Странно, но сознание не отключилось. Оно словно отделилось от тела, потеряло связь с органами чувств и повисло в каком-то особенном измерении, где не было ни времени, ни расстояний, а стояла вечная универсальная пауза.

«Вот и смерть», – подумал Тимур и обрадовался. Смерть была совсем не страшной.

Наоборот, в этой абстрактной пустоте хотелось задержаться подольше, отдохнуть мыслями, успокоить суетный ум. Он расслабился и поплыл, увлекаемый потоками небытия, стараясь погрузиться как можно дальше, глубже, где как он чувствовал, заканчивались все беспокойства. В дремоте привиделась мама, уже старенькая, но активная, спешащая по делам. Там где она живет, на Земле, людям приходится очень туго. Для того, чтобы вырастить Тимура, ей пришлось пойти на панель и все пятнадцать лет, что он взрослел, мама работала.

В пятнадцать он сбежал, незаконно проникнув на борт грузового звездолета, и с тех пор навестил маму только дважды. Первый раз через пять лет после побега, и второй раз еще через пять лет. Теперь ему тридцать два, а это значит, что за последние семь лет он не нашел возможности слетать на Землю. Проклятое расстояние. Лететь до Земли в двести пятьдесят раз дальше, чем до Гаутимы. Кареглазая не потянет, даже если навесить на нее самые совершенные гипертяговые двигатели, а заработать на билеты как-то не получилось. Дорого, и всегда есть расходы поважнее.

Тимур почувствовал, что теряет волну. Сознание сжималось, сворачивалось калачиком, но какая-то сила тормошила, тянула в реальность. Он открыл один глаз и сразу закрыл, ослепленный ярким полуденным солнцем. Сильно болел рот. Тимур пожевал непослушные сухие губы, поворочал языком и выплюнул целую горсть песка. Закашлялся и снова открыл глаз. Останки кареглазой, смятые, раскуроченные, громоздились слева от Тимура, а сам он лежал на раскаленном песке и вокруг была пустыня.

Справа послышались вскрики и звуки борьбы. Еле-еле, он повернул голову. Тело слушалось с трудом.

Тимур увидел, как Виалиса наносит серию ударов по Кирику, а тот, не в силах их отразить, отлетает на полметра. Девушка выглядела довольно свежо, в то время как Кирик был явно не в форме. Кровь залила лицо, а правая рука болталась плетью. Тем не менее, он поднялся и, приняв защитную стойку, принялся подступать к Виалисе.

Белые волосы развевались в потоках горячего ветра пустыни. Тимур, несмотря на боль во всем теле, залюбовался безупречной гладкой кожей, блестевшей на солнце, как шелковая простыня. Штанина на раненой ноге была полностью разорвана, открывая мягкий рельеф бедра и голени. Виалиса сделала выпад и сбила Кирика с ног.

– Хватит, долговязый, – сказала она, подходя к нему. – Ты ранен.

Тимур пошевелил ногой, потом другой. Обе были на месте и подчинялись командам. Руки, кажется, тоже. Он попробовал подняться и даже смог это сделать, несмотря на адскую боль во всем теле, но удержаться на ногах не сумел и повалился в песок. Из недр кареглазой донесся стон Дода. Он был исполнен злобы и раздражения.

Виалиса вдруг закричала и принялась махать руками, пытась привлечь чье-то внимание. Вскоре раздался шорох и рядом с ней затормозил древний потрепанный гиперцикл.

Из кабины вышел парень, лет двадцати. Он оживленно жестикулировал, показывая то на обломки звездолета, то на истекающего кровью Кирика и взволнованно говорил. Тимур не мог разобрать слов. Что-то случилось со слухом, а может, и с головой. Он слышал звуки, но трудно было собрать их воедино, чтобы понять смысл.

Виалиса показала куда-то пальцем, а потом, когда парень отвлекся, заехала ему ребром ладони по шее. Парень обмяк. Девушка подхватила его под руки и аккуратно опустила на землю, после чего бросила взгляд на Тимура и скрылась в кабине гиперцикла. Машина подняла вихрь дыма и песка, со свистом развернулась и умчала прочь.

