Седой, плотного телосложения, служащий государственной почтовой службы Римской империи подскакал к очередной станции, где он мог сменить лошадь и если надо, то и отдохнуть. Луций Секст отдал лошадь работнику станции и зашёл внутрь небольшого здания. Главное заведование государственной почты было сосредоточено в руках одного из высших государственных чинов магистра оффиций, то есть Колояра. Управление почтой в провинциях принадлежало наместникам, при которых для заведования технической частью почты состояли специальные префекты. Поставка лошадей, других средств передвижения и всадников составляла натуральную повинность окрестного населения. Луций Секст, в прошлом был командиром особого опциона (optio equitum) преторианцев из числа тех, кого взяли на службу в почтовую службу Римской империи, вернее в корпус агентов по общественным делам (agentes in rebus). Этот седой римлянин с угрюмым лицом был личным агентом Колояра. Он курировал всех agentes in rebus Италии и Иллирии. Пройдя мимо хозяина станции, он коротко бросил:

— Ужин в комнату, я выезжаю на рассвете!

— Хорошо, всё будет сделано, — кивнул хозяин станции, зная, что с агентами почтовой службе империи шутки плохи.

Ослабив крепления доспехов Луций Секст, прилёг на чистую постель и немного расслабился. Его мысли потекли ровно и спокойно.

Римская империя смогла выстоять многие столетия, лишь постоянно расширяя свои владения. Механизм самосохранения государства был основан, прежде всего, на динамике постоянной военной экспансии. Теперь же, в разросшейся до колоссальных размеров империи стабильности можно было достичь, лишь опираясь на вековой опыт использования специальных служб.

В своё время Октавиан не раз становился свидетелем пагубных последствий медлительности в разведке. Во время морской битвы у мыса Акций Антоний, противник Октавиана, недооценил состояние своего флота и бежал в Ливию. Как принято считать, в печальном исходе сражения злую шутку с Антонием сыграла египетская царица Клеопатра, в разгар боя она приказала развернуть корабли и идти назад, в Египет. Антоний последовал за ней и, лишь достигнув Ливии, он решил послать своих агентов оценить ситуацию. Его корабли были целы, и, спохватившись, Антоний направил курьеров с необходимыми приказами, но было поздно. Плутарх в «Жизнеописании Антония» рассказывал, что его армия держалась без своего главнокомандующего семь дней, прежде чем перешла на сторону Октавиана.

Аналогичная ситуация сложилась, когда Октавиан, продолжая кампанию теперь уже в Азии, вынужден был срочно отправиться в Италию, чтобы задобрить ветеранов своей армии, которые были недовольны невозможностью принять участие в разграблении Египта. Октавиан имел все основания всерьёз опасаться за судьбу кампании, с полным основанием ожидая нападения Антония в период своего отсутствия. Именно поэтому Октавиан вернулся в войска уже через месяц, учитывая тревожную ситуацию в столице, которую ему пришлось разрешить. Дион Кассий писал, что Октавиан вернулся в Азию так быстро, что Антоний и Клеопатра, находившиеся в Египте, в одно и то же время узнали о его отъезде и возвращении. Антоний упустил последний шанс достигнуть успеха в ожесточённом противостоянии.

По-настоящему владеет информацией только тот, кто может организовать её доставку. Осознавая это, Октавиан Август озаботился созданием постоянного сообщения между своей ставкой, основными войсками, границей империи и столицей, дав начало регулярной службе военно-полевых курьеров.

Во времена республики все расстояние от провинции до Рима преодолевал один курьер-статор. Октавиан поставил вдоль главных дорог станции, где курьеры менялись. Установив регулярное сообщение, Октавиан получил большую скорость доставки и возможность чаще получать свежие сведения. При этом, правда, упускалось одно преимущество старого метода. Посланника, прибывшего с места события, можно было расспросить, и он, являясь очевидцем или постоянным жителем тех мест, мог дать дополнительную информацию.

Скоро на станциях вместо пеших гонцов появились упряжки с животными. Внося коррективы, Октавиан сознавал, что такой вид имперской почты послужит удобным средством передвижения для магистратов во время официальных миссий. Поэтому Октавиан ввёл эвекцион (evectio) — документ, дававший уполномоченным лицам право получить лошадь или упряжку на станциях в муниципалитетах, по территории которых они проезжали. Это было началом регулярной государственной почты (cursus publicus). Императорская почта была не только средством быстрого передвижения и передачи информации, она превратилась в наиболее удобный инструмент скрытого управления населением, контроля за общественным мнением и влияния на него. Во времена Цезаря основными агентами с такими задачами были фрументарии, которые первоначально снабжали зерном и провизией армию и военные поселения. Во времена гражданских войн Октавиан, когда он узнал, что Антоний, тогда ещё бывший его временным союзником, подготавливая наказание убийц Цезаря, подрывает его авторитет среди римского населения. В ответ на это он направил в города своих агентов, чтобы исправить положение. С этой же целью он послал нескольких агентов под видом торговцев в лагерь Антония под Бриндизи и его фрументарии исправили положение дел. Возможно, это первое свидетельство работы фрументариев в качестве политических агентов. Такая пропаганда была достаточно эффективна, и отличить настоящих дельцов от замаскированных шпионов было невозможно.

Около ста лет назад деятельность фрументариев стала более активной, и в конце концов, так стали называть солдат, выполнявших прежде функции спекуляторов — разведчиков-следопытов. В последующем каждый легион имел собственный отряд фрументариев, то есть под этим словом уже просто подразумевали военных разведчиков.

Некоторые случаи из деятельности императорской разведки описывает Плутарх. В его «Истории империи» говорится, что император Адриан с их помощью следил за личной жизнью своих приближенных, разрешая порой их семейные ссоры и прочие неурядицы.

Фрументарии императора Галлиена постоянно оповещали его о том, что говорят о нем сановники. Это была мера предосторожности против действий возможных конспираторов, но нетрудно понять, что такой конфиденциальной информацией можно было легко злоупотребить.

Таким образом, прослеживается интересная эволюция, отряды, изначально выделявшиеся в легионах для военной разведки, постепенно превращаются в особые отряды личной охраны императора. Агенты начинают исполнять некоторые обязанности полицейских, формируя особое подразделение уголовного розыска, контролируют население, отслеживают передвижения подозрительных субъектов, опекают государственную почту — важнейшее звено в управлении огромной империей, и даже выступают в роли палачей. Вместе с тем фрументарии никогда не составляли единую группу, управляемую одним начальником, отдающим собственные приказы. Они были солдатами, специализированными для военной разведки, взятыми на службу центральными или провинциальными властями для особых задач, которые они могли выполнить более эффективно, чем обычный солдат регулярной армии.

