Скора сидела дома, солнце клонилось к закату. Она знала, что сейчас встанет и опять пойдёт за околицу встречать Марка, вот уже в третий раз.

Сердце Скоры ныло от тоски. Впервые они расстались на такой долгий срок. Как все влюблённые она, то просто боялась, что Марк не вернётся, то её захлёстывали воспоминания о том счастливом времени, когда они были вместе и тогда Скора чувствовала, как из её сердца устремлялось множество тончайших ниточек к его сердцу. Скора вспоминала его сильные и нежные руки, требовательные губы, жаркие объятия, улыбнулась, погладила свой животик и пошла на околицу ждать своего возлюбленного.

Марк вместе с шестью преторианцами подъезжал к лагерю римлян, построенному на земле свевов. Не доезжая шагов сто до лагеря, он остановился и обратился к старшему:

— Сервий, легат знает меня лично, поэтому нет смысла меня представлять.

— Пожалуй ты прав Марк, — ответил ему седой ветеран.

— Вручи легату документы и передай все указания императора Константина, а у меня ещё много дел.

— Хорошо Марк, удачи тебе.

Марк кивнул и поскакал мимо лагеря. Возле реки он помахал рукой и, пустив коня по воде, поехал медленно.

Его сигнал увидел Милан и широко улыбаясь, крикнул остальным воинам: «Марк вернулся!». Воины, столпившись за скалой тоже заулыбались: «Значит, всё получилось! Слава богам!».

Милан дожидался Марка на берегу. Марк, подъехав к нему, спрыгнул с лошади, они пожали друг другу запястья.

— Всё хорошо, — спросил Милан.

— Даже лучше, чем я хотел, — улыбался Марк.

— Что теперь надо делать Марк?

— Милан, мне удалось договориться с самим римским императором!

— Вот это да! — присвистнул Милан.

— Да, теперь они наши союзники. Уже завтра сюда придут сотни римских солдат, они расчистят завал, после этого прибудет обоз, который привезёт нам много оружия и амуниции.

— И как много?

— На две тысячи воинов.

Милан, кроме того, что был очень сильным воином, был ещё весьма не глуп, и он всё понял.

— Да, большое ты дело затеял Марк, права была Митуса.

— Ты это о чём, — удивлённо спросил Марк.

— Придёт время, узнаешь, — ухмыльнулся Милан, — а нам-то что делать?

— Пока ничего, просто осторожно наблюдайте, не обнаруживая своего присутствия, появится обоз, пошлёшь кого-нибудь за мной.

— Я всё понял, а ты куда сейчас, к Скоре? — понимающе улыбаясь, спросил Милан.

— Совет старейшин ещё надо созвать, — ответно улыбнулся Марк, вскочив на коня.

— Мы всё сделаем Марк, — уже вслед ему крикнул Милан.

Уже почти стемнело, Марк осторожно проехал все спуски и подъёмы, а на равнине помчался, вовсю пришпоривая свою лошадь. Он мчался, потому что не чувствовал своего сердца. Его вовсе не было у него в груди. Оно уже давно было возле Скоры, и он спешил к своему сердцу, чтобы не умереть. Подгоняя лошадь, Марк со сладкой истомой понимал, всё, что он теперь делает, и будет делать в этой жизни, всё только для неё.

Скора стояла на дороге и, сжав руки на груди, молилась: «О боги, сделайте так, что бы он приехал сегодня, сделайте, я молю вас об этом!». Вдруг она услышала топот копыт, и сразу поняла, это он. Вдали в свете Луны показался всадник, который мчался во весь опор, ещё немного и Скора увидела — это был Марк и он спешил к ней. Её сердце разорвалась на мелкие кусочки, и помчалось навстречу её возлюбленному. Две маленькие слезинки скатились по щёчкам.

Марк на ходу соскочил с лошади и бросился к ней. Они обнялись, и тесно прижавшись, просто наслаждались друг другом. Где-то там, между ними их сердца встретились и слились в одно. Теперь оно пульсировало, испуская волны блаженства. Скора подняла своё лицо, Марк целовал её глаза, волосы, нос, щёчки. В этой страсти она нашла его долгожданные губы и утонула в них. У неё опять закружилась голова, чтобы не упасть, Скора, ещё крепче прижалась к Марку и положила свою голову ему на грудь:

— Я люблю тебя Марк, больше жизни люблю, — тихо сказала она.

— У меня никого нет в этом мире кроме тебя, — ответил ей Марк, поглаживая ей волосы.

Наконец они смогли идти домой. Взявшись за руки, они шли, молча наслаждаясь этим восхитительным проявлением своих чувств, которое только что испытали.

Возле дома их встречал Деян.

— С возвращение тебя Марк, вижу, что у тебя всё получилось, — улыбаясь, спросил Деян, наблюдая, как они оба просто светились от счастья.

— Рад тебя видеть Деян, — ответил, улыбаясь, Марк, — даже лучше чем я предполагал.

— Давайте сначала поужинаем, — предложила Скора.

— Хорошо дочка, накрывай стол, мы сейчас придём.

— Не задерживайтесь, у меня всё готово — озорно стрельнув глазами Марку, сказала Скора, войдя в дом.

— Я наверно сегодня переночую у родственников, — ухмыльнулся Деян.

Беспрепятственно проехав ворота лагеря, преторианцы остановились возле дома легата. Старший преторианец прошёл в дом. В большой комнате за столом сидели Сервий Публий и сенатор Нумерий. Увидев офицера императорской гвардии, легат встал.

— Эти документы император поручил передать вам, легат Сервий Публий Квинт.

— Что там? — с тревогой спросил легат, ничего хорошего от встречи центуриона Марка Флавия и императора он лично для себя не ждал.

— Там всё написано, прочитайте, остальное я скажу после, — с непроницаемым видом сказал преторианец, и устало сел возле стола.

Сервий Публий внимательно прочитал свиток, с печатью императора и кивнув преторианцу спросил:

— А что велено передать на словах?

— На словах Марк Флавий просил передать, что бы вы строго следовали предписанию и не пытались действовать самостоятельно, здесь кругом его люди.

— Что это значит?

— Я передал вам, что мне было приказано, — устало сказал седой ветеран.

— Я всё понял, — ответил легат, — накормите своих солдат и отправляйтесь обратно в Аквинкум. Триарий кивнул и удалился.

— Что, что там написано, — сразу подскочил от любопытства Нумерий.

— Марк Флавий теперь почётный сенатор, а Тиберий Гай Луциус стал Caesaris pro legato — императорским прокуратором, вторым человеком, после наместника в Нижней Паннонии, — произнёс Сервий Публий, глядя на Нумерия.

— Теперь ты понял, сколько здесь золота! — воскликнул сенатор.

«Тиберий стал по положению выше меня, и теперь он мой начальник», — не слушая его, размышлял легат.

— Ты меня слышишь идиот, если бы ты тогда был более осмотрительным, Марк Флавий остался бы ни с чем.

— Да кто его знает, как бы всё получилось, — задумчиво произнёс легат, — одно радует, Марк сдержал своё обещание.

