Был во второй звёздочке кроме Вовика Тихомирова ещё один парень, который доставлял Гале тысячу хлопот. Да и не только ей, а всем подряд, кто попадётся. Идёт, скажем, простой человек по делу сквозь кусты и деревья. Идёт себе, никого не волнует, ни о чём не подозревает. И вдруг — бах!.. Кувырком через верёвку в траве. Или — стрела ему в бок. Или — петля на шею. А вслед за тем, откуда ни возьмись, вылетает полная банда, крутит человеку его собственные руки, вопит свирепыми голосами:

— Сдавайся, сдавайся! Смерть или кошелёк!

Кто посмелее, тот, конечно, обороняется, но недолго. Ведь налётчиков четыре штуки, а он один. Кто робчее, у того душа убегает, конечно, в пятки. И пока он разглядит и узнает шайку, пока душа на место вернётся, человека уже к дереву привяжут. А тогда пиратский атаман Вася начинает пиратские разговоры.

— Попался! Гони кошель, старый мошенник!

Человек разумно объясняет, что никакого кошелька у него нету, дома остался, в Ленинграде, да и то без копеечки денег. Но Вася не желает слушать, кричит пуще прежнего:

— Гром и молния! Меня не проведёшь. Где сто тысяч дублонов?

— Какие ещё дублоны? Откуда я знаю? — возражает ему пленник.

— Тогда отдавай карту! — требует Вася. — Нам, главное, карту, а сокровища мы сами найдём. Обыщите презренного!

А чего его обыскивать? Если на то пошло, у презренного и карманов-то нету. Трусы да майка на всём теле. Но пиратская команда будто не видит положения. Ощупывают. Заглядывают в рот. Стараются. Ясно, что ничего нигде не находят. Поэтому Вася грозно кричит:

— Ах так! Значит, он проглотил и в уме держит! Казнить и пытать его, тысяча чертей!..

— Я не играю! — кричит пленник. — Я Гале пожалуюсь!

Однако такие отговорки не действуют на шайку. Пираты размахивают оружием, грозят по-всякому, а потом бросают жертву на съедение лютым муравьям. При этом ещё и орут кровожадно:

— Один скелет останется! Голый скелет, ха-ха! И бутылка рому!..

Впрочем, всё это, конечно, понарошку. На самом деле казнят человека единственным случайным муравьём. Только ведь и так — разве удовольствие? Муравей блуждает по плечам, забирается под майку, а что у него на уме? Вдруг укусит с перепугу, очень просто…

В этот напряжённый момент разные пленники ведут себя по-разному. Одни по-хорошему пробуют хныкать, потому что страшно. Другие упорно ругаются и кричат, что пираты — дураки, им за всё придётся отвечать. А однажды попался в плен Коля Смирнов — и вдруг среди пытки стал хохотать во всё горло.

— Ты чего? — изумился Вася. — Ты моли о пощаде или кричи проклятия. Кто же смеётся перед ужасной гибелью, чудак?

Но Коля настойчиво заливался:

— Ой, ха-ха-ха! Ой, не могу! Скиньте его… муравья… под лопаткой…

— Для того и казнь, — сурово сказали пираты.

— Так ведь щекотно! — Коля в ответ. — Снимите, а то вырвусь, ха-ха-ха!

Ну, понятно, его сразу прогнали из плена и больше уж не захватывали никогда. Кому нужна такая щекотливая жертва? Зато всем другим от Васиной команды просто не было свободного прохода. Галя уже не раз делала пиратам внушение, но толку не получалось. А хуже всего, что Вася и три его единомышленника постоянно вращались в стороне от коллектива. Причём всё больше у забора в кустах и дебрях, где их тайный штаб. Там Вася всегда садился на ящик из-под картошки и отрицательно влиял на товарищей.

Во-первых, он рассказывал всякие враки про убийства и трупы, грабежи и привидения. Во-вторых, делал ребятам испытание силы воли: кто дольше вытерпит солнечный ожог через увеличительное стекло. В-третьих, он учил петь хулиганские песни: «Из-за девичьих пепельных кос с оборванцем подрался матрос…» А в-четвёртых, Вася твердил, что в отряде скучно, детские забавы, плохие командиры и тому подобное.

Иной раз кто-нибудь из пиратов говорил:

— Вась, а сегодня-то у них викторина…

— Балда! — ругался он в ответ. — Я тебе кто? Я — атаман, гроза морей и океанов! А Викторина каждый день. Влюбился, что ли?