Тимур застонал и повернул голову так, чтобы смотреть прямо вверх. В синем небе, так высоко, что казались игрушечными, висели звездолеты Стражей.

Чьи-то руки вытерли песок с лица и подложили под голову что-то мягкое. Это был Очкарик Дод. Он оклемался и стоял на ногах.

– Эй, капитан! – сказал он. – Ты как?

– Помоги встать, Дод, – сказал Тимур. – Кажется, руки, ноги в порядке. Только в голове гудит, не могу равновесие удержать.

При помощи Дода, Тимур поднялся. Его зашатало, и пришлось навалиться на техника, чтобы не упасть. Он глубоко дышал, пытаясь поскорее прийти в себя. Через пару минут качка прошла и капитан, осторожно отпуская плечо Дода, сказал:

– Спасибо. Давай-ка поможем Кирику. Кажется, он сильно ранен.

– Стерва умотала на гиперцикле, – злобно прошипел Дод и пошел к Кирику.

Тот лежал плашмя, с запрокинутой головой и черным от крови лицом.

– Дружище, – потормошил его за плечо Очкарик. – Ты как?

Вопреки ожиданиям, Кирик нашел в себе силы ответить:

– Рука сломана и ссадина на голове. Ничего серьезного.

Очкарик вздохнул и поднял глаза к небу.

– Конечно, ничего серьезного. Просто царапина, я понимаю.

– Нам бы узнать, где тут север, где юг, – сказал Тимур, оглядываясь по сторонам. Голова соображала, как после пьяной драки. – Дойдем до поселения, а там подмогу вызовем.

Дод с подозрением на него посмотрел.

– Ты чего, капитан? Вон город, – он показал на возвышающиеся городские постройки. – А помощники нам не нужны, сами справимся. Забыл, что у нас в грузовом отсеке припрятано?

Капитан мотнул головой, прогоняя туман. Очкарик прав. Нужно срочно разобраться с горошком и двигать в город.

– Девушка очень сильная, – прошептал запекшимися губами Кирик. – Думал, справлюсь, даже со сломанной рукой, но недооценил.

– Эка тебя шандарахнуло, долговязый, – сказал Дод, внимательно рассматривая ссадину на голове Кирика. Осторожно откинул влажные от крови волосы. – Похоже, тут черепушка треснула.

Кирик поднял здоровую руку и потрогал пальцами голову, которая в месте ушиба была подозрительно мягкая. Лицо исказила гримаса боли, а взгляд помутнел.

– Капитан, – позвал он.

Тимур подошел к раненому. За семь лет, что они были знакомы, он ни разу не видел его таким беспомощным. Бедняга лежал на песке, неловко раскорячив ноги. Одна рука была неестественно откинута и вывернута, и, казалось, не имела отношения к телу. Другой он бессмысленно двигал по песку, набирая в ладонь и пропуская сквозь пальцы.

– Я не могу просить об одолжении избавить меня от предсмертной муки, – прошептал первый помощник. – Знаю, ты не сможешь это сделать. Но пожалуйста, не откажи в другом. Раскопайте с Додом небольшую яму в песке и положите меня туда, а после мы попрощаемся навсегда.

– Постой-ка, дружище, – начал было Тимур, но Кирик остановил его.

– Я не могу идти. У меня пробит череп, а внизу спины все горит огнем. Кажется, я не чувствую ног. Прошу тебя, капитан, не мучай меня и не задерживай себя. Вам надо уходить, а мне пора заканчивать путь.

Он замолчал. Не потому, что сказать было нечего, а потому что закончились силы.

– Сходи-ка поищи аптечку, Дод, – распорядился Тимур. – И подумай, куда нам спрятать горошек.

Очкарик с сожалением смотрел на Кирика. Глаза его увлажнились.

– Хорошо, Тим, – сказал он. – Горошек так просто не спрячешь. Можно попробовать унести с собой часть, а остальное просто бросить.

