Я прогуливался по центру Питера. Как-то в центре моего прекрасного города хорошо думается, и сюжеты выстраиваются в чёткие линии, в общем, располагает. Стал накрапывать дождь. Я был недалеко от бара, в который иногда захожу подсмотреть типажи будущих моих героев. Я решил выпить там чашечку кофе и, если получится, переждать дождь. Было около девяти вечера, и народ уже отдыхал по полной, но свободные места ещё были. Поздоровавшись с барменом, который давно меня знал, я заказал кофе и сел за свободный столик. Бармена звали Слава. Он был немного младше меня и сочинял песни для себя и своих друзей. Я как-то показал ему свои стихи, он отобрал несколько и написал музыку к ним. Получилось несколько новых песен в его репертуаре, и, как он говорил, они понравились его друзьям.

Кофе принесли быстро, и я маленькими глоточками начал получать удовольствие. Моё внимание привлекла молодая женщина за соседним столиком. Она сидела, положив свой подбородок на сложенные на столе руки, и смотрела на шесть рюмок, видимо с текилой, стоявших перед ней, три из них были уже пусты. В её взгляде было столько тоски и какой-то безысходности. Внешне она ничем особенным не выделялась, но есть для женщин такое определение — манкость. Это когда женщина имеет вроде бы всё в среднем неплохо, но сумма всех её средних достоинств весьма привлекает внимание мужчин. Так вот её манкость зашкаливала. В подтверждение своих наблюдений я увидел несколько алчных мужских взглядов в её сторону.

Между тем женщина вышла из прострации и протянула руку к очередной из рюмок. Отпив маленький глоточек, она сморщилась и, тяжко вздохнув, поставила рюмку на место. Её взгляд начал блуждать по залу и остановился на мне. Столики были рядом, и она сказала слегка заплетающимся языком:

— У тебя умные и добрые глаза, давай выпьем, а!

Я не сторонник таких знакомств, но что-то в ней такое было, что мне захотелось прикрыть её от этих алчных взглядов.

— Давай, — сказал я, пересаживаясь за её столик со своим кофе, — а за что будем пить?

— За вас, за козлов, — как-то уж очень обречённо сказала она.

Мы молча пригубили, она рюмку, я кофе. Она, громко икнув, отодвинула рюмку:

— Всё, я больше не хочу, — и опять положила подбородок на свои руки. По её отсутствующему взгляду я понял, что сейчас она очень далеко, поэтому решил её не беспокоить и, потягивая свой кофе, продолжал нести свою теперь уже охранную вахту.

— Нет, ты мне скажи, ну что ему ещё надо? — несколько громче допустимого спросила она меня.

— Наверное, любви, — не зная, о чём идёт речь, на всякий случай ответил я.

— Да я ему столько любви даю, сколько он хочет, — оживилась женщина, явно желавшая подискутировать на эту тему.

— Тогда тепла, — не сдавался я.

— Я ему что, радиатор? — снова икнула она. — Пусть греется, сколько хочет, ой что-то у меня всё закружилось в голове, — с глуповатой улыбкой промямлила она.

— Может, пойдём на воздух, — предложил я.

— А пойдём, — как-то обречённо тряхнув своими красивыми льняными кудряшками, ответила женщина, — только мне надо пописать.

Она довольно уверенно встала и даже почти не пошатываясь пошла в сторону туалета. Я, прихватив её плащик, последовал за ней. Бармен Слава, когда я проходил мимо, спросил:

— Такси вызвать?

— Да ей погулять надо, — и мы кивком головы попрощались.

Моя дама вышла из туалетной комнаты, я помог ей надеть плащик, и мы вышли на свежий воздух. Она взяла меня под руку, и мы медленно пошли по Лиговскому в сторону Московского вокзала.

Некоторое время мы шли молча. Свежий воздух начал приводить её в чувство. Во всяком случае, шла она твёрдой походкой, и свой следующий вопрос задала уже трезвым голосом:

— А вообще, что вот вам мужикам от баб надо?

— В смысле? — переспросил я.

— Ну вот живём вместе, и секс есть, и денег достаточно, чего вас всё время налево тянет?

— Вопрос сложный, объёмный, на него сразу не ответишь, — помолчав, промолвил я, — тут надо конкретную ситуацию рассматривать.

— Ты знаешь, мы уже три года вместе, — начала она свой рассказ, — первый год вообще как медовый месяц прошёл, — она так тепло улыбнулась, что у меня не было никаких сомнений, что именно так и было, — второй год тоже было неплохо, а третий год всё хуже и хуже, — и лицо её стало грустным.

— Что конкретно хуже, объясни.

— Да дома его не удержать, то рыбалка, то охота, то яхт-клуб, встречаемся на бегу.

— А ты чем по жизни занимаешься?

— Я работаю, много работаю и зарабатываю раза в три больше, чем этот охламон.

— Он что, за твой счёт живёт?

— Да нет, у него на рыбалки-охоты своих денег хватает.

— А почему ты решила, что он налево ходит?

— Мы когда ругаемся и я ему говорю, что теперь месяц не получишь, он ржёт и говорит: «Ты не хочешь, а мне и не надо», представляешь.

Я улыбнулся, вспомнив интермедию, в которой звучала эта фраза. Помолчав немного, я как можно учтивее ей ответил:

— Понимаешь, нельзя мужчину наказывать сексом, потому что секс это всего лишь продолжение или дополнение ваших отношений днём. Есть такая русская поговорка: «Ночная кукушка всегда дневную перекукует».

Она задумалась, и мы шли молча. Уже почти стемнело, становилось прохладно. Женщина начала теснее прижиматься ко мне. Я бы не сказал, что не среагировал на неё как мужчина, ещё как среагировал, но она была явно влюблена и не в меня, а это для меня табу. Чтобы согреть её, мы зашли в кафе на Московском вокзале, выпили молча кофе и вышли на улицу.

— Слушай, может мне родить, чтобы он дома сидел?

— Ты его хочешь в декрет отправить?

— А ведь ты прав, я уйду в декрет, денег в семье станет меньше, этому охламону придётся найти вторую работу, потом появится ребёнок, и ему уже не до рыбалки будет, — с повеселевшим лицом закончила она свои размышления.

— Думаю, это выход, — глубокомысленно изрёк я, не понимая, в чём конкретно был прав.

Она ещё о чём-то долго думала, потом, тряхнув своими красивыми локонами, посмотрев на меня серыми и уже весёлыми глазами, заявила:

— Ты лучше всех моих подружек, — и чмокнула меня в щёку.

— Это почему? — удивился я.

— Да они мне все говорят, брось своего охламона, ты, со своим положением и внешностью, миллионера можешь себе найти, а мне только он и нужен, спасибо тебе, — она торопливо достала что-то из сумочки и протянула мне, — позвони как-нибудь, — и нырнула в метро.

В руках у меня оказалась её визитка. Я не хочу называть даже её имени, потому что она работала топ-менеджером одной из крупнейших компаний города.

Иногда люди в повседневной суете не могут найти выход из создавшейся ситуации, который настолько очевиден, что его просто не замечают, и тогда нужен какой-то лёгкий внешний толчок, чтобы всё встало на свои места!