Ну, ясно, сначала был первый день в лагере, потом второй.
С него пошли режим, и распорядок, и тому подобные правила поведения. Прежде всего, конечно, подъём. Это — когда Борисов из второго отряда мощно трубит в пионерский горн, и солнце вдруг вскакивает высоко на небо, и птицы за окном заводят бешеный концерт, а вожатая Галя входит в спальню и кричит нараспев:
— Вставай, вставай, дружок!..
Тут некоторые быстро взлетают, а некоторые быстро натягивают одеяло на голову. Но Борисов дует и дует в свою трубу. Кто-то насмешничает: мол, лежебоки! Кто-то подушкой огреет от души, — какой уж здесь сон? Поэтому в результате все бегут на площадку перед дачей, и тогда начинается физкультурная зарядка. Галя командует:
— Руки в стороны. Вдох! Вовик, не отлынивай. Выдох!..
Он и правда отлынивает за Колей Смирновым, потому что Коля парень упитанный, за ним тощему Вовику хорошо. Но если Коля нагнётся или там приседание, Вовика всё же видно, что стоит и зарядку не делает. Вот ведь чудак! Не хочет себе силы и бодрости.
Галя командует:
— Вдох!.. Девочки, успеете поболтать. Вдох!.. Филатов, прекрати комедию. Вдох!..
— А выдох будет? — спрашивает один, по имени Максим, который в поезде дрался. — Всё туда и туда. Не помещается больше.
Ребята смеются, и Галя тоже, и так проходит утренняя физкультура. А потом все заправляют постели, умываются водой. Причём холодной как лёд. Причём из рукомойника с железной палочкой, которую надо снизу поддавать, чтобы лилось. Это, конечно, занятней, чем под краном в городе. Многим нравилось мыться так, но только не Вовику.
— Мойся, мойся всю жизнь, ещё и утром, — бурчал он в первый же день. — Я, может быть, ночью спал и не пылился. Зачем же опять?
Галя тогда чуть сама его не отмыла. Зато после он сказал:
— А уж зубной щётки у меня нету, хоть убей. И пасты тоже.
Галя всё ему подарила, чистить Зубы Вовику пришлось. А когда он почистил, то сразу кинулся к зеркалу и начал скалиться и смотреть, что получилось в результате. Нет, он, действительно, чудак. Но сейчас речь о другом, а не о Вовике…
После всякого такого утром в лагере бывает линейка. Там одни рапортуют, другие поднимают красный флаг за верёвочку на высокую мачту. Он развевается, трепещет красиво, и все на него глядят — торжественная минута. На линейке ещё много чего случается: приказы, благодарности, выговоры по заслугам. А потом — завтрак.
Ну, про завтрак что говорить? Любой понимает, как там едят, а некоторые кидаются корками, потому что несознательные. Их, конечно, позорят и наказывают всё время и рисуют на них карикатуры в постыдном Листке «Наш Крокодил». Постепенно они делаются сознательными, тем более что бросать можно не только хлеб, но и шишки на прогулке. Даже интересней, если на то пошло! Зато куда трудней привыкать к порядку не в столовой, а на вольном воздухе. Ведь в лагере целый день только и слышно:
— Дети, строиться! Не разбегаться! Сидеть на месте! Спать!..
Сначала это никому не понравилось, конечно. Давно известно: детская дисциплина и режим всегда нравится взрослым, а детям не совсем. Вожатая Галя про это догадывалась и потому придумала так.
— Внимание, внимание! — объявила она после завтрака. — Желающие принимать исторические решения — на веранду! Желающие знать своё будущее — туда же! Послушаем мудрейших! Изберём достойнейших! Все на октябрятское вече! Можно бегом…
Она не крикнула, что сбор или собрание, что это обязательно. Она сама припустила к веранде со всех ног. Ну и ребята мчались за ней галопом, как на мультфильмы. В общем, через минуту все были на месте, и никто не потерялся в пути.
Тут надо сказать, что дача малышей называлась «Ручеёк», и отряд назывался «Ручеёк», а по счёту он был восьмым в лагере. Корпус дачи, то есть дом, где жили, делился на четыре спальни стенками. И была ещё комната воспитателей и другая — там хранились вещи. Ну, и веранда, конечно, была, раз на ней собрались. И территория до забора и по сторонам — личная малышовая территория, которую надо лично подметать: каждой звёздочке свой кусок. Ведь ребят ещё в первый день поделили на четыре звёздочки-звена. Два звена были из мальчиков, два — все остальные, девочки. Получилось по шесть-восемь человек. Вообще-то, не совсем правильно, потому что у звёздочки пять концов, как известно. Но Галя устроила так, чтобы не сбиваться и чтобы любая звёздочка поместилась, в одной спальне без добавки или остатка.
И вот она сказала всем на веранде:
— Внимание! Начинаем наш первый и самый ответственный сбор. Прежде всего выберем командира октябрятской группы и командиров звёздочек. Народ у нас в этом году съехался отличный, я вижу. Есть общественники по школе, есть много энергичных и по-разному одарённых ребят. Но пока что вы — шумная орава мальчиков и девочек. Вы пока ещё — неорганизованное полчище…
— Пол чего? — хихикнул задиристый Максим.
— Я говорю: полчище!
— Где, у кого чище пол?
Тут ребята не выдержали серьёзного момента, стали хохотать и отличаться. Они кричали:
— Газированное!
— А потолок ещё чище!
— Мяу-мяу!..
Галя покраснела, как борщ, закричала в ответ:
— Ужасно остроумно! Продолжайте, продолжайте!
