Неразрывна связь десятилетий нашей истории, и особенно ярко это проявляется в дни юбилеев, в дни памятных дат многонационального государства, когда происходит награждение медалями, учреждёнными в память о выдающихся событиях нашей истории.
Медаль «ХХ лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии». 1938 г.
Юбилейная медаль «ХХ лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии» учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 января 1938 года.
В положении о медали сказано:
1
Юбилейной медалью «ХХ лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии» награждаются лица кадрового командного и начальствующего состава Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Военно-Морского Флота:
а) прослужившие в рядах Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Военно-Морского Флота к 23 февраля (День Красной Армии) 1938 года 20 лет и заслуженные перед Родиной участники гражданской войны за свободу и независимость Отечества, состоящие в кадрах Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Военно-Морского Флота;
б) награждённые орденом «Красное Знамя» за боевые отличия в годы гражданской войны.
2
В выслугу лет в рядах Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Военно-Морского Флота (п. «а», ст. 1) засчитывается служба в рядах и дружинах Красной гвардии и Красных партизанских отрядах, действовавших против врагов Советской власти в период 1917—1921 гг.
Если не считать Золотых Звёзд, то это первая советская наградная медаль и первая из юбилейных. Ею награждено более 37 тысяч человек, главным образом профессиональные военные. Но перед Великой Отечественной войной Сталин репрессировал и уничтожил почти всё руководство Красной Армии. Из 5 маршалов погибли 3, из 16 командармов — 14, из 8 флагманов (так назывались тогда адмиралы) — все 8, из 67 комкоров — 60, из 199 комдивов — 196. Исчезнувших же командиров более младших званий и не сосчитать. Вот почему так редко мы видим на портретах наших офицеров и генералов медаль с красной звездой и цифрой «ХХ» внизу. Ею были награждены М. Н. Тухачевский, И. П. Уборевич, В. К. Блюхер…
Южноуральский отряд Красной Армии, окружённый со всех сторон белогвардейцами, белыми оренбургскими казаками Дутова и белочехами, отступал к горам Урала. Главком Блюхер принял решение перейти Уральский хребет и соединиться с частями регулярной Красной Армии. Его отряд состоял в основном из рабочих уральских заводов, рудников и копей. Обутые в разбитые сапоги, а то и в лапти, в рваных рубахах или просто голые по пояс, везя с собой в обозе голодных жён и детей, рабочие длинной вереницей медленно тянулись к горам.
Скрипели телеги, жалобно мычали бредущие за ними отощавшие коровы, яростно палило солнце. И всё вокруг покрывал толстый слой серой пыли. На лошадях ехали конники с синими лампасами на широких шароварах — красные казаки; кавалеристы на крестьянских лошадях, одетые в косоворотки и домотканые рубахи — бывшие рудничные рабочие; вели в поводу своих низкорослых лошадок башкиры, одетые в меховые шапки и ватные халаты; шли матросские отряды, пестря тельняшками и Георгиевскими лентами бескозырок. А над бескозырками, картузами, кепками и шляпами покачивались стволы винчестеров, трёхлинеек, берданок, карабинов, а то и охотничьих ружей. Громыхали по камням старые пушки, трёхдюймовые горные орудия.
Белые заняли Челябинск, Курган, Троицк, Златоуст. Главком приказал всем красным отрядам собраться за хребтами Ала-Тау на Белореченском заводе. Шли с беспрестанными боями. Сзади отряд поджимала идущая по пятам 3-я казачья оренбургская дивизия генерала Ханжина, со стороны Стерлитамака в любой момент можно было ждать удара белочехов, растянувшемуся отряду грозило окружение и разгром по частям.
Почерневший от усталости, с воспалёнными от недосыпания глазами, Блюхер, сидя на своём рыжем коне, смотрел на бесконечный поток и думал о том, что врагов больше втрое, а может быть, и вчетверо.
Но теперь воюют не числом, а умением, манёвром, моральным превосходством. Важнее всего дух армии. Этих людей нельзя победить, ибо они знают, за что они переносят многодневные мытарства, тяжёлые бои с потерями, знают, за что могут умереть в любую минуту. Каждый из них твердит себе, что должен дойти, вырваться из вражеского окружения, спасти своих детей. Может быть, кто-то и проклинает сейчас его, Блюхера, за то, что он поднял их с места, оторвал от дома, завёл в горы. Но он доведёт их до цели, спасёт их жён и детей, сохранит армию для борьбы за революцию. Вся ответственность за этих людей лежит только на нём, и он не может, не имеет права быть слабым, добрым, нерешительным и сомневающимся.
В минуты опасности Блюхер был спокоен и, казалось, даже весел. Без колебаний отдавал он приказы. Интуиция подсказывала ему расстановку сил, талант полководца позволял предвидеть исход боя ещё до его начала. Бойцы видели, что Блюхер никогда не ошибается, и верили в него.
Последние бои были самыми трудными. Не оставалось патронов и снарядов, устали кони, выдохлись люди.
— Строй мост! — приказывает главком красному казаку Каширину.
— Из чего, Василий Константинович? Лесу-то нет…
— Ваня… — разводит руками Блюхер. — Мне ли тебя учить? Разбери дома в деревне. Без моста не обойтись.
И Каширин поворачивает коня и скачет с сотней своих казаков к деревне.
Тут на взмыленном коне появляется Кошкин:
— Павлищев ведёт бой. Без подмоги не сдюжит.
Блюхер достаёт блокнот, пишет на колене записку: «Маневрируй, только не допускай противника к берегу».
— Скачи, — говорит он порученцу, — да по дороге кричи, что Павлищев разбил беляков.
А возле Блюхера уже другой гонец на мохнатой башкирской лошадёнке.
— Томин приказал передать, что ведёт бой с белочехами. Осталась одна пушка и десять снарядов, патронов нет.
— Белочехов испугались? — с наигранной весёлостью восклицает главком. — Скачи к Дамбергу. Пусть поможет Томину с левого фланга. Скажи, пусть идёт в штыки. Враг штыка не любит.
И к вечеру белые разбиты, взято двести пленных, три орудия, шесть пулемётов и, главное, патроны. Бойцы отдыхают. Не спит один Блюхер. Он вызывает молодого командира из офицеров Русляева:
— Чую, Красная Армия близко. Возьми сотню конников у Дамберга, нацепи всем красные банты и скачи искать наших. Впереди пусти разъезд. Ты представитель моего штаба. Ясно?
Русляев с конниками выходит к деревне и обнаруживает в ней арьергард Красной Армии. Красноармейцы принимают его отряд за белых и, несмотря на крики «Мы красные, мы свои, не стреляйте!», вступают с блюхеровцами в бой. Русляеву удаётся с простынёй на пике въехать в расположение частей Красной Армии.
К вечеру Русляев подъехал к штабу Блюхера на новенькой тачанке. На голове у него красовалась фуражка с красной звездой. Он взял под козырёк и весело доложил:
— Ваше приказание выполнено. Связь с Красной Армией налажена.
Медаль «В память 800-летия Москвы». 1947 г.
Медаль «В память 800-летия Москвы» учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 сентября 1947 года.
Всего медалью «В память 800-летия Москвы» награждено более 1700 тысяч человек.
