ЭХО ЧЕРНОЙ БУРИ. Нынешнему поколению целинников это явление известно понаслышке или из литературных источников, но старшему, к которому принадлежат люди, пробуждавшие к жизни нетронутые плугом земли, оно занозой засело в сердце, потому что они оказались свидетелями событий невероятных, никогда прежде не виданных. В свое время мне тоже довелось наблюдать их и, право, зрелище оказалось настолько впечатляющим, что осталось в памяти на всю жизнь.

Тогда тоже стоял июль, в побледневшем небе плавилось от жары солнце. Дувший с неизменной силой ветер не приносил желаемой свежести — казалось, что он просто перемещал с места на место горячий воздух. Потом горизонт начал темнеть, и люди с надеждой обращали взоры в ту сторону в ожидании дождя. Но так и не дождались, то оказалась иная туча: приближалась пыльная буря.

Еще на целине никто не знал, что это такое. Тем неожиданнее и страшнее оказался удар. Ясный день вдруг сменился серыми сумерками, а затем и вовсе стало темно. Проносившийся над землей ветер нес с собой густую завесу пыли, которая, казалось, окутывала всю землю.. Она была настолько плотной, что люди передвигались с трудом. Даже дышать, стоя против ветра, было невозможно — пыль забивала нос. Разглядеть какие-либо предметы уже на расстоянии нескольких метров оказывалось невозможно, солнце просматривалось над головой, как едва различимый бледно-желтый диск. Автомашины по дорогам передвигались с зажженными фарами.

Черные бури отнюдь не являлись событием исключительным. В той или иной степени они захватывали целые административные районы, а иногда и области и стали повторяться ежегодно. Их зарождение прямо связано с распашкой целинных и залежных земель без применения защитных мероприятий.

Результатом человеческой непредусмотрительности оказались оголенные земли. Ветер не встречает здесь каких-либо естественных препятствий — таких, например, как сплошные лесные массивы или полосы. Вот как это обстоятельство зафиксировано в необычном, сохранившемся до наших дней, документе: «Я, Козинец Николай Федорович, директор совхоза № 5, в соответствии с приказом № 260 Министерства совхозов СССР принял 25 450 гектаров земли и одну березку».

Сейчас на том месте, где вырос совхоз «Горьковский», поднялись выращенные руками человека лесные полосы, сам поселок утопает в зелени, но тогда ветру было где разгуляться. К тому же для целины характерны легкие почвы, и они легко выдуваются, перемещаются по воздуху и захватывают, не встречая сопротивления, все более обширные пространства.

Пыльные бури обладают одной особенностью: подавляющее большинство выдуваемых почвенных частиц перемещается в самом нижнем слое атмосферы, на высоте до шести сантиметров. Эти частицы приносят наибольший вред: они засыпают всходы растений, представляют ту бомбардирующую силу, которая разрушает почву. Самые мелкие частицы, являющиеся наиболее плодородной ее частью, выносятся с поля и безвозвратно теряются. Плодородие земли резко падает.

Известно, что для создания плодородного слоя в двадцать сантиметров толщиной природа затрачивает от полутора до семи тысяч лет. Сильная черная буря, пронесшаяся над равниной, может уничтожить такой слой за несколько часов. Впервые это бедствие в масштабах целой страны зафиксировано в 30-х годах нашего столетия в Канаде и в США, где несколько лет стояла жестокая засуха. Земля была иссушена и полностью лишилась растительного покрова, превратилась в пыль.

И вот 12 июля 1934 года ветры ураганной силы разразились над территорией сразу нескольких штатов — Канзас, Техас, Оклахома, Колорадо. Они подняли в воздух огромные массы пыли. Некоторые пыльные бури имели протяженность по фронту до пятисот километров и вздымали частицы почвы на высоту горного хребта — до трех тысяч метров, охватывая площадь в полмиллиона квадратных километров. Перемещенная в другие районы страны пыль засыпала сплошным покровом поля, губя на них посевы и луга, заносила водоемы, собиралась в огромные валы у транспортных магистралей.

