче. Только что ты с ним заведешь делать? — и, как бы бессвязно заметила. — Да и солнце теперь странное стало, жуткое.

На самом деле все было верно — с этим миром происходила странная метаморфоза. Серая дымка начала расползаться с окраины по всему миру, но одновременно становилась прозрачней. Так что на большей части солнце стало видно, как огромный, но тусклый багровый шар, словно символизируя собой мрачный восход инферно.

Женька совсем уже собрался идти, как вспомнил, что даже забыл спросить имя у лесной жительницы. Оглянувшись, он с грустью заметил, что ее уже нигде не видно…

…Искатель приключений на свою душу продолжал идти на юг, как ему подсказала лесная незнакомка. Серая мгла почти окончательно скрыла огромное и мрачное солнце, начавшее клонится к закату. Раньше светила вовсе не было бы видно отсюда, но и это зрелище не прибавляло оптимизма.

Внезапно его сознания коснулась мысль: "Помощь нужна?" — это Кристиан вышел на второй уровень пирамиды.

"Спасибо, пока все в порядке. Завтра наведайся, может что-нибудь разыщу. Долго там, на верху не задерживайся!" — ответил Женька, чувствуя, что молодое божество с трудом переносит все усиливающийся негатив. Возможно, что скоро инферно его просто не пустит — уж больно они становились "разнополярно заряжены", а скрывать свою сущность, как Женька, молодежь еще не умела.

Места становились все дремучее и непроходимее, но Женька упрямо пробирался вперед, вызывая Кизима. Он, конечно, не кричал, а мысленно звал, насмехаясь и издеваясь над прячущимся от него божеством. Он знал, что ничто лучше не выманит злобное создание на свет, как хорошая насмешка. Вообще, издевки все переносят плохо, но сущности с раздутым самомнением и стремлением унизить окружающих просто звереют от такого обращения.

В конце концов, ему надоело продираться сквозь лес. Он как раз выбрался из очередной заболоченной чащи и решил присмотреть место для ночлега на небольшом холме. Смысла идти не было еще и потому, что солнце окончательно скрылось из виду, а в темноте можно было только увязнуть в какой-нибудь топи. Женя с сожалением подумал о еще одном потерянном дне и со вздохом принялся собирать топливо для костра.

Он не сразу понял, как что-то стало меняться. Сначала ему показалось, что он сильно устал, и это было вполне логично, тем более из-за непрекращающегося давления инферно. Через силу он зажег огонь и поставил греться котелок с водой. Затем плюхнулся рядом и оперся спиной о дерево. И только тогда заметил, как мертвенно тихо стало в темном лесу. Не то чтобы и до этого было шумно, но все же раньше, то пичуги перечирикнутся, то ветер зашелестит, а тут — мертвая тишина. И в этой тишине что-то невыносимо тяжелое надвигалось прямо на него.

Женька весь подобрался внутри, догадавшись, что он все-таки достиг цели своего путешествия, вернее это сама цель начала его достигать. Уже чувствуя, что тяжесть наваливается слева, он попытался изобразить беззаботного туриста и из последних сил стал деловито подбрасывать в котелок сухие кукурузные зерна. Сам же боковым зрением пытался следить за окружающими деревьями. Если бы не его амулет, то сейчас он бы наверно визжал от боли и страха, если бы, конечно, мог.

И все-таки он прозевал… засыпав зерна в котелок, Женька повернулся к рюкзаку за солью и замер с вытянутой рукой. Рядом стоял, непонятно как тут появившийся, Кизим. Спутать было невозможно: в бликах пламени все его устрашающие черты выглядели особо колоритно. Фигуру среднего роста действительно можно было назвать ходячим скелетом, правда облаченным в темные штаны и накидку, надетую прямо на голый торс. Но не это было устрашающим, а большие, красные глаза, с просто жуткими лентами черных горизонтальных зрачков. Голова его, так же как и туловище напоминала череп, обтянутый кожей. Нос крючком и множество черных косичек, собранных пучком на затылке довершали картину. Они некоторое время, молча, изучали друг друга, и бог смерти все же спросил:

— Зачем ты искал меня, беспокойный путник? — прошептал странным шипящим голосом Кизим. — Ты первый, кто осмелился столь хамски потревожить мой покой.

— Приветствую тебя, правитель тьмы! Прошу прощения за нелесные мысли, но как же иначе было привлечь твое внимание? Ты мне очень нужен в одном важном деле, — постарался придать своему голосу бойко — беззаботное звучание Женька.

Ходячий краснокожий и красноглазый скелет не спеша ответил:

— А ты знаешь, что обычно все очень важные и нужные дела людей при встрече со мной заканчиваются?

— Знаю, ты бог смерти. Но это дело не столько мое, сколько твое и правителя инферно Хосе. Считай, что я его представитель.

— Ты уверен, что мне есть какое либо дело до твоего Хосе? Если он придет и попробует со мной сразиться, тогда я еще может и подумаю. Но пока еще никто живым от меня не уходил…

— Это почему? — не удержался Женька от тревожного вопроса.

— Ты, случаем, умом не повредился? — прошептал Кизим, показав жутковато мертвящий оскал редких кривых зубов. — Я же бог смерти, а не детской неожиданности.

Женька понял, что переговоры будут долгие и трудные, и как бы ему самому не пришлось при этом сотворить здесь взрослую неожиданность. Однако выказывать страх перед каким-то больным порождением окраины было нерезонно, и он решил надавить на страшноватого собеседника:

— Хорошо, раз ты так настаиваешь, то я принимаю твой вызов и от имени Хосе вступлю с тобой в бой!

— Хм… будто у тебя был другой выбор? — бесстрастно прошипел бог смерти. — Выбирай, какой смертью ты хочешь умереть? Мне желательна медленная и мучительная. Знаешь, у всех есть свои маленькие слабости.

— Тогда не будем ничего выдумывать. Попробуем умертвить или обездвижить друг друга. Кому это удастся, тот и выиграл! — вставая при этих словах, Женька понял, насколько тяжело ему будет сражаться. Руки и ноги словно были налиты свинцом, а Кристиана он, как назло, сам отпустил пару часов назад.

И все-таки он собрался, вышел на небольшую лужайку перед костром и стал ждать Кизима, который, казалось, с любопытством разглядывал соперника. Правда, разобраться, какие чувства посещали это создание, можно было лишь с трудом, настолько необычным был его вид.

Бог смерти почему-то не пошел прямо на лужайку, а обогнул толстенный ствол дерева. После этого, он не спеша выдвинулся на боевую позицию, остановившись в нескольких метрах перед нахальным гостем. Женька ждал, с чего начнет этот шипящий урод. И начало последовало, причем довольно банальное.

Кизим вскинул руки и из-под его накидки вылетели снопы мелких черных змей, которые кинулись на Женьку. Астральный визитер спокойно смотрел, как змеи пытались атаковать его ноги. Амулет надежно отгораживал его от них невидимой преградой. Надо было отвечать на вызов, и он, собрав все силы, вынул пару ножей и метнул их в бога смерти. Но ничего не произошло. Да, ножи пролетели сквозь красноглазого, как сквозь воздух, но никаких дыр в теле бога не осталось.

А соперник не спеша применил новый приемчик: он поднял руки и резко их опустил. А Женька ощутил, как ему на плечи обрушилась какая-то почти невыносимая тяжесть. Он из последних сил выдернул меч и на подкашивающихся ногах бросился на Кизима. Но меч без задержки прошел через противника. Не удержавшись, он тоже пролетел за клинком и только тут понял, что перед ним был мираж. Только вот, было не понять, как же этот мираж змеями бросался?

Пролетев ложного Кизима, Женька заметил второго, по всей вероятности настоящего бога, стоящего за деревом. Краснокожий череп рассмеялся беззвучным смехом и прошипел:

— Долго же ты разбирался с моей тенью! Ладно, я вижу: тебя так просто не возьмешь. Я согласен идти с тобой к Хосе. Сейчас ночь, все равно ничего не видно. Жди меня утром — я приду, — с этими словами бог смерти исчез в темноте, словно испарился.

Немного постояв и поняв, что тяжесть начала сваливаться с его плеч, Женя подошел к своему месту у костра и, будучи не в силах есть или пить, завалился на бок. Тяжелый сон, больше похожий на обморок, мгновенно сковал его сознание…

..он проснулся, чувствуя, что лежит весь спеленутый, как младенец в плавно покачивающейся люльке. Открыв глаза, он увидел медленно плывущие полусухие ветви деревьев на фоне однотонно-серого неба. Видимо его пробуждение каким-то образом заметили, так как покачивания прекратились. До него донесся уже знакомый шипящий голос:

— Наш «гость» проснулся! Чак, усади его поудобнее.

Женька почувствовал, что его «пеленки» пришли в движение, и с ужасом понял, что «связан» огромным змеем, обвившимся вокруг него, как ливерная колбаса. Тем временем его весьма комфортно, как на механической кровати, подняло в положение полусидя. При этом, ему стала видна вся процессия. Если бы Женя не был бы и так в объятиях чудовищной анаконды, он бы наверно испугался представшей перед ним картины, а тут он даже почувствовал что-то вроде немого восхищения. «Гость» вместе со змеем располагался на плетеных носилках, закрепленных между спин двух огромных, с тигра величиной, черных пантер.

Сам же хозяин этих мест восседал верхом на стоящей поперек тропы еще большей черной красавице. Зрелище было, действительно почти гипнотическое: мерцающие красным в темных сумерках глаза бога, а ниже два зеленых кошачьих зрачка могли свести с ума. Черная шерсть хищного гиганта отливала блеском в сером свете тяжелого неба. Но вот взгляд Женьки зацепился за что-то, блеснувшее на груди Кизима, и его сердце на мгновение остановилось от настоящего испуга. Бог смерти, заметив его замерший взгляд, довольно ухмыльнулся:

— Тебе это уже не понадобится, так почему бы полезной вещи не послужить новому хозяину?

С этими словами красноглазый повернулся и продолжил путь. Женька же остался в самых мрачных мыслях соображать: "Как же он не почувствовал ночью, что с него снимают амулет?" На душе было тяжко, а физически он бы сейчас даже не смог бы ходить, но от него этого и не требовалось. Процессия, не спеша и бесшумно плыла по абсолютно мертвому лесу.