— Что ещё там хорошего прислали? — язвительно спросил Нумерий.

— На сам посмотри, а я пошёл выполнять приказ, — отдав ему свиток, Сервий вышел из дома.

Из всего прочитанного Нумерий понял, что делать ему здесь больше нечего. Всю полноту власти, а значит и доступ к золоту получили Марк Флавий и этот недалёкий Тиберий Гай Луциус. Сенатор вышел из дома, в лагере наблюдалось некое оживление. Нумерий всё же решил проверить утверждение преторианца. Он тихонько вышел из лагеря и отправился к речке. Стоя на берегу, он внимательно оглядывал окрестные холмы, не заметив ничего подозрительного, сенатор перешёл реку, затем пошёл к ближайшему холму. Нумерий прошёл не более тридцати шагов, как перед ним в землю воткнулась стрела. Он сразу поднял руки, развернулся и пошёл обратно в лагерь.

Марк поцеловал спящую Скору и осторожно вышел из дома на крыльцо. Было раннее уже по-осеннему прохладное утро. Он стал, как всегда разминаться. Доведя своё тело до капелек пота, Марк вернулся в дом. Из спальни вышла Скора в длинной белой рубашке, обняла его за шею, и сладко зевнув:

— Можно я ещё немного так посплю, — попросила она и положила свою голову ему на грудь.

— Что не выспалась, милая? — спросил Марк, целуя её волосы.

— Сам же мне спать не давал, — где-то там, возле его груди, послышался её сонный лепет.

— Это ещё вопрос кто кому спать не давал, — усмехнулся Марк.

— Да это теперь и не важно, — сонно пролепетала Скора.

— Может, ты ляжешь и ещё поспишь, — нежно спросил Марк.

— Нет, ещё чуть-чуть и я соберу тебе завтрак, — попросила она, не отрываясь от его груди.

Внезапно открылась дверь, и вошёл Деян:

— Что, ещё не намиловались голубки? — улыбаясь, спросил он.

— Ой, я сейчас, — подхватилась Скора и убежала в спальню.

— Я вижу со здоровьем у вас тут всё нормально, — усмехнулся Деян, подавая руку Марку.

— Да не выспалась она просто, — смущённо ответил Марк, здороваясь с ним.

— Давай показывай мне бумаги, про которые вчера говорил, а то я тоже полночи не спал, — продолжал улыбаться Деян.

— Тата, — строго сказала Скора, выйдя из спальни и задрав свой носик, — сейчас завтракать будем.

— Я дочка только бумаги посмотрю, показывай Марк, это она пусть у себя на кухне командует.

— Ну как хотите, — так же задрав свой красивый носик, Скора, опять удалилась в спальню.

Марк развернул на столе перед Деяном свиток с печатью императора Константина. На свитке была нарисована карта земель свевов с учётом северных территорий почти до самого Рейна. Под картой был написан текст римскими буквами, но это было не важно, Деян всё равно не умел читать. Марк прочитал ему текст, из которого следовало, что верховный вождь племени свевов, проживающих на землях, указанных на этой карте, с этого момента становится союзником Римской империи, а сама территория является автономией,

— А значит и всё золото на этих землях по праву принадлежит только свевам, — добавил к прочитанному Марк.

— Марк, а кто это верховный вождь?

— Это ты или твой брат.

— А что такое — автономия?

— Автономия, значит независимая, свободная, римляне для нас только союзники и мы находимся под их защитой.

— Но на карте указаны земли, которые не принадлежат нашему племени?

— Константин считает, что наши племена смогут объединиться в военный союз, с тем, чтобы стать союзниками Рима. На всех римских картах эта земля будет обозначена, как не принадлежащая Римской империи!

После этих слов Марка Деян задумался. Он стоял возле карты, размышляя о том, что иногда в жизнь людей вмешиваются силы, способные изменять жизни целых племён не доставая меча из ножен. Его размышления прервала дочка.

— Мужчины, или вы завтракаете, или я пошла к Митусе, — вдруг заявила Скора, появившись из спальни.

— А зачем тебе к Митусе? — спросил обеспокоенно Марк, глядя на её животик.

— Нет, всё хорошо, не беспокойся, просто давно её не видела, — улыбнулась Скора, поглаживая животик.

— Ладно, давайте завтракать, — подвёл итог Деян.

Скора улыбаясь каким-то своим мыслям, ушла к Митусе. Деян уехал собирать старейшин, а Марк решил наведаться в лагерь. По дороге он обдумывал предстоящий разговор со старейшинами. Свевы не были избалованы всеми «благами» цивилизации, но у них никогда не было своего государства, а это значит, что они могли когда-нибудь просто раствориться среди других племён. Теперь этого Марк допустить не мог, и именно об этом они говорили с Константином. Римская империя стоит на пороге гражданских войн. Легионы будут истреблять друг друга, выбирая себе очередного цезаря, вместо того, чтобы отражать набеги врагов. Казна империи была почти пуста. Боги, которым поклонялись римляне, оставили их. Империя может оказаться на грани развала.

Волею судеб он, римский центурион оказался в племени свевов и там нашёл свою единственную любовь. Когда Марк рассказал Константину о своём плане, тот сказал просто: «Если бы у меня было ещё два-три таких центуриона, как ты, я бы перевернул мир. Иди и делай всё, что ты задумал!».

Приехав в лагерь, Марк нашёл там полный порядок. Караульная служба неслась исправно, свободные воины оттачивали своё мастерство во владения мечом и щитом, часть воинов метала дротики в щит. Строительство было полностью закончено, из лагеря получился маленький городок. Этот городок, со всеми своими укреплениями, пожалуй, выдержит пару штурмов, если конечно его защитники будут умело защищаться. Марк подумал о том, что та тяжёлая амуниция, которая скоро будет сюда доставлена, с одной стороны сохранит немало жизней, с другой лишит воинов, непривычных к ней, их подвижности. Надо будет с ними, потом потренироваться. С этими мыслями Марк поехал домой.

Дома его уже ждала Скора. Быстро перекусив, Марк достал мешки с золотыми слитками и стал их раскладывать на столе на восемь одинаковых кучек. Скора, с интересом наблюдала за ним. Разложив всё содержимое, Марк попросил её оценить равность всех кучек. Скора подошла к столу и переложила несколько слитков:

— Вот теперь всё поровну, а зачем всё это?

— Ты помнишь, где мы нашли это золото?

— Там у реки.

— А река, на чьей земле?

— На нашей земле.

— А точнее?

— На земле нашего рода.

— Значит, золото принадлежит вашему роду?

— Нет, по нашим законам, это золото принадлежит тому, кто его нашёл, — сказала Скора, присев на табуретку.

— Я разделил это золото на все рода поровну, — горячо произнёс Марк.

— Это будет справедливо разделить всё это золото на всех свевов! — задумчиво произнесла Скора.

— Доброго здоровья всем, о чём спорим молодёжь? — зашёл в дом Деян.

— Здравствуй, тата, да вон Марк всё золото решил раздать, — сказала Скора уходя на кухню.