Не обошло такое бедствие стороной и Приишимье. Обширные земли, покрытые типчаково-ковыльной растительностью, были вспороты плугом. Одно из самых древнейших изобретений человека оказалось для этих мест гибельным.

За всю историю плуга, который тысячелетиями сопутствовал крестьянину в его нелегком труде, сказано о нем много добрых слов. Существует немало и преданий.

В прошлом веке похвальное слово плугу стало сменяться словом критическим. В 1899 году в Киеве опубликовали книгу агронома И. Овсинского, в которой была описана и обоснована бесплужная система обработки почвы. Основываясь на примерах из собственной практики, автор предлагал не пахать, а только рыхлить землю на глубину до пяти сантиметров специальными культиваторами. Первая и главная цель такой обработки — борьба с сорняками, в остальном новатор полагался на природу: она «сама свое возьмет». Прав ли он был?

Следом за украинским агрономом поиск в этом направлении повели специалисты других стран, в частности во Франции и Германии. В 1943 году в Соединенных Штатах Америки выходит книга фермера Э. Фолкнера «Безумие пахаря», страстно обрушившегося на плуг, который он считал «величайшим проклятием земли».

Наступление на плуг приобретало все более развернутый характер, а с освоением целинных и залежных земель, зарождением ветровой эрозии почвы к нему присоединились и советские ученые.

Целинным земледельцам пришлось изменить взгляд на отвальный плуг. Возглавил борьбу за разработку и внедрение нового способа почвозащитного земледелия академик Александр Иванович Бараев. Под его руководством группа ученых Всесоюзного научно-исследовательского института зернового хозяйства, расположенного в поселке Шортанды Целиноградской области, выявила комплекс агротехнических мер борьбы с ветровой эрозией, в основу которого легла особая технология возделывания сельскохозяйственных культур. Эта работа была отмечена Ленинской премией.

Вот главные из мероприятий, рекомендованные учеными:

— на полях, подверженных ветровой эрозии, обрабатываемые массивы следует размещать длинной стороной поперек господствующих направлений ветров;

— проводить зимнее накопление влаги путем сохранения стерни на поверхности почвы, создания кулис из подсолнечника или горчицы, а также с помощью снегопахов;

— заменить отвальную пахоту безотвальной обработкой почвы специальными орудиями;

— чередование по годам глубоких и поверхностных обработок пашни с оставлением стерни;

— широко применять защитное лесоразведение в степи.

Эти и другие рекомендации используются сейчас в Приишимье повсеместно. И результаты они дали поразительные. Черные бури, еще недавно свирепствовавшие в этих местах почти ежегодно с апреля по октябрь, исчезли совершенно. Климат не изменился и по-прежнему здесь порой проносятся сильные ветры, но теперь они не поднимают в воздух тучи пыли, заволакивающие весь белый свет. От его дуновений лишь колышется, переливаясь волнами, необозримое море пшеницы.

ЛЕСНОЙ ЗАСЛОН. Раны, нанесенные природе человеком, кровоточат порой бесконечно долгие годы. Главное, что все мы поняли в процессе единоборства с черными бурями, — это то, что человек обязан не только брать из природной кладовой, но и возмещать взятое, обогащать ее. Лишь в этом надежная гарантия, что история не повторится.

О том, что мы научились во многих случаях отдавать столь же щедро, как и брать, свидетельствует множество фактов. Но еще больше — о том, что отдаем все же не так охотно, как следовало бы. Вот, скажем, проблема, связанная с созданием лесозащитных полос. Главный инженер Целиноградского областного управления лесного хозяйства, уже упоминавшийся на страницах этой книги Николай Иванович Курбатов, с сожалением отмечает, что руководство совхозов и колхозов в последнее время стало неохотно выделять землю под искусственные лесные насаждения:

— Когда разворачивалась борьба с эрозией, то многие видели в создании лесополос чуть не самую эффективную, меру. А теперь черных бурь нет — и успокоились. Дескать, посадили два десятка тысяч гектаров, хватит. Многие даже начали сомневаться, оправдывают ли себя лесные полосы на полях севооборота? Вот и спорим.

