Придя домой после прогулки, девчонки захотели отдохнуть. Лариса, помогая раздеваться Софье, нашла у неё в кармане визитку, на которой было написано ВАЛЬТЕР ЛИБЕРТ. Лариса спросила у дочки:

— Соня, откуда у тебя это?

— Это я на столике у дяденьки того взяла, — ответила улыбаясь дочка, — даже не знаю зачем, их там много было.

— Хорошо, спи, — улыбнувшись, произнесла Лариса.

Соня закрыла глазки и сразу уснула. Лариса, взяв визитку, пошла к мужу. Прохор сидел перед компьютером. Идея новой книги не давала ему покоя. Она витала где-то рядом, будоражила его разум, мысли то носились табунами, то просто трепетали, как флаги… Вошла Лариса и тихо села рядом. Она всегда так делала, когда ей надо было просто поговорить. Прохор посмотрел на жену. Боже, как же он любил эту женщину, красивую, чувственную и преданно любящую его, всей своей трепетной душой. Лариса относилась к нему, как к большому ребёнку, но делала это так, что он ощущал себя этаким альфа самцом, за которым она всегда безропотно следовала.

— Проша, посмотри, что я нашла у Сони в кармане, — тихо произнесла жена, подавая ему визитку.

— Откуда у неё это? — удивлённо спросил Прохор.

— Она сказала, что стащила эту визитку в офисе у того дяденьки!

— Значит, не показалось, — улыбнулся Прохор.

— Вот именно, значит, это всё было!

— Что было?

— Всё!

— Даже не знаю, что тебе ответить.

— Проша, можешь ничего не отвечать, но я тебя прошу, — Лариса пересела на колени к мужу, обняв и прижавшись к нему, продолжила, — ты сейчас пишешь новую книгу, помни, пожалуйста, что я беременна, хорошо милый,

— Я помню милая, я всё помню, — отвечал Прохор, целуя жену.

— Мне даже не интересно, про что будет твоя новая книжка, — шептала Лариса.

— Она будет, как всегда про любовь, — ответил Прохор, пряча визитку в карман.

— Про какую любовь? — кокетливо спросила Лариса.

— Про нашу, про нашу, милая, — шептал Прохор, специально целуя жену в ушко.

— Ладно, уговорил, пошли, пока дети спят, — шептала Лариса, отвечая на поцелуи мужа…

Лариса лежала на плече у мужа и что-то рисовала пальчиком на его груди. Прохор гладил её по волосам и опять о чём-то думал. Лариса слушала, удары его сердца. Она знала, что сердце этого мужчины бьётся только для неё, и, конечно, она была согласна летать с ним сколько угодно и куда угодно, потому что он был ангелом, настоящим, и только её ангелом. Улыбнувшись, Лариса посмотрела на мужа и тихим вкрадчивым голосом спросила:

— Проша, а про что всё-таки твоя новая книга?

— Про жизнь, про нашу жизнь.

— А ты говорил, что про любовь!

— И про любовь тоже, — улыбнулся Прохор.

— А ты возьмёшь меня с собой?

Прохор повернулся к жене и, улыбаясь, спросил:

— Милая, ты мать двоих детей, скоро будет третий, а вопросы задаёшь, как маленькая девочка.

Лариса улыбнулась, чмокнула мужа и, уже вставая с постели произнесла:

— А я милый, с тобой, именно так себя и чувствую! Надо вставать, скоро девчонки проснутся.

— Я люблю тебя!

— И я тебя люблю, — улыбнулась Лариса и, накинув халатик, пошла к двери.

— А ты весьма, весьма… сзади, — улыбаясь, сказал Прохор.

Лариса остановилась и стала медленно разворачиваться:

— Что значит сзади, а что вид спереди у меня хуже, — тихо произнесла Лариса и распахнула халатик.

Прохор, улыбаясь, закрыл руками лицо:

— А так, ты просто ослепительна!

— То-то же, — улыбнулась Лариса, — вечером поговорим! — и, запахнув халатик, гордо вышла из спальни.