— Я смотрю, ты уже всё разложил? — проговорил Деян, глядя на стол, — сейчас старейшины подойдут.

— Это ведь не моё золото, — улыбаясь, ответил Марк.

— Ты же отбил его у грабителей, и по нашим законам оно принадлежит тебе!

— Я не об этом сейчас буду говорить, — задумчиво произнёс Марк.

— Я не сомневаюсь в тебе Марк, — тепло сказал Деян.

За дверью послышались голоса — это пришли старейшины. Зашедшие главы родов молча остановились у стола. Самый старший, наконец, сказал:

— Я слышал Марк, что ты нашёл золото, но что его так много, — почесал он затылок.

— Сколько живу, никогда столько золота не видел, — степенно промолвил седой старец.

— Зачем звал-то? — спросил самый старший седой здоровяк.

— А вы садитесь отцы, я вам сейчас всё расскажу, — серьёзно сказал Марк.

Старейшины стали усаживаться за стол, но близко к золоту не придвигались. Марк внимательно за всем этим наблюдал. Когда все расселись, он выдержал небольшую паузу и сказал:

— Отцы, мы с Деяном это золото решили отдать вам, главам родов, — Марк внимательно осмотрел всех присутствующих и не увидел ни одного алчного взгляда.

— Вот тебе, на, а зачем оно нам, — спросил седой старец.

— Ты Марк не крути, говори прямо, что вы там с Деяном задумали, пробасил самый старший.

— Давайте договоримся так, — ответил Марк с повеселевшими глазами, — сегодня вы это золото возьмёте с собой, посоветуйтесь со своими сородичами, и пусть оно побудет у них в руках.

— Нечего им в руках столько золота держать, — быстро сказал один старейшина.

— А вы скажите им, что, когда придёт римский обоз Деян выдаст каждому старейшине настоящих золотых монет по количеству едоков, если конечно вы вернёте это золото.

В доме возникла пауза, старейшины соображали, потом один из них спросил:

— Марк, получается, что золота будет ещё больше?

— Да больше, только оно будет в монетах, — уверенно ответил Марк.

— Сколь же ты нашёл золота Марк? — спросил самый старший.

— Столько, что хватит вооружить две тысячи воинов, построить настоящий каменный город, дороги, — Марк внимательно обвёл взглядом старейшин и продолжил, — сейчас римские войска расчищают завалы на дороге, затем сюда придёт обоз с оружием и после этого римские войска уйдут.

— Как это уйдут? — удивился старший, — римляне никогда не уходят с чужих земель!

— Уйдут, мы не враги, мы союзники и мы свободная страна, если только объединимся с нашими северными родами.

— Дидил никогда не отдаст право верховного вождя, — сказал молчавший до этого Деян.

— Мы возьмём с собой на праздник урожая наших самых сильных воинов, одетых в римскую амуницию, — уверенно сказал Марк, — и ещё, — он сделал небольшую паузу, — когда вы получите золотые монеты, пусть об этом узнают северные рода.

Старейшины внимательно посмотрели на Марка. Он улыбнулся своей очаровывающей улыбкой.

— Значит, ты хочешь, чтобы северные рода сами пришли к нам.

— Нас очень мало и самое главное наше богатство это люди и если каждый из вас будет должным образом заботиться о своих родственниках, то нас будет становиться всё больше и больше, а значит все вместе, мы будем ещё сильнее.

— А почему, ты, римлянин, так заботишься о нас свевах? — задал вопрос седой старик. Марк опустил голову и задумался, затем улыбнулся и подняв свои небесно-голубые глаза на ожидавших его ответа старейшин сказал:

— Всё просто, Скора подойди ко мне, — попросил он её.

Скора была на кухне и не ожидала, что её позовут, поэтому немного замешкалась. Марк вывел её за руку в центр дома.

— Я Марк Флавий, римский центурион, люблю эту женщину больше жизни, я живу среди свевов, когда у нас родится сын, он будет тоже свев, такой же, как и вы все, теперь, здесь, среди вас мой дом!

Пока Марк говорил, было слышно, как где-то жужжит муха. Потом наступила длительная пауза. Скора покраснела и убежала к себе на кухню. Там у неё всё валилось с рук, ещё ни разу Марк так не признавался ей в любви.

Первым прервал молчание старейший:

— Марк, мы забираем это золото!

Все стали складывать золото в мешки, кто-то говорил, что давно пора племенам свевов объединиться. Через некоторое время дом опустел. Деян задумавшись, сидел у стола. Марк пошёл к Скоре на кухне, и игриво погладив её по попе, попросил чего-нибудь покушать.

— Отстань, тата дома, — улыбнулась она, — иди к столу, сейчас соберу.

Марк вернулся к Деяну, тот по-прежнему был задумчив.

— Ты о чём кручинишься Деян, — весело спросил Марк.

— Старейшины не вернут всё золото, — грустно сказал Деян, — каждый из них оставит маленькую толику на чёрный день.

— Я знаю об этом, — так же весело ответил Марк, — я сказал им самое главное, что бы они всегда помнили, что люди важнее золота.

— Хватит спорить, давайте ужинать, — принесла еду Скора.

Мужчины с аппетитом поужинали рыбой и овощами. Уже стемнело и все отправились спать. Марк и Скора лежали молча. Марк обдумывал свои дальнейшие дела. Скора вспоминала слова Митусы о том, что тогда, на реке, Марк, её счастье мог проплыть мимо. Она осторожно приподнялась, Марк уже спал, лёжа на спине. Скора осторожно провела пальчиком по его умному лбу, прямому носу, волевому подбородку и, не вытерпев, коснулась его таких желанных губ. Марк не проснувшись, засопел ещё больше, Скора успокоилась и легла рядом. Да, это был мужчина всей её жизни. Они даже ни разу не поссорились. Её забавляло, когда он, пытаясь быть по-мужски суровым. Тогда Марк забавно хмурил брови и говорил глухим басом, а она всегда с ним соглашалась, просто потому, что она была женщина, его женщина, как же это прекрасно, быть чьей-то женщиной. Скора раскинув руки, сладко потянулась и ещё немного поворочавшись, уснула.

Утром к Марку прискакал один из воинов и сообщил, что обоз уже прибыл в римский лагерь. Марк послал дружинника в свой лагерь с приказом для двух десятков воинов прибыть к его дому немедленно и сразу сам стал собираться. До праздника урожая осталось совсем немного времени, и надо было торопиться. Вскоре прибыли его дружинники. Марк поцеловал Скору, взнуздал коня и помчался с отрядом в римский лагерь. По дороге он оценил работу легионеров по расчистке завалов и ремонту дороги. В лагере Марк увидел обоз и много римлян, среди них был и Тиберий Гай Луциус, теперь уже императорский прокуратор. Тиберий, увидев Марка, заулыбался и пошёл к нему навстречу. Марк, соскочив с лошади, поприветствовал прокуратора. Прогуливаясь с ним, он узнавал все новости от императора Константина. Потом к ним присоединился легат Сервий Публий, который сообщил, что Нумерий Тулиус убыл в Рим.