Женька не мог адекватно воспринимать время и заметил, что что-то произошло, только когда впереди остановилась огромная кошка бога смерти. Его носилки продолжали двигаться, пока не поравнялись с Кизимом. При его приближении на Женьку навалилась почти невыносимая тяжесть.

— Мы прибыли, — прошелестел голос божества, и красноглазый кивнул, указывая вперед. — Недобро пожаловать в мой дом! Ты заметил, как здесь тихо? Я люблю тишину.

Пантеры продолжили движение, и Женька смог рассмотреть, где они оказались. Он много чего повидал на своем астральном веку, но такой пейзаж ему встречался впервые: они находились на берегу озера. Но вода в нем казалась свинцом, налитым и застывшим без единой волны или ряби. Что это все же вода, было видно по тому, как она отражала противоположный берег, на котором высилось здание, напоминающее в своем основании ступенчатую пирамиду, увенчанную постройкой, которую можно было бы назвать изящной, если бы она не была выполнена из серого камня. Их медленная процессия еще с полчаса огибала озеро и, наконец, остановилась у самого подножия ступеней.

Чувствуя, что дальше может произойти что-то особенно плохое, Женька чуть не панически попытался связаться с Кристианом, но судьба, по-видимому, окончательно повернулась к нему спиной, или еще чем, что там у нее есть — никто на его призывы не откликнулся. А «вывалится» из этого мира в свободный астрал он даже не пытался. Было такое впечатление, что он наглухо здесь закрыт.

Навстречу им из подвальной двери вышли два слуги Кизима. Сказать, что это люди было нельзя — они больше смахивали на снежного человека, только с черной шерстью. Все же и гориллами они не являлись, так как на них просматривались не совсем осмысленные и сильно волосатые, но все же человеческие лица. Кольца Чака — змея, удерживающего Женьку, опали и он понял, что не может пошевелить, ни ногой, ни рукой — настолько его тело затекло или ослабло от постоянного соседства с богом смерти.

— Проводите нашего гостя в отведенные ему апартаменты, — насмешливо прошипел хозяин слугам и, обернувшись к Женьке, добавил. — А то он надоел уже мне своими чувствами и переживаниями.

Не в силах сопротивляться, Женька, влекомый под руки, был препровожден в подвальное помещение. Когда за ним захлопнулась дверь, он понял, что оказался полностью отрезанным от всего окружающего мира. Как это было возможно, он не знал, но факт оставался фактом. Этот каземат Кизима был блокирован не хуже некоторых аналогов земного инферно.

Он настроился на долгое одиночество и возможность поразмыслить, но опять ошибся. Нет, никто не пришел его беспокоить. Случилось гораздо худшее: в его ослабленную душу влезли чьи-то руки или мысли и стали перебирать в ней все события и впечатления жизни, что-то там выискивая. Он попытался сопротивляться, но его сознание поплыло в каких-то неопределенных кошмарах, и в конце концов, он потерял контроль над происходящим…

…Было совершенно непонятно, где и сколько времени он находился, и что при этом с ним происходило. Он просто внезапно очнулся и увидел себя сидящим на полу и поджавшим ноги по-турецки. Он находился в большом, почти пустом помещении, освещенным огнем в огромном камине и парой факелов на стене. Напротив, в нескольких метрах на уровне его глаз сидел Кизим и как-то странно, с сожалением и скукой смотрел на него.

— Ты знаешь, здесь я пытаюсь получить от вас, людей то, что мне нужно: ваш страх, зависть, злость, ненависть. Чтобы вытащить их из моих «гостей», я смотрю их жизнь, — шепотом начал говорить бог. — Но ты удивил меня. Несмотря на то, что твои знания огромны, ты совершенно бесполезен. Твоя зависть рассыпалась в прах, ненависть ты изжил по нескольку раз и на всех смотришь с каким-то странным пониманием. Над своей гордыней ты всегда смеешься, считая себя посредственностью. Даже страх перед смертью в тебе разрушен. Сколько же раз ты умирал? Ты не оставил ничего лакомого, за чтобы я мог ухватиться. Что ты на это скажешь?

Женька некоторое время изучал терпеливо молчащего бога и, кивнув, ответил:

— Да, из тебя получится настоящий хозяин преисподней. Оставь только чистилище Хосе. Тебе ведь все равно не нравится людская суета?

— Ты прав, я люблю тихие истязания и мне все равно, что происходит в поселении.

— Ты немного не в курсе, — возразил спокойно Женя. — Отныне этот мир становится инфернальным центром астрала, а ты, скорее всего, будешь правителем самых его глубин. Скажи мне только, как ты сумел стать таким сильным?

— Разве ты не знаешь, что мы, боги окраины все время воюем друг с другом? Так вот, кто выигрывает сражение, впитывает всю энергию и способности поверженного. А я даже не помню, скольких я победил.

— Да, — удивился Женька. — Вот это эволюция души по инферно! Ну что ж, поздравляю, отныне ты будешь выступать в роли самого дьявола!

— Спасибо, не ждал. Но это не освобождает тебя от последней службы богу смерти! — ухмыльнулся Кизим.

— Какой еще службы? — Женька плохо соображал и не мог понять пространных намеков красноглазого.

— Неужели ты не слышал в поселении, какую жертву мне приносят мои поклонники?

— А какие альтернативы? — дрогнувшим голосом спросил Женька. Он вдруг вспомнил слова Фернандо о самообезглавливании.

— Если тебя прельщает бесконечное нахождение в одном и том же помещении без окон, то конечно, ты можешь выбрать и это. Но мне надоело и не нужно твое присутствие — ты только ослабляешь энергию этого места. Поэтому я бы предпочел, чтобы ты ушел отсюда, а перерезание себе горла, не самый худший способ. Поверь мне, — и Кизим обнажил страшные зубы в воистину дьявольской усмешке. — Так что, берись за дело!

Женька посмотрел себе под ноги, куда указывал глазами бог. Там лежал его собственный меч. Он с ужасом понял, что, как бы он ни дергался, это единственный способ уйти отсюда быстро. А красноглазый продолжал издеваться:

— Я понимаю, что перерубить себе шею тебе не под силу, но перерезать горло — вполне. Я даже не прошу тебя делать галстук смерти, когда твой язык красиво вывалился бы через разрез на грудь. Для этого нужно особое умение. Признаться, даже твое тело исчезнет отсюда очень быстро и я не получу долгого удовольствия. Так что приступай, пока я не передумал.

Женька понимал, что лучше действовать предписанным образом, чтобы не влипнуть в еще более гнусную ситуацию и не кормить это божество своим ужасом. Но боже, как же это было невыносимо сложно сделать! Он взял клинок, примерился — хоть он и хорошо им владел, все равно, резать себе горло было не с руки. Но тут уже не приходилось выбирать. Он закрыл глаза и, как мог, наотмашь, с оттяжкой полоснул себя прямо поперек горла…

Открыв глаза, он несколько мгновений удивленно смотрел на окровавленное лезвие и ощущал теплый ручей, хлынувший на грудь. Затем все закружилось перед глазами и, сжавшись в точку, исчезло…

 

ГЛАВА 21. СОВЕРШИТЬ НЕВОЗМОЖНОЕ

Женя сидел на скамейке посреди теплой звездной ночи. Рядом тихо плескали волны прекрасного озера долины Жасмин. Но ему не было никакого дела до окружающей обстановки. Он не помнил, как сюда попал — видимо "ноги сами принесли". А куда еще ему было податься? Он был опустошен и раздавлен. И не только этим хитрым дьявольским прохвостом Кизимом — он понимал, что потерпел поражение — поражение по всем статьям.

Он сидел, склонившись и уткнув лицо в ладони, не желая замечать этой красоты вокруг. Горло предательски болело, напоминая о недавнем позоре. Он оказался совершенно беспомощным даже против простого ангельского порождения. Ну, не совсем простого… но, все равно, если даже у него не хватало сил, то куда же он растерял остатки ума? Так легко повестись на обещание Кизима уйти до утра! Ведь бог же сам ему сказал: "Тебя так просто не возьмешь!" — вот и взял, чуть сложнее и хитрей.

Но это еще можно было пережить. А вот то, что он провалил все, что задумывал, было, действительно, невыносимо. Так же как невыносимо хотелось оказаться сейчас дома с Лэей, с той, настоящей. Но у него ничего не получилось. Это только с виду всем казалось, что все идет, как надо. На самом деле он понимал, что сделал чудовищную вещь: попытался организовать астрал без каких-либо на то оснований. Да, знания, хотя и неполные, у него были, но на этом все и кончалось. Ни сил для воплощения своей задумки, ни возможности выйти на второй уровень, у него не было. А использование для этих целей юного божества обернулось только издевательством над Кристианом и Бетти. Бедная молодежь изматывалась день за днем, но результаты оставляли желать лучшего.

Да и как можно было объяснить им вещи, которые нужно видеть и чувствовать, то есть показывать на втором и третьем уровне астрала? А без структур на высших планах, что Отраженный реал, что Инферно оставались кособокими слепками, фактически не защищенными от нежелательного влияния. Любая сильная и изощренная инфернальная сущность могла пробить хиленькую защиту новых миров. Единственно, что их до си пор спасало, это то, что на их пути пока не попадались сущности соответствующего масштаба. Да и изнутри Отраженного реала, любое новорожденное божество могло разнести все хиленькие установки реальности.

На своей шкуре он прочувствовал, как просто могут быть разрушены все его придумки. Инферно вообще оказалось самым неудачным проектом. В идеале оно должно было стать открытой структурой притягивающей из астрала негатив и отторгающей позитив. А сейчас его самого, инферно не только не выбросило, но даже удерживало непонятным образом, и единственным способом выйти оттуда оказалось самоубийство. Инферно превращалось в кошмарную свалку, и его ждала неминуемая война. И всей этой страшной перспективе был виной он. Единственно, что ему определенно удалось — это все запутать и столкнуть множество интересов и судеб совершенно различных сущностей. И что ждало всех их впереди? Война на весь астрал? Если Инферно захочет расширить свое влияние, а оно этого обязательно когда-нибудь захочет, кто сможет ему всерьез противостоять? Во всяком случае, не он и не Кристиан с Бетти — недоношенные божества, одно бессильное, другое неумелое…

Его мрачные размышления внезапно прервало осторожное прикосновение к его плечу. Он, вздрогнув от неожиданности, приподнял лицо и, встретившись взглядом с Жасмин, тут же опустил глаза. Еще одно его темное дело: он видел, что этой душе ничего, кроме его участия не было нужно. Но что он мог ей дать кроме жалости и боли — немного сочувствия?