В положении о медали говорится:
1
Медалью «В память 800-летия Москвы» награждаются:
а) рабочие, инженерно-технический персонал и служащие промышленных предприятий, транспорта и городского хозяйства Москвы;
б) работники науки, техники, искусства, литературы, просвещения и здравоохранения;
в) работники государственных учреждений, партийных, профсоюзных, комсомольских и других общественных организаций, отличившиеся в проведении работ по реконструкции столицы и обеспечившие своим трудом развитие её промышленности, транспорта, городского хозяйства, научных и культурно-просветительных учреждений;
г) военнослужащие, инвалиды войны и труда;
д) домашние хозяйки, принимавшие активное участие в благоустройстве города, работе школ и детских учреждений.
Трудящиеся награждаются медалью при условии проживания в Москве или её пригороде не менее пяти лет.
Медаль «30 лет Советской Армии и Флота». 1948 г.
Юбилейная медаль «30 лет Советской Армии и Флота» учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 февраля 1948 года.
В положении о медали говорится:
Юбилейной медалью «30 лет Советской Армии и Флота» награждаются все адмиралы, генералы, офицеры, старшины, сержанты, солдаты и матросы, состоящие к 23 февраля 1948 года в кадрах Вооружённых Сил СССР, МВД и МГБ; слушатели и курсанты военно-учебных заведений Советской Армии, Военно-Морского Флота, войск Министерства охраны общественного порядка СССР, войск и органов Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР; маршалы, генералы, адмиралы, офицеры и сверхсрочнослужащие, уволенные с действительной военной службы в запас или отставку и имеющие выслугу лет в Советской Армии, Военно-Морском Флоте, войсках Министерства охраны общественного порядка СССР, войсках и органах Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР 20 и более календарных лет;
Герои Советского Союза и лица, награждённые орденом Славы трёх степеней;
бывшие красногвардейцы, военнослужащие, принимавшие участие в боевых действиях по защите советской Родины в рядах Вооружённых Сил СССР, а также лица, удостоенные в период прохождения действительной военной службы орденов СССР или медалей «За отвагу», Ушакова, «За боевые заслуги», «За отличие в охране государственной границы СССР», Нахимова, «За трудовую доблесть» и «За трудовое отличие»; партизаны гражданской войны и Великой Отечественной войны 1941—1945 годов.
*
Иван Степанович Дорожкин, учитель средней школы на Рязанщине, вспоминает:
«В последних числах января 1945 года наша часть вела наступательные бои на подступах к реке Одер. Немцы упорно сопротивлялись, цепляясь за каждый дом. Но конец войны был виден во всём: мы имели хорошее оружие, тёплую одежду, а главное — все были уверены в скорой победе. И хотя бои шли ежедневно, беспрерывно, настроение было хорошим, не то, что в начале войны.
Подошли к Одеру, впереди, на том берегу, местечко Нойдорф. Вызывает меня командир полка (я тогда был полковым инженером) и приказывает найти проход по льду. А Одер не то чтоб разлился, но из-за оттепели поверх льда образовался на нём слой воды в 60—70 сантиметров. Льда не видно, во многих местах он взломан и пробит снарядами. Мне с сапёрами много раз приходилось наводить переправы через реки, но не в таких условиях. Как тут быть? Приказано наладить переброску полка на другой берег для захвата плацдарма.
Пока было светло, разведали подходы к реке, а как стемнело, взяли шесты и пошли в воду. Нужно было узнать толщину льда и наметить трассу. Оказалось, лёд держит. Однако прямого маршрута на тот берег нет, много пробоин. Трассу никак не замаскируешь. Пришлось вместо ориентиров расставлять в ледяной воде сапёров с шестами. Так, от одного сапёра к другому, ночью, под огнём противника весь полк и был переведён на противоположный берег.
Для немцев наш манёвр был неожиданностью, ночью они вообще слабовато воевали. Но когда утром обнаружили, что мы взяли этот Нойдорф, пытались сбросить нас обратно в реку. Подтянули свои силы и перешли в контратаку. Отступать было некуда. Если ночью при переправе огонь был неприцельный, то здесь всё теперь просматривалось, на воде мы были хорошо видны, так что вновь купаться нам было не с руки.
Атаки фашистов были отчаянные, несколько раз мы отбивались врукопашную. Но всё равно враг нас потеснил. Командир полка чувствует, что силы на исходе, связывается с командиром дивизии, просит помочь.
А тот ничем помочь не может. И тогда полковник Ленев вызвал огонь на себя. Плацдарм мы удержали. Лишь за два дня полк под его командованием подбил 15 танков и 8 бронетранспортёров противника.
Вот за эту операцию командир полка полковник Ленев был удостоен звания Героя Советского Союза. Ну, а я награждён орденом Отечественной войны I степени за организацию этой необычной переправы».
Медаль «В память 250-летия Ленинграда». 1957 г.
Медаль «В память 250-летия Ленинграда» учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 мая 1957 года. Ею награждено более 1430 тысяч человек.
В соответствии с положением о медали «В память 250-летия Ленинграда» ею награждались:
граждане города, отличившиеся в проведении работ по восстановлению и реконструкции города и обеспечившие своим трудом развитие его промышленности, транспорта, городского хозяйства, торговли, научных и культурно-просветительных учреждений, при условии проживания в Ленинграде или его пригородах не менее пяти лет;
а) рабочие, инженерно-технический персонал и служащие промышленных предприятий, строек, транспорта и городского хозяйства Ленинграда;
б) работники науки, техники, искусства, литературы, просвещения и здравоохранения;
в) военнослужащие;
г) домашние хозяйки, принимавшие активное участие в благоустройстве города, работе школ и детских учреждений.
Медалью награждались также участники обороны Ленинграда в период Великой Отечественной войны, удостоенные медали «За оборону Ленинграда», независимо от места их проживания.
Медаль «40 лет Вооружённых Сил СССР». 1957 г.
Юбилейная медаль «40 лет Вооружённых Сил СССР» учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 декабря 1957 года. В положении о медали сказано:
1
Юбилейной медалью «40 лет Вооружённых Сил СССР» награждаются маршалы, генералы, адмиралы, офицеры, а также сержанты, старшины, солдаты и матросы сверхсрочной службы, состоявшие к 23 февраля 1958 года в кадрах Советской Армии, Военно-Морского Флота, МВД и КГБ.
*
— Товарищ командующий фронтом, разрешите обратиться! — проговорил человек в форме батальонного комиссара, держа под козырёк.
Генерал спешил, он с неудовольствием посмотрел на него и остановился:
— Слушаю вас.
— Начальник отдела фронтовой газеты Потехин. Прошу перевести меня в полк, — чётко выговаривал батальонный комиссар.
— Журналист, в полк? Зачем? — не понял командующий.
— Я кадровый офицер, командовал батальоном. Опыт есть, — коротко доложил Потехин.
Генерал окинул его взглядом с ног до головы. Задал несколько вопросов. Опытные командиры были нужны блокированному Ленинграду, и командующий сказал:
— Не возражаю.
И пожал Потехину руку.
