Дизайнер обложки А. Москвичёва

© Василий Кузьменко, 2018

© А. Москвичёва, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4493-6244-5 (т. 2)

ISBN 978-5-4493-6245-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 

Ну ты и гад!

Алеся сидела за своим столиком и немного грустила. У неё сегодня был день рождения и скоро должны были подойти её давние подружки Нинка и Лариска, но пока перед ней стоял только стакан с апельсиновым соком. Она всегда после тренировки спускалась в это уютное кафе пополнить израсходованные калории. В кафе было пусто, за стойкой бара скучал бармен Виктор, официантка Аня с кем-то болтала по телефону возле огромного окна. Алеся взглянула на заветный столик, Бориса тоже ещё не было. От этого ей стало ещё грустнее. Прошло уже четыре месяца с тех пор, как Борис вошёл в её жизнь. Вообще-то звали его Борис Алексеевич и лично с ним, она ещё не была знакома. Она заметила его четыре месяца назад. Он всегда садился за один и тот же столик возле окна, доставал свой ноутбук и утыкался в него, при этом у него были такие настоящие, мечтательные глаза. Собственно этот взгляд и заинтересовал Алесю. Что можно рассматривать в инете такими романтическими глазами? Однажды она, возвращаясь из дамской комнаты, незаметно подсмотрела, на что так пялился, этот незнакомый седой мужчина. На экране его компа она увидела красивую фотографию парусника. Обычно мужики тачки, загородные дома, рыбалку, инструменты разные или голых баб рассматривают, а этот блин романтиком оказался. Сев на своё место Алеся ещё раз внимательно посмотрела на него. Ничего привлекательного она в нём тогда не нашла, обычный мужчина лет пятидесяти, но вот его глаза, настолько восторженные и отрешённые от всего мира, делавшие его почти подростком, её зацепили. Она почему-то захотела узнать о нём побольше. Самый верный способ это была официантка Аня, которая знала всё, или почти всё обо всех постоянных клиентах. В тот же вечер Аня сообщила ей, что зовут этого мужика Борис Алексеевич, что он наёмный водитель и возит на фитнес Элеонору, даму в возрасте, жену крупного бизнесмена. А ещё, через несколько дней, Аня сообщила Алесе, всё что узнала о Борисе от самой хозяйки. Этого водителя Элеоноре нашёл её муж, поскольку как потенциальный любовник Борис Алексеевич полностью безопасен. На удивлённый взгляд Алеси, Аня прошептала, что дело не в потенции, а в какой-то несчастной любви, которая разбила ему сердце, и вот уже пять лет он не обращает никакого внимания на женщин и всё своё свободное время занимается моделированием парусников. Ещё через несколько дней Алеся увидела в инете знакомую фотографию парусника, зайдя на сайт, она узнала, что парусники, которые делает Борис Алексеевич пользуются спросом у музеев и частных коллекционеров, но самое главное — к каждому своему паруснику он пишет рассказ. Алеся прочитала эти рассказы, они были наполнены захватывающими приключениями и очень красивой и нежной любовью. Перечитав эти рассказы, Алеся увидела между строк и почувствовала очень чистую, страдающую от полного одиночества душу, которая пряталась за красотой и привлекательностью этих рассказов. На следующий день она более внимательно присмотрелась к Борису, теперь она почему-то стала его для себя называть. Он был весьма симпатичный мужчина, крепкого телосложения, с правильными мужественными чертами лица. Она даже улыбнулась ему, слегка кокетничая. Борис внимательно посмотрел на неё, но никак не отреагировал, вообще никак, как будто её вообще в кафе не было. От этого внутри Алеси всё заклокотало. Она не считала себя супер красавицей, но всё же, стройная фигура, ухоженное лицо, льняные волосы, голубые глаза и всё натуральное, какой наглец! И тогда она решила забыть об этом седом, с небольшим животиком романтике, тем более, что на следующий день у неё была запланирована встреча с одним из её кавалеров.

Ещё в институте Алеся пережила несчастную любовь, её использовали, а затем отвергли. Она была на грани нервного срыва, даже мысли о суициде посещали её воспалённое воображение. Проревев ровно неделю, она смогла взять себя в руки и успешно закончить институт. Вот уже десять лет она работает в хорошей компании ведущим веб-дизайнером. В отношениях с мужчинами тоже всё наладилось. Ещё тогда в институте она пошла на секцию тхэквондо, нет, она не ставила перед собой цель стать чемпионкой, хотя синий пояс имела. Она хотела научиться ставить психологические блоки в жизни. Теперь она с интересом наблюдала за существами под названием мужчины. Нет, она не стала мужененавистницей, просто занятия в секции сделали её не только физически, но и психологически сильной, поэтому, изучив все повадки этих самцов, она стала ими манипулировать для достижения собственной цели. А от мужчин теперь ей надо было только одно — физиология. Поэтому примерно раз в месяц она встречалась с одним из своих кавалеров для такого контакта и никаких любовных соплей, во всяком случае, с её стороны. Заниматься сексом ей нравилось и делала она это принося обоюдное удовлетворение, но наступало утро и она гордо уходила от мужчины и если вдруг за своей спиной слышала — стерва, то больше никогда уже к этому самцу не возвращалась. Но вот после того, как она прочитала рассказы Бориса, что-то с ней стало происходить, во всяком случае, она перестала получать прежнее удовольствие от встреч со своими кавалерами, поэтому вскоре их отменила вовсе. Последние два месяца прошли для неё в непонятном томлении. Размышления Алеси прервали подруги, которые поздравили, подарили цветы, чмокнули в щёчку, и сев за столик начали галдеть о своём, о женском, то есть о диетах, тряпках и мужиках.

Алеся кивнула официантке Ане и та принесла две бутылки шампанского и фрукты. Наполнив фужеры, дамы выпили за новорожденную, затем за любовь, после этого за дружбу. Алеся всё это время рассеянно слушала своих подружек и внимательно следила за столиком возле окна, Бориса до сих пор не было и ей стало грустно. Хорошо, что подружки этого не заметили и продолжали щебетать. Алеся вспоминала, как в последнее время, когда их взгляды с Борисом встречались, она увидела в его взгляде интерес к ней, или может быть, это просто казалось, потому что ей очень этого хотелось. Входная дверь отворилась, вошёл Борис, глянул на неё и, как ей показалось, чуть улыбнулся. Затем он сел за свой столик, открыл ноутбук и погрузился в свой мир. Алесе, опять почему-то стало обидно. Ведь она, специально для него, надела своё любимое платье, или всё же для дня рождения. Вообще в последнее время она много чего делала для себя непонятного, произошёл какой-то сбой в её программе.

Подружки уже приступили ко второй бутылке шампанского, когда внезапно появился её кавалер, встречу с которым она недавно пропустила. Это был молодой красивый самец с огромным букетом роз, которые он очень галантно подарил Алесе, затем приобнял и хотел поцеловать её в губы, но она ловко увернулась, подставив щёку. Алеся краем глаза увидела, что за всем этим наблюдал Борис с сарказмом в глазах и от всего этого у неё начало портиться настроение. Кавалер, усевшись за их столик, стал развлекать дам разными смешными историями. Через пару минут Нинка и Лариска уже заливались почти истерическим смехом. Борис перестал даже смотреть в её сторону. От всего этого Алеся начала звереть. Очень скоро это заметили её подружки и самец, а поскольку все они знали, какая она может быть в ярости, решили оставить Алесю в покое. Самец подхватил под руки хохочущих девушек и поволок их к выходу. Алеся осталась допивать шампанское в одиночестве. Она налила себе полный фужер вина и смотрела на поднимавшиеся пузырьки газа, помешивая их ложечкой, говорят, так меньше опьянеешь. Спиртное Алеся пила крайне редко и в очень небольших количествах, но сегодня ей почему-то хотелось напиться. Отпив половину фужера, она заметила, что Борис как-то странно посмотрел на неё и отвёл глаза. Она поставила фужер, подперла лицо ладонью руки и стала неотрывно смотреть на Бориса. Она думала о том, что этот мужчина, с которым она даже не знакома лично, странным образом стал изменять её жизнь, неужели всё дело в его рассказах. Нет, если бы она не видела его всегда грустные, почти непроницаемые глаза, то, наверное, не распустила бы так нюни. Значит всё дело в глазах?

Или в том, что он тоже, как она, перенёс любовную драму? Только он стал делать парусники и писать красивые рассказы о любви, а она пошла в секцию, научилась хорошо драться и стала заниматься любовью только ради физиологии! Значит всё дело в душе, в его душе, именно его душа притягивает её к нему! Алеся улыбнулась этой своей внезапной догадке, ей сразу стало как-то легко и светло. Она налила себе ещё фужер вина и посмотрела на Бориса, но тот по-прежнему её не замечал. Шампанское начало действовать, голова слегка закружилась, но Алеся допила фужер и встала. В кафе никого не было, только он, она и пара скучающих официантов. Обворожительно улыбаясь, Алеся подошла к столику Бориса и тихо произнесла первое, что пришло в голову:

— Молодой человек, не проводите выпившую даму до метро?

Борис поднял на неё свой взгляд, в нём был целый океан тоски, затем встал и так же тихо ответил ей:

— Найди для своей киски, кого-нибудь помоложе!

От этих слов, в душе Алеси из спокойного, розового на закате моря, внезапно выросло огромное цунами. Прищурив глаза, она внезапно, даже для себя самой, всей пятернёй сгребла его за хозяйство и слегка сжав, произнесла:

— А может моей киске, такой как ты нужен! — и победно глянув на его перекошенное лицо, разжала руку и, развернувшись на пятках, под взглядом ошарашенных официантов, пошла к выходу.

Остановив такси, Алеся через пол часа была дома. Она рухнула на диван и горько зарыдала. Вечером обеспокоенная молчанием дочери приехала мама. Увидев, рыдающую на диване Алесю, спросила:

— Что у тебя случилось?

— Мама, я полная дура!

— Все мы дуры, когда влюблены, — вздохнув, ответила мама, поглаживая дочь по спине.

— А кто он?

Алеся молча встала, включила компьютер, нашла сайт с рассказами Бориса и снова рухнула на диван. Елена Александровна, прочитав несколько рассказов, вернулась к дочери:

— Алеся, он хоть красивый, я что-то фото его не увидела?

В ответ дочь ещё сильнее зарыдала.

— Значит красивый, — улыбнулась мама, — Всё будет хорошо, — уверенно произнесла Елена Александровна, поцеловала дочь куда-то в темечко и пошла готовить ужин.

Борис сидел в кафе за своим компьютером, но сегодня не писалось, впрочем, как и всю неделю. Он думал о ней, она не приходила в кафе уже шесть дней. Эта девчонка, Алеся, имя он узнал ещё два месяца назад, когда понял, что она ему нравится, стала разрушать его спокойную размеренную жизнь, которую он с таким трудом выстроил. А неделю назад она вообще уронила, вернее, смяла, его мужское достоинство! Борис улыбнулся, вспоминая, как это всё происходило. Он не почувствовал боли, всё было так неожиданно, что даже чувство неловкости он испытал, лишь под взглядами официантки и бармена, после того, как Алеся ушла. Реакция этой девчонки на его слова была поразительна по исполнению и сказанной фразе. Где-то в самой глубине своей души, он понял, что ему были приятны её прикосновения, не смотря ни на что. Вчера он узнал у официантки, что Алеся больше в этот фитнес-клуб не придёт. Борис внимательно прислушивался к себе. Он больше не хотел впускать в свою душу женщин, хотя в его жизни они ограниченно всё же присутствовали, но в душу больше никогда, и почему ему было так грустно от того, что Алеся в это кафе больше не придёт? Молодая, красивая, не модель, конечно, нет, всё же очень красивая. Борис опять улыбнулся, вспомнив, как он понял, что Алеся ему нравится. Тогда он начал оценивать её красоту противоположным способом, он стал искать недостатки в её внешнем облике. Грудь не очень большая, глаза непонятного цвета, то голубые, то зелёные. Льняные, коротко постриженные волосы, тонкие чувственные губы, бровки ниточки, аккуратный носик, стройная фигурка, красивые ноги, вздорный характер, в общем, ничего особенного, но всё вместе…

Этот вывод он сделал, как раз в тот день, когда появился её молодой щёголь, и фантазия Бориса просто дорисовала, как эти двое могут проводить время наедине. Он сразу вспомнил о своём возрасте и социальном статусе и разозлился на себя, на неё и вообще на жизнь, поэтому, когда Алеся подошла к нему, то просто высказал ей, это своё настроение, а дальше произошло, то, что произошло. Борис опять улыбнулся и вдруг увидел, что из-за соседнего столика на него смотрит женщина в возрасте с очень знакомыми чертами лица. Нет, они не были знакомы, но на всякий случай он всё же слегка ей улыбнулся. Женщина кивнула, встала и подошла и села за его столик. Опять всё получалось внезапно, успел отметить для себя Борис.

— Я мама Алеси, — произнесла женщина.

— Здравствуйте, — растерянно произнёс Борис.

— Здравствуйте, я не знаю насколько это важно вам, но она любит вас! — тихо произнесла собеседница.

— Но… — начал Борис, от удивления расширив глаза.

— Я не знаю, что между вами произошло, но я очень хорошо знаю свою дочь, она никогда бы не стала менять свою жизнь по пустякам и она однолюбка, это у неё от отца, — с мягкой улыбкой произнесла женщина.

— А отец у нас кто? — ничего не соображая, произнёс Борис.

— Отец у неё был лётчиком-испытателем, он погиб, когда Алесе было десять лет.

— Понятно, — мотнул головой Борис.

— Алеся сейчас занимается в этом клубе, — женщина положила на стол визитную карточку, — если вам это интересно.

Борис бережно взял карточку и растеряно буркнул: «Спасибо!». Мама Алеси ушла не попрощавшись. Борис сидел и смотрел на визитку, пока не пришла Элеонора…

Алеся лежала на плече у Бориса. Бабочки внизу живота успокаивались, да какие к чёрту бабочки, это был просто космос. Он встретил её с букетом роз возле её нового фитнес клуба, улыбнулся и просто сказал: «Теперь не убежишь!». Всё остальное происходило, словно в тумане. Они много целовались, потом зашли в кафе, где болтали часа два, потом гуляли, целовались, опять гуляли и очутились у него дома…

Алеся шевельнулась и сразу почувствовала сильную мужскую руку, которая нежно её обнимала. Что же произошло? Борис, за несколько часов, просто разметал все её жизненные принципы. Она лежала на плече у мужчины, который превратил её в безвольную тряпку, хотя вроде бы ничего такого особенного в нём не было. Алеся, не поднимая головы, произнесла:

— Ну, ты и гад!

— Я тоже тебя люблю, — ответил Борис спокойным тихим голосом.

— Я убью тебя! — улыбнулась Алеся.

— Какой смысл убивать отца своих будущих детей?

— Каких ещё детей? — спросила Алеся, слегка приподняв голову.

— Наших, наших, — так же тихо и уверенно произнёс Борис и, помолчав немного, добавил, — двоих.

— Откуда ты знаешь, что двоих?

— Просто знаю и всё!

Алеся сощурилась в счастливой улыбке. Она ощутила себя маленькой девочкой, которой было очень хорошо, тепло и уютно, и ей ужасно не хотелось вылезать из постели этого мужчины до конца своей жизни.

 

Обстоятельства

Ангел сидел на крыше вагона и ждал. Стояла глубокая осень, накрапывал унылый дождь. По перрону сновали люди. Кто-то торопился занять своё место в скором поезде, который отправлялся через несколько минут, кто-то возвращался в город, уже проводив своего близкого или знакомого человека. Наконец Ангел увидел тех, кого он ждал. Он, высокий сильный мужчина с двумя чемоданами, продирался сквозь толпу провожающих. Она, маленькая, худенькая семенила в нескольких шагах за ним. Ангел заглянул в их души.

Душа мужчины изнывала от предстоящей разлуки. Он боялся посмотреть в эти, до боли родные глаза, в которых всегда было столько любви и нежности. Обстоятельства вынуждали его опять уехать, он не мог взять её с собой. Они опять должны были расстаться, поэтому в её глазах сегодня появилось совсем немного, совсем чуть-чуть, укора.

Душа женщины разрывалась от предчувствия предстоящей разлуки. Опять, опять эти бесконечно долгие дни и тоскливо холодные ночи без него. Господи, до чего же она его любила, этого сильного, внешне хмурого для всех и такого нежного для неё одной. Эти проклятые обстоятельства.

Ангел улыбнулся. Странные эти люди. Они умеют так сильно любить друг друга, не задумываясь отдавать жизни за свою любовь и при этом бояться каких-то обстоятельств. Ангел протянул руку в направлении мужчины и раскрыл свою ладонь.

Мужчина, внезапно для самого себя подумал, так ли уж сильны те обстоятельства, которые мешают им быть вместе?

Ангел опять улыбнулся и слегка сжал пальцы.

Внезапно мужчина почувствовал, что он просто умрёт без неё, если сейчас уедет и от этого у него сжалось сердце. Он обернулся и крикнул: «Поедем вместе!»

От этих слов у неё остановилось сердце, закружилась голова, она шагнула к нему, вокзал, перрон всё закачалось. Он бросил чемоданы, подхватил её и прошептал: «Я люблю тебя, нет никаких обстоятельств, есть только ты и я!». Ей стало так хорошо в его объятьях, что сердце встрепенулось и счастливо забилось. Пошёл дождь. Никто не обращал внимания на обнявшихся, обычное дело на вокзале, но если бы люди были более внимательны, то заметили, что капельки дождя не достигают влюблённых. Они были чем-то или кем-то защищены.

Ангел улыбнулся, взмахнул крыльями и полетел по своим делам. От взмаха его крыльев с крыши вагона на перрон упал несколько ярких жёлтых листьев.

 

Охота без штанов

Люблю вдали от городской суеты, погожим октябрьским утром, побродить по лесным тропинкам с ружьём. Тишина, свежий воздух, лесная осенняя прохлада и охотничий азарт отвлекают от всех проблем. В это время боровые птички рябчик, тетерев и глухарь вылетают на тропинки поклевать камушков. Особенно много прилетает рябчика. Они пересвистываются, ищут друг друга для создания пары. Я всегда беру с собой манок — свистульку, с помощью которой можно имитировать свист рябчика, и если быть внимательным, то можно распознать по свисту самца и самочку. Тогда, соответственно отвечая на свист самца можно его привлечь, и он прилетит к вам прямо под выстрел. Бывали случаи, когда разгорячённый самец, откликаясь на мой свист, пытался сесть мне прямо на голову.

Вот и в этот раз я тихо брёл вдоль лесной дорожки, внимательно слушая пересвист рябчиков, иногда отвечая на их призывы. Рябчики прилетали, но садились далековато от меня, в глубине леса. Правда, чувствовал я себя не очень. Накануне вечером я поужинал варёной в мундире картошкой и свежесолёными груздями, а утром попил жирного деревенского молока и меня слегка подкручивало. Солнце вставало всё выше, рябчики свистели, но близко не подлетали, а желудок крутило всё сильнее. Терпеть более стало невозможно, и я присел под шикарной большой елью. По всей видимости, я сидел так тихо, что огромный, размером с домашнего индюка, глухарь прилетел и, захлопав своими огромными крыльями, сел на полянку перед моей елью. Это был подарок моей охотничьей судьбы, поэтому всё остальное стало не важно.

Глухарь, птица очень осторожная и совершенно не оправдывая своего названия, очень хорошо слышит. А посему, следуя своему охотничьему инстинкту, я, не возвращая на место свои портки, чтобы не испугать глухаря, осторожно стал на четвереньки, взял ружьё в одну руку и стал очень-очень медленно продвигаться на коленках вперёд. Я слегка поворачивал голову влево и вправо и слушал. Он был где-то рядом. Я слышал шорохи его шагов. Сердце выскакивало из груди от предчувствия такого близкого и такого огромного охотничьего трофея. Иногда я замирал и слушал лес, глухарь был по-прежнему на полянке. Внезапно я перестал его слышать. Я остановился и стал внимательно осматривать полянку. Вдруг резкая боль в правой ягодице пронзила меня и сзади, совсем рядом со мной, раздался характерный, громкий шум, для меня почти грохот, хлопающих крыльев. Это взлетал мой глухарь.

Глухарь — птица, насколько осторожная, ровно настолько и любопытная. Прилетев на полянку и почувствовав моё присутствие, глухарь вначале затаился. Я замер и он не нашёл во мне какой-либо опасности для себя, поэтому решил из любопытства обойти ель под которой я сидел. Видимо мой вид сзади без штанов обескуражил и не обрадовал его, и он с досады клюнул меня в зад со всей силы и улетел, а клюв у него я вам скажу достойный. Мне было больно, обидно и тоже досадно. Отметина от этой охоты ещё сохранилась. Если не верите, могу показать!

 

Тэрва и её дочь

Неважно когда это было, неважно, где это было, важно только одно — это точно было.

В одном селении в семье Великого воина родилась девочка. Девочка, как девочка, только очень красивая. Отец, конечно, ждал сына, но она так забавно морщила свой носик и гулькала, что отец смирился и назвал её Тэрва. Время шло, девочка подрастала. Была она проворна, быстра, отец научил её драться, поэтому очень скоро стала предводителем всех окрестных мальчишек. Было в ней что-то такое, что все мальчишки безропотно ей подчинялись. Когда ей исполнилось двенадцать, её мать тяжело заболела. За ней нужен был уход, поэтому большую часть времени Тэрва проводила в жилище со своей матерью. Мальчишки, оставшись без своей предводительницы, выбрали себе другого атамана. Через год мать всё-таки умерла и Тэрва пришла к своим бывшим друзьям.

Она очень изменилась за это время. У неё появилась грудь, округлились бёдра, походка её стала плавной. Красивые, каштановые, ухоженные волосы струились на её плечи, карие с хитрецой глаза, прямой, аккуратный носик и алые губки на белокожем лице привели её друзей в замешательство и трепет. Они забыли о своём предводителе и столпились возле Тэрвы. Они опять были готовы ей подчиняться, но теперь всё было по-другому. Тэрва больше не бегала с ними. Она отдавала им распоряжения, которые они очень охотно и быстро исполняли, чтобы вернуться и побыть с ней рядом. Их, как магнитом тянуло к Тэрве. Очень скоро Тэрва поняла, что обладает способностью подчинять себе мужчин, потому что даже взрослые воины стали поглядывать на неё, но никто не имел права прикоснуться к дочери Великого воина.

Прошёл год, она стала ещё красивее и уже все неженатые мужчины рода стали смотреть на Тэрву с вожделением. Она вначале заигрывала с ними, а затем подчиняла их своей воле. Тэрва давно забросила своих мальчишек и стала центром внимания взрослых мужчин. Слава о красоте Тэрвы стала разлетаться по соседним селениям. За внимание красавицы воины стали драться и калечить друг друга. Чтобы прекратить все распри они пришли к отцу Тэрвы, и потребовали выдать дочь замуж за самого достойного из них.

Тэрва сидела возле медного зеркала, привезённого отцом из похода, и как всегда, прихорашивалась. Она очень любила смотреть на себя в зеркало, пожалуй, это было единственное занятие, от которого у неё трепетало сердце. Её красота магическим образом действовала и на отца, и хотя он был Великим воином, но робел, общаясь со своей дочерью. Тэрва уже знала, зачем он пришёл. Встав и сбросив с себя платье, она сказала ему: «Отец, посмотри, как я божественно красива. Разве может такая красота достаться, кому попало, позволь мне самой выбрать себе достойного и не обязательно из нашего рода». Отец молча кивнул и вышел объявить о принятом решении. Тэрва уже слышала, для чего мужчины женятся или берут в плен женщин, но всё это её волновало гораздо меньше чем собственная красота. Она решила схитрить, потянуть время, сама мысль, что кто-то будет ею обладать, вызывало у неё чувство брезгливости.

Во всех родах племени было объявлено, что дочь Великого воина, красавица Тэрва ищет достойного, себе в мужья. Лучшие воины всего племени устремились к жилищу Великого воина. Их собралось очень много. Каждый день, в полдень, они устраивали между собой поединки на деревянных копьях и мечах. Тэрва вместе с отцом с усмешкой следила за этой суетой мужчин. Ей очень нравилось это безумное внимание к её особе, но всякий раз она находила повод отказать очередному победителю поединка, хотя мужчины, достойные воины, готовы были распластаться у ног красавицы ради одной её улыбки. Но Тэрва была непреклонна, ей нравилась разбивать сердца мужчин и скоро, это стало её потребностью. Однажды, среди претендентов оказался мужчина, который был без меча. Он сочинял песни и сам их пел. Он ходил от селения к селению и пел людям свои песни. Его песни несли людям радость, поэтому они давали ему за его песни кто что мог. Этим он и жил, а звали его Брэн.

Брэн был наслышан о красоте дочери Великого воина, но когда он увидел эту красотку, то сразу влюбился в неё. Тэрве же он был не интересен, он был беден и не принадлежал к какому-либо знатному роду воинов. Хотя, как мужчина он был красив, а из рода воинов он сам ушёл, чтобы петь людям свои песни. Целый год, ровно в полдень, Брэн приходил к дому красотки и пел ей свою новую песню. В своих песнях он воспевал красоту своей возлюбленной и свою любовь к ней, но Тэрва оставалась холодна к чувствам несчастного влюблённого и только всё больше и больше любила свою красоту.

И вот наступил полдень, когда певец не пришёл к дому Тэрвы. Это повторилось на следующий день и в другие дни. Поняв, что красавица умеет любить только себя, Брэн ушёл петь свои песни о любви другим людям. В его песнях теперь было столько тепла, любви, нежности, что слух о его способности разнёсся далеко по земле. Люди стали щедро одаривать его и просили остаться, девушки в каждом селении мечтали выйти за него замуж, но он по-прежнему был влюблён в Тэрву и все свои песни пел о самой красивой на земле женщине.

Тэрва спокойно отнеслась к исчезновению певца, он ей был не нужен, ведь она и так была довольна своей красотой. Она слышала о том, что Брэн по всей земле поёт песни о её красоте, и это льстило её самолюбию.

Однажды Брэн встретил простую девушку, она не была так божественно красива, как Тэрва, но смогла отогреть его сердце, застывшее от неразделённой любви. Они поженились и отправились в путь вместе. Теперь Брэн пел песни о любви к своей жене. Она стала для него самой красивой женщиной в мире.

Тэрве стало известно об этом, она была взбешена, как он мог. Это она, Тэрва, самая красивая женщина на земле. Она поняла, что больше не может жить без его песен. Помучившись несколько дней, Тэрва решила найти певца, вернуть его, что бы он и дальше пел ей песни только об её красоте. Для этого она даже была согласна стать его женой. Переодевшись в простую одежду и спрятав своё лицо под платком, она отправилась на поиски Брэна, с твёрдым намерением вернуть его. Её абсолютно не смущало, что теперь он любил другую и был женат на ней. Она шла от селения, к селению догоняя слухи о великолепном певце и наконец, пришла в небольшую деревню на берегу моря, в котором остановились Брэн с женой. Она осторожно узнала, где они живут, и направилась к их хижине. Подкравшись, Тэрва увидела их на лужайке возле небольшого водопада. Они лежали на траве обнажённые. Он нежно целовал её в губы, она смеялась. Потом стал целовать её грудь, живот. Она обнимала его и отвечала страстными поцелуями. Затем они стали ритмично двигаться, под её приглушенные стоны…

Тэрва впервые в жизни так близко увидела, то о чём ей рассказывали. Её никогда особо не интересовали эти рассказы взрослых женщин, от которых они закатывали глазки и начинали часто дышать, но сегодня с ней что-то случилось. Эти их ритмичные движения вызвали в ней бурю неизвестных ей ранее эмоций, которые отозвались где-то внизу живота. Она отвернулась, легла на спину и, закрыв глаза, стала прислушиваться к себе. Ей было хорошо, как никогда в жизни. Тэрва поняла, Брэн был нужен ей и для этого.