Со временем, деятельность фрументариев приобрела некоторые непривлекательные черты Римской империи, которые становились все заметнее по мере превращения принципата, основанного Августом, в монархию восточного типа. Эти черты скрывались за блеском и богатством, которыми были окружены идеи абсолютной монархии. Август и его преемники, создавая центральные административные звенья власти, не сохранили в них чиновников, работавших в администрации в республиканский период, но доверили важные и ответственные посты людям, зачастую низкого происхождения, руководствуясь лишь степенью их личной преданности. Таким образом, дворцы становились гнездом интриг и заговоров, где часто главную разрушительную роль играли фавориты, бывшие рабы, корыстные куртизанки и властолюбивые жены. Соответственно императорские фрументарии стали злоупотреблять положением в разведывательной системе, обогащаться и продавать конфиденциальную информацию и свои услуги авантюристам и сомнительным личностям, преследовавшим цель любой ценой уничтожить личного или политического врага. Губительная деятельность фрументариев расцвела при династии Северов, когда вновь была развязана гражданская война и армия стала контролировать выбор императоров. Фрументарии стали настолько невыносимы и ненавистны населению, что, когда император Диоклетиан начал реорганизовывать всю государственную машину, он решил ликвидировать этот институт, однако скоро осознал, что не может справиться с управлением огромной империей без организованной внутренней разведывательной системы. После упразднения института фрументариев, он основал специальную службу разведки и контрразведки на основе почтовой службы империи. Позже, император Константин организовал корпус агентов по общественным делам (agentes in rebus).

Размышления агента прервал приход хозяина станции, который принёс жареное мясо и вино.

— Ваш ужин, что нибудь ещё?

— Нет спасибо, — кивнул Луций Секст, вставая с постели.

— Лошадь будет готова на рассвете, вас разбудить?

— Нет, я всегда встаю за полчаса до восхода.

Хозяин, кивнув, вышел. Луций приступил к трапезе. Он ел степенно и с удовольствием запивая пищу маленькими глотками вина. На его родине Сицилии ценили минуты, проведённые за столом. Луций родился в семье простого рыбака, с детства ходил в море, отличался большой физической силой, наблюдательностью и острым умом. Став взрослее он попал к пиратам, побывал во многих переделках, но обострённое чувство справедливости заставило его покинуть родные места. Так он попал в Рим. Перебиваясь случайными заработками Луций, тем не менее, уже никогда не опускался до воровства или грабежа. Однажды ночью он спас от грабителей одного очень влиятельного патриция, который взял Луция к себе на службу телохранителем. Так он попал в высший свет Рима, вернее, смог наблюдать его со стороны. В доме патриция была хорошая библиотека, и всё своё свободное время Луций проводил в ней, обнаружив в себе тягу к новым знаниям. Занявшись самообразованием, он вскоре смог давать советы своему хозяину в области права. Так продолжалось пять лет, пока этот патриций не умер от сердечного приступа. Получив хорошую рекомендацию, Луций записался в императорскую гвардию. Проявив там способности к военному делу, он очень быстро продвинулся по служебной лестнице. Да, он был участником мятежа Максенция, но ничем позорным себя не запятнал. Он даже помогал, как мог, некоторым христианам, которым симпатизировал. Вскоре Луций и сам стал тайным христианином. Ему удалось выжить в сражении возле Мульвийского моста, так он оказался на службе у императора Константина.

Агент закончил трапезу и прилёг на кровать. Колояр смог рассмотреть в нём способности к агентурной работе. Хорошо зная нравы высшего римского общества, Луций в душе оставался простым рыбаком, поэтому ему было очень легко затеряться в толпе. Его не выдавали ни надменный вид, ни горделивая осанка. Природный ум, тяга к знаниям и смекалка, опыт военной службы помогали ему выполнять различные задания, выпадающие на долю тайного агента. Через некоторое время Колояр сделал его куратором всех тайных агентов Италии и Иллирии, которых, как оказалось, надо было тоже перепроверять. И вот теперь он спешил с докладом в Медиолан к своему начальнику.

Луций повернулся на правый бок и попытался отключить свой мозг, чтобы немного поспать, но мысли продолжали крутиться в его голове. Начатая императором Константином борьба с мздоимством в органах государственной власти поставила перед корпусом агентов по общественным делам новые задачи. Именно на эту тему и были его размышления. Деньги! Казалось бы, ну что нового можно сказать про деньги? Люди пользуются ими каждый день с незапамятных времён, но если посмотреть на них с другой стороны. Любая монета даёт вам право купить некий товар, если цена на него укладывается в сумму, которой вы располагаете. То же самое касается и сферы услуг, например судебные издержки, обучения, медицины, найма слуг, сезонных рабочих, охраны и так далее, даже хлеб вам никто без денег не даст. Значит, чем больше у вас денег, тем больше у вас прав. А как же тогда закон? И равенство всех перед законом, независимо от вашего благосостояния? Или всё же деньги важнее закона? Чиновники, нанимаясь на работу, получают права гораздо большие, чем их благосостояние, для того, чтобы служить закону. Некоторые из них используют полученные от государства права, чтобы улучшить своё состояние, то есть увеличить свои и без того большие права! Зачем? Луций перевернулся на другой бок. Он был из тех чиновников, который достаточно прохладно относился к деньгам, считая, что статус человека соответствует его делам, а не количеству золота. Уже засыпая Луций подумал о том, что вероятнее всего простого отстранения от должности мздоимцев, вероятнее всего недостаточно. Необходима полная конфискация имущества у преступившего закон чиновника, что бы всякий раз беря взятку, он понимал, что может лишится не только тех прав, которые ему доверило государство, а всех своих имущественных прав, то есть даже права на кусок хлеба…

Марк Флавий разбирал документы в своём кабинете. Было раннее утро, за окном раздавался птичий гам, светило солнце и на душе у Марка было так же светло и тепло. Неделю назад Скора родила двойняшек, мальчика и девочку, роды принимала Митуса и всё прошло хорошо. Мама и младенцы чувствовали себя отлично. Уже отгуляли пир по случаю рождения Дарины и Дария, так они назвали своих детей. Сейчас все родственники ещё отдыхали, а Марк был полон сил, да и дел поднакопилось. Он просматривал финансовые отчёты. Здесь всё тоже было не плохо. Свевы, объединив свои племена и земли, становились всё более могущественным союзом племён. Они имели общую культуру, сильную армию, население которой практически удвоилось за последние десять лет. Марк улыбнулся, ведь они с женой к этому тоже приложили силы. Собственно у этого союза уже были почти все признаки государства…

Внезапно за дверью раздался какой-то шум. Дверь распахнулась, на пороге стоял Шуня. Хотя Марк и привык к неожиданным появлениям колдуна, но прежде Шуня никогда не являлся к нему в кабинет. Он всегда, при необходимости, встречал его где-нибудь на дороге, в поле, в лесу, даже в городе Шуня ни разу, кажется, не бывал, поэтому Марк с удивлением спросил:

— Что случилось Шуня?

— Ещё не случилось, но может, — произнёс колдун, стремительно войдя в кабинет, — где у тебя карта?

— Сейчас достану, а пока в двух словах, — засуетился Марк, доставая карту.

— На границе с Дакией вооружённый отряд до тысячи человек и как ты понимаешь это не бандиты!

— Где ты их видел?

— У Сухого ручья!

— Это же совсем рядом!

— Вот и я о том же, — устало сел на стул Шуня, — один день пути от города.