— Так ведь не та Викторина. Не из третьей звёздочки, атаман. Игра викторина, а не девчонка.

— Всё равно, — шумел Вася, — знаем такую чепуху! Это — когда вожатая задаёт разные вопросы, на которые никто не может ответить. Собачий интерес! И главное, ты что, на рею захотел? Изменяешь клятве, предатель?

После таких слов любой рядовой пират сразу умолкал и стыдился. Потому что нарушить клятву — хуже нет! А в ней кроме всего прочего было записано и подписано собственной кровью из пальца, что никто не смеет отделяться от шайки. Куда же денешься?

В команде у Васи, между прочим, состояли трое. Боря Филатов назывался Кровавая Рука, хотя и Бетховен. Слава Петров был у них Чёрная Смерть. Радик Степанов — Головорез. Представляете, такой чудный букетик ужасов!.. А бродили они по лагерю и на прогулке всегда со стрелами, кинжалами, пистолетами. Даже на ночь клали под подушку какое-нибудь оружие.

— Ну, что мне с ними делать? — говорила Галя воспитательнице. — Вчера учинили драку. Сегодня растоптали домик Верочки, повесили куклу на дерево — вздёрнули на рею, кричат. А эта верёвка, стрелы с наконечниками!.. Как пресечь?

Надежда Петровна советовала без паники:

— Не нужно пресекать. И наказывать в данном случае не следует. Наказание должно быть понятным — за что.

— Так ведь за безобразие! Глаз выбить могут…

— Это понимаете вы, Галочка, но не Вася. Он не верит в опасность своей игры и воспримет наказание как несправедливость.

В сущности его затеи — тяга к необычному, к подвигу, активной деятельности. Запретить это невозможно, а вот направить в положительное русло — наша задача.

Они ещё долго рассуждали таким образом: русло, индивидуальный подход, коллектив… Если б ребята случайно услышали разговор, то наверняка наполовину не поняли бы, а наполовину поразились. Выходило, будто не Вася и его пираты виновны, а сами воспитатели, по их же словам. Вот это новости! Впрочем, взрослым видней…

После совещания с воспитательницей Галя кое о чём намекнула командирам, и они начали хитро действовать. Галя действовала по-своему, октябрятский совет тоже по-своему. В общем, Васину банду потихоньку прижимали с разных сторон. Это была удивительная война без драки.

Допустим, возьмёт шайка в плен незаметного человека. Вроде бы кому до него дело? Тихоня, и друзей бывалых нет. Но не успеют развернуться пираты со своей верёвкой, спросить карту и прочее, а уже со всех сторон бегут мирные люди, кричат по-всякому:

— Не смей! Отпусти! Ай-яй-яй! Пиратишки липовые!

Ну, раз так случилось, два, а потом верёвку совсем отобрали, порезали на куски. Хорошо ещё, не тронули вооружения — и на том спасибо. Ясно, что из-за таких затруднений Васина команда стала понемногу тосковать. Они по очереди хватали друг друга, чтобы казнить за сто тысяч дублонов, но выходило неинтересно. И тогда пираты пристали к Вовику Тихомирову, обратились к нему по-человечески:

— Эй, презренный! Дай мы тебя хоть разок сцапаем, ладно?

— Ладно, — сказал Вовик. — Если без пытки, то можно.

— А командирам не пожалуешься?

— Нет, я вообще никогда не жалуюсь. Зачем?

— Ну, тогда сдавайся! — закричали пираты. — Смерть или кошелёк!

Они увели Вовика подальше и посадили в свой штаб. Вася с двумя единомышленниками побежал искать что-то ещё. А Боря, который Кровавая Рука, остался охранять пленника для порядка. Что ж, сидели они, сидели, молча и без всякого интереса. Потом Боря стал ходить и спиной к пленнику поворачиваться. А потом не выдержал и говорит:

— Гром и молния! Ты видишь, как я хожу?

— Вижу, — говорит Вовик, — как павлин…

Боря говорит:

— Да нет. Я не про это. Я в сторону гляжу.

— Ну и гляди.

— Я на тебя не смотрю.

— Ну и не смотри.

— Так ведь сзади напасть можно! — Боря подсказывает.

— Можно, — соглашается Вовик.

— В чём же загвоздка? Взял да напал.

— А зачем?

— Чтобы сорваться из плена.

— А зачем? — посмеивается Вовик. — У вас неплохо. Ты ходи, ходи, карауль получше. А я пока отдохну.