Обоз был готов к отправке и Марк заторопился в обратный путь. Он попросил легата оставить в лагере палатки. Сервий Публий понимающе кивнул и дал все нужные указания, по договору с Константином римляне должны были покинуть свой лагерь на следующий день. Вскоре обоз тронулся в путь, мешки с золотыми монетами Марк привязал к своему седлу. Марк ехал впереди обоза, восемь телег растянулось по дороге. Свевы отныне становилась союзниками Рима с правом автономии, и не один римлянин не имел права появиться на их землях без их разрешения.

К вечеру обоз с тяжёлой римской амуницией был в лагере у Марка. Он очень устал за этот день, поэтому сразу уснул, даже Скора не смогла его разбудить, хотя Деян опять не ночевал дома. Утро выдалось солнечным. Марк проснулся отдохнувшим и смотрел на Скору. Её выпавшая грудь с розовым соском волновала его, но её подросший животик привлекал его больше. Он осторожно приложил к нему своё ухо. Там были слышны какие-то звуки. От его прикосновения Скора проснулась. Она погладила Марка по голове.

— Он уже разговаривает, — умилённо произнёс Марк.

— Глупенький, он ещё не может разговаривать.

— Но там что-то булькает?

— Он просто так шевелится, — заулыбалась Скора.

— А, вот, почувствовал, ножкой ударил, — улыбнулся Марк и оторвал свою голову от её животика, припав к её губам.

— Митуса сказала, что у меня всё нормально, — сообщила Скора

— Ты поедешь со мной на праздник урожая к Дидилу.

— Зачем тебе такая некрасивая и толстая жена? — грустно спросила Скора.

— Ты у меня самая красивая в мире, — ответил ей Марк, нежно целуя.

Внезапно послышались шаги Деяна, и им пришлось прервать взаимные ласки.

Деян зашёл, светясь от счастья. Взглянув на сонных Марка и Скору смеясь он заметил:

— Утро какое доброе, птахи уже вовсю трудятся, а вы тут непонятно чем занимаетесь!

— А ты, тата, откуда такой довольный по утрам приходишь, — заметила Скора.

— А я дочка жизни радуюсь, ладно давай нам с Марком завтракать, а то у нас дел сегодня больно много.

— Сейчас соберу неугомонные, — пробурчала Скора и пошла на кухню.

— Здравствуй Деян, — вышел к нему Марк, — а дел сегодня действительно много, здесь под столом два мешка золотых монет, их ровно десять тысяч, собери опять старейшин и раздай, как вчера говорили, ну а золото пусть вернут обратно.

— Может быть ты раздашь?

— Ты же вождь, тебе и золото делить!

— У меня всё готово, завтракать будете, — включилась в разговор Скора.

Позавтракав и выйдя из дома мужчины, продолжили разговор:

— Я сейчас в лагерь у меня там дел по горло, а ты раздавай золото и предупреди старейшин, чтобы завтра прислали в лагерь всех своих воинов амуницию получать.

— А к чему такая спешка, Марк?

— Амуницию ещё подгонять надо, а уже потом каждый воин будет её хранить у себя дома.

— Ладно, договорились, — кивнул согласно Деян, садясь на коня.

Марк тоже пришпорил свою кобылу и помчался в лагерь.

В лагере первым делом он проверил караульную службу. Затем стали разбирать обоз и подгонять привезённое снаряжение. Одев всех своих ратников, Марк заставил их поупражняться в этой более тяжёлой и непривычной амуниции во владении мечом и щитом. Волнения Марка оказались напрасны, его воины прекрасно чувствовали себя в удобной римской военной одежде. Увидев это, Марк начал их учить быстрому перестроению в «черепахи». Воины прекрасно понимали, что «черепаха» это единственное прикрытие от стрел противника в сражении, поэтому обучались очень прилежно и с охотой.

Время уже близилось к обеду, и Марк отпустил воинов отдохнуть, сам же поскакал домой к Скоре. Она уже его ждала. Соскочив с лошади, Марк увидел на завалинке двух старейшин. Они явно ждали его. Он поздоровался с ними.

— Марк, — последовал вопрос от одного из них, — вот мы сейчас получили монеты от Деяна, а что нам с ними делать?

— Купите что-нибудь.

— У нас вроде всё есть, а если купить, то где? — не унимался старик.

— Очень скоро сюда прибудет много торговцем, они привезут с собой массу всяких нужных вещей, — улыбнулся Марк.

— А что они привезут? — не унимался старик.

— Они будут стараться привезти то, что вы у них будете покупать.

— А откуда они будут это знать7

— Вы сами им и скажете, — усмехнулся Марк.

— Даже не знаю, что им говорить, — засомневался старик.

— Хорошо, у вас детишки друг за другом одёжку донашивают, так, — спросил Марк.

— Так оно и есть, на них не напасёшься сорванцов.

— А теперь каждому по обновке можно будет купить, — улыбнулся Марк.

— Да, это дело, — подумав, ответил старик.

Марк увидел, как в дверях дома стала часто мелькать Скора, видимо не решаясь прервать их разговор, поднялся, собравшись уже уходить.

— Марк, у меня вот такой вопрос, — произнёс второй старик, — у меня есть раб, ему тоже золотой давать?

— Дай и отпусти, не люблю рабство, — глядя в сторону, серьёзно ответил Марк.

— Как же я его отпущу, если он мою дочку уже обрюхатил?

— Тогда тем более отпусти, пусть живут вместе, — уже весело ответил Марк.

— А золотой-то ему давать?

— Ты им два дай, на счастье, а они тебе детей нарожают!

— Ладно, Марк, иди, обедай, а то твоя вон вся извелась, — заулыбались старики, поднимаясь, — мы тоже пойдём.

Марк сидел за столом и ел вкусные щи из капусты. Скора сидела напротив, подперев свой подбородок рукой и любовалась его аппетитом.

— Слушай, а много ли рабов у свевов, — внезапно спросил он Скору.

— В наших родах один или два, а у северных родов не знаю.

— Вы ведь давно не воевали, откуда они у вас берутся?

— За долги всякие у других племён.

— Ненавижу рабство, — сухо сказал Марк, отставив пустую тарелку.

— Ещё налить, — заботливо спросила Скора.

— Спасибо, сыт хозяюшка, — улыбнулся он в ответ.

— Сейчас опять в лагерь поедешь?

— Да, работы ещё много, отец не появлялся?

— Ты знаешь Марк, мне кажется, у него кто-то есть!

— Ну, и что в этом странного, мужчина, как говорится, в самом соку, — усмехнулся Марк.

— Да, но почему я об этом ничего не знаю?

— А ты ему про меня сразу рассказала?

— Ты совсем другое дело, — зарделась Скора, вспомнив, как она лечила Марка в пещере.

Марк, увидев её внезапный румянец, встал, подошёл к ней, поцеловал и сказал:

— Милая, люди занимались любовью всегда, ситуации у всех только разные, придёт время, и отец тебе всё расскажет.

— Я люблю тебя, очень, очень люблю, — прошептала Скора.