У неё не было плана, как его вернуть, она стала действовать, полагаясь на свою интуицию. Тэрва достала своё самое красивое платье, перекроила его так, чтобы максимально оголились грудь и ноги. Привела в порядок свои волосы. Посмотревшись на своё отражение в роднике, она спрятала всю свою красоту под простой накидкой. В таком виде она стала искать встречи с Брэном в отсутствии его жены. И такой случай ей вскоре представился. Брэн возвращался один с рынка, чтобы передохнуть, он присел на камень у дороги.

Не сомневаясь в своём полном превосходстве Тэрва, сбросив накидку, вышла к нему из-за дерева. Она была весьма соблазнительна. Короткое, прихваченное пояском в тонкой талии платье обнажало красивые стройные ноги. Большой вырез почти не прикрывал красивую упругую грудь, золотая цепочка с красивым кулоном украшали её. Алые губы были соблазнительно полуоткрыты. Глаза Тэрвы излучали желание. Ухоженные волосы слегка трепетали от морского бриза. Брэн сразу узнал её, но остался к этой красоте равнодушен. Тогда Тэрва сбросила с себя платье, представ перед ним во всём своём величии. Брэн молча поднялся и ушёл. Тэрва была в ярости. Сотни мужчин готовы были отдать все свои богатства и даже жизни, что бы увидеть это, а он просто ушел, не проронив ни слова. Она быстро оделась и пошла домой. В пути Тэрва думала только о мести, ведь она была отвергнута мужчиной, которого впервые в своей жизни сама желала!

Брэн вместе с женой продолжали свой путь. Он пел для людей свои песни, а она заботилась о нём. Им было очень хорошо вместе. Но время шло, жена Брэна вот-вот должна была родить и они, на некоторое время, решили устроиться в заброшенной лачуге в одном из поселений. Вдвоём они быстро превратили лачугу в уютное гнездышко, в котором очень скоро ожидался крик ребёнка. Брэн пошёл в поселение договориться с повитухой о предстоящих родах. Когда он расстроенный пришёл сообщить жене, что местная повитуха буквально вчера скончалась и им, по всей видимости, придётся идти в другое селение, то увидел свою жену в обществе какой-то старухи. Они мило и оживлённо о чём-то беседовали. Брэн с хмурым лицом рассказал ей об отсутствии повитухи, но жена очень спокойно сказала, что сама уже никуда пойти не сможет. Эта добрая старушка присмотрит за ней, а он утром может отправиться в соседнее селение за повитухой. На том и порешили.

Рано утром, когда жена ещё спала, Брэн ушёл за повитухой, выходя из лачуги, он вскользь заметил, что у спящей возле выхода старухи совсем не старушечий силуэт тела, но не придал этому значения. К вечеру он вернулся вместе с повитухой. В хижине слышались крики его жены. Роды начались на несколько дней раньше. Повитуха стала суетиться возле роженицы вместе со старухой, а его просто выгнали из хижины. Брэн сидел возле хижины и под крики жены, за которую он очень переживал, тихонько мечтал, как счастливо они будут жить все вместе. Конечно, придётся осесть, но он не боялся никакой работы, лишь бы жена и их ребёнок всегда были рядом. Ему, почему-то хотелось, чтобы родилась девочка. Задумавшись, он не сразу понял, что крики жены прекратились. Было подозрительно тихо. Вышла повитуха и с усталым и хмурым видом сообщила, что его зовёт жена.

Брэн вошёл в хижину. В полутьме под блики огня в очаге он увидел на лежанке из соломы свою жену. Она была очень бледна, глаза её были закрыты, она была уже без сознания. Брэн беспомощно оглянулся. Повитуха, опустив глаза, сообщила ему, что внезапно открылось сильное кровотечение, и девочку спасти не удалось. Старухи нигде не было. Брэну стало плохо, и он вышел на свежий воздух. Вдали на тропинке он увидел удаляющиеся силуэт старухи и опять ему показался он очень знакомым. Брэн вернулся к жене, она очень тяжело дышала, пот струился по её лицу. Повитуха постоянно протирала его. Брэн спросил её про старуху. Повитуха сказала, что старуха поселилась на другом конце деревни в заброшенном доме.

Всю ночь Брэн просидел возле жены, но к утру она, не приходя в сознание, скончалась. Он не мог в это поверить, ведь всё так было хорошо. В тот же день, похоронив жену недалеко от хижины, не находя себе места от горя Брэн стал собирать вещи, что бы отправиться в путь. Вдруг на полу возле лежанки он увидел знакомый кулон с цепочкой. Брэн всё понял, это была она, под видом старухи, она — Тэрва. Он бросился к её дому с одним лишь желанием разорвать её. Ворвавшись внутрь дома, он увидел, что Тэрва сидит в глубине в облаке лёгкого дыма и обворожительно улыбается. Сделав несколько шагов навстречу, Брэн почувствовал нарастающую тяжесть в ногах и шум в голове. В глазах всё плыло. Добравшись до Тэрвы, он смог лишь прошептать: «За что?», и потерял сознание.

Очнулся Брэн от поцелуев. Губы Тэрвы скользили по всему его телу, ему было очень хорошо и на душе было легко и беззаботно. Он совсем забыл, зачем он здесь. Они были обнажены, лёжа в мягкой постели. Её влажные, жаждущие губы, её трепетная грудь с твёрдыми набухшими сосками, её гладкая, упругая попа, красивые стройные ноги заставляли его овладевать ею раз за разом. Они счастливо хихикали, отдаваясь друг другу для всяких неимоверных ласк. После короткого сна всё повторялось. Он ни о чём не помнил, он только всё время хотел её, всё было как в тумане.

Утром четвёртых суток Брэн проснулся уже без этого тумана в голове, Тэрвы рядом не было, он был один. К нему стала возвращаться память. Брэн вспомнил, как и почему он оказался здесь. Ему стало невыносимо тяжело от того, что он был с той, которая виновна в смерти его жены, но желания убить её у него уже не было. Брэн начал одеваться. Вошла Тэрва, счастливая и слегка прикрытая накидкой после купания. Она была так соблазнительна в этой своей утренней свежести и полуобнажённости, что на долю секунды Брэн замешкался, но решительно шагнув к выходу, бросил ей: «Будь ты проклята Тэрва!», и ушёл.

Тэрва уныло села ещё на неостывшую от их любви постель: «Но почему, тебе же было со мной гораздо лучше, чем с ней?» — шептала она, опустив глаза, наполненные самыми горькими в её жизни слезами…

Пять лет Брэн ходил от селения к селению и пел свои, теперь уже грустные песни о любви, но людям они тоже нравились. Однажды поздно вечером в дом, где он остановился, постучали. Брэн открыл дверь, на пороге стояла женщина в накидке, держа ребёнка за руку. Было холодно, шёл дождь, и он впустил их погреться. Она бросила взгляд на него, вздохнула и прошла, как оказалось с дочкой, к огню. Женщина скинула накидку, раскутала дочку и осталась возле огня. Девочка подошла к нему, остановилась и молча, смотрела на него. Он дал ей кусочек сладкой коврижки, и она убежала к матери. Брэн не мог рассмотреть лица женщины, мешал огонь, а она молчала, согревалась возле него. Видимо согревшись, женщина повернулась к нему, это была Тэрва. От неожиданности он остолбенел. Она выглядела очень уставшей, лицо похудело, утратив былую холеность, но было по-прежнему очаровательным. Тэрва что-то сказала ему, но Брэн молчал, ему не хотелось разговаривать с этой женщиной. Она обречённо опустила голову и тоже сидела молча. Те трое суток проведённые вместе были самым ярким воспоминанием в их жизни, но не могли простить ей её поступка, а ему его слабости. Было уже совсем темно, дождь усилился. Брэн поднялся, молча, показал Тэрве на постель возле огня и ушёл спать в другую часть дома.

Брэн долго не мог уснуть. Его мучали воспоминания о его жене, о том, что произошло потом. Он казнил себя за то, что ему было так хорошо с Тэрвой. Ему приснилась Тэрва в своей бесстыжей и такой желанной и соблазнительной наготе. Она протягивала к нему руки и о чём-то просила…

Он проснулся от громкого пения птиц. Было раннее утро. На лежанке спала одна девочка, Тэрвы не было. Брэн встал и увидел на столе записку. Он прочитал: «Милый, ты единственная любовь всей моей жизни! Прости меня за всё! Мне было очень хорошо с тобой. За те трое суток я познала, что такое настоящая любовь. Я хотела бы прожить с тобой всю свою жизнь, но ты проклял меня, а создатель наказал. Я больна и скоро болезнь изуродует моё лицо и тело. Стэрва плод нашей любви, позаботься о ней. Надеюсь, ты не забыл, что я дочь Великого воина, возле очага стоит сумка, в ней золото, вам двоим, хватит его надолго. Прощай любовь моя!».

Брэн выбежал из дома, Тэрвы нигде не было. Он бросился по тропинке к утёсу. Её распластанное тело лежало внизу на камнях. Брэн спустился к ней. Её тело было изуродовано падением, но лицо оставалось таким же красивым. Он закрыл её широко распахнутые глаза, поднял на руки и понёс на утёс. Там возле дерева он и похоронил, ту, которую всё-таки не смог разлюбить. Он долго и горестно стоял над её могилой.

Брэн вернулся в дом, девочка уже не спала. Она, снова молча, и очень внимательно смотрела на него. Эта была точная копия Тэрвы. Его сердце по-доброму заныло впервые за эти пять лет, ведь это была его дочь. Некоторое время они жили в этом доме. Странно, но Стэрва никогда не спрашивала где её мать, а он не стал ей говорить. Брэну доставляло удовольствие заботиться о девочке, но Стэрва была замкнута, не по-детски серьёзна и холодна. Тогда Брэн решил, что ей надо больше общаться с другими детьми. Он отвёл её в семью, где было много детей. Стэрва стала весело играть с ними, смеяться, проказничать и, как ему показалось, была счастлива. Брэн договорился с родителями, заплатил им денег и оставил Стэрву с детьми, она явно была не против. Сам же он отправился петь свои песни.

Через год Брэн вернулся. Стэрва бросилась к нему с криком: «Папочка я тебя люблю», — и повисла у него на шее. Сердце отца дрогнуло. Он забрал её в свой дом возле утёса. Там Стэрва весело щебетала, бегала, играла. Брэн был счастлив, но через три дня дочка заскучала и попросилась обратно к детям. Конечно, это опечалило его, но он не мог отказать дочери. Тогда Брэн опять договорился с родителями детей, что оставит Стэрву у них. Те согласились, девочка была, конечно с характером, но послушной.

Так прошло пять лет. Брэн уходил петь свои песни, в которых теперь было столько нежности, а через год возвращался, забирал Стэрву к себе домой и они проводили вместе три дня. Дочка подросла, и он решил отвести её к матери. Они пришли, Стэрва положила цветы на могилу. Брэну хотелось рассказать Стэрве о её маме, но он не знал с чего начать. Дочка, как-то странно посмотрела на него и сказала: «Не надо, мама мне всё рассказала». Они ещё немного постояли у могилы и вернулись в дом. Стэрва в этот вечер была грустной, не играла, а только смотрела в окно. Утром Брэн отвёл дочку к детям. Она весело бросилась с ними играть и он, успокоившись, отправился в путь.

Прошло ещё пять лет. Стэрва превратилась в очень красивую девушку. Она так же, как и её мать, любовалась своей красотой и подчиняла себе мальчишек и даже уже мужчин. Прошёл ещё год, Брэн, как обычно возвращался домой. Стэрвы не оказалось на месте. Ему сказали, что она попросилась домой приготовиться к его приезду. Её отпустили, ведь она была уже взрослой девушкой. На душе у Брэна было тревожно, но оказалось напрасно. Дочка была дома и наводила порядок. Потом они поужинали, Брэн выпил вина, захмелел и лёг спать. Засыпая, сквозь слипающиеся глаза, он в приоткрытую дверь увидел Стэрву проходящую мимо его комнаты в полупрозрачной тунике. Её тело было таким же красивым и соблазнительным, как и у Тэрвы, её матери.

Ему снилась Тэрва, как наяву, они долго и жарко занимались любовью, потом она рассмеялась и исчезла. Просыпался Брэн очень долго. Тяжёлые веки никак не хотели подниматься, но всё же он открыл глаза. Рядом, разметавшись на постели, спала обнажённая Стэрва. По следам на простыне он понял, это был не сон, сегодня ночью он занимался любовью с родной дочерью. Это был страшный грех, его грех! Он сидел, полностью раздавленный этим событием. Сладко потянувшись, Стэрва открыла глаза: «Привет, было так здорово, ты не бойся, я никому не скажу» — с этими словами она попыталась его поцеловать. Брэн отмахнулся от неё, оделся и вышел из дома. Ноги сами несли его на утёс. Стэрва сидя на постели видела, куда он направился. «Беги, беги праведник» — зло прошептала она ему вслед.

Брэн остановился у могилы Тэрвы. На душе у него был невыносимо тяжёлый камень. «Прости за всё, я люблю только тебя» — тихо произнёс он, и низко опустив голову, пошёл на утёс…

Стэрва знала, где искать своего отца, поэтому сразу отправилась к камням. Она решила похоронить его рядом с матерью. Стоя возле их могилы, она с ухмылкой громко сказала: «Мама я отомстила за тебя!», и пошла в дом.

Всё, что она сделала, был ужасный грех, её, Стэрвы грех! Создатель, конечно всё это видел, и в наказание он метнул в неё молнию, но что-то пошло не так, возможно он отвлёкся. Молния ударила в Стэрву, но она не сгорела, наоборот, их стало четыре, все с разным цветом кожи. Они переглянулись и весело отправились в разные стороны света, в соответствии с цветом их гладкой холёной кожи.

Это было давно, очень давно и теперь дочери Стэрвы живут на всех континентах и во всех странах. Они живут среди нас. Они всегда точно знают, чего хотят и всегда берут всё, что хотят, и их совершенно не интересует мнение окружающих. Стоит ли их бояться? Не знаю, ведь они так красивы… Мужчины обычно понимают это слишком поздно!

 

Вдохновение

Волею судеб, я, профессиональный подводник, стал командиром СРЗК (средний разведывательный корабль) РЫБАЧИЙ — специально предназначенный для выполнения задач радио и радиоэлектронной разведки вблизи территориальных вод иностранных государств, а так же для слежения за корабельными группами вероятного противника. Водоизмещение порядка — 1500 т. Для наглядности — от киля до клотика размером с пятиэтажный дом.

И вот однажды, мы возвращались с боевой службы из районов Тихого океана. Закончился недельный переход в базу из района несения боевой службы, и мы все уже предвкушали встречу с родными. Осталось самое малое — пришвартовать корабль, который все любовно называли ласточкой. Надо сказать, что моряки весьма сентиментальны, хотя на берегу стараются этого не показывать. Погода была не очень, дул сильный отжимной ветер. Любой корабль обладает определенной парусностью, то есть ветром его сдувает с курса. Для быстрой красивой швартовки, а на берегу нас встречал весь штаб соединения во главе с командиром, мне надо было рассчитать свой маневр таким образом, что бы развернувшись кормой отдать якорь и на заднем ходу подойти вплотную к пирсу, дав возможность швартовой команде подать швартовый конец на пирс.

Мне доводилось швартоваться и в худших условиях, поэтому мне все было понятно, но все же я вызвал на мостик боцмана и детально проинструктировал его — какие действия и по каким моим командам он должен выполнить. Убедившись, что он меня понял, я его отпустил и начал готовиться к швартовке. Надо отметить, что в жизни командира никогда не бывает двух одинаковых швартовок, даже если ты швартуешься в родной базе. Всегда возникают какие-нибудь новые обстоятельства — разное направление и сила ветра, разный уровень подготовки швартовых команд и т. д.

Детально не вдаваясь в процесс швартовки, скажу одно, как часто это бывает, боцман решил по своему усмотрению ускорить этот процесс и подал швартовый конец на пирс раньше времени. Как говориться лучшее — враг хорошего. В результате швартовка вместо десяти минут продолжалась сорок. Конечно, я был зол и поэтому всё это время рассказывал боцману во весь мой командирский голос о том, откуда у него растут руки, как он появился на этот свет, как не правильно спали с его мамой и с его бабушкой. В общем, есть такое выражение трёхэтажный мат, в этот раз у меня получался семиэтажный и более. Громыхая своей забористой тирадой на мостике, я все же внимательно следил за работой швартовой команды, которой теперь приходилось вручную подтягивать корабль к пирсу, потому что, как это всегда случается шпиль вышел из строя.

Иногда я переключался на швартовую команду, попутно рассказывая и им о том, как они появились на свет и откуда у них растут руки. Ругань моя была не злобной и за дело, поэтому матросы улыбались и работали веселее. В тот момент мне вспомнился рассказ Джека Лондона, моего любимого писателя, в котором он описывал приём на работу боцмана на парусное судно. Кроме исключительного знания такелажа (парусное оснащения корабля) от боцмана требовалось виртуозное владение бранными словами, потому что работа с такелажем была очень тяжелой и имелась необходимость каким-то образом подбадривать матросов.

Когда мы, наконец, привязались (пришвартовались), и я доложил командиру соединения о выполненной боевой задаче, он с усмешкой взял меня под локоток и, отводя в сторону, так мягонько спросил: «Что же вы командир, боцман живой человек, а вы его перед всем честным народом, целых полчаса не повторяясь?» Я попытался объяснить, но он, улыбнувшись, бросил: «Душевно было, красиво!».

Позже я и сам это понял, потому что повторить подобного уже никогда не смог. То ли боцман стал работать лучше, то ли это действительно было вдохновение!

 

Когда срывает крышу

Мы работали с ней в одном учреждении. Заметили друг друга сразу. Несколько месяцев просто переглядывались, потом стали здороваться, разговаривать по пустякам. Она красива, стройна, внешне весела, но в её бирюзовых, а иногда с оттенком зелёной морской волны глазах, всегда присутствовала лёгкая грусть. Она мне нравилась, рядом с ней было очень легко и комфортно. Потом у меня появилась потребность просто видеть её, быть с ней рядом. Но я не мог переступить грань, которую сам себе и сотворил. Она замужем и растит двух маленьких детей. Возможно для кого-то это не аргумент, а для меня это ещё какой контраргумент на пути к близости с женщиной. Мои нежные чувства всё усиливались и нерешительность тоже. Думаю, что она это всё видела.

Однажды после корпаратива, где мы танцевали и украдкой целовались, я оказался у неё дома. Муж с детьми был на даче, и мы провели с ней бурную ночь. Утром прощаясь, а мне очень не хотелось с ней расставаться навсегда, по её глазам я понял, что наши отношения будут иметь продолжение…

Мы встречаемся в номере мини-гостиницы два-три раза в месяц. Она приходит всегда изголодавшаяся по моим прикосновениям. Мы достаточно долго просто нежимся в постели. Я целую её грудь, шею, животик. У неё длинные красивые ноги. Вдоволь насладившись предварительными ласками, она допускает меня к себе. Меняя частоту движений в ту и другую сторону, я чувствую, как её пальчики начинают впиваться в мою спину. Дыхание её учащается, из полуоткрытых губ доносится лёгкий стон. Она достигла своей цели. Я снижаю ритм своих движений до минимума, а затем начинаю его постепенно увеличивать. Она открывает глаза, подчиняется моему желанию, и я слышу её обычное: «Я тебя убью». Через некоторое время она опять стонет… Отдышавшись, улыбаясь, она спешит в душ, бросая мне на ходу: «Милый лежи смирненько и ручки вверх, я быстро». Я потягиваюсь от уже испытанного удовольствия и ещё больше от предвкушения предстоящего. Счёт, как и всегда, два — ноль в мою пользу, и она намерена это исправить. Она выходит освежённая душем, ослепительно соблазнительная в своей наготе, ставит ногу на постель, так, что бы мне было видно всё её сокровенное и говорит: «Дама желает вернуть всё обратно, лежать смирно и не подглядывать». Я подымаю руки вверх и закрываю глаза. Своими губами, руками и своим телом она творит со мной, что-то невообразимое и счёт выравнивается. Мы лежим с ней, отдыхая от этой всепоглощающей страсти. Потом долго и нежно целуемся, пора одеваться, но это ещё не всё. Во время прощального поцелуя, если она ловит мой язык и забирает его, то дальше…

Дальше в прихожей, она приседает, стягивает с меня брюки и довольно быстро своими губами ставит на боевой взвод моего друга. Затем поворачивается ко мне спиной и слегка извиваясь, стягивает до колен свои джинсы вместе с трусиками. Я вхожу в неё, она упирается руками в стену. Мы опять начинаем этот сладостный путь. В этот раз я себя уже не сдерживаю, но через некоторое время слышу, как её ноготки начинают скрести стену и её сдавленный стон не заставляет себя долго ждать. Следом за ней и я достигаю своей цели…

Я застёгиваюсь, она продолжает, опустив голову и упираясь руками, беспомощно стоять у стены. Я осторожно поворачиваю её к себе, мы несколько минут стоим обнявшись. Постепенно к ней возвращаются силы, она поднимает удивительно красивые, с маленькими искорками глаза и тихо мне шепчет: «Извини, опять сорвало крышу…».

Женщины удивительные, таинственные создания. Их путь, как полёт бабочки не поддаётся какому-либо анализу. Господи, да это у меня всякий раз срывало крышу, от этих глаз и её извинения! Её муж, на двадцать лет моложе меня!

 

И всё же, Алые паруса!

КАПИТАН

Капитан смотрел на огонь в камине и вспоминал свою жизнь. Ещё мальчишкой, в этом доме, он с замиранием сердца слушал рассказы старого капитана о море, о кораблях, о нелёгкой, но полной приключений жизни отважных моряков. Перечитав множество книжек про морские приключения, он тоже заболел морем. Он знал, что обязательно когда-нибудь станет капитаном.

Став взрослым, он нанялся матросом и на пароходе покинул свой дом навстречу своей мечте. Старый капитан тепло попрощался с ним, пожелав ему удачи и сил в достижении его мечты стать капитаном. Он избороздил все моря и океаны, и прошло более десяти лет, прежде чем наступил тот день, когда он взошёл на мостик парохода в качестве Капитана. Он не один раз проходил «ревущие сороковые» и мыс Горн, и чем сильнее был шторм, тем веселее был Капитан.

Он так беззаветно любил море, что попытка устроить свою личную жизнь оказалась не удачной. Теперь Капитан часть заработанных денег отправлял бывшей жене и своим детям. Они никогда не интересовались его жизнью, а он не лез в их жизнь. Для себя он решил, что больше никогда не будет связывать свою жизнь серьёзными отношениями.

Со временем Капитана потянуло в родные места, и он вернулся в свой город, но его друга, старого капитана уже не было в живых, а в его доме жили другие люди, и тогда, он поклялся самому себе когда-нибудь выкупить дом старого капитана. В его городе был большой порт, и он нанялся капитаном на один из пароходов, который регулярно совершал рейсы вдоль побережья, полтора месяца в одну сторону, полтора обратно.

Ещё одной страстью Капитана было писать рассказы о море и моряках. У него это неплохо получалось. Его рассказы печатали в нескольких журналах. Все своё свободное время он посвящал этому. Во всех портах, куда заходил его пароход, в свободное от судовых работ время Капитан отпускал почти всю команду на берег, а сам оставался писать свои рассказы. Матросы весело устремлялись на берег получать все земные радости моряков. В молодости он тоже хаживал по кабакам и портовым шлюхам. После женитьбы Капитан успокоился, а теперь оставшись без семьи, стал весьма разборчив в связях с женщинами.

Его давняя знакомая содержала небольшой бордель в его городе, вот туда он и ходил, когда его пароход возвращался в порт приписки и только туда. Капитан не считал этих девушек падшими, просто у них так сложилась жизнь. Они были молоды, и поэтому у них было ещё время устроить свою жизнь. Капитан был очень добр к ним, и они платили ему тем же. Он приходил к ним на трое суток, и в сущности, одна из девушек становилась ему на это время женой, создавая для него домашний уют. Всё это было возможным лишь потому, что сама мадам была немного влюблена в Капитана.

В конце этих трёх суток Капитан выходил в город, но только с одной целью, он шёл в книжный магазин, что бы купить журналы, в которых печатались его рассказы. С некоторых пор это стало не единственной причиной для посещения этого магазина. Хозяйкой этого магазина была очень красивая, молоденькая девушка. Всякий раз, когда Капитан смотрел на неё, у него начинало учащённо биться сердце. Она очень внимательно следила за его творчеством. Иногда они по этому поводу немного беседовали. У неё была такая милая, очаровательная улыбка. Она нравилась Капитану, но он, не смел даже подумать, о чём-то большем, чем эти короткие встречи в её магазине. Её звали Ассоль…

АССОЛЬ

Так назвали её родители. Они очень много читали и «Алые паруса» была их любимой книгой, и когда родилась дочь, проблем с её именем не возникло. У родителей был собственный небольшой книжный магазин, поэтому с детства Ассоль приучили много читать. Её и воспитывали в романтической ауре. Закончив колледж, Ассоль уехала в другой город учиться журналистике. Там она влюбилась в однокурсника. Они стали жить вместе. Ассоль думала, что была счастлива, но перед самым окончанием университета, родители погибли, разбившись в автомобиле. Родители оставили ей в наследство немного денег и книжный магазин. После окончания университета возлюбленный Ассоль отказался ехать в её город, он был полон амбиций сделать карьеру журналиста в мировом масштабе. Ассоль не осуждала его, и они расстались. Она вернулась в свой город, устроилась на работу в небольшую местную газету, а вечерами работала в родительском магазине.

Впервые рассказы Капитана Ассоль прочитала ещё студенткой. Её поразила романтика его рассказов, его беззаветная преданность морю, с каким теплом он писал о моряках. Его рассказы просто пахли морем и сильными, преданными своему делу мужчинами. Ассоль стала зачитываться его рассказами. Ещё больше она была удивлена, что автор был родом из её города.

Впервые Ассоль увидела Капитана примерно через месяц после того, как вернулась домой. Он был не молод, но в его упругой походке чувствовалась сдержанная мужская сила. Стройная подтянутая фигура. Неулыбчивое, но по-мужски красивое лицо, хотя улыбка, которая очень редко появлялась на его лице, была очаровательна. Умные красивые глаза, низкий немного с хрипотцой голос. Ассоль уже знала, что Капитан был причиной тайных воздыханий многих замужних и не замужних женщин в их городе. Все они знали о его обете, больше никогда не иметь серьёзных отношений и поэтому, одновременно ненавидели и завидовали девушкам из борделя, к которым ходил Капитан.

Немного смущаясь, он попросил Ассоль журнал, в котором был напечатан его последний рассказ. В его глазах, как ей показалось, мелькнула искра, но он очень быстро её спрятал. От этого Ассоль сама немного смутилась и покраснела, отдавая ему журнал. Пальцы их рук лишь слегка соприкоснулись, и она почувствовала, что между ними есть химия. Слава богу, что он сразу развернулся и быстро ушёл. Ассоль потребовалось несколько минут для того, что бы успокоиться.

Вернувшись, домой, Ассоль стала вновь перечитывать все рассказы Капитана. Она поняла, что насколько он был суров на капитанском мостике и в жизни, настолько же он был чист и добр душой, просто иначе невозможно было бы написать такие красивые рассказы. И ещё Ассоль поняла, что уже давно была влюблена в этого мужчину. Возможно, именно поэтому она так легко и безболезненно рассталась теперь уже с бывшим возлюбленным и устремилась в этот город.

Ассоль стала узнавать всё, что было связано с Капитаном. Будущих журналистов ведь обучали собирать информацию. Сославшись на то, что она журналистка и собирается написать статью о Капитане, Ассоль побеседовала практически со всеми в городе, кто его знал. Через три месяца, то есть к моменту возвращения Капитана она знала о нём почти всё. Это был сильный, мужественный человек и в тоже время очень скромный, даже застенчивый. Его застенчивость, как бы говорила другим: «Да, я многое испытал в этой жизни, гораздо больше, чем вы можете себе представить, но так уж сложилась моя жизнь». Поэтому в его жизни были только мадам и её девушки.