— Женя, почему ты один? — ласково спросила Жасмин. — Мы все так страшно переживали. Даже хотели идти в Инферно, но оно никого не пустило, а со второго уровня Кристиан ничего не мог разобрать — ведь там одна серая пелена. Уже второй день пошел… Но это все ерунда, главное ты вернулся!

Женька молчал, уставившись в землю перед собой. Врать, что все будет хорошо, не было сил. Жасмин, сразу почувствовав настроение Жени, перестала наигранно веселиться и замолчала. Затем молча взяла его за плечи руками и настойчиво распрямив ему спину, облокотила на спинку скамейки, так что ему уже некуда было спрятать свой взгляд. Он смотрел в ее черные глаза, слегка мерцающие в ночи отблесками лунного света, и понимал, что по его щекам недопустимо предательски текут слезы. Но девушка ни о чем больше не спрашивала, она просто внимательно вглядывалась в его зрачки, будто читая в них все его переживания. Затем, все так же упираясь руками в его плечи, сказала:

— Все! Я не могу больше видеть твои мучения! Я хорошо помню, как когда-то ты обмолвился, что для ухода домой, тебе, возможно, придется пройти слияние. Ты должен уйти, ты принадлежишь другому астралу! Я знаю, что для рождения божества нужны любящие души. Вот тебе одна. Ты же сам рассказывал, что божественные сущности могут объединять десятки душ, и мы могли бы попробовать…

Женька молчал, он знал это решение проблемы и боялся его. Наконец он попробовал возразить:

— Ты не понимаешь, что предлагаешь. Я должен украсть твою любовь и воспользовавшись ею, как трамплином, уйти навсегда. Если даже ты согласна, я не могу так надругаться над твоими чувствами. Ты… твоя душа слишком молода. Да, души сливаются в большие сущности, но души, прошедшие сотни лет развития в астрале. Мы же так не умеем… Вернее, я… — Женька сомневался, говорить ли это, но у него просто не было сил, и он все же проговорился. — Я, хоть и подстреленное, но божество и могу попробовать проделать это на энергетическом уровне…

— Это ты не понимаешь! Ты не можешь украсть чувство, которое уже отдано тебе. Ты можешь только подарить хотя бы миг единения сознания, который навсегда останется со мной… Я видела Лэю и знаю, что не выдержу сравнения даже с этой копией оригинала. Я знаю, что твое сердце принадлежит ей, но мне ведь много и не надо: только знать, что ты счастлив. Это тоже сделает меня счастливой, по крайней мере, более счастливой, чем сейчас, когда я вижу твои страдания.

Женя понимал, что она права. Он просто убегал от себя и от нее, не желая взглянуть правде в глаза. А эта девушка, даже не зная многого, сумела прочувствовать сердцем всю ситуацию и предложить единственный выход из нее. Выход трудный, оставящий много душевных ран, но наверно, единственный в их положении.

Все их проблемы просто из-за того, что они еще слишком недавно пришли в астрал, и в них сильна память биологической основы, заставляющая их делить полы, ревновать и сравнивать себя с вымышленным соперником. Если бы они были на пару сотен лет «постарше», то, наверно, посмеялись бы над такими переживаниями. Однако, в последний раз пытаясь удержать девушку от такого отчаянного шага, он возразил:

— Я не буду врать и скажу, что твоя душа красива и твои поступки и мысли совпадают с моими, поэтому есть небольшой шанс, что мне удастся провести слияние наших душ не на основе воспроизведения биологического единения. Но ты не совсем понимаешь, что с тобой произойдет. Готова ли ты узнать все обо мне и о Лэе? Узнать весь мой опыт и впечатления об огромном реале Земли, о невероятном и бесконечном разнообразии родного астрала и остаться здесь после этого? Мне стыдно от своего важничанья, но я должен сказать, что ты станешь самым знающим и могучим астральным существом здесь. А это автоматически возложит на твои хрупкие плечи огромную ответственность за всех братьев меньших.

— Ты знаешь, я уже счастлива! — прошептала радостно девушка. Женька, действительно, читал это счастье, лучащееся в ее темных глазах, а она тем временем продолжала. — И не говори мне обо всем этом — я только все больше убеждаюсь, что поступила правильно, разыскав тебя здесь.

— Кстати, как ты нашла меня? Я ведь никого не хотел видеть.

— Разве нужно объяснять, как любящая душа находит свою половинку? И потом, ты закрылся от всех, но не от меня. Теперь я понимаю, что чувствовала твой отчаянный зов о помощи. Твоя душа совсем ослабла в этом инферно. И я настаиваю, что бы мы немедленно попробовали!

— Да, ты права, — прошептал Женька больше не в силах сопротивляться железным доводам маленькой девушки. — Тогда идем в открытый астрал… Только ты простишь мне, что не будет никаких торжеств?

— Ты что, не понимаешь, что главное торжество у нас в душе? Немного больше или меньше мишуры снаружи — разве это принципиально?

— Ты права, маленькая фея, идем! — согласился Женя, и они провалились в глубину свободного астрала.

Оказавшись в знакомой темноте, Женька привычно перевел их на энергетическое зрение. Сфера ауры Жасмин ярко полыхала энергией, чего он не мог сказать о своей — явно сказывались приключения в инферно. Женька не знал, могло ли это сказаться негативно на попытке энергетического слияния — у него просто не было никакого опыта. Но то что не поможет — не вызывало сомнения. И все же он начал процесс, «протранслировав» на Жасмин мысль:

"Попытайся представить меня и думать в унисон. Мы должны тянуться друг другу и «вспоминать» жизни друг друга. Это самое трудное для тебя. Мне легче — я несу в себе много осколков других душ и умею настраиваться".

"А мне поможет любовь" — просто ответила девушка. И действительно, то, что Женька проделывал со своей стороны благодаря знаниям и опыту, девушка, чисто интуитивно, сделала силой чувств. Они вскоре почувствовали, как преграды между их сознаниями начинают рушиться. Их ауры начали рассыпаться в два вихря, кружащих в медленном таинственном танце. А вокруг неистовал астрал, переливаясь всеми цветами радуги и рассыпаясь во взрывах и фонтанах неведомых фейерверков. Но они не замечали этого — их захватил общий поток информации. Женя переживал заново всю жизнь Жасмин, начиная с самого детства, а она просто тонула в том омуте знаний, впечатлений и чувств, который представляла Женина душа. Однако он не дал ей совсем утонуть, мягко поддержав и немного замедлив темп слияния.

Они еще долго плыли в темноте успокаивающегося астрала после того, как их ауры окончательно слились с мощной вспышкой. Женя давал девушке привыкнуть к новому состоянию, поддерживая ее. Она будто спала, но ему не надо было догадываться — он сам вместе с ней сопереживал и помогал, мысленно подбадривая. Наконец она вздрогнула и, перейдя на речь, прошептала:

— Спасибо, Женя! Как же ты страдал в этом инферно! — по ее щекам катились слезы сочувствия и счастья.

— Это тебе спасибо, маленькая фея! И не плачь. Я сам виноват, — ответил нежно Женя. — Лучше скажи, ты уже начинаешь привыкать?

— К хорошему привыкать не трудно! — счастливо улыбнулась Жасмин. — Я готова!

— К чему? — якобы удивленно спросил Женя.

— Не смеши! — улыбнулась юная богиня. — Я же теперь про тебя все знаю! Если, конечно ты чего-нибудь не скрываешь?

— Это ты меня не смеши! — мягко усмехнулся Женя. — При слиянии это невозможно. Ну что, тогда пойдем?

— Подожди, дай я тебе скажу, потом я не решусь… — девушка немного помолчала. — Я… не знаю, как это выразить.

— И не надо. Я ведь чувствую тебя, — мягко помог ей возрожденный бог.

— И все-таки, я хочу высказать это словами, — произнесла Жасмин, крепко прижавшись к его плечу. Я не знала, что бывают такие души…

— А вот я знал, какая ты прекрасная.

— Я не о том. В тебе столько намешано. И знаешь, что меня больше всего поразило, и в тебе, и в Лэе?

— И что же?

— Вы прошли через такие страшные переживания и лишения, и от этого только становились светлее. Каким-то волшебным образом, каждое испытание вместо того, чтобы озлобить или сделать вас мелочней, только усиливало в вас сочувствие и понимание к людям.

— Не мучай себя такими анализами, — сказал Женя, поцеловав девушку в лоб, и добавил. — Почти на все можно реагировать двумя противоположными способами, и я не сомневаюсь, что ты всегда будешь выбирать тот же способ, что и мы. Да ты уже так и поступала, даже еще на Земле.

— Спасибо! Теперь пойдем, куда ты так рвешься! — и они провалились на второй уровень, влекомые опытным проводником.

— Как же легко это получилось! — удивилась Жасмин.

— Да, это мне как раз и непонятно. Ведь в нормальном астрале никто обычной душе не запрещает идти на второй уровень, да и ты, помнишь, как сразу чуть сюда не угодила? Просто обычная душа не может выдержать долгого пребывания здесь. А мне до сих пор явно что-то мешало.

— Может, ты был богом, слепленным не из того астрала, и этот не принимал тебя в свою глубину? — предположила Жасмин.

— Может быть. Откуда ж это узнать?

— Слушай, а где здесь те кубы и пирамиды, что я видела в тот раз? — спросила девушка, оглядываясь в полной черноте.

— А ты внимательно прислушайся к потоку матрицы. Я сейчас отпущу его на всю катушку. Чувствуешь?

Жасмин замерла, воспринимая совершенно необычное ощущение плотного течения информации.