Марк, наконец, найдя карту, аккуратно расстелил её на столе.

— Так, давай теперь поподробнее, где, когда, при каких обстоятельствах, задумчиво произнёс он, взглянув на колдуна, который о чём-то задумался, — Шуня, что с тобой происходит?

— Я не знаю Марк, но что-то происходит, — смущённо произнёс колдун.

— Ладно, давай сначала о деле!

Шуня подробно рассказал о том, как объезжая границы племени он почувствовал присутствие чужаков, эта была небольшая группа воинов, человек десять, которая осторожно продвигалась вглубь территории свевов. Колдун смог остановить их движение, вызвав у воинов чувство ужаса. Они повернули обратно, и тогда он проследил за ними и вышел на их лагерь у Сухого ручья. Трое суток он вёл наблюдение за их лагерем, а затем сразу прискакал в город.

— И что все эти трое суток они оставались на месте? — спросил Марк, внимательно рассматривая карту.

— Они не захотели идти дальше, — усмехнулся колдун, — но ещё до меня они выслали несколько групп для разведки, одну я остановил, где другие я не знаю.

— Да, с тобой действительно что-то происходит, — сосредоточено произнёс Марк, и подойдя к двери, громко крикнул, — Таруську ко мне!

Агирик крупный, мускулистый воин, командир отряда готов, сидел возле своего костра и размышлял о создавшейся ситуации. Что-то случилось и его воины не хотят двигаться дальше на запад. Его отряд был послан на разведку, они прошли всю Дакию и теперь остановился. Воины жаловались на плохие предчувствия, вызванные ужасными снами. Группы, посланные на разведку, почти все вернулись и рассказали о страшных видениях. Им всем внезапно стало казаться, что они вышли на поле брани, где они же все лежали убитыми. Ему самому снились какие-то кошмары, может быть действительно повернуть на север и обойти это проклятое место? Но даки говорили, что где-то впереди живёт очень богатое племя свевов! Агирик не знал, как поступить, он оглядел лагерь, воины спали, некоторые из них стонали во сне, опять эти кошмары. Агирик тоже прилёг у костра, укрывшись шкурой, — завтра утром должна вернуться последняя группа, тогда всё и решим окончательно, — подумал он засыпая.

Рассвет только начал заниматься. От Сухого ручья поднималась туманная дымка. Марк Флавий построил своих воинов в пять шеренг по сто в каждой, и ждал момента для начала битвы. Сразу после доклада Шуни, он отдал распоряжение и к вечеру смог собрать семьсот воинов. Он принял решение атаковать пришельцев на рассвете. Колдун указал, где располагалась охрана лагеря, и она была бесшумно уничтожена. Это позволило воинам Марка скрытно подойти к лагерю противника и построить свои боевые порядки. Сейчас пять сотен свевов, в экипировке римских легионеров ждали его команды к началу сражения. Ещё двести лучников расположились на соседних холмах. Солнце вставало всё выше. Впереди, на большой поляне был противник. Марк посмотрел на Шуню, который стоял рядом. Колдун сбросил свою чёрную одежду и одел латы обычного воина. Лицо Шуни, некогда изборождённое страшными шрамами теперь выглядело свежо и молодо, шрамов почти не было. Митуса рассказала им со Скорой о любви девушки Марии к Шуне и судя по всему, он тоже любил её. Да, любовь способна творить чудеса! Марк посмотрел на своих воинов, сосредоточенно глядевших на поле брани. Они тоже пришли сюда с любовью, с любовью к своим семьям, чтобы защитить их от врага. Такие воины необычайно сильны и беспощадны в бою. Марк улыбнулся, вспомнив Скору, детей и ударил рукояткой меча по щиту. Через несколько секунд над Сухим ручьём был слышен стук пятисот мечей по щитам и римский боевой клич «Бар-р-р-а!», а в сторону противника полетели сотни стрел.

Агирик проснулся сразу, да он, кажется, и не спал вовсе, опять мучали кошмары. Над полем звучал боевой клич римлян, но откуда они здесь? Рядом стали просыпаться и вскакивать другие воины. В это время на них обрушился град стрел, сражённые ими стали падать, послышались вопли и стоны. Агирик схватил щит и прикрывшись им, встал на ноги. Утренняя туманная дымка ещё скрывала римлян, но они уже были близко. Стрелы продолжали сыпаться на его воинов. Было видно, что они были в панике. Да, римляне атаковали по всем правилам боевого искусства, сняв всю охрану. Агирик крикнул своему заместителю:

— Сварт, Сварт, ты где?

— Я здесь, — послышалось недалеко.

Агирик увидел, что Сварт стоит, прикрывшись щитом в шагах тридцати от него.

— Сейчас они атакуют, собирай людей в круг, будем отступать!

— Я понял, — кивнул Сварт. Затем начал громко кричать: «Круг! Круг! Круг!».

Его команду начали повторять воины и прикрываясь щитами, стали собираться вокруг Сварта. В это время обстрел прекратился, туман рассеялся, и готы увидели надвигающуюся на них грозную силу. Римляне охватили их лагерь с трёх сторон и продолжая кричать свой боевой клич, шли прямо на них. Агирик поспешил к своим воинам. «Вот и сбылись все кошмары!» — подумал он, так же подумали и все остальные готы.

Когда Марк рассказал о внезапно появившихся чужих воинах у Сухого ручья, Деян сразу заторопился домой, предупредить свой род и Марию, которая осталась дома одна. Марк занялся подготовкой к сражению и не очень охотно, но всё же отпустил их. Деян и Митуса, в двуколке, запряжённой парой гнедых, и в сопровождении десятка охранников возвращались домой. Шесть конных охранников следовало впереди повозки, двое рядом и ещё двое сзади. Всё было спокойно, они уже проехали большую часть пути, но чувство тревоги не покидало Деяна, как и всех его спутников. Внезапно, проезжая возле густого перелеска, старший группы охраны поднял руку, все остановились. Из-за деревьев на дорогу выбежало двое медвежат, и не замечая людей, стали играться. Воины притихли и улыбались, глядя на возню медвежат, но ведь где-то рядом должна быть их мама. Послышался рёв, Митуса увидела медведицу, которая бежала к своим детёнышам. Следом за ней крался человек с луком. Митуса толкнула Деяна в бок. Чужак и Деян увидели друг друга одновременно. Стрела предназначенная медведице была выпущена в сторону Деяна, но летела в Митусу. Деян развернулся спиной, прикрывая свою жену. Стрела угодила ему под правую лопатку.

— Надо было одеть латы, как говорил Марк, — прохрипел Деян, упав на жену.

— Деян, что с тобой! — ещё не понимая, что произошло, крикнула Митуса.

Её крик услышали воины, один из них увидев сражённого Деяна, крикнул Митусе:

— Кто, где он?

— Там! — показала одной рукой Митуса направление, куда скрылся незнакомец, другой обнимая раненного мужа.