Он появился в её магазине ровно через трое суток после прихода парохода в порт, видимо прямо из своего борделя. Капитан, явно смущаясь и даже слегка покраснев от этого своего смущения, попросил журнал с очередным своим рассказом. Получив его из рук Ассоль, которая была настроена с ним немного пококетничать, очень быстро удалился, и это было уже похоже на бегство. Улыбаясь, Ассоль смотрела ему вслед и думала: «Теперь ты мой — Капитан, навсегда мой». С этого момента она точно знала, что ей нужно делать.

АЛЫЕ ПАРУСА

…Капитан налил себе ещё немного рома «Блэк Джек». Ему нравился этот терпкий крепкий напиток моряков. В обычные дни он помогал ему немного расслабиться, а сейчас он заглушал его боль. Два месяца назад его пароход попал в жестокий шторм в десять баллов. Верхнюю палубу стали захлёстывать волны. Он запретил всем выход на верхнюю палубу. Обходя судно, Капитан увидел, что одна из переборок отдраена. Два молодых неопытных матроса решили сфотографироваться на фоне огромных волн. Капитан увидел эту гигантскую нависшую над бортом волну. Это был девятый вал, и он прекрасно знал, что будет через несколько секунд. Кричать было бесполезно, ревущий ветер заглушил бы его. Он рванул к матросам и успел затолкать их в безопасное место. В это время десятки тонн воды обрушились на палубу. Его смыло и понесло по палубе, ударяя обо всё подряд, но каким-то чудом ему удалось зацепиться за трос. Ещё не менее двадцати минут он цеплялся за спасительный трос под ударами волн, прежде чем помощник и боцман втащили его внутрь надстройки. Сам он этого уже сделать не мог, как оказалось у него были сломаны обе ноги.

В госпитале ему сделали что-то не так, и одна нога срослась неправильно. Теперь он хромал, и его списали с флота. Море было смыслом его жизни, самой жизнью, и вот сейчас он лишился всего этого. На душе у Капитана было очень скверно, и он запивал это ромом.

За неделю до выписки из госпиталя Капитану позвонил его риэлтор, сообщив, что дом старого капитана, который он мечтал выкупить, неожиданно подешевел почти в два раза и теперь на его счёте достаточно денег для этой покупки. Это было странно, но, долго не размышляя, Капитан купил этот небольшой, но уютный и такой памятный для него дом. На этом странности в его жизни не закончились.

Вчера он явно перебрал с ромом, задремал, а когда открыл глаза, то рядом с ним была девушка из борделя с очень красивыми и такими знакомыми глазами, с которой он был последние два раза. У него даже мелькнула мысль, что каким-то образом оказался у мадам. Но с этой девушкой Капитану было, как ни с кем хорошо, так что скоро он забыл обо всём. Утром он проснулся у себя дома. Умывшись, он позвонил несколько раз мадам, но телефон молчал. Это тоже было странным. Ему было очень больно и трудно ходить, поэтому он не решился сходить к ней за разъяснениями.

Капитан не без труда добрался до письменного стола и сел писать свой очередной рассказ, Когда он писал, то забывал обо всём, даже о времени. Он закончил писать, когда уже стемнело. Капитан зажёг камин и сел возле него с очередной бутылкой рома. Выпив пару рюмок, он начал вспоминать прошлый вечер. Вдруг Капитан вспомнил, где он видел глаза этой девушки из борделя — это были глаза Ассоль!

Эта мысль моментально отрезвила его. Нет, этого не может быть! Такая чистая и невинная Ассоль, и бордель, этому он просто отказывался верить. Он начал вспоминать, два последних раза, когда он после борделя ходил в книжный магазин, Ассоль действительно на месте не было. Вместо неё работала другая девушка, которая и объяснила, что Ассоль взяла выходной, причём оба раза. С этими чёрными мыслями Капитан не заметил, как почти выпил всю бутылку рома. Хлопнула входная дверь, — ветер, подумал Капитан, и, не оглянувшись, продолжал смотреть на огонь в камине.

Через некоторое время капитан почувствовал, что на него кто-то смотрит. Он медленно повернул голову — это была Ассоль. От неожиданности Капитан очень сильно сжал в руке рюмку, раздался хруст стекла, закапала кровь. Ассоль засуетилась, куда-то сбегала и вернулась с бинтом, йодом и пластырем. Капитан отметил, что хорошо знает его дом. Порезы были неглубокие и, перебинтовав руку Ассоль села рядом с Капитаном и смотря на огонь всё ему рассказала.

О том, как влюбилась в него, прочитав все его рассказы. О том, как у всех расспрашивала о нём, представляясь журналисткой. О том, как разговаривала с мадам, которая была одноклассницей по школе её мамы. Мадам оказалась очень доброй женщиной и рассказала ей о том, насколько Капитан душевно одинок, что вынужден по три дня проводить в борделе, что бы хоть немного почувствовать домашнего уюта на берегу. Эта она подсказала и помогла ей изменить свою внешность, что бы предстать перед ним в виде девушки из борделя. О том, что это она, Ассоль заплатила половину денег за дом, что бы Капитан смог, наконец, выкупить его…

Ассоль замолчала, и они оба продолжали смотреть на огонь в камине. Она думала о том, что этот несчастный случай помог ей обрести любимого мужчину. Неизвестно, сколько бы ещё ей пришлось бы встречаться с ним раз в три месяца в борделе, ведь Капитан никогда бы не отказался от своей страсти — моря, даже для неё. Вообще-то она, никогда не была до конца уверена, правильно ли она поступает. Ассоль осторожно посмотрела на Капитана, но, как и всегда, в его глазах практически невозможно было увидеть каких-либо эмоций. Заметив, что бутылка из-под рома была пуста, она тихонечко встала и принесла полную и поставила её перед ним.

Капитан очень нежно взял её за руку и, глядя в глаза, сказал: «Мне больше этого не надо, ведь у меня теперь есть дом и ты, моя жена, иди спать, я сейчас приду». Ассоль улыбнулась и, кивнув, пошла в их спальню. Жена, Капитан считает её своей женой, она была счастлива.

Капитан смотрел на огонь в камине и думал — Ассоль, совсем молоденькая девушка, подарила ему, бравому и почти седому капитану, себя, свою любовь и этот дом, ведь это всё о чём он мог только мечтать. Это не он для неё, а она стала в его жизни Алыми парусами. Скупая мужская слеза скатилась у него по щеке. Слава богу, что она не видит, — подумал он.

Капитан встал и потихоньку, хромая пошёл к своей Ассоль…

Прошло пятнадцать лет. Ассоль и Капитан за это время удвоили своё счастье, в их доме росли дочка и сын. Капитан, слегка хромал, но по-прежнему был подтянут, бодр и весел. Он продолжал писать свои рассказы, и это его новая страсть, стала приносит неплохой доход. Ассоль каждый день тихонечко таяла от счастья. Её возлюбленный, её Капитан, был всегда рядом, у них росли чудесные дети. Дочь, ей было уже четырнадцать, ещё не определилась с будущей профессией, ну а сын, естественно, как и отец, заболел морем и мечтал стать капитаном. Они недавно купили небольшую яхту, на которой Капитан учил сына всяким морским премудростям.

В конце лета, перед её днём рождения, Ассоль заметила, что мужская половина явно что-то замышляет. Они начали секретничать, куда-то исчезать, но Ассоль была спокойна и только улыбалась, её мальчики явно готовили для неё какой-то сюрприз.

Утро, в день рождения Ассоль, было солнечным, легкий бриз приносил свежесть и запахи моря. Она встала, мужа уже не было, судя по всему и сына тоже. Ассоль остановилась у зеркала. В своём отражении она увидела красивую и стройную женщину. Беременности явно пошли ей на пользу. Она любила, была любима и поэтому счастлива. В верхнем углу зеркала Ассоль заметила записку. В ней было написано всего несколько слов: «Мы ждём вас на пирсе». Разбудив дочь, Ассоль вместе с ней устремилась на пирс, это было сосем рядом.

На пирсе они увидели, что их яхта стоит мористей в полмили от берега. Ассоль помахала рукой. Через несколько секунд на яхте начали поднимать паруса, сначала — грот, самый большой парус, затем стаксель. Оба паруса были алого цвета. Яхта начала движение в сторону пирса. Это было очень красиво, бухта, восход солнца и алые паруса, пусть небольшие, но всё же алые. Недалеко от пирса на яхте вспыхнул ещё один парус — спинакер, он был тоже алого цвета, и большими белыми буквами на нём было написано её имя. Это был самый лучший подарок для Ассоль в её жизни. Яхта с её мужчинами уже проходила мимо пирса. Капитан управлял парусами, а сын, которому было всего одиннадцать, управлял яхтой и был очень сосредоточен и серьёзен. Ассоль подняла руку, приветствуя их. Капитан, улыбаясь, смотрел на неё, и она улыбалась ему. Проходя рядом с пирсом, сын заулыбался, и в ответ поднял руку и крикнул: «Я люблю тебя мама», и сразу, опять став серьёзным, вернулся к управлению яхтой.

Дочка, до этого молчавшая, неожиданно спросила:

— Почему ты не назвала меня Ассоль, мама, я тоже хочу, что бы в моей жизни были Алые паруса. Ассоль обняв её и улыбаясь задумчиво сказала, — Неважно, как тебя зовут, важно всегда верить в свои Алые паруса, и тогда они обязательно будут в твоей жизни, а про себя подумала, — Иногда за них приходиться даже бороться!

 

Под взглядом тигра

Перед самым увольнением в запас довелось мне, в ожидании приказа министра обороны, пожить полгода в тайге недалеко от п. Новонежино Приморского края. Был там у меня знакомый пасечник, который вместе с семьёй содержал пасеку и соответственно вёл самое натуральное хозяйство коровы, свиньи, овцы, гуси, ну и всё остальное. В этой семье меня знали давно, бывал не раз у них на охоте, поэтому моё желание совместить полезное с приятным, было воспринято весьма положительно, дополнительные рабочие руки в хозяйстве ещё никому не мешали.

Действительно, в ожидании приказа, у меня появилась возможность пожить и поработать физически на свежем воздухе. Так я, капитан второго ранга и начальник штаба бригады, оказался простым работником фермерского хозяйства, а работы там было много, очень много. У скотины, как известно, нет ни выходных, ни праздников, кормить её надо каждый день, да по два раза, только свиней в хозяйстве было десятка два. Так что всю тяжесть крестьянского труда я прочувствовал на себе в полной мере.

Почти всё мясо, что выращивалось на ферме, шло на продажу, других ведь денег фермер не имел. Мясо для собственных нужд добывалось в тайге. Охота там была просто замечательная — кабаны, козы, олени, изюбры, барсуки водились в этих местах в достаточном количестве.

Вскоре наступила зима. Каждый раз, когда выпадал снег, мы ходили на охоту. Зверь в тайге очень чуткий, слышит далеко, а по свежему снегу можно передвигаться бесшумно. Собиралась бригада шесть — восемь человек. Половина из них, кто хорошо знал местность, становились загонщиками, остальные на номерах — стрелки. Загонщики знали, где будут находиться стрелки, и криками по ложбине, между двумя грядами сопок, выгоняли на стрелков всю живность, которая там находилась.

Однажды, воодушевлённые удачной охотой накануне, загонщики выгнали крупного секача, чистого мяса тогда взяли более двухсот килограммов, мы решили повторить успех. Уж больно много было следов от кабанов и совсем не далеко от пасеки, километров так пять. Смотреть, конечно, на тайгу очень красиво — сопки, сопки покрытые деревьями, кое-где попадаются и знаменитые кедры, а вот ходить по ней весьма утомительно. Смотришь на соседнюю сопку, ну вот она рядом, а пока спустишься, а потом поднимешься, особенно поднимешься, не раз вспотеешь, да если ещё в рюкзаке за спиной тридцать кило мяса… Однако охотничий азарт делал своё дело и мы пошли опять в тайгу за своей охотничьей удачей.

Рано утром, растянувшись в цепочку, друг за другом, мы вышли с пасеки, с намерением в этот раз отойти подальше. Шли по своим вчерашним следам. Через пару часов мы подошли к месту, где вчера разделывали секача. Охотники были обескуражены. Его шкура, которую свернули и сбросили с обрыва, была опять наверху. Выпал небольшой снег, но были видны следы тигра. Я подобное видел впервые, поэтому с интересом рассматривал их. Следы обычной кошки, только размером с суповую тарелку. Определив, что следы оставлены молодым тигром трёх — четырёх лет, ночью, более четырёх часов назад, сбросив шкуру с обрыва, мы решили идти дальше, но при этом определённую тревогу почувствовали даже бывалые охотники.

Дело в том, что для тигра люди не представляют никакого интереса. В тайге тигры, как правило, держаться возле стада кабанов и по необходимости охотятся на них. Тигр убивает кабана одним ударом лапы, ломая ему хребет, затем дня три-четыре питается его мясом и уже не охотится, но держится от стада где-то рядом, мигрируя по тайге вместе с ними.

Мы вошли во владения тигра. Охота была неудачной, загонщики никого не выгнали. Мы возвращались на пасеку по своим следам. Поднялся ветер, мы были расстроены и замерзали. Подойдя к месту, где мы встретили следы тигра, все внезапно вспотели. Шкура кабана опять была наверху. Огромные кошачьи следы рядом указывали на то, что совсем недавно здесь побывал хозяин тайги. Больше не притрагиваясь к шкуре, озираясь во все стороны, взяв ружья наперевес, мы двинулись дальше, и почему-то дистанция между идущими охотниками сократилась с двадцати метров до двух, и дошли, то есть почти добежали, мы до пасеки как-то уж очень быстро не смотря на усталость и холод.

Только через неделю мы отважились пойти на охоту в этом направлении. Снега за это время выпало мало и бывалые охотники определили по следам, что мы, проходили прошлый раз, метрах в двадцати от лёжки тигра. Мы его не видели, и он, наверное, тоже сделал вид, что не видел нас в своих владениях.

 

Нечистая сила

Я возвращался с охоты в хорошем настроении. За плечами в рюкзаке лежала пара тетёрок и три рябчика. Полуденного солнца не было видно из-за низкой облачности, однако было светло и тихо. Лёгкий морозец хоть и пощипывал щёки, но не обжигал. Под ногами шуршал свежевыпавший рыхлый снежок. Я шёл в посёлок, внимательно осматривая лес по обе стороны дороги. Вся дичь, как правило, сидела на деревьях или слетала на дорогу. Поэтому намётанный охотничий глаз всегда замечал какие-либо изменения в этой природной тишине и покое. Наслаждаясь красотой зимнего леса, его красивым зимним убранством, я заметил на берёзе метрах в ста впереди себя нечто сидевшее на ветке. Я подходил всё ближе и ближе, но всё равно не понимал птица это или ещё что-то. Если это была птица, то очень большая и серого цвета, а значит не глухарь. У меня начался охотничий мандраж, это когда ты подкрадываешься к потенциальной добыче всё ближе, затем снимаешь с плеча ружьё и начинаешь её выцеливать. Вообще-то было похоже на большую птицу, которая сидела ко мне спиной, до неё оставалось метров сорок. Я остановился, прицелился и нащупал спусковой крючок, лучше бы я этого не делал…

В тот же миг, одним как бы щелчком, всё изменилось, вокруг меня стало сумеречно, и поднялся ветер. От неожиданности я опустил ружьё и замер. Ветер стал усиливаться, закручиваясь вокруг меня, сумерки начали сгущаться. Моё тело стало наливаться тяжестью, и через несколько мгновений я уже не мог пошевелиться, руки, ноги стали словно чугунными, теперь было уже не возможно отвести взгляд от того, во что целился. Вокруг меня уже образовалась воронка, вместе со снегом в ней появились какие-то тёмные силуэты и звуки. Вращение воронки становилось всё быстрее, силуэтов становилось всё больше, то, что сидело на ветке берёзы, повернулось ко мне…

Это была птица с человеческим лицом, она взмахнула крыльями и направилась ко мне. В тот же момент тёмные силуэты, бешено вращавшиеся вокруг меня, превратились в ужасные морды. Они жутко хохотали и приговаривали: «Ну что попался умник, сейчас с тобой разберутся, ха-ха-ха». Мне стало не по себе, но сделать я ничего уже не мог, подлетевшая птица с человеческим лицом превратилась в ужасную старуху, которая вытянувшись, тоже начала вращаться вокруг меня. Затем она остановилась и всей своей сморщенной, старушечьей, зеленоватого цвета мордой вплотную приблизилась к моему лицу. Её злобные, налитые кровью, чёрные, как ночь глаза смотрели прямо мне в душу. Так продолжалось несколько секунд. Потом её морда отодвинулась от моего лица и воскликнула: «Но это не он!». «Как не он!» запричитали другие рожи. Затем каждая из них, вращаясь в общем потоке, подлетала к моему лицу, останавливалась и заглядывала мне в глаза. Среди них были и свинячие рыла, и одноглазые, трёхглазые сине-зелёные морды, и черепа, и ещё какие-то ни на что не похожие ужасные рожи. Но видимо убедившись, что я действительно не тот, кто им нужен, они начинали постепенно исчезать. Вскоре ветер вокруг меня стало стихать, начинало светлеть. Наконец ветер стих окончательно и стало, как прежде светло. Я стоял посреди дороги по пояс в снегу, слегка пахло серой.

Не без труда выбравшись из наметённого вокруг меня сугроба, я направился в посёлок, осталось пройти не более километра. Вернувшись, я посмотрел на календарь, была пятница тринадцатое. Я не стал рассказывать об этом в посёлке, сложно сказать, как бы отреагировали люди на рассказ человека, который повстречался с нечистой силой и она его не тронула. С тех самых пор я перестал целиться из оружия просто так и в кого-либо, и больше со мной подобного никогда не происходило!

 

Я бабник

То, что женщины другие, я узнал ещё в детском садике. Я дружил там с одной девочкой. Она была красивенькая, пухленькая, с двумя хвостиками и бантиками, которые вечно развязывались. Мы всё время были вместе. В песочнице, в столовой, в игровой комнате. Мы никогда не ссорились, нам было хорошо рядом. Когда нас забирали домой, мы очень оба грустили. Она всегда подходила и целовала меня в щёчку на прощание. От умиления воспитатели называли нас Ромео и Джульетта, потому что я постоянно рвал для неё жёлтые одуванчики, из которых она безуспешно пыталась сплести венок. Наши кроватки стояли рядом, и мы всегда засыпали, взявшись за ручки. Однажды в тихий час нам одновременно захотелось писать, мы просто встали с кроваток и пошли. В туалете мы вместе сняли трусики и застыли в изумлении, оказывается, мы отличались не только длинной волос. Я хорошо помню её фразу: « Червячок какой-то». Я, в ответ спросил: «Как можно этим писать?». Она молча села на свой горшочек, я стал возле другого. Мы оба с интересом наблюдали за этим процессом. Видимо за этим занятием нас и застала воспитательница. Я не помню какого-либо скандала, но мою подружку перевели в другую группу и больше я её никогда не видел.

Первый раз я влюбился, когда мне было восемь лет в пионерском лагере в нашу пионервожатую. Она была красивая и добрая. Я ходил за ней по пятам, просто чтобы быть рядом. Иногда она брала меня к себе на колени, я клал свою голову ей на грудь, и мне было хорошо. Это было не просто уютно, как у мамы, а ещё и хорошо. Вожатая меня тоже любила, потому что в конце смены она меня поцеловала в губы и сказала: «Ну, всего хорошего любимчик!». Мне было восхитительно приятно, это прикосновение к моим губам.

Впервые женская рука коснулась моего естества в двенадцать лет. Я лежал в больнице и мне должны были сделать операцию. Не буду вдаваться в столь интимные подробности какую, но в процессе подготовки к ней мне нужно было побрить пах. Для этой цели была назначена очень молоденькая медсестричка, видимо из практиканток. Она отвела меня в процедурную, я спустил штаны, и она приступила к исполнению задания. К этому времени мой червячок уже превратился в приличный стручок. Девушка сильно волновалось, видимо, боясь меня порезать. Её пальцы дрожали, но очень нежно прикасались ко мне, она осторожно перекладывала мой стручок из стороны в сторону и он, заметьте не я, он среагировал, став превращаться в богатыря, ну, как мне тогда казалось. И для меня, и для неё это было полной неожиданностью, мы оба покраснели. Тем не менее, только выполнив задание, она меня отпустила. Видимо она рассказала обо всём другим медсёстрам, потому что все они стали как-то странно улыбаться, когда обращались ко мне.

В следующий раз с подобным явлением я столкнулся через год. За летние каникулы я вырос на десять сантиметров. Родители были в шоке, потому что всю одежду надо было менять. А первого сентября я уже был в шоке — практически у всех моих одноклассниц появились груди. У одной меньше, у другой больше это не важно, но все они стали какими-то не такими, как раньше. Более загадочными, что-ли, и смотрели на нас свысока. К этому времени я уже знал многое о девчонках. Кроме того, что они писали по-другому, они были ужасные задаваки и ябеды. Когда они были такие же плоские, как и мы, то их можно было спокойно дёргать за косички, подставить подножку на переменке, или заехать портфелем, если сильно доставала. Теперь же любое прикосновение к ним неизменно вызывало напряжение внизу живота или оттопыривало школьные брюки, особенно если девчонка тебе нравилась. Непонятная и непреодолимая сила потянула меня к девчонкам. Мне стали сниться непонятные сны, после которых трусы у меня становились немного сырыми. Моя мама это скоро заметила, улыбнулась и разрешила гулять по вечерам на час больше.

С одноклассницами и девчонками во дворе как-то не сложилось. Видимо, потому что мы мальчишки любили хвастаться друг перед другом своими достижениями в этой области, а девочки предпочитали всё держать в тайне. Зато с приезжими девчонками было гораздо проще. Они позволяли залезать к ним под блузки, снимать лифчики, побывал я и под юбками. Но большего ни-ни. В то время, как известно, секса у нас не было и детей выдавали только членам профсоюза, по предварительной заявке и только через девять месяцев, поэтому в армию я ушёл, как говориться, не попробовав. Теоретически конечно я знал всё, но вот практики никакой, поэтому для меня, конечно, было волнительно, как это будет в первый раз. Но всё оказалось гораздо прозаичней. Я приехал с армии в отпуск. Через пару дней мне позвонила подружка моей младшей сестры, с которой перед призывом, говоря современным языком, я занимался хорошим обоюдным петтингом, и попросила прийти к ней прямо сейчас. Она была в одном халатике, мы долго и сладко целовались. Потом она налила мне рюмку водки и сбросив халатик, позвала к себе в спальню. Природа подсказала, что и как мне надо было делать, я застрял у неё на несколько дней, и нам было хорошо.

С тех пор прошло уже много лет, и много чего было в моей жизни. Я познал любовь. Я научился восхищаться женщинами и ценить их не только за красоту, поэтому сейчас могу честно сказать, что по жизни я — бабник. Я люблю женщин, они красивее нас, они лучше нас и они другие! Когда я прикасаюсь к своей возлюбленной, если она у меня есть, я прежде всего, прикасаюсь не к её губам, груди и попе, которых у меня было в жизни…, в общем было, а к её душе, моей единственной, любимой, родной и желанной и уже потом ко всему тому, чем одарила её природа!

 

Он так решил

Виктор Петрович проснулся. Было уже светло. Судя по тишине, дома никого не было. Язык высохшей ящерицей еле шевелился в таком же сухом рту. Голова с похмелья гудела, как электрический щит под напряжением. Из вчерашнего вечера он запомнил только одно, у него осталось опохмелиться. С трудом приняв вертикально-сидячее положение, Виктор Петрович увидел на столе, который стоял рядом с диваном никто ничего не трогал. Там стояли остатки закуски и полбутылки водки. Виктор Петрович крякнул от предстоящего удовольствия и пересел к столу. Налив себе рюмку, он выпил её залпом и не закусывая закурил, ожидая этого божественного ощущения излечения от похмельного синдрома. Довольно быстро это ощущение пришло. Голова постепенно переставала гудеть, становилось ясной, жизнь, как говорится стала налаживаться. Докурив сигарету, Виктор Петрович налил себе вторую рюмку.

— Может, хватит, — услышал он вдруг за спиной.

От неожиданности Виктор Петрович опрокинул рюмку и водка, пролившись на столе, стала капать на пол. Он повернулся на голос. В кресле сидел незнакомый мужчина средних лет.

— А вы кто, — с недоумением спросил Виктор Петрович.

— Я твой ангел-хранитель.

— Да ну, — воскликнул Виктор Петрович, но увидев, как за спиной мужчины начали подниматься крылья, осёкся, — что уже пора, — спросил он тоскливо у ангела.

— Нет, для этого за тобой придёт другой ангел.

— А что, у каждого человека есть свой персональный ангел-хранитель?

— Теперь уже нет.

— Почему?

— Вы, люди, слишком вольно трактуете имя Создателя. С именем Бога на устах вы сжигали на кострах невиновных людей, отправлялись в крестовые походы, «С нами Бог» — было написано на бляхах эсэсовцев, сегодня с его именем президенты отдают распоряжения на бомбардировку мирных городов, а в ответ смертники взрывают опять невиновных людей! Поэтому Создатель провёл среди нас сокращение штатов и теперь один ангел хранитель на…, но это уже неважно.

— Всё-таки на сколько человек теперь один ангел?

— Не все люди пускают в свои души ангелов, перестань пить или я в следующий раз могу не успеть!

— Ты понимаешь я…

— Я всё про тебя знаю, тебя тоже терпят, ты очень расстраиваешь свою возлюбленную.

Виктору Петровичу стало очень неловко после этих слов, он отвёл глаза и его взгляд случайно попал на опрокинутую рюмку. Ангел слегка взмахнул крылом, и вся вылитая водка вернулась в рюмку и рюмка стала на место.

— Ты можешь её выпить.

— Да я, не хочу, — заупрямился Виктор Петрович.

— Я настаиваю.

Виктор Петрович вздохнул, взял рюмку, ещё раз посмотрел на ангела и под его одобрительный взгляд опрокинул её. Это была не водка, но действовать начала сразу, ему стало очень хорошо, и он заснул.

Ангел встал, подошёл к лежащему на диване Виктору Петровичу и коснулся крылом его головы. «Ты больше не будешь пить, ты сам так решил» — удовлетворённо улыбнулся ангел и улетел по своим делам.

Через два часа Виктор Петрович проснулся. Было уже светло. Судя по тишине, дома никого не было. Язык высохшей ящерицей еле шевелился в таком же сухом рту. Голова с похмелья гудела, как электрический щит под напряжением. Из вчерашнего вечера он запомнил только одно, у него осталось опохмелиться. С трудом приняв вертикально-сидячее положение, Виктор Петрович увидел на столе, который стоял рядом с диваном никто ничего не трогал. Там стояли остатки закуски и полбутылки водки. Странно, но в этот раз ему не захотелось похмеляться. Он включил электрический чайник, выпил кофе, покурил, Голова стала проясняться. После душа стало ещё легче. Уже мурлыкая какую-то мелодию Виктор Петрович убрал всё со стола, без сожаления вылил остатки водки в унитаз и пошёл писать свои рассказы, подумав, что и курить тоже пора бросать.

 

Она была в Ницце

Недавно, по просьбе одной моей знакомой, которая пожелала познакомиться с моим творчеством, я распечатал и дал почитать ей два своих произведения. Это была баллада о войне 1812 года и небольшой рассказик об одиночестве. Через некоторое время, она мне сообщила, что мой роман ей понравился, а вот балладу прочитать не успела, потому что была в отпуске в Ницце.