Но продолжать нечаянное безобразие не довелось. В этот миг выступила Надежда Петровна, воспитательница. Она как шагнула, как пристукнула по перилам рукой.
— Вы где находитесь? — спрашивает строго-строго.
Вот так да — прямо гром среди ясного неба! Всем сразу почудилось, что дальше будет: «Встань в угол! Выйди из класса!» И все, конечно, притихли как мыши. Наверно, хорошо сообразили, где находятся.
Не удивляйтесь, что про Надежду Петровну пока разговора не было. Это потому, что она ничем таким не отличалась и по виду была никакая, только взрослей Гали на много лет и спокойная. Она спокойно поправляла подушки в головах у ребят, когда спали, и подтыкала со всех сторон одеяла, а больше ничего. Но тут вдруг она сразу стала заметная, на учительницу похожая и вообще — охо-хо!..
— Я не против смеха, — говорит сурово. — Смейтесь на здоровье, пожалуйста. Я не против шуток, уместных шуток, без чувства юмора прожить нельзя. Но ведь всему своё время. Без командиров, без плана октябрятской работы нам тоже не прожить. А дисциплина…
И пошло-поехало! Воспитательница ещё много чего сказала про эти шутки, даже чересчур. Всё было ясно и понятно, всё в их же интересах, только народ почему-то не увлекался. Лишь Вася Пират с увлечением резал ножичком табуретку, на которой сидел. Остальные сидели молча и не шевелясь, как на полезном и скучном уроке.
И тогда снова заговорила Галя:
— Мы с Надеждой Петровной немного пригляделись к вам, наметили кандидатуры в актив группы. Хотите, назовём?
— Хотим, — лениво отозвались некоторые.
— А хотите, — спросила Галя, — самостоятельно, без нашей подсказки провести выборы?
На этот раз все закричали громко и бодро:
— Давайте, давайте! Конечно, хотим!
— В таком случае, — сказала Галя, — пусть каждая звёздочка уединится и обсудит. Через десять минут снова сюда.
Она пробовала объяснить что-то ещё, но тем временем посыпались на веранде все табуретки и скамейки, и многие люди тоже. Ребята с грохотом убежали. Вторая звёздочка, например, спряталась в кустах за умывалкой. Всем не терпелось начать уединённые, самостоятельные выборы без взрослых. Не долго думая, они придумали голосовать сперва за одного товарища, потом за второго, третьего — за всех девятерых по очереди. Чтобы честно и без обиды. Чтобы каждому досталось побыть кандидатурой, раз на то пошло.
И вот Миша Мороз стал заправлять голосованием.
— Давайте за Бетховена, — говорит.
Поднялось восемь рук.
— Теперь за Колобка, за Колю Смирнова то есть.
Поднялось восемь рук.
— Теперь голосуем за Пирата, — говорит Миша и видит не восемь, а девять воздетых к небу ладошек, хотя этого быть не может.
— Эй, — возмутились все в один голос, — за себя нельзя!
— А почему? — ответил на это Вася. — Я ведь не против.
Тут уж ребята закричали как зарезанные:
— Мало ли! Быстрый какой! Спрячь свою руку, Пиратище хитрый!
Нахальный Васин голос не сосчитали, конечно. И опять выборы пошли чин-чином и шли в том же духе до самого конца. Даже Вовика не хотели обидеть мальчишки. Даже за щупленького чудака поднялось по совести восемь рук. И тогда стало ясно, что дело не клеится.
— Может, ещё раз попробовать? — растерялись ребята. — Может, на жребий кинуть или побороться на командира?
Думали, гадали, спорили, а толку никакого, хоть лопни. В других звёздочках выборы продвигались не лучше. Между прочим, они вообще не продвигались, чтоб не соврать. Галя разыскала вторую звёздочку, спросила напрямик:
— Ну как, мудрейшие?
— Никак, — ответили ей, — погодите.
— А если вам чуточку помочь?
— Вообще-то, да, помогите.
Без лишних слов Галя растолковала про настоящие выборы и всё такое прочее. Это, конечно, не так интересно, зато быстро и без хлопот. Галя предложила в командиры второй звёздочки Мишу Мороза, ребята проголосовали, и точка. Потом она побывала у других уединившихся людей, и вот — командиры готовы все до одного. Для мальчиков — Миша и Костя Быстров, он в первой звёздочке. Для девочек — Юля Цветкова, которая устроила в поезде пир, и Люда Набережная. Это у неё фамилия такая, а сама-то она ничего. Ну, а над всей октябрятской группой выбрали, слава богу, самого сильного и длинного парня — Ромку Давыдова. Правда, он был троечник, но летом это незаметно и даже не в счёт. Тут главное, чтобы человек активный оказался, с характером и про всякие мероприятия соображал.
— Итак, — сказала потом Галя опять же на веранде, — теперь вы уже не полчище. Теперь вы — коллектив, маленькое государство! А любое государство имеет свои законы. Давайте подумаем сообща, по каким законам и правилам нам жить, чтобы не хуже других. У кого есть предложения? У тебя, Юля? Очень хорошо, мы слушаем.
Тут снова пошли разговоры про дисциплину, стенгазету, уборку и тому подобное. Многие снова заскучали, но это, наверно, по своей вине. Потому что ещё многие выступали и принимали исторические решения очень даже охотно. Понятно, люди бывают разные… Только здесь вот о чём надо помнить, между прочим. Решить — одно, а выполнить решение — совсем другое дело. Ну да посмотрим, узнаем, не торопясь, как и что происходило в октябрятской группе «Ручеёк» после того заседания на веранде.