— И я тебя очень люблю, ладно я поехал, — Марк нежно поцеловал свою возлюбленную и вышел.

На следующий день в лагерь начали прибывать ратники от всех родов южных свевов. Им быстро подбирали и подгоняли амуницию. Для того что бы воины быстрее привыкли к ней Марк решил устроить показательный учебный бой. С одной стороны в этом бою были уже подготовленные им дружинники, с другой стороны все остальные воины.

Когда всё было готово, его сто дружинников построилась в каре на поле, перед лагерем, ощетинившись копьями и прикрывшись щитами. Воины только что получившие амуницию около восьми сотен человек обступили их вокруг, а затем бросились на них со всех сторон одновременно. Однако своими умелыми действиями копьями и щитами дружинники Марка не позволили нападавшим прорвать свой строй. Когда нападавшие решили «расстрелять» воинов Марка из луков, те быстро построились в черепаху и остались неуязвимы. Всё это очень впечатлило приехавших старейшин родов. Несколько опытных воинов подсказали Марку, что в реальном бою с племенами германцев, чтобы строй не был сломан, следует в первый ряд ставить наиболее сильных воинов. Он был рад этому общению и такому дельному совету. После этого дружина Марка вернулась в лагерь, а все остальные воины стали возвращаться в свои поселения в римской амуниции. Со стороны это было впечатляющее зрелище — римские солдаты свободно передвигаются по земле свевов и все этому были рады.

Деян дружески похлопал по Марка по плечу:

— Большое дело ты делаешь Марк, думаю, что к празднику урожая мы теперь готовы.

— На этом празднике твой брат должен добровольно передать тебе право верховного вождя свевов.

— Там погоду его сын делает, он спит и видит себя верховным вождём, — грустно заметил Деян.

— Сколько у тебя золотых осталось, — спросил Марк.

— Мешок и ещё немного, — ответил Деян, внимательно посмотрев на Марка, — я тебя правильно понял?

— Да, всё именно так, — серьёзно сказал Марк, — для того, что бы ты опять стал верховным вождём, у нас теперь есть очень серьёзные аргументы.

Вечером Марк и Скора остались дома одни, Деян улыбнувшись, сказал, что переночует в другом месте.

— Нет, у него точно есть женщина, — заметила Скора, когда отец ушёл.

— Да на здоровье, — усмехнулся Марк.

— Но почему он мне ничего не говорит?

— Может быть потому, что ты её хорошо знаешь.

— Кто же она? — задумалась Скора.

— О, это пресловутое женское любопытство, — пошутил Марк.

В ответ Скора обидчиво надула губки и отвернулась к стенке. Марк примирительно стал гладить её по попе.

— Отстань!

— Ты поедешь со мной на праздник урожая?

— Зачем?

— Я хочу, чтобы самая красивая в мире женщина была рядом со мной, — говорил Марк, продолжая её гладить и целовать в затылок.

— Не подлизывайся, — уже более миролюбиво послышалось от стенки.

— Я совсем не подлизываюсь, — и рука Марка заскользила по её груди.

— Я толстая и некрасивая, — уже с учащённым дыханием ответила Скора.

— Ты моя любимая женщина, очень любимая, — повернул её Марк к себе и стал целовать её губы, шею, грудь.. Она ответила ему. Взаимная нежность переросла в близость, от которой они оба задохнулись.

Они лежали рядом, переживая любовное блаженство и молчали.

— А я знаю, куда ходит ночевать отец, — вдруг сказала Скора.

— Куда?

— Он ходит к Митусе!

— Почему ты так решила, — лениво спросил Марк.

— Женская интуиция.

— А-а, — зевнул он в ответ.

— Тебе не интересно!

— Ты представляешь, нет, мне совсем не интересно с кем спит твой отец.

— Она же ведьма!

— Не ведьма, а жрица!

— А какая разница, — раздражённо воскликнула Скора.

— Она возносит молитвы всем вашим богам вместо вас, она посредник между вами и богами, — спокойно ответил ей Марк, — и мне казалась, что вы подруги?

— А вдруг она моей мачехой станет?

— И что в этом плохого? — улыбнулся Марк.

— Не знаю, мне как-то не по себе, — успокоилась Скора и прижалась к любимому.

— Это всего лишь твои предположения, — успокаивал её Марк.

— Нет, я это теперь чувствую, — упрямилась Скора.

— Давай сделаем вид, что мы ни о чём, не догадались.

— Хорошо милый.

— Так ты поедешь со мной?

— Ну, конечно, куда же я без тебя.

— Вот и хорошо, только верхом тебе уже нельзя, надо что-то придумать, бормотал Марк засыпая.

Скора лежала рядом с уснувшим Марком и размышляла о своей внезапной догадке. «Отец и Митуса вместе, в это трудно было поверить. С другой стороны Митуса ведь тоже женщина, хоть и колдунья. Возможно, между ней и отцом есть какая-то история. Да, скорее всего так и есть, интересно какая…» — мелькнуло в сознании Скоры, и она уснула.

Через три дня внезапно повалили снег, поэтому вопрос как ехать Скоре на праздник урожая решился сам собой. Деян, Марк, три старейшины родов и двадцать дружинников верхом на лошадях сопровождали её в санях. На сани, запряжённые парой гнедых, были уложены подарки для Дидила. Выехали рано утром, что бы к вечеру быть на месте. Дружинники были одеты в римскую амуницию с мечами на боку, щиты были приторочены к сёдлам. Марк же, наоборот, в этот раз не стал надевать форму центуриона. Вместо этого он оделся почти, как Деян, длинная тёмно-синяя рубаха, чёрные штаны, заправленные в коричневые сапоги, на поясе у него оставался его римский меч, полушубок из медвежьей шкуры, на голове шапка из лисьего хвоста. Скора одела своё лучшее платье синего цвета, сверху лисий полушубок и красивую беличью шапочку, на ногах у неё были красные сапожки. Она сама погоняла лошадей. Свежий морозный воздух, белый простор, предстоящий праздник возбуждали её, и она гнала лошадей так, что мужчины едва поспевали за ней. Марк держался рядом с санями, он просто боялся за Скору. Щёчки её раскраснелись, глазки блестели, и она продолжала настёгивать скакунов. Так они доскакали до реки. Через реку переправлялись на перекатах. Скоре пришлось пересесть к Марку, а сани Деян перегонял пустыми.

— Скора, я прошу тебя, не гони так больше, не забывай, что ты беременна, — с укором отчитывал её Марк.

— Не буду, не буду милый, — шептала она ему сидя у него в седле.

После переправы поехали уже медленнее. Дорога пошла между заснеженных гор. Слева и справа Марк увидел разработанные поля и про себя отметил, что у северных родов свевов земля видимо лучше. Солнце ещё только прошло зенит, а они уже подъезжали к селению Дидила. Над всеми домами из труб вился дымок, там пекли пироги. Возле одного из домов мимо которого они проезжали было особенно много молодёжи. Значит, на праздник этот дом снимали молодые девушки, и в течение трёх дней они будут зазывать туда парней на гулянку. Там на вечеринках они будут рассказывать друг другу волшебные, страшные и игривые сказки, проводить озорные игры с поцелуями.