Эти её слова подвигли меня к размышлениям. Если человек трёхстраничный рассказ называет романом, это говорит лишь о том, что книги он читал только в школе и вряд ли когда-либо осилит балладу в сорок десятистрочных стихов. Да и Бог с ним, это не главное. Меня поражает в моих знакомых непостижимое стремление каждый отпуск проводить где-нибудь за границей. Нет, поймите меня правильно, я лично ничего против этого не имею, но уж больно это мне напоминает советское время. Тогда показателем достатка семьи являлось наличие трёх-четырёх ковров и двух десятков бокалов и других изделий из хрусталя. Теперь же таким показателем является отпуск за границей. Причём отдыхать за границу едут, невзирая на невыплаченные кредиты и порой даже в долг, и всё для того, что бы потом гордо сказать в своём кругу или кому-то ещё: «Я в этом году отдыхал там-то». Идёт даже негласное соревнование, кто дальше от России и дороже отдохнёт.

Подобное явление в наш советский коврово-хрустальный период называли мещанством. В дореволюционной России среди её граждан существовало такое сословие, которое даже передавалось по наследству. Для справки — официально сословие мещан было оформлено в Жалованной грамоте городам Екатерины II в 1785 году. Наименование «мещане» в ней было определено как: «городовые обыватели», «среднего рода люди», мелкие торговцы и ремесленники. Может быть, пора нашей Государственной Думе подготовить соответствующий законопроект о введении такого сословия в России. Тогда можно будет гордо заявлять своему знакомому: «Я мещанин!» и не надо будет хвастаться, где и как проводил свой отпуск. Хотя, судя по видеороликам, как отдыхают русские за границей, до сословия нам ещё рановато.

Я не брюзга и тоже мечтаю когда-нибудь посмотреть на развалины римского Колизея, увидеть египетские пирамиды, сфотографироваться на фоне Эйфелевой башни, спеть песню своей любимой в Венеции, и средства есть, времени не хватает. Ведь у меня есть моя Россия, увидеть в ней всё, не хватит и жизни!

 

Жара

Жара. Я не помню такой жары в своей жизни. Я иду, нет, я плетусь. Пот струится под рубашкой и даже в штанах. Жара просто невыносимая. Как они могут ходить в такую жару куда-то ещё, кроме озера. И я иду к озеру, нет, всё-таки плетусь. Плетусь, плетусь, плетусь, когда же оно уже будет? Я сильный, я дойду! Вот, наконец, вот, вот пахнуло прохладой, потом ещё, и ещё. Всё, я его вижу, ещё немного… Я сбрасываю с себя всё, абсолютно всё и бегу к воде, к этой спасительной, прохладной воде, среди десятков лежащих почти голых тел! Все улыбаются, ну что смешного, если человеку жарко! Я быстрый, как ветер, но почему он меня ловит, почему не пускает к этой живительной прохладе, но я ещё и ловкий, как мангуст! Я уворачиваюсь и иду на круг, опять меня ловят. Я опять уворачиваюсь, и опять иду на круг, только в другую сторону, разгоняюсь и…, меня хватают, я брыкаюсь, меня берут на руки и несут в воду. Вот, наконец, эта прохлада…

Мне три года и мне ещё нельзя заходить в воду одному, отец со смехом опускает меня в озеро…

Минск, Комсомольское озеро, очень давно.

 

Любовь

Он вернулся в свой город. Он знал почему. В нём жила она. Много лет назад он влюбился в неё. Она была не свободна, и он стал писать ей стихи, но она не отвечала ему несколько лет. Тогда он решил забыть её и уехал из этого города. Он менял страны, города, женщин, но всякий раз, когда видел молодую, красивую, стройную женщину, с каштановыми волосами, вспоминал её, и его сердце разрывалось от любви. Он продолжал писать стихи и стал настоящим поэтом. Наконец он понял, что больше не может жить без неё, что любит только её и только с ней одной будет счастлив. Он вернулся и написал ей стих:

Теперь он стоял возле церкви и ждал её. Конечно, он волновался, ведь столько лет прошло, даже цветы не купил. Ему показалось, что это будет слишком банальным, возможно она вообще не придёт потому что, как прежде, счастлива с другим.

Она шла к церкви и злилась на себя, ведь она не собиралась приходить, но ноги сами её сюда принесли. Много лет назад он нарушил своими стихами её покой, тогда не сложилось, и вот теперь он вернулся. Он стоял возле церкви. Он совершенно не изменился, такой же крепкий и подтянутый. Бывает у мужчин такой возраст, когда они словно замороженные не стареют и только иней покрывает их причёску. Она подходила всё ближе, и с ней что-то стало происходить. Она вдруг поняла, это был он, ведь всё, что с ней происходило в её жизни до него…, а впрочем, ничего и не было, потому что в сердце у неё всегда был только он. Она улыбнулась этой своей мысли.

Он увидел её, его сердце сладко заныло. Она была всё также прекрасна, и эти её каштановые волосы, которые сводили его с ума по всему миру. «Надо было купить огромный букет роз» — мелькнула у него мысль. Он увидел, как она улыбнулась и теперь у него на лице видимо появилась глуповатая улыбка влюблённого мужчины, потому что проходящие мимо молодые девчонки прыснули смехом. Она остановилась в двух шагах от него.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — ответила она, глядя на его мужественное, даже немного суровое лицо.

— Я вернулся, — произнёс он своим приятным низким голосом. Она внимательно посмотрела в его карие, немного печальные глаза. В них было всё, что приобретает человек в жизни, но больше всего там было любви к ней.

— Я люблю тебя, — он продолжал смотреть ей прямо в глаза.

— Я знаю, — тихо ответила она, и сердце её сжалось от счастливого предчувствия конца стольких лет ожидания этого самого главного в её жизни мужчины.

Он увидел в её глазах всё то, что пытался рассмотреть много лет назад, поэтому просто сказал:

— Тогда пошли, — и протянул ей руку.

— Пошли, — тихо сказала она и отдала ему свою руку.

Он бережно, но крепко взял её за руку, и они пошли, теперь уже вместе и навсегда.

 

Разорванный атом. Рассказ очевидца

Свою офицерскую службу я начинал на дизельной подводной лодке. 9 августа 1985 года, я заступил на дежурство по кораблю. К этому времени я стал уже командиром ракетной боевой части и представление о присвоение мне очередного воинского звания — старший лейтенант находилось в штабе Тихоокеанского флота. Таких лейтенантов, в те времена, называли — страшный лейтенант. Дело в том, что офицер, прослуживший на флоте 2 года и ожидающий свою третью звёздочку на погоны, считался офицером знающим службу, способным самостоятельно выполнять все поставленные перед ним задачи и поэтому пользовался заслуженным авторитетом и у командования, и у матросов.

В 18.00 я отправил команду на береговую базу. На пирсе я встретил однокашника по училищу. Мы немного поболтали и договорились встретиться после отработки дежурной службы, то есть в районе 22.00, посидеть вспомнить беззаботные курсантские годы. Отработав задачи по борьбе за живучесть с дежурной службой, я поднялся по пирс. Однокашник уже ждал меня еще с одним страшным лейтенантом с ПКДС. Мы зашли к нему в каюту и проговорили почти два часа, вспоминая самовольные отлучки, рейды в студенческие общежития, и т. д. Страшные лейтенанты могли себе уже позволить за дружеским ужином по 50г. шила (флотского спирта). Вернулся я за полночь, проинструктировал вахтенного в центральном посту и пошёл спать с мыслями, что завтра суббота, значит, кроме большой приборки на корабле никаких других мероприятий не намечалось.

На следующий день в 09.00 на лодке началась большая приборка. Весь экипаж находился внутри прочного корпуса. В районе 12.00 я находился в своей каюте и писал какие-то бумаги. Внезапно лодку весом в несколько тысяч тонн подбросило, раздался сильный взрыв. В ту же секунду я уже взлетал на мостик с мыслью, что взорвались кислородные баллоны на соседней лодке. Однако на мостике я увидел, что дым идёт с другой лодки по другую сторону пирса метрах в 40 от нас. Очень бледный верхний вахтенный, стоявший возле входа в рубку, показывал мне на воду и что-то мычал. Присмотревшись, я увидел оторванную верхнюю часть человеческого тела. О том, что это радиационная авария я понял, когда увидел, как рабочие с ПКДС бросились бежать с пирса. Внимательно осматривая пирс и соседние корабли, я увидел везде куски и кусочки человеческих тел. Я понял, что обстановка гораздо серьёзнее, чем можно было предположить, поэтому приказал всей команде немедленно спуститься в лодку и задраить все люки. Затем на пирс прибежали аварийные команды с соседних кораблей, естественно, без спецодежды. Одним из офицеров с ПКДС, в руках которого я увидел дозиметр, аварийные команды были отправлены обратно. Чувство опасности начинало медленно закрадываться в душу. Радиация, как известно, не имеет ни запаха, ни цвета. Что бы не подвергать этой опасности экипаж, мной было принято решение отправить команду на береговую базу. Дело в том, что лодка на которой произошёл взрыв была атомной и экипажам дизельных ПЛ запрещено принимать участие в борьбе за их живучесть. Команда убыла, я, и моя вахта естественно остались нести службу.

Через некоторое время на пирс прибыл командир лодки, я доложил ему об обстановке и предпринятых действиях. Он похвалил за своевременность отправки команды на базу, и со словами: «Ладно, смотри тут, следи за обстановкой, береги людей, на рожон не лезь, сменим при первой возможности, морем, берег уже грязный» — удалился. Мы остались нести службу. Вахту я загнал вниз, разрешив подниматься на мостик, на перекур, по одному. Прочный корпус лодки, 22мм легированной стали надежно прикрывали матросов от радиации. Сам я расположился на мостике в кресле командира, наблюдая за происходящим, под прикрытием лёгкого корпуса, это около 4мм обычной стали.

Пожар на аварийной лодке усиливался. На пирсе появились аварийные команды, полностью экипированные для работы в зоне радиоактивного заражения. Начались замеры уровня радиации. Дозиметристы измеряли уровень радиации останков, и из их разговоров я понял, что он очень большой. Через некоторое время пошёл дождь, который собственно и помог избежать очень сильного радиоактивного заражения местности. По приказу начальника технического управления флота, мы отдали на аварийную лодку весь возможный запас АСИ (аварийно спасательное имущество).

Обстановка конечно была жуткая. Настроение мрачное. Чайки ходили по пирсу и клевали мелкие не убранные останки погибших. Я уже давно хотел есть, но комок в горле не позволял мне даже подумать об этом. Мне впервые довелось увидеть такое количество останков людей, слава Богу и последний. Сидя на мостике, я размышлял о бренности нашего существования, вспоминал фронтовиков, думал о тех, кто воюет сейчас в горячих точках. Ведь им приходилось и приходится жить с этим каждый день. Всё же к вечеру голод сделал своё дело. Я спустился к себе в каюту, налил себе 50г. шила, опрокинул в себя, запил водой, сходил покурил и только после этого смог немного поесть. Ночью аварийная лодка стала тонуть. Вахтенный передал, что меня вызывает на пирс начальник технического управления флота контр-адмирал. Я немного заволновался, всё же я выпил спирта, но, как я узнал позже, волнения мои были напрасными. Все кто входил в зону, по рекомендации врачей выпивали 50г чистого спирта. Он приказал отдать на аварийную ПЛ все ИДА-59 (индивидуальные дыхательные аппараты), потому что аварийная лодка начинала тонуть…

Сменились мы с вахты только через двое суток. Всё это время, каждый раз перед приёмом пищи, три или четыре раза, я, для «аппетита» выпивал 50г. шила. Сразу после смены вахты со мной побеседовал офицер контрразведки. Он очень подробно расспросил обо всём увиденном, и рекомендовал — нигде, никогда и никому об этом не рассказывать. (Есть мнение, что именно сокрытие всех подробностей этой аварии поспособствовало Чернобыльской трагедии, до которой оставалось около 9 месяцев).

Вот так, служа на дизельной ПЛ, меня угораздило встретиться с радиацией, но я был молод, здоров и главное достаточно проспиртован, поэтому все эти события на мою гражданскую жизнь и встречи с гражданками никакого влияния не оказали. Просто прибавилось седины, более суровым стал взгляд, хотя одна невосполнимая потеря все же была. При смене с вахты мы проходили дозиметрический контроль, и нас заставили несколько раз помыться под душем и забрали всю одежду, включая и мои именные часы от командующего флотом «За образцовое выполнение особого задания», но это уже совсем другая история!

СПРАВКА

10 августа 1985 года на АПЛ К-431 проекта 675, находившейся у пирса №2 судоремонтного завода ВМФ в бухте Чажма (посёлок Шкотово-22, Приморского края) производилась перезарядка активных зон реакторов. Работы проводились с нарушениями требований ядерной безопасности и технологии: использовались нештатные подъёмные приспособления. При подъёме (т. н. «подрыве») крышки реактора из реактора поднялась компенсирующая решётка и поглотители. В этот момент на скорости, превышающей разрешённую в бухте, мимо прошёл торпедный катер. Поднятая им волна привела к тому, что плавучий кран, удерживавший крышку, поднял её ещё выше, и реактор вышел на пусковой режим, что вызвало тепловой взрыв. Мгновенно погибли 11 (по другим сообщениям — 10) офицеров, осуществлявших операцию. Тела погибших были уничтожены взрывом.

 

Любиска и любисун

Вначале хотел написать много, потом решил написать честно. Вчера ночью я и моя девушка разговаривали на вечную тему. В процессе общения я обратил внимание на то, что у нас, а я думаю и у всех остальных, возникают определённые затруднения, когда мы обращаемся к своим детородным органам. Конечно, влюблённые придумывают всякие свои названия своим и партнёра штучкам (штучка — это тоже название). Поэты и писатели в своём творчестве естественно более оригинальны, к примеру — нефритовый стержень, пещера рая и т. д. Правда она уже называла моего дружка лунтиком, это было конечно нежно и смешно, но, во-первых — это название уже было занято, во-вторых — мой дружок просыпался не только ночью, а всякий раз когда я прикасался к любимой, была ли это ночь или день, утро или вечер, дома, на улице, в лесу, в машине, на пляже, в общем везде и всегда. А потом не было названия для её м-м-м… подружки. Я задумался буквально на несколько мгновений и там же в постели придумал свои термины и, как мне кажется, весьма удачные. В этих терминах чисто русские, простые и понятные корни. Применяя их, Вы всегда будете помнить об истинном назначении Ваших штучек. И так, для Вашей возлюбленной это — ЛЮБИСКА, для Вас — ЛЮБИСУН. Когда я озвучил свою мысль, моя девушка очень долго и весело смеялась, думаю, ей понравилось, так что пользуйтесь на здоровье!

Данная публикация является патентом на изобретение этих терминов, поэтому всех решивших использовать приведённые термины в своём творчестве и личной жизни прошу ссылаться на меня!

 

Я счастлив, я свободен!

Я иду по своему городу. Кругом со своими заботами снуют люди. Кто-то улыбается, кто-то хмурится. Мне хорошо, очень хорошо. Я почти лечу. Это ощущение появилось внезапно. Я счастлив, я свободен! Меня больше не волнует, сколько я зарабатываю денег, меня больше не волнует, на какой машине я езжу, меня больше не волнует, в какой квартире я живу, мне стал не важен мой социальный статус! Мне совершенно не важно, что обо мне думают окружающие. Я, наконец понял, что стал сам собой! Боже, какое оказывается это счастье, быть самим собой! Не играть какие-либо социальные роли, а просто быть таким, какой ты есть на самом деле. Немного хмурым, не очень разговорчивым. Жизнь научила меня держать все свои эмоции внутри себя. Мне хочется обнять весь этот мир, потому что мне от него, больше ничего не нужно. У меня есть мои литературные герои, они самые преданные мои друзья! Они очень разные, но все любимые, даже если отрицательные. Их будет становиться всё больше и больше, и это мой мир… В моей душе много разных образов, но есть один, самый главный. Это образ моей женщины, которую я обязательно встречу. Её внешность полностью соответствует её душе. У неё очень красивая душа! Она добрая, умная, чуткая, нежная, бесконечно любящая и немного колдунья, как…, как Маргарита. И если я стану Мастером только для неё одной, я буду окончательно счастлив…

 

Меня тоже никто не любит

Диана, опустив голову, шла по лестнице. Она уже всё решила. Теперь ей было всё безразлично. Диана вышла на крышу. Солнце садилось за горизонт. Диана подошла к самому краю крыши. Внизу шумел вечерний город, мелькали огоньки фар, шевелился людской муравейник, в домах напротив зажигались окна. Страха не было. Все свои эмоции Диана уже давно спрятала где-то очень-очень глубоко. О том, что будет с её телом через несколько секунд, она уже не думала. Диана вздохнула и… в этот момент услышала тихий голос:

— Подожди, меня тоже никто не любит…

Диана, как бы уткнулась в невидимую стену. Она медленно повернула голову. Недалеко от неё у самого края крыши в потёртых джинсах и в белой с короткими рукавами рубашке, стоял седой старик. Он смотрел вниз и молчал. Внезапно у Дианы с души упала какая-то пелена, ноги стали ватными, она с трудом сделала два шага назад и села на козырёк вентиляции. Старик подошёл к девушке и присев на корточки смотрел на неё.

— Ты кто? — спросила Диана.

— Это не важно, — улыбнулся старик, у него были голубые и грустные глаза, — гораздо важнее кто ты, и что ты тут делаешь!

— А тебе какое дело?

Старик молча сел рядом и стал смотреть на заходящее солнце. Становилось прохладно. Диана поёжилась и вздохнула.

— Что сильно достали? — спросил старик.

— Достали, — сокрушённо произнесла девушка, — у меня нет айфона!

— У меня тоже нет айфона, — тихо произнёс старик.

Диана улыбнулась и спросила:

— А вам-то он зачем?

— А тебе зачем?

Диана задумалась, действительно, зачем? Чтобы быть такими же уродами, как её одноклассники? Зачем?

— Они гнобят меня!

— Из-за айфона?

— Теперь уже не только из-за него, — тихо ответила Диана.

— А за что ещё?

— Из-за Кирилла!

— Это твой парень? — улыбнувшись, спросил старик.

— Да, я его люблю!

— А он?

— А он вместе со всеми смеётся надо мной в сетях! — ответила Диана и слёзы предательски пролились из её глаз. Она шмыгнула носом, вытирая их рукой.

— Так может быть, он просто не достоин твоей любви? — спросил старик глядя на девушку.

— А кто тогда достоин?

— Твоя мама!

— Ей, не до меня, — ответила Диана, справившись со слезами.

— Почему?

— Она всё время работает, приходит всегда раздражённая, мы почти не разговариваем, — зло произнесла девушка.

— Значит, отца у тебя нет?

— Где-то есть, но мама говорит, что он сволочь!

— Понятно, — произнёс старик, — смотри какие красивые звёзды!

Диана смотрела на потемневший небосвод, на котором сверкали тысячи звёзд. Это было очень красиво, почему-то раньше она не замечала этой красоты.

— Твоя мама любит тебя, — тихо сказал старик.

— Тогда почему она всё время орёт на меня?

— Ей очень тяжело!

— А мне, а мне не тяжело, ты знаешь, как мне всё это опротивело, — почти закричала Диана.

— Ты голодаешь? — прервал её старик.

— А это тут причём?

— Ты ходишь в обносках?

— Нет!

— Всё, что тебе нужно в твоей жизни тебе даёт твоя мама! — тихо и уверенно произнёс старик.

— Она меня не любит, — всхлипнула Диана.

— А ты любишь свою маму?

— Конечно, она же мама, — ответила Диана со слезами на глазах.

— Тогда скажи ей об этом!

— Как сказать?

— Просто, подойди и обними, — улыбнулся старик.

— Просто обнять?

— Да, просто подойди и обними, иди, ты уже замёрзла — старик протянул руку к выходу на крышу.

Диана послушно встала и пошла, удивляясь своей покорности.

— Диана, любовь живёт в твоём сердце, не жалей её, особенно для близких и дорогих тебе людей, — произнёс старик.

— А как же…? — хотела что-то спросить его девушка.

— Ты умная и самое главное сильная, у тебя всё получится, — улыбнулся незнакомец.

Диана впервые улыбнулась, глядя в его очень добрые глаза…

Она зашла домой и сразу пошла на кухню. Мама стояла возле окна и, как всегда, курила.

— Где тебя чёрт носит, ночь на дворе, я ужин уже два раза разогревала? — прозвучала её обычная фраза.

Диана подошла к маме и порывисто обняла её за спину, прижалась к ней и, положив свою голову ей на плечо, прошептала:

— Мама, я люблю тебя, очень-очень!

Внезапно плечи матери затряслись, она судорожно затушила сигарету, и сев возле подоконника разрыдалась. Диана со слезами на глазах целовала мамино плечо и тихо гладила её по спине…

Диана лежала в пижаме на кровати в своей комнате и смотрела в окно на звёзды. На душе у неё было впервые за долгое время хорошо и легко. Она вспоминала слова старика, действительно всё оказалось так просто! Нет никого в мире, кто бы любил её сильнее, чем мама! Диана улыбнулась, да плевать ей на этого урода Кирилла! Уже засыпая, она вспомнила Сергея с параллельного класса, он так забавно краснеет, когда здоровается с ней…

Старик сидел на крыше и размышлял о Диане. Создатель сотворил нас из любви людей и призвал помогать им, понимать эту любовь. Мы есть, пока существует любовь, любовь же будет, пока существуют люди, а мы всегда будем им помогать увидеть её. Как все просто и мудро придумал Создатель! Ангел улыбнулся, взмахнул крыльями и полетел по своим делам…

 

Три дамы

Вот уже на протяжении нескольких лет я каждый день встаю в четыре часа утра и после чашечки бодрящего кофе начинаю писать…

Я пишу стихи, рассказы, романы. Мой мозг постоянно занят различными сюжетами, диалогами или рифмами. Сам себя я считаю писателем и поэтом, пусть не совсем профессиональным, но уже сложившимся. Попытки что-либо написать наблюдались у меня ещё в далёкой юности. На выпускном экзамене в десятом классе по литературе я неожиданно для преподавателей начал писать на свободную тему и затеял какой-то рассказ. Преподаватель литературы, посмотрев моё ещё недописанное произведение, тихо мне сказала, что она, конечно, уважает творческий подход к делу, но выпускной экзамен не тот случай, где можно написать хороший рассказ. Я её послушался и приступил к стандартной теме.

Были ещё попытки писать стихи и рассказы, но всё это происходило спонтанно, и вдохновение быстро покидало меня. Даже моя природная влюбчивость мне в этом деле не помогала. Всё изменилось несколько лет назад, когда в мою жизнь одна за другой вошли три дамы. Дама червей, дама пик и дама крестей. Дама червей была красивой, но недоласканной, недолюбленной, поэтому очень нежной и трепетной. Дама пик была просто красавицей, даже выиграла конкурс Мисс- …неважно чего, и внешне была похожа на мою матушку, но только внешне… Дама крестей взяла меня слезами о своей несложившейся личной жизни, но на самом деле оказалась просто врушей, причём во всём. Однажды она мне в сердцах сказала: «Не понимаю, почему к тебе бабы липнут, ведь ничего особенного в тебе с точки зрения физиологии нет!». Да это не они ко мне, это я, когда влюбляюсь, прилипаю к женщине, как банный лист и именно к тому месту. Поэтому и расставание с ними для меня стало суровым испытанием. Я потерял больше десяти килограммов в весе, знакомые даже советовали обратиться к врачу по поводу онкологии. Конечно, во всём был виноват я сам. Ведь все эти три дамы были замужем и намного моложе меня, хотя в этих коротких романах чувства были взаимными. У меня просто не было никаких шансов, но я любил, любил по настоящему…, ну или хотел такой любви, но самое главное, от всего этого потрясения, я поймал кайф. Теперь состояние влюблённости стало для меня что-то вроде наркотика. Я постоянно балансирую на грани полного саморазрушения и вдохновения к творчеству. Да, да, именно так! И я стал писать, много писать, за это время я издал уже десять книжек, именно так я поддерживаю в себе это состояние влюблённости. Я пишу, и в своих героях реализую то, чего сам бы страстно желал. Нет, наверно, сейчас я ещё не готов начинать какие-либо отношения, потому что банально боюсь опять оказаться в роли банного листа, который могут отодрать от любимого места, поэтому просто пишу:

Я закрываю свой комп, делаю зарядку, умываюсь, завтракаю и еду на работу. По пути я замечаю красивых женщин. Сейчас я работаю в хорошей строительной компании. Здесь работает много красивых женщин. По моему убеждению, некрасивых женщин не бывает. Бывают недолюбленные, недоласканные, а некрасивых женщин в принципе быть не может, ведь любимая и любящая женщина не позволит себе быть некрасивой! Конечно, где-то в самой глубине своей души я надеюсь встретить ту, единственную, но эта встреча должна быть каким-то эмоциональным взрывом, обмороком, причём обоюдным. Я, конечно, читал, что женщины способны имитировать даже оргазм, но всё же, пусть лучше этот сладкий обморок будет обоюдным…

Мне почему-то кажется, что у меня всё только начинается, во всяком случае, я на это надеюсь…

 

Мы серые ангелы — 2

Прохор сидел на скале. Вокруг него до самого горизонта было море. Огромные звёзды сияли на небе. Да-да, именно сияли, а не мерцали и сами звёзды больше походили на горошины, а не светящиеся точки. Море было спокойным, и небольшие волны плескались у его ног. Прохор не знал, зачем он здесь, он просто сидел и ждал. Горизонт уже заалел, когда Прохор увидел силуэт человека. Он был в длинном белом балахоне и двигался по воде, направляясь явно к нему. Через некоторое время, Прохор стал различать знакомые черты лица, именно таким Его рисовали на множестве икон. После всего произошедшего с ним за последнее время Прохор думал, что уже ничему удивляться не сможет, но всё происходящее с ним сейчас взволновало его душу. От этого волнения он встал и так стоя ждал Его…

Не дождавшись ласки от Ларисы, Прохор уснул сном младенца. Он опять летел, летел над Невой. Чуть в стороне от него летела Алиса. По гранитным набережным Невы тянулись огоньки фар машин. Прохор с восторгом сильно взмахнул крыльями, Алиса сразу же отстала. Она стала часто-часто махать своими маленькими крылышками, что бы догнать Прохора. Увидев это, он спланировал и, сделав небольшой круг, подлетел к маленькому ангелу. Алиса улыбнулась и они, вместе пролетев под Дворцовым мостом, повернули к Исаакиевскому собору. Усевшись на колоннаду собора, серые ангелы стали смотреть на свой любимый город. Внизу сновали машины, в Александровском саду гуляли люди, чуть вправо темнела Петропавловская крепость. Алиса пристально посмотрела на неё и тихо произнесла:

— Проша, ты пишешь хорошие рассказы.

— Тебе они нравятся? — улыбаясь, спросил Прохор.

— Да, с их помощью я научилась летать.

— Бабушка сказала, что ты летала и до меня.

— Тогда я летала для себя, а теперь летаю для других, — улыбнулась Алиса.

Прохор, внимательно посмотрев на неё, спросил:

— Ты что-нибудь помнишь из последнего сна?

— Очень смутно, как будто кто-то стёр мой сон, — вздохнула Алиса, — а почему ты спрашиваешь?

— Просто, — улыбнулся Прохор, — давай наперегонки, догоняй, — крикнул он Алисе и сорвался с колоннады.

— Так не честно, — улыбнулась Алиса, и бросилась за Прохором…

Прохор проснулся в хорошем настроении. Лариса тихонько посапывала, повернувшись к нему спиной. Контуры её тела немедленно отозвались в его душе. Подавив своё желание, он просто поцеловал их и отправился в душ. После душа Ларисы на кухне не оказалось, видимо всё ещё злилась, поэтому Прохор тихонько сварил себе кофе и выскользнул за дверь. Дневные заботы в редакции увлекли Прохора, и он с головой погрузился в работу. Вечером, купив букет цветов и бутылку шампанского, он позвонил в свою дверь. Открыла Лариса и по её строгому лицу Прохор понял, что предстоял нелёгкий разговор с женой. Придерживая рукой халат на животике, она всё же улыбнулась, приняла цветы и, чмокнув Прохора в щёку, пошла на кухню со словами:

— Спасибо, мой руки, ужин на столе!

— А что сегодня на ужин?

— Твои любимые бёдрышки.