Спор хорош, когда он по делу. О благотворном влиянии леса на урожай известно так давно, что и говорить об этом как-то совестно. Исстари жила в народе мудрость: «Лесная ограда — ниве отрада». Большой житейский смысл заключен и в другой: «Лес — это вода, вода — это хлеб, хлеб — это жизнь».

В свое время основатель научного почвоведения Василий Васильевич Докучаев писал: «Даже в очень засушливые годы хлеб и трава и степи родятся близ и среди лесов под защитой живых изгородей и лесных посадок лучше. Оказывается, вся почва здесь относительно влажная». Ему вторит известный ученый Василий Робертович Вильямс: «При отсутствии лесных полос агротехническая эффективность травяных полей сводится к такой минимальной величине, которая не может служить обоснованием их введения в севооборот».

На первом этапе борьбы с ветровой эрозией созданию лесных полос на целине уделяли много внимания. И вот уже поднялись вдоль всех основных дорог Приишимья деревья, зашелестели на ветру пышными кронами. Вырастили их и на полях многих хозяйств, вокруг полевых станов, по берегам прудов. Опыт лесоводов этой зоны опроверг долгое время бытовавшее мнение, что в засушливых местах, где годовые осадки менее четырехсот миллиметров, защитное лесоразведение невозможно.

Особых успехов добился коллектив совхоза «Московский» Тургайской области.

Природные условия в здешних местах крайне неблагоприятные для выращивания лесных культур: почвы — бедные, каштановые, а объем годовых осадков составляет в среднем 230 миллиметров. Тем не менее именно в этом хозяйстве была разработана и успешно опробована новая методика редкого равномерного размещения деревьев в защитных полосах. Она рекомендована для широкого внедрения в степных зонах страны с малым количеством осадков. Отзывы о ней специалистов — самые благоприятные.

У этого метода много преимуществ. В частности, лесополосы, где деревья выращены шахматным способом, хорошо продуваются, в них увеличена площадь питания саженцев.

Достижение тургайских лесоводов примечательно и другим. Искусственное выращивание защитных полос — довольно традиционная отрасль и, как в каждом устоявшемся деле, здесь весьма трудно «изобрести» что-то новое. Тем приятнее, что именно лесоводы целины сумели благодаря творческому подходу к проблеме произнести свое веское слово.

Почему же, несмотря на все это, внимание к зеленому заслону заметно упало? Может быть, в Приишимье в этом плане уже сделано все, что намечалось? К сожалению, это не так. Сделано немало — факт, но не будем закрывать глаза на задачу в целом — она далека от полного, успешного решения.

Установлено и учеными давно доказано, что биологически степь наиболее продуктивна в том случае, если восемь-десять процентов ее площади занято лесом в виде небольших зеленых массивов или полос. А как уже упоминалось, в Целиноградской области они занимают немногим более одного процента, в Карагандинской — чуть меньше, в Северо-Казахстанской — чуть больше. До идеала далеко.

И тем не менее вести речь о создании оптимальных — с точки зрения хозяйственных нужд и природоохранных мероприятий — лесоаграрных ландшафтов необходимо. Суть не только в выращивании лесополос, озеленении сел и полевых станов. На проблему необходимо смотреть шире: под насаждения нужно занять те массивы, что непригодны для сельскохозяйственного использования, одеть в зеленый наряд озера и водохранилища, вырастить деревья и кустарники вдоль всех дорог, вокруг орошаемых массивов, животноводческих комплексов. Таким образом, речь идет не о создании отдельных защитных полос, а об оптимальной лесомелиоративной системе. Многие ученые считают, что сегодня это магистральный путь развития защитного лесоразведения, подчинения его интересов народному хозяйству.