— Да, теперь понятно, откуда я «считала» эти «мудрые» фигуры, — рассмеялась Жасмин. — Так я могу тут любую вселенскую мудрость нафантазировать!

— Да, это все из той же оперы, что и божественный свет и всевышняя любовь. Это реакции души на матрицу, из которой она сама и состоит. Давай-ка лучше нырнем еще на один уровень вглубь, — сверив свои и ее ощущения и поняв, что они почти соответствуют ожидаемым, он увлек Жасмин еще глубже, правда, для начала прикрыв ее от еще более плотного инфопотока.

"Как ты себя чувствуешь?" — просигналил он ей, крепко "держа за руку".

"Ты сними защиту. Мне тоже интересно. Мы на третьем плане?" — пришел решительный ответ девушки.

"Тогда переходи на энергетическое видение, так здесь легче, и почти обязательно к исполнению на четвертом уровне!"

"А мы туда пойдем?"

"Нет, пока поосторожничаем. Тебе надо привыкнуть да и делать там пока нечего…"

"А разве ты еще не уходишь домой?" — удивилась маленькая фея.

"Хорошего же ты обо мне мнения! Пришел, нагадил, увинтил! Нет, я не кесарь, чтобы себе такое позволять!" — рассмеялся Женька и вынырнул в темноту первого уровня, ведя за собой Жасмин.

— Подожди немного, — вдруг попросила девушка. — Раз уж ты не уходишь сейчас, дай мне просто немного побыть только с тобой. Ты все-таки был так истощен инферно, что не мешает немного и отдохнуть.

— Хорошо, давай немного отдохнем, — согласился Женя.

А Жасмин уже будто дремала, прижавшись к его плечу, и было непонятно, где они спали, где был низ или верх. Но им было удобно, а чернота окутывала их мягкой периной. Они плыли в объятиях оберегающего их сон ничто и изредка перешептывались, вновь и вновь переживая самые яркие моменты жизни друг друга.

— Бедный, сколько же раз ты умирал?! — шепнула Жасмин в полудреме.

— Не надо об этом, — ответил Женя. — «Вспоминай» что-нибудь светлое. Я вот вижу, что для тебя самым светлым человеком был Микаэль. Ты просто пряталась от своей судьбы.

— Я ни о чем сейчас не жалею. Я встретила тебя, и ты оказался прав, когда не хотел назваться моим учителем. Ты гораздо больше — ты часть меня, а я часть тебя… — тихо произносила слова девушка. — А знаешь, какое одно из самых светлых событий я вижу в твоей жизни?

— Какое?

— Ну, конечно, были и светлее, с Лэей, например, но это странное. Оно вроде и не с тобой происходило. Сколько же в тебе намешано судеб? Я вижу слепого, его почему-то зовут Ян, но он это ты…

— И что?

— Он… ты рассказывал сказки детям. Это такое странное состояние: и сказки волшебные и рассказчик, казалось потерявший все в жизни, нашел такое сильное выражение души, что, не смотря ни на что, его переполняло счастье. Как это было возможно?

— Не знаю, — Женя послал мысленную улыбку. — Все в нашей жизни происходит как бы невзначай, но на самом деле события зависят от нашего восприятия. Один и тот же случай может быть для кого-то кошмаром, а для кого-то лишь новым поводом обрести свое счастье. Иногда мне кажется, что эти личности, которые я примеривал на себя, были в чем-то гораздо лучше своего хозяина: Зар — сильнее и красивее, Ян — смелее и добрее, Костя — умнее. А я сам давно уже не тот обормот Женька, который пролез с заднего входа в астрал, а представляю собой какой-то гибрид, понахватавшийся от многих душ их достоинств и недостатков. Так что, может, я тебя немного разочаровал — ведь ты ожидала увидеть во мне цельную личность?

— Цельнее не бывает! Ты просто сам себя не видишь со стороны. Единственно, о чем я мечтаю, это самой дотянуться до твоего масштаба!

— Не смеши, а то я окончательно проснусь! — Женька еле удержался от смеха. — Посмотри, лучше, что я собой представлял, когда общался с Кизимом.

— Я думаю, раз уж ты не ушел домой сразу, то с ним ты еще разберешься, вернее, мы разберемся.

— Нет, тебя я в инферно пока не пущу, может, чуть позже. Ты лучше скажи, что ты восприняла из моих путешествий в реальные тела и обратно в астрал?

— Мне все понятно, кроме того, как ты умудрялся это проделывать, — удивилась Жасмин. — Это использование того химического препарата? Прости, я не сильна в химии, а тем более в биохимии…

— На самом деле, это хорошо. Не копайся там дальше — за распространение этой тайны в земном астрале, мне угрожало развоплощение. А здесь это знание, по-видимому, и не нужно — ведь никакого реала мы не нашли…

— Странно, но при этом, построили Отраженный реал!

— Еще не построили… — не согласился с ее восторгом Женя.

— Как так?

— Увидишь. Самое главное еще впереди: нам предстоит создать сердце мира. Без него ни одна серьезная пирамида не может существовать.

— Так вот почему ты был так расстроен! До меня только сейчас дошло, о чем были все твои переживания, — прошептала Жасмин. Они еще долго вели эту ленивую беседу, иногда шепча что-то, а иногда обмениваясь мыслями и впечатлениями напрямую. Им было о чем поговорить…

***

Некоторое время спустя, Жасмин почувствовала, что Женя благородно ее не торопит, но продолжение этого бездельничанья скоро надоест даже ей. Девушка внезапно вскинулась и, упершись руками в грудь терпеливого божества, спросила:

— Ты же притворяешься, что спишь?! Говори, что ты задумал?

— Попритворяешься тут — на раз расколют! — притворно ворчливо буркнул Женька и заговорщицким шепотом предложил. — Давай, пока никто не знает про нас, займемся тем, чем должно заниматься такой астральной сущности, как мы.

— А чем это?

— Пойдем, ты еще многое должна увидеть своими глазами!

С этими словами, Женя подхватил девушку и увлек в неведомую даль. Но оказалось, что это было чем-то знакомое Жасмин место. Она еще некоторое время всматривалась в прекрасный прозрачный пейзаж и вдруг удивленно воскликнула:

— Это же моя долина! Что с ней стало?

— С ней ничего, это мы смотрим на нее со второго плана, как ты любишь говорить. Отсюда все таким прозрачным кажется. Но не это самое интересное. Закрой сейчас глаза и постарайся настроиться на мои ощущения, — нашептывал маленькой хозяйке долины Женя, взяв ее сзади за плечи. Спустя некоторое время он попросил. — А теперь взгляни на свою долину снова.

— Ох! Что это такое? — восхищенно воскликнула Жасмин, наблюдая множество переплетающихся разноцветных линий или ветвей, грозди каких-то скоплений света, и множество рассыпанных вокруг звездочек. Одновременно она услышала расстроенный вздох Жени. — Что-то не так? Мне показалось, это так красиво!

— Ты просто не видела настоящих упорядоченных миров, — немного кисло ответил астральный проектировщик. — Смотри, здесь же сплошная путаница из хаотичных связей. Это позволительно маленькому астральному якорю, но никак не миру, претендующему на звание рая!

— И что же делать? — беспомощно спросила Жасмин.

— Строить рай! — улыбнулся Женя. — Я не для того здесь задержался, чтобы с сожалением смотреть на свои недоделки.

— А как же мы будем его строить? Я же не умею, — растерялась девушка.

На что Женька терпеливо улыбнулся и ответил:

— Самое главное ты умеешь, а с мелочами я помогу.

— А что такого самого главного я умею?

— Любить и дарить добро, — просто ответил Женя и увлек ее на третий уровень.

— Что мы будем делать здесь? — снова спросила Жасмин, беспомощно осматривая темноту.

— Я же сказал: любить твой мир. Но не просто любить. Нам нужно будет слиться в одно существо и родить сердце рая. Ты знаешь, на самом деле я никогда не создавал рая, и такая мысль показалась бы мне кощунственной в родном астрале, но у нас нет выхода. Это нельзя объяснить словами, ты поймешь, когда мы начнем. Единственно, о чем я хочу тебя попросить: думай все время о своей долине, и еще ты должна придумать внешнюю форму сердца рая. Это может быть что угодно, лишь бы в нем была воплощена твоя мечта о красоте и любви.

— Хорошо, я, кажется, знаю, — стала серьезной Жасмин, чувствуя огромную ответственность.

— Нет, так не пойдет! — мягко улыбнулся Женя, взяв ее лицо в ладони и расправив большими пальцами нахмурившиеся было брови. — Нельзя хмуриться! Ладно, переходим на энергетическое видение и сливаемся в одну ауру.

"Хорошо!" отозвалась девушка и почувствовала, что они начинают по-настоящему сливаться в одно существо, как и в самый первый раз. Но тогда это было неосознанно с ее стороны, на грани эмоций, а сейчас все происходило, пронизанное основной мыслью о создании.

"Ты готова, моя фея? Сейчас представь себе, каким бы ты хотела видеть сердце своего живого мира…"

"Да, я представляю…" — откликнулась она.

"Ух, ты! Какая красота!" — послышался восторженный возглас ее гида: "Теперь внимательно следуй за моей мыслью и поддерживай меня, держа в памяти пейзажи долины…"

"Хорошо…" Они думали и чувствовали в унисон, а их мысли отражались, пробегая между ними и воплощаясь в структуре третьего астрального плана. Жасмин ощущала, как придуманная ею сфера насыщалась основополагающими законами. Она понимала, что это будет открытая и свободная система, притягивающая с астрала все положительные сущности и отталкивающая негатив, но не выбрасывающая из себя специально приведенные сюда, искалеченные души, которые нуждались в «лечении» любовью и добротой. Однако негатив таких душ ограничивался областью сада, чтобы не снижать общего потенциала любви и свободы.

Они еще долго так творили, и было трудно отличить, где тут чувства, а где расчет, где любовь и ощущение свободы, а где забота о структурах рождающегося мира… Но вот она поняла, что работа закончена. Они еще немного побыли в неподвижно подвешенном состоянии, как бы сверяя все ощущения, и Женя благодарно просигналил:

"Спасибо, моя фея. Кажется, нам это удалось!"