Двое воинов остались охранять повозку, остальные бросились в погоню. Медведица, забрав присмиревших медвежат, поспешила скрыться в лесной чаще. Деян был без сознания. Стрела пронзила его насквозь. Митуса отломила древко стрелы с обеих сторон и смотрела на побледневшее лицо мужа. Кровь не шла ртом, это был хороший признак, надо было вытаскивать стрелу, но тогда откроется кровотечение, а остановить кровь она могла только у себя дома.

— Богдан, его надо срочно домой, поехали, тут уже не далеко, — попросила Митуса одного из охранников.

— Нет Митуса, мы будем ждать, пока все вернутся, неизвестно, что там впереди, — ответил охранник, тревожно поглядывая на дорогу и на лес.

Митуса смотрела на своего мужа. Он был жив, она слышала, как бьётся его сердце. Всё произошло так быстро. Слёзы потекли из её глаз и стали капать на Деяна. Митуса была в отчаянии, она сейчас ничем не могла помочь своему любимому. Через некоторое время вернулись воины. Старший Горан спросил:

— Как он?

— Жив, но надо быстрее домой, — взмолилась Митуса.

— Хорошо, — кивнул Горан, — этого мы убили и знак оставили, теперь другие не сунутся.

Затем, обращаясь к охранникам скомандовал:

— Я сажусь в повозку, двое впереди, шагов на тридцать, остальные вокруг меня, раненного надо, как можно быстрее, доставить домой!

Отряд помчался к дому Деяна.

Марк ехал в сопровождении трёх десятков охранников. Он возвращался из расположения легиона свевов под командованием Милана, где неожиданно встретился с сыном императора Константина цезарем Криспом. Сразу после уничтожения передового отряда готов Марк разослал приказ привести все территориальные силы в повышенную готовность и сейчас совершал инспекционный объезд всей территории свевов. Конечно, вначале он отправился на юг, чтобы вместе со Скорой навестить раненного Деяна. Старик был плох, хотя Митуса извлекла стрелу и хлопотала возле него и день и ночь. Он то приходил в себя, то бредил. Скора рыдала возле отца вместе с Митусой и Марией. Марк оставил женщин и продолжил инспекцию. Вероятнее всего эскорт Деяна и Митусы нарвались на одну из групп разведчиков готов и у Марка Флавия не было уверенности в том, что где-нибудь в лесах не скрываются ещё группы готов. Он доехал до таможенного поста возле Мурсы, на юге всё было спокойно. Марк вернулся за Скорой. Жена пребывала в подавленном состоянии. Здоровье отца вызывало у неё серьёзные опасения. Когда он отвёз Скору домой и сообщил, что утром отправляется на север, она разрыдалась у него на плече.

— Марк, не уезжай, я прошу тебя, не уезжай, мне страшно, — причитала Скора.

— Милая, успокойся, Деян поправится, всё будет хорошо, — успокаивал он свою жену, обнимая её.

— А если не поправится?

— Все мы смертны, — вздохнул Марк.

— Марк, что ты говоришь, — ещё больше разрыдалась Скора, — я не представляю себе, что отца когда-нибудь не станет!

— Такова жизнь Скора, возьми себя в руки, у тебя есть о ком ещё заботиться в этой жизни, вспомни о наших детях, особенно о самых маленьких!

— Ты прав Марк, — начала успокаиваться жена, — ты надолго?

— Доеду до легиона Милана и вернусь, — улыбнулся Марк, осторожно прикасаясь к набухшей груди Скоры, — кажется, тебе пора кормить малышей?

— Да, ты прав, — вытирая слёзы, произнесла Скора.

— А когда я вернусь, возможно, ты позволишь и мне поиграть с этими штуками, — улыбаясь, Марк стал поглаживать её грудь.

— Марк, ты бесстыдник, — улыбнулась Скора.

— С тобой всегда! — шептал Марк, целуя жену.

— Хорошо, возвращайся быстрее, — шептала Скора, отвечая на его поцелуи.

Марк улыбнулся своим воспоминаниям. Между тем он вместе с эскортом подъезжал к очередному посёлку свевов. Его встречали старейшина рода с начальником дружины. Марк выслушал доклад начальника дружины и поговорив со старейшиной, продолжил свой путь. Проехав земли свевов на север и отдав все необходимые распоряжения на обратном пути, Марк собирал доклады о приведении всех сил в повышенную готовность. Готы представляли серьёзную опасность для всей Римской империи, не только для свевов. Поэтому все мужчины союза племён теперь постоянно ходили с оружием, на границе были выставлены дополнительные секреты. В общей сложности свевы смогли бы собрать около пяти легионов подготовленных воинов. Это он, в своё время настоял на том, чтобы все молодые свевы, в обязательном порядке, проходили в течение года службу в легионе Милана, причём на бесплатной основе. Конечно, против готов своих сил у свевов было мало, поэтому он сразу после сражения у Сухого ручья написал письмо императору Константину и заручился поддержкой Первого Иллирийского легиона при необходимости. Волей случая в расположении легиона Милана Марку довелось познакомиться с новым цезарем Криспом. Перед ним предстал молодой Константин, высокий, плечистый, с очень умными глазами. Марк вспомнил их короткий диалог в штабе легиона Милана:

— Приветствую тебя Марк Флавий, мне о тебе очень много рассказывал отец! — произнёс молодой император, широко улыбаясь.

— Приветствую тебя цезарь Крисп Флавий! — улыбнулся в ответ Марк, оглядывая комнату, в которой находилось около десятка незнакомых ему римских офицеров.

— Мы тут планируем одну вылазку, присоединишься?

— Собственно я прибыл сюда сообщить Милану о стычке с готами.

— Ты говоришь с готами? — удивлённо спросил Крисп.

— Да, именно с готами, которые пришли со стороны Дакии, — спокойно ответил Марк.

— Марк, покажи нам на карте где это было!

Марк поздоровался с офицерами подошёл к столу. Все почтительно расступились, подпуская его к карте. Он показал место стычки, рассказав некоторые подробности боя.

— Думаю, что ты поступил очень мудро, дав возможность уйти остаткам готов, — задумчиво произнёс Крисп, — действительно, если бы отряд не вернулся, послали бы следующий!

— Мало того, мы покинули поле брани, не захоронив трупы врагов, оставив в них послание, — усмехнулся Марк.

— Какое? — удивлённо спросил Крисп.

— В рот каждому павшему готу был положен большой кусок земли!

— Это значит, что готы, которые вернулись за своими раненными, в живых не нашли никого, но увидели землю во рту убитых и они должны были понять, что придя на вашу землю ещё раз они подавятся ею и все погибнут! — размышлял вслух Крисп.

— Да именно такое послание мы отправили готам, это древний обычай свевов! — ответил Марк, отметив для себя быстрый ум молодого императора.

— Я восхищён действиями конницы свевов под командованием Милана, и мне уже давно хочется побывать на земле этих храбрых воинов, — произнёс, улыбаясь Крисп.

— Ваши смелые действия против германских племён думаю, восхищают не только вашего отца, император, и когда у вас появится свободное время, милости прошу посетить наш город Анимамис, — с лёгким поклоном произнёс Марк.

— Брось Марк все эти фамильярности, ты друг моего отца, свевы уже не раз помогли мне разбить германцев, давай на ты!