С этими словами он улёгся на траве и притворился, что спит. Тут уж Боря чуть не лопнул с досады. Он смелый пират, Кровавая Рука, а топчется бараном, будто сам привязан. Где это видано! Кому это нужно? Другие тем временем и на качелях, и в мяч играют, и в кружках занимаются… Короче, Боря бросил своего пленника на произвол судьбы и улизнул потихоньку, пока не поздно. Пошёл туда, где весь отряд.

Здесь его и встретила Галя.

— Хочешь быть старшим санитаром? — спрашивает.

— Кто, я?

— Да, именно ты. Будешь старшим всю смену, а дежурные у тебя в подчинении. Хочешь?

Боря, конечно, задумался и подумал, что неплохо, пожалуй. Решительный санитар кого угодно от столовой отвернёт. Даже самого командира группы, если он с грязными ладошками. А старший решительный санитар — ого! — чуть не главный в отряде. И столько забот, столько дел появится — не заскучаешь. Боря спрятал за спину свои руки, потому что не знал, чистые они или нет. После этого говорит Гале:

— Я бы пошёл, только…

— Боишься, что не справишься?

— Почему? Справлюсь.

— Боишься, что Вася засмеёт?

— Да нет!

— А я думаю, боишься, — всё подначивает Галя.

Ну, тогда Боря рассердился и стал санитаром и скоро от пиратской шайки откололся совсем, потому что несовместимо одно с другим.

— Предатель! — кричал потом Вася. — Мы ему страшно отомстим!

— Ужасно отомстим! — кричал и Слава Петров, который Чёрная Смерть.

Но не прошло и дня, он сам нежданно-негаданно увильнул из банды, просто забыл про неё. А всё из-за того, что хитрая Галя пристроила Славку в судомодельный кружок. Вообще-то, маленьких туда не пускали, но вожатая попросила, его допустили. Он теперь строил настоящие маленькие корабли и был почти настоящим моряком, а не липовым пиратом. Всё ясно!..

Так вот очутились Вася и Радик Головорез только вдвоём: капитан и команда в единственном числе. Но всё-таки Вася не сдавался. Он был очень упорный пират, прямо неукротимый. Ему уже кричали на каждом шагу:

— Эй, гроза мышей и тараканов!

— Эй, моряк с разбитого корыта!

А он терпел, кричал в ответ:

— Сухопутные дети! Я ещё покажу, где раки зимуют! Посмотрим!..

Вдвоём с Головорезом они скрывались в потайное местечко и, ни на что не взирая, добросовестно пели там:

Они пели по пять, по шесть, по семь раз подряд, но ни разу при этом не охрипли. Зато в какой-то момент их услышал прохожий умник из четвёртого отряда и сказал:

— Ну, даёте! Во молодцы! Только я не понял. Можно погромче?

От радости пираты спели так, что чуть не лопнули в крике. Умник убедился, проговорил сквозь смех:

— Всё правильно. Вы наверняка двоечники. Ведь корсак — это степная лисица. А она у вас по волнам с чёрным флагом летает. Ха-ха-ха!

Тут Вася возмутился, стал кричать разное, но парень не обращал внимания. Он хохотал, хохотал, будто в цирке. Лишь потом сказал:

— Если по волнам, то — корсар. Запомните: корсар, а не корсак. Книги надо читать, горлопаны!..

Вася тогда здорово переживал и мучился. Ещё бы — такая чудовищная ошибка! А по-новому, как правильно, песня вдруг стала плохой.

тут что-то не то. Окончания не совпадают и вообще. Вот Вася и сказал своей команде, то есть Радику:

— Головорез! Давай сами сочиним старинную пиратскую песню.

— А сможем? — засомневался Радик.

— Ещё как! Пара пустяков. Главное, надо воодушевиться, а потом только держись и записывай.

И вот на прогулке сели они под деревом, стали воодушевляться. Долго воодушевлялись, а всё ни с места. Кругом бегали ребята, кричали отвлекающие слова, играли на глазах у пиратов в футбол и «Весёлые старты». А другие собрались тёплой компанией и слушали замечательные рассказы про Дениску. Их читала Надежда Петровна, чтобы обсудить потом с желающими, когда Дениска бывал прав, а когда наоборот. Обсуждения, кстати, выходили очень интересные и полезные, кому по душе и уму. Но сейчас разговор не об этом…

— Атаман, — вдруг сказал Радик невпопад, — может, погоняем один тайм? Или до одного гола. А тогда продолжим стихи, ладно?