Люди стояли по сторонам громко приветствовали Деяна и Скору и с любопытством рассматривали всадников в незнакомой военной одежде. Проехав несколько дворов отряд, наконец, подъехал к дому Дидила. Его дом был намного больше чем у Деяна. Хозяин встречал их на большом крыльце в окружении своих дружинников. Всадники спешились, братья обнялись, но, как показалось Марку достаточно прохладно. Затем Дидил подошёл поздороваться к Скоре.

— Ну, здравствуй моя дорогая племянница, — обнял он Скору, — когда разрешишься-то?

— К масленице должна, — засмущалась она.

— Ну, и ладно, — добродушно улыбнулся Дидил, — а это, как я понимаю, и есть твой избранник, — спросил он, уже глядя на Марка.

— Да, дядя знакомься, это Марк, — сказала Скора, взяв Марка под руку, — мой суженный.

— Здравствуй Марк, — протянул руку Дидил, — много о тебе слышал, ты ведь римлянин?

— Да, меня зовут Марк Флавий, — пожал он протянутую руку верховного вождя свевов.

Дидил пристально посмотрел Марку в глаза, Марк так же пристально смотрел ему в глаза. В этой перестрелке взглядов первым уступил Дидил:

— Ну ладно гости дорогие прошу в дом, там уже всё готово для братчины, — сказал Дидил, зазывая гостей.

— А наши дружинники? — спросил его Марк.

Дидил ещё раз внимательно посмотрел на Марка, а затем сказал:

— Не беспокойся, о них мой сын позаботится, все будут сыты и в тепле.

— Что-то я сегодня его не вижу, — упорствуя, спросил Марк, — а воины до сих пор возле лошадей стоят.

— Януш, ты где! — крикнул в сторону Дидил.

— Да здесь я отец, — послышалось из-за дома.

— Иди сюда!

— Иду, иду!

Одеваясь на ходу, возбуждённый и недовольный появился Януш, быстро со всеми поздоровавшись, он подошёл к отцу:

— Опять с девками кувыркался? — строго спросил его Дидил.

— Так праздник же, — осклабился тот.

— Делом займись, вон дружинников на постой определи, по домам разведи и гляди у меня с девками! — насупившись, приказал ему отец.

— Да я-то чего, они сами лезут, — опять осклабившись, Януш пошёл выполнять приказ отца, крикнув по дороге себе помощников.

— Ладно, пойдёмте в дом, он всё сделает, вечером вы всех своих дружинников на гуляньях увидите, — опять позвал Дидил.

Все зашли в дом. В большой комнате, больше похожей на зал, буквой «П» стояли столы полные всяких яств, за ними сидели старейшины северных родов и другие гости. Все стали шумно здороваться. На столах стояли бочонки с хмельным мёдом, поэтому все уже были навеселе. Дидил посадил брата рядом с собой, Скора и Марк присели немного в стороне. Основным блюдом на этом празднике были пироги с различными начинками. Их приносили с собой, поэтому и называлось это братчиной. Скора, по понятной причине пить хмельного мёда не стала, а Марк поддержал её, поэтому они налегли на пироги. Дидил, Деян и другие гости по очереди говорили тосты, в которых благодарили своих богов за хороший урожай в этом году и просили такой же обильный в следующем. Обстановка была весёлая непринуждённая. Внезапно Марк увидел холодные, полные ненависти глаза.

Это был Януш, который стоял возле двери, быстро отведя свой взгляд он стал пробираться к отцу, что-то, сказав ему на ухо и сел с ним рядом. Дидил кивнул и произнёс тост за здоровье своего родного брата Деяна. Тот в свою очередь произнёс здравицу в честь брата. Веселье продолжалось, в зале становилось жарко и душно, Скора попросила Марка вывести её на улицу. Они вышли на свежий воздух и решили немного прогуляться. Солнце уже клонилось к закату и вот-вот должны были начаться гуляния возле костров. Уже были приготовлены угли для главного костра. На этих углях жрец должен был вознести молитву богам о будущем урожае, ходя по ним босыми ногами. Скора с Марком медленно направлялись в сторону этих углей. Туда же из всех домов потянулись весёлые компании. Всюду был слышен женский смех и мужские весёлые возгласы.

Вдруг совсем рядом раздался весёлый девичий голос:

— Скора, подружка, ты ли это!

Скора обернулась и сразу закричала:

— Милка, ты!

Девушки бросились обниматься и целоваться, Марк, скромно улыбаясь, остановился.

— Мы только что с парнями в догонялки с поцелуйчиками играли, а сейчас на костёр идём, ну что Скорка попрыгаем? — весело тараторила девушка.

— Я не смогу, — тихо сказала Скора.

— Что, твой не разрешает, — кивнула подружка на Марка.

— Нельзя мне, — и Скора с тихой гордостью расстегнула полушубок, показывая свой животик.

— Ух, ты, — восхищённо удивилась Мила, — а я вот всё прыгаю, на свадьбу-то позовёшь, — опять затараторила она.

— Конечно Милка, — заулыбалась Скора.

— Ну ладно я побежала, а то моего парня девки уведут, увидимся ещё, — она чмокнула подружку и побежала, но пробежав несколько шагов, вернулась, и что-то сказав Скоре на ушко, с громким смехом помчалась к своей компании.

Марк подошёл к Скоре:

— Вот чумовая, — она с улыбкой смотрела вслед своей подружке, — ты ей, между прочим, понравился, это она мне напоследок шепнула.

— Да весёлая девица, — с улыбкой заметил Марк.

— Смотри у меня, сегодня тут много таких будет, — с деланной сердитостью сказала Скора.

— Ты у меня одна, — обнял её Марк.

— Я знаю, пошли, вон уже Вукил пришёл, — тихонько вздохнув, сказала Скора.

Они пошли ближе к основному месту событий, где собирались в этот вечер все свевы.

В присутствии своих соплеменников Вукил, под звуки бубна стал ходить по углям босиком, поднимая руки к небу, вознося благодарственные молитвы об урожае в этом году и прося об обильном урожае на следующий год. Свевы молча, наблюдали за этим магическим зрелищем. Вукил прошёл по углям три круга и несколько раз сильно ударив в бубен и вышел из углей. Свевы захлопали в ладоши и со словами: «Хвала богам!» продолжили веселиться. Теперь разжигалось несколько костров, через которые прыгали девушки и парни, взявшись за руки. Костры были достаточно большие, поэтому считалось, если их руки во время прыжка не разъединялись, то парень и девушка становились сужеными. Если же руки разрывались, то оба искали себе другую пару. Всё это сопровождалось дружными шутками и розыгрышами. Среди парней, прыгающих через костёр, Марк увидел и своих молодых дружинников. Немного понаблюдав за прыжками молодёжи Скора с Марком отправились отдыхать в выделенную им комнату в доме Дидила.