— Хорошо Крисп!

Затем они распрощались, Крисп продолжил совещание в штабе, а Марк, переговорив с Миланом, отправился в обратный путь и вот теперь до встречи с женой остался один дневной переход. Марк с воинами остановились на ночёвку в одном из посёлков, его попросил об этом старейшина рода, которому нужна была консультация по одному земельному спору.

Митуса на коленях молилась в церкви, она уже всё решила и теперь просила у Бога прощения и позволения быть с любимым мужчиной вместе. Рядом с ней молилась Мария. Эта девочка была так чиста в своих помыслах, и так трепетно любила, что не оставалась никаких сомнений — Бог её услышит. Хотя Митуса это уже знала, так же, как знала, что произойдёт в ближайшее время. Митуса произнесла последние слова молитвы, трижды перекрестилась, встала и тихо произнесла:

— Пойдём Мария, он ждёт тебя.

— Сейчас, я помогу тебе кормить Деяна, — ответила девушка, заканчивая свою молитву

— Шуня тебя ждёт, а не Деян.

— Шуня? Где? Откуда ты знаешь? — удивлённо спрашивала Мария, медленно становясь пунцовой.

— Я много чего знаю, пошли дочка, он приехал и ждёт тебя возле дома, — улыбнулась Митуса.

— Ой, что-то ноги не слушаются, — удивилась Мария.

— Они просто затекли.

Митуса помогла встать девушке, и они вместе вышли из церкви. Солнце уже клонилось к закату. Пройдя несколько шагов в сторону дома, Митуса увидела воина, который сидел на лавке. Это был Шуня. «Значит всё правильно» — подумала Митуса, а вслух произнесла:

— Мария, там, на лавке сидит Шуня, я сейчас подведу тебя к нему, а после позову в дом.

— Ой! — опять покраснела девушка, — я ещё не вижу его.

— Сейчас увидишь, — улыбнулась Митуса.

Шуня увидев женщин, встал и в нерешительности застыл, глядя на свою возлюбленную. Мария смотрела на него, но ещё не видела. Сердце Шуни не просто билось, оно плескалось, расплёскивая счастье по всему телу. Наконец Мария увидела его и пошла к нему уже без помощи Митусы. Мария протянула руки и через несколько мгновений оказалась в объятиях любимого.

— Я так тебя ждала, я всё время молилась за тебя, — шептала девушка, а Шуня очень нежно покрывал её лицо поцелуями, — я люблю тебя, — шептала она.

— Я тоже люблю тебя, — шептал ей любимый.

— Мы никогда больше не расстанемся? — спрашивала Мария сквозь слёзы.

— Никогда! — отвечал ей Шуня.

Митуса, чуть задержавшись, пошла в дом. Уже на крыльце она громко сказала:

— Мария, Шуня располагайтесь в домике за церковью, там сейчас никто не живёт, а вечером приходите к нам, Деян благословит вас!

— Хорошо Митуса, мы придём, — ответила счастливая девушка.

Митуса смотрела им вслед. Этот небольшой домик Деян построил своими руками для тех, кто приходил или приезжал помолиться издалека. «Любовь никогда не заканчивается!» — подумав это, она, перекрестила влюблённых и вошла в дом.

Митуса сидела возле Деяна. Сейчас он просто спал. Только что ушли Мария и Шуня, Деян смог немного поговорить с ними и благословить, поэтому видимо устал. Митуса смотрела на Деяна. Седой с ввалившимися глазами, острым с горбинкой носом, бородатый он оставался для неё самым красивым мужчиной на земле. Она умела видеть будущее и в их будущем не было завтра! Митуса знала, что это означает. Она вздохнула и подошла к небольшой иконе, освещённой лампадкой. Помолившись, Митуса подошла к комоду, сбросив с себя всю одежду, она достала чистую белую длинную рубашку.

— А ты красивая! — Митуса услышала этот шёпот Деяна.

— А ты, как прежде подглядываешь за мной, — ответила она, не оборачиваясь.

Они оба улыбнулись, вспоминая, как в молодости Деян подглядывал за ней, когда она обнажённая купалась в речке. Одев через голову рубашку, Митуса легла рядом с Деяном, положив ему на грудь свою голову. Она слышала, как бьётся его сердце. Он гладил её волосы.

— Мне с тобой ничего не страшно, — прошептал Деян.

— Всё будет хорошо, спи.

— Поцелуй меня, — попросил Деян.

— Да, милый.

Митуса подняла голову и поцеловала мужа в губы. Он не ответил ей, силы уже покидали его тело. Митуса опять положила свою голову ему на грудь и стала подстраивать своё сердце к его неровно и слабо стучащему сердцу. Когда ты очень сильно любишь человека и немного колдунья — это не так уж трудно сделать. Вскоре её сердце стало биться в унисон сердцу любимого, Митуса отпустила себя и закрыла глаза.

Деян долго мчался по какому-то извилистому тёмному туннелю. Это было похоже на падение и полёт одновременно, вокруг звучало что-то непонятное. Наконец впереди появился свет. Он становился всё ярче и ярче и наконец, свет стал нестерпимо ярким. Внезапно полёт прекратился и Деян потерял сознание. Кто-то пёрышком щекотал его нос, Деян открыл глаза, конечно это была Митуса. Она, улыбаясь, сказала:

— Просыпайся, милый.

— Где мы?

— В раю.

Деян стал оглядываться. Вокруг стояли зелёные деревья. Росли необыкновенно красивые цветы. По траве ходили очень красивые яркие птицы.

— Ты всё-таки сделала это?

— Да, милый, — легко и молодо засмеялась Митуса.

Деян встал, тело было лёгким и послушным. Он взял свою жену за руку, и они пошли в глубину сада.

Император Константин по настоянию жены несколько раз побывал в местном театре. Они вместе посмотрели несколько комедий Публия Теренция, но игра актёров не впечатлила императора, и в дальнейшем он бывал там крайне редко. Из развлечений Константин по-прежнему предпочитал скачки, на которых можно было отдаваться азарту. Вот и сегодня он отказался идти с Фаустой в театр смотреть комедию Плавта «Амфитрион», сославшись на загруженность работой. Константин с усмешкой в душе воспринимал частые походы жены в театр лишь, как возможность продемонстрировать себя и свои новые наряды. В своём кабинете Константин продолжил работу над проектами документов об установлении единого дня, когда бы человек освобождался от всех общественных работ для посещения храмов и своих молитв. Такой день был выбран, это было воскресение. Константин продолжал держаться твёрдой серединной линии в области свободы совести, никого не принуждая к переходу в христианство, однако государственным чиновникам было предписано отказаться от посещения частных жертвоприношений и языческих гаданий.