– С собой мы ничего не берем, Очкарик, – резко сказал Тимур. – Нам удалось сбежать на этот раз, и я не хочу больше рисковать. А товар, наверное, сожжем.

Дод ушел, а Кирик снова заговорил:

– На моей родной планете, когда расстаются навсегда, говорят так: мы обязательно встретимся. В другом месте и в другое время.

Тимур хотел что-то сказать, но почувствовал вдруг такой комок в горле, что стало трудно дышать.

– Мы верим, что вселенная – это поле вероятностей и, умирая, мы не исчезаем, а оказываемся где-то еще. В другой вселенной, где все так же, как и здесь, только немного по-другому, – Кирик говорил тише и тише, его голос слабел, а взгляд все больше мутнел. – И каждый раз, каждая новая вселенная оказывается лучше и гармоничнее предыдущей. Поэтому, уходя, мы радуемся.

– Ну, хватит, – Тимур легонько похлопал Кирика по плечу. Потом, поколебавшись, взял его за руку.

– В другой жизни я сделал серьезную ошибку, капитан, – проговорил Кирик. – Пошел против сородичей и за это меня изгнали. Настало время вернуться к ним.

Пот стекал ручейками со лба, омывал брови и, собираясь на висках, капал на прогретый солнцем песок.

– Скажи, капитан. Скажи, что мы еще встретимся.

В отчаянном усилии он приподнял голову и посмотрел Тимуру в глаза. Одна контактная линза выпала при падении, поэтому левый глаз сверкал красным.

– Погоди, друг, – ответил капитан. – Не спеши расставаться.

Кирик в изнеможении опустил голову. Тимур продолжал держать его за руку. Ладонь вспотела, но он не мог оборвать этот контакт. Ему казалось, что стоит отпустить руку и помощник улетит, словно осенний листок.

– Дод! – закричал он. – Дод!

Примчался техник с покореженной аптечной сумкой.

– Вот, еле нашел, – сказал он.

– Быстро! – сказал Тимур. – Оказать первую помощь раненому.

Дод сделал несколько уколов и наложил повязки. Кирик пытался сопротивляться и что-то мычал, но его не слушали.

– Надо выкарабкиваться, помощник, – говорил Тимур. – Надо стараться.

Тем временем, очнулся парень, которого вырубила Виалиса. Он подошел к ним с опаской и поинтересовался, кто они и что собираются делать.

– Мы собираемся идти в город, – сказал Тимур. – Далеко тут?

– Пешком? – спросил парень. – Часов восемь, не меньше. У вас раненый, так что затея гиблая. Я вызову полицию и скорую.

Он достал из кармана коммуникатор, но Тимур его выхватил.

– Полиция нам тут не нужна, приятель. Понял?

Парень с сомнением посмотрел на распластанного на песке Кирика. Потом на Тимура.

– Понял, – сказал он. – Скорую тоже не надо?

– Тоже, – ответил капитан, прекрасно понимая, что скорая помощь не поедет в открытую пустыню, не уведомив полицию. – Пешком пойдем, а ты нам поможешь. Тебя как звать?

Парень был рослым и статным, с чрезвычайно здоровым цветом лица и непослушной длинной челкой, разделенной посередине пробором.

– Бриус, – ответил он. – Ваша знакомая угнала мой гиперцикл, а теперь я должен помогать вам?

– Эта стерва нам не знакомая, – сказал Дод, поправляя повязку на голове Кирика. – Она нам звездолет разбила.

– Тем более, мы обязаны вызвать полицию, – твердо сказал Бриус и протянул руку за коммуникатором.

Тимур спрятал устройство в карман.

– Дод, нужно быстренько сжечь сам знаешь что и делать ноги, – сказал он. – Как думаешь, сколько у нас времени, прежде чем Стражи сядут на ближайшем космодроме и придут за нами?

– У нас два-три часа форы, – ответил Очкарик. – При условии, что они не обратятся напрямую к местной полиции и не сообщат наши координаты. В этом случае, нам не уйти.