На следующий день основным развлечением были кулачные бои молодых парней. По правилам парни желающие показать свою силу и удаль, должны были раздеться по пояс и вызывать друг друга на поединок. Запрещалось вызывать на кулачный бой того кто не разделся. В этой забаве принимали участие только неженатые мужчины. Поединок продолжался до первой крови. Скора с Марком прогуливаясь, остановились посмотреть на один из поединков, где дрался его молодой дружинник. Он довольно легко одолел своего противника и под одобрительные возгласы победно поднял руку вверх. Внезапно его опять вызвали на бой, и это был Януш. Он презрительно глянул на Марка и вышел в центр круга. Дружинник, которого звали Войта принял вызов и приготовился к бою. Марк отметил для себя достаточно атлетическое сложение тела у Януша. Противники стали кружить, ожидая действий друг друга. Войта нанёс удар первым, но промахнулся, Противники продолжали кружить, делая выпады, Войта опять нанёс удар, внезапно Януш подсел и двумя сильнейшими ударами в челюсть и голову сбил с ног своего противника. Дружинник лежал на земле без движения. Марк бросился к нему, тот был без сознания:

«Ты следующий» — услышал он голос Януша. Марк несколько раз ударил Войту по щекам, и он пришёл в себя, тряхнул головой и заулыбался: «Да, хорошо меня приложили», после этих слов он сразу встал, ещё раз тряхнув головой, окончательно пришёл в себя и стал одеваться.

Марк подошёл к Скоре.

— Всё в порядке? — спросила она.

— Да, но завтра я обязательно буду драться на мечах с Янушем, — зло сказал Марк.

— Ты победишь, — успокаивающе проворковала она, взяв его под руку, — ты у меня самый лучший.

— Конечно милая, завтра поединки на мечах и мои молодцы должны показать себя, — уже спокойно улыбнулся Марк.

По обычаю на третий день праздников мужчины показывали своё мастерство во владении различным оружием, именно поэтому Марк взял собой два десятка самых лучших воинов.

Марк и Скора не спеша прогуливались мимо домов, везде продолжался праздник. Скора рассказывала ему, что сейчас все девушки гадают и занимаются ворожбой, чтобы узнать, кто будет их мужем. Так беседуя, они подошли к дому Дидила. Марк увидел, что возле дома его ждёт Милан, от его коня шёл пар, видимо он только что прискакал. Милан увидел его и улыбаясь, пошёл навстречу:

— Что случилось Милан? — встревожено спросил Марк.

— Марк, тебе передали это, — и подал ему свиток.

Марк развернул свиток, в нём император Константин сообщал, что направляет к нему пятьдесят преторианцев для сопровождения груза, о котором они договаривались ранее. Тиберий Гай Луций вместе с преторианцами будут ожидать груз возле моста напротив Мурсы через пять дней.

— Когда доставили свиток, — спросил он у Милана.

— Сегодня рано утром прискакало пять римлян, вызвали старшего, я вышел, мне его вручили, я плохо понимаю их язык, но что срочно я понял и сразу к тебе.

— Хорошо, сейчас поедем.

— Марк, что случилось, куда ты собрался, — с тревогой спросила Скора.

— Мне срочно надо вернуться домой!

— Я с тобой!

— Нет, милая, мы поскачем очень быстро, растрясёшься, лучше позови отца.

— Хорошо, я сейчас, — и она пошла в дом.

Марк нашёл своего коня, оседлал его и подвёл к крыльцу, там его уже ждали Деян и Скора.

— Что за спешка Марк? — спросил Деян

— Через четыре дня мне надо быть возле Мурсы с обозом.

— Я понял тебя, — кивнул понимающе Деян.

— Празднуйте дальше без меня, — улыбнулся Марк, затем увидев, что на крыльцо вышел Януш добавил, — надеюсь, вам тут ничего не угрожает. Януш нагловато улыбался, как бы говоря: «Что сбегаешь римлянин!», но Марку это было всё равно, но про себя он подумал: «Я ещё разберусь с тобой гадёныш!».

Скора спустилась с крыльца, Марк обнял её:

— Я люблю тебя, — шепнул он ей.

— И я тебя люблю, будь осторожен, — прошептала она ему в ответ.

Они быстро и смущённо поцеловались, Марк вскочил в седло и подняв на прощание правую руку вверх пришпорил коня. Милан помчался за ним.

До поселения Деяна они добрались быстро и без приключений ещё до захода солнца. Марк сразу же направился в лагерь, отпустив Милана немного отдохнуть. В лагере несли службу оставшиеся дружинники, именно им он и поручил подготовить к утру четыре повозки, только после этого Марк отправился домой. Дома, поужинав пирогами, которые ему дала с собой Скора, он достал свой любимый свиток Тита Лукреция «О природе вещей» и стал перечитывать конец второй книги:

Так же с теченьем времён и стены великого мира,

Приступом взяты, падут и рассыплются грудой развалин.

Пища, конечно, должна восстанавливать всё, обновляя,

Пища — поддерживать всё и пища служить основаньем,

Но понапрасну, когда не способны выдерживать жилы

То, что потребно для них, а природа доставить не может.

Да, сокрушился наш век, и земля до того истощилась,

Что производит едва лишь мелких животных, а прежде

Всяких давала она и зверей порождала огромных.

Вовсе, как думаю я, не цепь золотая спустила

С неба далёких высот на поля поколения смертных,

Да и не волны морей, ударяясь о скалы, создали,

Но породила земля, что и ныне собой их питает;

Да и хлебов наливных, виноградников тучных она же

Много сама по себе сотворила вначале для смертных,

Сладкие также плоды им давая и тучные пастьбы, —

Всё, что теперь лишь едва вырастает при нашей работе:

Мы изнуряем волов, надрываем и пахарей силы,

Тупим железо, и всё ж не даёт урожая нам поле, —

Так оно скупо плоды производит и множит работу.

И уже пахарь—старик, головою качая, со вздохом

Чаще и чаще глядит на бесплодность тяжёлой работы,

Если же с прошлым начнёт настоящее сравнивать время,

То постоянно тогда восхваляет родителей долю.

И виноградарь, смотря на тщедушные, чахлые лозы,

Век, злополучный, клянёт и на время он сетует горько,

И беспрестанно ворчит, что народ, благочестия полный,

В древности жизнь проводил беззаботно, довольствуясь малым,

Хоть и земельный надел был в то время значительно меньше,

Не понимая, что всё дряхлеет и мало—помалу,

Жизни далёким путём истомлённое, сходит в могилу.

Марк задумался, как точно Тит Лукреций говорит о возникновении и гибели любого мира. Император Константин, с которым он обсуждал этот труд, по своему будет пытаться спасти Римскую империю от гибели, а у Марка совсем другая цель. У свевов много хорошей плодородной земли, пастбищ, но само племя малочисленно. Им просто исторически повезло, что их земли остались за пределами интересов Римской империи и рядом пока нет сильных воинствующих племён, но они обязательно появятся и к этому нужно быть готовым. Константин подсказал ему верный путь — надо обязательно создать на земле свевов государство, пусть небольшое, но достаточно сильное, а пока для обеспечения безопасности, Первому Иллирийскому легиону было дано указание, по первому требованию Марка Флавия выступить на защиту земель свевов, как союзника Римской империи. Марк всегда был против рабства, поэтому это будущее государство должно было стать сообществом свободных законопослушных людей. С этими мечтами Марк уснул.