— Я тебя люблю, — крикнул из ванной Прохор.

Через пару минут он сидел за столом, на котором аппетитно расположились куриные бёдрышки запечённые по особому рецепту Ларисы, тарелка с жареной картошкой и салат из помидоров. Лариса немного грустная сидела напротив.

— Думаю, по бокалу вина нам не повредит, — спросил, улыбаясь, Прохор, потянувшись открыть бутылку.

— Ты пей, мне что-то не хочется.

— Ну, тогда и я не буду, — отставил шампанское Прохор, — а где Алиса?

— Она уже поужинала и у себя в комнате делает уроки.

Лариса наложила еды в тарелку Прохора и придвинув её к нему произнесла:

— Кушай, а потом поговорим.

Прохор проголодался, поэтому с аппетитом набросился на еду, рассказывая жене о дневных событиях в редакции. Лариса внимательно слушала мужа, неохотно ковыряясь в своей тарелке. Прохор заметил это и внутренне приготовился к «серьёзному» разговору с женой. Закончив трапезу, Прохор немного лукаво, с улыбкой, произнёс:

— Спасибо, милая, сегодня было очень вкусно, просто необыкновенно вкусно!

Улыбнувшись, Лариса произнесла:

— Прохор, ты должен перестать писать про серых ангелов!

— Я уже закончил этот рассказ, это, во-первых, а во-вторых, почему?

— Я понимаю, что это всего лишь сны, и всё, что там происходит, не имеет никакого отношения к реальной жизни, но всё же последний сон, очень сильно напугал меня!

— А что ты помнишь из последнего сна?

— Я помню, что держала умирающую Алису на руках!

— Но всё же обошлось, — улыбнулся Прохор.

— Не забывай, что я беременна и такие сны могут навредить нашей дочке!

Прохор смотрел на свою возлюбленную и пытался понять, она, в самом деле думала, что всё это, всего лишь им двоим снилось, или это что-то другое. Лариса глядя ему в глаза произнесла:

— Прохор, дай мне слово, что ты больше не станешь писать о серых ангелах! — и, увидев расширяющиеся глаза своего мужа, добавила, — во всяком случае, пока я беременна!

Прохор склонил голову и немного подумав, ответил:

— Хорошо, даю слово, пока не появится на свет Софья, я не буду писать про серых ангелов!

— Вот и славно, — улыбнулась Лариса, — а теперь объясни мне, каким образом Алиса узнала имя нашей дочери?

— Я не знаю, не помню, может быть, случайно проговорился, — мямлил Прохор, лихорадочно соображая: «Значит ни Алиса, ни Лариса не всё помнят из их последнего совместного полёта! Кто же стёр у них этот сон, а самое главное зачем?».

— Алиса мне сказала тоже самое, — улыбнулась Лариса.

— Надеюсь, ты не сильно её пытала?

— Без дыбы обошлась, пошли спать.

— Хорошо милая, — произнёс Прохор, целуя жену, — я к Алисе на секунду загляну?

— Иди, иди.. заговорщики… — отмахнулась, улыбаясь, Лариса.

Алиса уже лёжа в постели, читала книгу, когда к ней вошёл Прохор.

— Читать книги конечно похвально, но лёжа в постели вредно для зрения, — улыбнулся Прохор, присаживаясь рядом.

— Проша я знаю, но очень интересно, я немножко, — сморщила носик девочка.

— И что ты читаешь?

— Про себя читаю, — Алиса показала обложку.

Прохор, увидев название книги, усмехнулся:

— Ты тоже хочешь в кроличью нору?

Алиса, закрыв книгу, внимательно посмотрела на Прохора и произнесла:

— Почему вы взрослые считаете нас совсем глупыми?

— Ну…, — начал объяснять Прохор.

— Та Алиса падала к центру земли, я же наоборот летаю над землёй, — быстро произнесла девочка.

— Это понятно, — задумчиво произнёс Прохор.

— А мне вот многое не понятно, и я хочу сама найти на всё ответы!

Прохор смотрел на свою приёмную дочь с восхищением. Он уже в который раз убеждался, насколько они были близки по духу. Улыбнувшись, Прохор произнёс:

— Я зашёл тебе сказать, что пока не буду писать о серых ангелах.

— Почему?

— Твоя мама попросила меня об этом, — улыбнулся Прохор, — она считает, что наши полёты могут навредить ей, а значит и твоей сестрёнке Софье.

— Ты прав, — вздохнула Алиса, — маме сейчас не надо волноваться.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Прохор.

— Ну а летать-то мы с тобой будем?

— Думаю да, мама насчёт полётов ничего не говорила.

— Хорошо, тогда я буду спать, — Алиса закрыла книгу, повернулась на правый бочок и закрыла глазки.

— Спокойной ночи Алиса, — улыбнулся Прохор вставая.

— До встречи Проша, — тихо произнесла девочка засыпая…

Лариса читала томик его стихов. Прохор разделся и лёг рядом с женой и, положив голову на подушку, стал смотреть на неё. Лариса тихонько вздохнула, закрыла книгу и положила её на тумбочку. Повернувшись к мужу, она смотрела ему в глаза, затем провела рукой по его щеке и тихо произнесла:

— Господи, как же я тебя люблю.

Прохор улыбнулся и вдруг спросил:

— А за что ты меня любишь?

— Как за что?

— Ну, вот за что ты меня любишь, что такого ты во мне нашла, чего нет у других мужчин, — улыбаясь, настаивал Прохор.

Лариса повернулась на спину и, глядя в потолок стала размышлять:

— А действительно, за что я тебя люблю? Я так понимаю, что ответ просто люблю, тебя не устроит?

— Нет, милая не устроит, — опять улыбнулся Прохор.

— Ты красивый, — тихо сказала Лариса.

— Не увиливай, — улыбнулся Прохор.

— Ты умный, — так же тихо, произнесла жена.

— Ну, это уже ближе.

— Ты талантливый!

— С чего ты взяла?

— Мне нравятся твои стихи, — улыбнулась Лариса.

— А рассказы?

— Стихи мне больше нравятся!

— Стихи у меня получаются просто так, а над рассказами я думаю, иногда очень долго, — немного озадаченно произнёс Прохор.

— Вот и я, о том же, стихи у тебя идут из души, — прошептала Лариса, прижимаясь к мужу.

— Тогда слушай, — улыбнулся Прохор и тихо начал читать:

— Красиво… — мечтательно сказала Лариса, — нет, определённо стихи у тебя лучше получаются!

— Алисе нравятся мои рассказы, — немного помолчав, произнёс Прохор, — кстати, она начала читать сказку «Алиса в стране чудес».

— И что это значит?

— Пока не знаю, но эта сказка написана математиком, если ты помнишь, в жанре абсурда!

— Алиса умная девочка, — улыбнулась Лариса.

— Да, поэтому, если мои рассказы будет читать только она одна, я буду их писать!

— Хорошо, милый, давай спать, — прошептала Лариса, прижимаясь к мужу.

— С тобой разве можно уснуть…

— У тебя осталось не так много времени, а потом будет большой перерыв, — шептала жена между поцелуями…

Иногда по ночам Прохор продолжал летать, но он просто кружил над своим городом и затем возвращался домой. Выполнять миссию его больше никто не отправлял. Несколько раз во время своих полётов Прохор видел группы серых ангелов, которые организованно куда-то летели. Видимо процесс продолжался, но теперь уже без его участия. Алиса сообщила ему, что тоже иногда летает, но совершенно ничего не помнит о своих полётах. Прохор решил втайне от Ларисы обратиться за разъяснениями к чете Синицких. Но как это сделать? Какого-либо канала связи с ними у него не было. Ехать к ним домой без предварительной договорённости было бесполезно. Тогда он просто записал у себя в ежедневнике: «Разговор с Синицкими», и каждый день просматривал эту запись. Через несколько дней написанная фраза стала пульсировать, то есть, исчезать и появляться вновь. Прохор немедленно, прямо с работы поехал к Синицким. Встретила его Мария Фёдоровна, самого Синицкого, по всей видимости, дома не было.

— Здравствуйте Прохор Алексеевич, — широко улыбаясь, произнесла эта красивая женщина.

— Здравствуйте Мария Фёдоровна, — улыбнулся Прохор, — я к вам вот по какому делу.

— Я знаю, с чем вы ко мне пожаловали, — продолжала улыбаться жена Синицкого, — давайте присядем.

Прохор галантно склонил голову и сил на указанное кресло возле торшера. В комнате был приятный полумрак. Мария Фёдоровна устроилась в кресле напротив. Прохор открыл было рот, но его опередила Синицкая:

— Создатель очень трепетно относится к земным женщинам, он считает, что Ева была его лучшим творением, — тихо произнесла Мария Фёдоровна.

— Я тоже так считаю, — серьёзно произнёс Прохор, — но сегодня меня интересует совсем другой вопрос.

— Вот и хорошо, тогда вы с пониманием отнесётесь к ответу на свой вопрос, — улыбнулась Синицкая.

— И каков же ответ?

— Слово, данное женщине, сильнее любой миссии Создателя!

Прохор был поражён этим ответом и поэтому только через некоторое время смог выдавить из себя:

— Значит, теперь я никогда не смогу летать на миссии?

— Ну почему же, сможете, но только когда эта женщина сама освободит вас от данного слова, — улыбнулась Синицкая.

Прохор опять задумался, через пару минут он, посмотрев на Марию Фёдоровну тихо произнёс:

— Хорошо, я всё понял, но у меня ещё один вопрос.

— Какой?

— Почему Алиса ничего не помнит из своих полётов?

— Что совсем ничего?

— Совсем, — утвердительно качнул головой Прохор.

Теперь задумалась Синицкая. Через несколько мгновений она ответила:

— Ладно, я попытаюсь разобраться.

При этом взгляд её внезапно стал очень грустным. Она встала, и Прохор понял, что на этом его визит был завершён.

По дороге домой Прохор размышлял обо всём услышанном, если насчёт слова данного женщине ему было более менее понятно, то вот реакция Марии Фёдоровны на его вопрос вызывала у него, как минимум, удивление. Поэтому он решил пока ничего не предпринимать…

Через десять недель Лариса родила Софью. Роды прошли успешно и через несколько дней, Прохор держал свою дочь на руках. Такого внутреннего трепета он ещё никогда не испытывал. Прохор в замешательстве смотрел то на малышку, то на Ларису, эмоции захлёстывали его. Улыбнувшись, Лариса произнесла:

— Ты хоть бы сказал что-нибудь!

— Спасибо, спасибо тебе родная за красавицу дочь!

— И тебе спасибо, — рассмеялась жена, прижавшись к нему.

Дома их встречали Алиса с бабушкой. Раиса Фёдоровна, взяв на руки малышку, произнесла:

— Боже, какой ангелочек, вроде на маму похожа.

— Как я и заказывал, — гордо произнёс Прохор.

Алиса, внимательно глядя на сестрёнку, с улыбкой сказала:

— Да, красивая, — затем, посмотрев на Прохора, тихо добавили, — наш человек!

По случаю рождения нового члена семьи состоялся тихий семейный ужин. Софья тоже приняла в нём посильное участие, с аппетитом причмокивая грудь Ларисы. После ужина Лариса вместе с дочерью удалилась отдохнуть. Алиса, глядя на Прохора, тихо сказала:

— Проша, Софья тоже ангел.

— С чего ты взяла? — удивился Прохор, — я же не пишу больше про серых ангелов!

— Это теперь уже не важно, — вздохнула Раиса Фёдоровна.

— И что теперь делать? — спросил Прохор.

— Ничего, её время ещё не пришло, — улыбнулась Алиса.

— Давайте ничего не будем говорить Ларисе, а то она меня убьёт, — попросил Прохор.

— Хорошо, но она сама когда-нибудь об этом догадается, — улыбнулась Раиса Фёдоровна.

— Тогда пусть это когда-нибудь, наступит, как можно позже, — ещё раз попросил Прохор.

Молока у Ларисы было много, поэтому Софья росла очень быстро. Через два месяца друзья Ларисы и Прохора потребовали предъявить им своё творение. На семейном совете было решено устроить по этому поводу небольшое торжество, на которое естественно были приглашены Костя с Татьяной и ещё несколько друзей Прохора из редакции. Своего главного редактора Прохор пригласил по инерции, но тот неожиданно изъявил желание поприсутствовать на торжественном ужине. В назначенное время друзья собрались у Прохора в квартире. После нескольких поздравительных тостов, Лариса вынесла дочку на всеобщее обозрение. Затем Прохор взял Софью к себе на руки. Гости сразу же обратили внимание на то, что хотя Софья и была похожа на свою маму, но гораздо спокойнее вела себя на руках у папы. Поэтому Татьяна сразу предложила тост: «За папину дочку!». Немного смутившись, Прохор парировал, что ему одному крайне сложно было бы родить такую красавицу, поэтому в первую очередь необходимо благодарить не его, а его жену и самую красивую женщину в мире! Под одобрительные возгласы Лариса счастливо прижалась к плечу мужа. В это время слово попросил главный редактор:

— Коллеги в этот радостный для Прохора и Ларисы день я решил сообщить всем вам ещё одну хорошую новость, — главред сделал паузу и, глядя на всех с улыбкой продолжил, — собственником принято решение назначить главным редактором нашей газеты Прохора Алексеевича!

Все замерли от неожиданной новости. У некоторых, включая Прохора рот слегка приоткрылся. В редакции уже давно ходили слухи о том, что главред уходит куда-то в Москву, но вот, что вместо него назначат именно его… Для Прохора это была очень неожиданная новость. Внезапно все пришли в себя и стали бурно поздравлять его…

Прохор вспомнил эти события, прогуливаясь по Невскому проспекту. Прошло уже более трёх лет, с тех пор, как он стал главным редактором газеты. Дома у него было всё хорошо. Он обожал Ларису и своих дочек. Они отвечали ему трепетной любовью. Софья росла удивительным ребёнком. Она была не по детски умна. Говорить и ходить Софья начала практически одновременно, в год с небольшим. Она по-прежнему оставалась папиной дочкой. Когда Прохор приходил с работы расстроенный, Софья забиралась к нему на коленки и глядя прямо в глаза, говорила: «Всё будет хорошо, ты справишься, я тебе помогу!», обнимала и прижималась к нему всем своим маленьким тельцем. Это было для Прохора трогательно до дрожи. Он прижимал к себе свою дочь, целовал её в темечко и чувствовал, что все его проблемы становились малозначимыми. Даже Лариса, наблюдая эти сцены нежности, стала немного, как бы, ревновать его к Софье. Во всяком случае, иногда вечерами в спальне Прохору приходилось, шутя, доказывать своей жене, что именно она самая желанная женщина в его жизни. Обычно Лариса отворачивалась со словами: «Любимчик женщин и богов, я хочу сегодня спать!». Тогда Прохор начинал очень нежно поглаживать жену по всем местам, начиная с попы… По лёгкой дрожи её тела он понимал, что находится на верном пути. После поцелуя за ушком, Лариса сдавалась, откидывала одело, поворачиваясь к нему во всей красе…

Видимо приятные воспоминания отразились на его лице, Прохор понял это по улыбкам проходящих мимо людей. Он стоял возле Казанского моста, справа от него вдали возвышался Храм Спаса на Крови. Прохор свернул к нему, пройдя несколько десятков шагов, услышал знакомый голос:

— Прохор Алексеевич, не желаете чашечку кофе?

Это была Мария Фёдоровна. Она, мило улыбаясь, сидела за столиком кафе на канале Грибоедова, сегодня Синицкая была в образе воинственной богини Геры. Эта женщина была по-прежнему очень статной и красивой. Прохожие обращали на неё внимание, видимо принимая её за аниматоршу, которых в это время в центре Санкт-Петербурга работало немало. Прохор улыбнулся, кивнул и сел за её столик. Подошедшей девушке официантке он заказал чашку крепкого кофе.

— Очень рад вас видеть Мария Фёдоровна, — улыбнулся Прохор.

— Давно мы с вами Прохор не встречались.

— Да, всё дела заботы.

— Я знаю, у вас растёт замечательная дочка!

— Спасибо, но она действительно удивительный ребёнок, — улыбнулся Прохор.

— Вы даже не подозреваете насколько Софья удивительный человечек.

— Что вы имеете ввиду, — насторожился Прохор, — ведь она ещё такая маленькая!

— Прохор вам стоило бы больше беспокоиться за старшую дочь Алису, чем за Софью!

— А что с Алисой не так? — спросил Прохор.

— Когда вы последний раз разговаривали с ней по душам?

Этот вопрос поставил Прохора в тупик, он действительно уже очень давно не разговаривал с Алисой просто так по душам. Всё ограничивалось простым: «Привет, как дела, у меня всё хорошо!», и после этого Алиса утыкалась в свой планшет. То небольшое количество свободного от работы времени посвящались, как правило, Софье, ну и Ларисе конечно. Алиса как-то выпала из его поля зрения.

— Прохор, я внимательно слежу за вашей профессиональной деятельностью, — улыбаясь, произнесла Мария Фёдоровна, — я думаю, что вам следует прочесть одну неплохую книгу, которая была написана ещё в 1928 году, но способна во многом объяснить современное положение дел в вопросе средств массовой информации.

— Что за книга?

— Она называется «Пропаганда», её написал американец Эдвард Бернейс.

— Хорошо, я найду её и прочту, — задумчиво ответил Прохор.

— Я принесла вам свой экземпляр, — произнесла Мария Фёдоровна, подавая книгу.

Прохор взял книгу, она была на английском языке, но как только он открыл её, текст становился русским. Прохор удивлённо посмотрел на свою собеседницу. Мария Фёдоровна улыбаясь, произнесла:

— Это прижизненный авторский экземпляр, с очень хорошим переводом, думаю, что эта книга весьма удачно вписывается в нашу действительность!

— Спасибо, но как вам удалось… — хотел спросить Прохор, но внезапно силуэт Марии Фёдоровны стал таять.

— Мы скоро увидимся, — произнесла Синицкая и исчезла.

Прохор полистал книгу, допил свой кофе и направился домой. Книга его явно заинтересовала, поэтому дома Прохор быстро съел приготовленный Ларисой ужин, чмокнул её в щёчку и отправился к себе в кабинет. Прохор читал всю ночь. Иногда он отрывался, нервно курил, затем возвращался к чтению. Лариса, подождав немного мужа, спокойно уснула. Она знала его увлекающуюся натуру, поэтому очень спокойно относилась к его ночным бдениям. Если Прохор увлёкся какой-нибудь темой или начал писать, то это могло продолжаться сутками.

Утром, когда Прохор вышел к завтраку, Лариса поняла, что муж не спал всю ночь и при этом он был необычно мрачен. Даже девочки притихли глядя на него. Алиса быстро убежала в школу. Младшую, как обычно Лариса повела в садик. По пути Софья поинтересовалась:

— А чего папа сегодня такой злой?

— Соня, папа не злой, он просто работал всю ночь и сильно устал.

— Он опять писал книжку? — улыбнулась Софья.

— Да, он писал книжку, пойдём быстрее, а то мы всегда с тобой опаздываем, — ответила Лариса и взяв дочь за руку повела её в садик. Соня, как всегда бежала вприпрыжку.

Прочитанная книга произвела весьма удручающее впечатление на Прохора. Идя на работу он размышлял об этом. Получалось, что всю его жизнь, или почти всю, им сознательно и умело манипулировали, программировали его вкусы, привычки, предпочтения и всё, что он делает, он делает не по своей воле, а по чьё-то указке! Придя на работу Прохор, на автомате выполняя свои обязанности, продолжал размышлять. Он вспомнил цитату из прочитанной книги:

«Теоретически, каждый гражданин самостоятельно принимает решения по общественным и личным вопросам. На практике, если бы нам приходилось самостоятельно овладевать запутанными экономическими, политическими и этическими аспектами любого из этих вопросов, мы бы так и не смогли сделать какой-либо вывод. И вот мы согласились на то, чтобы невидимое правительство фильтровало информацию и выделяло особо важные вопросы, сократив наше поле выбора до разумных пределов. Через свой рупор — средства массовой информации — наши лидеры передают нам различные доводы и сведения по вопросам, поступающим на суд общественности; от какого-нибудь авторитета в области этики, будь то священник, популярный эссеист или просто широко распространённое мнение, мы получаем стандартный код социального взаимодействия, которому чаще всего и следуем. В теории, каждый покупатель приобретает самые лучшие и самые дешёвые товары общественного потребления, которые может предложить ему рынок. На практике, если бы мы, выбирая один из сотни сортов мыла, ткани, хлеба, задавались вопросами о цене и составе продукта, экономика благополучно почила бы в бозе. Чтобы этого не произошло, общество соглашается сократить поле выбора, рассматривая лишь те идеи и товары, о которых ему в том или ином виде сообщает пропаганда. Мы находимся под постоянным массированным воздействием, задача которого — овладеть нашими умами в интересах какой-либо стратегии, товара или идеи».

Теперь Прохор сопоставил полученную информацию с тем, что происходило в его редакции. По воле собственника его газета, которая раньше освещала все аспекты городской жизни, теперь превращалась в таблоид. Уже стало не важно, в каком театре и как прошла премьера нового спектакля, какая выставка будет наиболее интересна жителям и гостям города, на каком перекрёстке необходимо установить светофор… Полностью исчез анализ ситуации в городе, исчезли мнения журналистов… Более половины полос газеты теперь занимала реклама, а в статьях обсуждались темы о том, были ли трусы на известной певице во время её выступления или она всё же выступала без них? С кем она спит? Сколько зарабатывает? И читателям, судя по всему это было очень интересно! В конце рабочего дня Прохор позвонил в Москву, своему бывшему главреду. Они ведь теперь работали в одном холдинге. Главред сразу же уловил суть вопросов Прохора, и немного помявшись, ответил ему просто:

— Прохор, я хорошо знаю тебя и понимаю, но сейчас такие времена, когда надо просто зарабатывать деньги, на всём, и если у тебя какое-то другое мнение, ты просто вылетаешь из обоймы! Никому не интересны твои личные переживания, если они не конвертируются в валюту! Вот послушай, что заставили повесить в кабинете у каждого начальника отдела нашей компании и главред начал читать:

«Современные средства коммуникации — власть, которую дают нам печать, телефон, радио и прочие изобретения, способные быстро передать важнейшие стратегические или технические идеи множеству взаимодействующих центров одновременно, — открывают перед нами совершенно новый мир политических процессов. Сегодня идея и фраза могут быть эффективнее любой личности и сильнее любых локальных интересов. Можно документально оформить стандартную процедуру, не допустив тем самым ее искажения или нарушения, а затем постепенно уточнять и дополнять ее, внедряя повсеместно и не допуская непонимания на индивидуальном, локальном или групповом уровне».

— Это ведь цитата из той книги, о которой я тебе только что говорил, — произнёс Прохор.

— Да, — хмыкнул главред, — надо будет почитать, — послышалось в телефоне, — ладно, извини, ко мне пришли, потом поговорим.

После разговора со своим бывшим главредом, в душе Прохора возникло сильное смятение, он не знал, что ему делать, о чём думать, и это его состояние постепенно стало «конвертироваться» в обычное русское желание напиться по-настоящему. Это случалось в его жизни крайне редко, а после того, как он обрёл семью, оно вообще не случалось, но вот сейчас у него было именно такое настроение. Он написал заявление, взял отпуск на три дня за свой счёт и позвонил своему другу Косте. У того был небольшой домик в Вологодской области, оставшийся от родителей, Прохор бывал там пару раз в гостях. Костя сразу понял настроение друга, поэтому беспрекословно согласился дать ему ключи от дома. Предстоял нелёгкий момент — разговор с женой. Прохор позвонил ей и сказал, что должен побыть один, поэтому он сегодня же уезжает на три дня в Вологодскую область. К удивлению Прохора Лариса очень спокойно отнеслась к этому известию. Заехав к Костику домой, за ключами от дома, который был на работе, он увидел его обеспокоенную жену Татьяну. Она подала ему ключи и тихо спросила:

— Прохор, ты мне только одно скажи, у вас с Ларисой всё хорошо?

— Да, всё хорошо, не переживай, — криво усмехнулся Прохор.

— Ну ладно, тогда езжай с Богом, — произнесла Татьяна и зачем-то перекрестила его.

Прохор давно не бывал в этих местах, но сразу оценил качество новых дорог. До места он долетел всего за несколько часов. Деревня находилась в сотне километров от границы Ленинградской области, заехав по пути в сельский магазин, Прохор ближе к полночи был на месте. Войдя в небольшой, но очень уютный домик он первым делом затопил печь, затем разложил закуску и поставил на стол бутылку водки. Это самое лучшее лекарство, когда болит душа и хочется покоя. Было очень тихо, потрескивали дрова в печи, за окном висела огромная Луна, Прохор курил, наливал себе по пол рюмки, закусывал и размышлял.

В наше время трудно найти человека, который бы не сталкивался со средствами массовой информации. Радио, телевидение, интернет стали неотъемлемой частью быта современного человека. Огромный охват аудитории и возможность воздействовать на неё, сделало современные средства коммуникаций мощным орудием, для манипулирования людьми. Почему же они имеют такое огромное влияние на людей? Люди используют все эти дары цивилизации для получения информации, развлечений и т. д. Хорошо, почему в медиа сфере так много негатива? Потому что телевидение, интернет и многие печатные издания становятся всё более ориентированными на рекламу для получения максимальной прибыли. Реклама же, имеет такие не очень хорошие функции как, акцентирование на второстепенных показателях, манипуляция сознанием и обман аудитории для стимулирования производства, поэтому — пропаганда культа потребления, для провоцирования роста цен на продукцию, прививание «полезных» моделей поведения аудитории, выгодных рекламодателям и производителям…

Прохор вздохнул, налил ещё пол рюмки, выпил и закурил. Конечно, всё то, о чём он сейчас думал, и раньше крутилось у него где-то в подсознании, но эта книга стала неким взрывом, после которого и начался этот ледоход…

Материалы и информация, поступающая из телевизора, газет или интернета не всегда оказывается правдивой или безвредной. На людей, независимо от пола и возраста, через телевидение, радио, интернет, прессу и из других средств массовой информации, в огромных количествах выливаются жестокость, насилие, порнография, скандалы, сплетни и прочий «позитив». Повсеместно идёт пропаганда решения проблем с помощью грубой силы, стремление к достижению материального богатства и внезапного успеха, как правило, без приложения больших усилий. Благодаря «шедеврам» кинематографа, современными героями часто становятся циничные и жестокие персонажи, которые борясь со злом, сами в принципе становятся этим злом, и такое поведение многие начинают считать естественным. Честные, порядочные и при этом сильные герои остались где-то очень далеко в старых, ещё советских сказках и мультиках, в книжках его детства Джека Лондона, Фенимора Купера, Майн Рида.

Средства массовой информации очень мощное орудие, которое часто используется не во благо общества, а против него. Даже ему, как главному редактору, было известно несколько примеров намеренного искажения фактов в газетах и на телевидении, когда людей специально вводят в заблуждение, для формирования нужного, выгодного, общественного мнения. Нельзя полностью доверять средствам массовой информации, это может существенно исказить наше понимание и отношение к фактам, но, как бы это было ни печально, негативное влияние медиа пространства не может пройти мимо человека оно, так или иначе, оставляет свой отпечаток.

Прохор вышел на улицу. Стояла чудная звёздная ночь, было уже по-осеннему прохладно. Тишина просто обволакивала. Покурив, Прохор вернулся в дом. У него оставалась ещё полбутылки водки и гора закуски. Решив, что на сегодня хватит, он пошёл спать. Улёгшись на просторный диван, Прохор, закинув руки за голову, продолжил размышлять. Теперь его мысли потекли о его дочерях, вернее, прежде всего об Алисе. Она ведь столько времени проводит в интернете. Перенасыщение информацией стало одним из важнейших факторов в формировании личностных характеристик ребёнка, среди которых немалую роль играют эстетические представления и ценности. С первых лет своей жизни он попадает в глобальную сеть, создаваемую различными медиа структурами. Возникает проблема взаимовлияния информационной среды и структуры ценностных ориентаций подрастающего поколения. Коммерциализация медиа сферы приводит к преобладанию культа насилия, порнографии, асоциальности, с другой стороны, это способствует увеличению образовательных программ и видеоматериалов, развивающих игр и программ, оказывающих помощь в расширении кругозора. Телекультура обладает мощным потенциалом знакомства с другими культурами и стилями.