"Что дальше?"

"Как что? Полюбуемся на дело своих рук!"

Жасмин почувствовала, что они начинают разделяться и с удивлением «смотрела», как их светящиеся ауры начали расходиться, а между ними оставался мощный яркий луч.

«Интересно» — заметила Жасмин: "Твоя аура стала очень мощной!"

"Это она восстановилась здесь так быстро. И не забывай, что в ней много и от Лэи. Но лучше взгляни на свой мир, пока мы настроены на энергетическое видение!"

Жасмин обернулась и увидела огромную, гораздо превышающую их ауры сферу, мягко переливающуюся теплыми тонами.

"А теперь "закрывай глаза", переключаемся!" — донеслась мысль Жени, и вскоре они висели в нормальном виде.

— Подойди к своему ребенку, он ждет тебя! — мягко настоял Женя. — Посмотри, какое чудо ты сотворила — как просто и прекрасно!

Жасмин нерешительно двинулась, любуясь своим творением. Перед ней висел прозрачный молочно-перламутровый шар, из глубины которого шло теплое золотистое свечение, словно изливая на нее всю вложенную в него любовь. Она вплотную приблизилась к дымчатой поверхности и осторожно коснулась ее руками. И сразу ее сознание захлестнула волна признательности и любви. Только теперь она полностью поняла, что имел в виду Женя, когда вздыхал и куксился при виде картинки на втором плане. Какое же стройное, логичное и прекрасное создание им удалось! Она, как заботливая мамочка, задавала десятки вопросов, на которые мир отвечал лаской и нежностью.

"Ну ладно уж вам миловаться!" — донеслась мысль райского папаши: "Надо еще проверить, все ли в порядке в связях на втором уровне".

— Идем! — согласилась Жасмин, немного с сожалением прощаясь с сердцем мира и прося у того прощения за быстрое расставание.

Картина связей на втором уровне разительно переменилась. Теперь она видела, как основные ветви идут веером от одного центра, скрытого в вершине пирамиды. Но оказалось, что не все еще было в порядке: Женя показал ей, как можно кропотливо следовать вдоль ветвей и устранять перекрестные или конфликтные связи, или отсекать слепые концы, перемещать информацию и много еще чего.

— Этот мир прост и прекрасен в своем устройстве. В этом его сила, — объяснял Женя. — Ему не надо внутренней защиты и кодировки, это открытая система. Рай просто оттолкнет любую нечистоплотную сущность от своих структур. Его сильная позитивная заряженность сама по себе лучшая защита.

— Тогда нас ждет еще очень много работы с Отраженным реалом? — спросила Жасмин.

— Да, и еще одна неприятная работа… но ее я выполню сам, — не терпящим возражений тоном закончил Женя.

— А что мы будем делать дальше? — спросила, не решившись возражать, маленькая хозяйка рая.

— Ну не до бесконечности же править связи? Этим ты теперь на досуге сможешь заняться. Сейчас мы будем отдыхать. А заодно, проверим: как оно теперь там — в долине? А чтобы было веселее это проверять, позовем всех друзей.

Девушка не возражала против такого плана, и они понеслись по астралу, зовя всех, до кого только могли достучаться. Вскоре на лужайке в саду перед домиком Жасмин уже веселилась немалая компания. Женька был явно в приподнятом настроении. Таким его еще никогда не видели. Все поздравляли новое божество с днем рождения и строили планы по строительству миров. И только Жасмин с некоторой грустью, понимала, чему так радуется ее новенькая половина, и чья на самом деле эта половина. Но сегодня был ее день, и она отгоняла грусть, понимая, что этим только осложнит предстоящий уход своего любимого…

А пока Женька смешил всех своими, на самом деле совсем не смешными похождениями по инферно. Жасмин только дивилась, как он мог вывернуть наизнанку все события, высмеивая, как себя, так и демонов окраины. Она-то знала, чего стоили ему эти приключения, когда слушала рассказчика:

— Представляете, этот Кощей Бессмертный вылупился на меня своими поперечными зенками, ну, а я вылупился в ответ. Он ничего не понимает, что это с его змейками, и я не понимаю, куда дротики улетают…

Можно было подумать, что они там, в инферно только и занимались тем, что смешили друг друга. Жасмин с удивлением поняла, что полюбила человека, который на самом деле был гораздо больше и глубже того, что было видно снаружи. Она, как маленький Титаник, въехала в верхушку Жениного айсберга, даже не подозревая, какой глубины достигает его душа. Да, он был прав, когда не понимал, отчего не мог выйти на второй план астрала — с его-то мощью и знаниями это должно было произойти легко.

Одно было печально: она чувствовала, как стремительно прирастала к нему душой и если он затянет с уходом, то расставание, действительно может стать мучительным. Словно чувствуя эту опасность, Женя торопил события. Они договорились с Кристианом и Бет, что с утра начнут вместе править вершину пирамиды Отраженного реала. Работы предстояло много, а молодежи нужно было учиться — они с Жасмин останутся здесь залогом успешного развития астрала.

Как ни веселились гости, Женька решил не затягивать посиделки, объявив, что им с Жасмин еще нужно сегодня совершить экскурсию по окрестностям рая и проверить, как он себя чувствует. На самом деле мир чувствовал себя прекрасно, просто Женя решил подарить этот вечер ей. Таким образом, еще толком не познакомившись, они уже начали прощаться друг с другом.

Это был странный вечер, они гуляли по самым восхитительным и укромным уголкам долины, наслаждаясь красотой природы и уединением. И все же Жасмин с трудом воспринимала окружающую обстановку, настолько сильны в своем противоречии были ее переживания. Она одновременно открывала для себя необъятный мир любимой души и начинала ощущать приближающийся миг разлуки. Чувство утраты смешивалось со счастьем единения, обостряя восприятие мира, и Женя хорошо ее понимал. Он ничего не говорил о том, что случится завтра, но она понимала, что он, завершив с Отраженным реалом, пойдет в Инферно, а затем… Весь вопрос для нее заключался сейчас в слове «когда» — завтра или послезавтра? Она не сомневалась, что это случиться скоро, и все же…

— Не терзай себя раньше времени, я ведь тоже мучаюсь, — мягко сказал ей Женя, когда они брели вдоль горного ручья, выбегающего в долину. — Послезавтра вечером… а до этого времени учись жить настоящим моментом. Будущего еще нет, оно может и не наступить, а сейчас мы пропускаем нашу жизнь сквозь пальцы, как песок, и в остатке может остаться сухая кожа на растрескавшихся пальцах и пустота в душе. Ты знаешь, сколько раз судьба говорила мне: "Не влезай, убьет!", а я лез, как болван. Получал от нее пинки и шишки, и опять лез. И иногда она сдавалась, а я получал каплю любви и счастья.

— Да, я знаю и понимаю тебя, наверно лучше, чем себя. И не отнимай у меня сейчас мою каплю любви и счастья! — задумчиво произнесла Жасмин.

— Все что угодно. Мне все равно не хватит никаких сил отплатить тебе благодарностью.

— Мне ничего не надо, кроме как побыть с тобой. Будь просто самим собой и не разводи нюни! — мужественно улыбнулась Жасмин, но в ее глазах предательски блеснули слезинки. Ведь того, что требовали ее инстинкты он ей не подарит…

***

На следующее утро все божества встретились на втором уровне Отраженного реала. Начиналась наиболее сложная часть устройства астрала. Если рай и ад были полярными мирами и поэтому простыми по своей сути, то улучшенная копия Земли была только немного смещена в сторону позитива. И это делало ее подверженной к атакам с любой стороны. Чтобы сделать эту пирамиду наиболее приближенной к земным условиям, нужны были очень жесткие установки в сердце мира и кодировка информационных потоков пирамиды.

Начали с распутывания связей на втором уровне. Преимущество планетарного мира было в том, что информационные связи, как бы уходили в центр планеты. Оставалось немного привести их в порядок перед тем, как строить сердце мира. Женька попросил Жасмин объяснять все молодежи, пока он сам будет разбираться со связями. Сначала он отыскал и вычленил основные информационные потоки и свел их к центру. Затем проверил, чтобы не было больших перехлестов и противоречий. Наконец они стояли в центре огромного сумеречного шара, пронизанного разноцветными инфоканалами.

— Теперь нам предстоит самое сложное: создание сердца мира. И здесь мне понадобится вся ваша помощь. Сейчас мы нырнем на третий уровень…

Далее они объединенными усилиями сочиняли внешний вид верхушки пирамиды. По желанию Кристиана и Бет, сердце мира выглядело в виде огромной друзы горного хрусталя, переливающейся в темноте астрала сполохами от проходящих в ней информационных процессов. А вот затем начиналась самая ответственная часть: Женя стал по памяти закладывать основные принципы жесткой наведенной реальности. Когда он закончил с этим, пришлось еще объяснять молодежи, как можно будет в дальнейшем вносить корректировки. Он далеко не был уверен, что сделал все с первого раза правильно, но для того и были с ним его друзья, чтобы продолжить то, что он начал.

Оставалась еще одна хитрая вещь. Нужна была кодировка информационных потоков, чтобы в них не могли вмешаться нежелательные элементы. Самым смешным, оказалось то, что в этом астрале его родной язык подходил как нельзя лучше. До сих пор Женька не встретил ни одного земляка, не считая Кости, которого сам же и провел мимо орла. Или наоборот, тот его провел? Не суть важно. Русский язык был в данном случае не хуже китайской грамоты. Кодировать миры его в свое время научили Саши — настоящие мастера миропостроения. На самом деле это было не сложно, если только не использовать двойной кодировки, которую он сейчас и собирался применить.

Женька, снова войдя в контакт с сердцем мира, сначала начал «продумывать» все установки и информационные потоки на родной кириллице, а в завершении все принципы устройства мира «продумал» на родном языке Лэи. Вся хитрость заключалась в том, что нужно было совершенное владение обоими языками, и тогда переход при кодировании происходил незаметно, без прерывания связей и потоков. Другими словами, работа должна была проводиться на одном дыхании и с ювелирной точностью.