Ещё затемно Милан разбудил Марка, тот оделся в форму центуриона и вышел на крыльцо. Обоз из четырёх повозок стоял возле дома. Марк и Милан поехали впереди, обоз двинулся за ними. В полдень они добрались до римского лагеря, в котором теперь размещался кордон свевов. Марк сам лично вскрыл жилу и дальше пошла тяжёлая работа, по наполнению мешков золотыми самородками. Мешки на лошадях переправлялись через речку и складывались в повозки. Марк абсолютно не боялся за сохранность золота. Дело в том, что у свевов просто не существовало воровства, даже, как понятия. Свев не понимал, как это можно присвоить чужую вещь. Свевы воспитывались так, что если кто-либо находил чужую вещь, и не было известно, кому она принадлежит, то её просто клали возле крыльца своего дома. Когда свев что-либо терял, то он проходил по дворам своих соплеменников и находил утерянную вещь. По этой же причине дома свевов не имели замков. Когда хозяева уходили, они просто ставили к входной двери палку и это означало, что дома никого нет. Поэтому и золото, которое Марк раздал старейшинам родов, было возвращено полностью, ну или почти полностью, как говорил Деян. К вечеру следующего дня все четыре повозки были наполнены мешками с самородками.

На следующий день рано утром Марк и Милан, взяв в сопровождение десяток дружинников, отправились с повозками и запасными лошадьми в сторону Мурсы. К вечеру обоз подъехал к мосту через реку возле Мурсы. Там их уже ждал Тиберий Гай Луций в сопровождении преторианцев.

— Приветствую тебя Марк Флавий, — улыбаясь, поздоровался он, — ты не опоздал!

— Приветствую тебя Тиберий, всё как договаривались, — ответно улыбнулся Марк, — давай повозки перевезём на вашу сторону и там проведём взвешивание и опломбируем мешки.

— Конечно Марк, всё сделаем, как предписано.

Марк отпустил Милана с дружинниками отдохнуть неподалёку, а сам вместе с императорским прокуратором, приступил к взвешиванию золота.

Каждый мешок подвешивался на специальных весах, вес записывал Тиберий, после этого один из преторианцев ставил на мешок имперскую пломбу. Мешки снова укладывали на повозки, преторианцы работали быстро, поэтому всю работу успели закончить до темноты. Когда всё было готово, Тиберий Гай Луций пожал Марку руку и сказал:

— На словах император просил передать, что ровно через месяц он пришлёт отчеканенные с этого золота монеты, как вы с ним договаривались.

— Хорошо, буду ждать.

— Ну, мы поехали, — улыбнулся Тиберий, спасибо тебе Марк, что замолвил за меня словечко перед императором.

— Я это сделал, только потому, что знаю тебя, как исключительно порядочного и честного человека.

— Так оно и есть Марк, не беспокойся, груз доставим в целости и сохранности, мы сейчас в лагерь, а утром в Аквинкум.

— Тиберий, а почему Константин так долго находится в Аквинкуме, ведь его столица Тревир.

— Это его тесть Максимиан Геркулий разрешил Константину при необходимости останавливаться во дворце Фаусты его дочери и жены Константина, — ответил, улыбаясь, Тиберий.

— Тогда получается, что твоё назначение прокуратором Нижней Паннонии Константин тоже согласовывал со своим тестем?

— Именно так, пока, я надеюсь пока, Константин вынужден некоторые свои действия согласовывать с другими императорами!

— Счастливого пути, — понимающе улыбнулся Марк и пошёл к своим дружинникам.

В небе висела огромная Луна, и отряд не спеша направился обратно в свой лагерь. В полночь они уже въезжали в ворота лагеря. Все очень устали, поэтому сразу отправились отдыхать. Рано утром Марк отправился домой, опять эти невидимые, но такие сильные нити любви тянули его к Скоре и он пришпорил свою лошадь.

Скора проснулась от того, что у неё в животе первый раз толкнулся малыш, это было так необычно и приятно. Она положила ладошки на свой живот и ждала ещё толчков. Малыш будто бы услышал её и толкнулся ещё раз. Скора счастливо улыбалась этой новой нарождающейся в ней жизни. Вчера отец привёз её домой, и она спала на их с Марком кровати. Вот уже четыре дня Марка не было рядом, она вспомнила об этом и сразу опять загрустила, как грустила все эти дни разлуки. Скора, всей своей душой чувствовала, как ей, просто физически, не хватает Марка. Она так рвалась с праздника домой, надеясь, что Марк уже вернулся, но дом был пуст. Когда они приехали, отец ходил по дому радостный, он опять стал верховным вождём свевов, а она просто тихонько захныкала у себя в комнате. Правда, когда отец увидел это, то сразу стал успокаивать её, как маленькую. Она ещё немного похныкала у него на плече и успокоилась после его слов, что Марк её очень любит и вернётся завтра. Завтра уже наступило, а Марка всё ещё не было. Скора встала, внимательно прислушиваясь к себе, но малыш больше не толкался. Отца дома не было, Скора позавтракала в одиночестве и просто сидела у стола.

Вдруг она что-то почувствовала, быстро одевшись, Скора вышла на крыльцо. Солнце стояло уже высоко, она осторожно спустилась по ступенькам, теперь у неё был не животик, а живот. Скора не могла больше сидеть дома, и пошла навстречу Марку. Она вышла за околицу, сердце её забилось, Скора услышала стук копыт, затем увидела всадника, это был он.

Марк мчался во весь опор, уже показалась околица и там, там стояла Скора.

Он на ходу соскочил с лошади и бросился к ней. Марк приник к её губам, она жарко отвечала, солёные слёзки опять потекли по щёчкам.

— Как же сильно я тебя люблю, — шептал он ей.

— Марк, он стал толкаться, — тихо сказала Скора.

— Дай я послушаю, — Марк опустился на колено и приложил голову к её животу.

— Он наверно сейчас уже спит, — Скора улыбалась и гладила Марка по волосам.

— Ты права, ничего не слышу, — улыбнулся Марк.

— Ещё услышишь, он теперь будет всё время толкаться, — она взяла его под руку, прижалась к его сильному плечу, так они и пошли домой.

Дома их уже ждал Деян, по его сияющему лицу Марк понял, что всё получилось.

— Здравствуй Марк, совет старейшин вернул мне полномочия верховного вождя, — не удержался Деян.

— Поздравляю тебя Деян, — улыбнулся Марк.

— Я пойду, соберу что-нибудь перекусить, — сказала Скора, тоже улыбаясь.

— Хорошо дочка, я же говорил, что Марк сегодня приедет, а ты хныкала.

— Да ничего я не хныкала, вот ещё, — и задрав свой красивый носик Скора ушла на кухню.

Мужчины улыбнулись.