Якова Филипповича Потехина не зачислили в полк, он получил полк под своё начало. Офицеры встретили его настороженно. Командир полка — батальонный комиссар… Но настороженность и недоверие прошли быстро. Потехин день и ночь находился в траншеях среди солдат, знакомился с людьми, изучал их и обучал. Длительная оборона притупила боевой дух, новый командир полка проводил учения по отражению атак и по организации контратак. Соседи смотрели на эту деятельность Потехина скептически, но до первого случая. А случай был вот какой.
Штабу армии был нужен «язык», а добыть его на этом участке фронта никак не удавалось: оборона врага была прочной, плотной, на нейтральной полосе простреливался каждый клочок земли. Разведчики других полков, совершая вылазку, возвращались только с ранеными товарищами, а то не возвращались и вовсе.
Когда дошла очередь высылать разведчиков за «языком» до полка Потехина, он попросил дать ему десять дней. В тылах полка солдаты построили участок, точно повторяющий оборону противника и подходы к ней. Имитировались малейшие детали. Здесь на таком полигоне отделение разведки тренировалось под руководством сержанта Пушкина и под наблюдением командира полка. Много раз репетировали разведчики проникновение в оборону врага и каждый раз сталкивались с новыми трудностями: Потехиным были предусмотрены все возможные неожиданности.
И наконец, тёмной дождливой ночью Потехин сам проводил своих питомцев к последнему нашему окопу. Тихо, без единого всплеска, разведчики перебрались через реку и скрылись в темноте. «Язык» был доставлен, необходимые для штаба сведения добыты.
Осенью Потехину поручили сформировать и обучить лыжную бригаду. Это всех обрадовало: для обороны лыжные бригады не нужны, значит, готовится наступление. Бригада была сформирована и подготовлена самым лучшим образом. И тогда лыжники поставили задачу — пройти в тыл врага и отрезать ему отступление, взять в кольцо. Операция прошла блестяще, и вскоре лыжники Потехина встретились с разведчиками Волховского фронта. Враг был окружён и уничтожен.
Не менее талантливую операцию Потехину удалось провести на подходах к Кенигсбергу. В то время он командовал уже дивизией. Фашисты бросили на его участке в бой танковую дивизию и несколько батальонов пехоты. Удар был направлен на правый фланг и ставил целью прорвать оборону. Потехин так сгруппировал свои силы, что правый фланг должен был устоять перед мощным ударом противника. В самый разгар боя комдив двинул вперёд левый фланг. Для гитлеровцев такой манёвр был полной неожиданностью, они понимали, что попали в мешок, и стали метаться, распыляя силы. Тем временем левофланговый полк потехинской дивизии вышел к дороге и перекрыл врагу пути отхода, последнюю возможность отступления.
За этот бой, приведший к полной победе над противником, Яков Филиппович Потехин был награждён орденом Кутузова II степени.
Медаль «Двадцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». 1965 г.
Юбилейная медаль «Двадцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1965 года. Этой медалью награждено более 15 миллионов человек.
В соответствии с положением медалью награждались:
все военнослужащие и лица вольнонаёмного состава, принимавшие в рядах Вооружённых Сил СССР участие в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов, партизаны Отечественной войны, весь личный состав Вооружённых Сил Союза ССР, а также другие лица, награждённые медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»;
военнослужащие и лица вольнонаёмного состава частей и соединений Советской Армии, Тихоокеанского флота и Амурской речной флотилии, охранявшие государственную границу на Дальнем Востоке в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.;
участники подполья, действовавшие против немецко-фашистских захватчиков на временно оккупированной территории в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.
Медалью «Двадцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» награждался также весь личный состав Вооружённых Сил СССР, состоявший к 9 мая 1965 года в кадрах Советской Армии, Военно-Морского Флота, войск и органов Комитета государственной безопасности.
*
Получил эту юбилейную награду и Сеитнияз Атаев, заместитель председателя Туркменской республиканской секции Советского комитета ветеранов войны. Она напомнила ему о фронтовой юности, о чём и поведал С. Атаев в беседе со мной.
— В декабре 1944 года 47-я армия, в которой я находился, была переброшена в междуречье Висла — Западный Буг, где немцы имели мощный плацдарм. Он был шириной 12—18 километров и располагался на восточном берегу Вислы, река была у немцев за спиной. Попытка ликвидировать этот плацдарм в октябре не удалась. Мы заняли оборону и готовились к наступлению. Перед самым Новым годом меня и ещё несколько офицеров пригласили в штаб дивизии.
Командир дивизии ознакомил нас с задачей. Дело в том, что в своё время немцы заготовили большие сани, примерно шести метров длиной и метра два-три шириной из сплошного стального листа в форме лодки, с высокими бортами и сиденьями внутри. Они предназначались для блицкрига, их собирались использовать в заснеженных степях России; прицепив несколько таких саней к танку, можно быстро и безопасно перебросить значительное количество пехоты. Стальные борта охраняли солдат от пуль и осколков, от противопехотных мин. Вот наш комдив и решил использовать обнаруженные у врага сани против самих немцев.
Нашей дивизии придавался полк тяжёлых танков ИС. Прицепили к каждому танку по двое, по трое саней. Мне разрешили отобрать из батальона усиленную роту в составе пяти взводов, и мы провели учения на этих санках — покатали ребят.
В ночь с 12 на 13 января выдвинулись на исходную позицию для наступления. Утром я с ужасом увидел в стереотрубу высокие пни, оставшиеся от деревьев. Они стояли сразу за окопами немцев. Как по таким пням на санях? Показал их танкистам. Решили, что обойдём их. Тут уж ничего не поделаешь. Утешились тем, что спасём наших солдат своими санями от противопехотных мин. В то время немцы научились очень изощрённо и в огромных количествах расставлять эти проклятые мины. И даже когда пехота шла за танками, мины оставались целыми между гусеницами танков и поражали наших солдат. Мы здорово страдали от этих мин, несли потери.
И вот настал этот день. На рассвете 14 января тысячи орудий дали залпы, и за артиллерийским валом мы двинули свои санные поезда. Смотрю, солдаты сидят хорошо, когда поблизости раздаётся взрыв, они за стальной бронёй неуязвимы. Ворвались в первые траншеи. По сигналу моей ракеты ребята повысыпали из саней, и началась рукопашная схватка. Немцы при налёте всегда укрываются на дне окопа, они ничего не видели и не слышали, просто не могли предположить, что в их окопах уже наша пехота. Очищали первую и вторую линии обороны довольно долго, примерно час. Потом сели на сани и двинули дальше.
Но здесь, в лесу, по нашим танкам ударили фаустники. Один танк взорвался. Фаустпатрон по форме напоминает дыню. Надевается он на конец трубы, имеет реактивную тягу. Летит такая дыня на 300—400 метров. Фаустпатрон обладает сильной детонирующей способностью. Если даже он упадёт вблизи танка, то от детонации взрываются все боеприпасы в танке. Нам пришлось спешиться и очищать дорогу для наших танков от засевших в лесу фаустников. Мы были ожесточены: хотелось скорее отомстить за погибших ребят-танкистов.
И вот так, впереди танков, по лесу и по песчаным дюнам, мы с рукопашными боями вышли к Висле.
