Душу Марии Пелати раздирало множество противоречивых чувств. Один из самых важных документов в истории ей сейчас хотелось… предать огню. Если документ аутентичен, он принесет им такую славу и богатство, о каких она не смела и мечтать. И в то же время девушка понимала, что ни слава, ни деньги не дадут ей счастья из-за вечного сознания того, причиной скольких трагедий может стать пресловутый свиток.

Миллионы христиан, которые из-за обнаруженного ею документа поймут, что Иисус не был Мессией, ожидаемым иудеями.

В голове у девушки проносились десятки мыслей, и она не могла ни на чем сосредоточиться. Свиток… Возможные последствия его обнародования… Ее собственная вера… Необходимо было все самой осмыслить, но прежде она задаст доктору Бойду один простой вопрос. И его ответ поможет ей определиться с дальнейшими планами.

— Сэр, — тихо произнесла она, — а вы уверены, что свиток подлинный?

Звук ее голоса заставил вздрогнуть погруженного в размышления Бойда.

— Да, полагаю, что да. Мне, конечно, надо провести еще кое-какие анализы, чтобы полностью удостовериться. Как бы то ни было, величие катакомб говорит само за себя. Они слишком грандиозны, чтобы быть покровом для какой-то мелкой шутки.

— А ваш перевод… он точен?

— Конечно, есть шанс, что я неверно понял одно или два слова, но основное содержание очевидно. Тиберий воспользовался репутацией Иисуса как иудейского мессии ради финансовой выгоды империи.

— Как вообще подобное возможно? Как кто-то может создать Мессию?

— Это, моя дорогая, тайна, о которой в свитке ничего не говорится.

— А вы что думаете? По вашему мнению, подобное возможно?

Профессор молчал, ему требовалось немалое мужество, чтобы ответить.

— Признаюсь, вероятность чего-то подобного приходила мне в голову. Несмотря на то что я был воспитан христианином, я ведь ученый, а это означает, что я не должен ничего исключать с ходу. Даже если найденные свидетельства противоречат моей вере.

Он снова помолчал, раздумывая, какие еще аргументы привести.

— Мария, истина состоит в том, что мы обнаружили печать Тиберия на цилиндре и его почерк в рукописи, а это дает основания полагать, что именно он и является ее автором. А коль рукопись действительно принадлежит ему, мы будем полными идиотами, если не исследуем все проистекающие отсюда возможности, включая и вероятность того, что Тиберий нашел способ воплотить свой замысел в жизнь.

У Марии пересохло в горле.

— Даже если в результате поймем, что Иисус не был Мессией?

Бойд кивнул.

В течение нескольких минут в комнате царила тишина. Слышно было только постукивание кондиционера.

После долгой паузы Мария произнесла:

— Извините, профессор. Боюсь, я больше не смогу в этом участвовать.

Прежде чем он успел что-то ответить, Мария покинула библиотеку и пошла по улице, не подозревая о том, что очень скоро ей предстоит сделать ключевое открытие.

Туристы восторгались видом с крыши Il Duomo, а Мария Пелати неподвижно сидела в уголке, словно одна из 2245 мраморных статуй, украшающих собор. В другой день и с другим настроением она смешалась бы с толпой и стала бы тоже с восхищением созерцать шпили, взмывавшие к небесам, и размышлять о тех 511 годах, что ушли на строительство храма. Но сегодняшний день сильно отличался от других дней.

После размышлений над рукописью в течение целого часа девушка вышла из транса, внезапно почувствовав, что исходит потом. В поисках более прохладного места Мария спустилась по шиферной крыше, расположенной под углом в тридцать градусов к порталу в одном из шпилей, но там тоже не нашла ни прохладного ветерка, ни тени, на которые рассчитывала.

«Черт с ним! — подумала она. — Я все равно попаду в ад за то, что обнаружила свиток, поэтому вполне могу найти какое-нибудь местечко с кондиционером, пока у меня еще есть такая возможность».

Мария прошла мимо изысканного ряда статуй, запечатлевших смесь из святых, рыцарей и грешников в самых разнообразных позах. Несмотря на потрясающее искусство, отличавшее их, сегодня они оставили девушку совершенно равнодушной за исключением последней, изображавшей величественного человека в длинной тоге. Мария взглянула на него и, к своему удивлению, поняла, что лицо его ей знакомо. Насмешливый изгиб губ. Легкомысленное мерцание в глазах. Высокомерно выпяченная вперед нижняя челюсть. Презрительно-надменная улыбка на…

— О Господи! — вскрикнула она. — Смеющийся человек!