Прохор, глупо и счастливо улыбаясь, немного понежился в постели, затем встал, оделся и пошёл в свой кабинет. Включив компьютер, он задумался. С некоторых пор его стали волновать публичные выступления западных политиков. В этих выступлениях не было никакой аргументации, сплошные голословные утверждения, которые преподносились, как некие уже неоспоримые факты. Создавалось впечатление, что на западе к власти пришла плеяда политиков троечников. Прохор нашёл в интернете немало материалов об уровне образования этих политиков и испытал шок. Большая часть людей, стоящих у руля современных международных отношений, не имело профильного высшего образования. Из-за этого Прохору становилось тревожно. Ведь страны, которые представляли эти политики, обладали не только ядерным оружием, но и огромным военно-научным потенциалом и вели разработки биологического оружия, несмотря на все заключённые соглашения об их запрете. К чему же могла привести деятельность этих недоученных политиков? Вариантом было очень много, поэтому даже синопсиса к новой книге у него пока не было.

На глаза Прохору попался его стишок, с которым у него были связаны приятные и весёлые воспоминания. Лариса любила иногда помедитировать и даже его пыталась к этому приучить. И вот, однажды, когда, по настоянию жены, он сидел напротив неё в позе лотоса, а Лариса была одета в лёгкую обтягивающую спортивную кофточку с глубоким вырезом, наблюдая за своей женой, вернее за её выдающимися прелестями, у него стали рождаться стихи, которые он незамедлительно ей и прочитал:

Лариса сразу поняла, про какие объёмы идёт речь и погналась за ним. Они начали драться на подушках. Детей дома не было и поэтому они дали волю своим чувствам. Одна из подушек лопнула, и они оба оказались в перьях. Всё закончилось на полу среди тех самых перьев, где Прохор успокоил свою жену, целуя те самые объёмы. Она прижимала его к ним и просила: «Ещё, ещё!»…

Прохор закинул руки на затылок и улыбаясь подумал: «Любовь, секс — это, пожалуй, то, что доставляет истинное удовольствие в такой недолгой человеческой жизни!». Недолгой, недолгой, НЕДОЛГОЙ! Это было то слово, которого он ждал. Прохор достал визитку, которую стащила Соня. ВАЛЬТЕР ЛИБЕРТ, это ведь, как раз тот вариант, который был ему нужен. Прохор положил визитку возле компа, в это время в слегка приоткрытую дверь заглянула Соня и тихо сказала:

— Папа, мне мама сказала, что ужин уже на столе.

— Хорошо, Соня можно тебя на минуточку, — с улыбкой позвал Прохор.

Дочка подошла к нему, села на диван и со вздохом произнесла:

— Я полна внимания, сударь!

Прохор уже знал, что такую манеру разговаривать ей сейчас прививала Алиса, которая в настоящий момент читала роман «Анна Каренина», поэтому улыбнувшись, он спросил:

— Сударыня вы не могли бы мне объяснить происхождение этой визитки?

Соня посмотрела на визитку и опять со вздохом ответила:

— Сударь, мне неловко об этом говорить, я попросту спёрла её с журнального столика, когда мы заходили к тому дяденьке, но таких бумажек там было полно!

— А что ещё сударыня вы помните?

— Я помню цифры, которые мне во сне сказала какая-то тётенька!

— Какая тётенька?

— Не знаю, мне снился огонь, и эта тётенька.

Внезапно Соня подошла к Прохору, взяла визитку, повертела её в руках и сказала:

— Если вы сударь дадите мне ручку, то я напишу эти цифры.

Прохор, не мешкая дал дочери ручку, и та, сев на диван, старательно написала с обратной стороны девять цифр. Отдав визитку, Соня манерно спросила:

— Так что мне передать вашей жене, сударь?

Прохор положил визитку на стол и, улыбаясь, ответил:

— Передайте моей жене сударыня, что я…, что я вас всех очень, очень люблю!