Далее Константин стал разбирать почту. Письмо от епископа Сильвестра повергло его в тяжёлые размышления. Епископ писал о бесчинствах императора Лициния, который начал новые гонения на христиан. Лициний запретил всякие соборы епископов, изгонял из двора и армии тех, кто ранее был награждён за подвиги и заслуги, если только они вдруг оказывались христианами, конфисковал их имущество, и вообще запретил женщинам ходить в церкви. В своей жестокости Лициний дошёл до совершенного безумия, он, например, указом запретил подавать пищу заключённым со стороны человеколюбивых лиц, безусловно, христиан, поскольку только они в это безжалостное время давали столь замечательные примеры любви ко всем во Христе, а тех, кто ослушивался его приказа, приказал сажать в тюрьмы и пытать голодом. Возможно для того, чтобы несколько сгладить свою жестокость он повелел рукополагать женщин в священнический сан, якобы для уравнивания их с правами мужчин. Однако на самом деле император Лициний дошёл до казней христиан. В частности, при нем снискали мученический венец епископ Василий Амосийский. Затем были утоплены в Дунае после длительных пыток святые мученики Ермила и Стратоник. В Никополе Армянском были сожжены святые Леонтий и Сисиний, а с ними ещё более сорока мучеников христиан. Константин написал ответное письмо епископу, начав его словами: «Римская земля, разделённая на две части, кажется всем разделённой на день и ночь, то есть населяющие Восток объяты мраком ночи, а жители другой половины государства озарены светом самого ясного дня». Далее он сообщал епископу, что не сможет в самое ближайшее время каким-либо образом повлиять на императора Лициния, но в дальнейшем, он сделает всё, чтобы облегчить жизнь христиан в восточной части Римской империи.

Отправив письмо епископу, Константин подошёл к карте. Рассматривая провинции подвластные Лицинию, он сразу подумал о письме Марка Флавия, в котором тот сообщал о стычке с готами на границе Дакии. Прошло более пятидесяти лет с тех пор, как готы были разбиты, видимо то поражение, новым поколением было уже забыто, и они вновь намерены нарушить границы Римской империи. Можно предположить, что начнут они с Дакии, провинции, которая постепенно вышла из подчинения Риму. Константин понимал, что не разобравшись с готами, ему не осилить Лициния, а так же что ему ничего не известно о том, что сейчас происходит в Дакии. В этой связи он стал вспоминать уроки истории.

Продвижение Рима в Малую Азию расшевелило богачей, купцов и спекулянтов. Сказочные богатства восточных империй притягивали их как магнитом. Но на пути римлян стоял понтийский царь Митридат VI, основной противник Рима на Востоке более четырёх сотен лет назад. Как и его предшественники, он полагался не только на большие силы в сражениях, но и проводил тщательную разведку. Анализируя последовательность действий Митридата в ходе войны, историки приходят к выводу, что он имел агентов среди римлян, в том числе среди высокопоставленных лиц, благодаря чему он всегда был хорошо осведомлён о политической обстановке в Риме, в то время раздираемом гражданскими войнами между аристократическими и демократическими партиями. Об эффективности тайной деятельности Митридата свидетельствует тщательно спланированная и молниеносно проведённая его людьми жестокая и беспощадная силовая акция — массовое убийство римских торговцев, въезжавших в Малую Азию. При этом одной из главных целей являлось физическое уничтожение осведомительной сети Рима и устранение возможных предателей и политической оппозиции из числа подданных. Безусловной целью организованного Митридатом массового убийства являлось стремительное усиление его политического и экономического влияния через устрашение людей. Аппиан в «Римской истории» рассказывает, как Митридат готовился нанести Риму по-восточному коварный и жестокий удар:

«Митридат тайно писал своим сатрапам и городским управляющим, что на тридцатый день от сего дня они должны схватить всех римлян и италиков в своих городах, их жён и детей и рабов италийского происхождения, убить их и бросить их тела без погребения… Тайные приказы Митридата разошлись одновременно по всем городам. Когда настало назначенное время, всевозможные бедствия прокатились через всю Азию». Митридат, имевший разветвлённую сеть информаторов, был хорошо осведомлён о бесконечных разногласиях во властной верхушке Рима, и благодаря этому выбрал подходящий момент для подчинения себе всей Малой Азии. За один день, по разным подсчётам было убито до ста тысяч римлян. Ясно, что эту акцию невозможно было бы осуществить без массовой осведомительской работы и соответствующего мощного аппарата тайной полиции.

В знаменитой речи к Сенату Цицерон, описывая массовые убийства соотечественников, косвенно засвидетельствовал эффективность тайной подрывной работы людей Митридата: «Сотрите то пятно, что вросло так глубоко и так давно лежит на чести римского народа. Тот, кто в один день по всей Азии и во многих городах одним письмом и одним указом обрёк наших граждан на бойню, не только не заплатил сполна за содеянное, но находится с тех пор на троне уже двадцать лет и два года». Римская демократия дорого заплатила за отсутствие централизованной разведки, поэтому он вызвал к себе Колояра. До его прихода Константин стал читать донесения Криспа о его сражениях с германскими племенами на Рейне. Крисп применил стратегию действий на опережение. Получая донесения о готовящемся вторжении варваров, он различными тактическими приёмами заманивал противника в заранее подготовленные ловушки и уничтожал их, при этом действовал дерзко и порой даже рискованно. Константин улыбнулся, этим сын был очень похож на него самого. За границу на Рейне можно не беспокоиться, ещё несколько таких рейдов и пыл германских племён охладеет лет на двадцать. В это время в кабинет вошёл Колояр.

— Приветствую вас мой император, — произнёс руководитель его внутренней и внешней разведки.

— Проходи Колояр, — улыбнулся Константин, приглашая его к карте.

— Что-нибудь случилось?

— Пока нет, но я хочу с тобой поговорить об одном очень важном деле.

Константин показал на Малую Азию, Иллирию и Дакию и произнёс:

— Колояр мне необходимо достаточно подробно знать, что происходит в этих провинциях, особенно в Дакии.

— Сколько у меня времени?

— Дело не во времени, а в качестве информации, мне нужны достоверные и обобщённые данные, другими словами нужен агент, который организует эту работу в провинциях!

— У меня есть такой человек, — улыбнулся Колояр, — да вы его знаете, Луций Секст!

— А, да, да, это который говорил о полной конфискации имущества у мздоимцев?

— Он опытный агент и хороший организатор!

— Хорошо, а насчёт полной конфискации — мысль интересная и в принципе правильная, но я проконсультировался с Клавдием Валерием, и мы решили отложить введение этой меры ответственности чиновников до окончания реформирования нашей судебной системы, ты же помнишь случай с префектом Рима! — произнёс Константин.

— Да, тогда Гая Руфия Волузиана попросту оболгали, — согласился Колояр.

— Вот и я о том же, полная конфискация имущества достаточно жестокое наказание и оно должно осуществляться только по решению суда и такое решение должно быть максимально справедливым и непредвзятым, — твёрдо сказал император.

— Я согласен с вами, прошу разрешения удалиться?

— Колояр, я жду подробного доклада по Дакии через шесть месяцев, — с этими словами Константин отпустил своего начальника корпуса агентов по общественным делам (agentes in rebus).