Он еще долго не двигался и «слушал» биение информационного сердца. Кажется, ему удалось — потоки плавно расходились и возвращались обратно. Женя «спросил» у Жасмин, которая соединившись с ним, молча поддерживала его все это время:

"Ты все поняла?" — и услышал восторженную мысль:

"Да, я же была тобой! Но как невероятно тонка и красива твоя работа!"

"Видела бы ты работы Саш, не стала бы хвалить их криворукого ученика!" — отшутился ваятель астральный миров: "Мне очень важно чтобы ты все поняла до самых мелочей. Я, конечно, сейчас передам пакет информации Кристиану с Бет, но так ясно воспринять они все не смогут".

"Не беспокойся ты так! Идем лучше проверять, что на втором плане!" — донеслась мысль Жасмин, и они начали разделяться. Основная работа была проделана.

На втором уровне ему еще пришлось потратить немало времени на натаскивание молодежи в чтении кодированной информации и управлении связями. И все же его самого поразила грандиозность проделанной работы и объемы вбуханной в этот мир ангельской составляющей, черпаемой прямо из открытого астрала.

— Да, у вас потрясающие возможности для построения каких угодно пирамид! Теперь все карты у вас в руках. Делитесь только своими знаниями с другими. Вот скоро Паула со Стивом созреют, и будет в вашем божественном полку на одного больше.

— Но почему ты говоришь так, будто собираешься нас покинуть? — удивилась Бетти.

— А ты догадливая, — грустно улыбнулся Женька. — Завтра вечером.

— Но как же?.. — Бет растерянно взглянула на сжавшуюся, словно от холода, Жасмин, и не договорила.

Видя, что эта тема больно ранит девушку, Женька довольно резко прекратил разговор:

— Объяснений не будет. Жасмин останется здесь за главную. Все. Сегодня отдыхаем, а завтра я иду в инферно, — и, видя готовый сорваться вопрос, добавил. — Один. Там мне помощники не нужны. Пакет информации останется у Жасмин.

Он подхватил совсем поникшую девушку и вышел с ней в свободный астрал. Прижав к себе грустную фею, он нежно прошептал:

— Прости, моя маленькая, но это то, чего я боялся больше всего. Я не могу тебе дать того, что требует твоя биологическая основа. Это было бы двойным предательством и только утяжелило расставание!..

***

На следующий день с утра он шел во второй уровень инферно. Женька одел на себя двойную защиту и, тем не менее, чувствовал, как трудно ему приближаться к хаотическому сплетению красных ветвей, варьировавших оттенки от черно-фиолетового до оранжевого. Он понимал, что это все только его индивидуальное восприятие, и цвет тут не причем. Просто, так ему было легче воспринимать информационные потоки.

Его несовместимость с этим миром была очень сильной. Если бы не защита и постоянные усилия удержаться, его мгновенно выбросило бы отсюда. С другой стороны это было хорошим признаком — как того, что инферно приобретало свою настоящую силу, так и того, что визитер был явно другой полярности. Женька внимательно рассматривал призрачные структуры, мерцающие красно-черными тонами, а где-то внутри чувствовал, как тревожно следит за ним Жасмин.

Он заметил, что на втором уровне повторялась закономерность, замеченная им еще в самом поселении. В центральной части мира связи были светлее, даже переходя местами на теплый оранжевый свет, а на окраине они темнели, наливаясь мрачной густотой инферно. В общем, он остался доволен увиденным. Нужно было только закрепить эту тенденцию в сердце инферно.

Опустившись на третий уровень, он понял, что там ничего нет. Он растерянно плыл в черноте астрала и думал, как ему родить то, что являлось противоположностью всей его натуры? Нужно было искать выход. И тут Женька услышал подсказку:

"А Кизим не мог бы произвести на свет сердце инферно?"

"Молодец Жасмин!" — воскликнул астральный строитель и сразу стал додумывать идею. Кизим, конечно, слабая сущность, но по уши заряженная негативом. Значит, его нужно выдернуть на третий план под защитой и использовать, как источник инфернальной энергии. А чтобы он ее побольше выдавал, нужно его разозлить.

Женька уже выискивал на втором уровне своего недавнего знакомца. Это оказалось не совсем просто, так как в зоне серой пелены окраины мир не просматривался. Тогда, как бы ни было это неприятно, Женька решил искать бога смерти по его инфернальной ауре. Скользнув по нитям приблизительно в тот район, где должны были располагаться чертоги Кизима, он сориентировался, откуда идет наибольшее отталкивание и неприятие. Буквально с двух-трех заходов он почувствовал знакомую ауру. Определив, на какой ветви сейчас она находится, Женька решил предупредить бога о своем приходе и «ткнул» пальцем, как иглой, в эту ветвь. Получив изрядный удар негатива, астральный хулиган нырнул вниз, проверить, что он там натворил.

"Да, кажется, я перестарался…" — думал Женька, рассматривая слегка скособоченный дворец Кизима и панически разбегающихся из него слуг. Но делать было нечего, и он пошел в гости. На него никто не обращал внимания. Сам Кизим стоял на ступенях и озадаченно смотрел на свой дом.

— Прошу прощения, — сказал тихо Женька. — Слегка переборщил.

— Кого переборщил? — откликнулся Кизим и вдруг молниеносно обернулся. — Ты?! Откуда ты взялся?! И почему я тебя не чувствую?

— Оттуда! — Женька указал пальцем вверх, потом подумал и показал вниз. — Или оттуда. Неважно. Ты мне нужен.

Кизим уже оправился от удивления и спросил:

— И зачем тебе нужен несчастный бог смерти?

— Да, действительно, несчастный божок! — ухмыльнулся астральный зодчий, стараясь разозлить собеседника, и добавил. — Некогда с тобой говорить, поехали!

Не успел красноглазый ничего возразить, как уже дрейфовал в полной темноте третьего уровня. Женька держал его в пузыре защиты.

— Где мы? — любопытно озирался бог смерти.

— Неважно. Важно то, что если я сниму защиту, тебя в три секунды размажет по астралу, как масло по бутерброду.

— Какому бутерброду?

— Неважно, — повторил Женька, сообразив, что дикий бог мог и не есть бутербродов. — Делай, что говорят, и скоро окажешься дома!

— А что говорят? — переспросил Кизим.

"Странно, но в чувстве юмора этому божеству не откажешь!" — подумал Женька, и сказал:

— А говорят то, что мне нужна твоя энергия всего на одну секунду. Я сниму защиту, и ты почувствуешь мощный поток информации, но он не успеет причинить тебе вреда, если конечно, я восстановлю барьер обратно… — и, не рассусоливая, приступил к работе.

Снимая защиту с Кизима, он одновременно представил, как будет выглядеть сердце инферно. Спустя секунду слегка подвывающий божок рассматривал огромное, непонятно откуда исходящее, медленно переливающееся тяжелыми сполохами, пламя.

— Что это? — оторопело спросил Кизим, но Женька не ответил — он был занят, да и чем меньше знал этот родитель о своем произведении, тем лучше.

Астральный ваятель набивал сердце инферно законами. Как ни странно, но во многом эта система походила на рай. Женька устранил последнюю спонтанную защиту мира поселения и сделал пирамиду открытой системой. Вдруг, вспомнив о возможных последствиях, «попросил» у Жасмин:

"Выручай, милая! Я, кажется, опять напортачил!"

"Что случилось?"

"Посмотри в открытом астрале — не появилось ли несколько знакомых душ из поселения, сигналящих своими чувствами? Их сейчас должно вышвырнуть из инферно. Попроси помочь Паулу — она их всех знает в лицо" — а сам продолжил настраивать мир. Пришлось распределить чистилище и преисподнюю, но не в разных мирах, а как они и образовались: первое — в поселении, вторую — на окраине мира. Несомненно, Кизим будет владетелем «нижнего» мира, а Хосе — начальником чистилища, в которое превратится поселение. Души будут притягиваться прямо из астрала в соответствии со своей заряженностью негативом или в центр или в преисподнюю окраины. Мир не будет очень жестким, что позволит правящим сущностям изощряться в своих методах подавления свободы выбора.

Наконец, Женька устало отодвинулся от красного пламени. Кажется, все было на своих местах. Править связи на втором уровне не было ни желания, ни сил. Вообще, ему хотелось смыть с себя всю эту грязь, но рядом еще болтался совсем поникший Кизим. И куда только девался весь его устрашающий вид? Сейчас он смотрелся странной куклой, сделанной каким-то слепоглухонемым мастером. Женька, не говоря ни слова, вернул майяйского бога смерти обратно к его дворцу, с удивлением заметив, что кособокость строения исчезла. Больше ему здесь было нечего делать…

***

Жасмин его встретила, как только он оказался в свободном астрале.

— Бедный, как тебе плохо! — сочувственно сказала девушка, обнимая уставшего Женю.

— Честно сказать: как под катком побывал! — признался он маленькой фее. Скрывать свои ощущения все равно не было смысла.

— Сейчас тебе станет легче! — прошептала Жасмин, гладя его по голове и заглядывая в глаза.

— Уже стало! — улыбнулся Женька, чувствуя энергию, льющуюся от девушки, и млел, как мартовский кот под теплым солнышком. — Полечи меня своей добротой, смой с меня эту гадость.

Спустя некоторое время они с Жасмин уединились в ее в домике для важной беседы. Наступал последний вечер, отведенный Женькой самому себе в этом астрале, и он хотел уйти, зная, что здесь останется душа, которая не хуже его справится со всеми трудностями. Поэтому они сейчас перебирали все большие и маленькие начинания и судьбы, чтобы сопоставить свои взгляды на них. Женька не беспокоился о знаниях Жасмин, он просто пакетом передал ей всю свою память, чтобы она могла обращаться к ней, по мере надобности. Сейчас же ему было важно, насколько совпадали их ощущения. Они сидели, в креслах друг против друга, и вели неторопливую беседу.

— Ты не беспокойся за Лэю и всех «сэйлов», которых ты здесь оставляешь, — неспешно объясняла Жасмин. — Мы с Булем создадим им две возможности для развития. Они, или смогут менять вид на человеческий, как это уже делает Лэя, превращаясь в Лену, или я им создам им целый Сэйлар со своим животным и растительным миром. Благо, знаний и умений у меня для этого теперь достаточно. Но пока они с Заром вполне счастливы своей нехитрой семейной жизнью.