В последние годы были попытки воплотить эту идею в жизнь. Определенная работа по формированию лесоаграрных ландшафтов проводилась в ряде хозяйств Целиноградской области — в совхозах «Культура», «Гвардеец», «Победа» и некоторых других. Однако она оказалась далека от завершения. Ведь посадить дерево — это еще не значит вырастить лес. За посадками надо ухаживать — и очень заботливо. А вот забота была недостаточной.

Дело в том, что по существующей практике высаживают и выращивают саженцы до четырехлетнего возраста лесхозы, которые затем передают их на баланс колхозам и совхозам, теперь за них отвечает агроном. А у него, как правило, забот — выше головы, и до лесопосадок руки не доходят. В результате они зарастают сорняками, появляется многочисленный подрост, который не прореживается. Постепенно посадки густеют и теряют свои санитарные функции. Более того, теперь они доставляют своим хозяевам дополнительные хлопоты. В чем они выражаются?

Неухоженные зеленые полосы становятся в тягость культурным посевам. Когда деревья разрастаются и у них появляется обильное потомство, то возникает своеобразная живая зеленая стена, которую не в силах продуть ветер. Зимой он сгоняет сюда снег с окрестных полей, наметая огромные сугробы.

Затем приходит весна. И вот уже снег на пашне стаял. Однако в лесной полосе и близ нее затененный ветвями деревьев наст держится долго. Уже пора сеять, а здесь ни проехать ни пройти. Тракторист вынужден далеко огибать эти участки, чтобы не завязнуть по самую кабину. И мало того, что за их счет существенно сокращается общая площадь пашни, на них еще и пышно разрастаются сорняки, с которыми необходимо бороться — иначе они могут сильно загрязнить посевы пшеницы или других культур.

Такую картину можно наблюдать довольно часто. И закономерно, что в этих условиях агрономы да и другие специалисты-полеводы невольно задумываются не столько о пользе лесозащитных насаждений, сколько о доставляемых ими неудобствах.

Вот откуда идет довольно распространенное мнение о том, что в условиях целинной системы земледелия защитные зеленые полосы, не говоря уже об оптимальных лесомелиоративных системах, не играют существенной роли. Дескать, без них обойдемся.

Обойтись, конечно, можно. Только нужно ли? Полезащитные полосы — помощники полю.

ПОЛЕВАЯ ДОРОГА. Целина обжита. И в каком бы месте мы ни оказались во время путешествия по Приишимью — даже в самом глухом, везде чувствовалось присутствие человека, даже если его самого в данный момент не было поблизости. Обкатанная дорога, линия электропередач, искусственная лесная полоса — все говорило о том, кто на этой земле истинный хозяин. Но, пожалуй, самое сильное впечатление производили возделанные поля.

Бывало идешь проселочной дорогой ранним утром — солнце только что вынырнуло из-за горизонта и начинает пригревать, а там вскоре и полдень приближается: длинная тень, что убегала вперед на десятки метров, теперь укоротилась настолько, что сам себе наступаешь на голову, а по сторонам — все тот же пейзаж. Расстилается вокруг необозримое море волнующейся под легким ветром пшеницы. Иногда попадаются массивы, занятые ячменем или овсом, но — редко, в основном вокруг пшеница.

Однообразная картина быстро утомляет взор и вскоре перестаешь замечать отличительные особенности окружающей местности. Как тут не вспомнить слова известного писателя Владимира Солоухина: «Одно дело, что человек, задерганный ритмом современной жизни, отучается от духовного общения с внешним миром, с природой, другое дело, что и сам этот внешний мир приведен подчас в такое состояние, что уже и не приглашает человека к духовному с ним общению».

Сказано резко и во многом справедливо. Но почему «человек отучается?» Преобразив землю, покрытую некогда сплошь ковылем да типчаком, он фактически создал новую эстетическую ценность, и если пока не можем понять ее, всесторонне оценить, то это явление временное. Может быть, мы «не отучаемся», а наоборот — постепенно приучаемся к духовному общению с новой окружающей нас действительностью?