Завидев нас, немцы взорвали мост у посёлка Божья Воля. Но часть их осталась на нашем берегу: несколько лёгких танков, несколько самоходных орудий и пехота. Они не сдавались и дрались отчаянно. Пока наши танки уничтожали эту технику, мы вышли к Висле и увидели: немцы отступают по льду. Река разлилась, даром что было пятнадцать градусов мороза. В это время командир полка полковник Коломейченко кричит: «Атаев, вперёд! Ты что медлишь?» Собрал я своих и с радостью увидел, что у нас почти нет потерь, сани спасли. Обычно после атаки теряешь половину роты. Выстроил цепью уже в полной темноте. Темнота такая белая: лёд, снег и белая молочность во тьме. Пошли цепью по льду, я иду с группой управления сзади, со мной связист, вестовой и несколько разведчиков. Идём мы цепью по льду, видим тот берег, а по нам не стреляют. Река шириной метров 800. Но прошли мы примерно полкилометра, и немцы подвесили над рекой на парашютах фонари. Стало светло как днём, иголку можно увидеть. Понятно, мы в своих грязных шинелях и закопченных полушубках хорошо видны на белом льду. И тут они ударили, стали бить из крупнокалиберных пулемётов и трассирующими пулями. Сплошной огонь. Мы залегли. Если идти назад, думаю, всех перещёлкают. Появились раненые, убитые, кое-кто начал пятиться, искать пути назад. Я крикнул: «Вперёд!» Никто не встаёт. «Вперёд!» Никто не поднимается. Тогда я встал и побежал вперёд сам с группой управления, цепь поднялась, и с криком «Ура!» солдаты последовали за мной. В этот момент я провалился под лёд. От взрыва моста лёд на реке сломался, образовались торосы и полыньи. Удалось выбраться, ребята за плащ-палатку поймали. Вылезли мы к разбитым фермам моста. Туда как раз удалось подтянуть связь, что помогло организовать огонь нашей артиллерии.
В это время наши, те что были на правом фланге роты, зацепились за берег, и видно стало, как они ведут рукопашный бой, уже светало. К утру все вышли на берег и захватили плацдарм. Земля буквально горела.
К вечеру на захваченный плацдарм переправился командир полка и сказал, что я назначаюсь командиром 1-го батальона и что мне надо атаковать населённый пункт Желязова Воля, родину Шопена. Выяснилось, что среди наших солдат были скрипачи и другие музыканты, все очень рвались в бой, хотели освободить дом Шопена. Атаковали это знаменитое селение, взяли его с боем и опять пошли дальше. Нельзя в таких случаях останавливаться, нельзя давать немцам закрепиться и организовать оборону, надо преследовать их доколе возможно.
Несколько позже командир дивизии генерал М. М. Заикин сообщил мне, что я за эти бои представлен к полководческому ордену Александра Невского. У меня и до этого были ордена, и после, но тот орден мне особенно дорог, дороже, может быть, остальных наград. Потому что операция с санями была совершенно необычной, неожиданной. Мы сломили оборону врага малой кровью. В момент самой атаки почти никто не погиб из моего батальона.
Медаль «50 лет советской милиции». 1967 г.
Юбилейная медаль «50 лет советской милиции» учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 ноября 1967 года.
В положении о медали сказано:
1
Юбилейной медалью «50 лет советской милиции» награждаются:
лица высшего, старшего, среднего, младшего начальствующего и рядового состава милиции, положительно характеризующиеся и состоящие к 21 ноября 1967 года на службе в органах, учреждениях и учебных заведениях Министерства охраны общественного порядка СССР; лица, имеющие специальные звания милиции, уволенные из органов охраны общественного порядка в запас или отставку с выслугой 25 и более лет.
Награждение этой медалью происходило единовременно к пятидесятилетнему юбилею советской милиции. Её получили многие — от рядового милиционера и до больших начальников министерства. Это было время стремительного восхождения Н. А. Щёлокова. Министром внутренних дел СССР он стал в 1966 году, не имея ни специального образования, ни профессиональных знаний. С 1968 года он член ЦК КПСС, ближайший соратник генсека, а ещё через восемь лет — генерал армии. В 1983 году был разжалован и застрелился.
Другой крупный деятель Министерства внутренних дел — Ю. М. Чурбанов, в 1964 году ещё лейтенант, женившись на дочери Л. И. Брежнева — Галине, в тот же год становится сначала генерал-майором, потом генерал-лейтенантом, генерал-полковником и вскоре первым заместителем министра внутренних дел. Арестован в 1986 году и кончает свою головокружительную карьеру подсудимым и осуждённым.
Выступая в «Правде» по поводу 50-летия советской милиции, Щёлоков заявил: «Время показало, что в результате принятых партией и правительством мер… преступность в стране сократилась и продолжает сокращаться. В нашей стране есть все условия, чтобы полностью искоренить преступность и причины, её порождающие». Сказано это было в период расцвета среднеазиатской и кавказской мафии, с которой, как мы теперь знаем, было связано высшее руководство МВД.
В это время рядовые милиционеры, да и многие офицеры милиции, были плохо обучены, получали грошовую зарплату, техническое оснащение милиции в целом стояло на уровне каменного века. Об электронном криминалистическом оборудовании, которым давно уже пользовались во всех развитых странах, наша милиция и не слыхала. Всё это порождало непрофессионализм, злоупотребления и нарушения законности. Результаты хорошо известны. Так что вряд ли красная ленточка с четырьмя синими полосками, увеличивая длину наградных планок, добавила чести и славы советской милиции.
При всём при этом сказанное нельзя отнести ко всем работникам МВД того времени и ни в коем случае — к милиции сегодняшнего дня. Перестройка здесь многое изменила. Достаточно сказать, что в 1989 году специально созданный отдел по борьбе с организованной преступностью изобличил 1310 крупных преступных групп. В целом по стране преступность заметно возрастает, и наше правительство приняло ряд мер по укреплению и оснащению милиции.
Медаль «50 лет Вооружённых Сил СССР». 1967 г.
Юбилейная медаль «50 лет Вооружённых Сил СССР» учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 декабря 1967 года.
Медалью «50 лет Вооружённых Сил СССР» награждались:
…Маршалы, генералы, адмиралы, офицеры, а также старшины, сержанты, солдаты и матросы сверхсрочной службы, состоящие к 23 февраля 1968 года в кадрах Советской Армии, Военно-Морского Флота, войск Министерства охраны общественного порядка СССР, войск и органов Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР.
*
Многодетная семья Мажитовых, проживающая в городе Чирчик на границе Казахстана с Узбекистаном, была хорошо известна землякам. Семнадцать дочерей и трёх сыновей вырастили и поставили на ноги Кара Мажитов и его жена Нурбе. Знали соседи, что воевал Кара, и воевал хорошо, вернулся домой с орденом и четырьмя медалями. Но кто же не воевал в то время? А вот жена его — настоящая героиня, у неё и орден есть «Мать-героиня». И ещё орден — «Материнская слава» I степени. Понимали люди, как непросто вырастить двадцать детей и вывести их в люди. Как же не уважать за это Нурбе-апу?
И вот однажды в их шумный дом пришёл человек из военкомата. Посадили гостя за стол, угостили, как заведено в этом доме, поговорили о том, о сём, а потом он и спрашивает:
— А скажи мне, дорогой Кара, воевал ли ты под городом Запорожье?