— Нельзя, — нахмурился Вася. — Кончим дело, погуляем смело. Сиди, сиди, не ложись! Тут главное усидчивость, а ты чего это?

Но Радик уже всё равно лежал и в небо глядел и не слушался своего атамана. А Вася злился, что его не слушаются, но основного не забывал. И вот наконец он придумал:

Он это придумал и закричал в восторге:

— Гляди-ка, получается! Неплохое начало, да?

— Да, — сказал Радик, — сойдёт. Только я уже где-то слышал.

Тут у них разгорелся спор, потому что никто не знал толком: были раньше такие стихи или нет? Если были, то кто их сочинил? А если сочинил, то для пиратов или просто? Как видите, ужасно нелепая перепалка пошла. Но это ещё полбеды. А если хотите знать до конца, то в споре Радик невзлюбил Васю, Вася — Радика, только пока не говорили этого друг другу. Угомонившись на время, они сделали вид, что ничего такого, и Вася сказал:

— Ты думай, думай, Головорез! Надо про корабль и паруса, про ветер и отважный бой. А главное, что мы никогда не трусим, и дали клятву, и никогда её не нарушим. А в конце куплета — «ха-ха!» Понимаешь?

— Понимаю, — сказал Радик и закричал: — Гол! Ура, гол! Мишка забил первой звёздочке!..

— Не смотри туда! — закричал Вася. — Занимайся делом, не глазей!

Тогда Радик предупредил:

— Не ори на меня, а то совсем уйду.

Вася сбавил тон на полтона и продолжил так:

— Ты вот глазеешь, а я уже сочинил. Сочинил первую строчку. Слушай, слушай! «Мы пираты — октябряты…»

— Ха-ха, — сказал Радик.

— Чего — ха-ха?

— На конце «ха-ха», сам говорил.

— Ох, до чего бестолковый, — вздохнул Вася, но стал сдержанно объяснять: — «Ха-ха» потом. А сперва рифмы. Рифмы знаешь? Например: море — горе, варенье — печенье. А у нас «ты».

— Чего я? — не понял Радик.

Вася тоже не понял, что он не понял, и потому закричал:

— Осёл ты, а не Головорез! Это слово должно оканчиваться на «ты», а не ты. Гром и молния!

— Уйду, — опять пообещал Радик.

И Вася снова сдержался, примирился ещё раз. Он стал бормотать:

— Фрук-ты, продук-ты, конфе-ты, — и вдруг воскликнул: — Постой-ка, мач-ты! Вот мачты нам подойдут. Слушай скорей! «Мы пираты-октябряты, и у нас большие мачты…»

— Где? — спросил Радик.

— Что — где?

— Где у нас мачты? На макушке, что ли?

— Тысяча чертей! — взревел Вася. — У кого ты видел мачты на макушке? Издеваешься? Мачты на корабле!

Но Радик правильно возразил:

— Про корабль ещё не было. Ты сказал, что мачты у нас. Вот и вышла нескладуха. Тоже мне поэт!..

— От поэта слышу! — не сумел сдержаться Вася.

Ну и завелось, пошло-поехало. На этот раз они окончательно разругались, прямо в пух и прах. Каждый из пиратов уже глядеть на другого не хотел. В результате оба заявили, что всё, клятва отпадает. Даже странно, как они сразу поссорились. А впрочем, к этому катилось давно, если подумать…

И вот скучающий Головорез опять стал обыкновенным Радиком Степановым. Покончив с пиратством, он тут же вступил в футбольную команду и сделался жизнерадостным, как все октябрята. Зато Вася, хоть убей, тянул да тянул свои нелепые фантазии — уже только из упрямства. Он провозгласил себя Одиноким Пиратом. Он кричал, что он — Последний Пират из Могикан. Но однажды он подошёл к Вовику и сказал подобру-поздорову:

— Желаешь ко мне в команду? Могу принять.

— Раньше не принимал, — ответил Вовик, — а теперь не надо. Теперь я, слава богу, редколлегия. И ещё я скоро октябрёнком стану. Иди гуляй!..

Что ж, Вася погулял, погулял, а потом взял и налетел на одного Головина. Этот Головин, между прочим, был единоличник, ни с кем не дружил, задирался и важничал. У него был старший брат в первом отряде — наверно, всё потому. Ну, Вася и подумал, что за Головина-то командиры не заступятся. Подумал так и налетел с кинжалом. А потом стало поздно. Пришёл старший Головин, и вот тут пират-одиночка крепко пожалел, что он вообще одиночка. Но про это будет дальше…