— Спасибо тебе. Что бы я без тебя делал?

— Ничего! — пошутила Жасмин.

— Не смейся, ты права. Я ничего толком не смог бы сделать, даже устроить судьбу порожденных собою ангелов.

— Да, кстати, я до сих пор ловлю себя на чувстве дискомфорта: как мне относится к этим ангельским сущностям? Все-таки хочется считать их настоящими душами. Ведь некоторые из них, вроде Буля или Феди, поумнее и покруче, чем многие души.

— Ты совершенно права: относись к ним, как к равным и не ошибешься. Единственное отличие — это стартовая точка развития. У ангелов меньшая по сравнению с "родительской душой" информационная база, отсутствие реального опыта и меньший энергетический потенциал. Они — немного, как дети. Но в то же время, как дети, они могут быстрее развиваться, так как им не мешают старые привычки и комплексы. Ты же видела в поселении, что старые ангельские сущности фактически не отличить от душ, настолько они индивидуализировались. Жаль только, что им не удается иметь детей.

— Почему же? У Кости с Надей будет ребенок, — возразила Жасмин.

— Я очень рад этому, так как Костя не совсем ангел — это почти полная копия с души профессора. Я думаю, что ему просто хватило потенциала на это, как и любой душе, живущей со своим ангелом в поселении. Пока что в этом астрале, в отличие от земного, любая душа может находить себе "в капусте" детей как впрочем, и монстров.

— Как хорошо что тебе удался полноценный Отраженный реал — он будет лучшей защитой для таких неумех, которые плодят себе кошмары даже в капусте, — поддакнула девушка.

— Да, не всем удается так быстро справляться со своими ужасами, как Бетти. И я, действительно, горжусь, что сумел сваять Отраженный реал — ведь никакой уверенности у меня не было. Но главной лечебницей душ останется сад в твоей долине. Только не перегружай его сразу большим числом пациентов, чтобы они не ослабляли общего потенциала пирамиды.

— Я понимаю, но вряд ли такое произойдет. И потом рай действительно нужен для таких, как Рико и его Марго. Вот уж две несчастные, израненные души. А как они расцвели после буквально нескольких дней жизни здесь! — задумчиво вспоминала Жасмин.

— Да, не удалось мне тебе Рико подпихнуть… — хитро улыбнулся Женька.

— Да ты мне всех подряд, как на смотрины подпихивал! — отмахнулась темноокая фея. — Только одного не хотел видеть…

— Да видел я все… Мало того, что видел, ты же меня сама в свой сон пустила…

— Так это была правда?! — девушка вскинулась, посмотрев в его глаза. — И ты ничего не сказал?

— А что мне было говорить? Я был готов удушить себя. Мне и сейчас хочется это сделать… — грустно вздохнул Женька.

— Все. Не будем на эту тему. Ты видишь перед собой самую счастливую женщину этого астрала и это счастье останется со мной. Просто, иногда случается так, что счастье бывает и со слезами, — решительным тоном начавшая речь Жасмин закончила совсем тихо, ее маленький подбородок задрожал, а в глазах появились слезы. Но она упрямо договорила. — Прости, не поддавайся на это. Сейчас все пройдет. Тебе нужно идти со светлой памятью о нас.

Женька сам не мог удержаться от слез. Он просто молчал. Она была сто раз права, и ему просто нечего было на это сказать. Любые слова утешения сейчас только подлили бы масла в огонь, поэтому он только грустно пошутил:

— Но все же постарайся найти себе более верного спутника, чем это дурное заблудшее божество…

***

Они прощались… Уже прошел назначенный вечер, и наступила ночь. Казалось, все слова были сказаны, и они продолжали сидеть и читать мысли друг друга. Но вот восточный горизонт начал светлеть, и Женя сказал роковое слово:

— Пора.

Они безмолвно вышли на второй уровень, потом на третий. На четвертом Женя шепнул:

— Возвращайся, фея, и за все тебе спасибо!

— Тебе спасибо! — только и сумела вымолвить маленькая хозяйка долины и, последний раз обняв своего любимого, растворилась в темноте, уйдя на нижние уровни астрала.

Пребывание на этом уровне уже было проблематично, так что Жене нельзя было терять времени. Начинался нелегкий путь домой или к окончательной смерти. Он настроился всеми фибрами своей души на ориентир в родном астрале — Лэю и начал погружение, проходя уровень за уровнем. Он сразу почувствовал, насколько невероятно плотен и тягуч астрал в глубине. Его душу размывало и корежило сопротивляющейся матрицей, а он настырно лез все глубже и глубже. Он потерял счет слоям и времени, да и какое время могло быть здесь? Женька шел напролом "теряя сознание"…

 

ГЛАВА 22. НАЧАЛО ВРЕМЕН

Странно. Он не ощущал ничего. Ровным счетом ничего. Словно остановился в открытом астрале и не мог ни нырнуть глубже, ни выйти в какой-нибудь мир или изнанку реала. "Где же он оказался?" — Женька растерянно разглядывал абсолютную черноту этого ничто и пытался сообразить, что с ним произошло. Он шел вглубь астрала, пытаясь выйти на Лэю, но в какой-то момент просто перестал себя ощущать и осознавать. И вот он здесь — непонятно где.

Спустя какое-то время в одной точке что-то показалось. Женька стал вглядываться и наконец, понял: к нему посреди бархатной темноты неторопливо вышагивал человек. "Это интересно!" — подумал астральный путешественник, но не стал спешить навстречу, стараясь получше рассмотреть приближающуюся фигуру. Спустя немного времени он понял, что это мальчик, лет двенадцати — тринадцати. Но, когда тот подошел вплотную, Женька от удивления только судорожно хватал ртом несуществующий воздух. К нему приближался он сам! Тринадцатилетний Женя Котов с планеты Земля. Нет, это было невозможно!

Он дрогнувшим голосом спросил у "самого себя":

— Ты… ты кто?

— Прости, — ответил ему, явно смутившийся пацан. — Я не знал, что так напу… удивлю тебя.

— Да уж, удивил! Но ты ведь, не я? — спросил Женька, едва понимая, что за дурацкий вопрос задает.

— Нет, конечно. Только если отчасти, — ответил немного грустно мальчик, и тут до Женьки дошло, что у этого мальчика были совсем недетские глаза. Вернее, вообще нечеловеческие. Как будто из них на Женьку смотрела сама бездна. А мальчик, тем временем, продолжил. — Мне хотелось поговорить с тобой, а как при этом выглядеть лучше, я не знал. Вот и решил, что тебе легче будет общаться с самим собой. А почему маленьким? Потому что я еще юн, да и тебе проще говорить с "младшим по возрасту", чем с каким-нибудь дедом.

— Но кто ты такой юный? — продолжал тупить Женька.

— Разве не ясно? — хитро улыбнулся мальчишка. — Я тот, кто воровал души. Я тот, кто не пускал тебя на второй уровень. Я тот, кто учился у тебя все это время…

— Ты здешний астрал?! — наконец дошло до «старшего» собеседника.

— Слава богу, то есть мне, ты не блещешь догадливостью! — очень знакомо съехидничал мальчишка. — Хотя ты сам знаешь, что я не весь астрал. Мне пришлось выщепить некоторую часть себя, чтобы активно с тобой беседовать.

— А о чем ты хотел поговорить? — спросил Женя у юного астрала.

— О многом, — мальчишка щелкнул пальцами коронным Булевским жестом, и рядом с ними появились два больших и уютных кресла. — Но сначала присаживайся. Нам некуда спешить, так как мы выпали из связи времен.

Ничего не оставалось делать, только как удобно усесться напротив этого мальчишки и предложить:

— Тогда приступай к беседе!

— М-да… с чего вот только начать?

— Давай, сначала, — пошутил Женька, но парень согласился:

— Давай. Я тебе расскажу свою историю, поскольку я тебе многим обязан, и, как это ни странно звучит, мне тоже иногда хочется выговориться. Так вот, я — субстанция, чужеродная вашему астралу, и случай, наверно, редкий в мироздании. Обычно астрал можно сравнить с невероятно огромной сущностью, в теле которой развивается реальная вселенная и астральные миры. И обычно информационное поле астрала несет в себе опыт более древних сущностей. Но я, когда впервые осознал свое существование, понял, что не хочу осуществлять тот тип реала, который был в предыдущем моем воплощении, и просто забыл его, стерев из своей матрицы.

— А разве это возможно? — удивился Женька.

— Конечно, ты же забываешь всякие неприятности, которые с тобой происходят. Почему бы это не делать мне? Так вот, забыв, я столкнулся с проблемой: что мне строить вместо той вселенной, которую я умел создавать? И тогда я придумал, как обрести такой опыт: если уйти на самое дно астральных планов, то там можно нащупать другие астралы, с их собственными вселенными. Но действовать приходилось очень осторожно.

— Да, так осторожно, что наш собственный астрал ничего не мог разобрать, когда в нем ковырялись! — рассмеялся Женька.

— Ты прав, мне был нужен конкретный опыт конкретных душ, и я нашел способ контактировать с ними прямо, в обход астрала. Так что я все-таки не ковырялся непосредственно в его матрице. Мне удалось отловить одну совершенно заблудшую душу, по которой я воспроизвел подобие посмертного опыта индейцев, чтобы ориентировать умирающих на уход сюда, а не в пирамиды индейских верований.

— Ничего не скажешь, мастерская работа. Но я не понял, к чему вся эта суета вокруг нагвалей?

— Здесь переплелось сразу несколько моих интересов. Конечной целью всех этих похищений было построение модели, в соответствии с которой я буду создавать реал. Сначала я очень боялся, что сюда пройдет божественная сущность и все мои проделки обнаружатся раньше времени. Поэтому-то те стражи на входе сюда и проверяли, не нагваль ли сюда идет. Но со временем я понял, что простых душ недостаточно для построения хоть какой-то системы и я стал ждать тебя.

— Просто так ждать и ничего не делать? Я же мог и не прийти.

— Я знал, что ты придешь. Хоть в астрале и не отражается информация из будущего, но отрывочные флуктуации будущих происшествий могут возникать и долго храниться в глубинных слоях.