#img_14.jpeg

Размышляя об этом, я с возрастающим интересом поглядываю по сторонам. Вот закончилась очередная «клетка» — зерновой массив, отгороженный от соседнего кулисами из подсолнечника. Это красивое растение, чья золотистая шляпа все время поворачивается вслед за солнцем, обладает удивительной биографией. Вот свидетельство о первой встрече с ним цивилизованного человека: «Росли на острове деревья бесчисленных пород, и у каждого плоды были на свой лад, и все они на диво благоухали. И я себя чувствовал самым обездоленным человеком на свете потому, что не мог определить этих деревьев и плодов, а я уверен, что все они весьма ценны. Я везу с собой образцы плодов и трав, отобранных здесь».

Автор этого высказывания — Христофор Колумб, который, отправившись на поиски новых морских путей в Индию, открыл новый континент, где произрастал среди других растений, так удививших мореплавателя, и подсолнечник. Его семена были доставлены в Испанию и в 1510 году впервые высеяны в Мадридском ботаническом саду. В Европе его назвали «цветок Солнца».

Однако в течение трех веков подсолнечник считался на своей второй родине декоративным цветком — красивым и экзотическим. В XVIII веке он попал на глаза Петру Великому, который им заинтересовался. Так цветок Солнца оказался в России, где его сначала также использовали в основном в декоративных целях.

Но вот наступил 1829 год. Если до этого считалось, что наибольшее употребление семени есть «пища попугаям», то теперь положение изменилось. Крепостной графа Шереметева, крестьянин из села Алексеевка Воронежской области, из семян подсолнечника на ручной маслобойке получил превосходное масло, которое чрезвычайно быстро завоевало в стране популярность. Спустя треть века русские промышленники похвалялись, что смогут «залить подсолнечным маслом Балтийское и Черное моря».

Впрочем, из сельскохозяйственных культур, которые широко распространены сегодня в Приишимье, богатой приключениями биографией могут похвалиться многие.

Палитра пашни в Приишимье своеобразна. Поля зерновых культур сменяются массивами кукурузы, выращиваемой на силос, а вблизи населенных пунктов — картофельными плантациями и огородами, где в основном выращивается тот же картофель, подсолнухи, помидоры да огурцы. Суровые природные условия — бедная почва и дефицит влаги — наложили довольно-таки суровые ограничения на возможности земледельца, заставив его выращивать в основном неприхотливые культуры.

Следует отметить, что и до распашки целинных земель здешние места не отличались богатым разнотравьем. Лишь в северной части Приишимья, где имеются черноземы, растительный покров достаточно разнообразен. Однако и здесь сухое лето сильно ограничивает природный «ассортимент» трав — почти все растения приспособлены переносить засушливый климат. Они имеют мелкие и узкие листья, часто опушены или покрыты легким восковым налетом, что защищает их от излишнего испарения влаги.

В этой зоне преобладают различные виды ковыля — прежде всего красноватый и сарептский, типчак, тонконог, волоснец, белая полынь, мятлик, астрагалы и некоторые другие. Такая степь очень хороша весной, когда вслед за подснежниками распускаются другие первоцветы — прострел весенний, адонис, тюльпаны. Равнина раскрашивается в яркие цвета, словно набрасывает на плечи вышитый платок.

Но время первоцветов скоротечно. Они проходят, и степь начинает зеленеть. Различные оттенки этого цвета — от самого светлого до изумрудного — можно наблюдать здесь до середины лета, когда солнце, выпивая соки растений, начинает добавлять в их окраску желтые тона. К осени на полях царствует лишь серый цвет — такими они и уходят под снег.

Степь в южной части Приишимья значительно беднее северной: куда ни посмотришь — один ковыль да типчак. Порой встречаются заросли полыни, часто можно увидеть чий, которому никакая засуха не страшна, он растет густыми кустами, разбросав в стороны и вверх тонкие жесткие стебли.

Такая равнина хорошо в пору цветения ковыля. В этот период у него появляются длинные и тонкие нитевидные придатки — ости, длина которых может достигать сорока сантиметров. Такое впечатление, словно у растения вдруг вырос серебристый султан. Когда смотришь вдаль, они сливаются в единый дымчато-белый сплошной ковер, который волнуется и переливается под ветром, будто живой.