Да, современный человек нуждается в постоянном пополнении своего информационного запаса, и основной канал её получения — зрительный, восемьдесят процентов всей информации мы получаем через орган зрения. Оно удовлетворяет многие наши духовные потребности и позволяет увидеть то, что невозможно увидеть в повседневной жизни, но, не смотря на многие положительные стороны средств массовой информации, они оказывают и негативное влияния на общество. Люди в течение дня постоянно подвергаются всевозможным стрессам, поэтому, придя домой, возбуждённый человек может выплёскивать свою злобу на ближних, в то время, как сидя перед телевизором или компьютером, резко приходит в торможение, то есть в состояние повышенной внушаемости. Человек, в таком состоянии смотрящий телевизор, глубже воспринимает информацию, острее испытывает чувство радости или страха, его психика находится в состоянии возбуждения. В процессе отдыха вместе с расслаблением тела, расслабляется и нервная система или, говоря другими словами, тормозится возбуждение барьерных центров управления психикой, поэтому очень часто люди вместо живого человека выбирают себе в общение экран телевизора или компьютера. Его анонимность порой позволяют ему удовлетворять свои низменные чувства, такие как злоба или похоть. Он может наслаждаться картинами насилия не чувствуя упрёков со стороны других людей. Бессознательно, в состоянии гипноза, человек добровольно передаёт телевидению или интернету управление своими психическими процессами.

В обществе людей нет одинаковых личностей. Каждый человек индивидуален, по-своему существует в обществе, в семье, личной жизни, у него есть свои цели, идеи, принципы и симпатии. Общаясь со всем миром через интернет, он находит для себя будто бы нечто ценное, в том числе и идеал своего существования. У одних это всевозможные герои, смелые полицейские или бандиты, у других политические лидеры, у третьих — знаменитые киноактёры, модельеры, спортсмены и конечно, так называемые звёзды из различных шоу.

Постепенно люди начинают им полностью доверять, верить в слова и действия своего идеала, и начинают следовать его принципам. Такое влияние идеала с экрана телевизора или монитора оказывает огромное внушающее действие, вводя человека в некое гипнотическое состояние. В зависимости от склада и состояния нервной системы, внушение происходит либо в первой стадии гипноза, которая характеризуется ощущением покоя, расслаблением мышц, сохранением связи с окружающими и способностью ещё противостоять словесному внушению, либо во второй, более глубокий, для которого характерны сонливость, оцепенение, пассивная подчиняемость внушению. Сидящий перед экраном человек приводится, в гипнотическое состояние, он находится во власти, того, кто производит впечатление на его чувства или воображение. Чувства в этом состоянии делаются пассивными или впечатлительными, разум утрачивает реактивную силу, тогда достаточно сообщить внушаемому мысль, и вызвать в нем ощущение, что он сам до этого додумался…

Эти размышления взволновали Прохора. Он встал и вышел на крыльцо покурить. Уже светало. Небо заволокло свинцовыми тучами, начал накрапывать дождь. Докурив сигарету, Прохор вернулся к столу. Это было не в его правилах, но сейчас он был наедине с самим собой, спать ему уже не хотелось, особого хмеля он в себе не ощущал, а мысли текли сами собой, так ровно и спокойно. Поэтому он вновь налил себе рюмку. Закусив, Прохор продолжил размышления.

Интернет позволяет людям представиться, кем угодно и не нести за это последствий, поэтому многие спешат уйти в безопасную для них среду, ни к чему необязывающую жизнь. Таким образом, они, во-первых, усугубляют те свои черты характера, от которых хотели бы избавиться, а также приобретают новые. Безусловно, постепенно такой образ жизни, образ мысли, пропитывает все уровни их существования. Человек начинает действовать и думать по-другому. Он по-другому решает бытовые вопросы, семейные, личные, профессиональные, партнёрские.

Именно поэтому в настоящее время огромное психологическое влияние на сознание и формирование личности человека оказывают именно средства массовой информации, а не воспитательный процесс в школе или дома. Их роль связана с их влиянием на различные этапы и стороны информационного процесса в обществе. Поток информации в современном мире настолько разнообразен и противоречив, что самостоятельно разобраться в нём не в состоянии ни отдельный человек, ни даже группа специалистов в какой-то области. Медиа пространство сегодня — это мощный фактор воздействия на психологическое, социальное состояние людей, степень же влияние на молодёжь — аудиторию с неокрепшим самосознанием, неустоявшимся мировоззрением ещё более велика. Довольно часто в практике определённых медиа групп сегодня широко используются методы подсознательного воздействия, когда отношение общества к тем или иным явлениям окружающего мира формируется с помощью различных методов, которые внедряются в поток новостей, автоматически вызывая в массовом сознании либо отрицательную, либо положительную реакцию на конкретное событие.

Окружающая нас реальность постоянно и кропотливо систематизируется мозгом: новые знания и навыки, новая информация и новые события каждый день включаются либо в уже созданные ранее структуры, либо образуют новые. Нам постоянно приходиться собирать и обрабатывать поступающую информацию. Сначала это деление примитивно — на приятное и неприятное, но по мере «роста» информация принимает самые различные значения. Зачастую человек, получивший ту или информацию в большом масштабе по какому-либо конкретному объекту, не способен сам определить значение этой информации. Вот именно тогда на помощь и приходят эти медиа группы, которые и формируют наше общественное мнение или даже сознание…

Таким образом, их задача в процессе убеждения — создать прочное, устойчивое отношение к данному явлению. Благодаря своей биологической природе, человек подвержен внушению, подражательности и заразительности. Сама по себе деятельность средств массовой информации, ставящая задачей внушить что-либо обществу, является негуманной, поскольку люди не могут контролировать направленное на них воздействие и, соответственно, оказываются бессильными перед подобными внушениями. Всё это и называется пропагандой. Пропаганда за многие годы отработала большое количество приёмов для манипулирования общественным сознанием, которые действительно эффективны и позволяют влиять на массу определённым образом. Одним из отрицательных воздействий на сознание особенно молодёжи является метод дезинформации. Смысл в том, что в определённый момент медиа средствами «подаётся» информация, зачастую являющаяся откровенной ложью. Как правило, дезинформация подаётся из разных источников и западает в подсознание человека, используется в момент принятия какого-либо важного решения, а когда станет известна правда — цель дезинформации уже будет достигнута. Таким образом, этот метод довольно эффективен, но всё же более часто используется метод ассоциаций. Метод ассоциаций предполагает тщательный отбор и специальную компоновку понятий, вызывающих либо позитивные, либо негативные ассоциации, что позволяет влиять на восприятие информации. К примеру — мы, борцы за независимость и процветание России, нынешняя власть это воры поработители народа, за нами все прогрессивное человечество, простой народ, за ними — олигархи, бандиты, чиновники, ведь совсем не беда, что всё так называемое «прогрессивное человечество» на генетическом уровне ненавидит Россию и русский народ.

Поскольку метод основан на определённых ассоциациях, он позволяет легко повлиять на человека в силу его привычек и убеждений. Это в последствие ведёт к формированию стереотипов. Стереотипы эффективно управляют всем процессом восприятия информации. Процесс восприятия — это всего-навсего механическая подгонка ещё непонятного явления под устойчивую общую формулу — стереотип. Поэтому средства пропаганды стандартизируют сообщение, то есть особым образом «подводят» информацию под стереотип, всеобщее мнение. Человек должен воспринимать сообщение без усилий и безоговорочно, без внутренней борьбы и критического анализа. Стереотипы формируются под воздействием двух факторов: бессознательной коллективной переработки и индивидуальной социокультурной среды, а также, безусловно, при целенаправленном идеологическом воздействии с помощью пропаганды. Поэтому с помощью стереотипов легко манипулировать сознанием человека, поскольку стереотип тесно связан с жизнедеятельностью общества в целом и конкретных групп людей в частности…

Прохор закурил, почему он раньше никогда об этом не задумывался? Он просто жил, просто работал, просто писал! Между тем дождь всё усиливался, стало уже совсем светло, по крыше тихо шуршали капли дождя и стекали струйки воды. Прохор затопил печь, и в доме стало тепло и уютно. Он вернулся к столу и налив себе последнюю рюмку и продолжил свои размышления…

Все эти ставшие известными на различных «стройках любви» посредственности, записавшие несколько песен и внезапно сказочно разбогатевшие девочки и мальчики, мелькающие на экранах телевизоров и в интернете, и есть те стереотипы, которые продвигает пропаганда. Она работает для таких же посредственностей, не нужен талант, не нужен упорный труд, надо только оказаться в нужное время, в нужном месте, спеть под фонограмму, потрясти немного сиськами или почти голой задницей и всё, ты уже звезда! У тебя уже тысячи поклонников, а если всё это выкладывать в социальных сетях, то их становятся миллионы! И тогда, каждый твой пост с помощью рекламы стоит много денег, ведь совсем неважно, о чём он! Можно, на различных постановочных ток-шоу, продавать грязное бельё своей личной жизни, за это тоже платят приличные деньги! В пропаганде стереотипов можно всё! Стереотипы становятся инструментом оглупления людей, мы живём в эпоху попкорна…

Прохор посмотрел в окно, дождь не прекращался. Ему вдруг стало ужасно тошно от того, что он сам, в какой-то степени принимал во всём этом участие своей газетой. Сразу почему-то захотелось спать. Убрав со стола, Прохор лёг на диван и практически сразу уснул. Ему снилась Лариса… Они были в каком-то дремучем лесу… Лариса, смеясь, убегала от него, а он никак не мог её догнать… Внезапно она пропала, Прохор, озираясь, стоял посреди леса один… Ларисы нигде не было… Ему вдруг стало страшно… Он стал громко её звать… От этого Прохор проснулся, сердце тревожно билось в груди… Он смахнул пот со лба и сел на диване. Чувство необыкновенного, прямо вселенского одиночества захватило его душу. Странно, но ведь он, как раз и стремился к этому, поэтому и приехал сюда… Нет, человек не может быть один, совсем один! Он не может жить с пустым сердцем, тогда теряется весь смысл его бытия! Прохор решительно достал телефон и включил его, ему надо было просто услышать голос Ларисы. Сети не было. Здесь была плохая связь. Прохор с телефоном вышел на улицу. Дождь закончился. Светило солнышко. Стоял птичий гомон. Между рекой и лесом висела радуга. В поисках сети Прохор дошёл до бани. Там сеть, наконец, появилась. У него было несколько пропущенных звонков от Ларисы и один от Кости. Прохор набрал жену. Она ответила сразу. Он услышал её взволнованный голос:

— Привет, почему ты не отвечал, как ты там…

Прохор слушал этот родной голос и в нём, где-то в самой его глубине возникло что-то очень нежное и это нежное становилось всё больше и больше… Прохор, улыбаясь, слушал эти бесконечные женские вопросы, на которые Лариса сама себе и отвечала. Было понятно, что она очень переживала за него, а теперь просто услышав его голос, все свои эмоции выплёскивала в эту милую болтовню… Наконец Лариса остановилась и просто тихо спросила:

— У тебя, всё хорошо?

— Я люблю тебя, — тихо произнёс Прохор.

Он услышал в ответ тихое сопение, затем всхлипывание и только после этого раздался её шёпот:

— Проша, если бы только знал, как я тебя любила и люблю!

Прохор понял, о чём сейчас говорила Лариса, поэтому быстро спросил:

— Как там Алиса и Софья?

— Всё хорошо, не беспокойся, я им сказала, что тебя в командировку отправили, — затараторила Лариса.

— Ты знаешь, я опять хочу писать.

— Пиши Проша, пиши, — услышал он в трубке.

— Ты не поняла, я хочу писать про серых ангелов!

— Так пиши!

— Я же обещал тебе не писать больше о них, опять сны начнутся, — улыбнулся Прохор.

— Господи, да я уже и забыла о твоём обещании, пиши!

— Спасибо тебе, Лариса, — тихо произнёс Прохор.

— За что?

— За всё, за любовь, за дочерей, — очень нежно ответил ей муж, да так, что у Ларисы повлажнели глаза.

— Ты когда вернёшься?

— Через пару дней.

— Писать будешь?

— Да, вот сейчас только баньку истоплю! — улыбнулся Прохор.

— Хорошо, возвращайся, мы ждём тебя Проша!

— Я люблю тебя!

— И я, очень люблю тебя! — послышалось в трубке со всхлипом.

Прохор спрятал трубку в карман, улыбнулся и, взяв вёдра, стал наполнять котёл бани водой. Колодец был рядом с баней, поэтому через десять минут он уже затопил печь и пошёл в дом. Мысли, между тем, начали роиться, выстраиваясь в идеи. Правда, процесс этот происходил несколько замедленно. Прохор улыбнулся, достал прохладную бутылку пива и вышел посидеть на крыльцо. Прохладное пиво действительно оживило его мыслительный процесс. В его голове начали рождаться герои, сцены, диалоги. Внезапно возле калитки остановилась не очень новая иномарка, из которой вышел седой благообразный мужчина. Подойдя к самой калитке, он спросил:

— Вы, Прохор?

— Да, а в чём собственно дело? — спросил Прохор, подходя к калитке с бутылкой пива в руке.

— У вас очень хорошие друзья, они беспокоятся и попросили меня проведать вас.

— Это Костя?

— Почему только Костя, мне позвонила его жена Татьяна, — улыбнулся незнакомец и, кивнув на пиво, спросил, — гуляем?

— Лечимся, — с улыбкой ответил Прохор.

— Что лечим, голову или душу?

— Душу!

— Душу не так и не здесь надо лечить! — глядя в глаза, тихо произнёс мужчина.

— У каждого своё, — глубокомысленно произнёс Прохор.

— Так-то оно так, — согласился незнакомец, — только есть тот, кто за все души отвечает.

Прохор посмотрел на этого благообразного мужчину и спросил:

— А вы поп?

— Я иерей, а что тебя смущает?

— Я думал, что все служители церкви носят бороды!

— Борода не самое главное в моей работе.

— А что главное?

— В переводе с греческого иерей — это жрец, в мои обязанности входит совершать богослужения, нести учение людям, проводить причащения и другие таинства, — глядя в глаза Прохору произнёс иерей, — ты можешь называть меня отец Димитрий.

Прохор внезапно для самого себя задал наверно самый глупый в своей жизни вопрос:

— Скажите святой отец — Бог есть?

Отец Димитрий внимательно посмотрел на Прохора и ответил:

— Думаю, что ты и сам знаешь ответ, другое дело есть ли он в душе человека, а в твоей, он точно есть, будешь возвращаться, сверни ко мне в церковь, это по пути, ты услышишь!

— Что и грехи отпустите?

Отец Димитрий улыбнулся и, поворачиваясь к машине, произнёс:

— Заезжай Прохор, там и поговорим, если грехи стоящие, то отпущу.

— Заеду, обязательно заеду, святой отец, — сказал уже на прощание, севшему в машину священнику, выйдя из-за калитки.

— Ну, и слава Богу, — кивнул на прощание священник.

Прохор смотрел вслед уехавшему иерею. Идеи, которые только роились у него в голове, стали приобретать более чёткую форму. Прохор зашёл в дом и открыл ноутбук. Он сначала записывал мысли, затем стал формировать сюжеты. Иногда он выбегал из дома подкинуть дров в печку бани. К вечеру он смог сформировать скелет своего рассказа. Баня уже хорошо настоялась, и Прохор отправился стегать себя веником. Странным образом это совпало с процессом самобичевания. Там на полке Прохор припомнил все свои грехи и ошибки. Он разобрал себя и всю свою жизнь практически на атомы. Самым главным из того, за что он теперь себя казнил, было его расставание с Ларисой, тогда в молодости. Ведь она любила его, а он, он просто струсил, хотя, как, оказалось, тоже любил только её. Этого он себе никак не мог себе простить! Уставший и необыкновенно лёгкий после парной Прохор вернулся в дом. Выпив ковш холодной воды, он рухнул на диван и сразу уснул…

Прохор сидел на скале. Он снова был серым ангелом. Вокруг него до самого горизонта было море. Огромные звёзды сияли на небе. Да-да, именно сияли, а не мерцали и сами звёзды больше походили на горошины, а не светящиеся точки. Море было спокойным, и небольшие волны плескались у его ног. Прохор не знал, зачем он здесь, он просто сидел и ждал. Горизонт уже заалел, когда Прохор увидел силуэт человека. Он был в длинном белом балахоне и двигался по воде, направляясь прямо к нему. Через некоторое время, Прохор стал различать знакомые черты лица, именно таким Его рисовали на множестве икон. После всего произошедшего с ним за последнее время Прохор думал, что уже ничему удивляться не сможет, но всё происходящее с ним сейчас взволновало его душу. От этого волнения он встал и так стоя ждал Его…

Внезапно силуэт исчез из поля зрения Прохора, что заставило его беспомощно озираться, и тут же за его спиной прозвучал голос:

— Я здесь Прохор.

Прохор оглянулся. Он сидел на скале, чуть выше его, и слегка, устало улыбался.

— Это я позвал тебя сюда, — произнёс Он.

— Я уже понял, — ответил Прохор.

— Тогда садись и смотри!

— А можно несколько вопросов, — спросил Прохор, усаживаясь у Его ног.

— Я не смогу тебе ответить на все твои вопросы, но на некоторые из них ты получишь ответы, а сейчас смотри, возможно, вопросов станет меньше.

Прохор стал смотреть на море. Над горизонтом показался край солнца. В тот же момент откуда-то с небес в море стали падать метеориты. Огненных столбов становилось всё больше.

— Сейчас ты видишь, как всё начиналось и на твоей планете. В этих небесных камнях есть всё для того, чтобы появилась жизнь, — послышался голос за спиной Прохора.

— Ты имеешь в виду бактерии? — спросил Прохор.

— Да, эти маленькие живые организмы, которые блуждают в космосе в поисках пристанища!

— Это явление случайное или промысел?

— Да, Прохор, я не сомневался, что ты будешь задавать такие вопросы, — улыбнулся Он, — если бы оно было случайным, то, как бы я показал его тебе?

— Значит сейчас мы не на Земле? — оглянулся Прохор.

— Нет, конечно, ты сейчас на планете, которую ОН выбрал! — при этом его собеседник посмотрел вверх.

— Ты когда-нибудь видел ЕГО?

— ЕГО никто и никогда не видел!

— Как же вы общаетесь?

— Я просто выполняю все его желания, а ОН всегда знает, о чём я думаю!

— Метеориты, с микроорганизмами оказавшись в воде, начнут жизненный цикл на этой планете? — спросил Прохор.

— Да именно так, и целью этого цикла будет появление разумных существ, — кивнул Он.

— А затем, ОН пришлёт сюда своих Богов с миссией?

— Ты ведь писал уже об этом, — усмехнулся Он.

— Но это была всего лишь моя фантазия!

— Прохор, даже ОН не властен над временем, а вот писатель, хороший писатель, может покорить время!

— Разве мы с тобой не перемещаемся во времени и пространстве?

— Перемещаться это одно, а вот ход времени не может изменить даже ОН!

— Почему?

— Потому что ОН сам есть время, и время может идти только вперёд.

— А как же искривление времени и пространства?

— Искривляться всё это может, но вот только вернуть, что-либо назад уже нельзя!

— А как же серые ангелы?

— На этот сложный вопрос ты сам найдёшь ответ!

— Ты говоришь, что писатель может покорить время?

— Да и не только покорить, но и изменить его!

Прохор задумался над этими словами.

— Да, но за это писатель расплачивается своим душевным одиночеством, — грустно произнёс Прохор.

— За всё приходится платить, — кивнул Он, — ты смертен, и поэтому даже представить себе не можешь, как живётся ЕМУ в своей вечности!

— Ты ведь тоже вечен?

— Относительно, — улыбнулся Он.

— Что это значит?

— Это значит, что я буду существовать, пока существует этот мир!

Прохор задумчиво смотрел на поверхность моря, в которое то и дело падали крупные метеориты. Огненно дымные шлейфы прочерчивали небосвод, сопровождая посланцев жизни на этой планете. Это было величественное зрелище…

— Разве этот мир не вечен?

— Всё в ЕГО воле, если ЕМУ не понравится ЕГО творение, этого мира не будет, — грустно произнёс Он.

— А что будет?

— Не знаю, наверно ОН придумает какой-то другой мир.

— То есть, если ЕМУ что-то не понравится в им же созданной Вселенной, ОН её уничтожит? — спросил Прохор, глядя в глаза своему собеседнику.

— ОН просто закроет этот проект!

— А что ЕМУ может не понравиться?

— Вы!

— Мы?

— Да, вы, люди! — грустно произнёс Он.

Собеседники стали смотреть на падающие метеориты и каждый думал о чём-то своём. Через некоторое время Он произнёс:

— Вы единственные разумные существа во Вселенной, которых ОН сотворил по своему подобию.

— Значит мы не одни?

— Вселенная большая!

Внезапно Он встал со словами:

— Прохор, я хотел бы о многом тебе рассказать, но ОН призывает меня, поэтому коротко — никогда не идите против НЕГО, в райском саду были Адам и Ева, никаких других вариантов у НЕГО для людей нет! Ни один человек или группа людей, не может стать вершителем судеб человечества, это только ЕГО вотчина! ОН вас любит, вы для него, как ангелы…

Прохор проснулся на рассвете. На душе было легко и спокойно. Выпив пару чашек кофе, и выкурив сигарету, Прохор опять начал писать. Писалось легко, сюжеты, диалоги, сцены всё просто лилось потоком. Это было вдохновение, то редкое состояние души, которого жаждут все писатели и поэты. Прохор писал весь день, прерываясь на небольшие перекусы бутербродами. Поздно вечером, когда уже взошла Луна, он вышел на крыльцо перекурить. Стояла необыкновенная тишина, где-то вдалеке лаяла собака, всё небо было усыпано мерцающими звёздами. На душе было удивительно спокойно. Он достал телефон и отправил жене короткое СМС: «Я тебя люблю!». Почти сразу пришёл ответ: «И я тебя, милый!». Прохор улыбнулся и пошёл спать…

Он сидел на крыше и ждал её. Звёзды, мерцая, сходили с ума. Иногда небольшой метеорит прочерчивал чёрное небо, было тихо и волшебно. Наконец он увидел Ларису, она парила на фоне Луны. Прохор взлетел и направился к любимой. Они встретились, их поцелуй был долгим и горячим. Даже какая-то ночная птица, часто маша своими крылышками, застыла рядом в любопытстве. Лариса засмеялась:

— Проша, мы с тобой не виделись всего три дня!

— И три дня бывают, как вечность, — ответил Прохор, оторвавшись от жены.

— Куда полетим?

— Не знаю, давай просто полетаем!

— Тогда догоняй! — Лариса спикировала в сторону реки.

Прохор бросился за ней. Они дурачились, играли в догонялки, затем садились отдохнуть на стог или на дерево и целовались, всё время целовались…

Прохор проснулся в отличном настроении. За окном уже светило солнышко. Стоял птичий гомон, где-то промычала корова, за ней следом подал голос запоздавший петух. Прохор босиком выскочил на улицу и, пробежав до бани, сделал лёгкую зарядку. Затем зачерпнув из колодца холодяночки умылся. Вернувшись в дом, он быстро позавтракал, выпил свои обычные две чашки кофе и прыгнул в машину. Проехав пару десятков километров, Прохор услышал звон колоколов и свернул на этот звон. За аккуратной изгородью возвышалась своими куполами небольшая деревянная церковь. Прохор вышел из машины и сразу увидел отца Димитрия, который о чём-то беседовал с двумя женщинами. Он тоже увидел Прохора и через некоторое время подошёл к нему:

— Здравствуй Прохор, приехал всё-таки!

— Да, вот решил заглянуть, святой отец, — улыбнулся Прохор.

— Внутрь заходить будешь?

— Тороплюсь, в следующий раз как-нибудь.

— Торопишься к жене, — улыбнулся священник.

— Да!

— Ты знаешь, заходи всё же в храмы, даже если не молишься, просто зайди и постой под самым высоким куполом, свечки за здравие и за упокой поставь, храмы ведь не просто так строят!

— Хорошо, святой отец, буду заходить, — с улыбкой ответил Прохор.

— Лик у тебя сейчас очень светлый, а значит, и грехов на тебе никаких нет, так что иди с Богом! — произнёс отец Димитрий и перекрестил Прохора на прощание.

Прохор летел на машине к своей любимой. Мелькали деревья, посёлки, километровые столбы, душа его пела. В его голове внезапно стали рождаться строки, он переставлял слова, подгонял рифмы и наконец, на заправке он смог записать в свой мобильник:

Прохор нажал отправить и его стих полетел к Ларисе. Прохор улыбнулся и поехал дальше. Через несколько минут пришёл ответ: «Ты угадал, я возле зеркала и вся горю!», Прохор надавил на газ…

Лариса лежала рядом с мужем. Космос внутри неё потихоньку успокаивался, и она погружалась в волну такой приятной неги. Прохор, судя по всему, тоже уже отдышался. Лариса, положив ему голову на грудь, пальцами гладила его лицо. Он целовал её пальчики. Лариса, приподняв голову, посмотрела на мужа. Прохор повернулся к ней и с улыбкой произнёс:

— Я люблю тебя.

Лариса прижалась к его плечу и тихо сказала:

— Ты знаешь этих слов уже не достаточно, чтобы рассказать о моих чувствах к тебе, — немного помолчав, она произнесла, — ты, вся моя жизнь!

Прохор молчал, потому что именно эти слова он сам собирался сказать своей жене. О том, что он не представляет своей жизни без неё, без дочек, поэтому Прохор просто нежно гладил жену по волосам, затем стал целовать её плечи, шею. Лариса сначала отвечала лёгкой дрожью, потом внезапно повернулась к нему и, глядя в глаза произнесла:

— Проша, я хочу сына!

Прохор, немного опешив, спросил:

— Что прямо сейчас?

— А что нам мешает?

— Да, собственно, ничего, а почему именно сына?

— Прохор, ты даже не замечаешь, как избаловываешь наших девчонок! Софья у тебя с рук не слазит! Ты живёшь в окружении одних женщин! — во время этой тирады Лариса села верхом на мужа.

— Прошу заметить, самых красивых женщин в мире! — улыбнулся Прохор.

— Я хочу сына!

— Ну, не знаю, — закатив глаза, произнёс Прохор, — надо подумать.

— А мне, любимый, собственно уже твоего согласия и не надо, — прошептала Лариса, правильно усаживаясь на мужа.

— Дорогая, это похоже на изнасилование.

— Заявление в полицию писать будешь, — шептала Лариса, начав ритмичные движения.

— А надо? — шептал Прохор.

— Лучше напиши, я буду это делать с тобой каждую ночь, пока не забеременею…

— Я согласен, — тихо промычал Прохор…

Утром Прохор очень осторожно убрал руку Ларисы со своей груди и выполз из их любовного гнёздышка. Лариса лежала, разметавшись и сверкая голыми красивыми ягодицами. Прохор вздохнул и отправился в душ. Затем сварил кофе для себя и жены, но зайдя в спальню, нашёл её сладко спящей. Он со вздохом прикрыл её одеялом и, улыбнувшись, вернулся на кухню, что бы написать ей пару строк. Через десять минут, надев костюм в этот раз почему-то с синей рубашкой, Прохор выскользнул за дверь.