— А как же? — отвечает Кара. — Я там был ранен в последний, третий уже, раз. Тяжёлое ранение получил. Долго по госпиталям валялся, но всё-таки выжил и вернулся домой.
— А не про тебя ли написано в этой газете? Вот прочти, пожалуйста, это нам в военкомат прислали.
Читает Кара и глазам своим не верит. Газета старая, 3-го Украинского фронта, статья называлась «В атаку!»
«…Больше года воюет со своим противотанковым ружьём младший сержант Кара Мажитов. За это время он досконально овладел вверенной ему техникой: уничтожил вражеский пулемёт, поджёг бронемашину и 17 фашистских оккупантов… А недавно сбил немецкий двухмоторный бомбардировщик…»
— Ну что, Кара, не про тебя написано? — спрашивает человек из военкомата.
— Может быть, и про меня, — говорит Кара, — только я ничего не знал об этой газете, в декабре сорок третьего я в госпитале как раз был. Но самолёт я сбил, это точно. — И начал старый солдат рассказывать…
Осенью 1943 года стояла знойная, прямо изнуряющая погода. Наши войска по раскалённой степи преследовали форсированным маршем отступающего от Запорожья противника. И вдруг налетают вражеские бомбардировщики и начинают поливать колонну свинцом, сбрасывают сотни мелких осколочных бомб. Кругом ни кустика, ни овражка — голая ровная степь. Попадали бойцы, прижались к земле, а гитлеровцы знай полосуют их из пулемётов. И тогда встал с земли запылённый младший сержант, командир отделения противотанковых ружей Кара Мажитов, прыгнул в кузов продырявленной пулями и осколками полуторки и навёл своё противотанковое ружьё на пикирующий самолёт. Быстро прицелился и нажал спуск. Самолёт вздрогнул, отвалил в сторону и, охваченный пламенем, врезался в землю.
К наградам семьи Мажитовых прибавилась ещё одна: за подвиг, совершённый много-много лет назад. Кара был награждён орденом Богдана Хмельницкого III степени.
Медаль «За доблестный труд (За воинскую доблесть). В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина». 1969 г.
22 апреля 1970 года исполнилось 100 лет со дня рождения В. И. Ленина. Президиум Верховного Совета СССР Указом от 5 ноября 1969 года учредил юбилейную медаль двух наименований:
«3а доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина».
«3а воинскую доблесть. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина».
В положении о медали сказано:
1
Юбилейной медалью «3а доблестный труд (3а воинскую доблесть). В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина» награждаются:
передовые рабочие, колхозники, специалисты народного хозяйства, работники государственных учреждений и общественных организаций, деятели науки и культуры, показавшие высокие образцы труда в ходе подготовки к ленинскому юбилею;
лица, принимавшие активное участие в борьбе за установление Советской власти или защите Родины или внесшие своим трудом значительный вклад в построение социализма в СССР, которые личным примером и общественной деятельностью помогают партии воспитывать подрастающее поколение;
военнослужащие Советской Армии, Военно-Морского Флота, войск Министерства внутренних дел, войск и органов Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР, добившиеся в ходе подготовки к ленинскому юбилею отличных показателей в боевой и политической подготовке, высоких результатов в руководстве войсками и поддержании их боевой готовности. Лицам, упомянутым в частях второй и третьей данной статьи, вручается юбилейная медаль с надписью «3а доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина», а военнослужащим — «3а воинскую доблесть. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина». Юбилейная медаль вручается также деятелям международного коммунистического и рабочего движения и другим зарубежным прогрессивным деятелям.
Советский народ и всё миролюбивое человечество ежегодно отмечают 9 мая — День Победы над фашистской Германией. В канун двадцатилетия, тридцатилетия и сорокалетия этого всенародного праздника, отдавая дань уважения участникам священной войны, партизанам, подпольщикам и героическим труженикам тыла, Президиум Верховного Совета СССР учредил юбилейные медали в честь победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов.
Медаль «Тридцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». 1975 г.
Юбилейная медаль «Тридцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 апреля 1975 года. В положении о медали сказано:
1
Юбилейной медалью «Тридцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» награждаются:
военнослужащие и лица вольнонаёмного состава, принимавшие в рядах Вооружённых Сил СССР участие в боевых действиях на фронтах Великой Отечественной войны, партизаны Великой Отечественной войны, участники подполья, а также другие лица, награждённые медалями «3а победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» и «3а победу над Японией»;
труженики тыла, награждённые медалью «3а доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».
Лицам, упомянутым во второй части данной статьи, вручается юбилейная медаль с надписью «УЧАСТНИКУ ВОЙНЫ», а лицам, упомянутым в части третьей, — с надписью «УЧАСТНИКУ ТРУДОВОГО ФРОНТА».
Постановлением Президиума Верховного Совета СССР от 30 января 1976 года награждение юбилейной медалью «Тридцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» было распространено на тружеников тыла, удостоенных в годы Отечественной войны орденов или медалей СССР за трудовые заслуги либо награждённых медалями «3а оборону Ленинграда», «За оборону Москвы», «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя», «За оборону Сталинграда», «За оборону Киева», «За оборону Кавказа» и «3а оборону Советского Заполярья». Этим лицам вручались медали с надписью «УЧАСТНИКУ ТРУДОВОГО ФРОНТА».
*
Мне вспоминается встреча с прославленным адмиралом, Героем Советского Союза, кавалером многих боевых орденов Георгием Никитичем Холостяковым. Человек невысокого роста, с тёмными без седины волосами крепко пожал мне руку и провёл в свой кабинет, увешанный картами, уставленный моделями кораблей и книжными шкафами. Письменный стол адмирала был заполнен книгами и бумагами. Среди них множество писем, писем от военных моряков и юных пионеров, от общественных организаций черноморских городов и их жителей. Адмирал работал над второй книгой своих воспоминаний. Первая книга — «Вечный огонь» — вышла в Военном издательстве в 1976 году. Глядя на этого энергичного, бодрого человека, трудно было поверить, что он служил матросом ещё на царских подводных лодках.
Я попросил Георгия Никитича рассказать о том, за что он был награждён орденами Ушакова I степени, а он засмеялся и сказал:
— Сначала я вам расскажу о том, за что я был награждён орденом Суворова I степени, а потом уж и об орденах Ушакова. Вы не возражаете? Ведь двумя орденами Ушакова I степени, насколько мне известно, были награждены восемь человек, а вот полководческий орден Суворова I степени из всех моряков я получил, наверное, только один.
Естественно, я согласился, и адмирал начал свой рассказ.
— Командиром Новороссийской морской базы я пробыл 1260 дней из 1418. Войну встретил в Севастополе, а уже через неделю был назначен в Новороссийск. Меня это назначение очень обидело: мы считали, что войну кончим в две недели и воевать будем на вражеской территории. А меня назначают в такой далёкий тыл. Но делать нечего, сел на крейсер и ушёл в Новороссийск.