С этими словами Прохор подхватил на руки дочку и понёс её на кухню. Соня заливисто засмеялась и стала вырываться со словами:

— Ну, папка, хватит щекотаться!

Следующие несколько недель Прохор пребывал в хорошем расположении духа. После того, как Соня написала промокод на визитке, ему почти сразу удалось написать синопсис будущей книги и составить примерный план романа. На работе его хвалили за содержательные статьи по социальным проблемам города. Вечерами вся семья собиралась за столом и дружно обсуждала новости. В центре внимания почти всегда была Соня, которой очень понравилась старинная манера общения и теперь она всех называла сударями и сударынями. Алиса продолжала читать роман «Анна Каренина» и в её поведении начали проявляться манеры девушки подростка, которая настойчиво пыталась постичь огромный мир человеческой любви. Видимо поэтому, она стала всё чаще секретничать с Ларисой. Возможно, именно эти беседы с дочкой о любви разжигали в Ларисе то пламя, которое позже не давало им уснуть в своей спальне. В общем, всё было хорошо. Однажды утром, собираясь на работу, Прохор увидел, что надпись на визитке ВАЛЬТЕР ЛИБЕРТ стала пульсировать. Он взял в руки визитку и разглядел ещё текст: «Сегодня в полдень, ул. Пестеля, дом 2А». Прохор сразу сообразил, что это был Храм святого великомученика и целителя Пантелеймона! Прохор улыбнулся, значит, он всё правильно делал. Возле двери его, как обычно ждала Лариса с пакетиком, в котором были бутерброды.

— Ты чего такой довольный? — спросила она с улыбкой.

— Просто мне хорошо, я люблю тебя!

— И люблю тебя, милый, — шепнула Лариса между поцелуями.

В редакции Прохор немного отвлёкся, но всё же изнывал в ожидании назначенного часа. Минут за сорок до указанного времени Прохор вышел из редакции и направился в сторону Пантелеймоновской церкви. Идти было недалеко, поэтому Прохор просто прогуливался по Кирочной улице среди старинных домов и особняков, которых в этой части города было великое множество. Как обычно в это время на улице во все стороны спешил по своим делам разношерстный народ. Дворники сражались с осенней листвой. Пройдя мимо улицы Восстания и проспекта Чернышевского, Прохор решил немного срезать и свернул на переулок Радищева. Через несколько десятков шагов его взору открылся Спасо-Преображенский собор. В первоначальном варианте он был построен повелением императрицы Елизаветы Петровны на месте штаба гренадерской роты лейб-гвардейского Преображенского полка, в память о восшествии императрицы на престол с помощью солдат и офицеров этого полка в середине восемнадцатого века. Однако в 1825 году собор сгорел и был вновь восстановлен в 1829 году уже в нынешнем виде. Обойдя по кругу Преображенской площади жёлто-белое пятикупольное сооружение храма, Прохор вышел на улицу Пестеля. Далее перейдя Литейный проспект, он продолжил движение к Пантелеймоновской церкви. Прохор любил разгадывать в одежде и лицах прохожих их профессии, мысли, мечты. Эти наблюдения всегда давали ему пищу для размышления. Именно в прохожих он порой находил внешний облик своих будущих героев. Была ещё одна особенность, на которую уже давно обратил внимание Прохор, если идти и слегка от души, хотя бы одними глазами улыбаться, то многие прохожие будут вам отвечать такими же улыбками и эти улыбки будут настоящие, а не нарисованные, которые обычно носят в офисах. Именно так сейчас и происходило. Ловя улыбки прохожих, Прохор подошёл к церкви. Немного полюбовавшись его белыми тосканскими пилястрами на красном фоне и прочитав надпись, гласившую, что «Сей храм был воздвигнут в царствование императора Петра Великого в 1727 году во благодарение Богу за дарованные нам морские победы над шведами в День Святого Великомученика Пантелеймона 27 июля при Гангуте в 1714 году и при Грингаме в 1720 году», Прохор немного нервно выкурил сигаретку и вошёл в церковь…