Лариса проснулась, не открывая глаз. Её тело ликовало каждой своей клеточкой. Она улыбнулась и открыла глаза. Прохора рядом не было, но очень вкусно пахло свежезаваренным кофе. Лариса отбросила одеяло, чтобы сразу соблазнить мужа… Полежав так несколько минут, она набросила халатик и вышла на кухню, Прохора не было, но под чашкой кофе лежал листок бумаги. Лариса прочитала:

«Сбежал, гад, но ничего вечером он получит самую развратную в мире ведьму!» — улыбнувшись, подумала Лариса выпила ещё тёплый кофе и пошла будить дочек…

На работе, Прохор между делами созвонился со знакомыми главными редакторами и довольно быстро нашёл себе вакансию журналиста. После этого он написал заявление и пошёл к представителю собственника. Прочитав его заявление об увольнении, тот поднял на него удивлённое лицо и произнёс:

— Возможно, вы были не в курсе, но через полгода мы планировали перевести вас в московский офис!

— Мне это не интересно, — ухмыльнулся Прохор.

— Вам не интересно повышение зарплаты в три раза?

— Не всё измеряется только деньгами!

— А перспективы, там ваши перспективы стали бы намного интереснее!

— Благодарю, но мне и здесь есть чем заняться, — с улыбкой произнёс Прохор.

— Прохор Алексеевич у вас есть ещё время всё хорошенько обдумать, возможно, такие предложения бывают только раз в жизни!

— Спасибо, в любом случае у меня есть две недели, — ответил Прохор и с лёгким поклоном удалился.

Весть о предстоящем увольнении Прохора довольно быстро разнеслась по редакции, поэтому, почти до самого конца рабочего дня он был вынужден объясняться с коллегами, которые искренне не понимали, зачем он это делает. В самом конце рабочего дня ему неожиданно позвонила Мария Фёдоровна и попросила о встрече. Встречу она, в этот раз назначила на Васильевском острове на Кожевенной линии, дом 27, это было довольно странное место. Предупредив Ларису, что задержится, Прохор в назначенное время оказался возле особняка Брусницыных. Мария Фёдоровна подошла к нему практически сразу. Она была в красивом синем немного старомодном платье, которое, тем не менее, очень хорошо подчёркивало её стройную фигуру. На голове у неё была красивая дамская элегантная синяя шляпка с вуалью. Мария Фёдоровна улыбаясь, подошла к Прохору со словами:

— Слава Богу, на вас синяя рубашка!

— Это так важно? — с улыбкой спросил Прохор.

— Да, — Мария Фёдоровна взяла Прохора под руку, — посмотрите на прибывающих гостей.

Прохор только сейчас обратил внимание, что все прибывающие к особняку мужчины и женщины, среди которых он увидел массу знаменитостей, имели в своих нарядах элементы синего цвета, а сам некогда заброшенный особняк сейчас просто блистал своей красотой.

— Что это значит?

— Мой муж попытался втайне от меня организовать этот приём, девиз которого — «Цвет настроения синий». Мне стало об этом известно, и тогда он разрешил мне присутствовать, но только вместе с вами.

— Почему именно со мной?

— Он сказал, что вам это будет очень интересно, — улыбнулась Мария Фёдоровна, — я не очень доверяю своему мужу в последнее время, поэтому Прохор Алексеевич умоляю вас, ни в коем случае не смотритесь в зеркала в этом особняке!

— Почему?

— Я вам всё потом объясню, а теперь посмотрите на меня, теперь повернитесь, вроде всё в порядке, — улыбнулась Синицкая.

Тоже самое сделала и она, под взглядом Прохора.

— Вы просто идеальное изящество, — улыбнулся Прохор.

— Благодарю, — с легким поклоном ответила его спутница.

Пройдя в старинные тяжёлые дубовые входные двери, услужливо открытые привратниками в ливреях, Прохор с Марией Фёдоровной оказались в парадной столовой, оформленной в стиле позднего ренессанса. Рядом с входом висело большое красивое старинное зеркало, в которое смотрелись все входящие гости. Мария Фёдоровна тихонько толкнула Прохора в бок, и они прошли мимо. Всех входящих гостей впечатлял лепной кессонированный потолок, окрашенный под дерево, гармонирующий с деревянными настенными панелями и дверями. Поражала своей красотой большая бронзовая люстра и бра на стенах, так же прекрасный резной деревянный буфет. Стены и двери были украшены резными орнаментами с изображением бараньих голов. Баран, как известно, является символом торговли, поэтому в бывшем купеческом особняке это было кстати. Оконные и дверные проёмы были отделаны тёмным деревом. Окон выходящих на улицу в парадной столовой не было. Гравированные стёкла в окнах и дверях столовой были обращены в небольшой зимний сад. Когда-то в центре этого большого, но уютного обеденного зала стоял огромный овальный дубовый стол, вокруг которого располагались обитые кожей стулья на шестьдесят человек. За столом собиралась и пировала купеческая семья, коллеги и друзья предпринимателей. Между тем Прохор и Мария Фёдоровна, двигаясь вместе с гостями, прошли в Белый зал. Ослепительно нарядное помещение было обильно украшено белой лепкой с золочением и оформлено в стиле Людовика XV. Плавный переход от вертикальной плоскости стен к горизонтальной плоскости плафона образует двухъярусная лепная падуга. Она скругляет углы и придаёт интерьеру особую пластичность и живописность. Стены, двери и потолок Белого зала были сплошь покрыты лепниной с растительными орнаментами, венками, музыкальными инструментами, амурами и женскими головками. Значительное пространство на стенах занимали лепные панно с изображением ваз, цветов и фигурок сатиров со свирелями и другими музыкальными инструментами. Лепные панно на стенах чередовались с парными каннелированными пилястрами, в капители которых вписаны лиры. В помещении сохранились цельные, без переплётов оконные рамы с очень толстыми стёклами, а также мраморные подоконники. Всеобщее внимание привлекала огромная люстра с хрустальными подвесками, а так же мраморный камин. В центральной части камин украшали скульптуры целующихся путти, ещё два амурчика сидели по бокам, поддерживая свисающие мраморные гирлянды сложной работы. Две тумбы по бокам камина, видимо предназначались для ваз с цветами. Над фигурной полочкой камина помещалась лепная рама в виде перевитого лентами венка. В раме видимо сохранилось подлинное зеркало. Расположение зеркала, как и в других помещениях особняка, специально подобрано таким образом, чтобы посетители могли видеть в него отражение великолепной люстры и потолка. Именно в этом месте был сделан небольшой помост, на котором был установлен микрофон. С потолка спускался лёгкий занавес, на котором были изображены большие синие крылья. Гости стали накапливаться возле этого помоста. Когда зал заполнился на помост вышел сам Синицкий. Он был в строгом тёмно-синем костюме. Синицкий стоял на помосте так, что синие крылья на занавесе оказались у него за плечами. Он внимательно осмотрел присутствующих и начал свою речь:

— Современным людям уже не надо читать книги, чтобы самосовершенствоваться, у них есть телевидение, интернет и множество гаджетов. Чтение книг всегда подвигает к размышлениям. Размышления же делают их мудрее, а мудрость всегда приводит к Душе и чем чаще люди думают о ней, тем меньше мы имеем власти над ними. Мы не можем запретить им делать это, но мы можем украсть у них время! И тогда, будучи всегда занятыми, они не смогут вдумчиво совершенствоваться. Вот что вы должны делать каждый день двадцать четыре часа в сутки, — произнёс Синицкий, обведя взглядом весь зал, — вы должны мешать им всегда и везде!

— Как нам это сделать, — спросила брошенная жена и теперь, как бы певица.

— Займите их пустяками, например своими постами в инстаграм, пусть они вам завидуют или ненавидят вас, но пусть они всё время сидят в своих гаджетах.

— Ну, ни у всех столько подписчиков, сколько у этой «певицы», — язвительно спросила бывшая блондинка в шоколаде и кандидат в президенты.

— Ничего страшного, каждый на своём месте может нести бред, но так чтобы в него поверило, как можно больше людей, это тоже отнимет у них время.

— Но не всегда можно нести только бред, его нужно слегка разбавлять правдой, — важно произнёс известный ведущий одного из телеканалов.

— Вы всё правильно делаете, ваши постановочные шоу имеют огромную популярность, пусть они думают, что всё это правда, — улыбнулся Синицкий.

— Наши идеи в этой стране очень плохо приживаются, — спросил известный борец за либеральные ценности.

— Я хорошо знаю ваши проблемы, и позволю себе остановиться на них более подробно. Гендер — типовой набор черт и характеристик, свойственных мужчинам и женщинам в том или ином обществе. Отсюда вытекает понятие гендерной самоидентификации, объясняющее, с каким полом индивидуум себя прямо или косвенно ассоциирует. Вариативность гендерных ролей с вашей помощью стремиться к бесконечности. Топовый сайт знакомств Tinder уже сегодня предлагает пользователям тридцать семь вариантов половой самоидентификации. Это, конечно, перебор. Базовый набор опций в этой сфере сегодня сводится к трём позициям: цисгендер — гендер соответствует полу; трансгендер — пол один, гендер другой; бигендер — пол один, гендера два. Если с первыми двумя моделями все более-менее ясно, то на третьей стоит остановиться подробнее — она того стоит. Именно в бигендеризме многие, так называемые, мэтры современной социологии видят светлое будущее человечества. Однако прежде, чем оно наступит, этой гендерной идентичности предстоит переродиться в сознании каждого человека из гадкого утёнка в белокрылого лебедя. Проблема в том, что статус бигендера в его традиционном понимании основан на чередовании ролей: сегодня мальчик, завтра девочка, послезавтра опять мальчик и так далее. Согласитесь, слегка попахивает шизофренией. По прогнозам тех же социологов, коренные сдвиги социальных укладов и последующие за этим изменения в самосознании личности должны привести к тому, что бигендер завтрашнего дня станет мужчиной и женщиной не попеременно, а одновременно. Такой симбиоз мужчины и женщины обеспечит его носителю ширину мировоззрения и полноту жизненных ощущений, принципиально недостижимые для обоих полов по отдельности. Такая концепция сверхчеловека «два в одном» имеет вполне реальные шансы стать социальной сингулярностью, на основе которой будут строиться общественные отношения будущего. Проще говоря, когда человек станет ОНО им будет легче управлять.

— Почему, — удивлённо спросил либерал.

— Потому что постгендеризм, декларирует в обозримом будущем полный отказ от понятия пола. Для этого, необходима целенаправленная перестройка общественного сознания, а так же развитие биотехнологической отрасли, призванное полностью освободить женщину от репродуктивной функции, именно её ваши постгендеристы считают источником всех зол. И тогда, — Синицкий внимательно посмотрел в зал, — тогда станет популярен кибертрансгендеризм. Он, если абстрагироваться от интимных деталей, призывает к созданию технологий и устройств, которые позволят человеку будущего произвольно и, главное, многократно изменять половую принадлежность. Предпосылки налицо уже сегодня, обобщив общемировые статистические данные, исследовательская группа университета Манитобы предложила мировому сообществу выделить в особый вид сексуально-половой ориентации цифросексуалов (digisexuals) — тех, кто не мыслит акт близости без технологий. Прогнозов в этой области хоть отбавляй, от полного ухода сексуальных отношений в виртуальный мир, когда все необходимые телодвижения исполняют 3D-реплики, а пользователи, развалившись в специальных креслах, снимают сенсорные сливки, до хайтек-решений, которые обеспечат возможность дистанционного сексуального акта человеческих особей, полностью имитирующего реальную близость. Адепты digisex-подхода убеждены, апгрейд человеческих взаимоотношений в этой области неотвратим, как когда-то трансформация конвейера с ручным трудом в автоматизированную сборочную линию. Результат будет более точно соответствовать ожиданиям, достигаться значительно быстрее и с меньшими трудозатратами. Другими словами виртуальный секс будет обмениваться на покорность или человек будущего будет попросту отключаться от системы!

— Но позвольте, это далеко не все либеральные ценности, которые мы продвигаем, — попытался возразить Синицкому либерал.

— Других, современных либеральных ценностей просто не существует, — усмехнулся Синицкий, — они все описаны ещё в афинской демократии и в римском праве, но то что вы либералы делаете, тоже отвлекает людей и забирает у них драгоценное время, так что продолжайте, продолжайте!

Затем он обвёл взглядом своих подопечных. Видимо его речь произвела на них определённое впечатление, поэтому он с ослепительной улыбкой произнёс:

— Теперь давайте поговорим о самом приятном, о деньгах!

— Да, давайте лучше о деньгах! — раздалось несколько возгласов из зала.

— Поэтому я обращаюсь к вам руководителям, владельцам телеканалов и таблоидов. Не ищите талантов, это хлопотно и весьма затратно. Делайте героев из посредственностей, и пусть другие посредственности завидуют им. Ваша прибыль это реклама, внушайте им стремление к материальным благам и обогащению. Пусть они проникнутся желанием зарабатывать, как можно больше денег и покупают себе самые дорогие машины, шикарные квартиры и загородные дома. Пусть зарабатывают все больше и больше денег, чтобы ходить в рестораны и кафе, чтобы покупать дорогую, модную одежду. Искушайте их тратить, тратить и брать, брать в долг, брать многолетние кредиты и таким образом попадать в кабалу к банкам. Когда они загорятся желанием личного обогащения, им уже некогда будет думать о своей Душе, и её совершенствовании. Стимулируйте сверх меры их умы так, чтобы телевизоры и компьютеры в их домах работали постоянно, и они как можно больше времени проводили у телевизора, компьютера, модного айфона и им некогда будет совершенствоваться. Следите, чтобы в каждом магазине и ресторане постоянно звучала шумная, бестолковая, не запоминающаяся музыка. Это заблокирует их разум и разрушит их единство с Душой. Разложите на столах в кафе множество журналов и газет. Бомбардируйте их разум пустыми фейковыми новостями и рекламой двадцать четыре часа в сутки. Пусть по пути им бросаются в глаза море красиво оформленных рекламных щитов. Наполните их почтовые ящики в компьютерах и айфонах фейковыми новостями, рекламой, каталогами для заказа товаров, информационными бюллетенями и предложениями бесплатных товаров, услуг и ложных надежд, любым спамом. Рекламируйте в журналах и по телевизору голых хорошеньких девиц, так чтобы мужчины поверили, что внешняя красота — это самое главное и стали бы недовольны своими жёнами. Сделайте так, чтобы их жёны были слишком усталыми, чтобы любить своих мужей. Если они не дадут своим мужьям любовь, в которой они нуждаются, мужья начнут искать её в других местах. Это быстро разрушит их Души! Воспитывайте в них тщеславие, пусть они выставляют в соцсетях, как можно больше своих фотографий и занимаются самолюбованием, это тоже будет разрушать их Души. Пусть они больше общаются со своим айфоном, чем с другими людьми, тогда они станут доверять этому куску пластмассы больше чем живому человеку. Мотивируйте их ездить в отпуск за границу, в пятизвёздочные отели и пусть они там забывают о своей родине, а потом хвастают, друг перед другом, кто из них круче отдохнул. Наводните их жизни таким количеством «хороших» дел, чтобы у них не было времени искать силы в своей Душе и когда, они станут жить и работать только ради мнимой славы, материальных благ, жертвуя своим здоровьем, Душой ради этих «хороших» дел и денег, вот тогда они окажутся в нашей власти!

Все присутствующие гости ответили на его речь дружными аплодисментами. Синицкий, улыбаясь, оглядел в зал и громко сказал:

— А теперь, прекрасные дамы и уважаемые господа, как я и обещал, горячий хит в исполнении вашего любимого певца!

На помосте под овации появился очень знаменитый певец и под фонограмму запел песню: «Цвет настроения синий». Зал начал хлопать и ритмично двигаться. Синицкий стал пробираться к парадной столовой. Прохор захотел было последовать за ним, но его остановила Мария Фёдоровна:

— Прохор Алексеевич, он сказал, что сам подойдёт к нам.

— Но я хочу задать ему несколько вопросов!

— Думаю, что вам не следует торопиться, давайте лучше понаблюдаем за происходящим, мой муж никогда, ничего не делает просто так, — с грустной улыбкой произнесла Синицкая.

Тем временем на помост уже выскочили полуголые девицы и тряся всеми своими прелестями опять под фонограмму пели очередной «хит». Толпа стала заводиться. Между тем, судя по всему, в парадной столовой накрыли столы и гости стали подогревать себя и напитками. Вскоре центр веселья переместился поближе к столам. Прохор с Марией Фёдоровной последовали за гостями. Музыка везде звучала одинаково громко. Неожиданно, видимо изрядно перебравшая, бывшая блондинка в шоколаде взобралась на стол и стала на нём танцевать, задирая подол, под одобрительные возгласы мужчин. На другом столе оказалась её соперница — бывшая жена, теперь как бы певица и так же стала танцевать, подымая высоко ноги и провоцируя мужчин явным отсутствием нижнего белья. В этот момент Прохор услышал рядом с собой слова Синицкого:

— Эти светские львицы очаровательны, правда?

— Да, хороший попкорн, — ухмыльнулся Прохор и, оглянувшись, увидел, что Марии Фёдоровны рядом не было.

— Я так понимаю, Прохор Алексеевич, что вы сейчас не об их частях тела говорите?

— Нет, я говорю сейчас о том, что ещё совсем недавно таких «львиц» и в приличный дом не пускали, а теперь они пытаются формировать нашу культуру, наше мышление, наши мечты, они богаты, успешны, им все завидуют, попкорн потреблять гораздо легче, чем прочесть хорошую книгу!

— Мир изменился, — усмехнулся Синицкий.

— Нет, я так не думаю, люди остаются прежними, просто нечисти много наружу повылазило и ей в этом кто-то очень хорошо помогает.

— Прохор Алексеевич, серые ангелы — это плод вашей писательской фантазии, а эти, это мои синие ангелы, и они реальны!

Тем временем танцующие на столах женщины, соревнуясь, уже показали мужчинам полное отсутствие нижнего белья, чем вызвали их одобрительный рёв. Синицкий довольно улыбнулся и произнёс:

— Мне надо отлучиться Прохор Алексеевич, я ещё подойду к вам.

Синицкий пошёл к столам и, проходя мимо одного из зеркал, посмотрелся в него. Прохор увидел его отражение. Из зеркала на него глянуло, не в общем-то приятное лицо Синицкого, а нечто ужасное, но это увидел только Прохор и ещё Мария Фёдоровна, которая стояла недалеко от него. Она со взглядом ученицы отличницы внезапно получившей двойку подошла к Прохору.

— Вы видели? — спросил её Прохор.

— Да! — сокрушённо ответила она.

— Что это всё значит? Я имею ввиду, что серые ангелы это плод моей фантазии?

— Лучше всего это вам Прохор объяснил бы Вальтер Либерт!

— Это тот учёный, который умеет перемещаться во времени?

— Да, он, как никто другой должен знать, что произошло с моим мужем, — так же сокрушённо произнесла Мария Фёдоровна.

— Все эти люди, которых ваш муж называет синими ангелами похожи на бесов, а сам скорее всего…

— Прохор, прошу вас, не надо. — взмолилась Синицкая, — я люблю этого человека несмотря ни на что!

Прохор смотрел на эту красивую женщину, которая вместе со своим мужем так внезапно появилась в его жизни, её слова о любви к человеку, в которого, по всей видимости, вселился дьявол, заставили его в очередной раз задуматься о сущности любви и её роли в жизни человека. Любовь непостижимое чувство, оно настигает нас внезапно и мы любим всей душой, несмотря ни на что, видимо только такая любовь и сделала человека человеком. Бог ведь тоже именно так нас и любит. Поэтому мы всегда и свою любовь называем божественной.

— Что вы собираетесь делать? — спросил он Синицкую.

— Не знаю, теперь уже не знаю, — вздохнула Мария Фёдоровна.

Прохор вместе со своей спутницей продолжали наблюдать за происходящим. Изрядно выпившая кандидат в президенты, наконец, свалилась со стола и теперь, оставшись в гордом одиночестве, другая «светская львица» запела под фонограмму свой очередной «хит». Вокруг стола, на котором она пела, бесновались гости, при этом женщины позволяли своим кавалерам делать с собой практически всё, некоторые особо нетерпеливые прятались по тёмным углам, откуда доносились характерные стоны. Всё происходящее можно было назвать, одним словом…

Внезапно Мария Фёдоровна глядя на кривляющуюся, на столе как бы певицу произнесла:

— С этим особняком связана тайна «зеркала Дракулы». В особняк зеркало доставили в начале XX века из Италии. Оно будто бы висело в одном из венецианских палаццо, где хранился прах графа Дракулы. Рассказывают, что те, кто смотрелся в зеркало, испытывали странные ощущения, а впоследствии с этими людьми происходили страшные вещи. Начало слухам положила внезапная кончина внучки купца — дочери кожевенного заводчика, а также постоянное плохое самочувствие членов семьи. Из-за этих событий зеркало спрятали в кладовую. После революции мистический предмет интерьера оказался в одном из дворцов культуры, но позже был снова возвращён в особняк и повешен в кабинете заместителя директора завода. Через некоторое время этот заместитель директора бесследно и загадочно исчез. Один рабочий, увидевший своё отражение в зловещем зеркале, также внезапно исчез. Тогда кабинет вообще заколотили, входить в него запретили, заводоуправление переселили в новое здание, но и зеркало вскоре исчезло.

— Именно поэтому вы и попросили меня не смотреться в зеркала?

— Да, Прохор Алексеевич, судя по всему, мой муж нашёл это зеркало, и сегодня некоторые гости в него посмотрелись.

— Вы полагаете, что всё дело в зеркале, — усмехнулся Прохор.

— Не знаю, не знаю, — тихо произнесла Мария Фёдоровна, — но поведение этих людей заставляет меня думать, что они находятся во власти этого зеркала.

— Мария Фёдоровна, эти люди были такими ещё до того, как попали в этот таинственный особняк, а зеркало, возможно, лишь обнажила их сущность, — усмехнулся Прохор.

— Вы знаете Прохор, — после недолгого молчания тихо сказала Синицкая, — после встречи с Вальтером Либертом мы с моим мужем получили возможность передвигаться во времени и пространстве. Я не могу вам сейчас рассказать, где и для чего мы за это время побывали. Видимо те способности, которые нам предоставил Вальтер Либерт, и помутили рассудок моего мужа. Да, да, именно эти, практически неограниченные возможности сделали его именно таким, но я буду за него бороться, чего бы это мне не стоило.

— А кто он, этот Вальтер Либерт?

— Не знаю, порой мне кажется, что он Бог, а иногда он представляется мне Дьяволом, — грустно ответила Мария Фёдоровна.

— Уж не обо мне вы ведёте беседу друзья мои? — послышался рядом голос Синицкого. Он появился так внезапно, что его жена даже вздрогнула от неожиданности.

— Станислав Георгиевич, мы говорили о Вальтере Либерте, — смущённо ответила Синицкая.

— А, об этом старом маразматике, — усмехнулся Синицкий.

— Это, с каких пор Станислав Георгиевич этот великий учёный стал для вас старым маразматиком, — спросила его жена.

— Сейчас я попытаюсь всё объяснить, — улыбнулся Синицкий, — тогда в 1922 году, мы с Машей выследили Вальтера Либерта, и пришли к нему домой, но не только мы охотились за ним, просто мы пришли на полчаса раньше полиции, а он, как оказалось, нас уже ждал.

— Как, это ждал? — удивлённо спросил Прохор.

— Меня, тогда это тоже удивило, — улыбнулся Синицкий.

— И что произошло дальше?

— А Маша вам разве не рассказывала?

— Нет, я ничего не рассказывала Прохору Алексеевичу, — произнесла Мария Фёдоровна, внимательно глядя на своего мужа.

— Хорошо, мы пришли к нему домой, постучались, он почти сразу открыл дверь и пригласил нас пройти, затем закрыв дверь на замок позвал нас в комнату. Мы были в шоке, Вальтер ничего нас не спрашивал, только приговаривал: «Быстрее, быстрее, они вот-вот нагрянут!».

Прохор посмотрел на Марию Фёдоровну, ведь это было очень похоже и на его встречу с Синицкими. Она загадочно улыбалась, видимо погружаясь в те далёкие, но дорогие для неё воспоминания, но быстро опомнившись, произнесла:

— Да, да, всё именно так и было.

Синицкий продолжил свой рассказ:

— Вальтер Либерт сказал, что всё о нас знает, и он не хочет, чтобы его изобретение попало в чьи-нибудь руки, поэтому он предлагает нам прямо сейчас отправиться в будущее.

— Что было дальше? — спросил Прохор.

— Он включил какой-то прибор, мы все трое стали взявшись за руки, и через несколько мгновений оказались в вашем времени, а прибор самоуничтожился, — с улыбкой произнёс Синицкий.

— Хорошо, а как же вы легализовались в нашем мире? — быстро спросил Прохор.

— Всё было уже подготовлено, документы, одежда, деньги, видимо Вальтер Либерт побывал здесь до нас.

— Тогда почему он старый маразматик? — опять спросил Прохор.

— Это он внушил мне объединить всех людей, летающих во сне общей идеей!

— Зачем?

— Не знаю, возможно, это какой-то промысел, — улыбнулся Синицкий, — но серых ангелов придумали вы Прохор Алексеевич.

— Я!?

— Да, именно вы, ваше воображение дорисовало вам то, что происходило с вами помимо вашего желания.

— Возможно, — подумав, ответил Прохор.

— Вы не обижайтесь Прохор Алексеевич, но у вас очень богатая фантазия, — улыбаясь, произнесла Мария Фёдоровна.

— Хорошо, но то, что происходит сейчас и здесь это тоже моя фантазия? — Прохор кивнул на гостей в зале, которые продолжали веселиться, — И почему вы называете их синими ангелами? — обратился он к Синицкому.

— А, вы про этих? — усмехнулся Синицкий, наблюдая за разнузданным поведением представителей так называемой «богемы», — ну белыми ангелами, как вы видите, их назвать сложно, чёрными, как-то мрачновато, серые ангелы это ваша фантазия, так что синие, синие ангелы мне кажется хорошее название!

— Я думаю, что слово ангелы вообще к ним не подходит, и синие ангелы, это уже ваша фантазия! — уверенно и твёрдо произнёс Прохор.

— Вы полагаете?

— Уверен, всё, что вы им говорили, похоже на некое внушение или заговор против человечности других людей!

— Что конкретно вы имеете ввиду Прохор Алексеевич?

— Вы пытаетесь с помощью ваших, так называемых синих ангелов сформировать современную медиасферу таким образом, чтобы отучить людей думать, отвлекая их на примитивные чувства и внушая ложные цели.

— Это, каким же образом?

— Ваша медиасфера выстраивается не под духовные потребности человека, а под банальный сбыт товаров массового потребления, то есть под рекламу, от которой эти, так называемые синие ангелы, получают баснословную прибыль, — усмехнулся Прохор, -людей гипнотизируют, пока они вовсе не в трансе и не спят. Каждый рекламный слоган построен так, как он построен, вовсе не случайно. Там нет ни одной лишней буквы, ни одной лишней запятой, ни одного слова не на том месте. Он сконструирован так, чтобы зацепило, он должен намертво отпечататься в памяти, проникнуть в подсознание до самой печёнки, минуя все критические фильтры, и превратиться в их собственную навязчивую мысль.

— Не я придумал медиа сферу и поп-культуру!

— Да не вы, но именно с вашей подачи в сознании людей утверждается своего рода диктатура пафоса. Другими словами, вы с помощью ваших подопечных, устанавливаете ложные идеалы, а затем этими же идеалами, которые становятся пушистее и прекраснее реальности, устанавливаете в их душах своеобразную цензуру. Озвучивание фактов, которые не вписываются в созданные вами же стереотипы, превращается в официальное предательство. Факты могут быть сколь угодно безжалостны и неопровержимы, но уже то, что они причиняют стресс или вредят перспективам, делает их преступными и подлежащими игнору.

— Очень интересное наблюдение, — усмехнулся Синицкий, — и вы полагаете, что именно я являюсь тому причиной?