И вообще, о ковыле нужно сказать, что это растение удивительно приспособлено для жизни в условиях резкоконтинентального климата. Растет он своеобразно — в виде крупного, очень плотного куста с мощной корневой системой, образующей плотные дернины. У самой земли многочисленные побеги плотно прижаты друг к другу, однако выше они немного расходятся, располагаясь более свободно. Листья у этого злака очень узкие и почти всегда сложены вдоль — такая структура призвана уменьшить испарение из внутренних тканей растений. Лист ковыля всегда складывается таким образом, что устьица оказываются на его внутренней поверхности — это тоже способствует задержке влаги и экономному ее расходованию.

Остается добавить, что ковыль имеет отличные кормовые качества. Массивы, занятые им, многие совхозы используют как природные пастбища. В Приишимье их немало.

И последнее признание: степь всегда хороша.

О ЧЕМ ШУМЯТ ЛУГА. Давным-давно я прочитал рассказ Константина Паустовского, который описал необычный случай. Он нарвал в лесу букет незнакомых цветов, похожих на колокольчики, и направился в деревню. К удивлению писателя, все встречные приветливо улыбались ему и благодарили за встречу. Наконец, его недоумение рассеял один из местных стариков.

Оказывается, народное название этих цветов — приточная трава. Существует поверье, что девушке цветок приносит счастливую любовь, а пожилым людям — спокойную старость. Таким образом, писатель, сам того не подозревая, желал всем встречным счастья в жизни. Отсюда и столь непривычная для нас сегодняшних реакция незнакомых людей.

Судя по тому скудному описанию, что приведено в рассказе, речь идет о горечавке, чьи синие цветы очень похожи на колокольчики, но располагаются они на стебле, не склоняясь к земле, а наоборот — вытянувшись вверх. К сожалению, горечавка находится сегодня под угрозой полного уничтожения из-за бездумного сбора в качестве лекарственного сырья. И вполне возможно, что останется от цветка только связанное с ним поверье, уходящее корнями в старые времена и не поддающееся расшифровке, если не будут приняты соответствующие меры.

Различного рода легенды, народные приметы, поверья сопутствуют многим растениям. Немало их и в Приишимье. В этой зоне особенно богаты травами пойменные луга. Заливаемые весной полыми водами, эти места уже к началу лета поражают буйным, в пояс, разнотравьем. В некоторых местах даже невозможно пройти из-за густого зеленого покрова, в котором господствуют ползучий пырей, полевица, вейник, кровохлебка, подмаренник, мятлик, костер безостый — один из крупнейших наших злаков, достигающий в высоту полутора метров. Растут тут различные виды клевера, мышиный горошек, чина, тимофеевка, овсяница и многие другие растения.

Неповторимое зрелище представляют пойменные луга во время цветения трав. Повсюду видны ярко-бордовые шары клевера, над которыми деловито гудят пчелы, оранжевыми огоньками осыпает верхушку голых стеблей чина луговая, качает гусарским шишаком тимофеевка. Обилие всевозможных красок — желтых, красных, фиолетовых, коричневых, зеленых, розовых. Там, где встречаются заросли таволги — высокого растения, крупные стебли которого, как беретом, покрыты массой мелких белых цветков, в воздухе висит своеобразный медовый аромат, привлекающий великое множество различных насекомых — они вьются тучей. Цветов так много, что кажется, будто им не хватает места на земле и они «заселяют» даже воду — в тихих заводях, где течение Ишима почти незаметно, растут белые кувшинки — знаменитая по преданиям одолень-трава, корневище которой хранили в ладанке на груди, и желтые кубышки — ее листьями с удовольствием лакомятся лоси, водяные крысы и ондатры.

Во все времена лекари собирали травы в естественных условиях — в лесах, лугах, на полях. Интересен такой факт: древнерусские доктора хорошо знали о целебных свойствах заморских растений, охотно применяли при изготовлении лекарств гвоздику, кардамон, мускатный орех.