Убедившись, что Кирик получил все, что было возможно в полевых условиях, техник поднялся и пошел к кареглазой. Бриус так и стоял с протянутой рукой. Его лицо выражало недовольство, которое плавно перетекало в агрессию. Тимур сжал кулаки. Он был готов к драке и даже хотел ее.

– Отдайте-ка мою вещь, капитан, – сказал парень.

Голос его сорвался на последнем слоге, выдавая волнение. Тимур присмотрелся к нему внимательнее. Несмотря на хорошую физическую форму, Бриус был слишком молод. Из тех старшеклассников, которые перегнали сверстников в развитии и выступают в сборной школы по ракетболу. Злость сразу куда-то ушла.

– Ну, будет тебе, – сказал Тимур. – Отдам я твою вещь.

– Лучше отдай по-хорошему, папаша, – сказал Бриус, приняв смягчение Тимура за слабость. – Мне проблемы не нужны. Вам, скорее всего, тоже.

– Мы попали в передрягу, сынок, – сказал Тимур. – Та девушка, которая тебя облапошила, предала нас. Мы ее спасли, поверили ей, а она нас предала. Тебя когда-нибудь предавали, Бриус?

Парень нахмурился. Капитан выглядел убедительно, но кто знает, может его снова пытаются облапошить. В школе подшучивали, что он туповат, поэтому Бриус всегда думал дважды, прежде чем принять решение.

– Теперь нас преследуют Стражи, – продолжил Тимур. – Если вызвать полицию, нас арестуют и придется очень долго объяснять, что мы ни в чем не виноваты. Ты понимаешь? Мой друг – незаконный эмигрант из чужой галактики и в эту минуту он умирает. Слишком много сложностей, чтобы вызывать полицию.

Бриус присмотрелся к Кирику. Тот действительно выглядел необычно, хотя и нельзя было однозначно распознать в нем пришельца. Тем не менее, видя его крайне плачевное состояние, юный житель Гаутимы проникся сочувствием.

– Нам понадобятся носилки, капитан, – сказал он. – Давайте попробуем сделать их из останков обшивки.

Они отодрали от хвостовой части кареглазой длинный обгорелый лист металла и, немного повозившись, приспособили для переноски Кирика. Из рубашки Тимура они сделали некое подобие упряжи, которая навешивалась на шею и плечи и позволяла тянуть импровизированные носилки, волоча их по земле.

– Тащить будем по-очереди, – сказал Тимур. – Думаю, справимся.

Неподалеку от кареглазой дымил большой костер. Очкарик, с огромным трудом перетащив в него триста килограммов горошка, сидел на корточках и утирал пот со лба.

– Я техник, а не чертов грузчик, – сказал он, обращаясь к Тимуру.

– Спасибо, Дод, – сказал Тимур.

– Я не знаю, смогу ли идти, – сказал Очкарик, тяжело вздыхая. – Все это слишком тяжело.

У него сильно дергался глаз и Дод постоянно тер его, пытаясь остановить нервный тик.

– Мои таблетки остались где-то на борту, их не найти, – сказал он. – Диабет может обостриться в любой момент и тогда вам понадобятся еще носилки.

– Надеюсь, ты не свалишься, старина, – сказал Тимур. – И у тебя нет диабета.

– Я ведь говорил тебе, Тим, – продолжал Дод. – Почему ты не слушал меня? Я ведь говорил, чтобы ты не связывался с этой девкой.

Тимур молчал. Подул ветер и дурманящий сладковатый дым костра окутал их Очкариком. Они почувствовали необычный прилив бодрости, но не стали задерживаться и отошли подальше.

– Ты не послушал меня, потому что она тебе понравилась, – сказал Дод. – Ты знал, что это очень опасно, но пошел на риск. Теперь у нас нет кареглазой, и Кирик тоже на последнем издыхании. Мы уничтожили груз, а ведь это была единственная, какая-никакая объективная причина, по которой стоило рисковать.

– Это последний шанс хоть как-то выкрутиться. Если нас поймают без горошка, мы еще сможем оправдаться, – возразил Тимур.