Потрясенная этой находкой, Мария хотела немедля броситься обратно к доктору Бойду и рассказать ему о своем открытии, однако поняла, что, если сейчас же не разыщет всю необходимую информацию, он настоит на их возвращении в церковь и тогда уже расследование будет вести сам. А этого она как раз и стремилась избежать.

Быстро оценив все возможные варианты, Мария пришла к выводу, что удобнее всего будет поговорить с одним из гидов. На крыше их было несколько, поэтому она присоединилась к одной из групп у самого высокого шпиля и прослушала всю лекцию экскурсовода.

— Башня возвышается на триста шестьдесят футов над площадью — потрясающая высота, если принимать во внимание возраст здания. Чтобы почувствовать, насколько высоко мы находимся, давайте подойдем к краю крыши…

Группа стала осторожно приближаться к краю, а Мария тем временем подошла к гиду, молодому человеку лет около тридцати.

— Простите, — произнесла она по-итальянски. — Не могли бы вы ответить на один вопрос?

Ему было достаточно одного взгляда в ее яркие карие глаза, чтобы он забыл об остальной группе.

— Да, гм, конечно. Что угодно.

— Заранее благодарю, — сказала она, взяла его под руку и отвела в сторону. — Вон там одна статуя, которая мне чем-то очень знакома. Вы можете просветить меня по ее поводу?

Экскурсовод уверенно улыбнулся:

— Буду рад. Я работаю здесь уже почти пять лет и знаю все о соборе.

— Все? Поразительно! Ведь собор такой огромный!

— И вы это говорите мне! — хвастливым тоном воскликнул гид. — Его длина составляет пятьсот двадцать футов, а ширина — двести восемьдесят четыре фута. Он занимает площадь большую, чем футбольное поле. Это третий по величине собор в мире.

— Вы так много знаете о нем. Должно быть, вы очень умный.

Гид просиял.

— О какой статуе вы хотели побольше узнать? Я вам многое могу поведать о любой из них.

Мария показала на смеющегося человека.

— Вот о нем.

Уверенная улыбка гида внезапно исчезла.

— Вот о нем-то как раз известно совсем мало. Перед вами одна из немногих статуй, окутанная завесой тайны. Когда я поступил сюда на работу, я спросил о ней куратора местного музея, и он ответил, что это одна из самых древних исторических реликвий в храме, старше других его статуй на несколько столетий. Кроме того, она изготовлена из совершенно другого камня. Большая часть собора сделана из каррарского мрамора, но не заинтересовавший вас господин. Он высечен из такой разновидности мрамора, которой в Италии нет. Единственное место, где его добывают, — небольшая деревушка неподалеку от Вены.

— В Австрии? Довольно странно.

Гид согласился.

— Еще более странно расположение памятника. Взгляните на другие статуи вокруг нас. Сразу бросается в глаза, насколько он чужд им. Они изображают многотрудный поиск человеком Бога. Притом простым человеком. Но он — все, что угодно, только не простолюдин. И все-таки кому-то из служителей церкви пришло в голову поместить его именно здесь. Почему было принято такое решение, нам неизвестно.

Мария закрыла глаза и вспомнила о катакомбах. И там, точно так же, как здесь, смеющийся человек казался абсолютно неуместным. Вначале он со своей сатанинской улыбкой появлялся в середине сцены распятия. Потом та же улыбка на ящике, в котором лежал свиток Тиберия. И вот теперь его необъяснимое появление на крыше собора.

У этого человека какая-то загадочная манера появляться там, где его меньше всего ждут. Но почему? Или, точнее, все-таки кто же он?

— Один вопрос, прежде чем я вас отпущу. У вас есть какие-нибудь предположения относительно того, кем он может быть?

Гид пожал плечами.

— Единственная зацепка — буква у него на кольце.

— Буква? Какая буква?

Экскурсовод указал на руку статуи.

— Вам все равно ее отсюда не разглядеть. Человек, убирающий здесь и чистящий статуи, заметил ее в прошлом году. Тем не менее у нас нет полной уверенности относительно того, является ли буква инициалом запечатленной в статуе личности, или самого скульптора, или… ни того ни другого.

— А какая буква? — спросила Мария.

— Буква «пэ», как в имени Павел.

Или в имени Пакциус, подумала девушка. В восторге от своей гипотезы она расцеловала гида в обе щеки.

— Спасибо! Огромное спасибо! Я и рассчитывала, что вы назовете именно эту букву.

— Вот как? Почему же?

Вместо ответа Мария бросилась к доктору Бойду, чтобы сообщить ему о своем открытии.