И все же главное внимание отводилось отечественным лекарственным травам. Многие из них сохранили свое значение для фармакологии по сей день. Нынче в медицине известно свыше двух тысяч лекарственных растений. Лишь в Казахстане их найдено и описано более сорока, и многие из них произрастают в Приишимье: подорожник и одуванчик, адонис весенний и ромашка, шиповник и боярышник, девясил, кровохлебка, пастушья сумка, чистотел, полынь.

Впрочем, полынь — это не только лекарственное растение. Эта трава популярна в народе и по другим причинам. В старину на Семик — девичий праздник в начале лета — молодежь «гоняла русалок». Девушки и парни бегали друг за другом со стеблями полыни, стараясь хлестнуть «друга сердца». По единодушному мнению, полынь в данном случае служила общепризнанным средством для приворота милого.

Использовали полынь как приправу к мясным блюдам, делали на ней настойки. Во время эпидемий ею окуривали дома. Применялась она и в лечебных целях — при заболеваниях желудочно-кишечного тракта, малярии и некоторых других болезнях.

#img_15.jpeg

В Приишимье водится в изобилии шиповник: его колючие кусты растут повсеместно в пойме Ишима и его притоков, образуя порой большие куртины, немало его в лесах и колках вдоль дорог, его кусты можно встретить и в деревнях, где он нередко приживается возле заборов и на пустырях. К почве шиповник неприхотлив, а вот свет — любит, поэтому охотно селится на опушках, на прогалинах и лугах, где нежится в солнечных лучах.

В 1880 году русский врач Николай Лунин открыл вещества, присутствие которых в пище человека обязательно, став основоположником учения о витаминах. А вскоре даже самые осторожные ученые признали, что шиповник — это естественная кладовая витаминов. Впрочем, древние знали об этом, даже не подозревая о существовании витаминов, которых, как показали исследования, в его плодах в шесть — восемь раз больше, чем даже в знаменитой полезными свойствами черной смородине. Причем они содержатся в цветах, плодах и даже листьях!

В стародавние времена достаточно хорошо были известны лечебные свойства шиповника. Его цветы перегоняли с водой, которой врачеватели пропитывали повязки и накладывали их на раны. Считалось, что «вода цвета свороборинного раны заживляет, свербеж выводит, ране не дает распространяться ни в ширину, ни в длину». Водой, настоянной на плодах этого растения, и обмывали раны, чтобы избежать гангрены. В дело шло и масло, отжимаемое из плодов шиповника, им лечили ранения головы.

Целебные свойства шиповника не забыты и сегодня. В конце лета, когда его кусты густо усыпаны желтыми, оранжевыми, красными и коричневыми каплевидными плодами с чупрыной жестких «волос» на макушке, его начинают собирать любители народной медицины. Собирают его много и, пожалуй, только всеобщая распространенность растения пока гарантирует от исчезновения этот вид или от занесения его в Красную книгу.

Меньше внимания уделяется цветам шиповника, которые считаются предвестниками лета: он начинает набирать бутоны в самом конце весны. Вскоре его тонкие ветви оказываются сплошь покрытыми белыми или чаще розовыми, а порой и ярко-красными цветами с четко выраженным ароматом розы. На ночь они складывают свои лепестки, а утром вновь распускают.

Хотя в цветах шиповника также содержатся витамины, однако главное их богатство — душистое эфирное розовое масло, также известное с давних времен.

В декоративном садоводстве розами называют многочисленные садовые разновидности шиповника, выведенные людьми в результате селекции за многие тысячи лет. И это именно их заслуга, что сейчас в мире насчитывается свыше 25 тысяч сортов и разновидностей розы — от карликовых до древовидных и вьющихся, подобно лиане.

До наших дней сохранился прекрасный обычай дарить любимой красные розы — символ любви. В прошлом веке в высшем обществе придавалось большое значение символике цветов. В Петербурге в 1849 году была издана книга «Язык цветов», основные премудрости которой знали все светские красавицы.