Город в начале войны занимал особое положение. Самым сокровенным желанием фашистской Германии было выйти через Кавказ к Индии. И поэтому своим правым флангом немцы отрезали Черное море и перекрывали все сухопутные пути к нему. Новороссийск был тем портом, той артерией, которая питала Одессу, Севастополь, Керчь. Положение сложилось трудное. В небе хозяйничала вражеская авиация, она минировала море с воздуха, вокруг были сосредоточены корабли противника и его подводные лодки. Все переходы морем были очень тяжёлыми, мы несли большие потери.
Наступило время, когда сам Новороссийск стал защищаться. Мне пришлось драться за Новороссийск с автоматом в руках, драться и днём и ночью. В те дни я получил прозвище «адмирал Жорка-автоматчик».
Вскоре Георгий Никитич Холостяков был назначен командиром Новороссийской военно-морской базы.
— Сначала проводили разведывательные операции, нужно было готовиться к наступлению, которое планировалось осуществить после выигранной Сталинградской битвы. Началось освобождение Кавказа, — рассказывал дальше Георгий Никитич. — Мне пришлось высаживать десант Цезаря Куникова, десант, положивший основу Малой земле. Десант был небольшой, всего лишь 270 человек, и был отвлекающим, демонстративным. Но так как высадка основного десанта не имела успеха, он превратился в основной.
Своё название Малая земля получила при таких обстоятельствах. Когда после высадки радист наладил связь, он пришёл к Куникову и говорит: «Связь с Большой землёй налажена». А Куников засмеялся и сказал: «Значит, мы — Малая?» Матросский телеграф быстро разнёс это название.
Когда Куников уходил, я ему сказал: «Ты мне шифровки не пиши, давай открытым текстом. Противник всё равно знает, что ты высадился. Называйся не батальоном, а полком». На врага это произвело впечатление, Куников на этом выиграл. Десант был настолько хорошо подготовлен, что при высадке он потерял всего двух человек убитыми и шестерых ранеными. А у противника с помощью авиации и артиллерии было уничтожено более тысячи человек. Десант стал основным. Он расширился. Вот здесь, на этой схеме, — поворачивается адмирал к стене с картой, — тёмно-красным цветом показаны позиции, захваченные Куниковым, а вокруг розовым цветом закрашено 30 квадратных километров. Это и есть Малая земля.
Гитлер два раза приезжал на Украину из-за этой Малой земли. Он требовал, чтобы этих трижды коммунистов, эту чёрную смерть сбросили оттуда в море. Ему обещали. Но у фашистов ничего не вышло. Тогда немцы к именинам Гитлера, к 20 апреля, хотели сделать фюреру подарок. Но победить Малую землю оказалось невозможным. Тут они полностью проиграли.
После этого началась десантная операция, о которой историки говорят как о выдающейся победе. Операция проводилась 10 сентября 1943 года. Я был в ней командиром высадки. Готовил десант и высаживал его. Вот за эту операцию Леселидзе и я были награждены орденом Суворова I степени.
Что можно добавить к этому? Операцией очень заинтересовались англичане. Народный комиссар разрешил ознакомить их с подробностями. Англичане, наши союзники, прибыли ко мне в Новороссийск, и мы рассказали и показали им, как нужно высаживать десант прямо в пасть врага, в пасть зверя. И выиграть бой. Порт был так укреплён, что немцы даже не могли предположить подобной дерзости, им в голову не приходило, что мы можем осмелиться на десант. Они не верили в его возможность даже тогда, когда мы сосредоточили свои силы для высадки на расстоянии одного километра от порта. Вот на это их неверие мы и рассчитывали. Ну и на отвагу наших матросов и солдат, разумеется.
Медаль «60 лет Вооружённых Сил СССР». 1977 г.
Юбилейная медаль «60 лет Вооружённых Сил СССР» учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 января 1977 года.
В положении о медали говорится:
1
Юбилейной медалью «60 лет Вооружённых Сил СССР» награждаются: лица офицерского состава, прапорщики, мичманы и военнослужащие сверхсрочной службы, состоящие к 23 февраля 1978 года на действительной военной службе в Советской Армии, Военно-Морском Флоте, внутренних войсках Министерства внутренних дел СССР, войсках и органах Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР; бывшие красногвардейцы, военнослужащие, принимавшие участие в боевых действиях по защите советской Родины в рядах Вооружённых Сил СССР, партизаны гражданской войны и Великой Отечественной войны 1941—1945 годов; лица, уволенные с действительной военной службы в запас или отставку, прослужившие в Советской Армии, Военно-Морском Флоте, войсках Министерства внутренних дел СССР, войсках и органах Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР 20 и более лет в календарном исчислении или награждённые за время прохождения действительной военной службы орденами СССР либо медалями «3а отвагу», Ушакова, «3а боевые заслуги», «3а отличие в охране государственной границы СССР», Нахимова, «3а отличие в воинской службе».
*
Весьма своеобразно отметил день Победы над фашистской Германией 9 мая 1945 года командир торпедного катера старший лейтенант Василий Ильич Тройненко. В тот день, после дерзкого захвата датского острова Борнхольм, Тройненко вёз на своём катере в штаб пленного генерала — военного коменданта острова.
Одиннадцать тысяч немецких солдат и офицеров составляли гарнизон этого укреплённого опорного пункта фашистов, а в первом броске нашего десанта участвовали всего четыре торпедных катера, высадивших сто восемь морских пехотинцев. Посреди белого дня катера на полных оборотах ворвались в гавань столицы острова — города Ренне. Не успели немцы понять, что происходит, как морские пехотинцы обезоружили охрану гавани, захватили причалы и все входы-выходы порта. Налёт был так оглушительно быстр, что растерявшийся гарнизон не успел прийти в себя и организовать отпор. Начальник гарнизона, введённый в заблуждение дерзостью десантников, не мог допустить и мысли, что на его одиннадцатитысячное войско напала всего сотня храбрецов. Ему был предложен ультиматум — немедленная капитуляция, и генерал с перепугу согласился на него. Начальника гарнизона тут же увели на катер Тройненко. Когда же, наконец, немцы пришли в себя и поняли, что имеют дело всего с горсткой смельчаков, которых им ничего не стоило сбросить обратно в море, на остров высадился большой десант наших регулярных армейских частей. И тогда рыжебородый, с воспалёнными, но весёлыми глазами офицер вернулся на свой катер и по приказу командования доставил пленного генерала в Кольберг.
На голубовато-серой стали катера Тройненко белыми буквами было выведено: «Ленинград — Кольберг». В этих двух словах заключалась вся военная биография старшего лейтенанта, биография героическая, где были и установка мин в шхерах Балтики, и смертельно опасное конвоирование кораблей из Ленинграда в Кронштадт и из Кронштадта в Лавансаари, и жаркая работа катеров при наступлении на Карельском перешейке, и высадка десанта на Моонзундских островах …
На стареньком, видавшем виды синем морском кителе, служившем Василию Ильичу Тройненко всю ленинградскую блокаду, к трём орденам Красного Знамени, ордену Отечественной войны и медали «За оборону Ленинграда» прибавился орден Ушакова II степени. Десант в городок Ренне и захват острова Борнхольм были последней боевой операцией героя.
Медаль «В память 1500-летия Киева». 1982 г.
Медаль «В память 1500-летия Киева» учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 мая 1982 года.
