Задрожал весь от бега, Очень мягко взлетел, Триста душ, все до Бога, Молча встали в отдел. И молились, кто верил, На своих языках, Что сегодня не примет, Он ведь вечно в делах. Не до них, не заметил, Пусть спокойно летят К своей жаркой пустыне, Где над ними Аллах. Может, тоже он занят, И устал принимать, Пусть ещё полетают, Рано их поминать. Снова дрожь самолёта, Громкий хлопот ладонь, Славят дружно пилота, Он ведь сел на бетон. А в кабине пилотской Капитан поседел, Керосин был в нулёвке, Сам не понял, как сел…

Загрузились с опозданьем, Подзатарясь в дьюти-фри, Кто в себя залил заранее, Кто – с собою пузыри. На борту давно запретно, Ну, а нашим всё равно, Через трубку не заметно, Кто из горлышка в горло. К середине набралися, И пошёл салон гудеть, Малость чуть не подралися, Любо-дорого смотреть. Цирк, не борт, полна коробка, Раскрывается народ, Кто-то плачет втихомолку, А кого от счастья прёт. Все в какой-то эйфории, Словно скинули узду, Ну, немножко притопили, Но полёт идёт к концу. Всё, посадка, морды красны, За бортом плюс тридцать пять, Отдых начался прекрасно, Так и будем отдыхать!

Поглядела в глаза черепаха, Развернулась и вдаль поплыла, Может, просто она обозналась, Или просто была занята. Мне хотелось к ней как-то поближе, Чуть погладить тот панцирь рукой, Но она уплывала всё ниже, И исчезла в той бездне морской.

А ХургАда нас приняла Сочинским пляжем, По рукам и ногам пробираясь к воде, По дороге к той влаге, осыпаемы матом, Всё понятно, Россия, и мы здесь везде. Все довольны, что солнце печёт жарко спины, Что халявное пиво течёт в наш живот, Стас Михайлов под вечер всем блеет сопливо, И балдеет от счастья охмелевший народ. Кто неделю, кто две, в том раю отдохнули, Отупев от жары и плохого вина, Сувениры по полкам в шкафы запихнули, Но с трудом вспоминали, была ли волна?

Добрались, вот блаженство, все пляжи пустые, Никакой суеты, только волны шумят, А под ними те рифы, где рыбы морские, С удивлением смотрят на нас и молчат. Кто кому больше рад, может, тоже нас ждали, Меж собой всё решали, как нас удивить, Мы их тайно от всех белым хлебом кормили, Этих рыб хоровод нам нельзя пропустить. Буйство красок вокруг, мы и сами как рыбы, Молчаливо взираем на этот концерт, Исполнители были, как феи красивы, Без конца демонстрируя свой менуэт.

О чём ты думаешь, не знаю, Быть может, даже обо мне, Я осыпал тебя стихами, И посвящал их лишь тебе. И в жаркой Африке на пляже, Под шум волны, грядёт волна Любви, которая всех краше Накроет мягко и любя.

За эти деньги, господа, В Египте полная лафа, А кто советует вам Крым, Наверно, был совсем больным. Тут за полтинник на двоих Всё включено, и только псих На нашей гальке тыщ за сто, Хлебает сладкое вино. Шашлык из горного козла, И все удобства у куста, Сравните сами хоть разок, Где лучший райский уголок.

Ныряя в глубину, где тишина, Ты поражён прекрасным этим миром, Не передать какая красота, Ты растворился в нём и стал её кумиром. Того изящества, что создал там господь, Навряд ли встретишь где-нибудь на суше, Стараешься себя ты превозмочь, И лёгкие затягиваешь туже. И с каждым разом, воздуха набрав, Чуть-чуть жалеешь, что его так мало, Ты всех красот ещё не повидал, И снова глубже, чтобы кровь вскипала.

Мы попали под дождь, Не поверишь, в Египте был дождик, И не просто покапал и тихо ушёл, Как с ведра всё залил И на небе сверкали не звёзды, Громовержец проснулся И кару свою напустил. Как в писанье святом, Тьма накрыла Египет внезапно, Гром гремел, заглушая Все крики с земли, Кто грешил, пали ниц И молили надсадно, Чтоб другие им боги Выжить здесь помогли. Поутру всё прошло, Собирает прислуга посуду Вдоль бассейна, Что за ночь сюда принесло, Ну, а наши ребята. С балконов взирают на чудо, Пьют вино и смеются, Ведь так им опять хорошо.

Как мгновенье отпуск проходит, Вот и завтра последний наш день, За недельку поджарив животик, Снова ринемся в быт-канитель. И листая на компе все фото, Вспомнишь море и эту жару, Кто-то спросит: «А снова охота?» Я отвечу: «Конечно, хочу».

Как пытают луну облака, Подплывают и тихо отходят, И кусают её за бока, Развлекаясь в полночной охоте. А она всё жива среди них, Всё сияет божественным светом, В тёмном море себя отразив, Вдохновляет ночами поэтов.