Смерть Деяна и Митусы потрясла всех свевов. Поступок Митусы заставил многих задуматься о жизни, о любви, тех ценностях, которыми дорожит человек в своей жизни. Конечно, больше всех была потрясена Скора и если, где-то в глубине души, она была согласна со смертью отца, но то, что сделала Митуса с трудом поддавалось обычному пониманию. Она очень подробно расспросила обо всём Марию, но та ничего не знала о намерении Митусы. Вместе с Шуней они пришли вечером в дом Деяна. Он был в сознании, улыбался, потом попросил стать на колени и благословил их. После этого они ушли в свой домик, а утром нашли Митусу лежащую на груди у Деяна. Они оба были мертвы, но на их лицах застыла улыбка.

Скора решила похоронить их вместе внутри Анимамиса по христианскому обычаю. Скора ходила на могилу каждый день и шептала молитву, которую расспросила у Марии. Она сразу как-то повзрослела. Видимо все люди ещё раз взрослеют, когда умирает последний из их родителей. Словно какая-то невидимая черта проходит через жизнь и человек начинает более явственно понимать, что он тоже не вечен на этой земле. Марк почувствовал это в их отношениях, они стали более глубокими и проникновенными. Страдания Скоры преобразовались в тепло и нежность, которые она обрушила на него и детей, но сама при этом оставалась печальной. Марк не знал, как помочь своей жене. Однажды ночью после близости Скора, жарко целуя его сказала:

— Марк, я так люблю тебя!

— И я люблю тебя милая!

— Нет, ты не понял, я люблю тебя так же, как Митуса Деяна, мне кажется, что я тоже умру без тебя!

Марк был поражён и не сразу смог ответить жене, но подумав, произнёс:

— Скора, я тоже готов отдать свою жизнь за тебя, за наших детей, но Митуса поступила так, потому что у неё не было детей.

— Нет, Марк, не только по этому!

— Тогда, почему?

— Возможно потому, что верила в Бога!

Этот ответ обескуражил Марка. Немного подумав, он произнёс:

— Насколько я знаю, самоубийство у христиан не приветствуется.

— Марк ты такой глупый, это не было самоубийством, это была добровольная смерть вместе с любимым, это любовь Марк, понимаешь, настоящая любовь!

Этот ответ ещё больше обескуражил Марка, и он решил пока ничего не говорить. Через некоторое время Скора заговорила сама:

— Я понимаю, о чём ты сейчас думаешь, у нас с тобой тоже настоящая любовь, но я хочу принять христианство, чтобы верить в Бога, который даёт людям такие силы любить, — немного помолчав, она добавила, — я хочу любить тебя Марк ещё сильнее!

— Принятие христианства очень серьёзное решение Скора.

— Я знаю, но когда я молюсь над их могилой, мне становится очень светло. Это коротенькая и простая молитва, вот послушай:

Отче наш, сущий на небесах!

Да святится имя Твое;

Да приидет Царствие Твое;

Да будет воля Твоя и на земле, как на небе;

Хлеб наш насущный дай нам на сей день;

И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;

И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.

Ибо Твое есть Царство и сила и слава вовеки. Аминь!

Немного помолчав, Марк сказал:

— Скора, давай поговорим об этом завтра, утро вечера мудренее!

— Хорошо любимый, — Скора чмокнула мужа и устроилась у него на груди.

Марк гладил её по волосам и думал о том, что может быть Скора права и вера в Бога даёт людям неземную любовь, во всяком случае после её молитвы, он чувствовал к жене нечто подобное.

Константин беседовал с матерью, которая только что вернулась из поездки в Тревир. Она ездила туда проведать Криспа и ход строительства церкви. Сейчас Елена с гордостью и теплом рассказывала о своём внуке.

— Ты знаешь, всё говорят, что он очень похож на тебя, буквально во всём!

— Так уж и во всём? — улыбнулся Константин.

— Да, именно так, и статью и умом!

— Ты мама стихами заговорила.

— Да, а я даже не заметила, — улыбнулась Елена, — видимо от того, что мне по секрету поведал твой сын!

— И что же он тебе такого поведал, что ты вся светишься?

— Он влюблён! — почти шёпотом произнесла Елена.

— А почему так таинственно? — улыбнулся император.

— Потому что это пока тайна, её зовут Елена, она дочь простого священника.

— Ну, значит не такая уж и тайна, если ты знаешь об этом.

— Крисп мне сам рассказал о ней, а затем и показал на службе в церкви.

— Это у него серьёзно? — спросил Константин.

— Он намерен на ней жениться!

— Мне он об этом ничего не писал.

— Думаю, что скоро сообщит, — улыбнулась Елена.

— Вот когда сообщит, тогда и будем думать.

— Ты чем-то опечален? — спросила Елена у сына, видимо ожидая несколько другой реакции на её слова.

— Я сейчас готовлю поход на Дакию.

— Почему именно на Дакию?

— Мама, ты уже наверно знаешь о бесчинствах Лициния?

— Да, он практически возобновил гонения на христиан!

— Так вот, чтобы начать действовать против него, мне сначала необходимо разобраться с готами в Дакии.

— Понимаю, когда ты намерен начать войну?

— Месяца через три, да и Фауста к этому времени уже разрешится, — улыбнулся Константин.

— Тогда не буду тебе мешать, — Елена подошла к сыну, поцеловала и перекрестила.

— Мама, когда я покончу с Лицинием, ты, наконец, сможешь исполнить свой обет и найти доказательства существования Христа!

— Да поможет тебе Бог, сын!

Через три месяца, получив исчерпывающую информацию и всех силах готов, Константин вторгся в Дакию. То, как пятьдесят лет назад, эти варвары дошли до Херсона Таврического, а затем на кораблях вышли через Босфор и Дарданеллы в Эгейское море, обойдя защитников Дуная, не исчезла из памяти римлян. Готы вполне могли повторить свой поход. Поэтому дунайская кампания Константина не была пустяком. Он выступил против готов сплошным фронтом протяжённостью триста миль. Сражения при Кампоне, Марге и Бононии отмечают точки, где линия войск подвергалась особому натиску, однако настоящий прорыв произошёл у Марта. Константин восстановил старый мост у Виминиакума. Он пробился вглубь земель даков, которые к тому времени уже давно перестали подчиняться римскому правительству. После тяжёлых боев Константин достиг своей цели. Безоговорочное поражение готов завершилось принятием его условий. Константин не испытывал в данный момент особой потребности в Дакии и не собирался тратить несколько лет на её завоевание. Он принял капитуляцию готов, что было обусловлено его решением не подчинять себе эту страну окончательно. Это был своеобразный компромисс, но он не должен был означать ничью. Теперь Константин мог спокойно поворачивать на юг, как он того и хотел. Проблема состояла в том, что готская угроза отнюдь не уменьшилась, а, напротив, скорее возросла. Необходимо было укреплять и удерживать границы, стараясь хотя бы отдалить опасность нового нашествия. Другими словами, Иллирия не могла чувствовать себя в безопасности, пока её правитель не завоевал Азию, ведь Азия окружала владения готов. Размах этой военной компании потряс римлян, но и готы были поражены не меньше. Новая Римская империя абсолютно не походила на империю Клавдия Готского. Это была прекрасная и сильная держава, которая, подобно ангелу с пылающим мечом в руках, легко свела на нет все усилия тех, кто до сих пор считал себя непобедимым. Для усиления этого эффекта Константин нашёл политическое решение. Он написал письмо Марку Флавию, в котором сообщил о том, что настал тот момент, о котором они уже давно договаривались. Так же были учреждены два новых праздника — Сарматские игры в ноябре и Готские — в феврале, призванные напоминать об успешном завершении войны.