– Ты уничтожил груз без сожалений и без единого сомнения, – не слушал Дод. – Хотя на самом деле надо было избавляться от девчонки. Но ты не смог.

Кирик, усыпленный лекарством, заворочался и застонал.

– Надо выдвигаться, – сказал Тимур.

Они привязали помощника к носилкам и быстрым шагом направились в сторону города. Первым тянул Бриус.

Шагали молча, изредка обмениваясь короткими репликами. Каждый думал о своем. Тимур снова и снова проговаривал про себя диалог с Додом, придумывал убедительные, взвешенные ответы, приводил аргументы и отстаивал свое мнение. Получалось плохо. Скорченный на носилках, стонущий в беспамятстве Кирик, разбивал всю аргументацию.

Дод погрузился в депрессию. Впервые он всерьез задумался, а правильно ли поступил, отказавшись от перспективной работы на Орткоре в пользу сомнительных приключений с Тимуром. Тогда ему казалось, что это весело, быть свободным, бороздить космос и искать заработок, но оказалось, у этой монетки есть и другая сторона. Годится ли он, Додос Авиала, ботаник и очкарик, одержимый всевозможными маниями и болезнями, для столь суровых испытаний?

Бриус не утруждал себя глубокими думами. Поначалу он прикидывал, что скажет отцу про гиперцикл, но потом и эта мысль стала слишком трудной, и он просто продолжал идти и тянуть носилки. Через час он уже еле переставлял ноги и передал ношу Тимуру.

Вдали заклубилась пыль. Песчаные барханы закрывали обзор, но понятно было, что гиперциклы появятся в зоне видимости очень скоро.

– Едут с другого конца города, – сказал Бриус. – Две или три машины, судя по облаку пыли.

– Полиция? – спросил Тимур.

– Похоже на то. Местные собиратели хлама, вроде меня, редко ездят компаниями, – ответил парень.

Капитан впрягся понадежней, согнулся и пошел в сторону высокого песчаного холма.

– Нужно укрыться, – сказал он.

Очкарик Дод хмыкнул.

– Если они не дураки, то разделятся и быстро прочешут местность.

Тимур прибавил шаг, коротким жестом призывая идти за ним.

– Практика показывает, – сказал он, тяжело дыша, – что в полиции как раз частенько служат люди недалекого ума. К тому же, если они разделятся, для нас это тоже неплохо.

Они дошли до холма, обошли его и в изнеможении уселись.

– Перерыв пять минут, – объявил Тимур. – И пойдем дальше. Местность неровная, будем надеяться, что нас не заметят.

– Пить охота, – сказал Дод.

– Ничем не могу помочь, дружище, – сказал Тимур. – Надо дойти до города, а там разберемся.

– А что мы будем делать в городе, Тим? У нас нет денег, нас разыскивает полиция, и мы выглядим, как преступники.

Дод облизнул потрескавшиеся губы. Его глаз снова начал дергаться.

– Мы выберемся, Дод, – сказал Тимур.

– Хорошо бы, – сказал Очкарик, снимая запотевшие, грязные очки, чтобы протереть их рубашкой. – Но вы оба уже устали тянуть Кирика, а мы не прошли даже четверти пути. Может, ты думаешь, что оставшиеся тридцать километров носилки сами себя понесут? Или рассчитываешь на меня?

– Кончай истерику, Дод, – сказал Тимур. – Мы не для того прошли через все это, чтобы сейчас сопли развесить.

– Извини, Тим, – ответил Дод, водружая очки на нос. – Я не хочу выглядеть нытиком, ты знаешь, я никогда не ною. Просто я думаю, ты опять принимаешь неверное решение.

– Кажется, они добрались до звездолета, – проговорил Бриус, внимательно наблюдающий за передвижением гиперциклов. – Остановились.

– А какое решение я должен принять, по-твоему? – спросил Тимур, чувствуя накатывающую волну раздражения.

– Мы должны сдаться полиции, – тихо проговорил Очкарик.