— Причины, по которым эта диктатура пафоса стала возможной, очевидны, — продолжил Прохор не обращая внимание на сарказм Синицкого, — в век электронной медиасферы каждый может обустроить себе комфортный изолированный инфомир с невидимыми единомышленниками. Тот факт, что мирок себе каждый выбирает сам, по склонностям, заставляет почему-то многих полагать, что они «самостоятельно мыслящие люди». Мысль о том, что они просто инфантилизированы до того, что не переваривают действительность целиком, с косточками и шкуркой, вызывает у таких людей резкое отторжение в виде пафоса, сарказма и просто ненависти, и, естественно, с моментальным нахождением виновников. Людям вместо системных знаний о реальности и навыков критического мышления можно просто раздать по виртуальному мирку. Это опасно тем, что с таким подходом неизбежно возникновение ситуации, когда надо что-то всем внятно объяснить, но не получается, потому что понимать то, что не нравится, их уже просто отучили.

— Возможно, вы и правы, — усмехнулся Синицкий.

— Зато вы не правы, если думаете, что у вас всё получится!

— Почему?

— Потому что серых ангелов, то есть людей, которые способны совершать по-настоящему добрые дела и не за деньги, гораздо больше, чем вы себе можете представить! — с вызовом ответил Прохор.

— Зато мои сильнее и поэтому все ваши серые ангелы уже давно стали моими, синими.

— Ваши подопечные ничтожество!

— Значит и я, по-вашему, ничтожество?

— Нет, вы гораздо хуже!

— Что! — взревел Синицкий.

— Успокойтесь, господа, — тихо попросила Мария Фёдоровна.

— Хорошо, Прохор Алексеевич, сегодня ровно в полночь вы сможете убедиться в правоте моих слов! — с усмешкой произнёс Синицкий.

— Я не понял!

— Сегодня ровно в полночь на Дворцовой площади я буду ждать вас и ваших серых ангелов, — произнёс Синицкий, отворачиваясь от него, взял свою жену под руку, — пойдёмте Мария Фёдоровна, вы мне нужны. Синицкая немного виновато улыбнулась Прохору и пошла с мужем.

В тот же момент Прохор оказался на улице, вернее на Кожевенной линии. С Невы дул промозглый питерский ветер. Особняк Брусницыных возвышался в нескольких метрах без каких-либо признаков жизни. Прохор внимательно посмотрел на это загадочное здание и направился домой.

По пути Прохор, пожалуй, впервые задумался, о том, кто же они такие — серые ангелы? Ведь он никогда прежде не задавался вопросом, кто они в жизни. Он просто видел, что они есть, и всё! А сколько их, чем они занимаются, о чём думают, мечтают, он не знал. Подходя к двери своей квартиры, Прохор был озадачен итогами своего размышления, потому что какой-либо общей социальной базы для существования серых ангелов он не обнаружил. Так кто же вы, серые ангелы? Открыв дверь, Прохор сел, не раздеваясь в прихожей в шкаф с одеждой. Через несколько мгновений прибежала Лариса, увидев мужа, она с беспокойством спросила:

— Милый, что случилось, я слышала, как ты вошел, и ждала тебя на кухне.

— Устал что-то, — ответил с улыбкой Прохор, целуя жену.

— Давай я помогу тебе раздеться.

— Я сам, сам, — произнёс Прохор вставая.

Но Лариса всё же стащила с него куртку и подала тапочки.

— Ужинать будешь?

— Что-то не хочется, мне надо ещё поработать, — устало улыбнулся Прохор.

— Хорошо милый, я принесу тебе ужин в кабинет.

— Я люблю тебя!

— И я люблю тебя, — улыбнулась Лариса.

— Где девчонки?

— У себя в комнате, — ответила Лариса и в тот же миг из детской выбежала Софья и бросилась к отцу с криком: «Папа, папочка пришёл!».

Прохор подхватил дочку на руки, она прижалась и обняла его за шею. На шум из комнаты вышла Алиса и, усмехнувшись, произнесла:

— А, как всегда, телячьи нежности.

— Привет, как дела? — спросил дочку Прохор.

— Как в зазеркалье, да всё нормально папа, — улыбнулась Алиса.

— Так, ладно девочки, папе надо работать, пойдёмте, я вас чем-то вкусненьким угощу, — произнесла Лариса, забирая младшую дочку к себе на руки.

— Я сама пойду, я уже большая, — заупрямилась Софья, сползая на пол.

— Хорошо, хорошо, сама, так сама, — улыбнулась Лариса, и Софья побежала на кухню. За ней проследовала Алиса.

— Ты долго? — спросила Лариса мужа.

— Не знаю, милая, — ответил Прохор и, чмокнув жену в щёчку и скрылся у себя в кабинете.

Лариса вздохнула и пошла вслед за дочками. Прохор открыл свой комп и вновь погрузился в размышления по поводу серых и синих ангелов. В прикладной психологии применяют метод группировки психотипов под условным названием «кастовый анализ». Интересно, если применить этот условный инструмент.

И так, каста «работников». Цель касты — выживание, еда — и очень часто, фастфуд. Их ценности и источник энергии — это наличие самой работы, особенно той, где можно расти и достигать мастерства и экспертности. Работники спокойно переносят невысокую зарплату, им важнее, чтобы она была стабильной. Они очень чувствительны к теме справедливости. Их, прежде всего, задевает тема роста налогов и цен, но не как проблема выживания, а как проблема справедливости, поэтому, когда они сталкиваются с несправедливостью, они ищут внешнего авторитета, чтобы он рассудил по справедливости. Такими судьями для них являются представители касты «воинов». Работники любят сериалы, попсу, передачи, имитирующие эмоции, которые человек в жизни не переживает, но погружаясь в них, выпускает пар. Они ищут хозяина, крепкой руки, доверчивы, с плохо развитой интуицией. Их все и всегда обманывают, поэтому именно на них направлена вся деятельность медиасферы. С помощью работников и достигаются высокие рейтинги в медиасфере, но именно они и могут быть серыми ангелами.

Каста «купцов». Для них смысл жизни, источник жизненной энергии и критерий мудрости — деньги. Заплатить миллион ради публикации в журнале «Форбс» для них безумие. Платить за славу — это бросать деньги на ветер. Купцы понимают жизнь, как игру, а в игре нужно быть лучшим, потому они очень легко лгут, почти, как дышат. Они не обижаются, когда их обманывают — значит, просто переиграли, поэтому торгуются легко. Уверены, что живя в социуме, нужно тренировать навык осознанной контролируемой неискренности, и применяют его, всякий раз, когда этого требуют обстоятельства. Больше жажды новых прибылей купцы боятся потерять имеющиеся активы, поэтому, как, правило, в уголовный бизнес не лезут. Купцы находятся не только в коммерции, но и в искусстве, вся наша, так называемая «богема» исключительно купцы, вся медиасфера — это сплошные купцы. Купцы презирают работников. Во власть купцы попадают, покупая эту власть, через коррупцию. У купцов невероятно развита интуиция, но отсутствует какой-либо кодекс чести, они всегда спинным мозгом чувствуют, на чём можно заработать и никогда ничем не брезгуют, полностью презирая мораль и нравственную чистоту. Находясь в процессе эволюции, многие купцы тяготеют к «воинам». Чем они ближе они становятся к «воинам», тем важнее для них тема величия души и тем меньше значат деньги, как самоцель. Для них деньги становятся средством достижения величия. Купцы основной источник силы синих ангелов.

Следующая каста, это каста «воинов» — это политики и топ менеджеры крупного бизнеса. Их источник энергии — власть. Это люди, имеющие некий свой кодекс чести. Деньги для них — средство достижения власти. Величие, слава — это то, что дороже денег. Воины по своему внутреннему убеждению — аскеты, они могут шиковать, но нормально переносят ухудшение уровня жизни в различных обстоятельствах. Воины легко отдадут миллион за статью в «Форбс». Они презирают купцов. Всегда с ними конфликтуют, судят их спор с работниками, как и купцы, воины обладают отменной интуицией. В этой касте серых ангелов быть не может, воины слишком отягощены проблемой достижения власти, но они поощряют деятельность синих ангелов, если те действуют в их личных интересах.

Высшей кастой являются «маги» или «мудрецы». Они сконцентрированы на эволюции сознания. Источником энергии и силы для них является знание. Контроль сознания и внимания их путь к эволюции. Они видят, как течёт энергия во вселенной. Именно они ответственны за системы развития и обеспечивают баланс в социуме. Они всегда ищут учителей и учеников. Ни деньги, ни величие их не увлекают. Величие на земле они понимают, как безумие, знают, что можно выиграть деньги, но проиграть в предназначении, а они понимают, что второе важнее. Стремятся познать глобальные законы мира и миров. Для них понятие «жить лучше» или «жить хуже» никак не связано с деньгами. Это философы, учёные и конечно владельцы крупного бизнеса и банков. Среди них тоже могут быть серые ангелы…

Конечно, в жизни чёткой границы между этими «кастами» нет, всё весьма условно. Часть работников близки к купцам, купцы же стремятся к воинам, а некоторые воины становятся мудрецами. Прохор раз за разом прокручивал различные варианты этой социальной модели общества и не находил источников для возникновения большого числа серых ангелов. Затем он вспомнил, что Алиса в последнее время постоянно забывала свои полёты во сне. Возможно, это было результатом работы синих ангелов, и эта мысль приводила его в отчаяние. Неужели серых ангелов больше нет…

Покормив девочек, Лариса отнесла мужу бутерброды с чаем, но по его сосредоточенному виду, она поняла, что Прохор очень сильно занят. Она тихо вздохнула, быстро чмокнула его куда-то в макушку и ушла к себе. Лариса прилегла на кровать и открыла томик стихов. Первый же стих, который она прочитала, был о любви:

Лариса положила томик на грудь и, мечтательно глядя в потолок задумалась. Да, Прохор прав, действительно, любовь это некий баланс чувств, ума, поступков, слов, но только он находится где-то в сердце. Когда любишь, то ты с лёгкостью несёшь это коромысло, а все, потому, что ты в первую очередь думаешь не о себе, а о любимом человеке. Любовь это всегда безусловная жертва, и первое чем ты жертвуешь — это твоё личное пространство, потому что отныне в твоей душе, в твоём сердце появляется любимый человек. Теперь, чем бы ты ни занимался, о чём бы ты не думал, внутри тебя всегда будет присутствовать твоё второе Я, нет даже не второе, а первое, самое первое, самое главное и ты будешь делать всё, именно во имя этого самого главного твоего, только твоего Я — твоей любви! Именно так она и живёт, всё её личное пространство занято Прохором и детьми, ведь это такое счастье жить не для себя, а ради самых любимых людей. Она знала, что и Прохор испытывает к ней такие же чувства, и даже там, в своём творчестве, он любит её, и только её, ну и естественно девчонок, своих дочерей! Конечно, у неё были свои маленькие женские тайны, свой мирок, но он всё равно касался Прохора, потому что это были тайны соблазнения, его соблазнения. Некоторые знания в этой области она подчерпывала в социальных сетях. Лариса томно вздохнула, вспоминая минуты их близости. Да она была в полной зависимости от мужа в этом вопросе, потому что… Потому что любила его до беспамятства, любила его руки, губы, тело, его ласки… Лариса улыбнулась и вновь открыла томик его стихов.

Лариса отложила книгу, встала и сладко потянувшись, подошла к шкафу. Улыбаясь, она достала свой наряд. Затем подошла к зеркалу, сбросила халатик и трусики. На неё из зеркала смотрела красивая, стройная женщина, с упругой грудью и симпатичной попкой. Лариса стала надевать свой специальный наряд, она подсмотрела его в своей группе «Правила ведьмы». Чёрный поясок, к нему чёрные чулочки и очень открытый чёрный бюстгальтер, чёрная прозрачная комбинация, чёрные трусики и ещё маленькие красные рожки. Оглядев себя в этом наряде со всех сторон, Лариса осталась довольна своим видом. Накинув сверху халатик, она в предвкушении направилась в кабинет к мужу. Прохор спал на маленьком диванчике возле своего компьютера. Эта картина несколько охладила её пыл, но в принципе такое уже бывало не раз. Прохор, когда писал, любил иногда прилечь на диван собраться мыслями, а сегодня просто уснул. Комп был не выключен, и Лариса из простого женского любопытства осторожно подошла и тронула мышку. Она прочитала все, о чём писал Прохор. Затем с тревогой глянув на мужа, быстро вышла из его комнаты, В спальне Лариса достала свой телефон и, сделав несколько кликов, сбросила халатик и легла в постель. «Господи, только бы успеть, только бы успеть!», с этими словами она закрыла глаза…

Алиса, лёжа в постели, очередной раз перечитывала сказку «Алиса в Стране чудес»». Она знала историю создания сказок об Алисе. Читая эти сказки, Алиса просто представляла себя на месте главной героини и поступала иногда по своему, поэтому у неё всякий раз получались другие приключения. Она даже была подписана в группу, где обсуждались эти сказки. Особенно ей нравилось Зазеркалье. В нём было столько противоречий, например — в суде над Валетом, Королева требует сначала вынести приговор, а потом установить виновность подсудимого, чтобы утолить жажду надо отведать сухого печенья, чтобы стоять на месте, надо бежать, из пальца сначала идёт кровь, а уже потом его колют булавкой. Ей самой иногда хотелось поступать не так, как предписывают правила, а ровно наоборот. Бабушка сказала, что у неё это возрастное, но слушаться маму и Прохора всё равно надо. И она слушалась, потому что любила их, маму, бабушку, Прошу и сестрёнку Софью, эту маленькую непоседу, которая разговаривала со скульптурами и памятниками и утверждала, что они живые. Это были скульптуры атлантов у входа в Новый Эрмитаж и Медный всадник…

Алиса услышала, как мама осторожно прошла в кабинет к папе. Она стала называть Прошу папой, после неудобного вопроса Софьи, почему она зовёт его Прошей, а не папой? Алиса посмотрела на сестрёнку, та уже спала в своей кроватке. Алиса улыбнулась и продолжила чтение. Через некоторое время она услышала быстрые шаги мамы, которая вернулась в свою спальню одна, обычно они с папой уходили вдвоём. Алиса встала и выглянула в коридор, там было пусто. Дверь в Прошин кабинет была приоткрыта. Алиса из любопытства заглянула туда. Она увидела, что папа спал на диване, а компьютер был включён. Оглянувшись, Алиса подошла и дотронулась до мышки…

Алиса быстро вернулась в свою комнату, мысленно повторяя: «Только бы успеть, только бы успеть!». Она сделала несколько кликов в своём телефоне и тут проснулась Софья, и со словами: «Мне что-то приснилось», явно собралась плакать. Алиса вздохнула и откинув одело, сказала сестрёнке: «Хорошо иди ко мне, хитрюша!». Софья юркнула под одеяло и, обняв старшую сестру сразу уснула…

Прохор приземлился на Дворцовой площади возле арки Главного штаба. Площадь была пуста. В небе светила Луна. Он пошёл к Александровской колонне. Внезапно Прохор услышал шорох крыльев, и рядом с ним приземлилась Мария Фёдоровна.

— Я не знал, что вы тоже серый ангел, — удивлённо сказал Прохор.

— С этого дня я им стала! — произнесла Синицкая, складывая крылья.

— Это некая форма протеста?

— Это форма моего нынешнего существования!

Прохор понимающе улыбнулся, и они пошли дальше. Серые ангелы подошли к колонне и увидели, как на фоне Зимнего дворца начали проявляться синие силуэты. Прохор оглянулся, позади него площадь была пуста, и только ветер шелестел небольшим количеством листьев. Синих силуэтов становилось всё больше. Они постепенно стали заполнять всё пространство возле Зимнего дворца. Перед ними в шагах тридцати стояло всего два серых ангела. В это время среди синих теней появился Синицкий во всей красе. Он был с огромными синими крыльями, которые были распростёрты над подопечными. Это были все его вчерашние гости. Правда их сторонников становилось всё больше и больше. Синицкий со зловещей улыбкой произнёс:

— Я так и знал Прохор Алексеевич, что ваших серых ангелов уже не осталось!

— А я, ты меня не берёшь в расчёт, — крикнула ему в ответ Мария Фёдоровна.

— Ты моя жена и будешь делать всё, что я тебе скажу!

— Однако я здесь, а не среди твоих прохиндеев! — гордо ответила Синицкая.

В это время сверху послышался какой-то вой, и в небе замелькали тени. Потом стали видны контуры женщин верхом на мётлах, которые кружили над площадью. Их становилось всё больше и больше, и вот они уже стали садиться на площадь. Первой рядом с Прохором приземлилась его жена Лариса. Она была в чёрном эротическом белье с маленькими красными рожками в распущенных волосах. Лариса улыбнулась и, держа свою метлу в левой руке, быстро поцеловала мужа со словами:

— Ну, вот и мы, дорогой!

— Ты ведьма, откуда вас столько?! — удивлённо спросил Прохор.

— В Санкт-Петербурге живёт очень много красивых женщин, и все они немного ведьмы, а сегодня пятница, 13, это наш день и вот мы здесь, — улыбнулась Лариса, показывая рукой на приземлявшихся красивых женщин. Прохор смотрел на это действо, ведьм, вернее красивых женщин, становилось на Дворцовой площади всё больше и больше и вскоре они заполнили почти всё пространство перед синими ангелами. Они были разные — блондинки, брюнетки, шатенки, рыженькие, худенькие, полненькие, но все очень красивые, потому что так считали их мужья или мужчины.

— Ну, эта нечисть вам не поможет, — усмехнулся Синицкий.

В ответ ведьмы зашипели, и стали стрелять глазами в сторону синих ангелов и странным образом мужская часть синих ангелов стала исчезать. Хлопок, и восхищённый красотой посмотревшей на него женщины, синий ангел исчезал.

— Кто знает, кто знает, — улыбнувшись, ответил ему Прохор.

— Хватит пялиться на них, идиоты, это же ведьмы! — крикнул на своих подопечных Синицкий и вновь распростёр над ними свои крылья. Когда он их убрал, то в первых рядах синих ангелов уже стояли всем известные медийные красотки, и отвечали ведьмам своими испепеляющими взглядами.

В это время в небе раздался шум множества крыльев. Это были серые ангелы, их было много. Через некоторое время справа от Прохора приземлилась Алиса со словами:

— А вот и мы!

— А ты откуда взялась? — спросил удивлённо Прохор.

— Извини, но я случайно прочитала твой недописанный рассказ и, судя по всему, не я одна, — произнесла Алиса и поглядела на Ларису, — Привет мама, классный у тебя прикид!

— Алиса, что за тон?

— Красивая женщина может себе позволить быть ведьмой, — улыбнулась Алиса.

— Ладно, дома поговорим! — улыбаясь, произнесла Лариса.

Картина была потрясающая. Серые ангелы уже заполнили всю Дворцовую площадь и стали приземляться в сквере перед Адмиралтейством и в саду Зимнего дворца. Прохор, оглядывая небо, в котором кружили перед приземлением серые ангелы, случайно посмотрел на верхушку Александровской колонны, ему показалось, что там кто-то был. В это время Мария Фёдоровна, выйдя немного вперёд, громко сказала:

— Вы проиграли Станислав Георгиевич, серых ангелов гораздо больше, чем вы предполагали и ваши подопечные, как бы не старались никогда не смогут победить добро в Душах людей!

Синицкий посмотрел на свою жену, затем оглядел всю Дворцовую площадь и ответил:

— Это ещё ничего не значит, важно не то, что люди думают, а то, что они делают. Добрых дел становится всё меньше, люди озлоблены, они убивают, калечат, грабят, обманывают друг друга и это главное!

— Людям свойственно заблуждаться, но их Души всегда тянутся к добру, и вы никогда и ничего с этим не сделаете, — ответила ему Синицкая.

Было видно, что всё происходящее очень не нравилось её мужу. Он начал менять своё обличие, превращаясь в монстра, но любящие люди не всегда способны увидеть подобное превращение любимого человека. Раскрыв свои огромные крылья и голосом, звучащим из ада Синицкий сказал:

— Подойди ко мне, ты моя жена и обязана меня слушаться!

Ничего не замечая Мария Фёдоровна, улыбаясь, сделала несколько шагов вперёд.

— Ты предала меня и поэтому умрёшь, здесь и сейчас!

— Я люблю тебя! — бесстрашно ответила Мария Фёдоровна.

— Я испепелю тебя своими крыльями, — прорычал Синицкий. В тот же миг его крылья стали огненно искрится.

Вдруг впереди Марии Фёдоровны оказался очень маленький серый ангел, и это была Софья. Она хлопала крылышками и летала вокруг женщины, потом своим тоненьким голоском пропищала:

— Не смей её трогать, а то я позову своих друзей и тогда тебе крышка!

— Кто это! — взревел Синицкий.

— Дорогой, даже маленькие дети способны различать, но тебе никогда этого не понять!

Синицкий уже окончательно превратился в ужасного монстра, который прорычал:

— Я сожгу вас вместе!

После его слов вокруг Марии Фёдоровны загорелся огненный круг. В этом же кругу метался и маленький серый ангел. Лариса и Прохор, пребывали в оцепенении, не зная, что делать. Алиса, с широко открытыми глазами сказала:

— Она просто попросилась ко мне в кровать!

В это время за спиной Синицкого, что-то стало происходить. Два огромных атланта шли вдоль Зимнего дворца, направляясь к нему. Синие ангелы стали куда-то исчезать, но монстр этого не замечал. В то же самое время со стороны Адмиралтейства послышался гул голосов серых ангелов и цокот копыт. Серые ангелы стали расступаться. По образовавшемуся коридору во всей красе, под аплодисменты серых ангелов, скакал Медный всадник. Император остановился в шагах двадцати от расправившего крылья синего монстра и громко произнёс:

— Что ты хочешь сделать с моей Россией? Кто бы ты ни был, покуда я на месте, моему городу нечего опасаться!

Монстр видимо хотел закрыться от императора своими крыльями, но их уже крепко держали атланты. В тот же момент с вершины Александровской колонны в грудь монстру ударила сильная молния… И всё исчезло.

Прохор и Лариса проснулись одновременно, от того что замёрзли. Дверь балкона была приоткрыта, за окном гремел гром, и сверкала молния. Лариса стала прижиматься к мужу, Прохор хотел было уже поцеловать жену, но тут они одновременно крикнули: «Господи, девчонки!» и отбросив одеяло, побежали в детскую. Сестры, обнявшись сладко спали. Прохор и Лариса выдохнули и стали возвращаться в спальню. Идя сзади Прохор, улыбаясь, произнёс:

— А тебе идёт.

— Что идёт? — кокетливо спросила Лариса.

— Быть ведьмой!

— Ты уточни, быть ведьмой или одеваться в неё? — произнесла Лариса, закрывая балконную дверь.

— Не знаю, ещё не распробовал, — улыбнулся Прохор, пытаясь обнять жену.

— Ты меня ещё не знаешь, — зашипела Лариса, — сегодня, ты живым из этой спальни не выйдешь, пока не сделаешь мне сына.

Прохор стал пятиться, пока не упал на кровать. Лариса взлетела и села верхом на своего мужа…

Прохор и Лариса гуляли с детьми в Летнем саду. Стояла чудесная осенняя погода. Светило солнце и по аллеям сада не спеша прогуливались горожане и туристы. Девочки собирали красивые разноцветные листья для гербария. Лариса, держа под руку мужа, прижималась к нему, она была беременна и счастлива. Прохор был, как всегда, молчалив и сосредоточен на чём-то своём. Лариса уже привыкла к такому его состоянию и не обижалась. Внезапно Алиса и Софья подбежали к родителям похвастаться своими листьями.

— Мама, папа смотрите какие у нас красивые листики, — протараторила Софья, протягивая их Прохору.

— Да, очень красиво, — улыбнулся отец.

— И у меня тоже, — похвасталась Алиса, — мы пойдём ещё красненьких пособираем, побежали Соня! — девчонки, взявшись за руки, побежали к деревьям.

— Хоть дочки иногда возвращают тебя на землю, — тихо произнесла Лариса, прижавшись к плечу Прохора.

— Прости, милая, ты ведь знаешь, чтобы написать хорошую книгу, надо ею заболеть, — улыбнулся Прохор, целуя жене ушко.

— Перестань, люди смотрят, — смеясь, отмахнулась от него Лариса, — и чем ты опять болеешь?

— Это пока секрет, — задумчиво произнёс Прохор.

Погуляв ещё минут тридцать, вся семья отправилась, как и было обещано девочкам, включая Ларису отведать мороженого. Перейдя Пантелеймоновский мост на улицу Пестеля, Софья внезапно остановилась возле вывески «Best books in the world», недалеко от церкви.

— Соня, что случилось, — обеспокоенно спросила Лариса.

— Нам надо сюда зайти, — сосредоточенно произнесла девочка.

— Зачем? — спросил уже Прохор.

— Мне надо что-то им сказать, — внимательно глядя ему в глаза, ответила Софья, — это касается тебя папа!

Уже зная эту особенность своей дочери, что-то вспоминать Прохор произнёс:

— Тогда давайте зайдём.

Они зашли, внутри был просторный светлый офис. На ресепшене сидела симпатичная девушка. При их появлении она с улыбкой спросила:

— Чем я могу вам помочь?

Софья, шедшая немного впереди, в нерешительности остановилась. С ней вместе остановились Прохор, Лариса и Алиса. Внезапно, как из под земли появился приветливый дядька в смокинге. Он был сама учтивость. С услужливой улыбкой дядька посмотрел на Софью и спросил:

— Девочка, ты что-то хотела мне сказать?

Софья, глянув с недоверием на дядьку, насупившись, произнесла:

— Дайте мне ручку, я лучше напишу.

— Вот тебе девочка ручка и бумага, — опять учтиво произнёс дядька, достав всё необходимое из кармана.

Софья, между тем, села на пуфик и стала сосредоточенно писать цифры, затем отдала бумагу дяденьке. Всё происходило очень быстро. Единственное, что смог отметить Прохор, написанных Софьей цифр было девять. Дядька взял листок у Софьи, несколько мгновений смотрел на него, затем очень приветливо улыбаясь, произнёс:

— Тебя ведь девочка зовут Софья?

— Да, — ответила Соня.

Сверкнув улыбкой, дядька обратился уже к Прохору:

— Добро пожаловать Прохор Алексеевич в издательство «Лучшие книги мира», ваша дочь Софья написала мне промокод, в соответствии с которым мы издадим любую вашу книгу и будем продвигать её по всему миру. Мы гарантируем стопроцентный успех. У вас появятся миллионы читателей, вы заработаете кучу денег и станете кумиром многих поколений! Все расходы по изданию книги мы берём на себя! Вы готовы сотрудничать с нами? У вас есть такая книга?

Прохор внимательно слушал незнакомца. Он обещал нечто невообразимое для любого писателя. Признание, известность, богатство…, но что-то слишком уж всё просто получалось, да и речь этого дядьки была какая-то слащавая. Тем временем встрепенулась Лариса. Она посмотрела на него сияющим взглядом и нетерпеливо спросила:

— Ну что ты молчишь Прохор, ведь это шанс?

Прохор внимательно посмотрел на неё, затем на Алису и Софью. Их взгляды были обращены к нему с немым вопросом… Несколько секунд подумав, Прохор ответил:

— В данный момент я ещё не написал книгу, которая вас заинтересовала бы.

— А вы не хотели бы издать у нас свою книгу о серых ангелах? — спросил улыбчивый дядька.

— Нет, она слишком личная и вряд ли будет интересна вашим читателям, — ответил Прохор.

— Да бросьте вы, личное, такой же товар, как и всё остальное!

— Нет! — твёрдо ответил Прохор, — Мы, пожалуй, пойдём, — произнёс он, разворачивая свою семью на выход.

— Прохор Алексеевич, мы всегда к вашим услугам, ваш промокод будет действителен ещё пятьдесят лет, — уже им в спины громко сказал улыбчивый дядька.

Выйдя на улицу, все вдохнули свежего воздуха. Светило солнышко, ветерок шуршал опадающими листьями, по улице сновали люди. Пройдя пару десятков метров, Прохор и Лариса оглянулись. Никакой вывески над дверью, в которую они только что входили, не было.

— Показалось, — произнёс Прохор.

— Показалось, — улыбнулась Лариса.

Она взяла под руку мужа, и они пошли догонять своих девчонок, которые, судя по всему, уже нашли, где можно было отведать мороженого…