В положении о медали сказано:
1
Медалью «В память 1500-летия Киева» награждаются:
рабочие, специалисты народного хозяйства, работники науки и культуры, государственных учреждений и общественных организаций, военнослужащие, пенсионеры и другие лица, внесшие своим трудом вклад в экономическое и социально-культурное развитие города, проживающие, как правило, в Киеве или его пригородах не менее 10 лет;
участники обороны Киева в период Великой Отечественной войны, награждённые медалью «За оборону Киева», партизаны и подпольщики, сражавшиеся с врагом в Киеве и его окрестностях, лица, принимавшие участие в освобождении города в составе Вооружённых Сил СССР, независимо от места их проживания в настоящее время.
Медаль «Сорок лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». 1985 г.
Юбилейная медаль «Сорок лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 апреля 1985 года.
В положении о медали сказано:
1
Юбилейной медалью «Сорок лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» награждаются:
военнослужащие и лица вольнонаёмного состава, принимавшие в рядах вооружённых Сил СССР участие в боевых действиях на фронтах Великой Отечественной войны, партизаны Великой Отечественной войны, участники подполья, а также другие лица, награждённые медалями «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» или «За победу над Японией»; труженики тыла, награждённые за самоотверженный труд в годы Великой Отечественной войны орденами СССР, медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», другими медалями СССР либо награждённые медалями «За оборону Ленинграда», «За оборону Москвы», «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя», «За оборону Сталинграда», «За оборону Киева», «За оборону Кавказа», «За оборону Советского Заполярья».
Лицам, упомянутым в части второй данной статьи, вручается юбилейная медаль с надписью «Участнику войны», а лицам, упомянутым в части третьей, — с надписью «Участнику трудового фронта».
*
Во внешности Евгения Пахомовича Мариинского нет ничего такого, что бы обращало на себя внимание с первого взгляда. Роста он небольшого. Пепельно-серые с проседью волосы, зачёсанные назад, добрая улыбка, тихий, спокойный голос. Но на лацкане его пиджака светится «Золотая Звезда». И словно невидимые, исходящие от неё лучи освещают вдруг лицо. Ты всматриваешься в него внимательно и наряду с мягкостью и доброжелательностью начинаешь находить в нём знаки воли и собранности, а сквозь манеру говорить не спеша, слегка растягивая слова, постепенно обретаешь в собеседнике замечательного человека, героя с необыкновенной судьбой, лётчика-истребителя, сбившего в воздушных поединках 20 самолётов противника.
— Первый самолёт? Первый самолет, первый… — задумывается на минутку Евгений Пахомович. — Да… первый самолёт. Я только прилетел на фронт, был, как говорят, салагой. Налёта у меня всего-навсего сто двадцать часов. А где и на чём летал? В Тушинском аэроклубе на У-2 (потом они стали ПО-2), на УТ-2, УТЕ-4 и так далее. Сейчас лётчики училища кончают с налётом втрое больше. Я только умел взлететь и сесть.
Бои на Днепре. Вылетели мы прикрывать звено корректировщиков. Они снимали немецкую оборону севернее Кривого Рога, а мы шестёркой их прикрывали. Облачность сверху тоненькая, солнце просвечивает. Смотрю, «рама» идёт, немецкий корректировщик «Фокке-Вульф-189». Передаю командиру: «Вверху „рама“». Он посмотрел и говорит: «Ну и атакуй». Мне удобнее было, я слева шёл. Пошёл снизу вверх, — Мариинский делает движение ладонью, переводя её из горизонтального положения в вертикальное. — С первой очереди у него отвалилась половина крыла, второй снаряд, бронебойный, попал в кабину стрелка. Он уже не отвечал. Загорелся левый мотор, и вывалилась первая нога — шасси. И он пошёл в отвесное пике.
Мотор горит — это ещё не значит, что сбит самолёт. И крыло не всё ведь отвалилось, только консоль. Уйти ещё можно. Во всяком случае, наши горбатые ИЛ-2 с такими повреждениями иногда даже из боя не выходили. Пикирую за ним. Дал ещё очередь. Но он прямо на пикировании так и врезался в землю. В нашей шестёрке я был самый молодой, мне было девятнадцать лет.
— А вы получили тогда орден Красного Знамени? — не терпится мне. — За один сбитый самолёт награждали или за два?
— И за два не награждали. За три или четыре. Когда я первый орден получил, у меня было уже так, — поднимает глаза к потолку Евгений Пахомович, — вот эту «раму» я сбил, потом «юнкерса» и «мессершмитта», оба под Кировоградом. Вот за три самолёта я получил свой первый орден Красной Звезды. А потом в одном бою я сразу три самолёта сбил и ещё за короткое время, дней за двадцать, я сбил восемь самолётов и получил сразу орден Красного Знамени и орден Отечественной войны I степени. За что конкретно дан орден Красного Знамени, сказать не могу.
— На фронт вы попали из школы, из десятилетки?
— Да, из школы и из аэроклуба. Я двадцать третьего года рождения, в 1941 году из аэроклуба — прямо в военное училище под Москвой. Молодых-то нас было много, а вот старых (не по годам старых, а по опыту) после Курской дуги в полку осталось всего шесть человек. Остальные — молодёжь необстрелянная.
Конечно, как собьёшь самолёт, сразу все бегут: как, что, где? Поздравляют. Это обычно. И в конце войны поздравляли. Правда, потом, когда привыкли к тому, что сбиваю, по-другому было. Заруливаешь, механик встречает. Покажешь ему один палец, он руку поднимает, а когда покажешь два пальца, он: «A-a-a-a!» — начинает хлопать в ладоши.
— Но что же это было, Евгений Пахомович, везение или успех, построенный на какой-то сноровке, на каком-то искусстве? Многих ведь молодых сбивали при первом вылете. Недаром же в полку осталось после Курской дуги всего шесть лётчиков.
— Как там Суворов говорил? Везение, везение, но нужно и умение. Хоть у меня и было всего сто двадцать часов налёта, но стрелять по воздушным целям я умел отлично. С одной очереди на учебных стрельбах отрубал конус, попадал пулей в трос, за который он был укреплён. Несколько снарядов пройдут впереди цели, а остальные попадут в самолёт. Так всегда и стрелял. Тактике учились в боях. Первый самолёт, например, сбил снизу. Немец меня на весенней пёстрой земле не видел. Вроде бы случай, везение, а в последующих вылетах я уже использовал это как приём. Или вот. Восемьдесят бомбардировщиков было, а нас — четыре. Ворвался я снизу в самый центр их строя. По мне они стрелять не могли, попали бы в своих, а я мог куда угодно. Три штуки я сбил тогда. Тоже случайно вышло, а потом стали эту тактику сознательно применять. Она для нас выгодна: я провёл пятьдесят пять воздушных боёв, и в пятидесяти трёх из них численное преимущество было на стороне фашистов. Это уже тактика.
Я спросил Евгения Пахомовича, сбивали ли его хоть раз.
— Два раза сбивали. Один раз самолёт разлетелся на куски, и я падал с ним.
— С парашютом? — не понимаю я.
— Нет, с самолётом падал.
— Вас что, взрывной волной подкинуло? — спрашиваю с надеждой.