— А-а! Теперь понятно, откуда в поселение попало это предсказание! — воскликнул Женька.

— Совершенно верно, по этой, совершенно отрывочной информации я понял, что сюда придет нагваль и начнет наводить порядок в этом бардаке! — улыбнулся Женя-младший своему гостю. — Я за тобой следил еще тогда, когда ты шел к орлу. Думаешь, ягуар в твоем случае просто так промахнулся?

— Но почему ты сам не вмешался в судьбы несчастных душ?

— А как? Я не имел никакого представления, на каких принципах должен быть построен астрал человеческих душ. Ты один дал мне столько полезной информации, сколько не дали все остальные, вместе взятые.

— Ну хорошо, теперь ты знаешь, как устроен человеческий астрал и реал…

— И даже немного, как сэйларский! — поддакнул мальчик.

— Но собираешься ли ты вводить необходимые ангельские службы? Хотя бы равновесия и навигации? Нужно же выловить всех несчастных, заблудших в твоих закоулках!

— Безусловно. Но только с участием душ. Иначе опять чего-нибудь напортачу.

— Это правильно. Теперь у тебя будет достаточно божеств, чтобы справляться с такими задачами. Кстати, забыл спросить: а почему тут так легко нарождаются ангельские сущности?

— Ну, во-первых, мне пока все равно эту энергию девать было некуда, а потом, душ, все же, было мало, и чтобы скрасить им существование…

— Ты плодил их кошмары! — усмехнулся Женька.

— Ну почему? Кошмары или ангелов плодили они сами, используя астрал, как субстрат. Хотя ты прав — идея была не самой лучшей…

— Да уж. И еще одного я тебе не могу простить: какого хрена ты не пускал меня на второй уровень?! Ведь теперь здесь осталась, действительно, божественная половинка разбитой души.

— Мне нужно объяснять? — тихо спросил мальчишка, всем видом показывая, что осознает свою вину.

— Да нет. Ведь тогда бы я сразу рванул отсюда, — криво усмехнулся Женька. Спрашивать, почему ему не удалось удрать сейчас, пока не хотелось. Разговор наверняка сам все покажет. Поэтому он сменил тему. — И все же. Какова конечная цель всего этого грандиозного воровства душ?

Парень загадочно улыбнулся и, выдержав паузу, произнес:

— Ты вложил последний недостающий кирпичик, и сейчас ты станешь свидетелем того, для чего сотни лет исчезали души с Земли.

— Чего-то не понял, — насторожился Женька. — Какой кирпич, куда вложил?

— Кирпич — это твои знания. А куда, ты сейчас увидишь, — мальчик кивнул немного в сторону, и их кресла сами чуть повернулись, чтобы им было удобней смотреть. Правда, пока Женька там ничего, кроме черноты не видел. Но юный астрал продолжал объяснять. — Ты не физик, но я знаю, что ты чуть знаком с квантовой механикой, теорией Большого взрыва и темной энергией.

— Да, благодаря приятелю, Феде, — подтвердил Женя.

— На самом деле, это не столь важно. Просто тебе будет легче понять, что сейчас здесь произойдет. Перед нами развернувшаяся изнанка — последний уровень астрала, в котором должен родиться реал: темная энергия в чистом виде. Сейчас, оттого, какие силы и законы я сведу в точку рождения Вселенной, будет зависеть спектр рождающихся элементов. Благодаря всем вам и в особенности тебе, я знаю, какой спектр мне нужен и какие силы мне нужно столкнуть в этой пока не существующей точке.

— Это же начало времен какое-то! — восхищенно заметил Женька.

— Не только времен, но и пространств. Но смотри! Сейчас это случится! — воскликнул детским фальцетом мальчишка и замер в восторженном ожидании.

Некоторое время ничего не происходило. Вдруг в одной неизмеримо далекой точке вспыхнула яркая звезда, как будто полыхнула электросварка. И тут же из нее стали разлетаться два ярких светящихся диска, напоминающих гигантскую бабочку. Мальчик, восторженно шепча, объяснял, что происходит:

— На самом деле в точке столкновения темной энергии рождаются вселенная и антивселенная. Каждая, при этом, рождает свое пространство и поэтому они не пересекаются. То, что мы видим, это свет, разлетающийся из точки большого взрыва, который рождает пространство по мере своего продвижения. Кстати, вот тебе ответ, почему вселенная бесконечна — ну кто успеет достичь ее края, состоящего из авангардной волны света? — и, предупреждая вопрос, пояснил. — Конечно, это только информативная картинка, которую я сюда вывожу, но она отражает реальный процесс рождения Вселенной.

— Я понимаю, что было бы глупо смотреть на это в световом диапазоне, но сейчас расширение замедляется? — Женька, не отрываясь, следил за рождением реала.

— Относительный прирост Вселенной, естественно, замедляется, но скорость света остается скоростью света. Картинка тоже постепенно уменьшает масштаб.

— Это непостижимо грандиозное зрелище! — почему-то перешел на шепот Женька. — Какая же прорва энергии и информации на это затрачена!

— Ну, если, к примеру, сравнивать с одним человеческим организмом и душой, то не так уж и много. Ты же сам знаешь, сколько фрактальных систем в тебе задействовано, и какой категории сложности является устойчиво-неравновесная система твоего организма.

— И все равно, ты меня не переубедишь: миллионы парсеков, галактик, миллиарды лет — вот это масштаб! — продолжал восхищаться Женька.

— Теперь ты понимаешь, зачем мне еще были нужны души, в особенности такие, как твоя и Жасмин? — спросил довольным тоном юный астрал.

— Нет, — не понял вопроса гость.

— Фактически, каждой из божественной сущности найдется по своей планете в реале — был бы только интерес!

— Но постой, это же все только что взорвалось? Там же еще и галактик толком нет, не то что звезд второго и третьего поколения!

— Не смеши! — мальчишка и в самом деле рассмеялся звонким хохотом. — Ты забыл, кто я и где мы? Течение времени в этом реале в миллиард раз быстрее, чем в тех пирамидах, что вы построили. Сейчас тут вовсю полыхают новые и сверхновые, образуя задел из тяжелых изотопов для развития планет с жизнью и цивилизациями.

— Да-а, — ошеломленно прошептал астральный бродяга. — Каков хозяин, таковы и масштабы!

— Да ладно тебе! Мой внешний вид, как нельзя лучше подходит к моему состоянию. Я еще юн, я учусь и ошибаюсь. Но я стремлюсь к лучшему, я хочу, чтобы эта игра удалась.

Они еще некоторое время молча наблюдали за медленно разрастающимися дисками вселенных. Наконец юный Женя-астрал повернулся к Жене-перекати-поле и долго смотрел на него своими черными бездонными глазами.

— Теперь ты должен решить свою судьбу, — наконец произнес он. — Ты знаешь, что полностью находишься в моей власти, но и я, несмотря на свою безграничность, имею зачатки совести и благодарности. Я вынужден сразу пояснить, что не желаю разглашения где-либо того, что происходило здесь, по крайней мере, пока не выясню отношений с вашим астралом.

— Самое главное, для чего я здесь — это прекратить воровство душ, — твердым тоном напомнил Женька.

— Считай, что ты справился со своей задачей: вся система псевдоиндейской посмертной практики свернута. В этом просто больше нет необходимости. Но мы сейчас говорим о тебе.

— И что ты предлагаешь? — Женька заерзал на кресле. Оно вмиг стало каким-то жестким и неудобным.

— Есть два приемлемых для меня варианта. Первый: ты остаешься здесь, — и, видя, как недовольно скривился гость, мальчик продолжил. — И второй: я тебя отправляю домой, но вся твоя память о пребывании здесь останется со мной и с Жасмин. То есть, тебе останутся только чувства…

Женька молчал. Вся жизнь его осталась там, в родном астрале, но и здесь у него теперь были любимые и близкие друзья. Если он останется тут, то там оживет его точная копия и все пойдет по своему кругу, как будто ничего и не происходило. Если он вернется домой, то он будет помнить немногим больше своей копии. От этого выбора в пору было сходить с ума.

— Ты знаешь, не так давно я беседовал на одну тему с родным астралом, и все пытался выяснить, кто он и кто я на самом деле, — задумчиво проговорил Женя. — Так вот, тогда казалось, что-то прояснилось, но ты опять спутал все карты в кучу.

— Да, я знаю, о чем вы говорили, ведь вся твоя информация интегрирована сейчас в мою матрицу, — ответил спокойно мальчик. — Но чем же я так испортил тебе представление о себе?

— Именно о себе. Я сейчас пытаюсь сообразить, что из себя представлял, когда шел на смерть в Костином теле, что представляю сейчас и что буду представлять, когда ты сотрешь всю память, но, возможно оставишь память чувств. Будет ли разница между мной и моей копией, которая может быть оживлена, в случае моего невозвращения?

— Ну и что же ты решил? — заинтересованно наклонил голову Женя младший, рассматривая муки своего собеседника, и даже не пытаясь помочь в этом трудном решении.

— Сравнивая все эти мои ипостаси, мне показалось, что я, в конечном итоге, это неуловимая эмоциональная субстанция, существующая в такой же неуловимый момент времени под названием «сейчас». Это «я» умирает, засыпая каждый вечер, и возрождается снова, вспоминая себя утром. Точно так же оно умерло в теле профессора и возродилось в твоей матрице. Теперь мне предстоит снова уснуть — умереть и возродиться дома, с непонятными ощущениями и оборванными воспоминаниями…

— Интересный взгляд и, пожалуй, очень верный. Но что ты хочешь этим сказать?

— Сам не знаю… — грустно ответил гость. — Одно только ясно, если ты сотрешь мою память, то теперешнее мое «я» умрет безвозвратно.

— Значит, ты остаешься? — обрадовано улыбнулся юный астрал и привстал навстречу гостю.

— Нет, — спокойно ответил, как припечатал свой собственный приговор, Женя. — И помни свое обещание: ты не сделаешь с меня копии и не оживишь ее здесь!

— Чтобы она тоже сбежала за тобой в "родной астрал"? — разочарованно пожал плечами мальчик и добавил. — Тогда прощай…