– Ты издеваешься? Думаешь, они не найдут остатки наркотиков в твоем костерке? Думаешь, тебя пожурят немного и отпустят? – Тимур повысил тон. – Ты в своем уме, техник? Я никогда не замечал за тобой трусости.

– Им нужна девчонка, а не мы. Да, есть вполне реальный шанс, что нас отпустят. Мы скажем, что как обычно, везли материалы для производства бумаги и знать ничего не знаем! Груз сгорел, никакой девчонки не видели, вот и все! – глаза Дода сверкали. – К тому же мы не умрем от жажды в пустыне, а это тоже неплохой бонус. Хотя тебе, капитан, похоже, наплевать на наши жизни.

Тимур сжал пальцами виски и зажмурился. Оказаться бы сейчас у старого доброго Диса и заказать двойную порцию икрисовой. Перспектива провести всю жизнь на Дюке, перебиваясь случайными заработками и коротая вечера в прокуренном баре, показалась вдруг очень привлекательной. Воистину говорят, человек не ценит то, что имеет. Возможно, Очкарик прав, и стоило сдаться полиции, но почему-то капитан был уверен, что их не отпустят. Дело слишком серьезное и хуже всего, здесь замешаны Стражи. От них ничего не укроется и они ничего не простят.

– Мне не наплевать, Дод, – сказал он. – Но пожалуйста, доверься мне еще раз. Мы должны попытаться.

Очкарик молчал, стыдясь минутной слабости, хотя в глубине души он понимал, что во многом остался прав. Тимур не хотел плохого, но он поступил недальновидно и подставил их. Конечно, ему не наплевать, вопрос в том, о чем он думает, когда продолжает бессмысленное бегство. Есть ли у него реальный план или всему виной страх перед отцом?

– Я знаю, Тим, – примирительно сказал техник. – У меня просто меняется настроение от недостатка уровня сахара в крови, и я становлюсь сволочным. Если бы у меня был шоколадный батончик и глоток воды, я бы дотащил долговязого в одиночку.

– Гиперциклы поехали в разные стороны, – доложил Бриус. – Один едет в нашу.

– Можно попробовать уйти немного вглубь пустыни, – предложил Очкарик. – Может, там нас искать не будут.

– Нет, – твердо сказал Тимур. – Ты прав, Дод, это я втянул вас в неприятности. Значит, мне и отвечать. Вы сидите здесь с Кириком, а я поднимусь повыше и попробую встретить гостей.

– Что ты сделаешь против полицейского экипажа? – спросил Дод. – Тебя схватят или убьют.

– В случае чего, вы просто сдадитесь, – сказал капитан.

Он полез наверх по осыпающемуся горячему песку. В гиперцикле как минимум трое полицейских и у каждого бластеры, а у него только гладкий черный камень в руке, который он нашел только что, у подножия. Мало шансов у камня против лазерного оружия, но теперь Тимур рисковал лишь собой. Это придало уверенности и сил. Он даже замурлыкал под нос песенку, которую слышал когда-то в баре на Дюке.

Тимур добрался до верхушки, лег на живот и принялся наблюдать за гиперциклом. Тот перемещался размашистыми загзагами по направлению к северной части города. Его траектория непременно должна была пройти через их стоянку, непонятно было только, в какой именно точке. Вполне могло оказаться, что Тимур не встретит противника первым, а наоборот, успеет только к шапошному разбору, когда Дод, Бриус и Кирик будут успешно арестованы. Этого нельзя было допустить, поэтому он, дождавшись, когда гиперцикл сделает очередной вираж, не таясь, встал и шагнул на самую вершину песчаного бархана.

План сработал, служители закона Гаутимы моментально заметили одинокий силует и поехали прямо к нему. Члены команды остались за спиной, до поры укрытые за холмом.

Гиперцикл подъехал вплотную, остановился, и, с шумом выпустив сжатый воздух, мягко осел на песок. Задние двери открылись и из них вышли два человека в шлемах и бронекостюмах. Один сразу взял Тимура на прицел, а второй сделал два шага навстречу и сказал:

– Безопасность Гаутимы. Патруль четыре два восемь семьдесят семь. Кто вы и что здесь делаете?