— Нет, — отвечает, — просто упал на склон горы. В Карпатах. Самолёт мой развалился при падении, но удар был такой, что перегрузки не получилось.
— Но вы всё-таки из самолёта вылетели? — трудно поверить, что разговариваешь с человеком, который врезался в землю вместе со своим самолётом.
— Да нет же, нет! Я в кабине сидел.
— Да-а-а…
Но люди, с которыми случается подобное, ничему не удивляются, и мой собеседник продолжал:
— А второй раз подбили, сел на фюзеляж в пяти километрах от аэродрома. Радиатор пробили. Механики наши за несколько часов починили. В этот же день снова летал.
Хотелось услышать рассказ и о последнем из сбитых самолётов. Вот что рассказал об этом бывший лётчик:
— Последний самолёт я сбил 1 мая 1945 года. К 25 апреля окружение Берлина уже закончилось, но истребители их ещё летали. Они поднимались прямо с улицы. И нам этого очень не хотелось: на таком лёгком самолёте можно было вывезти кого угодно. Мы ведь сажали к себе механиков, возили их, когда надо было. Почему же не улететь таким же способом большим фашистским генералам? Могли и Гитлера так вывезти, мы же не знали, что 30 апреля Гитлер покончил с собой.
Берлин весь горит, столб дыма. Его и не видно, одни только окраины. Вот западную окраину я и патрулировал. Смотрю, из дыма вырывается «мессер». Чуть ниже меня. Делаю разворот влево, вижу его впереди. Но далековато, метров пятьсот. С такой дистанции мы не стреляли, обычно метров со ста. Скорости у нас одинаковые, не догнать. Стал стрелять, не жалея запаса. Гляжу, от правого крыла дымок пошёл. Но тут он раз — в облака. Ну, думаю, ушёл. Хотел уже разворачиваться обратно, ибо далеко отошёл от заданного района, но он вываливается… Уже на спине. Горит. Так плашмя и упал. На озеро, чуть западнее Берлина. Вот такой был мой двадцатый. Но это уже была не охота, это так… Немцы ведь называли себя ягдт-флигерами — лётчиками-охотниками.
Вы спрашиваете, какой орден дороже всего для меня. Все дороги. Но мы в то время считали лучшей боевой наградой орден Красного Знамени.
Медаль «70 лет Вооружённых Сил СССР». 1988 г.
Юбилейная медаль «70 лет Вооружённых Сил СССР» учреждена 28 января 1988 года.
В положении о медали говорится:
1
Юбилейной медалью «70 лет Вооружённых Сил СССР» награждаются:
лица офицерского состава, прапорщики, мичманы и военнослужащие сверхсрочной службы, состоящие к 23 февраля 1988 года на действительной военной службе в Советской Армии, Военно-Морском Флоте, пограничных и внутренних войсках, а также в органах Комитета государственной безопасности СССР;
бывшие красногвардейцы, лица, принимавшие участие в боевых действиях по защите Советской Родины в качестве военнослужащих, партизаны гражданской войны и Великой Отечественной войны 1941—1945 годов;
лица, уволенные с действительной военной службы в запас или отставку, прослужившие в Советской Армии, Военно-Морском Флоте, пограничных и внутренних войсках и в органах Комитета государственной безопасности СССР 20 и более лет в календарном исчислении;
лица, награждённые за время прохождения действительной военной службы орденами СССР либо медалями «3а отвагу», Ушакова, «3а боевые заслуги», Нахимова, «3а трудовую доблесть», «3а отличие в охране государственной границы СССР», «3а отличие в воинской службе», «3а отличную службу по охране общественного порядка».
*
Писатель-переводчик Вячеслав Иванович Федоровский рассказал, как он получил свою первую награду, медаль «3а боевые заслуги».
Есть эпизоды на войне, говорил он, которые врезаются в память на всю жизнь. Не обязательно они отличаются большим количеством пролитой крови, тяжёлыми боями, но поражают обычно своей нестандартностью.
В конце 41-го мы шли от Москвы по заснеженной зимней дороге в район Волоколамска. Наше воинство составляли призывники 1923 года рождения, совершенно необученные и плохо вооружённые. 3а Волоколамском есть место, которое называется Лузина гора. Вся она была покрыта бугорками — припорошенными трупами красноармейцев. Пошла дивизия в наступление без разведки, а на холме оказалась вражеская огневая точка.
За этой горой вдоль дороги пошли телеграфные столбы. Провода на них провисли, сами столбы наклонились. Мне очень хотелось попробовать свою винтовку. Нам выдали винтовки СВТ, десятизарядные. Плохие винтовки: летом чуть песок попал, зимой — вода, и магазин не работает, не подаёт патроны. Я обратился к командиру роты, старшему лейтенанту: «Разрешите опробовать винтовку, хочу проверить, она мне от убитого досталась». А он: «Куда ты будешь стрелять?» Я говорю: «Вон видите телеграфный столб? На нём изоляторы? Я лягу и в крайний пальну». — «Да что ты, — отвечает, — до него 150 метров! Ни за что не попадёшь!»
Я лёг на снег, прицелился, выстрелил в нижний изолятор и вдруг вижу: разлетается верхний. Но я сказал: «Бью в крайний». Все ахнули. Ротный говорит: «Ты снайпер?» — «Никак нет. Так… в техникуме стрелял немного в тире». Мне не хотелось признаваться, что я не в тот изолятор целился.
Вечером пришли в деревушку, уже в темноте прибежал связной от командира полка: «Кто стрелял на дороге?» Все показали на меня. Ну, думаю, пропал, теперь накажут ни за что ни про что. Привёл меня связной в штаб полка. За столом сидят офицеры, на столе перед ними лежат несколько автоматов ППШ, они только что стали прибывать к нам. Командир полка говорит: «Вы стреляли?» — «Так точно!» — «Где учились стрелять?» — «Да так, честно говоря, в техникуме стрелял немного.» — «Мы знаем, какое пополнение пришло, никто стрелять не умеет, а нам надо дать автоматы в надёжные руки. Мы создаём отделение для охраны штаба полка. Будете находиться при штабе». Солдату положено говорить: «Есть!»
Ночью полк пошёл в атаку, и половина его полегла. Во вторую ночь потеряли половину из тех, что оставались, а на третью вообще никого не осталось. На четвёртую ночь в бой пошли уже все повара, писаря и охрана штаба тоже. Все, под метёлку. И населённый пункт мы взяли. Но вот, если бы не этот случай с выстрелом на дороге, вряд ли бы я остался в живых. Как говорят, «День минуешь — год живёшь».
В то время ещё никого не награждали, было не до этого. Награждать стали только весной 1942 года. Я в это время находился в батальоне выздоравливающих после ранения.
Однажды к нам пришёл человек, который стал интересоваться, кто где воевал и как. Он неофициально беседовал со всеми по очереди, и мы решили, что он корреспондент. Я рассказал ему об этом случае и о том, что произошло со мной позже. Прошло некоторое время, и оказалось, что он был из штаба полка, из наградного отдела и таким образом собирал данные для награждений. Так я получил свою первую боевую медаль «За боевые заслуги». А большинство остальных моих наград — сталинградские.