Скора ходила по дому, так она успокаивала себя. Прошло почти два года после смерти отца и Митусы, а как много всего изменилось в её жизни. Она отдала дом Деяна Марии с Шуней, которые раньше просто присматривали за церковью и стали мужем и женой, а недавно у них родился сыночек. Марк по её просьбе съездил в Мурсу и привёз священника, который рассказал, как построить маленькую церквушку возле могилы Деяна и Митусы, в которой она теперь молилась. Этот же священник потом освятил церковь и рукоположил на диакона Марию, и та стала проводить службы уже в своей церкви. Людей в церковь стало приходить всё больше и больше. Они ехали с самых дальних селений, и для всех Мария находила доброе слово, а если надо, то ночлег и пищу. Скора понимала, почему это происходит. Поступок Митусы заставил людей посмотреть на жизнь по иному, а тут ещё произошло чудо, к Марии полностью вернулось зрение, а у Шуни практически не осталось этих страшных шрамов на лице. Вскоре ещё в нескольких поселениях люди сами построили небольшие церкви и теперь, уже Мария освятила их. Сославшись на императора Константина, Марк посоветовал Скоре не принимать христианства, во всяком случае до тех пор, пока большая часть свевов не станут христианами.

Скора подошла к большому, во весь рост зеркалу. Оттуда на неё смотрела красивая, стройная женщина в длинном тёмно-синем платье, поверх которого была надета такого же цвета пелерина, отороченная беличьим мехом, поверх которой была надета крупная золотая цепочка с кулоном верховного вождя племени. Белокурые волосы были уложены в греческую причёску, с вплетённой синей ленточкой. Небесно-синие глаза Скоры светились от счастья, ещё бы, через несколько минут она должна стать королевой. Несколько месяцев назад Марк получил от императора Константина письмо, в котором тот сообщал, что наступил благоприятный момент для создания на земле свевов королевства. Марк, раньше вскользь говорил ей об этом, но всё это было для неё, как-то нереально. И вот теперь, теперь она становится королевой. Марк, за эти несколько месяцев проделал колоссальную работу. Это он не один раз побеседовал со всем старейшинами родов и убедил их в необходимости создания королевства. Это он нашёл средства для проведения коронации. Теперь у всех воинов были синие плащи и синие щиты, на которых была нанесена эмблема их государства — перекрещённые меч и роза жёлтого цвета. Эмблему придумала Скора, после того, как с ней побеседовали старейшины, которые приехали упрашивать Марка взойти на престол вместе со своей женой, но он категорически отказался. Тогда они все вместе и придумали сам ритуал, Марк даже провёл репетицию этого действа. Затем были разосланы приглашения в Рим, Медиолан, Тревир и в столицу Дакии Сармизегетузу.

Открылась дверь и в зал вошёл улыбающийся Марк в парадном снаряжении. Господи, как же она любила этого голубоглазого мужчину. Прошло уже десять лет, у них пять детей, а её чувства только усиливались. Марк, внимательно осмотрев стоящую перед ним жену, произнёс:

— Королева, народ ждёт тебя!

— Марк, я ещё не королева, — Скора шагнула к мужу и, прижавшись к нему, прошептала, — и мне страшно!

— Скора, у тебя всё получится, — шептал Марк, обнимая её, — надо идти, цезарь Крисп с невестой уже вышли.

— Как они переночевали?

— О, им очень понравился и дворец, и покои!

— Я люблю тебя Марк, — шмыгнула носом Скора.

— Скора, я тоже люблю тебя, нам пора!

— Тогда отпусти меня!

— Хорошо Ваше величество, отпускаю — улыбнулся Марк.

Скора, поправив одежду и взглянув на себя в зеркало, величаво подала руку супругу. Марк, склонив голову, прошептал: «Ты прекрасна!» и открыл перед ней дверь.

Агирик возвращался из Анимамиса в Дакию. Он смог уцелеть в той мясорубке, которую устроили готам римляне полгода назад, и теперь присутствовал, в качестве посла, на коронации королевы Скоры Свевской I, это было одним из условий мирного соглашения с императором Константином. Агирик был поражён всем увиденным. В назначенный день, ближе к полудню, на большом поле перед весьма внушительной крепостью, которая называлась Анимамис, собрались гости, послы и простой народ. Там же были построены войска свевов, их было около двадцати пяти тысяч и надо полагать это были только самые лучшие воины. Они отличались от римских легионеров лишь основным цветом амуниции. У свевов вместо красного цвета был синий. В назначенный час на высоком помосте появилась очень красивая грациозная женщина. Подняв левую руку, а правую положив на сердце, она произнесла клятву на языке свевов. Затем седой благообразный старик, под крики толпы и воинов: «Да здравствует королева!» возложил на её голову небольшую золотую корону. Сразу после этого слово взял молодой римский цезарь по имени Крисп, сын императора Константина. Он громко объявил, что Римская империя заключает с королевством свевов договор о мире, дружбе и взаимной помощи. Цезарь с лёгким поклоном передал королеве свиток, подписанный императором Константином. После этого королева приняла клятву на верность у старейшин, надевая им на шеи массивную золотую цепь, как знак власти в своих родах и называя их при этом на латыни барон, что в переводе означает первый мужчина. Когда эта церемония была закончена, королева взошла в колесницу, запряжённую четвёркой белых рысаков, управлял которой сильный голубоглазый воин, муж королевы. Объехав под крики воинов: «Слава королеве!», построенные войска, королева вернулась на помост и объявила о начале торжеств. Позже Агирик, вместе с другими послами был представлен королеве во дворце внутри крепости, где смог уже вблизи впечатлиться красотой и умом этой женщины. Она свободно разговаривала на латинском языке, мудро рассуждая о построении отношений между соседними государствами. Агирик вспомнив, с какой лёгкостью Константин разгромил лучшие готские войска и пришёл к мысли, что в ближайшее время, для собственного процветания с Римом лучше иметь мирные отношения, а в будущем, путь на запад будет для готов весьма тяжёлым.

Легат Первого Иллирийского легиона Сервий Публий Квинт вместе с другими римлянами возвращался в Мурсу после коронации королевы свевов. Уже прозвучали среди его спутников бурные восторги по поводу красоты королевы, её города Анимамиса и особенно дворца и Сервий погрузился в свои мысли. Сколько же золота тогда нашёл Флавий, если за десять лет из варварского племени смог создать такое сильное государство? Или дело не в его количестве, а в том, как его использовать! Марк, ради своей любви, отказался от должности Первого трибуна империи, которая давала ему признание, огромные полномочия и возможности! Хорошо, это ещё можно как-то понять, но затем он отказался от королевской власти в стране, которую сам же и создал! Это было за гранью понимания Сервия. Неужели любовь сильнее золота и власти?