– Хлам собираю, – ответил Тимур. – И не жарко вам, хлопцы, в шлемах-то по солнцепеку гонять?

– Предъявите документы, – попросил полицейский и едва заметно подал знак напарнику. Тот снял оружие с предохранителя.

Понятно было, что обмануть никого не удастся. Тимур затеял клоунаду, чтобы потянуть время. Для чего, он и сам не понимал. Может, верил, что удобный случай представится, а может просто пытался оттянуть неизбежное.

– Не имеете права, – ответил он нарочито дерзко. – Я свободный житель.

Гаутимец как будто засуетился. Вот вам и хваленое демократическое общество, злорадно подумал Тимур. На Дюке полицейские без разговоров просто заломали бы руки и надавали под ребра, чтобы не умничал.

– Вы находитесь в свободной зоне с риском опасности выше двух, – сказал человек в шлеме. – Согласно терроториальному кодексу вы должны предъявить документы по первому требованию служителя закона.

Открылась передняя дверь гиперцикла и вышел еще один полицейский. Он был одет по форме, но без шлема и бронекостюма. Тимур решил, что он тут главный.

– Предъявите докуметы, – грозно сказал полицейский. – Свидетельство о гражданстве и карточку городского участка.

– Не обязан ничего с собой носить, – развязно ответил Тимур. – Вы остановились прямо передо мной, господа. Зона вроде бы свободная, а вы мне мешаете идти вперед. Непорядок получается.

Двое в шлемах начали переглядываться, но главный не растерялся.

– Я считаю до трех и, если вы не выполняете законные требования представителей закона, мы вынуждены будем применить силу. Один, – начал он отсчет и потянулся к кобуре, из которой торчала матовая ручка короткоствольного плазменного излучателя.

– Вы даже не представились, господа, – сказал Тимур, сжимая камень. – Откуда я знаю, что вы за представители.

Главный потянулся к нагрудному карману и в этот момент капитан швырнул единственное оружие ему в голову. Бросок получился точным. Полицейский качнулся, вытащил из кармана синюю корочку удостоверения и упал на землю. В тот же миг Тимур бросился на человека в шлеме, что стоял ближе и сбил его с ног. Этот маневр дал ему три секунды. Второй шлем, тот, что держал его на прицеле, остался с другой стороны гиперцикла. Оставался еще водитель, который наверняка тоже вооружен, но об этом придется подумать позже.

Тимур обрушил кулак на толстый прозрачный пластик забрала, потом схватился за бластер и рванул изо всей мочи. Раздался хруст и пальцы полицейского выпустили оружие. Капитан перехватил бластер в правую руку, отщелкнул предохранитель и вскочил на ноги.

В затылок уперся ствол второго полицейского. Тимур было подумал резко вывернуться и выбить оружие, но открылась водительская дверь и оттуда выскочил шумно дышащий толстяк в форме. В руке он держал небольшой излучатель.

– Я стреляю, – прокричал он, срывающимся от волнения голосом.

Рука дрожала, но целился он точно Тимуру в грудь.

– Имею право, – еще раз крикнул толстяк и нажал на спуск.

В этот самый момент сзади на него набросился Дод, поэтому выстрел пошел вбок и вверх и попал не в Тимура, а в полицейского, отшвырнув его на дверь гиперцикла. Удар был такой сильный, что беднягу отпружинило от двери на метр, после чего он рухнул лицом в песок.

Толстяк хрипел и пытался разжать сцепившиеся на шее руки Дода. Он выронил излучатель и упал на спину, надеясь задавить невидимого врага. Очкарик, однако, успел отпрыгнуть в сторону, подхватил оружие и наставил на полицейского.

– Сдавайся, дружок, – сказал Дод.

Тимур огляделся. На песке лежало трое служителей закона в бессознательном состоянии и еще один, бледный и икающий от страха, а посередине мягко урчал мотором новенький и мощный гиперцикл. Медленно опускались сумерки.